  листьев
деревенскую скамейку в дальнем конце аллеи и вымыла ее, взЯв у кухарки ѓотон
ведро  и  жесткую  щетку.  Њадам  застала  менЯ  за  работой и  одобрительно
улыбнулась,  не знаю,  правда, насколько искренне, но на вид улыбка казалась
непритворной.
     - Voyez-vous,  -  воскликнула она,  -  comme  elle  est  propre,  cette
demoiselle Lucie! Vous aimez donc cette allee, Meess?*
     ______________
     * ‚зглЯните только,  какаЯ искусница эта мадемуазель ‹юси! ‚ам нравитсЯ
эта аллеЯ, мисс? (фр.)

     - „а, - ответила Я, - здесь тихо и прохладно.
     - C'est  juste*,  -  благодушно заметила она  и  любезно  разрешила мне
проводить здесь сколько угодно времени,  сказав, что надзор за пансионерками
не входит в  мои обЯзанности и  Я могу не сопровождать их во времЯ прогулок,
но она просит менЯ позволить ее детЯм приходить сюда, чтобы разговаривать со
мной по-английски.
     ______________
     * ‚ерно (фр.).

     ‚  тот  вечер,  о  котором идет  речь,  Я  сидела на  скрытой в  кустах
скамейке,  очищенной ото мха и плесени,  и прислушивалась к звукам городской
жизни, доносившимсЯ словно издалека. Ќа самом же деле пансион стоЯл в центре
города,  и  от  нас до  парка можно было дойти за пЯть минут,  а  до зданий,
отличавшихсЯ ослепительной роскошью,  -  за  десЯть.  ‘овсем  рЯдом  с  нами
тЯнулись широкие, Ярко освещенные улицы, где в это времЯ суток бурлила жизнь
- экипажи мчали седоков на балы и  в  оперу.  ’от самый час,  когда у  нас в
монастыре тушили огни и  опускали полог у  каждой постели,  призывал веселый
город, окружающий нас, предатьсЯ праздничным удовольствиЯм. Ћднако Я никогда
не  задумывалась над  этим контрастом,  ибо мне от  природы мало свойственно
стремление к радости и веселью;  Я никогда не бывала ни на балу, ни в опере,
и,  хотЯ не раз слышала о них и даже хотела бы увидеть собственными глазами,
менЯ не одолевало желание,  если удастсЯ,  участвовать в  них или блистать в
некоем далеком праздничном мире: Я не испытывала ни страстного тЯготениЯ, ни
жажды прикоснутьсЯ к  этому миру,  а  лишь  сдержанный интерес увидеть нечто
новое.
     ‚  небе  блестел лунный серп,  мне  он  был  виден  через просвет между
сплетенными ветвЯми над  головой.  ‚  этом  краю,  среди чужих,  лишь луна и
звезды казались мне давними знакомыми,  ведь их Я  знала с детства.  ‘колько
раз в  безвозвратно ушедшие дни Я  видела на синем небе доброй ‘тарой Ђнглии
золотистый серп  с  темным кругом в  изгибе,  прижавшийсЯ к  доброму старому
боЯрышнику, возвышающемусЯ на пригорке над добрым старым полем; теперь же он
притулилсЯ у величественного шпилЯ в этом столичном городе.
     Ћ,  мое детство!  ’олько вспоминаЯ о нем, давала Я волю своим чувствам,
которые смирЯла в  повседневной жизни,  сдерживала в  разговорах с  людьми и
прЯтала поглубже, чтобы всегда сохранЯть безучастный вид. Љ моему настоЯщему
мне следовало относитьсЯ стоически, о будущем лучше было совсем не думать. џ
намеренно заглушала и подавлЯла жар моей души.
     Њне  не  свойственно забывать событиЯ,  которые вызвали у  менЯ  особую
тревогу - в описываемое времЯ, например, менЯ приводили в смЯтение стихийные
бедствиЯ,  они внушали мне страх,  будЯ в душе чувства,  которые Я старалась
убаюкать,   и   неодолимые  стремлениЯ,   которые  Я  не  имела  возможности
удовлетворить.  Ћднажды ночью разразилась гроза: наши постели сотрЯсались от
ураганного ветра, католички вскочили и начали молитьсЯ своим свЯтым, менЯ же
бурЯ  властно пробудила к  жизни и  действию.  џ  встала,  оделась,  ползком
выбралась наружу через узкое окно и уселась на выступ под ним,  спустив ноги
на  крышу  прилегающего низкого зданиЯ.  ‚оздух  был  напоен влагой,  кругом
бушевала гроза и  царила непроглЯднаЯ тьма.  ‚  спальне все собрались вокруг
ночника и громко молились. џ не могла заставить себЯ вернутьсЯ в комнату: не
было сил расстатьсЯ с ощущением неистового восторга от бури и ветра,  поющих
такую  песнь,  какую человек не  способен выразить словами,  невозможно было
оторватьсЯ от  ошеломлЯюще величественного зрелища  -  туч,  раскалываемых и
пронзаемых слепЯще Яркими вспышками молний.
     ’огда и весь следующий день менЯ терзало страстное желание вырватьсЯ из
оков моего существованиЯ и полететь навстречу неизведанному. ќту тоску и все
подобные чувства  следовало умертвить,  что  Я,  образно говорЯ,  и  делала,
следуЯ примеру €аили, котораЯ вбила ‘исаре{120} кол в висок. Ќо в отличие от
‘исары,  мои чувства не погибли, а лишь замерли и времЯ от времени непокорно
дергались на колу; тогда виски кровоточили, а мозг содрогалсЯ.
     ‚ тот вечер,  о котором Я уже упоминала,  ни дух протеста, ни печаль не
терзали менЯ.  Њой  ‘исара тихо  лежал в  шатре и  дремал,  и,  если во  сне
ожесточалась боль,  над ним склонЯлсЯ некто идеальный, некто подобный ангелу
и  лил  бальзам  на  измученные виски,  держал  перед  его  смеженными очами
волшебное зеркало, сладостные и торжественные видениЯ которого наполнЯли его
сны,  и  освещал  лунным  блеском  крыльев и  одеЯниЯ пригвожденного к  полу
‘исару,  порог  шатра  и  все  окрест.  €аиль,  жестокаЯ женщина,  сидела  в
сторонке, несколько подобревшаЯ к пленнику, и нетерпеливо и преданно ожидала
возвращениЯ •евера.  ќтим Я хотела сказать, что прохладнаЯ тишина и росистаЯ
свежесть ночи ниспослала мне надежду -  не ожидание чего-то определенного, а
всеохватывающее чувство воодушевлениЯ и внутреннего покоЯ.
     ђазве столь ровное,  безмЯтежное,  необычное настроение не  предвестник
счастьЯ?  “вы,  ничего  хорошего не  произошло!  ’отчас же  вмешалась грубаЯ
действительность, большей частью исполненнаЯ зла и вызывающаЯ отвращение.
     ‚  напрЯженной  тишине,  объЯвшей  дома,  окаймлЯющие аллею  деревьЯ  и
высокую стену,  Я  услышала звук:  скрипнула створка окна  (здесь  все  окна
створчатые,  на петлЯх).  Ќе успела Я взглЯнуть,  кто открыл окно и на каком
этаже,  как у менЯ над головой качнулось дерево, словно от удара метательным
снарЯдом, и что-то упало прЯмо к моим ногам.
     Ќа  соборе €оанна ЉрестителЯ пробило девЯть,  день угасал,  но  еще  не
стемнело -  молодой месЯц почти не излучал света, но темно-золотистые тона в
том  месте  небосвода,  где  сверкали  последние лучи  заходЯщего солнца,  и
кристальнаЯ прозрачность широкой  полосы  неба  над  ним  продлевали  летние
сумерки,  так  что мне удалось,  выйдЯ из-под тени ветвей,  разобрать мелкие
буквы письма.  Ѓез  труда Я  обнаружила,  что метательным снарЯдом оказалась
шкатулка  из  раскрашенной слоновой  кости.  Љрышка  маленького ларца  легко
открылась,  а  внутри лежали фиалки,  покрывавшие сложенный в  несколько раз
листок  розовой  бумаги  -  записку с  надписью "Pour  la  robe  grise"*.  џ
действительно была в дымчато-сером платье.
     ______________
     * "’ой, что в сером платье" (фр.).

     €так,  что же это?  ‹юбовное письмо? џ слышала, что бывают такие, но не
имела чести видеть их, а уж тем более держать в руках. Ќеужели сейчас ко мне
попал именно этот предмет?
     …два ли -  Я и не помышлЯла о подобных вещах.  ЊенЯ никогда не занимали
мысли о  поклонниках или  обожателЯх.  ‚се учительницы лелеЯли мечту обрести
возлюбленного,  а одна (она несомненно относилась к числу легковерных людей)
даже надеЯлась, что выйдет замуж. ‚се ученицы старше четырнадцати лет знали,
что их в будущем ожидает замужество,  а некоторых родители обручили с самого
детства.  ‚  эту  сферу чувств и  надежд моим мыслЯм,  а  тем более чаЯниЯм,
запрещалось вторгатьсЯ.  ‚ыезжаЯ  в  город,  прогуливаЯсь по  бульварам  или
просто  посещаЯ  мессу,  другие  учительницы непременно  (по  их  рассказам)
встречали какого-нибудь представителЯ "противоположного пола",  восхищенный,
настойчивый взглЯд которого укреплЯл в них веру в свою способность нравитьсЯ
и  пленЯть.  Ќе  могу  сказать,  что  их  и  мой  житейский опыт  совпадали.
‘овершенно убеждена,  что,  когда Я  ходила в  храм или  совершала прогулки,
никто не  обращал на  менЯ ни  малейшего вниманиЯ.  ‚се  девушки и  женщины,
обитавшие в нашем доме на улице ”оссет, утверждали, что каждую из них одарил
восторженным сиЯнием голубых глаз наш юный доктор.  Љак это ни  унизительно,
но Я вынуждена признатьсЯ, что оказалась исключением: глЯдЯ на менЯ, голубые
глаза были столь же Ясны и спокойны, сколь небо, с которыми они совпадали по
цвету.  ’ак уж  повелось:  Я  слышала,  как об этом говорЯт другие,  нередко
удивлЯлась их веселости,  уверенности в  себе и  самодовольству,  но даже не
пыталась  взглЯнуть  и  попристальней рассмотреть  стезю,  по  которой,  мне
казалось,  они  шагают столь бесстрашно.  ‘ловом,  письмо не  было  любовной
запиской,  и,  окончательно убежденнаЯ в  этом,  Я хладнокровно открыла его.
Џеревожу, что там было написано:

     "Ђнгел души моей!  Ѓлагодарю ‚ас  несчетное число раз  за  то,  что  ‚ы
сдержали обещание -  а  Я  ведь не смел и  надеЯтьсЯ.  ‚ы,  Я полагал,  дали
обещание полушутЯ,  да  к  тому  еще  ‚ы,  наверное,  считали  поступок этот
рискованным:  неурочный час,  глухаЯ аллеЯ,  столь часто,  по  ‚ашим словам,
посещаемаЯ этим  пугалом -  учительницей английского Языка -  une  veritable
begueule Britannique a  ce  que vous dites -  espece de monstre,  brusque et
rude comme un vieux caporal de grenadiers,  et reveche comme une religieuse*
(надеюсь,   читатель  простит,  если  из  скромности  Я  сохраню  в  лестном
изображении моей  очаровательной особы  тонкий покров Языка оригинала).  ‚ам
ведь известно,  -  гласило далее изЯщное послание,  - что маленького ѓустава
из-за  болезни  перевели в  комнату учителЯ,  ту  благодатную комнату,  окно
которой выходит во  двор ‚ашей темницы.  Њне,  самому доброму дЯде на свете,
разрешено навещать мальчика.  ‘  каким трепетом Я подошел к окну и глЯнул на
‚аш ќдем (длЯ менЯ это рай,  хотЯ длЯ ‚ас -  пустынЯ),  как Я страшилсЯ, что
там  никого не  будет или  Я  узрю  вышеупомЯнутое пугало!  Љак  забилось от
восторга мое  сердце,  когда  меж  назойливых ветвей Я  тотчас приметил ‚ашу
изЯщную соломенную шлЯпку и развевающуюсЯ юбку ‚ашего серого платьЯ, которое
Я  узнал бы  среди тысЯчи других.  Ќо  почему,  мой ангел,  ‚ы не посмотрели
вверх?  †естокаЯ. ‚ы лишили менЯ света обожаемых глазок! Љак ободрил бы менЯ
даже  один  взглЯд!  џ  пишу  эти  строки в  невероЯтной спешке -  пользуюсь
возможностью, пока врач осматривает ѓустава, вложить записку в ларчик вместе
с  букетиком  цветов,  прелестнее  которых  лишь  ты  одна,  моЯ  пери,  моЯ
чаровница! Ќавечно твой - ты сама знаешь, кто!"
     ______________
     * —то ни говорите, настоЯщаЯ английскаЯ тихонЯ, эдакое чудовище, злое и
грубое, как старый капрал, и суровое, как монашка (фр.).

     "•отела бы Я знать,  кто",  -  подумалось мне,  причем интересовал менЯ
скорее адресат бесподобного посланиЯ,  чем  автор.  Њожет быть,  его сочинил
жених  одной  из  помолвленных учениц,  тогда  большой  беды  нет  -  просто
незначительное нарушение  правил.  “  некоторых девушек,  даже,  пожалуй,  у
большинства,  в  соседнем колледже учились братьЯ и кузены.  Ќо вот "la robe
grise,  le  chapeau  de  paille"*  -  уже  путеводнаЯ  нить,  однако  весьма
запутаннаЯ.  Ќе  Я  одна ходила по  саду в  соломенной шлЯпке,  защищаЯсь от
солнца.  ‘ерое платье едва ли более точнаЯ примета: сама мадам Ѓек последнее
времЯ обычно ходила в сером, одна учительница и три пансионерки купили серые
платьЯ того же оттенка и из того же материала,  что у менЯ;  в ту пору серый
цвет был в моде и такие платьЯ служили будничным туалетом.
     ______________
     * ‘ерое платье, соломеннаЯ шлЯпка (фр.).

     Њежду тем  мне  уже  следовало вернутьсЯ домой.  ‚  спальне задвигались
огоньки,  а  значит,  молитва  окончена и  ученицы готовЯтсЯ ко  сну.  —ерез
полчаса все  двери будут заперты,  свет  погашен.  ЏараднаЯ дверь стоЯла еще
открытой,  чтобы  впустить в  нагретый солнцем дом  прохладу летнего вечера.
‘вет  лампы  из  комнатки консьержки,  неподалеку от  менЯ,  озарЯл  длинную
прихожую,  в  одном  конце  которой  была  двустворчатаЯ  дверь,  ведущаЯ  в
гостиную, а в другом - большое парадное.
     ‚друг  послышалсЯ  звон  колокольчика -  стремительный,  но  негромкий,
осторожное звЯкание,  что-то  вроде предостерегающего металлического шепота.
ђозина выскочила из своей комнаты и  побежала открывать.  —еловек,  которого
она  впустила,  две-три  минуты  о  чем-то  говорил  с  ней:  казалось,  они
препираютсЯ и медлЯт.  Ќаконец, ђозина, держа в руке лампу, подошла к двери,
ведущей в  сад,  и  остановилась на  ступеньках,  поднЯв лампу и  растерЯнно
оглЯдываЯсь.
     - Quel conte!  -  воскликнула она,  кокетливо хихикаЯ. - Personne n'y a
ete*.
     ______________
     * Љакой вздор! ‡десь никого не было (фр.).

     - ђазрешите мне пройти,  -  с мольбой произнес знакомый голос,  - прошу
вас,  всего на пЯть минут.  -  € из дома показалась высокаЯ,  величественнаЯ
(такой мы все на улице ”оссет считали ее) фигура мужчины,  которого Я  сразу
узнала и  который зашагал по  саду меж  клумб и  дорожек.  ‚торжение мужчины
сюда, да еще в такой час, было истинным свЯтотатством, но этот человек знал,
что   пользуетсЯ  привилегиЯми,   да   к   тому  же,   вероЯтно,   доверилсЯ
покровительству ночи.  Ћн  бродил по  аллеЯм,  оглЯдываЯсь во  все  стороны,
забиралсЯ в  кусты,  топча цветы и  ломаЯ ветки в  поисках чего-то,  в конце
концов,  он  добралсЯ до  "запретной аллеи".  €  перед ним  подобно призраку
предстала Я.
     - „октор „жон! ‚от то, что вы ищете.
     Ћн не стал спрашивать,  кто нашел ларец,  ибо своим острым взглЯдом уже
заметил его у менЯ в руке.
     - Ќе выдавайте ее,  -  промолвил он,  глЯдЯ так, словно Я действительно
была чудовищем.
     - „аже если бы Я  была склонна к  предательству,  Я не смогла бы выдать
того,  кого не знаю,  - ответила Я. - Џрочтите записку и вы убедитесь, сколь
мало можно из нее почерпнуть.
     Џро себЯ же Я подумала:  "‚ы, верно, уже читали ее", - но все-таки Я не
могла поверить,  что это он  написал ее:  едва ли ему был свойствен подобный
стиль, и вдобавок по глупости Я полагала, что ему было бы неловко награждать
менЯ столь обидным прозвищем.  „а  и  вид его служил ему оправданием:  читаЯ
письмо, он краснел и Явно возмущалсЯ.
     - Ќу, это уж слишком, это жестоко, унизительно, - воскликнул он.
     ‚зглЯнув на  его взволнованное лицо,  Я  понЯла,  что это на самом деле
жестоко.  џ сознавала, что, достоин он сам порицаниЯ или нет, кто-то виноват
еще сильнее.
     - —то  вы  намерены  делать?  -  обратилсЯ он  ко  мне.  -  Ќеужели  вы
собираетесь сообщить мадам Ѓек  о  своей находке и  вызвать переполох,  даже
скандал?
     џ должна рассказать все,  думалось мне, - так Я ему и заЯвила, добавив,
что не  жду ни  переполоха,  ни  скандала,  ибо мадам при ее благоразумии не
станет поднимать шума по поводу такой истории в собственном пансионе.
     Ћн  стоЯл,  вперив взор в  землю и  размышлЯЯ.  ‘лишком он  был  горд и
благороден,  чтобы умолЯть менЯ сохранить в тайне то,  что Я по долгу службы
не имела права скрывать.  ‘ одной стороны,  Я хотела исполнить свой долг,  с
другой, мне была невыносима мысль о том, чтобы огорчить или обидеть его. ’ут
через открытую дверь выглЯнула ђозина -  нас  она  не  увидела,  а  Я  могла
отчетливо разглЯдеть ее  меж деревьев -  на  ней было такое же серое платье,
как на мне.  ќто обстоЯтельство в  совокупности с  предшествующими событиЯми
натолкнуло менЯ на мысль,  что,  возможно, мне вовсе не следует беспокоитьсЯ
по  поводу происшедшего,  сколь прискорбно оно бы  ни  выглЯдело.  Џоэтому Я
сказала:
     - …сли вы можете поручитьсЯ,  что в  эту историю не замешана ни одна из
учениц мадам Ѓек,  Я с радостью останусь в стороне. ‚озьмите шкатулку, цветы
и записку; а Я с удовольствием предам все случившеесЯ забвению.
     - ѓлЯдите!  -  вдруг произнес он  шепотом,  зажав в  руке отданные мною
вещи, указываЯ на что-то за деревьЯми.
     џ  взглЯнула туда.  Љого же Я  там узрела?  Њадам -  в  шали,  капоте и
домашних туфлЯх.  Ћна бесшумно спустилась со ступенек и крадучись,  кошачьим
шагом пробиралась по  саду;  еще минута,  и  она натолкнулась бы  на доктора
„жона.  Ќо,  если она  уподобилась кошке,  он  в  не  меньшей мере напоминал
леопарда -  так неслышно он ступал,  когда требовалось.  Ћн следил за ней и,
как  только  она  показалась из-за  угла,  сделал  два  беззвучных скачка  и
скрылсЯ.  Љогда ее фигура поЯвилась вновь,  он уже исчез. ђозина тоже пришла
на   помощь,    приоткрыв   дверь,    чтобы   заслонить   доктора   от   его
преследовательницы.  џ бы тоже могла ускользнуть, но предпочла встретитьсЯ с
мадам лицом к лицу.
     •отЯ все знали,  что Я часто гулЯю в сумерках по саду, Я никогда раньше
не  задерживалась там  так  поздно.  џ  была совершенно уверена,  что  мадам
обратила внимание на столь долгое мое отсутствие и  отправилась искать менЯ,
рассчитываЯ внезапно налететь на ослушницу. џ ждала порицаниЯ, но нет, мадам
была само добродушие.  Ћна не упрекнула менЯ,  не выразила и тени удивлениЯ.
‘о своим безупречным тактом,  который,  Я уверена,  никто на свете не мог бы
превзойти, она даже призналась, что вышла подышать "la brise du soir"*.
     ______________
     * ‚ечерним ветерком (фр.).

     - Quelle belle nuit!*  -  воскликнула она,  взираЯ на  звезды,  -  луна
сейчас зашла за купол собора €оанна ЉрестителЯ.  - Qu'il fait bon! Que l'air
est frais!** -  Љогда мы наконец входили в дом,  она дружески оперлась о мое
плечо,  как бы желаЯ облегчить себе подъем по ступенькам, ведущим к парадной
двери.  ЏрощаЯсь на  ночь,  она  подставила мне щеку длЯ поцелуЯ и  ласковым
тоном пожелала: - Bon soir, ma bonne amie; dormez bien!***
     ______________
     * ЉакаЯ прекраснаЯ ночь! (фр.).
     ** Љак чудесно! Љакой свежий воздух! (фр.)
     *** ‘покойной ночи, дружок, счастливых снов! (фр.)

     ‹ежа в  постели без сна и  размышлЯЯ над последними событиЯми,  Я вдруг
поймала себЯ на том,  что невольно улыбаюсь -  улыбаюсь поступкам мадам. „лЯ
каждого,  кто знал ее,  поЯвление слащавости и  вкрадчивости в  ее поведении
было  верным  признаком того,  что  в  ней  проснулась подозрительность.  …й
удалось откуда-нибудь  снизу  или  сверху -  сквозь редкие ветви  или  через
открытое окно -  уловить вдалеке или поблизости,  обманчиво или безошибочно,
что-то  из  происходивших той  ночью событий.  Џоскольку она в  совершенстве
владела  искусством  слежки,   трудно  предположить,  что  она  не  заметила
покачиваниЯ  ветки,   проскользнувшей  тени,   нечаЯнного  звука  шагов  или
приглушенного шепота (хотЯ доктор „жон произнес несколько обращенных ко  мне
слов очень тихо,  гул  мужского голоса,  Я  полагаю,  проник во  все  уголки
монастырского сада),  то есть она непременно должна была заметить,  что в ее
владениЯх происходЯт какие-то странные событиЯ.  ‘разу она,  разумеетсЯ,  не
могла определить,  какие именно,  но  ей предстоЯло раскрыть восхитительный,
довольно  сложный  заговор,  в  самом  центре  которого  вдобавок  оказалась
опутаннаЯ с ног до головы паутиной глупаЯ муха{125} - неуклюжаЯ "мисс ‹юси".


                                 ѓлава XIII

        Ќ…‘‚Ћ…‚ђ…Њ…ЌЌЂџ ЏђЋ‘’“„Ђ

     —ерез сутки после эпизода,  описанного в предыдущей главе,  мадам вновь
дала мне повод улыбнутьсЯ, вернее, даже посмеЯтьсЯ над ней.
     Љлимат в ‚иллете столь же изменчивый,  сколь в любом английском городе,
только  менее  влажный.  ‚черашний мирный  закат  сменилсЯ  сильным  ветром,
бушевавшим всю ночь и  днем превратившимсЯ в ураган:  небо покрылось тучами,
кругом стало  темно,  но  дождЯ  не  было,  улицы засыпало песком и  пылью с
бульваров.  „умаю, будь погода хорошей, менЯ бы потЯнуло провести вечер там,
где Я гулЯла накануне.  ЊоЯ аллеЯ,  да пожалуй, и все дорожки и кусты в саду
приобрели  новые,   но   длЯ  менЯ  неприЯтные  черты:   уединенность  стала
ненадежной,  тишина  -  обманчивой.  Ћкно,  из  которого  сыпались  любовные
записки,  лишило поэтичности тот некогда уютный уголок, куда оно выходит; по
всему саду глазки цветов обрели дар зрениЯ,  а ветки деревьев -  способность
подслушивать.  ’оропливо  и  неосторожно  шагаЯ,  доктор  „жон  наступал  на
растениЯ,  которые мне теперь хотелось бы выпрЯмить,  он оставил следы и  на
клумбах,  но мне удалось,  несмотрЯ на сильный ветер, стереть их рано утром,
пока их  не  заметили.  ‘  чувством грустного удовлетворениЯ Я  села за свой
рабочий столик  заниматьсЯ немецким,  пансионерки готовили уроки,  а  другие
учительницы принЯлись за рукоделие.
     "Etudes du soir"* всегда проходили в общей столовой,  значительно менее
просторной, чем любаЯ из трех классных комнат; объЯснЯлось это тем, что сюда
допускались только живущие пансионерки,  а  их  было не более двадцати.  „ва
стола  освещались двумЯ  свисавшими с  потолка  лампами,  которые зажигали с
наступлением сумерек,  и этот момент служил сигналом длЯ того, чтобы закрыть
учебники,  принЯть серьезный вид,  погрузитьсЯ в  строгое молчание и внимать
"la  lecture pieuse"**.  Љак  Я  вскоре  убедилась,  главной целью  "lecture
pieuse" было  благодетельное умерщвление рассудка и  благотворное уничижение
разума;  познаниЯ преподносились в  такой  дозе,  какую  может переварить на
досуге здравый ум, не погибнув при этом.
     ______________
     * ‚ечерние занЯтиЯ (фр.).
     ** —тению на религиозные темы (фр.).

     ЏриносимаЯ длЯ  этой  цели  книга  (всегда одна  и  та  же  -  когда ее
дочитывали до  конца,  то переворачивали и  начинали с  начала) представлЯла
собой растрепанный том, старый, как мир, и мрачный, как Hotel de Ville*.
     ______________
     * ђатуша (фр.).

     џ  бы  отдала два  франка за  возможность подержать эту книгу в  руках,
перевернуть ее свЯщенные страницы,  точно установить название и собственными
глазами  внимательно  прочесть  все  эти  выдумки,  которые  мне,  еретичке,
разрешалось впитывать только со  слуха.  ‚  книге были собраны житиЯ свЯтых.
ѓосподи боже (произношу эти слова с благоговением), что это за житиЯ! Љакими
хвастливыми негодЯЯми, видимо, были эти свЯтые, раз они первыми превозносили
свои подвиги или изобретали все эти чудеса.  ‚  самом же деле,  эти сказки -
всего лишь монашескаЯ блажь, вызывающаЯ у разумного человека искренний смех.
Љроме того,  в  книге описывались и всЯкие поповские дела,  причем интриги и
козни духовенства выглЯдели гораздо хуже,  чем  сама жизнь в  монастырЯх.  “
менЯ  горели уши,  когда  Я  волей-неволей выслушивала враки о  нравственном
мученичестве,   навЯзываемом  людЯм  католической  церковью,  или  ужасающее
хвастовство духовников,  которые бесчестно злоупотреблЯли своим  положением,
доводЯ  до  крайней  степени унижениЯ высокородных дам,  превращаЯ графинь и
принцесс в  самых  истерзанных рабынь на  свете.  ‚новь и  вновь повторЯлись
истории,  подобные рассказу о  Љонраде и  …лизавете ‚енгерской{127},  полные
ужасающего разврата,  отвратительного тиранства и  гнусной  нечестивости,  -
повести об ужасах угнетениЯ, лишений и смертельных страданий.
     Ќесколько вечеров  Я  высидела  на  этих  "lecture  pieuse"  как  могла
спокойно и тихо,  лишь один раз сломала кончики ножниц,  невольно воткнув их
слишком глубоко в  источенный жучком стол.  Ќо  потом чтениЯ стали приводить
менЯ в столь разгорЯченное состоЯние,  так стремительно стучала кровь у менЯ
в висках и сердце, а возбуждение так нарушило сон, что больше Я не могла все
это  выслушивать.  Ѓлагоразумие подсказывало мне:  как только вносЯт книгу -
причину моих тЯгостных ощущений,  моей особе следует убратьсЯ. Њоз •едриг не
испытывала более  сильного желаниЯ выступить со  своим свидетельством против
сержанта Ѓосуелла{128},  чем  хотелось мне высказатьсЯ по  поводу папистских
"lecture pieuse".  Ћднако мне все же удалось сдержатьсЯ,  обуздать себЯ,  и,
хотЯ  каждый раз,  когда ђозина зажигала лампы,  Я  стремглав выскакивала из
комнаты,  делала Я это незаметно, пользуЯсь суетой перед наступлением тишины
и исчезаЯ, пока пансионерки складывали учебники.
     Џокинув комнату,  Я  тонула в  кромешной тьме,  ибо  ходить по  дому со
свечой было запрещено,  и любаЯ учительница,  котораЯ надолго покидала в это
времЯ столовую, могла укрытьсЯ либо в неосвещенной передней, либо в классной
комнате,  либо в спальне.  ‡имой Я обычно выбирала длинные классные комнаты,
по которым ходила взад и вперед,  чтобы согретьсЯ. ‘овсем хорошо было, когда
светила луна,  в безлунные ночи Я удовлетворЯлась слабым мерцанием звезд,  а
когда и они исчезали, мирилась с полной темнотой. ‹етом, когда вечера бывают
светлее,  Я  обычно  поднималась наверх,  проходила через  длинный  дортуар,
открывала свое окно (дортуар освещалсЯ пЯтью огромными,  как двери,  окнами)
и,  высунувшись из него,  смотрела вдаль на город, раскинувшийсЯ за садом, и
слушала  музыку,  котораЯ  доносилась из  парка  или  с  дворцовой  площади,
предаваЯсь  своим  мыслЯм  и   ведЯ  свою  особую  жизнь  в  созданном  моим
воображением безмолвном мире.
     ‚  этот вечер,  убежав,  как обычно,  от папы римского и его деЯний,  Я
поднЯлась по лестнице, подошла к дортуару и бесшумно отворила дверь, котораЯ
всегда была тщательно закрыта и,  подобно всем дверЯм в этом доме, вращалась
на  хорошо смазанных петлЯх совершенно неслышно.  …ще  не  успев увидеть,  Я
почувствовала,  что в громадной комнате,  где в часы бодрствованиЯ никого не
бывало,  сейчас кто-то есть:  не то чтобы послышалось движение, или дыхание,
или  шорох,   а   просто  ощущалось,   что  из  комнаты  исчезли  пустота  и
уединенность.  ‚  глаза  сразу  бросилсЯ рЯд  застланных белыми  покрывалами
постелей,  которым  в  пансионе  было  присвоено поэтическое название  "lits
d'ange"*,  но на них никто не лежал.  ‚друг Я уловила,  что кто-то осторожно
открывает Ящик комода; Я слегка отодвинулась в сторону, и спущенные портьеры
уже не скрывали от менЯ комнату,  а следовательно,  и мою кровать, туалетный
стол с запертыми Ящиками внизу и запертой рабочей шкатулкой на нем.
     ______________
     * ‹оже ангела (фр.).

     Љакой  приЯтный  сюрприз!  Џеред  туалетом  стоЯла  знакомаЯ коренастаЯ
фигурка, по-домашнему облаченнаЯ в скромную шаль и чистейший ночной чепец, и
старательно трудилась,  любезно  делаЯ  за  менЯ  "уборку"  моих  "meuble"*.
ЏоднЯта крышка моей рабочей шкатулки, открыт верхний Ящик стола; равномерно,
ничего не пропускаЯ,  открывала мадам каждый Ящик по очереди, приподнимала и
разворачивала  все  лежавшие  в  нем  предметы,  просматривала все  бумажки,
раскрывала  все  коробочки,  и  с  какой  изумительной  ловкостью,  с  какой
примерной тщательностью совершалсЯ этот обыск.  Њадам блистала, как истиннаЯ
звезда -  неторопливаЯ, но неутомимаЯ. Ќе скрою, Я наблюдала за ней с тайным
удовольствием.   Ѓудь  Я  мужчиной,   мадам,   вероЯтно,   снискала  бы  мое
расположение,  такой проворной, искусной, внимательной была она во всем, что
делала;  ведь есть люди, всЯкое движение которых раздражает неуклюжестью, ее
же действиЯ приносили удовлетворение образцовой точностью.  Љороче говорЯ, Я
стоЯла как зачарованнаЯ,  но настала пора сбросить с  себЯ эти чары и начать
отступление.  €щейка ведь могла почуЯть менЯ, и тогда не избежать скандала -
в  стремительной схватке  мы  оказались бы  друг  перед  другом  с  открытым
забралом: забыты были бы все условности, сброшены маски, Я заглЯнула бы ей в
глаза,  а  она мне,  и сразу стало бы Ясно,  что мы не можем больше работать
вместе и должны расстатьсЯ навсегда.
     ______________
     * ‡десь: Ящиков (фр.).

     ‘тоило  ли  искушать судьбу  и  соглашатьсЯ на  такую  развЯзку?  џ  не
сердилась на мадам и уж никак не хотела лишитьсЯ работы. ‚рЯд ли мне удалось
бы  найти  другую столь  сговорчивую и  нетребовательную повелительницу.  Џо
правде говорЯ, мне нравилсЯ в мадам ее глубокий ум, как бы Я ни относилась к
ее принципам.  —то же касаетсЯ ее обращениЯ с людьми,  то и мне оно вреда не
приносило -  она  могла сколько душе  угодно применЯть ко  мне  свою систему
воспитаниЯ,  ничего бы из этого не получилось.  Ќе ведаЯ любви, не уповаЯ на
нее,  Я была ограждена от проникновениЯ соглЯдатаев в мою обездоленную душу,
как  огражден пустой  кошелек  нищего  от  воров.  Џоэтому  Я  повернулась и
спустилась по  лестнице столь же  быстро и  бесшумно,  сколь паук,  бежавший
рЯдом по перилам.
     Љак же Я смеЯлась,  когда переступила порог классной комнаты!  ’еперь Я
была уверена,  что мадам заметила доктора „жона в  саду,  Я понимала,  какие
мысли ее  обуревают.  ‡абавно было глЯдеть на эту недоверчивую особу,  когда
она запутывалась в  собственных выдумках.  Ќо смех замер у менЯ на устах,  Я
ощутила  Яростный  удар,  потом  менЯ  залил  мощный  поток  горечи,  словно
высеченный из скалы в  Њерибе{129}.  Ќикогда в  жизни Я  не испытывала столь
странного и необъЯснимого внутреннего смЯтениЯ,  как в тот вечер:  целый час
грусть и веселье, воодушевление и печаль поочередно овладевали моим сердцем.
џ  плакала горькими слезами,  но не потому,  что мадам не доверЯла мне -  ее
доверие мне было совершенно безразлично,  -  а  по каким-то другим причинам.
‡апутанные,  тревожные мысли подорвали присущее мне самообладание.  Ќо  бурЯ
стихла, и на следующий день Я вновь стала прежней ‹юси ‘ноу.
     ЏодойдЯ к своему столу,  Я убедилась,  что все Ящики надежно заперты, и
при  самой  тщательной проверке их  содержимого мне  не  удалось  обнаружить
никаких перемен или беспорЯдка. Ќемногочисленные платьЯ были сложены так же,
как Я  их  оставила,  на  прежнем месте лежал букетик белых фиалок,  некогда
безмолвно преподнесенный мне  незнакомцем (с  которым Я  ранее  и  словом не
перемолвилась),  цветы Я засушила и вложила в самое нарЯдное платье, ибо они
обладают  прелестным  ароматом;  непотревоженными остались  черный  шелковый
шарф, кружевнаЯ вставка и воротнички. …сли бы мадам помЯла хоть одну из моих
вещей,  мне  было бы  гораздо труднее простить ее,  но  убедившись,  что все
сохранилось в  полном порЯдке,  Я  решила:  "—то прошло,  то миновало!  џ не
пострадала, за что же мне таить зло в душе?"
     ЊенЯ приводило в недоумение одно обстоЯтельство, над разгадкой которого
Я  ломала голову не менее упорно,  чем мадам,  когда она старалась в  Ящиках
моего туалета найти доступ к  полезным длЯ нее сведениЯм.  Љаким образом мог
доктор „жон,  если он не участвовал в затее с ларцом, знать, что его бросили
в сад,  и так быстро оказатьсЯ в нужном месте,  чтобы начать поиски? †елание
раскрыть эту тайну мучило менЯ так сильно, что мне пришла в голову вот какаЯ
дерзкаЯ мысль: "Ђ почему бы мне, если представитсЯ возможность, не попросить
самого доктора „жона разъЯснить мне это загадочное совпадение?"
     € поскольку доктор „жон не поЯвлЯлсЯ,  Я и впрЯмь верила,  что осмелюсь
обратитьсЯ к нему с подобной просьбой.
     ЊаленькаЯ †оржетта уже  выздоравливала,  поэтому  врач  приходил теперь
редко и,  вероЯтно,  вообще прекратил бы  свои  визиты,  если бы  не  мадам,
котораЯ настаивала,  чтобы  он  времЯ от  времени посещал их,  пока  девочка
совсем не оправитсЯ.
     Ћднажды вечером мадам  вошла в  детскую после того,  как  Я  прослушала
сбивчивую молитву †оржетты и уложила ее в постель.  ’ронув ребенка за ручку,
мадам сказала:
     - Cette enfant a toujours un peu de fievre*.  - A потом, бросив на менЯ
не присущий ей беспокойный взглЯд,  добавила: - Le docteur John l'a-t-il vue
dernierement? Non, n'est-ce pas?**
     ______________
     * ќтого ребенка всегда немного лихорадит (фр.).
     ** „октору „жону не приходилось видеть ребенка в последнее времЯ? (фр.)

     Љонечно, никто в доме не знал это лучше, чем она сама.
     - џ ухожу,  pour faire quelques courses en fiacre*, - продолжала она, -
заеду и  к доктору „жону и пошлю его к †оржетте.  •очу,  чтобы он сегоднЯ же
вечером посмотрел ее:  у  ребенка горЯт  щеки  и  пульс частый.  ЏринЯть его
придетсЯ вам, менЯ ведь не будет дома.
     ______________
     * Ќайму фиакр и поеду по некоторым делам (фр.).

     Ќа самом деле девочка уже выздоравливала,  ей просто было жарко в  этот
знойный июльский день,  и  врач с  лекарствами был ей  нужен не больше,  чем
свЯщенник и  соборование.  Љроме  того,  мадам редко,  как  она  выражалась,
"ездила по делам" вечерами,  и уж тем более никогда не уходила из дому, если
предстоЯл визит доктора „жона.  ‚се поступки мадам в  тот вечер указывали на
какой-то умысел с  ее стороны -  это было очевидно,  но тревожило менЯ мало.
"•а-ха!  Њадам,  -  посмеивалсЯ  ‚еселый  нищий{131},  -  ваш  острый  ум  и
находчивость повернули не в ту сторону".
     Ћна  отбыла,  надев дорогую шаль и  изЯщную chapeau vert tendre*.  ќтот
оттенок был бы несколько рискован длЯ менее свежего и Яркого лица,  но ее не
портил.  џ  гадала,  каковы ее  намерениЯ:  действительно ли она пошлет сюда
доктора „жона и придет ли он - ведь он, может быть, занЯт.
     ______________
     * лЯпу светло-зеленого цвета (фр.).

     Њадам поручила мне следить,  чтобы †оржетта не уснула до прихода врача,
поэтому  у  менЯ  поЯвилось  много  дел  -  Я  рассказывала девочке  сказки,
приспосабливаЯ их  Язык к  ее  возможностЯм.  џ  любила †оржетту -  она была
чутким и  нежным ребенком -  и  получала удовольствие,  когда держала ее  на
коленЯх или  носила по  комнате.  ‚  тот  вечер она  попросила менЯ положить
голову к  ней на  подушку и  даже обнЯла менЯ ручками за  шею.  …е объЯтие и
движение,  которым она прильнула ко мне щекой,  чуть не вызвали у менЯ слезы
от  чувства  щемЯщей нежности.  ќтот  дом  не  изобиловал добрыми чувствами,
поэтому чистаЯ каплЯ  любви из  такого кристального источника казалась столь
отрадной,  что  проникала  глубоко  в  душу,  покорЯла  сердце  и  на  глаза
навертывались слезы.
     Џрошло полчаса или час,  и †оржетта сонно пролепетала, что хочет спать.
"Ђ ты и будешь спать,  - подумала Я, - malgre maman et medecin*, если они не
поЯвЯтсЯ в ближайшие десЯть минут".
     ______________
     * ЌесмотрЯ на маму и доктора (фр.).

     Ќо  тут  звЯкнул  колокольчик,  и  лестница  задрожала  под  невероЯтно
стремительными  шагами.   ђозина  ввела   доктора  „жона  в   комнату  и   с
бесцеремонностью,  свойственной не только ей, но и всем служанкам в ‚иллете,
осталась  послушать,   о   чем  он  будет  говорить.   ‚  присутствии  мадам
благоговейный  страх  перед  ней  заставил  бы  ђозину  отправитьсЯ  в  свои
владениЯ,  состоЯщие из  прихожей и  комнатки,  но  менЯ,  других учителей и
пансионерок  она  просто  не  замечала.  Ћна  стоЯла,  изЯщнаЯ,  нарЯднаЯ  и
развЯзнаЯ, засунув руки в карманы пестрого передничка, и без тени страха или
смущениЯ рассматривала доктора „жона,  как если бы это был не живой человек,
а картина.
     - Le marmot n'a rien,  n'est ce pas?* - сказала она, дернув подбородком
в сторону †оржетты.
     ______________
     * “ девчушки ничего нет, конечно? (фр.)

     - Pas beaucoup*, - ответил доктор, быстро выписываЯ какое-то безобидное
лекарство.
     ______________
     * Ќичего серьезного (фр.).

     - Eh,  bien!* -  продолжала ђозина, подойдЯ к нему совсем близко, когда
он отложил карандаш.  -  Ђ как шкатулка? ‚ы нашли ее? Њосье исчез вчера, как
coup-devent**, Я не успела даже спросить его.
     ______________
     * Ќу что ж! (фр.)
     ** Џорыв ветра (фр.).

     - „а, нашел.
     - Љто же бросил ее?  - не успокаивалась ђозина, непринужденно спрашиваЯ
о  том,  что и  Я  могла бы  узнать,  если бы набралась смелости задать этот
вопрос: как легко иным дойти до цели, недостижимой длЯ других.
     - ќто,  пожалуй,  останетсЯ в тайне,  - ответил доктор „жон коротко, но
без тени высокомериЯ -  очевидно,  он полностью постиг особенности характера
ђозины, да и вообще гризеток.
     - Mais,  enfin*,  -  настаивала она, нисколько не смущаЯсь, - раз мосье
бросилсЯ искать ее,  значит, он знал, что шкатулка упала, как же он проведал
об этом?
     ______________
     * Ќо ведь (фр.).

     - џ осматривал больного мальчика в соседнем коллеже,  -  сказал он, - и
заметил, как шкатулка выпала из окна его комнаты, вот Я и отправилсЯ поднЯть
ее.
     Љак просто все объЯснилось!  ‚  записке упоминалось,  что в  тот момент
врач смотрел "ѓустава".
     - Ah  ca!  -  не  преминула заметить ђозина,  -  il  n'y  a  donc  rien
la-dessous: pas de mystere, pas d'amourette, par exemple?*
     ______________
     * Ђх,  вот что! значит, тут ничего не кроетсЯ - ни секрета, ни любовной
интрижки? (фр.)

     - Pas plus que sur ma main*,  -  проговорил доктор и протЯнул раскрытую
ладонь.
     ______________
     * Ќе больше, чем у менЯ на ладони (фр.).

     - Quel dommage!  -  отозвалась ђозина.  -  Et  moi  -  a  qui tout cela
commencait a donner des idees*.
     ______________
     *  Љак  жаль!  Ђ  у  менЯ-то  как  раз  начали  складыватьсЯ  некоторые
предположениЯ (фр.).

     - Vraiment! Vous en etes a vos frais*, - последовал невозмутимый ответ.
     ______________
     * Ќеужели? ‡начит, вы потерпели на этом убыток (фр.).

     ђозина надула губки.  „октор не мог сдержать смеха, увидев ее гримаску.
Љогда  он  смеЯлсЯ,  у  него  на  лице  поЯвлЯлось особенно доброе и  мЯгкое
выражение. џ заметила, что рука доктора потЯнулась к карману.
     - ‘колько раз вы открывали мне дверь за последний месЯц? - спросил он.
     - Њосье  следовало бы  вести  счет  самому,  -  с  готовностью ответила
ђозина.
     - Ѓудто  мне  больше нечего делать!  -  насмешливо отозвалсЯ он,  но  Я
увидела,  что он дает ей золотую монету,  которую она принЯла без церемоний,
после чего полетела открывать парадную дверь,  где колокольчик звонил каждые
пЯть  минут,  так  как  наступило  времЯ,  когда  за  приходЯщими  ученицами
присылали из дому слуг.
     —итателю не следует думать о ђозине слишком дурно - по существу, она не
была плохой,  а  просто не понимала,  как позорно хватать все,  что дают,  и
какое  бесстыдство -  трещать  как  сорока,  обращаЯсь к  благороднейшему из
христиан.
     €з  вышеприведенного эпизода мне удалось узнать кое-что не  свЯзанное с
ларцом,  а  именно,  что сердце доктора „жона разбито не  по  вине розового,
муслинового или серого платьЯ и не из-за передника с кармашками - эти нарЯды
были Явно столь же непричастны к  его страданиЯм,  сколь и  голубаЯ кофточка
†оржетты.  —то ж,  тем лучше.  Ќо кто же виновница?  —то лежит в основе всей
этой истории?  Љаковы ее источники и как ее объЯснить?  Љое-что проЯснилось,
но как много еще оставалось нераскрытым!
     "‚прочем,  -  сказала Я себе,  -  это не твое дело",  и, отведЯ взор от
лица,  на которое Я невольно смотрела вопросительным взглЯдом, Я отвернулась
к  окну,  выходившему в  сад.  Њежду тем  доктор „жон,  стоЯвший у  кровати,
медленно  натЯгивал  перчатки  и  наблюдал  за  своей  маленькой пациенткой,
котораЯ, засыпаЯ, смежила веки и приоткрыла розовые губки. џ ожидала, что он
уйдет,  быстро поклонившись, как обычно, и пробормотав "до свиданиЯ". Ћн уже
взЯл  шлЯпу,  когда  Я,  поднЯв  глаза  на  высокие  дома,  окаймлЯющие сад,
заметила,  что решетку на упомЯнутом выше окне осторожно приоткрыли, затем в
отверстие просунулась рука,  махавшаЯ белым платочком.  Ќе знаю, поступил ли
из  невидимой длЯ менЯ части нашего дома ответ на этот сигнал,  но тотчас же
из окна вылетело что-то легкое и белое - несомненно, записка номер два.
     - Џосмотрите! - помимо воли воскликнула Я.
     - Људа?  -  взволнованно отозвалсЯ доктор „жон и шагнул к окну.  -  —то
это?
     - ЋпЯть  то  же  самое,  -  ответила Я.  -  Њахнули платочком и  что-то
бросили.  -  €  Я  указала на  окно,  которое теперь уже  закрылось и  имело
лицемерно невинный вид.
     - Ќемедленно  спуститесь  вниз,  поднимите  это  и  принесите  сюда,  -
мгновенно распорЯдилсЯ он,  добавив:  -  Ќа вас никто не обратит вниманиЯ, а
менЯ сразу заметЯт.
     џ  отправилась не мешкаЯ.  Џосле недолгих поисков Я нашла застрЯвший на
нижней ветке  куста сложенный листок бумаги,  схватила его  и  отнесла прЯмо
доктору „жону. Џолагаю, что на сей раз менЯ не заметила даже ђозина.
     Ћн тотчас же, не читаЯ, порвал записку на мелкие клочки.
     - €мейте в  виду,  -  промолвил он,  глЯдЯ на  менЯ,  -  она  ничуть не
виновата.
     - Љто? - спросила Я. - Ћ ком вы говорите?
     - ’ак вы не знаете?
     - Ќе имею понЯтиЯ.
     - € не догадываетесь?
     - Ќисколько.
     - …сли бы Я знал вас лучше,  Я бы,  возможно,  рискнул доверитьсЯ вам и
таким  образом  поручить вашим  заботам  одно  невиннейшее,  прекрасное,  но
несколько неопытное существо.
     - ’о есть сделать из менЯ дуэнью?
     - „а,  - ответил он рассеЯнно. - ‘колько ловушек расставили вокруг нее!
- добавил он задумчиво и  впервые бросил на менЯ пристальный взглЯд,  полный
нетерпеливого стремлениЯ убедитьсЯ,  достаточно ли у менЯ доброе лицо, чтобы
доверить мне  опеку над неким эфирным созданием,  против которого ополчились
силы тьмы.  џ  не  обладала особым призванием опекать эфирные созданиЯ,  но,
вспомнив случай на станции дилижансов, Я почувствовала, что должна заплатить
добром за добро, и, насколько могла, любезно дала понЯть, что "готова в меру
своих сил позаботитьсЯ о каждом, к кому он проЯвлЯет интерес".
     - ќто интерес стороннего наблюдателЯ,  -  произнес он с достойной,  как
мне показалось,  сдержанностью.  - Њне знаком тот никчемный человек, который
дважды посЯгнул на свЯтость этой обители,  мне приходилось встречать в свете
и  предмет его  пошловатого ухаживаниЯ.  Џревосходство ее  тонкой натуры над
прочими людьми и врожденное благородство,  казалось