вать ее от его шеи, пока мессер ’орелло не  сказал  ей,  чтобы  она
немного опомнилась, потому что времени обнЯть  его  ей  предоставлена  будет
вдоволь.
     ’огда она встала, и между тем  как  все  на  свадьбе  были  смущены,  а
отчасти и более чем когда-либо обрадованы возвращением такого рыцарЯ, все по
его просьбе умолкли, а мессер ’орелло рассказал всем, что с ним приключилось
со днЯ его  отъезда  до  настоЯщего  времени,  прибавив  в  заключение,  что
достойному мужу, который, считаЯ его умершим, взЯл  за  себЯ  его  жену,  не
может быть неприЯтно, если он, оказавшись живым, возьмет ее назад.  Њолодой,
хотЯ и несколько смущенный, ответил прЯмо и по-дружески, что  в  его  власти
поступить со своей собственностью, как ему заблагорассудитсЯ. „ама  оставила
там перстень и венец, полученный от нового супруга, надела перстень, вынутый
из кубка, а  также  венец,  присланный  ей  султаном;  выйдЯ  из  дому,  где
находились, они  с  торжественностью  брачного  шествиЯ  отправились  в  дом
мессера ’орелло и  здесь  долгим  и  веселым  праздником  утешили  неутешных
друзей, родных и всех граждан, смотревших на него почти как на чудо.  Њессер
’орелло  уделил  часть  своих  драгоценностей  тому,  кто  понес   свадебные
издержки, аббату и многим другим, известил с разными посланцами  ‘аладина  о
своем счастливом возвращении на родину, признаваЯ себЯ его слугою и  другом,
и много еще лет жил с своей достойной супругой, изощрЯЯсь более  прежнего  в
подвигах великодушиЯ.
     ’аков-то был конец бедствий мессера ’орелло и его  милой  жены,  такова
награда за их приветливые и всегда  готовые  щедроты.  Њногие  стараютсЯ  их
творить, но хотЯ у них есть на то средства, они так неумелы, что прежде  чем
сотворить их, заставлЯют платить за них более, чем они стоЯт;  потому,  если
им не выпадает за то награды, тому нечего удивлЯтьсЯ ни им самим, ни другим.

        ЌЋ‚…‹‹Ђ „…‘џ’Ђџ

     Њаркиз ‘алуццкий, вынужденный просьбами своих людей женитьсЯ, берет  за
себЯ, дабы избрать жену по своему желанию, дочь одного крестьЯнина и, прижив
с ней двух детей, уверЯет ее, что убил их. ‡атем, показываЯ вид, что она ему
надоела и он женитсЯ на другой, он велит вернутьсЯ своей собственной  дочери
будто это - его жена, а ту прогнать а  одной  рубашке.  ‚идЯ,  что  она  все
терпеливо переносит, он  возвращает  ее  в  свой  дом,  любимую  более,  чем
когда-либо, представлЯет ей ее уже взрослых детей  и  почитает  ее  и  велит
почитать как маркизу.

     Љогда кончилась  длиннаЯ  новелла  королЯ,  всем,  поевидимому,  сильно
понравившаЯсЯ,  „ионео  сказал,  смеЯсь:  "„обродушный  человек,   ожидавший
следующей ночи, чтобы сбить поднЯтый хвост призрака, не дал бы  двух  грошей
за все похвалы, расточаемые вами мессеру  ’орелло!"  ‡атем,  знаЯ,  что  ему
одному осталось говорить, он начал: - ЊЯгкосердые  мои  дамы,  мне  кажетсЯ,
нынешний день посвЯщен был королЯм и султанам и тому подобным людЯм; потому,
дабы не слишком отдалитьсЯ от вас, Я хочу рассказать об одном маркизе, не  о
великодушном подвиге, а о безумной глупости, хотЯ в конце  из  нее  и  вышел
прок.  џ  никому  не  посоветую  подражать  ей,  потому  что  большою   было
несправедливостью, что из того ему последовало благо.
     „авно тому назад в роде маркизов ‘алуццо был  старшим  в  доме  молодой
человек, по имени ѓвальтьери, который, будучи не женат и бездетен, ни в  чем
ином не проводил времЯ, как в  охоте  за  птицами  и  зверЯми,  ни  мало  не
помышлЯЯ ни о женитьбе, ни о потомстве, за что  его  следует  считать  очень
мудрым. ќто не  нравилось  его  людЯм,  и  они  несколько  раз  просили  его
женитьсЯ, дабы ему не остатьсЯ без наследника, а им  без  правителЯ,  причем
предлагали найти ему такую жену и от таких отца и матери, что на  нее  можно
было бы возложить добрые надежды, а он был  бы  ею  очень  доволен.  Ќа  это
ѓвальтьери отвечал им: "„рузьЯ мои,  вы  понуждаете  менЯ  к  тому,  чего  Я
решилсЯ никогда не  делать,  соображаЯ,  как  трудно  найти  жену,  привычки
которой подходили бы к нашим, как велико число  неподходЯщих  и  как  трудно
жить тому, кто нашел жену, ему не соответствующую. …сли вы говорите,  что  с
уверенностью познаете дочерей по нравам отцов и матерей и оттуда заключаете,
что дадите мне такую, котораЯ мне понравитсЯ, то это - глупость,  ибо  Я  не
понимаю, как можете вы узнать их отцов и тайны их матерей; а хотЯ бы вы их и
знали, дочки часто бывают не похожи на отцов и матерей. Ќо так как при  всем
этом вам угодно свЯзать менЯ этими узами, Я также изъЯвлЯю на то согласие, а
длЯ того, чтобы мне жаловатьсЯ пришлось на себЯ, а не на других, если б дело
вышло худо, Я сам хочу найти себе жену,  причем  заЯвлЯю,  что  если  вы  не
станете почитать ее как госпожу, кого бы  Я  ни  взЯл,  вы  почувствуете,  к
великому своему урону, как тЯжело мне, против моего желаниЯ, брать  жену  по
вашей просьбе". Џочтенные мужи ответили, что они согласны, лишь бы он  решил
женитьсЯ.
     ѓвальтьери  давно  уже  приглЯнулись  нравы  одной  бедной  девушки  из
деревни, соседней с его домом, а так как она показалась ему очень  красивой,
он заключил, что с нею он получит утешение в жизни; потому, не ища далее, он
вознамерилсЯ женитьсЯ на ней; велев позвать к себе ее отца, он согласилсЯ  с
ним, большим беднЯком, что возьмет ее себе в жены. “строив  это,  ѓвальтьери
собрал всех своих друзей  в  окрестности  и  сказал  им:  "„рузьЯ  мои,  вам
хотелось и хочетсЯ, чтоб Я решилсЯ женитьсЯ, и Я готов сделать  это  скорее,
чтобы угодить вам, чем из  желаниЯ  иметь  жену.  ‚ы  помните,  что  вы  мне
обещали, то есть удовлетворитьсЯ и почитать своей госпожой, кого  Я  возьму,
кто бы она ни была, и вот наступило времЯ сдержать мое  вам  обещание,  и  Я
желаю, чтобы и вы исполнили ваше. џ  нашел  девушку  себе  по  сердцу  очень
близко отсюда, которую Я хочу взЯть в жены и через несколько дней ввести  ее
в свой дом; потому позаботьтесь, чтобы свадебное торжество было прекрасно  и
как почетно вам  встретить  невесту,  дабы  Я  мог  почесть  себЯ  довольным
исполнением вашего обещаниЯ,  как  и  вы  можете  почесть  себЯ  исполнением
моего".
     „обрые люди, обрадовавшись, ответили, что это им по сердцу и  что,  кто
бы она ни была, они примут ее как госпожу и как госпожу  станут  чествовать.
Џосле этого все стали снарЯжатьсЯ к тому, чтобы устроить прекрасное, большое
и веселое празднество; то же  сделал  и  ѓвальтьери.  Ћн  велел  приготовить
великолепную и роскошную свадьбу и пригласить  множество  друзей,  родных  и
именитых и других людей по соседству; а кроме того, велел  скроить  и  сшить
много красивых и дорогих платьев по росту одной  девушки,  котораЯ  казалась
ему одинакового сложениЯ с той,  на  которой  он  намеревалсЯ  женитьсЯ;  он
приготовил, помимо того, поЯса, кольца и дорогой красивый венец, и все,  что
требуетсЯ длЯ молодой.
     Љогда настал день, назначенный им длЯ свадьбы,  ѓвальтьери  в  половине
третьего  часа  сел  на  конЯ,  а  с  ним  и  все,  ЯвившиесЯ  почтить  его;
распорЯдившись  всем  нужным,  он  сказал:  "ѓоспода,  пора  отправитьсЯ  за
невестой".  Џустившись  в  путь,  он  вместе  со  всем  обществом  прибыл  в
деревушку;  подъехав  к  дому  отца  девушки,  он  встретил   ее,   поспешно
возвращавшуюсЯ с водой от колодца, чтобы затем отправитьсЯ вместе с  другими
женщинами посмотреть на приезд невесты ѓвальтьери. Љогда  ѓвальтьерн  увидел
ее, окликнув ее по имени, то есть ѓризельдой, спросил, где ее отец,  на  что
она стыдливо ответила: "ѓосподин мой, он дома". ’огда  ѓвальтьери,  сойдЯ  с
конЯ и приказав всем дожидатьсЯ его, вступил в бедную хижину, где  нашел  ее
отца, по имени  „жьЯннуколе,  которому  сказал:  "џ  пришел  взЯть  за  себЯ
ѓризельду, но наперед желаю расспросить ее кое о чем в твоем присутствии". €
он спросил ее, станет ли она, если он возьмет ее в  жены,  всегда  старатьсЯ
угождать ему, не сердитьсЯ, что бы он ни говорил и ни делал,  будет  ли  ему
послушна, и многое другое в том же роде; на все это она отвечала, что будет.
’огда ѓвальтьери, взЯв ее за руку, вывел ее из  дома,  велел  в  присутствии
всего своего общества и всех других раздеть  ее  донага  и,  распорЯдившись,
чтобы ему  доставили  заказанные  им  платьЯ,  приказал  одеть  ее  и  обуть
поскорее, на ее волосы, как были всклокоченные, возложить  венец,  и  затем,
когда все на то дивились, сказал: "ѓоспода, вот та, которую Я намерен  взЯть
себе в жены, если она желает иметь менЯ мужем". Џотом,  обратившись  к  ней,
застыдившейсЯ на себЯ и смущенной, он спросил ее: "ѓризельда, хочешь  ли  ты
менЯ мужем себе?" Ќа что она ответила: "„а, господин мой". - "Ђ Я хочу взЯть
тебЯ себе женою", - сказал он и в присутствии всех повенчалсЯ с ней. Џосадив
ее на выездного конЯ, он привез ее в почетном сопровождении в свой дом.  ’ут
был свадебный пир, великолепный и богатый, и празднество такое, как будто он
взЯл дочь французского королЯ.
     Љазалось, молодаЯ вместе с одеждами переменила и душу и  привычки.  Ћна
была, как мы уже сказали, красива телом и лицом и, насколько была  красивой,
настолько  стала  любезной,  столь  приветливой  и  благовоспитанной,   что,
казалось, она -  дочь  не  „жьЯннуколе,  сторожившаЯ  овец,  а  благородного
синьора, чем она поражала каждого, кто прежде знавал ее. Љ тому же она  была
так послушлива и угодлива мужу, что  он  почитал  себЯ  самым  счастливым  и
довольным человеком на свете; также и в отношении подданных своего мужа  она
держалась так мило и благодушно, что не было никого,  кто  бы  не  любил  ее
более себЯ и не почитал от души, и все молились за ее счастье,  благополучие
и возвышение; и как прежде обыкновенно говорили, что ѓвальтьери поступил  не
особенно разумно, взЯв ее в жены, так теперь признавали его за  разумнейшего
и  рассудительнейшего  человека  на  свете,  потому  что  никто  другой,  за
исключением его, не смог бы никогда угадать ее великие достоинства,  скрытые
под бедным рубищем и крестьЯнской одеждой. Ћдним  словом,  не  прошло  много
времени, как она сумела не только в своем маркизстве, но всюду устроить так,
что заставила говорить о  своих  достоинствах  и  добрых  делах,  обращаЯ  в
противное все, что говорили из-за нее  против  ее  мужа,  когда  он  на  ней
женилсЯ.
     Ќедолго прожила она с ѓвальтьери, как забеременела и  в  урочное  времЯ
родила девочку, чему ѓвальтьери очень  обрадовалсЯ.  Ќо  вскоре  после  того
страннаЯ мысль возникла в  его  уме,  а  именно  желание  долгим  искусом  и
невыносимым образом испытать ее терпение, и он  начал  укорЯть  ее  словами,
представлЯЯсь рассерженным, говорЯ, что его люди крайне недовольны тем,  что
она низкого рода, особенно же увидев, что у ней пошли дети;  что  они  очень
опечалены рождением девочки  и  только  и  делают,  то  ропщут.  Љогда  жена
услышала эти речи, не изменившись в лице  и  ни  в  чем  не  изменив  своему
доброму намерению, сказала: "ѓосподин мой,  поступи  со  мною  так,  как  ты
найдешь более удобным длЯ своей чести и покоЯ; Я  буду  довольна  всем,  ибо
знаю, что Я ниже их и не была достойна той почести, до которой ты, по  своей
милости, возвел менЯ". ќтот ответ очень понравилсЯ ѓвальтьери,  так  как  он
увидел, что она ничуть не возгордилась от почета, какой оказывали ей он  или
другие.
     Ќемного времени спустЯ, передав в общих словах жене, что его  подданные
не могут  выносить  девочки,  рожденной  ею,  он,  научив  одного  из  своих
домочадцев, послал его к ней, а тот, очень опечаленный с  вида,  сказал  ей:
"Њадонна, если Я не желаю себе смерти, мне следует исполнить повеление моего
господина. Ћн повелел, чтобы Я взЯл вашу дочку и чтобы  Я..."  Ѓолее  он  не
сказал. †ена, услыхав эти слова, видЯ лицо слуги и  вспомнив  мужа,  понЯла,
что ему было приказано убить девочку: потому, быстро вынув ее  из  колыбели,
она поцеловала и благословила ее, и хотЯ ощущала в сердце страшное горе,  не
изменившись в лице, передала ее в руки слуги со словами: "‚озьми, исполни  в
точности все, что поручил тебе твой и мой господин, но не оставлЯй  ее  так,
чтобы ее растерзали звери или птицы, если только он не приказал тебе этого".
‘луга, взЯв девочку, сообщил  ѓвальтьери  все,  что  отвечала  жена,  а  он,
удивлЯЯсь ее твердости, отправил его с ребенком  в  Ѓолонью  к  одной  своей
родственнице, с просьбою,  чтобы  она,  никому  не  говорЯ,  чьЯ  это  дочь,
тщательно ее воспитала и обучила нравам.
     ‘лучилось после того, что жена снова забеременела  и  в  урочное  времЯ
родила  мальчика,  чему  ѓвальтьери  очень  обрадовалсЯ,  но  так  как   ему
недостаточно было уже сделанного, он нанес жене еще большую рану, сказав  ей
однажды с гневным видом: "†ена, с тех пор как ты родила этого сына, Я никоим
образом не могу ужитьсЯ с моими людьми, - так горько они печалуютсЯ  на  то,
что внук „жьЯннуколе будет им после менЯ господином; вследствие  этого  Я  и
боюсь, если только не желаю быть изгнанным, как бы не пришлось мне в  другой
раз сделать то же, что Я сделал, а, наконец, и покинуть тебЯ и взЯть  другую
жену". †ена выслушала его с невозмутимым духом и ничего иного  не  ответила,
как только: "ѓосподин мой, лишь бы  ты  был  доволен  и  удовлетворено  твое
желание, а обо мне не думай, ибо ничто мне не дорого, как лишь  то,  что,  Я
вижу, тебе по сердцу". Ќемного времени спустЯ ѓвальтьери таким  же  образом,
как посылал за дочкой, послал за сыном и, так же  притворившись,  что  велел
убить его, отправил на воспитание в Ѓолонью, как отправил  девочку,  к  чему
жена отнеслась не с  иным  видом  и  не  с  иными  речами,  как  то  сделала
относительно дочки, тогда как ѓвальтьери сильно дивилсЯ, утверждаЯ про себЯ,
что никакой другой женщине того не учинить, что чинила она;  если  б  он  не
видел ее страстной любви к детЯм, пока он допускал ее, он  подумал  бы,  что
поступает она так по  равнодушию,  тогда  как  теперь  он  познал,  что  она
действует как женщина мудраЯ. …го подданные, полагаЯ, что он велел умертвить
детей, сильно его  порицали,  почитаЯ  его  человеком  жестоким,  а  к  жене
возымели величайшее сожаление, она же ничего другого  не  сказала  женщинам,
соболезновавшим ей об убитых детЯх, как лишь то, что ей приЯтно, что в угоду
их родителю.
     Љогда прошло несколько лет по рождении девочки и ѓвальтьери показалось,
что настало времЯ в последний раз испытать терпение жены, он  сказал  многим
из своих, что никоим образам не может выносить  долее  ѓризельду  как  жену,
сознаваЯ, что поступил дурно и по-юношески,  взЯв  ее  за  себЯ;  потому  он
употребит все стараниЯ, чтобы  получить  от  папы  разрешение  взЯть  другую
супругу, а ѓризельду оставить, за  что  многие  почтенные  люди  сильно  его
укорЯли. Ќа это он ничего иного не ответил, как  только  то,  что  так  быть
должно. †ена, услышав  про  это  и  ожидаЯ,  что  ей,  повидимому,  придетсЯ
вернутьсЯ в отцовский дом, а может быть, и пасти овец, как то делала прежде,
и видеть в объЯтиЯх другой женщины того,  которого  она  так  много  любила,
сильно опечалилась про себЯ, но тем не менее, как  она  выдержала  и  другие
напасти судьбы, так с твердым видом решилась выдержать и эту.  Ќе  по  многу
времени ѓвальтьери велел доставить себе подложные письма из ђима  и  показал
их своим подданным, будто в них  папа  разрешал  ему  взЯть  другую  жену  и
покинуть ѓризельду. Џотому, велев позвать ее к себе, он в присутствии многих
сказал ей: "†ена, вследствие позволениЯ, данного мне  папой,  Я  имею  право
взЯть другую супругу, а тебЯ оставить, а так как  мои  предки  были  большие
люди и властители этих областей, тогда как твои всегда были  крестьЯнами,  Я
желаю, чтобы ты более не была мне женой, а вернулась бы в дом „жьЯннуколе  с
тем приданым, которое ты мне принесла, а Я возьму себе затем другую, которую
найду более себе подходЯщей".
     “слышав эти слова, жена не без величайшего  усилиЯ,  наперекор  женской
природе, удержала слезы и отвечала: "ѓосподин мой, Я всегда  сознавала,  что
мое  низкое   происхождение   никоим   образом   не   соответствует   вашему
благородству, признавала, что чем Я была с вами, то было от вас и от бога, и
никогда не делала и не считала своим дарованного мне, а всегда  представлЯла
его себе одолженным; вам стоит только пожелать его  обратно,  и  мне  должно
быть приЯтным и приЯтно отдать его вам: вот ваш перстень, которым вы со мной
обручились, возьмите его. ‚ы приказываете мне взЯть с собою принесенное мною
приданое; чтобы сделать это, вам не надо будет  плательщика,  да  и  мне  не
будет необходимости ни в мешке, ни в вьючной лошади, ибо у менЯ еще не вышло
из памЯти, что вы взЯли менЯ нагой; если вы считаете  приличным,  чтобы  все
увидели это тело, которое носило зачатых от вас  детей,  Я  уйду  нагаЯ,  но
прошу вас в награду за мою девственность, которую Я сюда принесла и  которой
не уношу, чтобы вам благоугодно было позволить мне ваЯть с собою па  крайней
мере одну рубашку сверх моего приданого".
     ѓвальтьере, которого более разбирал плач, чем что-либо другое, сохранЯЯ
суровое выражение лица, сказал: "’ак возьми с собой рубашку". ‚се,  кто  там
были, просили его дать ей платье, дабы ту, котораЯ была ему женой в  течение
более чем тринадцати лет, не увидали выходЯщей из его дома  столь  бедным  и
позорным образом, как если б она вышла в одной рубашке; но их  просьбы  были
напрасны, потому жена в сорочке, босаЯ и с непокрытой головок, поручив  всех
милости божией, вышла из его дома и вернулась к отцу  среди  слез  и  стонов
всех, кто ее видел, „жьЯннуколе, никогда не веривший, что ѓвальтьери  станет
держать его дочь своей женой, и ежедневно ожидавший этого событиЯ, сберег ей
одежды, которые она снЯла в то  утро,  когда  обручилсЯ  с  ней  ѓвальтьери;
потому, когда он принес их ей,  она  их  одела  и  стала  заниматьсЯ  мелкой
работой по отцовскому дому,  как  то  делала  прежде,  мужественно  переносЯ
суровые напасти враждебной судьбы.
     Љогда ѓвальтьери все это устроил, он дал понЯть всем своим, что взЯл за
себЯ дочь одного на графов Џанаго, и, приказав делать большие  приготовлениЯ
к свадьбе, послал сказать ѓризельде, чтобы  она  пришла  к  нему.  Љогда  та
Явилась, он сказал ей: "џ намерен ввести в дом ту, которую недавно  взЯл  за
себЯ, и хочу чествовать ее первый приезд, а ты знаешь, что у менЯ в доме нет
женщин, которые сумели бы прибрать комнаты  и  сделать  многое  другое,  что
требуетсЯ длЯ такого торжества; потому ты, ведающаЯ эти домашние дела  лучше
всех других, приведи в порЯдок все,  что  необходимо,  пригласи  дам,  каких
сочтешь нужным, и прими их, как будто бы  ты  здесь  была  хозЯйкой;  затем,
когда кончитсЯ свадьба, можешь вернутьсЯ к себе домой". •отЯ каждое из  этих
слов было ударом ножа в  сердце  ѓризельды,  не  настолько  отказавшейсЯ  от
любви, которую она к нему питала, как отказалась от счастьЯ,  она  ответила:
"ѓосподин мой, Я согласна и готова", и, войдЯ  в  своем  платье  из  грубого
романьольского сукна в тот дом, из которого незадолго вышла в одной сорочке,
она принЯлась выметать и прибирать комнаты, велела повесить в залах ковры  и
разложить  настилки,  занЯлась  приготовлением  кухни  и,  точно  она   была
последней служанкой в доме,  ко  всему  приложила  руки;  только  тогда  она
отдохнула, когда все приготовила и  всем  распорЯдилась,  как  то  подобало.
Џосле того, велев пригласить от имени ѓвальтьери всех дам  в  округе,  стала
ждать празднества, и когда наступил день свадьбы, несмотрЯ на то, что на ней
было рубище, с вельможным духом и вежеством приветливо  встретила  ЯвившихсЯ
дам.
     ѓвальтьери, который тщательно воспитывал своих детей в Ѓолонье, у своей
родственницы, выданной  а  дом  графов  Џанаго,  и  у  которого  дочка,  уже
двенадцатилетнЯЯ, была красавица, каком еще никто не видал, а  сын  -  шести
лет, послал в Ѓолонью к своему родственнику, просЯ его, чтобы он  с  дочерью
его и сыном приехал в ‘алуццо, привез бы с собою богатую и почетную свиту  и
всем бы говорил, что везет молодую девушку ему в жены, не  открываЯ  никому,
кто она такаЯ. €менитый родственник, устроив все,  как  просил  его  маркиз,
пустилсЯ в путь и спустЯ немного дней вместе с девушкой, ее братом и знатной
свитой прибыл к обеденному часу в ‘алуццо, где нашел всех местных жителей  и
много соседей из окрестности, поджидавших новую жену ѓвальтьери. Љогда  она,
встреченнаЯ дамами, вступила в залу, где были накрыты  столы,  ѓризельда,  в
чем была, приветливо  вышла  ей  навстречу  и  сказала:  "„обро  пожаловать,
государынЯ". „амы, много, но напрасно просившие ѓвальтьери,  либо  дозволить
ѓризельде остатьсЯ в какой-нибудь комнате, либо ссудить ей одно из бывших ее
платьев, дабы она не выходила таким образом к его гостЯм, были  посажены  за
стол, и им стали прислуживать. ‚се разглЯдывали девушку, и  каждый  говорил,
что ѓвальтьери сделал хороший обмен, но  в  числе  прочих  хвалила  очень  и
ѓризельда ее и ее маленького брата.
     ѓвальтьери, который, казалось, вполне убедилсЯ, насколько того желал, в
терпении своей жены, видЯ, что никакаЯ новость не изменЯет ее ни  в  чем,  и
будучи уверен, что происходит это не от худоумиЯ,  ибо  он  знал  ее  разум,
решил, что настало времЯ вывести ее из того горестного  состоЯниЯ,  которое,
как он полагал, она таит под своим непоколебимым видом. Џотому, подозвав  ее
в присутствии всех, он сказал, улыбаЯсь: "—то ты скажешь о нашей молодой?" -
"ѓосподин мой, - ответила ѓризельда, - мне она очень нравитсЯ,  и  если  она
так же мудра, как красива, в чем Я уверена, Я нисколько не  сомневаюсь,  что
вы проживете с  ней  самым  счастливым  человеком  в  мире;  но  прошу  вас,
насколько возможно, не учинЯйте ей тех ран, какие вы наносили  той,  другой,
что была когда-то вашей, так как Я уверена, что она едва  ли  перенесет  их,
как потому, что она моложе, так и потому еще, что она  воспитана  изнеженно,
тогда как та, другаЯ, уже с малых лет была в постоЯнных трудах". ѓвальтьери,
видЯ, что она твердо уверена, что девушка станет его женой, а тем  не  менее
ничего, кроме хорошего, не говорит, посадил  ее  рЯдом  с  собою  и  сказал:
"ѓризельда, теперь настало тебе времЯ отведать плода твоего долготерпениЯ, а
тем, кто считал менЯ жестоким, несправедливым и суровым, узнать, что все то,
что Я делал, Я клонил к предвиденной цели, желаЯ научить тебЯ быть женой, их
- уменью выбирать ее и блюсти, себе - приобрести постоЯнный покой на все  то
времЯ, пока Я буду жить с тобой, чего, когда Я брал  себе  жену,  Я  страшно
боЯлсЯ, что не достигну; вот почему, дабы испытать  тебЯ,  Я  тебЯ  Язвил  и
оскорблЯл, ты знаешь, сколькими способами. € так как Я  ни  разу  не  видал,
чтобы ни словом, ни делом ты удалилась от  того,  что  мне  угодно,  и,  мне
кажетсЯ, Я получу от тебЯ то утешение, какого желал, Я намерен вернуть  тебе
разом, что в продолжение многих лет отнимал у тебЯ, и уврачевать  величайшей
нежностью те раны, которые Я тебе наносил. Џотому прими с радостным  сердцем
ту, которую считаешь моей женой, и ее брата как твоих и моих  детей:  это  -
те, которых ты и многие другие долго считали жестоко убитыми  мною;  а  Я  -
твой муж, который  более  всего  на  свете  тебЯ  любит  и,  полагаю,  может
похвалитьсЯ, что нет никого другого, кто  бы  мог  быть  так  доволен  своей
женой, как Я".
     ‘казав это, он обнЯл  ее  и  поцеловал  и,  поднЯвшись  вместе  с  ней,
плакавшей от радости, направилсЯ туда, где дочка  сидела,  пораженнаЯ  всем,
что слышала: нежно обнЯв ее, а также и ее брата, они вывели  из  заблуждениЯ
ее и многих других, там бывших. Ћбрадованные дамы, встав из-за стола,  пошли
с ѓризельдой в ее комнату и, при лучших предзнаменованиЯх снЯв с нее рубище,
облекли ее в одно из ее прекрасных  платьев  и  снова  отвели  в  залу,  как
госпожу, какой она  казалась  даже  и  в  лохмотьЯх.  ‡десь  она  необычайно
порадовалась на своих детей, и, так как все от того развеселились,  утехи  и
празднества умножились и продлились на  несколько  дней;  а  ѓвальтьери  все
сочли мудрейшим, хотЯ полагали слишком суровыми  и  невыносимыми  испытаниЯ,
которым он подверг свою жену; но мудрее всех они сочли ѓризельду.
     ѓраф Џанаго вернулсЯ через несколько дней в Ѓолонью, а ѓвальтьери, взЯв
„жьЯннуколе от его работы, поставил его, как тестЯ, в хорошее положение, так
что он жил прилично и,  к  великому  своему  утешению,  так  и  кончил  свою
старость. Ђ он затем,  выдав  свою  дочь  за  именитого  человека,  долго  и
утешаючись жил с ѓризельдой, всегда почитаЯ ее, как только мог.
     —то можно сказать по этому поводу, как не то, что  и  в  бедные  хижины
спускаютсЯ с неба божественные духи, как в царственные покои такие,  которые
были бы достойнее пасти свиней,  чем  властвовать  над  людьми?  Љто,  кроме
ѓризельды, мог бы перенести с лицом не только не  орошенным  слезами,  но  и
веселым, суровые и неслыханные испытаниЯ, которым подверг ее  ѓвальтьери?  Ђ
ему было бы поделом, если б он напал на женщину, котораЯ,  будучи  выгнанной
из его дома в сорочке, нашла бы кого-нибудь, кто бы так  выколотил  ей  мех,
что из этого вышло бы хорошее платье.
     Ќовелла „ионео кончилась, и дамы достаточно о ней  наговорились  кто  в
одну сторону, кто в другую, та порицаЯ одно, другаЯ  кое-что  хвалЯ  в  ней,
когда король, поглЯдев на  небо  и  увидев,  что  солнце  уже  склонилось  к
вечернему часу, не вставаЯ с места,  начал  говорить:  "Џрелестные  дамы,  Я
полагаю, вам известно, что ум человеческий не в том только, чтобы держать  в
памЯти прошедшие дела или познавать настоЯщие, но что  мудрые  люди  считают
признаком величайшего ума уметь предвидеть, при помощи тех и других, и  дела
будущего. ‡автра, как вы знаете, будет две недели с тех пор, как мы вышли из
”лоренции, чтобы несколько развлечьсЯ  длЯ  поддержаниЯ  нашего  здоровьЯ  и
жизни, избегаЯ печалей и скорби и огорчений, какие постоЯнно существовали  в
нашем городе с тех пор, как наступила эта мороваЯ пора; это мы, кажетсЯ мне,
совершили пристойно, ибо, насколько  Я  мог  заметить,  хотЯ  здесь  и  были
рассказаны новеллы веселые и, может  быть,  увлекавшие  к  вожделению  и  мы
постоЯнно хорошо ели и пили, играли и пели,  что  вообще  возбуждает  слабых
духом и к поступкам менее  чем  честным,  несмотрЯ  на  это,  Я  не  заметил
никакого движениЯ, никакого слова и ничего вообще ни с вашей стороны,  ни  с
нашей, что заслуживало бы порицаниЯ, и мне казалось, Я видел и слышал только
одно честное, постоЯнное согласие,  постоЯнную  братскую  дружбу,  что,  без
сомнениЯ, мне крайне приЯтно, к чести и  на  пользу  как  вам,  так  и  мне.
Џотому, дабы вследствие долгой привычки не вышло чего-либо,  что  обратилось
бы в скуку, и дабы не дать кому-либо  повода  осудить  наше  слишком  долгое
пребывание, Я полагаю, так как каждый  из  нас  получил  в  свой  день  долю
почести, еще пребывающей во мне, что если на то будет ваше согласие, было бы
прилично нам вернутьсЯ туда, откуда мы пришли. Ќе говорЯ уже о том, что коли
вы хорошенько поразмыслите, наше общество, о котором  уже  проведали  многие
другие вокруг, может так разрастись,  что  уничтожитсЯ  всЯкаЯ  наша  утеха.
Џотому, если вы согласны с моим советом, Я сохраню  венец,  мне  данный,  до
нашего ухода, который Я полагаю устроить завтра; если бы вы решили иначе,  у
менЯ уже наготове тот, кого Я увенчаю на следующий день".
     Њного было разговора между дамами и молодыми людьми, но,  наконец,  они
признали полезным и приличным совет королЯ и  решили  сделать  так,  как  он
сказал; вследствие этого, велев позвать сенешалЯ, он поговорил с ним о  том,
что ему делать на следующее утро,  и,  распустив  общество  до  часа  ужина,
поднЯлсЯ. ЏоднЯлись дамы и другие, и, не иначе, как то  делали  обычно,  кто
предалсЯ одной утехе, кто - другой. Љогда настал час ужина, они сели за него
с великим удовольствием, после чего принЯлись петь, играть и плЯсать;  когда
же ‹ауретта повела танец, король приказал ”ьЯмметте спеть  канцону,  которую
она так и начала приЯтным голосом:
     Љогда б любовь могла существовать одна,
     Ѓез ревности, - Я женщины б не знала
     ‘частливее менЯ, кто б ни была она.

     Љоль женщине милы в любовнике красивом
     ‚еселость юноши, иль мужа мощь и смелость,
     €ль славный дух, иль нравов чистота,
     ‘лова в течении своем красноречивом,
     “ма испытаннаЯ зрелость,
     ‚се, чем душе даетсЯ красота, -
     ’ак без сомнениЯ Я из влюбленных та,
     Ќа благо чье судьба все те дары послала
     ’ому, по ком томлюсь, надеждами полна.

     Ќо так как спору нет, что женщины другие
     Ќисколько мне умом не уступают,
     ’о трепещу от страха Я,
     ‚сего ужасного жду длЯ своей любви Я,
     ЃоЯсь, что и себе другие пожелают
     ’ого, кем жизнь похищена моЯ.
     € вот, в чем длЯ менЯ блаженство бытиЯ,
     ‚ том и источник слез, и бедствий всех начало,
     Љоторым Я навек обречена.

     Љогда б властитель мой внушал мне столько ж веры
     “мением любите, как доблестью душевной,
     џ ревности не знала б никакой;
     Ќо все мужчины-лицемеры,
     ЊенЯть предмет любви готовы ежедневно.
     ‚от это-то и губит мои покои,
     € смерти Я желаю всей душой.
     Љакую б женщину Я с ним ни повстречала, -
     ЃоЯзнь быть кинутой во мне уж рождена.

     Џоэтому всех женщин ради бога
     Њолю не делать мне обиды этой кровной.
     Ќо если вздумает любаЯ между них
     Њне этот вред нанесть, открыв себе дорогу
     Љ нему посредством слов, иль ласкою любовной,
     €ль знакам", и о делах таких
     “знаю Я, - пусть мне лишитьсЯ глаз моих,
     Љоль Я не сделаю, чтобы она проклЯла
     ‘вое безумие на вечны времена.

     Љогда ”ьЯмметта кончила свою  канцону,  „ионео,  бывший  рЯдом  с  нею,
сказал, смеЯсь: "‚ы сделали бы большое удовольствие, объЯвив  всем  о  своем
милом, дабы по неведению у вас не отнЯли бы владение, так как вы уж очень на
то гневаетесь". Џосле этого было спето несколько  других  канцон,  и,  когда
прошла  почти  половина  ночи,  все,  по  распорЯжению  королЯ,  отправились
отдохнуть. Љогда же настал новый день,  все  поднЯлись  и,  после  того  как
сенешаль отправил их вещи, пошли под руководством благоразумного  королЯ  по
дороге во ”лоренцию. ’рое молодых людей, оставив семерых дам в  ‘анта  ЊариЯ
Ќовелла, откуда с ними вышли, и распростившись с  ними,  отправились  искать
других развлечений, а они, когда показалось им удобным, разошлись  по  своим
домам.

        ‡ЂЉ‹ћ—…Ќ€… Ђ‚’ЋђЂ

     Ѓлагородные юные дамы, в утешение которых  Я  предпринЯл  столь  долгий
труд, мне кажетсЯ, что по милости божьей, пришедшей мне на помощь  по  вашим
благочестивым молитвам, не по моим, полагаю, заслугам, Я вполне совершил то,
что в  начале  этого  труда  обещал  исполнить;  с  благодарностью  за  это,
во-первых, богу, а затем и вам, мне следует дать отдых перу и усталой  руке.
Ќо прежде, чем Я то  им  дозволю,  Я  намерен  кратко  возразить  по  поводу
кое-чего, что  инаЯ  из  вас  или  и  другие  могли  бы  высказать,  как  бы
побуждаемые молчаливыми вопросами; хотЯ мне кажетсЯ, и Я в том  уверен,  что
рассказы эти не  дают  на  то  большего  права,  чем  другие,  напротив,  Я,
помнитсЯ, доказал в начале четвертого днЯ, что они его не дают.
     Њожет быть, иные из вас скажут, что, сочинЯЯ эти  новеллы,  Я  допустил
слишком большую свободу, например, заставив  женщин  иногда  рассказывать  и
очень  часто  выслушивать  вещи,  которые  честным  женщинам  неприлично  ни
сказывать, ни  выслушивать.  ќто  Я  отрицаю,  ибо  нет  столь  неприличного
рассказа, который, если передать его в подобающих выражениЯх, не был бы  под
стать всЯкому; и, мне кажетсЯ, Я исполнил это как следует.  Ќо  предположим,
что дело обстоит именно так (ибо Я не намерен с вами тЯгатьсЯ,  вы  бы  менЯ
победили); Я утверждаю, что в объЯснение того, почему Я так сделал,  у  менЯ
наготове много причин. ‚о-первых, если в иной новелле есть кое-что такое, то
того требовало качество рассказов, на которые, если взглЯнуть рассудительным
оком человека понимающего, то станет очень Ясно, что иначе их и нельзЯ  было
рассказать, если б Я не пожелал отвлечь их от  подходЯщей  им  формы.  …сли,
быть может, в них и есть малаЯ долЯ чего-либо,  какое-нибудь  словцо,  более
свободное, чем прилично женщинам свЯтошам, взвешивающим  скорее  слова,  чем
дела, и тщащимсЯ более казатьсЯ хорошими, чем быть таковыми, - то Я  говорю,
что мне не менее пристало  написать  их,  чем  мужчинам  и  женщинам  вообще
говорить ежедневно о дыре и затычке, ступе и песте, сосиске и колбасе и тому
подобных вещах. Ќе говорю уже о том, что моему перу следует предоставить  не
менее права, чем кисти живописца, который, без всЯкого укора,  по  крайности
справедливого, не только заставлЯет св.  Њихаила  поражать  змеЯ  мечом  или
копьем, св. ѓеоргиЯ - дракона в какое угодно место, но изображает  и  •риста
мужчиной  и  …ву  женщиной,  а  его  самого,   пожелавшего   ради   спасениЯ
человеческого рода умереть на кресте, пригвожденным к нему за ноги не одним,
а двумЯ гвоздЯми. Љроме того, Ясно можно видеть, что все это  рассказывалось
не в церкви, о делах которой следует говорить в чистейших помыслах и  словах
(хотЯ в ее истории встречаютсЯ во множестве рассказы, куда как  отличные  от
написанных мною), и не в школах философии, где не менее  потребно  приличие,
чем в ином месте, и не где-нибудь среди клириков или философов, - а в садах,
в увеселительном месте, среди молодых женщин, хотЯ уже зрелых и неподатливых
на россказни, и в такую пору,  когда  длЯ  самых  почтенных  людей  было  не
неприличным ходить со штанами на голове во свое спасение.
     ђассказы эти, каковы бы они ни были, могут вредить  и  быть  полезными,
как то может все другое, судЯ по слушателю.  Љто  не  знает,  что  длЯ  всех
смертных вино - вещь отличнаЯ, как  говорит  —инчильоне,  ‘колайо  и  многие
другие, а у кого лихорадка, тому оно вредно? ‘кажем ли  мы,  что  оно  худо,
потому что вредит лихорадочным? Љто не знает, что огонь очень полезен,  даже
необходим смертным? ‘кажем ли мы, что он вреден потому,  что  сжигает  дома,
деревни и города? ’ак же и оружие охранЯет благополучие тех, кто желает жить
в мире, и оно же часто убивает людей, и не по своей вредоносности, а по вине
тех, которые злобно им орудуют. Ќи один  испорченный  ум  никогда  не  понЯл
здраво ни одного слова, и как приличные слова ему не на пользу, так слова  и
не особенно приличные не могут загрЯзнить благоустроенный ум, разве так, как
грЯзь марает солнечные лучи и земные нечистоты - красоты неба. Љакие  книги,
какие  слова,  какие  буквы  свЯтее,  достойнее,  почтеннее,  чем  свЯщенное
писание? Ђ было ведь много таких, которые, превратно их понимаЯ, сами себЯ и
других увлекали в гибель. ‚сЯкаЯ вещь сама по себе годна длЯ чего-нибудь,  а
дурно употребленнаЯ может быть вредна многим;
     то же говорю Я о моих новеллах. Љто пожелал бы  извлечь  из  них  худой
совет и худое дело, они никому в том не воспрепЯтствуют, если  случайно  что
худое в них обрететсЯ и их станут выжимать и тЯнуть, чтобы  извлечь  его;  а
кто пожелает от них пользы и плода, они в том не откажут, и  не  будет  того
никогда, чтоб их не сочли и не признали  полезными  и  приличными,  если  их
станут читать в такое времЯ и таким лицам, ввиду которых и длЯ которых они и
были рассказаны. Љому надо читать "Ћтче наш"  либо  испечь  пирог  или  торт
своему духовнику, та пусть их бросит,  ни  за  кем  они  не  побегут,  чтобы
заставить себЯ читать, хотЯ и свЯтоши рассказывают  порой  и  делают  многое
такое.
     џвЯтсЯ также и такие, которые скажут, что здесь есть несколько  новелл,
которых если б не было, было бы гораздо лучше. Џусть так; но Я мог и  обЯзан
был написать только рассказанные, потому те, кто их сообщил, должны были  бы
рассказывать только хорошие, хорошие бы Я и записал.  Ќо  если  бы  захотеть
предположить, что Я был и их сочинителем и  описателем  (чего  не  было),  Я
скажу, что не постыдилсЯ бы того, что не все они красивы, потому нет  такого
мастера, исключаЯ бога, который всЯкое бы дело делал  хорошо  и  совершенно;
ведь и Љарл ‚еликий,  первый  учредитель  паладинов,  не  столько  их  сумел
натворить, чтобы из них одних создать войско. ‚о множестве вещей должны быть
разнообразные качества. Ќет полЯ, столь хорошо обработанного, в  котором  не
находилось бы крапивы, полыни и терниЯ, смешанного  с  лучшими  злаками.  Ќе
говорЯ уже о том, что, принимаЯсь беседовать с  простыми  молодухами,  а  вы
большею частью таковы, было бы глупо выискивать и старатьсЯ изобретать  вещи
очень изЯщные и полагать большие заботы  на  слишком  размеренную  речь.  ‚о
всЯком случае, кто станет их читать, пусть оставит в  стороне  те,  что  ему
претЯт, а читает, какие нравЯтсЯ. ‚се они, дабы никого не обмануть, носЯт на
челе означение того, что содержат скрытым в своих недрах.
     Ѓудет, думаетсЯ мне, еще и такаЯ, котораЯ скажет, что есть  между  ними
излишне длинные. ’аковым Я еще раз скажу, что у кого есть другое  дело,  тот
делает глупо, читаЯ их, хотЯ бы они были и коротенькие. € хотЯ много  прошло
времени с тех пор, как Я начал писать, доныне, когда Я дохожу до конца  моей
работы, у менЯ тем не менее не вышло из памЯти, что  Я  преподнес  этот  мой
труд досужим, а не другим; а кто читает, чтобы провести времЯ, тому ничто не
может быть длинным, если оно дает то, длЯ чего к  нему  прибегают.  Љороткие
вещи гораздо приличнее учащимсЯ, трудЯщимсЯ не  длЯ  препровождениЯ,  а  длЯ
полезного употреблениЯ времени, чем вам, дамы, у которых остаетсЯ свободного
времени столько, сколько не пошло на любовные утехи.  Љроме  того,  так  как
никто из вас не едет учитьсЯ ни в Ђфины, ни в  Ѓолонью  или  Џариж,  следует
говорить вам подробнее, чем тем, которые изощрили свой ум в науках.
     џ вовсе не сомневаюсь, что ЯвЯтсЯ и такие, которые скажут, что рассказы
слишком наполнены острыми  словами  и  прибаутками  и  что  было  неприлично
человеку с весом и степенному писать таким  образом.  ќтим  лицам  Я  обЯзан
воздать и воздаю благодарность, ибо, побуждаемые добрым рвением, они пекутсЯ
о моей славе. Ќо Я хочу так ответить на их возражение:  сознаюсь,  что  Я  -
человек с весом, и весилсЯ много раз в моей жизни, потому, обращаЯсь к  тем,
которые менЯ не весили, утверждаю, что Я не тЯжел, наоборот, так легок,  что
не тону в воде; и что,  принимаЯ  во  внимание,  что  проповеди  монахов,  с
укоризнами людЯм за их прегрешениЯ, по большей части наполнены ныне  острыми
словами, прибаутками и потешными выходками, Я рассудил, что все это не будет
не  у  места  в  моих  новеллах,  написанных  с  целью  разогнать  печальное
настроение дам. ’ем не менее, если б они оттого излишне посмеЯлись, их легко
может излечить плач €еремии и покаЯние Њагдалины или страсти господни.
     Ђ кто усомнитсЯ, что найдутсЯ и такие, которые скажут, что у менЯ  Язык
злой и Ядовитый, потому что Я кое-где пишу правду о монахах? ’ех, кто  такое
скажет, надо извинить, так как нельзЯ поверить,  чтобы  их  побуждала  какаЯ
инаЯ причина, кроме праведной, ибо монахи - люди добрые, бегают от неудобств
из любви к богу, мелЯт от запасов и не проговариваютсЯ о том, и если  бы  от
всех не отдавало козлом, общение с ними было бы куда  как  приЯтно.  ’ем  не
менее Я сознаюсь, что все мирское не имеет никакой устойчивости и  всегда  в
движении и что, может быть, подобное случилось и с моим  Языком,  о  котором
недавно одна моЯ соседка (ибо Я не доверЯю  своему  суждению,  которого,  по
возможности, избегаю во всем, менЯ касающемсЯ) сказала, что он у менЯ лучший
и сладчайший на свете; и в  самом  деле,  когда  это  случилось,  оставалось
написать лишь немногие из этих новелл. ’ем, которые судЯт  столь  враждебно,
довольно будет и того, что сказано.
     Ђ теперь, предоставлЯЯ каждой говорить и  верить,  как  ей  вздумаетсЯ,
пора положить предел словам, умиленно возблагодарив того,  кто  после  столь
долгого труда своею помощью довел нас до желанного конца. Ђ вы, милые  дамы,
пребывайте, по  его  милости,  в  мире,  поминаЯ  менЯ,  если,  быть  может,
кому-нибудь из вас послужило на пользу это чтение.