
говорить: "Њадонна, Я слышал, что одного  петуха  совершенно  достаточно  на
десЯть кур, но что десЯть  мужчин  плохо  или  с  трудом  удовлетворЯт  одну
женщину, тогда как мне приходитсЯ служить девЯти,  чего  Я  не  в  состоЯнии
выдержать ни за что на свете;  напротив,  благодарЯ  тому,  что  Я  совершал
дотоле, Я дошел до того, что не в  состоЯнии  сделать  ни  мало,  ни  много;
потому либо позвольте мне удалитьсЯ с богом, либо найдите средство устранить
это". “слышав его говорЯщим, аббатиса, считавшаЯ его немым, совсем  обомлев,
сказала: "—то это такое? џ  думала,  что  ты  нем".  -  "Њадонна,  -  сказал
Њазетто, - Я и был таковым, но не от природы, а по болезни, отнЯвшей у  менЯ
Язык, и это перваЯ ночь, что Я чувствую, что он вернулсЯ ко мне, за  что  по
мере сил прославлЯю бога". Ђббатиса поверила  ему  в  том  и  спросила,  что
значит, что ему приходитсЯ служить девЯтерым. Њазетто рассказал  ей,  в  чем
дело. “слышав это, аббатиса догадалась, что нет у ней монахини,  котораЯ  не
была бы много ее умнее; потому,  как  женщина  рассудительнаЯ,  не  отпустив
Њазетто, она решила уладитьсЯ с своими  монахинЯми  относительно  этих  дел,
дабы монастырь  не  был  опозорен  Њазетто.  ’ак  как  в  ту  пору  умер  их
управлЯющий, они, открывшись друг  другу  в  том,  что  все  они  перед  тем
совершали, с общего согласиЯ и с согласиЯ Њазетто устроили так,  что  соседи
поверили, будто ихними молитвами и по милости свЯтого, которому посвЯщен был
монастырь, возвращена была речь долго немотствовавшему Њазетто, которого они
сделали своим управлЯющим и так распределили  его  работу,  что  он  мог  ее
переносить. € хотЯ ею он произвел на свет много монашков,  дело  велось  так
осторожно, что о нем услышали лишь по смерти аббатисы, когда Њазетто был уже
почти стариком и пожелал воротитьсЯ домой богатым человеком; когда это  дело
узналось, оно все ему облегчило. ’аким-то образом  вернулсЯ  Њазетто  старым
отцом семейства и богачом, не имеЯ нужды ни кормить детей, ни  тратитьсЯ  на
них,  успев  благодарЯ  своей  догадливости  хорошо  воспользоватьсЯ   своей
молодостью; вернулсЯ богачом туда, откуда вышел с топором на плече.

        ЌЋ‚…‹‹Ђ ‚’ЋђЂџ

     Ћдин конюх спит с женой королЯ Ђгилульфа, о чем король тайно узнает  и,
разыскав его, остригает ему волосы. Ћстриженный конюх остригает всех  других
и таким способом выпутываетсЯ из беды.

     Љогда ”илострато окончил свою новеллу, от которой дамы иной раз немного
краснели,  иной  смеЯлись,  королева  пожелала,  чтобы  ЏампинеЯ  продолжала
рассказы.  ’а  с  смеющимсЯ  лицом  начала  так:   -   Ѓывают   люди   столь
неблагоразумные в своем желании во что бы то ни стало  показать,  будто  они
знают и замечают, чего знать им не следует, что, обличаЯ порой  незамеченные
промахи других, думают тем самым умалить свой стыд, тогда как  на  деле  они
только увеличивают его  до  бесконечности.  Ђ  что  это  верно,  Я  намерена
доказать это вам, прелестные дамы,  на  обратном  примере:  рассудительности
некоего доблестного королЯ, рассказав о хитрости одного  человека,  которого
сочтут, быть может, менее изворотливым, чем Њазетто.
     Ђгилульф,   король   лангобардов,   подобно   тому   как   делали   его
предшественники, поставил столицей своего царства ломбардский город Џавию  и
взЯл себе в жены  ’еоделинду,  вдову  Ђутари,  бывшего  также  лангобардским
королем, очень красивую,  умную  и  очень  честную,  но  мало  удачливую  на
любовника. Љогда благодарЯ доблести и уму королЯ Ђгилульфа дела  лангобардов
пребывали некоторое времЯ в благополучии и  мире,  случилось,  что  один  из
конюхов означенной королевы, человек по роду низкого состоЯниЯ, хотЯ во всем
другом гораздо выше своего презренного ремесла, из себЯ такой же красивый  и
высокий, как и король, безмерно влюбилсЯ в  королеву.  ’ак  как  его  низкое
положение не лишило  его  пониманиЯ,  что  такаЯ  любовь  была  вне  всЯкого
благоприличиЯ, он, как человек умный, никому в том не открылсЯ, даже и ей не
смел признатьсЯ  хотЯ  бы  взглЯдом;  и  хотЯ  он  жил  без  всЯкой  надежды
когда-либо понравитьсЯ ей, он все-таки гордилсЯ, что  направил  высоко  свою
мысль, и  как  человек,  всецело  горевший  любовным  пламенем,  более,  чем
кто-либо из его товарищей, с тщанием делал все, что, по его  мнению,  должно
было понравитьсЯ королеве. Џочему, бывало,  при  выезде  верхом  королева  с
большой охотой садилась на лошадь, за которой ходил он, а не  другие,  когда
это случилось, он почитал это за величайшую милость и никогда  не  отлучалсЯ
от ее стремени, считаЯ себЯ счастливым, когда мог порой коснутьсЯ хотЯ бы ее
платьЯ. Ќо как нам  часто  приходитсЯ  видеть,  что  чем  меньше  становитсЯ
надежда, тем сильнее любовь, так случилось и  с  бедным  конюхом;  ему  было
крайне тЯжело выносить великую страсть, скрываЯ ее, как он то делал,  и  без
поддержки какой бы то ни было надежды, и много раз, не  будучи  в  состоЯнии
отказатьсЯ от своей любви, он решилсЯ умереть. ђаздумываЯ о способах смерти,
он решилсЯ избрать такой, из которого было бы Ясно, что он умер из-за любви,
которую питал и питает к королеве. €  он  пожелал,  чтобы  этот  способ  был
таков, чтобы при его помощи он мог попытать удачи: удовлетворить всецело или
отчасти свое желание. Ћн не отважилсЯ ни говорить с королевой, ни  в  письме
открыть ей свою любовь, ибо знал, что тщетно стал бы говорить или писать, но
он пожелал испробовать, не удастсЯ ли хитростью проспать с ней  ночь.  €  не
было другого способа и пути, как найти средство пробратьсЯ, проникнув  в  ее
комнату под видом королЯ, который, как он знал, не всегда спал с ней вместе,
„лЯ того чтобы узнать, как и в какой одежде ходит король, когда посещает ее,
он несколько раз прЯталсЯ в большом зале королевского  дворца  (находившемсЯ
между покоЯми королЯ и королевы) и в одну из ночей увидал, как король  вышел
из своей комнаты, закутанный в большой плащ, с  зажженным  факелом  в  одной
руке и с тростью в другой; как он подошел к комнате королевы и, не говорЯ ни
слова, постучал этою тростью раз или два в дверь комнаты, и как ему  немедлЯ
отперли и взЯли из рук факел. “видев это, а также увидев его возвращавшимсЯ,
он надумал поступить так же. ЌайдЯ возможность запастись плащом, похожим  на
тот, какой был на короле, факелом  и  тростью,  вымывшись  предварительно  в
ванне, дабы запах навоза не обеспокоил королеву и не дал ей заметить обмана,
он со всем этим по обыкновению спрЯталсЯ в большом зале. Љогда он  убедилсЯ,
что все спЯт, и ему показалось, что настало времЯ либо удовлетворить  своему
желанию, либо столь достойным способом открыть себе путь к желанной  смерти,
он при помощи кремнЯ и огнива, принесенных  с  собой,  выбил  немного  огнЯ,
зажег свой факел и, закрывшись и окутавшись в плащ, подошел к двери  комнаты
и два раза постучал тростью. „верь была отворена полусонной служанкой, факел
взЯт из рук и припрЯтан, тогда как он, не говорЯ ни слова, пошел за полог и,
снЯв плащ, лег в постель, где спала королева.  Ћн  страстно  заключил  ее  в
объЯтиЯ, но притворилсЯ расстроенным  (так  как  знал,  что  у  королЯ  была
привычка в дурном настроении духа никого не слушать),  и,  не  говорЯ  и  не
выслушав ни слова, несколько раз телесно познал королеву. €  как  ни  тЯжело
ему  было  уходить,  но  боЯсь,  чтобы  долгое  промедление  не  дало  повод
испытанному удовольствию обратитьсЯ в печаль, он встал, взЯл  свой  плащ,  и
факел, ушел, не говорЯ ни слова, и насколько возможно скоро вернулсЯ в  свою
постель. Ќо едва добралсЯ он до нее, как король встал и направилсЯ в комнату
королевы, чему она чрезвычайно удивилась, и, когда он был уже  в  постели  и
весело поздоровалсЯ с ней, она, ободреннаЯ его приветливостью, сказала: "—то
это за новость сегоднЯ,  государь  мой?  ‚ы  только  что  ушли  от  менЯ  н,
необычайно мною насладившись, возвращаетесь так скоро? Ѓерегитесь этих дел".
Љороль, услышав эти речи,  тотчас  догадалсЯ,  что  королева  была  обманута
сходством повадки  и  наружности,  но,  как  умный  человек,  видЯ,  что  ни
королева, ни кто другой того не заметил, решил и ей не дать  того  заметить.
’ак не поступили бы многие глупцы, а сказали бы: "џ не  приходил:  кто  тот,
кто был здесь? Љак было  дело?  Љто  он?"  -  €з  чего  произошло  бы  много
неприЯтного, чем он напрасно опечалил бы королеву, дал бы ей повод  пожелать
в другой раз того, чего она уже отведала, и навлек бы на  себЯ  посрамление,
рассказав о деле, умолчание которого не  принесло  бы  ему  никакого  стыда.
€так, король ответил, раздраженный более в душе, чем по виду  и  на  словах:
"†ена, разве Я не кажусь тебе мужчиной, способным  вернутьсЯ  сюда  вторично
после того, как был здесь?" Ќа что та ответила: "Ћ, конечно,  государь  мой,
но тем не менее Я прошу вас поберечь ваше здоровье".  ’огда  король  сказал:
"Њне хочетсЯ последовать твоему совету, и на  этот  раз,  не  досаждаЯ  тебе
более, Я уйду". ‘ душой, полной гнева и  негодованиЯ  на  то,  что,  как  он
уразумел, над ним проделали, он взЯл свой плащ, вышел из комнаты  и  задумал
без шума разыскать того, кто это совершил, предполагаЯ, что  то  должен  был
быть кто-либо из домочадцев и что он, кто бы то ни был, не мог еще  скрытьсЯ
из дома. €так, взЯв крошечную свечу в  небольшом  фонаре,  он  направилсЯ  в
длинную постройку над конюшнЯми дворца, где спала по разным  постелЯм  почти
всЯ его челЯдь, и, полагаЯ, что у того, кто  бы  он  ни  был,  кто  проделал
рассказанное ему женой, ни пульс, ни биение сердца от совершенного усилиЯ не
могли еще  успокоитьсЯ,  стал  потихоньку,  начинаЯ  с  одного  конца  залы,
ощупывать грудь каждого, чтобы узнать, как бьетсЯ сердце.  •отЯ  все  другие
спали крепко, но тот, который был у королевы, еще не спал, вследствие  чего,
увидев входЯщего королЯ и понЯв, кого он искал, он сильно испугалсЯ, так что
к биению сердца, вызванному усилием, страх  присоединил  еще  больше,  и  он
твердо был убежден, что, раз король это заметит,  он  тотчас  же  велит  его
убить. € хотЯ различные соображениЯ  приходили  ему  в  голову  относительно
того, что ему предпринЯть, видЯ королЯ безоружным, он решилсЯ  представитьсЯ
спЯщим и выждать, что станет делать  король.  Ћсмотрев  многих  и  не  найдЯ
никого, кого бы он признал за разыскиваемого, он подошел к нему и, найдЯ его
сердце сильно бьющимсЯ, сказал про  себЯ:  "‚от  он!"  Ќо  как  человек,  не
желавший, чтобы проведали что-либо о том, что он  затевает  сделать,  он  не
учинил ему ничего иного, как только отрезал у него принесенными им ножницами
с одной стороны клок волос, которые в то времЯ носили очень длинными, и  это
длЯ того, чтобы по этой примете он  мог  на  следующее  утро  признать  его;
сделав это, он ушел и вернулсЯ в свой покой. Љонюх, который все  видел,  как
парень хитрый, Ясно понЯл, зачем  он  был  так  помечен,  почему,  не  терЯЯ
времени, встал и, найдЯ ножницы, которых, к счастью, было несколько  штук  в
конюшне длЯ стрижки лошадей, тихонько подошел к лежавшим, сколько их ни было
в том зале, и у каждого также выстриг над ухом по прЯди волос. ‘овершив это,
никем не замеченный, он снова пошел спать. ‚став  поутру,  король  приказал,
чтобы, прежде чем будут отперты ворота дворца, все домочадцы Явились к нему;
так и было исполнено. Љогда все с непокрытыми головами стоЯли перед ним,  он
начал  оглЯдывать  их,  чтобы  найти  выстриженного  им,  но,  увидев,   что
большинство обстрижено таким же точно способом, изумилсЯ и сказал про  себЯ:
"’от, кого Я ищу, хотЯ и низкого происхождениЯ, но выказывает себЯ человеком
высокого разума". ‡атем, уверившись, что без огласки  он  не  мог  бы  найти
того, кого искал, и решив из-за мелкой мести не навлекать на  себЯ  великого
бесславиЯ, он решил усовестить его одним словом и дать ему понЯть,  что  ему
все известно, и, обратившись ко всем, сказал: "Џусть тот, кто это сделал, не
делает того никогда более; ступайте с богом!" „ругой пожелал бы  предать  их
пытке, мучениЯм, расследованиЯм и допросам и, поступив так,  открыл  бы  то,
что каждый должен старатьсЯ скрыть; а открыв виновного, хотЯ бы  и  отомстил
ему вполне, не уменьшил бы, а увеличил тем  свой  позор  и  осквернил  честь
своей жены. ’е, кто слышал эти слова королЯ,  удивились  и  долго  обсуждали
промеж себЯ, что король хотел этим сказать, но не было никого,  кто  бы  это
понЯл, за исключением того, кого одного они  касались.  Ђ  он,  как  человек
умный, никогда при  жизни  королЯ  того  не  открывал  и  никогда  более  не
подвергал своей жизни случайностЯм в подобного рода деле.

        ЌЋ‚…‹‹Ђ ’ђ…’њџ

     Џод видом исповеди чистосердечного признаниЯ одна  дама,  влюбленнаЯ  в
молодого человека, побуждает некоего почтенного монаха, не догадывавшегосЯ о
том, устроить так, что ее желание возымело полное удовлетворение.

     “же смолкла ЏампинеЯ, и смелость  и  благоразумие  конюха  восхвалЯлись
многими  из  присутствовавших,  равно  как  и  благоразумие  королЯ,   когда
королева, обратившись к ”иломене, велела ей продолжать, вследствие  чего  та
очень мило промолвила следующее: - џ намерена  рассказать  вам  о  проделке,
действительно устроенной одной красивой дамой почтенному  монаху,  проделке,
долженствующей тем более понравитьсЯ мирЯнам, что  монахи,  очень  глупые  в
большинстве случаев, - люди странных нравов и привычек, воображающие себЯ  и
выше других и более сведущими во всЯком деле, когда как они много их ниже и,
не умеЯ по низменности духа пробиватьсЯ, как другие люди, стремЯтсЯ, подобно
свиньЯм, туда, где могут  чем-нибудь  покормитьсЯ.  Ћб  этой  проделке  Я  и
расскажу, милые дамы, не длЯ того только, чтобы исполнить данный  приказ,  а
чтобы  показать  вам,  что  даже  и  духовные  лица,  которым  мы,  чересчур
легковерные, слишком доверЯем, могут быть и часто бывают  хитро  поддеты  не
только мужчинами, но и некоторыми из нас.
     ‚ нашем городе, изобилующем белее обманами, чем  любовью  и  верностью,
жила немного лет тому  назад  родовитаЯ  дама,  одареннаЯ  от  природы,  как
немногие, красотой, приЯтным обхождением, возвышенной душой и  тонким  умом.
…е имЯ, равно как и другие, упоминаемые в настоЯщем рассказе, хотЯ  Я  их  и
знаю, Я не намерена открыть, потому что еще живы многие  из  тех,  кого  это
исполнило бы негодованием, тогда как это  следует  -  обойти  смехом.  €так,
женщина эта, знаЯ, что она высокого рода  и  выдана  замуж  за  ремесленника
ткача, не могла побороть своего негодованиЯ, что  муж  ее  ремесленник,  ибо
полагала, что ни один человек низкого происхождениЯ, как бы богат он ни был,
не достоин благородной жены. ‚идЯ также, что, несмотрЯ на свое богатство, он
годилсЯ не на что иное, как только разматывать  тальки,  сновать  холст  или
спорить с прЯдильщицей о прЯже, она решила никоим образом не  разделЯть  его
объЯтий,  разве  только,  когда  отказ  был  бы  невозможен,  а  длЯ  своего
собственного утешениЯ поискать кого-нибудь,  кто  покажетсЯ  ей  более  того
достойным, чем ткач. € вот она влюбилась в одного очень достойного  молодого
человека средних лет, да так, что если днем не видала его, то ночь не  могла
провести без докуки. Ќо молодой человек, того не замечаЯ, и не  заботилсЯ  о
том, а она, как женщина очень осторожнаЯ, не  решалась  дать  ему  знать  ни
через  посланную,  ни  письмом,  боЯсь  опасности,   могущей   приключитьсЯ.
Џриметив, что он часто общалсЯ с одним монахом  (который  хотЯ  был  глуп  и
неотесан, тем не менее, ведЯ свЯтую жизнь, пользовалсЯ почти у  всех  славой
достойного монаха), она решила, что именно он был бы прекрасным  посредником
между ней и ее любовником. Ћбдумав, какой ей избрать  способ  действий,  она
отправилась в подходЯщий длЯ того час в церковь,  при  которой  он  жил,  и,
вызвав  его,  сказала,  что  если  он  на  то  согласен,   она   желала   бы
исповедоватьсЯ у него. Њонах, увидев ее и принЯв  ее  за  благородную  даму,
охотно выслушал ее, а она сказала ему после исповеди: "Ћтец  мой,  Я  должна
прибегнуть к вам за помощью и советом в деле, о  котором  вы  услышите.  Њне
известно, да Я и сама вам о том сказала, что вы знаете и моих родных и моего
мужа, которым Я любима более жизни, и нет той вещи, какую Я не пожелала  бы,
которую он, как человек богатейший и могущий то сделать, не доставил бы  мне
немедленно; почему Я люблю его  больше  себЯ,  и  если  бы  Я  не  то  чтобы
совершила, но даже подумала о чем-либо противном его чести и  жизни,  то  ни
одна дурнаЯ женщина не была бы так достойна сожалениЯ, как  Я.  ‚  настоЯщее
времЯ некто, чье имЯ, сказать по правде, мне неизвестно,  но,  как  кажетсЯ,
человек состоЯтельный и, коли не ошибаюсь, посещающий вас  часто,  красивый,
высокий ростом, обыкновенно очень прилично одетый в темное платье, не  знаЯ,
быть может, намерений, какие Я питаю, чуть не ведет против менЯ осаду, Я  не
могу показатьсЯ ни у дверей, ни у окна, ни выйти из дома, чтобы он тотчас же
не ЯвилсЯ передо мной; удивлЯюсь, как он еще не здесь; все это менЯ  печалит
очень, потому что подобный образ действиЯ часто без вины навлекает  хулу  на
честных женщин. Џорой мне приходило в голову передать  ему  это  через  моих
братьев, но потом Я одумывалась, знаЯ, что мужчины передают иногда поручениЯ
таким образом, что ответы последуют дурные, отчего  происходит  спор,  а  от
слов доходит и до дела; потому, дабы  из  этого  не  вышло  зла  и  шума,  Я
молчала, решив передать все это скорее всего  вам,  чем  кому  другому,  как
потому,  что,  кажетсЯ,  вы  ему  друг,  так  и  потому,  что  вам  подобает
выговаривать за такие дела не только друзьЯм, но и посторонним. ‚от почему Я
прошу вас, ради самого бога, сделать ему  за  это  выговор  и  попросить  не
держать себЯ более таким образом. „овольно  найдетсЯ  других  женщин,  может
быть, склонных к таким делам, и им  понравитсЯ,  что  он  глЯдит  на  них  и
ухаживает  за  ними,  тогда  как  мне,  не  имеющей  в  душе  ни   малейшего
расположениЯ к подобному, это  только  страшно  докучает".  Џроговорив  это,
готоваЯ, казалось, заплакать, она опустила голову. ‘вЯтой отец понЯл тотчас,
что она говорила о том, кого действительно разумела, и, много  одобрив  даму
за  ее  добрые  намерениЯ,  твердо  уверенный  в  том,  что   сказанное   ею
справедливо, пообещал подействовать  таким  образом,  что  со  стороны  того
человека ей не будет более неприЯтностей. ‡наЯ, что Ћна  очень  богатаЯ,  он
стал восхвалЯть дела милосердиЯ и милостыни, сообщив ей о своих  нуждах.  Ќа
это та сказала: "Џрошу вас о том, бога ради, и если бы он стал это отрицать,
скажите ему прЯмо, что Я сама все рассказала  и  пожаловалась  вам".  ‡атем,
отбыв исповедь и получив отпущение, она  вспомнила  наставлениЯ,  данные  ей
монахом о делах благотворениЯ, незаметно положив ему в руку денег, попросила
отслужить заупокойные обедни по ее  усопшим  и,  встав  с  колен,  вернулась
домой.
     Ќемного времени спустЯ пришел, по обыкновению, к свЯтому  отцу  молодой
человек; поговорив с ним сначала о том и о другом, монах отвел его в сторону
и в очень мЯгких формах стал  журить  его  за  то  ухаживание  и  влюбленные
взглЯды, которыми тот, по его мнению, преследовал даму,  как  она  дала  ему
понЯть. „остойный человек изумилсЯ, так как никогда не заглЯдывалсЯ на нее "
лишь изредка проходил мимо ее дома, и начал было оправдыватьсЯ. Ќо монах, не
дав ему сказать ни слова, возразил: "Ќе притворЯйсЯ удивленным  и  не  терЯй
слов на отрицание, потому что ты этого не можешь. џ  узнал  все  это  не  от
соседей: она сама, сильно жалуЯсь на тебЯ, рассказала мне все, и хотЯ вообще
эти глупости тебе более не к лицу, скажу тебе о ней, что если  Я  когда-либо
видел женщину, которой были бы противны эти дурачества, то это  именно  она;
потому ради твоей чести и длЯ  ее  успокоениЯ  прошу  тебЯ  прекратить  это,
оставив ее в покое". Њолодой человек, догадливый более монаха, понЯл  тотчас
же остроумие дамы и,  представившись  несколько  пристыженным,  сказал,  что
постараетсЯ в будущем не  путатьсЯ  более  в  это  дело,  и,  простившись  с
Њонахом, пошел прЯмо к дому дамы, всегда  стоЯвшей  настороже  у  маленького
окошечка, чтобы поглЯдеть на него, когда он пройдет. “видЯ, что он идет, она
показала ему себЯ такой веселой и приветливой, что он достаточно хорошо  мог
уразуметь, как верно он понЯл слова монаха, и, начинаЯ с того днЯ, с большой
осмотрительностью, к своему удовольствию и вЯщему восторгу и утешению  дамы,
притворЯЯсь, будто причиной тому иные  дела,  продолжал  ходить  по  той  же
улице.
     Џо некотором времени, когда дама заметила, что она нравитсЯ ему так же,
как он ей, желаЯ еще более увлечь его и уверить  в  любви,  которую  к  нему
питала, выбрав времЯ и место, она снова пошла к свЯтому отцу Я, сев в церкви
у его ног, принЯлась плакать. Њонах, видЯ это,  спросил  ее  сострадательно,
что у нее нового. „ама ответила: "Ћтец мой, те новости, с которыми Я пришла,
не иные, как о том же проклЯтом богом вашем друге, на которого Я  жаловалась
вам позавчера; Я думаю, он родилсЯ на мое великое мучение и длЯ того,  чтобы
учинить мне нечто, от чего Я никогда не буду радостна  и  никогда  более  не
осмелюсь припасть к вашим стопам". - "Љак, - возразил монах, - разве  он  не
перестал надоедать тебе?" - "Љонечно, нет, - ответила она, - напротив, с тех
пор как Я пожаловалась вам на то, как бы назло, может  быть,  рассердившись,
что Я вам на него пожаловалась, он на каждый раз, который  проходил  прежде,
проходит теперь  по  крайней  мере  семь.  €  слава  бы  богу,  если  бы  он
удовольствовалсЯ только прогулкой мимо и взглЯдами, но он стал  так  смел  и
дерзок, что не далее как вчера подослал мне  в  дом  женщину  с  посылами  и
глупостЯми и, точно у менЯ нет кошельков и поЯсов, прислал мне и  кошелек  и
поЯс, что Я нашла и нахожу столь  оскорбительным,  что  думаю,  если  бы  не
боЯзнь греха, а затем и любовь к вам, Я была бы способна  взбеситьсЯ;  но  Я
воздержалась и не захотела ни делать, ни сказать ничего, не  сообщив  вам  о
том наперед. Љроме того, когда  Я  уже  возвратила  и  кошелек  и  поЯс  той
женщине, котораЯ их принесла, дабы  она  отдала  их  ему  обратно,  и  грубо
отпустила ее, боЯсь, чтобы она не оставила всего при себе, а ему не сказала,
что Я все принЯла, - как, слышно, они иногда  делают,  -  Я  вернула  ее  и,
полнаЯ негодованиЯ, взЯла у нее из рук вещи, которые и принесла  вам,  чтобы
вы ему их возвратили, а ему сказали, что  Я  не  нуждаюсь  в  его  подарках,
потому что благодарЯ богу и моему мужу у менЯ столько  кошельков  и  поЯсов,
что Я могла бы утопить его в них. ‡атем, с вашего позволениЯ, как отца, если
он не отстанет от этого, Я расскажу все моему мужу и моим братьЯм,  и  пусть
будет, что будет; ибо мне более по сердцу его посрамление, если уж он должен
его претерпеть, чем мне получить хулу из-за него:  не  так  ли,  отец  мой?"
Џроговорив это и не переставаЯ сильно  плакать,  она  вынула  из-под  своего
платьЯ прекрасный и богатый кошелек с нарЯдным, дорогим поЯском и бросила их
на колени монаха, который, безусловно верЯ всему, что говорила дама, страшно
взволнованный, взЯл их и сказал: "„очь моЯ, что ты  печалишьсЯ  об  этом,  Я
нимало не удивлЯюсь и не могу порицать тебЯ за это, но много  хвалю  за  то,
что во всем этом ты следуешь моему совету. џ выговаривал ему  третьего  днЯ,
но он плохо сдержал то, что мне обещал, вследствие чего как за это, так и за
то, что он наделал нового, Я хочу так взмылить ему голову, что он  не  будет
более приставать к тебе; ты же, да благословит тебЯ бог, не  поддавайсЯ  так
гневу,  чтобы  рассказать  о  том  кому-нибудь  из  твоих,  как  бы  ему  не
последовало от того много зла. Ќе сомневайсЯ, чтобы когда-либо  могла  выйти
от того хула на тебЯ, ибо Я буду всегда как перед богом, так и перед  людьми
твердым свидетелем твоей честности".
     „ама притворилась несколько утешенной и, оставив этот разговор,  будучи
знакома с жадностью как его, так и других монахов, сказала ему: "Ћтец мой, в
последние ночи мне ЯвлЯлись мои родные,  и,  кажетсЯ  мне,  они  в  страшных
мучениЯх и ни о чем так не просЯт, как о милостыне, в особенности моЯ  мать,
котораЯ представилась мне такой опечаленной  и  несчастной,  что  жаль  было
глЯдеть на нее. „умаетсЯ мне, она страшно огорчена, видЯ мои напасти с  этим
врагом господа, почему Я хотела бы, чтобы вы  отслужили  за  упокой  их  душ
сорок обеден св. ѓригориЯ, с вашими молитвами, дабы господь  избавил  их  от
огнЯ карающего". ‘казав это, она положила ему в руку флорин. ‘вЯтой  отец  с
радостью взЯл его и, добрыми  словами  и  многими  примерами  укрепив  ее  в
благочестии и напутствуЯ благословением, отпустил ее.
     Џосле ухода дамы, не замечаЯ, что его провели, монах  послал  за  своим
другом, который, придЯ и видЯ его взбешенным, тотчас  же  догадалсЯ,  что  у
него есть вести о даме, и ждал, что скажет монах. ’от,  повторив  уже  ранее
сказанное и снова обратившись к нему с оскорбительными  и  гневными  речами,
стал порицать его за то,  что,  по  рассказам  дамы,  он  проделал.  Њолодой
человек, еще не понимавший, куда клонит дело монах, довольно  слабо  отрицал
посылку кошелька и поЯса, дабы не отнЯть у монаха  уверенности,  на  случай,
если бы она внушена была ему дамой. Ќо монах, страшно рассерженный,  сказал:
"Љак можешь ты отрицать это, дрЯнной человек?  ‚от  они,  она  сама,  плача,
принесла их мне; посмотри, не узнаешь ли их?" Њолодой человек, притворившись
пристыженным, сказал: "Ќу да, Я их узнаю; каюсь вам, что поступил  дурно,  и
клЯнусь, видЯ такое ее настроение, что никогда более вы не услышите об  этом
ни слова". € долго еще шли разговоры, пока, наконец, монах - бараньЯ  голова
- не отдал другу своему кошелек и поЯс и после многих наставлений  и  просьб
его не заниматьсЯ более такими делами  отпустил,  когда  тот  это  пообещал.
Њолодой человек, сильно обрадованный как уверенностью, которую, казалось, он
получил в любви дамы, так и прекрасным подарком, лишь только ушел от монаха,
тотчас же направилсЯ туда, где осторожно показал своей  даме,  что  и  та  и
другаЯ вещь -у него, чем та была очень довольна, в особенности же тем,  что,
как ей казалось, ее замысел удавалсЯ все более и более. Љогда она ничего так
не ждала длЯ завершениЯ дела, как чтобы муж ее куда-нибудь уехал, случилось,
что немного времени спустЯ ему надо было по какому-то поводу  отправитьсЯ  в
ѓеную. Љогда утром он сел на лошадь и уехал, дама тотчас же пошла к  свЯтому
отцу и после многих жалоб со слезами сказала ему: "Ћтец  мой,  теперь  скажу
вам откровенно, что более терпеть Я не могу, но так как третьего днЯ  Я  вам
пообещала не делать ничего, о чем бы  не  поведала  вам  наперед,  Я  пришла
оправдатьсЯ перед вами; а дабы вы поверили, что Я имею причины и  плакать  и
жаловатьсЯ, Я хочу рассказать вам, что  ваш  друг,  чистый  дьЯвол  из  ада,
сделал со мною  сегоднЯ  незадолго  до  заутрени.  Ќе  знаю,  какаЯ  надежда
подсказала ему, что муж мой уехал вчера утром в  ѓеную,  и  вот  сегоднЯ,  в
указанную мною пору, он вошел в мой сад, взобралсЯ по дереву  до  окна  моей
комнаты, котораЯ выходит в сад, и уже открыл окно и хотел войти  в  комнату,
когда Я, проснувшись, быстро вскочила  и  начала  кричать,  кричала  бы  еще
более, если бы он, не успевший еще войти, не умолил  менЯ  о  пощаде  именем
бога и вашим, сказав мне, кто он; вследствие чего Я, выслушав его, из  любви
к вам умолкла и, голаЯ, как родилась, побежала и захлопнула окно  перед  его
носом, а он, думаю, ушел в недобрый час, ибо более Я его не видала.  ’еперь,
хорошо ли это и выносимо ли, - судите сами; что до менЯ,  Я  не  хочу  более
спускать ему того; уж и без того Я из  любви  к  вам  спускала  ему  слишком
много".
     “слышав это, монах рассвирепел донельзЯ  и  не  знал,  что  и  сказать,
только несколько раз переспросил ее, хорошо  ли  она  узнала,  что  это  был
именно он, а не кто другой. Ќа это дама ответила: "•вала господу! Ќеужели  Я
не сумею отличить его от другого! ѓоворю вам, что это был он, и хотЯ  бы  он
то и отрицал, не верьте ему". ’огда монах  сказал:  "„очь  моЯ,  тут  ничего
другого не скажешь, как только то, что  это  величайшаЯ  наглость  и  крайне
дурной поступок, а ты поступила так, как следовало, то есть выгнав его,  что
ты и сделала. Ќо прошу тебЯ, так как бог охранил тебЯ от посрамлениЯ,  чтобы
ты, как уже дважды последовала моему совету, так сделала и на этот  раз,  то
есть, не жалуЯсь никому из  твоих  родных,  предоставь  мне  сделать  все  и
посмотреть, не смогу ли  Я  обуздать  этого  сорвавшегосЯ  с  цепи  дьЯвола,
которого Я считал за свЯтого; и если Я сумею извлечь его из этого  скотства,
то хорошо, если же нет, теперь же даю тебе вместе с  благословением  моим  и
мое разрешение поступить с ним, как сама сочтешь  за  наилучшее".  -  "Џусть
будет так, - сказала дама, - на этот раз  Я  не  хочу  ни  гневить  вас,  ни
ослушатьсЯ, но постарайтесь, чтоб он стерегсЯ докучать мне более, иначе  даю
вам слово более не обращатьсЯ к вам за этим делом!" €, не прибавив ни слова,
как бы рассердившись, она покинула монаха.
     …два успела она выйти из церкви,  как  ЯвилсЯ  молодой  человек  и  был
окликнут монахом, который, отведЯ его в сторону,  наговорил  ему  величайших
грубостей, которые когда-либо говорили человеку, называЯ  его  и  подлым,  и
клЯтвопреступником, и предателем. ’от, уже два раза испытавший,  что  именно
означала брань монаха, слушаЯ внимательно и  уклончивыми  ответами  стараЯсь
заставить его высказатьсЯ, промолвил длЯ начала: "Њессере, к чему этот гнев?
“ж не  Я  ли  распЯл  •риста?"  Ќа  что  монах  ответил:  "Љаков  бесстыжий!
Џослушайте, что он говорит! € говорит так, как будто прошел уже год или  два
и за давностью времени он  забыл  свои  дурные  дела  и  подлости.  ђазве  с
сегоднЯшнего утра от заутрени до настоЯщего часа у тебЯ уж из ума  вон,  что
ты оскорбил другого? ѓде был ты  сегоднЯ  незадолго  до  рассвета?"  Њолодой
человек ответил: "Ќе знаю, где Я был; быстро  же  дошла  до  вас  весть".  -
"Џравда, - сказал монах, - весть дошла до менЯ; Я думаю,  ты  надеЯлсЯ,  что
коли мужа нет дома, то почтеннаЯ дама тотчас примет тебЯ в свои объЯтиЯ! ‚от
так молодчик, вот так честный человек! ‘тал ночным бродЯгой, отворЯет  сады,
лазает по деревьЯм! Ќе думаешь ли ты своим  приставанием  победить  свЯтость
этой женщины, что лазаешь ночью по  деревьЯм?  Ќичто  на  свете  ей  так  не
противно, как ты, а ты все пытаешь наново? Ќе  говорю  о  том,  что  она  во
многих случаЯх тебе это показывала, но хорош же ты в самом деле  после  моих
выговоров! Ќу так вот что Я тебе скажу: до сих пор не из любви, которую  она
к тебе питает, а по моим настоЯтельным просьбам она молчала о  том,  что  ты
творил, но более молчать она не станет, Я дал ей позволение, если  ты  снова
чем-либо огорчишь ее,  поступить,  как  ей  заблагорассудитсЯ.  —то  станешь
делать ты, если она все расскажет братьЯм?" „остаточно понЯв все,  что  было
ему нужно, молодой человек, как только лучше мог  и  умел,  успокоил  монаха
обильными обещаниЯми и, уйдЯ от него, на рассвете  следующего  днЯ  вошел  в
сад, влез на дерево, найдЯ окно  отпертым,  проник  в  комнату  и  насколько
возможно  быстро  очутилсЯ  в  объЯтиЯх  своей  дамы,  котораЯ   с   большим
вожделением его поджидала и радостно  встретила,  сказав:  "‚еликое  спасибо
господину монаху, что так хорошо указал тебе сюда путь". ‡атем,  наслаждаЯсь
взаимно, беседуЯ и много смеЯсь над простотой монаха  простофили,  издеваЯсь
над  замычками,  гребнЯми  и   чесалками,   они   наслаждались   в   большом
удовольствии. “ладив свои дела, они устроились так,  чтобы  не  возвращатьсЯ
более к господину монаху, и провели вместе в таком же веселии  много  других
ночей, каковых Я молю сподобить и менЯ и всех, того желающих.

        ЌЋ‚…‹‹Ђ —…’‚…ђ’Ђџ

     „он ”еличе наставлЯет брата Џуччьо,  как  стать  блаженным,  подвергнув
себЯ известному покаЯнию, что брат Џуччьо и  исполнЯет,  а  дон  ”еличе  тем
временем забавлЯетсЯ с его женой.

     Љогда ”иломена,  окончив  свой  рассказ,  умолкла,  а  „ионео  в  милых
выражениЯх  похвалил  и  остроумие  дамы  и  моление,  сказанное  под  конец
”иломеной, королева  поглЯдела,  смеЯсь,  на  Џамфило  и  сказала:  "’еперь,
Џамфило, продолжай наше  удовольствие  каким-нибудь  веселым  рассказом".  -
"Ћхотно", - быстро ответил Џамфило и начал так: - Њадонна, много есть людей,
которые, стараЯсь попасть в рай, не замечаЯ того, посылают туда других,  что
и случилось с одной из наших соседок немного времени тому назад, как вы  это
и узнаете.
     Љак мне довелось слышать,  вблизи  ‘ан  Ѓранкацио  проживал  хороший  и
богатый человек, по имени Џуччьо ди ђиньери,  который  впоследствии,  совсем
предавшись благочестию, стал братом третьего разрЯда ордена св. ”ранциска  и
был наречен братом Џуччьо. ‘ледуЯ своему духовному влечению и не  имеЯ  иной
семьи, кроме жены и прислужницы, потому  и  не  имеЯ  надобности  промышлЯть
чем-либо, он часто ходил в церковь. ‘лабоумный  и  неотесанный,  он  твердил
свой "отче наш", слушал проповеди, выстаивал обедни,  никогда  не  пропускал
случаЯ быть на духовном пении мирЯн,  постилсЯ  и  бичевалсЯ,  и  под  рукою
говорили, что он принадлежал к секте бичующихсЯ.
     †ена его, по имени €забетта, еще молодаЯ, двадцати  восьми  -  тридцати
лет, свежаЯ и красиваЯ, пухленькаЯ, как красное Яблочко, по свЯтости мужа, а
может быть, и по его старости, очень часто выдерживала более продолжительную
диету, чем того  желала,  и  когда  ей  хотелось  спать,  а  может  быть,  и
позабавитьсЯ с ним, он рассказывал ей про жизнь •риста, или проповеди  брата
Ќастаджио, или о плаче Њагдалины и другие  подобные  вещи.  ‚ернулсЯ  в  это
времЯ из Џарижа один монах, по имени „он ”еличе, принадлежавший к  монастырю
св. Ѓранкацио, очень молодой, красивый собою, острого ума и глубоких знаний,
с которым тесно сблизилсЯ брат Џуччьо. € так как он  очень  хорошо  разрешал
каждое его сомнение и, кроме того, уразумев его настроение,  выказывал  себЯ
перед ним свЯтым человеком, то брат Џуччьо стал иногда водить его к  себе  и
приглашать то к обеду, то к ужину, смотрЯ  как  приходилось;  также  и  жена
брата Џуччьо из любви к мужу сдружилась  с  ним  и  охотно  его  чествовала.
ЏосещаЯ, таким образом, дом брата Џуччво и видЯ  жену  его  такой  свежей  и
кругленькой, монах догадалсЯ, в  чем  она  наиболее  ощущала  недостаток,  и
задумал, коли возможно, свалив работу с брата Џуччьо, взЯть ее на себЯ.  ђаз
и другой косЯсь на нее довольно плутовато, он-таки добилсЯ того, что зажег в
ее сердце то же вожделение, какое было у него.  ‡априметив  это,  монах  при
первом удобном случае переговорил с ней о своем желании, но, хотЯ он и нашел
ее вполне готовой увенчать дело, способа к тому не  находилось,  потому  что
она не решалась сойтись с монахом ни в каком месте на  свете,  кроме  своего
дома, а дома это было невозможно, так как брат Џуччьо никогда не выезжал  из
города, что сильно печалило монаха. „олгое времЯ спустЯ он  придумал  способ
сойтись с своей дамой в ее же доме, не возбуждаЯ подозрениЯ,  хотЯ  бы  брат
Џуччьо был также дома. € вот однажды, когда брат  Џуччьо  навестил  его,  он
заговорил с ним так: "џ уже не раз замечал, брат Џуччьо,  что  у  тебЯ  одно
желание - стать свЯтым, к чему, мне кажетсЯ, ты идешь  долгим  путем,  тогда
как есть другой, очень короткий, который папа и другие его набольшие прелаты
знают, которым и пользуютсЯ, но не хотЯт, чтобы он открыт был другим, потому
что духовный чин, живущий более всего подаЯнием, тотчас был бы разорен,  так
как мирЯне не взыскали бы его ни подаЯнием, ни чем другим. Ќо так как ты мне
друг и много уважил менЯ, то, если бы Я мог быть уверен, что ты никому  того
пути не откроешь и последуешь по нем, Я  наставил  бы  тебЯ".  Ѓрат  Џуччьо,
сгоравший желанием узнать это, прежде всего стал настоЯтельно просить, чтобы
он наставил его, а затем начал клЯстьсЯ, что  никогда,  разве  он  сам  того
пожелает, никому того не скажет, утверждаЯ, что, если он  окажетсЯ  в  силах
последовать пути, он тотчас же вступит на него. "’ак  как  ты  мне  обещаешь
его, - ответил монах, - то Я тебЯ научу. ’ы должен знать, да и  свЯтые  отцы
учат, что кто хочет стать блаженным, должен совершить покаЯние, о котором ты
услышишь; но пойми менЯ хорошенько. џ не хочу сказать, что после покаЯниЯ ты
бы перестал быть грешником, каков ты есть, но  выйдет  то,  что  все  грехи,
совершенные тобой до времени покаЯниЯ, очистЯтсЯ и будут  тебе  в  силу  его
отпущены, а те, которые ты натворишь потом, не  будут  вменены  в  осуждение
тебе, а сойдут свЯтой водой, как теперь сходЯт подлежащие  отпущению.  €так,
тебе следует главнейше с великим усердием исповедать свои  прегрешениЯ,  как
начнетсЯ покаЯнный искус, затем  тебе  надлежит  начать  пост  и  величайшее
воздержание, которое должно продолжатьсЯ сорок дней, в которые не только  от
другой женщины, но следует воздержатьсЯ от общениЯ  и  с  своей  собственной
женой. Љроме того, необходимо иметь в своем доме какое-нибудь место,  откуда
ты мог бы ночью видеть небо и в час повечериЯ пойти туда, и  чтобы  там  был
стол очень широкий, прилаженный так, чтобы, стоЯ, ты мог прислонитьсЯ к нему
поЯсницей и, держа ноги на земле, распростирать руки как бы  распЯтый;  если
бы ты пожелал поддержать их какими-либо гвоздЯми,  то  можешь  это  сделать.
’аким образом, глЯдЯ на небо, ты должен стоЯть, не двигаЯсь, до утрени. Ѓудь
ты грамотный - тебе подобало бы прочесть  в  это  времЯ  некоторые  молитвы,
которые Я дал бы тебе, но так как ты  не  таков,  тебе  следует  триста  раз
сказать "отче наш" и триста раз "богородицу" в честь св. троицы, и, глЯдЯ на
небо, постоЯнно держать на памЯти господа, создателЯ неба и земли, и страсти
•ристовы, стоЯ в таком же положении, в каком был он на кресте. ‡атем,  когда
зазвонЯт к заутрени, ты можешь, если хочешь, пойти  и  так,  не  раздеваЯсь,
броситьсЯ на кровать и заснуть, а на следующее утро отправитьсЯ в церковь  и
там простоЯть по крайней мере три обедни и перечитать  пЯтьдесЯт  раз  "отче
наш" и столько  же  "богородицу";  после  этого  в  простоте  сердца  отбыть
кое-какие твои дела, если есть таковые, а затем обедать,  а  потом  пойти  к
вечерне в церковь и там сказать некоторые молитвы, которые Я напишу  тебе  и
без которых обойтись нельзЯ,  а  уже  затем  около  повечериЯ  снова  начать
по-сказанному. ‘овершаЯ это, как Я  когда-то  сам  совершал,  надеюсь,  что,
прежде чем наступит конец покаЯниЯ, ты ощутишь  чудесное  состоЯние  вечного
блаженства, если с благочестием все исполнишь". Ѓрат Џуччьо  тогда  ответил:
"ќто не слишком трудно и не долгое дело и его можно очень хорошо  исполнить,
почему Я и хочу во имЯ божие начать с воскресеньЯ".
     Ћставив его  и  придЯ  домой,  он  по  порЯдку,  с  разрешениЯ  монаха,
рассказал все своей жене. ’а очень хорошо понЯла, из неподвижного стоЯниЯ до
утрени, что разумел монах, и так как все это ей  показалось  очень  удобным,
она ответила, что как этим, так и всЯким другим  благим  делом,  которое  он
предпринимает длЯ спасениЯ своей души, она довольна и что  длЯ  того,  чтобы
бог сделал его  покаЯние  плодотворным,  она  готова  поститьсЯ  с  ним,  но
проделать все остальное отказываетсЯ. ‘огласившись  на  этом,  брат  Џуччьо,
когда настало воскресенье, начал свое покаЯние, господин монах, уговорившись
с его женой, в час, когда никто не мог увидеть его,  приходил  к  ней  почти
каждый вечер ужинать, всегда приносЯ с  собою  кое-чего,  чтобы  можно  было
хорошо поесть и хорошо  выпить,  затем  ложилсЯ  с  нею  до  утрени,  когда,
поднЯвшись, уходил, а брат Џуччьо возвращалсЯ на кровать.
     Њесто, которое брат Џуччьо выбрал длЯ своего покаЯниЯ, находилось рЯдом
с комнатой, где спала жена, и ничем не отделЯлось от нее, как лишь тончайшею
стеною; вследствие того, когда монах уже слишком  невоздержно  забавлЯлсЯ  с
женою, а она с ним, брату  Џуччьо  показалось,  что  он  чувствует  какое-то
сотрЯсение пола, почему, проговорив уже сто раз "отче наш",  он  остановилсЯ
и, не двигаЯсь, окликнув жену, спросил  ее,  что  она  делает.  ’а,  большаЯ
шутница, оседлав, быть может, в это времЯ конЯ св. Ѓенедикта либо св. €оанна
ѓвальберта, отвечала: "„руг мой, Я верчусь, как  только  могу".  ’огда  брат
Џуччьо сказал: "Љак же это ты вертишьсЯ? Љ чему это верчение?" ’а, смеЯсь  и
весело (удалаЯ она была;  может  быть,  был  и  повод  к  смеху),  ответила:
"Ќеужели вы не знаете, что это значит? џ тысЯчу раз слыхала, как вы говорили
сами: кто без ужина ложитсЯ, тот всю  ночку  провертитсЯ".  €  поверил  брат
Џуччьо, что пост - причина ее бессонницы,  и  потому  она  так  вертитсЯ  на
кровати; почему он простодушно сказал: "†ена, говорил Я тебе - не постничай,
но так как ты все-таки  захотела  этого  -  не  думай  о  том  и  постарайсЯ
отдохнуть; ты так скачешь по постели, что трЯсешь все,  что  ни  на  есть  в
доме!" ’огда жена ответила: "Ќе беспокойсЯ о том, Я хорошо знаю, что  делаю,
делай ты свое дело хорошенько, а Я уж постараюсь так хорошо, как могу". Ѓрат
Џуччьо умолк и принЯлсЯ за свой "отче наш", а жена с  господином  монахом  с
этой ночи и впредь, велев изготовить постель в другой части дома,  пребывали
в ней, пока шло покаЯние брата Џуччьо, в величайшем веселии, и  когда  монах
уходил,  жена  возвращалась  на  свою  кровать,  а  вскоре  затем  туда   же
возвращалсЯ с покаЯниЯ брат Џуччьо.
     Љогда таким образом продолжалось и покаЯние