лковника спаги, по имени Ћсталук. ќто был славный человек, хороший
офицер, но далеко не покладистый муж, ревнивый, как тигр; правда, его Ярость
была понЯтна, ибо он был чудовищно безобразен.
     Ќезадолго перед тем он  женилсЯ на ‘идализе,  молодой,  жизнерадостной,
хорошенькой,  одной из  тех редких женщин,  которые при первом же знакомстве
вызывают у вас нечто большее,  чем простую вежливость,  от которых уходишь с
сожалением и о которых сто раз вспомнишь, прежде чем снова увидишь.
     ‘идализа судила обо всем здраво,  выражалась изЯщно.  ‚  ее беседе было
нечто притЯгательное,  на нее нельзЯ было вдоволь насмотретьсЯ и  без устали
можно было слушать.  ЋбладаЯ этими качествами,  она  должна была производить
сильное впечатление на всех мужчин,  в чем Я и убедилсЯ. џ преклонЯлсЯ перед
ней,  вскоре у  менЯ возникло еще  более нежное чувство,  все  мое поведение
приобрело  оттенки  самой  настоЯщей  страсти.  џ  был  несколько  избалован
легкостью своих первых побед.  ЌачинаЯ атаки на ‘идализу,  Я воображал,  что
она скоро сдастсЯ и, польщеннаЯ преследованиЯми господина инспектора, окажет
сопротивление лишь из приличиЯ.  Џосудите же,  в какое удивление поверг менЯ
ее ответ на мои признаниЯ.
     "‘ударь, - сказала она, - если бы даже предполагать, что Я произвела на
вас впечатление некоторой привлекательностью, какую во мне находЯт, - с моей
стороны было  бы  безумием принимать всерьез речи,  которыми вы  обманули до
менЯ  уже  тысЯчи  других  женщин.  Ѓез  уважениЯ какаЯ  цена  любви?  Ћчень
невысокаЯ,  а  вы  недостаточно менЯ знаете,  чтобы уважать.  Љак бы  умны и
проницательны вы  ни  были,  в  два  днЯ  нельзЯ  настолько изучить характер
женщины,  чтобы  оказывать  ей  должное  уважение.  ѓосподин  инспектор ищет
развлечений,  и  в  этом он  прав,  но  права и  ‘идализа,  не  желаЯ никого
развлекать".
     Ќапрасно Я клЯлсЯ в том, что испытываю самую подлинную страсть, что мое
счастье - в ее руках и что ее равнодушие отравит остаток моих дней.
     "‘лова,  -  сказала она, - пустые слова! ‹учше не думайте обо мне и, во
всЯком  случае,   не  воображайте,  что  Я  настолько  легкомысленна,  чтобы
выслушивать такие избитые признаниЯ. ’о, что вы мне сказали, говорЯт все, не
придаваЯ этому значениЯ, и слушают, не верЯ этому".
     …сли бы Я не был пленен ‘идализой, резкость ее слов уЯзвила бы менЯ, но
Я  любил ее и  был огорчен.  џ отправилсЯ ко двору,  но образ ее следовал за
мной;  разлука,  вместо того  чтобы ослабить мою  страсть к  ‘идализе,  лишь
усилила ее.
     Ћбраз ‘идализы настолько овладел мною,  что  сотни раз Я  думал о  том,
чтобы пожертвовать длЯ нее своим чином и обЯзанностЯми;  привЯзывавшими менЯ
ко двору, - однако всЯкий раз менЯ останавливала неуверенность в успехе.
     ‚виду невозможности поехать туда,  где Я  ее оставил,  Я  придумал план
привлечь ее  туда,  где  сам  находилсЯ.  џ  воспользовалсЯ доверием,  какое
оказывал мне ќргебзед,  и стал ему расхваливать заслуги и доблести Ћсталука.
Ћн был назначен лейтенантом гвардейского полка спаги,  и  этот пост приковал
его ко двору государЯ.  €так,  Ћсталук поЯвилсЯ при дворе, а с ним ‘идализа,
тотчас же ставшаЯ модной красавицей.
     - ‚ы  хорошо сделали,  -  сказал султан,  -  что  остались на  посту  и
призвали вашу ‘идализу ко двору,  ибо, клЯнусь Ѓрамой, Я не последовал бы за
вами в провинцию.
     - …е  со  всех  сторон  лорнировали,   разглЯдывали,  преследовали,  но
безуспешно,  -  продолжал ‘елим.  - Ћдин Я пользовалсЯ привилегией видеть ее
каждый день.  —ем  больше Я  с  ней  знакомилсЯ,  тем больше открывал в  ней
прелестей и  достоинств и тем сильнее в нее влюблЯлсЯ.  Њне пришло в голову,
что,  быть может,  мне  вредит в  ее  глазах еще свежее воспоминание о  моих
похождениЯх.  —тобы изгладить его и  убедить ее в искренности моей любви,  Я
покинул общество и  не  видел  других женщин,  кроме  тех,  которых случайно
встречал у нее. Њне показалось, что такое мое поведение тронуло ее и что она
несколько умерила свою строгость. џ удвоил внимание к ней; Я просил о любви,
а мне было даровано уважение. ‘идализа стала ценить мое общество и удостоила
менЯ  своего довериЯ.  Ќередко она  советовалась со  мной  о  своих домашних
делах,  однако о  своих сердечных делах она не обмолвилась ни единым словом.
…сли  Я  заводил с  ней  речь о  чувствах,  она  отвечала мне  нравственными
рассуждениЯми,  повергаЯ менЯ  в  отчаЯние.  „олго длилось такое тЯжелое длЯ
менЯ положение; наконец, Я решил выйти из него и узнать раз навсегда, на что
мне рассчитывать.
     - Љак же вы взЯлись за дело? - спросила Њирзоза.
     - ‘ударынЯ, сейчас вы это узнаете, - отвечал Њангогул.
     ‘елим продолжал:
     - Љак Я  уже вам сказал,  сударынЯ,  Я виделсЯ с ‘идализой каждый день.
’ак вот,  Я начал с того, что стал видетьсЯ с ней все реже, а потом и совсем
почти перестал с  ней  встречатьсЯ.  …сли мне случалось разговаривать с  ней
наедине, Я так мало говорил ей о любви, как если бы у менЯ никогда не было в
душе  даже  искры  страсти  к  ней.  ќта  перемена  удивила  ее,  она  стала
подозревать,   что  у  менЯ  завелась  тайнаЯ  свЯзь,  и  однажды,  когда  Я
рассказывал ей  про  галантные придворные похождениЯ,  она  спросила менЯ  с
рассеЯнным видом:
     "Џочему это вы ничего не расскажете про себЯ,  ‘елим?  ‚ы восхитительно
рассказываете о чужих победах, но упорно молчите о своих собственных".
     "‘ударынЯ,  -  отвечал Я,  -  очевидно,  это потому,  что у  менЯ их не
имеетсЯ, или же потому, что Я нахожу нужным о них умалчивать".
     "Ћ да,  -  прервала она менЯ,  - очень мило с вашей стороны скрывать от
менЯ то, о чем весь свет завтра будет говорить".
     "Џусть себе,  сударынЯ,  -  отвечал Я,  -  но,  во всЯком случае, никто
ничего не узнает от менЯ".
     "—естное  слово,  -  сказала  она,  -  вы  прЯмо  поражаете менЯ  своей
осмотрительностью.  Љто же не знает,  что вы заритесь на белокурую Њизис, на
маленькую ‡ибелину и на темнокудрую ‘еферу?"
     "Љого еще будет вам угодно назвать, сударынЯ?" - холодно спросил Я ее.
     "Џраво же, - продолжала она, - Я склонна думать, что не только эти дамы
владеют вашим сердцем.  ‚едь последние два месЯца,  когда вы показываетесь у
нас только из милости,  вы не пребывали в бездействии,  а этих дам так легко
победить".
     "Љак!  ЋставатьсЯ в бездействии,  -  воскликнул Я. - ќто было бы ужасно
длЯ  менЯ.  џ  создан длЯ  любви и  отчасти длЯ  того,  чтобы быть  любимым.
Џризнаюсь вам, что Я любим, но больше не спрашивайте менЯ ни о чем, Я и так,
быть может, слишком много сказал".
     "‘елим, - продолжала она серьезным тоном, - у менЯ нет от вас секретов,
и  Я  хочу,  чтобы и  вы ничего не скрывали от менЯ.  ‚ каком положении ваши
сердечные дела?"
     "џ почти довел до конца роман".
     "Ђ с кем же?" - с живостью спросила она.
     "‚ы знаете Њартезу?"
     "Ћ, конечно, это очень любезнаЯ женщина".
     "Ќу,  так вот,  не добившись вашей благосклонности, Я повернул в другую
сторону.  Ћбо мне мечтали уже полгода,  два свиданиЯ подготовили мне победу,
третье довершит мое счастье,  и  сегоднЯ вечером Њартеза ждет менЯ к  ужину.
Ћна забавна,  весела,  немного Язвительна,  но,  в общем,  это лучшее в мире
создание.  ‘  этими сумасбродками лучше иметь дело,  чем с чопорными дамами,
которые"...
     "‘ударь,  - прервала менЯ ‘идализа (глаза у нее были опущены), - хоть Я
и поздравлЯю вас с таким выбором,  но позвольте вам заметить, что Њартеза не
новичок в делах любви, и до вас у нее уже были любовники"...
     "—то мне до того,  мадам!.. - возразил Я, - если Њартеза искренно любит
менЯ,  Я  могу  считать  себЯ  первым.  Ћднако,  час  свиданиЯ приближаетсЯ.
ђазрешите".
     "…ще одно слово, сударь: действительно ли любит вас Њартеза?"
     "џ думаю, что да".
     "Ђ вы ее любите?" - прибавила ‘идализа.
     "Њадам, - отвечал Я, - вы сами бросили менЯ в объЯтиЯ Њартезы: этим все
сказано".
     џ  поднЯлсЯ,  чтобы  уйти,  но  ‘идализа потЯнула менЯ  за  край  моего
доломана и резко отвернулась.
     "‘ударынЯ  хочет  чего-нибудь  от  менЯ?   ‚ам  угодно  что-нибудь  мне
приказать?"
     "Ќет, сударь. Љак, вы еще здесь! џ думала, что вы уже давно ушли".
     "‘ударынЯ, Я поспешу удалитьсЯ".
     "‘елим..."
     "‘идализа..."
     "€так, вы уходите?"
     "„а, сударынЯ".
     "Ђх,  ‘елим,  кого вы мне предпочли!  ђазве уважение ‘идализы не дороже
благосклонности Њартезы?"
     "ќто было бы так,  мадам,  - возразил Я, - если бы Я не испытывал к вам
ничего, кроме уважениЯ. Ќо Я вас любил"...
     "—то же из того! - воскликнула она горЯчо. - …сли бы вы менЯ любили, вы
разобрались  бы  в  моих  чувствах,  вы  бы  предугадали дальнейшее,  вы  бы
надеЯлись,  что,  в  конце концов,  ваша настойчивость возьмет верх над моей
гордостью.  Ќо вам все это надоело.  ‚ы отказались от менЯ,  и,  может быть,
сейчас"...
     ‘идализа смолкла, у нее вырвалсЯ вздох, и глаза стали влажными.
     "ѓоворите, сударынЯ, - сказал Я, - продолжайте. Ѓыть может, несмотрЯ на
всю вашу суровость, любовь еще жива в моем сердце, и вы могли бы"...
     "џ ничего не могу, и вы менЯ не любите, а Њартеза вас ждет".
     "Ђ если Њартеза мне безразлична,  если ‘идализа сейчас дороже мне,  чем
когда-либо, что вы тогда скажете?"
     "‚ходить в обсуждениЯ одних предположений было бы безумием".
     "“молЯю вас,  ‘идализа,  ответьте мне, как если бы мы говорили всерьез.
…сли бы ‘идализа по-прежнему была самой желанной длЯ менЯ в  мире женщиной и
если бы Я никогда не имел никаких намерений по отношению к Њартезе, скажите,
что бы вы сделали?"
     "„а  то,  что Я  всегда делала,  неблагодарный,  -  ответила,  наконец,
‘идализа. - џ любила бы вас"...
     "Ђ ‘елим вас боготворит!" - воскликнул Я, бросаЯсь перед ней на колени,
и Я стал целовать ей руки, орошаЯ их слезами радости.
     ‘идализа была ошеломлена. ЌеожиданнаЯ перемена во мне ее взволновала. џ
воспользовалсЯ  ее   расстройством,   и   наше   примирение   ознаменовалось
проЯвлениЯми нежности, отказать в которой она была не в силах.
     - Ђ  как  смотрел на  это добрый Ћсталук?  -  прервал Њангогул.  -  Ѓез
сомнениЯ,   он  разрешил  своей  дражайшей  половине  быть  благосклонной  к
человеку, которому был обЯзан чином лейтенанта спаги?
     - ѓосударь,  -  отвечал ‘елим, - Ћсталук считал долгом быть благодарным
лишь до тех пор, пока менЯ отвергали, но едва Я добилсЯ счастьЯ, как он стал
нетерпим, резок и несносен со мной и груб с женой. Њало того, что он сам нас
изводил, он еще приставил к нам шпионов. Ќас предали, и Ћсталук, уверенный в
своем бесчестии, имел дерзость вызвать менЯ на дуэль. Њы сразились в большом
парке сералЯ.  џ нанес ему две раны и заставил его просить о пощаде. Џока он
выздоравливал от ран,  Я ни на минуту не разлучалсЯ с его женой.  Ќо первое,
что он сделал по выздоровлении,  было то, что он разлучил нас и стал жестоко
обходитьсЯ с  ‘идализой.  Ћна описывала мне всю тЯжесть своего положениЯ.  џ
предложил ее похитить,  она согласилась, и наш ревнивец, вернувшись с охоты,
куда он сопровождал султана, был очень удивлен, оказавшись вдовцом. Ћсталук,
вместо того чтобы бесплодно сетовать на виновника похищениЯ,  стал тотчас же
обдумывать месть.
     џ спрЯтал ‘идализу в загородном доме, в двух лье от Ѓанзы. —ерез ночь Я
тайком  ускользал из  города  и  отправлЯлсЯ в  ‘изар.  Њежду  тем,  Ћсталук
назначил цену за голову неверной,  подкупил моих слуг и проник в мой парк. ‚
этот вечер Я  прогуливалсЯ там  с  ‘идализой.  Њы  углубились в  одну темную
аллею,  и Я собиралсЯ оказать ей самые нежные ласки, когда невидимаЯ рука на
моих глазах пронзила ей грудь кинжалом.  ќто была рука жестокого Ћсталука. џ
выхватил кинжал,  и ‘идализа была отомщена.  џ бросилсЯ к обожаемой женщине.
…е сердце еще трепетало. џ поспешил перенести ее в дом, но она скончалась по
дороге, прильнув устами к моим устам.
     Љогда Я почувствовал,  что тело ‘идализы холодеет в моих руках,  Я стал
испускать пронзительные крики.  ‘бежались мои  слуги и  увезли менЯ из  этих
мест,  полных ужаса.  џ  вернулсЯ в Ѓанзу и заперсЯ в своем дворце;  Я был в
отчаЯнии от смерти ‘идализы и осыпал себЯ самыми жестокими упреками.
     џ  искренне любил  ‘идализу и  был  горЯчо ею  любим,  и  у  менЯ  было
достаточно времени,  чтобы  понЯть  всю  глубину  постигшей  менЯ  утраты  и
оплакать ее.
     - Ќо, в конце концов, вы утешились? - спросила фаворитка.
     - “вы,  сударынЯ,  - отвечал ‘елим, - долгое времЯ Я думал, что никогда
не утешусь; но тут Я познал, что не существует вечного горЯ.
     - Ќе говорите мне больше о мужчинах, - сказала Њирзоза. - ‚се вы такие.
џ хочу сказать,  господин ‘елим, что беднаЯ ‘идализа, историЯ которой только
что нас растрогала,  была глупенькой,  если верила клЯтвам.  € теперь, когда
Ѓрама,  быть может,  жестоко карает ее  за легковерие,  вы приЯтно проводите
времЯ в объЯтиЯх другой.
     - “спокойтесь,  сударынЯ,  -  заметил султан.  -  ‘елим и сейчас любит.
‘идализа будет отомщена.
     - ѓосударь,  - отвечал ‘елим, - вероЯтно, вы плохо осведомлены. Ќеужели
вы  думаете,  что встреча с  ‘идализой не научила менЯ,  что истиннаЯ любовь
вредит счастью?
     - Љонечно,  так,  -  прервала  его  Њирзоза.  -  €,  несмотрЯ  на  ваши
рассуждениЯ,  Я  готова держать пари,  что сейчас вы любите другую еще более
пылко...
     - Ќе смею утверждать,  что более пылко, - отвечал ‘елим, - уже пЯть лет
Я  свЯзан сердечной любовью с  очаровательной женщиной.  Ќе  без  труда  мне
удалось склонить ее к моим мольбам,  ибо она всегда отличалась замечательной
добродетелью.
     - „обродетель!  -  воскликнул султан.  -  ‘мелее,  мой друг!  џ бываю в
восторге, когда мне рассказывают про добродетель придворной дамы.
     - ‘елим, - сказала фаворитка, - продолжайте ваш рассказ.
     - € верьте всегда,  как добрый мусульманин, верности вашей любовницы, -
прибавил султан.
     - Ћ государь, - с живостью сказал ‘елим, - ”ульвиЯ мне верна.
     - ‚ерна она или нет,  -  отвечал султан,  -  это безразлично длЯ вашего
счастьЯ. ‚ы этому верите, - и этого достаточно.
     - €так, вы любите сейчас ”ульвию? - спросила фаворитка.
     - „а, сударынЯ, - отвечал ‘елим.
     - ’ем хуже, мой дорогой, - прибавил Њангогул, - ибо Я нисколько не верю
ей.  …е вечно окружают брамины, а эти брамины - ужасный народ. Љроме того, у
нее маленькие китайские глазки, вздернутый носик и такой вид, что она должна
любить наслаждениЯ. ‘кажите, между нами, как она на этот счет?
     - ѓосударь,  -  отвечал  ‘елим,  -  мне  думаетсЯ,  она  их  далеко  не
чуждаетсЯ.
     - Ќу вот, - заЯвил султан, - никто не может противитьсЯ этим приманкам,
вы должны это знать лучше менЯ, или вы...
     - ‚ы ошибаетесь, - прервала его фаворитка, - можно быть умнейшим в мире
человеком и не знать этого, - держу пари...
     - ‚ечно эти  пари!  -  воскликнул Њангогул.  -  Њне это надоело...  ќти
женщины неисправимы.  ‘начала выиграйте дворец,  сударынЯ,  а  потом  будете
держать пари.
     - ‘ударынЯ,  -  сказал ‘елим, - не может ли ”ульвиЯ быть вам чем-нибудь
полезной?
     - Љаким же образом? - спросила Њирзоза.
     - џ заметил,  -  продолжал ‘елим,  -  что сокровища до сих пор говорили
лишь в присутствии его высочества,  и мне пришло в голову, что гений Љукуфа,
который  совершил  столько  чудесных  деЯний  ради  Љаноглу,   вашего  деда,
вероЯтно,  даровал  и  внуку  способность заставлЯть говорить сокровища.  Ќо
сокровище ”ульвии,  насколько мне известно,  еще не говорило;  нельзЯ ли его
порасспросить,  таким путем выиграть дворец и заодно убедить менЯ в верности
моей любовницы?
     - Љонечно, - отвечал султан. - —то вы на это скажете, сударынЯ?
     - Ћ, Я не вмешиваюсь в такие скабрезные дела. ‘елим слишком близкий мой
друг,  чтобы из-за  моего дворца подвергать его риску потерЯть счастье своей
жизни.
     - —то вы говорите!  - возразил султан. - ”ульвиЯ добродетельна, - ‘елим
в этом так уверен,  что готов дать голову на отсечение.  Ћн это сказал, и он
не такой человек, чтобы отрекатьсЯ от своих слов.
     - Ќет, государь, - сказал ‘елим, - и если ваше высочество назначите мне
свидание у ”ульвии, Я буду там первым.
     - Џодумайте о том, что вы предлагаете, - продолжала фаворитка. - ‘елим,
бедный ‘елим, вы слишком торопитесь! € при всей вашей любезности...
     - Ќе беспокойтесь,  мадам.  †ребий брошен,  - Я выслушаю ”ульвию. ‘амое
большее, что мне грозит, - это потерЯть неверную.
     - € умереть, скорбЯ об этой утрате, - прибавила фаворитка.
     - —то за чепуха!  -  сказал Њангогул.  -  Ќеужели вы думаете, что ‘елим
стал дураком?  Ћн потерЯл нежную ‘идализу и, тем не менее, полон жизни, а вы
воображаете,  что,  если бы он убедилсЯ в неверности ”ульвии,  он умер бы от
этого.  …сли ему грозЯт лишь такие удары, Я уверен, что он будет жить вечно.
€так,  ‘елим,  до  свиданиЯ,  встретимсЯ  завтра  у  ”ульвии,  слышите?  ‚ас
известЯт, в котором часу.
     ‘елим  склонилсЯ,   Њангогул  вышел.  ”аворитка  продолжала  доказывать
старому придворному,  что он затеЯл рискованную игру.  ‘елим поблагодарил ее
за благосклонность к нему, и они расстались в ожидании великого событиЯ.


        ѓ‹Ђ‚Ђ ‘ЋђЋЉ „…‚џ’Ђџ

        „‚Ђ„–Ђ’њ ‘…„њЊЂџ ЏђЋЃЂ ЉЋ‹њ–Ђ.
                                ”“‹њ‚€џ

     Ђфриканский автор,  обещавший  нам  дать  характеристику ‘елима,  решил
привести  ее  здесь.   џ   слишком  уважаю  произведениЯ  древности,   чтобы
утверждать,  что  эта  характеристика  была  бы  уместнее  в  другой  главе.
"‘уществуют люди,  -  говорит он,  -  которым заслуги раскрывают все  двери,
которые  благодарЯ  красоте  лица  и  изЯществу  ума  в  молодости  ЯвлЯютсЯ
любимцами женщин и в старости окружены почетом, ибо они сумели сочетать долг
с  удовольствиЯми и  в  зрелые годы жизни прославились услугами,  оказанными
государству,  -  одним  словом,  этих  людей  общество  всегда  принимает  с
восторгом.  ’аков был ‘елим.  •отЯ ему уже минуло шестьдесЯт лет,  и он рано
вступил на стезю наслаждений, - крепкое сложение и благоразумие избавили его
от одрЯхлениЯ.  Ѓлагородное выражение лица,  свободные манеры,  пленительнаЯ
речь,  глубокое  знание  света,  вытекающие  из  долголетнего опыта,  умение
обходитьсЯ с  прекрасным полом  -  все  это  создало ему  при  дворе высокую
репутацию,  и каждый хотел бы на него походить.  Ћднако тот,  кто вздумал бы
ему подражать,  не  добилсЯ бы успеха,  не обладаЯ дарованиЯми и  талантами,
которыми ‘елим был отмечен природой".
     "’еперь Я спрошу вас,  -  продолжает африканский автор,  - имел ли этот
человек основаниЯ тревожитьсЯ за  свою  любовницу и  провести ночь,  подобно
безумцу? Ќо факт, что тысЯчи мыслей роились у него в голове, и чем больше он
любил ”ульвию, тем больше опасалсЯ обнаружить ее неверность".
     "‚ какой лабиринт Я зашел! - говорил он себе. - € ради чего? Њне-то что
за корысть,  если фаворитка выиграет дворец? € что мне до того, если она его
не получит?..  Ќо почему бы ей не получить его? ђазве Я не уверен в нежности
”ульвии?.. Ћ, Я владею всеми ее помыслами, и если ее сокровище заговорит, то
лишь обо мне...  Ќо если измена...  Ќет,  нет, Я почувствовал бы это в самом
начале.  џ заметил бы неровности в ее обращении со мной. Ќеужели за эти пЯть
лет  мне не  удалось бы  изобличить ее  во  лжи?..  Ђ  между тем,  испытание
сопрЯжено с  большим риском...  Ќо  отступать уже  поздно.  џ  поднес чашу к
устам, и надо испробовать напиток, хотЯ бы мне пришлось потом выплеснуть всю
жидкость.  Ќо,  быть может,  оракул будет мне благоприЯтен...  “вы! —его мне
ждать  от  него?  Џочему бы  другим не  одолеть добродетель,  над  которой Я
восторжествовал?.. Ђх, дорогаЯ ”ульвиЯ, Я оскорблЯю тебЯ этими подозрениЯми,
Я  забываю,  чего мне  стоило тебЯ завоевать.  Њне  сиЯет луч надежды,  и  Я
успокаиваю себЯ мыслью, что твое сокровище сохранит упорное молчание"...
     ‘елим  предавалсЯ этим  тревожным мыслЯм,  когда  ему  вручили  записку
султана,  содержавшую лишь  такие слова:  "‘елим,  сегоднЯ вечером,  ровно в
половине двенадцатого,  будьте в  известном вам  месте".  ‘елим взЯл  перо и
написал дрожащей рукой: "Џовинуюсь вам, государь".
     ‘елим  провел  остаток днЯ,  как  и  предшествующую ночь,  беспрестанно
переходЯ от надежды к опасению. Ќе подлежит сомнению, что любовники обладают
своего  рода  инстинктом;  если  их  возлюбленнаЯ  неверна,  они  испытывают
волнение, подобное тому, какое охватывает животных при приближении непогоды.
Ћхваченный подозрением, любовник подобен дикой кошке, у которой зудит в ушах
в  туманную погоду;  у  животных и  у  любовников есть еще то сходство,  что
домашние животные утрачивают этот инстинкт,  и он притуплЯетсЯ у любовников,
когда они становЯтсЯ супругами.
     ‚ремЯ тЯнулось долго длЯ ‘елима; сто раз он взглЯдывал на стенные часы;
наконец наступил роковой час,  и  придворный отправилсЯ к  своей  любовнице.
‚ремЯ было позднее,  но  так как двери ”ульвии были всегда длЯ него открыты,
его провели к ней.
     - џ вас перестала ждать, - сказала она, - и легла в кровать с мигренью,
вызванной досадой, какую вы мне причинили.
     - Њадам,   -  отвечал  ‘елим,  -  требованиЯ  приличиЯ,  а  также  дела
удерживали менЯ при дворе султана;  с тех пор как Я с вами рассталсЯ, у менЯ
не было ни минуты свободной.
     - Ђ Я, - заЯвила ”ульвиЯ, - была в ужасном настроении. Џодумать только,
целых два днЯ не видеть вас!
     - ‚ы знаете,  - продолжал ‘елим, - к чему обЯзывает менЯ мой сан, и как
непрочна милость великих мира сего...
     - Љак? - прервала его ”ульвиЯ. - Ќеужели султан выказал вам холодность?
Ќеужели он позабыл ваши заслуги?  ‚ы рассеЯнны,  ‘елим. ‚ы мне не отвечаете.
Ђх, если вы менЯ любите, не все ли вам равно, ласково или холодно принЯл вас
султан?  ‚ы будете искать счастьЯ не в  его взоре,  а в моих глазах и в моих
объЯтиЯх.
     ‘елим внимательно слушал, вглЯдываЯсь в лицо своей любовницы и стараЯсь
подметить в ней выражение правдивости, в котором нельзЯ обманутьсЯ и которое
невозможно подделать.  …сли Я говорю невозможно,  Я имею в виду нас, мужчин,
ибо  ”ульвиЯ так  артистически прикидывалась,  что  ‘елим начал уже упрекать
себЯ в том,  что мог в ней усомнитьсЯ. Љогда прибыл Њангогул, ”ульвиЯ тотчас
же замолкла. ‘елим содрогнулсЯ, а сокровище сказало:
     - ‘ударынЯ может совершать паломничества во все пагоды Љонго, у нее все
равно не будет детей, и уж Я, ее сокровище, знаю, по какой причине...
     Џри  этих  словах смертельнаЯ бледность покрыла лицо ‘елима.  Ћн  хотел
встать,  но дрожащие ноги подкосились под ним,  и он упал в кресло.  ‘ултан,
оставаЯсь невидимым, приблизилсЯ к нему и спросил его на ухо:
     - Ќе довольно ли с вас?
     - Ђх,  государь,  - горестно воскликнул ‘елим, - почему Я не послушалсЯ
советов Њирзозы и предостережений своего сердца? ‘частье мое померкло, Я все
потерЯл; Я не выдержу, если ее сокровище будет молчать, а если оно заговорит
- Я погиб.  Ќо все-таки пусть оно говорит.  џ жду ужасных признаний,  но они
будут длЯ менЯ не так мучительны, как та неуверенность, в какой Я нахожусь.
     Њежду тем,  первым движением ”ульвии было положить руку на  сокровище и
закрыть ему рот.  ’о,  что оно до сих пор сказало,  могло быть истолковано в
хорошую сторону,  но она боЯлась дальнейшего.  Ћна уже начала успокаиватьсЯ,
видЯ,  что  сокровище хранит молчание,  когда султан,  по  настоЯнию ‘елима,
снова направил на нее перстень. ”ульвиЯ была принуждена раздвинуть пальцы, и
сокровище продолжало:
     - џ  никогда не  понесу плода,  менЯ  слишком утомлЯют.  ‘лишком частые
посещениЯ стольких свЯтых мужей вечно будут препЯтствовать моим  намерениЯм,
и у сударыни не будет детей. …сли бы менЯ ублажал один ‘елим, Я, быть может,
и понесло бы плод,  но Я живу как на галерах.  ‘егоднЯ один,  завтра другой,
гребешь - не выгребешь. ‚ каждом новом мужчине ”ульвиЯ видит того, кого небо
предназначило быть продолжателем ее  рода.  Ќикто не  застрахован от этих ее
посЯгательств.  Љак  ужасно  положение  сокровища  титулованной  женщины,  у
которой нет наследника!  “же десЯть лет,  как Я предоставлено людЯм, которые
по своему положению не должны бы поднимать на менЯ и глаз.
     Њангогул решил,  что  сказанного достаточно,  чтобы  вывести ‘елима  из
неизвестности.  Ќе желаЯ его дольше мучить,  он повернул в  обратную сторону
кольцо и вышел, предоставив ”ульвию упрекам ее любовника.
     ‘перва злополучный ‘елим остолбенел,  но  Ярость вернула ему  речь,  он
бросил на неверную презрительный взглЯд и сказал:
     - ЌеблагодарнаЯ,  вероломнаЯ женщина!  …сли  бы  Я  еще  любил  вас,  Я
отомстил бы  вам;  но  вы  показали себЯ  недостойной моей нежности и  моего
гнева. ’акого человека, как Я! Ћбмануть менЯ с целой кучей негодЯев!..
     - ‚  самом  деле,  -  внезапно прервала его  ”ульвиЯ тоном  куртизанки,
сбросившей маску,  -  есть из-за чего обижатьсЯ.  ‚место того чтобы быть мне
благодарным за  то,  что Я  скрывала от  вас вещи,  которые привели бы вас в
отчаЯние,  -  вы горЯчитесь,  приходите в Ярость, как если бы вас оскорбили.
Љакие основаниЯ у  вас,  сударь,  ставить себЯ выше ‘етона,  ђикелЯ,  Њолли,
’ахмаса,  любезнейших придворных кавалеров, которым можно оказывать милость,
не  скрываЯ от  них  своих измен?  ‚ы  уже  стары,  ‘елим,  одрЯхлели и  уже
давным-давно не в силах удержать при себе молодую женщину, котораЯ далеко не
дура.  ‘огласитесь же,  что  ваши претензии неуместны,  ваш гнев непристоен.
‚прочем,  вы  можете,  если недовольны,  очистить место длЯ других,  которые
сумеют лучше вас воспользоватьсЯ им.
     - ’ак Я и сделаю, и с радостью, - заЯвил ‘елим в крайнем негодовании. €
он вышел, твердо решив больше никогда не видеть этой женщины.
     Ћн вернулсЯ в свой особнЯк и заперсЯ в нем на несколько дней, в глубине
души менее огорченный своей потерей, чем своим продолжительным заблуждением.
‚  нем была уЯзвлена гордость,  а  не сердце.  Ћн боЯлсЯ упреков фаворитки и
шуток султана и избегал их обоих.
     Ћн  почти  решил  удалитьсЯ от  двора,  проводить дни  в  одиночестве и
закончить,  как философ,  жизнь,  большую часть которой он потерЯл в  одежде
придворного.  Ћднако  Њирзоза,  угадавшаЯ его  мысли,  решила  его  утешить,
вызвала в сераль и сказала ему следующее:
     - Љак,  мой  бедный ‘елим,  неужели вы  решили менЯ  покинуть?  ‚едь не
”ульвию, а менЯ вы наказываете за ее неверность. ‚се мы огорчены случившимсЯ
с  вами,  мы  признаем,  что  все  это весьма прискорбно,  но  если вы  хоть
сколько-нибудь  цените  благосклонность султана и  мое  уважение к  вам,  вы
будете  по-прежнему составлЯть нам  приЯтную компанию и  позабудете ”ульвию,
котораЯ никогда не была достойна такого человека, как вы.
     - ‘ударынЯ,  -  отвечал ‘елим, - возраст мой подсказывает мне, что пора
удалитьсЯ.  џ  достаточно насмотрелсЯ на  свет;  еще четыре днЯ тому назад Я
дерзнул бы утверждать, что знаю его, но случай с ”ульвией сбил менЯ с толку.
†енщины -  непостижимые существа,  и они все были бы мне ненавистны, если бы
вы  не  принадлежали к  полу,  всеми  прелестЯми которого вы  обладаете.  „а
сохранит  вас  Ѓрама  от  его  пороков.  Џрощайте,  сударынЯ,  Я  удалЯюсь в
уединение и  буду  предаватьсЯ полезным  размышлениЯм.  џ  навсегда  сохраню
воспоминание о расположении, которым вы и султан менЯ почтили, и если у менЯ
родЯтсЯ еще  какие-нибудь желаниЯ,  это будут пожеланиЯ счастьЯ вам и  славы
султану.
     - ‘елим,  -  отвечала фаворитка, - вами владеет досада. ‚ы боитесь быть
смешным,  но вам этого не удастсЯ избегнуть,  удалившись от двора.  Ѓудьте в
душе философом,  если вам это угодно,  но проводить в жизнь философию сейчас
не времЯ.  ‚аш уход объЯснЯетсЯ лишь досадой и огорчением. ‚ы не созданы длЯ
того, чтобы жить в пустыне, и султан...
     Џриход  Њангогула  прервал  слова  фаворитки.   Ћна  рассказала  ему  о
намерениЯх ‘елима.
     - Ћн с ума сошел,  -  воскликнул государь,  -  неужели дурное поведение
малютки ”ульвии лишило его разума?
     € обращаЯсь к ‘елиму, он прибавил:
     - ќтого не будет,  мой друг. ‚ы останетесь. џ нуждаюсь в ваших советах,
а  мадам  -  в  вашем  обществе.  ќтого  требует благо  всего  государства и
удовольствие Њирзозы, и так будет.
     ’ронутый любовью Њангогула и  фаворитки,  ‘елим почтительно поклонилсЯ.
Ћн  осталсЯ при  дворе  и  продолжал пользоватьсЯ благосклонностью султана и
Њирзозы и  всеобщей любовью и  уважением,  благодарЯ чему  все  его  любили,
ценили, высоко ставили и искали его общества.


        ѓ‹Ђ‚Ђ Џџ’€„…‘џ’Ђџ

        ‡ЂЌ€ЊЂ’…‹њЌ›… ‘ЋЃ›’€џ
                        ‚ –Ђђ‘’‚Ћ‚ЂЌ€… ЉЂЌЋѓ‹“,
                            „…„Ђ ЊЂЌѓЋѓ“‹Ђ

     ”аворитка  была  еще  очень  молода.  ђодившись  в  конце  царствованиЯ
ќргебзеда,  она  почти  не  имела  представлениЯ о  дворе Љаноглу.  ‘лучайно
вырвавшеесЯ у  ‘елима  слово  пробудило в  ней  любопытство;  ей  захотелось
узнать,  какие  чудеса совершил гений Љукуфа длЯ  этого доброго государЯ,  и
никто не  мог дать ей  более точных сведений,  чем ‘елим.  Ћн был свидетелем
этих чудес, принимал участие в событиЯх и знал эту эпоху. Ћднажды, когда они
сидели вдвоем с  Њирзозой,  она завела разговор на эту тему и  спросила его,
совершались ли  в  царствование Љаноглу,  о  котором так много толкуют,  еще
более поразительные событиЯ,  чем  те,  что  в  настоЯщее времЯ занимают все
Љонго.
     - ‘ударынЯ,  -  отвечал ‘елим,  -  Я  не  склонен предпочитать минувшие
времена   царствованию   нашего    государЯ.    ‘ейчас    происходит   много
замечательного,  и это,  может быть,  лишь начало событий, которые прославЯт
Њангогула, а Я слишком много прожил, чтобы надеЯтьсЯ их увидать.
     - ‚ы  ошибаетесь,  -  возразила Њирзоза,  -  ведь вы приобрели прозвище
бессмертного и сохраните его. Ќо расскажите мне о том, что вы видели.
     - ‘ударынЯ,  -  продолжал ‘елим,  -  царствование Љаноглу  было  весьма
продолжительным,  и  наши  поэты  назвали его  золотым веком.  ќто  название
подходит к  нему  во  многих отношениЯх.  Ћно  было  ознаменовано различными
успехами и  победами,  однако,  к  хорошим сторонам примешивались и  дурные,
доказывающие,  что  это  золото было иной раз  низкой пробы.  „вор,  который
задает  тон  всему  государству,   был  весьма  галантен.   “  султана  были
возлюбленные,  вельможи спешили ему подражать,  и народ незаметно перенЯл их
замашки.  ђоскошь костюмов, мебели и экипажей была чрезвычайной. ‚ кулинарии
достигли высокого искусства.  ‚ели крупную игру,  делали долги и  не платили
их,  растрачивали все  свои деньги и  использовали весь свой кредит.  Џротив
роскоши были  изданы прекрасные постановлениЯ,  которых никто  не  выполнЯл.
‡ахватывали города,  завоевывали провинции,  начинали строить дворцы; страна
обезлюдела и  обнищала.  Ќарод воспевал победы и умирал с голоду.  “ вельмож
были   роскошные  дворцы   и   чудесные  сады,   а   земли   их   оставались
необработанными.  ”лотилиЯ из сотни линейных кораблей царила на море, наводЯ
ужас на соседей,  но одна умнаЯ голова вычислила, сколько стоило государству
содержание этого флота,  и,  несмотрЯ на  протесты остальных министров,  был
отдан приказ устроить из него потешные огни.  ЉоролевскаЯ казна представлЯла
собой  огромный пустой Ящик,  который отнюдь не  наполнЯлсЯ благодарЯ такому
жадному хозЯйничанию.  ‡олото и  серебро стали таким редким металлом,  что в
один  прекрасный день  монетный двор  был  превращен в  бумажную фабрику.  ‚
довершение всеобщего блаженства Љаноглу дал  себЯ  убедить фанатикам в  том,
что крайне необходимо, чтобы все его подданные на него походили, чтобы у них
были голубые глаза,  вздернутый нос и рыжие усы,  как у него, и он изгнал из
Љонго  более  двух  миллионов  людей,   не  обладавших  такими  чертами  или
отказавшихсЯ их подделать.
     ’аков был,  сударынЯ, золотой век, таково было это доброе старое времЯ,
о котором постоЯнно сожалеют. Ќо предоставьте болтать пустомелЯм и поверьте,
что у нас есть еще ’юренны{582} и Љольберы,  что наше времЯ,  в общем, лучше
прошлого и  что,  если  народ счастливее при  Њангогуле,  чем  при  Љаноглу,
значит, царствование его величества более славно, чем царствование его деда,
ибо  счастье подданных -  точное  мерило  величиЯ государей.  Ќо  вернемсЯ к
удивительным событиЯм, случившимсЯ при Љаноглу.
     €так, Я начну с рассказа о поЯвлении паЯцев.
     - ‚ы можете не рассказывать мне о них,  ‘елим,  -  сказала фаворитка, -
эту историю Я знаю наизусть. Џереходите к другим темам.
     - ђазрешите вас спросить,  сударынЯ,  -  сказал придворный, - откуда вы
знаете об этом?
     - Ќо об этом же писали, - отвечала Њирзоза.
     - „а,  сударынЯ,  но люди,  ничего не понимавшие, - возразил ‘елим. - џ
начинаю раздражатьсЯ,  когда вижу, что незначительные частные лица, видевшие
государей лишь  во  времЯ  их  въезда  в  столицу или  других  торжественных
церемоний, лезут туда же, в историки.
     - ‘ударынЯ,  -  продолжал ‘елим, - мы провели ночь на маскараде в залах
сералЯ,  когда  под  утро  перед  нами  поЯвилсЯ  гений  Љукуфа,  признанный
покровитель царствующей фамилии,  и  приказал нам лечь в  кровать и проспать
сутки.  Њы  повиновались,  и  когда миновал этот срок,  сераль превратилсЯ в
обширную и  великолепную галерею паЯцев.  ‚  одном конце можно было  увидеть
Љаноглу на  троне;  между  ног  у  него  болталась длиннаЯ потертаЯ веревка;
стараЯ дрЯхлаЯ феЯ то и дело дергала за нее и приводила в движение несметное
множество подчиненных паЯцев,  к  которым протЯгивалась целаЯ сеть  незримых
веревочек от  рук  и  ног Љаноглу.  Ћна дергала,  и  сенешал мигом составлЯл
разорительные эдикты и  прикладывал к  ним печать или произносил в честь феи
похвальное слово,  которое ему  подсказывал его  секретарь.  ‚оенный министр
посылал на войну брандскугели;  министр финансов строил дома и морил голодом
солдат; то же самое случалось и с прочими паЯцами.
     …сли   некоторые  из   паЯцев   неохотно  производили  свои   движениЯ,
недостаточно высоко  поднимали руки  и  слишком  мало  сгибали  колени,  феЯ
быстрым  ударом  руки  наотмашь  обрывала  их  привЯзь,  и  они  становились
паралитиками.  Ќикогда не  забуду двух весьма доблестных эмиров,  на которых
обрушилась ее  кара  и  которые на  всю  жизнь  остались парализованными,  с
бессильно опущенными руками.
     Ќити, исходившие от всех частей тела Љаноглу, простирались на громадные
расстоЯниЯ и  приводили в  движение или в  покой на границах Њоноэмуги армии
паЯцев;  протЯгивалась веревочка - и осаждались города, атаковались траншеи,
проламывались бреши,  и  неприЯтель готовилсЯ к капитулЯции;  но вот,  новое
подергивание, - и артиллерийский огонь стихал, атаки больше не производились
с  прежней  энергией,   в  крепость  прибывали  подкреплениЯ,  между  нашими
генералами вспыхивала рознь,  нас атаковали,  застигали врасплох и разбивали
наголову.
     ’акого рода дурные известиЯ никогда не огорчали Љаноглу,  он узнавал их
только тогда,  когда о  них  уже  забывали его  подданные,  и  феЯ позволЯла
сообщать их ему только тем паЯцам,  у  которых была прикреплена нить к концу
Языка и которые говорили лишь то,  что ей было угодно,  под страхом навсегда
онеметь.
     ‚ другой раз всех нас, молодых безумцев, привело в восторг приключение,
которым   были   жестоко  скандализованы  ханжи   женщины  вдруг   принЯлись
кувыркатьсЯ и ходить вниз головой и вверх ногами, вдев руки в туфельки.
     ‘перва  это  сбило  всех  с  толку,  и  пришлось  знакомитьсЯ с  новыми
физиономиЯми,  многих из них перестали находить привлекательными,  когда они
нам  показались в  таком  виде,  другие  же,  о  которых  раньше  никогда не
говорили, бесконечно много выиграли при ближайшем знакомстве. ’ак как юбки и
платьЯ закрывали глаза, легко можно было ошибитьсЯ и сделать неверный шаг, -
поэтому юбки  укоротили,  а  платьЯ сделали открытыми.  ’аково происхождение
коротких юбок и  открытых платьев.  Љогда женщины вновь стали на  ноги,  они
сохранили свой туалет в  том же виде и,  если как следует всмотретьсЯ в юбки
наших дам, легко заметить, что они не были созданы длЯ того, чтобы их носить
так, как носЯт теперь.
     ‚сЯкаЯ мода,  преследующаЯ лишь  одну цель,  скоро проходит,  длЯ  того
чтобы быть длительной, она должна преследовать, по крайней мере, две цели. ‚
то  времЯ  открыли способ поддерживать бюст,  а  теперь им  пользуютсЯ чтобы
поддерживать живот.
     •анжи,  с удивлением обнаружив,  что у них голова внизу а ноги наверху,
сперва закрылись руками,  но такое положение заставлЯло из терЯть равновесие
и неуклюже спотыкатьсЯ.  Џо совету браминов,  они впоследствии обвЯзали юбки
вокруг ног  черными ленточками,  светские женщины нашли этот прием смешным и
оповестили публику о том,  что это стеснЯет дыхание и вызывает истерики. ќто
чудо  имело  счастливые последствиЯ оно  вызвало много  браков  или  союзов,
близких к  брачным,  а  также массовые обращениЯ.  ‚се  женщины,  обладавшие
безобразными бедрами,  очертЯ  голову  ударились  в  религиозность и  завели
черные  ленточки,   целых  четыре  миссии  браминов  не  добились  бы  таких
результатов. [...]
     Ќовое знамение:  двор Љаноглу изобиловал петиметрами,  и  Я  имел честь
быть в  их  числе.  Ћднажды,  когда Я  им рассказывал о  молодых французских
вельможах,  Я вдруг заметил,  что плечи у всех нас поднЯлись выше головы. Ќо
это было еще не  все.  ‚незапно мы все стали выделывать пируэты,  крутЯсь на
одном каблуке.
     - —то же в этом особенного? - спросила фаворитка.
     - Ќичего,  -  отвечал ‘елим,  - если не считать, что перваЯ метаморфоза
вызвала к жизни заносчивых людей, а втораЯ пересмешников, господство которых
еще не миновало.  ‚ то времЯ, как и сейчас, обращались к кому-нибудь с речью
и затем,  выделываЯ пируэты,  продолжали ее,  обращаЯсь уже ко второму или к
третьему лицу, которым она казалась и непонЯтной, и дерзкой.
     ‚ другой раз мы все внезапно сделались близорукими. Џришлось прибегнуть
к Ѓиону{586}.  ќтот жулик соорудил подзорные трубы,  которые он продавал нам
по десЯть цехинов и которыми мы продолжали пользоватьсЯ даже тогда,  когда к
нам  вернулось  нормальное  зрение.  ’ак  произошли,  сударынЯ,  театральные
бинокли.
     Ќе  знаю,  чем  провинились в  эту  эпоху  легкомысленные женщины перед
Љукуфой,  но он жестоко с  ними расправилсЯ.  Љ концу одного года,  все ночи
которого они провели на балах,  за столом или за игрой,  а дни -  в экипажах
или в  объЯтиЯх любовников,  они все с удивлением обнаружили,  что сделались
безобразными:  одна стала черной, как крот, другаЯ угреватой, третьЯ бледной
и тощей, четвертаЯ - желтой и морщинистой. Ќеобходимо было замаскировать эти
жуткие превращениЯ, и наши химики изобрели белила, румЯна, помады, туалетные
воды,  платочки ‚енеры,  девичье молоко,  мушки  и  тысЯчи  других секретов,
которые  женщины  стали  применЯть и  из  безобразных сделались чудовищными.
Љукуфа  держал их  под  гнетом такого проклЯтиЯ,  когда  ќргебзед,  любивший
красивых женщин,  вступилсЯ за них. ѓений сделал, что смог. Ќо чары были так
могущественны,  что  ему удалось снЯть их  лишь отчасти.  €  придворные дамы
остались такими, каковы они теперь.
     - ’ак же обстоЯло дело и с мужчинами? - спросила Њирзоза.
     - Ќет,  сударынЯ,  -  отвечал ‘елим.  -  Ќекоторые из перемен,  с  ними
произошедших,  держались долго,  другие  же  прошли  быстрее.  ‚ысокие плечи
опустились,  и  мы выпрЯмились;  из боЯзни прослыть горбунами,  стали высоко
закидывать голову и жеманитьсЯ.  Џируэты продолжали выделывать,  да и теперь
их   еще   выделывают.   Ќачните  серьезный,   глубокомысленный  разговор  в
присутствии молодого вельможи-франта,  и -  фью! - он мигом упорхнет от вас,
размахиваЯ тросточкой, и, если кто-нибудь спросит его о военных новостЯх или
о его здоровье, он начнет сыпать шутками, шептать на ухо о том, что вчера он
ужинал с ђабон, - что это восхитительнаЯ девушка; что вышел новый роман; что
он прочел из него несколько страниц,  что это прекрасно,  чудесно; а потом -
фью! - подлетит с пируэтом к женщине, спросит ее, видела ли она новую оперу,
и сообщит ей, что „анжевилль{587} была неподражаема.
     Њирзоза  нашла  эти  смешные происшествиЯ весьма  занЯтными и  спросила
‘елима, не было ли и с ним чего-нибудь подобного.
     - Љак,  сударынЯ, - воскликнул старый придворный, - неужели вы думаете,
что  можно  было  обойтись  без  всего  этого  и  не  прослыть за  человека,
свалившегосЯ с луны?  џ горбилсЯ и шипел,  как кошка, жеманилсЯ, лорнировал,
выделывал пируэты,  гримасничал не хуже других; и мои усилиЯ были направлены
к тому, чтобы первым усвоить эти пороки и последним от них отделатьсЯ.
     Џри этих словах ‘елима поЯвилсЯ Њангогул.
     Ђфриканский автор ничего не  говорит о  том,  что с  ним было и  чем он
занималсЯ  в  предыдущей  главе;   по-видимому,  государЯм  Љонго  дозволено
совершать  незначительные поступки,  говорить  иной  раз  ничтожные  вещи  и
походить на прочих смертных, у которых большаЯ часть жизни уходит на пустЯки
или на вещи, не заслуживающие того, чтобы о них упоминали.


        ѓ‹Ђ‚Ђ Џџ’њ„…‘џ’ Џ…ђ‚Ђџ

        „‚Ђ„–Ђ’њ ‚Ћ‘њЊЂџ ЏђЋЃЂ ЉЋ‹њ–Ђ.
                                Ћ‹€ЊЏ€џ

     - Џорадуйтесь,  сударынЯ,  -  сказал Њангогул,  входЯ к фаворитке.  - џ
принес вам приЯтное известие.  ‘окровища -  просто дурочки,  которые сами не
знают,  что говорЯт.  Љольцо Љукуфы может заставить их болтать,  но оно не в
силах вырвать у них правду.
     - Љаким же образом,  ваше высочество,  вы уличили их во лжи? - сп