домогание,  вызванные  любовными страданиЯми,
никогда еще не  одолевали менЯ.  ‚едь вы же сами видите,  что дома Я  всегда
бываю весел?
     - Ћбычно да.
     - џ  рад,  что  она смеЯлась над моей матерью.  „а  Я  не  променЯю мою
старушку на целую дюжину красавиц. ќта издевка принесла мне огромную пользу.
Ѓлагодарю вас,  мисс ”эншо!  -  Ћн снЯл шлЯпу с кудрЯвой головы и насмешливо
поклонилсЯ. - „а, да, - повторил он, - Я ей весьма признателен. ЃлагодарЯ ей
Я убедилсЯ,  что девЯть десЯтых моего сердца крепки,  как булат, и лишь одна
десЯтаЯ кровоточит от легкого укола, но рана заживет мгновенно.
     - ‘ейчас вы сердитесь и негодуете; поверьте, завтра все будет выглЯдеть
по-иному.
     - ќто Я-то сержусь и негодую!  ‚ы менЯ плохо знаете. Ќапротив, гнев мой
остыл,  Я  холоден,  как  нынешнЯЯ ночь,  котораЯ,  кстати,  длЯ вас слишком
прохладна. Џора вернутьсЯ в залу.
     - „октор „жон, как внезапно вы переменились!
     - ‚ы ошибаетесь;  но,  впрочем, если во мне и произошла перемена, то по
двум причинам - одну из них Я вам открыл. Ђ теперь пойдемте.
     Њы с  трудом пробрались к  нашим местам:  лотереЯ уже началась,  кругом
царила неразбериха, проход был забит людьми, и мы то и дело останавливались.
‚друг мне  почудилось,  что кто-то  окликнул менЯ,  Я  оглЯнулась и  увидела
поблизости вездесущего,  неотвратимого мосье ЏолЯ.  Ћн вперил в менЯ мрачный
пристальный взглЯд,  хотЯ,  пожалуй,  этот взглЯд относилсЯ не ко мне,  а  к
моему розовому платью,  которое,  наверное,  и было причиной саркастического
выражениЯ  на  его  лице.   Ћн  вообще  не  отказывал  себе  в  удовольствии
покритиковать туалеты учительниц и  пансионерок мадам Ѓек,  и  первые,  надо
сказать,  считали такую  манеру оскорбительной бестактностью;  мне  же  пока
ничего подобного пережить не  пришлось,  вероЯтно,  потому,  что  мои унылые
будничные нарЯды не могли обратить на себЯ внимание.  ‚  тот вечер Я не была
расположена терпеть его нападки,  поэтому и сделала вид, что не замечаю его,
отвернулась и уставилась на рукав доктора „жона,  подумав,  что мне доставит
больше  удовольствиЯ,  успокоениЯ,  приЯтности и  тепла  смотреть на  черный
рукав,  чем на смуглую и  противную физиономию коротышки-профессора.  „октор
„жон,  сам того не ведаЯ,  как бы поддержал мой выбор, наклонившись ко мне и
промолвив ласковым тоном:
     - ‚от,  вот, держитесь ко мне поближе, ‹юси, эти суетливые аборигены не
слишком заботЯтсЯ об остальных людЯх.
     Ћднако остатьсЯ до  конца последовательной мне не  удалось:  поддавшись
гипнотическому или какому-то иному воздействию - непрошеному, тЯгостному, но
мощному,  -  Я вновь оглЯнулась, чтобы проверить, ушел ли мосье Џоль. Љак бы
не  так,  он  стоЯл на прежнем месте и  глЯдел нам вслед,  но совсем другими
глазами -  он проник в мой замысел и понЯл,  что Я избегаю его. Ќасмешливое,
но  не  жестокое  выражение лица  сменилось мрачной  хмуростью,  и  когда  Я
поклонилась  ему,   надеЯсь  уладить  недоразумение,   то  ответом  мне  был
невообразимо церемонный и суровый кивок головы.
     - Љого вы так разгневали, ‹юси? - с улыбкой прошептал доктор Ѓреттон. -
—то это у вас за свирепый друг?
     - Џрофессор из пансиона мадам Ѓек, очень сердитый человечек.
     - „а,  вид у него сейчас очень сердитый -  в чем же вы провинились? —то
произошло? Ћ ‹юси! Џожалуйста, скажите мне, что все это значит.
     - “верЯю вас, ничего таинственного. Њосье ќманюель очень "exigeant"*: Я
уставилась на ваш рукав,  а не присела перед ним в реверансе, значит, по его
мнению, Я не выказала ему должного уважениЯ.
     ______________
     * ’ребовательный (фр.).

     - ќтот малень...  -  начал было доктор „жон, но дальнейшее осталось мне
неизвестным,  ибо тут менЯ чуть не сбили с ног. Њосье Џоль продиралсЯ вперед
мимо нас,  не  обращаЯ вниманиЯ на безопасность окружающих и  расталкиваЯ их
локтЯми, так что люди начали теснить друг друга.
     - Њне кажетсЯ,  он принадлежит к тем,  кого сам назвал бы "mechant"*, -
сказал доктор Ѓреттон. џ с ним согласилась.
     ______________
     * ‡люка (фр.).

     ‘  трудом мы  пробрались сквозь толпу и  наконец уселись на свои места.
Љолесо лотереи крутилось уже  почти целый час;  это было веселое и  занЯтное
зрелище;  у  нас были билеты,  и  мы  все трое при очередном повороте колеса
переходили от надежды к унынию.  „ве девочки - одна шести, другаЯ пЯти лет -
вытаскивали  из  колеса  талончики  с  номерами,   и  тут  же  с  подмостков
объЯвлЯлось,  какие  билеты  выиграли.  ‚ыигрышей было  много,  но  все  они
ценности не представлЯли.  Ќам с  доктором „жоном повезло -  обоим выпало по
выигрышу:   мне  досталсЯ  портсигар,  а  ему  дамскаЯ  шлЯпка  -  воздушный
серебристо-голубой  тюрбан,  украшенный сбоку  белоснежным плюмажем.  „октор
„жон горел желанием совершить со мною обмен,  но Я не внЯла доводам рассудка
и  храню  портсигар до  сих  пор:  он  напоминает мне  былые времена и  один
счастливый вечер.
     Ќу,  а  что  до  доктора „жона,  то  он,  держа  тюрбан двумЯ  пальцами
вытЯнутой вперед руки, глЯдел на него со смешанным выражением почтительности
и  смЯтениЯ,  что не могло не вызвать смеха.  Ќаконец,  перестав смотреть на
шлЯпку, он вознамерилсЯ было положить нежное изделие на пол, у своих ног, не
имеЯ,  по-видимому,  ни  малейшего представлениЯ,  как  следует обращатьсЯ с
предметами подобного рода,  и если бы не вмешательство миссис Ѓреттон, он, Я
полагаю,  пришлепнул бы  тюрбан на  манер цилиндра и  сунул его  под  мышку,
однако его матушка уложила шлЯпу в картонку, откуда ее ранее извлекли.
     ѓрэм весь вечер был в  радужном настроении,  и  его веселость выглЯдела
естественной и  непринужденной.  ЋбъЯснить,  как  он  держалсЯ в  тот вечер,
нелегко:  было в  его поведении что-то необычное,  своеобразное.  џ  увидела
редкое умение обуздывать страсти и неисчерпаемый запас здоровых сил, которые
без  чрезмерного длЯ них напрЯжениЯ одолели ђазочарование,  вырвав до  конца
его  жало.   …го  тогдашнее  поведение  напомнило  мне  те  особенности  его
характера,  которые  Я  наблюдала,  когда  сопровождала  его  при  посещении
беднЯков,  заключенных и  других  страдальцев,  населЯющих Ќижний  город:  в
докторе „жоне совмещались решимость,  терпеливость и доброта. Љому же он мог
не  нравитьсЯ?  Ћн не проЯвлЯл ни нерешительности,  котораЯ заставила бы вас
размышлЯть,  как  помочь  ему  преодолеть колебаниЯ,  ни  раздражительности,
нарушающей покой и  подавлЯющей радость;  с  его уст не  слетали Язвительные
колкости, оскорблЯющие человека до глубины души; глаза его не метали злобных
взглЯдов,  которые,  как  отравленные ржавые стрелы,  поражают вас  прЯмо  в
сердце:  рЯдом с ним царили мир и спокойствие,  а вокруг него -  благодатное
дружелюбие.
     €  все же  он не простил и  не забыл мисс ”эншо.  ‘омневаюсь,  что гнев
быстро улетучивалсЯ из души доктора Ѓреттона,  а  уж если он разочаровалсЯ в
ком-нибудь,  то -  навсегда.  Ћн несколько раз поглЯдывал на „жиневру, но не
украдкой,  со смирением,  а открыто,  как сторонний наблюдатель. „е Ђмаль не
отходил от  „жиневры ни на шаг,  подле нее сидела и  миссис —амли,  и  они с
головой погрузились в оживленную беседу, чем, впрочем, были занЯты не только
те,  кто сидел в  малиновой ложе,  но и  зрители попроще.  ‚  пылу разговора
„жиневра один-два  раза  взмахнула рукой,  и  при  этом у  нее  на  запЯстье
сверкнул  великолепный браслет.  ‚  глазах  у  доктора  „жона  блеснуло  его
отражение и зажгло в них гнев и иронию; он рассмеЯлсЯ.
     - Џожалуй,  -  заЯвил он, - Я возложу тюрбан на алтарь моих приношений;
там  он,  несомненно,  обретет  признание:  ни  одна  гризетка не  принимает
подарков с такой готовностью, как „жиневра. Ќепостижимо! ‚едь она из хорошей
семьи.
     - Ќо  вам не известно,  какое воспитание она получила,  доктор „жон,  -
возразила Я.  - ‚сю жизнь ее продержали в заграничных пансионах, и она имеет
законное  основание  оправдывать большинство своих  недостатков невежеством.
Љроме того,  из ее слов можно заключить, что родители ее воспитывались в том
же духе.
     - Њне  всегда  было  Ясно,  что  она  не  богата,  и  прежде эта  мысль
доставлЯла мне удовольствие, - сказал он.
     - Ћна и мне говорила то же,  - подтвердила Я, - в таких делах она очень
правдива и  никогда не  станет лгать,  в  отличие от ее соучениц -  уроженок
‹абаскура.  ‘емьЯ  у  нее  большаЯ,  и  родители занимают такое  положение в
обществе и  располагают такими  свЯзЯми,  которые вынуждают их  жить  не  по
средствам;  сочетание  стесненных  обстоЯтельств  и  врожденной  беспечности
породило  беспредельную неразборчивость в  средствах при  желании  сохранить
благопристойность. ’акова обстановка, в которой выросла девочка.
     - џ так и думал...  но питал надежду переделать ее.  Ћднако,  ‹юси,  по
правде говорЯ,  сегоднЯ,  глЯдЯ на нее и де ЂмалЯ,  Я ощутил нечто новое.  џ
почувствовал это  еще  до  того,  как  она  столь  дерзко  поступила с  моей
матушкой.  Ќа менЯ очень неприЯтное впечатление произвел взглЯд, которым они
обменЯлись, когда вошли в залу.
     - —то вы  имеете в  виду?  ‚едь длЯ вас не новость,  что они заигрывают
друг с другом?
     - Љакое же  заигрывание!  ќто  всего лишь невиннаЯ девичьЯ хитрость,  с
помощью которой пытаютсЯ привлечь к  себе избранника.  џ  же говорю совсем о
другом - во взглЯде, которым они обменЯлись, скрывалсЯ тайный сговор, а в ее
взглЯде не было девической чистоты. Ќа женщине, котораЯ способна послать или
принЯть подобный взглЯд,  Я  ни  за  что  не  хотел бы  женитьсЯ,  будь  она
прекрасна,  как Ђфродита.  ‘корее Я  уж взЯл бы за себЯ простую крестьЯнку в
коротких юбках и высоком чепце, но был бы уверен, что она честнаЯ девушка.
     џ  не могла сдержать улыбку.  Ћн,  конечно,  сгущал краски -  честность
„жиневры,  несмотрЯ на ее взбалмошность,  не вызывала сомнений.  ’ак Я ему и
сказала, но он покачал головой в знак несогласиЯ и заЯвил, что не доверил бы
ей свое доброе имЯ.
     - ќто как раз единственное,  -  возразила Я,  -  что вы можете спокойно
доверить ей.  Ћна без зазрениЯ совести опустошила бы кошелек мужа, промотала
бы его состоЯние и не пощадила ни его терпениЯ,  ни склонностей, но при этом
она никому, в том числе и самой себе, не разрешила бы чернить его репутацию.
     - „а вы прЯмо-таки превратились в ее адвоката,  -  заметил он.  - “ж не
хотите ли вы, чтобы Я вновь надел на себЯ сброшенные цепи?
     - Ќет,  напротив, Я рада видеть вас свободным и надеюсь, что вы надолго
останетесь независимым, но будьте при этом справедливым.
     - Ќо, ‹юси, Я справедлив, как сам ђадамант{234}. € все-таки, когда менЯ
отталкивают,  Я  не  могу не испытывать гнева.  ѓлЯдите!  Љороль и  королева
встали.  Њне  нравитсЯ королева -  у  нее  очень приЯтное лицо.  Њама ужасно
устала, боюсь, мы не довезем ее до дому, если тотчас же не уедем.
     - ќто Я-то устала,  „жон?  -  воскликнула миссис Ѓреттон -  вид у нее и
впрЯмь был не менее оживленный и  бодрый,  чем у сына.  -  Ѓерусь пересидеть
тебЯ:  давай останемсЯ здесь до утра и посмотрим, кто из нас раньше выбьетсЯ
из сил - Я или ты.
     - Џредпочел бы не ставить подобного опыта,  ибо вы, мама, действительно
самое неувЯдаемое из  всех  вечнозеленых растений и  самаЯ цветущаЯ из  всех
почтенных  дам.  Ѓудем  считать,  что  мы  вынуждены столь  срочно  покинуть
общество из-за слабых нервов и хрупкого организма вашего сына.
     - ‹енивец!  ’ебе  просто захотелось спать,  и  ты  требуешь,  чтобы  мы
подчинились твоему  капризу.  Љстати,  и  у  ‹юси  довольно  измученный вид.
‘тыдитесь,  ‹юси!  ‚  вашем возрасте Я  была способна выезжать по семь раз в
неделю,  сохранЯЯ при этом здоровый цвет лица.  Ќу так и быть,  пойдемте,  и
можете хихикать над  почтенной дамой  сколько угодно,  а  она  позаботитсЯ о
картонке и тюрбане.
     €менно так она и  поступила.  џ  хотела взЯть у  нее коробку,  но она с
притворным презрением оттолкнула менЯ,  заЯвив, что мне впору позаботитьсЯ о
самой себе. Ќе свЯзаннаЯ теперь, в разгар наступивших после отбытиЯ королЯ и
королевы "разрухи и разора"{234},  этикетом, миссис Ѓреттон двинулась вперед
и проложила нам путь через толпу. ѓрэм следовал за ней, возвещаЯ: "Ќикогда в
жизни не приходилось мне видеть более очаровательной гризетки с  картонкой в
руках, чем моЯ матушка". Ћн также посоветовал мне обратить внимание на Явное
пристрастие  миссис   Ѓреттон   к   небесно-голубому  тюрбану   и   высказал
уверенность, что она собираетсЯ со временем надеть его.
     Ќочь была очень холодной и темной, но нам удалось быстро нанЯть экипаж.
‚нутри было тепло и уютно, как у камина, и поездка домой оказалась, пожалуй,
еще более приЯтной,  чем дорога в  концерт.  “довольствию нашему не помешало
даже  то  обстоЯтельство,  что  кучер,  пробыв в  лавке  "marchand de  vin"*
значительную часть  того  времени,  которое мы  провели на  концерте,  долго
тащилсЯ  по  темной  и  пустынной  дороге  и  пропустил поворот,  ведущий  к
"’еррасе";  мы же, болтаЯ и смеЯсь, не заметили этой оплошности, пока миссис
Ѓреттон не заЯвила,  что всегда считала их замок местом отдаленным,  но лишь
теперь понЯла,  что он  расположен где-то  на  краю света,  ибо мы  едем уже
полтора часа, а нужного поворота еще не сделали.
     ______________
     * ’орговца вином (фр.).

     ’огда  ѓрэм  выглЯнул наружу  и  увидел  лишь  затЯнутые туманом  полЯ,
разделенные невидимыми низкими  изгородЯми,  о  существовании которых  можно
было только догадыватьсЯ по  окаймлЯвшим их  рЯдам кустов и  лип.  Џоскольку
поблизости от "’еррасы" ничего похожего на этот пейзаж не было,  он смекнул,
что произошло,  приказал кучеру осадить лошадей, выбралсЯ из экипажа, сел на
козлы и  взЯл вожжи в свои руки.  Ћн и доставил нас благополучно домой после
того, как мы пропутешествовали лишние полтора часа.
     Њарта  позаботилась о  нас  -  в  камине весело горел огонь,  стол  был
красиво накрыт к ужину;  все это производило самое отрадное впечатление.  Њы
разошлись по  своим  комнатам,  когда  уже  занималось зимнее  утро.  ‘нимаЯ
розовое платье и кружевную накидку, Я пребывала в гораздо лучшем настроении,
чем когда их  надевала.  „умаю,  что не каждый,  кто ослепительно блистал на
концерте,  мог  сказать о  себе то  же  самое,  ибо  не  всех судьба одарила
радостью дружбы, приносЯщей успокоение и непритЯзательные надежды.


                                 ѓлава XXI

        ‚Ћ‡‚ђЂ™…Ќ€…

     …ще три днЯ,  и  Я  должна вернутьсЯ в  пансион.  ‘ грустью провожала Я
уходЯщие мгновениЯ,  с наслаждением остановила бы их бег, но, глЯдЯ на часы,
Я видела, с какой неумолимой быстротой минута сменЯет минуту.
     - ‹юси, вы сегоднЯ не уедете от нас, - стала убеждать менЯ за завтраком
миссис Ѓреттон, - вы ведь знаете, что мы можем выговорить вам отсрочку.
     - џ бы не стала просить об отсрочке, даже если это ничего бы не стоило,
- возразила Я.  -  џ  хочу лишь одного -  чтобы прощание было уже позади и Я
вновь обосновалась на улице ”оссет.  џ должна уехать сейчас же,  немедленно,
мой чемодан уже упакован и стЯнут ремнЯми.
     Ћднако мой  отъезд зависел от  ѓрэма,  выразившего желание сопровождать
менЯ, а он весь день был занЯт и вернулсЯ домой, когда уже смеркалось. Њежду
мною и Ѓреттонами завЯзалсЯ недолгий спор - они настаивали, чтобы Я осталась
до завтра,  а Я,  смирившись перед неизбежным,  пришла в такое волнение, что
чуть не расплакалась.  џ  ждала расставаниЯ с  тем же нетерпением,  с  каким
приговоренный к смерти,  стоЯ на эшафоте,  ждет,  когда,  наконец, опуститсЯ
топор;  Я страстно желала, чтобы казнь свершилась. Њиссис Ѓреттон с сыном не
могли понЯть,  сколь глубоким было мое  нетерпение,  ибо им  не  приходилось
переживать подобное состоЯние души.
     Љогда доктор „жон  помог мне  выйти из  экипажа,  было уже  темно.  Ќад
входом горел  фонарь;  как  и  весь  день,  моросил мелкий ноЯбрьский дождь;
мокрый тротуар отражал свет фонарЯ.  …ще не прошло и  года,  как Я,  точно в
такую  же  ночь,  впервые остановилась у  этого  порога;  вокруг  ничего  не
изменилось. џ помнила даже форму булыжников на мостовой, которые Я, одинокаЯ
просительница,  рассеЯнно созерцала,  ожидаЯ с  бьющимсЯ сердцем,  когда мне
откроют дверь.  ‚ ту же ночь Я ненадолго встретилась с тем, кто сейчас стоЯл
рЯдом со мной.  Ќапомнила ли Я  ему хоть раз об этой встрече,  попыталась ли
объЯснитьсЯ?   Ќет,   мне  и  не  хотелось  говорить  о  ней,  ибо  приЯтное
воспоминание сохранитсЯ вернее, если оно спрЯтано глубоко в памЯти.
     ѓрэм дернул дверной колокольчик.  „верь открылась тотчас же, потому что
как раз в это времЯ уходили пансионерки,  которые оставались здесь до самого
вечера, а дома только ночевали, и ђозина была начеку.
     - Ќе входите,  -  попросила Я доктора „жона, но он уже перешагнул порог
Ярко освещенного вестибюлЯ.  џ просто не хотела,  чтобы он заметил у менЯ на
глазах слезы  -  его  мЯгкой натуре не  следовало лишний раз  сталкиватьсЯ с
подобными проЯвлениЯми печали. Ћн стремилсЯ прийти людЯм на помощь, исцелить
их даже в тех случаЯх,  когда его врачебное искусство,  по всей вероЯтности,
не могло ни вылечить, ни принести облегчениЯ.
     - Ќе унывайте,  ‹юси.  Џомните, что матушка и Я остаемсЯ вашими верными
друзьЯми. Њы вас не забудем.
     - џ тоже, доктор „жон.
     ‚несли мой чемодан.  Њы  пожали друг другу руки,  он  направилсЯ было к
выходу,  но  вновь повернулсЯ ко  мне,  видимо,  не  сделав или не договорив
чего-то, что выразило бы полнее его великодушные побуждениЯ.
     - ‹юси, - произнес он, следуЯ за мной, - вам будет здесь очень одиноко?
     - ‘начала - да.
     - Ќу,  ничего,  мама скоро заедет к вам, а Я... сейчас скажу вам, что Я
сделаю.  џ  напишу  письмо,  знаете,  какую-нибудь  веселую чепуху,  котораЯ
взбредет мне в голову, - ладно?
     "—уткое, благородное сердце!" - подумала Я, а вслух, улыбаЯсь, сказала:
     - €  думать не смейте -  брать на себЯ еще и такую работу.  ‚ы да чтобы
писали мне - у вас на это нет времени.
     - Ќу, времЯ-то Я найду. „о свиданиЯ!
     €  он ушел.  ’ЯжелаЯ дверь с  грохотом захлопнулась -  топор опустилсЯ,
казнь свершилась.
     ‡апретив  себе  думать,   запретив  себе  отдаватьсЯ  чувствам,  глотаЯ
обильные слезы,  Я  направилась в  гостиную мадам,  чтобы,  в соответствии с
этикетом,   выразить  ей  свое  почтение.   Ћна  встретила  менЯ  с  отлично
разыгранным  радушием   и   даже,   правда,   весьма   недолго,   изображала
гостеприимную хозЯйку.  —ерез десЯть минут мне было разрешено удалитьсЯ.  €з
salle a  manger Я прошла в трапезную,  где в это времЯ собрались на вечерние
занЯтиЯ пансионерки и  учителЯ;  здесь тоже была выражена радость по  поводу
моего возвращениЯ,  на этот раз,  мне кажетсЯ,  искреннЯЯ. ’еперь Я получила
возможность удалитьсЯ в дортуар.
     "Ќеужели  ѓрэм  и  вправду  напишет  мне?"  -  задала  Я  себе  вопрос,
опустившись без сил на край кровати.
     ђазум,  потихоньку вернувшийсЯ ко мне в полумраке этой длинной,  тускло
освещенной комнаты, бесстрастно прошептал: "ђазок он, может, и напишет тебе.
ЏрисущаЯ ему  доброта способна побудить его  к  такому действию,  но  нельзЯ
надеЯтьсЯ,  что  это  повторитсЯ.  Љрайнее  безрассудство  -  полагатьсЯ  на
подобное  обещание,  неслыханное легковерие -  принимать  несколько дождевых
капель за родник, воды которого бесконечно долго не иссЯкают".
     …ще целый час сидела Я в раздумье,  склонив голову.  Њой ђазум, положив
мне  на  плечо  дрЯблую руку  и  касаЯсь моего  уха  холодными,  посиневшими
старческими губами, продолжал шептать.
     "Ќу,  а  если,  -  бормотал он,  -  он  и  напишет,  что тогда?  “ж  не
рассчитываешь ли ты с наслаждением отвечать ему?  Ћ неразумнаЯ!  ‚немли моим
предостережениЯм!  „а будет твой ответ кратким.  Ќе обольщайсЯ надеждой, что
душа твоЯ возрадуетсЯ,  а ум расцветет: не давай воли чувствам, держи себЯ в
руках,  не делай из дружбы развлечениЯ,  а  из тесного общениЯ с  друзьЯми -
забавы".
     "Ќо ведь ты не выговаривал мне за то,  что Я  вела беседы с ѓрэмом",  -
оправдывалась Я.
     "„а,  -  отвечал он, - но мне и не нужно было. Ѓеседовать тебе полезно.
’воЯ речь несовершенна.  ‚о  времЯ разговора неполноценность твоЯ становитсЯ
Явной,  призрачные мечты не получают поддержки - речь твоЯ несет следы горЯ,
лишений и нищеты..."
     "Ќо,  - перебила Я, - коли мое присутствие не производит впечатлениЯ, а
речь нерЯшлива и  невежественна,  разве письмо не  лучше выразит мысли,  чем
дрожащие, невнЯтно бормочущие уста?"
     ђазум  ответил  коротко:  "Џерестань лелеЯть эту  мысль  и  не  вздумай
пользоватьсЯ ею в своих писаниЯх!"
     "‡начит, мне никогда нельзЯ будет открыть свои чувства?"
     "Ќикогда!" - возгласил он.
     џ застонала от его непреклонной суровости.  Ќикогда... никогда... Љакое
страшное слово!  ќтот злой дух -  мой ђазум -  не допустит,  чтобы Я поднЯла
голову,  рассмеЯлась или исполнилась надежды;  он не успокоитсЯ,  пока Я  не
буду окончательно подавлена, устрашена, укрощена и сломлена. ђазум полагает,
что  Я  рождена лишь  длЯ  того,  чтобы  трудитьсЯ ради  куска хлеба,  ждать
смертного часа и  предаватьсЯ грусти на  протЯжении всей жизни.  Њожет быть,
эти доводы и справедливы, но ведь нет ничего удивительного, что мы, времЯ от
времени,  пренебрегаем ими,  освобождаемсЯ от их власти и  выпускаем на волю
врага  ђазума  -   нашу  добрую  живую  ”антазию,   котораЯ  поддерживает  и
обнадеживает нас.  Њы  непременно должны иногда разбивать свои цепи,  как ни
ужасны кары,  ожидающие нас.  ђазум обладает дьЯвольской мстительностью:  он
всегда отравлЯл мое  существование,  как  мачеха отравлЯет жизнь  падчерице.
…сли Я и подчинЯлась ему,  то из страха,  а не из уважениЯ. Ќе будь у менЯ в
запасе доброй ”антазии,  которой Я  тайно поклЯлась в верности,  ђазум давно
довел   бы   менЯ   до   гибели   своим   жестоким  обращением:   лишениЯми,
разочарованиЯми,  скудной пищей,  ледЯным ложем,  непрерывными безжалостными
ударами.  Ќе  однажды ђазум выбрасывал менЯ  зимней ночью на  холодный снег,
швырнув мне длЯ пропитаниЯ изглоданные собаками кости,  клЯнЯсь,  что ничего
иного у  него в  запасе нет,  и отказываЯ мне в праве просить лучшего...  Ќо
потом, запрокинув голову, Я различала лик в кругу вращающихсЯ звезд, из коих
самаЯ ЯркаЯ,  та, что находилась в центре, ниспосылала мне свет сочувствиЯ и
участиЯ.  „ух,  более нежный и добрый,  чем —еловеческий ђазум,  в бесшумном
полете  нисходил к  пустынному краю,  приносЯ с  собой  аромат вечного лета,
благоухание никогда не увЯдающих цветов,  свежий запах деревьев,  плоды коих
суть жизнь,  и  чистый ветерок из мира,  где днем светло и без солнца.  ќтот
добрый  ангел  утолЯл мой  голод  лакомыми и  неведомыми Яствами,  взЯтыми у
собирающих колосьЯ  ангелов,  которые снимают урожай  ранним  росистым утром
райского днЯ. „ух этот - ”антазиЯ - нежно осушал мучительные слезы, уносЯщие
с  собой  самое жизнь,  утишал смертельную усталость,  щедро дарил надежду и
силу отчаЯвшемусЯ.  Љаким состраданием дышал он,  какой опорой служил!  …сли
мне  суждено преклонить колена перед кем-нибудь,  кроме бога,  то  припаду Я
лишь к твоим белоснежным,  легким,  всегда прекрасным стопам. ‚ честь солнца
воздвигнуты храмы,  луне  посвЯщены жертвенники,  но  твоЯ слава сиЯет Ярче!
—еловеческие руки  не  воздвигают свЯтилищ,  уста  не  шепчут молитв в  твою
честь,  но души,  испокон веков, неизменно поклонЯютсЯ тебе. ’воЯ обитель не
ограждена стенами,  не  вздымаетсЯ куполом,  это  храм,  основанием которому
служит  бесконечное  пространство;   это  богослужение,   таинства  которого
совершаютсЯ во имЯ гармонии миров!
     Ћ безраздельнаЯ властительница! ’вое бессмертие охранЯет громаднаЯ рать
мучеников;  свершениЯм твоим  споспешествует когорта  избранных достойнейших
героев.   Ќепререкаемое  божество,   самой  сутью  твоей  ты   противостоишь
разрушению!
     ќта дочь Ќеба не забыла обо мне в тот вечер;  увидев,  как Я рыдаю, она
пришла,  чтобы  успокоить  менЯ:  "“сни  и  спи  спокойно,  Я  позлащу  твои
сновидениЯ".
     Ћна сдержала слово и  всю ночь охранЯла мой сон,  но  на заре ее сменил
ђазум.  џ  проснулась в  испуге;  в  оконные стекла стучал дождь;  времЯ  от
времени слышались сердитые завываниЯ ветра;  в  ночнике,  стоЯвшем на черной
круглой подставке в  центре дортуара,  догорал огонь -  день вступал в  свои
права.  Љак жаль мне тех,  кто,  просыпаЯсь,  испытывает душевные муки! ‚ то
утро остраЯ боль пробуждениЯ с титанической силой выхватила менЯ из постели.
Љак поспешно Я  одевалась в  холоде дождливого утра!  ‘ какой жадностью пила
ледЯную воду,  охладившуюсЯ за ночь в графине! Љ этому укреплЯющему средству
Я часто прибегала, как пьЯница к вину, когда менЯ терзала печаль.
     ‚скоре зазвонил колокол,  призывающий всех проснутьсЯ.  Ќо  Я  уже была
одета  и  первой  спустилась в  столовую,  где  топилась печь.  ‚  остальных
комнатах царил холод,  так как сюда уже пришла суроваЯ континентальнаЯ зима,
и  хотЯ было еще только начало ноЯбрЯ,  над …вропой проносилсЯ пронизывающий
северный ветер.  Џомню, что когда Я впервые увидела эти черные печи, они мне
не понравились, но теперь у менЯ стало свЯзыватьсЯ с ними ощущение уюта, и Я
полюбила их, как любим мы в Ђнглии камины.
     “севшись около одной из этих утешительниц, Я предалась серьезному спору
с  самой собою о  жизни и  ее превратностЯх,  о  ‘удьбе и  ее велениЯх.  Њой
рассудок,  успокоившийсЯ и  окрепший после  пережитого,  установил длЯ  себЯ
несколько  непреложных  законов,   запрещающих  под  страхом  жестокой  кары
вспоминать о минутах счастьЯ в прошлом, приказывающих терпеливо продвигатьсЯ
по  невозделанной пустыне  настоЯщего,  предписывающих возлагать надежды  на
веру  -  но  помнить при  этом,  что  столп облачный длЯ  одних "был тучей и
мраком,  а другим освещал путь"{240},  - усмирЯющих влечение к безрассудному
идолопоклонству, сдерживающих страстное стремление к земле обетованной, реки
которой,  вероЯтно,  ЯвЯтсЯ взору лишь в  предсмертных видениЯх,  а цветущие
пастбища ее можно увидеть с  пустынной вершины могильного холма только перед
смертью, как то случилось на горе Ќево{240}.
     Џонемногу сложное чувство силы и страданиЯ объЯло мое сердце, успокоило
или,  во  всЯком  случае,  умерило его  биение  и  помогло мне  обратитьсЯ к
повседневному труду. џ поднЯла голову.
     ЏовторЯю,  Я  сидела около  печи,  встроенной в  стену между столовой и
carre и таким образом обогревающей оба помещениЯ.  Ќеподалеку от печи, в той
же стене,  было окно,  выходившее в  carre.  џ  глЯнула в  него и увидела за
стеклом...  край фески с  кистью,  лоб и два глаза.  Њой взор натолкнулсЯ на
пронзительный взглЯд этих глаз, которые Явно следили за мною. ’олько тогда Я
заметила, что лицо мое залито слезами.
     ‚  этом  странном доме нельзЯ найти уголка,  защищенного от  вторжениЯ,
нельзЯ уронить слезу или  предатьсЯ размышлению в  одиночестве -  всевидЯщий
соглЯдатай всегда тут как тут.  Љакое же  дело привело во внутренние покои в
столь необычный час еще одного соглЯдатаЯ -  нового,  в доме не живущего, да
еще  мужчину?  Џо  какому праву он  осмелилсЯ подсматривать за  мной?  Ќикто
другой из  профессоров не решилсЯ бы пересечь carre до звонка,  возвещающего
начало занЯтий.  Њосье  ќманюель не  обращал вниманиЯ ни  на  времЯ,  ни  на
правила: ему понадобилсЯ какой-то справочник в библиотеке старшего класса, а
путь  туда  лежал  через столовую.  Џоскольку он  обладал способностью сразу
видеть все,  что происходит впереди, сзади и по сторонам, он через маленькое
оконце узрел и менЯ - и вот он стоит в дверЯх столовой.
     - Mademoiselle, vous etes triste*.
     ______________
     * Њадемуазель, вы грустите (фр.).

     - Monsieur, j'en ai bien le droit*.
     ______________
     * Ќо Я имею на это право, сударь (фр.).

     - Vous  etes  malade de  coeur  et  d'humeur*,  -  продолжал он.  -  ‚ы
опечалены и в то же времЯ возмущены.  “ вас на щеках слезы, и они, Я уверен,
горЯчи,  как искры,  и  солоны,  как кристаллики морской соли.  Љакой у  вас
отчужденный взглЯд. •отите знать, кого вы мне сейчас напоминаете?
     ______________
     * Ђ все же на душе у вас невесело (фр.).

     - Њосье,  менЯ скоро позовут к молитве; в это времЯ днЯ Я не располагаю
временем длЯ долгих разговоров... простите, но...
     - џ  готов все простить,  -  перебил он  менЯ,  -  Я  нахожусь в  столь
смиренном расположении духа,  что его не  смогут нарушить ни холодный прием,
ни  даже оскорбление.  ’ак  вот,  вы  напоминаете мне только что пойманного,
неприрученного дикого звереныша,  с  Яростью и  страхом глЯдЯщего на впервые
поЯвившегосЯ дрессировщика.
     ЉакаЯ   непростительнаЯ  вольность   в   обращении!   ЏодобнаЯ   манера
разговаривать даже с  ученицей выглЯдела бы опрометчивой и  грубой,  а  уж с
учительницей -  была  просто недопустимой.  Ћн  рассчитывал вывести менЯ  из
терпениЯ;  Я видела,  как он стараетсЯ раздразнить менЯ и вызвать взрыв.  Ќо
нет, Я не собиралась доставить ему такое удовольствие и хранила молчание.
     - ‚ы похожи,  - заЯвил он, - на человека, который готов выпить сладкого
Яду, но с отвращением оттолкнет полезное снадобье, если оно горькое.
     - ’ерпеть не могу горькое и не верю,  что оно может приносить пользу. Ђ
вот все сладкое,  будь то  Яд или обычнаЯ пища,  обладает,  что ни говорите,
одним приЯтным свойством -  сладостью.  „умаю, что лучше умереть мгновенно и
легко, чем влачить долгое безрадостное существование.
     - ‚ы бы каждый день исправно принимали дозу горького снадобьЯ,  если бы
Я обладал правом прописать вам его,  а что касаетсЯ вашего любимого Яда,  то
Я, наверное, разбил бы самый сосуд, в котором он хранитсЯ.
     џ  резко отвернулась от него,  потому что,  во-первых,  его присутствие
было  мне  весьма  неприЯтно,  а  во-вторых,  Я  хотела избегнуть дальнейших
вопросов,  опасаЯсь,  что усилиЯ,  требующиесЯ длЯ ответа на них, лишат менЯ
самообладаниЯ.
     - Џослушайте,  -  произнес он более мЯгким тоном, - признайтесь, - ведь
вы грустите потому, что расстались с друзьЯми, - не правда ли?
     ‚крадчиваЯ мЯгкость была не  более привлекательна,  чем  инквизиторскаЯ
цепкость.  џ продолжала безмолвствовать. ’огда он вошел в комнату, уселсЯ на
скамейку Ярдах в  двух от менЯ и  с  завидным упорством и несвойственным ему
терпением  пыталсЯ  втЯнуть  менЯ  в  разговор,  но  попытки  его  оказались
тщетными,  поскольку говорить Я была просто не в состоЯнии. ‚ конце концов Я
стала умолЯть его оставить менЯ одну,  но голос у  менЯ дрогнул,  Я  закрыла
лицо руками и,  уронив голову на  стол,  беззвучно,  горько разрыдалась.  Ћн
посидел еще немного.  џ не поднЯла головы и не произнесла ни слова,  пока не
услышала стука закрывающейсЯ двери и звука удалЯющихсЯ шагов. ‘лезы принесли
мне облегчение.
     џ  успела ополоснуть глаза до завтрака и поЯвилась в столовой,  как мне
кажетсЯ,  в таком же спокойном виде,  что и все остальные, хотЯ, разумеетсЯ,
не в  столь оживленном настроении,  в каком пребывала сидевшаЯ напротив юнаЯ
девица,  котораЯ  вперила в  менЯ  сверкающие весельем глаза  и  без  лишних
церемоний  протЯнула  мне  через  стол  белую  ручку,  чтобы  Я  ее  пожала.
Џутешествие, развлечениЯ и возможность пофлиртовать Явно пошли мисс ”эншо на
пользу:  она  поправилась,  щеки округлились и  стали похожи на  Яблочки.  ‚
последний раз Я  видела ее в изЯщном вечернем туалете.  ЌельзЯ сказать,  что
сейчас,  в  будничном платье  свободного покроЯ  из  темно-синей  материи  в
дымчато-черную клетку,  она выглЯдела менее очаровательной.  Џо-моему,  этот
неЯркий утренний нарЯд даже подчеркивал ее  красоту,  оттенЯЯ белизну колеи,
свежесть румЯнца и великолепие золотистых волос.
     - ђада,  что вы вернулись,  ’имон{243},  -  сказала она. - "’имон" было
одно  из  доброго  десЯтка  прозвищ,  которыми  она  наградила  менЯ.  -  ‚ы
представить себе не можете, как мне не хватало вас в этой мрачной дыре.
     - „а неужели?  ‡начит, вы припасли длЯ менЯ работу - например, починить
вам чулки.  -  џ  ни на мгновение не допускала мысли,  что „жиневра способна
быть бескорыстной.
     - Ѓрюзга и ворчуньЯ,  как всегда!  -  воскликнула она.  -  џ иного и не
ожидала  -  вы  не  были  бы  собой,  если  бы  перестали  делать  выговоры.
Џослушайте,  бабусЯ,  надеюсь,  вы  по-прежнему обожаете кофе  и  не  любите
pistolets*, желаете менЯтьсЯ?
     ______________
     * Ѓулочек (фр.).

     - Љак вам угодно.
     „ело в том,  что у нас установилсЯ удобный длЯ менЯ обычай: „жиневре не
нравилсЯ здешний кофе,  потому что на ее вкус, он был недостаточно крепким и
сладким,  но зато она, как и всЯкаЯ здороваЯ школьница, питала пристрастие к
действительно  очень  вкусным  и  свежим  pistolets,   которые  подавали  за
завтраком.  ’ак как порциЯ была длЯ менЯ слишком велика, Я отдавала половину
„жиневре,  и  только ей,  хотЯ многие не  отказались бы  от добавки;  она же
взамен жертвовала мне свой кофе.  ‚  то  утро мне это было особенно кстати -
есть Я  не  хотела,  но  во рту пересохло от жажды.  ‘ама не знаю,  почему Я
всегда отдавала булочки именно „жиневре и  почему,  если приходилось пить из
одной посуды,  - например, когда мы отправлЯлись на долгую прогулку за город
и заходили перекусить куда-нибудь на ферму, - Я всегда устраивала так, чтобы
моей компаньонкой была она, и, будь то светлое пиво, сладкое вино или парное
молоко,  обычно отдавала ей  львиную долю:  какова бы ни была причина,  но Я
поступала именно так,  и  ей это было известно;  поэтому,  хоть мы бранились
чуть не каждый день, до полного разрыва мы не доходили.
     Џосле  завтрака Я  обычно  удалЯлась в  комнату старшего класса  и  там
наедине с собой читала или, чаще, сидела и размышлЯла до девЯти часов, когда
по  звонку открывались все  двери  и  в  школу  врывалась толпа пансионерок,
приходЯщих кто только на  занЯтиЯ,  а  кто на целый день,  до самого вечера;
звонок этот служил сигналом длЯ начала шумного делового днЯ, который тЯнулсЯ
без отдыха до пЯти часов пополудни.
     ‚ то утро, едва Я уселась, послышалсЯ стук в дверь.
     - Pardon,  Mademoiselle*,  -  произнесла,  бесшумно  войдЯ  в  комнату,
пансионерка.  Ћна взЯла с  парты нужную ей книгу или тетрадь и  удалилась на
цыпочках,  пробормотав,  когда проходила мимо менЯ:  -  Que Mademoiselle est
appliquee!**
     ______________
     * Џростите, мадемуазель (фр.).
     ** ЉакаЯ мадемуазель усерднаЯ! (фр.)

     Ќу уж и appliquee! ‚ообще-то при желании было к чему приложить усердие,
но Я  ровно ничего не делала ни в ту минуту,  ни раньше,  да и не собиралась
ничего делать. Ќередко нам приписывают достоинства, которыми мы не обладаем.
„аже  сама мадам Ѓек  считала менЯ образцовым bas-bleu* и  нередко с  весьма
озабоченным  видом  предостерегала менЯ  от  чрезмерного увлечениЯ  работой,
чтобы,  как она выражалась,  "кровь не ударила в  голову".  €  вообще все на
улице  ”оссет  прониклись  ложным  убеждением,   что  "мисс  ‹юси"  -  особа
чрезвычайно образованнаЯ; иного мнениЯ держалсЯ лишь мосье ќманюель, который
одному ему известным,  а  длЯ менЯ непостижимым путем составил себе довольно
правильное представление о  моих истинных талантах и  старалсЯ не пропустить
возможности,  злорадно ухмылЯЯсь,  шепотом доложить мне,  что  они  довольно
ограниченны. ЊенЯ же их скудость нисколько не смущала. Ѓольше всего на свете
Я  люблю отдаватьсЯ собственным мыслЯм;  получаю Я огромное наслаждение и от
чтениЯ книг,  но  не всех без разбору:  Я  предпочитаю такие книги,  стиль и
мысли которых четко отражают душу автора,  и  неизбежно прихожу в  уныние от
безликих книг,  далее  когда они  изобилуют ученостью и  другими похвальными
качествами:  ведь  Я  сознаю,  что  господь  поставил предел  возможностЯм и
плодотворности моего разума,  благодарного, Я надеюсь, за то, что ниспослано
ему, не претендующего на более ценный дар и не рвущегосЯ к высотам знаний.
     ______________
     * ‘иним чулком (фр.).

     Ќе  успела благовоспитаннаЯ ученица оставить комнату,  как  без  всЯких
церемоний,  не  постучась,  ко  мне  ворвалась втораЯ незванаЯ гостьЯ.  „аже
лишившись зрениЯ,  Я  бы узнала ее.  ‘войственнаЯ мне сдержанность давно уже
оказала на  поведение моих  подопечных полезное влиЯние -  теперь они  редко
докучали мне бестактностью,  что облегчило мне жизнь.  Ђ  вот в  начале моей
деЯтельности не  раз бывало и  так:  подойдет ко  мне какаЯ-нибудь туповатаЯ
немка,  хлопнет по плечу и предложит бежать с ней наперегонки, или же эдакаЯ
неугомоннаЯ уроженка ‹абаскура схватит менЯ за руку и потащит к площадке длЯ
игр,  настоЯтельно требуЯ,  чтобы Я  покаталась с ней на "Pas de Geant"* или
принЯла участие в  шумной  игре,  напоминающей наши  прЯтки,  котораЯ у  них
называетсЯ "Un, deux, trois"**; однако спустЯ некоторое времЯ менЯ перестали
одолевать подобными мелкими  знаками  вниманиЯ,  причем  произошло это  само
собой,  без прЯмых указаний или замечаниЯ с моей стороны. Њне не приходилось
теперь ждать такого рода выходок,  кроме как от одной особы,  но,  поскольку
она была английского происхождениЯ,  терпеть ее проделки Я  могла.  „жиневра
”эншо была способна, ничуть не стеснЯЯсь, схватить менЯ где-нибудь в carre и
насильно покружить в вальсе,  наслаждаЯсь моим смущением и неловкостью.  ‚от
она-то и нарушила мое "серьезное времЯпрепровождение".  Џод мышкой у нее был
огромный клавир.
     ______________
     * ѓигантских шагах (фр.).
     * "ђаз, два, три" (фр.).

     - ЋтправлЯйтесь в малую гостиную и займитесь упражнениЯми,  -  в тот же
миг огорошила Я ее, - марш! марш!
     - Ќе уйду,  пока не поговорю с вами,  chere amie*. Њне известно, где вы
провели каникулы,  как отдали должное удовольствиЯм и вели жизнь, подобающую
светской даме.  Ќа днЯх Я  видела вас в  концерте,  и  вы были одеты не хуже
других. Ђ кто вам шьет?
     ______________
     * Њилый друг (фр.).

     - €шь, как хитро она подъехала! Љто мне шьет - вот что, оказываетсЯ, ее
интересует!  Ќе вилЯйте,  „жиневра,  говорите,  что вам от менЯ надо! “ менЯ
вовсе нет желаниЯ проводить с вами времЯ.
     - Ќо если мне хочетсЯ побыть с вами,  ange farouche*, то разве такое уж
большое значение имеет ваше неудовольствие?  Dieu merci**,  Я-то  знаю,  как
справитьсЯ с  моей  одаренной  талантами соотечественницей,  с  этой  "ourse
Britannique"***. €так, Ourson****, вы знакомы с €сидором?
     ______________
     * Ќеприступный ангел (фр.).
     ** ‘лава богу (фр.).
     *** Ѓританской медведицей (фр.).
     **** Њедвежонок (фр.).

     - џ знакома с „жоном Ѓреттоном.
     - Ђх,  замолчите!  -  зажав уши,  воскликнула она. - Ћт этих английских
имен у менЯ лопнут барабанные перепонки.  Љак же поживает наш милейший „жон?
Џрошу вас,  расскажите мне о нем.  Ћн, наверное, грустит, беднЯга? Љакого он
мнениЯ о моем поведении на концерте? Ќе была ли Я жестока?
     - Ђ вы воображаете, что Я обращала на вас внимание?
     - €зумительный  был  вечер.   Ћ,   божественный  де  Ђмаль!   Ђ   какое
удовольствие глЯдеть,  как дуютсЯ и умирают от огорчениЯ другие!  „а еще эта
почтеннаЯ дама - моЯ будущаЯ свекровь! Ѓоюсь только, мы с леди ‘арой слишком
пристально рассматривали ее.
     - ‹еди ‘ара не  взглЯнула на  нее,  а  что до  вашего поведениЯ,  то не
тревожьтесь: ваши насмешки миссис Ѓреттон как-нибудь перенесет.
     - ‚озможно,  ведь старые дамы малочувствительны,  но  вот ее несчастный
сын - дело другое! —то же он сказал? - Я видела, он терпел страшные муки.
     - Ћн сказал,  что у вас такой вид,  будто вы уже считаете себЯ госпожой
де Ђмаль.
     - „а неужели? - воскликнула она, не помнЯ себЯ от радости. - ‡начит, он
заметил? ЉакаЯ прелесть! Ћн, верно, с ума сойдет от ревности, не правда ли?
     - „жиневра,  вы  действительно решили  порвать  с  доктором  Ѓреттоном?
Ќеужели вы хотите, чтобы он оставил вас?
     - „а  вы  отлично знаете,  что  он  не  в  состоЯнии так поступить,  но
скажите, он действительно обезумел?
     - Љонечно, - подтвердила Я, - просто спЯтил.
     - Љак же вы довезли его до дому?
     - „аже и сама не знаю!  Ќеужели вам не жаль его несчастную мать и менЯ?
Њожете себе представить: мы с двух сторон крепко держим его, а он беснуетсЯ,
как в бреду,  и пытаетсЯ вырватьсЯ.  „аже кучер так перепугалсЯ, что потерЯл
дорогу.
     - „а не может быть! ‚ы смеетесь надо мной! Џослушайте, ‹юси ‘ноу...
     - “верЯю вас,  все это чистаЯ правда;  более того, он все-таки вырвалсЯ
из наших рук, выскочил из экипажа и поехал отдельно от нас.
     - Ќу, а потом?
     - Ђ потом, когда он, наконец, добралсЯ до дому, последовали неописуемые
событиЯ.
     - Џожалуйста, расскажите - это так забавно!
     - ‚ам это кажетсЯ забавным,  мисс ”эншо,  но,  -  добавила Я  с мрачной
суровостью, - не забывайте поговорки: "Љому смех, а кому слезы".
     - Ќу, и что же дальше, миленький ’имон?
     - џ  не смогу продолжать,  если не уверюсь,  что у  вас в сердце таитсЯ
хоть каплЯ великодушиЯ.
     - ’аитсЯ, таитсЯ! ‚ы и понЯтиЯ не имеете, сколько его у менЯ!
     - Џрекрасно!  ‚  таком случае вы  можете представить себе,  как  сперва
доктор ѓрэм Ѓреттон оставлЯет нетронутым приготовленный ему ужин -  цыпленка
в кисло-сладком соусе, затем... но не стоит задерживатьсЯ на душераздирающих
подробностЯх;  достаточно сказать, что никогда в жизни, даже когда он тЯжело
болел в  детстве,  миссис Ѓреттон не  приходилось столько раз поправлЯть ему
одеЯло и простыни, как в ту ночь.
     - ’ак он металсЯ?
     - „а,  он непрестанно ворочалсЯ с б