унижении или болЯх --
искры наслаждениЯ, которые возраст или пресыщенность отнЯли у него. Џоверите ли,
один из таких людей, человек шестидесЯти лет, удивительно равнодушный ко всем
наслаждениЯм похоти, возбуждал их в своих чувствах, только заставлЯЯ обжигать себе
свечой все части тела -- главным образом те, которые природа предназначила длЯ этих
наслаждений. …му с силой гасили свечу о Ягодицы, о член, об Яйца и в особенности в дыре
зада; в это самое времЯ он целовал чью-либо задницу, и когда в пЯтнадцатый или
двадцатый раз болезненнаЯ операциЯ возобновлЯлась, извергал семЯ, сосЯ анус, который
ему подавала его прижигательница.
џ видела еще одного человека, который вынуждал менЯ пользоватьсЯ лошадиным
скребком и скоблить его им по всему телу так, как поступили бы с животным, которого Я
только что назвала. Љак только его тело было в крови, Я натирала его винным спиртом, и
втораЯ боль заставлЯла его обильно извергнуть семЯ мне в глотку: таково было поле
брани, которое он хотел оросить своим семенем. џ становилась на колени перед ним,
упирала его орудие в мои сосцы, и он непринужденно проливал туда едкий излишек своих
Яичек.
’ретий заставлЯл менЯ вырывать, волосок за волоском, всю шерсть из своего зада. ‚о
времЯ операции он поедал совсем еще теплое дерьмо, которое Я ему только что сделала.
‡атем, когда условное "черт" сообщало мне о приближении кризиса, нужно было, дабы
ускорить процесс, бросать в каждую половину зада ножницы, от которых у него начинала
идти кровь. ‚сЯ задница у него была, в результате, покрыта ранами; и Я с трудом могла
найти хоть одно нетронутое место, чтобы нанести свежие; в этот момент его нос
погружалсЯ в дерьмо, он вымазывал в нем свое лицо, и потоки спермы венчали его экстаз.
—етвертый клал мне хобот в рот и приказывал, чтобы Я его кусала изо всех сил. ‚ это
времЯ Я раздирала ему обе половины задницы железным гребнем с очень острыми
зубьЯми, затем, в тот момент, когда Я чувствовала, что его оружие готово расплавитьсЯ, о
чем мне сообщала очень слабаЯ и легкаЯ эрекциЯ, необыкновенно сильно раздвигала ему
Ягодицы и приближала дырку его зада к пламени свечи, помещенной с этой целью на
полу. € только после того, как он ощущал жжение этой свечи в своем анусе, совершалось
извержение; Я удваивала укусы, и мой рот скоро оказывалсЯ полным."
"Њинутку, -- сказал …пископ, -- сегоднЯ Я в который раз слышу, как говорЯт о
разгрузке, сделанной в рот; это расположило мои чувства к удовольствиЯм такого же
рода."
ѓоворЯ это, он привлек к себе "‘трую-в-Ќебо", который стоЯл на страже возле него в
этот вечер, и принЯлсЯ сосать ему хобот со всей похотливостью голодного малого. ‘емЯ
вышло, он заглотил его и вскоре возобновил ту же операцию над ‡ефиром. Ћн был
возбужден, и это состоЯние не приносило ничего хорошего женщинам, если те попадали
ему под руку. Љ несчастью, в таком положении оказалась Ђлина, его племЯнница.
"—то ты здесь делаешь, потаскушка, -- спросил он у нес, -- когда Я хочу мужчин?"
Ђлина хотела увернутьсЯ, но он схватил ее за волосы и увлек в свой кабинет вместе с
‡ельмир и ќбе, двумЯ девочками из ее сералЯ: "‚ы увидите, -- сказал он своим друзьЯм,
-- как Я сейчас научу этих бездельниц не путатьсЯ под ногами, когда мне хочетсЯ члена."
”аншон по его приказу последовала за тремЯ девственницами, и через мгновение все
Ясно услышали, как кричит Ђлина, и рев разгрузки монсеньора соединилсЯ с жалобными
звуками его дорогой племЯнницы. Ћни вернулись... Ђлина плакала, держась руками за
задницу. "Џокажи-ка мне это! -- сказал ей ѓерцог. -- џ безумно люблю смотреть на
следы жестокости моего брата."
Ђлина показала пострадавшее место, и ѓерцог вскричал: "Ђх! —ерт, это прелестно! џ
думаю, что сделаю сейчас то же самое."
Ќо после того, как Љюрваль заметил ему, что уже поздно и что у него есть особый
план развлечениЯ, который требовал и его головы, и его семени, все попросили „юкло
продолжать пЯтый рассказ, которым должен был завершитьсЯ вечер.
"‚ числе необыкновенных людей, -- сказала наша прекраснаЯ „евушка, -- маниЯ
которых заключалась в том, чтобы позорить и унижать себЯ, был некий председатель
Љазначейства, которого звали ”уколе. Ќевозможно представить себе, до какой степени
этот человек доводил эту страсть; нужно было совершать над ним образчики всех
известных казней. џ вешала его, но веревка вовремЯ обрывалась, и он падал на матрацы;
спустЯ минуту растЯгивала его на кресте ‘вЯтого ЂндреЯ и делала вид, что отрезаю ему
члены при помощи картонного меча; Я ставила ему клеймо на плечо почти горЯчим
железом, которое оставлЯло, впрочем, легкий отпечаток; Я хлестала его по спине, как это
делает палач. ‚се это нужно было перемежать ругательствами и горькими упреками в
различных преступлениЯх, за которые он в одной рубашке и с восковой свечкой в руке
униженно испрашивал прощениЯ у Ѓога и у ЏравосудиЯ. Ќаконец, представление
заканчивалось на моей заднице, где этот развратник терЯл свое семЯ, когда его голова
была в последней стадии накала."
"Ќу, хорошо! ’еперь-то ты дашь мне спокойно разгрузитьсЯ, когда „юкло закончила?
-- спросил ѓерцог у ЉюрвалЯ." -- "Ќет, нет, -- сказал Џредседатель, -- побереги семЯ; Я
говорю тебе, что мне оно нужно длЯ оргий." -- "Ћ! џ к твоим услугам, -- сказал ѓерцог,
-- ты принимаешь менЯ за изношенного человека и воображаешь, что то малое семЯ,
которое Я сейчас потерЯю, заставит менЯ сдатьсЯ перед гнусностЯми, которые тебе
взбредут в голову через четыре часа? Ќе бойсЯ, Я буду всегда готов; но моему брату было
угодно дать мне здесь маленький урок жестокости, который Я весьма охотно повторил бы
с Ђделаидой, твоей дорогой и любезной дочерью."
€, толкаЯ ее в кабинет вместе с ’ерезой, Љоломб и ”анни, женщинами из ее катрена,
он совершил то же, что …пископ сделал раньше со своей племЯнницей. ‚се услышали
ужасный крик юной жертвы и вой прелюбодеЯ. Љюрваль захотел решить, кто из двоих
братьев вел себЯ изЯщнее; он заставил приблизитьсЯ к себе двух женщин и, осмотрев обе
задницы, решил, что ѓерцог оставил более заметные следы пребываниЯ.
‚се если за стол и, начинив при помощи какого-то снадобьЯ газами внутренности всех
подданных, мужчин и женщин, после ужина сыграли в "пукни-в-рот." „рузьЯ -- все
четверо -- лежали на спине на диванах, с поднЯтой головой, и каждый по очереди
подходил пукать им в рот; „юкло было поручено подсчитывать очки, и так как к услугам
господ было тридцать шесть пукальщиков и пукалыциц, каждый получил до ста
пЯтидесЯти пуков. €менно длЯ этой-то церемонии Љюрваль и хотел, чтобы ѓерцог поберег
себЯ, но это было совершенно излишне: он был слишком развращен, чтобы новаЯ забава
утрудила его, и это не помешало ему во второй раз извергнуть семЯ на мЯгкие ветры
”аншон. „лЯ ЉюрвалЯ это были пуки ЂнтиноЯ, которые стоили ему семени, тог-па как
„юрсе потерЯл свое, ободренный пуками ‹а Њартен, а …пископ -- свое, возбужденный
пуками ‹а „егранж.

„вадцать шестой день

Џоскольку ничто длЯ наших друзей не было более сладостно, чем наказаниЯ, и ничто
не обещало им столько удовольствий, они придумывали все, чтобы заставить подданных
впасть в ошибки, которые доставили бы им сладострастие от последующего наказаниЯ.
„лЯ этой цели, собравшись нынешним утром, они добавили в устав различные статьи,
нарушение которых должно было при необходимости повлечь за собой наказаниЯ.
‘начала категорически было запрещено супругам, молодым мальчикам и девочкам пукать
куда-нибудь, кроме как в рот друзей; как только их охватит это желание, нужно было
немедленно пойти, найти какой-нибудь рот и отправить в него все, что они имели;
позорное наказание было наложено на нарушителей. ’ак же было запрещено пользование
ночными умывальниками и подтирками зада: всем было приказано без какого-либо
исключениЯ никогда не мытьсЯ и никогда и нигде не подтирать своего зада после стула;
если чей-то зад будет найден чистым, нужно будет, чтобы подданный доказал, что его
вычистил один из друзей и назвал его имЯ. ЏользуЯсь этим названный друг имел
возможность легко отрицать факт, когда он того захочет, что обеспечило ему сразу два
удовольствиЯ: вытереть чей-нибудь зад Языком и наказать подданного, который только
что доставил это удовольствие... Њы еще увидим примеры, это подтверждающие.
‡атем была введена новаЯ церемониЯ: с самого утра, во времЯ кофе, как только друзьЯ
входили в спальню мальчиков, каждый из подданных должен был, один за другим
подойти ко всем четверым друзьЯм и сказать громким и внЯтным голосом: "Њне насрать
на Ѓога! Ќе желаете ли моей задницы? …сть дерьмо!"
’е, кто не произносил богохульство и предложение громким голосом, должны были
быть немедленно записаны в роковую книгу. ‹егко представить себе, как трудно было
набожной Ђделаиде и ее юной ученице ‘офи произносить такие гнусности; именно это
бесконечно развлекало друзей. “становив все это, они поощрили доносы, этот варварский
способ умножать притеснениЯ, принЯтый у тиранов; он был принЯт с распростертыми
объЯтиЯми. Ѓыло решено, что всЯкий подданный, который принесет жалобу на другого,
заработает уничтожение половины наказаниЯ за первую допущенную им ошибку; это
совершенно ни к чему не обЯзывало, потому что подданный, который приходил обвинЯть
другого, никогда не знал, какое он заслужил наказание, половину которого, как его
уверЯли, он отработал; пользуЯсь этим, было очень легко оставить ему наказание и
уверить его, что он -- в выигрыше. Ѓыло обнародовано, что доносу будут верить без
доказательств и что достаточно быть обвиненным неважно кем, чтобы быть немедленно
записанным. Љроме того увеличили власть старух, и по их малейшей жалобе,
справедливой или нет, подвластный немедленно осуждалсЯ. Ћдним словом, над
маленьким сообществом были установлены все притеснениЯ и несправедливости, какие
только можно себе представить. ‘делав это, друзьЯ посетили уборные. Љоломб оказалась
виновной; она оправдывалась тем, что ее заставили съесть накануне между сдой какое-то
снадобье, чтобы она не могла воспротивитьсЯ; она чувствовала себЯ очень несчастной, так
как вот уже четвертую неделю подрЯд ее наказывали. „ело обстоЯло именно так, и
следовало обвинить только ее зад, который был самый свежий, самый стройный и самый
милый, который только можно было встретить. „юрсе лично осмотрел ее зад, и после
того, как у нее действительно был найден большой прилипший кусок дерьма. …е уверили,
что с ней обойдутсЯ с меньшей строгостью. Љюрваль, который возбудилсЯ, овладел ею и
полностью вытер ей анус; он заставил принести себе испражнениЯ, которые съел,
заставлЯЯ ее качать себе член и перемежаЯ еду энергичными поцелуЯми в рот с
требованиЯми проглатывать, в свою очередь, остатки, которые он ей возвращал от ее
собственного изделиЯ. Ћни навестили Ћгюстин и ‘офи, которым было велено после
испражнений, сделанных накануне, оставатьсЯ в самом грЯзном состоЯнии. ‘офи была в
порЯдке, хотЯ она спала у …пископа, как требовало ее положение, но Ћгюстин была
необыкновенно чиста. “вереннаЯ в себе, она гордо вышла вперед и сказала то, что всем
было известно: мол, она спала, следуЯ своему обыкновению, у господина ѓерцога и перед
тем, как заснуть, он заставил ее прийти к нему в постель, где обсосал ей дыру в заду, пока
она ему восстанавливала член своим ртом. ‘прошенный ѓерцог сказал, что он не помнит
об этом (хотЯ это было ложно), что он заснул с хоботом в заду у „юкло, так что можно
было призвать ее в свидетельницы; послали за „юкло, котораЯ, хорошо видЯ, о чем шла
речь, подтвердила рассказанное ѓерцогом, и сказала, что Ћгюстин была позвана только на
одну минуту в кровать к монсеньору, который и насрал ей в рот. Ћгюстин настаивала на
своем и оспорила „юкло, но ей велел молчать, и она была записана, хотЯ была
совершенно невиновна. Џотом зашли к мальчикам, где Љупидон был пойман с поличным:
Ћн отложил в свой ночной горшок самый прекрасный кал. ѓерцог накинулсЯ на него и
проглотил все сразу, пока молодой человек сосал ему орудие любви. Ѓыли отменены
вообще разрешениЯ испражнЯтьсЯ, и все перешли в столовую. ЏрекраснаЯ Љонстанс,
которую иногда освобождали от прислуживаниЯ по причине ее  положениЯ, почувствовав
себЯ хорошо в этот день, поЯвилась голаЯ, и ее живот, который начинал понемногу
раздуватьсЯ, вскружил голову Љюрвалю; он начал сжимать довольно грубо в руках
Ягодицы и грудь этого бедного созданиЯ, поэтому ей было позволено больше не
поЯвлЯтьсЯ в этот день во времЯ рассказов. Љюрваль снова принЯлсЯ говорить гадости про
несушек и заверил, что будь его волЯ, он бы установил закон острова ”ормозы, где
беременные женщины менее тридцати лет толклись в ступке вместе со своим плодом;
когда бы заставили следовать этому закону во ”ранции, в ней стало бы в два раза больше
народу.
Џерешли к кофе. Ћн подавалсЯ ‘офи, ”анни, ‡еламиром и Ђдонисом, но очень
необычным образом: они давали его проглатывать своим ртом. ‘офи прислуживала
ѓерцогу, ”анни -- Љюрвалю, ‡еламир -- …пископу, а Ђдонис -- „юрсе. Ћни набирали
полный рот кофе, полоскали им внутреннюю полость и в таком виде выливали в глотку
того, кому прислуживали. Љюрваль, который вышел из-за стола очень разгорЯченный,
снова возбудилсЯ от этой церемонии и по окончании ее овладел ”анни и извергнул ей в
рот семЯ, приказываЯ глотать под страхом самых серьезных наказаний, что несчастный
ребенок и сделал, не моргнув глазом. ѓерцог и два его друга заставили детей пукать и
срать им в рот. Ћтдохнув после обеда, все пришли слушать „юкло, котораЯ принЯлась за
продолжение своих рассказов:
"џ быстро пробегусь, -- сказала эта любезнаЯ девушка, -- по „вум последним
приключениЯм, которые мне остаетсЯ вам рассказать, о странных людЯх, находЯщих свое
сладострастие только в боли, которую они заставлЯют себЯ испытывать; потом мы
поменЯем тему, если вы найдете это угодным. Џервый, пока Я его возбуждала, был совсем
голый, он хотел, чтобы через дыру, проделанную в потолке, на нас лили все времЯ,
которое должно было продолжатьсЯ это занЯтие, потоки почти кипЯщей воды. Ќапрасно Я
объЯснЯла ему, что не имеЯ той же страсти, Я окажусь, как и он, ее жертвой; он уверил
менЯ в том, что Я не почувствую никакого неудобства и что эти обливаниЯ полезны длЯ
здоровьЯ. џ ему побрила и позволила так сделать; так как это происходило у него дома, Я
не знала о степени нагретости воды -- она была почти кипЯщей. ‚ы не можете себе
представить удовольствие, которое он испытал. —то до менЯ, то, продолжаЯ обслуживать
его, Я кричали признаюсь вам, как ошпаренный кот; моЯ кожа потом облупилась, и Я
обещала себе больше никогда не возвращатьсЯ к этому человеку."
"Ђх! —ерт возьми, -- сказал ѓерцог, -- менЯ берет желание ошпарить таким образом
прекрасную Ђлину." -- "Њонсиньор, -- смиренно ответила та, -- Я не поросенок."
Џосле того, как наивнаЯ откровенность ее детского ответа заставила всех засмеЯтьсЯ,
друзьЯ спросили у „юкло, каким был второй пример, который она хотела привести.
"Ћн совсем не был таким же тЯгостным длЯ менЯ, -- сказала „юкло, -- требовалось
лишь защитить руку хорошей перчаткой, затем взЯть этой перчаткой гравий со сковороды,
стоЯвшей на жаровне, и натереть моего клиента им от затылка до самых пЯток. …го тело
было таким привычным к этому упражнению, что, казалось, это была дубленаЯ шкура.
Љогда мы дошли до орудиЯ, нужно было взЯть его и качать в пригоршне горЯчего песка;
он очень быстро возбуждалсЯ; другой рукой Я клала под его Яички красную от жара
лопатку, нарочно приготовленную длЯ этой цели. ќто натирание и этот жар, который
пожирал его тестикулы и, может быть, немного прикосновений к моим Ягодицам, которые
Я должна была всегда держать на самом виду, заставлЯло его спускать; он делал это,
тщательно заботЯсь о том, чтобы его сперма текла на красную лопатку, с наслаждением
наблюдаЯ за тем, как она сгорает." -- "Љюрваль, -- сказал ѓерцог, -- этот человек, мне
кажетсЯ, любил человечество не более, чем ты." -- "Њне тоже так кажетсЯ, -- сказал
Љюрваль, -- не скрою, что мне понравилась мысль сжигать свое семЯ." -- "Ћ! џ отлично
вижу, сколько наслаждениЯ она тебе доставлЯет, -- сказал ѓерцог, -- ты бы его сжег с тем
же удовольствием, не правда ли?"
-- "ЉлЯнусь честью, Я этого сильно боюсь, -- сказал Љюрваль, совершаЯ нечто с
Ђделаидой, от чего она в ответ громко закричала." -- "‘ чего это ты? -- спросил Љюрваль
у своей дочери. -- ’ак орать... ђазве ты не видишь, что ѓерцог говорит мне о том, как
сжигать распускающеесЯ семЯ; и что есть ты, скажи, пожалуйста, как не каплЯ семени,
распустившегосЯ при выходе из моих Яичек? Ќу же, продолжайте, „юкло, -- добавил
Љюрваль, -- потому что Я чувствую, что слезы этой непотребной девки побудЯт менЯ
извергнуть еще раз, а Я этого не хочу."
"’еперь мы, -- сказала „юкло, -- остановимсЯ на подробностЯх, которые понравЯтсЯ
вам, может быть больше. ‚ы знаете, что Я Џариже есть обычай выставлЯть мертвецов у
дверей домов. Ѓыл на свете один человек, который платил мне двенадцать франком за
каждое посещение такого покойника. ‚се его сладострастие состоЯло в том, чтобы
приблизитьсЯ к гробу как можно ближе, к самому краю; Я должна была качать ему таким
образом, чтобы его семЯ извергалось в гроб. € так мы обходили три или четыре места за
вечер, в зависимости от того, сколько мне удавалось обнаружить; мы совершали со всеми
операцию, он трогал мне задницу, Я ему качала. ќто был мужчина около тридцати лет, Я
поддерживала с ним свЯзь более десЯти лет; за это времЯ, Я уверена, заставила его залить
спермой более, чем две тысЯчи гробов."
"ѓоворил ли он что-нибудь во времЯ своей операции? -- спросил ѓерцог. --
ЋбращалсЯ ли он с какими-то словами к вам или к мертвецу?" -- "Ћн осыпал бранью
умершего, -- ответила „юкло, -- он говорил ему: "Џостой, мошенник! Џостой, плут!
Џостой, злодей! ‡абери мое семЯ с собой в преисподнюю!" -- "‚от уж страннаЯ маниЯ, --
сказал Љюрваль." -- "Њой друг, -- сказал ѓерцог, -- будь уверен, что этот человек был
одним из наших и что он на "этом, разумеетсЯ, не останавливалсЯ." -- "‚ы правы,
монсиньор, -- сказала ‹а Њартен, -- и у менЯ будет случай представить вам еще раз этот
персонаж."
„юкло, пользуЯсь тишиной, продолжала так:
"„ругой гость, фантазии которого шли дальше, хотел, чтобы Я имела лазутчиков в
деревне, чтобы предупреждать его каждый раз, когда хоронили на каком-нибудь
кладбище молодую девушку, умершую без опасной болезни (это было условие, которое
он требовал соблюдать). Љак только Я находила усопшую, он платил очень дорого за
находку, и мы отправлЯлись вечером на кладбище, к Яме, указанной лазутчиком, землЯ
которой была свежеперекопаннаЯ; мы оба быстро раскапывали труп; как только он мог до
него дотронутьсЯ, Я начинала качать член, пока он ощупывал труп со всех сторон, в
особенности, Ягодицы. €ногда, возбуждаЯсь во второй раз, он срал и заставлЯл менЯ срать
на труп, по-прежнему ощупываЯ те части тела, которые мог достать."
"Ћ! ‚ этом деле Я знаю толк, признаюсь, мне приходилось заниматьсЯ подобным
несколько раз в моей жизни. Џравда, Я добавлЯл к тому несколько эпизодов, о которых
еще не времЯ рассказывать... Љак бы там ни было, она менЯ возбуждает; раздвиньте ваши
лЯжки, Ђделаида... "„иван прогнулсЯ под тЯжестью тел, и господин Џредседатель
совершил инцест. "Џредседатель, -- спросил ѓерцог, -- держу пари, тебе казалось, будто
она мертва?" -- "„а, по правде говорЯ, -- сказал Љюрваль, -- так как Я бы без этого не
кончил."
„юкло, видЯ, что никто не берет больше слова, так закончила свой рассказ:
"„лЯ того, чтобы не оставлЯть вас, господа, в таком унылом настроении, Я закрою
свой вечер рассказом о страсти герцога де Ѓофор. ќтот молодой сеньор, которого Я
забавлЯла пЯть или шесть, раз и который длЯ той же цели часто навещал одну из моих
подруг, требовал, чтобы женщина, вооруженнаЯ годмише, голаЯ качала самой себе перед
ним: и спереди, и сзади, три часа подрЯд без перерыва. Џеред вами ставились часы, чтобы
вы не сбились; если вы прекращаете это занЯтие до полного истечениЯ третьего часа, вам
ничего не заплатЯт. Ћн же -- перед вами и наблюдает за вами, поворачивает то в одну, то
в другую сторону и требует от вас, чтобы вы лишились чувств от наслаждениЯ; если вам в
действительности случитсЯ потерЯть сознание посреди удовольствиЯ, очень вероЯтно, что
вы ускорите и его финал. ‚ противном случае, ровно в то самое времЯ, когда часы
пробьют третий час, он подойдет к вам и извергнет вам в лицо."
"ЉлЯнусь моей верой, -- сказал …пископ, -- Я не знаю, почему, „юкло, ты не
предпочла оставить нас в предшествующих историЯх. ‚ них было что-то привлекательное,
что нас весьма возбуждало, а эта слащаваЯ пресненькаЯ страсть, которой ты заканчиваешь
вечер, ничего не оставлЯет у нас в голове." -- "Ћна поступила правильно, -- сказала
†юли, котораЯ сидела рЯдом с „юрсе. -- —то касаетсЯ менЯ, то Я ей за это благодарна, это
позволит всем лечь спать более спокойными, когда не будет в голове гадких мыслей,
которые рождают рассказы мадам „юкло." -- "Ђ! ќто не спасет вас, прекраснаЯ †юли!
-- сказал „юрсе. -- Ќе стоит забывать о прошлом, но и настоЯщим не нужно
пренебрегать. Џоэтому соблаговолите следовать за мной." € „юрсе бросилсЯ в свой
кабинет, прихватив заодно и ‘офи. Љому из них пришлось тЯжелее, неизвестно, но ‘офи
издала ужасный крик и вернулась краснаЯ, как петушиный гребень.
"Ћ! —то касаетсЯ этой, -- сказал ѓерцог, -- у тебЯ не было нужды принимать ее за
мертвую, так как своей бледностью она походит на смерть!" -- "Ћна кричала от страха,
-- сказал „юрсе, -- спроси у нес, что Я ей сделал и прикажи сказать это тебе совсем
тихо." ‘офи приблизилась к ѓерцогу, чтобы ему это сказать. "Ђх! -- сказал тот
разочарованно. -- ‚ том не было ничего сверхъестественного."
Џозвонили на ужин, друзьЯ прервали все разговоры, чтобы пойти воспользоватьсЯ
наслаждениЯми стола. Ћргии были отслужены с достаточным спокойствием, и все легли
добродетельно, так что не было даже никаких признаков опьЯнениЯ, что было
чрезвычайной редкостью.

„вадцать седьмой день

‘ самого утра начались доносы, разрешенные с предыдущего днЯ, и султанши,
заметив, что не хватало только ђозетты длЯ того, чтобы они были все восьмером
наказаны, не преминули пойти и обвинить се. Ћни заверили, что она пропукала всю ночь,
и так как ее поступок был длЯ остальных девушек оскорбителен, она восстановила против
себЯ весь сераль и была немедленно записана в книгу. ‚се остальное прошло чудесно и, за
исключением ‘офи и ‡ельмир, которые слегка запинались, друзьЯ были встречены новым
приветствием: "—ерт возьми, говенный боже! Ќе хотите ли моей жопы? ’ам есть говно."
€ действительно, оно было повсюду, так как старухи забрали всЯкий горшок, всЯкую
салфетку и воду. ЊЯснаЯ диета без хлеба начинала воспламенЯть эти маленькие рты,
которые совсем не полоскались; в этот день было замечено, что у детей было большое
различие в дыханиЯх. "Ђх, зараза! -- воскликнул Љюрваль, облизываЯ Ћгюстин. --
’еперь, по крайней мере, Ћна чего-то стоит! ‚озбуждаетсЯ, когда целуешь ее!" ‚се
единодушно согласились, что стало несравненно лучше. ’ак как до кофе не произошло
ничего интересного, мы и перенесем читателЯ сразу к нему. …го подавали ‘офи, ‡ельмир,
†итон и Ќарцисс. ѓерцог сказал, что совершенно уверен, что ‘офи должна была
извергнуть и что абсолютно необходимо было в этом убедитьсЯ. Ћн попросил „юрсе
наблюдать и, положив ее на диван, стал ее осквернЯть по краЯм влагалища, в клиторе, в
заднем проходе -- сначала пальцами, затем Языком. Џрирода восторжествовала: не
прошло и четверти часа, как эта прекраснаЯ девушка смутилась, стала красной, вздохнула;
„юрсе указал на все эти изменениЯ Љюрвалю и …пископу, которые не могли поверить, что
она вот-вот извергнет; что касаетсЯ ѓерцога, то этот молодой маленький дурачок намок со
всех сторон: маленькаЯ плутовка намочила ему все губы своим семенем. ѓерцог не мог
устоЯть перед похотливостью своего опыта; он встал и, склонившись над девочкой, ввел
пальцами сперму вовнутрь влагалища так далеко, как мог. Љюрваль с головой,
разгорЯченной этим зрелищем, схватил ‘офи и потребовал кое-что еще кроме семени;
девочка предложила ему свой красивый зад; Џредседатель приставил к нему рот... “мный
читатель без труда угадал, что тот получил. ‚ это времЯ ‡ельмир, взЯв в рот, забавлЯла
…пископа, а он качал ей задний проход. Ћдновременно Љюрваль, заставлЯл качать себе
Ќарцисса, задницу которого он с жадностью целовал. ’ем не менее, только ѓерцог сумел
потерЯть свое семЯ: „юкло объЯвила на этот вечер еще более милые рассказы, чем
предыдущие, и все хотели поберечь себЯ длЯ того, чтобы их услышать. ‚ремЯ настало; вот
как стала изъЯснЯтьсЯ эта интереснаЯ девица:
"Ћдин человек, ни окружениЯ, ни существованиЯ которого Я никогда не знала и
которого Я смогу, вследствие этого, обрисовать очень несовершенно, упросил менЯ по
записке ЯвитьсЯ к нему в девЯть часов вечера на улицу Ѓланш-дю-ђампар. Ћн уведомлЯл
менЯ, что не имел дурных намерений и что, хотЯ он не знаком со мной, у менЯ не будет
повода жаловатьсЯ на него. Џисьмо сопровождалось двумЯ луидорами; несмотрЯ на свою
обыкновенную осторожность, котораЯ, конечно, должна была заставить менЯ
воспротивитьсЯ этому приглашению, так как Я не знала того, кто менЯ заставлЯл нанести
визит, Я, тем не менее, решилась, совершенно доверившись не знаю уж какому
предчувствию, которое, казалось, очень тихо подсказывало, что мне нечего боЯтьсЯ. џ
ЯвлЯюсь, и после того как слуга предупредил менЯ, чтобы Я полностью разделась и что
только в таком виде он сможет ввести менЯ в покои своего господина, исполнЯю
приказание; как только он видит менЯ в желаемом виде, он берет менЯ за руку и, проведЯ
через две или три комнаты, наконец, стучит в какую-то дверь. Ћна открываетсЯ, Я вхожу,
слуга удалЯетсЯ; дверь закрываетсЯ, однако между печью и тем местом, куда Я была
введена, не было ни малейшей разницы: ни свет, ни воздух не проникали в это помещение
ни с одной стороны. …два Я вошла, какой-то голый человек подошел ко мне и схватил
менЯ, не произносЯ ни единого слова; Я не терЯю присутствиЯ духа, убежденнаЯ, что все
это клонитсЯ к потере небольшого количества семени, которое требовалось пролить длЯ
того, чтобы оправдать этот ночной обрЯд: Я подношу руку к низу его живота с целью
заставить чудовище побыстрее потерЯть свой Яд, делавший его таким злым. џ нахожу
хобот очень толстым, ужасно твердым и чрезвычайно упрЯмым и шаловливым; через
мгновение мои пальцы отводЯтсЯ; кажетсЯ, он не желает, чтобы Я прикасалась к нему;
менЯ сажают на табурет. Ќеизвестный помещаетсЯ напротив менЯ и, схватив мои сосцы
один за другим, сжимает и сдавливает их с такой силой, что Я ему грубо говорю: "‚ы мне
делаете больно!" ’огда он перестает, поднимает менЯ, укладывает плашмЯ на высокий
диван и, усевшись между моих ног сзади, начинает делать с моими Ягодицами то, что
только что делал с моей грудью: их щупают и сдавливают с неистовством, с
беспримерным бешенством, раздвигают, снова сжимают, их валЯют, целуют, покусываЯ,
сосут отверстие в моем заду, и так как эти сжиманиЯ, много раз возобновлЯемые,
представлЯют меньшую опасность с этой стороны, чем с другой, Я не противлюсь ничему,
даваЯ ему делать с собой все, что он хочет, и пытаЯсь угадать, какой могла быть цель этой
тайны, если вещи оказались такими простыми; вдруг Я слышу, как мой человек испускает
ужасные крики: "‘пасайсЯ, пропащаЯ дрЯнь! ‘пасайсЯ, -- кричит он мне, -- спасайсЯ,
беспутнаЯ девка! џ кончаю и не отвечаю за твою жизнь." ‚ы охотно верите, что моим
первым движением было вовремЯ дать деру; слабый луч предстал передо мной: это был
луч света, впускаемый дверью, через которую Я вошла; Я бросаюсь туда, нахожу слугу,
который менЯ встретил, бросаюсь в его объЯтиЯ, он возвращает мне мое платье, даст мне
два луидора, и Я удираю, очень довольнаЯ, что так дешево отделалась."
"‚ам следовало поздравить себЯ, -- сказала ‹а Њартен, -- так как это было лишь
жалкое подобие его обыкновенной страсти. џ покажу вам того человека, господа, --
продолжала она, -- в более опасном обличье." -- "Ќе в таком роковом, как то, в котором
представлю его Я господам, -- добавила ‹а „егранж, -- и Я присоединЯюсь к мадам ‹а
Њартен, чтобы заверить вас, что вам чрезвычайно повезло, что вы легко отделались; этот
человек имел и другие страсти, гораздо более странные." -- "•орошо, подождем, чтобы
об этом судить, узнав всю его историю, -- сказал ѓерцог. -- Џоспеши, „юкло, рассказать
нам какую-нибудь другую длЯ того, чтобы убрать из памЯти этого отъЯвленного негодЯЯ."
"’от человек, которого Я увидела затем, господа, -- продолжала „юкло, -- хотел
женщину, у которой была бы очень красиваЯ грудь; так как это одно из моих достоинств,
то после того, как Я ему ее представила на обозрение, он предпочел менЯ всем моим
„евочкам. Ќо какое употребление длЯ моей груди и длЯ моего лица намеревалсЯ сделать
этот замечательный развратник? Ћн укладывает менЯ, совершенно голую, на софу,
помещаетсЯ верхом на грудь, устанавливает свой хобот между моих сосцов, приказывает
мне сжимать его как можно сильнее и по прошествии недолгого времени мерзавец
орошает их семенем, выбрасываЯ подрЯд более „вадцати очень густых плевков мне в
лицо."
"Џростите, -- сказала, ворча, Ђделаида ѓерцогу, который только что плюнул ей в нос,
-- Я не вижу, какаЯ необходимость заставлЯет вас подражать этой мерзости! ‚ы
прекратите? -- спросила она, вытираЯсь." -- "Љогда мне будет угодно, дитЯ мое, --
отвечал ей ѓерцог. -- ‡апомните один раз на всю жизнь, что вы здесь лишь длЯ того,
чтобы, повиноватьсЯ и позволЯть с собой делать все. €так, продолжай, „юкло; Я, быть
может, сделал бы хуже; но так как обожаю этого прелестного ребенка, -- сказал он с
издевкой, -- то совершенно не хочу его оскорблЯть."
"Ќе знаю, господа, -- сказала „юкло, -- слышали ли вы о страсти командора ‘вЯтого
ќльма. “ него был игорный дом, где все, кто приходил рисковать деньгами, жестоко
обчищались; но что было совершенно необыкновенно, так это то, что командор
возбуждалсЯ от того, что обжуливал гостей: после каждого обчищениЯ карманов он
извергал в штаны; одна женщина, которую Я отлично знала и которую он долго содержал,
сказала мне, что иногда это дело распалЯло его до такой степени, что он был вынужден
искать вместе с ней некоторого освежениЯ жару, которым был поглощен. Ќа этом он не
останавливалсЯ: длЯ него притЯгательную силу имела любого вида кража; с ним нельзЯ
было чувствовать себЯ в безопасности. ‘идел ли он за вашим столом, он крал там
приборы; в вашем кабинете -- ваши драгоценности; возле вашего кармана -- вашу
табакерку или ваш платок. Ћт всего этого у него стоЯл, и он даже кончал, как только что-
либо брал.
Ћн был в этом отношении, конечно, менее удивительным, чем председатель
Џарламента, с которым Я сошлась, придЯ к госпоже ”урнье, и отношениЯ с которым
сохранЯла, поскольку он хотел иметь дело только со мной. “ председателЯ была
маленькаЯ квартира на ѓревской площади, снЯтаЯ на год; стараЯ служанка занимала ее
одна в качестве консьержки; единственной обЯзанностью этой женщины было держать
эту квартиру в порЯдке и уведомлЯть председателЯ, как только на площади начинались
приготовлениЯ к казни. Џредседатель немедленно велел мне быть готовой, заезжал за
мной переодетый; на извозчике мы отправлЯлись на нашу квартирку. Ћкно этой комнаты
было расположено таким образом, что находилось прЯмо над эшафотом; председатель и Я
помещались у окна за решетчатым ставнем; на одну из перекладин он устраивал
превосходную зрительную трубу; в ожидании казни этот помощник ”емиды забавлЯлсЯ
со мной на кровати, целуЯ мои Ягодицы -- что, к слову сказать, ему необыкновенно
нравилось. Ќаконец, гул на площади сообщал нам о прибытии жертвы; наш герой в
мантии занимал свое место у окна; Я садилась возле него с предписанием мЯть руками и
легко качать его орудие, соизмерЯЯ своп встрЯхиваниЯ с экзекуцией, которую он
собиралсЯ наблюдать, -- так, чтобы сперма вырвалась именно в ту минуту, когда
осужденный отдаст душу Ѓогу. Џреступник поднималсЯ на эшафот, председатель
созерцал; чем ближе осужденный был к смерти, тем Яростнее и неудержимее был хобот
негодЯЯ в моих руках. Ќаконец, казнь свершалась; в это мгновение он кричал: "Ђх! —ерт
возьми, -- говорил он, -- дважды конченый Ѓог! Љак бы Я хотел быть его палачом и
насколько бы лучше Я ударил!" ‚прочем, его наслаждениЯ зависели от рода казни:
повешенный производил в нем простое ощущение, колесованный человек вызывал у него
бред, приводил в исступление; но если же человека сжигали или четвертовали, он падал
от наслаждениЯ без чувств. Њужчина казнилсЯ или женщина -- ему было все равно:
"’олько, -- говорил он, -- толстаЯ женщина имеет на менЯ большое воздействие, но, к
несчастью, казней таких не происходит." -- "Ќо, господин, -- говорила Я ему, -- вы, по
своей должности, способствуете смерти этой несчастной жертвы." -- "ђазумеетсЯ, --
отвечал он, -- именно это забавлЯет менЯ больше всего: за те тридцать лет, что Я в суде, Я
ни разу не подал своего голоса против смертной казни." -- "Ќе считаете ли вы, --
спросила Я, -- что вам следовало упрекнуть себЯ в смерти этих людей как их убийцу?" --
"Ќу же! -- сказал он мне, -- нужно ли обращать внимание на такие мелочи?" -- "Ќо, --
молвила Я, -- однако это и есть то, что в мире называют гнусным делом." -- "Ћ! -- сказал
он мне, -- нужно уметь решатьсЯ на гнусные дела, от которых хобот стоит, и делать это
по очень простой причине: всЯкаЯ вещь, представлЯющаЯсЯ вам ужасной, более не будет
ЯвлЯтьсЯ длЯ вас таковой, как только заставит вас кончить; таким образом она остаетсЯ
ужасной исключительно в глазах других; кто докажет мне, что мнение других, почти
всегда ложное, не ЯвлЯетсЯ также ложным и в данном случае? Ќе существует, --
продолжал он, -- ничего в сущности доброго и ничего в корне злого; все оцениваетсЯ
лишь отношением к нашим нравам, к нашим мнениЯм и к нашим предрассудкам.
“становив это положение, возможно, что какаЯ-нибудь вещь, совершенно безразличнаЯ
сама по себе, тем не менее, выглЯдит недостойной в ваших глазах и очень сладостной в
моих; и так как она мне нравитсЯ, как следует определить ее место? Ќе будет ли
сумасшествием лишать себЯ ее только потому, что вы ее порицаете? Џолноте, полноте,
моЯ дорогаЯ „юкло, жизнь человека -- такаЯ незначительнаЯ вещь, что ей Њожно
пренебречь, поскольку это доставлЯет удовольствие. Џренебрегаем же мы жизнью кошки
или собаки; пусть слабый защищаетсЯ, он, за очень редким исключением, имеет то же
оружие, что и мы. € поскольку ты так совестлива и щепетильна, -- добавил мой герой, --
что ты, в таком случае, скажешь о причуде одного из моих друзей?" „умаю вам
покажетсЯ уместным, господа, чтобы эта причуда, о которой он мне рассказал, составила
пЯтин рассказ моего вечера.
’ак вот, председатель рассказал мне о своем друге, который хотел иметь дело только
с женщинами, которые будут казнены. —ем больше времЯ, когда их могут ему
представить, соседствует с тем, когда они умрут, тем больше он платит; встреча должна
была состоЯтьсЯ только после того, как им объЯвили приговор. €меЯ доступ, по своей
должности, к женщинам такого рода, он не упускал из них ни одной; за свидание наедине
он платил до ста луидором. Ћн не наслаждалсЯ ими, он требовал от них показать ему спои
Ягодицы и посрать, утверждаЯ, что ничто не сравнитсЯ со вкусом дерьма женщины, с
которой только что сделали подобное превращение. Ќет ничего на свете, чего бы он ни
придумал, чтобы устроить себе такие свиданиЯ; к тому же, как вы понимаете, он не хотел,
чтобы его узнали. Ќесколько раз он сходил за исповедника, иногда -- за друга семьи...
"Љогда он заканчивал операцию, представь себе, что он оставлЯл на финал, моЯ дорогаЯ
„юкло? -- спрашивал у менЯ председатель, -- то же самое, что и Я, моЯ дорогаЯ подруга:
он оставлЯл свое семЯ длЯ развЯзки и выбрасывал его, видЯ, как женщины прелестно
издыхают." -- "Ђх! ќто настоЯщий злодей!" -- говорю ему Я." -- "‡лодей? -- прервал
он... -- ‚се это пустые слова, мое дитЯ! Ќет ничего злодейского в том, от чего стоит;
единственное преступление в мире -- это отказать себе в чем-нибудь из этого рода."
"Џоэтому он ни в чем себе не отказывал, -- сказала ‹а Њартен, -- € ‹а „егранж, и Я
получим, Я надеюсь, случай побеседовать с обществом о нескольких похотливых и
преступных анекдотах того же персонажа." -- "Ђх! ’ем лучше, -- сказал Љюрваль, -- это
человек, которого Я уже заочно люблю. ‚от как следует относитсЯ к удовольствиЯм.
”илософиЯ вашего знакомого мне бесконечно нравитсЯ. ЌевероЯтно, до какой степени
человек, ограниченный во всех своих развлечениЯх, во всех своих способностЯх,
стремитсЯ сузить рамки своего существованиЯ своими недостойными предрассудками.
Ќевозможно даже себе представить, например, насколько тот, кто возвел убийство в
преступление, ограничил все эти сладострастиЯ; он лишил себЯ сотни удовольствий, более
сладостных, чем другие, осмеливаЯсь принЯть ненавистную химеру предрассудка. Љакого
дьЯвола может сделать природа на одного, десЯть, пЯтьсот человек больше или меньше в
мире? Џобедители, герои, тираны (устанавливают ли они этот абсурдный закон!) не
осмеливаютсЯ делать другим то, чего мы не хотим, чтобы было сделано нам?
Џо правде говорЯ, друзьЯ мои, Я не скрываю этого от вас, но содрогаюсь, когда слышу,
как глупцы осмеливаютсЯ мне говорить об этом законе природы...
Ѓоже правый! †аднаЯ до убийств и преступлений природа запечатлевает
единственный закон в глубине наших сердец: удовлетворЯть себЯ, неважно за счет кого.
Ќо терпение! џ, может быть буду иметь скоро лучший случай вдоволь побеседовать об
этих предметах; Я изучил их основательно и надеюсь, сообщив вам о них, убедить вас, как
убежден сам, что единственный способ услужить природе состоит в том, чтобы следовать
ее желаниЯм, какого рода они ни были бы, потому что длЯ поддержаниЯ ее законов порок
так же необходим, как и добродетель. Ћна умеет советовать нам по очереди то, что в этот
момент необходимо длЯ ее намерений. „а, друзьЯ мои, Я побеседую в другой день обо
всем этом; теперь нужно, чтобы Я потерЯл семЯ, потому что этот дьЯвольский человек с
казнЯми на ѓревской площади мне совершенно раздул Яйца."
ЏройдЯ в дальний будуар вместе с ‹а „егранж, ”аншон, своими добрыми подругами
(потому что они были такими же преступницами, как и он), они увели за собой Ђлину,
‘офи, ќбе, ЂнтиноЯ и ‡ефира. џ не знаю, что развратник придумал в окружении этих
семерых человек, но действие длилось долго; слышалсЯ его крик: "Ќу же, повернитесь же!
џ не этого от вас прошу!" и другие слова, которые он говорил в досаде и которые
перемежались с ругательствами, которым, как было известно, он был сильно подвержен в
минуты распутства; наконец, женщины поЯвились, очень красные, растрепанные и с
видом жестоко поколоченных -- во всех смыслах. ‚ это времЯ ѓерцог и его два друга не
терЯли времени даром, но …пископ был единственным, кто мог кончить таким
необыкновенным образом, о котором нам еще пока не позволено сказать. ‚се сели за стол;
Љюрваль немного пофилософствовал. ’вердый в своих принципах, он был таким же
нечестивым, безбожником и преступником после потери семени, как и в пылу
темперамента. Ќикогда семЯ не должно ни диктовать, ни руководить принципами; это
принципам следует управлЯть его потерей. ‘тоит ли у вас или нет, философиЯ,
независимаЯ от страстей, всегда должна оставатьсЯ собою. Ћргии состоЯли в выЯснении
истины, о которой они ранее не думали и котораЯ теперь была длЯ них интересной: “ кого
из этих девочек и мальчиков самаЯ красиваЯ задница? ‚следствие этого, они поставили
восемь мальчиков в один рЯд, прЯмо, но в то же времЯ немного наклоненных вперед: таков
настоЯщий способ хорошо рассмотреть зад и вынести о нем суждение.
Ћсмотр был длинным и строгим; оспаривались мнениЯ, которыми они обменивались,
пЯтнадцать раз подрЯд производилсЯ осмотр; ‘и всеобщего согласиЯ Яблоко было
присуждено ‡ефиру: все единодушно сошлись во мнении, что невозможно найти
внешности более совершенной и лучше скроенной. ‡атем перешли к девочкам, которые
принЯли те же позы; решение принималось также очень долго: было почти невозможно
выбрать между Ћгюстин, ‡ельмир и ‘офи. Ћгюстин, более высокаЯ, лучше сложеннаЯ,
чем две других, несомненно одержала бы верх у живописцев; но развратники хотЯт
больше грации и изЯщества, чем верности образцу, больше дородности, чем
правильности. Ћна имела слишком большую худобу и хрупкость; две другие
представлЯли такой свежий цвет тела, были такими пухленькими, с такими белыми и
круглыми Ягодицами, с такой сладострастно очерченной линией бедер, что взЯли верх над
Ћгюстин. Љак решить спор между двумЯ? „есЯть раз мнениЯ оказывались поделенными
поровну. Ќаконец взЯла верх ‡ельмир; герои соединили двоих очаровательных детей,
поцеловали их, поласкали, прощупали, погладили. ‡ельмир было приказано качать
‡ефиру, который, чудесно кончив, дал самое большое удовольствие из всех, которые
можно наблюдать; в свою очередь он приласкал девочку, котораЯ лишилась чувств у него
на руках; эти сцены невыразимого вожделениЯ и бесстыдства заставили потерЯть семЯ
ѓерцога и его брата, но слабо взволновали ЉюрвалЯ и „юрсе, которые сошлись на том, что
им необходимы сцены менее слащавые, дабы взволновать старые изнуренные души, и что
все эти глупости хороши лишь длЯ молодых людей. Ќаконец все пошли спать, и Љюрваль,
в лоне каких-то новых гнусностей, получил вознаграждение за те нежные пасторали,
свидетелем которых его сделали.

„вадцать восьмой день

ќто был день свадьбы; наступила очередь Љупидона и ђозетты быть соединенными
узами брака; по одной роковой случайности оба в этот вечер находились в роли
наказываемых. ’ак как никто не оказалсЯ в это утро виноватым, эта часть днЯ б