оих празднично  разодетых  питомцев,
Џриап - своих; одни смотрЯт Џалладой, другие - Њинервой, кто грацией подобен
ћноне, кто -  девственной  „иане.  ‘юда  же,  скинув  деревенскую  одежду  и
принарЯдившись, поспешил Ђмето, а вскоре, подобно ему,  в  пышном  убранстве
пришла ‹иЯ; и от обоюдных взглЯдов в каждом из них еще  сильнее  разгорелось
любовное пламЯ. Ќо вот окончены  воскурениЯ  и  вознесены  молитвы,  а  души
исполнились благостью, умолк шумный храм. Њеж тем подошло жаркое времЯ  днЯ,
и, выйдЯ, все устремились  искать  прохлады;  а  в  тени,  отведав  кушаний,
предались забавам, разделились на общества, и каждое избрало приЯтный способ
веселитьсЯ. Љто, как некогда Њарсий, звуком свирели тЯгалсЯ с Ђполлоном, кто
игрой на  кифаре  мнил  превзойти  ЋрфеЯ,  кто,  укрощаЯ  норовистых  коней,
выхвалЯлсЯ ловкостью Ђлександра, кто на свой  лад  воздавал  дань  –ерере  и
‚акху; большаЯ часть, взЯвшись за прЯжу Њинервы искали мастерством превзойти
Ђрахну, прочие же, служа ‚ертумну, изощрЯлись в аркадских забавах. Ђмето меж
тем всюду следовал за своей ‹ией; вместе с подругами она расположилась  близ
храма среди пышной травы и цветов на прекрасной  лужайке,  осененной  свежей
листвой, подле прозрачного ручьЯ; отразившись в  его  глади,  отерла  жаркий
пот, поправила одежды и, утешив  Ђмето  взором,  сладостным  голосом  завела
беседу;  рассказываЯ  правдивейшие  истории  о  всевышних  богах  и  мирских
пороках, она  услаждала  слушавших  благородной  речью.  Ћднако  повесть  ее
длилась недолго; увидев, что к ним издалека направлЯютсЯ  две  прекраснейшие
нимфы, она поднЯлась им навстречу; многократно повторив радостное и любезное
приветствие, с почетом усадила подле себЯ  и  с  их  дозволеньЯ  возобновила
прерванную беседу. Ђмето, завидев нимф, приподнЯл голову над зеленой травой,
и, не в силах оторвать взглЯд, с похвалой созерцал каждую  в  отдельности  и
обеих  вместе.  “  одной,  той,  что  более  величественна  видом,   волосы,
необычайно искусно уложенные вокруг головы, стЯгивала в красивый узел тонкаЯ
золотаЯ сетка, подобнаЯ им цветом, так, чтобы дуновениЯ ветерка не могли  их
колебать;  Ярко-зеленаЯ  повилика,  прежде  нежно  обвивавшаЯ  вЯз,  венчала
широкий, гладкий, блестЯщий лоб без единой морщинки; ниже, разделенные малым
промежутком, дугой расходились темные брови; под ними не запавшие, но  и  не
излишне  выпуклые  глаза,   точно   два   божественных   светоча,   излучали
благородство. Њеж сиЯющих щек, по которым согласно разлит румЯнец,  умеренно
продолговатых и уместно округлых, расположилсЯ точеный нос; ниже на  должном
расстоЯнии - маленький  рот;  в  меру  пухлые  губы,  от  природы  пунцовые,
прикрывают слоновой кости  зубы,  мелкие  и  ровные;  еще  ниже  красивейший
подбородок,  украшенный  Ямочкой;  дальше   белоснежнаЯ   шеЯ,   круглЯщаЯсЯ
приЯтной,  не  излишней  полнотой,  нежный  затылок,   статные,   ровные   и
соразмерные плечи. € все это по отдельности было столь красиво и согласно  с
прочим, что Ђмето с  трудом  отводил  глаза  от  одного,  чтобы  рассмотреть
другое. ЋбозреваЯ все восхищенным взором, он  приметил  и  небольшие  холмы,
окутанные  тончайшей,  огненного  цвета  индийской  тканью,  не   утаивающей
величины небесных плодов, которые, вздымаЯ мЯгкие покровы, вернейшим образом
доказывали свою упругость.  ђаскинутые  по  траве  руки,  уместно  полные  у
запЯстий, стЯгиваемые изЯщным рукавом, отчего  они  казались  еще  округлее,
завершались тонкими, изЯщными, удлиненными  пальцами.  "Љак  жаль,  -  думал
Ђмето, - что другими, а не им подарены украшающие  их  дорогие  кольца".  €з
расположенных ниже частей стройного  тела  взглЯду  Ђмето  открывалась  лишь
маленькаЯ ступнЯ; но, видев красавицу стоЯщей и имеЯ в  уме  всю  ее  стать,
Ђмето  воображал,  сколько  еще  прелестей  скрывают  дорогие  одежды.  …два
оторвавшись от нее взглЯдом, Ђмето вперилсЯ в другую, не  менее  прекрасную,
и, оглЯдываЯ ее, старалсЯ не упустить  никакую  мелочь  в  точности,  как  и
раньше.  ‚олосы  ее,  убранные  в  красивую  косу  и  уложенные  с   изЯщным
искусством, отливали золотом не так, как у первой, но лишь немногим  меньше,
сиЯЯ под венком из  зеленого  мирта.  ’рудно  решить,  какаЯ  из  них  более
достойна хвалы, но увенчанное миртовым венком  широкое  и  просторное  чело,
белизной  равное  снегу,  казалось  ему  всех  краше.  „ве   тонкие   брови,
разделенные должным промежутком, будучи сложены, составили бы ровный круг, и
против них белыми могли бы назватьсЯ угли; под ними блистали  глаза,  светом
едва не ослепив Ђмето, меж ними отнюдь не вздернутый нос опускалсЯ прЯмо как
раз настолько, чтобы не назватьсЯ  орлиным;  щеки,  сестры  зари,  из  самой
глубины души Ђмето исторгали хвалу, и еще более - любезные уста, прелестными
губами замыкающие ровный жемчужный рЯд. Љрасивейший  подбородок  препроводил
взглЯд Ђмето к стройной, пленительной в движениЯх шее; белоснежной  колонной
покоитсЯ она на соразмерных  плечах,  покрытых  нарЯдной  одеждой  так,  что
остаетсЯ на виду часть  груди,  надолго  притЯнувшаЯ  к  себе  взоры  Ђмето.
€зЯщнейшаЯ ложбина, где  скреплены  концы  драгоценной  накидки  меж  равных
возвышенностей, ведет, как тотчас догадалсЯ  Ђмето,  в  жилище  богов,  куда
много раз устремлЯлись его дерзкие взоры.  ЋглЯдываЯ  нарЯды,  он  примечал,
куда бы проникла проворнаЯ рука, дай ей волю, и восхвалЯл приподнЯтые части,
чью округлость и заостренность не скрывали  прилегающие  ткани.  ђуки  ее  -
должной величины и белоснежные  кисти  с  продолговатыми  пальцами  оттенЯла
пурпурнаЯ накидка,  широко  ниспадающаЯ  на  колени  сидЯщей  нимфы.  ‘таном
стройнаЯ под свободно лежащими одеждами,  опоЯсаннаЯ  широкой  перевЯзью  из
каймы, и пышнаЯ, где это уместно, она,  как  и  перваЯ,  безмерно  восхитила
Ђмето, чье зрение устремлено было к нимфам не меньше, чем слух к речам ‹ии.
 
        X
 
     Џовествование  закончилось,  когда  до  слуха  тех,  кто  ему   внимал,
донеслись звуки свирели и  сладостный  голос;  обернувшись,  среди  приЯтных
кустов все увидели сидЯщего пастуха,  спустившегосЯ  с  ближних  пастбищ  со
своим стадом. ђазомлевшее от жары стадо улеглось на зеленой лужайке и жевало
под звуки свирели, на которой, сидЯ  в  прохладной  тени,  наигрывал  юноша,
времЯ от времени сопровождаЯ мелодию изЯщным стихом.  …два  присутствовавшие
его увидели, как согласно отправились туда, где он  находилсЯ,  и  уговорили
его, умолкшего при их поЯвленье, пропеть песню снова. € кто бы на его  месте
устоЯл перед подобной просьбой - ни холодный персидский мрамор, ни  идейские
дубы, ни ливийские змеи, ни холодные морЯ ѓеллеспонта; итак,  внЯв  уговорам
нимф, ’еогапен приложил уста к скважинам тростника и запел  под  извлекаемые
из него звуки:
 
        XI
 
                      ђодит благоволение богини, 
                      на празднестве которой мы поем, 
                      проникнувшись величием свЯтыни, 
                       
                      все, что имеем мы и чем живем; 
                      но если благостынЯ отвратитсЯ, 
                      мы станем тщетны в рвении своем. 
                       
                      € коль не воспоет моЯ цевница 
                      всего благоволениЯ, тогда 
                      пускай в мой стих войдет его частица. 
                       
                      Ћно пленЯет душу без труда 
                      и добрым чувством полнит сердце наше 
                      и грубость изгонЯет без следа; 
                       
                      и сердце, уподобЯсь дивной чаше 
                      и переполнЯсь вечной красотой, 
                      наш голос глубже делает и краше 
                       
                      и не прельщает праздной суетой, 
                      и тотчас ты, длЯ ближнего полезный, 
                      его на твердый выведешь устой. 
                       
                      €, одарен способностью чудесной, 
                      ты будешь терпелив и не гневлив, 
                      в делах спокойный и в речах любезный. 
                       
                      €, ангельскую кротость получив, 
                      ты станешь милосердием богаче, 
                      со всЯким мЯгок, милостив, учтив. 
                       
                      € щедрым прослывешь ты наипаче, 
                      и, не смущаЯсь, у других возьмешь, 
                      и дашь с лихвой во всЯческой отдаче. 
                       
                      Ќа помощь ты, не мешкаЯ, придешь 
                      тому, кто беззащитен или беден, 
                      и высшею отрадой то почтешь. 
                       
                      €, в милосердье щедр и беззаветен, 
                      излишками ничуть не дорожась, 
                      тому даешь, кому твой дар не вреден; 
                       
                      а посему даруешь, не скупЯсь, 
                      не понуждаем просьбой никакою, 
                      и ширитсЯ молва, тебе дивЯсь. 
                       
                      ’ы ж, одарЯЯ щедрою рукою, 
                      собой ЯвлЯешь праведный пример 
                      и борешьсЯ с порочностью мирскою. 
                       
                      € луч богини, мчась из горних сфер, 
                      соблазны оборит своим пыланьем, 
                      и люди имут высшую из вер, 
                       
                      не предаваЯсь пагубным влиЯньЯм, 
                      –ерере через меру не служа, 
                      не теша ‚акха частым возлиЯньем. 
                       
                      € не переступают рубежа 
                      пристойной меры в страсти к украшеньЯм, 
                      длЯ божьЯ лика ими дорожа; 
                       
                      и, сколько могут, острым вожделеньЯм 
                      противЯтсЯ, воспламенЯЯсь столь, 
                      сколь свойственно природным побужденьЯм. 
                       
                      ‹юбую посети она юдоль, 
                      и перед ней отступит гнев холодный, 
                      ее огнЯ не ведавший дотоль. 
                       
                      € празднословьЯ пыл, ей неугодный, 
                      она не одобрЯет никогда, 
                      но поощрЯет правды дар свободный. 
                       
                      €, процветанью радуЯсь всегда, 
                      благословит дарителЯ щедроты, 
                      сулЯ ему счастливые года, 
                       
                      и с болью видит ближнего заботы, 
                      и, своего обидчика простив, 
                      впредь сводит с ним лишь дружеские счеты. 
                       
                      …го душа обрЯщет, к небу взмыв, 
                      великодушьЯ и ума награду - 
                      равна со всеми, каждого почтив 
                       
                      по месту, добродетелЯм, нарЯду, 
                      уважит сан, заслуги, имена, 
                      гасЯ в себе и в остальных досаду. 
                       
                      € этим всех к себе влечет она 
                      и никого, благаЯ, не отринет, 
                      кто служит ей, а ей отдать сполна 
                       
                      и силу и талант да не преминет 
                      любой из нас; не описать красот 
                      пределов тех, где данник будет принЯт 
                       
                      и вечное богатство обретет 
                      не каждому доступного чертога, 
                      какой нам в дивном блеске предстает; 
                       
                      и всЯкий в царстве том постигнет бога. 
 
        XII
 
     …ще длилось сладостное пение ’еогапена, когда ‹иЯ с  двумЯ  красавицами
изЯщным движением поднЯлась, чтобы почтительно приветствовать  двух  других;
желаЯ  ли  укрытьсЯ  от  жары,  или  послушать  новый  напев,   или   просто
присоединитьсЯ к подругам, они радостно направлЯлись к лужайке.
     Џришедших встретили радушно, приветливой речью, и новое дивное  зрелище
тотчас привлекло внимание недремавшего Ђмето; возомнив себЯ не на  земле,  а
на небе, он глЯдел с равным  изумлением  на  ЯвившихсЯ  раньше  и  на  вновь
пришедших, всех почитаЯ не  смертными,  а  божествами.  Ћдна,  отложив  лук,
колчан и стрелы, почти против воли опустилась на предложенное ей  подругами,
в знак уважениЯ, самое возвышенное место среди  трав  и  цветов;  мановением
изЯщной руки смахнула тончайшим покрывалом с блестЯщего чела выступившие  от
жары капли влаги и всем уподобилась распустившейсЯ  на  заре  розе.  „ругаЯ,
отложив снарЯжение и отерев влагу  белоснежной  повЯзкой,  окутаннаЯ  тонким
покрывалом, принимаЯ знаки почтениЯ от подруг, уселась рЯдом с первой; и вот
уже обе, обратившись в слух, внимали поющему ’еогапену. Ќо  Ђмето,  которого
зренье наслаждалось не меньше, чем слух, в меру сил внимаЯ пению, не отрывал
взглЯда от вновь пришедших. Џервую Ђмето уподобил, и  по  праву,  „иане;  ее
светлые волосы, ни с чем не сравнимые  блеском,  без  всЯкой  замысловатости
были собраны на темени изЯщным узлом, а прЯди  покороче  свободно  ниспадали
из-под  зеленой  листвы  лаврового  венка,  часть  же,  отданнаЯ  во  власть
колеблющего их дуновеньЯ, рассыпалась вдоль нежной шеи, сделав ее еще  более
привлекательной. Ћбратившись к ним всеми помыслами, Ђмето постиг  умом,  что
длинные, светлые, обильные волосы служат женщинам лучшим  украшением  и  что
если лишить волос саму –итерею,  любимую  небом,  рожденную  и  возросшую  в
волнах, исполненную всЯческой прелести, то едва ли  она  сможет  понравитьсЯ
своему Њарсу. ‘ловом, благородство волос таково, что в каком бы драгоценном,
расшитом золотом и камнЯми платье ни поЯвилась  женщина,  она  не  покажетсЯ
нарЯдно убранной,  если  не  уложит  должным  образом  волосы,  однако  этой
естественный беспорЯдок прЯдей придавал в глазах Ђмето особую прелесть.
     ‚енок из лавра с множеством листьев и тончайшаЯ пурпурнаЯ фата,  дающаЯ
светлому лику благодатную тень, прикрывали лоб изумительной красоты; кончики
листьев почти  касались  удлиненных  расставленных  бровей,  черных,  как  у
эфиопов, и под ними два Ярчайших глаза  мерцали,  как  утренние  звезды;  не
глубоко посаженные, но и не выпуклые, большие и продолговатые, цветом карие,
они изливали любовный свет. Ќос и алые щеки, не излишне пухлые и  не  впалые
от худобы, но умеренные, радовали взор; рот, не  растЯнутый  чрезмерно,  но,
напротив того, крохотный, и губы, подобные алой розе, заставлЯли при взглЯде
на них желать сладостных поцелуев. €  нежное  горло,  и  ослепительнаЯ,  без
единого изъЯна шеЯ, великолепно покоЯщаЯсЯ на соразмерных  плечах,  в  своей
прелести вожделели частых объЯтий.  ђосту  высокого  и  дороднаЯ,  сложением
совершеннаЯ, как никакаЯ другаЯ, она восседала,  окутаннаЯ  турецкой,  алой,
как кровь, тончайшей тканью, усеЯнной мелкими  золотыми  пташками  так,  что
любезный покрой нарЯда открывал обозрению большую часть  белоснежной  груди.
Ђмето не в силах был отвести  взглЯд  от  округлых  плодов,  точно  желавших
выставить свою упругость вопреки одеЯнью, хотЯ их пыталась уберечь от взоров
пурпурнаЯ накидка, переброшеннаЯ одним концом через левое  плечо  и  на  нем
закрепленнаЯ, а другим  -  двойной  складкой  ниспадающаЯ  вдоль  колеи.  €,
услаждаЯ зренье видом рук и прекрасных  кистей  под  стать  дородной  груди,
Ђмето всюду силилсЯ проникнуть, куда есть доступ  внимательному  взору,  ибо
подобные прелести велели прозревать еще большие, скрытые,  и  искать  их  на
деле или взглЯдом со жгучим желаньем. ’акою,  мнил  Ђмето,  предстала  „афна
взорам ”еба или ЊедеЯ глазам џсона, и про себЯ повторЯл: "Ћ,  счастлив  тот,
кому дан в обладанье столь благородный предмет".
     Џотом, как бы ошеломленный, он перенес внимание на другую, восхвалЯЯ ее
нарЯд, манеры и красоту, достойную божества, и, не будь рЯдом ‹ии, он  почел
бы красавицу ей равной. ЋблаченнаЯ в зеленую ткань, она сидела, держа в руке
стрелу, отроду не видел Ђмето такого изЯщества; ее белокурые  волосы,  ни  с
чем не сравнимые цветом, большей частью были умело собраны длинными  прЯдЯми
над каждым ухом, а прочие заплетены в пышные косы,  ниспадающие  вдоль  шеи;
перекрещиваЯсь и расходЯсь, одна вправо, другаЯ  влево,  они  поднимались  к
темени белокурой головки, после чего снова спускались книзу, а оставшиесЯ их
концы были упрЯтаны  в  косы,  поднЯтые  кверху;  сверкаЯ  золотой  нитью  и
вплетенными жемчугами, они лежали но своим местам так, что ни  один  волосок
не нарушал устроенного порЯдка; тонкаЯ фата, мЯгко колеблемаЯ  ветерком,  не
утаивала от взоров ни единой прЯди. Ќа волосы был возложен венок  из  пышной
листвы, разукрашенный алыми и белыми розами и другими цветами, удерживаемыми
блестЯщей золотой нитью, и он преграждал путь солнечным лучам не менее,  чем
данайцам их волосы. ђасположившись в тени, она чуть сдвинула  венок,  открыв
взорам  ослепительный  лоб,  окаймленный  черной  лентой,  должной  границей
отделЯющей его от золотистых прЯдей; и Ђмето восславил  его,  видЯ,  как  он
округл и широк. ‚ нижней его части, расходЯсь, выгибались две темнее сумрака
тончайшие брови, меж которыми сверкаЯ  белизной  радостный  промежуток;  под
ними сиЯли прелестные лукавые  глаза,  чей  дивный  свет  слепил  Ђмето,  не
позволЯЯ в них проникнуть и  узнать,  кто  обитающий  там  повергает  его  в
трепет, подобный тому, что он испытал, узрев глаза ‹ии. ‘трашась ее глаз, он
отвел свой взглЯд и устремил его  ниже,  туда,  где  радовал  взор  нос,  не
вытЯнутый, не крупный и не  маленький,  а  как  раз  такой,  какой  подобает
красивому лицу, и щеки цвета молока, куда  только  что  упала  каплЯ  крови,
коими Ђмето восхищалсЯ без конца; усиленный жарой, этот цвет разлилсЯ по  ее
лицу, но не более, чем это пристало женщине, так что теперь,  сидЯ  в  тени,
она была подобна восточной жемчужине. …е пунцовый рот  походил  на  пунцовые
розы меж белых лилий, обещаЯ без меры приЯтные поцелуи.  Џодбородок  ее,  не
выпЯченный, но округлый и с Ямочкой посредине,  достоин  был  благосклонного
взглЯда и подобно ему белаЯ стройнаЯ шеЯ и нежное горло,  прикрытое  зеленой
накидкой, котораЯ, впрочем, нисколько не прЯтала груди,  обнажаемой  покроем
нарЯда; грудь же ее, соразмернаЯ и полнаЯ, под стать плечам,  достойна  была
того, чтобы часто выдерживать любовную ношу; все это  Ђмето  оглЯдел  жадным
взором. ђассмотрев приметливо то,  что  видно,  к  скрытому  он  обратил  не
взглЯд, а воображение. ‘пустившись взглЯдом пониже открытой части груди,  он
приметил, как чуть  приподымаетсЯ  ткань  и,  мысленным  взором  с  радостью
проникаЯ под одежды, догадалсЯ, что тому служит  причиной,  ощутил  сокрытые
прелести не менее  сладостными,  чем  они  есть  на  самом  деле.  ‘толь  же
прекрасны были и руки, туго стЯнутые от плеча до кисти и в некоторых  местах
схваченные  замысловатыми  прЯжками,  и   красивейшие   пальцы,   украшенные
множеством колец, и одежды, с прорезЯми  от  подм"ышки  до  поЯса,  стЯнутые
подобными же прЯжками, что позволЯло увидеть всю ее дородность.  ЏроникаЯ  в
прорези взглЯдом, Ђмето силилсЯ  разглЯдеть  то,  что  белоснежное  одеЯнье,
находЯщеесЯ под зеленым, мешало ему видеть, и Ясно постигал, что лучший плод
из всего, что он узрел, таилсЯ среди того, что скрыто  и  чем,  мнил  Ђмето,
никому, кроме ћпитера, не дано обладать.  ЋглЯдываЯ  ее  множество  раз,  он
слагал ей во славу не меньше похвал, чем удостоилась прекраснаЯ  Љиприда,  и
про себЯ оплакивал грубую жизнь в лесах, скорбЯ о том, что так долго от него
были скрыты величайшие из наслаждений,
 
        XIII
 
     Џока Ђмето разглЯдывал, изучал, разбирал и мысленно подтверждал  дивную
красоту подошедших нимф, ’еогапен умолк, порадовав дам, и ‹иЯ  обратилась  к
нему с такими словами:
     - „а вознаградЯт тебЯ боги за высокий труд, ты усладил наш  слух  своим
стихом, как истомленного благодатный сон на зеленой траве  и  как  жаждущего
прозрачный студеный источник.
     ’еогапен  ничего  не  возразил  на  похвалу,  но  прислушалсЯ  к  толпе
заспоривших пастухов и пригласил дам выслушать и рассудить  их  пренье.  ’ут
один из них, Ђкатен, пастух, пришедший из Ђкадемии, стал  хвастатьсЯ,  будто
он превзошел всех в сноровке пасти стада,  да  еще  вызвалсЯ  доказать  это,
состЯзаЯсь в стихах с Ђльцестом,  пастухом  из  Ђркадии;  тот  согласилсЯ  в
стихах же ему ответить, и оба, изготовившись, стали друг  против  друга.  Џо
общему согласию, приговор  вверили  внимающим  дамам,  после  чего  ’еогапен
вызвалсЯ помочь стихам напевом своей свирели и приготовил победителю  пышный
венок. ђаздув горло и выпЯтив щеки, он послал в скрепленные воском тростинки
долгий выдох, разрешившийсЯ широким звуком, пробежал проворными пальцами  по
скважинам,  наигрываЯ  приЯтную  мелодию,  и  кивком  распорЯдилсЯ  Ђльцесту
начинать, а Ђкатену сменЯть его в свой черед. € Ђльцест начал:
 
        XIV
 
          Ђльцест. …два лишь из Ђврориного лона 
                   выходит ѓелиос, своих овец 
                   веду Я в горы по тропинкам склона; 
                    
                   и, пастбища достигнув наконец, 
                   отыскиваю им траву по вкусу, 
                   в какой еще не хаживал косец. 
                    
                   Џослушны, смирны, недоступны гнусу - 
                   они в горах тучнеют таково, 
                   что не уесть и волчьему прикусу, 
                    
           Ђкатен. Ђ Я держусь обычаЯ того, 
                   какой у сицилийцев в обиходе - 
                   пастух толковый предпочтет его. 
                    
                   —ем утомлЯть овец на переходе 
                   по горным кручам, не избрать ли дол, 
                   как более привычный их природе? 
                    
                   € корм хорош - куда бы ни пришел, 
                   и в молоке всегда такой достаток, 
                   что не вместит удоЯ и котел. 
                    
                   џгнЯтам - сколько б ни толкали маток - 
                   не выпить и толику, а ведь их 
                   не перечесть в моих стадах, ЯгнЯток. 
                    
                   Ђ волк загубит одного-двоих - 
                   от этого Я тоже не внакладе; 
                   приплод обилен на лугах моих. 
                    
                   Ћвечек вывожу Я по прохладе 
                   и вовсе не стегаю их прутом 
                   ни длЯ острастки, ни привычки ради; 
                    
                   насытившись на пастбище, гуртом 
                   они к ручью спускаютсЯ напитьсЯ 
                   и вновь пасутсЯ, чтобы пить потом. 
                    
                   € вам, аркадским, с нами не сравнитьсЯ; 
                   у вас-то и овец наперечет, 
                   того глЯди, их можете лишитьсЯ. 
                    
                   “ вас не то что корма, но и вод 
                   в достатке нет - а похвальбы немалы, - 
                   мол, вы одни - пастушеский народ. 
                    
          Ђльцест. Ћбильны влагой горные привалы, 
                   чиста вода ключей и родников, 
                   буравЯщих расселины и скалы. 
                    
                   ’вои же тЯнут с низких бережков 
                   водицу с илом, сколько не повадно, 
                   и мрут от корчей либо червЯков. 
                    
                   Џритом они строптивы, дики, жадны, 
                   что ни попало на лугу едЯт, 
                   не столько травоЯдны, сколь всеЯдны; 
                    
                   такой пастьбой они себе вредЯт - 
                   и молоко от этого дурное 
                   и мало чем полезно длЯ ЯгнЯт. 
                    
                   Ќо горнаЯ трава совсем иное 
                   творит образованье молока, 
                   и нет его вкусней, когда - парное; 
                    
                   и пусть дорога на верхи тЯжка, 
                   зато уж корм отменно благотворный, 
                   и трав ‹окусты нет навернЯка. 
                    
                   € множит плодовитость воздух горный 
                   ведь каждаЯ втораЯ тЯжела, 
                   и весь приплод здоровый и отборный. 
                    
                   € коль овца всю жизнь в горах жила, 
                   то никаких укрытий ей не нужно, 
                   и солнце ей не причинЯет зла. 
                    
                   Ђ если жарко очень уж и душно, 
                   Я за свирель веселую берусь, 
                   и овцы мне внимают простодушно. 
                    
                   € спать-то иногда Я не ложусь, 
                   от ветра их ночного сберегаЯ, 
                   и равно о любой всегда пекусь. 
                    
           Ђкатен. Ќочлегами Я не пренебрегаю, 
                   а вот свирель мне вовсе ни к чему 
                   и овцам тоже, так Я полагаю. 
                    
                   “ них свои дела, и посему, 
                   отару поручив господней воле, 
                   Я набиваю брюхо и суму. 
                    
                   Ќо если приглЯдитсЯ кто подоле 
                   к твоим с моими - заключит впопад, 
                   что у менЯ овец куда поболе; 
                    
                   забота наша - умноженье стад, 
                   а у тебЯ - пусть хороши, да мало, 
                   причем прибыток менее затрат. 
                    
                   Ќу, что ответишь? ‚идно, в цель попало 
                   сужденье очевидное мое. 
                   Ђльцест молчит - молчанье знак провала. 
                    
          Ђльцест. ’вои слова - притворство и вранье, 
                   поэтому, тебе, же в посрамленье, 
                   бахвальство развенчаю Я твое. 
                    
                   ’ы первый стал сегоднЯ в нашем пренье 
                   богатству и скоту вести подсчет, 
                   а мы ведь о пастушеском уменье 
                    
                   решили петь, но умный разберет, 
                   кто высказалсЯ тут по сути дела, 
                   а кто из нас невесть о чем поет. 
                    
           Ђкатен. ‚ыходит, спору нет еще предела? 
                   Ќо если стадо больше, то пастух 
                   со стадом управлЯетсЯ умело. 
                    
          Ђльцест. ‘  большим приплодом жди больших прорух; 
                   от волка ли, от порчи неминучей - 
                   но многие, увы, испустЯт дух. 
                    
                   Њои ж числом поменьше - но живучей, 
                   и хищник на вершинах их неймет, 
                   им не страшны репьи и корм колючий, 
                    
                   и в стороне от вредных нечистот 
                   белы они и знают превосходно 
                   менЯ, который их пастись ведет. 
                    
           Ђкатен. ђассказывай, приЯтель, что угодно, 
                   но Я в долине больший прок имел, 
                   пока в горах бродил ты сумасбродно. 
                    
                   Љто воспретил бы, если б Я хотел 
                   поднЯтьсЯ в горы, где своей скотине 
                   ты чуть не райский приискал предел? 
                    
          Ђльцест. “вы, тебе судьба пасти в долине: 
                   набив травою сорной животы, 
                   твои обжоры не дойдут к вершине. 
                    
           Ђкатен. € грубы эти речи и пусты, 
                   и обо мне болтаешь что попало, 
                   в лесах дремучих одичавший, ты. 
                    
          Ђльцест. ‚ лесах дремучих Я узнал немало, 
                   менЯ вскормили Њузы в сердце гор, 
                   тебе ж таких кормилиц недостало. 
                    
                   € сам ты груб и утверждаешь вздор, 
                   как тот, кто лучших доблестей не знает; 
                   умолкни же, послушай приговор 
                    
                   тех, кто стиху неладному внимает; 
                   ведь ты свою науку здесь никак 
                   не защитил - то всЯкий понимает. 
                    
                   Њир не слыхал еще подобных врак - 
                   твой замысел нехитр, хотЯ подспуден. 
                   ’ы овцам не пастух, а главный враг 
                    
                   и по миру пойдешь и нищ и скуден. 
 
        XV
 
     ќтим кончил Ђльцест, и рассерженный Ђкатен уже хотел ему было отвечать,
но дамы в один голос заставили его умолкнуть и, признав неправым,  возложили
обещанный венок на голову Ђльцеста. Џосле чего поднЯлись и вернулись на свою
лужайку под сень  прекрасного  цветущего  лавра;  там  они  расположились  у
прозрачного ручьЯ и усадили с собой Ђмето. ђассуждаЯ, чем занЯть  полдневный
досуг - так как зной все не спадал, -  они  увидели  вдалеке  двух  неспешно
идущих дам; заметив их приближение, ‹иЯ с кротким видом сказала:
     - „евы, встанем, почтим встречей наших подруг.
     Џо ее знаку все поднЯлись и тем же неспешным шагом выступили  навстречу
идущим, оставив на берегу одного Ђмето. ‘ойдЯсь с  подругами  и  ласково  их
приветив, они вместе направились обратно с той важностью в поступи, с  какой
идет от венца новобрачнаЯ. ‘идЯ у ручьЯ,  Ђмето  издалека  созерцал  их,  от
восхищениЯ едва не лишаЯсь рассудка; не в  силах  поверить,  что  перед  ним
смертные, а не богини, он чуть было не бросилсЯ  с  расспросами  к  ‹ии.  Ќо
удержал  порыв  и  осталсЯ  на  месте,  полагаЯ,  что  очутилсЯ  в  раю;   и
внимательно, как прежде, предалсЯ созерцанию, говорЯ:  "…сли  и  дальше  так
пойдет, скоро здесь окажутсЯ все красивейшие девы ќтрурии, да что там, всего
царства ћпитера; так ведь и Я, едва посвЯтив себЯ прежде  неведомому  Ђмуру,
из охотника превращусь во влюбленного и стану угождать дамам; но они таковы,
что Я готов служить им долгую жизнь, лишь бы боги сохранили во  мне  тот  же
дух, что и ныне. „а и как могли бы они возбудить во  мне  влечение  к  столь
дивным благам, если бы не дали узреть  их  воочию?"  ’ем  временем,  шествуЯ
вслед за ‹ией меж двух подруг, к тому месту, где пел ’еогапен,  приблизилась
одна из красавиц, точным взглЯдом величаво обозреваЯ округу; всЯ она была  в
ослепительно-белых одеждах с не сразу различимым узором, вытканным  искусной
рукой; прЯжки и кайма по верхнему и нижнему краю платьЯ блистали  золотом  и
дорогими камнЯми; и дивный блеск разливалсЯ среди высоких деревьев там,  где
она ступала. Ќа груди ее сверкала золотом и резными геммами  дивнаЯ  прЯжка,
скреплЯвшаЯ верхние концы тончайшего покрывала; нижним концом  оно  с  одной
стороны было переброшено через руку и, ниспадаЯ к земле,  оставлЯло  простор
левой руке, сжимающей лук, а с другой, откинутое за  спину,  не  стеснЯло  в
движениЯх правую руку, сжимающую стрелу. ествуЯ, прекраснаЯ нимфа в  беседе
то касалась оконечностью стрелы нежных губ, то плавно  поводила  ею,  указуЯ
окрест себЯ с тою  же  важностью  в  повадке,  какую,  должно  быть,  ЯвлЯет
смертным ћнона,  сходЯ  к  ним  с  горних  высот.  ЏеребираЯ  про  себЯ  все
увиденное, Ђмето в задумчивости рассуждал:
     "Љак знать, может быть, это сама ‚енера, сошедшаЯ почтить  свои  храмы.
Ќе думаю, что Ђдонису довелось ее видеть более или хоть столь же прекрасной.
Ђ если она не ‚енера, значит навернЯка „иана, правда, „ианой мне  показалась
та, другаЯ, что шествует рЯдом, одетаЯ в пурпур; но  должно  быть,  подлинно
„иана эта, ибо точь-в-точь в таком одеЯнье богинЯ охотитсЯ  в  своих  рощах,
разве что прическа у этой инаЯ. Њожет быть, это другаЯ богинЯ, какой  Я  еще
не  знаю.  Ќо  как  бы  могла  ЯвитьсЯ  сюда   богинЯ,   не   послав   земле
предзнаменований? Њеж тем в лугах пестреют все те же цветы, и воды  все  так
же прозрачны, в жарком воздухе не веет благоуханьем,  не  воспрЯли  радостно
травы, сникшие от палЯщего солнца, не задрожала землЯ; да и прочие нимфы, не
менее прекрасные, не преклонили перед нею колен. Ќо если она  не  посланница
небожителей, то кем же она может быть среди смертных? Ћтроду  не  бывало  на
земле ничего столь прекрасного; правда, слыхал Я, что в  подобном  убранстве
входила ‘емирамида к сыну Ѓела и „идона-сидонЯнка отправлЯлась на охоту,  но
их, Я уверен, давно уже нет на свете; впрочем, кто бы она ни  была,  красота
ее необычайна".
     € с таким заключеньем, отвлекшись от целого, он обратилсЯ к  созерцанию
отдельных частей: начинаЯ сверху, он обозрел пышный венок из  листвы  оливы,
свЯщенного древа Џаллады; стЯнутые им  золотистые  волосы  прикрывала  фата,
легкий кончик которой, казалось, готов  сорватьсЯ  и  улететь  с  дуновением
‡ефира, будь оно чуть  сильнее;  заплетенные  над  ушами  округлые  косы  не
спадали вдоль стройной шеи, но, перевитые  на  затылке,  были  закреплены  у
каждого уха; достойные всЯкой хвалы, они не уступали, по  заключению  Ђмето,
ничьим другим - ни цветом, ни искусным переплетением. Џышный  венок  осенЯл,
открываЯ взглЯду сиЯющий, красивой величины лоб,  в  нижней  части  которого
расходились не чертой, но дугой  тонкие,  сколь  должно  приподнЯтые,  цвета
зрелой оливы брови над глазами, вобравшими,  по  мнению  Ђмето,  всю  красу,
сколько есть в природе; захоти они,  размышлЯл  Ђмето,  перед  их  силой  не
устоит ни одно божество; и, думаЯ так, сам возносилсЯ на вершины блаженства,
когда на нем останавливалсЯ их томный взор, и едва верил, что  не  весь  рай
уместилсЯ в этих глазах.
     ’емные, продолговатые, благостные, исполненные неги и  смеха,  они  так
притЯгивали к  себе  Ђмето,  что  прелестные  щеки,  где  с  белыми  лилиЯми
смешались алые розы, и изЯщный нос, коему не сыщешь подобных,  и  алый  рот,
алеющий нежными припухлостЯми, способные изумить  всЯкого,  кто  на  них  ни
взглЯнет,  едва  привлекали  вниманье   Ђмето,   плененного   светом   глаз,
целительных длЯ него столько же, сколько глаза ‹ии.
     Ќаконец, сраженный их силой, он вздохнул и повлексЯ взглЯдом дальше  и,
-  созерцаЯ  все  прочее,  не  находил  слов  длЯ  похвал;  легчайшаЯ  фата,
прозрачнаЯ до того, что едва  угадывалась  зрением,  приколотаЯ  высоко  над
узлом  волос,  струЯсь  вдоль  щек,  обоими  концами  касалась   прекрасного
подбородка и, как могла, защищала от солнца  и  мраморную  стройную  шею,  и
нежный покатый  затылок,  достигаЯ  выреза  платьЯ,  который  плавным  своим
очертанием не  утаивал  округлых  плеч.  Ќа  них  Ђмето  взирал  как  нельзЯ
прилежней,  восхвалЯЯ  их  за  дивную  красоту  вместе  с   теми   сокрытыми
прелестЯми, что  едва  обозначались  сквозь  тесные  покровы  порукой  юному
возрасту нимфы; и, вздумай он в тот миг просить о чем-нибудь, он испросил бы
ее объЯтий, подобных объЯтиЯм  ћноны,  и  прикосновеньЯ  белоснежных  рук  с
тонкими продолговатыми пальцами в золотых кольцах. Џока она, статнаЯ  собой,
шествовала к лужайке, Ђмето успел приметить и маленькую ступню, а  благодарЯ
легким дуновеньЯм, от которых взвивались краЯ одежды, заглЯнув чуть  дальше,
сумел разглЯдеть и округлую, ничем не  облаченную  ножку,  чьей  белизны  не
могли затенить покровы, касавшиесЯ зеленых,  привольно  растущих  трав.  Љак
желалось бы ему увидеть и больше, но нет, тщетно утомлЯл он глаза;  наконец,
оторвавшись от нее взглЯдом, обратилсЯ к другой, той, что в строгих  одеждах
шествовала следом в окружении  подруг.  „олго  с  превеликим  изумлением  он
любовалсЯ ею, не в силах уразуметь, взаправду ли он видит то, что видит,  не
сон ли это, не спЯщего ли вознесли  его  всевышние  к  своим  престолам  длЯ
созерцаниЯ столь великого блага; нет, повторЯет, это не  сон,  -  но  только
перестанет твердить, как снова усомнитсЯ; а сам все смотрит на то,  что  так
любезно его глазам. ‚ысокий стан нимфы облегали  розовые  одежды,  как  и  у
других,  украшенные  драгоценными  прЯжками;  только  на  этот  раз  золотаЯ
застежка, скреплЯющаЯ покрывало, блистала не на  груди,  как  у  той,  а  на
правом плече. ’ончайшаЯ накидка, собраннаЯ под левой рукой  и  переброшеннаЯ
через нее зеленой изнанкой кверху, ниспадала к земле, -  оставлЯЯ  свободной
ладонь с цветами, сорванными по пути в  окрестных  лесах;  другой  конец  ее
ниспадал с правого плеча и порой, относимый ветерком,  стелилсЯ  за  спиной,
как, впрочем, и расходЯщиесЯ по бокам полы платьЯ. …е золотистые волосы,  не
покрытые фатой, стЯгивал прелестный венок из  барвинка,  а  из-под  него  по
вискам выбивались золотистые прЯдки; не заботЯсь убрать  их,  она  выглЯдела
столь мило, что Ђмето только диву давалсЯ, любуЯсь ее  лицом  и  все  в  нем
восхвалЯЯ: и плавную линию лба, и не разлатые, но  ровные  брови,  и  глаза,
которые он увидел такими  же,  какими  предстали  глаза  и  другие  прелести
”иломелы тирану ”ракии; ее ослепительные щеки можно было уподобить разве что
белой розе, еще не тронутой лучами  солнца,  а  нос,  должно  расположенный,
своей красотой мог бы возместить  любой  изъЯн,  если  бы  таковой  нашелсЯ;
маленький пунцовый рот, полураскрытый в улыбке, и округлый подбородок тотчас
пленили бы всЯкого зрителЯ, который усладил бы ими  уста  еще  охотней,  чем
зрение. ‚нимательно оглЯдев и белоснежное горло, и стройную шею, и плечи,  н
груди там, где их дозволено видеть, Ђмето все оценил по достоинству:  и  то,
что обнажено, и то, что сокрыто; и сладострастным  взглЯдом  долго  созерцал
ступню, обутую лишь в тонкий и  узкий  черный  башмачок,  едва  прикрывавший
пальцы и оттенЯющий своим цветом их  белизну.  ’ем  временем,  покуда  Ђмето
предавалсЯ созерцанью,  дамы  приблизились  к  тому  месту,  где  он  сидел,
поджидаЯ их в одиночестве; поднЯвшись в честь их прихода, он сел не  раньше,
чем они, отложив лук  и  стрелы,  утолили  жажду;  после  чего,  насытившись
созерцаньем всех вместе и каждой по отдельности, радостно запел:
 
        XVI
 
                   Ћ боги, вас, в надмирной сфере сущих, 
                   которой чище и прекрасней нет, 
                   все блага и дарЯщих и несущих 
                    
                   и промыслом объемлющих весь свет, 
                   вас, кто располагает к доброй цели 
                   погоду и движение планет; 
                    
                   и ѓромовержца в царственном уделе, 
                   кому всех прежде Я творить готов 
                   обеты, что огнем не оскудели, 
                    
                   благочестивейшим из голосов 
                   Я воспою за светлое виденье, 
                   мне Явленное в зелени лесов. 
                    
                   ’антал и ’итий - все, кто в заточенье 
                   Ђидом скрыты, милых донн узрев, 
                   возликовали бы, забыв мученьЯ. 
                    
                   ‚ас, боги, сотворивших нежных дев, 
                   изЯщных, мудрых, милых и прелестных, 
                   вас, давших им пленительный напев, 
                    
                   вас, благосклонных и ко мне любезных, 
                   прошу сберечь и честь их, и красу, 
                   не пожалев им прелестей телесных. 
                    
                   € ты, кого до звезд превознесу, 
                   Ђмур, душе неведомый недавно, 
                   ты грубого менЯ нашел в лесу 
                    
                   и возродил, и Я тебе исправно 
                   служу с тех пор, как ‹иЯ песней путь 
                   открыла мне светло и добронравно, - 
                    
                   и в том моЯ сегоднЯшнЯЯ суть; 
                   но ты, Ђмур, внимаЯ восхваленьЯм, 
                   старайсЯ мне и в сердце заглЯнуть. 
                    
                   ’ебе служа, Я весь объЯт гореньем, 
                   какое постараюсь передать 
                   в речениЯх, исполненных смиреньем 
                    
                   перед тобой; ты дал мне увидать 
                   свой луч, который брошен жгучим взором 
                   той, что твою Явила благодать 
                    
                   мне, дикому; не погрешив укором, 
                   последую Я за звездою сей 
                   в благую даль под ‹ииным надзором. 
                    
                   ‡абыв и лук, и стрелы, и зверей 
                   пугливых, Я последую со страстью 
                   за девами, которых нет милей, 
                    
                   клЯнЯ минуты, коими, к несчастью, 
                   пренебрегаЯ, по густым лесам 
                   гонЯть зверей Я верен был пристрастью 
                    
                   и в чаще пропадал по целым днЯм. 
                   Ќо если впредь мне времени достанет, 
                   Я не колеблЯсь все тебе отдам. 
                    
                   Љакой гоньбы или ловитвы станет 
                   такую благодать произвести? 
                   Љакой привал менЯ в лесу приманит, 
                    
                   когда мне довелосЯ обрести 
                   и ‹ию, и подруг прелестных ‹ии? 
                   ‚едь Я у них, пленительных, в чести! 
                    
                   Ћ, дивный плен! € попади в благие 
                   Я подданные царства