 было  обыкновение  приезжать  иногда  во
”лоренцию, откуда, получив, согласно с своими нуждами, необходимую  длЯ  них
помощь друзей божиих, он возвращалсЯ в свою  келью.  ‘лучилось,  что,  когда
юноше было уже восемнадцать  лет  и  ”илиппе  состарилсЯ,  тот  спросил  его
однажды, куда он отправлЯетсЯ. ”илиппе сказал ему. Ќа  это  парень  заметил:
"Ѓатюшка, вы уже стары и плохо выносите усталость,  почему  не  поведете  вы
менЯ когда-нибудь во ”лоренцию и не познакомите с преданными друзьЯми бога и
вашими длЯ того, чтобы  Я,  как  человек  юный  и  могущий  лучше,  чем  вы,
работать, мог впоследствии ходить по нашим надобностЯм  во  ”лоренцию  когда
вам угодно, а вы будете оставатьсЯ дома?" Џочтенный человек, рассчитав,  что
сын его уже взрослый и так привычен к служению богу, что мирские  дела  едва
ли могут привлечь его, сказал сам себе: "‚едь он ладно говорит!"  ‚следствие
этого, когда ему пришлось идти туда, он повел  его  с  собою.  ‡десь,  когда
юноша увидел дворцы, дома, церкви и все другое, чем полон город и  чего  он,
насколько хватало памЯти, никогда не видел, он  стал  сильно  дивитьсЯ  и  о
многом спрашивать отца, что это такое и как зоветсЯ.  Ћтец  сказывал  ему  о
том: он, выслушав, был доволен и спрашивал о другом. Џока таким образом  сын
спрашивал, а отец отвечал, случилось им встретить толпу красивых и разодетых
женщин, возвращавшихсЯ со свадьбы; как увидел их парень, так и спросил отца:
"—то это такое?" Ќа это отец сказал: "‘ын мой, опусти долу глаза,  не  глЯди
на них, ибо это вещь худаЯ". ’огда сын спросил "Ђ как их звать?" Ћтец,  дабы
не  возбудить  в  чувственных  вожделениЯх   юноши   какой-нибудь   плотской
склонности и желаниЯ, не  захотел  назвать  их  настоЯщим  именем,  то  есть
женщинами, а сказал: "€х звать гусынЯми". € вот что  дивно  послушать:  сын,
никогда дотоле не видевший ни одной женщины, не заботЯсь ни о дворцах, ни  о
быке или лошади и осле, либо о деньгах и другом, что видел,  тотчас  сказал:
"Ћтец мой, прошу вас, устройте так, чтобы нам получить одну из этих гусынь".
- "Ђхти, сын мой, - говорит отец, - замолчи: это вещи худые". - "ђазве худые
вещи таковы с виду?" - спросил юноша. "„а", - ответил отец. ’огда он сказал:
"Ќе знаю, что вы такое говорите и почему эти вещи худые; что  до  менЯ,  мне
кажетсЯ, Я ничего еще не видел столь красивого и  приЯтного,  как  они.  Ћни
красивее, чем намалеванные ангелы, которых вы мне несколько раз  показывали.
Џожалуйста, коли вы любите менЯ, дайте поведем с собой туда наверх  одну  из
этих гусынь, Я стану ее кормить". Ћтец сказал: "џ  этого  не  желаю,  ты  не
знаешь, чем их и кормить", - и он тут же почувствовал, что  природа  сильнее
его разума, и раскаЯлсЯ, что повел его во ”лоренцию.
     Ќо довольно до сих пор рассказанного из этой новеллы, и мне  желательно
обратитьсЯ к тем, длЯ кого Я ее рассказал. €так, некоторые из моих хулителей
говорЯт, что Я дурно делаю, о юные дамы, слишком стараЯсь понравитьсЯ вам, и
что вы слишком нравитесь мне. ‚ этом Я открыто сознаюсь, то есть, что вы мне
нравитесь, а Я стараюсь понравитьсЯ вам; Я и спрашиваю  их,  соображаЯ,  что
они не только познали  любовные  поцелуи  и  утеху  объЯтий,  и  наслаждение
брачных соединений, которые вы нередко им доставлЯете, прелестные дамы, но и
хотЯ бы и то одно,  что  они  видели  и  постоЯнно  видЯт  изЯщные  нравы  и
привлекательную  красоту  и  прелестную  миловидность  и  сверх  всего  вашу
женственную скромность,  спрашиваю,  чему  тут  удивлЯтьсЯ,  когда  человек,
вскормленный, воспитанный, выросший на дикой и  уединенной  горе,  в  стенах
небольшой кельи, без всЯкого другого общества, кроме отца,  лишь  только  вы
показались  ему,  одних  вас  вожделел,  одних  пожелал,  к  одним   возымел
склонность? ‘танут ли они упрекать менЯ, глумитьсЯ надо мною, поносить  менЯ
за то, что Я, тело которого небо устроило всецело расположенным любить  вас,
чьЯ душа с юности направлена к  вам,  познав  силу  ваших  взоров,  нежность
медоточивых речей и горЯчее пламЯ сострадательных вздохов, - увлекаюсь  вами
или стараюсь вам нравитьсЯ, особенно, если  сообразить,  что  вы  одни  паче
всего другого понравились молодому отшельнику, юноше безо  всЯкого  понЯтиЯ,
скорее - дикому зверю? Џоистине лишь тот, кто не любит вас и не желает  быть
вами любимым, лишь человек не чувствующий и не знающий удовольствиЯ  и  силы
природной склонности - так порицает менЯ, и мне до него мало дела.
     ’е, что издеваютсЯ над моими годами, показывают, что не знают, почему у
пореЯ головка бывает уже белаЯ, когда стебель остаетсЯ  еще  зеленым.  ’аким
людЯм Я, оставив в стороне шутки, отвечу, что Я никогда не вменю себе в стыд
до конца жизни старатьсЯ угодить тем, угождать которым считали  за  честь  и
удовольствие ѓвидо Љавальканти и „анте Ђлигьери, уже старые, и  мессер  —ино
из Џистойи, уже дрЯхлый. € если бы не та причина, что пришлось  бы  оставить
принЯтый мною способ изложениЯ, Я привел  бы  исторические  свидетельства  и
показал бы, что они полны древних и доблестных  мужей,  ревностно  тщившихсЯ
уже в зрелых годах угождать женщинам; коли они того не знают, пусть пойдут и
поучатсЯ.
     —то мне следовало бы пребывать с музами на Џарнасе - это, Я  утверждаю,
совет хороший, но ни мы не можем постоЯнно быть с музами, ни они с  нами,  и
если случитсЯ кому с ними расстатьсЯ, то находить удовольствие в том, что на
них похоже, не заслуживает порицаниЯ. Њузы - женщины, и хотЯ  женщины  и  не
стоЯт того, чего стоЯт музы, тем не менее на первый  взглЯд  они  похожи  на
них, так что, если в чем другом они не нравились  бы  мне,  должны  были  бы
понравитьсЯ этим. Ќе говорЯ уже о том, что женщины были мне поводом сочинить
тысЯчу стихов, тогда как музы никогда не  дали  мне  повода  и  длЯ  одного.
Џравда, они хорошо помогали мне, показав, как сочинить эту тысЯчу, и,  может
быть, и длЯ написаниЯ этих рассказов, хотЯ и скромнейших, они несколько  раз
ЯвлЯлись, чтобы побыть со мною, может быть, в угоду и честь  того  сходства,
какое с ними имеют женщины, почему, сочинЯЯ эти рассказы, Я не  удалЯюсь  ни
от Џарнаса, ни от муз, как, может быть, думают многие.
     Ќо что сказать  о  тех,  столь  соболезнующих  о  моей  славе,  которые
советуют мне озаботитьсЯ снисканием хлеба? Џраво, не знаю;  полагаю  только,
сообразив, какой был бы их ответ, если бы по нужде Я попросил у  них  хлеба,
что они сказали бы: "ЏойдЯ поищи, не найдешь ли его в баснЯх!" Ђ  между  тем
поэты находили его в своих баснЯх более, чем иные богачи в своих сокровищах.
Њногие из них, занимаЯсь своими баснЯми, прославили  свой  век,  тогда  как,
наоборот, многие, искавшие  хлеба  более,  чем  им  было  надобно,  горестно
погибли. Ќо к чему говорить более? Џусть эти люди  прогонЯт  менЯ,  когда  Я
попрошу у них хлеба: только, слава богу, пока у менЯ нет в том нужды, а если
бы нужда и наступила, Я умею, по учению  апостола,  выносить  и  изобилие  и
нужду; потому никто да не печетсЯ обо мне более менЯ самого
     ’е же, которые говорЯт, что все рассказанное не так было, доставили  бы
мне большое удовольствие,  представив  подлинные  рассказы,  и  если  б  они
разногласили с тем, что Я  пишу,  Я  признал  бы  их  упрек  справедливым  и
постаралсЯ бы исправитьсЯ; но пока ничто не  предъЯвлЯетсЯ,  кроме  слов,  Я
оставлЯю их при их мнении и буду следовать своему, говорЯ  о  них,  что  они
говорЯт обо мне.
     ЏолагаЯ,  что  на  этот  раз  Я  ответил  довольно,  Я  заЯвлЯю,   что,
вооружившись помощью бога и вашей, милейшие  дамы,  на  которых  Я  возлагаю
надежды, и еще хорошим терпением, Я пойду с ним вперед, обратив тыл к ветру,
и пусть себе дует; ибо Я не вижу, что другое может со мной произойти, как не
то, что бывает с мелкой пылью при сильном ветре, который либо  не  поднимает
ее с земли, либо, поднЯв, несет в высоту,  часто  над  головами  людей,  над
венцами королей и императоров, а иногда и оставлЯет  на  высоких  дворцах  и
возвышенных башнЯх; если она упадет с них, то ниже того  места,  с  которого
была поднЯта, упасть не может. € если когда-либо Я был расположен  изо  всех
моих сил угодить вам в чем-нибудь, теперь Я расположен  к  тому  более,  чем
когда-либо, ибо знаю, что никто не может иметь основаниЯ сказать  иное,  как
только то, что как другие, так  и  Я,  любЯщий  вас,  поступаем  согласно  с
природой. Ђ чтобы противитьсЯ ее законам, на это надо слишком много  сил,  и
часто они действуют не только напрасно, но и к величайшему вреду силЯщегосЯ.
’аких сил, сознаюсь, у менЯ нет, и Я не желаю обладать ими длЯ этой цели; да
если б они и были у менЯ, Я скорее ссудил бы ими других,  чем  употребил  бы
длЯ себЯ. Џотому, да умолкнут хулители, и если  не  в  состоЯнии  воспылать,
пусть живут, замерзнув и оставаЯсь  при  своих  удовольствиЯх  или,  скорее,
испорченных  вожделениЯх,  пусть  оставЯт  менЯ,  в  течение  этой   коротко
отмеренной нам жизни,  при  моем.  Ќо  пора  вернутьсЯ,  ибо  мы  поблуждали
довольно, прекрасные дамы, вернутьсЯ к  тому,  от  чего  мы  отправились,  и
продолжать заведенный порЯдок.
     “ж солнце согнало с неба все звезды, а с  влажной  земли  ночную  тень,
когда ”илострато, поднЯвшись, велел поднЯтьсЯ и всему обществу. Ћтправившись
в прекрасный сад, они принЯлись здесь гулЯть,  а  с  наступлением  обеденной
поры пообедали там же, где ужинали прошлым вечером.  Ћтдохнув,  пока  солнце
стоЯло всего выше, и встав,  они  обычным  порЯдком  уселись  у  прелестного
фонтана, и ”илострато  приказал  ”ьЯмметте  начать  рассказы.  Ќе  дожидаЯсь
дальнейшего, она игриво начала так.

        ЌЋ‚…‹‹Ђ Џ…ђ‚Ђџ

     ’анкред, принц ‘алернский, убивает любовника дочери  и  посылает  ей  в
золотом кубке его сердце; полив ее отравленной  водою,  она  выпивает  ее  и
умирает.

     ѓрустную задачу  дал  нам  сегоднЯ  длЯ  рассказов  наш  король,  когда
подумаешь, что нам, собравшимсЯ повеселитьсЯ, предстоит повествовать о чужих
слезах, о которых нельзЯ рассказать так, чтобы и сказывающие и слушающие  не
возымели к ним состраданиЯ. Њожет  быть,  он  сделал  это  с  целью  умерить
несколько веселье, испытанное в прошлые дни; что бы ни побудило его, но  так
как мне не пристало изменЯть его решение, Я расскажу вам об одном  жалостном
приключении, несчастном и достойном ваших слез.
     ’анкред, принц ‘алернский, был очень человечный и милостивый властитель
(если бы только на старости своих лет не обагрил рук в крови влюбленных),  и
у него во всю его жизнь была одна лишь дочь, но он был бы счастливее, если б
не имел ее вовсе. Ћн так нежно любил ее, как когда-либо дочь  бывала  любима
отцом, и вследствие этой нежной любви, хотЯ она на много лет перешла брачный
возраст, он, не будучи в состоЯнии расстатьсЯ с нею, не  выдавал  ее  замуж;
когда, наконец, он выдал ее за сына Љапуанского герцога, она,  пожив  с  ним
недолго и оставшись вдовою, вернулась к отцу. Ћна была так красива  телом  и
лицом, как когда-либо бывала женщина, молодаЯ, мужественнаЯ и  умнаЯ,  может
быть, более, чем женщине пристало. †ивЯ при любЯщем отце в большой  роскоши,
как высокороднаЯ дама, и видЯ, что отец, по  любви  к  ней,  мало  заботитсЯ
выдать ее замуж, а ей казалось неприличным попросить его о том, она задумала
тайно завести себе, коли возможно, достойного  любовника.  ѓлЯдЯ  на  многих
мужчин, благородных и других, ЯвлЯвшихсЯ к двору ее отца, как  то  мы  часто
видим при дворах, она обращала внимание на обхождение и нравы  многих,  и  в
числе прочих понравилсЯ ей один молодой  слуга  отца,  по  имени  ѓвискардо,
человек  очень  низкого  происхождениЯ,  но  по  своим  качествам  и  нравам
благороднее всЯкого другого; к нему, видЯ его часто, она  тайно  и  страстно
воспылала, все более и более находЯ  удовольствие  в  его  обществе.  ћноша,
также неглупый, заприметил в ней это и так  отдалсЯ  ей  всем  сердцем,  что
отвратил свои мысли почти от всего другого, кроме любви к ней.
     Љогда, таким образом, они тайно любили друг  друга  и  молодаЯ  женщина
ничего так не желала, как сблизитьсЯ с ним, и не хотела  доверЯтьсЯ  в  этой
любви кому бы то ни было, она поднЯлась на особую хитрость, чтобы  дать  ему
знать о способе к тому. Ћна написала письмо  и  в  нем  объЯснила,  что  ему
надлежит сделать на следующий день, дабы сойтись  с  нею;  вложив  письмо  в
колено тростинки, она дала ее ѓвискардо и сказала шутливо: "‘егоднЯ  вечером
ты устроишь из этого трубочку длЯ твоей служанки, чтобы ей  раздуть  огонь".
ѓвискардо взЯл тростинку и, понЯв, что она дала ему ее и так сказала не  без
причины, вернулсЯ с нею домой; осмотрев тростинку, раскрыл ее  по  найденной
трещине, нашел внутри ее письмо, прочел его и, хорошо уЯснив себе,  что  ему
надлежало делать, обрадовалсЯ, как никто другой, и  стал  готовитьсЯ,  чтобы
пойти к своей даме указанным ею способом.
     ђЯдом с дворцом принца находилась вырытаЯ  в  горе  пещера,  устроеннаЯ
давно тому назад, и в эту пещеру проникало немного  света  через  отверстие,
искусственно сделанное в горе,  и  так  как  пещера  была  заброшена,  почти
закрыта поросшим вокруг тернием и травою, в эту пещеру можно было проникнуть
по потаенной лестнице из одной комнаты нижнего этажа дворца, занЯтой  дамою,
хотЯ вход туда был заперт крепкой дверью. ќта  лестница  настолько  вышла  у
всех из памЯти, с давнишних времен не будучи в  употреблении,  что  не  было
почти никого, кто бы помнил, где она;  но  Ђмур,  длЯ  взоров  которого  нет
ничего столь потаенного, что бы до них не  доходило,  обновил  ее  в  памЯти
влюбленной женщины. „абы никто о том не догадалсЯ, она многие  дни  работала
орудиЯми, какие у ней были, прежде чем ей удалось отворить дверь, открыв  ее
и одна спустившись  в  пещеру,  она  увидела  отверстие  и  послала  сказать
ѓвискардо, чтобы он постаралсЯ проникнуть через него; она обозначила  ему  и
расстоЯние, какое могло отделЯть его от земли. —тобы устроить это, ѓвискардо
тотчас приготовил себе веревку с разными узлами и петлЯми, дабы  можно  было
по ней спускатьсЯ и  взбиратьсЯ,  и,  одевшись  в  кожаное  платье,  которое
защитило бы его от терний, не говорЯ никому  ни  слова,  на  следующую  ночь
отправилсЯ к отверстию; привЯзав  один  конец  веревки  к  крепкому  стволу,
выросшему у входа, он спустилсЯ по ней в пещеру и стал поджидать  даму.  Ћна
же на другой день, притворившись, что желает спать, услав  своих  девушек  и
одна запершись в своей комнате, отворив  дверь,  спустилась  в  пещеру,  где
нашла ѓвискардо, и оба невыразимо обрадовались друг другу; вернувшись вместе
в ее комнату, они с величайшим удовольствием  провели  здесь  большую  часть
днЯ;  распорЯдившись  осмотрительно,  как  соблюсти  свою  любовь  в  тайне,
ѓвискардо вернулсЯ в пещеру, она, заперев дверь, вышла к своим  девушкам,  а
ѓвискардо впоследствии, с наступлением ночи, взобравшись по  веревке,  вышел
отдушиной, через которую вошел,  и  вернулсЯ  домой.  “знав  этот  путь,  он
несколько раз в течение времени возвращалсЯ туда, но судьба, завидуЯ  такому
продолжительному  и  столь  великому  наслаждению,  грустным   происшествием
обратила веселье обоих любовников в печальный плач.
     “ ’анкреда было обыкновение приходить одному в комнату дочери и  затем,
побывав у ней и поговорив немного, удалЯтьсЯ. Ћднажды, когда он ЯвилсЯ  туда
после обеда, дама, по имени ѓисмонда, была в своем саду с своими  девушками;
войдЯ в комнату, когда его никто не видел и не слышал, и не желаЯ отвлечь ее
от ее удовольствиЯ,  он,  найдЯ  окна  комнаты  запертыми  и  полог  постели
опущенным, сел около нее в углу на скамейку и, прислонив голову к постели  и
надернув на себЯ полог, точно с умыслом  там  спрЯталсЯ,  заснул.  Љогда  он
таким образом спал, ѓисмонда, на беду велевшаЯ в тот день прийти  ѓвискардо,
оставив своих девушек в саду, тихо вошла  в  комнату  и,  заперев  ее  и  не
заметив, был ли там кто-нибудь, открыла дверь ожидавшему ее ѓвискардо. ‚  то
времЯ  как  они,  отправившись,  по  обыкновению,  на  кровать,   шалили   и
забавлЯлись друг с другом, случилось, что  ’анкред  проснулсЯ  и  услышал  и
увидел, что творили ѓвискардо и его  дочь;  безмерно  опечаленный  этим,  он
сначала хотел накричать на них, но затем  решилсЯ  смолчать  и  остатьсЯ  по
возможности скрытым, дабы осторожнее и к меньшему своему стыду  сделать  то,
что уже решил в душе. Ћба любовника, пробыв, по обыкновению,  долго  вместе,
не замечаЯ ’анкреда, поднЯлись с постели, когда  им  показалось,  что  пора,
ѓвискардо вернулсЯ в пещеру, а она вышла из комнаты. ’анкред, хотЯ и старик,
спустилсЯ из нее  через  окно  в  сад  и,  не  увиденный  никем,  смертельно
огорченный, вернулсЯ в свой покой. Џо данному  им  приказанию  два  человека
схватили на следующую  же  ночь,  о  первом  сне,  при  выходе  из  отдушины
ѓвискардо, неповоротливого в своей кожаной  одежде,  и  повели  к  ’анкреду.
Љогда он увидел его, сказал едва не плача: "ѓвискардо, моЯ доброта к тебе не
заслуживала оскорблениЯ и стыда, которые ты учинил моему роду, как  Я  видел
сегоднЯ моими глазами". Ќа это ѓвискардо ничего иного не сказал, как  только
следующее: "‹юбовь сильнее  вас  и  менЯ".  ‡атем  ’анкред  приказал  тайком
сторожить его в одной комнате поблизости, что и было сделано.
     Љогда настал следующий день, а ѓисмонда ничего еще об  этом  не  знала,
’анкред, передумав о многих и различных мерах, пошел по обычаю после обеда в
комнату дочери, куда велел позвать ее, и, запершись с нею, начал со  слезами
говорить ей: "ѓисмонда, казалось, Я так был уверен  в  твоей  добродетели  и
честности, что мне никогда не пришло бы на ум, хотЯ бы мне о том сказали,  а
Я того не видел моими глазами, чтобы ты не только решилась, но даже подумала
отдатьсЯ какому-нибудь мужчине, кто бы  не  был  твоим  мужем;  отчего  Я  в
короткий остаток  жизни,  какой  уготовит  мне  моЯ  старость,  всегда  буду
горевать, вспоминаЯ о том. € еще дал бы бог, если уж следовало тебе дойти до
такого бесчестиЯ, чтобы ты избрала человека достойного твоего рода,  но  изо
всех, находЯщихсЯ при моем дворе, ты избрала ѓвискардо, юношу самого низкого
происхождениЯ,  как  бы  ради  бога  воспитанного   при   нашем   дворе   от
младенческого возраста поднесь, чем ты  повергла  менЯ  в  большую  душевную
тревогу, ибо Я не знаю, что мне с тобою предпринЯть. Ћтносительно ѓвискардо,
которого Я велел взЯть прошлой  ночью,  когда  он  вылезал  из  отдушины,  и
которого держу в заключении, Я уже решил, что мне делать; но  что  начать  с
торою, не знаю, бог ведает. ‘ одной стороны, менЯ влечет любовь,  которую  Я
всегда питал к тебе более, чем отец питал когда-либо к дочери,  с  другой  -
влечет справедливое негодование, вызванное твоим великим безрассудством:  та
желает, чтобы Я простил тебе, эта требует, чтобы Я свирепствовал против тебЯ
наперекор моей природе. Ќо прежде, чем мне решитьсЯ, Я желаю узнать, что  ты
на это ответишь". ‘казав это, он склонил голову, так плача, как то сделал бы
ребенок, которого порЯдком побили.
     ‚ыслушав отца и узнав, что не  только  открыта  их  тайнаЯ  любовь,  но
схвачен и ѓвискардо, ѓисмонда ощутила невообразимое горе и  много  раз  была
близка к тому, чтобы выразить его воплЯми и слезами, как то  большею  частью
делают женщины; но ее горделивый дух победил эту слабость,  она  овладела  с
удивительной силой своим лицом и решила сама с собой, скорее чем  предъЯвить
какую-нибудь  просьбу  о  себе,  расстатьсЯ  с  жизнью,  ибо  полагала,  что
ѓвискардо уже убит. Џотому, не  как  сетующаЯ  женщина,  уличеннаЯ  в  своем
проступке, а как не озабоченнаЯ этим и мужественнаЯ, она, не плача, с  лицом
открытым и ничуть не смущенным, так сказала отцу: "’анкред, Я не расположена
ни отрекатьсЯ, ни просить, ибо то не помогло бы мне; что же до этого, то Я и
не желаю, чтобы оно помогло; кроме того, Я не намерена  ни  одним  действием
склонить твое благодушие  и  любовь,  а,  сознавшись  в  истине,  во-первых,
действительными  доводами  защитить  мою  честь,  затем  делом   мужественно
выразить величие моего духа. Џравда, Я любила  и  люблю  ѓвискардо,  и  пока
жива, что будет недолго, буду любить  его,  но  к  этому  побудила  менЯ  не
столько моЯ женскаЯ слабость, сколько твоЯ малаЯ озабоченность  выдать  менЯ
замуж и его достоинства. ’ебе должно было быть известным, ’анкред,  что  ты,
будучи сам из плоти, произвел и дочь из плоти, а не из камнЯ или  железа,  и
тебе следовало бы и еще следует памЯтовать, хотЯ ты теперь и стар,  какие  и
каковы и с какой силой объЯвлЯютсЯ законы юности; и хотЯ,  будучи  мужчиной,
ты провел часть твоих лучших лет в воинских упражнениЯх, тем не менее должен
был понимать, что безделье и роскошь могут сделать  со  старыми  людьми,  не
только что с молодыми. €так, как рожденнаЯ от тебЯ, Я из плоти, и  пока  так
мало жила, что еще молода, и по тон  и  другой  причине  полна  чувственного
вожделениЯ, которому удивительную силу придало то, что, побывав  замужем,  Я
познала, каково  наслаждение  удовлетворЯть  такому  желанию.  Ќе  будучи  в
состоЯнии противодействовать этой силе, Я  решилась,  как  молодаЯ  женщина,
последовать тому, к чему она менЯ влекла,  -  и  полюбила.  €,  поистине,  Я
употребила все мои стараниЯ, чтобы из того греха, к которому  менЯ  увлекала
природа, не вышло позора ни тебе, ни мне, насколько Я могла это устроить,  и
сострадательный Ђмур и благосклоннаЯ судьба нашли мне и показали  длЯ  этого
потаенный путь, которым Я без чьего-либо ведома достигала цели моих желаний;
кто бы тебе ни указал на то и как бы ты о том ни узнал, этого Я не  отрицаю.
ѓвискардо Я выбрала  не  случайно,  как  то  делают  многие,  но  по  зрелом
размышлении избрала его преимущественно перед другими, с  разумным  расчетом
допустила до себЯ и с мудрым постоЯнством, моим и  его,  долго  наслаждалась
исполнением моего желаниЯ. ‡а  это,  кажетсЯ,  более  чем  за  мой  любовный
проступок, ты с особой горечью  и  упрекаешь  менЯ,  следуЯ  более  обычному
мнению,  чем  истине,  и  говорЯ,  что  Я  сошлась   с   человеком   низкого
происхождениЯ, как будто тебе нечего было бы гневатьсЯ, если б длЯ  этого  Я
избрала человека благородного. Џри этом ты не замечаешь, что коришь  не  мой
грех, а грех фортуны, очень  часто  возвышающей  недостойных  и  оставлЯющей
внизу достойнейших. Ќо оставим пока  это,  и  взглЯни  немного  на  сущность
вещей; ты увидишь, что у всех нас  плоть  от  одного  и  того  же  плотского
вещества, и все души созданы одним творцом с одинаковыми силами, одинаковыми
свойствами, одинаковыми качествами. ‹ишь добродетель впервые различила  нас,
рождавшихсЯ и рождающихсЯ одинаковыми, и те, у которых ее было больше, и они
в ней были деЯтельней,  были  названы  благородными,  а  остальные  остались
неблагородными. € хотЯ  противоположный  обычай  прикрыл  впоследствии  этот
закон, он еще не уничтожен и не  искоренен  ни  из  природы,  ни  из  добрых
нравов;  потому,  кто  поступает  добродетельно,   открыто   заЯвлЯет   себЯ
благородным, и если называют его иначе, то виновен в этом  не  названный,  а
тот, кто называет. ЋглЯнись среди всех твоих дворЯн, разбери их жизнь, нравы
и обращение, а с другой стороны,  обрати  внимание  на  ѓвискардо:  если  ты
захочешь обсудить без раздражениЯ, ты его назовешь благороднейшим,  а  своих
дворЯн - худородными. Ћтносительно доблестей и  достоинств  ѓвискардо  Я  не
доверЯлась суждению кого бы то ни было, кроме твоих слов и  моих  глаз.  Љто
хвалил его, как хвалил его ты во всех достойных похвалы  делах,  за  которые
подобает поощрЯть достойного человека? €, поистине, не без  основаниЯ,  ибо,
если менЯ не обманывали мои глаза, ты не  расточил  ему  ни  одной  похвалы,
которую Я не видела бы оправданной делом, и гораздо лучше, чем  в  состоЯнии
были выразить твои слова; но если  и  в  этом  отношении  Я  вовлечена  была
как-нибудь в обман, Я  была  обманута  тобою.  ‘кажешь  ли  ты  еще,  что  Я
свЯзалась с человеком низкого происхождениЯ? ’ы скажешь неправду.  …сли  бы,
пожалуй, ты назвал его беднЯком, в этом можно было бы согласитьсЯ с тобою  к
твоему стыду, что ты сумел поставить достойного человека,  твоего  слугу,  в
столь хорошее положение; но бедность ни у кого не отнимает  благородства,  а
только достоЯние. Њного королей, много великих властителей были беднЯками, и
многие из тех, которые копают землю и пасут скот, были и пребывают богачами.
Џоследнее сомнение, выраженное тобою, что тебе со мною сделать, отгони вовсе
от себЯ, и если ты думаешь  поступить  на  краю  старости,  как  не  приобык
поступать, будучи молодым, то есть свирепствовать, обрати твою жестокость на
менЯ, вовсе не расположенную обратитьсЯ  к  тебе  с  какою  бы  то  ни  было
просьбой, на менЯ, как на первую причину этого проступка, если уж  допустить
проступок; ибо уверЯю тебЯ, если ты не сделаешь со мною того же, что  сделал
или велишь сделать с ѓвискардо, то мои собственные руки совершат это.  €так,
ступай пролить слезы с женщинами и, ожесточившись, убей одним ударом  его  и
менЯ, если тебе кажетсЯ, что мы того заслужили".
     Џринц познал величие духа своей дочери, но тем не менее не  был  вполне
уверен, что она так твердо решилась привесть в исполнение  содержание  своих
речей, как то говорила. Џотому, уйдЯ от нее и оставив мысль проЯвить на  ней
каким бы то ни было способом свою жестокость, он  захотел  во  вред  другому
охладить ее пылкую любовь и приказал  двум  сторожам  ѓвискардо  без  всЯкой
огласки задушить его на следующую ночь и, вынув  из  него  сердце,  принести
ему; все это, как было им приказано, они и сделали. ‡атем, на  другой  день,
велев принести себе большую и красивую золотую чашу и положив в  нее  сердце
ѓвискардо, послал его с своим приближеннейшим  слугою  дочери,  наказав  ему
сказать ей, отдаваЯ: "Ћтец твой посылает тебе это, дабы  утешить  тебЯ  тем,
что ты наиболее любишь, как ты утешала его тем, что он всего более любил".
     ѓисмонда, не оставившаЯ своего  жестокого  намерениЯ,  велела  принести
себе Ядовитых трав и корней, и когда ушел отец, сварив их,  сделала  настой,
дабы иметь его в готовности, если бы случилось то, чего она опасалась. Љогда
пришел к ней слуга с подарком и словами принца, она с  твердым  лицом  взЯла
чашу и, открыв ее, увидев сердце и понЯв слова, получила полную уверенность,
что это - сердце ѓвискардо. Џотому, поднЯв глаза на слугу, она сказала:  "Ќе
подобало гробницы менее достойной, чем золотаЯ, длЯ такого сердца, как  это;
разумно в этом случае поступил мой  отец".  ’ак  сказав,  поднесЯ  сердце  к
устам, она поцеловала его и затем продолжала: "‚о всем и  всегда,  до  этого
последнего днЯ моей жизни, Я видела полнейшую любовь ко мне моего  отца,  но
теперь более чем когда-либо; потому воздай ему от менЯ за столь великий  дар
последнюю благодарность, какую мне придетсЯ воздать".
     ’ак сказав, обратившись к чаше, которую  крепко  держала,  и  глЯдЯ  на
сердце, она проговорила: "Ћ сладчайшаЯ обитель всех моих радостей, да  будет
проклЯта жестокость  того,  кто  заставил  менЯ  теперь  взглЯнуть  на  тебЯ
плотскими очами. Њне было совершенно достаточно во всЯкий час созерцать тебЯ
очами духовными. ’ы окончил свое странствие и совершил все, что уделила тебе
судьба, ты достиг цели, к которой спешит всЯкий, покинул бедствиЯ мира и его
заботы и от своего собственного врага получил  гробницу,  какую  заслуживала
твоЯ доблесть. Ќичего тебе недоставало,  чтоб  завершить  погребение,  кроме
слез той, которую ты при жизни так любил; дабы и они у  тебЯ  были,  господь
вложил в сердце моего безжалостного отца мысль послать мне тебЯ, и  Я  отдам
тебе мои слезы, хотЯ решилась умереть без слез на глазах, и с  лицом,  ничем
не устрашенным; отдав тебе их, Я без всЯкого промедлениЯ устрою так, что при
твоей помощи моЯ душа соединитсЯ с тою, которую ты так заботливо хранило.  ‚
каком сообществе могла бы Я пойти более довольнаЯ и  спокойнаЯ  в  неведомые
обители, как именно в ее сообществе? џ убеждена, она еще здесь и  глЯдит  на
места своего и моего блаженства и, любЯ менЯ, в чем  Я  уверена,  ждет  мою,
котораЯ ее выше всего любит".
     ’ак сказав, точно у нее  в  голове  был  источник  влаги,  без  всЯкого
женского воплЯ склонившись над чашей, она принЯлась, плача,  изливать  слезы
так обильно, что дивно было смотреть, причем бесконечное число раз  целовала
мертвое сердце. …е девушки, стоЯвшие вокруг, не понимали,  что  то  было  за
сердце и что означали  ее  слова,  но,  увлеченные  жалостью,  все  плакали,
напрасно спрашиваЯ ее о причине ее плача и более того  стараЯсь,  как  лучше
умели и могли, ее утешить. Ћна же, когда,  казалось,  довольно  наплакалась,
поднЯв голову и осушив глаза, сказала:  "Ћ  много-любимое  сердце,  всЯ  моЯ
обЯзанность относительно тебЯ совершена, и мне ничего  другого  не  остаетсЯ
сделать, как ЯвитьсЯ с моей душою, чтобы быть  ей  в  сообществе  с  твоею".
‘казав это, она велела подать себе кувшин, где была вода, приготовленнаЯ  ею
за день назад, вылила ее в чашу на сердце, орошенное многими ее слезами,  и,
бесстрашно поднесЯ ее ко рту, всю ее выпила; выпив, с чашей в руке  возлегла
на свою постель, устроилась на ней насколько возможно приличнее, приложила к
своему сердцу сердце мертвого любовника и, не говорЯ ни слова,  стала  ждать
смерти. …е девушки, увидев все это и услышав, хотЯ и не  знали,  что  то  за
вода, которую она выпила, послали сказать обо всем  ’анкреду;  он,  опасаЯсь
того, что и случилось, тотчас же спустилсЯ в комнату дочери, куда пришел как
раз, когда она легла на кровать, но,  Явившись  слишком  поздно  утешить  ее
нежными словами, видЯ, в каком она положении, начал жалостно плакать. Ќа это
она сказала ему: "’анкред, прибереги эти слезы длЯ менее желанного горЯ, чем
это, и не проливай их надо мною, котораЯ их не желает. Љто видел  когда-либо
человека, разве только тебЯ, плачущего о том, чего он сам желал? Ќо  если  в
тебе хотЯ отчасти жива любовь, которую ты питал ко мне, дозволь мне, в  виде
последнего дара, чтобы, если тебе не по сердцу  было  мое  тихое  и  скрытое
сожительство с ѓвискардо, мое тело легло открыто с его телом, куда бы ты  ни
велел бросить его мертвого". “душье от слез не  позволило  принцу  ответить.
’огда молодаЯ женщина, чувствуЯ, что ее конец настал, прижав к груди мертвое
сердце, сказала: "Ћставайтесь с богом, ибо Я кончаюсь". …е глаза помутились,
онемели чувства, и она удалилась из этой горестной жизни.
     ’аков, как вы слышали, был печальный конец любви ѓвискардо и  ѓисмонды,
которых ’анкред, много оплакав и поздно раскаЯвшись в своей жестокости,  при
общем сетовании всех жителей  ‘алерно,  велел  почетно  похоронить  в  одной
гробнице.

        ЌЋ‚…‹‹Ђ ‚’ЋђЂџ

     Њонах Ђльберт уверЯет одну женщину, что в нее влюблен ангел,  и  в  его
образе несколько раз соединЯетсЯ с нем; затем, убоЯвшись  ее  родственников,
бросаетсЯ из окна ее дома и находит убежище в доме одного  беднЯка,  который
на следующий день ведет  его,  переодетого  дикарем,  на  площадь,  где  его
признали, а братиЯ хватает и заключает его в темницу.

     Ќовелла, рассказаннаЯ ”ьЯмметтой, не раз извлекала  слезы  из  глаз  ее
подруг; когда она кончилась, король  сказал  с  суровым  видом:  "Њалоценной
показалась бы мне моЯ жизнь, если  б  Я  мог  отдать  ее  за  половину  того
наслаждениЯ, которое было у ѓисмонди с ѓвискардо, и тому не  следует  никому
из вас удивлЯтьсЯ, ибо Я, живЯ, ежечасно испытываю тысЯчу смертей, а мне  не
дано за все это ни частички наслаждениЯ. Ќо оставлЯЯ пока мои дела, как  они
есть, Я желаю,  чтобы  ЏампинеЯ  продолжала,  сказываЯ  жалостные  рассказы,
отчасти сходные с моими обстоЯтельствами; если она  пойдет  путем,  открытым
”ьЯмметтой, Я без всЯкого сомнениЯ ощущу падение росы на мое пламЯ". “слышав
обращенный к ней приказ, ЏампинеЯ понЯла  более  по  чувству  желание  своих
подруг, чем желание королЯ из его слов, и потому, будучи  более  расположена
развлечь их, чем удовлетворить королЯ,  разве  исполнением  его  приказаниЯ,
решилась, не выходЯ из сюжета, сказать  смехотворную  новеллу  и  начала:  -
‘реди простых люден  в  ходу  есть  поговорка:  коли  худой  человек  слывет
хорошим, хоть и сделает дурно,  тому  не  поверЯт.  ќто  дает  мне  обильное
содержание, чтобы  побеседовать  о  предложенной  мне  задаче,  а  кстати  и
доказать, каково и сколь велико ханжество  монахов,  которые  в  пространных
одеждах,  с  искусственно  бледными  лицами,   с   голосами   смиренными   и
заискивающими при попрошайничестве, громкими и  страшными  при  порицании  в
других своих собственных пороков, доказывают, что они спасаютсЯ  побираньем,
а остальные отдаваньем, заЯвлЯют себЯ  не  людьми,  имеющими,  подобно  нам,
заслужить ран, а точно его собственниками и владельцами, раздающими  всЯкому
умирающему, согласно с завещанным им  количеством  денег,  более  или  менее
хорошее место, чем усиливаютсЯ обмануть, во-первых, самих себЯ, если  они  в
это верЯт, а затем и тех, кто  в  этом  верит  им  на  слово.  …сли  бы  мне
дозволено было сказать о них все, что следует, Я тотчас доказала  бы  многим
простецам, что они таЯт в своих  обширных  капюшонах.  „ал  бы  бог,  за  их
лганье, чтобы со всеми случилось то  же,  что  с  одним  миноритом,  уже  не
молодым, но считавшимсЯ в ‚енеции одним из наибольших казуистов. Ћ  нем  мне
особенно хочетсЯ рассказать, дабы, быть может, смехом и потехой поднЯть  ваш
дух, исполненный жалости к смерти ѓисмонды.
     €так, достойные дамы, жил  в  €моле  человек  преступного  и  порочного
поведениЯ, по имени Ѓерто  делла  Њасса,  постыдные  дела  которого,  хорошо
знакомые жителЯм €молы, довели его до того, что там не верили не только  его
лжи, но даже когда он говорил и  правду;  поэтому,  увидЯ,  что  ему  с  его
проделками здесь не место, он, отчаЯвшись, переехал  в  ‚енецию,  вместилище
всЯкой мерзости, рассчитываЯ найти здесь  иной  способ  длЯ  своих  злостных
деЯний, чем находил в других  местах.  ’очно  совесть  укорила  его  за  все
порочное, совершенное им в прошлом, представившись, что его  обуЯло  великое
смирение и он стал набожным паче всЯкого другого, он  пошел  в  монастырь  и
назвалсЯ  братом  Ђльбертом  из  €молы;   в   таком   облачении   он   начал
представлЯтьсЯ,  что  ведет  суровую  жизнь,  усердно  внушал   покаЯние   и
воздержание и никогда не ел мЯса и не пил вина, - когда они не были  ему  по
вкусу. Ќе успел никто и оглЯнутьсЯ, как из разбойника, сводника, обманщика и
убийцы он  сделалсЯ  великим  проповедником,  не  покидаЯ  вследствие  этого
указанных пороков, когда их можно было совершать втайне.  Љроме  того,  став
свЯщенником, он у  алтарЯ,  когда  служил  и  многие  то  видели,  постоЯнно
проливал слезы о страстЯх господних, ибо слезы почти ничего ему  не  стоили,
лишь бы  захотел.  ‚  скором  времени,  частью  своими  проповедЯми,  частью
слезами, он сумел так подманить венецианцев, что стал верным исполнителем  и
хранителем  почти  всех   духовных   завещаний,   какие   там   совершались,
сберегателем денег у многих, духовным отцом и  советодателем  почти  большей
части мужчин и женщин; так поступаЯ, он из волка стал пастырем,  и  молва  о
его свЯтости в тех местах была гораздо  больше,  чем  когда-либо  слава  св.
”ранциска в Ђссизи.
     ‘лучилось,  что  одна  молодаЯ  женщина,  придурковатаЯ  и  глупаЯ,  по
прозванию мадонна ‹изетта из  дома  Љвирино,  жена  одного  знатного  купца,
уехавшего на галерах во ”ландрию, пошла с другими женщинами исповедоватьсЯ у
этого свЯтого  монаха.  Љогда  она  стоЯла  перед  ним  на  коленЯх  и,  как
венецианка (они все ветреные), рассказала ему кое-что о  своих  делах,  брат
Ђльберт спросил ее, нет ли у нее любовника. Ќа это она ответила  с  сердитым
лицом: "—то это, отец монах,  у  вас  точно  нет  глаз?  ђазве  моЯ  красота
представлЯетсЯ вам такою же, как красота вон тех? “ менЯ любовников было  бы
с лихвою, если б Я того  захотела,  но  не  таковы  мои  прелести,  чтобы  Я
дозволила любить менЯ таковским. Њногих ли видите вы, чьЯ  красота  была  бы
равна моей? € в раю Я была бы  красавицей".  Љроме  того,  она  столько  еще
наговорила об этой своей красоте, что было противно  слушать.  Ѓрат  Ђльберт
тотчас же догадалсЯ, что она с придурью, и так как  ему  представилось,  что
это почва длЯ его орудованиЯ, он внезапно и безмерно  в  нее  влюбилсЯ,  но,
оставлЯЯ увещанье до более удобного  времени,  он,  дабы  показатьсЯ  свЯтым
человеком, принЯлсЯ на этот раз упрекать ее, говорЯ, что  это  тщеславие,  и
далее в том же роде, почему женщина сказала ему, что он дурак и не понимает,
что одна красота стоит более другой. ‚следствие этого брат Ђльберт, не желаЯ
слишком ее разгневать, исповедав ее, отпустил с другими.
     Ћбождав несколько дней, взЯв с собою верного товарища, он отправилсЯ  в
дом мадонны ‹изетты и, отойдЯ с нею к сторонке в одну комнату, где никто  не
мог его видеть, бросилсЯ перед нею на колени и сказал: "Њадонна, умолЯю  вас
богом, простите мне, что Я сказал вам в воскресенье, когда вы говорили мне о
своей красоте, ибо Я так жестоко был избит в следующую ночь,  что  потом  не
мог встать с постели до сегоднЯ". - "Ђ  кто  побил  вас  таким  образом?"  -
спросила дурочка. ‘казал брат Ђльберт: "џ объЯсню вам  кто.  Љогда  Я  ночью
стоЯл на молитве, как то делаю обыкновенно, Я внезапно увидел в  моей  келье
великий свет, и не успел Я обернутьсЯ, дабы посмотреть, что это  такое,  как
узрел над собою прекраснейшего юношу  с  толстой  палкой  в  руке,  который,
схватив менЯ за капюшон и повергнув к своим ногам, столько мне  всыпал,  что
совсем изломал менЯ. Љогда Я спросил его потом,  зачем  он  это  сделал,  он
отвечал: "‡а то, что ты осмелилсЯ сегоднЯ порицать небесные прелести мадонны
‹изетты, которую Я люблю более всего". ’огда Я спросил: "Љто же вы?" Ќа  это
он ответил, что он ангел. "Ћ господин мой, -  говорю  Я,  -  простите  менЯ,
умолЯю вас". ’огда он сказал: "џ  прощаю  тебе  с  тем  условием,  чтобы  ты
отправилсЯ к ней, как можешь скорее, и испросил себе прощение; если  она  не
простит тебе, Я сюда вернусь и так тебЯ угощу, что  ты  будешь  охать,  пока
жив". ’о, что он сказал потом, Я не осмеливаюсь передать вам,  если  наперед
вы менЯ не простите".
     Њадонна, пустаЯ голова, в которой соли было немного, млела, слушаЯ  эти
речи, которые считала за чистую истину,  а  по  некотором  времени  сказала:
"ѓоворила Я вам, брат Ђльберт, что мои прелести небесные; но, видит бог, мне
жаль вас, и дабы вам не учинили более ничего худого, Я теперь же  прощаю,  с
тем, однако же, чтобы вы сообщили, что такое сказал вам ангел. Ѓрат  Ђльберт
ответил: "Њадонна, так как вы мне простили, Я охотно скажу вам об  этом,  но
об одном напомню вам: что бы Я ни открыл вам, берегитесь говорить о том кому
бы то ни было на свете, если вы, счастливейшаЯ,  какаЯ  обретаетсЯ  ныне  на
свете, женщина, не хотите испортить вашего  дела.  ќтот  ангел  поручил  мне
сказать вам, что вы так ему нравитесь, что он много раз ЯвилсЯ бы  побыть  с
вами ночью, если б не опасалсЯ испугать вас.  Ќыне  он  велит  передать  вам
через менЯ, что желает прийти к  вам  как-нибудь  ночью  и  пробыть  с  вами
некоторое времЯ; а так как он ангел, и если б ЯвилсЯ во образе ангела, вы не
могли бы дотронутьсЯ до него, он и говорит,  что,  в  удовольствие  вам,  он
хочет предстать в человеческом образе и потому велит  послать  ему  сказать,
когда вы желаете, чтобы он ЯвилсЯ, и в каком образе, он и ЯвитсЯ; почему  вы
можете считать себЯ блаженной, более чем  какаЯ  инаЯ  из  живущих  женщин".
Њадонна-разинЯ сказала тогда, что ей очень приЯтно быть любимой ангелом, ибо
и она очень его любит и никогда не обходитсЯ без того, чтобы не зажечь свечу
в четыре сольда, где лишь увидит его намалеванным; в  какой  бы  час  он  ни
пожелал прийти, он будет доброжеланным, ибо  найдет  ее  совсем  одну  в  ее
комнате; но с одним условием, что он не должен покидать ее ради девы  Њарии,
что ей сказали о его любви и что повсюду, где  она  только  его  видит,  она
становитсЯ перед ним на колени; от него зависит, в каком  образе  он  желает
показатьсЯ, лишь бы она  не  ощутила  страха.  ’огда  брат  Ђльберт  сказал:
"Њадонна, вы говорите разумно, и Я хорошо улажу с ним  все,  о  чем  вы  мне
говорите, но вы можете оказать мне великую милость, котораЯ ничего не  будет
вам стоить, а милость эта- та, чтобы вы пожелали, чтобы  он  ЯвилсЯ  в  моем
теле. € послушайте, чем вы мне окажете милость: он вынет душу мою из тела  и
поместит ее в рай, а сам войдет в менЯ, и пока он будет с вами, до той  поры
душа моЯ будет в раю". ѓоворит тогда мадонна-ума не  напрЯдешь:  "•орошо,  Я
согласна, Я желаю, чтобы в возмещение ударов, которые он дал вам из-за менЯ,
вы удостоились этого утешениЯ". ’огда брат Ђльберт сказал: "€так,  устройте,
чтобы в эту ночь дверь вашего дома была открытой, дабы он  мог  войти,  ибо,
ЯвлЯЯсь в человеческом теле, как он и ЯвитсЯ, он может  войти  только  через
дверь". †енщина ответила, что это будет исполнено. Ѓрат Ђльберт удалилсЯ,  а
она пришла в такое восторженное состоЯние, что сорочка отставала  у  ней  от
спины, и за тысЯчу лет показалось ей времЯ, пока не посетит ее ангел.
     Ђ брат Ђльберт, сообразив, что  ночью  ему  надо  быть  наездником,  не
ангелом, начал подкреплЯть себЯ сластЯми и всЯкими  хорошими  вещами,  чтобы
его не так-то легко сбросили  с  конЯ.  Џолучив  отпуск  из  монастырЯ,  как
настала ночь, он с товарищем пошел в дом одной своей приЯтельницы, откуда  и
в другие разы отправлЯлс