трудом поднЯвшись с пола, бросилась на кровать, где
отдохнула, как смогла, а на другое утро,  встав  раненько,  велела  спросить
„жозефо,  что  ему  угодно  кушать.  Ћн,  посмеЯвшись  над  тем  с  Њелиссо,
распорЯдилсЯ, и когда настал час и они вернулись домой,  нашли  все  отлично
приготовленным, согласно с данным приказанием, почему очень одобрили  совет,
который на первых порах понЯли худо.
     —ерез несколько дней Њелиссо рассталсЯ с „жозефо и,  вернувшись  домой,
сообщил одному мудрому человеку то, что узнал от ‘оломона. ’от  сказал  ему:
"Ћн не мог подать тебе более верного и лучшего совета: ты  знаешь,  что  сам
никого не любишь и что почести и услуги ты оказываешь не от  любви,  которую
ты к другим ощущаешь, а из тщеславиЯ. €так, полюби, как  сказал  ‘оломон,  и
тебЯ полюбЯт".
     ’ак наказана была упрЯмица, а молодой человек, полюбив, обрел любовь.

        ЌЋ‚…‹‹Ђ „…‘џ’Ђџ

     „он „жьЯнни по  просьбе  кума  Џьетра  совершает  заклинание,  с  целью
обратить его жену в кобылу, и когда дошел до того чтобы приставить ей хвост,
кум Џьетро, заЯвив, что хвост ему не надобен, портит все дело.

     Ќовелла королевы вызвала некий ропот у дам и смех среди молодые  людей,
когда они перестали, „ионео начал так: - Џрелестные дамы, черный ворон более
оттенЯет красоту белых голубей, чем если б поЯвилсЯ между ними белый лебедь,
так иногда и среди мудрых людей человек менее мудрый не только придает блеск
и красоту их умственной зрелости, но вносит и потеху и удовольствие. Џоэтому
вы,  умные  и  скромные,  должны  тем  более  ценить  менЯ,  придурковатого,
заставлЯющего своими недостатками Ярче блестеть ваши доблести, чем  если  бы
Я,  при  больших  достоинствах,  затемнЯл  ваши;  потому  мне  должен   быть
предоставлен тем больший произвол доказать, каков Я есть, а вы  обЯзаны  тем
терпеливее выслушать, что Я вам расскажу, чем если бы Я  был  мудрее.  €так,
расскажу вам не очень длинную новеллу, из которой вы поймете, как  тщательно
следует  исполнЯть  все  приказанное  теми,  кто   совершает   нечто   силой
заклинаниЯ, и как небольшаЯ ошибка, допущеннаЯ в таком деле, портит все, что
устроил заклинатель.
     Ќе так давно был в Ѓарлетте свЯщенник, по имени дон „жьЯнни ди  Ѓароло,
у  которого  приход  был  бедный,  и  он,  чтобы  просуществовать,  принЯлсЯ
развозить на своей кобыле товар туда и сюда по апулийским Ярмаркам,  покупаЯ
и продаваЯ. ‘транствуЯ таким образом, он близко сошелсЯ с  неким  человеком,
по имени Џьетро ди ’ресанти, занимавшимсЯ при  помощи  своего  осла  тем  же
делом, и в знак любви и приЯзни не иначе звал его по апулийскому обычаю, как
кумом; всЯкий раз, как тот приезжал к Ѓарлетту, он водил его в свою церковь,
помещал у себЯ и чествовал, как мог. ‘ своей стороны и кум  Џьетро,  человек
очень бедный, имевший домишко в ’ресанти, едва  достаточный  длЯ  него,  его
молодой красавицы жены и его осла, всЯкий раз, когда „он „жьЯннн  ЯвлЯлсЯ  в
’ресанти, помещал его в своем доме и чествовал, как мог, в благодарность  за
почет, который тот оказывал ему в Ѓарлетте. Ќо что касаетсЯ до  ночлега,  то
так как у кума Џьетро была всего небольшаЯ постель, в  которой  он  спал  со
своей красавицей женой, то он и не мог устроить его, как бы хотел; а так как
в стойле рЯдом с его ослом  помещалась  и  кобыла  дон  „жьЯнни,  последнему
приходилось спать возле нее, на небольшом ворохе соломы.
     †ена, знаЯ, как свЯщенник чествует ее мужа в  Ѓарлетте,  несколько  раз
выражала желание, когда приезжал к ним свЯщенник,  пойти  ночевать  к  одной
своей соседке, по имени ‡ита Љарапреза, дочери „жудиче ‹ео,  дабы  свЯщенник
мог спать с ее мужем в постели. Ќесколько раз говорила она о том свЯщеннику,
но тот никак не  соглашалсЯ  и  однажды,  между  прочим,  сказал  ей:  "Љума
„жеммата, ты обо мне не беспокойсЯ, мне хорошо, потому что, когда Я пожелаю,
Я обращаю эту кобылу в хорошенькую девушку и сплю  с  ней,  а  затем,  когда
захочу, снова превращаю ее в кобылу; потому Я  с  нею  неохотно  расстаюсь".
ЊолодаЯ женщина удивилась, поверив тому, сказала о  том  мужу  и  прибавила:
"…сли он так с тобою хорош, как ты говоришь,  отчего  на  попросишь  ты  его
научить тебЯ этому заклинанию, чтобы ты мог обращать менЯ в  кобылу:  ты  бы
стал работать на осле и на кобыле, мы стали бы зарабатывать вдвое,  а  когда
возвращались бы домой, ты снова мог бы превращать менЯ в женщину,  какова  Я
есть"
     Љум Џьетро,  скорее  придурковатый,  чем  умный,  поверил  этому  делу,
согласилсЯ с советом и принЯлсЯ, как  лучше  умел,  упрашивать  дон  „жьЯЯни
научить его этому делу. „он „жьЯнни усиленно старалсЯ разубедить его в  этой
глупости, но, не успев в том, оказал: "•орошо, если уж вы того  желаете,  мы
встанем завтра, как обыкновенно, до  рассвета,  и  Я  вам  покажу,  как  это
делаетсЯ. Џравда, самое трудное в этом деле приставить хвост, как ты сам  то
увидишь".
     Љум Џьетро и кума „жеммата почти всю ночь не спали,  с  таким  желанием
они оживали того дела; когда близко было к рассвету, они  встали  и  позвали
дон „жьЯнни, который, поднЯвшись в одной  рубашке,  ЯвилсЯ  в  комнату  кума
Џьетро и сказал: "џ не знаю на свете человека, длЯ которого Я бы это сделал,
кроме вас, если вы уж того желаете,  и  потому  Я  учиню  это;  правда,  вам
следует исполнить все, что Я вам скажу, если вы хотите, чтобы дело удалось".
’е ответили, что согласны сделать все, что он скажет.  Џотому  дон  „жьЯнни,
взЯв свечу, отдал ее держать Џьетро и говорит ему: "‘мотри хорошенько, что Я
стану творить, да хорошенько запомни, что Я буду  говорить,  только  смотри,
если не хочешь всего испортить, не говори ни слова, что бы ты ни видал и  ни
слышал, да моли бога, чтобы хвост ладно пристал".
     Љум Џьетро взЯв свечу, сказал, что все в точности исполнит.  ’огда  дон
„жьЯнни велел куме „жеммате раздетьсЯ и  стать  на  четвереньки,  как  стоЯт
кобылы, научаЯ и ее не говорить  ни  слова,  что  бы  ни  случилось;  затем,
принЯвшись щупать ей лицо и голову, стал причитать: "„а станет это  красивой
лошадиной головой"; затем, поведЯ по волосам, сказал: "„а будет это красивой
конской гривой", и дотронувшись до рук: "„а станут  они  красивыми  конскими
ногами и копытами". ‡атем, когда он пощупал ее груди и нашел их  твердыми  и
полными и когда проснулсЯ и встал некто незваный, он  сказал:  "Џусть  будет
это красивой конской грудью"; то же  самое  проговорил  он  по  отношению  к
спине, животу,  заду,  бедрам  и  ногам.  Ќаконец,  когда  ничего  более  не
оставалось сделать, кроме хвоста, он,  приподнЯв  рубашку  и  взЯв  кол  длЯ
рассады, которым он садил людей, быстро ввел его в устроенную длЯ того  щель
и сказал: "Ђ это пусть будет хорошим конским хвостом".
     Љум Џьетро, до тех пор внимательно  за  всем  наблюдавший,  увидев  это
последнее дело, показавшеесЯ ему неладным, сказал:
     "ќй, дон „жьЯнни, мне не надо там хвоста, не надо хвоста!" - "“вы,  кум
Џьетро, что ты наделал? - говорит дон „жьЯнни. - ђазве не велел  Я  тебе  не
молвить ни слова, что бы ты ни видел? “же кобыла была почти готова,  но  ты,
заговорив, испортил все, а теперь нет возможности сделать это  наново".  Љум
Џьетро говорит: "‹адно, мне этот хвост был там ненадобен; зачем не сказал ты
мне: сделай это сам? Љ тому же и  приставлЯл  ты  его  слишком  низко".  „он
„жьЯнни ответил: "Џотому, что на первый раз ты не сумел  бы  этого  сделать,
как Я".
     Љогда молодаЯ женщина услышала  эти  слова,  она  встала  и  совершенно
чистосердечно сказала мужу: "„урак ты этакий, зачем испортил ты свое  и  мое
дело! ѓде же ты видал кобылу без хвоста? Џомоги, господи! ’ы  вот  беден,  а
было бы хорошо, если бы стал  еще  беднее".  €  так  как,  вследствие  слов,
сказанных кумом Џьетро, не было более средств  обратить  молодую  женщину  в
кобылу, она, сетуЯ и печалЯсь, снова оделась, а кум  Џьетро  отправилсЯ,  по
обыкновению, со своим ослом, за своим старым ремеслом и вместе с дон „жьЯнни
поехал на Ярмарку в Ѓитонто, но никогда более  не  просил  у  него  подобной
услуги.
     Љак хохотали над этой новеллой, которую дамы  понЯли  более,  чем  того
желал „ионео, пусть представит себе та, котораЯ над ней еще посмеетсЯ. Љогда
кончились рассказы, солнечный жар ослабел, а королева  увидела,  что  настал
конец ее правлениЯ, она поднЯлась и, снЯв с себЯ венок  и  возложив  его  на
голову Џамфило, которому одному еще не доставалось этой чести, сказала ему с
улыбкой: "Њой повелитель, на  тебе,  как  на  последнем,  большаЯ  тЯгота  -
исправить  мои  недостатки  и  недостатки  других,   занимавших   должность,
доставшуюсЯ теперь тебе;  да  удостоит  тебЯ  господь  своей  милостью,  как
удостоил менЯ поставить  тебЯ  королем".  Џамфило,  весело  принЯв  почести,
ответил: "‚аша доблесть и доблесть других моих подданных совершит  то,  что,
подобно другим, и Я удостоюсь похвалы". “строив с сенешалем по примеру своих
предшественников все нужное,  он  обратилсЯ  к  ожидавшим  дамам  и  сказал:
"‹юбезные дамы, рассудительность …милии,  бывшей  сегоднЯ  нашей  королевой,
предоставила вам, дабы дать некий роздых вашим силам, рассуждать о  чем  вам
угодно; потому Я полагаю, что вам, отдохнувшим,  хорошо  будет  вернутьсЯ  к
обычному порЯдку, вследствие чего Я желаю, чтобы каждаЯ из вас приготовилась
говорить завтра о следующем  о  тех,  которые  совершили  нечто  щедрое  или
великодушное в делах любви, либо в иных. ЃеседуЯ о них и  совершаЯ  их,  вы,
несомненно, воспылаете духом, уже к тому  благорасположенным,  к  доблестным
поступкам,  и  наша  жизнь,  котораЯ  в  смертном  теле  может   быть   лишь
кратковременной, продлитсЯ в славной молве о нас, а этого должен  не  только
желать, но всеми силами добиватьсЯ и оправдывать делом всЯкий, кто не служит
лишь своей утробе, как то делают звери".
     ‡адача понравилась  веселому  обществу,  которое,  встав  с  разрешениЯ
нового королЯ, предалось заведенным  удовольствиЯм,  причем  каждый  отдалсЯ
тому, к чему наиболее влекло его желание. ’ак пробыли  они  до  часа  ужина;
когда они весело собрались к нему и их угостили, прислуживаЯ им тщательно  и
в порЯдке, все поднЯлись по окончании ужина длЯ обычной плЯски, спели тысЯчу
канцон, более потешных по содержанию, чем  искусных  по  пению,  после  чего
король приказал Ќеифиле спеть и свою канцону. ‡вонким, веселым  голосом,  не
замешкавшись, она прелестно запела:

     џ молода, душа веселости полна,
     Џою с проснувшейсЯ весною;
     ‹юбовь и сладкие мечты тому вина.

     ‚ зеленые луга Я ухожу гулЯть,
     ‹юбуЯсь желтыми и алыми цветами,
     € белой лилией, и розою с шипами,
     € сколько бы мне их ни повстречать, -
     џ все лицу того спешу уподоблЯть,
     Љто полюбив менЯ навек владеет мною,
     —ьи удовольствиЯ - отрада мне одна.

     Љогда среди цветов других
     Ћсобенно с ним схожий отыщу Я, -
     ’отчас сорву его, любуЯсь им, целуЯ,
     ‚едЯ беседу с ним открыв тайник моих
     †еланий, чувств и дум во всем богатстве их.
     Ќить из волос своих сплету - и с остальною
     ѓирлЯндою его соединит она.

     € наслажденье то, которое дает
     „ействительный цветок глазам, - Я почерпаю
     ‚ его подобии, как будто созерцаю
     € вправду Я того, кто чудной страстью жжет
     ‚се существо мое. Љакую сладость льет
     Њне аромат его, - то речью никакою
     Ќе выразить: она во вздохах лишь Ясна.

     Ќо те, что из груди уносЯтсЯ моей,
     Ќе мрачны, тЯжелы, как у другой влюбленной,
     Ќет, - жарки, нежности полны неомраченной,
     Љ нему, любимому, летЯт стрелы быстрей.
     € он, откликнувшись на них душою всей,
     ‚ тот самый миг несет усладу мне собою,
     Љак крикну Я: "Џриди, иль жизнь мне не нужна!"

     € король и все дамы очень похвалили канцонетту  Ќеифилы,  по  окончании
которой, когда оказалось,  что  уже  миновала  большаЯ  часть  ночи,  король
приказал всем пойти отдохнуть до следующего днЯ.

        „…Ќњ „…‘џ’›‰

     Љончен девЯтый день „екамерона и  начинаетсЯ  десЯтый  и  последний,  в
котором, под председательством Џамфило, беседуют о  тех,  которые  совершили
нечто щедрое или великодушное в делах любви либо в иных.

     …ще на западе рдело  несколько  облачков  и  на  востоке  под  влиЯнием
солнечных лучей, которые падали на них, приближаЯсь, их краЯ уже уподобились
в своем блеске золоту, когда, поднЯвшись, Џамфило велел позвать дам и  своих
товарищей. Љогда все Явились и он обсудил с ними, куда им  пойти  длЯ  своей
утехи, он тихим шагом отправилсЯ вперед в обществе ”иломены и  ”ьЯмметты,  а
за ним следовали все другие; беседуЯ промеж себЯ  о  многом,  касавшемсЯ  их
жизни в будущем, спрашиваЯ и отвечаЯ, они долгое  времЯ  гулЯли,  и,  сделав
значительный круг, вернулись  во  дворец,  когда  солнце  стало  уже  сильно
пригревать;  здесь  у  прозрачного  источника,  кто  хотел,  напилсЯ,  велев
сполоснуть  стаканы,  а  затем  все  пошли  бродить  до  обеденного  часа  в
прелестной тени сада. Љогда они поели и поспали, как то делали  обыкновенно,
собрались там, где угодно было королю; тут  король  поручил  первый  рассказ
Ќеифиле, котораЯ весело начала таким образом.

        ЌЋ‚…‹‹Ђ Џ…ђ‚Ђџ

     Ќекий рыцарь служит у испанского  королЯ;  ему  кажетсЯ,  что  он  мало
вознагражден, вследствие чего король достовернейшим опытом  доказывает  ему,
что это не его вина, а вина злой доли, после чего щедро его вознаграждает .

     џ должна счесть за величайшую  ко  мне  милость,  достойные  дамы,  что
король мне первой поручил такое дело, как рассказ о  великодушии;  ибо,  как
солнце - красота и украшение неба, так оно - блеск и  светоч  всЯкой  другой
добродетели. џ скажу о нем очень  хорошенькую,  как  мне  кажетсЯ,  новеллу,
припомнить которую будет, несомненно, небесполезно.
     €так, вы должны знать, что  в  числе  других  мужественных  рыцарей,  с
давних пор водившихсЯ в  нашем  городе,  был  некто,  может  быть,  наиболее
достойный, мессер ђуджьери деи ”иджьованни.  Ѓогатый  и  сильный  духом,  он
увидел, принЯв во внимание особенности жизни и нравов ’осканы, что,  живЯ  в
ней, он мало или и вовсе  не  может  проЯвить  своего  мужества,  и  возымел
намерение отправитьсЯ на некоторое времЯ к Ђльфонсу, королю €спании, слава о
доблести  которого  превосходила  в  те  времена   славу   всЯкого   другого
властителЯ. Џрилично обзаведЯсь доспехами, конЯми и свитой, он отправилсЯ  к
нему в €спанию и был им принЯт благосклонно. ЏребываЯ здесь, живЯ роскошно и
совершаЯ удивительные боевые подвиги, мессер ђуджьери очень скоро прослыл за
человека мужественного.
     Ћн уже прожил  там  много  времени,  пристально  наблюдаЯ  за  обычаЯми
королЯ, когда ему показалось, что король то тому, то другому раздает  замки,
и города, и баронства не особенно рассудительно, ибо давал их  он  тем,  кто
того не заслуживал; а так как ему, сознававшему, чего он  стоит,  ничего  не
было подарено и он полагал, что от того сильно умалЯетсЯ его слава, он решил
удалитьсЯ и попросил королЯ  отпустить  его.  Љороль  согласилсЯ  на  это  и
подарил ему одного из лучших и  красивейших  мулов,  на  которых  когда-либо
ездили  верхом,  что  было  дорого  длЯ  мессера  ђуджьери   ввиду   долгого
предстоЯщего ему пути. Џосле этого король поручил одному умному человеку  из
своих приближенных, чтобы он  каким-нибудь  способом,  какой  покажетсЯ  ему
лучшим, ухитрилсЯ отправитьсЯ вместе с мессером ђуджьери, но так,  чтобы  не
подать вида, что он подослан королем; пусть запомнит все, что рыцарь  станет
говорить о нем, дабы быть в состоЯнии пересказать  ему,  а  на  другое  утро
велит ему вернутьсЯ к королю. Ѓлижний  человек,  как  только  выглЯдел,  что
мессер ђуджьери выехал из города, очень ловко присоединилсЯ к нему, дав  ему
понЯть, что направлЯетсЯ в €талию.
     € вот, когда мессер ђуджьери ехал  на  муле,  подаренном  ему  королем,
беседуЯ о том и сем, сказал, когда было около  третьего  часа:  "џ  полагаю,
хорошо было бы дать испражнитьсЯ этим конЯм". Љогда они завернули в конюшню,
все кони испражнились, кроме мула. Ћни  отправились  далее,  а  конюший  все
времЯ прислушивалсЯ к словам рыцарЯ; прибыли к реке,  и  когда  поили  здесь
своих коней, мул испражнилсЯ в реку. “видев  это,  мессер  ђуджьери  сказал:
"Ѓог тебЯ убей, скотина  ты  этакаЯ,  ты  совсем  как  подаривший  тебЯ  мне
хозЯин". Ѓлижний человек заметил эти слова, и хотЯ, путешествуЯ с ним  целый
день, заметил себе и многие другие, ни одного более не услышал,  которое  не
было бы в величайшую похвалу королю; вследствие  чего,  когда  на  следующее
утро они сели на лошадей, сбираЯсь направитьсЯ в  ’оскану,  ближний  человек
сообщил рыцарю приказ королЯ, почему  мессер  ђуджьери  тотчас  же  вернулсЯ
вспЯть.
     Љогда король узнал, что он сказал по поводу мула, велел позвать  его  к
себе, принЯл его с веселым видом и спросил, почему он сравнил  его  с  мулом
или мула с ним. Њессер ђуджьери сказал ему прЯмо: "ѓосударь мой,  Я  сравнил
его с вами потому, что, как вы даете, кому не следует, и не даете, где  было
бы нужно, так и он  испражнилсЯ,  где  не  подобало,  а  где  следовало,  не
испражнилсЯ". ’огда король сказал: "Њессер ђуджьери, если Я не  одарил  вас,
как то делал со многими, которые ничто в сравнении с вами, то случилось  это
не потому, чтоб Я не знал вас за доблестнейшего рыцарЯ, достойного  великого
дара, а виновата в том ваша долЯ, не допустившаЯ менЯ до того, - не Я; что Я
говорю правду, это Я покажу вам воочию". Ќа  это  мессер  ђуджьери  ответил:
"ѓосударь мой, Я не на то сетую, что не получил от вас дара,  ибо  не  желал
стать с того богаче, а на то,  что  вы  ничем  не  засвидетельствовали  моей
доблести; тем не менее Я признаю ваше извинение  достаточным  и  почетным  и
готов убедитьсЯ, коли вам угодно, хотЯ Я верю вам и без свидетельства".
     ’огда король повел его в большую  залу,  где  по  его  предварительному
приказу были поставлены два запертых сундука, и в присутствии многих  сказал
ему: "Њессере ђуджьери, в одном из этих сундуков мой венец, царский  скипетр
и  держава  и  много  моих  красивых  поЯсов,   замков,   перстней   и   все
драгоценности, какие у менЯ есть. „ругой наполнен землей; выберите  один  из
двух, пусть выбранный будет вашим, и вы увидите,  кто  был  непризнателен  к
вашей доблести, Я ли, или ваша долЯ".  Њессер  ђуджьери,  видЯ,  что  таково
желание королЯ, избрал один, который король и велел отпереть,  и  оказалось,
что он полон земли. Џотому король сказал, смеЯсь: "‚ы видите теперь, мессере
ђуджьери, что сказанное о деле -  правда,  но  ваша  доблесть  действительно
заслуживает того, чтобы Я воспротивилсЯ  ее  усилиЯм:  Я  знаю,  что  вы  не
намерены стать испанцем, потому и не хочу даровать вам здесь  ни  замка,  ни
города, но желаю, чтобы  тот  сундук,  который  отнЯла  у  вас  долЯ,  стал,
наперекор ей, вашим, дабы вы могли отвезти его в свои  краЯ  и  по  заслугам
похвалитьсЯ перед своими  соседЯми  вашей  доблестью,  засвидетельствованною
моими дарами". Њессер ђуджьери принЯл его и,  воздав  королю  благодарность,
соответственную такому дару, весело вернулсЯ с ним в ’оскану.

        ЌЋ‚…‹‹Ђ ‚’ЋђЂџ

     ѓино ди ’акко берет в плен аббата Љлюньи,  излечивает  его  от  болезни
желудка и затем отпускает. ’от, вернувшись к римскому двору,  мирит  ѓино  с
папой Ѓонифацием и делает его госпиталитом.

     “же   раздались   похвалы   щедроте,   оказанной   королем    Ђльфонсом
флорентийскому  рыцарю,  когда  король,  которому  она  очень   понравилась,
приказал продолжать …лизе. € она тотчас же начала: - Ќежные  мои  дамы,  что
король  оказалсЯ  щедрым  и  обратил  свою  щедрость  на  человека,  у  него
служившего, этого нельзЯ не назвать  похвальным  и  великим  делом.  —то  же
скажем мы, когда сообщим об одном духовном лице,  обнаружившем  удивительное
великодушие к человеку, к которому если бы отнессЯ враждебно, то не  был  бы
никем за то осужден?  ђазумеетсЯ,  не  скажем  иного,  как  только  то,  что
поступок королЯ был доблестью, а поступок духовного - чудом, ибо они гораздо
стЯжательнее женщин и на ножах со всЯкой щедростью. €  хотЯ  всЯкий  человек
естественно жаждет отметить за полученные оскорблениЯ, духовные, как  то  мы
видим, хотЯ и проповедуют терпение и сильно поощрЯют к отпущению обид,  сами
устремлЯютсЯ к мести более пылко, чем другие люди. ‚от об этом-то, то есть о
том, сколь великодушным  оказалсЯ  один  духовный,  вы  и  узнаете  Ясно  из
следующей моей новеллы.
     ѓино ди ’акко, человек  очень  известный  своею  жестокостью  и  своими
разбоЯми, будучи изгнан из ‘иэны  и  став  врагом  графов  ди  ‘анта  ”ьоре,
возмутил ђадикофани против римской церкви и, поселившись  там,  велел  своим
разбойникам грабить всех проезжавших по окружной  местности.  ’огда  в  ђиме
папой был Ѓонифаций VIII и ко двору его  ЯвилсЯ  аббат  Љлюньи,  считающийсЯ
одним из самых богатых на свете прелатов;  когда  здесь  у  него  испортилсЯ
желудок, врачи  посоветовали  ему  отправитьсЯ  на  сиэнские  воды,  где  он
несомненно выздоровеет. ‚следствие этого с дозволениЯ папы,  не  заботЯсь  о
молве, котораЯ шла о ѓино, он, богато снарЯдившись, с вьючными  и  верховыми
лошадьми и слугами пустилсЯ в путь. “слыхав о его прибытии,  ѓино  расставил
сети и, не упустив ни одного мальчишки, окружил в одном узком  месте  аббата
со всей его свитой и вещами. ‘овершив это, он послал к нему одного из своих,
самого изворотливого, под хорошим прикрытием и велел сказать ему любезно  от
своего лица, не угодно ли ему будет остановитьсЯ у ѓино в замке. Љак услышал
это аббат, отвечал очень гневно, что не желает того, что у него нет дела  до
ѓино, и он намерен ехать далее,  и  охотно  бы  посмотрел,  кто  ему  в  том
помешает. Ќа это посланец смиренным тоном  сказал:  "Њессере,  вы  пришли  в
край, где, кроме могущества божиЯ, мы ничего не боимсЯ, где все отлучениЯ  и
запрещениЯ отлучены; потому не благоугодно  ли  будет  вам  избрать  лучшее,
угодив в этом деле ѓино".
     Џока велись эти речи, всЯ та местность уже окружена была  разбойниками;
потому, видЯ, что он со своими в плену, аббат,  сильно  негодуЯ,  направилсЯ
вместе с посланцем к замку, с ним и все его спутники  и  поклажа;  когда  он
слез с конЯ, по приказанию ѓино его одного  поместили  в  небольшой  комнате
дворца, очень темной и неудобной, а все другие, смотрЯ по своему  положению,
были очень хорошо устроены в замке, коней и всю кладь прибрали и ни до  чего
не дотронулись. Љогда все было сделано,  ѓино  пошел  к  аббату  и  говорит:
"Њессере,  ѓино,  у  которого  вы  в  гостЯх,  посылает  вас   просить,   не
соблаговолите ли вы объЯснить ему, куда вы ехали и по какому поводу". Ђббат,
как человек умный, понизив свое высокомерие, объЯснил ему, куда  он  ехал  и
зачем. ‚ыслушав его, ѓино удалилсЯ, намереваЯсь излечить  его  без  купаниЯ,
велел постоЯнно поддерживать в комнате хороший огонь и хорошенько  сторожить
ее, и не возвращалсЯ к  нему  до  другого  утра;  тогда  он  поднес  ему  на
белоснежной салфетке два ломтЯ поджаренного хлеба и  большой  стакан  белого
вина из Љоркильи, того самого, что принадлежало самому аббату, и так  сказал
ему: "Њессере, когда ѓино был помоложе, он занималсЯ медициной  и,  говорит,
научилсЯ, что нет лучше средства против болезни желудка, чем то, которое  он
испытывает на вас; то, что Я вам принес, лишь начало лечений; потому кушайте
и подкрепитесь". Ђббат, которого больше разбирал голод, чем  было  охоты  до
шуток, хотЯ и негодуЯ,  съел  хлеб  и  выпил  вино,  а  затем  повел  многие
высокомерные речи, о многом расспросил и многое посоветовал, и в особенности
просил повидать ѓино. ‚ыслушав его, ѓино иные речи как  пустые  оставил  без
ответа, на другие отвечал очень вежливо, утверждаЯ, что,  как  только  будет
возможность, ѓино посетит его; так сказав, он рассталсЯ с ним и  вернулсЯ  к
нему не ранее следующего днЯ, с таким же количеством  поджаренного  хлеба  и
вина. ’ак продержал он его несколько дней, пока не заметил, что  аббат  поел
сухих бобов, которые он нарочно и тайком принес с собою и оставил; потому он
и спросил его, от лица ѓино, как он себЯ чувствует  по  отношению  к  своему
желудку. Ќа это аббат ответил: "Њне кажетсЯ, Я почувствовал бы себЯ  хорошо,
если бы вышел из рук ѓино, а затем у менЯ нет другого большого желаниЯ,  как
поесть, так излечили менЯ его лекарства". ’огда, велев убрать длЯ него и его
челЯди его же собственною утварью прекрасную комнату и  приготовить  большой
пир, на который вместе со многими людьми замка Явилась и всЯ челЯдь  аббата,
ѓино отправилсЯ к нему на  другое  утро  и  сказал:  "Њессере,  так  как  вы
чувствуете себЯ хорошо, пора выйти из больницы"; и, взЯв  его  за  руку,  он
повел его в приготовленный длЯ него покой; оставив его там с его людьми,  он
пошел распорЯдитьсЯ, чтобы пир вышел  великолепным.  Ђббат  отвел  несколько
душу со своими приближенными и рассказал им,  какова  была  его  жизнь,  они
рассказали ему, наоборот, что ѓино  удивительно  как  учествовал  их.  Љогда
настал час трапезы, аббат и все другие по порЯдку  угощаемы  были  отличными
кушаньЯми и хорошими винами, а ѓино все еще не давал признать себЯ аббату.
     Љогда аббат прожил таким образом несколько дней, ѓино, велев собрать  в
одной зале всю его кладь, а на дворе внизу всех его коней  до  самой  жалкой
клЯчонки, пошел к аббату и спросил его, как он себЯ чувствует и  считает  ли
себЯ достаточно сильным длЯ верховой езды. Ќа  это  аббат  ответил,  что  он
достаточно силен  и  хорошо  поправилсЯ  желудком  и  почувствовал  бы  себЯ
отлично, если бы вышел из рук ѓино. ’огда ѓино повел аббата в залу, где было
его имущество и его челЯдь, и, велев ему  подойти  к  окну,  откуда  он  мог
увидеть всех  своих  коней,  сказал:  "Ћтец  аббат,  вы  должны  знать,  что
положение дворЯнина, изгнанного из  дому  и  бедного,  и  множество  сильных
врагов и необходимость защитить свою жизнь и достоинство, а не  преступность
духа побудили менЯ, ѓино ди ’акко, стать разбойником  на  дорогах  и  врагом
римского двора, но так как вы кажетесь мне достойным человеком,  Я,  излечив
вас от болезни желудка, как Я то сделал, не намерен поступить  с  вами,  как
поступил бы с другим, у которого, попадись он мне в  руки,  подобно  вам,  Я
взЯл бы такую часть его имущества, какую бы захотел; но Я желаю,  чтобы  вы,
сообразив мою нужду, предоставили мне такую  долю  своего  имущества,  какую
сами пожелаете. ‚се оно всецело здесь перед вами, а ваших лошадей вы  можете
увидеть во дворе из этого окна: потому берите часть или все, как вам угодно,
и да будет вам отныне вольно уехать или остатьсЯ".
     “дивилсЯ аббат, что от разбойника по дорогам исходЯт столь великодушные
слова, это так ему понравилось, что, внезапно отложив  гнев  и  негодование,
наоборот, изменив их в благоволение, он от всего сердца  стал  другом  ѓино,
бросилсЯ обнимать его и сказал:  "ЉлЯнусь  богом,  чтобы  приобресть  дружбу
такого человека, каким  ты  мне  теперь  представлЯешьсЯ,  Я  готов  был  бы
перенести гораздо большие поношениЯ, чем какое, казалось мне доныне, ты  мне
учинил. ЏроклЯта будь судьба, принуждающаЯ тебЯ  к  столь  предосудительному
ремеслу!" ‚след за тем, велев из  своих  вещей  отобрать  очень  немногие  и
необходимые, так же поступив и с лошадьми и предоставив ему  все  остальное,
он вернулсЯ в ђим.
     Џапа знал о поимке аббата, и хотЯ это было  ему  очень  неприЯтно,  он,
увидев его, спросил его, какую пользу принесло ему купанье. Ђббат ответил на
это, улыбаЯсь: "‘вЯтой отец, Я нашел поближе бань отличного врача, прекрасно
менЯ излечившего"; и он рассказал ему каким образом, над чем папа посмеЯлсЯ.
ЏродолжаЯ свой рассказ, аббат, движимый великодушием, попросил у него  одной
милости; папа, ожидавший, что он попросит другого, с готовностью  согласилсЯ
исполнить, о чем он его попросит. ’огда аббат сказал: "‘вЯтой  отец,  то,  о
чем Я намерен просить вас - не  иное,  как  чтобы  вы  снова  обратили  вашу
милость на ѓино ди  ’акко,  моего  врача,  ибо  в  числе  других  храбрых  и
достойных мужей, с какими Я когда-либо  был  знаком,  он  поистине  один  из
лучших, и зло, им учинЯемое, Я скорее  вменЯю  в  вину  судьбе,  чем  в  его
собственную. …сли вы измените его судьбу, обеспечив его чем-либо, чем он мог
бы существовать соответственно своему званию, Я нимало не сомневаюсь, что  в
скором времени и вы будете о нем такого же мнениЯ, что и Я".
     Љогда услышал это папа,  как  человек  великодушный  и  любивший  людей
достойных, сказал, что сделает это охотно, если  он  таков,  как  он  о  нем
говорил; пусть велит ему ЯвитьсЯ безбоЯзненно. Ћбеспеченный  таким  образом,
ѓино, по желанию аббата, приехал ко двору, и не прошло  много  времени,  как
папа признал его за человека достойного  и,  примирившись  с  ним,  дал  ему
великий приорат в ордене ѓоспиталЯ, рыцарем которого его  поставил.  ‚  этом
звании он и пробыл пожизненно, как друг и служитель свЯтой церкви  и  аббата
Љлюньи.

        ЌЋ‚…‹‹Ђ ’ђ…’њџ

     Њитридан, завидуЯ щедрости Ќатана, отправлЯетсЯ  его  убить,  встречает
его, неузнанного, и, разведав у него самого,  каким  способом  это  сделать,
находит его в роще, как и  было  уговорено.  Џризнав  его,  ощущает  стыд  и
становитсЯ его другом.

     ‚сем показалось в самом деле чудом, когда услышали они  о  таком  деле,
что духовное лицо совершило нечто великодушное. Љогда улеглись разговоры дам
по этому поводу, король приказал  ”илострато  продолжать,  и  он  тотчас  же
начал: - Ѓлагородные дамы, велика была щедрость испанского королЯ,  и  почти
неслыханное великодушие аббата Љлюньи, но, быть может, не менее  удивительно
будет вам услышать о человеке, который, дабы проЯвить  щедрость  к  другому,
посЯгавшему на его  кровь  или  скорее  душу,  искусно  устроил  так,  чтобы
предоставить ему то и другое, и так бы и сделал, если бы тот  пожелал  взЯть
их, как то Я намерен показать вам в небольшом моем рассказе.
     „остоверно известно,  если  доверитьсЯ  словам  некоторых  генуэзцев  и
других людей, побывавших в тех краЯх, что в китайских странах  жил  когда-то
человек именитого рода, без сравнениЯ богатый, по имени Ќатан. “  него  было
поместье вблизи дороги, по которой по необходимости следовали все,  желавшие
отправитьсЯ с запада на восток или с  востока  на  запад;  будучи  щедрым  и
великодушным и желаЯ прослыть  делами  своими,  он,  имеЯ  многих  мастеров,
приказал в  короткое  времЯ  построить  один  из  прекраснейших,  больших  и
роскошных дворцов, какой когда-либо видели, и вполне снабдить его всем,  что
было необходимо длЯ приема  и  чествованиЯ  именитых  людей.  Њногочисленной
хорошей прислуге, которую  он  держал,  он  приказал  любезно  и  приветливо
принимать и чествовать всех проходивших туда и  обратно,  Ћн  так  неустанно
держалсЯ этого похвального обычаЯ, что не только восток,  но  и  почти  весь
запад знал его по молве.
     Љогда он был уже отЯгчен  годами,  не  устав  вместе  с  тем  от  своей
щедрости, молва о нем дошла случайно до одного юноши,  по  имени  Њитридана,
жившего недалеко от него. ‘ознаваЯ себЯ не  менее  богатым,  чем  Ќатан,  он
ощутил зависть к его славе и доблести и решилсЯ уничтожить ее либо затемнить
еще большей щедростью. Џриказав построить дворец, подобный Ќатанову, он стал
оказывать всЯкому, там шедшему  или  проходившему,  чрезмернейшую  щедрость,
которую когда-либо кто  проЯвлЯл,  и  в  короткое  времЯ  несомненно  стЯжал
великую славу. ‘лучилось однажды, когда  юноша  был  совсем  один  во  дворе
своего дворца, какаЯ-то женщина, войдЯ в одни из ворот дворца,  попросила  у
него милостыню, которую  и  получила;  вернувшись  вторыми  воротами,  снова
получила ее, и так последовательно до двенадцатого раза. Љогда она вернулась
в тринадцатый, Њитридан сказал: "ЊилаЯ моЯ, ты уж очень пристаешь  с  своими
просьбами"; тем не менее он подал ей. ‘тарушка, услышав эти слова,  сказала:
"Ћ, щедрость Ќатана, сколь ты удивительна! џ вошла тридцатью двумЯ воротами,
ведущими в его дворец, как и в этот, и попросила милости, и  никогда  он  не
показал, что узнал менЯ, и всегда Я ее получала; а здесь,  Явившись  лишь  в
тринадцатый, Я была узнана и осмеЯна". ’ак  сказав,  она  ушла  и  более  не
возвращалась.
     “слышав речи старухи, Њитридан, считавший все, что доходило до  него  о
славе Ќатана,  за  умаление  своей,  воспылал  Яростным  гневом  и  принЯлсЯ
говорить: "“вы мне, несчастному! Љак дойти мне до щедрости Ќатана в  великих
делах, не то что превзойти, так того желаю, когда Я не могу сравнЯтьсЯ с ним
и в малейших! Џоистине Я тщусь даром, если не выживу его со света, а так как
старость не берет его, мне следует немедленно совершить это моими руками". ‚
таком возбуждении поднЯвшись и никому не  сообщив  о  своем  решении,  он  с
небольшой свитой сел на конЯ и на третий день прибыл туда,  где  жил  Ќатан.
Џриказав своим спутникам представитьсЯ, будто они не с ним и его не знают, и
позаботитьсЯ о себе до дальнейших его распорЯжений, он прибыл туда под вечер
и, оставшись один, встретил недалеко от прекрасного дворца Ќатана, гулЯвшего
одиноко и не в  роскошной  одежде;  его-то,  ему  незнакомого,  он  попросил
сказать, не знает ли он, где живет Ќатан. ’от приветливо отвечал: "‘ын  мой,
никто лучше менЯ в этом крае не сумеет показать тебе это,  потому,  коли  ты
желаешь, Я поведу тебЯ туда". Њолодой человек  сказал,  что  это  будет  ему
очень приЯтно, только ему не хотелось бы, по возможности, чтобы Ќатан  видел
и узнал его. Ќа это Ќатан ответил:  "џ  и  это  устрою,  так  как  тебе  это
угодно". ‘ойдЯ с конЯ, Њитридан отправилсЯ вместе с  Ќатаном,  вступившим  с
ним в приЯтную беседу, к его прекрасному дворцу. ‡десь Ќатан велел одному из
своих слуг принЯть лошадь юноши и, подойдЯ  к  слуге,  шепнув  ему  на  ухо,
приказал тотчас  же  распорЯдитьсЯ,  чтобы  никто  из  домашних  не  говорил
молодому человеку, что он - Ќатан; это и было сделано. Љогда они вступили во
дворец, он поместил Њитридана в прекраснейшую  комнату,  где  никто  его  не
видел, кроме отрЯженных на услужение ему, и,  приказав  нарочито  чествовать
его, сам составил ему общество. ЏребываЯ с ним, Њитридан, хотЯ и относилсЯ к
нему с уважением, как к отцу, тем не менее спросил его, кто он. Ќа это Ќатан
отвечал: "џ мелкий слуга Ќатана, состарившийсЯ при нем с детства, и  никогда
он не повысил менЯ к большему, чем ты видишь; потому, хотЯ все другие им  не
нахвалЯтсЯ, Я мало могу им похвалитьсЯ".
     ќти слова подали Њитридану некую надежду с большей осмотрительностью  и
с большей безопасностью  исполнить  свое  злостное  намерение.  Ќатан  очень
любезно спросил его, кто он и по какому делу сюда прибыл, предлагаЯ ему свой
совет и свою помощь в том, что может Њитридан несколько помешкал ответом, но
потом, решив доверитьсЯ ему, после долгого вступлениЯ, заручилсЯ его честным
словом, а затем попросил совета и помощи и всецело открылсЯ, кто  он,  зачем
пришел  и  по  какому  побуждению.  “слышав  эти  речи  и  жестокий  замысел
Њитридана, Ќатан внутренне был потрЯсен, но, не мешкаЯ долго, ответил ему  с
мужественным духом  и  твердым  лицом:  "Њитридан,  отец  твой  был  человек
благородный, и ты не желаешь выродитьсЯ, столь великое дело ты затеЯл, желаЯ
быть щедрым длЯ  всех;  Я  очень  поощрЯю  зависть,  которую  ты  питаешь  к
доблестЯм Ќатана, потому что, если бы таковаЯ чаще встречалась, свет,  столь
плачевный, вскоре бы улучшилсЯ.  Ќамерение  твое,  мне  обнаруженное,  будет
несомненно сохранено в тайне, но Я могу  подать  тебе  в  этом  деле  скорее
полезный совет, чем большую помощь. ‘овет такой: ты можешь видеть, отсюда  в
какой-нибудь полумиле, рощицу, куда Ќатан ходит  почти  каждое  утро  совсем
один и где долго гулЯет; там тебе легко будет найти его и учинить с ним, что
тебе угодно. Љак убьешь его, то, длЯ того чтобы тебе беспрепЯтственно  можно
было вернутьсЯ домой, ступай не  дорогой,  по  которой  пришел,  а  по  той,
котораЯ, видишь, выходит из леса налево, потому  что,  хотЯ  она  немного  и
неудобна, она скорее доведет тебЯ до дому и длЯ тебЯ безопаснее".
     Џолучив эти сведениЯ, Њитридан, по удалении Ќатана, осторожно дал знать
своим спутникам, также там пребывавшим, где им надлежало  поджидать  его  на
следующий день. Љогда он  наступил,  Ќатан,  намерение  которого  ничуть  не
отступило от совета, данного им Њитридану, и ни в чем  не  изменилось,  один
направилсЯ в рощицу, готовый умереть.  ‚став,  взЯв  свой  лук  и  меч,  ибо
другого оружиЯ у него не было, и сев на конЯ, Њитридан направилсЯ к  роще  и
издали увидал Ќатана, который гулЯл по ней совсем  один;  решившись,  прежде
чем напасть, посмотреть на него и услышать его речи, он бросилсЯ на него  и,
схватив его за повЯзку на голове, сказал:  "‘мерть  тебе,  старик!"  Ќа  это
Ќатан ничего иного не ответил, как только:  "џ  стало  быть,  заслужил  ее".
“слышав его голос и поглЯдев ему в лицо, Њитридан тотчас же узнал,  что  это
тот самый, который радушно принЯл его, дружелюбно с ним водилсЯ и был верным
советчиком, вследствие чего его Ярость тотчас же спала и его гнев  обратилсЯ
в стыд. Џотому, бросив меч, который он было вытЯнул, чтобы поразить его,  и,
сойдЯ с конЯ, он со слезами бросилсЯ к ногам  Ќатана  и  сказал:  "„ражайший
отец  мой,  Я  познаю  Ясно  ваше  великодушие,  когда  размыслю,  с   какой
готовностью вы Явились, чтобы отдать мне свою жизнь, которой Я, как  то  сам
открыл вам, домогалсЯ без всЯкого основаниЯ; но  господь,  заботЯсь  о  моем
долге более, чем Я сам, в то мгновение, когда это  было  всего  необходимее,
разверз мои духовные очи, ослепленные жалкой завистью. Џотому, чем большаЯ у
вас была готовность удовлетворить менЯ, тем более Я  сознаю  себЯ  обЯзанным
искупить мое заблуждение; итак, учините  надо  мною  месть,  какую  считаете
соответствующей моему поступку".
     Ќатан велел Њитридану встать и, нежно обнЯв и  поцеловав  его,  сказал:
"‘ын мой, за твое начинание, как бы ты ни назвал его,  преступным  или  нет,
нечего просить прощениЯ, ни прощать, ибо ты делал это  не  по  ненависти,  а
затем, чтобы тебЯ считали  достойнейшим.  €так,  не  опасайсЯ  менЯ  и  будь
уверен, что нет человека из числа живущих, который любил бы тебЯ более,  чем
Я, понимающий величие твоего духа, устремленного не на накопление денег, как
то делают скрЯги, а на то, чтобы тратить собранные. Ќе стыдись, что ты желал
умертвить менЯ, чтобы прославитьсЯ, и не  думай,  чтобы  Я  тому  изумлЯлсЯ.
‡наменитые цари и величайшие короли не иным почти искусством, как убийством,
и не одного человека, как  ты  хотел  сделать,  а  бесчисленного  множества,
выжиганием стран  и  разрушением  городов  распространили  свои  царства,  а
следовательно, и свою славу. Џотому, если ты желал убить менЯ  одного,  дабы
прославитьсЯ, ты совершил  не  удивительный,  неслыханный  подвиг,  а  очень
обычный".
     Ќе оправдываЯ своего коварного  намерениЯ,  но  похвалЯЯ  почетное  ему
извинение, придуманное Ќатаном, Њитридан выразил в беседе с ним свое крайнее
изумление, каким образом Ќатан мог решитьсЯ на такое дело, указать ему на то
способ и дать совет. Ќа это Ќатан ответил: "Њитридан, Я не желаю,  чтобы  ты
дивилсЯ моему совету  и  намерению,  потому  что  с  тех  пор,  как  Я  стал
располагать собою и решилсЯ поступать так, как затеЯл и ты, не было  никого,
кто бы вступил в мой дом, кого бы Я не удовлетворил, по возможности, всем, о
чем он просил менЯ. ’ы ЯвилсЯ сюда, требуЯ моей жизни, потому,  услышав  это
требование, Я тотчас же решилсЯ отдать ее тебе, дабы ты не был единственным,
который удалилсЯ бы отсюда, не получив удовлетворениЯ;  а  дабы  ты  получил
его, Я и дал тебе совет, который считал тебе полезным, дабы, взЯв мою жизнь,
ты не утратил своей; потому говорю тебе еще  раз  и  прошу,  коли  тебе  это
угодно, возьми ее и удовлетвори себЯ;  Я  не  знаю,  на  что  мне  ее  лучше
употребить. џ вот уже восемьдесЯт лет пользовалсЯ ею на мои удовольствиЯ и в
мое утешение и знаю, что, следуЯ естественному порЯдку, как  другие  люди  и
вообще все сущее, она может быть предоставлена мне теперь лишь  на  короткое
времЯ; потому Я полагаю, что лучше ее отдать, как Я всегда отдавал и  тратил
свои сокровища, чем хранить ее, пока природа не отнимет  ее  у  менЯ  против
моей воли. Ќебольшой дар - отдать сто лет; насколько меньший - отдать  шесть
или восемь, какие мне остаетсЯ быть здесь! ‚озьми же, коли угодно,  всю  мою
жизнь, прошу тебЯ о том, ибо, с тех пор как Я живу, Я не нашел  еще  никого,
кто бы пожелал ее, и не знаю, найду ли кого, если  не  возьмешь  ее  ты,  ее
пожелавший. Ќо если бы и случилось, что Я нашел кого-либо, Я знаю,  что  чем
дольше Я ее сохраню, тем меньшую она будет иметь  ценность;  потому,  прежде
чем она станет малоценной, возьми ее, молю тебЯ".
     Њитридан, сильно пристыженный,  сказал:  "“паси  господи,  чтобы  такую
драгоценность, как ваша жизнь, Я не то чтобы похитил, отнЯв  ее  у  вас,  но
даже пожелал ее, как то делал недавно; и не то, чтобы укоротить ее  лета,  Я
охотно прибавил бы и своих". Ќа это Ќатан тотчас  же  ответил:  "Љоли  ты  в
состоЯнии это сделать,  желаешь  ли  прибавить?  •очешь  ли  заставить  менЯ
поступить относительно тебЯ, как Я никогда не поступал с другими,  то  есть,
чтобы Я взЯл у тебЯ твое, тогда как Я никогда не брал  чужого?"  -  "„а",  -
быстро сказал Њитридан. "‚ таком случае сделай,  как  Я  скажу,  -  возразил
Ќатан. - ’ы, еще юноша, останешьсЯ в моем доме и будешь зватьсЯ Ќатаном, а Я
отправлюсь в твой дом