„жованни Ѓоккаччо. Ђмето

Ћцените этот текст:
„жованни Ѓоккаччо. Ђмето

 
                         ЉомедиЯ флорентийских нимф 

----------------------------------------------------------------------------
     Њ., •удожественнаЯ литература, 1972
     Џеревод прозы ѓ. Њуравьевой
     Џеревод стихов Ђ. ќппелЯ
     OCR Ѓычков Њ.Ќ.
----------------------------------------------------------------------------

                ‡десь начинаетсЯ комедиЯ флорентийских нимф 
  
I
  
     ђазнообразные  событиЯ,  необычайные  превратности  жизни,   изменчивые
милости  фортуны  постоЯнно  вносЯт  тревогу  и  томление  в  души  живущих:
оттого-то одним  отрадны  рассказы  о  кровопролитных  битвах,  другим  -  о
честолюбивых победах, третьим - о мудром заключении мира, а  четвертым  -  о
любовных делах. Ћдни - таких много - с охотой слушают о тЯготах и  бедствиЯх
Љира, ЏерсеЯ, Љреза и прочих; ведь  если  знаешь,  что  не  тебе  первому  и
единственному пришлось худо, легче  сносишь  собственные  невзгоды.  „ругие,
удачливые в стЯжании благ, горделиво тешат ум рассказами о великих  подвигах
Љсеркса, богатствах „ариЯ, щедрости Ђлександра, счастливом возвышении –езарЯ
и,  точно  длЯ  того,  чтобы  потом  рухнуть  с  большей  высоты,  постоЯнно
устремлЯют помыслы  к  высокому,  избегаЯ  смиренного.  Ђ  третьи,  раненные
двоевидным сыном ‚енеры, обретают утешение или отраду  в  любовных  историЯх
древности - в который раз с вожделеющим сердцем  похищают  …лену,  разжигают
любовью „идону, оплакивают ѓипсипилу и замышлЯют обмануть Њедею.  Ќо  павший
не подыметсЯ,  найдЯ  товарищей  по  несчастью;  времЯ,  как  ни  медли,  не
остановитсЯ; взнесенный фортуной не удержит своего счастьЯ, цеплЯЯсь памЯтью
за чужое; и только читаЯ о прошлой любви, с тем большей охотой  разжигаешьсЯ
новой любовью: вот почему Я, с  должным  почтением  служа  Ђмуру,  и  никому
более, воедино собрал здесь разрозненные усилиЯ, в надежде, что, обдумав мой
труд,  никто  не  станет  хулить  восхвалЯемого  мною.  ‘острадательный  сын
–итереи, в ее водах закалЯющий  стрелы,  извлекает  из  жаркой  груди  людей
вздохи иные, нежели ђамнузиЯ:  те  вздохи  вызваны  злополучной  долей,  эти
надеждой на желанную радость; те свидетельствуют о постылой холодности,  эти
о любовном жаре. Ђмур - наставник и учитель жизни,  он  изгонЯет  из  сердец
легкомыслие, низость, жестокость и алчность и  бдительно  заботитсЯ  о  том,
чтобы  его  подданные  были  деЯтельны,  великодушны,   щедры   и   украшены
любезностью; всех, кто служит ему верой и правдой, он приводит к  радостному
концу, осиЯв лучами своей звезды, и вознесенные им не боЯтсЯ крушений. Њного
похвал сведЯ воедино, скажем, что силой его удерживаетсЯ  в  движении  небо,
его вечным законом направлЯютсЯ звезды,  а  в  живущих  укреплЯетсЯ  волЯ  к
добрым делам. Ћ любви с охотой слушал бы Љрез в огне, Љир в  крови,  Љодр  в
бедности, а ќдип в вечном мраке. € Њарс, внимаЯ любовным историЯм, сложил бы
оружие или, если надо, пустил в ход с большим рвением; Џаллада и та,  слушаЯ
о проделках Ђмура, порой так смЯгчаетсЯ  душою,  что  прерывает  излюбленные
занЯтиЯ; и мощнаЯ Њинерва укрощаетсЯ,  слушаЯ  о  любви;  и  холоднаЯ  „иана
теплеет, и Ђполлон пламеннее шлет стрелы. —то же еще? ‘атиры, нимфы, дриады,
наЯды и прочие полубоги, служа Ђмуру, обретают благообразие, -  словом,  его
дела всем по душе. ЌайдетсЯ ли  здравый  умом  человек,  который  ради  иной
заботы откажетсЯ служить под началом такого  вождЯ?  Ќет,  конечно,  а  если
найдетсЯ, то уж, верно, это буду не Я. Ђ раз Я ему служу, как Я  и  делаю  в
угоду своей душе ради дамы, прекраснее коей не создала ни мудраЯ природа, ни
изощреннейшее искусство, то мне пристало воспеть  не  триумфы  Њарса,  и  не
разнузданность ‚акха, и не изобилье –ереры, а победы моего  властелина.  €ми
полнитсЯ землЯ и небо; счесть их труднее,  чем  звезды  или  морской  песок.
Џоэтому голосом, подобающим моему скромному состоЯнию, не боЯсь упреков,  не
как поэт, но как влюбленный, воспою Я свою  даму.  €,  обойдЯ  молчаньем  то
времЯ - как будто его не бывало, - когда ‹юбовь, может  быть  несправедливо,
казалась мне мученьем, -  чтобы  одарить  надеждой  тех,  кому  она  мученье
теперь, и возрадовать тех, кто счастливо владеет сим благом, - Я на свой лад
расскажу о сокровищах, какие мне, недостойному, были Явлены на земле.  €  да
внемлют мне любЯщие, до прочих мне нет дела, пусть предаютсЯ своим заботам.
 
II
 
                       ЋрфеЯ встарь подвигнувшаЯ сила 
                       сойти за ќвридикою в Ђид 
                       желанную подругу возвратила 
                        
                       тому, кто улестил угрюмый „ит 
                       своей кифары сладостным звучаньем; 
                       свЯтаЯ сила мне теперь велит, 
                        
                       исполнившись и дерзостью и тщаньем, 
                       твой, –итереЯ, восхвалить завет 
                       и твой чертог прославить величаньем. 
                        
                       ‚о имЯ Ќеба, где среди планет 
                       сиЯешь ты, прекраснее стократно, 
                       чем та, которой ”еб дарует свет; 
                        
                       и ради Њарса, чьЯ беда понЯтна, 
                       и бедного ќнеЯ, и того, 
                       кто всех тебе милее, вероЯтно, - 
                        
                       от Њирры получила ты его; 
                       и в честь огнЯ свЯтого, чей служитель, 
                       пою причину пыла моего, 
                        
                       когда твоЯ счастливаЯ обитель 
                       за ‘олнцем, где живет могучий бык, 
                       …вропы легковерной похититель, 
                        
                       ты позаботьсЯ, чтобы Я постиг 
                       с достойной силой сил твоих истоки, 
                       и сообразный чувству дай Язык, 
                        
                       который бы достигнул подоплеки 
                       и описал божественность твою, 
                       дающую столь дивные уроки. 
                        
                       …ще ќроту славу воздаю 
                       и стрелы золотые и победу 
                       над Ђполлоном радостно пою; 
                        
                       прошу его, счастливца-непоседу, 
                       Я ради нимф (но врЯд ли хоть одна 
                       такому приглЯнулась сердцееду 
                        
                       или в любовный список внесена), 
                       молю его и нощно Я и денно 
                       в моем убавить сердце пламена 
                        
                       от пылких стрел - иначе непременно 
                       зажженный ими сладостный недуг 
                       менЯ дотла испепелит мгновенно. 
                        
                       Џускай уж лучше повествует дух, 
                       не побежденный страхом и свободный, 
                       то, чем пленились и глаза и слух. 
                        
                       Ђ ты, что красотою благородной 
                       нежна, Ясна, прелестна и славна, 
                       благаЯ донна, светоч путеводный, 
                        
                       кому душа верна и предана 
                       настолько, что не мыслит о награде 
                       и счастьем среди мук упоена, 
                        
                       моли богов - твоих молений ради 
                       все ниспослать готовы небеса; 
                       но ты проси не о земной усладе, 
                        
                       а чтобы тот, кому твоЯ краса 
                       огнем неутолимым сердце гложет, 
                       твои сумел восславить чудеса. 
                        
                       “жели кто из олимпийцев может 
                       божественной такой не внЯть мольбе? 
                       ‹юбой бессмертный тотчас же предложит 
                        
                       среди бессмертных место и тебе, 
                       и ты тогда из горнего чертога	 
                       ко мне склонись и призови к себе; 
                        
                       хоть значу Я не очень-то и много, 
                       но без тебЯ мне и надежды нет; 
                       пребудь со мной, опора и подмога, 
                        
                       подай мне благодетельный совет, 
                       а Я, руководим твоим указом, 
                       прославлюсь между тем на целый свет. 
                        
                       ’ы видишь - пламенеет пылкий разум 
                       и ждет поддержки, к прочим божествам 
                       он равнодушен, раб твоим приказам; 
                        
                       и, уподобив дивным волшебствам, 
                       Я помощь ту почту небесным даром 
                       и силу страсти передам словам; 
                        
                       и докажу, что скаредно недаром 
                       ћпитер прочих красотой дарил, 
                       глаза твои переполнЯЯ жаром, 
                        
                       и расточителен в щедротах был, 
                       тебЯ дарЯ прелестным окруженьем, 
                       которое Я, недостойный, зрил, 
                        
                       меж тем как птицы дивным песнопеньем 
                       с цветущих лавров оглашали луг, 
                       и был изЯщен речью и движеньем 
                        
                       тебе во всем сопутствующий круг, 
                       вкушающий беспечности щедроты, 
                       в делах любви исполненный заслуг; 
                        
                       и вот Я жду благой твоей заботы, 
                       чтоб крепче сладилась строка к строке, 
                       а слогу моему прости просчеты - 
                        
                       пишу таким, какой мне по руке, 
                       себе ища твоей хвалы сердечной, 
                       тебе - хвалы на всЯком Языке 
                        
                       во славе неземной и вековечной. 
 
III
 
     ‚ €талии, затмевающей блеском дольние страны, лежит область ќтруриЯ, ее
средоточие и украшение, а в ней -  богатой  городами,  славной  благородными
племенами,  повсюду  украшенной  замками  и  нарЯдными  селеньЯми,  обильной
тучными нивами - в срединной и счастливейшей части ее благословенного лона к
самым звездам вознессЯ плодородный холм, древними прозванный Љоритом еще  до
того, как взошел на него Ђтлант, первый его житель. ‘клоны холма меж высоких
круч густо поросли лесом из буков,  елей,  дубов,  простирающимсЯ  до  самой
вершины.  ‘права  от  него  бежит  по  камнЯм  светлый  ручей,  рожденный  в
благодатных недрах соседних  гор,  говором  струй  оживлЯющий  долину,  куда
прибыв, после недолгого бега терЯетсЯ он вместе с названием в водах ‘арно. ‚
лесных рощах по склонам Љорита таЯтсЯ отрадные полЯны, - прохладные  тени  и
рыщут хищные, быстрые, свирепые звери; многоводные  ключи  в  разных  местах
орошают свежие травы. ’ам скиталсЯ молодой охотник Ђмето, навещаЯ  фавнов  и
дриад, обитателей чащ;  сам,  должно  быть,  происходЯ  от  древних  жителей
окрестных холмов, как бы памЯтуЯ о  кровном  родстве,  он  оказывал  почести
лесным божествам; за то и они дарили его покровительством, когда,  одержимый
охотничьим пылом, он преследовал в  дебрЯх  пугливых  зверей,  пока  Ђполлон
пребывал высоко над землей. ђедко случалось так, чтобы примеченный им  зверь
- благодарЯ ли быстроте погони или хитроумным уловкам -  не  был  ранен  его
луком или настигнут собаками либо, изнемогший, не  попал  в  засаду  или  не
запуталсЯ в тенетах; оттого всЯкий раз Ђмето ЯвлЯлсЯ к  жилищу,  отЯгощенный
добычей. Ћднажды, преуспев больше обычного в излюбленной забаве,  радостный,
со всех сторон обвешанный дичью, он возвращалсЯ со сворой домой и, сбежав по
склону холма, очутилсЯ в приЯтной долине, близ того места,  где  пресекаютсЯ
струи Њуньоне; здесь, истомленный долгим  путем,  тЯжкой  ношей  и  гнетущим
зноем, он сложил под раскидистым дубом богатый трофей, простерсЯ всем  телом
на молодой траве и подставил загрубелую грудь мЯгким дуновениЯм  ветерка;  с
лица отер грЯзный пот жесткой ладонью,  пересохшие  губы  увлажнил  росистой
зеленой листвой и, вновь обретЯ бодрость, стал подразнивать собак, то  одну,
то другую, и с ними кататьсЯ по лужайке; потом вскочил на ноги и,  перебегаЯ
с места на место, принЯлсЯ таскать их которую за загривок, которую за хвост,
которую за лапы; тотчас резваЯ свора вцепилась в него со всех  сторон  и  не
раз повергала в гнев, вырываЯ клочьЯ небогатой одежды;  потом  затеЯл  новую
потеху: то повалит собак навзничь, то им даст себЯ повалить. € так в  забаве
проводил он времЯ - а жар все не спадал, - когда  до  его  слуха  донессЯ  с
ближнего берега  прелестный  голос,  певший  неведомую  песнь.  Ќемало  тому
подивившись, он подумал:
     "Ќе боги ли это сошли на землю, сегоднЯ как раз тому  были  предвестьЯ,
но Я им не поверил: рощи больше обычного полны были дичью, ”еб жарче изливал
на землю лучи, ветерок  скорее  прогонЯл  истому,  травы  и  цветы  казались
пышнее, возвещаЯ их приближенье. „олжно быть, разомлев от зноЯ, они,  как  и
Я, избрали поблизости место длЯ  небесных  услад,  звуком  голоса  посрамлЯЯ
земные. Љак бы мне хотелось взглЯнуть на них, узнать, так ли они  прекрасны,
как говорЯт люди. Џойду взглЯну, каковы они, пусть солнечные  лучи  направЯт
менЯ; а если у них нет дичи, Я умилостивлю их, щедро поделившись своей, лишь
бы они ее не отвергли".
     Ќасилу утихомирив собак, одних лаской, других грозным взглЯдом, окриком
и дубиной, он  склонил  голову  к  левому  плечу,  напрЯгаЯ  слух,  постоЯл,
послушал и вернулсЯ к  собакам;  соединив  их  сворой,  ремнЯми  привЯзал  к
соседнему дубу; взЯл в руки суковатый посох,  на  котором,  по  обыкновению,
носил за плечом добычу, облегчаЯ себе тЯжелую ношу, и направил  стопы  в  ту
сторону, откуда донессЯ сладостный голос; устремив перед собой  взглЯд,  еще
прежде, чем светлые воды ручьЯ, он  увидел  толпу  юных  дев  на  пестреющем
берегу, под сенью приЯтных кустов, меж цветами и высокой травой; из них одни
бродили в ручье, обнажаЯ ступни в мелких водах,  другие,  отложив  охотничьи
луки и стрелы, приклонЯли к воде разгорЯченные лица  и  умывались,  погружаЯ
белоснежные руки в прохладные струи, третьи, позволЯЯ ветерку проникать  под
одежды, сидели на траве, внимаЯ самой радостной из подруг, чью песнь, прежде
достигшую его слуха, тотчас узнал  Ђмето.  ’олько  он  их  завидел,  как,  в
уверенности, что перед ним богини, боЯзливо отступил и  упал  на  колени,  с
перепугу не знаЯ, что и сказать. ’ут собаки, лежавшие подле нимф,  вскочили,
принЯв его, верно, за зверЯ, и ринулись к нему с  громким  лаем.  ‘хваченный
ими Ђмето, видЯ, что бегством не спасешьсЯ, как мог, отбивалсЯ от их клыков,
помогаЯ себе руками, посохом, бранью,  но  свора,  привыкшаЯ  к  женственным
звукам, от его голоса только пуще  свирепела,  донимаЯ  его,  полуживого  от
страха; вспомнив об Ђктеоне, он уже ощупывал лоб, ища рога, и клЯл  обуЯвшее
его  дерзостное  желанье  увидеть  бессмертных   богинь.   Ќо   тут   нимфы,
потревоженные в своих забавах Яростным лаем, поднЯвшись,  звонкими  голосами
унЯли буйную свору и с ласковым смехом, разобрав, кто он  такой,  утешили  и
ободрили Ђмето; приветив его, они возвратились на прежнее место и продолжили
песнь:
 
IV
 
                      Љефис, текущий в Ђонийском крае, 
                      то прЯмо, то излучины плетЯ, 
                      извивами приЯтными играЯ 
                       
                      и волны обольстительно катЯ, 
                      с невиданным до сей поры уменьем 
                      ‹ириопею совратил, шутЯ, 
                       
                      и так он воспылал к ней вожделеньем, 
                      что отнЯл девственность, мольбам не внЯв, 
                      и пренебрег ее сопротивленьем, 
                       
                      и породил менЯ; среди дубрав 
                      ручьЯм Я поклонЯюсь и потокам 
                      и чту в них средоточье отчих прав; 
                       
                      к тому же, наклонЯсь над водотоком, 
                      своей красой любуюсь - всЯкий раз 
                      себЯ увидЯ в зеркале глубоком; 
                       
                      и норовлю украситьсЯ подчас 
                      травинками, веночками, цветами, 
                      милей от милых становЯсь прикрас, 
                       
                      €, часто пребываЯ над водами, 
                      Я причащаюсь их былых услад 
                      и проникаюсь давними страстЯми, 
                       
                      которым не последовал мой брат, 
                      прекрасный видом и стрелок успешный, 
                      без жалости отвергнувший подрЯд 
                       
                      всех, кто пылал к нему любовью нежной, 
                      пока однажды, заглЯнув в поток, 
                      не увидал себЯ и, безутешный, 
                       
                      в цветок не превратилсЯ; на цветок 
                      печально глЯдЯ, Я вздохну порою 
                      от жалости, хоть неуступчив рок. 
                       
                      € голос тот не властен надо мною, 
                      губительный длЯ брата моего 
                      (он сам, безумец, этому виною). 
                       
                      € как отрадой было длЯ него 
                      погоню учинЯть лесной дичине, 
                      не упустив из тварей никого - 
                       
                      вот так и Я, но по другой причине, 
                      не оставлЯю лука, стрел, сетей, 
                      работу задаваЯ им доныне. 
                       
                      €зобретаю множество затей, 
                      лесных богов тревожу поневоле 
                      средь заповедных круч и пропастей; 
                       
                      и - чем он пренебрег в земной юдоли - 
                      любовь и жажда нравитьсЯ другим 
                      мне по сердцу и нравЯтсЯ тем боле. 
                       
                      € будет всЯк лелеем и любим, 
                      кто красотой моей в душе пленитсЯ 
                      и сердце мной наполнит, - и таким 
                       
                      то самое сторицей подаритсЯ, 
                      что любЯщему слаще всех услад, 
                      когда огнем влеченье разгоритсЯ. 
                       
                      € многих удостоЯтсЯ наград, 
                      кто служит мне достойно и умело, 
                      как послужили те, кого стократ 
                       
                      за верный труд Я наградить сумела 
                      и радостных им уделила прав, 
                      сподобив высочайшего удела. 
                       
                      Ћтцову страсть за образец избрав, 
                      от матери Я принЯла в именье 
                      изЯщный облик и приЯтный нрав. 
                       
                      Њое искусство и мое уменье 
                      мне дали имЯ ‹иЯ; мир вокруг - 
                      красы моей достойное владенье. 
                       
                      € тот огонь - мой сладостный недуг, - 
                      каким пылать не устает Љифера, 
                      и шумных празднеств нескончаем круг, 
                       
                      мной заведенных в честь твою, ‚енера. 
 
V
 
     Ћправившись от испуга и снова заслышав ангельский  голос,  Ђмето  робко
приблизилсЯ к нимфам, обхватил ладонЯми  суковатый  посох,  оперсЯ  на  него
косматым подбородком и в забытьи,  точно  грезЯ,  устремил  взор  на  певшую
нимфу; давно уже смолк последний звук ее песни, когда  он  наконец  очнулсЯ,
видом походЯ на того, кто,  разбуженный  посреди  глубокого  сна,  озираетсЯ
сонными очами, едва постигаЯ, где он и что с ним; увидев его таким,  подруги
‹ии насилу сдержали веселый  смех,  уже  подступивший  к  глазам  и  готовый
вырватьсЯ наружу. ‘ трудом, опершись на крепкий посох, он устоЯл  на  ногах,
однако не упал, а когда вовсе вернулсЯ к Яви, не  говорЯ  ни  слова,  уселсЯ
подле нимф  на  траву;  отсюда,  любуЯсь  прелестной  нимфой,  резвЯщейсЯ  с
подругами на пестром лугу, он видел, как лицо ее озарЯетсЯ тем светом, каким
сиЯет Ђврора, когда ”еб ЯвлЯет новое утро, как золотистые волосы, окруженные
пышным венком  из  желуденосного  дуба,  прихотливо  вьютсЯ  по  белоснежным
плечам, и, неотрывно созерцаЯ ее, все в ней находил достойным хвалы, а с тем
вместе и грацию, и голос, и слова,  и  напев  услышанной  песни;  и  не  без
основаниЯ полагал в душе счастливцем того, кому дано обладать прелестью юной
нимфы; пребываЯ в  таких  раздумьЯх,  он  и  себЯ  самого  оглЯдел,  как  бы
колеблЯсь, стоит или нет попытать с ней удачи; поначалу, сочтЯ себЯ во  всем
достойным, он возликовал, потом, осмотрев себЯ более  придирчивым  взглЯдом,
упал духом, проклинаЯ и грубую свою  наружность,  и  некстати  обуЯвший  его
восторг; но от этой мысли снова склонилсЯ  к  первой,  а  от  нее  опЯть  ко
второй, поочередно то клЯнЯ себЯ в душе, то восхвалЯЯ. Ђ между  тем,  покуда
одна мысль поборала другую, в нем возгоралось влечение к  той,  кого  он  ни
разу прежде не видел; и чем больше он  мнил,  что  желанию  его  не  суждено
достигнуть чаемой цели, тем сильней распалЯлсЯ.
     Ќовичок  в  подобных  делах,  не  разумеющий,  откуда  исходит  и   кем
подстрекаема подобнаЯ страсть, лицезреньем нимфы он пролагал путь  неведомой
дотоле любви и, ощущаЯ, что в глазах ее  черпает  утоление  своего  желаньЯ,
оттого все больше и больше притЯгивалсЯ к ним взором, в надежде, может быть,
созерцанием  их  облегчить  муку,  но  лишь  сильнее  томилсЯ,  все   больше
воспламенЯЯсь; и сам не знаЯ как, глазами впиваЯ неизведанный огонь, весь им
запылал. Љак пламЯ,  метнувшись,  лизнет  поверхность  жирных  предметов  и,
облизав, бежит прочь, чтобы тотчас вернутьсЯ снова, так Ђмето, возжегшись от
созерцаньЯ, только потупит глаза, как пламЯ  кинетсЯ  прочь,  но  стоит  ему
снова взглЯнуть, как оно ринетсЯ назад свирепее, чем поначалу. Џрежде  юноше
не случалось остерегатьсЯ, как бы  неугасимаЯ  любовь  не  полонила  навечно
жаркую душу. ‚от отчего, перевернув в уме каждое слово  услышанной  песни  и
все их наконец постигнув, он одного не уразумел, кого же  все-таки  называли
Ђмуром; про себЯ он так о том рассуждал:
     "Ћ небожители! „елЯ с сатирами кров, Я немало наслышан от них  о  вашем
могуществе, и каждый из богов хоть отчасти мне ведом; не пойму  только,  что
это за Ђмура она воспела, и отчего ей так радостно, что он ее настиг; Я  его
не видел, какими путЯми он ходит, не знаю; вас и Ђмура самого ради  благости
его молю, позвольте мне узнать, каков он. џ  хочу  понЯть,  как  понравитьсЯ
той, чей взор обладал  силой  вызвать  менЯ  из  прохладной  тени,  заставил
позабыть охоту, оставить собак, лук и стрелы. Ћна одна  мне  по  сердцу,  не
знаю, то ли называют Ђмуром или это лишь проЯвление его  божественной  силы,
от него заемлющее имЯ. Љоли таков Ђмур, значит, он мне милее всего на свете,
а не таков, что ж, все равно она мне по сердцу".
     ђазмыслив таким образом, он снова устремилсЯ к ней взглЯдом; но  только
встречал ее томный  взор,  как,  разом  устыдившись,  потуплЯл  глаза  долу,
полагаЯ безумным желанье созерцать  столь  прекрасный  предмет.  €,  однако,
снова, понуждаемый тайным огнем, обращал к ней глаза, говорЯ:
     - Ћ божество, обитающее в ее глазах, кто бы ты ни было, не донимай менЯ
с такой силой: умерь натиск и пощади неопытную душу, если  хочешь,  чтобы  Я
склонилсЯ к твоим усладам; тебе и так легко будет менЯ одолеть.
     Ђ немного погодЯ, спохватившись, говорил:
     - “вы, чему Я поддаюсь? ђазве Я не слыхал, как тЯгостна власть дев, как
они на миг не оставлЯют в покое тех, кто им подвластен?  „а  кто  мне  велит
отречьсЯ от извечного блага, моей свободы? џсный день и темнаЯ ночь мои,  Я,
как хочу, употреблЯю времЯ; сам решаю, дать ли отдых гибкому луку и стрелам,
скрытьсЯ ли  в  тень  или  ее  покинуть;  и  добычей  от  усердной  охоты  Я
распорЯжаюсь по своей воле. Ќа что Я иду? Ќа то, чтобы служить, сам не  знаю
кому. Ћ жалостливые боги, отриньте от менЯ эту  напасть;  не  мне,  увальню,
пристало служить столь  прекрасной  деве.  Ћдежда  моЯ  убога,  Я  рожден  и
вскормлен в лесах, пусть берутсЯ за это те, кто более менЯ опытен в подобных
делах. Ћдному ћпитеру она под стать красотой, он, наверно, из-за самых звезд
расслышал ее песнь и теперь найдет способ ее  прельстить  куда  проворнее  и
искуснее, чем Я; мне в том отказано, что ему пристало. Ќет у менЯ ни красоты
Ђдониса, ни сокровищ Њидаса, ни кифары ЋрфеЯ, ни  воинственности  Њарса,  ни
хитроумиЯ Ђтлантова внука, ни спесивой власти –иклопов, каковыми  свойствами
или хоть одним из них Я мог бы ее прельстить или против  воли  проникнуть  в
душу, как она проникла в мою красотой. Љ тому  же,  богами  рожденнаЯ,  она,
верно, и детей захочет от бога, а не  от  простого  охотника.  Ћставлю-ка  Я
лучше все это, не пора ли воротитьсЯ к старым заботам: с ними начав жизнь, с
ними и кончу.
     Ќо чуть повернулсЯ к ‹ии, как опЯть передумал, едва ее красота проникла
к нему в глаза; и снова решил понравитьсЯ ей во что бы то ни стало  на  свой
неотесанный лад, а все иные помыслы отогнать. ’отчас убрал с лица  свисающие
в беспорЯдке прЯди; пригладил, чтоб не торчала, косматую бороду;  как  умел,
прикрыл изъЯны ветхой  одежды  и,  устыдившись  того,  что  полагал  в  себе
безобразным, снова принЯлсЯ рассуждать:
     -  ЏрекраснаЯ  нимфа,  впервые  представшаЯ  моему  взору,  если  Я  не
ослышалсЯ, песней не кого-то другого, а менЯ манила к своим прелестЯм. ‡ачем
же малодушно бежать оттуда, откуда не  гнали?  „ерзну  -  кто  может  ведать
судьбу? Ќемало было и таких, что пастухов предпочли богам, а  кто  знает,  к
кому больше лежит ее сердце. Ђ мне что стоит попробовать; будет  толк,  душа
моЯ обретет вечное утешенье, не будет, займусь тем же, чем раньше. Ќо Я  все
же понравлюсь ей; пусть не лицом, но делами, ими Я возмещу  все  недостатки.
ќта нимфа любит охоты, а Я вырос в лесах, что ни день  с  луком  и  стрелами
преследую диких зверей, и никто не сражал их  вернее  менЯ,  Я  не  боюсь  с
острой рогатиной выжидать в  засаде  вспененного  кабана,  мои  псы  отважно
бросаютсЯ на свирепых львов; Я знаю все звериные логова в чащах; никто лучше
менЯ не выберет, где натЯгивать сети, никто не выдумает силков длЯ  пернатых
птиц, каких бы Я не видал или не умел смастерить. ‚сем  послужу  ей  и  себЯ
отдам в придачу. ‘ильный, Я понесу длЯ нее по кручам  лук,  колчан  и  сети,
отЯгощу плечи обильной добычей. Џроворный, Я заберусь в  теснины,  куда  ей,
нежнейшей и пугливой, не под силу проникнуть.  џ  покажу  ей  зверей,  научу
находить их логова и норы; в любой миг быстро  переправлюсь  через  студеные
волны, сплету ей венки из листьев, добытых с вершин могучего дуба, и  защищу
ими прекраснейший лик от лучей палЯщего ”еба, и еще  многим  ей  послужу.  €
если все это достойно хоть малой милости, Я ее удостоюсь, ибо не  верю,  что
столь юную красоту запЯтнает неблагодарность. Џусть даже она  поскупитсЯ  на
вознагражденьЯ, все  равно  Я  никак  не  буду  в  накладе,  раз  не  лишусь
излюбленного занЯтьЯ; напротив, раньше один, а теперь с  любезной  спутницей
проникну в лесные дебри; ведь только лицезреть столь прекрасную  деву  и  то
немалаЯ награда за все труды. €так, последую за тем,  что  так  пленЯет  мои
глаза.
     Ќо и разрешив сомненьЯ, Ђмето, как ни думал, не мог додуматьсЯ, как  же
приступить к делу; не раз он готов был попытать броду  жалостливыми  речами,
исполненными  мольбы,  да  не  умел  начать.  Њешал  своенравный  властелин,
которому по неведению он дал воцаритьсЯ в своей душе; и, покорствуЯ ему, он,
пристыженный, всЯкий раз отступал. Ќе будь лицо его  красно  от  солнца,  он
перед всеми обнаружил бы свой стыд, но, движимый благим советом,  вскочил  и
по жарким лугам устремилсЯ туда, где оставил трофеи. ’ам смыл с лица пыль  в
прозрачных водах ручьЯ, возложил на могучие плечи добычу и  с  нею  предстал
перед нимфой. € хотЯ видел, что у нее и своей добычи довольно, с  отвагой  в
лице и робостью в сердце предложил ей дань, а те немногие бессвЯзные  слова,
какие он сумел выговорить, смешались с звонкими голосами нимф;  их  шутливым
речам, которые он едва ли разумел, и разным затеЯм не было  бы  в  тот  день
конца, если бы наступившие сумерки не отозвали под кровли  жилищ  каждую  из
них и Ђмето.
 
VI
 
     ‚первые познав узы любви, Ђмето возвратилсЯ домой, где отныне все времЯ
проводит в помыслах о прекрасной нимфе; ночи, что прежде  казались  краткими
после тЯгот охоты на высоких кручах, стали  теперь  томительно  долгими,  от
жгучих желаний. ‘недаемый новой тревогой, он досадует на медлительную  тьму,
но едва луч солнца коснетсЯ несомкнутых век, как он устремлЯетсЯ со сворой в
рощи и там то разыскивает, то высматривает, то поджидает прекрасных нимф;  а
найдЯ, счастливый, сопутствует в охотах и,  сведущий  в  столь  любезном  им
деле, с готовностью угождает девам своим уменьем; никакие  труды  уму  не  в
тЯгость, никакаЯ опасность его не устрашит. ‹ишь бы  знать,  что  его  видит
‹иЯ, и он, чуть не опережаЯ свору, голыми руками одолеет самых лютых зверей.
‚ угоду нимфам он то  ладит  тенета,  то  перелаживает,  то  таскает,  и  уж
кажетсЯ, им не нужно в охоте иного снарЯженьЯ, кроме Ђмето; а  он  в  жаркое
времЯ днЯ, расположившись с ними на прохладной лужайке, в благодатной  тени,
подле прозрачного ручьЯ, млеет душой, более всего довольный своей отвагой  и
тем, что нимфами принЯт в семью, а ‹ии особенно любезен.
 
VII
 
     ’ак, не отступаЯ от  начатого  дела,  подвигнутый  пламенной  страстью,
ЯзвЯщей  грудь,  Ђмето  предавалсЯ  жаркой  любви,  покуда  дождливаЯ  зима,
гонительница наслаждений, не обнажила рощи  и,  одев  вершины  холмов  белым
покровом, не положила конец веселым охотам. ‚ыходЯ на  порог  жилища,  Ђмето
созерцал белеющую округу и видел, как мутЯтсЯ светлые, нежно журчавшие воды;
как клокочет в них пена, как быстрым током увлекают  они  огромные  глыбы  с
высоких  гор,  производЯ  оглушительный  грохот,  как  от  сурового   холода
замедлЯют теченье и каменеют в своих берегах; как землЯ, блиставшаЯ  пестрым
убранством, оголЯЯсь, ЯвлЯет раны; как просторные нивы на редких  прогалинах
обнажают одинокие, сиротливые  борозды,  не  укрытые  снегом.  ‘молк  птичий
гомон, прежде ласкавший слух, не видно на  пастбищах  пастухов  со  стадами;
Ясно улыбавшеесЯ небо, сулившее светом  довольство,  затЯнули  темные  тучи;
сойдЯсь у краЯ неба с землей  и  обратив  полдень  в  глухую  полночь,  они,
содрогаЯсь,  наводЯт  ужас  сначала  внезапным  блеском,  потом  устрашающим
громом; когда же солнце вступило в созвездье  ЏлеЯд,  сорвались  беззаконные
ветры, буйными порывами грозЯ сокрушить деревьЯ и высокие башни,  не  говорЯ
уж о людЯх, и не  один  рослый  дуб  вырвали  с  корнем;  дороги,  к  досаде
путников, обратились в хлЯби от пролитых небесами дождей, так что каждый  на
времЯ поневоле стал домоседом. ’ак и Ђмето  на  времЯ,  и  немалое,  лишилсЯ
светлого созерцаниЯ своей нимфы. Ќо чтобы ненастнаЯ пора  не  прошла  втуне,
Ђмето не терЯет времени даром: чинит сети, правит  стрелы,  острит  дротики,
ладит луки, натЯгивает на них тетиву. Ќатаскивает собак  и  усердно  готовит
хищных птиц к поднебесным схваткам - одних длЯ  себЯ,  других  длЯ  любезной
‹ии. Ќо вот ”еб, достигнув ”риксова овна, вернул ‡емле убранство, пестреющее
цветами, которого лишила ее унылаЯ осень; деревьЯ покрылись нежной листвой и
цветами, дарЯ приют резвым пташкам; из нор выбежали в луга влюбленные звери;
–ерера Явила сокрытые в почве плоды; беспечные  жаворонки,  подражаЯ  пеньем
людским кифарам, взмыли в небо,  и  всЯ  расцвеченнаЯ  землЯ,  омытаЯ  током
серебристых ручьев, предалась веселью;  нежнейший  ‡ефир,  не  колеблЯ  юной
листвы, прокралсЯ меж тонких ветвей, и небо Явило людЯм благие дары. ‡релище
новой весны, сулЯ Ђмето надежду увидеть ‹ию, разожгло в нем  тлевшее  пламЯ;
пустившись в рощи, он огласил их  кликами,  рогом,  лаем  собак,  чтобы  все
кругом всюду,  где  он  проходит,  разжигалось  его  желаньем  и  пробуждало
ответное в ‹ии; и боги к нему благоволили. ‘ доспехами, потребными длЯ такой
брани, ‹иЯ отправилась в рощи и вновь обретенного Ђмето  осчастливила  своим
Явленьем, € снова, что ни день, он сопутствует ей в охоте, а в жаркое  времЯ
днЯ коротает приЯтный досуг подле нее близ  ручьев,  меж  высокой  травой  и
Яркими цветами, в благодатной сени молодых деревьев. Ђ  если  случитсЯ  иной
раз,  что  Ђмето  не  встретит  нимфы,  то  спешит  к  условленным   местам,
поручителЯм ее возвращеньЯ. Ћднажды, устав от тщетных поисков, он  сошел  на
излюбленные лужайки и,  простершись  на  зеленеющих  травах,  защищенный  от
солнечных лучей приЯтной тенью, запел:
 
VIII
 
                  ”еб, вознесЯсь в средину сфер небесных, 
                  глЯдит прЯмее, сокращаЯ тень, 
                  и та бежит лучей его отвесных; 
                   
                  и медленный ‡ефир стремитсЯ в сень 
                  дерев и скал, покуда понемногу 
                  ”еб не уймет разгорЯченный день 
                   
                  и свет ослабит, чьи лучи отлого, 
                  пока землЯ обречена жаре, 
                  добычу ищут солнечному богу. 
                   
                  € поедает зверь в своей норе, 
                  что поутру им раздобыто было, 
                  и ждет конца докучливой поре. 
                   
                  ”иалки долу клонЯтсЯ уныло, 
                  и прЯчутсЯ в густой траве цветы, 
                  покамест не состаритсЯ светило. 
                   
                  € пастухи, сомлев от духоты, 
                  козлЯт и козочек уводЯт с луга, 
                  туда, где тени плотны и густы. 
                   
                  € смолкла многошумнаЯ округа, 
                  и все в лесу примолкло, что шумит, 
                  встречаЯ ”еба в изначалье круга. 
                   
                  € праздно сеть охотничьЯ висит, 
                  и луки, и коварные капканы 
                  совсем не устрашающи на вид, 
                   
                  и оконечьЯ стрел в траве полЯны, 
                  когда их накалит небесный зной, 
                  и не страшны и просЯтсЯ в колчаны. 
                   
                  € все укрытьЯ ищет в час дневной; 
                  ты только, ‹иЯ, в дружестве с жарою, 
                  и зной приЯтен длЯ тебЯ одной. 
                   
                  € ты неудержима, и порою 
                  незнамо где свои проводишь дни; 
                  тебЯ не видЯ - вожделею втрое. 
                   
                  Ћставь, угомонись, повремени, 
                  не беспокой чащобы и теснины 
                  и хоть немного в полдень отдохни. 
                   
                  ‘пеши ко мне - покинь свои вершины 
                  и милых нимф прелестный хоровод 
                  в зеленые ты приведи долины. 
                   
                  ‚зглЯни, поодаль благодатных вод 
                  густы луга и нету в них изъЯна, 
                  но нет тебЯ средь луговых щедрот. 
                   
                  Џриди же - заждалась тебЯ полЯна, 
                  привычною отрадой насладись, 
                  моим очам отрадна и желанна. 
                   
                  € от своих трудов освободись, 
                  хоть в них приЯтней быть мне вовлеченным, 
                  чем в сонм богов бессмертных вознестись. 
                   
                  „ай отдышатьсЯ псам разгорЯченным - 
                  им рыскать по горам невмоготу - 
                  и поЯвись пред взором восхищенным, 
                   
                  и поспеши лелеЯть красоту, 
                  и хоть на времЯ ради сладкой тени 
                  оставь охоты шумную тщету. 
                   
                  Џриди же - отдохни в укромной сени, 
                  как приходила; и не медли впредь 
                  со мной предатьсЯ праздности и лени. 
                   
                  ЌельзЯ твоих достоинств не воспеть, - 
                  и, пусть в словах моих немного лада, 
                  Я все-таки попробую посметь; 
                   
                  ’ы слаще налитого винограда, 
                  Яснее и прозрачнее стекла, 
                  ты сердцу и отрада и услада, 
                   
                  тебе, что пальме, высота мила, 
                  ты так нежна, Ягненка ты пригожей 
                  и, словно он, резва и весела, 
                   
                  ты длЯ менЯ желанней и дороже, 
                  чем путнику ручьЯ прохладный ток, 
                  огонь замерзшим и бездомным ложе; 
                   
                  Я волосы твои сравнить бы мог 
                  со спелыми колосьЯми –ереры, 
                  сплетенными в сиЯющий венок; 
                   
                  и должно соразмерней всЯкой меры 
                  и часть и целое в тебе почесть, 
                  и врЯд ли есть похожие примеры, 
                   
                  и у ‡евеса вымолю Я честь 
                  глаз не сводить с твоей красы отныне, 
                  лишь только бы тебе не надоесть! 
                   
                  € коль тобой руководит богинЯ, 
                  о коей пела, - поспеши тогда 
                  ко мне ЯвитьсЯ, словно благостынЯ. 
                   
                  Љрасе своей не причинЯй вреда, 
                  палЯщий зной опасен ей тем боле, 
                  чем долее ты не идешь сюда. 
                   
                  џвись, как ты ЯвлЯлась мне дотоле, 
                  Я длЯ тебЯ - мне сердце так велит - 
                  цветок к цветку собрал в душистом поле. 
                   
                  …ще, тебе на радость, не забыт 
                  запас немалый вишни полнотелой, 
                  поторопись - не то она сгорит. 
                   
                  € красный ждет тебЯ жасмин и белый, 
                  и смокв достаточно, и вдоволь слив, 
                  и миндалЯ, и землЯники спелой, 
                   
                  и груш отборных; и в тени олив 
                  нашел Я голубЯт в гнезде средь луга, 
                  чьих перышек жемчужен перелив, - 
                   
                  ты ими позабавишьсЯ; из лука 
                  зайчиху подстрелив, Я взЯл у ней 
                  зайчат смешных и милых, даже злюка 
                   
                  и тот им улыбнетсЯ; иль скорей 
                  три олененочка тебе по нраву, 
                  моих не €збежавшие сетей? 
                   
                  € всЯкий плод, и всЯкую забаву 
                  Я сберегаю длЯ тебЯ одной, 
                  приди же в милосердную дубраву, 
                   
                  беги несносной духоты дневной, 
                  пренебреги охотничьей потехой - 
                  вернешьсЯ к ней, когда не будет зной 
                   
                  ловитве огорчительной помехой. 
 
IX
 
     “молкает песнь, и солнце правит коней к  ѓесперийским  волнам;  истекли
часы палЯщего зноЯ, и вот  уже  ночь,  окутав  мир,  восстала  из  ѓанга,  а
желанной ‹ии все нет на урочных лужайках. ‡асветились звезды, и, различив их
в небе, Ђмето, унылый, возвратилсЯ под кровлю, клЯнЯ свою леность и пенЯЯ на
зловредность ”ортуны в надежде, что впредь она будет милостивей.  Џодступают
дни празднеств, со времен седой  старины  посвЯщенных  ‚енере,  узами  света
свЯзанной  с  ”ебом,  вступившим  в  середину  ’ельца,  похитителЯ   …вропы.
Ћгласились храмы, и хлынувшие  в  них  нарЯдные  лидийские  толпы  воскурили
благовониЯ богам; избраннаЯ знать и простолюдины,  смешавшись,  умилостивили
богов молитвой и жертвами и предались праздничному ликованью. „евы,  жены  и
престарелые матери в блистающих  чудных  убранствах  ЯвлЯли  в  храмах  свою
красоту; и сами храмы, изнутри и снаружи украшенные гирлЯндами из  листвы  и
цветов, вливали в душу веселье. Ќо торжественнее прочих, покоЯсь белоснежным
сводом на мраморных колоннах, выситсЯ храм, равно отстоЯщий от  быстрых  вод
Њуньоне и ‘арно, в кругу величественных сосен, стройных елей, могучих  дубов
и рослых буков, бросающих узорные тени на храмовую площадь.  Љ  его  пышному
великолепию стекаетсЯ стар и млад; нет селениЯ, не пославшего сюда  жителей,
нет склона, удержавшего на себе пастухов; прозрачные реки шлют к нему  нимф,
окрестные рощи - дриад и фавнов, к нему спешат с полей  сатиры,  а  за  ними
ЯвлЯютсЯ и резвые наЯды; ‚ертумн шлет своих празднично  разодетых  питомцев,
Џриап - своих; одни смотрЯт Џалладой, другие - Њинервой, кто грацией подобен
ћноне, кто -  девственной  „иане.  ‘юда  же,  скинув  деревенскую  одежду  и
принарЯдившись, поспешил Ђмето, а вскоре, подобно ему,  в  пышном  убранстве
пришла ‹иЯ; и от обоюдных взглЯдов в каждом из них еще  сильнее  разгорелось
любовное пламЯ. Ќо вот окончены  воскурениЯ  и  вознесены  молитвы,  а  души
исполнились благостью, умолк шумный храм. Њеж тем подошло жаркое времЯ  днЯ,
и, выйдЯ, все устремились  искать  прохлады;  а  в  тени,  отведав  кушаний,
предались забавам, разделились на общества, и каждое избрало приЯтный способ
веселитьсЯ. Љто, как некогда Њарсий, звуком свирели тЯгалсЯ с Ђполлоном, кто
игрой на  кифаре  мнил  превзойти  ЋрфеЯ,  кто,  укрощаЯ  норовистых  коней,
выхвалЯлсЯ ловкостью Ђлександра, кто на свой  лад  воздавал  дань  –ерере  и
‚акху; большаЯ часть, взЯвшись за прЯжу Њинервы искали мастерством превзойти
Ђрахну, прочие же, служа ‚ертумну, изощрЯлись в аркадских забавах. Ђмето меж
тем всюду следовал за своей ‹ией; вместе с подругами она расположилась  близ
храма среди пышной травы и цветов на прекрасной  лужайке,  осененной  свежей
листвой, подле прозрачного ручьЯ; отразившись в  его  глади,  отерла  жаркий
пот, поправила одежды и, утешив  Ђмето  взором,  сладостным  голосом  завела
беседу;  рассказываЯ  правдивейшие  истории  о  всевышних  богах  и  мирских
пороках, она  услаждала  слушавших  благородной  речью.  Ћднако  повесть  ее
длилась недолго; увидев, что к ним издалека направлЯютсЯ  две  прекраснейшие
нимфы, она поднЯлась им навстречу; многократно повторив радостное и любезное
приветствие, с почетом усадила подле себЯ  и  с  их  дозволеньЯ  возобновила
прерванную беседу. Ђмето, завидев нимф, приподнЯл голову над зеленой травой,
и, не в силах оторвать взглЯд, с похвалой созерцал каждую  в  отдельности  и
обеих  вместе.  “  одной,  той,  что  более  величественна  видом,   волосы,
необычайно искусно уложенные вокруг головы, стЯгивала в красивый узел тонкаЯ
золотаЯ сетка, подобнаЯ им цветом, так, чтобы дуновениЯ ветерка не могли  их
колебать;  Ярко-зеленаЯ  повилика,  прежде  нежно  обвивавшаЯ  вЯз,  венчала
широкий, гладкий, блестЯщий лоб без единой морщинки; ниже, разделенные малым
промежутком, дугой расходились темные брови; под ними не запавшие, но  и  не
излишне  выпуклые  глаза,   точно   два   божественных   светоча,   излучали
благородство. Њеж сиЯющих щек, по которым согласно разлит румЯнец,  умеренно
продолговатых и уместно округлых, расположилсЯ точеный нос; ниже на  должном
расстоЯнии - маленький  рот;  в  меру  пухлые  губы,  от  природы  пунцовые,
прикрывают слоновой кости  зубы,  мелкие  и  ровные;  еще  ниже  красивейший
подбородок,  украшенный  Ямочкой;  дальше   белоснежнаЯ   шеЯ,   круглЯщаЯсЯ
приЯтной,  не  излишней  полнотой,  нежный  затылок,   статные,   ровные   и
соразмерные плечи. € все это по отдельности было столь красиво и согласно  с
прочим, что Ђмето с  трудом  отводил  глаза  от  одного,  чтобы  рассмотреть
другое. ЋбозреваЯ все восхищенным взором, он  приметил  и  небольшие  холмы,
окутанные  тончайшей,  огненного  цвета  индийской  тканью,  не   утаивающей
величины небесных плодов, которые, вздымаЯ мЯгкие покровы, вернейшим образом
доказывали свою упругость.  ђаскинутые  по  траве  руки,  уместно  полные  у
запЯстий, стЯгиваемые изЯщным рукавом, отчего  они  казались  еще  округлее,
завершались тонкими, изЯщными, удлиненными  пальцами.  "Љак  жаль,  -  думал
Ђмето, - что другими, а не им подарены украшающие  их  дорогие  кольца".  €з
расположенных ниже частей стройного  тела  взглЯду  Ђмето  открывалась  лишь
маленькаЯ ступнЯ; но, видев красавицу стоЯщей и имеЯ в  уме  всю  ее  стать,
Ђмето  воображал,  сколько  еще  прелестей  скрывают  дорогие  одежды.  …два
оторвавшись от нее взглЯдом, Ђмето вперилсЯ в другую, не  менее  прекрасную,
и, оглЯдываЯ ее, старалсЯ не упустить  никакую  мелочь  в  точности,  как  и
раньше.  ‚олосы  ее,  убранные  в  красивую  косу  и  уложенные  с   изЯщным
искусством, отливали золотом не так, как у первой, но лишь немногим  меньше,
сиЯЯ под венком из  зеленого  мирта.  ’рудно  решить,  какаЯ  из  них  более
достойна хвалы, но увенчанное миртовым венком  широкое  и  просторное  чело,
белизной  равное  снегу,  казалось  ему  всех  краше.  „ве   тонкие   брови,
разделенные должным промежутком, будучи сложены, составили бы ровный круг, и
против них белыми могли бы назватьсЯ угли; под ними блистали  глаза,  светом
едва не ослепив Ђмето, меж ними отнюдь не вздернутый нос опускалсЯ прЯмо как
раз настолько, чтобы не назватьсЯ  орлиным;  щеки,  сестры  зари,  из  самой
глубины души Ђмето исторгали хвалу, и еще более - любезные уста, прелестными
губами замыкающие ровный жемчужный рЯд. Љрасивейший  подбородок  препроводил
взглЯд Ђмето к стройной, пленительной в движениЯх шее; белоснежной  колонной
покоитсЯ она на соразмерных  плечах,  покрытых  нарЯдной  одеждой  так,  что
остаетсЯ на виду часть  груди,  надолго  притЯнувшаЯ  к  себе  взоры  Ђмето.
€зЯщнейшаЯ ложбина, где  скреплены  концы  драгоценной  накидки  меж  равных
возвышенностей, ведет, как тотчас догадалсЯ  Ђмето,  в  жилище  богов,  куда
много раз устремлЯлись его дерзкие взоры.  ЋглЯдываЯ  нарЯды,  он  примечал,
куда бы проникла проворнаЯ рука, дай ей волю, и восхвалЯл приподнЯтые части,
чью округлость и заостренность не скрывали  прилегающие  ткани.  ђуки  ее  -
должной величины и белоснежные  кисти  с  продолговатыми  пальцами  оттенЯла
пурпурнаЯ накидка,  широко  ниспадающаЯ  на  колени  сидЯщей  нимфы.  ‘таном
стройнаЯ под свободно лежащими одеждами,  опоЯсаннаЯ  широкой  перевЯзью  из
каймы, и пышнаЯ, где это уместно, она,  как  и  перваЯ,  безмерно  восхитила
Ђмето, чье зрение устремлено было к нимфам не меньше, чем слух к речам ‹ии.
 
X
 
     Џовествование  закончилось,  когда  до  слуха  тех,  кто  ему   внимал,
донеслись звуки свирели и  сладостный  голос;  обернувшись,  среди  приЯтных
кустов все увидели сидЯщего пастуха,  спустившегосЯ  с  ближних  пастбищ  со
своим стадом. ђазомлевшее от жары стадо улеглось на зеленой лужайке и жевало
под звуки свирели, на которой, сидЯ  в  прохладной  тени,  наигрывал  юноша,
времЯ от времени сопровождаЯ мелодию изЯщным стихом.  …два  присутствовавшие
его увидели, как согласно отправились туда, где он  находилсЯ,  и  уговорили
его, умолкшего при их поЯвленье, пропеть песню снова. € кто бы на его  месте
устоЯл перед подобной просьбой - ни холодный персидский мрамор, ни  идейские
дубы, ни ливийские змеи, ни холодные морЯ ѓеллеспонта; итак,  внЯв  уговорам
нимф, ’еогапен приложил уста к скважинам тростника и запел  под  извлекаемые
из него звуки:
 
XI
 
                      ђодит благоволение богини, 
                      на празднестве которой мы поем, 
                      проникнувшись величием свЯтыни, 
                       
                      все, что имеем мы и чем живем; 
                      но если благостынЯ отвратитсЯ, 
                      мы станем тщетны в рвении своем. 
                       
                      € коль не воспоет моЯ цевница 
                      всего благоволениЯ, тогда 
                      пускай в мой стих войдет его частица. 
                       
                      Ћно пленЯет душу без труда 
                      и добрым чувством полнит сердце наше 
                      и грубость изгонЯет без следа; 
                       
                      и сердце, уподобЯсь дивной чаше 
                      и переполнЯсь вечной красотой, 
                      наш голос глубже делает и краше 
                       
                      и не прельщает праздной суетой, 
                      и тотчас ты, длЯ ближнего полезный, 
                      его на твердый выведешь устой. 
                       
                      €, одарен способностью чудесной, 
                      ты будешь терпелив и не гневлив, 
                      в делах спокойный и в речах любезный. 
                       
                      €, ангельскую кротость получив, 
                      ты станешь милосердием богаче, 
                      со всЯким мЯгок, милостив, учтив. 
                       
                      € щедрым прослывешь ты наипаче, 
                      и, не смущаЯсь, у других возьмешь, 
                      и дашь с лихвой во всЯческой отдаче. 
                       
                      Ќа помощь ты, не мешкаЯ, придешь 
                      тому, кто беззащитен или беден, 
                      и высшею отрадой то почтешь. 
                       
                      €, в милосердье щедр и беззаветен, 
                      излишками ничуть не дорожась, 
                      тому даешь, кому твой дар не вреден; 
                       
                      а посему даруешь, не скупЯсь, 
                      не понуждаем просьбой никакою, 
                      и ширитсЯ молва, тебе дивЯсь. 
                       
                      ’ы ж, одарЯЯ щедрою рукою, 
                      собой ЯвлЯешь праведный пример 
                      и борешьсЯ с порочностью мирскою. 
                       
                      € луч богини, мчась из горних сфер, 
                      соблазны оборит своим пыланьем, 
                      и люди имут высшую из вер, 
                       
                      не предаваЯсь пагубным влиЯньЯм, 
                      –ерере через меру не служа, 
                      не теша ‚акха частым возлиЯньем. 
                       
                      € не переступают рубежа 
                      пристойной меры в страсти к украшеньЯм, 
                      длЯ божьЯ лика ими дорожа; 
                       
                      и, сколько могут, острым вожделеньЯм 
                      противЯтсЯ, воспламенЯЯсь столь, 
                      сколь свойственно природным побужденьЯм. 
                       
                      ‹юбую посети она юдоль, 
                      и перед ней отступит гнев холодный, 
                      ее огнЯ не ведавший дотоль. 
                       
                      € празднословьЯ пыл, ей неугодный, 
                      она не одобрЯет никогда, 
                      но поощрЯет правды дар свободный. 
                       
                      €, процветанью радуЯсь всегда, 
                      благословит дарителЯ щедроты, 
                      сулЯ ему счастливые года, 
                       
                      и с болью видит ближнего заботы, 
                      и, своего обидчика простив, 
                      впредь сводит с ним лишь дружеские счеты. 
                       
                      …го душа обрЯщет, к небу взмыв, 
                      великодушьЯ и ума награду - 
                      равна со всеми, каждого почтив 
                       
                      по месту, добродетелЯм, нарЯду, 
                      уважит сан, заслуги, имена, 
                      гасЯ в себе и в остальных досаду. 
                       
                      € этим всех к себе влечет она 
                      и никого, благаЯ, не отринет, 
                      кто служит ей, а ей отдать сполна 
                       
                      и силу и талант да не преминет 
                      любой из нас; не описать красот 
                      пределов тех, где данник будет принЯт 
                       
                      и вечное богатство обретет 
                      не каждому доступного чертога, 
                      какой нам в дивном блеске предстает; 
                       
                      и всЯкий в царстве том постигнет бога. 
 
XII
 
     …ще длилось сладостное пение ’еогапена, когда ‹иЯ с  двумЯ  красавицами
изЯщным движением поднЯлась, чтобы почтительно приветствовать  двух  других;
желаЯ  ли  укрытьсЯ  от  жары,  или  послушать  новый  напев,   или   просто
присоединитьсЯ к подругам, они радостно направлЯлись к лужайке.
     Џришедших встретили радушно, приветливой речью, и новое дивное  зрелище
тотчас привлекло внимание недремавшего Ђмето; возомнив себЯ не на  земле,  а
на небе, он глЯдел с равным  изумлением  на  ЯвившихсЯ  раньше  и  на  вновь
пришедших, всех почитаЯ не  смертными,  а  божествами.  Ћдна,  отложив  лук,
колчан и стрелы, почти против воли опустилась на предложенное ей  подругами,
в знак уважениЯ, самое возвышенное место среди  трав  и  цветов;  мановением
изЯщной руки смахнула тончайшим покрывалом с блестЯщего чела выступившие  от
жары капли влаги и всем уподобилась распустившейсЯ  на  заре  розе.  „ругаЯ,
отложив снарЯжение и отерев влагу  белоснежной  повЯзкой,  окутаннаЯ  тонким
покрывалом, принимаЯ знаки почтениЯ от подруг, уселась рЯдом с первой; и вот
уже обе, обратившись в слух, внимали поющему ’еогапену. Ќо  Ђмето,  которого
зренье наслаждалось не меньше, чем слух, в меру сил внимаЯ пению, не отрывал
взглЯда от вновь пришедших. Џервую Ђмето уподобил, и  по  праву,  „иане;  ее
светлые волосы, ни с чем не сравнимые  блеском,  без  всЯкой  замысловатости
были собраны на темени изЯщным узлом, а прЯди  покороче  свободно  ниспадали
из-под  зеленой  листвы  лаврового  венка,  часть  же,  отданнаЯ  во  власть
колеблющего их дуновеньЯ, рассыпалась вдоль нежной шеи, сделав ее еще  более
привлекательной. Ћбратившись к ним всеми помыслами, Ђмето постиг  умом,  что
длинные, светлые, обильные волосы служат женщинам лучшим  украшением  и  что
если лишить волос саму –итерею,  любимую  небом,  рожденную  и  возросшую  в
волнах, исполненную всЯческой прелести, то едва ли  она  сможет  понравитьсЯ
своему Њарсу. ‘ловом, благородство волос таково, что в каком бы драгоценном,
расшитом золотом и камнЯми платье ни поЯвилась  женщина,  она  не  покажетсЯ
нарЯдно убранной,  если  не  уложит  должным  образом  волосы,  однако  этой
естественный беспорЯдок прЯдей придавал в глазах Ђмето особую прелесть.
     ‚енок из лавра с множеством листьев и тончайшаЯ пурпурнаЯ фата,  дающаЯ
светлому лику благодатную тень, прикрывали лоб изумительной красоты; кончики
листьев почти  касались  удлиненных  расставленных  бровей,  черных,  как  у
эфиопов, и под ними два Ярчайших глаза  мерцали,  как  утренние  звезды;  не
глубоко посаженные, но и не выпуклые, большие и продолговатые, цветом карие,
они изливали любовный свет. Ќос и алые щеки, не излишне пухлые и  не  впалые
от худобы, но умеренные, радовали взор; рот, не  растЯнутый  чрезмерно,  но,
напротив того, крохотный, и губы, подобные алой розе, заставлЯли при взглЯде
на них желать сладостных поцелуев. €  нежное  горло,  и  ослепительнаЯ,  без
единого изъЯна шеЯ, великолепно покоЯщаЯсЯ на соразмерных  плечах,  в  своей
прелести вожделели частых объЯтий.  ђосту  высокого  и  дороднаЯ,  сложением
совершеннаЯ, как никакаЯ другаЯ, она восседала,  окутаннаЯ  турецкой,  алой,
как кровь, тончайшей тканью, усеЯнной мелкими  золотыми  пташками  так,  что
любезный покрой нарЯда открывал обозрению большую часть  белоснежной  груди.
Ђмето не в силах был отвести  взглЯд  от  округлых  плодов,  точно  желавших
выставить свою упругость вопреки одеЯнью, хотЯ их пыталась уберечь от взоров
пурпурнаЯ накидка, переброшеннаЯ одним концом через левое  плечо  и  на  нем
закрепленнаЯ, а другим  -  двойной  складкой  ниспадающаЯ  вдоль  колеи.  €,
услаждаЯ зренье видом рук и прекрасных  кистей  под  стать  дородной  груди,
Ђмето всюду силилсЯ проникнуть, куда есть доступ  внимательному  взору,  ибо
подобные прелести велели прозревать еще большие, скрытые,  и  искать  их  на
деле или взглЯдом со жгучим желаньем. ’акою,  мнил  Ђмето,  предстала  „афна
взорам ”еба или ЊедеЯ глазам џсона, и про себЯ повторЯл: "Ћ,  счастлив  тот,
кому дан в обладанье столь благородный предмет".
     Џотом, как бы ошеломленный, он перенес внимание на другую, восхвалЯЯ ее
нарЯд, манеры и красоту, достойную божества, и, не будь рЯдом ‹ии, он  почел
бы красавицу ей равной. ЋблаченнаЯ в зеленую ткань, она сидела, держа в руке
стрелу, отроду не видел Ђмето такого изЯщества; ее белокурые  волосы,  ни  с
чем не сравнимые цветом, большей частью были умело собраны длинными  прЯдЯми
над каждым ухом, а прочие заплетены в пышные косы,  ниспадающие  вдоль  шеи;
перекрещиваЯсь и расходЯсь, одна вправо, другаЯ  влево,  они  поднимались  к
темени белокурой головки, после чего снова спускались книзу, а оставшиесЯ их
концы были упрЯтаны  в  косы,  поднЯтые  кверху;  сверкаЯ  золотой  нитью  и
вплетенными жемчугами, они лежали но своим местам так, что ни  один  волосок
не нарушал устроенного порЯдка; тонкаЯ фата, мЯгко колеблемаЯ  ветерком,  не
утаивала от взоров ни единой прЯди. Ќа волосы был возложен венок  из  пышной
листвы, разукрашенный алыми и белыми розами и другими цветами, удерживаемыми
блестЯщей золотой нитью, и он преграждал путь солнечным лучам не менее,  чем
данайцам их волосы. ђасположившись в тени, она чуть сдвинула  венок,  открыв
взорам  ослепительный  лоб,  окаймленный  черной  лентой,  должной  границей
отделЯющей его от золотистых прЯдей; и Ђмето восславил  его,  видЯ,  как  он
округл и широк. ‚ нижней его части, расходЯсь, выгибались две темнее сумрака
тончайшие брови, меж которыми сверкаЯ  белизной  радостный  промежуток;  под
ними сиЯли прелестные лукавые  глаза,  чей  дивный  свет  слепил  Ђмето,  не
позволЯЯ в них проникнуть и  узнать,  кто  обитающий  там  повергает  его  в
трепет, подобный тому, что он испытал, узрев глаза ‹ии. ‘трашась ее глаз, он
отвел свой взглЯд и устремил его  ниже,  туда,  где  радовал  взор  нос,  не
вытЯнутый, не крупный и не  маленький,  а  как  раз  такой,  какой  подобает
красивому лицу, и щеки цвета молока, куда  только  что  упала  каплЯ  крови,
коими Ђмето восхищалсЯ без конца; усиленный жарой, этот цвет разлилсЯ по  ее
лицу, но не более, чем это пристало женщине, так что теперь,  сидЯ  в  тени,
она была подобна восточной жемчужине. …е пунцовый рот  походил  на  пунцовые
розы меж белых лилий, обещаЯ без меры приЯтные поцелуи.  Џодбородок  ее,  не
выпЯченный, но округлый и с Ямочкой посредине,  достоин  был  благосклонного
взглЯда и подобно ему белаЯ стройнаЯ шеЯ и нежное горло,  прикрытое  зеленой
накидкой, котораЯ, впрочем, нисколько не прЯтала груди,  обнажаемой  покроем
нарЯда; грудь же ее, соразмернаЯ и полнаЯ, под стать плечам,  достойна  была
того, чтобы часто выдерживать любовную ношу; все это  Ђмето  оглЯдел  жадным
взором. ђассмотрев приметливо то,  что  видно,  к  скрытому  он  обратил  не
взглЯд, а воображение. ‘пустившись взглЯдом пониже открытой части груди,  он
приметил, как чуть  приподымаетсЯ  ткань  и,  мысленным  взором  с  радостью
проникаЯ под одежды, догадалсЯ, что тому служит  причиной,  ощутил  сокрытые
прелести не менее  сладостными,  чем  они  есть  на  самом  деле.  ‘толь  же
прекрасны были и руки, туго стЯнутые от плеча до кисти и в некоторых  местах
схваченные  замысловатыми  прЯжками,  и   красивейшие   пальцы,   украшенные
множеством колец, и одежды, с прорезЯми  от  подм"ышки  до  поЯса,  стЯнутые
подобными же прЯжками, что позволЯло увидеть всю ее дородность.  ЏроникаЯ  в
прорези взглЯдом, Ђмето силилсЯ  разглЯдеть  то,  что  белоснежное  одеЯнье,
находЯщеесЯ под зеленым, мешало ему видеть, и Ясно постигал, что лучший плод
из всего, что он узрел, таилсЯ среди того, что скрыто  и  чем,  мнил  Ђмето,
никому, кроме ћпитера, не дано обладать.  ЋглЯдываЯ  ее  множество  раз,  он
слагал ей во славу не меньше похвал, чем удостоилась прекраснаЯ  Љиприда,  и
про себЯ оплакивал грубую жизнь в лесах, скорбЯ о том, что так долго от него
были скрыты величайшие из наслаждений,
 
XIII
 
     Џока Ђмето разглЯдывал, изучал, разбирал и мысленно подтверждал  дивную
красоту подошедших нимф, ’еогапен умолк, порадовав дам, и ‹иЯ  обратилась  к
нему с такими словами:
     - „а вознаградЯт тебЯ боги за высокий труд, ты усладил наш  слух  своим
стихом, как истомленного благодатный сон на зеленой траве  и  как  жаждущего
прозрачный студеный источник.
     ’еогапен  ничего  не  возразил  на  похвалу,  но  прислушалсЯ  к  толпе
заспоривших пастухов и пригласил дам выслушать и рассудить  их  пренье.  ’ут
один из них, Ђкатен, пастух, пришедший из Ђкадемии, стал  хвастатьсЯ,  будто
он превзошел всех в сноровке пасти стада,  да  еще  вызвалсЯ  доказать  это,
состЯзаЯсь в стихах с Ђльцестом,  пастухом  из  Ђркадии;  тот  согласилсЯ  в
стихах же ему ответить, и оба, изготовившись, стали друг  против  друга.  Џо
общему согласию, приговор  вверили  внимающим  дамам,  после  чего  ’еогапен
вызвалсЯ помочь стихам напевом своей свирели и приготовил победителю  пышный
венок. ђаздув горло и выпЯтив щеки, он послал в скрепленные воском тростинки
долгий выдох, разрешившийсЯ широким звуком, пробежал проворными пальцами  по
скважинам,  наигрываЯ  приЯтную  мелодию,  и  кивком  распорЯдилсЯ  Ђльцесту
начинать, а Ђкатену сменЯть его в свой черед. € Ђльцест начал:
 
XIV
 
          Ђльцест. …два лишь из Ђврориного лона 
                   выходит ѓелиос, своих овец 
                   веду Я в горы по тропинкам склона; 
                    
                   и, пастбища достигнув наконец, 
                   отыскиваю им траву по вкусу, 
                   в какой еще не хаживал косец. 
                    
                   Џослушны, смирны, недоступны гнусу - 
                   они в горах тучнеют таково, 
                   что не уесть и волчьему прикусу, 
                    
           Ђкатен. Ђ Я держусь обычаЯ того, 
                   какой у сицилийцев в обиходе - 
                   пастух толковый предпочтет его. 
                    
                   —ем утомлЯть овец на переходе 
                   по горным кручам, не избрать ли дол, 
                   как более привычный их природе? 
                    
                   € корм хорош - куда бы ни пришел, 
                   и в молоке всегда такой достаток, 
                   что не вместит удоЯ и котел. 
                    
                   џгнЯтам - сколько б ни толкали маток - 
                   не выпить и толику, а ведь их 
                   не перечесть в моих стадах, ЯгнЯток. 
                    
                   Ђ волк загубит одного-двоих - 
                   от этого Я тоже не внакладе; 
                   приплод обилен на лугах моих. 
                    
                   Ћвечек вывожу Я по прохладе 
                   и вовсе не стегаю их прутом 
                   ни длЯ острастки, ни привычки ради; 
                    
                   насытившись на пастбище, гуртом 
                   они к ручью спускаютсЯ напитьсЯ 
                   и вновь пасутсЯ, чтобы пить потом. 
                    
                   € вам, аркадским, с нами не сравнитьсЯ; 
                   у вас-то и овец наперечет, 
                   того глЯди, их можете лишитьсЯ. 
                    
                   “ вас не то что корма, но и вод 
                   в достатке нет - а похвальбы немалы, - 
                   мол, вы одни - пастушеский народ. 
                    
          Ђльцест. Ћбильны влагой горные привалы, 
                   чиста вода ключей и родников, 
                   буравЯщих расселины и скалы. 
                    
                   ’вои же тЯнут с низких бережков 
                   водицу с илом, сколько не повадно, 
                   и мрут от корчей либо червЯков. 
                    
                   Џритом они строптивы, дики, жадны, 
                   что ни попало на лугу едЯт, 
                   не столько травоЯдны, сколь всеЯдны; 
                    
                   такой пастьбой они себе вредЯт - 
                   и молоко от этого дурное 
                   и мало чем полезно длЯ ЯгнЯт. 
                    
                   Ќо горнаЯ трава совсем иное 
                   творит образованье молока, 
                   и нет его вкусней, когда - парное; 
                    
                   и пусть дорога на верхи тЯжка, 
                   зато уж корм отменно благотворный, 
                   и трав ‹окусты нет навернЯка. 
                    
                   € множит плодовитость воздух горный 
                   ведь каждаЯ втораЯ тЯжела, 
                   и весь приплод здоровый и отборный. 
                    
                   € коль овца всю жизнь в горах жила, 
                   то никаких укрытий ей не нужно, 
                   и солнце ей не причинЯет зла. 
                    
                   Ђ если жарко очень уж и душно, 
                   Я за свирель веселую берусь, 
                   и овцы мне внимают простодушно. 
                    
                   € спать-то иногда Я не ложусь, 
                   от ветра их ночного сберегаЯ, 
                   и равно о любой всегда пекусь. 
                    
           Ђкатен. Ќочлегами Я не пренебрегаю, 
                   а вот свирель мне вовсе ни к чему 
                   и овцам тоже, так Я полагаю. 
                    
                   “ них свои дела, и посему, 
                   отару поручив господней воле, 
                   Я набиваю брюхо и суму. 
                    
                   Ќо если приглЯдитсЯ кто подоле 
                   к твоим с моими - заключит впопад, 
                   что у менЯ овец куда поболе; 
                    
                   забота наша - умноженье стад, 
                   а у тебЯ - пусть хороши, да мало, 
                   причем прибыток менее затрат. 
                    
                   Ќу, что ответишь? ‚идно, в цель попало 
                   сужденье очевидное мое. 
                   Ђльцест молчит - молчанье знак провала. 
                    
          Ђльцест. ’вои слова - притворство и вранье, 
                   поэтому, тебе, же в посрамленье, 
                   бахвальство развенчаю Я твое. 
                    
                   ’ы первый стал сегоднЯ в нашем пренье 
                   богатству и скоту вести подсчет, 
                   а мы ведь о пастушеском уменье 
                    
                   решили петь, но умный разберет, 
                   кто высказалсЯ тут по сути дела, 
                   а кто из нас невесть о чем поет. 
                    
           Ђкатен. ‚ыходит, спору нет еще предела? 
                   Ќо если стадо больше, то пастух 
                   со стадом управлЯетсЯ умело. 
                    
          Ђльцест. ‘  большим приплодом жди больших прорух; 
                   от волка ли, от порчи неминучей - 
                   но многие, увы, испустЯт дух. 
                    
                   Њои ж числом поменьше - но живучей, 
                   и хищник на вершинах их неймет, 
                   им не страшны репьи и корм колючий, 
                    
                   и в стороне от вредных нечистот 
                   белы они и знают превосходно 
                   менЯ, который их пастись ведет. 
                    
           Ђкатен. ђассказывай, приЯтель, что угодно, 
                   но Я в долине больший прок имел, 
                   пока в горах бродил ты сумасбродно. 
                    
                   Љто воспретил бы, если б Я хотел 
                   поднЯтьсЯ в горы, где своей скотине 
                   ты чуть не райский приискал предел? 
                    
          Ђльцест. “вы, тебе судьба пасти в долине: 
                   набив травою сорной животы, 
                   твои обжоры не дойдут к вершине. 
                    
           Ђкатен. € грубы эти речи и пусты, 
                   и обо мне болтаешь что попало, 
                   в лесах дремучих одичавший, ты. 
                    
          Ђльцест. ‚ лесах дремучих Я узнал немало, 
                   менЯ вскормили Њузы в сердце гор, 
                   тебе ж таких кормилиц недостало. 
                    
                   € сам ты груб и утверждаешь вздор, 
                   как тот, кто лучших доблестей не знает; 
                   умолкни же, послушай приговор 
                    
                   тех, кто стиху неладному внимает; 
                   ведь ты свою науку здесь никак 
                   не защитил - то всЯкий понимает. 
                    
                   Њир не слыхал еще подобных врак - 
                   твой замысел нехитр, хотЯ подспуден. 
                   ’ы овцам не пастух, а главный враг 
                    
                   и по миру пойдешь и нищ и скуден. 
 
XV
 
     ќтим кончил Ђльцест, и рассерженный Ђкатен уже хотел ему было отвечать,
но дамы в один голос заставили его умолкнуть и, признав неправым,  возложили
обещанный венок на голову Ђльцеста. Џосле чего поднЯлись и вернулись на свою
лужайку под сень  прекрасного  цветущего  лавра;  там  они  расположились  у
прозрачного ручьЯ и усадили с собой Ђмето. ђассуждаЯ, чем занЯть  полдневный
досуг - так как зной все не спадал, -  они  увидели  вдалеке  двух  неспешно
идущих дам; заметив их приближение, ‹иЯ с кротким видом сказала:
     - „евы, встанем, почтим встречей наших подруг.
     Џо ее знаку все поднЯлись и тем же неспешным шагом выступили  навстречу
идущим, оставив на берегу одного Ђмето. ‘ойдЯсь с  подругами  и  ласково  их
приветив, они вместе направились обратно с той важностью в поступи, с  какой
идет от венца новобрачнаЯ. ‘идЯ у ручьЯ,  Ђмето  издалека  созерцал  их,  от
восхищениЯ едва не лишаЯсь рассудка; не в  силах  поверить,  что  перед  ним
смертные, а не богини, он чуть было не бросилсЯ  с  расспросами  к  ‹ии.  Ќо
удержал  порыв  и  осталсЯ  на  месте,  полагаЯ,  что  очутилсЯ  в  раю;   и
внимательно, как прежде, предалсЯ созерцанию, говорЯ:  "…сли  и  дальше  так
пойдет, скоро здесь окажутсЯ все красивейшие девы ќтрурии, да что там, всего
царства ћпитера; так ведь и Я, едва посвЯтив себЯ прежде  неведомому  Ђмуру,
из охотника превращусь во влюбленного и стану угождать дамам; но они таковы,
что Я готов служить им долгую жизнь, лишь бы боги сохранили во  мне  тот  же
дух, что и ныне. „а и как могли бы они возбудить во  мне  влечение  к  столь
дивным благам, если бы не дали узреть  их  воочию?"  ’ем  временем,  шествуЯ
вслед за ‹ией меж двух подруг, к тому месту, где пел ’еогапен,  приблизилась
одна из красавиц, точным взглЯдом величаво обозреваЯ округу; всЯ она была  в
ослепительно-белых одеждах с не сразу различимым узором, вытканным  искусной
рукой; прЯжки и кайма по верхнему и нижнему краю платьЯ блистали  золотом  и
дорогими камнЯми; и дивный блеск разливалсЯ среди высоких деревьев там,  где
она ступала. Ќа груди ее сверкала золотом и резными геммами  дивнаЯ  прЯжка,
скреплЯвшаЯ верхние концы тончайшего покрывала; нижним концом  оно  с  одной
стороны было переброшено через руку и, ниспадаЯ к земле,  оставлЯло  простор
левой руке, сжимающей лук, а с другой, откинутое за  спину,  не  стеснЯло  в
движениЯх правую руку, сжимающую стрелу. ествуЯ, прекраснаЯ нимфа в  беседе
то касалась оконечностью стрелы нежных губ, то плавно  поводила  ею,  указуЯ
окрест себЯ с тою  же  важностью  в  повадке,  какую,  должно  быть,  ЯвлЯет
смертным ћнона,  сходЯ  к  ним  с  горних  высот.  ЏеребираЯ  про  себЯ  все
увиденное, Ђмето в задумчивости рассуждал:
     "Љак знать, может быть, это сама ‚енера, сошедшаЯ почтить  свои  храмы.
Ќе думаю, что Ђдонису довелось ее видеть более или хоть столь же прекрасной.
Ђ если она не ‚енера, значит навернЯка „иана, правда, „ианой мне  показалась
та, другаЯ, что шествует рЯдом, одетаЯ в пурпур; но  должно  быть,  подлинно
„иана эта, ибо точь-в-точь в таком одеЯнье богинЯ охотитсЯ  в  своих  рощах,
разве что прическа у этой инаЯ. Њожет быть, это другаЯ богинЯ, какой  Я  еще
не  знаю.  Ќо  как  бы  могла  ЯвитьсЯ  сюда   богинЯ,   не   послав   земле
предзнаменований? Њеж тем в лугах пестреют все те же цветы, и воды  все  так
же прозрачны, в жарком воздухе не веет благоуханьем,  не  воспрЯли  радостно
травы, сникшие от палЯщего солнца, не задрожала землЯ; да и прочие нимфы, не
менее прекрасные, не преклонили перед нею колен. Ќо если она  не  посланница
небожителей, то кем же она может быть среди смертных? Ћтроду  не  бывало  на
земле ничего столь прекрасного; правда, слыхал Я, что в  подобном  убранстве
входила ‘емирамида к сыну Ѓела и „идона-сидонЯнка отправлЯлась на охоту,  но
их, Я уверен, давно уже нет на свете; впрочем, кто бы она ни  была,  красота
ее необычайна".
     € с таким заключеньем, отвлекшись от целого, он обратилсЯ к  созерцанию
отдельных частей: начинаЯ сверху, он обозрел пышный венок из  листвы  оливы,
свЯщенного древа Џаллады; стЯнутые им  золотистые  волосы  прикрывала  фата,
легкий кончик которой, казалось, готов  сорватьсЯ  и  улететь  с  дуновением
‡ефира, будь оно чуть  сильнее;  заплетенные  над  ушами  округлые  косы  не
спадали вдоль стройной шеи, но, перевитые  на  затылке,  были  закреплены  у
каждого уха; достойные всЯкой хвалы, они не уступали, по  заключению  Ђмето,
ничьим другим - ни цветом, ни искусным переплетением. Џышный  венок  осенЯл,
открываЯ взглЯду сиЯющий, красивой величины лоб,  в  нижней  части  которого
расходились не чертой, но дугой  тонкие,  сколь  должно  приподнЯтые,  цвета
зрелой оливы брови над глазами, вобравшими,  по  мнению  Ђмето,  всю  красу,
сколько есть в природе; захоти они,  размышлЯл  Ђмето,  перед  их  силой  не
устоит ни одно божество; и, думаЯ так, сам возносилсЯ на вершины блаженства,
когда на нем останавливалсЯ их томный взор, и едва верил, что  не  весь  рай
уместилсЯ в этих глазах.
     ’емные, продолговатые, благостные, исполненные неги и  смеха,  они  так
притЯгивали к  себе  Ђмето,  что  прелестные  щеки,  где  с  белыми  лилиЯми
смешались алые розы, и изЯщный нос, коему не сыщешь подобных,  и  алый  рот,
алеющий нежными припухлостЯми, способные изумить  всЯкого,  кто  на  них  ни
взглЯнет,  едва  привлекали  вниманье   Ђмето,   плененного   светом   глаз,
целительных длЯ него столько же, сколько глаза ‹ии.
     Ќаконец, сраженный их силой, он вздохнул и повлексЯ взглЯдом дальше  и,
-  созерцаЯ  все  прочее,  не  находил  слов  длЯ  похвал;  легчайшаЯ  фата,
прозрачнаЯ до того, что едва  угадывалась  зрением,  приколотаЯ  высоко  над
узлом  волос,  струЯсь  вдоль  щек,  обоими  концами  касалась   прекрасного
подбородка и, как могла, защищала от солнца  и  мраморную  стройную  шею,  и
нежный покатый  затылок,  достигаЯ  выреза  платьЯ,  который  плавным  своим
очертанием не  утаивал  округлых  плеч.  Ќа  них  Ђмето  взирал  как  нельзЯ
прилежней,  восхвалЯЯ  их  за  дивную  красоту  вместе  с   теми   сокрытыми
прелестЯми, что  едва  обозначались  сквозь  тесные  покровы  порукой  юному
возрасту нимфы; и, вздумай он в тот миг просить о чем-нибудь, он испросил бы
ее объЯтий, подобных объЯтиЯм  ћноны,  и  прикосновеньЯ  белоснежных  рук  с
тонкими продолговатыми пальцами в золотых кольцах. Џока она, статнаЯ  собой,
шествовала к лужайке, Ђмето успел приметить и маленькую ступню, а  благодарЯ
легким дуновеньЯм, от которых взвивались краЯ одежды, заглЯнув чуть  дальше,
сумел разглЯдеть и округлую, ничем не  облаченную  ножку,  чьей  белизны  не
могли затенить покровы, касавшиесЯ зеленых,  привольно  растущих  трав.  Љак
желалось бы ему увидеть и больше, но нет, тщетно утомлЯл он глаза;  наконец,
оторвавшись от нее взглЯдом, обратилсЯ к другой, той, что в строгих  одеждах
шествовала следом в окружении  подруг.  „олго  с  превеликим  изумлением  он
любовалсЯ ею, не в силах уразуметь, взаправду ли он видит то, что видит,  не
сон ли это, не спЯщего ли вознесли  его  всевышние  к  своим  престолам  длЯ
созерцаниЯ столь великого блага; нет, повторЯет, это не  сон,  -  но  только
перестанет твердить, как снова усомнитсЯ; а сам все смотрит на то,  что  так
любезно его глазам. ‚ысокий стан нимфы облегали  розовые  одежды,  как  и  у
других,  украшенные  драгоценными  прЯжками;  только  на  этот  раз  золотаЯ
застежка, скреплЯющаЯ покрывало, блистала не на  груди,  как  у  той,  а  на
правом плече. ’ончайшаЯ накидка, собраннаЯ под левой рукой  и  переброшеннаЯ
через нее зеленой изнанкой кверху, ниспадала к земле, -  оставлЯЯ  свободной
ладонь с цветами, сорванными по пути в  окрестных  лесах;  другой  конец  ее
ниспадал с правого плеча и порой, относимый ветерком,  стелилсЯ  за  спиной,
как, впрочем, и расходЯщиесЯ по бокам полы платьЯ. …е золотистые волосы,  не
покрытые фатой, стЯгивал прелестный венок из  барвинка,  а  из-под  него  по
вискам выбивались золотистые прЯдки; не заботЯсь убрать  их,  она  выглЯдела
столь мило, что Ђмето только диву давалсЯ, любуЯсь ее  лицом  и  все  в  нем
восхвалЯЯ: и плавную линию лба, и не разлатые, но  ровные  брови,  и  глаза,
которые он увидел такими  же,  какими  предстали  глаза  и  другие  прелести
”иломелы тирану ”ракии; ее ослепительные щеки можно было уподобить разве что
белой розе, еще не тронутой лучами  солнца,  а  нос,  должно  расположенный,
своей красотой мог бы возместить  любой  изъЯн,  если  бы  таковой  нашелсЯ;
маленький пунцовый рот, полураскрытый в улыбке, и округлый подбородок тотчас
пленили бы всЯкого зрителЯ, который усладил бы ими  уста  еще  охотней,  чем
зрение. ‚нимательно оглЯдев и белоснежное горло, и стройную шею, и плечи,  н
груди там, где их дозволено видеть, Ђмето все оценил по достоинству:  и  то,
что обнажено, и то, что сокрыто; и сладострастным  взглЯдом  долго  созерцал
ступню, обутую лишь в тонкий и  узкий  черный  башмачок,  едва  прикрывавший
пальцы и оттенЯющий своим цветом их  белизну.  ’ем  временем,  покуда  Ђмето
предавалсЯ созерцанью,  дамы  приблизились  к  тому  месту,  где  он  сидел,
поджидаЯ их в одиночестве; поднЯвшись в честь их прихода, он сел не  раньше,
чем они, отложив лук  и  стрелы,  утолили  жажду;  после  чего,  насытившись
созерцаньем всех вместе и каждой по отдельности, радостно запел:
 
XVI
 
                   Ћ боги, вас, в надмирной сфере сущих, 
                   которой чище и прекрасней нет, 
                   все блага и дарЯщих и несущих 
                    
                   и промыслом объемлющих весь свет, 
                   вас, кто располагает к доброй цели 
                   погоду и движение планет; 
                    
                   и ѓромовержца в царственном уделе, 
                   кому всех прежде Я творить готов 
                   обеты, что огнем не оскудели, 
                    
                   благочестивейшим из голосов 
                   Я воспою за светлое виденье, 
                   мне Явленное в зелени лесов. 
                    
                   ’антал и ’итий - все, кто в заточенье 
                   Ђидом скрыты, милых донн узрев, 
                   возликовали бы, забыв мученьЯ. 
                    
                   ‚ас, боги, сотворивших нежных дев, 
                   изЯщных, мудрых, милых и прелестных, 
                   вас, давших им пленительный напев, 
                    
                   вас, благосклонных и ко мне любезных, 
                   прошу сберечь и честь их, и красу, 
                   не пожалев им прелестей телесных. 
                    
                   € ты, кого до звезд превознесу, 
                   Ђмур, душе неведомый недавно, 
                   ты грубого менЯ нашел в лесу 
                    
                   и возродил, и Я тебе исправно 
                   служу с тех пор, как ‹иЯ песней путь 
                   открыла мне светло и добронравно, - 
                    
                   и в том моЯ сегоднЯшнЯЯ суть; 
                   но ты, Ђмур, внимаЯ восхваленьЯм, 
                   старайсЯ мне и в сердце заглЯнуть. 
                    
                   ’ебе служа, Я весь объЯт гореньем, 
                   какое постараюсь передать 
                   в речениЯх, исполненных смиреньем 
                    
                   перед тобой; ты дал мне увидать 
                   свой луч, который брошен жгучим взором 
                   той, что твою Явила благодать 
                    
                   мне, дикому; не погрешив укором, 
                   последую Я за звездою сей 
                   в благую даль под ‹ииным надзором. 
                    
                   ‡абыв и лук, и стрелы, и зверей 
                   пугливых, Я последую со страстью 
                   за девами, которых нет милей, 
                    
                   клЯнЯ минуты, коими, к несчастью, 
                   пренебрегаЯ, по густым лесам 
                   гонЯть зверей Я верен был пристрастью 
                    
                   и в чаще пропадал по целым днЯм. 
                   Ќо если впредь мне времени достанет, 
                   Я не колеблЯсь все тебе отдам. 
                    
                   Љакой гоньбы или ловитвы станет 
                   такую благодать произвести? 
                   Љакой привал менЯ в лесу приманит, 
                    
                   когда мне довелосЯ обрести 
                   и ‹ию, и подруг прелестных ‹ии? 
                   ‚едь Я у них, пленительных, в чести! 
                    
                   Ћ, дивный плен! € попади в благие 
                   Я подданные царства твоего, 
                   все б не познал Я радости такие. 
                    
                   € Я молю, исполнившись всего 
                   усердиЯ, какое есть и будет, 
                   тебЯ и всех богов со днЯ сего, 
                    
                   и пусть мои моленьЯ вас разбудЯт, 
                   дабы осуществилась впредь сполна 
                   мечта, которой сердце не избудет - 
                    
                   на вечные остатьсЯ времена 
                   здесь, где мы пребываем, - дол заветный 
                   пусть не покинет нимфа ни одна, 
                    
                   юна, игрива, празднична, приветна, 
                   и без того пылавшаЯ всегда, 
                   и пламенам любви не безответна. 
                    
                   Љоль „афна или Њирра без труда 
                   добились божьей помощи, внемлите 
                   мне, кто вас не обидел никогда. 
                    
                   ‚едь стольких ваших недругов дарите 
                   вы добротой, внимаЯ их мольбам, 
                   и к недостойнейшим благоволите - 
                    
                   и это не противно небесам, 
                   и стало частым на земле Явленьем, 
                   и небреженьем угрожает вам. 
                    
                   ’ак снизойдите и к моим моленьЯм, 
                   затем чтоб восхищенный мой Язык 
                   вещал о вас грЯдущим поколеньЯм, 
                    
                   и царство ваше смертный бы постиг. 
 
XVII
 
     ЉаждаЯ расположилась на свой лад в прохладной тени  прекрасного  лавра:
одна, снЯв красивый  венок  с  золотистых  волос  и  разувшись,  белоснежной
ступней касалась холодных струй, другаЯ, распустив покровы, стеснЯвшие  руки
и грудь, обмахивалась тонкой фатой, в безветрии призываЯ к  себе  прохладные
дуновеньЯ, как некогда Љефал без надежды призывал к себе скрывшуюсЯ  в  чаще
Џрокриду; третьЯ, в  изнеможенье  от  зноЯ,  склонив  золотистую  голову  на
сложенную накидку, нежилась в гуще свежей  травы.  €,  внимаЯ  тем  временем
пенью Ђмето, то и дело посмеивались и перебивали  его  веселыми  шутками.  Ђ
после того как он умолк, ‹иЯ обратилась к ним с такими словами:
     - „рузьЯ, солнце еще удерживает день в равновесии, палЯщие лучи его  не
пускают нас покинуть прохладу; дремлют пастухи,  чьи  свирели  радовали  наш
слух, теперь до заката мы лишены всЯких развлечений, кроме тех, какими может
одарить нас беседа; и ничто не подобало бы нам более в праздник ‚енеры,  как
поведать каждой о своей любви. ‚ы все молоды, как  и  Я,  и  ничто  в  нашей
наружности не наводит на мысль, что мы прожили свои годы, не изведав пламени
этой чтимой нами богини. ЃеседуЯ, мы расскажем друг другу, кто мы,  и  не  в
убогой праздности проведем Ясный  день,  который  нельзЯ  даровать  ни  сну,
потатчику всех пороков, ни кормилице их, холодной лени.
     ‘огласившись, каждаЯ обещала в придачу  к  рассказу  нежным  голосом  в
благочестивых стихах воспеть ту богиню, которой  особо  служит,  и  ћпитера,
которому  все  подвластны.  ‡амысел  тотчас  повлек  за  собой   исполненье:
поднЯвшись, нимфы уселись в круг на мЯгкой траве и, усадив в середине Ђмето,
с улыбкой облекли его властью по своему произволу назначить ту,  что  перваЯ
поведает  о  своей  любви;  довольный  столь  важным  порученьем,  он   чуть
отодвинулсЯ в сторону, чтобы видеть всех дам, и с улыбкой приказал  начинать
нимфе в розовом, сидевшей от него по правую руку;  повинуЯсь  без  оговорок,
она так приступила:
 
XVIII
 
     - Ђмето, по праву  не  мудрейшей,  но  старшей,  Я  первой,  по  твоему
указанию, задам тон нашему  милому  хору,  над  которым  мы  поставили  тебЯ
главным; выслушай же наши любовные повести,  и  пусть  наш  пример  наставит
тебЯ, как усерднее повиноватьсЯ возлюбленной твоей  ‹ии.  -  €,  обратившись
Ясным лицом к подругам, она так начала:
     -  Ќа  возвышенной  равнине,  омываемой  волнами  ќгейского  морЯ,  где
расположен прекраснейший город, чье имЯ вызвало столь  долгую  распрю  среди
богов, Њарс однажды, не без взаимного согласиЯ, похитил невинность  у  некой
прекрасной нимфы, обитательницы того  краЯ;  должно  быть,  страшась  позора
изгнанной Љаллисто, она, тотчас как узнала, что могущественный бог  отнЯл  у
нее непорочность, никому не сказавшись, оставила благую свиту „ианы.  Ћднако
за отнЯтый цвет невинности бог вознаградил ее чрево, и, когда подоспел срок,
она разрешилась от бремени в своем жилище; пестуЯ дочку, она взрастила ее до
поры замужества в блеске счастливой красоты; и уж какаЯ тому  была  причина,
не знаю, - то ли девочка родилась без волос, то ли в  младенчестве  лишилась
их от недуга, - только назвала  она  дочь  Љотруллой.  €  как  драгоценность
берегла ее до положенного срока, когда выдала  замуж  за  юношу  из  знатной
семьи. ђодом он был из тех же мест и принадлежал  к  семейству,  которому  в
этом крае некогда была вверена власть божественной птицей,  отчего  и  пошло
его и поныне славное имЯ;  юноше  так  пришлась  по  душе  нареченнаЯ,  что,
оставив имЯ свое  и  предков,  он  принЯл  имЯ  супруги,  увековечив  его  в
потомстве, которое щедро даровала ему ‹юпина. ЏроизойдЯ от него,  в  том  же
пышнейшем городе родилсЯ и мой отец;  почтенный  доспехами  рыцарЯ,  он  был
именитейший среди тех, кто правил общественными делами, и, живЯ в  достатке,
взысканный богами, менЯ, ими дарованную дочь, нарек Њопсой. ‚идЯ, что Я, еще
маленькаЯ,  уже  обещаю  стать  красивейшей,  он  посвЯтил   менЯ   Џалладе;
благосклонно  принЯв  менЯ  в  свЯщенных  гротах,  выбитых   копытом   конЯ,
рожденного от ѓоргоны, она допустила менЯ в  собрание  муз,  где  Я  вкусила
Љастальских струй и твердой рукой искала  вершины  Љирры,  пытающей  звезды;
благоговейно почитала  Я  бледные  лики  мудрейших,  жителей  тех  высот,  и
нередко, когда Ђполлон пел под звуки кифары, Я внимала ему  в  кругу  девЯти
муз. Ќо вот Я достигла возраста,  положенного  длЯ  супружества,  отец  мой,
должно быть, по внушенью ћноны, счел мою наружность достойной объЯтий и, как
благочестивый родитель - хотЯ благ был замысел, но не  его  исполненье,  ибо
доволен был тот, кто брал, но не та, кого  отдавали,  -  в  ожидании  внуков
сочетал менЯ свЯщенными узами брака с  одним  человеком,  усердно  служившим
‚ертумну.  Ќо  как  Я  подумаю  о  том,  кто  мне,  нестроптивой,  послушной
родительской воле, досталсЯ в мужьЯ, так находит на менЯ страх: не даром  он
носит имЯ того, кто пЯтым после ћлиЯ –езарЯ взошел  на  монарший  престол  -
весь мир со скорбью дивилсЯ его поступкам,  а  более  всех  вскормившаЯ  его
мать, которой худо пришлось от сына, не оттого ли, что в попечениЯх о его же
благе учинила злодейство над Љлавдием и Ѓританником.
     „лЯ менЯ же тот, кого отец судил мне в супруги, сущим наказанием  стал,
а не мужем; он так безобразен собой, что ради его целомудренных объЯтий Я не
могла позабыть Џаллады, которой и прежде  служила,  а  теперь  служу  с  еще
большим усердием. Ћднажды, в ту пору,  когда  ”еб,  покинув  созвездие  Џса,
умерЯет жар палЯщих лучей под стопой немейского  льва,  Я  шла  беспечно  по
берегу морЯ, всей грудью вдыхаЯ дуновеньЯ свежего  ветра.  Ћтогнав  от  себЯ
докучные страхи, Я погружалась воображеньем в  науки,  напрЯгаЯ  непослушную
памЯть, когда внезапно мысли мои принЯли  иной  оборот:  глЯдЯ  на  воды,  в
челне, плывущем по зыбким волнам, Я увидела  прекрасного  видом  юношу,  имЯ
его, как Я потом разузнала через  соседей,  было  Ђффрон.  ‡орким  глазом  Я
тотчас приметила, что морские забавы его и страшат и прельщают, отчего он  и
в открытое море не держит челнок, и к берегу не хочет  пристать,  но,  правЯ
неопытной рукой, неуклюже ведет его вдоль суши. ’ем временем  красота  юноши
проникла мне в душу, и Я,  по  внушенью  той  самой  богини,  о  которой  мы
уговорились здесь рассуждать, томным голосом стала призывать  его  выйти  на
берег. Ћднако по простоте своей или пренебрегаЯ мной, он не только  не  внЯл
моим призывам, но едва-едва удостоил ответа;  и  с  еще  большим  упрЯмством
повлек неверный челн дальше вдоль берега морЯ. Ќе отступаЯсь, Я следовала за
ним близ самой воды, с пламенным желаньем взирала на его грубую наружность и
с  тревогой  размышлЯла  об  опасностЯх,  которые  моим  глазам  были  столь
очевидны; и как ни невежествен  был  он  в  обхожденье  со  мной,  сраженнаЯ
любовью, Я возгласами и увещаньЯми предупреждала его о  грозЯщих  бедах.  Ќо
все было без толку, и тем сильнее томило менЯ желанье; не раз Я была  готова
броситьсЯ в море, чтобы вызволить его из беды,  но  с  трепетом  вспоминала,
какаЯ участь постигла волей морских богов  злополучную  ‘циллу,  и  беглЯнку
Ђретузу, и еще многих других; страх тотчас укрощал мой порыв, и,  в  надежде
голосом больше способствовать делу, чем телесной силой, Я так возопила:
     "Ћ юноша, от кого ты бежишь? …сли ты бежишь от менЯ, то в чем же  ищешь
спасеньЯ, Я не очумелый зверь, как те злосчастные псы, что  растерзали  тело
хозЯина своего Ђктеона, Я не вакханка, преследующаЯ тебЯ, подобно несчастной
Ђгаве с сестрами, в безумии настигшей ЏенфеЯ. џ  благороднаЯ  нимфа  здешних
мест, возлюбившаЯ тебЯ превыше всего на свете; не прочь от менЯ,  а  ко  мне
правь, и тебЯ не поглотит бурное море, под  чьей  обманчивой  гладью  таЯтсЯ
пучины. Љто усомнитсЯ в том, что „афна, познай она ”еба со спокойной  душой,
не стремилась бы прочь от него  и  не  просила  заступничества  богов,  изза
которого до сих пор зеленеет лавром? Ќикто, если здравым  умом  припомнит  о
сладостных объЯтьЯх, которые с ним познала Љлимена, ’ак и ты, беги от  своей
суровости, если не хочешь себе вреда; приди ко мне, и Я так же приму тебЯ  в
объЯтьЯ, как ѓеро обессиленного и промокшего до костей ‹еандра; равных  этим
объЯтьЯм ты не изведал. —то же ты? Љакой страх, какаЯ робость  тебе  мешают?
ЉакаЯ богинЯ ќвменида тебЯ ужасает?  Њожет,  ты  боишьсЯ  менЯ,  как  бы  не
повторилось с тобой того, что случилось  с  ѓермафродитом  из-за  влюбленной
‘альмаки? Ќо в этом деле не с нее спрос, а с богов, которым угодно было  так
поступить; Я же домогаюсь другого,  ты  вознегодуешь,  и  поделом,  на  свое
упрЯмство, когда узнаешь мои желаньЯ. „а разве могу Я  видом  внушить  страх
хоть единой душе? Џо мне, красивейшей на Џарнасе, вздыхали боги, и немало их
мне служило, сам Ђполлон, озарЯющий светом разом землю и  небо,  искал  моих
милостей и, Явив мне свои таланты, посвЯтил в тайны искусства, ни  одной  не
укрыл, да к тому же наделил менЯ тем, что отнЯл у обманувшей его  Љассандры:
люди верЯт моим прорицаньЯм, а сверх того, он сделал менЯ  бессмертной.  ’ы,
верно, оттого убегаешь, что  не  знаешь,  кто  Я,  так  слушай  же.  џ  дочь
благородных  родителей,  дала  обеты  Џалладе,  всеми  чтимой   богине,   ее
благостной волей Я нимфа горы Џарнас, еще в младенчестве у груди  парнасских
муз Я вкусила их сладостного молока. € богиней моей Я  столь  взыскана,  что
мне сделались внЯтны  тайные  прорицаниЯ  Љирры;  Я  знаю  прошедшее  и  зрю
грЯдущее так, точно вижу его воочию пред собой. ’олько ты, хоть ты  и  рЯдом
со мной, по-прежнему мне недоступен и заставлЯешь менЯ  усомнитьсЯ  в  самой
себе. Ќо как бы ты ни противилсЯ, Я знаю, ты достоин моей красоты,  и,  если
правда то, что мне приходилось видеть, ты еще будешь ею счастливо  обладать.
Ќо  желание  нудит  менЯ  приблизить  срок,   чрезмерно   отдалЯемый   твоим
упрЯмством. Џриди же, о юноша, мореплавание не столь любезное  ремесло,  как
то, которому Я обучу тебЯ. џ владею щитом Џаллады,  обтЯнутым  шкурой  козы,
вскормившей ћпитера, копьем и убором Њинервы, Я  держу  ее  птиц  длЯ  твоих
забав, Я подарю тебе меч, которым Џерсей отсек мерзостную голову  Њедузы.  Ђ
если во всеоружье ты вздумаешь посетить горние сферы,  Я  покажу  тебе,  как
привЯзывать  крыльЯ  к  стопам,  и  ты  превзойдешь  в   искусстве   „едала,
устрашенного жарким небом и влажным морем. ‘о мной ты узнаешь чертоги богов,
где ничто от менЯ не сокрыто, проникнешь в тайну  быстрых  ветров  и  бурных
движений  вод;  поймешь,  почему  землЯ  обнажаетсЯ  под  знаком   ‚есов   и
возрождаетсЯ под знаком Ћвна.  Џоспеши  ко  мне,  дары  мои  еще  превзойдут
обещаньЯ. Ћтзовись, о юноша, на мой голос, открой слух и внемли: если  менЯ,
прекрасную, могучую, щедрую в дарах, ты отвергнешь,  Я  мольбами  обрушу  на
тебЯ праведный гнев богов, и как Ђмфиарай на виду у фпванцев чрез  отверстую
бездну с колесницей провалилсЯ в „ит, так и тебЯ вместе  с  челном  поглотит
пучина". Њного раз Я взывала к нему, твердила и обещаниЯ и угрозы, но  слова
мои уносились с ветром. € не обнадеживай  менЯ  проверенный  опыт,  Я  бы  с
отчаЯньЯ отправилась  к  стигийским  тенЯм  вслед  за  несчастной  Ѓиблидой,
наложившей на себЯ руки из-за упрЯмства Љавна. Ќо что попусту растекатьсЯ  в
словах. —ем больше он ожесточалсЯ против менЯ, тем сильнее Язвило менЯ пламЯ
свЯтейшей ‚енеры, сверху взиравшей на наше единоборство. ’огда  Я  измыслила
новый довод, и,  хотЯ  может  показатьсЯ,  что  мой  поступок  впору  скорее
разнузданной женщине, Я не скрою его от вас, ибо вы горите тем же огнем, что
и Я, и отгоню стыд, уже заливший румЯнцем мои щеки. ’ак  вот,  длинное,  как
сейчас, одеЯнье, касавшеесЯ земли и опоЯсанное  у  бедер,  Я  поднЯла  много
выше, чем подобает, сделав вид, что опасаюсь волн, и обнажила белые ноги,  к
которым он тотчас, как Я заметила, устремил  жадные  взглЯды,  но  и  тут  с
прежней жестокостью не перестал противитьсЯ моим желаньЯм. ’огда,  решившись
переломить его, Я сбросила с плеч легкое покрывало, точно мне было невмоготу
от зноЯ, и, слегка нагнувшись, без слов,  позволила  ему  обозреть  прелести
нежной груди; едва их увидев, побежденный, он повернул ко мне  нос  челна  и
обратилсЯ с такими словами: "ћнаЯ дева, подожди, Я  сражен  твоей  красотой;
вот Я спешу, готовый к твоим усладам".
     Љак  только  его  речь  достигла  моего  слуха,  радость  обуЯла  менЯ,
точь-в-точь как царЯ €таки у берегов дочери  ‘олнца,  когда  он  узнал,  что
Љиллений послан ему на помощь. ‘ойдЯ на берег и удостоившись  моих  объЯтий,
он из увальнЯ превратилсЯ в просвещенного юношу, и отныне в  наших  пределах
нет никого, кто превзошел бы его  славой  или  талантами.  ‡атратив  столько
усилий, испытав муки любовного жара, Я познала благополучный  конец,  и  это
часто дает мне повод украшать себЯ, петь и празднично веселитьсЯ. Ђ так  как
‚енера  благоприЯтствовала  моей  любви,  то  в  дни  ее  празднеств   Я   с
торжественными воскурениЯми посещаю ее алтари и надеюсь, что всегда буду по-
сещать их с моим Ђффроном.
     ’ак окончив рассказ, она нежным голосом на приЯтную мелодию запела:
 
XIX
 
                       ћпитером рожденнаЯ Џаллада, 
                       величие ЯвлЯЯ в небесах, 
                       блюстительница и земного лада, 
                        
                       и, безупречнаЯ в своих красах, 
                       чтит благосклонного отца и бога, 
                       могучего во многих чудесах, 
                        
                       и учит, как достичь его чертога 
                       и обрести всегдашний мир и лад, 
                       забыв, что есть забота и тревога; 
                        
                       внушением ее и стар и млад 
                       умудрены и держатсЯ подале 
                       от струй ‘тигийских, где печаль и хлад; 
                        
                       и без нее спасемсЯ мы едва ли 
                       и, вечных от нее сподобЯсь благ, 
                       поймем, что на земные уповали. 
                        
                       € ею край преуспевает всЯк, 
                       и правЯт государи, и в злосчастье 
                       она укажет путь и Явит знак. 
                        
                       € если кто-то из живых причастье 
                       к ее дарам стремитсЯ возыметь, - 
                       немедлЯ принимает в нем участье. 
                        
                       € прошлое и то, что будет впредь, 
                       определив, оценит взглЯдом Ясным, 
                       способным сокровенное прозреть. 
                        
                       € ликом, из прекраснейших прекрасным, 
                       вовек непреходЯщей красотой, 
                       и промыслом всегдашним и всечасным 
                        
                       влиЯет на людей, дабы тщетой 
                       сердца не замутили, как туманом, 
                       и дарит безупречной чистотой 
                        
                       их души, что в усердье неустанном 
                       ко благу вечному идти должны, 
                       как прежде,  к благам тщетным и обманным; 
                        
                       и преданные ей награждены 
                       тем, что приЯтны, вежливы, почтенны, 
                       щедры, красноречивы и умны. 
                        
                       Ћ, сколь сии влиЯньЯ драгоценны, 
                       а те, кто неустанно ищет их, 
                       меж прочих безупречны и блаженны, 
                        
                       хоть мало сих средь множества слепых. 
 
XX
 
     ђечи нимфы, ее пылкаЯ страсть, дивнаЯ красота и ангельский голос вместе
с неповторимым напевом исполнили Ђмето таким восхищеньем,  что  он,  полагаЯ
Ђффрона счастливейшим из возлюбленных,  не  раз  пожелал  оказатьсЯ  на  его
месте. “ж он бы уступил куда меньшим мольбам, да по правде сказать, если  бы
думал, что из этого выйдет толк, сам  простер  бы  мольбы  перед  прекрасной
нимфой. € раньше она ему нравилась, а теперь после рассказа стала  нравитьсЯ
еще больше, если бы ему достало силы отлучить от сердца  любовь  к  ‹ии,  он
сделал бы это ради Њопсы, но сил не достанет.  Ћднако,  насколько  это  было
возможно, рЯдом с ‹ией он принЯл в душу и прекрасную нимфу, и  вместо  одной
страсти оказалсЯ пронзен сразу двумЯ. Џохвалив речь и пение послушной нимфы,
он обвел взглЯдом круг в раздумье, кому указать черед. €  обратилсЯ  к  той,
что сидела подле первой, одетаЯ в пурпур:
     - Ћ дева, вам надлежит продолжить!
     ‘ шаловливым движением, чуть потупившись и от смущениЯ  покраснев,  она
отвечала, что готова повиноватьсЯ, и тотчас плавным голосом начала:
 
XXI
 
     - ‚ тех краЯх,  которые  омывает  своими  волнами  быстроводный  Ђлфей,
свергаЯсь с высоких скал, почти  в  середине  между  его  истоком  и  устьем
находитсЯ местность, где родилсЯ  мой  отец.  Џростолюдин  по  рождению,  он
смолоду полюбил досуги знати и  оставил  ремесло  отца,  усердно  служившего
Њинерве. Џородив менЯ от нимфы Љорита, речистой, как дочери Џиэра над Ясными
водами ближней реки, он  отдал  менЯ  наЯдам,  обитательницам  тех  мест.  Ђ
недолгое времЯ спустЯ после моего рождениЯ покинул мир, расставшись душой  с
бренной плотью. —уждаЯсь как веретен и прЯжи  Њинервы,  которой  служил  мой
дед, так и досугов отца  и  говорливости  матери,  Я  с  раннего  отрочества
предалась служенью ‹атоне и полюбила носить ее мстЯщие луки.  џ  уже  знала,
какаЯ кара постигла надменную Ќиобу, когда сама вступила в  свиту  „ианы;  и
так понравилась ей, что она полюбила менЯ больше всех девственниц, принЯвших
ее обеты,  и,  радеЯ  обо  мне,  обучила  своим  искусствам.  Ќо  когда  мне
исполнилось чуть меньше лет, чем сейчас, и по  возрасту  Я  уже  годилась  в
невесты, моЯ мать  однажды  заговорила  со  мной  такими  словами:  "ќмилиЯ,
дорогаЯ дочка, ты одна мне осталась опорой в старости, прошу  тебЯ,  отступи
от своих обетов и приготовьсЯ  служить  ћноне,  у  которой  твоЯ  непорочнаЯ
красота испрашивает супруга. „очерний долг обЯзывает тебЯ родить мне внуков,
как Я их родила своей матери. ’ы сама похвалишь себЯ за то, что внЯла  моему
совету, когда, как Я надеюсь, ‹юцина  одарит  тебЯ  потомством;  а  если  ты
ослушаешьсЯ менЯ, пенЯй на себЯ, Я лишу тебЯ родительского благословеньЯ".
     ‚ыслушав материнскую волю, Я прежде всего  испросила  прощениЯ  у  моей
богини и, заключив, что оно мне  даровано,  по  благосклонному  движению  ее
образа, отвечала, что готова к супружеству, но никогда не оставлю „ианы ради
другой богини, если  она  сама  менЯ  не  отвергнет.  ЊоЯ  мать,  довольнаЯ,
согласилась и, подыскав юношу по сердцу, чье приЯтное имЯ  мне  понравилось,
выдала менЯ за него замуж. Љогда менЯ привели к нему в  дом,  гости  обильно
осыпали мне голову зерном, даром –ереры, приказали сорвать  три  лепестка  с
венка ѓименеЯ, свидетелЯ моей чистоты и веселого гостЯ  на  свадьбе,  и  под
звуки авзонийских инструментов и шумное веселье праздничной молодежи Я вошла
в спальню супруга, несЯ перед собой зажженные  факелы  счастливой,  как  мне
тогда казалось, рукой. ‘частливой, довольной  могла  бы  Я  назватьсЯ  в  то
времЯ, если бы ћнона, покровительница брачных уз, не отдернула руку,  наслав
на нас горькие испытаньЯ, - видно, не  простила  она  мне  того,  что  Я  не
захотела ее дарам посвЯтить мою красоту, оставив „иану, чьих милостей  л  не
могла забыть  и  в  супружестве;  и  хотЯ,  отпразднован  свадьбу,  Я  стала
недостойна свиты „ианы, но сама не отступилась  от  богини,  и  ею  не  была
отвергнута,  когда,  подобно  Љаллисто,  предстала  однажды  у  источника  с
бременем, от которого спустЯ срок разрешилась сыном.
     ’ак Я жила, не знаЯ других богов, но  вот  недавно,  когда  Я  посещала
храмы нашего города и особенно тот, чьи алтари мы почтили  сегоднЯ,  нарЯдно
убраннаЯ и красиваЯ, некий юноша напел мне на ухо приЯтные стихи,  и  только
он их пропел, как мне предстала свЯтейшаЯ  ‚енера,  спустившаЯсЯ  с  неба  в
таком же сиЯнье, в каком  почтенному  Ђнхизу,  бегущему  прочь  от  ужасного
пламени, охватившего кровли, ЯвилсЯ средь тьмы  его  предок.  ‘  первого  же
взглЯда раскрылось перед ней мое теплое сердце, и  она  навечно  проникла  в
него огнем, переменив во мне нравы, обычаи и привычки. Ќо  так  прочна  была
благосклонность ко мне „ианы, что она и тут менЯ не  отвергла,  напротив,  Я
еще больше, как мне казалось, вошла к ней в милость. € вот когда  грудь  моЯ
пылала огнем свЯтейшей богини, Я отправилась как-то одна погулЯть по лугам с
луком и стрелами; и, нечаЯнно возведЯ глаза, увидела  прЯмо  перед  собой  в
воздухе блистающую огнем колесницу,  запрЯженную  двумЯ  драконами,  подобно
колеснице Њедеи, спасавшейсЯ от гонителЯ своего ’есеЯ; правила ею надменнаЯ,
сверкающаЯ тем же огнем дева в чудных доспехах, в стальном шлеме  с  высоким
гребнем, со щитом в руке, летЯ прЯмо к  небу  стремительнее  пущенных  тугой
тетивой турецких стрел, которым нет равных. Џодле нее восседал прекраснейший
дух, зажженный ее огнем; и вместе они не раз пытались взЯть приступом высшие
небесные сферы, но отвергнутые, скитаЯсь по воздуху и оглашаЯ его надменными
голосами, распевали такие стихи:
 
XXII
 
 
                      Љогда бы ќтна к мысу ‹илибеЯ 
                      подвинула свой огненный чертог, 
                      освободивши голову ’ифеЯ, 
                       
                      когда бы Ђпеннины с мощных ног, 
                      а с рук сползли Џелор и гнет Џахина - 
                      и снова бы ’ифей воспрЯнуть мог, 
                       
                      то все равно бы сила исполина 
                      была ничтожна против наших сил, 
                      хоть много зла творила беспричинно; 
                       
                      слабее нас и те, кто громоздил 
                      на гору гору в дерзком произволе 
                      и низложить ћпитера грозил 
                       
                      и небесами завладеть - доколе 
                      грома ћпитер не решил метнуть, - 
                      и враг побит был на ”легрейском поле; 
                       
                      слабей и те, кого когда-нибудь 
                      сожгла стрела небес - а значит, к небу, 
                      не мешкаЯ, проложим дерзкий путь, 
                       
                      € если небосвод нам на потребу 
                      не отворЯт бессмертные - тогда 
                      они рискуют угодить к ќребу, 
                       
                      или другаЯ им грозит беда - 
                      к Џлутону в бездну под глухие своды 
                      строптивцев мы отправим навсегда; 
                       
                      а посему пусть неба верховоды 
                      сочтут за честь внезапный наш приезд 
                      и нас причислЯт в чин своей породы. 
                       
                      € наша доблесть все затмит окрест, 
                      а благородству место не запасно 
                      там, где богатству есть в достатке мест. 
                       
                      Њогуча наша младость и прекрасна, 
                      свободно сердце и душа вольна, - 
                      живем, не сокрушаЯсь ежечасно. 
                       
                      Ќи башнЯ, ни зубчатаЯ стена 
                      не сдержат нас; в стремленье непреклонном 
                      нам нипочем ни толщь, ни крутизна. 
                       
                      ‚верЯЯсь огнедышащим драконам, 
                      мы совершаем огненный полет 
                      к непостижимым горним небосклонам. 
                       
                      Ќо если в небо нам закажут вход, 
                      мы тотчас, уподобЯсь ”аэтону, 
                      спалим надменный лучезарный свод 
                       
                      и всех богов, - докажем небосклону 
                      и тем, кто не пустил нас на порог, 
                      что отомстить умеем за препону - 
                       
                      чем и наказан будет их порок. 
 
XXIII
 
     “держав стихи в цепкой памЯти, Я опустила глаза долу, не в силах  более
вынести блеска, и прЯмо перед собой увидела ‚енеру на зеленом лугу, подобную
…лене, склонившейсЯ над мертвым Џарисом. Џравой рукой она сжимала отпущенные
поводьЯ ожидавшего поодаль конЯ, а левой удерживала щит и копье. € казалось,
что она плачет - если бы могли плакать глаза бессмертных, - устремив взор на
юношу в прекрасных доспехах, простертого на траве  и,  как  показалось  мне,
бездыханного. Љак повелевает обычай, Я преклонила колени на зеленой траве и,
длЯ начала  почтив  богиню,  вопросила:  "Ћ  свЯщеннейшее  божество,  матерь
любовных услад, Я, раба твоЯ, прошу, внемли моей речи и  удостой  ее  ответа
божественных уст; и, если моего слуха дозволено коснутьсЯ твоим  словам,  не
скрой от менЯ причину скорби, замутившей Ясный божественный лик, скажи  мне,
кто этот мертвый юноша, на которого ты взираешь?"
     Ќебесным голосом она отвечала: "ЊилаЯ дева, тот, кого ты здесь  видишь,
был поручен мне сиротой,  и  Я  растила  его,  обучаЯ,  пока  он  не  достиг
возмужалости, о которой ты можешь судить по его густой  бороде;  Я  даровала
ему конЯ и доспехи; опоЯсав, сделала своим  рыцарем.  €  вот  теперь,  когда
долгие труды были близки к достойному завершенью, некое божество, похитив  у
менЯ его дух, скитаетсЯ с ним в поднебесье, причинЯЯ мне горчайшую из  обид;
и оттого менЯ снедает тоска, которую Я едва  в  силах  вынести  божественной
грудью. Ќо из-за того, что богам не дано переменЯть того, что судили  другие
боги, Я не могу положить предел своему страданью".
     ‚нимательно выслушав свЯщенную речь и почувствовав жалость, Я  сказала:
"Ћ богинЯ, дай волю гневу и умерь свое горе, не смЯгченное  сроком,  ему  не
место там, где нужна помощь. …сли тебе угодно принЯть ее от менЯ, Я смертной
рукой попробую сделать то, что богам возбранЯетсЯ их уставом, и, кто  знает,
может быть, сумею вернуть тебе оруженосца целым  и  невредимым,  всей  душой
готовым нести твою службу".
     ‘казав это, Я переложила  стрелы  в  другую  руку  и,  приблизившись  к
охладелому телу юноши,  чуть  дотронулась  до  едва  трепетавшей  обнаженной
груди.  Ћн  задрожал,  выказываЯ  устрашающие   признаки   близкой   смерти,
беспорЯдочными  движениЯми  напрЯгаЯ  каждую  жилу.  Ќо  постепенно   теплом
собственной руки Я согрела похолодевшее тело и  почувствовала,  как  в  него
возвращаетсЯ излетевший дух и воскресает в нем и как сердце наполнЯет кровью
каждую жилу. ‚идЯ, что желаннаЯ цель близка, Я  сказала:  "ЃогинЯ,  утешьсЯ,
заблудшаЯ, но не погибшаЯ жизнь возвращаетсЯ в тело, чей дух, где бы  он  ни
был, мы собственными силами отзовем к исполнению долга".
     € Я поддерживала теплом руки слабую жизнь до тех пор, пока не  увидела,
что бледность лица начинает понемногу сменЯтьсЯ румЯнцем, а члены приходЯт в
движение, подобно  водной  глади,  тронутой  легким  ветром.  ’олько  успела
отлетевшаЯ было жизнь вновь укрепитьсЯ в теле, как юноша  сел,  словно  тот,
другой, который предстал среди ”ессалийских гор  недостойному  сыну  ЏомпеЯ,
когда ќрихто заклинаньЯми вызвала его от ‘тигийских вод;  издав  болезненный
стон, он тотчас упал бы, если бы Я не поддержала его рукой.  Ћбратив  глаза,
долгое времЯ томившиесЯ в потемках „ита, к лику сострадательной  богини,  он
едва вынес его сиЯнье и, пристыженный, еще безгласный, всем униженным  видом
взмолилсЯ о прощении  за  отступничество.  “видев  это,  богинЯ,  довольнаЯ,
выпрЯмилась во весь рост и благосклонно пообещала  ему  снисхождение  к  его
провинностЯм, которое и даровала, как только он испросил его, обретЯ  голос;
за это она потребовала впредь не совершать подобных проступков, если  только
потемки Ђхеронта ему не дороже, чем Ясный свет ее царства. ‘верх  того,  она
приказала ему в искупленье греха не  покидать  и  усердно  чтить  менЯ,  как
спасительницу  его  жизни,  и  с  радостью  в   лице   поручила   его   моим
благодетельным попеченьЯм. ‘ этими словами она стремительно исчезла в  небе,
разлив кругом того места дивный свет и благоухание драгоценнейших ароматов.
     Ђ Я осталась одна с юношей, чье тело уже совсем согрелось, и, довольнаЯ
подарком богов, видЯ, что юноша уже обрел дар речи, спросила, из каких  мест
он родом, как его имЯ и что с ним случилось, чтобы лучше понЯть, кто же  был
мне дарован. Ћн отвечал  мне:  "ЏрекраснейшаЯ  дева,  единственнаЯ  опора  и
надежда моей жизни, над Љсанфом, красивейшей рекой во ”ригии, несущей  Ясные
воды, еще видны развалины  града,  некогда  окруженного  высочайшей  стеной,
которую возвел Ќептун под звук Ђполлонойой кифары. Ќо  когда  Ярость  греков
обрекла прожорству огнЯ все, чем он  мог  напитатьсЯ,  и  высокие  башни,  с
великой затратой сил вознесенные к небу, вершинами коснулись  земли,  а  та,
что была  причиной  несчастий,  вернулась  в  оставленную  спальню  супруга,
тогда-то из города вышла на вечное изгнание толпа молодых людей. ‚ скитаниЯх
оставив за собой африканские берега и громаду, придавившую  надменную  главу
’ифеЯ, и обильные царства Ђвзонии,  они  переправились  через  жадные  волны
ђубикона и ђодана и остановились на приветливых  берегах  ‘ены;  с  теми  же
упованьЯми, с какими Љадм некогда воздвиг ”иванскую крепость,  они  основали
там город и поселились в нем на благо себе и своим потомкам. ‘ тех  пор  как
среди смертных Явилось божественное дитЯ, протекло в том  городе  двенадцать
веков и еще девЯть десЯтых от  тринадцатого  столетьЯ  -  подобно  тому  как
сейчас от четырнадцатого протекло две пЯтых -  до  того  времени,  когда  от
одних благородных родителей родилась дочь, которую  они  в  положенный  срок
благочестиво с факелами  выдали  замуж  за  служителЯ  Њарса,  полагаЯ,  что
совершают добрый поступок. Ђ тем временем между  скудных  гор,  примерно  ни
полпути  от  Љорита  до  земли  кормилицы  ђомула,  у  ’ритолема,   человека
безвестного, без имени и достатка, из нужды служившего ‘атурну и –ерере,  от
простой нимфы родилсЯ мальчик, чье имЯ, ничем не прославленное, Я  не  стану
упоминать.
     “наследовав поле и все, чем владел отец, он, однако, переменил занЯтье,
не желаЯ идти по стопам родителЯ, скрыл под обманчивой личиной грубые  нравы
и с величайшим усердием принЯлсЯ служить ћноне; благосклоннаЯ к нему  богинЯ
привела его к берегам ‘ены, где он долго жил в изобилии благ,  выдаваЯ  себЯ
за человека знатного рода и от всех знатных людей  скрываЯ  правду  о  своем
ремесле. Њежду тем в доме молодой  женщины,  чью  свадьбу  омрачил  зловещим
криком унылый филин, исполнилось дурное  предзнаменование:  жестокаЯ  смерть
похитила у нее того, кто проживи он еще немного, стал бы  моим  отцом;  юнаЯ
годами и разумом, она осталась без супруга  на  вдовьем  ложе  и  в  горьких
слезах проводила темные ночи до тех пор, пока не увидела,  правда,  не  знаю
где, чужестранца, юношу почтенного вида; а увидев его,  тотчас  воспылала  к
нему любовью, подобно „идоне при виде чужестранца ќнеЯ. € как у той памЯть о
‘ихее канула в ‹ету, так у этой - о первом муже, как  только  она  предалась
новой любви в надежде возместить утраченные радости с новым возлюбленным; но
как ни мало их оставалось, и им вскоре по вине его положила конец  печальнаЯ
смерть. Ћн, не менее прельщенный ею, чем она им, но сжигаемый  более  пылкой
страстью, немало сил положил на то, чтобы найти способ утолить свое пламЯ; и
может быть, оно не погасло бы, если бы не возымел дурных последствий  обман.
ЊолодаЯ женщина, дорожа своей  честью,  воспротивилась  его  желаньЯм  и,  в
страхе перед родными братьЯми, упорно не поддавалась натиску пылкой страсти;
как ни старалсЯ юноша, никак не мог привести дело к тому, чего так желал.
     Ћднако при помощи многочисленных ухищрений ему наконец удалось привести
в исполнение один из своих замыслов. € когда наконец он  осталсЯ  наедине  с
молодой женщиной в укромном месте,  то  оба  в  страхе  смиренными  голосами
призвали ћнону, просЯ ее освЯтить их объЯтьЯ нерасторжимыми  узами  брака  и
тайну его сохранить до тех пор, пока обстоЯтельства не дозволЯт им с должной
торжественностью открытьсЯ перед всем миром,  а  под  конец  поклЯлись  друг
другу ћноной, что никогда он не будет принадлежать другой,  а  она  другому,
если не вмешаетсЯ смерть, и скорее ‘ена потечет  вспЯть  от  морЯ,  чем  они
нарушат свою клЯтву. ћнона, находЯсь рЯдом, подала знак, что внЯла  мольбам,
и милостиво не позволила остатьсЯ бесплодными их любовным объЯтьЯм; от них и
родилсЯ Я, который досталсЯ бы лучшему отцу, если бы  Ђтропос  не  поспешила
оборвать нить его жизни; родители нарекли менЯ именем €брид, и так Я по  сей
день прозываюсь.
     Ћднако отец мой,  недостойный  такой  супруги,  следуЯ  своему  жребию,
попрал обеты и  клЯтвы,  данные  им  моей  матери.  Ђ  боги,  равнодушные  к
вероломству человека дурного, придержали до поры до времени месть и  как  бы
махнули на него рукой, будь, мол, что будет; он же обманом взЯл себе в  жены
одну свою соотечественницу. Ќо и ћнона и ѓименей,  вторично  призванные,  на
этот раз отказали в благословении; мало того, осердЯсь на  прелюбодейку-жену
и  обманщика-мужа,  ћнона  в  праведном  гневе  лишила  его  большей   части
дарованных благ, уготовила ему полное разорение, предвещаЯ гибель, и предала
проклЯтию все их потомство, продолжаЯ насылать беды  на  тех,  кто  так  или
иначе способствовал делу. Њежду тем Я достиг отрочества и  в  угоду  богине,
которой младенцем был  оставлен  на  попечение,  стал  посещать  палестры  и
пробовать силы  на  разных  поприщах;  а  ”ортуна  оказалась  ко  мне  столь
милостива, что Я прослыл и слыву опасным соперником в состЯзаниЯх.
     Ћднако благоуханный цветок развилсЯ в негодный  плод,  ибо  Я  возомнил
себЯ чуть ли не достойным славы ѓеракла и, залетев помыслами  выше,  чем  то
угодно богам, метил попасть в небожители, правЯ,  как  вы  видели,  огненной
колесницей, запрЯженной парой свирепых драконов.  Ћднако  небеса  замкнулись
предо мной,  и  обессилевшие  драконы  были  уже  на  волосок  от  крушениЯ,
неминуемо грозившего мне смертью. Ќо тут, благодарЯ вам, Я вернулсЯ к жизни,
поэтому приказывайте мне все, что сочтете нужным, ибо отныне Я  ваш,  навеки
покорный вашим желаньЯм, и чего бы вы ни потребовали от менЯ, Я все  исполню
ревностно и неукоснительно".
     ’ак он сказал и умолк, не сводЯ с менЯ глаз. Ќо Я ничего не потребовала
от возвращенного к жизни юноши, только  просила  его  обратитьсЯ  к  прежним
занЯтьЯм и все сделать длЯ того, чтобы прекрасный, уже распустившийсЯ цветок
развилсЯ в достойный плод, а кроме того, чтобы после  богини  Я  одна  стала
госпожой его помыслов, обещаЯ ему за то  все  дары,  какими  награждает  моЯ
богинЯ.
     „оведЯ до конца свою повесть, прекраснаЯ дева, по заведенному  порЯдку,
мелодичным голосом запела:
 
XXIV
 
                     Џогасит жар в своих волнах „иана, 
                     и лук ее - обидчику грозит, 
                     а месть ее ужасна и нежданна, 
                      
                     разгневавшись, богинЯ не щадит; 
                     тому примером участь Ђктеона, - 
                     он псами был затравлен и убит. 
                      
                     ‚сегдашнЯЯ защитница закона, 
                     Ђстреи справедливее она, 
                     строга, непогрешима, непреклонна. 
                      
                     Љто нрав ее сумел постичь сполна 
                     и внЯл его воздействию благому, 
                     тому несносна ложь и не нужна, 
                      
                     чего не любит - не сулит другому, 
                     и никого не обижает зрЯ, 
                     и рад служить знакомцу и чужому. 
                      
                     €, справедливость на земле творЯ, 
                     она весы и меч горе подъемлет, 
                     простых дарЯ, заносчивых корЯ. 
                      
                     Љогда же алчность злобнаЯ не дремлет - 
                     мать распрей и начало всЯких ссор - 
                     и все своим могуществом объемлет, 
                      
                     она вершит над алчностью надзор, 
                     и умерЯет та свою природу, 
                     поскольку суд неотвратим и скор; 
                      
                     € если б люди не жили в угоду 
                     и низменной и злобной силе той, 
                     они скорбей бы не знавали сроду. 
                      
                     Ќо те, кто каждодневною тщетой 
                     на беды обрекли себЯ жестоко, 
                     терзаютсЯ последнею бедой, 
                      
                     им уготованной по воле рока, 
                     и молЯт, плача и стенаЯ, ту, 
                     что с их поступков не сводила ока. 
                      
                     € суд она свершит начистоту, 
                     и гнев ћпитера огнем обрушит, 
                     караЯ злобу и неправоту. 
                      
                     Ђ кто с ней, благодатною, не дружит, 
                     пусть от нее, неумолимой, тот 
                     и месть и кару длЯ себЯ заслужит; 
                      
                     и будет всЯк, кто благостную ждет, 
                     стократ блажен, а тот, кто злобой мучим, 
                     с подобными себе в грехе умрет, 
                      
                     мир уступив и праведным и лучшим. 
 
XXV
 
     “молкла сладостнаЯ песнь нежной девы, тешившаЯ слух Ђмето так  же,  как
слух Ђргуса песнь Ђтлантова внука; в третий раз ощутив  пламЯ  в  груди,  он
отвел взглЯд от небесного лика и со вздохом подумал:
     "Ћ €нах, хоть тебе все под силу, но не проще ли было  обратить  менЯ  в
€брида, а его в Ђмето, чем заменЯть молЯщей матери девочку  €фис  мальчиком?
Ћ, как бы Я желал быть превращенным в €брида и какие мольбы вознес бы  тебе,
если бы смел надеЯтьсЯ, что сподоблюсь такой благодати!"
     Ђ  вслух  сказал,  оглЯдев  внимающих  нимф:  -  Ћ   прекраснаЯ   дева,
благородной речью и песнью последуйте примеру подруг.
     ‚идЯ, что эти  слова  обращены  к  ней,  нимфа,  облаченнаЯ  в  пурпур,
прелестно рассмеЯлась и, закинув голову, приступила к рассказу:
 
XXVI
 
     - ђазве не благоразумнее было бы мне промолчать, после того как от двух
подруг мы выслушали о подобной любви? ’ак бы  Я  и  поступила,  если  бы  не
боЯлась нарушить нами же заведенный порЯдок. Ќо раз на то пошло, расскажу  и
Я о своем, не столь жарком, как у них, любовном пламени. Ћтец  мой  родом  с
Љипра, богатого городами; происхождением и душой он благороден, но  ремеслом
простолюдин. ђыцарское достоинство он сложил с себЯ вместе с родовым могучим
щитом, где в лазурном поле изображены лучи ”еба и  зверь,  под  чьим  знаком
солнцу весело в небе; а все силы положил на  стЯжание  благ  ‘атурнии,  дабы
обогатитьсЯ. ђазбогатев, он присватал мою мать, слывшую в ту пору  по  всему
Љипру красивейшей нимфой, и брак их оказалсЯ счастлив и угоден богам:  кроме
менЯ, у них родилось много других детей, обликом подобных родителЯм.  Џокуда
Я, юнаЯ и резваЯ, подрастала, простодушно вытЯгиваЯ нити ‹ахесис, заботливаЯ
Џомона в просторных садах приметила славного мальчика,  который  родилсЯ  от
соков молодого отпрыска старинной крепкой груши и от силы солнечных лучей  у
некой нимфы; выпестовала его как рожденного среди ее нег, а так как  он  был
кроток и миролюбив, то и нарекла ему имЯ Џачифико.  ЏодрастаЯ,  он  оправдал
свое имЯ, и,  когда  достиг  возмужалости,  богинЯ  сделала  его  служителем
‚ертумна, а потом - ибо мы были ровесники - моим супругом. Ћн мне понравилсЯ
и нравитсЯ больше всех, и никто другой не заставил и не заставит менЯ о  нем
позабыть. ‹юбимаЯ им,  Я  решила  служить  Џомоне  так  же,  как  он  служит
‚ертумну, чтобы, обучившись ее ремеслу, бежать праздности; как надумала, так
и сделала, с благословениЯ богини. Џо лику „ианы она назвала менЯ Ђдионой  и
однажды, взЯв за руку, сказала: "Џойди со мной, взглЯни на  дело  моих  рук,
увидишь, на что Я не жалею трудов".
     € она подвела менЯ к вратам сада,  за  которыми  мне  открылось  немало
чудес. ‘ледуЯ по нему за богиней, Я подивилась,  в  сколь  стройном  порЯдке
содержит она угодьЯ, особенно прекрасные в  лучах  Ђполлона,  который  тогда
находилсЯ в той же части неба, что  нынче.  Ќа  глаз  сад  представилсЯ  мне
квадратным и в меру просторным; каждой стороной в  ограде  высоких  стен  он
обращен к одной из стран света, а внутри его нет  ни  одного  праздного  или
неразумно занЯтого уголка. Љругом вдоль стен бежит ровнаЯ тропа шириной  как
та, что ведет отсюда к храму. Џоверху она, уподобЯсь галереЯм дворца, крытым
каменными сводами, защищена от солнца тростником ‘иринги, а к нему  искусной
рукой привЯзаны виноградные лозы, оплетшие  его  стеблЯми  и  листьЯми,  что
выткали дочери царЯ ЊинеЯ; в раннюю пору года  лозы  благоухают  цветами,  а
позже отЯгощаютсЯ золотистыми и рдЯными гроздьЯми; побеги  их  соприкасаютсЯ
со  стеной,  а  проход  под  сводом  остаетсЯ  свободным.  ‚доль  стены  длЯ
отдохновениЯ  на  небольшом  уклоне  расставлены  изЯщные  каменные  скамьи,
которые отстоЯт от нее настолько, чтобы по ширине быть удобными длЯ  сидЯщих
и позади оставлЯть простор длЯ разнотравьЯ.
     ’ам произрастает и горЯчащаЯ сальвиЯ с белесой кустистой головкой,  над
которой простер стебли с узкими листиками розмарин;  и  в  изобилии  шалфей,
известный множеством целебных свойств;  должное  место  отведено  и  мЯте  с
душистым майораном в мелких листочках; целый угол там занЯт холодной рутой и
высокой горчицей, котораЯ враждебна носу, но отменно прочищает мозги. ‚ изо-
билии растет там тмин, змеЯсь по земле тонкими побегами, и шершавый базилик,
ароматом подражавший когдато гвоздике, и буйный  сельдерей,  которым  ѓеракл
некогда увенчал главу. € мальва, и настурции, и  укроп,  и  пахучий  анис  с
холодЯщей петрушкой. Ќо зачем перечислЯть все травы одну за другой.  ‘колько
Я могу их назвать, все там были,  и  еще  сверх  того  немало.  Ќо  слушайте
дальше: по правую руку проход надежнее защищен от жгучих лучей Ђполлона, ибо
вдоль тропы не тесно и не слишком просторно рассажены разные деревьЯ;  служа
опорой обильным лозам, они вместе с тонким тростниковым плетением,  подобным
сети, в которую обманом  уловлЯют  бегущих  зверей,  отгораживают  тропу  от
грЯдок и борозд. Ќо не бородавником и не бедой бирючиной оплетена  изгородь,
а, как вЯз плющом, сверху донизу увита густым жасмином  и  колючими  розами.
Љак Ясное небо в звездах  радует  зренье,  так  радует  его  эта  зеленеющаЯ
изгородь, усыпаннаЯ цветами; белыми и алыми розами, которых так желал ‹юций,
когда, превращенный в  осла,  утратил  людское  обличье,  и  кое-где  белыми
лилиЯми. „а и сама тропа не поросла сухим пыреем или цепким чертополохом,  а
весело пестреет цветами. ‡десь и Ќарцисс, и  оплаканный  Ђдонис,  и  ЉлитиЯ,
любимаЯ  ‘олнцем,  -  все  в  пышном  изобилии,  и  несчастный  ѓиацинт,   и
превращенный ЂЯкс, и многие другие, любезные взору, отчего всЯ  тропа  столь
многоцветна, что с ней едва ли сравнЯтсЯ  турецкие  ковры  или  пестротканые
полотна Њинервы.
     ЋбойдЯ сад кругом, как было угодно Џомоне, мы отправились в  глубь  его
по тропе, выходЯщей из середины одной из четырех сторон; тропа эта  во  всем
подобна описанной, только та с одного боку ограждена стеной, а эта с обоих -
цветами. Џо ней мы вышли на  прекрасную  лужайку,  по  величине  соразмерную
саду, от середины которой отходили еще три такие же тропы, выводЯщие  каждаЯ
к середине одной из сторон  сада.  Ќо  Я  прежде  обратила  взглЯд  вверх  и
увидела, что сверху  лужайка,  как  и  тропы,  закрыта  от  солнца  и  видом
напоминает растЯнутый на поле боЯ шатер.
     ќтим и всем прочим виденным Я не могла нахвалитьсЯ; но когда Я опустила
взглЯд ниже, то увидела диво, достойное еще большей  хвалы,  из-за  которого
чуть  не  позабыла  обо  всем  остальном.   Џосреди   лужайки   располагалсЯ
многоводный фонтан из белого резного  мрамора  с  множеством  отделений,  по
желанию Џомоны то обильных, то скудных водой. ‘труЯ била из тонкой трубки  к
небу и опадала в источник с нежным журчаньем, а когда надо, через  маленькие
отверстиЯ разбрызгивалась далеко по траве и тем самым,  неприметно  снаружи,
орошала весь дивный сад, как объЯснила мне и показала сама Џомона.  „олго  Я
любовалась фонтаном, но наконец богинЯ через маленькую калитку вывела менЯ в
ту часть сада, что не  защищена  от  солнца,  и  оттуда  Я  увидела,  какого
свойства деревьЯ произрастают в саду, ибо их кроны прежде скрывала  от  менЯ
благодатнаЯ тень. ‚се четырехугольное пространство занимали  деревьЯ  разной
породы; а их ветви так изгибались над подвЯзанными к стволам лозам, что  все
вместе ЯвлЯло подобие зубчатых стен, над которыми высЯтсЯ башни с бойницами.
     ‚ одном углу Я увидела старинные стволы  Ѓавкиды  и  ”илемона,  в  чьих
вершинах будто бы различались сморщенные плоды пальм,  в  другом  высокую  с
вечнозеленой листвой все еще гордую „афну,  в  третьем  -  дерево,  вершиной
достигшее неба, в чей ствол обратилсЯ юноша Љипарис; в четвертом -  критскую
ель,  скорее  приЯтную  глазу,  чем  полезную  шишками.  ‘ередину   занимали
апельсиновые  деревьЯ,  отЯгощенные  разом  цветами,  зелеными  и   золотыми
плодами; между ними, с большими промежутками, виднелись деревьЯ,  в  которые
обратилась горестнаЯ ”иллида, ожидавшаЯ „емофонта, там  и  сЯм  росли  фиги,
чьих плодов поджидал ворон,  и  приветливые  каштаны  с  одетыми  в  твердую
скорлупу плодами, любимыми Ђмарилис, а посредине полЯны высилсЯ дуб, ростом,
может быть, не ниже того, что свЯтотатственно срубил безумный  ќрисихтон,  -
прекраснейший из. дубов, щедро дающий тень раскидистыми  ветвЯми,  покрытыми
молодой листвой и завЯзЯми - веселым предвестьем обильного потомства.  Ќо  и
почва под деревьЯми не пустовала:  разные  злаки,  посеЯнные  во  вспаханные
борозды, уже начали, наливаЯсь, желтеть. €з этой  части  сада  Я  перешла  в
противоположную, тоже окаймленную деревьЯми. ’ам в  одном  из  углов  Џомона
показала мне обремененную плодами старую грушу, от чьего отпрыска  произошел
мой муж, в другом углу - бледную оливу,  любезнейшую  Џалладе,  ветвистую  и
многолиственную, сулЯщую богатый урожай. ‚ третьем  углу  -  расхолаживающий
орех, чьи плоды задают немало трудов;  в  четвертом  -  величественный  вЯз,
увитый дружественным плющом и виноградными лозами, а между ними  в  изобилии
сливы с колючими ветками, отрадные глазу белыми цветами и  зеленой  листвой.
’ам же виднелись густые заросли орешника, а ближе к обильным водой канавкам,
питаемым от фонтана, Я увидела несчастных сестер ”аэтона, слезную  „риопу  и
плакучую иву. Ђ если бы скорбный €далаго  и  впрЯмь  обратилсЯ  в  сосну,  Я
сказала бы, что и его вижу посреди полЯны, засеЯнной  по  порЯдку  дремотным
маком, легкой фасолью, слепой чечевицей и круглым горохом  с  уже  высохшими
стручками.
     ’ретью часть сада окаймлЯли гранаты, среди которых  Я  увидела  сначала
плакучее дерево превращенной Њирры, запЯтнавшей себЯ грешной любовью,  потом
корни, ствол и плоды дерева, в которое превратились  вавилонские  любовники,
все в цветах и плодах. Ђ на грЯдках под  деревьЯми  сидели  разлатые  кочаны
капусты, и буйный салат, и толстобокаЯ свекла, и едкий огуречник,  и  тонкий
латук, и много других овощей. ‚ последней части сада росли ладанные деревьЯ,
в которые солнце обратило ‹евкотою, и кизил, не так  давно  внимавший  пенью
ЋрфеЯ, и мирты, любезные нашей богине, и  благороднаЯ  вишнЯ,  и  худороднаЯ
рЯбина, и землЯничное дерево с пышной листвой,  и  высокий  бук,  и  бледный
самшит,  и  другие  деревьЯ  -  всех  не  назвать,  а  на  земле  под   ними
расположились луковицы в  сотне  одежек  и  головастый  порей;  и  дольчатый
чеснок, а кроме того, длинные дыни, и желтые  тыквы,  и  круглые  арбузы,  и
пупырчатые огурцы, и лиловые баклажаны, и разное другое, что тешило  взглЯд.
„аже то немногое, что названо, Я насилу упомнила  после  того,  как  не  раз
повидала, но не будь мои глаза  правдивым  свидетелем  всех  этих  красот  и
дивного устройства сада,  кто  бы  поверил  мне  на  слово?  Ћднако  к  чему
многоречиво описывать каждую мелочь? ‚ашему воображению достанет и того, что
Я уже рассказала.  ЋбойдЯ  со  мной  сад  и  восхвалив  свои  труды,  Џомона
вопросила, по душе ли мне увиденное, и Я ответила  ей  чистосердечно.  Џотом
она усадила менЯ подле себЯ на мЯгкие травы и  показала,  какие  части  сада
полезны различным деревьЯм и какие надо оберегать от ќвра, а какие от  ЃореЯ
или Ђвстра и куда должно открывать беспрепЯтственный доступ ‡ефиру;  глубоко
ли вскапывать землю под молодые деревца, сажать ли растениЯ  с  корнЯми  или
без корней да при какой луне, как потом  за  ними  ухаживать,  и  зачем  вЯз
сочетать с лозами, и в какое времЯ их прививать. ЋбъЯснила и когда древесные
почки под нежной корой усыновившего их дерева набираютсЯ сил. Ђ  после  того
открыла, как сделать, чтобы на сливах рождалсЯ миндаль, чтобы крепкие  груши
и всЯкие прочие деревьЯ вскармливали чуждых питомцев; рассказала, как кривым
ножом подрезать буйные отпрыски растений и как их подвЯзывать, в какое времЯ
орошать жаждущие влаги грЯдки и семена,  какие  травы  выпалывать,  а  каким
оставлЯть простор, как сады замыкать и от кого охранЯть и как управлЯтьсЯ  с
взращенным урожаем. Љаждое ее слово было длЯ менЯ драгоценно, и  Я  прилежно
внимала, стараЯсь все удержать в памЯти. Џотом вместе с Џомоной Я  предалась
новым трудам в благодатном саду, и если порой нас  одолевала  усталость  или
полдневный зной, мы присаживались отдохнуть на мЯгкой  траве,  слушаЯ  пение
птиц, а то за беседой не замечали,  как  проходило  времЯ,  бесполезное  длЯ
трудов. €ной раз Џомона услаждала менЯ рассказами, говорЯ: "Ћ юнаЯ дева, кою
Я ценю как самое себЯ, ты, конечно, видЯ молодой сад и мое гладкое лицо  без
морщин, думаешь, что Я летами юна, но нет,  Я  древнЯЯ  годами  богинЯ;  мой
прекрасный облик Я похвальным образом сохранила благодарЯ трудам, однако мне
хотелось бы поведать тебе о более чудных делах. џ рождена в первые  века,  и
отрочество мое прошло среди первых людей, которые не знали во кне  нужды,  а
почему, сейчас услышишь. ЊоЯ  мать  произвела  менЯ  на  свет,  когда  царил
золотой  век  и  ‘атурн  правил  людьми   по   законам   правды,   так   что
благоденствовал каждый  населенный  край.  ‡емлЯ  тогда  больше  изобиловала
богатствами, чем людьми и сама без понуждениЯ давала пропитание  девственным
народам, ибо ветвистые дубы родили тогда столько  желудей,  что  одни  могли
прокормить  голодных.  ‚  те  времена  живущие  на  земле  радостно  славили
свЯщенную рощу „одоны и за приносимую ею великую пользу. ‚ ту пору охотники,
добыв зверЯ, съедали его, кое-как сварив мЯсо или обжарив на костре, и сырые
корни  диких  растений  почитали  благословенной  пищей.  Ќи  одна  река  не
отказывала в сладчайших водах своим народам: ѓанг,  текущий  среди  любезных
песков, откуда  начинает  путь  солнце,  отрадно  утолЯл  жажду  прозрачными
струЯми, и за то же был любезен  жителЯм  того  краЯ  €нд.  полезный  своими
водами. Ќифат светлыми водами укрощал жажду  обитателей  Ђрмении,  блаженные
’игр и …вфрат услаждали персов, и египетский Ќил семью рукавами орошал сухие
земли  и  серебристыми  струЯми  увлажнЯл  пересохшее  горло  жаждущих.  Љто
усомнитсЯ в том, что и ’анаис под  холодным  небом  был  тем  же  дорог  его
народам, если таковые там обретались. € в царства  „анаЯ  и  многих  других,
омытые Ђхелоем, Ђлфеем, €нахом и Џенеем, еще не породившим упрЯмую деву,  за
той же надобностью стекалось немало людей. € Љсанф с  ‘имоентом,  в  которых
еще не отражались возведенные Ќептуном стены, в ту пору были любезнее людЯм,
поселившимсЯ на их берегах, чем потом, когда они заливали ахейское пламЯ.  €
ђубикон, которому в будущем суждено  было  предоставить  себЯ  длЯ  дерзкого
перехода –езарю, и того  же  –езарЯ  ожидавшаЯ  Ђлъбула,  еще  до  того  как
получила от царЯ новое имЯ и принЯла почести от всего покоренного мира, если
и не были заселены людьми, то зверЯм давали напитьсЯ из своих волн. € бурный
„унай, вздымавшийсЯ от растопленных снегов, и €зар поили  радостные  народы,
ныне ставшие врагами их вод, и так же поступал с лигурийцами ќридан.
     Џовсюду  ”етида  оказывала  милости  своими  благодатными  водами,   не
возбуждаЯ пороков.  Ђ  люди,  чьим  телам  был  не  страшен  суровый  холод,
покрывались мохнатыми шкурами львов и других зверей; они еще не ведали и  не
ценили  пурпурной  крови  моллюска,  красЯщей  шерсть;  не  стригли  овец  и
разводили их ради молока, а не  ради  шерсти.  ‚ысокие  сосны  давали  овцам
благодатную тень в зной и укрывали от бури, густые травы  служили  им  ложем
длЯ сна, и каждаЯ по примеру других  зверей  не  иначе  как  ради  потомства
предавалась похотливым желаньЯм.
     ‚ те времена никто не нуждалсЯ в моих трудах, ибо  люди  ограничивались
потребностЯми естества. Ќо ‡емлЯ, уготовлЯЯ себе беды, низвергла  ‘атурна  и
призвала править ћпитера, чьи законы были  менее  строги,  а  век  не  столь
счастлив. –ерера, рожденнаЯ ћпитером, впрЯгла  в  свои  колесницы  драконов,
дотоле не касавшихсЯ  вспаханной  под  желтеющий  злак  борозды,  и  на  них
объехала мир; после того девственную землю, обреченную терпеть  все  тЯготы,
распахал ‘атурн гнутым плугом, она принЯла в себЯ семЯ, а за труды с  лихвой
воздала колосЯщимсЯ злаком. Ќо когда от –ереры Явилось неведомое до той поры
изобилие, люди перестали быть неприхотливыми в пище.  Ђ  за  –ерерой  пришел
‚акх, родившийсЯ от испепеленной ‘емелы, бог, особо чтимый фиванцами; в свои
юные годы он обошел разные краЯ и осыпал дарами Ќаксос и •иос, Ќису и  ќлею,
горы ”алерн и ‚езувий и другие места; и обычаи его распространились до самой
€ндгш. Њир, уже наполнившийсЯ людьми, он научил на разный  лад  пользоватьсЯ
его дарами, придал ароматы и крепость различных прЯностей своим напиткам,  и
всюду, где мог, постаралсЯ лишить силы и без того уж немощную  ”етиду.  ‹юди
изобрели  тысЯчу  способов  новыми  Яствами  угождать   ненасытному   чреву:
превращенные в дельфинов спутники Ђкета, и „ирцеЯ, дочь надменного  Ќина,  и
неразумнаЯ Ќаида с  робкими  юношами  наполнили  собою  водные  глуби.  ‹ен,
взросший в полЯх  и  уготовивший  силки  птицам,  ломаный  в  горах  камень,
обожженнаЯ глина с обработанными смолами  дали  кров,  заменивший  древесную
сень. Њинерва, прежде не слишком опекавшаЯ людей, довольных тем, что  имели,
обучила их тонкостЯм своего ремесла, показала, как собранную шерсть спрЯдать
в тонкую нить, как из нитей делать ткани, более  пригодные  длЯ  одежд,  чем
дикие  шкуры.  Џознакомила  с  травами,  пестреющими  в  полЯх,  и   научила
окрашивать ими шерсть в разные цвета; меж людей нашлись такие,  что  жадными
руками украли тех червЯчков, которые выпрЯдают более  драгоценную  нить.  „о
той поры Љупидон, еще не умеЯ летать на слабых крылах, кормилсЯ  материнской
грудью; но вот он подрос, окреп и полетел, куда вздумаетсЯ, по  всему  миру,
грозЯ и ранЯ своими  стрелами.  Џотом  ЯвилсЯ  ‘арданапал,  показавший,  как
украшать покои, ѓай Џенсилий устроил бани; и еще много изобрели люди такого,
что проторило путь спесивым гигантам  и  сотворившему  зло  ‹икаону  и  всем
другим;  отчего  случилось  так,  что  землЯ,  прежде   не   знавшаЯ   вкуса
человеческой крови, напиталась ею после ”легрейскон битвы. Ћт всех этих дел,
от бога, которого люди стали чтить себе на беду, родились  потопы  и  разные
превращениЯ  людей,  и  зло  укрепилось  в  людских  помыслах;   в   этот-то
разнузданный век и Явилась нужда во мне, вот отчего Я радею  о  моих  садах,
как ты могла видеть".
     ‚сем  этим  речам  Я  внимала  с  должной  верой  и   своими   ответами
подтверждала их правдивость. Ќо после того,  как  за  такими  или  подобными
рассуждениЯми усталость проходила, мы со свежими  силами  снова  брались  за
труды, так чтобы ни один миг необратимого времени не прошел впустую.  ‚месте
с Џомоной или одна Я  обходила  сад,  открываЯ  воду,  подрезаЯ  разросшиесЯ
ветки, закреплЯЯ отвЯзавшиесЯ, и вот  однажды,  после  того  как  Я  срезала
кривым ножом липшие миртовые ветки и сплела из них венок, мне внезапно,  как
некогда Џомоне ‚ертумн в чужом обличье, предстала в собственном  обличье  та
богинЯ, о которой мы сегоднЯ ведем разговор;  она  Явилась  во  всем  блеске
своей божественности и. мне, изумленной, рекла голосом, не похожим на  голос
смертных: "Ћ дева, неужто  ты,  чьЯ  замечательнаЯ  красота  достойна  наших
царств, доживешь до холодной старости, не изведав нашего пламени?"
     Ћт таких непривычных речей Я оробела и,  опасаЯсь  худшего,  задрожала,
как гибкий камыш под порывом ветра, нож выпал у менЯ из рук, и сама  Я  едва
устоЯла на ногах. Ќо как  ни  велик  был  испуг,  Я  пала  на  колени  между
вспаханными бороздами и сказала: "„а будет надо мной твоЯ волЯ".
     ’огда она с радостным ликом подступила ко мне, Я было подумала, что она
менЯ поцелует, но она только вдохнула мне что-то неведомое в уста; и  тотчас
Я почувствовала, как изнутри всЯ занЯлась и запылала огнем,  подобно  соломе
на полЯх ѓаргана, когда крестьЯнин подносит к ней зажженный факел.
     Ђ когда свЯтаЯ богинЯ скрылась, менЯ объЯл еще  больший  страх,  однако
тут подоспела моЯ Џомона и, ободрив менЯ, пожелала, чтобы это пламЯ исторгла
наружу красота какого-нибудь юноши; впрочем, по неопытности в этих  делах  Я
не понЯла, о чем она говорит. Ќо вот однажды, когда мы вместе обходили  сад,
мне предстал юноша замечательной красоты, чей подбородок был  гладко  выбрит
искусной рукой. …го волосы, золотЯсь, в  дивном  порЯдке  ниспадали  ему  на
плечи, а разноцветные одежды сиЯли золотом и драгоценными камнЯми;  в  таком
убранстве, подобно женщине,  осоловевшей  от  излишней  пищи,  разнузданный,
несвЯзно бормоча что-то и сквернословЯ, он растЯнулсЯ на траве в  прохладной
тени. Ћн мне понравилсЯ, но наружностью своей, а не повадками, от которых  Я
решила его отучить; однако мне это удалось  не  скоро,  так  что  не  раз  Я
проклЯла себЯ за столь скверный выбор. Љогда  бы  Я  могла  подавить  жгучее
влечение, Я бы так и сделала, но пламЯ уже пылало во  мне  так  сильно,  что
только  разгоралось  от  ветерка,  который  хотел  его  погасить.  ’огда  Я,
побежденнаЯ любовью, решила  упорствовать  в  начатом  деле;  иной  раз  мне
удавалось то томным взором, то иными способами зажечь его тем  же  желанием,
какое сжигало менЯ, но до менЯ ему не было дела, и он с усердием  предавалсЯ
одним своим непотребствам.
     Љак Я его ни преследовала, это было все едино,  что  пытатьсЯ  сдвинуть
скалу, и, наконец, Я совсем отчаЯлась; но вот однажды, когда  солнце  стоЯло
так же высоко, как сейчас, Я нашла его в том свЯщенном храме, где мы недавно
были, и решила прЯмо ему открытьсЯ, чтобы услышать, каков окончательный  его
ответ, ибо Я твердо вознамерилась силой подавить в себе желаньЯ, если он  не
захочет к ним склонитьсЯ. Ќо длЯ начала Я  придумала  обратитьсЯ  к  нему  с
другими словами, чтобы Язык мой не заплеталсЯ, когда Я дойду до тех речей, к
которым робела приступить;  Я  позвала  юношу,  усадила  его  подле  себЯ  и
сказала:
     "ћноша, твой возраст, убранство и вид внушили мне желание  узнать,  кто
ты, откуда и каково твое имЯ, соблаговоли же правдивым ответом  утолить  мое
любопытство".
     Ћн взглЯнул на менЯ и ответил:
     "Ќимфа, твои слова немало менЯ дивЯт, неужто ты ничего не  слыхала  обо
мне на Љипре, где мы оба живем и где  все  менЯ  знают;  но  если  тебе  это
неведомо, Я отвечу ради твоей красоты.  ‡най  же,  что  имЯ  мое  „ионей,  и
приготовьсЯ услышать обо мне такое, чего ты прежде не слыхивала: Я, сын двух
богов, рожден ими смертным, и оттого скорблю; если бы Я мог на них,  как  на
смертных, выместить свою досаду, Я бы не преминул это сделать".
     Ћн хотел продолжать речь, но Я его перебила, спросив, кто же эти  боги,
на что он ответил:
     "Љто они и как менЯ породили, ты сейчас услышишь.  Ћтец  мой  ‚акх,  во
всем мире славный за одержанные в €ндии победы; когда однажды в  ”ивах,  где
ему поклонЯютсЯ с особой страстью, праздновались его торжества, он ЯвилсЯ  в
своем храме под звук литавр, хриплых рожков и звенЯщих  кимвалов  и  увенчал
себе, как положено, лоб рогами; тут, влекомаЯ драконами, подоспела –ерера со
своими богатствами и умножила  пышность  свЯщенного  празднества.  Ћна  была
прекрасна собой, а искусством еще больше усилила свою красоту, а  значит,  и
праздничное веселье. ествуЯ в окружении свиты, она приглЯнулась моему отцу,
и он с жгучим желаньем стал вожделеть ее объЯтий. Ђ после того как в  шумных
играх и прочих забавах раскрылись души как смертных,  так  и  богини,  ‚акх,
видЯ, что благоприЯтный миг настал,  благосклонно  обнЯл  несопротивлЯвшуюсЯ
богиню и увлек ее за собой туда, где, надо думать, вкусил  желанной  отрады;
от них родилсЯ Я, все блага унаследовав от родителей, кроме того, о  котором
уже сказал".
     Ћн замолчал, и Я продолжила:
     "ћноша, твоЯ красота заслуживает бессмертиЯ, и если ты будешь  угождать
моим желаниЯм, Я сделаю тебЯ таким же бессмертным, как и твои  родители.  Ќе
удивлЯйсЯ этим словам, ибо моЯ власть простираетсЯ дальше, чем  сулит  Язык.
,’ы давно мне по сердцу, и если ты проницателен не меньше других, то, должно
быть, сам это заметил: итак, если желаешь снискать  обещанный  дар,  угождай
моим желаниЯм. ’ебе это, конечно, не будет в тЯгость, напротив,  ты  сочтешь
это за особую милость, ибо к …лене в ‘парте  не  сваталось  столько  знатных
людей, и к Ђталанте, проворной в  беге,  и  к  другим  столь  же  знаменитым
женщинам, сколько  ко  мне,  а  Я  из  тысЯчи  юношей  одного  тебЯ  выбрала
единственным господином моей души".
     ‚ыслушав мою речь, он перестал чванитьсЯ и смиренно сказал:
     "џ к твоим услугам, готовый исполнить все, что прикажешь; твой любезный
взор проник в мое сердце и навеки свЯзал менЯ с твоими желаньЯми".
     ’акие слова мне пришлись по сердцу; со временем  Я  показала  ему,  как
лоза, п вЯзы, и всЯкое другое дерево после цветениЯ, заботЯсь лишь о плодах,
довольствуютсЯ одной  листвой  и  как  прекрасна  „афна,  всегда  в  зеленом
убранстве, после чего он уподобилсЯ  им  одеждой,  избавившись  от  ненужных
украшений. Ђ когда узнал от менЯ про то, что растениЯ порой отвергают  влагу
и, дабы не оказались затопленными их корни, в меру просЯт воды,  отрексЯ  от
излишней сонливости и предпочел  ей  здоровое  бодрствование;  тогда,  чтобы
возбудить в нем еще большее усердие, Я повела его за собой в сады. €, как  Я
желала, приучив его  к  трезвости  и  порЯдку,  теперь  живу  в  совершенном
довольстве; поэтому никто не должен дивитьсЯ тому, что Я чту дарами  богиню,
котораЯ радела об исполнении моих замыслов, и ревностно посещаю ее храмы".
     € нимфа умолкла. Ђ через промежуток, меньший, чем от того  мига,  когда
занимаетсЯ зарЯ, до того, когда вершины гор окрашивают первые лучи Ђполлона,
за речью последовала песнь. Џередохнув, она начала так:
 
XXVII
 
                       Џомона, и светла и плодовита, 
                       бежит от ледЯных Џелигнских вод, 
                       и щит от непогоды ей защита; 
                        
                       и, если надо, прыть она уймет 
                       рогов бесцеремонного ‹иэЯ, 
                       когда он слишком Яро их пригнет. 
                        
                       …й то по нраву, что жена ЏелеЯ 
                       длЯ утоленьЯ жажды нам дарит 
                       и что мы пьем, нимало не пьЯнеЯ. 
                        
                       …два ”етида свой ЯвлЯет вид - 
                       и колесницу ‚акхову пантера 
                       униженно с пути ее влачит; 
                        
                       и, - нету убедительней примера! - 
                       влекомаЯ упрЯжкой быстрых змей, 
                       свернет с ее дороги и –ерера. 
                        
                       € даже та не прекословит ей, 
                       что, в свет Явившись из отцовой боли, 
                       в быке нашла покой своих страстей. 
                        
                       € нить прЯдет Њинерва поневоле 
                       не длЯ житейских низменных потреб, 
                       а как ее благоугодно воле. 
                        
                       € ей и непонЯтен, и нелеп, 
                       и странен образ жизни Џалемона - 
                       пример ничтожных и пустых судеб. 
                        
                       Ћна - податель всЯкого закона 
                       и людЯм удлинит, коль надо, шаг, 
                       иль сократит, коль спешка нерезонна. 
                        
                       € Ярости она всегдашний враг 
                       и мудрецу в поступках полагает 
                       и главное предвидеть и пустЯк. 
                        
                       € верными ей не пренебрегает, 
                       и помощь предлагает им сама, 
                       а прочим - с меньшим жаром помогает; 
                        
                       сокровища, обширные весьма, 
                       она раздаст, когда того захочет, 
                       и, щедро отворЯЯ закрома, 
                        
                       в садах своих заботливо хлопочет, 
                       лелеЯ их не длЯ одной себЯ; 
                       и всЯкого к благому делу прочит, 
                        
                       всевышнего ћпитера любЯ. 
 
XXVIII
 
     Џокуда юнаЯ нимфа, ведЯ долгую речь, воскрешала в памЯти прошлое, Ђмето
украдкой созерцал обнаженные прелести дев. Ќа одну взглЯнет  -  и  возомнит,
будто нет ей равных, на другую переведет глаза - вмиг эту  восславит,  а  ту
осудит; на третью засмотритсЯ - тотчас решит, что  обе  первые  уступают  ей
красотой. € так про каждую; а созерцаЯ их вместе,  ни  у  одной  не  находил
ничего, что умалЯло бы ее прелесть, и чем  дальше,  тем  больше  затруднЯлсЯ
сказать, кто же из них красивее. Ђ между тем, пока он любовалсЯ ими, томимый
жгучим желаньем, ему ЯвлЯлись разные образы. ’о он воображал себЯ в объЯтьЯх
одной, то сам мысленно обвивал нежную шею другой, то будто впивалсЯ  в  уста
третьей, ощущаЯ сладостную слюну; и, приоткрыв рот, хватал им,  увы,  пустой
воздух. ’о, объЯтый трепетом, дерзостно замышлЯл хотЯ бы одной поведать свои
желаньЯ. € хоть не решалсЯ их высказать, не знаЯ, с какого конца приступить,
все же, вообразив, будто тут же на зеленой траве ему удалось речами склонить
к себе одну из прекрасных нимф, от весельЯ разгорЯчилсЯ  так,  что  покрылсЯ
потом; закрасневшись Ярче  обычного,  он  лицом  выдавал,  какое  его  томит
беспокойство, а лукавым взглЯдом - в какой миг ощущает  блаженство.  —то  ни
говорила нимфа, он все пропускал мимо ушей, ибо мысленно всеми силами влексЯ
к нежным рукам и белоснежной груди, позабыв  обо  всем  на  свете.  Ќо  пока
верным воображением он блуждал между сокрытых прелестей нимф, чего  ни  одна
из них не замечала, внимаЯ подруге, пение  смолкло,  и  одна  из  прекрасных
вернула его к Яви, просЯ передать другой бремЯ повествованьЯ. ЏридЯ  в  себЯ
от ее  голоса,  Ђмето  вздрогнул,  подобно  Ђхиллу,  когда  тот  пробудилсЯ,
перенесенный матерью в новые краЯ;  чуть  смутившись,  оглЯделсЯ  и  повелел
начинать нимфе в белом. …два на нее пал выбор, не мешкаЯ, она приступила:
 
XXIX
 
     - ‚ ‘ицилии, соседствующей с ќоловой ‹ипарой - известной всем  кузницей
–иклопов, близ того места, где, до поры сокрытые матерью,  Явились  на  свет
Џалики, находитсЯ местность, откуда произошел мой отец. Ћднажды,  побывав  в
городе, омываемом ‘арно, и посетив  в  нем  храмы,  где  больше  поклонЯютсЯ
обманам ЊеркуриЯ, чем покровительнице ‚енере, на обратном пути  он  случайно
оказалсЯ у подножиЯ плодородной горы ѓарган, посвЯщенной  –ерере,  свЯтейшей
богине; там он увидел девушку, чьи родичи по некой причине сделались врагами
‘атурнии и, гонимые, укрылись в пещерах горы, не дерзаЯ выйти  под  открытое
небо. ‚ алых одеждах, затканных белыми лилиЯми, девушка приглЯнулась отцу; и
он тогда только оставил тучные  нивы,  когда,  сочетавшись  с  ней  брачными
узами, получил право увезти ее с собой в ‘ицилию. ’ам он породил менЯ и моих
сестер, всего по числу дочерей Џиэра; и все мы так  удались  красотой,  что,
любуЯсь нами, он чуть не навлек на себЯ гнев ‹атоны,  хотЯ  провинность  его
была куда меньше той, за которую лишилась детей фиванскаЯ ЌиобеЯ. Ќо  не  во
грех будь сказано - от вас, как от самой себЯ, мне не надо таить правды, - Я
превосходила красотой каждую из сестер, и менЯ,  любимую  дочь,  отец  нарек
Ђкримонией; отроческие годы Я провела не праздно, но и не все времЯ  корпела
за прЯлкой: менЯ обучали разным наукам, и труды мои увенчались успехом.
     Ђ когда с годами вырос мой разум, Я узнала, что отец мой попал в  беду,
подвергшись злобным гонениЯм неблагодарной черни; наслышаннаЯ о том,  что  в
прошлом от того же пострадало немало людей, Я испугалась. €,  чтобы  отвести
от отца опасность, а на случай нужды укрепить его дух, Я в смиренных мольбах
испросила у  богини  Ѓеллоны,  матери  могучего  Њарса,  заступничества  длЯ
дорогого отца, которого Я любила и люблю не меньше, чем он менЯ, а  Я  знаю,
что всегда была  любимейшей  из  его  дочерей.  ЃогинЯ  столь  милосердно  и
благосклонно внЯла моим просьбам, что Я дала обет  служить  ей;  с  тех  пор
воздаю ей особые почести, к ней простираю мольбы и ее заступничества  ищу  в
нужде.
     естнадцать раз Я видела созревшие  нивы  и  столько  же  раз  отведала
сладкого молодого вина, когда мой отец выдал менЯ замуж  за  юношу,  который
собой был незавиден и наружностью мне не пара; как и Я, сицилиец  родом,  он
увез менЯ в чужие краЯ, разлучив с милой матерью и добрыми  сестрами.  ‚след
за ним Я взошла на корабль и  под  парусом,  туго  надутым  ќвром,  покинула
’ирренские берега; миновав алчных псов, терзающих  ‘циллу,  мы  прошли  мимо
древнего холма, который ќней насыпал над останками Џалинура, потом мимо мыса
Њинервы; оставили по левую  руку  Љаприйский  остров  и  плодородные  склоны
‘орренто, за ними  ‘табийские  скалы  и  гордую  былым  величьем  Џомпею  и,
наконец, ‚езувий, подражающий огненной ќтне.  ЊинуЯ  Џартенопейские  берега,
бросили взглЯд на Џоццуоли, древние Љумы и теплые воды Ѓайи; по правую  руку
оставили холм над прахом ќолида Њизена, а  по  левую  Џиттакузские  острова,
увидели устье Яростного ‚олтурна, вливающего в море мутные от песка воды,  и
те места, где обрела вечный покой мамка ќнеЯ. ‘о  страхом  прошли  мы  вдоль
берегов, не разведанных спутниками  “лисса,  проплыли  Ђлфейскую  гавань,  и
стены, по преданию, возведенные џнусом,  и  те,  что  не  взЯл  божественный
–езарь, отойдЯ быстрым маршем к €лерде. €, наконец, после долгих скитаний  в
волнах мы завершили нелегкий путь в приветливых гаванЯх ’ибра,  у  свЯщенной
Џалатинской твердыни; там латинские нимфы  принЯли  менЯ  в  свое  общество,
правда, не без великой зависти, ибо, на взглЯд всЯкого, кто  менЯ  видел,  Я
всех превзошла красотой и тем  стЯжала  величайшую  славу.  ‚скоре  во  всем
‹ациуме менЯ называли красавицей-лигурийкой, и в недолгое  времЯ  молва  обо
мне разнеслась вдоль всего побережьЯ.  ‚  том  городе  держал  свой  престол
первосвЯщенник наших богов - со всех концов света стекались к  нему  знатные
люди, и не было на земле уголка, откуда не  прибывали  бы  к  нему  именитые
посланники; длЯ всех них Я стала как бы второй приманкой,  а  длЯ  некоторых
первой. Љаждый, кто хоть раз увидел  менЯ,  в  восторге  медлил  уезжать  от
лицезрениЯ моей  красоты  и  расточал  мне  хвалы,  без  надежды  уЯзвленный
неведомыми  мне  любовными  стрелами;  но  Я  под  их  взглЯдами  оставалась
равнодушна, как мраморное изваЯние; и, не предвидЯ себе опасности,  дорожила
ими не больше, чем Ђнаксарета, еще не превращеннаЯ в камень томЯщимсЯ по ней
€фисом, а правду сказать, в душе над ними смеЯлась. Љак часто милые подруги,
упрекаЯ менЯ, говорили:
     "Ћ ЂкримониЯ, ты тверже скалы,  неподатливее  идейских  дубов;  что  за
упорство мешает тебе, твердокаменной, хоть однажды поддатьсЯ любви? „умаешь,
она минует тебЯ оттого, что ты превзошла красотой всех нимф по обоим берегам
быстрого ’ибра? Љак бы не так. ’воЯ красота больше всЯкой  иной  влечетсЯ  к
тому, чего ты бежишь; безобразию и правда пристало бежать того,  в  чем  ему
отказала судьба. Ђ ты всем одарена вдоволь,  только  любовью  обделена.  ’ак
прими же добрый совет, не  отвергай  благ,  не  то  прогневишь  божественную
‚енеру: ведь она тем нестерпимее  жжет  грудь,  чем  упорней  сопротивление.
‡ачем бросать вызов богам? ђазве сам ћпитер не  был  объЯт  ее  пламенем?  €
светозарного всеведущего Ђполлона целебные травы разве спасли  от  любовного
жара? „а что говорить, сама богинЯ, дарительница любви, воспламенЯлась своим
огнем; попросту говорЯ, весь сонм небожителей познал жар любви, от  которого
нет спасениЯ смертным. ѓеракл, совладавший с тЯготами земных трудов, не  раз
был влюблен; ЊедеЯ, дочь ‘олнца, могучими  заклинаньЯми  не  могла  избавить
себЯ от любви, да и  никто  другой.  Ћдна  ты  против  стольких  обладателей
красоты и божественной власти вздумала жить на свой лад; ты не Џаллада и  не
„иана, им одним, по причинам, о коих  не  нам  рассуждать,  пристало  бежать
любви. ’ак полюби же, о ЂкримониЯ, пока есть  времЯ,  ты  хороша  собой,  ты
молода, ты знатна, не упускай сроков любви. Џомни, как текучие  реки  уносЯт
воды к морю и никогда не возвращаютсЯ вспЯть, так часы уносЯт с  собою  дни,
дни - годы, а годы - молодость, за которой нас ждет два равно жалких  конца:
либо смерть, либо дрЯхлаЯ старость; какой бы из них ни выпал тебе  на  долю,
ты восскорбишь о  том,  что  не  познала  любви.  Џоложим,  ты  доживешь  до
старости, но какова ты будешь? Ќеужто кто-нибудь  тобой  прельститсЯ,  когда
гладкие щеки увЯнут, сиЯющий румЯнец поблекнет, а  годы  выбелЯт  золотистые
волосы. „а вздумай ты тогда ими прельщать, тебЯ отвергнут, и поделом.  Љакой
поре любовь пристала больше, чем юной; все в мире идет чем дальше, тем хуже;
золотой век ‘атурна миновал безвозвратно; серебрЯный век ћпитера был все  же
лучше, чем заступивший медный; но и тот, каким дурным ни  прослыл,  не  был,
однако, так низок, как наш глинЯный, пришедший вслед за железным.
     “потреби же необратимо текущее времЯ так, чтобы в  старости  не  корить
себЯ за молодость, прожитую зазрЯ; и, прежде чем не раз оплакать  утраченные
годы, посвЯти их желанной любви. € не мешкай, не то придет пора,  когда  длЯ
любви не останетсЯ  места  и  будет  поздно  наверстывать  то,  чего  нельзЯ
наверстать.  ‚се  приметили,  как  пламенно  взирал  на  тебЯ  сын  ћпитера,
венчанный правитель богатых  металлами  богемских  земель,  достойный  любви
всЯкой богини. Ќо, положим, его  не  красЯт  преклонные  лета;  так  ведь  и
правитель галлов, носЯщих тогу, увидев тебЯ, восславил твою красоту,  и,  не
будь ты к нему столь жестока, он с  радостным  ликом  открыл  бы  тебе  свое
сердце; чем он тебе не пара, тем разве, что слишком знатен.  Ђ  тот  владыка
богатых народов Њинервы, населЯющих Љимврию,  сколько  красноречивых  похвал
расточал он твоей красоте; сколько раз искал твоих взглЯдов,  диких,  как  у
лесного зверЯ; пожелай ты, он стал бы тебе достойным  возлюбленным.  Ќо  что
попусту утруждать себЯ, перечислЯЯ их всех одного за другим, когда ты  лучше
нас знаешь, сколько и каких людей  добивалось  твоей  любви  и  кто  был  ее
достоин. „а кроме того, на это не хватило бы и целого днЯ.
     —тоб никого не упустить, скажем попросту, что сколько  со  всего  света
сюда наезжает  людей,  стольких  ты  покорила,  и  все  разными  ухищрениЯми
пытались тебЯ зажечь, но всем им было суждено увезти  домой  славу  о  твоей
неприступности, равной  твоей  красоте.  „аже  жрецы,  хранители  свЯщенного
алтарЯ величайшего и всеблагого ћпитера Љапитолийского,  отличенные  красной
шапкой,  бессильные  отвратить  целомудренный  взор  от   твоих   прелестей,
восхвалЯли тебЯ и домогались взаимности. ‘мЯгчи же  суровость,  выбери  себе
одного из тех, кто заклинал тебЯ Њарсом, Џалладой, ћноной и древней Љибелой,
не  то  Љупидон  в  праведном  гневе  уЯзвит  тебЯ,   как   ”еба,   стрелой,
воспламенЯющей любовью к тому, кто не достоин твоей красоты".
     Ќо эти справедливые речи  отскакивали  от  менЯ,  как  сухой  горох  от
твердого мрамора, как ни жадно Я им внимала; все увещеваньЯ были на ветер  и
не вызывали у менЯ ничего, кроме  насмешки;  в  душе  Я  тщеславилась  своим
упорством, по-прежнему безучастнаЯ к любым  мольбам.  Ќо  свЯтейшаЯ  ‚енера,
сокрытаЯ от моих глаз, не осталась глуха к речам  подруг  и,  узнав  о  моей
непочтительности, в гневе уготовила кару; не желаЯ сносить  поруганиЯ  своей
божественной власти, которой  Я  еще  не  познала,  она  зажгла  менЯ  своим
пламенем, как Я вам сейчас о том расскажу.
     Њуж мой увез менЯ с берегов ’ибра,  и  мы  тем  же  путем  вернулись  в
‘ицилию; и вот однажды, в торжественный день, Я отправилась в храм той самой
богини, о которой мы здесь говорим и чьей власти Я дотоле не знала; в  храме
устроен  был  дивный  праздник,  и  Я,  придЯ  туда  в  нарЯдном  убранстве,
расположилась  среди  прочих  сицилийских  нимф;  украдкой  оглЯдевшись,   Я
заметила, что ни одна из них не может тЯгатьсЯ со мной красотой; а  то,  что
произошло затем, подтвердило мою правоту. …два Я  поднЯла  лицо,  как  толпы
прекрасных юношей повернулись ко мне и стали мной любоватьсЯ. Ћ, сколько дев
проклЯли миг моего прихода, в душе несправедливо обвинЯЯ менЯ в том,  что  Я
присвоила себе их возлюбленных! ђечи одних  юношей  достигали  моего  слуха,
речи других Я угадывала по  движеньЯм  и  взглЯдам;  и  все  в  один  голос,
пораженные,  твердили  мне  похвалы.  ЊенЯ  это  немало  обрадовало,   и   Я
постаралась  горделивой  осанкой   придать   своему   облику   еще   большую
привлекательность, ибо искусство усиливает красоту и тех, кто хорош собой от
природы. ѓлаза мои были потуплены, но, вскидываЯ их, Я видела,  как  у  всех
тут же менЯетсЯ выраженье лица; и вскоре взглЯды  входЯщих  в  храм  не  так
усердно обращались к алтарю, как взглЯды юношей и дам - к моему лицу.
     ‘реди прочих самые пылкие взглЯды бросал на менЯ некий юноша,  приЯтный
собой, хотЯ видом пастух, грубый сердцем, по имени Ђпатен  (впоследствии  из
расспросов Я узнала, что он в теснейшем родстве с  прекрасной  нимфой,  моей
спутницей, чью повесть вы сейчас слышали). ‚есь тот день он  не  отходил  от
менЯ ни на шаг и, с кем бы и куда бы Я ни пошла, всюду следовал за  мной  по
пЯтам. Ќе страшась сумрака ночи, он  перед  домом  пел  мне  хвалы  приЯтным
голосом на разные лады и не однажды  разгонЯл  объЯвший  менЯ  сладкий  сон;
всеми способами он старалсЯ выказать мне, как Я  ему  нравлюсь,  и,  в  свою
очередь, старалсЯ понравитьсЯ мне. Ќо все его усилиЯ были  напрасны,  ибо  Я
оставалась верна своему  обычаю  и  по-прежнему  служила  Ѓеллоне,  не  знаЯ
‚енеры; терзаньЯ его задевали менЯ не больше, чем легкие  дуновеньЯ  ќола  -
скалистые  вершины  ќматийского  крЯжа;  Я  упрекала  его  в  ничтожестве  и
корыстолюбии и много раз твердила, что ему больше пристало пахать землю, чем
домогатьсЯ моей любви. Џотом Я узнала, что он  прежде  ни  разу  не  испытал
любовного пламени, и теперь оно так жгло его, что он лишилсЯ покоЯ; видЯ мое
упорство, от жалости к себе, он однажды, когда мы вместе  находились  в  том
храме, смиренно пред алтарем вознес ‚енере такие мольбы:
     "Ћ свЯтейшаЯ богинЯ, матерь  пылкой  любви,  сколько  дано  нам  узнать
блага, все оно имеет началом тебЯ; если Я, невежественный юноша,  новичок  в
деле любви, достоин тебе  служить,  преклони  сострадательный  слух  к  моим
молитвам, окажи мне заступничество, а если Я недостоин того, чего добиваюсь,
сбрось менЯ без промедленьЯ с твоих  алтарей.  ЂкримониЯ,  прекраснейшаЯ  во
всей ‘ицилии нимфа, отрадой своих глаз зажгла во мне твой  свЯщенный  огонь;
но, знаЯ, как Я горю, она презрела не только мои мученьЯ, но,  надменнаЯ,  и
твою власть. ‘корбЯ о своих невзгодах и радеЯ о твоем величии, Я молю  тебЯ,
если стрелы твои наделены той силой, что укрощала богов и  смертных,  пронзи
ее; пусть она воспылает ко мне тем пламенем, каким Я пылаю: отомсти разом за
твою и мою обиду, ради новообращенного стоит свершить столь благое  дело.  Ћ
всевышнЯЯ богинЯ, Я прошу длЯ себЯ, не длЯ другого,  но  если  Я  недостоин,
пусть другому будет дано презреть ее пламень и тем отомстить  за  менЯ,  чей
пламень она презрела".
     Њольбы  его  тронули  небо;  в  знак  этого  дрогнули  алтари  и  гулом
отозвались своды, что Я, насмехавшаЯсЯ над его словами, Ясно  увидела.  …два
он умолк, как богинЯ, растроганнаЯ, не  замедлила  обратить  слова  в  дела:
свет, какого Я отроду не видела, разлилсЯ над алтарем и укрыл  менЯ  пеленой
так, что Я никого не различала кругом, и только голоса,  бормотавшие  глухие
угрозы, не смолкали вокруг менЯ, а Я к  ним  прислушивалась,  как  боЯзливаЯ
овечка под замком в овчарне прислушиваетсЯ к рычанью волков или  как  робкий
заЯц,  притаившись  в  кустах,  слушает  заливистый  лай  собак,   не   смеЯ
пошевельнутьсЯ. Ќо вскоре, согрев менЯ своими лучами, богинЯ отверзла уста и
певучий голос изрек:
     "Ћ дева, долго бежавшаЯ наших стрел, недостойнаЯ наших  милостей,  твоЯ
красота укрощает мой  гнев  и  надменности  твоей  испрашивает  милосердного
снисхожденьЯ; забудем же о твоей вине, хоть она и требует кары, не  меньшей,
чем та, что поразила несчастную Ђнаксарету; мы  желаем,  чтобы  сердце  твое
раскрылось навстречу нам и чтобы ты с любовью навеки принЯла в него молЯщего
юношу, готового отрешитьсЯ от своего невежества".
     ‘лова эти, поначалу приободрив менЯ,  под  конец  ужаснули;  душа  моЯ,
трепеща, уподобилась несчастному ”аэтону, когда перед ним  возникло  грозное
чудище, высланное с земли сразитьсЯ с Ћрионом, отчего, выпустив поводьЯ,  он
пустил наудачу вольных коней. Ќо, увидев, что кара медлит, чуть  осмелев,  Я
взмолилась:
     "Ћ богинЯ, не гневайсЯ на менЯ, верни менЯ родителЯм  невредимой,  ибо,
клЯнусь тебе издавна чтимой Ѓеллоной, Я закаЯлась противитьсЯ твоей воле".
     ’ак Я сказала  и  только  успела  смолкнуть,  как,  подобно  несчастной
„риопе, вдруг ощутившей, как ее тело охватываетсЯ  тонкой  древесной  корой,
почувствовала, как мое тело от  макушки  до  пЯт  охватывают  лижущие  Языки
пламени; содрогнувшись, Я ждала уже, что сейчас обращусь  в  пепел,  подобно
фиванской ‘емеле, узревшей ћпитера в  божественном  блеске,  но  тут  пламЯ,
оставив тело, проникло в душу, и, утешеннаЯ богиней,  Я  почувствовала  себЯ
вне опасности. ‘иЯнье померкло,  Я  снова  очнулась  среди  подруг,  но  уже
влюбленнаЯ, и моим жадно ищущим глазам ЯвилсЯ  желанный  юноша,  чьи  мольбы
призвали ко мне любовное пламЯ. Ћн  мне  тотчас  понравилсЯ,  и  Я  полюбила
слышать звук его шагов за собой всюду, куда бы  Я  ни  ступала;  от  прежней
дикости не осталось следа в моей груди и глазах, готовых любить  его  больше
всего на свете. Ђ очень скоро Ђпатен, пожелай  он,  мог  бы  сам  отвергнуть
менЯ, как раньше Я его отвергала. Ќичто не тешило моих глаз больше, чем  он,
и радовать его стало длЯ менЯ первейшей заботой; невежества, которое  Я  так
порицала, вскоре не осталось в нем и помину.  €з  грубого  пастуха  он  стал
просвещенным юношей, из корыстного великодушным, и в предприЯтьЯх  отважным,
из ничтожного щедрым и  любезным  всем  людЯм,  так  что  его,  и  без  того
благородного, в скором времени можно было почесть  благороднейшим.  ‡атратив
немало трудов, Я возвысила его до моей красоты и теперь  дорожу  им  превыше
всего. ‚от  таким  образом  менЯ,  долго  остававшуюсЯ  холодной,  благодарЯ
Ђпатену, преобразила богинЯ, котораЯ так возрадовала и радует мою душу,  что
Я воскурЯю ей фимиам и вечно буду чтить наравне с Ѓеллоной.
     € вслед за тем нимфа запела такие стихи:
 
XXX
 
                    Ћт Ќота, чье горЯчее дыханье 
                    на нас дожди, и грЯзь, и тучи шлет, 
                    и от ЃореЯ злого, чье метанье 
                     
                    заковывает в лед поверхность вод, 
                    от ќвра заревого иль другого, 
                    кто мЯгким иль неистовым слывет, 
                     
                    от ЂхелоЯ, божества речного, 
                    безумного не мене, чем Ћрест, 
                    любивший ЏирифоЯ, как родного, 
                     
                    от всЯких бурь, какие в мир окрест 
                    шлет Џосейдон, от Ѓахусовой страсти, 
                    которую столь восхвалЯл Ђцест, 
                     
                    и от огнЯ, который в злобной пасти 
                    ’ифей рождает, и от труса тож, 
                    когда подземный пленник жаждет власти 
                     
                    и, корчась, повергает горы в дрожь - 
                    ото всего нас оградит Ѓеллона, 
                    едва к ней под начало попадешь. 
                     
                    Ћна пойдет войной и на Џлутона, 
                    столь жаждущего человечьих душ, 
                    как жаждал восхитительного лона 
                     
                    он Џерсефоны, раненный к тому ж 
                    Ђмуром, заглЯнувшим ненароком 
                    на дно ‘ицилии, где тьма и глушь. 
                     
                    € как Ѓеллона неусыпным оком 
                    достойных охранЯла в оны дни, 
                    так служит им до днесь с великим проком. 
                     
                    € все, кто ей привержены, - они 
                    в своем великодушье безупречны, 
                    и щедрость их деЯниЯм сродни; 
                     
                    и столь спокойны и добросердечны, 
                    что - отвернись ”ортуна - все равно 
                    не унывают, но и не беспечны. 
                     
                    € как притом грустить им не дано, 
                    так ложным благом не возвеселЯтсЯ - 
                    и то и это равно им смешно; 
                     
                    и красотой пустою не прельстЯтсЯ, 
                    чрезмерно не заботЯсь о мирском, 
                    сильны во всем, за что решили взЯтьсЯ, 
                     
                    €, утвердив нас на пути прЯмом, 
                    дарит Ѓеллона неба постиженье, 
                    и светлолика, и Ясна умом; 
                     
                    и в небеса, коль мы свое сраженье 
                    с пороками не устаем вести, 
                    дабы наш дух избегнул пораженьЯ, 
                     
                    уводит нас бессмертье обрести. 
 
XXXI
 
     …два  нимфа  приступила  к  рассказу,  Ђмето  вернулсЯ   к   прерванным
размышлениЯм, хотЯ и умерил,  насколько  мог,  пыл  желаний.  Ћтогнав  прочь
суетные надежды, которым не дано было  воплотитьсЯ,  он  обратил  сладостные
помыслы к действительности. € так про себЯ рассудил:
     "Ћ всеблагие боги, что с того, что эти прекрасные дамы любЯт не менЯ, а
других, зато Я с ними здесь, куда  желали  бы  попасть  многие  достойнейшие
менЯ; мне дарована особаЯ милость - услаждать  томный  взор  их  красой.  Ћ,
сколько бы сыскалось таких, кто о лучшем и не мечтает:  разве  мало  владеть
тем, чем Я в неведении здесь владею. Љого же, как  не  возлюбленную  ‹ию,  Я
возблагодарю за столь  великую  милость.  ‘ам  троЯнский  Џарис  не  мог  бы
похвастатьсЯ тем, что созерцал большую красоту. Ћ боги, будьте  свидетелЯми;
как ни трудно поверить в то, что Я утверждаю, это сущаЯ правда. Ћн в глубине
темной €дейской долины видел трех богинь, а Я здесь, в Ясном свете днЯ  вижу
семерых, из которых ни  одна  красотой  не  уступит  богине.  Џоистине  одно
преимущество у него было: он узрел их нагими, так что ни  одна  прелесть  не
осталась сокрытой. Ќо как же царскому сыну не иметь хоть одного преимущества
перед простым охотником. „а и какой  мне  прок  от  их  наготы?  Ћна  только
разожгла бы во мне и без того жестокий огонь, ведь  Я  и  при  виде  их  лиц
томлюсь душой, насилу  обуздываЯ  недозволенное  вожделение.  Ћ,  какое  это
должно быть зрелище, как бы Я им упилсЯ, будь мне это  дозволено!  Ќо,  увы,
мне нельзЯ видеть больше, чем всем другим; впрочем, нимфы не  виноваты,  это
одежды в сговоре против  менЯ,  а  сами  красавицы  беспрепЯтственно  ЯвлЯют
взорам все, что не скрыто одеждой. € все же насколько судьба  милостивей  ко
мне, чем к несчастному Ђктеону; того покарала „иана,  помешав  разболтать  о
том, что он подсмотрел, а мне никем не возбранЯетсЯ в любое  времЯ  поведать
милым друзьЯм об изведанном благе.
     Ќо, увы, рано радоватьсЯ. џ не счастливее Ђктеона, разве  что  менЯ  не
растерзают собаки: ведь если Я о том расскажу, кто мне поверит.  Љто  заочно
может поверить в то, чему Я воочию едва смею верить?  ‚прочем,  это  не  мое
дело, главное, что Я-то их вижу и, рассказав, не солгу; значит, моЯ  радость
не омрачитсЯ: про себЯ Я буду знать, что особой милостью  допущен  лицезреть
то, чего не видел никто из смертных. Ђ раз так, то пускай, кто хочет, верит,
а кто не хочет, не верит, мне это безразлично".
     ‚  таких  раздумьЯх  он  то  посматривал   на   прекрасных   нимф,   то
прислушивалсЯ к рассказу, а потом, снова погружаЯсь в сомнениЯ, говорил:
     "Ќо захоти Я поведать об их прелестЯх, где Я сумею найти слова? ‚едь  и
божественным Языком трудно выразить то, что Я вижу. Ћ, благословен будет тот
день, когда мне впервые предстала ‹иЯ! ќто она, и только она виновница того,
что мне открылось столь прекрасное зрелище; более  чем  счастлив  сей  день:
если бы Я надеЯлсЯ, что от моих просьб будет толк,  Я  молил  бы,  чтобы  он
длилсЯ вечно. Ћ, как блаженны, тысЯчу раз блаженны те, кого они  любЯт  и  о
ком вспоминают, исповедуЯсь в своей любви нежными голосами!"
     Џотом, взглЯнув на  небо  сквозь  осенЯющие  нимф  ветви  деревьев,  он
примечал,  где  находитсЯ  солнце,  по  тенЯм,  коротким  или  удлинившимсЯ,
определЯл, близко ли времЯ, когда спадет зной, и, горюЯ, что солнце  слишком
быстро гонит блистающую колесницу, про себЯ молил:
     "Ћ  преславный  Ђполлон,  твои  жаркие  лучи   одарили   менЯ   великим
блаженством, так умерь же свой бег, не гони вперед, не отнимай того, что сам
даровал. ‡адержись хоть на миг, взглЯни сюда, на этих прекрасных:  все  они,
как одна, заслуживают любви не меньше, чем „афна, Љлимена, ‹евкотоЯ,  ЉлитиЯ
и любаЯ другаЯ из пленивших тебЯ. Ђ если ты уже обжегсЯ любовным пламенем  и
боишьсЯ на них, робких, взглЯнуть, пусть эти деревьЯ  прикроют  их  от  тебЯ
своей тенью; раз тебЯ не удержит их красота, пусть удержит тебЯ  жалость  ко
мне. ‚ообрази, будто грех ’иеста снова совершен  на  той  стороне  ‡емли,  и
останьсЯ там, где ты есть, пошли долгую ночь тем, кто тебЯ не ведает и кто в
тебе, говорЯт, не знает нужды; даруй  долгий  срок  нежным  речам,  растЯни,
насколько возможно, мою отраду".
     ’ак он завершил мольбы, и почти в тот же миг нимфа окончила свою песнь.
Ћторвавшись от сладостных мыслей, он приЯтным голосом обратилсЯ  к  нимфе  в
пунцовых  одеждах,  просЯ  ее  поведать  о  любви,  в  свой  черед;  смеЯсь,
зарумЯнившись от смущеньЯ, она откинула рассыпавшиесЯ от зноЯ прЯди,  частью
скрепленные на темени, частью вьющиесЯ по белоснежным  плечам,  и,  сохранЯЯ
пленительную осанку, Ясным голосом начала:
 
XXXII
 
     - ‘казать по правде, о нимфы, не будь  Я  дочерью  своих  родителей,  Я
сочла бы, что умалчивать о них честней, чем: рассказывать, ибо одного из них
можно назвать недостойным славы, а другую - достойной бесславиЯ, если  и  не
за нее самое, то за ее  родных;  не  лучшаЯ  молва  шла  и  об  их  предках,
возросших в пороках и не стЯжавших любви из-за того, что один из них  когтил
бедных, а другой  льстивым  Языком  высасывал  из  них  кровь.  ЌепричастнаЯ
плутнЯм родителей, Я все равно известна всем как их дочь, поэтому, не  боЯсь
исповедью увеличить свою известность, Я начну с того, с чего и вы начали.  ‚
Ђхайе, прекраснейшей части ѓреции,  есть  гора,  у  подножьЯ  которой  течет
небольшаЯ речушка: скудеЯ летней порой, она разливаетсЯ  в  дождливое  времЯ
года; по берегам ее с давних пор живут сельские сатиры  и  нимфы  тех  мест.
‘реди них, простых нравами, и поЯвились на свет  те,  от  кого  впоследствии
произошел мой отец; подобно Ђмфиону, звуком кифары  воздвигшему  из  твердых
камней ”иванские стены, они своими руками из камней воздвигли немало высоких
стен. Ќо хотЯ ”ортуна,  вслепую  оделЯЯ  мирскими  благами,  приумножила  их
состоЯние вопреки достоинствам, они вскоре  забросили  скромное,  но  верное
ремесло и всецело отдались плутнЯм ЊеркуриЯ: видит бог, им  больше  пристали
орудиЯ ‘атурнова ремесла. ‘лава об их роскоши разнеслась  далеко  по  свету,
столь же  внезапнаЯ,  сколь  и  бреннаЯ;  из  черни  они  сделались  знатью,
возомнили о себе и нажитыми богатствами, подобно гигантам,  низвергнутым  на
”легрейских полЯх, вздумали дерзко тЯгатьсЯ с  небом,  но  боги  до  времени
затаили возмездие, в праведном гневе уготованное им за грехи, и  скрыли  его
от глаз, которым суждено было вскоре навеки сомкнутьсЯ. “вы, стоит ли  длить
рассказ о собственных бедах! Ћтец мой  по  старинному  мосту  перешел  через
скудные воды и достиг мест, где жила моЯ мать; родители  ее,  нарушив  меру,
указанную Ђматунтой, умели металлом добывать металл  и,  купаЯсь  в  золоте,
носили на алом поЯсе посеребренное  изображение  двурогой  ”ебеи.  Ќа  их-то
деньги, которых было без счету, и позарилсЯ  мой  отец  и,  не  погнушавшись
презренным ремеслом родителей, ввел их дочь супругой к себе в дом; там у них
родилась Я и выросла среди неусыпных забот; отрочество мое было простодушным
- никто не досаждал мне науками, и  Я  не  ведала  никаких  богов.  Ќо  годы
прибавлЯлись, а с ними и  моЯ  красота,  и  Я  всей  душой  возжелала  мужа,
надеЯсь, что боги предназначили менЯ достойному  юноше,  видом  и  возрастом
подобному мне; однако люди рЯдЯт одно, а боги  судЯт  другое.  ЊоЯ  красота,
которую Я так усердно холила, досталась в обладание старику,  хоть  и  очень
богатому; но как ни горевала Я, вслух роптать не посмела. ‚есь век он зналсЯ
с людьми вроде тех, про кого Я рассказала, и, прожив лет больше,  чем  волос
на его голове, совсем одрЯхлел. —его стоит хотЯ бы его  голова  с  седыми  и
редкими  волосками,  обрюзгшее,  рЯбое  лицо,  морщинистый   лоб,   косматаЯ
ощетиненнаЯ борода,  колючаЯ,  как  иглы  дикобраза.  Ќо  что  в  нем  всего
отвратительней, так это глаза: красные, вечно слезЯщиесЯ, глубоко  засевшие,
и насупленные брови торчком. ѓубы у него отвислые, как  у  долгоухого  осла,
бескровные и тусклые, а зубы  за  ними  кривые,  изъеденные,  желтые,  точно
ржавые, прогнившие и  щербатые;  тощаЯ  шеЯ  костлЯваЯ  и  жилистаЯ,  голова
трЯсетсЯ, а за ней и дрЯблаЯ кожа. € всему этому самым обидным  образом  под
стать  хилые  руки,  чахлаЯ  грудь,  заскорузлые  ладони,  тщедушное   тело.
‘крюченный, он ковылЯет, вечно уставЯсь в землю, котораЯ,  должно  быть,  не
чает поскорее его принЯть, благо, рассудка он давно  уж  лишилсЯ.  ‚от  кому
судил менЯ рок и кто радостно принЯл менЯ в своем доме; там Я с ним и  живу,
и нередко в безмолвии ночи, котораЯ, как  бы  ни  отдалилсЯ  ”еб  со  своими
лучами, никогда мне не кажетсЯ краткой, он на мЯгком ложе заключает  менЯ  в
объЯтьЯ и отвратительной тЯжестью гнетет белоснежную шею.  Џотом,  смердЯщим
ртом обслюнЯвив мне губы, трЯсущимисЯ руками ощупывает нежные  округлости  и
шарит по всему моему злосчастному  телу  и  хрипло  нашептывает  мне  в  ухо
льстивые речи; холодный как лед, он  мнит  распалить  менЯ  своими  ласками,
когда сам подле менЯ распалЯетсЯ одним желанием,  но  не  убогой  плотью.  Ћ
нимфы, посочувствуйте моему горю! ’ак промает менЯ чуть не до света,  а  под
утро тщитсЯ возделать сады ‚енеры, ветхим плугом  пытаЯсь  взрыхлить  почву,
жаждущую благодатного семени, - напрасный труд; поводив негодным от старости
лемехом - подобно плакучей иве, помахивающей  заостренной  вершиной,  -  сам
убеждаетсЯ, что им не вспахать целины. Ћбессилев, отдохнет и  опЯть  беретсЯ
за дело, собравшись с духом, и так и эдак силитсЯ исполнить то, что  ему  не
под силу; и всю ночь крутитсЯ и докучает мне постыдными  ласками,  не  даваЯ
покоЯ. …го иссохшей, голове хватает краткой дремоты, и  вот,  бессонный,  он
пускаетсЯ в долгие рассужденьЯ, а Я против воли бодрствую вместе с  ним.  ’о
возьметсЯ рассказывать о временах своей юности и как его одного  хватало  на
многих женщин, то начнет вспоминать любовные похождениЯ и подвиги, а то  еще
доберетсЯ до небожителей и как только ни поносит и ни срамит их за измены, а
заодно и всех смертных, кто хоть раз попрал свЯщенный  обет  супружества;  и
какие и сколько бед случалось от этого,  -  все  расскажет  и  ни  одной  не
пропустит. Ђ то разразитсЯ целой речью, стоит мне только  подумать,  что  он
засыпает:
     "Ћ юнаЯ женщина, твое счастье, что милосердные боги судили тебЯ мне,  а
не какому-нибудь юнцу. “ менЯ в доме тебе не  досаждает  свекровь,  ты  одна
всему дому хозЯйка и мне  госпожа;  тебе  незачем  боЯтьсЯ  соперниц,  Я  не
скуплюсь длЯ тебЯ на нарЯды и на все, что тебе по душе. ’ы одна мне отрада и
утешение в жизни, нет у менЯ  другой  радости,  как  покоить  тебЯ  в  своих
объЯтиЯх и чувствовать твои уста близ своих. Ћкажись ты в руках юнца, что бы
тебе досталось? “ молодых на уме не одна, а сто возлюбленных, кому же из них
и перепадет меньше любви, как не той, что всегда под боком. “ них жены часто
одни дрожат по ночам в холодной постели, пока они как безумные  гонЯютсЯ  за
другими; а Я при тебе безотлучно. „а и на что мне другаЯ? Ѓоже менЯ упаси на
кого-нибудь тебЯ променЯть".
     Ќаслушаюсь Я этих речей и, не взвидев белого  света  от  смрадного  его
дыханьЯ, велю ему замолчать и" спать, но что толку. ‘тоит  мне  перелечь  от
него на другой бок, как он, изловчившись, обхватит менЯ дрЯхлой рукой  и  не
пускает, а то щуплым тельцем перекинетсЯ через менЯ - Я от него, он за мной.
Ѓывает, на рассвете только отвЯжетсЯ и заснет; но и тогда громким храпом  не
дает мне сомкнуть глаз; отчаЯвшись, Я  молю  богов  поскорей  послать  день,
чтобы, избавившись от него, где-нибудь в другом месте найти покой. Ћт  таких
ласк, как мой старик ни старалсЯ исполнить долг, Я было совсем извелась.  Ќо
мне дали полезный совет - принести обеты ‚енере, и Я решилась излить ей, как
самой сострадательной из богинь, свое горе и испросить у  нее  какого-нибудь
средства облегчить себе муку; как задумала, так и сделала. €з своих краев  Я
пришла в ее храм неподалеку отсюда, с должным благоговением  предстала  пред
ее алтарем и взмолилась:
     "Ћ сострадательнаЯ ‚енера, о свЯтаЯ богинЯ, чьи  алтари  Я  с  любовью,
чту, преклони милосердный слух к моим пенЯм. џ молодаЯ, как видишь, цветущаЯ
женщина, не утешеннаЯ старым мужем,  боюсь,  не  растрачу  ли  Я  понапрасну
лучшие годы, без отрады дожив до  холодной  старости.  €  если  моЯ  красота
заслуживает того, чтобы ты причла менЯ к своим подданным, войди в мою грудь,
ибо  жажду  тебЯ  всем  сердцем;  дай  ощутить  твой  жар,  безмерно   всеми
превозносимый, к какому-нибудь юноше,  с  которым  можно  было  бы  радостно
вознаградить себЯ за все безотрадные ночи".
     Ќе окончив моленьЯ, Я внезапно не то уснула и во сне узрела то,  о  чем
сейчас расскажу, не то наЯву перенеслась туда, где мне было дано это узреть:
но  вдруг  Я  увидела  себЯ  в  блестЯщей  колеснице,   запрЯженной   белыми
горлинками, высоко над землей; глЯнув  вниз,  Я  только  и  успела  заметить
небольшое пространство холмистой земли  и  лентой  извившиесЯ  воды.  ‚скоре
далеко позади остались приветливые €талийские царства и высокие горы  ќпира.
Џотом отвратительные горы ќматии, за которыми  мне  открылись  воды  ‰емена,
ключ „ирцеи и Ћгигийские горы, потом древние стены, воздвигшиесЯ сами  собой
под звук Ђмфионовой лиры.  €,  наконец,  передо  мной  возникли  приветливые
очертаниЯ Љиферона - туда и доставили  менЯ  белые  птицы.  Ќе  могу  твердо
сказать,  пылала  гора  или  нет,  но  зренье  убеждало  менЯ  в  том,   что
отказывались признать чувства; с опаской ступив на свЯщенную землю, Я взошла
на вершину  и  увидела  кругом  среди  пламени,  доступного  только  зренью,
миртовые рощи, покрывшие всю гору  так  же,  как  Ћссу  и  Џиндар  покрывают
дубравы.
     џ пошла наугад, не знаЯ дороги и не ведаЯ, что менЯ  ждет,  точь-в-точь
как ќней по берегу Ђфрики, и вскоре увидела среди миртов богиню,  к  которой
взывала; Явившись в божественном  облике;  она  наполнила  менЯ  изумлением,
какого мне не довелось испытать. Ќаготу ее лишь  чуть  прикрывала  тончайшаЯ
пурпурнаЯ ткань, двойной складкой спадавшаЯ с левого плеча; лик ее сиЯл Ярче
солнца; прекрасные золотые волосы струились по белоснежным плечам,  а  глаза
излучали невиданный свет. ‘тану ли Я описывать красоту ее уст, ослепительной
шеи, мраморно-белой груди и всего остального, когда это выше моих сил, да  и
найди Я в себе силы описать ее, кто  мне  поверит!  €  хотЯ  от  древних  мы
слышали, что Џракситель правдиво изваЯл ее в мраморе, изваЯние это,  как  ни
прекрасно, не может сравнитьсЯ с богиней, какой ее увидела Я. ‘реди смертных
хвалу ей можно воздать лишь таким сравнением:  любаЯ  прекраснейшаЯ  из  нас
рЯдом с ней покажетсЯ безобразной. ‘озерцаЯ ее, Я не  дивилась  влюбленности
Њарса и порицала безумную отвагу Ђдониса,  сына  Љинира,  в  единоборстве  с
вепрем, и постигла вожделенье богов, когда они узрели ее в хитроумных  сетЯх
‚улкана, и еще многое пронеслось у менЯ в голове.
     Ќо вот богинЯ приблизилась, и Я, преклонив колена средь зеленых кустов,
робким голосом повторила ей свою просьбу; ‚ыслушав менЯ и подойдЯ  вплотную,
она велела мне встать с колен и рекла:
     "‘ледуй за мной, и твои упованьЯ исполнЯтсЯ". џ последовала за  ней,  и
вскоре среди зеленой листвы  моему  зренью  предстал  ее  единственный  сын;
восхищеннаЯ его красотой, Я увидела, что он всем обликом подобен  матери,  с
той разницей, что он бог, а она богинЯ. Ќе раз мне пришла на памЯть  ЏсихеЯ,
счастливаЯ и несчастнаЯ разом: счастливаЯ таким  супругом  и  несчастнаЯ  от
утраты его, но стократ счастливейшаЯ оттого,  что  вновь  обрела  его  волей
ћпитера. Ќаладив крепкий лук, он положил его подле колчана, а  сам,  разведЯ
огонь, куда жарче земного, с ловкостью, неведомой  смертным,  из  чистейшего
золота стал выковывать стрелы, калить их в прозрачном ручье и, укрепив таким
образом, вкладывать в лежащий рЯдом пустой колчан. Њои глаза никак не  могли
насытитьсЯ его созерцаньем, тем более что все в нем было открыто длЯ  взора,
кроме того, что прикрывали драгоценные крыльЯ.  Ћ,  какое  было  бы  счастье
изведать его объЯтьЯ, думала Я, вспоминаЯ о безобразном старце,  доставшемсЯ
мне в мужьЯ. Ќо богинЯ велела мне взглЯнуть  на  ручей,  закалЯвший  стрелы.
Џослушно обернувшись, Я увидела, как прекрасны и прозрачны  его  серебристые
струи; рожденный в недрах земли, не сЯкнущий от жаркого солнца, он был виден
до самого Ясного,  не  замутненного  илом  дна.  Ќи  овечка,  ни  птица,  ни
пробегающий зверь  не  возмутили  его  чистоты;  с  обеих  сторон  осененный
зелеными и пунцовыми миртами, он, казалось мне, превзошел красотой даже тот,
в котором отражалсЯ Ќарцисс. Џри виде ручьЯ мне, ничуть не  томимой  жаждой,
захотелось испить его вод и погрузить в их прохладу свое жаркое тело.
     Ќо пока Я, склонившись над гладью, вглЯдывалась в свое отражение,  юный
бог взмахнул Ярко  блещущими  золотыми  крылами,  с  полным  колчаном  стрел
отлетел прочь и в мгновение -  еще  более  краткое,  чем  то,  что  успевает
протечь, пока солнце, скрывшись за горизонт, ЯвитсЯ антиподам, -  он  достиг
наших жилищ. Ќе в силах проникнуть далее взглЯдом, Я обратила его к  богине:
она, меж тем истомленнаЯ зноем, совлекла сквозные покровы, ступила в светлый
ручей и до горла погрузилась в  его  прохладные  струи;  мне  она  приказала
раздетьсЯ и последовать за ней. ’ак Я и сделала; ручей обступил менЯ со всех
сторон, но тела наши виднелись в воде так  же  Ясно,  как  сучок  в  стекле.
Ѓожественными руками –итереЯ обвила мою нежную шею,  и  Я  изведала  поцелуи
бессмертных; тотчас Я восхвалила себЯ за то,  что  внЯла  благому  совету  и
почти утешилась за все слезы, пролитые с докучным мужем,  а  вслед  за  тем,
освежившись в водах ручьЯ, Я сказала:
     "Ћ богинЯ, если возможно, открой мне, куда улетел твой любезный  сын  с
полным колчаном стрел".
     Ѓожественным голосом она отвечала:
     "Њы, услышав мольбы, сжалились над твоей бедой и послали за юношей, чьЯ
любовь послужит тебе утешением в жизни; ты увидишь, как  он  тотчас  ЯвитсЯ,
готовый тебе угождать".
     Ћбрадовавшись, Я, как могла, со всем усердием возблагодарила богиню. Њы
еще были в ручье, когда мой слух вновь  поразили  удары  свЯщенного  молота,
кующего любовные стрелы; понЯв, что Ђмур возвратилсЯ, Я догадалась,  что  за
ним ЯвилсЯ и тот, кому суждено пленить мои взоры. ѓорЯ нетерпением  увидеть,
каков мой суженый, Я вскинула голову и оглЯделась; среди  зеленой  листвы  Я
узрела бледного и робкого с  виду  юношу,  который  медленно  приближалсЯ  к
свЯщенным водам ручьЯ. Ћн мне сразу понравилсЯ, и его облик  запечатлелсЯ  в
моей душе; однако, устыдившись того, что он видит  менЯ  нагой,  Я  залилась
румЯнцем. Ђ он, едва увидев менЯ, изменилсЯ в лице и от удивлениЯ замер.  Џо
знаку богини  мы  взЯли  на  берегу  одежды  и,  отойдЯ  от  ручьЯ,  избрали
поблизости небольшую ложбинку, осененную миртами, заросшую прекрасной травой
и пестреющими цветами, и там, на  свежей  лужайке,  мы  прилегли  отдохнуть;
потом богинЯ окликнула юношу, а когда он приблизилсЯ, так рекла:
     "ЂгапеЯ, любезнаЯ моему сердцу, тот  робкий  юноша,  по  имени  Ђпирос,
которого ты видишь среди травы, будет  отныне  твоим  возлюбленным,  как  ты
просила: смотри ревностно охранЯй чистоту огнЯ, который ты отсюда уносишь".
     џ хотела ответить, но тут мою нежную грудь  уЯзвила  стрела,  посланнаЯ
могучей рукой Ђмура, а богинЯ продолжила:
     "Њы даруем тебе рыцарЯ, нового на службе любви; он всем обладал сполна,
но не знал нашего пламени, теперь оно зажжено в  нем,  ты  же  питай  в  нем
любовный пламень так, чтобы холодность, уподобившаЯ  его  Ђглавре,  навсегда
оставила его сердце и чтобы пылкостью он сравнЯлсЯ с ћпитером".
     ’ак она рекла; все еще трепеща от страха, Я было открыла рот, чтобы  ей
отвечать, как вдруг увидела себЯ молЯщейсЯ в том же храме перед ее  алтарем;
немало дивЯсь, Я оглЯделась, ища Ђпироса, и  в  этот  миг  ощутила  в  груди
золотую стрелу. Ђ рЯдом со мной,  тоже  уЯзвленный  стрелой,  стоЯл  бледный
юноша и неотрывно менЯ созерцал; догадавшись, что он пылает тем же огнем,  Я
засмеЯлась и, довольнаЯ,  обнадежила  его  взглЯдом.  Ђ  после  того  как  в
служенье мне и богине он узнал жар любви, Я сочла его  исполненным  доблести
и, отвергнув, насколько могла, холодные объЯтьЯ старого мужа,  предпочла  им
объЯтьЯ того, чью бледность сменил румЯнец любви. ‚от почему Я предана  всей
душой ‚енере, ее одну славлю, ей одной воздаю почести  и  служу;  никому  не
хочу принадлежать, кроме нее, и другие боги мне  неведомы;  ее  же  волей  Я
войду в небесное царство; теперь, знаЯ все то, что Я  вам  поведала,  вы  не
удивитесь усердию, с каким Я посещаю ее храмы.
     Ћкончив благую повесть, она радостным голосом запела такие стихи:
 
XXXIII
 
                     Љак пламЯ, обращаЯсь черным дымом, 
                     сжигало €окасты сыновей, 
                     причем, взметаЯсь надвое делимым, 
                      
                     существовало в виде двух огней 
                     и удостоверЯло тем деленьем 
                     давнишнюю вражду родных кровей, 
                      
                     и как в свЯтыне ‚есты раздвоеньем 
                     огонь всех удивил, когда Џомпеи 
                     оставить ђим почел своим решеньем, 
                      
                     так и гора –итеры, что свЯтей 
                     других вершин, сверкает самоцветом, 
                     и пламена ее из двух частей. 
                      
                     € часть одна возноситсЯ к планетам, 
                     и воздымает сильный жар с собой, 
                     и озарЯет небо дивным светом; 
                      
                     другаЯ ж часть, отъединЯсь от той, 
                     склонЯетсЯ к земле и столь блистает, 
                     что все дарит небесной красотой; 
                      
                     и разум охладелый разжигает, 
                     и силу –итереи в мир несет, 
                     которую теперь не всЯкий знает. 
                      
                     € пламень этот в жаждущих вдохнет 
                     и обретенье и познанье бога, 
                     в котором наша вера и оплот. 
                      
                     †елание достичь сего чертога 
                     столь благостно, что всЯк друг другу - брат, 
                     и к доблести легка его дорога. 
                      
                     € прЯмодушье множитсЯ стократ, 
                     и множитсЯ добро, а добродетель 
                     в чести и удостоена наград. 
                      
                     € тот, кто этого пути радетель, 
                     избегнет страха смерти, а иной 
                     не избежит, и страх - его владетель. 
                      
                     Џоскольку теплота тому виной, 
                     воспламени себЯ огнем палЯщим 
                     и тем достигнешь цели неземной, 
                      
                     где никого не видели скорбЯщим, 
                     где благо и веселье - их почту 
                     за счастье петь в пылу непреходЯщем. 
                      
                     € только в них Я вижу красоту, 
                     и Я служу ‚енере с упоеньем, 
                     чтоб, вверЯсь ей, взойти на гору ту, 
                      
                     куда стремлюсь с неодолимым рвеньем. 
 
 
XXXIV
 
     Њеж тем Ђмето вернулсЯ к сладостным  размышленьЯм,  обретаЯ  в  них  не
меньшую отраду, чем в созерцании нимф, хотЯ порой  огорчалсЯ  краткостью  их
речей; его удручало, что беседе скоро наступит конец, а с концом ее наступит
и миг расставаньЯ. ’ем временем его слуха достиг рассказ нимфы о том, как ее
выдали за старого мужа, и, опечалившись, он стал досадовать на свою жизнь:
     "Ћ боги, о произвол неба, о коварство ”ортуны, Я бы проклЯл  вас,  если
бы не страшилсЯ ответной  злобы.  ‡ачем  вы  возвысили  менЯ  душой,  унизив
рождением? ‡а какие грехи Я родилсЯ под несчастной  звездой,  обрекшей  менЯ
горестЯм жизни? ќта  юнаЯ  дева  влачила  печальные  дни  со  старым  мужем,
подумать только, за что? € где же тогда был Я, о ”ортуна,  жестокаЯ  к  моей
доле? ђазве Я не был достойнее ее, чем этот  старик?  —ем  он  больше  моего
заслужил твою милость? ’ем  ли,  что  богаче  менЯ,  но  зато  у  менЯ  есть
молодость, которой ему не вернут все сокровища мира, если  только  ЊедеЯ  не
омолодит его, как ќзона. Љонечно, Ђгапее он не чета,  а  Я  бы  во  всем  ей
угождал; по крайней мере, в том, чего больше всего желают юные  девы,  Я  бы
послужил ей куда лучше, чем этот старик. Ћ судьба, ты думала  повредить  мне
одному, а досталось троим: старику - вечное покаЯние, деве - урон, а  мне  -
утрата великого блага. …сли бы Я смел возроптать, Я показал бы  тебе,  какой
гнев менЯ жжет и какаЯ снедает досада. Ћ несчастнаЯ молодость  беднЯков,  ты
не пора их жизненной силы, а залог грЯдущих невзгод, так  минуй  же  скорей,
раз богатства значат  больше,  чем  доблесть:  смерть  -  лучший  удел,  чем
ожидание седой старости,  горчайшего  бедствиЯ  нищих.  Ћ  красота,  бренное
благо, зачем ты мне, если от  тебЯ  мало  проку?  ‘екитесь,  светлые  кудри,
редей, борода! ‘едые счастливее нас: ах, какаЯ от этой мысли берет досада! Ћ
юнаЯ нимфа, зачем ты  начала  любовную  повесть?  Њне  было  почти  довольно
лицезрениЯ твоей красоты; утешенный, Я созерцал тебЯ,  а  теперь  жалость  к
тебе и к себе исполнила душу скорбью, а радость обернулась печалью.
     Ќо если ты  так  же  мудра,  как  прекрасна,  последуй  примеру  …лены,
променЯвшей седые виски  ЊенелаЯ  на  золотые  кудри  Џариса;  ведь  так  же
поступила бы и Ѓрисеида, не заупрЯмьсЯ Ђхилл.  Ђ  если  ты  не  знаешь  этих
примеров, Я тебе о них расскажу; да Я сам, если Я по душе тебе  больше,  чем
старый муж, готов вечно угождать тебе во всем, чего пожелаешь.  Ћ  всевышние
боги, дозвольте ей стать моей, Я, если нужно, скроюсь с ней на край света. ‘
оружием в руках буду отважно ее защищать, если муж снарЯдит погоню:  никакой
труд мне не в тЯгость ради такой красоты, и самую смерть за нее Я  почел  бы
высшей наградой".
     ’ак он долго сетовал, снова и снова устремлЯЯсь взглЯдом к  прекрасной,
и внимал ее повести, завидуЯ счастью Ђпироса; как бы желал он  оказатьсЯ  на
его месте, в порыве  желаньЯ  мнЯ,  будто  сам  видит  ее  в  светлом  ручье
обнаженной; в упоении он восхвалЯл прелести, которых не видел,  обнимал  их,
прижимал к себе и покрывал поцелуЯми, и под конец распалилсЯ не меньше,  чем
нимфа. Ќо пока он  предавалсЯ  таким  мечтам,  она  окончила  песнь,  тогда,
очнувшись, он повернулсЯ к юной деве в зеленых одеждах и молвил:
     - Ћ благороднаЯ нимфа, если вам будет угодно,  поведайте  нам  о  своей
любви; молю богов, чтобы ваш рассказ, меньше удручил нас, чем  рассказ  той,
что сейчас умолкла, окончив речь.
     ђадостно засмеЯвшись, нимфа вскинула голову при этих  словах  Ђмето,  и
Ясное лицо ее предстало взглЯдам подруг;  изЯщно,  с  важностью  она  повела
рукой и начала так:
 
XXXV
 
     - Њного любовных историй  Я  перебрала  в  надежной  памЯти,  и  каждую
хотелось бы мне вам поведать. Ќо сначала вы услышите о моем происхождении, а
потом, соблюдаЯ заведенный порЯдок,  Я  расскажу  ту  историю,  какаЯ  более
властно запроситсЯ на  Язык.  ‘атурн  уже  был  низвергнут  ћпитером,  когда
эвбейские юноши, покинув •алкиду, на своих кораблЯх пристали к  Љапрее  близ
свЯщенных оракулов богини Њинервы; там они поселились и умножились  в  числе
так, что им стало тесно на острове, отчего добраЯ часть их  переселилась  на
Џиттакузские острова. Ќо и те оказались малы, когда разрослось потомство,  и
тогда отделившаЯсЯ часть избрала место  близ  Ђвернского  озера,  вернейшего
прохода к богам преисподней, к Њиртовому морю и к  мутному  устью  ‚олтурна.
Џриветствовав ближние горы, обильные рощами, и долы, пригодные длЯ посева  и
плодородные с виду, они надумали заселить край, где, как бы ни разрослось их
потомство, им  не  грозила  теснота,  вынуждающаЯ  искать  новых  пристанищ;
распахав почву изогнутым плугом, пришельцы разделились на  два  народа,  ибо
некогда прибыли на Љапрею с двух островов, и место своего поселениЯ  нарекли
Љумы.
     …ще не посетил в тех местах древней годами ‘ивиллы сын троЯнца  Ђнхиза,
не сорвал на плодоносных холмах свЯщенных ветвей длЯ подношениЯ  Џрозерпине,
не предал вечному погребению бренных останков Њизена,  когда  благородный  и
многолюдный град опоЯсали высокие стены, вознеслись к небу могучие  башни  и
великолепные  храмы.  Ќо  ћнона,  позавидовав  смертным,  наслала   мор   на
расплодившийсЯ люд и,  равнодушнаЯ  к  жертвоприношениЯм  и  мольбам,  грозЯ
худшими бедами, вынудила  многих  покинуть  кров,  Ћтплыв  в  поисках  новой
гавани, они миновали еще неведомые им теплые и приЯтные  длЯ  купаньЯ  Ѓайи,
богатые серой  горы  и  достигли  ”алерна,  еще  не  взрытого  –езарем,  где
винограднаЯ лоза дает отменные вина; поднЯвшись в гору, они оказались  лицом
к лицу с огнедышащим ‚езувием, который одним видом своим внушал ужас.  Џотом
обратили взглЯды к подножью, оглЯдели долину и дальше не  пошли;  придирчиво
рассмотрев окрестности, они решили, что  здесь  без  большого  труда  смогут
осуществить свой замысел. Џрежде всего они изучили небесные знаменьЯ и сочли
их благоприЯтными своим намерениЯм, потом убедились в  том,  что  местность,
отделеннаЯ  холмом  от  морЯ,  плодородна  и  изобилует   разными   благами;
приветливаЯ и веселаЯ гавань тоже показалась им удобной, только воды было не
вдоволь; однако они положились на свои силы и решили, не ища лучшего, осесть
в долине; с тем они спустились с холма там, где между  ”алерном  и  ‚езувием
скуднаЯ река вливает в  море  усталые  воды,  и  без  промедлениЯ  принЯлись
возводить по склонам новые стены. Ќо не успели они увидеть дно вырытых рвов,
как ћнона, не утолившаЯ гнева, вынудила их вернутьсЯ к прежним жилищам.  Ћни
отплыли назад тем охотней, что еще  раньше  из-за  дурного  предзнаменованьЯ
заколебались, стоит ли продолжать начатый труд. „ело в том, что,  раскапываЯ
землю, они в недрах ее обнаружили благородную  усыпальницу  из  белоснежного
мрамора; и, с  трудом  разобрав  высеченную  на  ней  малопонЯтными  буквами
надпись, прочли: "‡десь покоитсЯ дева Џартенопа".
     ЋпасаЯсь того, что находка предвещает им  бесплодие  и  вымирание,  они
вернулись назад в не  столь  благодатную  местность,  а  оставленной  навеки
оставили имЯ той, чью гробницу нашли. ‚озвратившись в свои жилища и  недолго
пожив  в  них,  они  вновь  испытали  на  себе  гнев  ћноны;  даже  ќгине  в
царствование ќака не выпадало  таких  бедствий,  какие  выпали  этим  людЯм,
оплаканным даже  врагами.  Ќо  времЯ  шло,  и  немногие  выжившие  снова,  в
непоседливости своей, стали подумывать о новых местах; никакой край не манил
их так, как тот благодатный, где их предки обнаружили гробницу Џартенопы;  а
старинной надписи они дали обнадеживающее толкование: дескать, с сицилийской
девой там, без сомнениЯ, погребены бесплодие и смерть, что предвещает городу
долголетие и процветание, и как удел города  враждует  с  уделом  девы,  так
жителЯм его суждено с оружьем в руках враждовать с сицилийцами.
     ђаздельно прибыв в Љумы и раздельно покинув их, они так  же  прибыли  в
новое место; большаЯ часть  прибывших  продолжила  кладку  стен  на  высоких
склонах, через препЯтствиЯ довела мощные стены до самого морЯ и опоЯсала ими
новый город, который так и назвали, в отличие  от  старого,  откуда  пришли.
Ћстальные, уступаЯ числом, но не делом, осели на расстоЯнии брошенного камнЯ
в небольшой долине посредине между соплеменниками и ”алерном. џзык,  обычаи,
боги - все у них было общим, только жилища раздельны. ‚ скором времени город
украсилсЯ храмами, театрами, домами такими, что  любо  взглЯнуть;  с  каждым
днем он становилсЯ чем дальше, тем лучше  на  зависть  приходЯщим  в  упадок
окрестным селениЯм; а в новые века стал великолепнее прежнего, многолюден  и
пышен и расширилсЯ так,  что  обе  старинные  части  стали  единым  городом,
прославленным на весь свет. Ќо покуда  все  это  шло  своим  чередом,  ќней,
покинув родные места, был  изгнан  со  ‘трофад,  бежал  от  берегов  Ђфрики,
оставил  ‘ицилию,  посетил   подземное   царство   и,   наконец,   вошел   в
величественное устье ’ибра с кумирами троЯнских богов; там, приобретЯ дружбу
ќвандра, заклав гневной ћноне белую  жертвенную  свинью  и  убив  ’урна,  он
вместе с ‹авинией стал править ‹аврентом  и  положил  начало  славному  роду
ћлиев. Ћт свЯщенной девственницы этого рода  и  Њарса  родилсЯ  ђомул;  тот,
строго блюдЯ справедливость, упорными усилиЯми  восстановил  древнее  жилище
ќвандра; стараниЯми его и преемников возведены были стены вокруг Џалатина, а
следом вокруг –елийского, Ђвентинского  и  других  холмов,  которым  суждено
было, вознесЯсь над равниной, покорить мир. Ђ когда в городе, нареченном  по
имени основателЯ, кончилась власть царей и немало лет прошло под управлением
свободно избираемых консулов,  ступени  капитолиев  вместо  дерна  и  соломы
покрыл белоснежный мрамор, сиЯющий золотом; повсюду Явились  высокие  дивные
храмы, полные разных богов, шумные театры,  куда  стекались  юноши,  которым
больше не было нужды похищать сабинЯнок; и всЯ  округа  заселилась  народом,
могучим  и  приводЯщим  в  трепет  весь  мир;  а  когда  город  отпраздновал
невиданные триумфы над восточными племенами, €спанией  и  другими  народами,
имЯ ђима  прогремело  по  всему  свету.  Ђ  после  того  как  над  ним  стал
властвовать божественный –езарь, он вознессЯ над целым миром; покуда боролсЯ
–езарь за власть, немало величайших тЯгот пришлось претерпеть ему в краю над
€бером еще до сражениЯ при ”арсале, но, выйдЯ из них победителем,  он  повел
за  собой  на  новые  подвиги  людей  древних  родом,  благородных  нравами,
прославленных верностью, сиЯющих доблестью, Яростных в сражениЯх и стойких в
трудах; этих людей, преданных ему до последнего днЯ его жизни, он сам  после
одержанных побед наградил  римским  гражданством  и  высоким  положением.  Ђ
потомки их,  благодарЯ  своей  доблести,  всегда  возвышающей  тех,  кто  ее
проЯвлЯет, со временем приобрели обширные земли, богатства  и  должности,  и
роды их процвели. Ћб именах их  нет  твердых  сведений:  одними  упоминаютсЯ
”резопани, другими Ђннибали. —то  вернее,  за  давностью  лет  неустановимо:
впрочем, известно, что среди носЯщих оба  имени  есть  и  первосвЯщенники  и
полководцы.
     Ћдин из потомков этих  людей  после  разорительных  нашествий  вандалов
оставил ђим и подчинил своей власти древний город, родину ћвенала; правЯ им,
он себе и своим наследникам, которые стали мне  предками,  дал  имЯ  города.
—асть их, и среди них мой отец, переселилась в тот пышный город, о котором Я
рассказала раньше, и занЯла в нем высокое положение близ престола того,  кто
сейчас в нем правит; этот монарх, осыпанный дарами Џаллады, алчный и скупой,
заслуженно прозван Њидасом по имени Њидаса-царЯ. Љак и предки  его,  носЯщие
тогу галлы, он почитал названный род и выдал за моего отца  свою  молодую  и
знатную соотечественницу, превозносимую всеми за красоту,  а  еще  более  за
благородство нрава. Ћна, как богинЯ ста рек, умела направлЯть все теченьЯ  в
нужное русло, менЯ же при рождении наградила двумЯ отцами, из  которых  один
более знатен, а другой, без сомнениЯ, более честен. Ќо мне не  хотелось  бы,
чтобы виновной сочли мою мать или  осудили  за  измену  супругу,  поэтому  Я
раскрою вам тайну того, как у нее силой похитили честь.
     ‘олнце уже отторгло немало часов у  ночи  и,  третьим  братом  войдЯ  в
созвездие братьев …лены, затмило их блеск, когда упомЯнутый мною  Њидас  был
увенчан двойною короной  и  в  честь  этого  вознамерилсЯ  устроить  великое
торжество, на которое пригласил знатных людей из всех подвластных земель.  ‚
город на праздник отовсюду Явились дриады, лесные нимфы, наЯды  -  подданные
монарха, но среди всех красотой выделЯлись партенопейские  жены,  украшенные
золотом и  дорогими  камнЯми,  а  меж  ними  прекраснейшей  была  моЯ  мать.
ђасставили столы и за них усадили  множество  гостей,  предоставлЯЯ  каждому
место сообразно знатности рода. ‚ серебрЯных сосудах подали обильные  Яства,
а в золотых искусной работы кубках - благородные вина длЯ утолениЯ жажды;  в
царской зале пирующим прислуживали дочери именитых людей;  блистающие  покои
гремели музыкой, - праздник был в самом разгаре, когда государь в  роскошных
одеждах, окруженный придворной знатью, стал  с  приветливым  видом  обходить
гостей, поощрЯЯ веселье. ‚ то времЯ как он любовалсЯ  то  одной,  то  другой
дамой, он остановилсЯ взглЯдом  на  лице  моей  матери,  чью  красоту  особо
отметил; и, не сказав  ни  слова,  тут  же  решил,  что  не  преминет  более
счастливым образом узнать ее прелести, если не помешает злаЯ судьба.
     ‚еселый праздник завершилсЯ в положенный срок, а с окончанием его гости
разъехались по домам. Ќо моЯ мать  была  среди  тех  избранных,  кому  часто
приходитсЯ бывать при дворе, ибо муж ее занимал там  высокую  должность.  Ћт
частого созерцаниЯ памЯтных черт новый монарх еще более  распалилсЯ  и  стал
искать случаЯ исполнить задуманное. Ќо судьба, попечительница власть имущих,
сама о  нем  позаботилась,  подстроив  так,  что  моей  матери  понадобилось
обратитьсЯ  с  просьбой  к  благожелательному  монарху;  выслушав,   он   не
поскупилсЯ на обещаниЯ. Ћднако так коварно обставил дело,  что,  как  только
она стала добиватьсЯ обещанной милости, сама попалась в расставленные  силки
и против воли досталась ему в обладание. “толив его вожделение, она получила
просимое и, видЯ, что все осталось в тайне, умолчала о совершенном насилии.
     …сли бы все это не привело к моему рождению, Я  бы,  конечно,  сказала,
что она согрешила, не последовав примеру ‹укреции. Ќо оскорбленное  лоно  то
ли от обмана, то ли от мужнего семени в тот же день зачало плод, и в должный
срок моЯ мать разрешилась от бремени мною.
     џ была совсем маленькаЯ и ничего об этом  не  знала,  когда  моЯ  мать,
задумав перейти в  иной  мир,  призвала  менЯ  к  себе  и,  наказав  держать
случившеесЯ в тайне от всех, как держала сама, открылась мне в  том,  что  Я
вам сейчас доверила, как самой себе. Ђ на признание, по ее  же  словам,  она
подвиглась длЯ того только, чтобы Я принимала от  государЯ  дары  с  большим
доверием, знаЯ, что они исходЯт, может быть, от родителЯ. ‚от так, не  знаЯ,
кто  мне  отец,  Я  обрела  сразу  двоих;  но  вскоре  мнимый,  а  возможно,
действительный мой отец, собравшись уйти  вслед  за  матерью,  завещал  менЯ
попечениЯм дев-весталок длЯ того, чтобы,  оберегаЯ  чистоту  моих  нравов  и
занЯтий, они украсили тем мою юность. Ѓлагочестивые заботы пошли мне  впрок:
Я так  охотно  подражала  всем  обрЯдам  весталок,  что  одного  только  мне
недоставало: принЯть их обеты. Ќо от того, что Я их покуда не принЯла, ‚еста
благоволила мне ничуть не меньше, как однажды  самолично  дала  мне  понЯть.
„евственное солнце уже покрыли ѓесперийские воды, и первый  бессонный  петел
уже пропел, и звезды стоЯли в небе, когда Я, совсем еще юнаЯ, сидЯ без сна у
маленького окошка, смотрела на звезды, размышлЯЯ об их движении,  красоте  и
вечности, и внезапно увидела перед  собой  ‚есту  в  благочестивых  одеждах,
окруженную девами; милостиво взираЯ на менЯ, пораженную, она  обратилась  ко
мне с такими словами: "ЊилаЯ девочка, что ты там видишь?"
     џ едва могла вымолвить слово, но не хотела оставить ее без ответа;  она
же подошла ко мне ближе, и, когда Я  благоговейно  склонилась  к  ее  ногам,
рекла: "џ та богинЯ, чей огонь ты, чистаЯ душой, хранишь  вместе  с  другими
непорочными девами. †елаЯ выказать тебе благодарность, Я клЯнусь ‘тигийскими
водами: если ты столь же усердно будешь хранить  этот  огонь  в  продолжение
всей твоей жизни, ћпитер  наградит  тебЯ  венцом  Ђриадны,  который  восемью
звездами блещет на Ясном небе".
     € в  ответ  на  мое  обещание  она  указала  мне  божественным  пальцем
созвездие,  после  чего  со  словами   благодарности   скрылась   из   глаз.
€сполнившись радости, Я решила до конца дней жить в ее свЯщенных храмах.  Ќо
судьба распорЯдилась иначе, ибо внешность  моЯ  противоречила  намерениЯм  и
Явилась причиной того, что Я нарушила свой обет; дело в том, что моЯ красота
приглЯнулась одному из знатнейших юношей того города, где Я  родилась.  ќтот
юноша благородной крови, видный собой, обильный дарами ћноны, сначала ко мне
посваталсЯ. Ќо когда Я его отвергла, он не смирилсЯ и попросил моей  руки  у
того, кого полагал моим отцом; его просьба была выслушана благосклонно, и  Я
не  посмела  ослушатьсЯ  объЯвленной  воли.  ’ем  не  менее  Я  проЯвила  бы
строптивость, если бы мне не было дано знать, что  супружество  не  помешает
мне хранить свЯщенный огонь богини. € так Я стала и остаюсь  супругой  того,
кто менЯ домогалсЯ, но, не утратив надежды обрести венец,  радостно  посещаю
храм ‚есты и воздаю ей особые почести.
     Ђ теперь Я расскажу вам, как изведала власть ‚енеры. ‘тав женой, как вы
знаете, упорного в желаниЯх юноши, Я прожила с ним  несколько  лет  до  того
времени, как ему по какой-то надобности пришлось  уехать  в  Љапую,  некогда
один из трех славнейших городов мира. Ћставшись  одна,  Я  боЯзливо  влачила
одинокие ночи в холодной постели, пока однажды  -  в  ту  пору  года,  когда
Ђполлон лишает силы холодный Яд ‘корпиона,  -  уснув  в  одиночестве  мирным
сном, Я не увидела в  обманчивых  образах  сновидениЯ  то,  что  без  обмана
происходило со мной наЯву. Њне снилось, что Я  в  объЯтьЯх  супруга,  и  уже
близок тот миг, которым мы всего более дорожим наЯву и  во  сне,  как  вдруг
восторг пересилил сон, и тот, отлетев прочь, оторвал  менЯ  от  груди  мужа;
очнувшись и вспомнив, что его нет, Я внезапно увидела себЯ в объЯтьЯх юноши.
џзык мой уже готов был звать  на  подмогу  слуг  и  перед  всеми  обнаружить
печальный обман, Я поспешно рванулась прочь с пышного ложа,  но  бесстрашный
юноша, обладаЯ силой большей, чем Я, схватил менЯ и удержал от крика, сказав
несколько  слов  голосом,  который  Я  тотчас  признала.  Ћслабев  духом,  Я
затрепетала, как гибкий тростник, колеблемый ветром, через силу  умолЯЯ  его
оставить менЯ и пощадить целомудрие ложа. Ќо, после того как он объЯвил, что
смерть  предпочтет  разлуке,  всЯчески  стараЯсь  прогнать  от  менЯ   страх
сладкогласной  речью,  Я  поднЯла  полог   и   зажгла   светильники,   чтобы
удостоверитьсЯ, тот ли он, за кого Я его принЯла, а убедившись, что слух  не
обманул менЯ, Я обратилась к нему:
     "Ћ юноша, скорее безрассудный, чем мудрый, не  простирай  руки  дальше,
чем мне угодно, если жизнь тебе дорога: любовь внушают приЯтными манерами, а
не силой. ѓоворЯт, будто женщины любЯт, чтобы их силой склонЯли к тому, чего
им и так хочетсЯ, но здесь длЯ этого неподходЯщее место;  да  и  если  бы  Я
этого захотела, то времЯ у нас еще есть, поэтому Я буду задавать вопросы,  а
ты отвечай, и если Я увижу, что ты достоин  менЯ,  тебе  не  понадобитсЯ  ни
сила, ни уговоры; в противном случае ты только напрасно  утомишь  и  Язык  и
руки".
     ‚ыслушав, он с жарким вздохом отпустил менЯ  и  отодвинулсЯ  на  другой
край постели, после чего сказал:
     "џ ЯвилсЯ сюда не осквернЯть  целомудрие  твоего  ложа,  а  как  пылкий
возлюбленный, чтобы подле тебЯ остудить свой жар, с которым  иначе  не  могу
совладать, разве что покончив с собой по твоему веленью.  €  Я  обещаю,  что
расстанусь с тобой или утолив желание, или погибнув; Я не  стану  домогатьсЯ
силой твоей любви или ждать, пока кто-нибудь ворветсЯ  сюда  и  моей  кровью
обагрит себе руки, Я сам безжалостно вонжу себе в грудь этот острый нож.  Ќо
Я отвечу тебе на то, о чем ты хочешь менЯ спросить".
     ЊенЯ не испугали жестокие клЯтвы и, твердо держась своего намерениЯ,  Я
спросила, как он сумел столь отважно проникнуть в дом; на что он отвечал:
     "ќто твоЯ ќкатен провела менЯ удобным и безопасным  ходом,  побежденнаЯ
уговорами и чародейным зельем из разных трав; тем же способом Я проник бы  и
к тебе в душу, если бы желал заполучить твою любовь силой".
     џ подивилась такому признанию; но поверила ему на  слово,  ибо  другого
пути не знала. ’огда Я спросила у него, как,  когда,  где  и  почему  Я  ему
приглЯнулась. Ћн несколько раз вздохнул и отвечал голосом кротким и тихим:
     "Ћ прекраснаЯ, пламень моего сердца, Я родилсЯ неподалеку от места, где
родилась твоЯ  мать;  еще  младенцем  Я  был  привезен  в  ќтрурию,  откуда,
возмужав, прибыл сюда. Љогда Я был уже в окрестностЯх города, небо, проницаЯ
грЯдущее, отчасти Явило мне то пламЯ, которому суждено было менЯ охватить  в
городе, дотоле мне неизвестном; не знаю сам, по какой причине, погрузилсЯ  в
приЯтные размышлениЯ; замечтавшись, Я вдруг увидел себЯ посреди города;  вид
улиц, где Я никогда не бывал, приЯтно занимал мою душу. € виделось мне,  что
Я иду по одной из этих улиц и внезапно вижу перед собой прекраснейшую деву с
прелестными   чертами   лица,   изЯщную,   в   зеленых   одеждах,   убранную
соответственно возрасту и древним обычаЯм города;  радостно  менЯ  приветив,
она взЯла менЯ за руку, поцеловала, а Я поцеловал ее;  после  чего  приЯтным
голосом она сказала мне: "Џриди туда, где все твое благо". ’олько Я хотел за
ней последовать, как менЯ внезапно трЯхнуло, и, с ощущением  боли  очнувшись
от грез, Я увидел, что лошадь споткнулась и сейчас свалит менЯ на  землю,  а
впереди виднеетсЯ тот самый город, где Я только что находилсЯ в  мечтах.  Ќо
образ его уже  исчез  из  моей  памЯти;  огорченный  случившимсЯ,  под  смех
спутников Я проехал через ворота и вступил в  город,  где  прожил  всю  пору
юношества, не вспоминаЯ об увиденной деве; как все другие  юноши,  Я  вскоре
начал заглЯдыватьсЯ на Ясную красоту женщин этого  города.  ‘реди  них  была
одна нимфа по имени ЏампинеЯ; удостоенный взаимности, Я  довольно  долго  ее
любил. Ќо менЯ отнЯла у нее своей красотой другаЯ, по имени ЂбротониЯ,  и  Я
сделалсЯ ее возлюбленным. Ћна превосходила Џампинею красотой и знатностью  и
пленила менЯ своим обхождением; но недолго Я находил отраду в  ее  объЯтьЯх:
по наговору или другой  причине  она  сурово  менЯ  отвергла,  и  жизнь  мне
постыла. Њного раз Я тщетно пыталсЯ вернуть утраченную  милость,  а  однажды
был так подавлен тоской, что набралсЯ смелости и, оставшись наедине  с  ней,
сказал: "ЃлагороднаЯ дева, если Я могу еще уповать на твою любовь, Я соединю
все свои мольбы воедино, лишь бы добитьсЯ от тебЯ милости".
     Ќо она отвечала: "ћноша, красотой своей ты достоин любви, но бесчестием
своим ты ее недостоин. Џоэтому живи, как тебе заблагорассудитсЯ,  но  оставь
надежду вернуть себе мою благосклонность".
     Џроговорив это,  она  поспешила  уйти,  точно  опасалась  менЯ.  ‘корбь
нетерпеливой  „идоны  при  виде  отплывающего  ќнеЯ  по  силе  не  могла  бы
сравнитьсЯ с моей, но Я о том умолчу, знаЯ, что словами не передам  и  сотой
части того, что испытал; в тоске Я удалилсЯ домой и там  не  раз  готов  был
положить конец моим горестЯм тем же способом, что €фис или Ѓиблида.  Ќо  вот
день померк, ночь объЯла всю землю, и  на  менЯ,  погруженного  в  печальные
мысли, сошел сон подобием смерти. Ќе знаю, какой бог надоумил ЊорфеЯ послать
мне из жалости или жестокости разнообразные  сновидениЯ,  только  они  полны
были ужаснейших образов. Џод конец мне привиделось, будто Я сижу в углу моей
комнаты, а передо мной стоЯт ЏампинеЯ и сердитаЯ ЂбротониЯ; обе  они  глЯдЯт
на менЯ с насмешкой, злыми словами глумЯтсЯ над моей бедой и презирают менЯ.
џ молю их оставить менЯ, раз они сами Явились причиной моей скорби.  Ќо  все
мои увещеваньЯ напрасны, они  только  больше  изощрЯютсЯ  в  оскорблениЯх  и
продолжают донимать менЯ Язвительными речами, отчего скорбь терзает менЯ все
больше и  больше.  ’огда,  поднЯв  голову,  Я  снова  говорю  им:  "Ћ  девы,
глумЯщиесЯ над моим несчастьем и надо мной самим, который  так  усердно  вас
чтил, оставьте менЯ; эти глумлениЯ - дурнаЯ награда за стихи,  в  которых  Я
воспел вам хвалу, и за все труды в вашу честь". Ќа это ЂбротониЯ  пылко  мне
возражает: "Ќе бойсЯ, твои мучениЯ будут недолги, скоро ты увидишь ту,  кому
воспоешь хвалу громче, чем нам; мы затем и  Явились  сюда,  чтобы  заставить
тебЯ умолкнуть, если захочешь воспеть другую".
     Ќа это Я отвечаю: "Ѓоже, упаси менЯ  от  того,  чтобы,  избавившись  от
вашего ига, чего Я жажду, Я подпал под  другое  или  стал  прислушиватьсЯ  к
стихам, которые диктует мне Љаллиопа".
     Ќа это они без промедлениЯ отвечают: "Ђ мы и не удерживаем тебЯ, ибо та
дева, еще не достигшаЯ твоих лет, стократ жесточе овладеет твоей душой; если
хочешь взглЯнуть на нее, подожди, сейчас мы ее покажем".
     ’ак  они  сказали,  и  вдруг  все  исчезло.  “дивленный,   Я   медленно
приподнЯлсЯ на горестном ложе и стал нашаривать в темноте огонь; наткнувшись
на угольки, чуть тлевшие  под  золой,  Я  от  неожиданности  обжег  дрожащие
пальцы, отдернул руку и, проворно схватив другой  дымЯщийсЯ  уголек,  поднес
его к сухой пакле и подул на слабый огонь; тотчас Яркий свет разогнал сумрак
ночи,  котораЯ  способствовала  моей  печали.  Џосле  этого  Я  вернулсЯ   к
прерванным размышлениЯм и, скорбный, долго оставалсЯ без  сна.  Ћднако  ночь
еще не успела завершить трудов, когда  Я  вновь,  ослабев  от  дум,  отдалсЯ
благодатному сну. Ќо не успел Я погрузитьсЯ в его глубины, как  передо  мной
снова Явились обе насмешницы, хотЯ теперь в их лицах было меньше издевки;  а
между ними Я увидел невиданно прекрасную молодую женщину в зеленых  одеждах.
"‚от, - сказали они, - та, о ком мы тебе  говорили,  она  будет  властвовать
твоим сердцем, и ради нее тебе  придетсЯ  выказать  всю  свою  доблесть".  џ
ничего  не  ответил,  но,  забыв  об  обидах,  весь  погрузилсЯ  в  отрадное
созерцание, говорЯ про себЯ:
     "Џоистине перед ее красотой меркнет все,  что  Я  видел;  нет  подвига,
перед которым отступит тот, кому дано заслужить ее милость".
     € вдруг затерЯвшийсЯ в памЯти образ, некогда виденный, живо встал  пред
моими глазами; Я понЯл, что это та самаЯ дева, котораЯ в отрочестве  Явилась
мне в грезах при въезде в город и, поцеловав, радостно позвала за  собой.  €
хотЯ ”еб с тех пор  шесть  раз  прошел  через  двенадцать  небесных  знаков,
правдивое воображение проЯснило в затуманенной памЯти виденные черты, и  они
совпали с чертами той, кого Я сейчас  созерцал.  Ћбрадованный,  Я  с  каждым
мигом преисполнЯлсЯ восхищеньЯ все больше и  больше,  пока  оно  наконец  не
пересилило сна, вместе с которым исчезли образы обеих насмешниц  и  той,  на
кого мне было так отрадно взирать. Ѓдительный кочет пением уже  оповестил  о
наступлении днЯ, когда Я, расставшись со сном, вознес к небу мольбу  о  том,
чтобы увиденное обернулось правдой; затем, питаЯ твердую надежду на удачу, Я
отправилсЯ обходить все места, где собираютсЯ прекрасные девы и жены,  чтобы
найти ту, что предстала мне в снах; утрату прежней любви Я переносил  теперь
с меньшей скорбью.  естнадцать  раз  предстала  полной  и  столько  же  раз
двурогой ”ебеЯ, прежде чем Я отыскал среди многих  красавиц  ту,  чей  образ
лелеЯл. Ќо высший промысел все в мире устраивает целесообразно: в  ту  пору,
когда солнце перешло за середину созвездьЯ Ћвна; в тот день недели, на  заре
которого ‘атурн, гонимый сыном, стал править в ‹ациуме; в тот час, когда ”еб
миновал первую треть неба, Я вошел в храм,  носЯщий  имЯ  того,  кто,  желаЯ
сподобитьсЯ царства бессмертных, всем телом принЯл страдание, которому Њуций
‘цевола перед Џорсенной подверг лишь одну свою руку. ‚нимаЯ хвалам, возноси-
мым ћпитеру за посрамление „ита (их пели жрецы, подражавшие бедностью  Љодру
и давшие обет удовлетворЯть одни простейшие нужды, отвергаЯ все  лишнее),  Я
увидел вас, красивейшую во вселенной, в темных одеждах, и мое сердце,  почти
забывшее о том, что Я вам рассказал,  но  еще  не  забившеесЯ  ради  другой,
внезапно затрепетало. Ќе сразу Я понЯл, что со мной происходит, и, глЯдЯ  на
вас, попыталсЯ вспомнить, видел ли Я вас прежде, но из-за  цвета  одежды  от
менЯ ускользало времЯ и место. Ћднако ваш благородный  облик,  властвуЯ  над
моей душой, уже зажег менЯ пламенем, которым Я с тех пор горю и не перестану
гореть. ‚есь тот день Я напрасно утруждал свою памЯть, и все было бы тщетно,
если бы Я не пришел в тот же храм на другой день по случаю  праздника;  там,
как вы помните, Я увидел вас в тончайших зеленых одеждах, в блеске золота  и
драгоценных камней, прекрасную от природы и благодарЯ убранству. Љак  только
зеленое платье предстало моим глазам,  мой  разум,  который  все  времЯ  был
начеку, тотчас узнал вас; и Я с уверенностью сказал: "ќто та  самаЯ,  что  в
моем отрочестве и недавно Явилась мне в снах,  это  она  с  радостным  ликом
приветливо  возвестила  мне  скорое  вступление  в  город,  это  она   будет
властвовать над моим сердцем и, как обещано, будет моей  госпожой".  ‘  того
часа Я предалсЯ вам всей душой и открыл вам свое сердце, которое  перед  тем
поклЯлсЯ замкнуть навеки; принЯв вас в него, Я до конца дней буду хранить  в
нем ваш прекрасный облик и за вашу красоту буду вас как единственную госпожу
чтить, любить и ценить превыше всЯкой другой. €так, если вы  обдумаете  все,
что Я увидел, а вы услышали от менЯ, если вы вспомните, как Я на вас взирал,
вы убедитесь, что суждены мне самим небом и должны быть моей по долгу любви.
Џоэтому, всей душой принадлежа вам, Я молю вас,  будьте  моей,  иначе  разом
погибнет и моЯ жизнь, и ваше доброе имЯ".
     € он умолк, обливаЯсь слезами. ‚ыслушав его долгую речь,  Я  по  многим
признакам убедилась в силе его любви. Ќо пока Я, видЯ в его правой руке нож,
готовый миловать и казнить по моему приговору, раздумывала,  как  мне  быть,
ибо жалость влекла менЯ в одну  сторону,  а  веление  супружеского  долга  в
другую, ‚енера, пособница влюбленных, Явилась  и,  разлив  в  комнате  Яркий
свет, невнЯтным шепотом  стала  мне  угрожать.  €  наконец,  видЯ,  что  мои
колебаниЯ затЯнулись, грозным голосом возгласила: "Ћ дева, даруй жизнь моему
рыцарю, если не хочешь навлечь на  себЯ  гнев  богов".  €  с  этими  словами
исчезла, а Я, пронзеннаЯ огненным лучом, загорелась любовью к  юноше.  Ќо  и
тут Я все еще колебалась, обнаружить ли то, что  внезапно  ощутила  в  душе,
созерцаЯ его обнаженного и прекрасного при слабом свете,  проникавшем  через
тонкий полог, и про себЯ твердила: "—то, что удерживает  тебЯ?  Џриди  же  к
нему, обвей томными руками его нежную шею". Ђ он  тем  временем  ждал  моего
ответа и наконец, видЯ, что Я  молчу,  вопросил:  "Љаков  твой  приговор,  о
госпожа? Џронзит ли мою грудь холодное острие или согреют твои объЯтьЯ?"
     “страшеннаЯ, Я отбросила холодность и ринулась к нему  на  другой  край
ложа. ‚ыхватив у него проворной рукой острый нож, Я обнЯла  его,  много  раз
поцеловала и заключила:
     "ћноша, дух  мой  отступает  пред  натиском  богов,  твоей  смелости  и
красоты. џ навеки твоЯ, как тебе предрекли сны; едва ли  мне  надо  просить,
чтобы и ты был навеки моим, но если надо, то вот  Я  тебЯ  прошу  быть  моим
отныне и навсегда".
     Ћн с радостью, страшными клЯтвами, поклЯлсЯ мне в том, чего Я  просила.
€ тогда Я, больше не колеблЯсь, удостоила его желанной награды; с тех пор он
мой и пребудет моим всегда, послушный мне и моим наставленьЯм. ’ак  Я  стала
служить ‚енере, а видЯ, как она печетсЯ о своих подданных, Я с  еще  большим
усердием чту ее как мою богиню; и тем ревностнее, чем дольше не решалась  ей
покоритьсЯ. Ђ,  длЯ  того  чтобы  угодить  Љалеону,  который  называет  менЯ
”ьЯметтой, и в памЯть о том, что до пашей любви он  увидел  менЯ  в  зеленых
одеждах, Я с радостью одеваюсь только в зеленое; и еще в памЯть начала нашей
любви и в вечную честь богини Я радостно посещаю ее храмы.
     Џосле этого ей оставалось только пропеть стихи, и она начала:
 
XXXVI
 
                     ‚енец бесценный Ђриадны, словно 
                     великий символ, с неба светит нам, 
                     и он обещан мне не пустословно; 
                      
                     ко многим добродетельным делам 
                     он вел героев; он подвиг ЏерсеЯ, 
                     который пожелал его и сам, 
                      
                     Џалладою научен, не робеЯ, 
                     убить ѓоргону, а минойский бык 
                     был побежден уловкою ’есеЯ. 
                      
                     Џерсей, победоносен и велик, 
                     с освобожденной Ђндромедой милой 
                     супружества счастливого достиг. 
                      
                     € ћний Ѓрут с неслыханною силой 
                     секирой сыновьЯм нанес удар, 
                     дабы коварностью, ему постылой, 
                      
                     не предали свободу - божий дар. 
                     Љатон “тический и –ензор - оба 
                     ЯвлЯли свету мужественный жар, 
                      
                     с младых ногтей труждаЯсь и до гроба, 
                     дабы пресексЯ на земле порок 
                     и миру зло не диктовала злоба; 
                      
                     их труд свЯтой принес немалый прок - 
                     Љипр с “тикой и с ‹ивией ЂхайЯ 
                     тому и подтвержденье и залог. 
                      
                     Ѓыл праведен ”абриций, отвергаЯ 
                     самнитов деньги, эллинов дары; 
                     а жадный взЯл бы - сделка неплохаЯ! 
                      
                     € речи –ицерона столь мудры, 
                     и честь ќмилиЯ, и жизнь ’орквата 
                     прославились премного в те поры, 
                      
                     и ‘ципион, стремившийсЯ когда-то 
                     венца достигнуть, - все сии мужи 
                     влеклись к нему, хоть исподволь, но свЯто. 
                      
                     € в срок ему „идона послужи, 
                     когда ненужной сделалась ќнею, 
                     уплывшему в чужие рубежи, 
                      
                     и, может, поступила бы умнее, 
                     и душу исцелила бы тогда, 
                     и с исцеленной бы смирилась с нею. 
                      
                     € скорбнаЯ Ѓиблида никогда 
                     от света б не отторглась, твердо знаЯ, 
                     что мир душа обрЯщет навсегда. 
                      
                     ’ак, вред себе немалый причинЯЯ, 
                     иные жизнь и скорбь свою клЯнут, 
                     себЯ из жизни сами изгонЯЯ. 
                      
                     Ѓезумные! Ќеужто же от пут 
                     и тЯгот нету лучше исцеленьЯ? 
                     Ќе лучше ль к мукам притерпетьсЯ тут, 
                      
                     чем смертные умножить прегрешеньЯ 
                     и душу блага вечного лишить - 
                     себЯ сгубить и не найти решеньЯ? 
                      
                     € мне, ища любовь, пришлось пролить 
                     немало слез: не безмЯтежна долЯ 
                     тех, кто, любЯ, предполагает жить; 
                      
                     но жду венца, и пусть страданьЯм   волЯ 
                     подвластна будет - оборовши страх, 
                     уйду победно с боевого полЯ 
                      
                     и заслужу венец и жизнь в веках. 
 
XXXVII
 
     ђаспорЯдившись, кому из нимф рассказывать в свой  черед,  Ђмето  удобно
расположилсЯ на зеленой траве среди пестрых цветов, уставил в землю локоть и
подпер левой рукой белокурую голову. ѓлазами, ушами и  помыслами  он  тотчас
обратилсЯ к лицу, речам и страстЯм прекрасной девы, отвлекшим его от прежних
раздумий,  и  подчинилсЯ  теченью  ее  рассказа.   ‘   наслаждением   внимаЯ
повествованью о древности благородной Џартенопеи, он восхвалЯл ее про себЯ и
вспоминал, что не раз слышал про то, какаЯ превосходнаЯ охота в  этом  крае,
прославленном обилием молодых резвых козочек, проворных, быстроногих  косуль
и ланей, зрелых годами, знающих, как увернутьсЯ от сетей, собак и охотничьих
стрел. Џотом стал раздумывать  о  дерзости  Љалеона  и,  поначалу  сочтЯ  ее
безрассудной, под конец восхвалил, решив, что ”ортуна на стороне дерзких, да
и со столь прекрасной дамой осторожность куда предосудительней, чем безумнаЯ
смелость. Ќо больше всего он подивилсЯ вещему сну и рассудил, что  его,  без
сомнениЯ, промыслило небо; с пылким желанием он подумал: "Ђ что, если бы  на
месте Љалеона был Я,  и  все  завершилось  бы  худшим  из  того,  чем  могло
завершитьсЯ, то есть смертью, ибо что хуже смерти? Ќичто.  …е  все  почитают
наивысшим несчастьем, но такой конец то ли ждал бы менЯ, то ли нет.  Ђ  если
бы он все же менЯ настиг, Я принЯл бы его с  благодарностью,  хотЯ  говорЯт,
что умирать хорошо, спасаЯ другому жизнь. Ћднако разве есть надежнее путь  в
жилище богов, чем расстатьсЯ с душой на руках у такой прекрасной  нимфы  или
хотЯ  бы  ради  нее?  Ќет,  конечно,  а  значит,  Љалеон  был  мудр,  а   не
безрассуден".
     Ќо пока он рассуждал таким образом, прекраснаЯ дама,  окончив  повесть,
начала стихи, и ему пришлось, отвлекшись от своих дум, оглЯдеть  оставшихсЯ,
чтобы решить, чей черед продолжать. Ћказалось, что нет больше никого,  кроме
‹ии; взглЯнув на нее, он  залюбовалсЯ  ее  красотой:  и,  дивЯсь  ей  больше
прежнего, пораженный, молчал. …е одежды всюду блистали  золотом,  прекрасные
волосы обвивал дубовый  венок,  а  лицо  будто  озарЯл  дивный  свет.  „олго
созерцаЯ ее, он увидел, что  она  так  же  прекрасна,  как  ее  подруги;  и,
почувствовав, как он богат ее милостью, отдал ей всю свою душу и укорил себЯ
за недавние мысли, когда с пылким желаньем хотел то быть на  месте  Ђффрона,
то превратитьсЯ  в  €брида,  то  стать  „ионеем,  то  поменЯтьсЯ  местами  с
Ђпатеном. Ђпиросом и Љалеоном. ЌельзЯ  сказать,  чтобы  ему  вдруг  стало  в
тЯгость представлЯть себЯ возлюбленным этих нимф или чтобы он их отверг,  но
он устыдилсЯ того, что полагал других счастливей себЯ. ’ут, однако, услышав,
что нимфа окончила песнь,  он  очнулсЯ  и  со  смиренным  видом  просил  ‹ию
последовать примеру подруг; улыбнувшись, она так начала:
 
XXXVIII
 
     - €сториЯ моей  любви  заключена  в  немногих  словах,  а  так  как  до
прохладных сумерек еще далеко, и Я осталась одна,  то  Я  постараюсь  занЯть
времЯ беседой так, чтобы оно протекло не праздно. Џовесть моЯ будет  долгой.
‘начала Я расскажу о происхождении нашего города, а потом постепенно дойду и
до того, как ‚енера Явила мне свое пламЯ. Ќикто еще не  успел  прослышать  о
том, что  ћпитер  похитил  …вропу,  когда  обеспокоенный  Ђгенор,  достойный
жалости и безжалостный одновременно, отдал жестокий  приказ  сыну  Љадму,  и
тот, повинуЯсь отцу, стал изгнанником. ‘китаЯсь в поисках пропавшей  сестры,
он благородной душой постиг высокую  мысль  -  возвести  длЯ  себЯ  и  своих
сидонских товарищей  новый  град.  Ќаученный  Ђполлоном,  он  устремилсЯ  за
телкой, не знавшей Ярма, через €онийские горы  и  долы  и  там,  где  она  с
мычанием прекратила свой бег, он вместе с  мужами,  выросшими  из  драконьих
зубов, основал беотийский град, которому,  не  родись  в  его  стенах  столь
красивые девы,  суждено  было  бы,  кто  знает,  более  долгое  процветание.
‚ыдержав гнев ћноны, может быть, за „анаго  и  беднЯжку  ‘емелу,  опоЯсанный
после бед Ђтаманта стенами под звук Ђмфионовой лиры, он  перешел  наконец  в
руки ‹аЯ; под его властью,  огромный  и  многолюдный,  выстоЯл  против  всех
могучих соседей и радостно приносил  жертвоприношениЯ  ‚акху.  ‡а  несколько
дней до гибели от руки сына ‹ай успел выдать младшую сестру €онию за Ћркама,
знатнейшего человека в царстве. „остигнув середины жизни,  чета  уже  начала
клонитьсЯ к печальной старости, не имеЯ потомства, когда €ониЯ, несмотрЯ  на
плачевное положение города  из-за  вечных  распрей  враждующих  братьев,  со
слезами вознесла ‚акху жалостные мольбы,  просЯ  остаток  дней  не  дать  ей
прожить бездетной. Љак  ни  утомили  бога  непрестанные  мольбы  фиванцев  о
благоденствии родины, он приклонил слух к жалобам €онии и Явил милость чете,
обреченной не увидеть  своего  сына.  ‚озрадовавшись,  €ониЯ  во  тьме  ночи
отрадно зачала с мужем желанный плод, после чего раскинулась на широком ложе
и долгим молчанием приготовилась к безмЯтежному сну. Ќо когда он проник в ее
ревностную душу и объЯл отЯжелевшие члены, бодрствующим очам души  предстало
такое видение: будто бы, выносив плод, она сама призвала ‹юпину и -  подобно
тому как во сне Ђстиага Њандана разрешилась лозой,  осенившей  всю  Ђзию,  -
разрешилась облаком дивных размеров, которое одним концом  облегло  небо,  а
другим  придавило  землю  и  простерлось  за  видимые  пределы;  дважды  его
раскололи ужасные молнии, но оно снова сходилось, в третий раз его  пронзило
и воспламенило могучим огнем, после чего оно  изошло  паром,  и  все  кругом
проЯснилось. ќто диво прервало ее сон, и, пробудившись, она  в  испуге  чуть
было не  раскаЯлась  в  своих  мольбах.  Ќо  вскоре  вещее  предзнаменование
раскрыло ей судьбу будущего потомства, и она стала радостно дожидатьсЯ срока
тЯгостных родов. Ћднако прежде, чем он  подошел,  Ћркам,  раненный,  пал  на
кровавых полЯх от руки ’идеЯ, и тогда,  в  скорби,  надев  траурные  одежды,
€ониЯ стала торопить времЯ, надеЯсь,  что  плод  ее  чрева  возместит  ”ивам
потерю Ћркама. ‘рок пришел, но ‹юпина,  призваннаЯ  к  печальному  ложу,  не
даровала ей беспечальных родин за то, что она больше радела о  своем  благе,
чем о  благе  отечества,  и,  позволив  сотворенному  сыну  беспрепЯтственно
ЯвитьсЯ на свет, отнЯла душу у матери. ’огда  ‰емена,  знаЯ  об  уготованной
младенцу судьбе, заботливо  взЯла  его  на  свое  попеченье,  вскормила  как
собственного сына и нарекла Ђхеменидом. Ќо после того как  пагубные  распри,
несмотрЯ на мольбы €окасты,  окончились  гибелью  братьев,  узнавших  равную
участь, и при ’есее рухнули брЯцанием лиры возведенные стены, ‰емена  бежала
сначала от гнева Љреонта, а  потом  от  гнева  богов  и  укрылась  вместе  с
Ђхеменидом в царстве ‹аэрта,  где  он  едва  осталсЯ  жив  без  материнского
молока; там, бедствуЯ, ‰емена взрастила его как человека простого званиЯ  до
возмужалости, после чего вручила ему отцовское оружие и доспехи.
     Њеж тем ”ортуна, рушительница земных благ, зажгла меж ”ригией и Ђргосом
смертную распрю за похищенную …лену и содвинула в битвах рати. ‘лавные  мужи
со  всей  ѓреции  устремились  туда,  и  с  ними   славнейший   средь   всех
красноречивый “лисс; он-то и увлек за собой в троЯнские битвы возмужавшего и
стойкого в сражении Ђхеменида, полагаЯсь  на  его  юную  доблесть.  Ђ  когда
хитростью взЯтаЯ ’роЯ лежала в огне и крови и страдалец ќней,  изгнанный  из
отечества, начал свои скитаньЯ  в  морЯх,  “лисс  со  спутниками  взошел  на
корабль и после многих бурь, заброшенный  против  воли  в  ’ирренское  море,
сошел на ’ринакрийский берег. ’ам он выжег глаз Џолифему и поспешно отплыл в
море, по забывчивости оставив безоружного Ђхеменида между жизнью  и  смертью
во власти разъЯрившегосЯ –иклопа. Ћттуда его, натерпевшегосЯ страху,  спасли
враждебные корабли  ќнеЯ  и  как  союзника  в  будущих  битвах  доставили  в
спасительные гавани ’ибра, где  он,  памЯтуЯ  о  благодеЯньЯх  ќнеЯ,  славно
отличилсЯ в его  победах.  Ќо  когда  тот,  утвердившись  в  ‹авренте,  стал
радостно и безраздельно владеть ‹авинией, Ђхеменид,  послушный  воле  судеб,
рассталсЯ с сыном Ђнхиза; не уступаЯ предкам  в  величии  духа,  он  пожелал
исполнить обеты, данные в пору бедствий среди слепых угроз Џолифема,  и  под
лучшим небом восстановить павшие ”ивы. Џолучив испрошенное согласие, а сверх
него оружие, лошадей,  сокровища  и  многочисленных  спутников,  он  отъехал
прочь, и божественный промысел привел его в эти места, где в те  времена  по
полю было рассеЯно всего с десЯток домов. Ђ надо вам знать,  что  на  Љорит,
прекраснейший холм, что виден отсюда, недолгое времЯ спустЯ после  похищеньЯ
…вропы взошел Ђтлант, сын џпета (хотЯ некоторые говорЯт,  что  Љорит  -  муж
ќлектры), и там от него родилось три сына: €тал, „ардан и  ‘икул,  и  каждый
после смерти отца стал домогатьсЯ власти. Ќо боги устами оракула  судили  ее
€талу, а двум другим братьЯм  повелели  в  иных  пределах  искать  владений,
которые уготованы им судьбой длЯ великих дел. ‘обравшись в  путь,  братьЯ  с
большей частью людей прибыли в это самое место: в ту пору здесь не  было  ни
храма, ни дома, ни деревца, дающего тень, а  только  один  исполинский  дуб,
выросший, по преданию, еще до того, как ћпитер обрек мир потопу; высилсЯ  он
примерно в трехстах шагах отсюда, далеко  простираЯ  ветви,  густо  покрытые
листьЯми и желудЯми. Џод  ним  и  расположились  братьЯ  со  своими  людьми,
затеплили жертвенные алтари, возложили на  них  внутренности  ста  закланных
Ярок и стольких же тельцов и возгласили благочестивыми голосами:
     "Ћ могучий владыка, о предводитель в  сраженьЯх,  о  чтимый  Њарс,  чей
пламенный луч привел сюда наших предков, прими благосклонно наши молитвы;  и
добровольные жертвы, как они ни просты, прими от нас с тою  же  радостью,  с
какой мы их возносим: ради могущества твоих царств, ради великих побед, коим
свидетельства  -  рассеЯнные  кости  гигантов  на  ”легрейских  полЯх;  ради
свЯщенной любви твоей к матери Љупидона благослови нас в путь и  направь  во
славу себе; и пусть это место у пределов родного краЯ, где мы принесли  тебе
первые  жертвы,  вечно  будет  твоим;  и  это  древо,  под  чьей  сенью   мы
благоговейно  возносим  тебе  молитвы,  уповаЯ  на   лучшее   времЯ,   пусть
разрастетсЯ, а всю землю вкруг него на полет стрелы  мы  по  наследственному
праву посвЯщаем тебе, остальную же оставим под властью брата. Џусть это поле
пребудет невозделанным во веки веков,  и  пусть  ежегодно  в  этот  же  день
вершатсЯ на нем игры в честь твоей божественной силы как вечное  напоминание
о нашем исходе".
     ’ак рекли они, и небо, излив Яркий свет, осиЯло  всю  местность  и  тем
подало знак, что обет услышан, и тут же воспрЯла сникшаЯ под солнцем листва.
’огда все, кто там был, радостно уселись вкруг пировать, исполненные  лучших
надежд; а после того как все было съедено, братьЯ и спутники их обнЯли  тех,
кто оставалсЯ с €талом, и, нежно простившись со всеми, отправились  прочь  и
достигли краев, где до сих пор жива слава об их деЯньЯх. Ђ  коритЯне  с  тех
пор чтут это поле, обведЯ его межой по  завету  братьев,  и  вершат  на  нем
молебствиЯ и игры, посвЯщенные могучему  богу,  и  оберегают  его  землю  от
прикосновениЯ гнутого плуга и иных посЯгательств; тЯжкаЯ кара ждет  всЯкого,
кто осквернит Њарсово поле. ‡десь коритЯне и их соседи рЯдили  нужды  убогой
жизни, сюда собирались  толпы  праздновать  свадьбы;  сюда  в  дни  торжеств
приходили девы с возлюбленными под благодатную сень дерева, чтЯ  сокрытую  в
нем свЯщенную силу Њарса, и под ним на  зеленой  траве  предавались  веселым
забавам. Ќо шли века, и однажды - ќней к тому времени одержал не одну победу
- в день, когда умножившиесЯ  толпы  стеклись  длЯ  молебствий  и,  звонкими
голосами оглашаЯ округу, стали готовить все нужное длЯ приношений и  игр,  с
великой пышностью  собираЯсь  воздать  почести  богу,  поЯвилсЯ  Ђхеменид  с
множеством всадников. ђадуЯсь празднику, они захотели приблизитьсЯ  к  дубу,
чтобы вблизи получше все  рассмотреть,  но  по  веленью  жрецов,  служителей
Њарса, их предупредил человек, сказавший: "Љто  бы  вы  ни  были,  о  юноши,
остановитесь, не осквернЯйте копытом конЯ свЯщенного полЯ  Њарса,  убоЯвшись
гнева его и  здешнего  люда".  €  показал  им  рубеж,  который  возбранЯлось
переступать верхом на коне;  при  этих  словах  рыцари  натЯнули  поводьЯ  и
замедлили шаг, опасаЯсь обидеть бога;  после  чего  стали  издали  наблюдать
торжество и посматривать на  собравшихсЯ  нимф.  Ќо  пока  они  смотрели  по
сторонам,  Ђхеменид  верхом  на  статном  темно-гнедом  коне,   могучий,   в
прекрасных, сиЯющих  золотом  латах,  подаренных,  должно  быть,  ќнеем,  не
удержав поводьев, перелетел, никого не  задев,  через  указанную  борозду  и
оказалсЯ перед свЯщенными алтарЯми средь праздничного  народа  и  готовивших
обрЯды жрецов; вскинув голову и звонко заржав, конь встал, подобно Џегасу  в
высоких  горах,  и  ударом  копыта  взрыл  неприкосновенную   землю;   толпа
содрогнулась  в  ужасе  и  онемела  от  удивленьЯ,   Ќо,   видЯ,   что   все
приостановилось, а свЯщеннаЯ землЯ попрана копытом конЯ,  они  со  смЯтенным
ропотом обратились к Ђхемениду; будь у них под руками камни или оружие, этот
день стал бы длЯ героЯ последним. Ќо он, не отступив перед ропотом,  властно
простер руку, и спутники его, ринувшиесЯ на помощь, унЯли  толпу;  повинуЯсь
увещеваньЯм жрецов, хотЯ  и  пылаЯ  негодованьем,  она  молча  приготовилась
слушать.
     "Ћ свЯщенный народ, жители этого краЯ, знайте, что ваши  обрЯды  Я  чту
превыше всего; вашему гневу нет причины, хотЯ есть повод, ибо Я не по  своей
охоте нарушил запрет, а против  воли  влекомый  конем,  как  вы  сами  могли
видеть; и кто знает, не по внушению ли богов он влечет  менЯ  исполнить  то,
что завещано и чему надлежит совершитьсЯ. Џусть чтимое вами  божество  будет
свидетелем правдивости моих слов; Я, чужеземец, призываю его  на  помощь,  и
пусть истину оно подтвердит, а ложь чудесным образом  покарает.  ‚ы  знаете,
что боги разнообразны в замыслах и всегда готовЯт  людЯм  то,  чего  они  не
предвидЯт; если вы о том наслышаны, как Я полагаю, то не  слишком  удивитесь
моей судьбе и благосклонно исполните волю моего и вашего бога. џ родилсЯ  от
фиванского отца и младенцем в годину бедствий, постигших мой город,  матерью
его злополучных правителей был отправлен в столицу нарикийекого вождЯ, где и
вырос; а когда Я последовал за ним, чтобы отомстить за позор ахейцев, то  на
обратном пути был забыт  им  на  огненном  острове  и  там  питалсЯ  травой,
спасаЯсь от рук обезумевшего слепого –иклопа; и много  круговращений  солнца
провел в ужасных невзгодах. џ оброс бородой  и  космами,  ветхие  одежды  не
скрывали уже моей наготы, и весь Я больше походил на зверЯ, чем на человека;
при мне Џолифем диким напевом изливал любовь к ѓалатее, а  потом,  скорбЯ  о
том,  что  лишилсЯ  света,  еще  сильней  распалЯлсЯ  гневом.  Њного  раз  Я
увертывалсЯ из-под самых его мерзких  рук,  щупавших  каждый  кустик,  и  не
однажды был близок к тому, чтобы своим телом утолить его Яростный  голод;  в
страхе и отчаЯнии, не ведаЯ, что предпринЯть, Я пал на  колени  средь  диких
трав и, возведЯ глаза к небу, простер к нашему богу такие мольбы:  "Ћ  Њарс,
тебе служил мой отец, павший у Ћгигирских гор, и  Я  пошел  по  его  стопам,
вступив в жестокие битвы, и продолжил бы его дело, не окажись Я  здесь,  так
обрати  же  сострадательный  лик  к  моим  бедам.  €  если  ты  наделен  той
божественной  властью,  которую  воспел  Ђгамемнон,  не  допусти,  чтобы   Я
превратилсЯ в зверЯ или чтобы безоружным  был  погребен  в  жестоких  недрах
–иклопа. Џриди мне на помощь, иначе Я, не  стерпев  тоски,  в  отчаЯнии  сам
отдамсЯ в руки, от которых  бежал,  чтобы  смертью  положить  конец  ужасным
мученьЯм".
     Џроговорив все это, как мне казалось, на  ветер,  Я  уже  собралсЯ  без
промедленьЯ лишить себЯ жизни, обливаЯсь слезами от жалости к  самому  себе,
когда горы внезапно расселись, деревьЯ  с  треском  пошатнулись,  и  грозный
голос, подобный тому, что  поразил  Љадма,  взиравшего  на  дракона,  изрек,
потрЯсаЯ слух: "Ћ сын €онии, сохрани жизнь длЯ высокого жребиЯ. ’ебЯ выручит
с острова сын нашей ‚енеры, который плывет сейчас в €талийский край;  с  ним
на полЯх ‹ациума в моих доспехах ты стЯжаешь дивную славу. Ђ  после  того  в
ќтрурии, среди народов, угодных мне,  ты  воздвигнешь  стены  и  храмы,  мне
посвЯщенные, в том месте, где конь твой, встав, мощным копытом взроет  землю
пред моим алтарем, который некогда затеплил „ардан  под  сенью  плодоносного
древа; там ты в угоду мне воссоздашь павшие ”ивы".
     ‘корбной волей Я укротил слезный ток и с надеждой долго взирал на водны
до тех пор, пока обещанные корабли не приплыли к дикому острову и не  увезли
к тем полЯм, где при содействии Њарса стЯжал  предреченную  славу  троЯнский
вождь и Я вместе с ним. Ќо, верный завету, Я рассталсЯ с ним, получив  дары,
и прибыл сюда отнюдь не со злом, как подтвердит вам  божественнаЯ  птица,  в
лучах Ђполлона менЯ хранЯщаЯ, но длЯ того, чтобы с  миром  обрести  то,  что
завещано мне божественными устами и  чего  Я  покуда  нигде  не  отыскал.  Ђ
ќтруриЯ ли это, и это ли алтари, освЯщенные некогда „арданом, то  вы  знаете
лучше менЯ, и если это они, значит, путь мой окончен по  знаку  конЯ,  здесь
щедротами Њарса нас ждет пристанище, и Я прошу без обиды уступить нам  поле;
а ты, свЯщенный бог, опора в  нужде,  Явись  и  благослови  дары,  обещанные
твоему оруженосцу".
     ’олько  Ђхеменид  промолвил  эти  слова,  как  старый  дуб  дрогнул  до
основаньЯ, светильники запылали Ярче, на свЯщенном  поле  запестрели  цветы,
кони, стоЯвшие смирно, вдруг мощно заржали, а сердца людей объЯл трепет. ’ут
все жители убедились в чудесной правдивости Ђхеменида, не  откладываЯ  дела,
почтительно заключили с ним  мир,  и  все  вместе  с  еще  большим  весельем
возобновили обрЯды и игры. Ђ когда наступил конец днЯ, толпы людей,  изъЯвив
герою преданность, отправились по домам. Ќо неподалеку  от  того  места  над
приветливыми водами ‘арно в просторных домах жила с домочадцами  благороднаЯ
родом и нравом нимфа Љорита по имени ‘арниЯ, отчего все то место прозывалось
‘арнским  селением.  “слышав  о  благородном  пришельце,  она  с   подругами
приветила его на празднике, а потом радушно принЯла со спутниками  под  свой
кров. —аЯ навсегда поселитьсЯ в обретенной земле, Ђхеменид сочеталсЯ с  ней,
еще девственной, браком, и она зажила с ним, довольнаЯ таким мужем. Ђ  когда
он отдохнул  от  трудов,  то  обдуманно  приказал  закладывать  новые  ”ивы;
расчислив созвездиЯ, он, при содействии Њарса, воздвиг в  его  честь  стены,
поначалу небольшие в охвате, так что только обнес ими свЯщенное  урочище.  Ђ
после того как определил места воротам и башнЯм, срубил древний дуб и на его
месте воздвиг Њарсу храм круглой формы, украшенный  мрамором,  до  сей  поры
ЯвлЯющий свое величие.  Џотом  он  выстроил  улицы,  высокие  башни  и  дома
горожанам, собрав в стены города  и  жителей  ‘арнского  селениЯ,  и  разный
окрестный люд, и добрым правлением возрадовал подданных. “же  престарелый  и
убеленный сединами, видЯ, что  возведенный  им  город  полон  народу  и  что
переженившиесЯ его спутники тоже обильны потомством,  он,  довольный,  отдал
душу богам. …му наследовал €олай,  старший  сын,  а  тот,  в  свою  очередь,
умножившись годами и достатком, передал власть наследникам. Ќо к ним ”ортуна
оказалась не столь благосклонна. Ћдарив их сначала слишком щедрой рукой, она
возбудила к ним зависть в коритских соседЯх; вспыхнула смертнаЯ распрЯ из-за
рубежей городских владений, и началась междоусобнаЯ брань,  которую  ”ортуна
не  раз,  отдернув  благословлЯющую  руку,  обращала   в   урон   горожанам.
Ћпечаленные, непривычные к бедам, они пали духом; и  часто  пенЯли  на  гнев
небожителей, которых, казалось, не могли умилостивить ни мольбы, ни  жертвы,
и были бессильны уразуметь, за какие грехи обрушилсЯ на них  праведный  гнев
богов. Џосле долгих споров они пришли к тому, что рок преследует злополучное
имЯ их города, так говорЯ: "Ѓогам  все  еще  ненавистно  имЯ  ”ив,  и  беды,
постигшие Љадмово семЯ, постигнут и нас: по неосмотрительности  мы  навлечем
на себЯ ту же погибель, какаЯ суждена была детЯм того, кто решил все загадки
‘финкса, если надолго оставим городу прежнее имЯ".
     Џосле этого днЯ, с общего согласиЯ, порешили дать городу новое  имЯ,  в
надежде ублаготворить ”ортуну. Ќо так как на совет  собрались  люди  разного
званиЯ, то и  желаниЯ  их  оказались  различны.  Ћдни  желали,  чтобы  город
называлсЯ ЊаворциЯ  по  имени  чтимого  бога,  другие  говорили,  что  столь
воинственное имЯ не погасит, а разожжет распрю, и предлагали  назвать  город
‘арниЯ по имени великой  жены,  третьи  желали  увековечить  имЯ  Ђхеменида,
четвертые - старейшие - „ардана, и так разошлись во мнениЯх, что ни  жребий,
ни что другое не могло их привести к  согласию;  видЯ  это,  они  единодушно
порешили отдатьсЯ на суд богов. Ќо так как  в  городе  воскурЯли  фимиам  не
одному только Њарсу, а  по  обилию  ремесел  служили  разным  богам  и  всем
посвЯтили по храму, то каждый затеплил  свои  алтари  и  благочестиво  изрек
своему богу просьбы. Љлубы дыма  рассеЯлись,  и  боги,  тронутые  куреньЯми,
жертвами и мольбами, как их просили, сошли туда, где сейчас сидим мы с вами.
’ут горожанам предстал и Њарс во всеоружии  среди  Ярких  лучей  с  огромным
багрЯным щитом в левой руке, и ‘атуриова дщерь ћнона,  величаваЯ  осанкой  и
убором, и сдержаннаЯ Њинерва в блеске  доспехов,  и  хитроумный  Њеркурий  с
жезлом и в крылатой шапочке, а за ними прекраснейшаЯ ‚енера с открытой взору
красой и, наконец, ‚ертумн, который сбросил личины и  принЯл  свой  истинный
облик. ќти шестеро, как поведала нам седаЯ древность, держали совет, но хоть
и были исполнены разума, все же не пришли ни к  какому  решенью.  ’огда  они
призвали в судьи ћпитера, и каждый изложил убедительно  свои  доводы,  но  и
судьЯ, колеблЯсь, воздержалсЯ от приговора. Ћднако, измыслив способ положить
конец спорам, сказал: "Ќикто не может справедливо судить  о  том,  чьЯ  речь
мудрее, когда все боги равно одарены красноречием и  ученостью.  Џусть  дело
покажет, на чьей стороне правота; кто в деле одержит верх, тому  и  подобает
дать новое имЯ ”ивам. Ђ чтобы это узнать, мы установим такой порЯдок: каждый
возьмет в руки небольшой посох и ударит им в землю там, где стоит; перед кем
от  удара  возникнет  самый  похвальный  предмет,  тому  и  присудим   право
увековечить желанное ему имЯ". ‘казав так, он  встал,  божественными  руками
сломил молодую ветку кизила и разломил ее на шесть частей,  каждому  дал  по
одной и повелел ударить; все разом ударили. ‚ тот же миг перед Њарсом  между
травами и цветами разверзлась землЯ, и оттуда с  гуденьем  вырвалось  пламЯ,
подобное, быть может, тому, что в клубах дыма ЯвлЯл нашим  предкам  ‚езувий;
не колеблЯсь, оно сиЯло и при  дневном  свете.  Џеред  свЯщенной  ћноной  от
легкого удара, как перед Ђрионом на водной  глади  выгнутый  дугою  дельфин,
ЯвилсЯ маленький холм и, сбросив листву, засиЯл чистым золотом. Џеред мудрой
Њинервой, сидЯщей от нее по левую руку, травы принЯли  форму  одежд,  дивных
искусной  работой  и  красотой,  изменив  вид  подобно  тому,  как  полотна,
сотканные дочерьми ЊиноЯ, за грех против ‚акха  превратились  в  виноградные
лозы и листьЯ.
     ‘ восхищением смотрел Њеркурий на  то  место,  куда  ударил,  ибо,  как
некогда перед фессалнйским  юношей  на  вспаханном  поле  из  змеиных  зубов
выросли воины, так перед ним возникла из земли всклокоченнаЯ борода,  острые
плечи и все неуклюжее туловище сатира, который, не  сказав  ни  слова,  дико
озираЯсь, тотчас уселсЯ. Џеред милосердной ‚енерой вытЯнулись прЯмые  стебли
с Яркими зелеными листьЯми, увенчанные ослепительно-белыми  цветками  лилий,
точно волей ”еба - побег ладанного дерева над могильным холмом  ‹евкотои.  €
наконец, как под ударом Ќептунова трезубца из земли возник конь,  так  перед
‚ертумном возник вислоухий осел, огласивший ревом округу. ђассмеЯлись  боги,
а когда смех утих, вопрошающе взглЯнули  на  ћпитера,  ожидаЯ  его  решеньЯ.
Џогрузившись в высокие думы, ѓромовержец размыслил над всем, что  увидел,  и
про  себЯ  вынес  непререкаемый  приговор.  Џрежде  всего  он  отверг,   как
недостойного, осла, убогого и ленивого, от которого больше шума, чем  толка;
потом  лилии,  хоть  и  прекрасные,  но  недолговечные  и  бренные;  сатира,
скверного и злобного, неуклюжего видом и любителЯ пакостить, он счел  дурным
предзнаменованьем; отверг он и одежды, хоть и полезные, но быстро ветшающие,
и гору золота за то, что располагает к безделью и вызывает раздоры и беды  и
только глупцам  кажетсЯ  благородным;  и  наконец,  после  долгих  раздумий,
заключил, что всего полезней  огонь,  который  к  тому  же  вечен  и  сроден
божественным его перунам. ’ак он и возгласил ожидавшим  богам:  "Ћ  вы,  кто
вместе со мной пребывает  в  горних  жилищах,  окончательным  приговором  мы
даруем честь переименовать этот город  воинственному  Њарсу:  он  Явил  дела
более замечательные, чем каждый из вас".
     Ќи малейшего ропота не поднЯлось в ответ, все, затаив  дыхание,  ждали,
какое же имЯ произнесет Њарс.  Ђ  он  от  слов  ћпитера  озарилсЯ  светом  и
запылал, но оглЯдел богов и увидел, что лик его возлюбленной омрачилсЯ,  ибо
она сама втайне пламенно желала удостоитьсЯ этой чести. Џосмей он ослушатьсЯ
ћпитера, он великодушно уступил бы ей свое  право,  но,  не  смеЯ,  измыслил
другой способ ей угодить.
     "‚от мне дана власть избрать городу  имЯ,  над  которым  ломало  голову
столько людей. џ бы охотно назвал его в свою честь или в честь  свойственных
мне деЯний, но так как они грозны и напоминают о битвах, Я желал бы  избрать
более приЯтное имЯ, - и, взглЯнув ‚енере в лицо, взЯл  в  руку  ее  цветы  и
продолжил: - ‚ремЯ года и  эти  цветы  располагают  к  тому,  чтобы  по  ним
наименовать город: пусть же отныне он зоветсЯ ”лоренцией. €  пусть  это  имЯ
пребудет вечным и неизменным в веках. Ќо так как жители его склонны к битвам
и восстают непрестанно против врагов, то залогом побед Я  оставлю  ему  свой
щит; а длЯ того чтобы согласить мой дар с новым именем, Я хочу к  его  алому
цвету прибавить одну из этих ослепительно-белых лилий".
     ’ак он и сделал. Ћт этих слов, а еще больше  от  дел  проЯснилось  лицо
‚енеры. ‡емлЯ вновь поглотила Явленное богами,  а  их  самих  принЯло  небо;
только Њарс ЯвилсЯ народу в храме, дабы объЯвить новое имЯ, и, оставив  щит,
довольный последовал за богами в горние сферы. Ђ  веселые  горожане,  ликуЯ,
вознесли хвалы за полученный дар, новыми жертвами  восславили  своего  бога,
увеличили  число  жрецов  его  храма  и  учредили  в  этот  день   ежегодные
празднества, имЯ города и щит они сочли  за  доброе  предзнаменование  и  от
цветка стали всей душой ожидать  дивных  плодов.  ‚  скором  времени  жители
города ощутили милость ”ортуны, и все благородной  душой  предались  высоким
делам: расширили сенат, увеличили число патрициев и, выйдЯ на бой,  сбросили
тЯжкое иго коритЯн;  и  раньше  силой  духа  и  доблестью  они  превосходили
соседей, а теперь разбили их наголову - так что  те  едва  смели  показатьсЯ
из-за горы; и прочим соседЯм, если те нападали,  они  давали  отпор.  ‹юцина
тоже не оставила города милостЯми; спустЯ недолгое времЯ в старых стенах  им
стало тесно, и они расселились до  самого  берега  ‘арно;  благоденствие  их
росло с каждым днем, и вскоре, если не считать  ђима  и  великой  Љапуи,  их
город вознессЯ над всеми италийскими городами. Ќо ”ортуна не долго длит свои
милости, и чем выше возносит  на  своем  колесе,  тем  скорее  приуготовлЯет
крушенье; не пощадила она и города: как раз когда всем  казалось,  что  дела
идут как нельзЯ лучше, она зажала руку и отказала в щедротах, показав людЯм,
как  переменчиво  счастье.  Ќа  горожан  пала  немилость  ‹уциЯ   ‘уллы,   и
многолюдные толпы рассеЯлись, а богатства пошли с молотка; этот первый удар,
как  многие  предрекали,  был  лишь  началом  погибели;  покинутый   богами,
охваченный пожаром, он обратилсЯ в пепел, оставив по себе единственный след:
древний храм Њарса. € ‘арно, видЯ, что город постигли крайние  бедствиЯ,  не
стал удерживать в берегах своих вод, в досаде на людей за  то,  что  они  не
призвали его вместе с другими богами на суд, и, дождавшись своего часа, Явил
долго скрываемый гнев; воды его  вздулись  и,  выйдЯ  из  берегов,  затопили
равнину; замутившись от легкого пепла, осевшего на месте печальных развалин,
они понеслись в  Ћкеан,  там  очистились  и,  радостные,  вернулись  в  свои
пределы. ‚ столь плачевном виде город  просуществовал  до  времен  Љатилины,
который был вынужден скрытьсЯ во ”ьезоле после того,  как  заговор  его  был
разоблачен –ицероном; ”ьезоле о ту пору  был  могучим  городом,  как  еще  и
сейчас можно видеть, и укрыл у себЯ большую часть приверженцев Љатилины.  Ќо
все они были разбиты на ќпиценском поле, и римские патриции, чтобы  положить
конец процветанию города, порешили восстановить павшие стены ”лоренции. ‘юда
Явились, словно бы длЯ того чтобы пополнить оскудевшие богатства республики,
римские вожди: ѓней Џомпеи, ѓай –езарь и прочие; на тесном пространстве  они
возвели дивные зданиЯ, уподобив ”лоренцию ђиму, и, призвав  римские  знатные
семьи  и  могущественнейшие  из  фьезоланских,  возвратили  городу   некогда
рассеЯнных горожан. Џосле восстановлениЯ стен имЯ города вызвало  в  римском
сенате ожесточенные споры, но спорЯщие не пришли к согласию и в течение века
его величали кто так, кто этак. Ћднако в конце концов он обрел истинное имЯ,
которое удерживает и поныне, и счастливо, но не расширЯЯсь, дожил до  времен
жестокого вандала, губителЯ €талии и Ярого врага ђимской империи, еще раньше
обратившись в веру  того,  кто  создал  все  сущее.  Ќо  коварными  деЯньЯми
подлейшего из тиранов после сражений, еще более кровопролитных, чем прежние,
он снова был предан огню; только и осталось от города что несколько башен  и
круглый храм; заросший терновником и бурьЯном, он оставил по себе не  больше
следов, чем павшаЯ ’роЯ. Ћднако после того, как великий предводитель  галлов
вместе  с  королем  „езидерием  прекратил  распри  лангобардов,   город,   с
благословениЯ патрициев, был возведен в третий раз; и населенный ими  вместе
с фьезоланцами с тех пор и поныне прозываетсЯ своим настоЯщим именем. € хотЯ
его благополучие не раз пытались разрушить ‚улкан ужасным  огнем,  ”етида  -
бурными  водами,  не  чтимый  более  Њарс  -  грозным  оружием,  ’исифона  -
раздорами, ћнона - иными напастЯми, и  не  раз  он  стоЯл  на  краю  гибели,
владениЯ его все разрастались, и, преодолеваЯ  невзгоды,  он  день  ото  днЯ
становилсЯ  прекраснее;  стены  его   раздвинулись,   и,   многолюдный,   он
перебросилсЯ на другой берег  враждебной  реки.  Ђ  в  наши  дни,  достигнув
могущества,  какого  прежде  не  знал,   занЯл   обширнейшее   пространство;
управлЯемый народом, он обуздал спесивую знать и соседние города, чем стЯжал
себе славу; он и большее совершит, если  не  помешают  тому  царЯщие  в  нем
безмернаЯ зависть, хищнаЯ алчность и нестерпимейшаЯ гордынЯ. ‚ этом  городе,
в заречной его части, и родились мои предки, а за ними отец мой и Я, носЯщие
имЯ, уменьшительное от слова "подарки". Њой отец, которого нарекли по  имени
небесных посланцев с алыми и золотыми  крыльЯми,  на  берегах  той  же  реки
женилсЯ на моей матери и породил менЯ, исполненную благости. ‚ должный  срок
отдал и менЯ супругу, но век его был недолог, отчего мне  пришлось  теми  же
узами свЯзатьсЯ  с  другим,  а  как  мне  с  ним  живетсЯ,  здесь  не  место
рассказывать. ‘ самого детства  Я  всей  душой  предалась  Љибеле  и  по  ее
наставленьЯм с луком и стрелами обошла горы и долы, а недавно, сама не ведаю
как, возгорелась огнем ‚енеры. € хотЯ лицом Я не выдала  любовного  пламени,
голос мой бессилен был его скрыть; распеваЯ часто на берегу ближней реки,  Я
полюбила Ђмето, а он менЯ, как вы можете видеть. Ћн невежественный охотник и
родилсЯ от простолюдина-отца неподалеку от моих  родных  мест;  предки  его,
может быть, за добродетели, носили имЯ "лучший", а мать  его  -  благороднаЯ
нимфа. ђодители его матери, люди почтенного и старинного рода, проживают  на
берегах ‘арно в нижнем конце города на  противоположной  отсюда  стороне;  и
если бы у первой буквы его имени была еще одна черточка, то он прозывалсЯ бы
как зубцы на городских стенах. Ќо,  служа  мне,  он  прозрел  от  умственной
слепоты; Я даровала ему свет и обратила к высоким  помыслам,  к  которым  он
охотно устремилсЯ по моим наставленьЯм; теперь из грубого и неотесанного  он
стал способен к совершенствованию, кроток и  благороден.  ‚от  почему  Я  не
меньше вашего благодарна ‚енере и, подобно вам, чту ее приношеньЯми и всегда
буду чтить.
     €, соблюдаЯ заведенный порЯдок, она запела такие стихи:
 
XXXIX
 
                     Ћ вы, чей разум прозорлив и Ясен, 
                     душа чиста, желаниЯ скромны, 
                     и грудь тверда, и пыл в ней неугасен, 
                      
                     достигнуть жаждущие той страны, 
                     в которой средоточие желаний 
                     и вне которой - цели не важны, 
                      
                     послушайтесь моих увещеваний 
                     и приобщитесь к истине одной, 
                     достойной неустанных познавании. 
                      
                     Љибела то открыла предо мной, 
                     что заслонЯют ложные личины 
                     от слабых взоров мудрости земной; 
                      
                     но ум в божественные те глубины 
                     проникнет, если верой утвержден 
                     и не взыскует видимой причины. 
                      
                     € в них Я пребываю испокон 
                     и то, во что Я верю без зазреньЯ, 
                     воочью созерцаю без препон. 
                      
                     џ знаю, что двоичность поЯвленьЯ 
                     и низких и высоких дел земных 
                     ЯвлЯлась целью божьего твореньЯ, 
                      
                     Я верую, что предварЯло их 
                     единосущно и треипостасно 
                     иное благо в вечностЯх иных, 
                      
                     и что дитЯ - природе несогласно - 
                     во чрево девственное снизошло, - 
                     и племЯ ЏрометеЯ неподвластно 
                      
                     Џлутону стало, победивши зло; 
                     и таково на свет дитЯ Явилось, 
                     что девственности вред не нанесло, 
                      
                     и в €ордане в свой черед крестилось, 
                     принЯвши омовенье от того, 
                     к кому всех боле сердцем обратилось, 
                      
                     Явив начало таинства сего, 
                     в котором, возрождаЯсь, мы смываем 
                     грех первородный предка своего; 
                      
                     и крестник сей был мучим и терзаем 
                     и смерть на древе тЯжком восприЯл 
                     за нас, и мы о том не забываем. 
                      
                     џ верю, что из мертвых он восстал, 
                     „ит посрамил - и в небо возвратитьсЯ 
                     к отцу решил в венце земных похвал, 
                      
                     о том рекли и лев, и вол, и птица, 
                     и тот, кем благовещена засим 
                     без кривословьЯ каждаЯ страница, 
                      
                     и много прочих сообразно им 
                     повествовали о …го державе 
                     и кистью верной, и пером благим. 
                      
                     џ верую - вернетсЯ Ћн во славе, 
                     и мы ему предстанем все, дабы 
                     то получить, что присудить он вправе; 
                      
                     пророки - небу возносЯ мольбы, - 
                     ‘вЯтого „уха силой вдохновенны, 
                     предуказали ход его судьбы, 
                      
                     и „ух, Ћтцу и ‘ыну равноценный, 
                     равно от них обоих исходЯ, 
                     сиЯет вечный, вечно совершенный. 
                      
                     џ верю - церковь, верных ей ведЯ, 
                     их непременно выведет из мрака, 
                     и вне ее нет правого вождЯ, 
                      
                     Я подтверждаю также свЯтость брака, 
                     и - что причастье грешников целит, 
                     а исповедь им помогает всЯко, 
                      
                     и - что –ерера с Ѓахусом таит 
                     высокий смысл причастиЯ свЯтого, 
                     и этот смысл от слабых глаз сокрыт; 
                      
                     и быть достойным таинства такого 
                     обЯзан совершающий его, 
                     и званиЯ он должен быть благого. 
                      
                     ’ак в проповедЯх звучных ничего 
                     не утаила от менЯ Љибела, 
                     уча менЯ длЯ блага моего. 
                      
                     € если б знали суть господнЯ дела 
                     и Ђристотель и ученики, 
                     притом чтоб вера в их душе созрела, - 
                      
                     кому-кому, а им весьма легки 
                     пути бы оказались в царство света, 
                     коль в знанье прочем были высоки. 
                      
                     Љак Њоисей длЯ божьего обета 
                     приверженцев от мира отвратил, 
                     дабы не знали ложного завета, - 
                      
                     вот так и Я, поверив в бога сил, 
                     устремлена душой к его пределам, 
                     хранЯ в груди неистощимый пыл, 
                      
                     и полагаю это главным делом, 
                     и прославлЯю господа везде, 
                     горда и польщена таким уделом, 
                      
                     и, следуЯ ведущей мир звезде, 
                     душой благой, уверенной и Ясной 
                     Я счастьЯ не смогу найти нигде, 
                      
                     как только в нем, и чистой и прекрасной 
                     ему Я вверю душу, - тем скорей 
                     с Љибелой повстречаюсь сладкогласной, 
                      
                     всевечно в небесах ликуЯ с ней. 
 
•L
 
     Џокуда нимфы рассказывали, ‹иЯ молча внимала. ’еперь наступил ее черед,
и, любуЯсь ею, Ђмето справедливо хвалил ее повесть;  но  о  том,  что  будет
дальше, боЯлсЯ и думать, каждый миг со страхом в  груди,  ожидаЯ,  услышать:
"Џойдемте". ‡ной уже спал,  и  все  дамы,  раздумываЯ,  что  делать  дальше,
выжидательно смотрели на ‹ию, распорЯдитсЯ она продолжать  или  скажет,  что
времЯ прощатьсЯ.  Ќо  тут  их  взглЯды  были  привлечены  другим:  по  небу,
поднЯвшись, должно быть, с ближнего берега, летело семь белоснежных  лебедей
и столько же журавлей; с великим шумом, застилаЯ крыльЯми  небо,  они  вдруг
остановили полет. ‚глЯдевшись, нимфы и Ђмето увидели, что птицы  разделились
на две стаи и жестоко бьютсЯ, сшибаЯсь грудью, клювами и когтистыми  лапами;
воздух казалсЯ полон перьев, как хлопьев снега  в  ту  пору,  когда  Ђполлон
входит в созвездие ћпитеровой кормилицы; но после долгой  битвы  побежденные
журавли улетели. Ђмето зрением не умел еще постигать божественный замысел и,
удивленный,  гадал,  что  знаменует  собой  эта  битва,  любопытствуЯ,  куда
повернут победившие лебеди; но вдруг неведомый свет излилсЯ с  неба.  €  как
пред израильским народом в пустыне, так пред ними вслед за дивным  мерцанием
опустилсЯ столп света, за которым осталсЯ след, видом точь-в-точь  как  дочь
”авманта. …два столп опустилсЯ, как Ђмето отвел взглЯд от семи лебедей, не в
силах вынести блеска, подобно ”аэтону, когда тот, Явившись впервые пред  очи
отца, оглушенный и чуть не ослепший от грома и блеска, перепугалсЯ и  прЯнул
назад; что  означал  этот  слепЯщий  столп  света,  Ђмето  был  не  в  силах
уразуметь. Ќо недолго он ждал, ибо  его  ушей  вдруг  достиг  нежный  голос,
промолвивший:
 
XLI
 
                    џ - свет небес, единый и тройчатный. 
                    Я семь начало и конец всему, 
                    и все постиг мой разум необъЯтный. 
                     
                    џ - истина и благо; посему 
                    за мною поспешающий избудет 
                    и путь печальный, и стези во тьму, 
                     
                    и к ангельским урочищам прибудет, 
                    где, вечные сокровища хранЯ, 
                    Я их тому отдам, кто стоек будет. 
                     
                    Љто обо мне речет и длЯ менЯ, 
                    стремЯсь умом и сердцем к высшей цели, 
                    презрев мирской соблазн и злобу днЯ, 
                     
                    которые от века власть имели над душами, 
                    того Я в свой черед в моей 
                    очищу пламенной купели. 
                     
                    †ивите с миром, и пускай цветет 
                    надежда в вашем благородном круге, 
                    не грозен многозвучный мой приход 
                     
                    и свет высокий в темной сей округе. 
 
XLII
 
     Ћбодренный речью, Ђмето постиг, что ‚енера не та богинЯ, которую глупцы
призывают в разнузданном любострастии, а та, что одарЯет смертных  истинной,
праведной и свЯтой любовью. €  нимфы  показались  ему  еще  прекрасней,  чем
прежде, их проЯсненные лики обращены были к свету и озарЯлись  им  так,  что
порой он опасалсЯ, как бы они не воспламенились, особенно ЂгапеЯ и его  ‹иЯ.
Ќо радость на их лицах прогнала от  него  спасеньЯ,  и,  напрЯгаЯ  взор,  он
вместе с ними силилсЯ проникнуть зреньем столп света. Ќо как ни  трудно  ему
было, все же, подобно тому как в пламени  вдруг  удаетсЯ  различить  горЯщие
угольЯ, так он увидел наконец светЯщеесЯ тело, затмевающее  разлитый  кругом
блеск. Љак раскаленное железо, выхваченное из горнила, оно рассыпало  вокруг
себЯ множество  искр,  и  от  них  всЯ  окрестность  сиЯла  светом.  Ќо  сам
божественный образ ее и очи он так и не мог разглЯдеть; и вдруг,  покуда  он
напрЯгал зренье, богинЯ возговорила:
 
 
•LIII
 
                       Ћ сестры драгоценные, вестимы 
                       немногим в царствие мое врата, 
                       чтоб их достичь - крыла необходимы. 
                        
                       “сердность ваша Явственна, чиста, 
                       добра, свЯта, прЯма, полна привета, 
                       похвальна, добродетельна, проста, 
                        
                       от слепоты уберегла Ђмето, 
                       и созерцать обрел способность он 
                       мои красоты - средоточье света; 
                        
                       и длЯ того был в тайны посвЯщен, 
                       чтобы друзьЯм с пристрастьем и стараньем 
                       смог описать столь сладостный полон. 
                        
                       ѓлЯдите ж на него - ведь он желаньем 
                       постичь менЯ воспламенен стократ, 
                       но не умеет совладать с пыланьем, 
                        
                       земною дрожью будучи объЯт. 
 
•LIV
 
     …два смолкли божественные слова, нимфы поднЯлись и подбежали  к  Ђмето;
он же, ошеломленный Явленьем ‚енеры, и не почувствовал, как его схватила  за
руку ‹иЯ; в тот же миг она  совлекла  с  него  убогое  платье  и  окунула  в
прозрачный источник, в котором он весь омылсЯ. Ђ когда скверна сошла с него,
‹иЯ чистым передала его в рули Ђгапеи, и та вернула его  на  место,  где  он
стоЯл пред очами богини; там Њопса краем одежды отерла ему глаза и  снЯла  с
них пелену, скрывавшую ‚енеру от его зреньЯ. Ђ ќмилиЯ радостно  и  заботливо
доброй рукой обратила его взглЯд к лику богини;  тотчас  ЂкримониЯ  наделила
силой проЯсненное  зрение;  Ђдиона  набросила  сверху  драгоценные  покровы;
ЂгапеЯ дохнула ему в  уста  и  зажгла  неизведанной  силы  огонь.  “бранный,
прекрасный, сиЯющий Ясным светом, он радостно обратил взор к свЯщенному лику
и, дивЯсь несказанной его красоте, испытал то, что ахейцы при виде волопаса,
обернувшегосЯ џзоном. ‘озерцаЯ  богиню,  он  говорил  про  себЯ:  "Ћ  богинЯ
Џегасова, о высокие Њузы, укрепите мой слабый ум, изощрите менЯ в лицезренье
богини так, чтоб Я мог  выразить  словами  эту  божественную  красоту,  если
смертному Языку дано об этом поведать, хоть и боюсь Я,  что  напрасно  тщусь
удержать в душе зримый образ".
     „олго взирал он на  богиню,  и  чем  дольше  вглЯдывалсЯ  в  ее  облик,
прекраснее которого не видел, тем более прозревал; но какой срок отпущен ему
длЯ блаженства, он не ведал, хотЯ желал бы, чтобы оно  длилось  вечность,  и
потому взмолилсЯ:
     - Ћ свЯщенное божество, единый свет небес и  земли,  если  ты  доступно
мольбам, взглЯни на менЯ и ради твоего свЯтого и невыразимого  тройственного
имени не откажи мне в помощи: бессмертной рукой даруй то, о чем Я молю.  ‚от
пред тобой душа, котораЯ великодушно с горних  высот  сведена  тобой  в  эту
бренную оболочку, откуда она пламенно желает  к  тебе  вернутьсЯ;  до  этого
самого днЯ, памЯтного навеки, душа моЯ всЯ пылала огнем, превыше всего радуЯ
и услаждаЯ ‹ию, а сегоднЯ, предвестьем сего благого мгновеньЯ, семь раз душа
моЯ была охвачена пламенем так, как вЯз охвачен цепким плющом. Ќо это  пламЯ
не сушит жизненных соков и не лишает силы, поэтому Я не чувствую боли  и  не
хотел бы его погасить водой; напротив, оно нудит менЯ растворитьсЯ в тебе  и
быть вечно с тобой. „ай же мне силу выдержать это пламЯ;  пусть  любовь  моЯ
станет неотделимой от менЯ и долговечной, пусть пощадЯт ее судьба и небо,  и
пусть их лики всегда предстают мне такими, какими они сегоднЯ менЯ  пленили,
чтобы Я, угождаЯ прекрасным, мог в остаток дней моих помечать  каждый  белым
камешком; а когда Ђтропос, по общему закону, отторгнет менЯ  от  них,  пусть
моей душе беспрепЯтственно будет указан  путь  в  горние  выси,  откуда  она
сошла, дабы за все  тЯготы  Я  удостоилсЯ  чаемой  награды  в  твоих  вышних
владеньЯх.
     Ђ когда смолк, в ответ услышал такую речь: - ‚еруй в нас -  и  познаешь
благо, и да исполнЯтсЯ твои упованьЯ. - € с этими словами богинЯ  исчезла  в
небе, и  сиЯнье  померкло.  Ђ  блистающий  новым  убранством  Ђмето,  обретЯ
признание покоривших его  красавиц,  увидел  себЯ  сидЯщим  в  их  кругу  и,
принимаЯ от них почести, гордилсЯ собой. ’олько  богинЯ  пропала,  как  все,
радостно окружив Ђмето, ангельскими голосами запели:
 
•LV
 
                       Ћ ты, душа счастливаЯ, благаЯ, 
                       средь сущих и рожденных в добрый час 
                       блаженней ты, чем всЯкаЯ другаЯ; 
                        
                       и здесь ты видишь каждую из нас, 
                       стократ затмившую красой прекрасной 
                       всех в мире проживающих сейчас; 
                        
                       так в небесах сверкающей и Ясной 
                       звезда любаЯ мнитсЯ в дни весны, 
                       с ’итаном схожа чистотой алмазной. 
                        
                       ‚ дин первые мы были рождены 
                       любовью той божественного лона, 
                       чьи силы высочайших благ полны; 
                        
                       мы призваны затем, чтоб без урона 
                       доставить благо это в мир слепой, 
                       не знающий порЯдка и закона. 
                        
                       € каждаЯ, воспламенЯсь тобой, 
                       душою влюблена в твои услады 
                        (а –итереЯ - светоч длЯ любой), 
                        
                       € ты нас не лишай своей награды, 
                       и мысли добронравные нам внуши, 
                       и разума открой благие клады, 
                        
                       и скольким же возлюбленным - реши - 
                       мы дать могли б любви взаимной сладость, 
                       сумей они коснутьсЯ струн души; 
                        
                       в груди своей ты ликов наших младость 
                       запечатлей и ощути до дна 
                       их вечную пленительность и радость; 
                        
                       и в них ты силу обретешь сполна 
                       перебороть любовные напасти, 
                       и твердость будет в том тебе дана. 
                        
                       € той любовью - коль постыдной страсти 
                       не покоришьсЯ - вечно будешь пьЯн, 
                       с годами множа меру пылкой сласти, 
                        
                       тебЯ минует всЯческий обман 
                       (житейской суеты обременитель), 
                       тебе же уготовивший капкан. 
                        
                       Ћднако нам пора в свою обитель, 
                       вот-вот сюда придет ночнаЯ тень; 
                       но мы вернемсЯ, если вседержитель 
                        
                       опЯть вернет на землю божий день; 
                       и лицезреть тебе позволим снова 
                       себЯ - очам желанную мишень. 
                        
                       •оть мы под сень уйдем ночного крова, 
                       однако же не разлучим сердец - 
                       и в том союза нашего основа; 
                        
                       и ты дождись, когда мы наконец, 
                       к тебе благоволЯ, тебЯ доставим 
                       туда, где всЯкой радости венец, 
                        
                       где будешь ты пред божьим ликом славим. 
 
•LVI
 
     “крашенный, Ђмето с радостной душой слушал пение нимф и  постигал  куда
больше, чем прежде, слухом внимаЯ пению, а сердцем погрузившись  в  отрадные
мысли. Ћн сравнивал свою прежнюю  простую  жизнь  с  нынешней  и  со  смехом
вспоминал, каким был; как праздно растрачивал времЯ в охоте  среди  дриад  и
фавнов, как испугалсЯ собак,  потом  посмеЯлсЯ  над  пылким  своим  желанием
узнать, что такое хвалимаЯ всеми любовь; и  Ясным  умом  проник  в  истинный
смысл той первой песни, что услыхал от ‹ии.  Ћщутил,  какаЯ  великаЯ  польза
сердцу в тех пастушеских песнЯх, которые  прежде  только  тешили  его  слух.
Џо-иному он увидел и нимф, которые прежде радовали ему  зренье  больше,  чем
душу, а теперь душу больше, чем зренье; понЯл, какие храмы  и  каких  богинь
они воспевали и о чем были их речи; а припомнив все  это,  немало  устыдилсЯ
сладостных мыслей, обуревавших его, покуда текла  их  повесть;  он  понЯл  и
какими были те юноши, которых они любили, и какими  стали  благодарЯ  любви.
’олько теперь он должным образом разглЯдел одежды и нравы  нимф.  Ќо  больше
всего возрадовало его то, что они открыли ему на все это глаза  и  позволили
увидеть свЯтую богиню, узнать ‹ию и в новом  убранстве  обрести  способность
любить стольких прекрасных и стать достойным их любви: из дикого  зверЯ  они
обратили  его  в  человека.  Ћт  всех  этих  мыслей  он  почувствовал  столь
несравненную радость, что, любуЯсь то одной,  то  другой  нимфой,  едва  они
кончили песнь, сам запел:
 
XLVII
 
 
                    Ћ триединый свет единосущный, 
                    земли и неба разум и оплот, 
                    дарЯщий нам любовь и хлеб насущный, 
                     
                    дающий звездам сообразный ход, 
                    а государю их - круговращенье: 
                    заход к ночи, а поутру восход, 
                     
                    горЯчее прими благодаренье, - 
                    тебЯ и милых нимф боготворю 
                    и посвЯщаю вам души горенье. 
                     
                    џ пылко так за то благодарю, 
                    что ты пришел, не погнушавшись мною, 
                    и Я тебЯ, непосвЯщенный, зрю, 
                     
                    что, пренебрегши мерзостью земною, 
                    Явил мне волю в надлежащий срок, 
                    грозЯщую мирскому злу войною; 
                     
                    пускай туман мне душу заволок, 
                    пускай сиЯл ты в дальнем эмпирее, 
                    но Њопса прорекла мне твой урок. 
                     
                    ќмилиЯ затем, чтоб Я быстрее 
                    пришел в свЯтому лику твоему, 
                    держала речь, подъемлЯ меч Ђстреи. 
                     
                    € много помогла еще тому 
                    та, что хвалила доблести Џомоны, 
                    и Я к прозренью ближе потому; 
                     
                    затем преподала твои законы 
                    мне ЂкримониЯ, и Я обрел, 
                    тебЯ познав, мирской тщете заслоны. 
                     
                    € Ђгапеи пламенный глагол 
                    менЯ сподобил огненного света, 
                    и Я узрел, пылаЯ, твой престол. 
                     
                    Ђ та, что всех прелестнее - ”ьЯметта - 
                    велела мне, тобой вдохновлена, 
                    во всех делах в тебе искать совета. 
                     
                    ‘о мною схожа, ласкова, Ясна, 
                    мне ‹иЯ указала смысл подспудный - 
                    и Я в него уверовал сполна. 
                     
                    € ты, всевиденьем и силой чудный, 
                    направь мой ум с собою заодно, 
                    чтоб среди лучших был Я к вехе судной; 
                     
                    да будет навсегда утверждено 
                    в моей душе твое свЯтое имЯ, 
                    и пусть в веках прославитсЯ оно. 
                     
                    ’акаЯ ж слава да пребудет с ними, 
                    которых за любовь и доброту 
                    превознесу Я песнЯми своими. 
                     
                    € коль необходимым Я сочту 
                    потомкам песни жаркие оставить 
                    и юных нимф прославить красоту, 
                     
                    ты сделай так, чтоб злоба строк ославить 
                    не смела бы, не переврал бы лжец 
                    и чтоб невежда не дерзнул исправить 
                     
                     (переплети их в шелк или багрец, 
                    дабы - красиво скатанные в свитки - 
                    в чужой стране их не разъЯл глупец), 
                     
                    не дай в них женкам завернуть пожитки, 
                    которые на грош приобретут, 
                    полученный за проданные нитки, 
                     
                    пусть на припарки их не раздерут 
                    целители, не знающие дела, 
                    не тем здоровье хворому вернут, 
                     
                    не допусти, чтоб зло и закоснело 
                    была твоЯ краса искажена, 
                    когда перекроЯт их неумело. 
                     
                    € если жизнь им злаЯ суждена, 
                    то лучше пусть избегнут горькой доли, 
                    в веселые попавши пламена. 
                     
                    ‚ручаю их твоей небесной воле, 
                    душа пылает - но кончаю речь; 
                    от милых донн бреду к своей юдоли, 
                     
                    дабы желать и жаждать новых встреч. 
 
•LVIII
 
     “молк Ђмето; потЯнулись по домам со  своими  овечками  пастухи,  резвые
птицы укрылись на ночь в густых ветвЯх, уступив место нетопырЯм, рассекающим
туманный вечерний воздух; не слышно было  цикад,  но  пронзительно  верещали
кузнечики из  трещин  сухой  земли,  уже  виднелсЯ  ѓеспер  в  теплых  лучах
закатного ”еба, и вслед за ним возжелал покоЯ ленивый  ‡ефир.  Џосвежело,  и
нимфы, подхватив одежды, венки, луки и стрелы, любезно простились с Ђмето  и
отправились по домам. Ђ он, навеки запечатлев в груди их облик, все узнанное
твердил про себЯ и сетовал  на  скорую  разлуку,  но,  в  надежде  на  новую
встречу, радостный рассталсЯ с ними и вернулсЯ домой, пылаЯ любовью.
 
•LI•
 
 
                      ‘реди весенней пышности и пыла, 
                      в лугах благоуханных и густых, 
                      в тенистой сени Явлено мне было 
                       
                      увидеть нимф прелестных и младых 
                      и слушать песни дивные украдкой 
                      и про любовь, и про любимых их. 
                       
                      € трепетно внимаЯ речи сладкой 
                      и нежным херувимским голосам, 
                      звучащим слуху нашему загадкой, 
                       
                      и восхитительным дивЯсь глазам, 
                      сиЯвшим столь же дивно и лучисто, 
                      как звезды с поднебесьЯ до утрам, 
                       
                      Я ощутил, что запылал пречисто 
                      Ђмур в груди взволнованной моей 
                       (его доселе Я не знал почти что); 
                       
                      неудержимый в дерзости своей, 
                      он душу мне наполнил красотою, 
                      и песнЯми, и музыкой речей, 
                       
                      и тотчас Я охвачен был мечтою, 
                      стремительным волнением в крови 
                      и нежностью сладчайшей и свЯтою. 
                       
                      € вот, длЯ новой возродЯсь любви, 
                      котораЯ раздула жар дремавший, 
                      годами ждавший - только растрави, - 
                       
                      и, сердцем загоревшимсЯ познавши 
                      их благо, свыше посланное мне, 
                      Я пламень в нем узнал, менЯ снедавший, 
                       
                      и, поначалу чистое вполне, 
                      смешалось, благо с пламенным влеченьем, 
                      и оказалсЯ Я в тройном огне, 
                       
                      и радостью Я полон и мученьем, 
                      и радуюсь, ловЯ условный знак 
                      иль жаркий шепот слыша с восхищеньем, 
                       
                      и мучаюсь - не обретЯ никак 
                      того, что запрещеннее запрета, 
                      хоть мне и без того достало благ. 
                       
                      ’ак постигал Я своего Ђмето, 
                      порывы и желаниЯ его, 
                      взиравшего на совершенство это 
                       
                      столь жадно, что порой, боЯсь того, 
                      что нимфам в тЯгость пристальные взглЯды, 
                      Я порицал героЯ моего, 
                       
                      завидуЯ счастливцу; из засады 
                      Я было выйти даже захотел, 
                      но остерегсЯ - вдруг не будут рады. 
                       
                      € Я терпел такой порЯдок дел, 
                      пока он верховодил в том собранье 
                      и был в сужденьЯх и словечках смел; 
                       
                      и горечь превращалась в ликованье, 
                      едва прелестный лик одной из них 
                      иль пение влекли мое вниманье. 
                       
                      Ќо близилась чреда часов ночных, 
                      и вот луна из ѓанга поЯвилась 
                      и солнце скрылось в пропастЯх земных, 
                       
                      и вереница нимф поторопилась 
                      допеть последний сладостный напев 
                      и в свой приют укромный удалилась; 
                       
                      Я ж вышел из укрытьЯ, просидев 
                      весь день украдкой в потаенном месте, 
                      откуда созерцал прелестных дев. 
                       
                      € вышли в небо звезды честь по чести, 
                      и, нежных нимф очами проводив, 
                      ушел и Я - увы! - не с ними вместе. 
                       
                      € пусть ответит тот, кто прозорлив, 
                      не сожалел ли Я о расставанье, 
                      не поступил ли сердцу супротив? 
                       
                      ’ут - красота, сиЯнье, обаЯнье, 
                      приЯтны речи, безупречна честь, 
                      тут сердца и ума соревнованье, 
                       
                      тут во спасенье людЯм средство есть, 
                      оно - в любви, здесь неуемна младость, 
                      веселье тут в избытке, здесь не счесть 
                       
                      утех мирских, которых вкус и сладость 
                      Я ощущал, а там, куда иду, - 
                      тоска царит и невозможна радость. 
                       
                      ’ам смех услышишь разве раз в году, 
                      там темен дом, и мрачен, и печален, 
                      и в нем Я жизнь затворника веду; 
                       
                      там, в лабиринте мрачных зал и спален, 
                      дрожащий, жадный, дрЯхлый скопидом, 
                      и Я ему все больше подначален; 
                       
                      и каково ж вернутьсЯ в этот дом, 
                      в постылую вовлечьсЯ неминучесть 
                      и сладкий - горьким заменить плодом! 
                       
                      Ћ, сколь счастлива и завидна участь 
                      того, кто может быть самим собой 
                      и волен жить, оковами не мучась! 
                       
                      Ћ, сколь Ђмето ублажен судьбой 
                      и награжден таким высоким чином, 
                      какому позавидует любой; 
                       
                      простолюдин, он полным властелином 
                      в кругу прелестниц до темна царил 
                      и зритель был пленительным картинам. 
                       
                      Ђ Я, душой и скорбен и уныл, 
                      к себе вернулсЯ; ожидаЯ худа, 
                      измыслил пару оперенных крыл, 
                       
                      чтоб к смерти мчать, ее молю покуда 
                      ЯвитьсЯ мне решеньем всех скорбей - 
                      какое же еще на свете чудо 
                       
                      конец положит маете моей! 
 
L
 
     ЏущеннаЯ из моего лука стрела в стремительном полете коснулась цели;  и
белые голуби, кормившиесЯ на приволье в полЯх, весело возвращаютсЯ в  башни;
усталые кони, окончив бег, просЯтсЯ на покой; так  и  моЯ  повесть,  ведомаЯ
через равнины, из опасениЯ познать печальную участь €кара, пришла  к  концу.
Џусть же примет сей фимиам свЯтаЯ богинЯ, подавшаЯ мне помощь  в  трудах;  в
заслуженный венец да увенчает чело той прекрасной, что подвигла менЯ взЯть в
руки перо. € ты, о единственный друг, истой  дружбы  истиннейший  пример,  о
Ќикколо ди Ѓартоло дель Ѓуоно  ди  ”иренце,  чьи  достоинства  не  под  силу
воспеть моему стиху, и потому Я умолчу о них, хотЯ они и без того сиЯют так,
что в моих стараниЯх нет нужды, прими же от менЯ эту розу, расцветшую  среди
шипов моих горестей; когда Я был подавлен  невзгодами,  с  трудом  из  диких
зарослей извлекла  ее  флорентийскаЯ  красавица  и  наградила  менЯ  краткой
отрадой. Џрими ее так же, как от ‚ергилиЯ  добрый  Ђвгуст  или  ѓеренний  от
–ицерона, или от ѓорациЯ его Њеценат принимал драгоценные строки, и  вспомни
совет Љатона: когда бедный друг подносит тебе  скромный  дар,  прими  его  с
радостью. ’ебе, доблестному, Я посылаю ее, ибо ты один,  Ќикколо,  длЯ  менЯ
–езарь, ѓеренний и Њеценат. Ђ если среди  лепестков  этой  розы  ты  отыщешь
изъЯн, знай, что тому виной, не дурной умысел, но неумение. Џоэтому Я вручаю
ее на суд и исправление матери и наставнице  нашей  ‘вЯтой  ђимской  –еркви,
мудрецам и тебе. •рани ее, как  свою,  на  свЯщенной  груди,  где  всегда  с
неизменной любовью ты хранишь  того,  кто  ее  создал;  оставленную  далекой
госпожой, утешь ее нежным голосом,  пока  она,  воссоединившись  с  ней,  не
ощутит во всей полноте свою радость.
 
 
Џђ€Њ…—ЂЌ€џ
 
     Џерсей - последний македонский царь, разгромлен римлЯнами в 168  г.  до
н. в.
 
     Љрез - последний лидийский царь, пленен Љиром в 546 г. до н. э.
 
     Љсеркс - персидский царь (485-465 гг. до н. э.);  предпринЯл  поход  на
ѓрецию.
 
     „арий -  персидский  царь  (521-485  гг.  до  н.  э.);  законодатель  и
полководец.
 
     Ђлександр - Ђлександр Њакедонский (336-323 гг. до н. э.).
 
     ‘ын –итереи - сын ‚енеры, Ђмур.
 
     ђамнузиЯ - эпитет  Ќемезиды,  богини  возмездиЯ;  у  Ѓоккаччо  ђамнузиЯ
отождествлЯетсЯ с ”ортуной.
 
     Љодр - вошедшее в поговорку имЯ  беднЯка  из  третьей  сатиры  ћвенала;
возможно, Ѓоккаччо смешивал его с Љодром, легендарным царем Ђттики.
 
     ...ќдип в вечном мраке. - €меетсЯ в виду самоослепление ќдипа.
 
     ...та, которой ”еб... - ‹уна, отражающаЯ свет ‘олнца (”еба).
 
     ...кто, всех тебе милее... - Ђдонис, возлюбленный ‚енеры, сын  Њирры  и
Љинира, растерзанный вепрем.
 
     Њогучий бык - ћпитер, под видом быка похитивший …вропу.
 
     Љорит. - €меетсЯ в виду современный ”ьезоле.
 
     Ђтлант - титан, легендарный основатель ”ьезоле.
 
     Љефис - река в Ѓеотии; здесь: божество этой реки.
 
     ‹ириопеЯ - нимфа, любимаЯ речным  богом  Љефисом,  мать  Ќарцисса  (см.
Ћвидий, Њетаморфозы, III, 339 и ел.).
 
     ...мой брат... - Ќарцисс.
 
     Љифера - ‚енера.
 
     Ђтлантов внук - Њеркурий.
 
     ...достигнув ”риксова Ћвна... - ”рикс - беотийский  юноша,  бежавший  в
Љолхиду на золоторунном баране. Џод знаком Ћвна солнце находитсЯ весной.
 
     ...солнце правит коней к ѓесперийским  волнам...  ночь...  восстала  из
ѓанга... - ѓесперийский - здесь: вообще западный (от греч. њезрега - вечер);
согласно средневековой географии, крайний запад - €спаниЯ, крайний восток  -
устье ѓанга.
 
     ...с ”ебом, вступившим в середину ’ельца... - то есть солнце  находитсЯ
в середине созвездиЯ ’ельца; дни празднеств приходЯтсЯ на май.
 
     ‹идийские толпы - жители ”ьезоле; как и флорентийцы, они  считали  себЯ
потомками этрусков, которые, как считалось в древности, прибыли в €талию  из
‹идии в Њалой Ђзии.
 
     ‚ертумн - бог круговорота в природе.
 
     Џриап - бог плодовитости и изобилиЯ в природе.
 
     Њарсий - сатир, дерзнувший вызвать Ђполлона на состЯзание (см.  Ћвидий,
Њетаморфозы, VI, 382-400).
 
     Ђрахна - искуснаЯ ткачиха, посмевшаЯ соперничать  с  Ђфиной  в  ткацком
искусстве, в наказание была превращена в  паука  (Ћвидий,  Њетаморфозы,  VI,
5-145).
 
     Љиприда - ‚енера.
 
     ...не уесть и волчьему прикусу. - ‘пор  пастухов  имеет  аллегорическое
значение:  овцы,  тучнеющие  на  добром  корме,   не   устрашенные   волком,
олицетворЯют христианские души, укрепленные  добродетелЯми  и  торжествующие
над пороком.
 
     ”иломела - своЯченица фракийского тирана ’ереЯ,  обесчещеннаЯ  им  (см.
Ћвидий, Њетаморфозы( VI, 451-460).
 
     Љефал... призывал... Џрокриду... - Љефал - афинский охотник;  его  жена
Џрокрида, ревнуЯ его, стала  исподтишка  следить  за  ним;  однажды,  принЯв
притаившуюсЯ в чаще Џрокриду за дикого зверЯ,  Љефал  поразил  ее  волшебным
дротиком, не знавшим промаха (см. Ћвидий, Њетаморфозы, VII, 661-865).
 
     ...город, чье имЯ... - Ђфины; по преданию, право назвать город  в  свою
честь вызвало распрю между Ђфиной и Ќептуном.
 
     Љотрулла. - ‚ероЯтно, Ѓоккаччо возводит это имЯ к греческому  "kourias"
- стриженый. ‚ хронике ‚иллани упоминаетсЯ женщина по  прозвищу  La  Tosa  -
стриженаЯ.
 
     ...божественной  птицей...  -  то  есть  орлом,  символом  власти.  Њуж
Љотруллы происходит, таким образом, из семейства Visdomini или Vicedomini  -
по определению биографов Ѓоккаччо.
 
     ‹юцина - прозвище ћноны (или „ианы) как покровительницы рожениц.
 
     ...посвЯтил  менЯ  Џалладе...  -  Њопса,  посвЯщеннаЯ  богине  Џалладе,
олицетворЯет здесь первую из основных добродетелей - Њудрость.
 
     ...в свЯщенных гротах... - гротах горы ѓеликон, посвЯщенной поэзии.
 
     ...рожденного от ѓоргоны... - €меетсЯ в виду конь  Џегас,  вышедший  из
головы ѓоргоны.
 
     Љирра - одна из вершин Џарнаса, обитель Ђполлона.
 
     ...кто пЯтым после ћлиЯ –езарЯ... - Ќерон.
 
     ...вскормившаЯ его мать...  -  Ђгриппина,  отравившаЯ  мужа  ЉлавдиЯ  и
лишившаЯ власти пасынка Ѓританника, подверглась жестоким преследованиЯм  со.
стороны Ќерона.
 
     ...под стопой немейского льва... - то есть  в  созвездии  ‹ьва;  эпитет
"немейский" - намек на подвит ѓеракла, убившего немейского льва.
 
     Ђффрон - в переводе с греческого: "безрассудный".
 
     Ђретуза - нимфа; преследуемаЯ влюбленным Ђлфеем, была превращена „ианой
в источник (см. Ћвидий, Њетаморфозы, V, 572-678).
 
     Ђгава - мать фиванского царЯ ЏенфеЯ, в  вакхическом  безумии  вместе  с
сестрами растерзала сына (см. Ћвидий, Њетаморфозы, III, 511-563).
 
     ќвменида. - ќвмениды (”урии, ќриннии) - дочери Ќочи, богини мщениЯ.
 
     ...с  ѓермафродитом  из-за...  ‘альмаки.  -  Ќимфа  ‘альмака,  страстно
полюбив ѓермафродита, испросила у  богов  навечно  соединить  их  тела  (см.
Ћвидий, Њетаморфозы, IV, 285- 388).
 
     ...„едала,  устрашенного  жарким  небом  и  влажным  морем.  -  ЉрыльЯ,
изготовленные искусным афинским мастером „едалом, были сделаны из  перьев  и
скреплены воском и потому боЯлись влаги и тепла.
 
     ...обнажаетсЯ под знаком Ѓесов и возрождаетсЯ под знаком Ћвна. - Ћсенью
солнце находитсЯ под знаком ‚есов, весной - Ћвна.
 
     Ђмфиарай - один из семи аргивских вождей,  осаждавших  ”ивы;  во  времЯ
сражениЯ его поглотила преисподнЯЯ.
 
     ...царь €таки - “лисс (Ћдиссей).
 
     ...у берегов дочери ‘олнца... - у острова волшебницы –ирцеи.
 
     Љиллений - Њеркурий; был  послан  богами  спасти  “лисса  (см.  Ћвидий,
Њетаморфозы, XIV, 291-319).
 
     Ђлфей - река в ѓреции, здесь: поэтически условное название реки Ђрно.
 
     ...служившего Њинерве - то есть занимавшегосЯ ткацким ремеслом.
 
     „очери Џиэра - вызвали на состЯзание в пении Њуз и,  побежденные,  были
превращены в сорок (см. Ћвидий, Њетаморфозы, V, 294-331).
 
     ‹атона - дочь титана ЉоЯ, возлюбленнаЯ ћпитера, мать Ђполлона и „ианы.
 
     Ќиоба - жена царЯ Ђмфиона; вызвала  гнев  ‹атоны,  гордЯсь  перед  нею,
родившей двоих детей, своими  семью  сыновьЯми  и  семью  дочерЯми;  за  это
Ђполлон и „иана поразили ее детей стрелами. Ќиоба с горЯ обратилась в камень
(см. Ћвидий, Њетаморфозы, VI, 146-312).
 
     ...подобно колеснице Њедеи, спасавшейсЯ от... ’есеЯ... - ‚  запрЯженной
драконами колеснице ЊедеЯ, жена царЯ ќгеЯ, бежала из Ђфин от своего  пасынка
’есеЯ, которого замышлЯла убить.
 
     Љогда бы ќтна... - ѓолова сраженного ћпитером гиганта  ’ифеЯ  погребена
под ќтной, ноги придавлены Ђпеннинами, руки -  мысом  Џелор  •ныне  ”аро)  и
Џахином (ныне Џассаро).
 
     ...слабее нас и те... - то есть внуки бога ЂлоэЯ,  воздвигшие  гору  на
гору,  чтобы  приступом  взЯть  небо,  и  гиганты,   разбитые   ћпитером   и
богами-олимпийцами на ”легрейской равнине.
 
     ...предстал... сыну ЏомпеЯ, когда ќрихто... -  ”ессалийскаЯ  волшебница
ќрихто заклинаниЯми  вызвала  из  загробного  царства  душу  убитого  воина,
котораЯ предсказала ‘ексту Џомпею, сыну ѓнеЯ, поражение в  битве  с  –езарем
при ”арсале.
 
     ...развалины града - ’рои.
 
     ...громаду, придавившую... - €меетсЯ в виду ќтна.
 
     ЂвзониЯ - €талиЯ.
 
     Љадм - сын царЯ Ђгенора, основатель ”ив.
 
     ...основали там город... - Џариж.
 
     ...на полпути от Љорита до земли кормилицы ђомула... -  на  полпути  от
”ьезоле до ‘иены (в гербе ‘иены - волчица, отсюда "кормилицы ђомула").
 
     ...служившего  ‘атурну  и  –ерере...  -  то  есть   занЯтого   сельским
хозЯйством.
 
     ...служить ћноне - то есть заниматьсЯ торговлей; ћнона - здесь:  богинЯ
торговли.
 
     €брид. - €мЯ содержит  намек  на  незаконность  рождениЯ  от  родителей
разной национальности; под этим  именем  Ѓоккаччо  представил  самого  себЯ.
€брида, обуЯнного гордыней, ќмилиЯ -  ‘праведливость  -  выводит  на  правый
путь.
 
     ЂстреЯ - богинЯ справедливости.
 
     ...и зверь, под чьим знаком... - лев; под знаком ‹ьва солнце  находитсЯ
летом; здесь содержитсЯ намек на герб флорентийскбго рода „жанфильЯцци.
 
     ...благ ‘атурнии... - то есть благ ћноны, богатств.
 
     Џомона - богинЯ садов, супруга бога ‚ертумна.
 
     Џачифико - смирный (итал.).
 
     Ђдиона. - Ѓиографы Ѓоккаччо отождествлЯют ее с „ианорой  или  Ђлианорой
ди Ќикколо „жанфильЯцци; здесь она олицетворЯет “меренность.
     ‘иринга - нимфа, которую преследовал Џан; наЯды превратили ее в
 
тростник. 
 
     ...дочери царЯ ЊинеЯ... - ‚акх, превратил их  в  летучих  мышей,  а  их
ткани - в виноградные лозы в наказание за то,  что  они  ткали  в  день  его
празднества (см. Ћвидий, Њетаморфозы, IV, 89415).
 
     ‹юций - герой "‡олотого осла" ЂпулеЯ; превращенный в  осла,  мог  вновь
обрести человеческий облик, отведав свежих роз.
 
     Ђдонис - был превращен в анемон.
 
     ЉлитиЯ - возлюбленнаЯ Ђполлона, покинутаЯ им; была превращена богами  в
подсолнух (см. Ћвидий, Њетаморфозы, IV, 234-270).
 
     ѓиацинт - юноша, убитый ‡ефиром; был превращен  богами  в  цветок  (см.
Ћвидий, Њетаморфозы, X, 162-219).
 
     ЂЯкс - греческий герой, превращенный богами в алый цветок (см.  Ћвидий,
Њетаморфозы, XIII, 382-398).
 
     ”илемон и Ѓавкида - муж и  жена,  которым  ћпитер  в  благодарность  за
гостеприимство позволил умереть вместе; были превращены богами в дуб и  липу
(см. Ћвидий, Њетаморфозы, VIII, 611-724).
 
     ...плоды пальм - финики, которыми ”илемон и Ѓавкида угощали  ћпитера  и
ЊеркуриЯ.
 
     Љипарис - юноша, которого  Ђполлон  превратил  в  дерево  (см.  Ћвидий,
Њетаморфозы, X, 106-142).
 
     ...фиги, чьих плодов поджидал ворон... - ‚орон,  ожидаЯ,  пока  созреют
фиги, опоздал принести воду ”ебу, за что был превращен в созвездие, которое,
пока не созреют фиги, не погружаетсЯ в воду, то есть не заходит за  горизонт
(см. Ћвидий, ”асты, II, 243-266).
 
     ...плодами, любимыми Ђмарилис... - то  есть  каштанами  (см.  ‚ергилий,
ќклога, II, 52).
 
     ‘естры ”аэтона - пирамидальные тополЯ либо ивы (см.  прим.  Ѓоккаччо  к
"”ьЯметте").
 
     „риопа. - ЋплакивавшаЯ мертвого сына „риопа была обращена  в  ливийский
лотос - черное дерево (см. Ћвидий, Њетаморфозы, IX, 324-393).
 
     €далаго - персонаж "”илоколо" Ѓоккаччо, в котором он вывел себЯ.
 
     ‚авилонские любовники - Џирам и ’исба.
 
     ‹евкотоЯ - возлюбленнаЯ  Ђполлона  (‘олнца),  превращеннаЯ  в  ладанное
дерево (см. Ћвидий, Њетаморфозы, IV, 167-233),
 
     ...кизил...  внимавший  пенью   ЋрфеЯ...   -   аллюзиЯ,   объЯснЯющаЯсЯ
неправильным прочтением  места  в  рукописи  "Њетаморфоз".  ќвр  -  сирокко,
юго-восточный ветер. ‹всгр - южный ветер. Ѓорей - северный ветер.
 
     ’анаис - древнее название „она.
 
     –арство „анаЯ - ѓрециЯ.
 
     Љсанф с ‘имоентом -  реки  в  Њалой  Ђзии,  под  ’роей.  ...возведенные
Ќептуном стены... - стены ’рои.
 
     Ђхейское пламЯ. - €меетсЯ в виду  сожжение  ’рои,  которым  завершилась
война греков-ахейцев с троЯнцами.
 
     Ђльбула -  древнее  название  ’ибра,  по  преданию,  получившего  новое
название мифического царЯ ’иберина. ‘тр. 92. €зар - приток ђоны.
 
     ‘емела - возлюбленнаЯ ћпитера; ћнона из ревности уговорила  ее  просить
ћпитера ЯвитьсЯ в божественном величии. Ћт молнии ћпитера ‘емела  обратилась
в пепел, из которого ЯвилсЯ на свет  ‚акх  (см.  Ћвидий,  Њетаморфозы,  III,
259-315).
 
     ...Ќаксос и •иос, €ису и  ќлею,  горы  ”алерн  и  ‚езувий...  -  места,
прославленные винами.
 
     ...„ирцеЯ,  дочь  надменного  Ќина...  -   ‡десь   смешение   различных
мифологических  персонажей  в  результате  неправильного  прочтениЯ   текста
"Њетаморфоз". “ ЋвидиЯ - „еркетида; от стыда за любовь к юноше она бросилась
в воду и была превращена в рыбу (см. Ћвидий, Њетаморфозы, IV, 45-47).
 
     Ќаида - нимфа, превращавшаЯ волшебными травами юношей в рыб; была  сама
превращена в рыбу (см. Ћвидий, Њетаморфозы, IV, 49-50).
 
     ѓай  Џенсилий  -  несуществовавшаЯ  личность,  возникшаЯ  в  результате
неправильного прочтениЯ места из ‚алериЯ Њаксима.
 
     ‹икаон - царь Ђркадии, превращенный в волка за то, что принес в  жертву
ћпитеру сына (см. Ћвидий, Њетаморфозы, I, 163249).
 
     ...‚ертумн в чужом обличье... - Ѓог  ‚ертумн,  чтобы  покорить  Џомону,
ЯвлЯлсЯ ей в разных обличьЯх (см. Ћвидий, Њетаморфозы, XIV, 623-698).
 
     ...на полЯх ѓаргана... - то есть в Ђпулии, где находитсЯ гора ѓарган.
 
     „ионей - олицетворЯет разнузданность.
 
     ...Џелигнских вод... - вод с гор Ђбруццо.
 
     ‹иэй - ‚акх.
 
     †ена ‹елеЯ - нереида ”етида; здесь: олицетворение воды.
 
     ...колесницу ‚акхову пантера... - Џантера- животное, посвЯщенное ‚акху.
‚ средневековой традиции олицетворЯла порок (ср. „анте, Ђд, I).
 
     ...влекомаЯ  упрЯжкой  быстрых  змей...  –ерера...   -   –ерера   часто
изображалась в колеснице, запрЯженной крылатыми драконами.
 
     ...образ жизни Џалемона... - то есть праздный; имеетсЯ в  виду  Џалемон
из III эклоги ‚ергилиЯ.
 
     ...вздрогнул, подобно Ђхиллу... - Њать Ђхилла ”етида,  знаЯ,  что  сыну
предсказана гибель на войне, перенесла его  спЯщим  на  остров  ‘кирос  (см.
„анте, —истилище, IX, 33-39).
 
     ...Явились на свет Џалики... - ’алиЯ,  возлюбленнаЯ  ћпитера,  страшась
ћноны, умолила ‡емлю принЯть ее в свое лоно до разрешениЯ от  бремени;  там,
где у нее поЯвились на свет близнецы Џалики, находились два горЯчих озера.
 
     ...городе, омываемом ‘арно... - €меетсЯ в виду ”лоренциЯ.
 
     ‚ алых одеждах, затканных белыми лилиЯми... - ЃелаЯ лилиЯ в алом поле -
старинный герб ”лоренции. ѓвельфы в 1251 году заменили его на алую  лилию  в
белом поле. ѓибеллины сохранили прежний герб.
 
     ...по числу дочерей –иэра... - то есть девЯть.
 
     ЂкримониЯ - олицетворЯет мужество.
 
     ...‚еллоны, матери могучего Њарса... - Ћшибка  Ѓоккаччо:  богинЯ  войны
Ѓеллона была женой, а по некоторым представлениЯм, сестрой Њарса.
 
     ...над останками Џалинура... - Њыс  Џалинур,  по  преданию,  назван  по
имени похороненного там кормчего ќнеЯ (‚ергилий, ќнеида, III, 531).
 
     Џартенопейские берега - Ќеаполитанский залив, ЏартенопеЯ - Ќеаполь.
 
     Џоццуоли - город на берегу Ќеаполитанского залива.
 
     Љумы - древний город в Љампании, основан греческими колонистами.
 
     ‚айЯ - место отдыха и купаний близ ЌеаполЯ.
 
     ќолид Њизен - трубач ќнеЯ, по имени которого назван мыс (см.  ‚ергилий,
ќнеида, VI, 162-235).
 
     Џиттакузские острова - острова €скьЯ и Џрочида у входа в  Ќеполитанский
залив.
 
     Њамка ќнеЯ - Љайета, по имени которой назван  город  ѓаэта  близ  устьЯ
‚олтурна.
 
     ЂлфейскаЯ гавань - Џиза. Ѓоккаччо поэтически отождествлЯет ее с Џизой в
ќлиде (ѓрециЯ), омываемой Ђлфеем.
 
     ...стены, по преданию, возведенные џнусом... - ѓенуЯ.
 
     ...и те, что не взЯл  божественный  –езарь,  отойдЯ  быстрым  маршем  к
€лерде. -  –езаръ,  вытеснив  ЏомпеЯ  из  €талии,  оставил  войска  осаждать
Њассилию (Њарсель), сам вступил в €спанию и около  €лерды  (‹ериды)  вынудил
сторонников ЏомпеЯ сдатьсЯ (49 г. до н. э.).
 
     ...красавицей лигурийкой... - ‚ "‹юбовном видении" Ѓоккаччо - красавица
ломбардка. Џисатели того времени отождествлЯли ‹игурию с ‹омбардией.
 
     ...первосвЯщенник наших богов... - римский папа.
 
     ...Ђнаксарета... томЯщимсЯ по ней  €фисом...  -  Ќимфа  Ђнаксарета.  не
ответившаЯ взаимностью юноше €фису, была превращена в  камень  (см.  Ћвидий,
Њетаморфозы, XIV, 698-764).
 
     ...владыка богатых народов  Њинервы,  населЯющих  Љимврию...  -  король
ѓолландии или „ании.
 
     ...жрецы... отличенные красной шапкой... - кардиналы.
 
     Љибела - ђеЯ, богинЯ, дочь Ќеба и ‡емли, мать ‡евса,  отождествлЯвшаЯсЯ
с фригийской богиней Љибелой.
 
     Ђпатен... в... родстве с прекрасной нимфой, моей спутницей... - то есть
с Њопсой; Ђпатен олицетворЯет бездействие, Њопса - мудрость; возможно, здесь
содержитсЯ также намек на реальное родство.
 
     ќматийский крЯж - горы в Њакедонии.
 
     ѓрозное чудище - скорпион, посланный убить Ћриона, оскорбившего  „иану;
”аэтон испугалсЯ созвездиЯ ‘корпиона (см. Ћвидий, Њетаморфозы, II, 195-200).

     Ќот - южный ветер.
 
     Ђхелой - река в ѓреции и речное божество.
 
     Џирифой - друг ’есеЯ, чье имЯ стало олицетворением верности  в  дружбе.
‡десь Џирифоем назван Џилад, друг Ћреста.
 
     Ђцест (Ђкет) - кормчий, которого пощадил ‚акх,  превративший  всех  его
сотоварищей в дельфинов (см. Ћвидий, Њетаморфозы, III,563-667).
 
     Џерсефона - дочь –ереры и  ћпитера,  которую  похитил  бог  преисподней
Џлутон (см. Ћвидий, Њетаморфозы, V, 340-408).
 
     ...на дно ‘ицилии, где тьма и глушь. - Џо преданию, в ‘ицилии находилсЯ
вход в преисподнюю.
 
     ...видел трех богинь... - ћнона, Њинерва и ‚енера  предстали  Џарису  в
роще €ды, просЯ рассудить, кто из них красивейшаЯ.
 
     ѓрех ’иеста. - Ђтрей отомстил брату ’иесту, согрешившему с  его  женой,
убив сыновей ’иеста и накормив  отца  их  мЯсом.  Џосле  преступлениЯ  ЂтреЯ
‘олнце в знак гнева богов не поднималось над землей два днЯ.
 
     ...высасывал из них кровь.  -  Ќамек  на  то,  что  родственники  нимфы
занимались ростовщичеством.
 
     ЋрудиЯ    ‘атурнова    ремесла    -    лопатки    каменщиков.    ‡десь:
‘атурн-покровитель простейших ремесел.
 
     Ђматунта. - Ѓоккаччо понимает это слово как имЯ богини денег,  прибыли.
‚ действительности это  название  богатого  металлами  мыса  на  Љипре  (см.
Ћвидий, Њетаморфозы, X, 220 и 253).
 
     ...умели   металлом   добывать   металл...   -   то   есть   занимались
ростовщичеством.
 
     ...носили на алом поЯсе посеребренное  изображение  двурогой  ”ебеи.  -
Ќамек на герб флорентийского семейства ‘троцци, где в золотом поле  проходит
алаЯ лента с тремЯ полумесЯцами.
 
     ‰емен - река в Ѓеотии.
 
     Љлюч –ирцеи - источник, в который превратилась „ирцеЯ, жена  фиванского
царЯ ‹ика.
 
     Ћгигийские горы - горы в Ѓеотии.
 
     ...древние стены, воздвигшиесЯ сами собой под звук Ђмфионовой  лиры.  -
€меютсЯ в виду ”ивы.
 
     Ћсса и Џиндар (правильно - Џинд) - горы в ѓреции.
 
     Џракситель - великий афинский скульптор (IV в. до н.  э.).  €м  изваЯна
знаменитаЯ статуЯ Ђфродиты Љнидской.
 
     ...ЏсихеЯ, счастливаЯ и несчастнаЯ  разом...  -  ‚озлюбленную  Љупидона
Џсихею из  ревности  погубила  ‚енера,  но  ћпитер  вернул  ее  к  жизни  и,
обессмертив, навсегда отдал Љупидону.
 
     Љак пламЯ... - Љогда враждующие правители ”ив, сыновьЯ €окасты,  ќтеокл
и Џолиник, убили друг друга, пламЯ от их погребального костра раздвоилось.
 
     Џомпей - ѓней Џомпей, римский полководец, противник –езарЯ; побежденный
–езарем при ”арсале, бежал в …гипет.
 
     Ѓрисеида - пленница Ђхилла, отнЯтаЯ у  него  Ђгамемноном;  раскаЯвшись,
Ђгамемнон хотел вернуть Ѓрисеиду Ђхиллу,  но  тот  отказалсЯ  от  нее,  хотЯ
Ѓрисеида страстно желала вернутьсЯ к Ђхиллу (см. Ћвидий, ѓероиды, III).
 
     ...эвбейские юноши, покинув •алкиду... - ќвбеЯ - остров в  ѓреции  близ
Ђттики и Ѓеотии; •алкида - город на ќвбее.
 
     ...пристали к Љапрее... - то есть к Љапри.
 
     Ђвернское озеро - озеро в Љампании с сернистыми испарениЯми;  считалось
одним из входов в преисподнюю.
 
     ...сын троЯнца Ђнхиза... - ќней.
 
     ...не сорвал... ветвей длЯ подношениЯ Џрозерпине... - то есть не сорвал
в дар Џрозерпине золотой ветки, позволЯющей  проникнуть  в  царство  мертвых
(см. ‚ергилий, ќнеида, VI, 141; Ћвидий, Њетаморфозы, XIV, 113-115).
 
     ...достигли ”алерна, еще не взрытого –езарем... - Џо устному  преданию,
–езарь вырыл в горе ”алерн пещеру.
 
     ...даже ќгине в царствование ќака не выпадало таких бедствий... - ќгина
- остров близ Ђфин, названный по имени нимфы, любимой ‡евсом; в царствование
ќака, сына ќгины от ‡евса, ѓера из мести наслала на остров ужасный мор  (см.
Ћвидий, Њетаморфозы, VII, 523-660).
 
     ...новый город - Ќеаполь. ‚ переводе с  греческого  "Ќеаполь"  означает
"новый город".
 
     ќвандр - аркадский царь, переселившийсЯ к берегам ’ибра; стал союзником
ќнеЯ.
 
     ’урн - царь рутулов, соперник ќнеЯ, убитый им в единоборстве.
 
     ‹авиниЯ - дочь царЯ ‹атина, ставшаЯ женой ќнеЯ.
 
     ...положил  начало  славному  роду  ћлиев.  -  ђод  ћлиев,  к  которому
принадлежали ѓай ћлий –езарь и Ћктавиан Ђвгуст, по  легендарной  генеалогии,
восходил к ћлу (Ђсканию), сыну ќнеЯ от Љреусы.
 
     ...Џалатина... „елийского, Ђвентинского и других холмов...  -  то  есть
холмов, на которых стоит ђим.
 
     ђодина ћвенЯла - город Ђквино.
 
     ...своим наследникам... дал имЯ города. - €меетсЯ в виду род  д'Ђквино;
это имЯ носила ЊариЯ д'Ђквино; долголетнЯЯ любовь к ней Ѓоккаччо отражена во
многих его произведениЯх.
 
     ...этот монарх... - €меетсЯ в виду ђоберт Ђнжуйский, король ЌеаполЯ.
 
     ...в созвездие братьев …лены... - то есть созвездие Ѓлизнецов - Љастора
и Џоллукса, братьев …лены.
 
     ‹укрециЯ - римскаЯ матрона, вошедшаЯ в историю как образец добродетели;
обесчещеннаЯ ‘екстом, сыном царЯ ’арквиниЯ ѓордого,  покончила  с  собой  на
глазах у мужа.
 
     ...дев весталок... - ‚есталки, служительницы храма ‚есты,  давали  обет
безбрачиЯ.
 
     ...когда Ђполлон лишает силы холодный Яд ‘корпиона... - то  есть  когда
солнце находитсЯ в созвездии ‘корпиона -  с  середины  октЯбрЯ  по  середину
ноЯбрЯ.
 
     Љаллиопа - муза поэзии.
 
     ...в тот день недели, на заре  которого  ‘атурн,  гонимый  сыном,  стал
править в ‹ациуме... - то есть в субботу, день, посвЯщенный ‘атурну; ‘атурн,
свергнутый сыном ћпитера, укрылсЯ в ‹ациуме у царЯ џнуса.
 
     ...храм, носЯщий  имЯ  того,  кто...  -  €меетсЯ  в  виду  церковь  св.
‹аврентиЯ, римского диакона (III в.), сожженного на железной решетке.
 
     ...Њуций ‘цевола перед Џорсенной... -  Њуций  ‘цевола,  римский  юноша,
после неудачной попытки убить этрусского царЯ Џорсенну, осадившего  ђим,  на
глазах у царЯ сжег себе руку.
 
     ‚нимаЯ хвалам, возносимым ћпитеру за посрамление „ита...  -  €меетсЯ  в
виду субботнЯЯ пасхальнаЯ служба.
 
     ...жрецы, подражавшие бедностью Љодру... - то есть монахи-францисканцы,
давшие обет бедности.
 
     ћний Ѓрут -  римлЯнин,  вошедший  в  историю  как  образец  гражданской
добродетели: убил обоих сыновей за то, что они примкнули  к  царю  ’арквинию
ѓордому.
 
     Љатан “тический - иначе Љатон Њладший, римский государственный  деЯтель
(95-46 гг. до н. э.); не пережив крушениЯ республики,  покончил  с  собой  в
“тике.
 
     Љатон –ензор - иначе Љатон  ‘тарший,  римский  государственный  деЯтель
(234-149 гг. до н. э.), образец республиканских добродетелей.
 
     ...Љипр с “тиной и с ‹ивией ЂхайЯ... - места, где особо отличились  оба
Љатона.
 
     ”абриций - римский полководец (III в. до н. э.),  прославившийсЯ  своим
бескорыстием.
 
     ќмилий Џавел - по прозвищу Њакедонский; победитель  ЏерсеЯ,  последнего
царЯ Њакедонии.
 
     ’оркват - ’ит  Њанлий  ’оркват  (IV  в.  до  н.  э.),  римский  консул,
приговоривший к смерти сына за нарушение приказа.
 
     ‘ципион - ‘ципион Ђфриканский ‘тарший (III в.  до  н.  э.),  победитель
ѓаннибала, либо его сын, разрушитель Љарфагена, ‘ципион Ђфриканский Њладший.

     Ђгенор, достойный жалости... отдал  жестокий  приказ  сыну  Љадму...  -
Ђгенор, отец похищенной ћпитером …вропы, приказал Љадму  отыскать  пропавшую
сестру, запретив без нее возвращатьсЯ (см. Ћвидий,  Њетаморфозы,  III,  1  и
далее).
 
     ...с мужами, выросшими из  драконьих  зубов...  -  “бив  дракона,  Љадм
посеЯл его зубы; из них выросли воины.
 
     Ѓеотийский град - ”ивы.
 
     ...из-за... распрей враждующих братьев... - €меютсЯ  в  виду  ќтеокл  и
Џолиник, сыновьЯ €окасты и ќдипа.
 
     ...во сне Ђстиага Њандана разрешилась лозой, осенившей всю Ђзию... - Џо
преданию, Ђстиаг увидел этот сон, когда жена его  Њандана  носила  во  чреве
Љира, будущего основателЯ персидской державы.
 
     ‰емена - дочь ќдипа и €окасты.
 
     Љреонт - брат  €окасты,  ставший  царем  ”ив  после  гибели  ќтеокла  и
Џолиника.
 
     –арство ‹аэрта - остров €така.
 
     ...зажгла... смертную распрю... - €меетсЯ в виду ’роЯнскаЯ война.
 
     ’ринакрийский берег. - ’ринакриЯ - ‘ицилиЯ.
 
     ...нарикийского вождЯ... - то есть ЋдиссеЯ, царЯ  €таки  и  прилегающих
островов.
 
     ...голос, подобный тому, что поразил  Љадма...  -  “бив  дракона,  Љадм
услышал голос Ђполлона.
 
     ...сын нашей ‚енеры... - ќней, рожденный ‚енерой от Ђнхиза.
 
     ...погибель, какаЯ суждена была  детЯм  того,  кто  решил  все  загадки
‘финкса... - то есть детЯм ќдипа, чье потомство за грехи отца обречено  было
на бедствиЯ и гибель.
 
     Ђрион - греческий поэт и музыкант (VII  в.  до  н.  э.);  по  преданию,
спасаЯсь от спутников, грозивших его убить, бросилсЯ в  море  и  был  спасен
дельфином, привлеченным ого пением.
 
     ...как некогда перед фессалийским юношей... - €меетсЯ  в  виду  џзон  в
Љолхиде.
 
     ”лоренциЯ - от лат. flos - цветок.
 
     Ќа горожан пала  немилость  ‹уциЯ  ‘уллы...  -  ‹уций  Љорнелий  ‘улла,
римский  диктатор  (81-79  гг.  до  н.  э.),  наказал   тосканские   города,
выступившие союзниками его соперника консула ѓаЯ ЊариЯ.
 
     ...Љатилины, который был вынужден скрытьсЯ во ”ьезоле после  того,  как
заговор  его  был  разоблачен  –ицероном...  -  ђимский  патриций  Љатилина,
готовивший заговор против сената (63 г. до н. э.), был разоблачен –ицероном,
бежал во ”ьезоле, который намеревалсЯ сделать оплотом борьбы с ђимом;  погиб
в сражении близ Џистории (ныне ЏистойЯ).  Ћб  этом  рассказывает  ‚иллани  в
хрониках (кн. I, гл. 31-37).
 
     ...чтобы  положить  конец  процветанию  города,  порешили  восстановить
павшие стены ”лоренции.  -  ”лоренциЯ  до  разрушениЯ  соперничала  с  более
могущественным ”ьезоле.
 
     ...жестокого вандала, губителЯ €талии и Ярого врага ђимской  империи...
- ‘ледуЯ ‚иллани, Ѓоккаччо смешивает опустошительное  нашествие  вандалов  с
нашествием гуннов под водительством Ђттилы, прозванного "бичом божьим".
 
     ...подлейшего из тиранов... - то есть Ђттилы.
 
     ...великий предводитель галлов вместе с королем „езидерием... - €меетсЯ
в виду Љарл  ‚еликий  (742-814)  -  основатель  ‘вЯщенной  ђимской  империи;
„езидерий - последний король лангобардов, е чьей смертью (774 г.) окончилось
двухсотлетнее владычество лангобардов в €талии.
 
     ’исифона - одна из трех ќринний, мстЯщих за убийство.
 
     ...имЯ, уменьшительное от слова "подарки" - то есть ђегалетти, от итал.
regalo - подарок.
 
     Њой отец, которого нарекли по имени небесных  посланцев...  -  то  есть
Ђнджело - ангел (итал.).
 
     ...предки его... носили имЯ "лучший"... - то есть Ћттимо - лучший.
 
     ...и если бы у первой буквы его имени была еще  одна  черточка,  то  он
прозывалсЯ бы как зубцы на городских стенах. -  ‡убцы  по-итальЯнски  merli;
по-видимому, речь идет о флорентийском семействе Nerli.
 
     Ќо, служа мне, он прозрел от умственной слепоты... -  ‹иЯ  олицетворЯет
‚еру, побеждающую невежество.
 
     ...„ит посрамил... - ‡десь: посрамил смерть.
 
     ...о том рекли и лев, и вол, и птица, и тот... -  традиционные  символы
четырех евангелистов.
 
     –ерера с Ѓахусом - то есть хлеб и вино причастиЯ.
 
     ...ведущей мир звезде... - €меетсЯ в виду ЏолЯрнаЯ звезда.
 
     ...летело семь белоснежных лебедей и  столько  же  журавлей...  -  ‘емь
лебедей символизируют семь  добродетелей,  семь  журавлей  -  семь  основных
пороков.
 
     „очь ”авманта - €рида, богинЯ радуги, вестница ћноны.
 
     ...испытал то, что ахейцы при виде волопаса,  обернувшегосЯ  џзоном.  -
Ђргонавты, прибыв в Љолхиду, с изумлением увидели џзона,  распахивавшего  на
быках поле; на этом поле џзон посеЯл драконьи зубы, из которых выросли воины
(см. Ћвидий, Њетаморфозы, VII, 100-143).
 
     ЃогинЯ ‹егасова - ‚енера.
 
     ...остаток дней... помечать...  белым  камешком...  -  €меетсЯ  в  виду
обычай древних отмечать благоприЯтные дни белым, камешком.
 
     ...с ’итаном схожа... - то есть с ‘олнцем.
 
     ѓеспер - вечернЯЯ звезда, ‚енера.
 
     Ќикколо ди Ѓартоло делъ Ѓуоно ди ”иренце -  друг  Ѓоккаччо,  о  котором
имеетсЯ одно упоминание в хронике ‚иллани (кн. X, гл. 28).
 
     от ‚ергилиЯ добрый Ђвгуст или ѓеренний от –ицерона, или от ѓорациЯ  его
Њеценат... -  ЏроизведениЯ  ‚ергилиЯ  были  посвЯщены  императору  Ћктавиану
Ђвгусту (63 г. до н. э. - 14 г. н. э.); Њеценат, друг Ђвгуста, -  знаменитый
покровитель поэтов, в том числе ѓорациЯ; ѓереннию  посвЯщена  "ђиторика",  в
средние века приписывавшаЯсЯ –ицерону.
 
     ‘овет Љатана - дистих Џсевдо-Љатона (I, 20).
 
                                                                ѓ. Њуравьева 
 
Last-modified: Mon, 10 Sep 2001 07:09:04 GMT
Ћцените этот текст: