лу.  џ  была там как бельмо на
глазу, у менЯ не было ничего общего ни с миссис ђид, ни с ее детьми, ни с ее
приближенными. …сли они не любили менЯ, то ведь и Я не любила их. ‘ какой же
стати они должны были относитьсЯ тепло к  существу,  которое не  чувствовало
симпатии ни к  кому из них;  к  существу,  так сказать,  инородному длЯ них,
противоположному им  по  натуре  и  стремлениЯм;  существу во  всех  смыслах
бесполезному,  от  которого  им  нечего  было  ждать;  существу зловредному,
носившему в  себе  зачатки мЯтежа,  восставшему против их  обращениЯ с  ним,
презиравшему  их  взглЯды?   Ѓудь  Я   натурой  жизнерадостной,   беспечным,
своевольным, красивым и пылким ребенком - пусть даже одиноким и зависимым, -
миссис  ђид  отнеслась  бы  к   моему  присутствию  в  своей  семье  гораздо
снисходительнее; ее дети испытывали бы ко мне более товарищеские дружелюбные
чувства; слуги не стремились бы вечно делать из менЯ козла отпущениЯ.
     ‚  красной комнате начинало темнеть;  был  пЯтый час,  и  свет тусклого
облачного днЯ  переходил в  печальные сумерки.  „ождь все  так же  неустанно
барабанил по  стеклам окон на  лестнице,  и  ветер шумел в  аллее за  домом.
Џостепенно Я всЯ закоченела, и мужество стало покидать менЯ. Ћбычное чувство
приниженности,  неуверенности в себе, растерЯнности и уныниЯ опустилось, как
сырой туман,  на  уже  перегоревшие угли моего гнева.  ‚се  уверЯют,  что  Я
дурнаЯ...  Њожет быть,  так оно и  есть;  разве Я сейчас не обдумывала,  как
уморить себЯ голодом?  ‚едь это же грех!  Ђ разве Я готова к смерти? € разве
склеп под плитами гейтсхэдской церкви уж такое привлекательное убежище?  Њне
говорили,  что  там  похоронен мистер ђид...  ќто дало невольный толчок моим
мыслЯм,  и  Я  начала думать о нем со все возрастающим ужасом.  џ не помнила
его,  но знала, что он мой единственный родственник - брат моей матери, что,
когда Я  осталась сиротой,  он взЯл менЯ к  себе и  в  свои последние минуты
потребовал от миссис ђид обещаниЯ, что она будет растить и воспитывать менЯ,
как собственного ребенка.  Њиссис ђид,  вероЯтно, считала, что сдержала свое
обещание;  она его и  сдержала -  в  тех пределах,  в  каких ей позволЯла ее
натура.  Ќо  могла  ли  она  действительно  любить  навЯзанную  ей  девочку,
существо,  совершенно чуждое ей и ее семье, ничем после смерти мужа с ней не
свЯзанное?  ‘корее  миссис ђид  тЯготилась необходимостью соблюдать данное в
такую минуту обещание:  быть матерью чужому ребенку,  которого она не  могла
полюбить, с постоЯнным присутствием которого в семье не могла примиритьсЯ.
     Њною овладела страннаЯ мысль:  Я не сомневалась в том, что, будь мистер
ђид жив,  он относилсЯ бы ко мне хорошо. € вот, созерцаЯ эту белую постель и
тонувшие в сумраке стены, а также бросаЯ времЯ от времени тревожный взглЯд в
тускло блестевшее зеркало, Я стала припоминать все слышанные раньше рассказы
о  том,  будто умершие,  чьЯ  предсмертнаЯ волЯ не  выполнена и  чей покои в
могиле нарушен,  иногда посещают землю,  чтобы покарать виновных и отомстить
за  угнетенных;  и  мне  пришло в  голову:  а  что,  если дух  мистера ђида,
терзаемый обидами,  которые  терпит  дочь  его  сестры,  вдруг  покинет свою
гробницу под  сводами церковного склепа или  неведомый мир усопших и  ЯвитсЯ
мне в этой комнате? џ отерла слезы и постаралась сдержать свои всхлипываниЯ,
опасаЯсь,  как  бы  в  ответ  на  бурное проЯвление моего горЯ  не  зазвучал
потусторонний голос, пожелавший утешить менЯ; как бы из сумрака не выступило
озаренное фосфорическим блеском лицо, которое склонитсЯ надо мной с неземной
кротостью.  ЏоЯвление этой тени, казалось бы, столь утешительное, вызвало бы
во мне -  Я  это чувствовала -  безграничный ужас.  ‚семи силами Я старалась
отогнать от себЯ эту мысль,  успокоитьсЯ.  Ћткинув падавшие на лоб волосы, Я
поднЯла  голову  и  сделала попытку храбро  обвести взором  темную  комнату.
Љакой-то слабый свет поЯвилсЯ на стене.  џ спрашивала себЯ, не лунный ли это
луч,  пробравшийсЯ сквозь отверстие в  занавесе?  Ќет,  лунный луч  лежал бы
спокойно,  а этот свет двигалсЯ;  пока Я смотрела, он скользнул по потолку и
затрепетал над моей головой.  ’еперь Я охотно готова допустить, что это была
полоска света от фонарЯ,  с которым кто-то шел через лужайку перед домом. Ќо
в  ту  минуту,  когда моЯ  душа  была готова к  самому ужасному,  а  чувства
потрЯсены всем пережитым,  Я  решила,  что неверный трепетный луч -  вестник
гостЯ из другого мира.  Њое сердце судорожно забилось,  голова запылала, уши
наполнил шум, подобный шелесту крыльев; Я ощущала чье-то присутствие, что-то
давило менЯ, Я задыхалась; всЯкое самообладание покинуло менЯ. џ бросилась к
двери и  с  отчаЯнием начала дергать ручку.  Џо коридору раздались поспешные
шаги; ключ в замке повернулсЯ, вошли Ѓесси и ќббот.
     - Њисс ќйр, вы заболели? - спросила Ѓесси.
     - Љакой ужасный шум! џ до смерти испугалась! - воскликнула ќббот.
     - ‚озьмите менЯ отсюда! Џустите менЯ в детскую! - закричала Я.
     - Ћтчего?  ђазве вы ушиблись?  €ли вам что-нибудь привиделось?  - снова
спросила Ѓесси.
     - Ћ!.. ’ут мелькнул какой-то свет и мне показалось, что сейчас поЯвитсЯ
привидение! - џ вцепилась в руку Ѓесси, и она не вырвала ее у менЯ.
     - Ћна нарочно поднЯла крик,  -  сказала ќббот презрительно,  -  и какой
крик! Љак будто ее режут. ‚ерно, она просто хотела заманить нас сюда. ‡наю Я
ее гадкие штуки!
     - —то тут происходит?  -  властно спросил чей-то голос; по коридору шла
миссис ђид,  ленты  на  ее  чепце развевались,  платье угрожающе шуршало.  -
ќббот,  Ѓесси!  џ,  кажетсЯ,  приказала оставить „жен ќйр в красной комнате,
пока сама не приду за ней!
     - Њисс „жен так громко кричала, сударынЯ, - просительно сказала Ѓесси.
     - Џустите ее,  -  был единственный ответ. - Ќе держись за руки Ѓесси, -
обратилась она ко мне.  -  ќтим способом ты ничего не добьешьсЯ, можешь быть
уверена.  џ ненавижу притворство,  особенно в детЯх; мой долг доказать тебе,
что подобными фокусами ты  ничего не достигнешь.  ’еперь ты останешьсЯ здесь
еще  на  лишний час,  да  и  тогда Я  выпущу тебЯ только при условии полного
послушаниЯ и спокойствиЯ.
     - Ћ тетЯ!  ‘жальтесь!  Џростите!  џ не могу выдержать этого... Ќакажите
менЯ еще как-нибудь! џ умру, если...
     - Њолчи! ’акаЯ несдержанность отвратительна!
     џ  и  в  самом деле была ей отвратительна.  Ћна считала менЯ уже сейчас
опытной  комедианткой;  она  искренне видела  во  мне  существо,  в  котором
неумеренные страсти сочетались с низостью души и опасной лживостью.
     ’ем временем Ѓесси и ќббот удалились,  и миссис ђид,  которой надоели и
мой непреодолимый страх и  мои рыданиЯ,  решительно втолкнула менЯ обратно в
красную комнату и без дальнейших разговоров заперла там.  џ слышала, как она
быстро удалилась. Ђ вскоре после этого со мной, видимо, сделалсЯ припадок, и
Я потерЯла сознание.


        ѓлава III

     Џомню одно:  очнулась Я, как после страшного кошмара; передо мною рдело
жуткое багрЯное сиЯние,  перечеркнутое широкими черными полосами.  џ слышала
голоса,  но они едва доносились до менЯ,  словно заглушаемые шумом ветра или
воды;  волнение, неизвестность и всепоглощающий страх как бы сковали все мои
ощущениЯ.  ‚скоре,  однако,  Я почувствовала, как кто-то прикасаетсЯ ко мне,
приподнимает и  поддерживает менЯ в  сидЯчем положении,  -  так  бережно еще
никто ко мне не прикасалсЯ.  џ прислонилась головой к подушке или к чьему-то
плечу, и мне стало так хорошо...
     …ще  пЯть  минут,  и  туман  забытьЯ окончательно рассеЯлсЯ.  ’еперь  Я
отлично понимала, что нахожусь в детской, в своей собственной кровати, и что
зловещий блеск передо мной -  всего-навсего Яркий огонь в камине. Ѓыла ночь;
на столе горела свеча;  Ѓесси стоЯла в ногах кровати,  держа таз,  а рЯдом в
кресле сидел, склонившись надо мной, какой-то господин.
     џ  испытала  невыразимое  облегчение,   благотворное  чувство  покоЯ  и
безопасности,  как  только  понЯла,  что  в  комнате  находитсЯ  посторонний
человек,  не  принадлежащий ни к  обитателЯм ѓейтсхэда,  ни к  родственникам
миссис ђид.  Ћтвернувшись от  Ѓесси (хотЯ ее  присутствие было  мне  гораздо
менее  неприЯтно,  чем  было  бы,  например,  присутствие  ќббот),  Я  стала
рассматривать лицо сидевшего возле кровати господина;  Я знала его,  это был
мистер  ‹лойд,  аптекарь,  которого миссис  ђид  вызывала,  когда  заболевал
кто-нибудь из слуг. „лЯ себЯ и длЯ своих детей она приглашала врача.
     - Ќу-ка, кто Я? - спросил он.
     џ назвала его и протЯнула ему руку; он взЯл ее, улыбаЯсь, и сказал:
     - Ќу, теперь мы будем понемножку поправлЯтьсЯ.
     ‡атем он снова уложил менЯ и,  обратившись к Ѓесси, поручил ей особенно
следить за  тем,  чтобы ночью менЯ никто не беспокоил.  „ав ей еще несколько
указаний и  предупредив,  что  завтра опЯть зайдет,  он  удалилсЯ,  к  моему
глубокому огорчению:  Я чувствовала себЯ в такой безопасности, так спокойно,
пока он  сидел возле моей кровати;  но  едва за  ним закрылась дверь,  как в
комнате словно потемнело и сердце у менЯ упало,  невыразимаЯ печаль легла на
него тЯжелым камнем.
     - Њожет быть,  вы теперь заснете,  мисс? - спросила Ѓесси с необычайной
мЯгкостью.
     џ  едва осмелилась ей  ответить,  опасаЯсь,  как бы за этими словами не
последовали более грубые.
     - Џостараюсь.
     - Њожет быть, вы хотите пить или скушаете что-нибудь?
     - Ќет, спасибо, Ѓесси.
     - ’огда Я, пожалуй, лЯгу, уже первый час; но вы менЯ кликните, если вам
ночью что понадобитсЯ.
     Љакое небывалое внимание! Ћно придало мне мужества, и Я спросила:
     - Ѓесси, что со мной случилось? џ больна?
     - ‚ам стало нехорошо в красной комнате,  наверно от плача; но теперь вы
скоро поправитесь.
     ‡атем Ѓесси ушла в  каморку длЯ горничных,  находившуюсЯ по соседству с
детской. € Я слышала, как она сказала:
     - ‘ара,  приходи ко  мне спать в  детскую;  ни  за  что на  свете Я  не
останусь одна с бедной девочкой. Ђ вдруг она умрет!.. Љак странно, что с ней
случилсЯ этот припадок...  •отела бы Я знать, видела она что-нибудь или нет?
‚се-таки барынЯ была на этот раз чересчур строга к ней.
     Ћна вернулась вместе с ‘арой;  они легли,  но по крайней мере с полчаса
еще  шептались,  прежде чем  заснуть.  џ  уловила обрывки их  разговора,  из
которых слишком хорошо понЯла, о чем шла речь:
     - —то-то в белом пронеслось мимо нее и исчезло...  Ђ за ним - громаднаЯ
чернаЯ собака...  ’ри громких удара в дверь...  Ќа кладбище горел свет,  как
раз над его могилой... - и так далее.
     Ќаконец обе  они  заснули;  свеча и  камин погасли.  „лЯ менЯ часы этой
бесконечной  ночи  проходили  в   томительной  бессоннице.   “жас  держал  в
одинаковом напрЯжении мой слух, зрение и мысль, - ужас, который ведом только
детЯм.
     Џроисшествие  в   красной   комнате  прошло   длЯ   менЯ   сравнительно
благополучно,  не вызвав никакой серьезной или продолжительной болезни,  оно
сопровождалось лишь потрЯсением нервной системы,  следы которого остались до
сих пор.  „а,  миссис ђид,  сколькими душевными муками Я обЯзана вам! Ќо мой
долг простить вас,  ибо вы не ведали,  что творили:  терзаЯ все струны моего
сердца, вы воображали, что только искоренЯете мои дурные наклонности.
     Ќа  другой  день,  около  полуднЯ,  Я  встала  с  постели,  оделась  и,
закутаннаЯ в  теплый платок,  села  у  камина,  чувствуЯ страшную слабость и
разбитость,   но  гораздо  мучительнее  была  невыразимаЯ  сердечнаЯ  тоска,
непрерывно вызывавшаЯ на  мои глаза тихие слезы;  не  успевала Я  стереть со
щеки одну соленую каплю,  как ее нагонЯла другаЯ.  Њои слезы лились,  хотЯ Я
должна была бы  чувствовать себЯ счастливой,  ибо  никого из  ђидов не  было
дома.  ‚се  они  уехали кататьсЯ в  колЯске со  своей мамой.  ќббот тоже  не
показывалась -  она шила в  соседней комнате,  и  только Ѓесси ходила туда и
сюда,  расставлЯла игрушки и  прибирала в  Ящиках комода,  времЯ от  времени
обращаЯсь ко  мне  с  непривычно ласковыми словами.  ‚се  это должно было бы
казатьсЯ мне сущим раем, ведь Я привыкла жить под угрозой вечных выговоров и
понуканий.  Ћднако мои нервы были сейчас в  таком расстройстве,  что никакаЯ
тишина  не  могла  их  успокоить,  никакие  удовольствиЯ  не  могли  приЯтно
возбудить.
     Ѓесси спустилась в  кухню и  принесла мне сладкий пирожок,  он лежал на
Ярко расписанной фарфоровой тарелке с  райской птицей в венке из незабудок и
полураспустившихсЯ роз;  эта тарелка обычно вызывала во мне восхищение, Я не
раз  просила,  чтобы  мне  позволили  подержать ее  в  руках  и  рассмотреть
подробнее,  но  до  сих  пор  менЯ  не  удостаивали  такой  милости.  €  вот
драгоценнаЯ тарелка очутилась у менЯ на коленЯх, и Ѓесси ласково уговаривала
менЯ скушать лежавшее на  ней  лакомство.  ’щетное великодушие!  Ћно  пришло
слишком поздно,  как и многие дары,  которых мы жаждем и в которых нам долго
отказывают! …сть пирожок Я не стала, а Яркое оперение птицы и окраска цветов
показались мне  странно поблекшими;  Я  отодвинула от  себЯ  тарелку.  Ѓесси
спросила,  не дать ли мне какую-нибудь книжку.  ‘лово "книга" вызвало во мне
мимолетное оживление,  и  Я  попросила принести  из  библиотеки "ЏутешествиЯ
ѓулливера".  ќту книгу Я  перечитывала вновь и  вновь с восхищением.  џ была
уверена,  что  там  рассказываетсЯ  о  действительных происшествиЯх,  и  это
повествование вызывало во мне более глубокий интерес,  чем обычные волшебные
сказки.  “бедившись в том,  что ни под листьЯми наперстЯнки и колокольчиков,
ни  под шлЯпками грибов,  ни в  тени старых,  обвитых плющом ветхих стен мне
эльфов не найти,  Я пришла к печальному выводу,  что все они перекочевали из
Ђнглии  в  какую-нибудь дикую,  неведомую страну,  где  кругом только густой
девственный лес  и  где  почти нет людей,  -  тогда как лилипуты и  великаны
действительно живут на земле;  и Я нисколько не сомневалась, что некогда мне
удастсЯ  совершить  дальнее  путешествие  и  Я  увижу  собственными  глазами
миниатюрные пашни,  долины и деревьЯ,  крошечных человечков,  коров,  овец и
птиц одного из этих царств,  а также высокие,  как лес,  колосьЯ, гигантских
догов,  чудовищных кошек и  подобных башнЯм мужчин и женщин другого царства.
Ќо когда Я теперь держала в руках любимую книгу и,  перелистываЯ страницу за
страницей,  искала  в  ее  удивительных картинках того  очарованиЯ,  которое
раньше  неизменно в  них  находила,  -  все  казалось  мне  пугающе-мрачным.
‚еликаны   представлЯлись  долговЯзыми  чудищами,   лилипуты   -   злыми   и
безобразными гномами,  а  сам ѓулливер унылым странником в неведомых и диких
краЯх.  џ захлопнула книгу,  не решаЯсь читать дальше, и положила ее на стол
рЯдом с нетронутым пирожком.
     Ѓесси кончила вытирать пыль и прибирать комнату,  вымыла руки и, открыв
в  комоде Ящичек,  полный красивых шелковых и атласных лоскутков,  принЯлась
мастерить новую шлЯпку длЯ куклы „жорджианы. Џри этом она запела:

     ‚ те дни, когда мы бродили
     ‘ тобою, давным-давно...

     џ  часто  слышала и  раньше  эту  песню,  и  всегда она  доставлЯла мне
живейшее удовольствие; у Ѓесси был очень приЯтный голос - или так по крайней
мере мне казалось.  Ќо  сейчас,  хотЯ ее  голос звучал так же  приЯтно,  мне
чудилось в этой мелодии что-то невыразимо печальное.  ‚ременами, поглощеннаЯ
своей работой,  она  повторЯла припев очень тихо,  очень протЯжно,  и  слова
"давным-давно" звучали, как заключительные слова погребального хорала. Џотом
она запела другую песню, еще более печальную:

     ‘терты до крови ноги, и плечи изныли,
     „олго шла Я одна среди скал и болот.
     Ѓелый месЯц не светит, темно, как в могиле,
     Ќа тропинке, где ночью сиротка бредет.

     Ђх, зачем в эту даль менЯ люди послали,
     ѓде седые утесы, где тЯжко идти!
     ‹юди злы, и лишь ангелы в кроткой печали
     ‘ироту берегут в одиноком пути.

     ’ихо веет в лицо мне ночнаЯ прохлада,
     Ќет ни облачка в небе, в звездах небосвод.
     Њилосердие бога - мой щит и ограда,
     Ћн надежду сиротке в пути подает.

     …сли в глушь заведет огонек на трЯсине
     €ли вдруг оступлюсь Я на ветхом мосту, -
     € тогда мой отец сироты не покинет,
     Ќа груди у себЯ приютит сироту.
     [Џеревод ’. Љазмичевой]

     - Џерестаньте,  мисс „жен,  не плачьте, - сказала Ѓесси, допев песню до
конца.  Ћна с  таким же  успехом могла бы  сказать огню "не гори",  но разве
могла она догадатьсЯ о том, какие страданиЯ терзали мое сердце?
     ‚ то утро опЯть зашел мистер ‹лойд.
     - “же встала?  -  воскликнул он,  входЯ в детскую.  - Ќу, нЯнЯ, как она
себЯ чувствует?
     Ѓесси ответила, что очень хорошо.
     - ’огда ей следовало бы быть повеселее.  Џодите-ка сюда, мисс „жен. ‚ас
ведь зовут „жен? ‚ерно?
     - „а, сэр, „жен ќйр.
     - џ вижу, что вы плакали, мисс „жен ќйр. Ќе скажете ли вы мне - отчего?
“ вас что-нибудь болит?
     - Ќет, сэр.
     - Ћна,  верно,  плакала оттого,  что не могла поехать кататьсЯ с миссис
ђид, - вмешалась Ѓесси.
     - Ќу уж нет! Ћна слишком большаЯ длЯ таких глупостей.
     џ  была того же мнениЯ,  и  так как это несправедливое обвинение задело
мою гордость, с живостью ответила:
     - џ  за  всю  мою жизнь ни  разу еще не  плакала о  таких глупостЯх.  џ
терпеть не могу кататьсЯ! Ђ плачу оттого, что Я несчастна.
     - ”у, какой стыд! - сказала Ѓесси.
     „обрый  аптекарь  был,   видимо,  озадачен.  џ  стоЯла  перед  ним;  он
пристально смотрел на  менЯ.  “  него были маленькие серые глазки,  не очень
блестЯщие,   но   Я   думаю,   что  теперь  они  показались  бы  мне  весьма
проницательными;  лицо у  него было грубоватое,  но добродушное.  Ћн долго и
обстоЯтельно рассматривал менЯ, затем сказал:
     - Ћтчего ты вчера заболела?
     - Ћна упала, - снова поспешила вмешатьсЯ Ѓесси.
     - “пала!  Ќу  вот,  опЯть точно маленькаЯ!  ђазве такие большие девочки
падают? …й ведь, должно быть, лет восемь или девЯть?
     - ЊенЯ  нарочно сшибли с  ног,  -  резко  сказала Я,  снова  поддавшись
чувству оскорбленной гордости, - но Я не от этого заболела, - добавила Я.
     Њистер ‹лойд  взЯл  понюшку табаку.  Љогда он  снова стал  засовывать в
карман  пиджака  свою  табакерку,  громко  зазвонил колокол,  сзывающий слуг
обедать; аптекарю было известно значение этого звона.
     - ЌЯнЯ,  это вас зовут, - сказал он, - можете идти вниз. Ђ Я тут сделаю
мисс „жен маленькое наставление, пока вы вернетесь.
     Ѓесси  охотно  осталась бы,  но  ей  пришлось уйти,  так  как  слуги  в
ѓейтсхэдхолле должны были точнейшим образом соблюдать времЯ обеда и ужина.
     - ‡начит,  ты заболела не оттого, что упала? ’ак отчего же? - продолжал
мистер ‹лойд, когда Ѓесси ушла.
     - ЊенЯ заперли в комнате, где живет привидение, а было уже темно.
     Њистер ‹лойд улыбнулсЯ и вместе с тем нахмурилсЯ.
     - —то?  Џривидение?  Ќу,  ты,  видно,  еще совсем ребенок!  ’ы  боишьсЯ
привидений?
     - „а, привидениЯ мистера ђида Я боюсь; он ведь умер в той комнате и там
лежал...  Ќи Ѓесси и никто другой не войдут туда ночью без надобности. € это
было жестоко -  запереть менЯ там одну, в темноте! ’ак жестоко, что Я этого,
наверно, никогда не забуду.
     - ѓлупости! € ты поэтому так огорчаешьсЯ? ђазве ты и днем боишьсЯ?
     - Ќет,  но ведь скоро опЯть наступит ночь.  € потом Я несчастна,  очень
несчастна, еще и по другим причинам.
     - Џо каким же? ’ы не можешь сказать мне хотЯ бы некоторые?
     Љак хотелось мне ответить на этот вопрос возможно полнее и откровеннее!
Ќо  мне  трудно было  найти  подходЯщие слова,  -  дети  способны испытывать
сильные чувства,  но не способны разбиратьсЯ в  них.  Ђ если даже частично и
разбираютсЯ,  то  не  умеют  рассказать об  этом.  Ћднако Я  слишком боЯлась
упустить  этот   первый  и   единственный  случай  облегчить  свою   печаль,
поделившись ею,  и, после смущенного молчаниЯ наконец выдавила из себЯ пусть
и не полный, но правдивый ответ:
     - ‚о-первых, у менЯ нет ни отца, ни матери, ни братьев, ни сестер.
     - Ќо у тебЯ есть добраЯ тетЯ, кузен и кузины.
     ‘нова последовало молчание; затем Я уже совсем по-ребЯчьи выпалила:
     - Ќо  ведь это  „жон ђид  швырнул менЯ на  пол,  а  тетЯ заперла менЯ в
красной комнате!
     Њистер ‹лойд снова извлек свою табакерку.
     - ђазве тебе не нравитсЯ в ѓейтсхэдхолле?  -  спросил он. - ђазве ты не
благодарна, что живешь в таком прекрасном доме?
     - ќто не мой родной дом,  сэр,  а ќббот говорит,  что у прислуги больше
прав жить здесь, чем у менЯ.
     - ќх ты,  дурочка!  Ќеужели ты так глупа, что хотела бы уехать из такой
великолепной усадьбы?
     - …сли бы было куда,  Я бы с радостью убежала отсюда,  но мне ни за что
не уехать из ѓейтсхэда, пока Я не стану совсем взрослой.
     - Ђ может быть, и придетсЯ - кто знает! “ тебЯ нет никакой родни, кроме
миссис ђид?
     - Џо-моему, нет, сэр.
     - Ђ со стороны отца?
     - Ќе знаю.  џ как-то спросила тетю ђид, и она сказала, что, может быть,
у менЯ есть какие-нибудь бедные родственники по фамилии ќйр,  но ей ничего о
них неизвестно.
     - Ђ если бы такие оказались, ты бы хотела жить у них?
     џ задумалась:  бедность пугает даже взрослых,  -  тем более страшит она
детей.  Ћни  не  могут  представить себе  бедность  трудовую,  деЯтельную  и
честную;  это слово вызывает в них лишь представление о лохмотьЯх, о скудной
пище и  потухшем очаге,  о  грубости и низких пороках;  в моем представлении
бедность была равна унижению.
     - Ќет, мне бы не хотелось жить у бедных, - ответила Я.
     - „аже если бы они были добры к тебе?
     џ  покачала головой.  џ  не  могла  понЯть,  откуда у  бедных возьметсЯ
доброта; и потом - усвоить их жаргон, перенЯть манеры, стать невоспитанной -
словом,  похожей на  тех женщин,  которых Я  часто видела возле их хибарок в
деревне, когда они нЯнчили ребЯт или стирали белье, - нет, Я была неспособна
на подобный героизм, чтобы купить свободу такой дорогой ценой.
     - Ќо разве твои родственники так уж бедны? Ћни рабочие?
     - ќтого Я не знаю. ’етЯ ђид говорит, что если у менЯ есть родственники,
то, наверное, какие-нибудь попрошайки; а Я не могу просить милостыню.
     - Ђ тебе хотелось бы поступить в школу?
     џ снова задумалась;  едва ли у менЯ было Ясное представление о том, что
такое  школа.  Ѓесси  иногда говорила,  что  это  такое место,  где  молодых
барышень  муштруют  и   где   от   них  требуют  особенно  хороших  манер  и
воспитанности.  „жон ђид ненавидел школу и  бранил своего учителЯ;  но вкусы
„жона ђида  не  были  длЯ  менЯ законом,  и  если сведениЯ Ѓесси о  школьной
дисциплине (она почерпнула их у  молодых барышень,  в  семье которых жила до
поступлениЯ  в  ѓейтсхэд)  несколько  отпугивали  менЯ,  то  ее  рассказы  о
различных познаниЯх,  приобретенных там теми же  молодыми особами,  казались
мне,  с другой стороны,  весьма заманчивыми. Ћна восхищалась тем, как хорошо
они  рисовали  всЯкие  красивые пейзажи  и  цветы,  как  пели  и  играли  на
фортепиано,  какие  прелестные  кошельки  они  вЯзали  и  как  бойко  читали
французские  книжки.  Џод  влиЯнием  ее  рассказов  во  мне  пробуждалсЯ дух
соревнованиЯ.  Љроме  того,  школа означала коренную перемену:  с  ней  было
свЯзано далекое путешествие,  полный разрыв с  ѓейтсхэдом,  переход к  новой
жизни.
     - ‚ школу мне действительно хотелось бы поступить, - сказала Я вслух.
     - Ќу,  ну,  кто  знает,  что  может случитьсЯ,  -  сказал мистер ‹лойд,
вставаЯ. - „евочке нужна перемена воздуха и места, - добавил он, обращаЯсь к
самому себе, - нервы никуда не годЯтсЯ.
     Ѓесси вернулась;  и  в  ту  же  минуту до нас донессЯ шум подъезжающего
экипажа.
     - ‚аша барынЯ приехала,  нЯнЯ?  -  спросил мистер ‹лойд.  -  џ хотел бы
поговорить с ней перед уходом.
     Ѓесси предложила ему пройти в маленькую столовую и показала дорогу.  Ќа
основании того,  что последовало затем,  Я заключаю,  что аптекарь отважилсЯ
посоветовать миссис ђид  отправить менЯ  в  школу;  и  этот  совет был,  без
сомнениЯ,  принЯт очень охотно,  ибо  когда Я  в  один из  ближайших вечеров
лежала в  постели,  а  Ѓесси и ќббот сидели тут же в детской и шили,  ќббот,
полагаЯ, что Я уже сплю, сказала Ѓесси, с которой они обсуждали этот вопрос:
     - Њиссис ђид,  наверно,  рада-радешенька отделатьсЯ от  этой несносной,
противной девчонки.  €  в  самом деле,  у нее вечно такой вид,  точно она за
всеми подсматривает и что-то замышлЯет.
     Ћчевидно,  ќббот действительно считала менЯ чем-то вроде маленького ѓаЯ
”окса [ѓай ”окс (1570-1605) -  английский офицер, один из обвинЯемых по делу
о  Џороховом заговоре,  представлЯвшем попытку католической партии  взорвать
английский парламент].
     ’ут же  Я  впервые узнала из уст мисс ќббот,  сообщившей об этом Ѓесси,
что  мой  отец был бедным пастором;  что мать моЯ вышла за  него против воли
родителей,  считавших этот брак мезальЯнсом,  и  мой  дедушка ђид  настолько
разгневалсЯ,  что не  завещал ей ни гроша;  что через год после свадьбы отец
заболел тифом,  заразившись при  посещении им  беднЯков в  большом фабричном
городе,  где находилсЯ его приход;  что моЯ мать, в свою очередь, заразилась
от него и через месЯц после его кончины последовала за ним в могилу.
     Ѓесси, услышав этот рассказ, вздохнула и заметила:
     - Ђ ведь мисс „жен тоже пожалеть надо, ќббот.
     - Љонечно,  -  ответила ќббот,  - будь она милой, красивой девочкой, ее
можно было бы и пожалеть за то,  что у ней никого нет на белом свете. Ќо кто
станет жалеть этакую противную маленькую жабу!
     - ‚ерно,  немногие,  -  согласилась и Ѓесси.  -  ЏонЯтно, что красавица
вроде мисс  „жорджианы,  попади она  в  такое же  положение,  гораздо больше
располагала бы к себе.
     - „а, да, Я обожаю мисс „жорджиану! - воскликнула восторженнаЯ ќббот. -
„ушка! ’акие длинные кудри и голубые глаза, такой прелестный румЯнец - будто
накрасилась...  Ђ знаете, Ѓесси, Я с удовольствием съела бы на ужин гренок с
сыром.
     - џ тоже, и с поджаренным луком. Џойдем-ка вниз.
     € они ушли.


        ѓлава IV

     €з разговора с мистером ‹лойдом и только что пересказанной беседы между
ќббот и Ѓесси Я почерпнула новую надежду;  этого было достаточно,  чтобы мне
захотелось выздороветь;  казалось, близитсЯ какаЯ-то перемена; Я хотела ее и
молча выжидала. Ћднако дело затЯнулось; проходили дни и месЯцы. Њое здоровье
восстановилось,  но Я больше не слышала ни одного намека на то, что менЯ так
занимало.  Њиссис ђид по  временам окидывала менЯ суровым взглЯдом,  но лишь
изредка обращалась ко  мне.  ‘о  времени моей  болезни она  еще  решительнее
провела  границу  между  мной  и  собственными  детьми:  мне  была  отведена
отдельнаЯ  каморка,  где  Я  спала  одна,  обедала  и  завтракала Я  тоже  в
одиночестве и  весь день проводила в  детской,  тогда как ее  дети постоЯнно
торчали в  гостиной.  Њиссис ђид  ни  разу не  обмолвилась ни  единым словом
относительно моего поступлениЯ в школу,  и все-таки Я была уверена,  что она
не  станет долго  терпеть менЯ  под  своей крышей:  когда на  менЯ  падал ее
взглЯд,   он   больше  чем  когда-либо  выражал  глубокое  и   непреодолимое
отвращение.
     ќлиза   и   „жорджиана,   следуЯ   полученному  приказанию,   старались
разговаривать со мной как можно меньше;  „жон,  едва завидев менЯ, показывал
мне  Язык и  однажды сделал попытку снова помуштровать менЯ;  но  так  как Я
мгновенно накинулась на него,  охваченнаЯ тем же чувством неудержимого гнева
и  негодованиЯ,  с которыми ему уже пришлось столкнутьсЯ,  он счел за лучшее
отступить и  убежал,  бормоча проклЯтиЯ и  крича,  что Я разбила ему нос.  џ
действительно ударила „жона кулаком по  этой выступающей части лица со  всей
силой,  на какую только была способна,  и  когда увидела,  что этот удар,  а
может  быть,   мой  взбешенный  вид,   произвел  на   него  впечатление,   -
почувствовала  сильнейшее  желание  воспользоватьсЯ  и   дальше  достигнутым
преимуществом;  но он удрал под крылышко своей матери,  и Я услышала, как он
плаксиво сочинЯет ей какую-то историю относительно того, что эта гадкаЯ „жен
ќйр набросилась на него, точно бешенаЯ кошка. Њать строго прервала его:
     - Ќе говори мне о ней, „жон; Я запретила тебе свЯзыватьсЯ с ней. Ћна не
заслуживает вниманиЯ.  џ  не хочу,  чтобы ты или твои сестры разговаривали с
этой девчонкой.
     Ќо тут Я, перегнувшись через перила лестницы, вдруг неожиданно длЯ себЯ
крикнула:
     - ќто они недостойны разговаривать со мной!
     Њиссис ђид  была женщиной довольно тучной,  но,  услышав это странное и
дерзкое заЯвление,  она вихрем взлетела по лестнице,  втащила менЯ в детскую
и,  швырнув менЯ на  кроватку,  весьма решительно приказала мне весь день не
сходить с места и не раскрывать рта.
     - Ђ  что бы сказал дЯдЯ ђид,  если бы он был жив!  -  вырвалось у  менЯ
почти невольно. ‚о мне заговорило что-то, над чем Я не имела власти.
     - —то?  - беззвучно прошептала миссис ђид, и в ее обычно столь холодных
и спокойных серых глазах поЯвилсЯ даже какой-то страх.
     Ћна  выпустила мое плечо и  уставилась на  менЯ,  словно вопрошаЯ,  кто
перед ней - ребенок или дьЯвол? ’огда Я осмелела:
     - Њой дЯдЯ ђид на небе, он видит все и знает, что вы думаете и делаете;
и папа и мама - тоже: они знают, что вы менЯ запираете на целые дни и хотите
моей смерти.  Њиссис ђид  быстро овладела собой;  она изо всех сил принЯлась
менЯ трЯсти,  затем надавала пощечин и  ушла,  не  промолвив ни  слова.  ќто
упущение наверстала Ѓесси,  -  она  в  течение целого часа  отчитывала менЯ,
доказываЯ с  полной очевидностью,  что  Я  самое злое и  неблагодарное дитЯ,
какое когда-либо росло под  чьей-нибудь крышей.  џ  готова была поверить ей,
ибо понимала сама, что в моей груди бушуют только злые чувства.
     Њиновали ноЯбрь,  декабрь,  а также половина ЯнварЯ.  ‚ ѓейтсхэде,  как
всегда,  весело отпраздновали рождество и Ќовый год;  на всех щедро сыпались
подарки,  миссис ђид давала обеды и вечера.  џ была, разумеетсЯ, лишена всех
этих развлечений:  мое  участие в  них ограничивалось тем,  что Я  ежедневно
наблюдала,  как нарЯжались ќлиза и „жорджиана и как они затем отправлЯлись в
гостиную,  разодетые в  кисейные платьЯ с  пунцовыми кушаками,  распустив по
плечам тщательно завитые локоны,  а  затем  прислушивалась к  звукам роЯлЯ и
арфы, доносившимсЯ снизу, к беготне буфетчика и слуг, подававших угощение, к
звону хрусталЯ и фарфора,  к гулу голосов,  вырывавшемусЯ из гостиной, когда
открывались и закрывались двери. “став от этого занЯтиЯ, Я покидала площадку
лестницы и  возвращалась в  тихую и  пустую детскую.  ’ам мне хоть и  бывало
грустно, но Я не чувствовала себЯ несчастной.
     ѓоворЯ по правде,  у  менЯ не было ни малейшего желаниЯ очутитьсЯ среди
гостей, так как эти гости редко обращали на менЯ внимание; и будь Ѓесси хоть
немного приветливее и общительнее,  Я бы предпочла спокойно проводить вечера
с нею, вместо того чтобы непрерывно находитьсЯ под грозным оком миссис ђид в
комнате,  полной незнакомых дам и  мужчин.  Ќо  Ѓесси,  одев своих барышень,
обычно удалЯлась в  более оживленную часть дома  -  в  кухню или  в  комнату
экономки -  и прихватывала с собой свечу.  Ђ Я сидела с куклой на коленЯх до
тех пор,  пока не угасал огонь в камине,  и испуганно озиралась, так как мне
чудилось,  что в  полутемной комнате находитсЯ какой-то страшный призрак;  и
когда  в   камине  оставалась  только  кучка  рдеющей  золы,   Я   торопливо
раздевалась, дергаЯ изо всех сил шнурки и тесемки, и искала защиты от холода
и мрака в своей кроватке.  џ всегда клала с собой куклу: каждое человеческое
существо должно что-нибудь любить, и, за неимением более достойных предметов
длЯ этого чувства,  Я  находила радость в привЯзанности к облезлой,  дешевой
кукле,  скорее  похожей  на  маленькое  огородное  пугало.  ’еперь  мне  уже
непонЯтна та нелепаЯ нежность,  которую Я питала к этой игрушке,  видЯ в ней
чуть ли  не живое существо,  способное на человеческие чувства.  џ  не могла
уснуть,  не завернув ее в  широкие складки моей ночной сорочки;  и когда она
лежала рЯдом со мной,  в  тепле и под моей защитой,  Я была почти счастлива,
считаЯ, что должна быть счастлива и она.
     Љакими долгими казались мне  часы,  когда  Я  ожидала разъезда гостей и
шагов  Ѓесси  в  коридоре;  иногда  она  забегала в  течение вечера -  взЯть
наперсток или ножницы или принести мне что-нибудь на ужин - булочку, пирожок
с  сыром,  -  и тогда она усаживалась на краю постели,  пока Я ела,  а затем
подтыкала под матрац краЯ одеЯла,  а два раза даже поцеловала менЯ,  говорЯ:
"‘покойной ночи,  мисс  „жен".  Љогда Ѓесси была так  кротко настроена,  она
казалась  мне  лучшим,  красивейшим и  добрейшим  созданием на  свете;  и  Я
страстно желала,  чтобы она всегда была приветливой и внимательной и никогда
бы не толкала менЯ,  не дразнила, не обвинЯла в том, в чем Я была неповинна,
как это с ней часто случалось.  ’еперь мне кажетсЯ,  что Ѓесси ‹и была очень
одарена от  природы:  она  делала все  живо и  ловко и  к  тому же  обладала
замечательным талантом  рассказывать сказки,  которые  производили  на  менЯ
огромное впечатление.  Ћна была прехорошенькой, - если мои воспоминаниЯ о ее
лице  и  фигуре не  обманывают менЯ.  ‚  моей памЯти встает стройнаЯ молодаЯ
женщина,  черноволосаЯ и  темноглазаЯ,  с  правильными чертами,  со  свежим,
здоровым  румЯнцем;   но  всЯ  беда  в   том,   что  у   нее  был  резкий  и
неуравновешенный характер и  весьма смутные представлениЯ о беспристрастии и
справедливости;  но даже и такой Я предпочитала ее всем остальным обитателЯм
ѓейтсхэдхолла.
     ќто произошло пЯтнадцатого ЯнварЯ,  около девЯти часов утра. Ѓесси ушла
вниз завтракать;  моих кузин еще не позвали к столу. ќлиза надевала шлЯпку и
старое  теплое  пальто,   собираЯсь  идти  кормить  своих  кур,  -  занЯтие,
доставлЯвшее ей большое удовольствие.  Љогда они неслись,  она с  не меньшим
удовольствием продавала Яйца экономке и копила вырученные деньги. ќлиза была
страшнаЯ скареда и  прирожденнаЯ коммерсантка.  ќто сказывалось не  только в
том,  что она продавала Яйца и  цыплЯт,  но и  в том,  как она торговалась с
садовником из-за рассады и семЯн,  - ибо миссис ђид приказала ему покупать у
этой юной леди псе,  что произрастало на  ее  грЯдках и  что она пожелала бы
продать.  ќлиза же ничего бы не пожалела, лишь бы это сулило ей прибыль. —то
касаетсЯ денег,  то она прЯтала их по всем углам,  завертываЯ в трЯпочки или
бумажки;  но  когда  часть ее  сокровищ была  случайно обнаружена горничной,
ќлиза,  боЯсь,  что пропадет все ее  достоЯние,  согласилась отдавать их  на
хранение матери,  но  притом,  как настоЯщий ростовщик,  -  из  пЯтидесЯти -
шестидесЯти  процентов.  ќти  проценты  она  взимала  каждые  три  месЯца  и
аккуратно заносила свои расчеты в особую тетрадку.
     „жорджиана сидела  перед  зеркалом на  высоком стуле  и  причесывалась,
вплетаЯ в свои кудри искусственные цветы и сломанные перьЯ,  -  она нашла на
чердаке полный Ящик этих украшений.  џ  убирала свою постель,  так как Ѓесси
строжайше приказала мне  сделать это до  ее  возвращениЯ (она теперь нередко
пользовалась мной как второй горничной:  поручала мести пол, стирать пыль со
стульев и тому подобное).  Ќакрыв постель одеЯлом и сложив ночную сорочку, Я
подошла  к  подоконнику,   чтобы  прибрать  разбросанные  на  нем  книжки  с
картинками и  кукольную мебель,  но краткое приказание „жорджианы оставить в
покое  ее  игрушки  (ибо  крошечные  стульчики и  зеркальце,  очаровательные
тарелочки и  чашечки принадлежали именно ей)  остановило менЯ;  и  тогда  от
нечего делать Я  стала дышать на  морозные цветы,  которыми было разукрашено
окно,  и,  очистив таким образом маленькое местечко,  заглЯнула в  скованный
суровым морозом сад, где все казалось недвижным и мертвым.
     €з окна был виден домик привратника и  усыпаннаЯ гравием дорога;  и как
раз  тогда,  когда  мне  удалось расчистить достаточно широкий кружок  среди
затЯнувшей стекло серебристо-белой  листвы,  ворота распахнулись и  во  двор
въехал экипаж. џ равнодушно следила за тем, как он приближалсЯ к подъезду: в
ѓейтсхэд часто приезжали экипажи,  но  ни  один не привозил гостей,  которые
представлЯли бы интерес длЯ менЯ.  ќкипаж остановилсЯ перед домом,  раздалсЯ
резкий  звук  колокольчика,  гостЯ  впустили.  ‚се  это  менЯ  совершенно не
касалось,  и мое праздное внимание вскоре было привлечено голодным снегирем,
который,  чирикаЯ, уселсЯ на ветку голой шпалерной вишни у самой стены дома,
неподалеку от окна.  Ћстатки моего завтрака,  состоЯвшие из хлеба и  молока,
еще были на столе,  и,  раскрошив булку, Я принЯлась дергать форточку, чтобы
высыпать крошки на карниз; но тут в детскую вбежала Ѓесси.
     - Њисс „жен, скорей снимайте передник! —то это вы делаете? Њыли вы руки
и лицо сегоднЯ?
     Џрежде чем  ответить,  Я  принЯлась дергать оконную раму,  так  как мне
хотелось обеспечить птичке ее завтрак;  наконец рама поддалась,  Я  высыпала
крошки -  они упали частью на каменный карниз, частью на вишневую ветку - и,
закрыв окно, ответила:
     - Ќет, Ѓесси, Я только что кончила обметать пыль.
     - ЌесноснаЯ девчонка!  ЌерЯха!  Ђ что вы сейчас делали? ‡ачем открывали
окно?
     Ћднако ответить мне не пришлось,  ибо Ѓесси, видимо, слишком торопилась
и, не слушаЯ моих объЯснений, потащила менЯ к умывальнику, беспощадно, хотЯ,
к  счастью,  быстро,  обработала мое  лицо  и  руки водой,  мылом и  жестким
полотенцем,  пригладила волосы щеткой, сорвала с менЯ передник, вытолкала на
площадку лестницы и приказала сойти вниз, так как менЯ ждут в столовой.
     Њне  очень хотелось спросить,  кто ждет менЯ и  там ли  миссис ђид,  но
Ѓесси уже исчезла,  захлопнув дверь.  џ  стала медленно спускатьсЯ.  ‚от уже
почти  три  месЯца,  как  миссис ђид  не  приглашала менЯ  вниз;  моЯ  жизнь
протекала только в детской,  поэтому столоваЯ,  зал и гостинаЯ сделались длЯ
менЯ недосЯгаемыми, и Я не решалась в них вступить.
     €  вот  Я  очутилась одна  в  пустом  холле;  Я  стоЯла перед  дверью в
гостиную, дрожа и робеЯ. Љакую жалкую трусишку сделал из менЯ в те дни страх
перед  незаслуженным наказанием!  џ  и  в  детскую  боЯлась вернутьсЯ,  и  в
гостиную  не  решалась  войти;   минут  десЯть  простоЯла  Я  так,  терзаЯсь
сомнениЯми; резкий звонок к завтраку заставил менЯ решитьсЯ.
     "Љто это мог вызвать менЯ,  -  недоумевала Я,  нажимаЯ обеими руками на
тугую ручку двери,  не поддававшуюсЯ моим усилиЯм.  -  Љого Я  сейчас увижу,
кроме тети ђид?  Њужчину или женщину?" ђучка,  наконец,  повернулась,  дверь
открылась,  Я вошла, низко присела и, поднЯв глаза, увидела черный столб: по
крайней мере  такое  впечатление на  менЯ  произвела в  первую минуту узкаЯ,
одетаЯ в черное, прЯмаЯ, как палка, фигура, стоЯвшаЯ на ковре перед камином;
угрюмое лицо напоминало высеченную из  камнЯ маску;  она венчала эту колонну
подобно капители.
     Њиссис ђид  сидела на  своем обычном месте у  камина;  она  сделала мне
знак. џ подошла, и она представила менЯ каменному незнакомцу, сказав:
     - ‚от девочка, по поводу которой Я обратилась к вам.
     Ћн -  ибо это был мужчина - медленно повернул голову в мою сторону, его
серые глаза, поблескивавшие из-под щетинистых бровей, вонзились в менЯ, и он
строго сказал густым басом:
     - ђостом она мала; сколько же ей лет?
     - „есЯть лет.
     - ’ак  много?  -  недоверчиво отозвалсЯ он  и  продолжал еще  несколько
мгновений рассматривать менЯ, затем спросил: - Љак тебЯ зовут, девочка?
     - „жен ќйр, сэр.
     Џробормотав эти слова,  Я  посмотрела на  незнакомца;  он показалсЯ мне
очень высоким,  -  но ведь Я  сама была очень мала;  черты лица у  него были
крупные и, так же как весь его облик, суровые и резкие.
     - Ќу, „жен ќйр, ты хорошаЯ девочка?
     Ќевозможно было ответить на этот вопрос утвердительно:  все в маленьком
мирке,  в  котором Я  жила,  были обратного мнениЯ.  џ  молчала.  Њиссис ђид
ответила за менЯ выразительным покачиванием головы и добавила:
     - Њожет быть,  чем  меньше об  этом говорить,  мистер Ѓрокльхерст,  тем
лучше...
     - Ћчень жаль.  ‚ таком случае нам с ней придетсЯ побеседовать. - ”игура
его сломилась под прЯмым углом, он сел в кресло против миссис ђид.
     - Џоди сюда, - сказал он.
     џ  ступила на  ковер  перед  камином;  мистер Ѓрокльхерст поставил менЯ
прЯмо перед собой.  —то за лицо у  него было!  ’еперь,  когда оно находилось
почти на одном уровне с моим, Я хорошо видела его. Љакой огромный нос! Љакой
рот! Љакие длинные, торчащие вперед зубы!
     - Ќет  более прискорбного зрелища,  чем  непослушное дитЯ,  -  особенно
непослушнаЯ девочка. Ђ ты знаешь, куда пойдут грешники после смерти?
     - Ћни пойдут в ад, - последовал мой быстрый, давно затверженный ответ.
     - Ђ что такое ад? ’ы можешь объЯснить мне?
     - ќто Яма, полнаЯ огнЯ.
     - Ђ ты разве хотела бы упасть в эту Яму и вечно гореть в ней?
     - Ќет, сэр.
     - Ђ что ты должна делать, чтобы избежать этого?
     Ћтвет последовал не сразу; когда же он, наконец, прозвучал, против него
можно было, конечно, возразить очень многое.
     - џ лучше постараюсь быть здоровою и не умереть.
     - Ђ как можно старатьсЯ не умереть? „ети моложе тебЯ умирают ежедневно.
‚сего два-три днЯ назад Я  похоронил девочку пЯти лет,  хорошую девочку;  ее
душа теперь на небе.  Ѓоюсь,  что этого нельзЯ будет сказать про тебЯ,  если
господь тебЯ призовет.
     Ќе смеЯ возража