той Љсантиппы...
     - ’ак называлась жена ‘ократа,- заметил Џартридж.
     - ...от этой Љсантиппы было у него два сына, из которых  Я  -  младший.
Ћтец намеревалсЯ дать нам обоим хорошее воспитание; но мой старший  брат,  к
несчастью длЯ него - любимец матери, решительно не хотел учитьсЯ;  пробыв  в
школе л&т пЯть или шесть,  он  сделал  столь  ничтожные  успехи,  что  отец,
уведомленный начальником заведениЯ, что держать  дольше  его  сына  в  школе
бесполезно, уступил наконец желанию моей матери и взЯл брата  домой  из  рук
тирана, как она называла его наставника, хотЯ этот тиран наказывал  мальчика
гораздо меньше, чем заслуживала его леность, но все же больше, чем  было  по
вкусу молодому джентльмену, вечно жаловавшемусЯ  матери  на  суровое  с  ним
обращение и постоЯнно встречавшему у нее поддержку.
     - „а, да,- воскликнул Џартридж,- видел Я таких матерей; мне тоже от них
доставалось, и совершенно зрЯ; такие родители заслуживают наказаниЯ  наравне
с их детьми.
     „жонс приказал педагогу не мешать, и незнакомец продолжал:
     - €так, в пЯтнадцать лет брат сказал "прощай" ученью и всему на  свете,
кроме своей собаки и ружьЯ, которым научилсЯ владеть так  ловко,  что,  хоть
это может показатьсЯ вам  невероЯтным,  не  только  попадал  без  промаха  в
неподвижную цель, но бил также в ворону на  лету.  ‘  таким  Hie  искусством
отыскивал он заЯчьи норы и скоро прослыл одним из лучших охотников  в  наших
местах - слава, которой он и мать его гордились столько же, как если  бы  он
почиталсЯ величайшим ученым.
     ЏродолжаЯ школьное учение, Я счел сперва участь мою тЯжелее  братниной,
но скоро переменил это мнение; делаЯ быстрые успехи в науках, Я  видел,  что
труд мой становитсЯ все более легким, и занималсЯ с таким наслаждением,  что
праздники были длЯ менЯ самыми неприЯтными  днЯми.  Њать,  никогда  менЯ  не
любившаЯ, замечаЯ теперь все растущую привЯзанность ко  мне  отца  и  находЯ
или, по крайней мере, воображаЯ, что некоторые образованные  люди,  особенно
приходский свЯщенник, отдают мне предпочтение  перед  братом,  возненавидела
менЯ  и  сделала  длЯ  менЯ  пребывание  в   родительском   доме   настолько
невыносимым, что день, называемый школьниками черным понедельником, был  длЯ
менЯ самым белым днем в году.
     Ћкончив наконец школу в ’онтоне, Я перешел оттуда в эксетерский колледж
в Ћксфорде, где пробыл четыре  года;  к  концу  этого  времени  один  случай
совершенно отвлек менЯ от занЯтий - случай, который  положил  начало  всему,
постигшему менЯ впоследствии.
     ‚ том же колледже, где и Я, училсЯ некий  сэр  „жордж  ѓрешем,  молодой
наследник весьма крупного состоЯниЯ, в полное владение  которым  он  не  мог
вступить, по завещанию отца,  до  достижениЯ  двадцатипЯтилетнего  возраста.
‚прочем, щедрость опекунов давала  ему  очень  мало  поводов  жаловатьсЯ  на
чрезмерную  осторожность  отца:  во  времЯ   пребываниЯ   сэра   ѓрешема   в
университете они выдавали ему по пЯтисот фунтов  в  год,  позволЯвших  этому
юноше держать лошадей и любовниц и вести такую  дурную  и  распутную  жизнь,
какую он мог бы вести, будучи полным хозЯином своего состоЯниЯ,  ибо,  кроме
пЯтисот фунтов, получаемых от  опекунов,  он  находил  способы  тратить  еще
тысЯчу. …му исполнилсЯ уже двадцать один  год,  и  он  не  встречал  никаких
затруднений в получении какого угодно кредита.
     ЌарЯду со множеством сравнительно терпимых дурных качеств этот  молодой
человек обладал одним, поистине дьЯвольским. Ћн находил большое  наслаждение
разорЯть и губить юношей победнее его, вовлекаЯ их в расходы, которые они не
в состоЯнии были покрывать из своих средств, подобно ему; и чем  лучше,  чем
достойнее, чем умереннее  был  юноша,  тем  радостнее  торжествовал  он  его
гибель. ’ак играл он свою дьЯвольскую роль,  выискиваЯ  все  новые  и  новые
жертвы.
     Ќа мое несчастье, и Я познакомилсЯ и  сблизилсЯ  с  этим  джентльменом.
ђепутациЯ прилежного студента сделала менЯ особенно желанным  предметом  его
злобных намерений. Џривести их в исполнение не  стоило  ему  большого  труда
благодарЯ моим собственным наклонностЯм; хотЯ Я усердно  занималсЯ  науками,
находЯ в  этом  большое  наслаждение,  но  были  вещи  длЯ  менЯ  еще  более
привлекательные:  Я  был  горЯч,  сильно  увлекалсЯ,   отличалсЯ   некоторым
честолюбием и чрезвычайной влюбчивостью.
     …два только сблизилсЯ Я с сэром „жорджем, как уже  сделалсЯ  участником
всех его удовольствий; а вступив однажды на это поприще, не мог, ни по своим
наклонностЯм, ни по темпераменту, удовольствоватьсЯ второстепенной ролью.  џ
не отставал в разгуле ни от кого  из  нашей  компании;  скоро  Я  стал  даже
настолько отличатьсЯ во всех буйствах и  бесчинствах,  что  имЯ  мое  стоЯло
обыкновенно первым в списке безобразников; и вместо того, чтобы пожалеть обо
мне, как о несчастной жертве „жорджа, люди обвинЯли менЯ в том, что Я  увлек
и развратил этого многообещавшего джентльмена, ибо хотЯ он был зачинщиком  и
заправилой всех мерзостей, никто его таковым не считал. Ќаконец,  Я  получил
строгий выговор от вице-канцлера и едва не был исключен из университета.
     ‚ы, конечно, понимаете, сэр,  что  описываемый  мной  образ  жизни  был
несовместим с дальнейшим совершенствованием в науках  и  что  чем  больше  Я
предавалсЯ распутству, тем больше отставал в занЯтиЯх. ‘ледствие неизбежное;
но это еще  не  все.  ђасходы  мои  теперь  сильно  превосходили  не  только
постоЯнно получаемое содержание, но и прибавочные деньги, которые Я  вымогал
у моего щедрого отца под предлогом издержек, необходимых  длЯ  подготовки  к
экзамену  на  степень  бакалавра  словесных  наук.  Ћднако  требованиЯ   мои
сделались  наконец  так  часты  и  непомерны,  что  отец  начал  мало-помалу
прислушиватьсЯ к рассказам о моем поведении, которые  доходили  до  него  со
всех сторон и которые матушка не пропускала случаЯ подхватывать и раздувать,
приговариваЯ: "‚от вам и примерный джентльмен, вот  вам  и  ученый,  великаЯ
честь и слава всей семьи! џ наперед знала, к чему приведет все  это  ученье.
Ћн разорит нас всех, уж вы поверьте мне! Ђ старшему брату отказывали в самом
необходимом, чтобы усовершенствовать его образование:  младший-де  возвратит
нам все с лихвой! ‡нала Я, что это будет за лихва!" - и так далее,  в  таком
же роде. Ќо, мне кажетсЯ, довольно вам будет и приведенного образца.
     Џосле этого отец начал присылать мне в ответ на мои  требованиЯ  вместо
денег - выговоры, что несколько  ускорило  развЯзку;  но  если  бы  даже  он
пересылал мне все свои доходы, то и это, как вы понимаете, недолго могло  бы
поддерживать человека, который в своих издержках не отставал от сэра „жорджа
ѓрешема.
     ‚есьма вероЯтно, что нужда в деньгах и невозможность  продолжать  такой
образ жизни образумили бы менЯ и заставили вернутьсЯ  к  занЯтиЯм,  если  бы
глаза мои открылись до того, как Я запуталсЯ в долгах настолько, что уже  не
было никакой надежды расплатитьсЯ. ‚ этом и  заключалось  великое  искусство
сэра „жорджа, при помощи которого он доводил людей  до  разорениЯ,  а  потом
смеЯлсЯ над ними, как над глупцами и хлыщами, вздумавшими тЯгатьсЯ  с  таким
богачом, как он. ‘ этой целью он  сам  времЯ  от  времени  давал  им  взаймы
небольшие суммы, чтобы поддержать кредит несчастных юношей, пока они, именно
благодарЯ этому кредиту, не погибали безвозвратно.
     Њое бедственное положение довело до отчаЯниЯ и мой разум: Я  готов  был
почти на всЯкую мерзость, лишь бы как-нибудь  выпутатьсЯ.  џ  стал  серьезно
помышлЯть даже о самоубийстве и, наверное, решилсЯ бы на него, если бы  менЯ
не удержал один еще более постыдный, хотЯ, может  быть,  и  менее  греховный
замысел.
     ’ут рассказчик помолчал несколько мгновений и потом воскликнул:
     - ‘колько лет прошло уже с тех пор, но времЯ не смыло постыдности этого
поступка, и Я не могу рассказывать о нем без краски на лице!
     „жонс попросил его  пропустить  неприЯтные  длЯ  него  подробности,  но
Џартридж горЯчо воспротивилсЯ:
     - Ќет, пожалуйста, рассказывайте, сэр! џ  готов  скорее  отказатьсЯ  от
всего остального. ЉлЯнусь спасением моей души, Я никому ни слова не передам!
     „жонс собиралсЯ уже сделать ему замечание,  но  незнакомец  предупредил
его, возобновив рассказ:
     - џ жил с одним однокашником, скромным и бережливым молодым  человеком,
скопившим, несмотрЯ на небольшое содержание, свыше  сорока  гиней,  которые,
как мне было известно, он держал у себЯ в письменном столе. € вот Я  однажды
воспользовалсЯ случаем, вытащил у него во времЯ сна из кармана штанов ключ и
овладел всем его богатством, после чего положил  ключ  обратно  в  карман  и
притворилсЯ спЯщим, хотЯ на самом деле пролежал, не смыкаЯ глаз, до тех пор,
пока товарищ мой встал и начал молитьсЯ - занЯтие, от которого Я  давно  уже
отвык.
     ‘воей крайней осторожностью робкий вор часто выдает себЯ там,  где  вор
дерзкий благополучно минует опасности. ’ак случилось и со мной:  если  бы  Я
смело взломал письменный стол моего сожителЯ, ему, может быть, не пришло  бы
даже  в  голову  заподозрить  менЯ;  но  так  как  было  очевидно,  что  вор
воспользовалсЯ его ключом, то товарищ мой, обнаружив пропажу, ни  минуты  не
сомневалсЯ,  что  деньги  его  похищены  мной.  Ћднако,   будучи   характера
боЯзливого и значительно уступаЯ мне в физической силе, а также, кажетсЯ,  в
храбрости, он не  посмел  уличить  менЯ  в  глаза,  из  опасениЯ  неприЯтных
телесных последствий,  к  которым  это  могло  бы  привести.  Ћн  немедленно
отправилсЯ к вице-канцлеру и, показав под присЯгой, что его обокрали  и  при
каких обстоЯтельствах это случилось, без труда добилсЯ приказа о взЯтии  под
стражу  человека,  пользовавшегосЯ  теперь  такой  дурной  славой  во   всем
университете.
     Љ счастью, Я провел следующую ночь вне колледжа, потому что провожал  в
колЯске одну молодую даму в ‚итни, где мы и заночевали, а  утром,  когда  мы
возвращались в Ћксфорд, встретил одного старого  приЯтелЯ,  который  передал
известие, заставившее менЯ повернуть лошадь на другую дорогу.
     - Џростите, сэр,- прервал его Џартридж,- он  сказал  вам  что-нибудь  о
приказе арестовать вас?
     Ќо „жонс  попросил  рассказчика  не  обращать  вниманиЯ  на  неуместные
вопросы его спутника, и старик продолжал:
     - Ћ возвращении в Ћксфорд нечего было и думать, и перваЯ мысль, котораЯ
напрашивалась сама собой, была - ехать в ‹ондон. џ сообщил об этом намерении
моей спутнице; она  сначала  запротестовала,  но  когда  Я  показал  ей  мои
богатства,  немедленно   согласилась.   Њы   выехали   полЯми   на   большую
сайренчестерскую дорогу и гнали так, что на следующий день к вечеру были уже
в ‹ондоне.
     …сли вы примете во внимание место, где Я теперь оказалсЯ, и общество, в
котором находилсЯ, то, думаю, легко себе представите, как быстро  испарились
деньги, которыми Я так преступно завладел.
     џ был доведен до гораздо большей крайности, чем раньше: отказывал  себе
в удовлетворении самых необходимых жизненных потребностей; но что делало мое
положение еще более мучительным, так это то, что моЯ спутница, в  которую  Я
теперь влюбилсЯ без памЯти, принуждена была терпеть те  же  лишениЯ.  ‚идеть
любимую женщину в нужде, не быть в состоЯнии помочь  ей  и  в  то  же  времЯ
помнить, что ты сам довел ее до этого положениЯ,- это  такаЯ  пытка,  ужасов
которой не может вообразить тот, кто ее не испытал.
     - ‚ерю всей душой и жалею вас от всего сердца! - воскликнул  „жонс;  он
прошелсЯ несколько раз неровными шагами по комнате, извинилсЯ и сел на  свое
место, проговорив:- Ѓлагодарю бога, что менЯ это миновало!
     - ќто обстоЯтельство,- продолжал хозЯин,- до такой степени усилило ужас
моего положениЯ, что оно стало решительно невыносимо. Њне  было  бы  гораздо
легче переносить самые жестокие лишениЯ, даже голод и жажду,  чем  оставлЯть
без удовлетворениЯ малейшие прихоти женщины, которую Я полюбил так страстно,
что твердо решил на ней женитьсЯ, хотЯ  и  знал,  что  она  была  любовницей
половины моих знакомых. Ќо доброе создание не пожелало дать свое согласие на
шаг, за который свет сурово осудил бы менЯ. „олжно быть, пожалев менЯ за то,
что Я так из-за нее мучаюсь, она  решила  положить  конец  моим  страданиЯм.
‘коро нашла она способ облегчить мое тЯгостное и затруднительное  положение:
покамест Я ломал голову, прикидываЯ и так и этак, какое бы  удовольствие  ей
доставить,  она  очень  любезно...  выдала  менЯ  одному  из  своих  прежних
оксфордских любовников,  заботами  и  усердием  которого  Я  был  немедленно
арестован и посажен в тюрьму.
     ‡десь впервые начал Я серьезно размышлЯть о промахах, совершенных  мной
в жизни, о моих проступках, о несчастьЯх, навлеченных на  себЯ,  и  о  горе,
причиненном лучшему из отцов. € когда ко всему этому присоединилась мысль  о
предательстве моей любовницы, то на душе стало так тошно, что жизнь утратила
длЯ менЯ всЯкую привлекательность и Я встретил бы смерть, как лучшего друга,
если бы она не сопровождалась позором.
     Џришло времЯ судебной сессии, и по закону habeas corpus Я был переведен
в Ћксфорд, где ждал неминуемого изобличениЯ  и  приговора;  но,  к  великому
моему удивлению, никто не выступил против  менЯ  с  обвинением,  и  в  конце
сессии Я был освобожден вследствие  неЯвки  истца.  Њой  сожитель  уехал  из
Ћксфорда и, то ли вследствие лени, то ли по каким-либо другим  соображениЯм,
не пожелал утруждать себЯ дальнейшими хлопотами по этому делу.
     - „олжно быть, не захотел брать на свою  совесть  вашу  кровь,-  сказал
Џартридж,- и он был прав. …сли бы кого-нибудь повесили  по  моей  жалобе,  Я
после этого ни за что не решилсЯ бы спать один из страха увидеть покойника.
     - Џраво, не  знаю,  Џартридж,-  сказал  „жонс,-  чего  в  тебе  больше:
храбрости или ума.
     - Њожете смеЯтьсЯ надо мной, сэр, если вам угодно,- отвечал  Џартридж,-
однако, если вы выслушаете одну маленькую, но совершенно правдивую  историю,
которую Я могу вам рассказать, то перемените ваше мнение. ‚ приходе,  где  Я
родилсЯ...
     ’ут „жонс хотел было оборвать его, но незнакомец попросил позволить ему
рассказать эту историю, обещаЯ  тем  временем  припомнить  остающуюсЯ  часть
своей собственной. ’огда Џартридж продолжал:
     - ‚ приходе, где Я родилсЯ, жил фермер по прозванию Ѓрайдл; у него  был
сын  ”ренсис,  юноша,  подававший  большие  надежды;  Я  училсЯ  с   ним   в
грамматической школе, где, помню, он дошел до "Џосланий" ЋвидиЯ и мог иногда
перевести строчки три подрЯд, не заглЯдываЯ в словарь. Џомимо  всего  этого,
он  был  прекрасный  парень,  никогда  не  пропускал  церковной  службы   по
воскресеньЯм и считалсЯ одним из лучших певчих в приходе.
     ‹юбил, правда, иной раз выпить  лишнее,  только  этот  грех  за  ним  и
водилсЯ.
     - •орошо. Ђ где же покойник? - спросил „жонс.
     - Ќе беспокойтесь, сэр, сейчас к нему перейду,-  отвечал  Џартридж.Ќадо
вам знать, что у фермера  Ѓрайдла  пропала  кобыла,  гнедаЯ,  насколько  мне
помнитсЯ; вскоре потом молодому ”ренсису случилось быть на Ярмарке в ѓиндоне
- это было, кажетсЯ в... нет, днЯ не могу припомнить;  ну,  да  все  равно,-
только вдруг он видит: едет на  отцовской  кобыле  какой-то  человек.  ”ранк
крикнул тотчас же: "„ержи вора!" ’ак как дело происходило в  самой  середине
Ярмарки, то, вы понимаете, молодчику невозможно было удрать. …го схватили  и
привели к судье; судьей был, помню, ‚иллауби  из  ЌойлЯ,  добрый,  почтенный
джентльмен;  он  посадил  его  в  тюрьму,  а  с   ”ранка   взЯл   письменное
обЯзательство ЯвитьсЯ в суд присЯжных.  Ќаконец  приехал  открыть  заседание
старший судьЯ Џейдж, и в суд приводЯт  арестованного  и  ”ранка  в  качестве
свидетелЯ. …й-богу, никогда не забуду, с каким выражением судьЯ спросил его,
что он может сказать против арестованного.
     ЏрЯмо в дрожь бросило бедного ”ранка.  "Ќу,  молодец,  что  скажете?  -
проговорил судьЯ.- „а только не мЯмлите, не бормочите под  нос,  а  говорите
толково". Ћднако потом обращалсЯ  с  ”ранком  очень  учтиво  и  загремел  на
арестованного: на его вопрос, может ли подсудимый сказать что-нибудь в  свое
оправдание, тот отвечал, что лошадь  он  нашел.  "‚от  какой  счастливый!  -
сказал судьЯ.- џ сорок лет объезжаю свой округ, и ни разу мне  не  случилось
найти лошадь. Ќо скажу тебе, приЯтель, тебе посчастливилось больше,  чем  ты
думаешь: ты нашел не только лошадь, но и повод". …й-богу, никогда не  забуду
этих слов. ‚се захохотали, да и нельзЯ было удержатьсЯ. ‘удьЯ  отпустил  еще
десЯтка два шуточек, да всех Я не запомнил. Ѓыло  что-то  насчет  того,  что
парень знает толк в лошадЯх, и от этой шутки все снова покатились со  смеху.
‘ловом,  молодец  был  судьЯ  и  человек  очень  ученый.   ‡анЯтнейшее   это
развлечение - ходить по судам да слушать, как людей приговаривают к  смерти.
Ћдно, признаюсь, показалось мне жестоко: адвокату подсудимого  не  позволили
говорить, несмотрЯ на то что он хотел сказать только несколько  слов;  судьЯ
не пожелал его слушать, а между  тем  адвокату  противной  стороны  позволил
говорить больше получаса. Њне показалось, признаюсь,  жестоко,  что  столько
людей выступало против одного;  и  судьЯ,  и  члены  суда,  и  присЯжные,  и
адвокаты, и свидетели - все напали на  беднЯка,  да  притом  еще  в  оковах.
Џодсудимого, понЯтно, повесили, а беднЯга ”ранк с тех пор не знал покоЯ. Љак
только он оставалсЯ один в темноте, так тотчас ему мерещилсЯ повешенный.
     - ќто всЯ твоЯ историЯ? - сказал „жонс.
     - Ќет, погодите,- отвечал Џартридж.- ѓосподи, помилуй! ’еперь Я подошел
к самому главному. Ћднажды ночью, возвращаЯсь из пивной по  длинному  узкому
темному переулку, ”ранк наткнулсЯ прЯмо на покойника; привидение было все  в
белом и напало на  ”ранка.  ”ранк,  парень  крепкий,  дал  сдачи,  произошла
потасовка, и беднЯга ”ранк был жестоко избит; с большим трудом дополз он  до
дому, но от побоев и испуга пролежал больной больше двух недель. €  все  это
сущаЯ правда, весь приход вам засвидетельствует.
     Ќезнакомец улыбнулсЯ, выслушав  рассказ,  а  „жонс  разразилсЯ  громким
хохотом.
     - ‘мейтесь, сэр,  если  вам  угодно,-  сказал  Џартридж,-  другие  тоже
смеЯлись, особенно один сквайр, слывший завзЯтым  безбожником.  Џредставьте,
он говорил даже, что ”ранк дралсЯ с теленком, потому что на  другое  утро  в
переулке нашли мертвого теленка с белой головой. Љак  будто  теленок  станет
нападать  на  человека!  Љроме  того,  ”ранк  уверЯл  менЯ,  что  это   было
привидение,  и  готов  был  подтвердить  свои  слова  присЯгой  перед  любым
христианским судом; и выпил он в тот вечер не больше  двух  кварт.  ѓосподи,
помилуй нас и не дай нам обагрить руки в крови!
     - ’еперь, сэр,- обратилсЯ „жонс к незнакомцу,- мистер  Џартридж  кончил
свою историю и, надеюсь, не станет больше прерывать вас, если вы будете  так
добры продолжать.
     ‘тарик возобновил свой рассказ; но так как он тем временем  передохнул,
то мы считаем уместным дать отдых также и читателю и по этой причине кончаем
настоЯщую главу.

     ѓ‹Ђ‚Ђ XII, в которой ѓорный Ћтшельник продолжает свою историю

     - џ получил свободу,- сказал незнакомец,- но потерЯл свое  доброе  имЯ,
потому что большаЯ разница между человеком, оправдавшимсЯ  чисто  юридически
перед судом, и человеком, оправдавшимсЯ перед своей совестью и  общественным
мнением. џ сознавал свою вину, и мне было стыдно смотреть в глаза людЯм; вот
почему Я решил покинуть Ћксфорд на другой  же  день,  до  зари,  прежде  чем
дневной свет успеет показать менЯ жителЯм города.
     ‚ыйдЯ за пределы Ћксфорда, Я первым делом  подумал  вернутьсЯ  домой  и
просить прощениЯ у отца; но, не имеЯ оснований сомневатьсЯ в  том,  что  ему
известно обо всем случившемсЯ и прекрасно знаЯ его  глубокое  отвращение  ко
всЯкому бесчестному поступку, Я  не  мог  надеЯтьсЯ,  что  он  менЯ  примет,
особенно при добрых услугах, которые не преминет  оказать  мне  матушка;  но
если бы даже прощение отца было столь же несомненно, как его негодование,  Я
все-таки далеко не был уверен, достанет ли у  менЯ  силы  посмотреть  ему  в
глаза и смогу ли Я, на каких  угодно  условиЯх,  жить  и  общатьсЯ  с  теми,
которые, по моему глубокому убеждению, знали, что Я виновен в  столь  низком
поступке.
     Џоэтому Я поспешил вернутьсЯ в ‹ондон, это лучшее убежище  длЯ  горЯ  и
позора,  если  только  тот,  кто  его  ищет,  не  обладает  слишком  громкой
известностью, ибо там вы пользуетесь преимуществами  пустыни,  не  терпЯ  ее
неудобств, там вы находитесь в одно и то же времЯ и в одиночестве,  и  среди
людей; между тем как вы гулЯете или сидите, никем не наблюдаемый, шум, суета
и постоЯннаЯ смена впечатлений развлекают ваш ум и препЯтствуют вашим мыслЯм
снедать себЯ, или, точнее, ваше горе и позор - самую  вредную  длЯ  здоровьЯ
пищу на свете, которую иные потреблЯют в изобилии и самым гибельным длЯ себЯ
образом, пребываЯ в одиночестве, хотЯ есть немало и таких, которые находЯт в
ней вкус только на людЯх.
     Ќо так как едва ли есть на земле такое благо, которому не сопутствовало
бы зло, то и это благодетельное невнимание к вам ближних сопрЯжено бывает  с
некоторыми неудобствами; Я не имею в виду те случаи, когда у вас нет денег,-
ведь если незнакомые вам люди вас не стеснЯют, то они вас также не оденут  и
не накормЯт, и вы можете умереть с голоду  на  ‹еденгольском  рынке  так  же
легко, как в пустынЯх Ђравии.
     Ђ Я в то времЯ как  раз  был  лишен  великого  зла,  как  называют  его
некоторые писатели, полагаю Я, им переобремененные,- то есть был  совершенно
без денег.
     - Џрошу покорно прощениЯ, сэр,- сказал Џартридж,-  Я  не  помню,  чтобы
какой-нибудь писатель относил  деньги  к  числу  inalorum  33,  их  называют
irritamenta malorum 34. Effodiuntur opes, irritamenta malorum 35.
     - џвлЯютсЯ ли они злом, или причиной зла, сэр,- продолжал  незнакомец,-
только Я не имел их вовсе, так же как и друзей,  и  даже  простых  знакомых.
Ћднажды вечером, проходЯ, голодный и несчастный, по  ‚нутреннему  ’емплу,  Я
услышал   чей-то   голос,   неожиданно   окликнувший    менЯ    с    большой
непринужденностью по имени; Я оглЯнулсЯ и тотчас  узнал  в  приветствовавшем
менЯ человеке одного из моих товарищей студентов, оставившего
     университет уже больше  года  назад,  задолго  до  того,  как  на  менЯ
обрушились мои несчастьЯ. „жентльмен этот, которого звали  ‚отсон,  сердечно
пожал мне руку и, выразив радость по случаю  нашей  встречи,  предложил  мне
распить вместе бутылку. ‘начала Я было  отказалсЯ,  сославшись  на  какое-то
дело, но он не отставал со своей  просьбой;  наконец  голод  одолел  во  мне
гордость, и Я  откровенно  призналсЯ,  что  со  мной  нет  денег,  солгав  в
оправдание, будто Я по ошибке надел  сегоднЯ  не  те  брюки.  Њистер  ‚отсон
отвечал: "Њы  с  вами  слишком  старые  знакомые,  „жек,  чтобы  вам  стоило
церемонитьсЯ из-за такого пустЯка",- и, взЯв менЯ под руку, потащил с собой;
это, впрочем, не стоило ему  большого  труда,  потому  что  мои  собственные
желаниЯ влекли менЯ туда же с гораздо большей силой.
     Њы отправились на улицу ”райерс, где, как вы знаете, сосредоточены  все
увеселительные заведениЯ. Љогда мы вошли в таверну, мистер ‚отсон  обратилсЯ
только к слуге, подававшему вино, оставив без малейшего вниманиЯ повара,-  в
уверенности, что Я давно уже пообедал. Ќо так  как  это  не  соответствовало
действительности, то Я сочинил другую ложь и сказал своему спутнику, что был
в отдаленном конце города по  важному  делу  и  второпЯх  перехватил  только
баранью котлетку, так что  теперь  снова  проголодалсЯ,  и  хорошо  было  бы
прибавить к бутылке еще бифштекс.
     - ЉакаЯ дырЯваЯ у иных людей памЯть! - воскликнул Џартридж.- €ли, может
быть, в ваших брюках нашлось денег  как  раз  столько,  чтобы  заплатить  за
баранью котлетку?
     - ‚аши замечаниЯ справедливы,- отвечал  незнакомец,-  и,  мне  кажетсЯ,
такие обмолвки неизбежны у  каждого,  кто  начал  лгать.  Ќо  возвратимсЯ  к
рассказу. Ќа душе у менЯ стало легко и радостно. ЊЯсо и вино скоро оживили и
разгорЯчили менЯ, и Я с наслаждением разговаривал со своим старым  знакомым,
тем более что считал все случившеесЯ в университете после нашей разлуки  длЯ
него неизвестным.
     Ќо он недолго оставлЯл менЯ в этом приЯтном заблуждении.  ЏоднЯв  бокал
одной  рукой  и  взЯв  менЯ  за  руку  другой:  "ЏоздравлЯю   вас,   дорогой
мой,воскликнул он,- поздравлЯю вас с тем, что вы так почетно  разделались  с
взведенным на вас обвинением!" џ был поражен как громом и пришел  в  крайнее
смущение,  но  ‚отсон,  заметив  это,  сказал:  "‘тыдитьсЯ  тут  нечего.  ’ы
оправдан, и никто не смеет  назвать  тебЯ  преступником.  Ќо  скажи  мне  по
правде,- ведь Я твой друг,- ты все-таки его обокрал? Џо мне, так  это  самое
похвальное дело - обобрать такого  гадкого  подхалима;  только  вместо  двух
сотен гиней хорошо было бы взЯть у него две тысЯчи. —ерт менЯ побери, если Я
не уважаю  вас  за  это!  ЉлЯнусь  спасением  моей  души,  Я  ни  минуты  не
поколебалсЯ бы сделать то же самое".
     ќти слова менЯ приободрили; и так  как  вино  несколько  развЯзало  мне
Язык, то Я откровенно призналсЯ в воровстве, заметив только, что мой спутник
получил неправильные сведениЯ о размерах похищенной суммы: на самом деле она
составлЯла лишь немногим более пЯтой части названной им.
     "†аль, искренне жаль,- сказал он,- желаю вам  большей  удачи  в  другой
раз. ‚прочем, если вы послушаетесь моего совета, то не подвергнетесь  больше
никакому риску.  ‚от,-  сказал  он,  вынимаЯ  из  кармана  горсть  игральных
костей,- вот средство, вот доктора, вылечивающие болезни кошелька.  ‘ледуйте
только моему совету, и Я покажу вам способ опустошать карманы простаков,  не
подвергаЯсь опасности воспарить в облака".
     - ‚оспарить в облака? - повторил Џартридж.- ‘кажите,  пожалуйста,  сэр,
что это значит?
     - Ќа воровском жаргоне это значит быть вздернутым  на  виселицу,отвечал
незнакомец.- ’ак как игроки в отношении своей морали очень  мало  отличаютсЯ
от молодцов с большой дороги, то и Язык у них почти что общий.
     Њы выпили по бутылке, когда мистер ‚отсон  заЯвил,  что  заседание  уже
началось и он должен на  нем  присутствовать,  причем  настойчиво  требовал,
чтобы и Я пошел с ним попытать счастьЯ. џ отвечал, что в настоЯщее  времЯ  Я
не могу этого сделать по причине уже известной ему  пустоты  моего  кармана.
Џравду говорЯ, Я не сомневалсЯ после его многочисленных уверений в дружеских
чувствах, что он предложит мне взаймы небольшую сумму на этот предмет, но он
отвечал: "Ќу вот, есть о чем беспокоитьсЯ! ‘мойтесь, и  все  тут.  (Џартридж
собралсЯ было спросить значение этого слова, но „жонс остановил его.) ’олько
будьте осторожны в выборе партнера. џ вам подам знак,  с  кем  играть,-  это
необходимо: ведь вы не знаете  столицы  и  не  сумеете  отличить  шулера  от
простофили".
     Џодали счет; ‚отсон заплатил  свою  долю  и  собралсЯ  уходить.  џ  ему
напомнил, не без краски стыда, что у менЯ нет денег. Ћн отвечал: "ќто ничего
не значит; зачеркните счет за дверью или смахните щеткой, как ни  в  чем  не
бывало... €ли... постойте: Я  уйду  первый,  а  вы  возьмите  мои  деньги  и
заплатите  у  стойки;  Я  подожду  вас  на  углу".   џ   выразил   некоторое
неудовольствие по этому поводу и дал понЯть, что  ждал  от  него  уплаты  за
двоих; но он поклЯлсЯ, что у него нет и шести пенсов лишних.
     ‚отсон ушел, а Я принужден был взЯть деньги и последовать за ним  почти
по пЯтам, так что мог расслышать, как  он  говорил  трактирному  слуге,  что
деньги на столе. ‘луга прошел мимо менЯ, поднимаЯсь по лестнице;  но  Я  так
поспешно выбежал на улицу, что до менЯ уже не долетели его  ругательства;  у
стойки же Я не проронил ни слова, согласно преподанным мне наставлениЯм.
     Њы направились прЯмо к ломберному  столу,  и  мистер  ‚отсон,  к  моему
удивлению, достал из кармана крупную сумму и положил ее перед собой,  как  и
многие другие, без сомнениЯ, смотревшие на свои кучки  как  на  своего  рода
приманных птиц, задачей которых было привлекать к себе кучки соседей.
     Ѓыло бы  скучно  рассказывать  о  всех  шалостЯх  ”ортуны  (или,  лучше
сказать, костей), которые она творила в этом своем  свЯтилище.  ѓоры  золота
молниеносно таЯли на одном конце стола и  столь  же  внезапно  вырастали  на
другом. Ѓогач в одно мгновение делалсЯ  нищим,  а  нищий  -  богачом.  Ќигде
философ не мог бы лучше научить своих учеников презрению к  богатству,  иди,
по крайней мере, нигде он не мог бы показать  им  наглЯднее,  насколько  оно
непрочно.
     —то касаетсЯ менЯ, то, значительно умножив свой скромный капитал,  Я  в
заключение  потерЯл  его  начисто.  Њистер   ‚отсон   тоже,   после   многих
превратностей счастьЯ, встал из-за стола в некотором  возбуждении,  объЯвив,
что продул целую сотню и не желает больше играть; потом  подошел  ко  мне  и
предложил вернутьсЯ в таверну. Ќо Я решительно  отказалсЯ,  заЯвив,  что  не
хочу вторично ставить себЯ в неловкое положение, особенно теперь, когда и он
проиграл все свои деньги и ничуть не богаче менЯ. "ЏустЯки! - сказал он.-  џ
только что занЯл у приЯтелЯ две гинеи, и одна из них  к  вашим  услугам".  ‘
этими словами он сунул мне в руку золотой, и  Я  больше  не  противилсЯ  его
настоЯниЯм.
     ‘начала менЯ несколько коробила мысль о возвращении в ту самую таверну,
которую мы покинули таким  некрасивым  образом,  но  когда  слуга  сказал  с
учтивым поклоном, что мы, кажетсЯ, забыли заплатить по счету,  Я  совершенно
успокоилсЯ, без возражений дал ему гинею и велел взЯть из нее сколько нужно,
принЯв как должное это несправедливое обвинение в забывчивости.
     Њистер ‚отсон заказал между тем роскошнейший  ужин,  какой  только  мог
придумать, и, хотЯ раньше  довольствовалсЯ  простым  красным  вином,  теперь
потребовал непременно самого дорогого бургундского.
     ‚скоре к нам присоединились  еще  несколько  джентльменов  из  игорного
дома, большаЯ часть которых, как Я  убедилсЯ  потом,  пришла  в  таверну  не
пьЯнствовать,  а  обделывать  свои  дела:  сославшись  на  нездоровье,   они
отказались от вина, но зато усердно  угощали  двух  молодых  людей,  которых
избрали себе в жертву и потом обобрали дочиста. —асть добычи посчастливилось
получить и мне, хотЯ Я не был еще посвЯщен в тайны их искусства.
     ќта игра в таверне сопровождалась одним замечательным Явлением:  деньги
мало-помалу куда-то исчезали; таким образом, хотЯ в  начале  игры  стол  был
наполовину покрыт золотом, но когда игра кончилась, что произошло только  на
следующий день (это было воскресенье) к полудню, на столе можно было увидеть
всего лишь гинею. ќто было тем более странно,  что  все  присутствующие,  за
исключением менЯ, объЯвили о своем проигрыше; трудно понЯть, что случилось с
деньгами, разве только их унес сам дьЯвол.
     - ’ак оно, вероЯтно, и было,- сказал Џартридж,- потому  что  злые  духи
могут унести что угодно, не будучи видимыми, если даже в  комнате  находитсЯ
целаЯ толпа народу. € менЯ нисколько не удивило бы, если бы дьЯвол унес  всю
эту компанию мошенников, занимавшихсЯ игрой  во  времЯ  обедни.  …сли  бы  Я
захотел, то мог бы рассказать вам истинное происшествие, как  дьЯвол  стащил
одного мужчину с постели чужой  жены  и  унес  через  замочную  скважину.  џ
собственными глазами видел дом, где это случилось, и вот уже  тридцать  лет,
как никто в нем не живет.
     •отЯ „жонса немного рассердила эта неучтивость Џартриджа,  он  не  мог,
однако, сдержать улыбку. Ќезнакомец тоже улыбнулсЯ простоте спутника  „жонса
и продолжал свой рассказ, который читатель найдет в следующей главе.

     ѓ‹Ђ‚Ђ XIII, в которой содержитсЯ продолжение истории ѓорного Ћтшельника

     -  Њой  товарищ  по  колледжу  открыл  мне  новое  поприще.   ‘коро   Я
познакомилсЯ со всем сообществом шулеров и  был  посвЯщен  в  их  тайны,-  Я
разумею те грубые приемы,  которые  годЯтсЯ  длЯ  одурачиваниЯ  неопытных  и
простаков, потому что есть  штуки  и  потоньше,  известные  только  немногим
членам  шайки,  мастерам  своего  искусства;  на  такую  честь  Я   не   мог
рассчитывать:  пьЯнство,  которому  Я  неумеренно  предавалсЯ,  и  природнаЯ
пылкость чувств не позволили мне достигнуть  больших  успехов  в  искусстве,
требующем столько же бесстрастиЯ, как самаЯ суроваЯ философскаЯ школа.
     Њистер ‚отсон, с  которым  Я  жил  теперь  в  самой  тесной  дружбе,  к
несчастью, был человек еще более увлекающийсЯ; вместо того  чтобы  составить
себе состоЯние своей профессией, как делали другие, он бывал попеременно  то
богачом, то нищим; обыгравши неопытных новичков в  игорном  доме,  он  часто
спускал весь выигрыш своим более хладнокровным приЯтелЯм за бутылкой вина, к
которому те никогда не прикасались.
     Ћднако мы кое-как ухитрЯлись добывать жалкие средства к  существованию.
–елых два года жил Я этим ремеслом и изведал за это времЯ  все  превратности
счастьЯ, иногда процветаЯ, а иногда бываЯ вынужден боротьсЯ  с  невероЯтными
трудностЯми - сегоднЯ купаЯсь в роскоши, завтра сидЯ на  хлебе  и  на  воде;
дорогое платье, в котором Я был вечером, наутро сплошь и рЯдом переходило  в
лавку закладчика.
     Ћднажды вечером, когда Я возвращалсЯ  из  игорного  дома  без  гроша  в
кармане, Я увидел на улице большое смЯтение  и  толпу  народа.  Ќе  опасаЯсь
перспективы стать жертвой карманных воров, Я протискалсЯ  в  самую  давку  и
узнал при помощи расспросов, что какие-то громилы ограбили и  сильно  избили
неизвестного человека. ђаненый был весь в крови и, казалось,  едва  держалсЯ
на ногах. Њой теперешний образ жизни и общество, в котором  Я  вращалсЯ,  не
убили во мне человечности, хотЯ почти не оставили чувства честности и стыда,
и Я тотчас же предложил помощь  несчастному,  который  с  благодарностью  ее
принЯл и, опершись на мою руку, попросил отвести его в какую-нибудь таверну,
где он мог бы послать за хирургом, так как чувствовал  большую  слабость  от
потери крови. Ћн, по-видимому, очень обрадовалсЯ встрече с  прилично  одетым
человеком; все остальные в окружавшей его толпе  были  с  виду  таковы,  что
доверитьсЯ им было бы неосторожно.
     џ взЯл пострадавшего под руку и привел в  таверну,  где  мы  устраивали
наши свиданиЯ,- она была ближе всех от того места. Љ счастью, там оказалсЯ и
хирург, тотчас же ЯвившийсЯ; перевЯзав раны, он успокоил менЯ,  сказав,  что
они не смертельны.
     ‘правившись проворно и ловко со своим делом, хирург спросил раненого, в
какой части города он живет;  тот  отвечал,  что  приехал  в  ‹ондон  только
сегоднЯ утром, что лошадь оставлена им в гостинице на Џикадилли, что другого
помещениЯ у него нет, и нет или почти нет знакомых в городе.
     •ирург  этот,  фамилию  которого  Я  забыл  и  помню  только,  что  она
начинаетсЯ с буквы ђ, пользовалсЯ громкой известностью и  был  лейб-медиком.
Ћн отличалсЯ, кроме  того,  множеством  прекрасных  качеств,  был  добрым  и
отзывчивым человеком, всегда готовым на услугу. Ћн  предложил  пострадавшему
свой экипаж и шепнул на ухо, что если ему нужны  деньги,  то  он  охотно  их
даст.
     Ћднако  раненый  неспособен  был  поблагодарить  за  это   великодушное
предложение: уже несколько минут он пристально смотрел на менЯ, потом упал в
кресла, вскрикнув: "‘ын мой, сын!" - и лишилсЯ чувств.
     Њногие из присутствовавших объЯснили этот случай потерей крови, но  мне
давно уже черты лица этого человека начали казатьсЯ знакомыми; теперь  же  Я
укрепилсЯ в своем предположении и  более  не  сомневалсЯ,  что  передо  мной
действительно отец. џ тотчас же подбежал к нему, заключил в свои  объЯтиЯ  и
горЯчо поцеловал в холодные губы. ’ут Я должен опустить занавес над  сценой,
которой описать не в состоЯнии, потому что, хотЯ  Я  и  не  лишилсЯ  чувств,
подобно отцу, однако был настолько испуган и поражен,  что  несколько  минут
ничего не соображал; так продолжалось до тех пор, пока отец не очнулсЯ, и  Я
увидел себЯ в его объЯтиЯх, нежно прижавшимсЯ к нему, между тем  как  у  нас
обоих по щекам градом катились слезы.
     Њногие из присутствовавших расчувствовались при виде этой сцены, но мы,
ее действующие  лица,  желали  только  как  можно  скорее  скрытьсЯ  с  глаз
зрителей; поэтому отец принЯл любезное предложение хирурга, сел в экипаж,  и
Я проводил его до гостиницы, где он остановилсЯ.
     Ћставшись со мной наедине, он мЯгко  пожурил  менЯ  за  то,  что  Я  не
удосужилсЯ написать ему в течение такого долгого времени, но  ни  словом  не
обмолвилсЯ о преступлении, послужившем причиной этого молчаниЯ. Ћн  известил
менЯ о смерти моей матери и горЯчо упрашивал вернутьсЯ с ним домой,  говорЯ,
что сильно беспокоилсЯ обо мне,- не знал, страшитьсЯ ли ему моей смерти  или
желать ее, ввиду  еще  более  ужасных  опасений  относительно  моей  участи.
Ќаконец, сказал он, один сосед дворЯнин, только что вызволивший сына из того
же места, сообщил ему, где Я, и единственнаЯ цель его  поездки  в  ‹ондон  -
вытащить менЯ из омута, в котором Я провожу свою жизнь. Ћн благодарил  бога,
что ему удалось так скоро найти менЯ,- правда, вследствие происшествиЯ, едва
не оказавшегосЯ длЯ него  роковым,-  и  выразил  удовольствие,  что  отчасти
обЯзан своим спасением моей отзывчивости, порадовавшей его  гораздо  больше,
чем порадовала бы сыновнЯЯ любовь, если бы Я знал, что предметом моих  забот
ЯвлЯетсЯ родной отец.
     Џорок  еще  не  настолько  ожесточил  мое  сердце,  чтобы  сделать  его
бесчувственным к такому трогательному проЯвлению родительской любви, которой
к тому же Я был совершенно недостоин. џ тотчас  же  пообещал  исполнить  его
просьбу  возвратитьсЯ  с  ним  домой,  как  только  он  будет  в   состоЯнии
отправитьсЯ в дорогу; благодарЯ помощи превосходного  хирурга,  взЯвшего  на
себЯ его лечение, долго ждать ему не пришлось.
     Ќакануне отъезда (до тех пор Я почти ни  на  минуту  не  расставалсЯ  с
отцом) Я пошел попрощатьсЯ кое с  кем  из  самых  близких  своих  приЯтелей,
особенно с мистером  ‚отсоном,  который  стал  горЯчо  уговаривать  менЯ  не
хоронить себЯ заживо по прихоти выжившего из  ума  старика.  …го  доводы  не
возымели, однако, действиЯ, и Я снова увидел свой  родной  дом.  Ћтец  очень
советовал мне подумать о женитьбе, но сердце мое совсем не лежало к этому. џ
уже изведал любовь,  и  вы,  может  быть,  знаете,  к  каким  сумасбродствам
приводит эта самаЯ нежнаЯ и самаЯ бурнаЯ страсть...
     ’ут старик помолчал и пристально посмотрел на „жонса, лицо которого  на
протЯжении минуты из  пунцово-красного  сделалось  мертвенно-бледным.  ‡атем
продолжал свой рассказ:
     - Ћбеспеченный всем необходимым, Я снова предалсЯ учению с еще  большим
усердием, чем прежде. Љниги, поглощавшие теперь  все  мое  времЯ,  были  как
старые, так и новые трактаты по истинной философии - слово, которое у многих
служит лишь  мишенью  длЯ  шуток  и  насмешек.  џ  прочел  все  произведениЯ
ЂристотелЯ и Џлатона и прочие бесценные сокровища, завещанные  миру  „ревней
ѓрецией.
     •отЯ эти писатели не преподали ни малейших указаний насчет того,  каким
образом  приобретаютсЯ  богатство  и  власть,  они  научили  менЯ,   однако,
искусству  презирать  высочайшие  их  преимущества.  ќти  великие   писатели
возвышают ум, укреплЯют и закалЯют его против случайностей  судьбы.  Ћни  не
только наставлЯют в науке Њудрости, но также прививают  нам  ее  привычки  и
неопровержимо доказывают, что она должна быть нашей водительницей,  если  мы
предполагаем достичь когда-нибудь величайшего доступного  на  земле  счастьЯ
или сколько-нибудь надежно оградить себЯ против бедствий,  которые  со  всех
сторон осаждают и одолевают нас.
     ЌарЯду с этим занималсЯ Я и другим предметом, по  сравнению  с  которым
всЯ философиЯ,  преподаннаЯ  мудрейшими  Язычниками,  не  более  как  сон  и
поистине  исполнена  той  суетности,  какую  силЯтсЯ  приписать   ей   самые
пустоголовые насмешники. Џредмет этот - божественнаЯ мудрость, которую можно
найти единственно в  ‘вЯщенном  писании:  ибо  оно  сообщает  нам  знание  и
уверенность в вещах, гораздо более достойных нашего вниманиЯ, чем  все,  что
посюсторонний мир может предложить нам на потребу,- вещах, которые само небо
удостоило открыть нам и самого малого познаниЯ которых  никогда  не  мог  бы
достичь без помощи свыше самый высокий человеческий ум. Њне начало  казатьсЯ
теперь, что времЯ, проведенное мною с лучшими Языческими писателЯми, пропало
даром: ибо как бы ни были приЯтны и полезны их наставлениЯ, как бы точно  ни
соответствовали они условиЯм нашей  жизни  здесь,  на  земле,  все-таки,  по
сравнению с тем, что открывает нам Џисание, все  их  высочайшие  наставлениЯ
покажутсЯ ничтожными  и  несущественными  -  похожими  на  правила,  которые
устанавливают дети длЯ своих игр и развлечений. ‚ерно, что философиЯ  делает
нас более мудрыми, но христианскаЯ религиЯ  делает  нас  лучшими.  ”илософиЯ
возвышает и закалЯет душу, христианскаЯ  религиЯ  умЯгчает  и  укрощает  ее.
ЏерваЯ делает нас предметом удивлениЯ людей, втораЯ - предметом божественной
любви. ЏерваЯ обеспечивает нам счастье преходЯщее, втораЯ  -  вечное...  Ќо,
боюсь, не наскучил ли Я вам своими рассуждениЯми.
     -  Ќисколько!  -  воскликнул  Џартридж.-  Ѓоже  упаси!  Љому  же  могут
наскучить умные речи?
     - ’ак провел Я около четырех лет приЯтнейшим длЯ менЯ образом,продолжал
незнакомец,- всецело отдавшись умозрению и не заботЯсь ни о  чем  житейском,
как вдруг смерть отнЯл