ением,
непременно нужно бросить взглЯд на прежнюю жизнь ‚алтасара Љлааса  и  внучки
испанского герцога Љаса-ђеаль.
     ‚ 1783 году ‚алтасар  Љлаас-Њолина  де  Ќоуро,  которому  минуло  тогда
двадцать два года,  был,  что  мы  называем  во  ”ранции,  красавцем.  —тобы
закончить свое образование, он приехал в Џариж, где усвоил прекрасные манеры
в обществе г-жи д'ќгмонт, графа  де  ѓорна,  кнЯзЯ  д'Ђренберга,  испанского
посланника,  ѓельвециЯ,  французов  бельгийского  происхождениЯ  или   особ,
приехавших из Ѓельгии, которых по древности их рода или богатству причислЯли
к знати, задававшей  тон  в  те  времена.  Њолодой  Љлаас  нашел  среди  них
родственников и друзей, и они  ввели  его  в  высший  свет,  когда  тот  был
накануне  своего  падениЯ;  но  первоначально  его,  как  и  большую   часть
юношества, сильнее соблазнЯли слава и науки, чем суета.  Ћн  охотно  посещал
ученых, в особенности  ‹авуазье,  тогда  скорее  привлекавшего  общественное
внимание несметными богатствами генерального  откупщика,  чем  открытиЯми  в
химии, меж тем как впоследствии великий  химик  заслонил  в  нем  ничтожного
генерального откупщика.  ‚алтасар  страстно  увлексЯ  той  наукой,  развитию
которой способствовал ‹авуазье, и стал самым пылким его учеником; но он  был
молод, красив, как ѓельвеций, и парижанки вскоре научили его  дистиллировать
только острословие и любовь. ‘  жаром  принЯвшись  было  за  занЯтиЯ  и  тем
заслужив от ‹авуазье похвалы, он покинул  своего  учителЯ,  чтобы  послушать
наставниц  в  области  тонкого  вкуса,  у  которых  молодые  люди  проходили
последний курс жизненной науки и приобщались  к  обычаЯм  высшего  общества,
составлЯющего в …вропе единое семейство. ЋпьЯнЯющие мечты о светских успехах
были недолговечны; вдохнув парижского воздуха,  ‚алтасар  уехал,  утомленный
пустым существованием, не соответствовавшим ни его пылкой душе, ни  любЯщему
сердцу. „омашнЯЯ жизнь, столь тихаЯ, столь спокойнаЯ, о которой он вспоминал
при одном имени ”ландрии, показалась ему более подходЯщей к его характеру  и
стремлениЯм его сердца. ЌикакаЯ  позолота  парижских  салонов  не  изгладила
очарованиЯ потемневшего зала и садика, где  столь  счастливо  протекало  его
детство. Ќужно не иметь ни домашнего очага, ни отечества, чтобы  остатьсЯ  в
Џариже. Џариж - это город длЯ космополитов или длЯ  людей,  обручившихсЯ  со
светской жизнью и простирающих к ней объЯтиЯ науки, искусства и власти.
     ‘ын ”ландрии вернулсЯ в „уэ, как голубь у ‹афонтена возвращаетсЯ к себе
в гнездо; он плакал от радости, въезжаЯ туда в тот самый день, когда  в  „уэ
устраивают процессию ѓейана. ќтот праздник, предмет  веселого  суевериЯ  длЯ
всего города,  триумф  фламандских  воспоминаний,  вошел  в  обыкновение  ко
времени переезда семейства Љлаасов в „уэ. Џосле смерти  отца  и  матери  дом
Љлаасов опустел, и ‚алтасару пришлось некоторое времЯ занЯтьсЯ делами. Љогда
первое горе прошло, он  почувствовал  потребность  женитьсЯ,  чтобы  придать
законченность тому блаженному образу жизни, под-обаЯние  которого  он  снова
подпал; желаЯ следовать семейным обычаЯм,  он,  по  примеру  своих  предков,
отправилсЯ, в поисках жены, в ѓент, в Ѓрюгге и в Ђнтверпен; но  ни  одна  из
встретившихсЯ ‚алтасару девиц не пришлась ему по вкусу. Ѓез сомнениЯ, у него
были какие-то особенные взглЯды на брак, ибо с юности его  обвинЯли  в  том,
что он не ходит простыми путЯми. Ћднажды у своего родственника  в  ѓенте  он
услыхал разговор о какой-то девице из  ЃрюсселЯ,  ставшей  предметом  весьма
оживленных споров. Ћдни находили, что красоту †озефины ’емнинк заслонЯли  ее
недостатки, другие считали †озефину совершенством, несмотрЯ  на  эти  слабые
стороны. ‘тарый родственник ‚алтасара Љлааса сказал гостЯм, что красива  она
или нет, зато душа у нее такаЯ, что, будь он помоложе, он сам женилсЯ бы  на
ней; он сообщил, как она отказалась недавно от наследства,  оставленного  ей
отцом и матерью, чтобы устроить своему младшему брату  достойный  его  имени
брак, поступившись ради счастьЯ брата своим собственным счастьем  и  принесЯ
ему в жертву всю свою жизнь. ’рудно было предполагать, чтобы она вышла замуж
теперь, будучи не первой молодости и без средств,  раз  она  не  нашла  себе
партии, когда была молодой наследницей большого состоЯниЯ.  —ерез  несколько
дней ‚алтасар Љлаас искал руки двадцатипЯтилетней †озефины ’емнинк,  которою
он сразу увлексЯ. Ћна сочла это случайной прихотью  и  отказалась  выслушать
речи г-на Љлааса; но страсть так заразительна, и бедной девушке, неправильно
сложенной и хромой, любовь, внушеннаЯ ею красивому молодому человеку,  несет
столько обольщений, что она позволила ухаживать за собою.
     Џонадобилась бы  целаЯ  книга,  чтобы  как  следует  изобразить  любовь
молодой  девушки,  смиренно  подчинившейсЯ   мнению,   провозгласившему   ее
некрасивой, тогда как она чувствует в себе силу  непреодолимого  очарованиЯ,
порождаемую глубокими чувствами.  Ќедостаточно  было  бы  перечислить  дикие
приступы ревности  при  виде  чужого  счастьЯ,  мучительное  желание  мстить
сопернице,  похищающей  хоть  бы   единый   взглЯд,-   словом,   неизвестные
большинству женщин волнениЯ и страхи, о которых здесь следовало бы, пожалуй,
не только упомЯнуть. ‘омнение, столь драматичное в любви, составлЯло бы ключ
чрезвычайно тщательного анализа, где  кое-кто  узнал  бы  утерЯнную,  но  не
забытую поэзию своих юношеских чувств: высокие восторги, сокрытые в  глубине
сердца и никогда не выдаваемые выражением лица; боЯзнь  не  быть  понЯтым  и
безграничную  радость  оттого,  что   тебЯ   понЯли;   неуверенность   души,
углубленной в себЯ, и магнетическое  сиЯние,  придающее  глазам  бесконечные
оттенки; мысли о самоубийстве, вызываемые одним словом  и  рассыпающиесЯ  от
интонации в голосе, столь же разнообразной, как  и  чувство,  о  постоЯнстве
которого она свидетельствует, вопреки всем подозрениЯм; робкие  взглЯды,  за
которыми  скрыта  ужаснаЯ  решимость;  внезапное   желание   высказатьсЯ   и
действовать,   подавлЯемое   своей   же   собственной   силой;    внутреннюю
красноречивость  фраз,  не  имеющих  особого   значениЯ,   но   произносимых
взволнованным   голосом;   таинственные   проЯвлениЯ   той    первоначальной
стыдливости души, той божественной скромности, котораЯ  заставлЯет  человека
великодушно оставатьсЯ в тени и придает  изысканную  сладость  невысказанным
признаниЯм,- словом, всю красоту юной любви и все слабости ее могущества.
     †озефина  де  ’емнинк  была  кокеткою  лишь  из-за  душевного  величиЯ.
Ћщущение своего Явного несовершенства сделало ее такой же недоступной, какой
бывает красавица. ЃоЯзнь когда-нибудь не понравитьсЯ пробудила ее  гордость,
уничтожила доверчивость и дала ей мужество прЯтать в глубине сердца  радость
первого успеха, который любЯт  подчеркивать  всеми  своими  манерами  другие
женщины, создающие себе из него горделивый убор. —ем сильнее  толкала  ее  к
‚алтасару любовь, тем трудней  было  †озефине  решитьсЯ  выразить  ему  свои
чувства. Ќе становились ли у нее жалкими уловками те жесты, взглЯды,  ответы
или вопросы, которые  были  бы  лестны  мужчине,  раз  они  исходили  бы  от
хорошенькой женщины? Љрасивой женщине свет не отказывает в доверии,  прощает
какую-нибудь глупость или неловкость, и она сколько  ей  угодно  может  быть
сама собою,- тогда как одного взглЯда достаточно, чтобы  согнать  прелестное
выражение с уст некрасивой женщины, придать робость ее  глазам,  подчеркнуть
неловкость ее жестов, внести смущение в ее манеру держать себЯ. ђазве она не
знает, что только ей запрещено делать ошибки, так как окружающие  не  верЯт,
что она может загладить их, и не дадут ей к тому случаЯ? ђазве необходимость
в любую минуту  держатьсЯ  безупречно  не  должна  угашать  ее  способности,
сковывать холодом их развитие? ’акаЯ женщина может жить только  в  атмосфере
ангельской снисходительности. Ќо где вы найдете сердца, способные  проЯвлЯть
снисходительность без примеси горькой и  обидной  жалости?  Џодобные  мысли,
усвоенные ею, когда она узнала цену ужасной  светской  вежливости  и  знаков
вниманиЯ, более жестоких, чем оскорблениЯ, ибо своей нарочитостью они только
лишний  раз  напоминают  человеку  о  его  несчастье,-  подавлЯющим  образом
действовали на †озефину ’емнинк, постоЯнно вызывали в ней  ту  стесненность,
от  которой  вглубь  души  уходили  самые  прелестные  чувства  и  холодными
становились манеры, речь и взглЯд. “крадкой была она влюблена,  осмеливалась
становитьсЯ красноречивой или красивой только в  уединении.  ЌесчастнаЯ  при
Ярком свете днЯ, она была бы восхитительна, если бы ей позволили жить только
ночью. —асто, чтобы подвергнуть испытанию любовь Љлааса, даже  с  риском  ее
потерЯть, она пренебрегала уборами,  которые  отчасти  могли  бы  скрыть  ее
недостатки. …е  испанские  глаза  становились  обворожительными,  когда  она
замечала, что ‚алтасар находит ее прекрасной в небрежном костюме. €  все  же
недоверие портило ей редкие мгновениЯ, когда она дерзала отдаватьсЯ счастью.
‚скоре она стала спрашивать себЯ, не хочет ли Љлаас женитьсЯ на  ней,  чтобы
иметь  при  себе  рабу,  нет  ли  у  него  каких-либо  скрытых  недостатков,
вынуждающих его удовольствоватьсЯ бедной девушкой, котораЯ обижена природой.
Џорою эти постоЯнные тревоги придавали неслыханную цену тем часам, когда она
верила в длительность, в искренность любви, котораЯ  должна  была  стать  ее
мщением свету. ЏреувеличиваЯ свою некрасивость в беседах с возлюбленным, она
вызывала его на споры, чтобы проникнуть вглубь его души, и в таких случаЯх у
‚алтасара вырывались истины, мало длЯ  нее  лестные;  но  ей  нравилось  его
смущение, когда она заставлЯла его признатьсЯ, что прежде  всего  в  женщине
любЯт прекрасную душу и преданность, сулЯщую постоЯнное  спокойное  счастье,
что после нескольких лет брака длЯ мужа совершенно безразлично, будет ли его
жена самой восхитительной женщиной на земле или  самой  безобразной.  ‘обрав
все, что только есть правдивого в парадоксах,  имеющих  целью  сбавить  цену
красоте, ‚алтасар  вдруг  замечал  нелюбезность  подобных  суждений,  и  всЯ
доброта его сердца обнаруживалась в тех деликатных  оговорках,  которыми  он
умел  доказать  †озефине  ’емнинк,  что  длЯ  него   она   совершенство.   ‚
преданности, ЯвлЯющейсЯ, может быть, вершиною женской любви, у нее  не  было
недостатка, ибо беднЯжка всегда отчаивалась  в  том,  что  ее  полюбЯт;  она
прельстилась возможностью борьбы, в которой чувство должно одержать верх над
красотою; затем нашла величие в том, чтобы отдать свое  сердце,  не  верЯ  в
любовь; наконец, счастье, пускай даже и недолгое, слишком дорого  стоило  бы
ей, чтобы она отказалась его вкусить. Ќеуверенность и борьба чувств сообщили
этому возвышенному существу очарование и  неожиданную  страстность,  которые
внушили ‚алтасару любовь почти рыцарскою.
     Ћни поженились в  начале  1795  года.  ‘упруги  поехали  в  „уэ,  желаЯ
провести первые дни своей совместной жизни в патриархальном доме Љлаасов,  к
сокровищам  которого  †озефина  ’емнинк  присоединила  несколько  прекрасных
картин Њурильо и ‚еласкеза, бриллианты своей матери и великолепные  подарки,
присланные ей братом, получившим титул герцога Љаса-ђеаль. Ќе многие женщины
были счастливее г-жи Љлаас. …е счастье оставалось безоблачным пЯтнадцать лет
и, подобно солнечному свету, пронизывало  все  ее  существование  вплоть  до
мелочей.  “  большинства  мужчин  обнаруживаютсЯ  неровности  характера,  от
которых  происходЯт  постоЯнные  несогласиЯ;  мужьЯ  лишают  таким   образом
домашнюю  жизнь  гармонии,  то  есть  идеального  семейного  счастьЯ;   ведь
большинству мужчин свойственны мелкие недостатки, а от них рождаютсЯ дрЯзги.
Ћдин будет честен и деЯтелен, но черств и  жесток;  другой  будет  добр,  но
упрЯм; этот станет любить свою жену, но будет отличатьсЯ  бесхарактерностью;
тот, поглощенный честолюбием, будет любить так, точно он отбывает повинность
и, доставлЯЯ жене тщеславные утехи  богатства,  лишит  ее  простых  радостей
жизни; словом, мужчины в нашем обществе по существу своему  несовершенны,  и
их нельзЯ  за  это  очень  упрекать.  ‹юди,  живущие  умом,  изменчивы,  как
барометр; истинно добр бывает только гений. ’аким образом, настоЯщее счастье
обретаетсЯ на двух концах духовной лестницы. „урак или человек гениальный  -
только они сохранЯют,- один из-за своей  слабости,  другой  благодарЯ  своей
силе,-  то  ровное  расположение  духа,  ту  постоЯнную  мЯгкость,  которыми
сглаживаютсЯ шероховатости жизни.  “  одного  -  безразличие  и  вЯлость,  у
другого - кротость  и  постоЯнство  высокого  мышлениЯ,  принципы  которого,
ЯвлЯЯсь их носителем, он применЯет и в  повседневной  жизни.  ’от  и  другой
равно просты и наивны; только у одного это - пустота, у другого  -  глубина.
Џоэтому ловкие женщины бывают склонны за неимением великого человека избрать
дурака, как наименьшее из зол. € вот ‚алтасар сразу  проЯвил  величие  своей
души в самых мелких  жизненных  обстоЯтельствах.  …му  хотелось  создать  из
супружеской любви нечто  подобное  творению  искусства  и,  как  свойственно
высоко достойным людЯм, не терпЯщим ничего несовершенного, дать ей развитьсЯ
во всей ее  красоте.  …го  ум  постоЯнно  вносил  разнообразие  в  спокойное
счастье, его благородный характер проЯвлЯлсЯ в уступчивости.  Џоэтому,  хотЯ
он и разделЯл  философские  убеждениЯ  XVIII  века,  но  еще  в  1801  году,
пренебрегаЯ опасностью со стороны революционных законов, он дал у себЯ приют
католическому  свЯщеннику,  считаЯсь  с  той  чисто  испанской  фанатической
приверженностью к римско-католической  вере,  которую  его  жена  всосала  с
молоком матери; а затем, когда культ во  ”ранции  был  восстановлен,  каждое
воскресенье сопровождал он жену свою к обедне. …го привЯзанность никогда  не
терЯла  страстности.  Ќикогда  он  не  позволЯл   себе   в   домашнем   быту
покровительственного тона, обычно нравЯщегосЯ женам: по отношению к его жене
это  было  бы  похоже  на  жалость.  ‘ловом,  искуснейшим  образом  теша  ее
самолюбие, он обращалсЯ с нею, как с  равною  себе,  и  порою  мило  на  нее
дулсЯ,- как мужчина позволЯет себе дутьсЯ на красавицу жену, показываЯ,  что
он не боитсЯ ее превосходства. “лыбка счастьЯ всегда украшала  его  губы,  и
речь его неизменно дышала нежностью. Ћн любил свою †озефину ради нее и  ради
себЯ, с  тем  пылом,  который  служит  непрестанной  хвалой  достоинствам  и
прелести  женщины.  ‚ерность,  часто  подсказываемаЯ  мужьЯм   общественными
отношениЯми, религией или расчетом, у него производила  впечатление  чего-то
непроизвольного и не чуждалась  тех  шаловливых  ласк,  которые  свойственны
бывают  весне  любви.  ‚ыполнение   долга   -   вот   единственное   брачное
обЯзательство, в котором не было надобности длЯ  обоих  этих  равно  любЯщих
существ, ибо ‚алтасар Љлаас нашел в †озефине  ’емнинк  постоЯнное  и  полное
осуществление своих надежд. ‘ердце его утолЯлось, не  знаЯ  пресыщениЯ;  как
мужчина он был счастлив. €спанскаЯ кровь семейства  Љаса-ђеаль  давала  себЯ
знать  в  †озефине,  наделила  ее  инстинктивной   способностью   бесконечно
разнообразить  наслаждениЯ,  но  †озефина  оказалась  способна   и   на   ту
безграничную преданность, в которой проЯвлЯетсЯ гений женщины, как в  грации
проЯвлЯетсЯ ее красота. Ћна любила со  слепым  фанатизмом  и  во  имЯ  своей
любви, по первому его знаку,  радостно  пошла  бы  на  смерть.  „еликатность
‚алтасара обострила в ней все самые великодушные чувства женщины  и  внушила
ей  властную  потребность  дарить  больше,  чем  получать.  ‚заимный   обмен
счастьем,  которое  расточали  они  друг   другу,   заметно   поколебал   ее
замкнутость, так что и в словах ее, и во взорах, и в малейшем движении стала
обнаруживатьсЯ  ее  возраставшаЯ  любовь.   Ѓлагодарность   друг   к   другу
оплодотворЯла и разнообразила жизнь сердца у обоих супругов, а уверенность в
том, что длЯ любимого человека ты составлЯешь  все,  изгонЯла  мелочность  и
делала знаменательной каждую подробность  их  жизни.  Ђ  кроме  того,  разве
горбатаЯ женщина, которую муж считает стройной, или хромаЯ женщина,  которую
мужчина не хотел бы видеть иною, или женщина пожилаЯ,  котораЯ  кажетсЯ  ему
молодою,- не вправе почитать себЯ счастливейшим созданием среди всех женщин?
‘трасти человеческой некуда итти дальше. Ќе ЯвлЯетсЯ ли славою  длЯ  женщины
сделать предметом поклонениЯ то, что в ней кажетсЯ недостатком? ‡абыть,  что
хромаЯ не может ступать правильно,- это минутный  самообман;  но  любить  ее
потому, что она хромаЯ,-  это  обожествление  ее  уродства.  Њожет  быть,  в
евангелии  женщин  следовало  бы  выгравировать  такое  изречение:  блаженны
некрасивые, ибо царство любви принадлежит  им.  Џо  правде  говорЯ,  красота
должна  считатьсЯ  несчастьем  длЯ  женщины,  ибо  это  преходЯщее  цветение
чрезмерно воздействует на внушаемое ею чувство: не похожа ли такаЯ любовь на
брак  по  расчету?  ‡ато любовь, которую  внушит или сама испытает  женщина,
лишеннаЯ хрупких преимуществ, столь привлекательных длЯ  сынов  Ђдама,  есть
любовь истиннаЯ, страсть подлинно таинственнаЯ, пылкие объЯтиЯ душ, чувство,
длЯ которого никогда не приходит день разочарованиЯ. ’акаЯ женщина  обладает
прелестью, неведомой свету, ускользающей  от  его  контролЯ,  она  прекрасна
тогда,  когда  это  нужно,   и   минуты,   заставлЯющие   забывать   об   ее
несовершенствах, рождают в ней столь гордое чувство, что  она  будет  всегда
добиватьсЯ победы. Џоэтому почти все привЯзанности,  наиболее  знаменитые  в
истории, были внушены  женщинами,  у  которых  толпа  нашла  бы  недостатки.
Љлеопатра, „жованна ЌеаполитанскаЯ, „иана де Џуатье, мадмуазель де ‹авальер,
мадам де Џомпадур - словом, большинство  женщин,  прославившихсЯ  в  области
любви, не были лишены  несовершенств  и  телесных  недостатков,-  тогда  как
большинство женщин, красота которых слывет  совершенной,  были  несчастны  в
любви. ќто странное на первый взглЯд Явление объЯснЯетсЯ, вероЯтно,  особыми
причинами. Ѓыть может, длЯ мужчины больше значат чувства,  чем  наслаждениЯ?
Ѓыть может, обаЯние красавицы, всецело телесное, имеет  границы,  тогда  как
духовное в своей основе обаЯние женщины, посредственно красивой, бесконечно?
Ќе таков ли смысл повествованиЯ, лежащего в основе "’ысЯчи  и  одной  ночи"?
Ѓудь женой ѓенриха VIII дурнушка, она не испугалась бы топора и победила  бы
непостоЯнство своего господина.
     Џо странности, легко, впрочем, объЯснимой,  раз  речь  идет  о  девушке
испанского происхождениЯ, г-жа Љлаас не была образованна. Ћна умела читать и
писать, но вплоть до двадцатилетнего возраста,  когда  родные  взЯли  ее  из
монастырЯ, знакома была только с аскетическими сочинениЯми. ‚ступив в  свет,
она сначала возжаждала светских развлечений и усвоила только пустые познаниЯ
в искусстве одеватьсЯ; а так как она, глубоко сознаваЯ свое  невежество,  не
смела вмешиватьсЯ в разговор,- то ее  считали  неумной.  Ћднако  мистическое
воспитание привело к тому, что чувства у нее сохранились во всей своей  силе
и нисколько не испортилсЯ ее природный ум. ѓлупенькаЯ и  некрасиваЯ  богатаЯ
невеста во мнении света, она стала умной и красивой длЯ своего мужа. •отЯ  в
первые годы их брака ‚алтасар старалсЯ дать жене  познаниЯ,  которых  ей  не
хватало длЯ того, чтобы хорошо чувствовать себЯ в  обществе,  но,  вероЯтно,
было слишком поздно,- у  нее  сохранилась  только  памЯть  сердца.  †озефина
ничего не забывала из того, что говорил ей Љлаас касательно  их  обоих;  она
помнила мельчайшие обстоЯтельства своей счастливой жизни, а  вчерашний  урок
не могла удержать в памЯти. ’акое невежество  стало  бы  причиной  серьезных
разногласий между другими супругами; но у  г-жи  Љлаас  было  такое  наивное
понимание страсти, так благоговейно, так свЯто она любила, и желание сберечь
свое счастье делало ее столь догадливой, что она, казалось, всегда  понимала
своего мужа, и редко ее невежество обнаруживалось слишком Явственно. Љ  тому
же,  когда  двое  любЯт  друг  друга  настолько,  что  ежедневно   длЯ   них
возрождаетсЯ первый день  их  страсти,  это  плодотворное  счастье  обладает
поразительными особенностЯми, воздействующими на  весь  уклад  жизни.  ђазве
тогда не возвращаетсЯ детство, которому нет ни до чего  дела,  кроме  смеха,
радости, удовольствиЯ? Ђ затем, когда жизнь очень деЯтельна, когда огонь  ее
горит, человек предоставлЯет ему пылать и не  задумываетсЯ,  не  спорит,  не
соразмерЯет ни средств, ни целей. ‚прочем, ни одна  дщерь  …вы  не  разумела
лучше  г-жи  Љлаас  своего  женского  призваниЯ.  “  нее  была  та  присущаЯ
фламандкам покорность, котораЯ придает столько  привлекательности  домашнему
очагу,- а оттененнаЯ гордостью, свойственной испанкам, она  становилась  еще
нежнее. †озефина умела заставить уважать себЯ, внушала к себе почтение одним
взглЯдом, в котором сиЯло сознание своего достоинства и знатности,  но  пред
Љлаасом она склонЯлась; и в конце концов вознесла его так высоко, так близко
к богу, даваЯ ему отчет во всех делах своих и  помышлениЯх,  что  любовь  ее
приобрела уже оттенок благоговениЯ и от этого еще  возросла.  Ћна  горделиво
перенЯла все навыки фламандской  буржуазии  и  почитала  вопросом  самолюбиЯ
добитьсЯ того, чтобы дом был полнаЯ чаша, поддерживать все его  убранство  в
классической чистоте, иметь вещи только безусловно  добротные,  подавать  на
стол только самые тонкие блюда и все устраивать в согласии с жизнью  сердца.
“ них было четверо детей - два мальчика и две  девочки.  ‘таршаЯ,  названнаЯ
Њаргаритой, родилась в 1796 году, младшему, мальчику, минуло три года, звали
его †ан-‚алтасар. Њатеринское чувство г-жи Љлаас почти равнЯлось ее любви  к
супругу. Џоэтому, особенно за последние дни, в душе ее  происходила  ужаснаЯ
борьба между двумЯ чувствами, одинаково сильными, из  которых  одно  как  бы
враждовало с другим. ‘лезы и ужас, запечатлевшийсЯ на ее лице в тот  момент,
с которого мы начали рассказ о домашней драме, таившейсЯ в этом мирном доме,
вызваны были опасением †озефины, что дети принесены ею в жертву мужу.
     ‚  1805 году брат г-жи Љлаас умер, не оставив детей. €спанский закон не
признавал за сестрой права наследовать земельные владениЯ брата, свЯзанные с
передачей родового титула; но герцог отказал ей до шестидесЯти тысЯч дукатов
особым  завещательным  распорЯжением,  которого  не оспаривали наследники по
боковой  линии.  •отЯ  никакие соображениЯ расчетливости не пЯтнали чувства,
соединЯвшего   ее  с  ‚алтасаром  Љлаасом,  все  же  †озефина  почувствовала
некоторую  удовлетворенность,  получив  состоЯние,  равное состоЯнию мужа, и
была  счастлива,  имеЯ  возможность  отплатить  кое-чем  тому,  кто  с таким
благородством  дал  ей  все.  €так,  брак, в котором люди расчетливые видели
безумие,  оказалсЯ превосходным и с точки зрениЯ расчета. Љакое употребление
дать  этой  сумме,  было  довольно трудно решить. „ом Љлаасов так богато был
убран   мебелью,  картинами,  предметами  художественными  и  ценными,  что,
казалось,  невозможно  было  добавить что-нибудь достойное такого убранства.
ЃлагодарЯ  присущему  этой  семье  чувству  изЯщного  в  нем скопились целые
сокровища.  Ћдно поколение Љлаасов увлеклось собиранием прекрасных картин; а
затем,  раз  уж  возникла  необходимость  пополнЯть начатое собрание, вкус к
живописи  сделалсЯ  наследственным.  ‘то картин, украшавших галерею, котораЯ
соединЯла  задний  дом  с  приемными апартаментами, расположенными во втором
этаже  переднего  дома,  так  же, как полсотни других полотен, размещенных в
парадных   залах,   потребовали  трехвековых  терпеливых  поисков.  ’о  были
знаменитые произведениЯ ђубенса, ђейсдалЯ, ‚ан-„ейка, ’ерборха, ѓерарда „оу,
’енирса,  Њьериса,  ЏаулЯ Џоттера, ‚увермана, ђембрандта, ѓоббемы, Љранаха и
ѓольбейна.  Љартины  итальЯнские  и французские были в меньшем числе, но все
подлинные  и  значительные.  “ другого поколениЯ поЯвилась фантазиЯ собирать
сервизы  Японского  и  китайского  фарфора.  ’акой-то  Љлаас  был  страстным
любителем  мебели,  такой-то  -  серебра, словом, у каждого была своЯ маниЯ,
своЯ  страсть, одна из самых поразительных черт фламандского характера. Ћтец
‚алтасара, последний обломок славного голландского общества, оставил одну из
самых  богатых  коллекций  знаменитых  тюльпанов. Џомимо этих наследственных
богатств, которые представлЯли собою огромный капитал и великолепно украшали
старый   дом-простой,   как   раковина,  извне  и,  как  раковина,  игравший
перламутровыми  переливами  богатейших красок внутри,- ‚алтасар Љлаас владел
еще  деревенским домом на Ћршийской равнине. „алекий от того, чтобы, подобно
французам,  расходовать  все  доходы,  он  следовал  старинному голландскому
обычаю  тратить только их четверть; двенадцать сотен дукатов в год позволЯли
ему  быть  в  своих  расходах на одном уровне с богатейшими людьми города. ‘
опубликованием  гражданского  кодекса подобное благоразумие оказалось вполне
оправданным.  ЏредписываЯ  равный  раздел  имущества,  глава  о наследовании
оставила  бы  детей  почти  беднЯками  и  со  временем рассеЯла бы сокровища
старинного  музеЯ  Љлаасов. ‚алтасар, с согласиЯ г-жи Љлаас, распорЯдилсЯ ее
состоЯнием  так,  чтобы каждому из детей обеспечить имущественное положение,
занимаемое  отцом.  ‚  доме  Љлаасов  упорно сохранЯлсЯ скромный обиход, что
давало  возможность  приобретать лесные угодьЯ, которые несколько пострадали
от  минувших  войн,  однако, при хорошем уходе, должны были через десЯть лет
приобрести огромную ценность.
     ‚ысшее общество „уэ, в котором вращалсЯ Љлаас, так  оценило  прекрасный
характер и достоинства его жены, что, по своего рода молчаливому соглашению,
она была освобождена от светских обЯзанностей, которым в  провинции  придают
такое значение. ‚о времЯ зимнего сезона, проводимого ею в городе, она  редко
посещала общество, и общество стало  собиратьсЯ  у  нее.  Ћна  принимала  по
средам и давала в месЯц три парадных обеда. ‚се понЯли,  что  она  чувствует
себЯ свободнее дома, где, кроме того, ее удерживали страстнаЯ любовь к  мужу
и заботы, которых требовало воспитание детей. ’ак вплоть до  1809  года  шла
жизнь семейства, столь  мало  сообразовавшегосЯ  с  общепринЯтыми  мнениЯми.
‘уществование этих двух людей, внутренне богатое любовью и радостью,  внешне
походило на всЯкое другое.  ‚  страстной  любви  ‚алтасара  Љлааса  к  жене,
которую она умела продлить, казалось, как он сам  это  говорил,  нашло  себе
применение его врожденное постоЯнство,  и  взрастить  свое  счастье  уж,  во
всЯком случае, было не менее  важно,  чем  выращивать  тюльпаны,  к  чему  с
детства имел он склонность,  так  что  это  избавило  его  от  необходимости
предатьсЯ, по примеру своих предков, какой-нибудь мании.
     ‚ конце этого года ум и  образ  жизни  ‚алтасара  подверглись  зловещим
переменам, начавшимсЯ так естественно, что г-жа Љлаас первоначально не сочла
нужным  его  расспрашивать.  Љак-то  вечером  ее  муж  отошел   ко   сну   в
задумчивости, уважать которую она считала своим долгом. †енскаЯ деликатность
и привычка к подчинению заставлЯли ее молча дожидатьсЯ признаний  ‚алтасара;
любовь мужа, столь надежнаЯ, не давала  ей  никакого  повода  к  ревности  и
позволЯла рассчитывать на его откровенность. Ћна знала, что если решитсЯ  из
любопытства задать ему вопрос, то он, конечно, ответит, а все-таки от первых
жизненных впечатлений в ней навсегда осталась какаЯ-то неуверенность.  Љроме
того, душевный недуг мужа прошел  через  несколько  фаз  и  лишь  постепенно
проступал  все  Явственней  и   Явственней,   достигаЯ   невыносимой   силы,
разрушившей счастье семьи. Љак ни был занЯт ‚алтасар, он, однако, в  течение
нескольких месЯцев оставалсЯ все таким же разговорчивым  и  внимательным,  а
перемена  характера   сказывалась   пока   только   в   частых   проЯвлениЯх
рассеЯнности. ѓ-жа Љлаас долгое времЯ не терЯла  надежды  узнать  от  самого
мужа тайну  его  занЯтий;  быть  может,  думала  она,  он  не  хотел  о  них
рассказывать, пока  не  добьетсЯ  благоприЯтных  результатов,-  ведь  многие
мужчины из гордости умалчивают о борьбе, которую они ведут,  и  предпочитают
показыватьсЯ только в качестве победителЯ. ’ем  Ярче  должно  было  просиЯть
домашнее счастье в  день  триумфа,  что  ‚алтасар  замечал  пробел  в  своей
любовной жизни, с которым, конечно, не могло примиритьсЯ  его  сердце.  ‚едь
†озефина достаточно знала своего мужа  и  понимала,  как  он,  должно  быть,
упрекал себЯ за то, что уже несколько месЯцев его  Џепита  чувствовала  себЯ
менее счастливой. € вот она хранила молчание, испытываЯ своеобразную радость
от мук, претерпеваемых из-за него и ради него, ибо в ее страсти был  оттенок
испанского благочестиЯ, которое никогда не  отделЯет  веры  от  любви  и  не
понимает чувства без страданий. Ћна ожидала, что привЯзанность  мужа  к  ней
вернетсЯ, и говорила себе каждый вечер: "ќто будет завтра!", думаЯ  о  своем
счастье, как думают о человеке, находЯщемсЯ в отлучке. ‘реди  тайных  тревог
зачала сна свое последнее дитЯ. ‘  ужасающей  Ясностью  увидела  она  тогда,
какую скорбь сулит ей будущее. †изнь ее с мужем складывалась теперь так, что
любовь была длЯ него только развлечением, разве лишь большим, чем какое-либо
другое. †енскаЯ гордость, оскорбленнаЯ  впервые,  помогла  ей  измерить  всю
глубину неведомой пропасти, навсегда отделившей ее  от  прежнего  Љлааса.  ‘
этих пор состоЯние ‚алтасара еще ухудшилось.  ’от,  кто  прежде  всей  душой
отдавалсЯ семейным радостЯм, кто, бывало,  целыми  часами  играл  с  детьми,
возилсЯ с ними на ковре  в  зале  и  в  песке  на  садовых  дорожках,  кому,
казалось, и жизни не было вдалеке от черных глаз его Џепиты,-  тот  даже  не
заметил беременности жены, забыл о своей семье,  забыл  о  себе  самом.  —ем
больше г-жа Љлаас медлила с расспросами о предмете его занЯтий,  тем  меньше
чувствовала она в себе смелости. Џри одной мысли о занЯтиЯх мужа кровь у нее
вскипала и голос замирал. Ќаконец, она  подумала,  что  перестала  нравитьсЯ
мужу, и серьезно тогда встревожилась. Ћпасение это занЯло ее мысли,  привело
ее в отчаЯние, в возбуждение, повлекло за собою немало меланхолических часов
и горьких размышлений. Ћна оправдывала  ‚алтасара,  обвинЯЯ  во  всем  себЯ,
считаЯ себЯ некрасивой и старой; потом  ей  пришло  в  голову,  что  он,  из
великодушиЯ, унизительного длЯ нее, хочет  хотЯ  бы  формально  остатьсЯ  ей
верным, а потому и ищет забвениЯ в  работе,  и  она  решила  возвратить  ему
независимость при помощи тайного развода, заключающего в себе разгадку  того
по видимости счастливого существованиЯ, какое ведут многие  семьи.  ‚се  же,
прежде чем сказать "прости" супружеской жизни, она  попыталась  заглЯнуть  в
глубину его сердца, но оно оказалось закрытым. Ћна видела,  как  мало-помалу
‚алтасар стал безразличен ко всему, что он прежде любил: позабыл о  цветущих
тюльпанах и не обращал никакого вниманиЯ на детей. ‚ероЯтно,  он  предавалсЯ
какой-то страсти, не имеющей отношениЯ к жизни сердца, но, по мнению женщин,
не менее иссушающей. ‹юбовь никем не была похищена - она просто  уснула.  Ћт
такого утешениЯ горе не уменьшалось. „лительность этого кризиса  объЯснЯетсЯ
одним словом - надежда; в ней и заключена тайна подобных семейных отношений.
Љогда беднаЯ женщина доходила уже до  отчаЯниЯ,  придававшего  ей  решимость
расспросить  мужа,  вдруг  именно  тогда  выпадали  ей  сладостные   минуты,
доказывавшие, что, если ‚алтасар и находитсЯ во власти  дьЯвольских  мыслей,
все же они времЯ от времени не мешают ему вновь становитьсЯ самим  собою.  ‚
эти минуты, когда небо  вновь  длЯ  нее  проЯснЯлось,  она  слишком  спешила
насладитьсЯ своим счастьем и не хотела нарушать его, докучаЯ своему мужу,  а
когда она, все же чувствуЯ в себе смелость расспросить ‚алтасара, уже готова
была заговорить с ним, он тотчас от нее  ускользал  -  внезапно  уходил  или
погружалсЯ в пучину размышлений, откуда ничто не могло его  извлечь.  ‚скоре
душевнаЯ жизнь стала оказывать  опустошительное  воздействие  и  на  тело  -
воздействие, сперва неприметное, тем не менее ощутимое длЯ любЯщей  женщины,
котораЯ старалась угадать тайную мысль мужа по малейшим признакам. —асто  ей
трудно было удержатьсЯ от слез, видЯ, как он после обеда усаживалсЯ в кресло
возле камина, мрачный, задумчивый, остановив  взглЯд  на  темном  панно,  не
замечаЯ царЯщего вокруг молчаниЯ. ‘о страхом наблюдала она за еле  уловимыми
переменами, портившими его  лицо,  в  котором  она  своим  любЯщим  взглЯдом
находила столько высокой красоты; с каждым днем все больше терЯло  оно  свою
одушевленность, и застывшие черты становились невыразительными. Џорою  глаза
как бы стекленели,- казалось, что взглЯд его обращен  куда-то  внутрь.  …сли
беднаЯ Џепита, уложив детей, проведЯ столько часов в  молчании,  наедине  со
своими ужасными мыслЯми, отваживалась спросить: "„руг мой, ты болен?"  -  то
‚алтасар нередко ничего не отвечал; а если и  отвечал,  то  вздрагивал,  как
будто его внезапно разбудили,  и  сухо,  глухим  голосом  произносил  "нет",
тЯжело отзывавшеесЯ в трепетном сердце жены.
     Љак  ей  ни  хотелось скрыть от друзей нелепое положение, в котором она
очутилась,  все  же пришлось об этом говорить. Љак всегда бывает в небольших
городах,  странности  ‚алтасара  стали  предметом  обсуждениЯ  почти во всех
гостиных,  а  в  некоторых  кружках  знали и такие подробности, которые были
неизвестны  г-же  Љлаас.  €  вот,  решив  нарушить  молчание, предписываемое
чувством  приличиЯ,  иные из друзей выразили такое сильное беспокойство, что
она  поспешила  оправдать  странности своего мужа. ѓосподин Љлаас принЯлсЯ,-
объЯснЯла она,- за большую работу, целиком его поглотившую, но зато ее успех
послужит к славе его семейства и его отечества.
     —естолюбию жителей „уэ, где более чем в каком-либо другом городе  царит
любовь к родной стране  и  желание  ее  прославить,  слишком  льстило  такое
таинственное объЯснение, чтобы не воздействовать на  умы  благоприЯтным  длЯ
Љлааса образом. ЏредположениЯ его жены были до некоторой степени обоснованы.
ђазного рода рабочие долго что-то делали на  чердаке  переднего  дома,  куда
‚алтасар уходил с самого утра. ‚се дольше и дольше задерживаЯсь там, к  чему
мало-помалу привыкли жена его и слуги, ‚алтасар стал, наконец, проводить там
целые дни. Ќо неслыханное горе! ’олько из унизительных  длЯ  самолюбиЯ  жены
объЯснений приЯтельниц, удивленных ее неведением, г-жа Љлаас узнала, что муж
ее беспрестанно покупал в Џариже  физические  инструменты,  дорого  стоившие
химические материалы, книги, машины и, как говорили, разорЯлсЯ ради  поисков
философского камнЯ. …й нужно, мол, подумать о детЯх, добавлЯли приЯтельницы,
подумать и о своем собственном будущем; преступно было бы с  ее  стороны  не
употребить все свое влиЯние на то, чтобы отвратить  мужа  от  избранного  им
ложного пути. •отЯ г-жа Љлаас, вновь обретЯ в себе высокомерие знатной дамы,
прекратила  эти  нелепые  разговоры,  однако,   при   всем   своем   внешнем
спокойствии, она была охвачена ужасом и решила отказатьсЯ от политики полной
покорности. Ћднажды она подстроила так, что создалась обстановка, когда жена
бывает на равной ноге с мужем, и вот, расхрабрившись, отважилась спросить  у
‚алтасара о причине перемен в  нем  и  о  цели  его  постоЯнного  уединениЯ.
”ламандец нахмурилсЯ и ответил:
     - ЊилаЯ, тебе ничего не понЯть.
     Љак-то раз †озефина стала настойчиво домогатьсЯ открытиЯ  тайны,  нежно
жалуЯсь, что не разделЯет всех мыслей того, с кем разделила жизнь.
     - …сли это тебЯ так интересует,- ответил ‚алтасар, продолжаЯ держать ее
у себЯ на коленЯх и перебираЯ ее черные локоны,- скажу тебе, что Я  вернулсЯ
к химии и стал счастливейшим человеком в мире.
     —ерез два года после той зимы, когда Љлаас стал химиком, все в его доме
изменилось. Џотому ли, что общество было шокировано всегдашней рассеЯнностью
ученого или боЯлось его стеснить, потому ли, что от тайных своих тревог г-жа
Љлаас стала менее  любезной,  но  теперь  она  видалась  только  с  близкими
друзьЯми. ‚алтасар нигде не бывал, он запиралсЯ в своей лаборатории на целый
день, иногда оставалсЯ там и всю ночь и в лоне семейства поЯвлЯлсЯ только  к
обеду. ‚ следующем году он перестал проводить летние месЯцы в деревне, где и
жене его не хотелось жить одной. €ногда ‚алтасар уходил из дому побродить  и
возвращалсЯ  только  на  второй  день,  предоставлЯЯ  г-же  Љлаас  всю  ночь
терзатьсЯ смертельным беспокойством; она рассылала людей разыскивать его  по
городу, но все было напрасно, а из-за того,  что  городские  ворота  вечером
закрывались, как во всех крепостЯх, она не  имела  возможности  посылать  на
поиски за городскими стенами.  “  несчастной  женщины  не  было  тогда  даже
тоскливой надежды, какую дает нам ожидание, и она страдала до  утра.  Љлаас,
опоздавший, по забывчивости, вернутьсЯ в город раньше,  чем  запрут  ворота,
спокойно ЯвлЯлсЯ утром, не подозреваЯ, какие  мучениЯ  доставлЯет  он  семье
своей рассеЯнностью, а счастье вновь его видеть вызывало у  жены  кризис  не
менее опасный, чем ее страхи; она молчала, не смела его  расспрашивать,  так
как на ее вопрос после первой такой отлучки он лишь удивленно ответил:
     - —то тут такого? ЌельзЯ и прогулЯтьсЯ...
     ‘трасть не умеет обманывать. ’ревогами г-жи Љлаас оправдывались,  таким
образом, те слухи, которые ей хотелось опровергнуть. ‚ молодости  достаточно
узнала  она,  что  такое  вежливое  сострадание  света;  чтобы  вторично  не
испытывать его на себе, она еще больше замкнулась в  своем  домашнем  кругу,
покинутом  всеми,  даже  последними  друзьЯми.  ЃеспорЯдочность  в  костюме,
котораЯ всегда так ронЯет достоинство человека из высшего общества, дошла  у
‚алтасара до такой степени, что служила новым, притом немаловажным,  поводом
к тревоге длЯ его жены, привыкшей  к  изысканной  чистоплотности  фламандок.
Џервое времЯ †озефина, сговорившись с ‹емюлькннье, лакеем мужа, приводила  в
порЯдок платье ‚алтасара, который ежедневно обращал его  в  самое  плачевное
состоЯние,- но в конце концов пришлось от этого отказатьсЯ.  Ћднажды,  когда
перепачканную, растерзанную и дырЯвую  одежду  мужа  она,  тайком  от  него,
заменила  новой,  он  в  тот  же  день  превратил  все  в  лохмотьЯ.   Џосле
пЯтнадцатилетнего счастьЯ эта женщина, ни  разу  не  испытавшаЯ  пробуждениЯ
ревности, вдруг обнаружила, что она, по-видимому, не занимает никакого места
в сердце, где прежде царила. Џо происхождению она была испанкой,  и  чувства
испанки возроптали в ней, когда она обнаружила соперницу в науке, похитившей
у нее мужа; муки ревности стали снедать ее сердце, обновлЯЯ  ее  любовь.  Ќо
как состЯзатьсЯ с наукой? Љак побороть ее власть, непрестанную, тираническую
и все растущую? Љак уничтожить невидимую соперницу? Љак может женщина,  силы
которой  ограничены  природой,  боротьсЯ  с  мыслью,  котораЯ  неистощима  в
наслаждениЯх  и  всегда  нова  в  своей  прелести?  —то  предпринЯть  против
заманчивости идей, которые от преодолениЯ трудностей становЯтсЯ еще свежее и
прекраснее, увлекаЯ человека так далеко от мира, что он все забывает, вплоть
до нежнейших своих привЯзанностей? Ќаконец,  однажды,  несмотрЯ  на  строгие
распорЯжениЯ, данные ‚алтасаром, жена его решила по крайней мере не упускать
его из виду, оставатьсЯ вместе с ним взаперти на чердаке, куда он удалЯетсЯ,
и вплотную схватитьсЯ с противницей, помогаЯ мужу в те долгие часы,  которые
он расточал своей ужасной повелительнице. Ћна задумала тайно проскользнуть в
таинственную, полную соблазна мастерскую и добитьсЯ позволениЯ остатьсЯ  там
навсегда. €так, она попыталась  разделить  с  ‹емюлькинье  право  входить  в
лабораторию, но,  чтобы  не  делать  его  свидетелем  угрожающей  ей  ссоры,
выжидала, когда муж отпустит лакеЯ. ‘о злобным раздражением  присматривалась
она с некоторых пор, в какие часы уходит и приходит слуга;  не  знал  ли  он
всего, что она желала узнать, что утаивал от нее муж и о чем  она  не  смела
спросить! ‹емюлькинье пользуетсЯ большим доверием, чем она, супруга!
     € вот, трепещущаЯ, почти счастливаЯ, †озефина пришла к мужу, но тут она
первый раз в жизни узнала, что такое гнев  ‚алтасара;  едва  она  приоткрыла
дверь, как он бросилсЯ на нее, схватил ее и грубо оттолкнул на лестницу,  по
которой она чуть не скатилась до самого низа.
     - ‘лава богу, ты жива! - воскликнул ‚алтасар, поднимаЯ ее.
     ѓоспожа Љлаас, всЯ осыпаннаЯ осколками какого-то  стеклЯнного  колпака,
увидала перед собой бледное, без единой кровинки, испуганное лицо мужа.
     - ЊилаЯ, Я запретил тебе приходить сюда,- сказал он, без сил  опускаЯсь
рЯдом с ней на ступеньку.- ’олько свЯтые спасли тебЯ сейчас  от  смерти.  Џо
какой счастливой случайности Я смотрел на дверь? Њы едва не погибли.
     - џ была бы так счастлива,- сказала она.
     - Њой опыт пропал,- продолжал ‚алтасар.- ’олько тебе  могу  Я  простить
огорчение, которое  мне  причинила  эта  жестокаЯ  неудача.  Ѓыть  может,  Я
разложил бы азот!.. €ди, займись своими делами.
     ‚алтасар опЯть ушел к себе в лабораторию.
     -  Ѓыть  может,  Я  разложил  бы  азот!  -  повторила  беднаЯ  женщина,
вернувшись в свою комнату, и залилась слезами.
     ќта фраза была длЯ нее невразумительна.  Њужчины,  привыкшие  благодарЯ
своему образованию разбиратьсЯ в чем  угодно,  не  знают,  как  длЯ  женщины
ужасно,