т он с презрением,  -  тварь  проклЯтаЯ,  тоже  небось
считаешь себЯ жеребцом? Њожет, еще воображаешь, отродье  ты  ослиное,  что
наши лошади тебе под пару?  Ђ  не  хочешь  ли  вместе  со  своим  хозЯином
искупатьсЯ у нас во  рву?  ‚  ледЯной  водичке?  ‚ам  полезно  бы  задницы
охладить!
     џ смеюсь, больно уж ловко он сумел свЯзать осла и хозЯина воедино, но
смеюсь с опаской,  чтобы  чего  доброго,  он  не  привел  своего  плана  в
исполнение.
     - ‚о  всЯком  случае,  -  говорит  мне  несколько  успокоенный  своей
собственной шуткой Љолен, - исповедоватьсЯ к нему Я не пойду.
     џ хлопаю его по спине и отправлЯюсь в донжон переодетьсЯ.
     “ подъемного моста Я встречаю Њену - она, помоему, чем-то  озабочена.
џ останавливаюсь, она поднимает ко мне  свое  крошечное,  иссохшее  личико
мумии, на котором по-молодому сверкают глаза.
     - Ђ Я  как  раз,  -  заЯвлЯет  она,  -  хотела  с  тобой  поговорить,
ќмманюэль. Џосле исповеди ”юльбер мне сказал, что он все  думает,  как  бы
устроить так, чтобы мы могли исполнЯть свой  религиозный  долг,  ведь  мы,
конечно, не сможем каждое воскресенье  таскатьсЯ  в  ‹а-ђок,  слишком  это
далеко, и поэтому он решил назначить викариЯ, который бы постоЯнно  жил  у
нас в Њальвиле.
     џ смотрю на нее, открыв от изумлениЯ рот.
     - џ так и подумала, - говорит Њену, - что ты не очень обрадуешьсЯ.
     ЋбрадуешьсЯ! ЊЯгко сказано. џ прекрасно понимаю, что кроетсЯ за  этой
заботой о наших душах. € как минуту назад малыш Љолен, Я, хотЯ и совсем до
другой причине, тоже скрежещу зубами, поднимаЯсь по  винтовой  лестнице  в
донжон.  Љогда  Я  выхожу  на  площадку  второго  этажа,  одна  из  дверей
распахиваетсЯ и собственной  персоной  в  сопровождении  Џейсу  поЯвлЯетсЯ
”юльбер. †аке стоит на лестничной площадке в ожидании своей очереди.
     - ‡дравствуй, ќмманюэль, - с  некоторым  холодком  в  голосе  говорит
”юльбер. (Ћн уже знает, что Я не намерен исповедоватьсЯ.) - Ќе зайдешь  ли
ко мне в комнату на несколько минут перед мессой?
     - ‹учше Я подожду тебЯ в своей. ЏерваЯ комната  направо,  на  третьем
этаже.
     - •орошо, - отвечает ”юльбер.
     …го величественность ничуть не пострадала от  моей  мелкой  грубости,
движением, полным изЯщества, он делает знак †аке, чтобы тот вошел.
     - Џейсу, - говорю Я сразу же, - можешь оказать мне одну услугу?
     - ‘ полным удовольствием, - отвечает он.
     - ’огда отправлЯйсЯ-ка в соседнюю с моей комнату и  почисти  ружьЯ...
Ќадрай их до блеска, верзила! ‡адача Ясна? ‚ыполнЯй!
     ‚оенный Язык приходитсЯ ему по душе, он кивает. Ђ Я радуюсь, понЯтно,
не оттого, что ружьЯ будут  вычищенными,  они  и  так  в  полном  порЯдке,
радуюсь, что Џейсу до самой мессы будет выключен из игры. ЋбстоЯтельства и
без того слишком осложнились,  не  хватало  только,  чтобы  Џейсу  выкинул
какой-нибудь номер.
     ‚ спальне Я стаскиваю с себЯ свитер и майку и остаюсь голым до поЯса,
Я собираюсь принарЯдитьсЯ. џ предельно взвинчен и озабочен. Ќи  о  чем  не
могу думать, кроме предстоЯщего разговора, и тоже  пытаюсь  внушить  себе,
что нечего распускать  нервы.  џ  открываю  шкаф  и,  чтобы  хоть  немного
отвлечьсЯ, выбираю себе рубашку по вкусу. ђубашки - моЯ гордость.  “  менЯ
их, наверное, дюжины две: шерстЯные и хлопчатобумажные, и поплиновые. Њену
сама следит за ними. „а разве она может их доверить "кому-нибудь другому",
их тут же застирают или припалЯт утюгом.
     …два Я успеваю застегнутьсЯ, как в дверь стучат. ќто ”юльбер.  „олжно
быть,  он  мигом  спровадил  †аке.  Ћн  входит  в  комнату,   взглЯд   его
устремлЯетсЯ к открытым полкам, и здесь-то как раз и происходит  эпизод  с
"братской просьбой", о которой Я уже говорил.
     •отЯ и без особого восторга, Я выполнЯю его просьбу. “  каждого  свои
слабости: мне лично дороги мои сорочки. ‚прочем, сорочка ”юльбера -  а  он
утверждает, что она у него единственнаЯ, - и впрЯмь изношена до крайности.
Ћн так и просиЯл от счастьЯ, когда, сбросив старую, тут же с  наслаждением
натЯнул на себЯ мою рубашку. џ раньше упоминал о том, как менЯ поразил вид
раздетого  ”юльбера,  уж  слишком   резкий   контраст   представлЯло   его
изможденное лицо с дородным телом. Ќе  то  чтобы  у  ”юльбера  были  плохо
развиты мускулы, нет, они просто  были  покрыты  жиром,  как  у  некоторых
боксеров. ‚ общем, все в нем было обманчиво, даже внешность.
     џ любезно предлагаю ему кресло у моего  письменного  стола,  впрочем,
эта любезность отнюдь не бескорыстнаЯ, ибо сам Я сажусь на диван, спиной к
окну, и таким образом мое лицо оказываетсЯ в полумраке.
     - ‘пасибо за рубашку, ќмманюэль, - говорит он с достоинством.
     Ћн застегивает воротничок и теперь, завЯзываЯ свой серый  трикотажный
галстук, строго смотрит на  менЯ  и,  видимо,  длЯ  того,  чтобы  смЯгчить
суровость взглЯда, улыбаетсЯ своей пленительной улыбкой. ”юльбер не только
не глуп, но, Я бы даже сказал, тонок. Ћн, конечно, чувствует, что  не  все
идет гладко, что планы его могут рухнуть и что сам Я представлЯю длЯ  него
прЯмую опасность: взглЯд его, словно миноискатель,  осторожно  прощупывает
мою персону.
     - ђазреши задать тебе несколько вопросов, - начинает он.
     - ‡адавай.
     - Њне говорили в ‹а-ђоке, что ты был довольно равнодушен  к  вопросам
религии.
     - ’ак оно и есть. Ѓыл довольно равнодушен.
     - € что жизнь ты вел не слишком примерную.
     Ћн снова смЯгчает свои слова легкой улыбкой, но Я не улыбаюсь  ему  в
ответ.
     - —то именно подразумевают в ‹а-ђоке под жизнью не слишком примерной?
     - Ќе слишком примерной в отношении женщин...
     џ размышлЯю. џ не хочу оставить без ответа подобную фразу. Ќо мне  не
хочетсЯ также ни ссоры, ни разрыва. џ стараюсь найти  наиболее  обтекаемую
форму.
     - ’ы сам знаешь, ”юльбер, - говорю Я наконец, - как  трудно  здоровым
мужчинам, таким, как мы с тобой, обойтись без женщины.
     Џри этих словах Я поднимаю веки и в упор смотрю  на  него.  Ќо  он  и
бровью не  ведет.  ‘идит  с  невозмутимым  видом.  ’ут  ”юльбер,  пожалуй,
переигрывает. ‚едь Явившись  к  нам  под  личиной  человека,  "пораженного
недугом" и "одной ногой стоЯщего уже  в  могиле",  он  должен  был  бы  по
крайней  мере  протестовать  против  того,  что  Я  приписал  ему  крепкое
здоровье. ‚прочем, это доказывает, что в моей фразе его поразило вовсе  не
это.
     ‚друг он улыбаетсЯ.
     - Њожет быть, тебе, ќмманюэль, неприЯтно отвечать на мои  вопросы?  џ
совсем не собираюсь насильно тебЯ исповедовать.
     € снова Я не возвращаю ему улыбку. џ говорю серьезно, почти холодно:
     - Ќет, почему же неприЯтно.
     ’огда он продолжает.
     - Љогда в последний раз ты исповедовалсЯ и принимал свЯтое причастие?
     - ‹ет пЯтнадцати.
     - ѓоворЯт, что ты всегда находилсЯ под сильным влиЯнием своего дЯди -
протестанта.
     Ќет, голыми руками нас  не  возьмешь!  џ  решительно  отбрасываю  его
подозрениЯ в ереси.
     - „а, дЯдЯ мой был протестант. Ќо Я-то католик.
     - Ћднако ты равнодушен к вопросам религии.
     - „а, еще недавно был равнодушен.
     - Ђ разве теперь что-то изменилось?
     - ’ы сам должен это знать.
     Њой голос звучит не слишком любезно, и прекрасные косые глаза моргают
раз, другой.
     - ќмманюэль, - говорит он мне своим глубоким  баритоном,  -  если  ты
имеешь в виду вечерние чтениЯ ‚етхого ‡авета, Я должен тебе сказать,  что,
отдаваЯ должное чистоте твоих  помыслов,  Я  все  же  не  думаю,  что  они
приносЯт большую пользу твоим товарищам.
     - Ћни сами просили, чтобы Я им читал.
     - ‡наю, - говорит он с раздражением.
     џ молчу, Я не собираюсь даже что-либо выЯснЯть. ‚прочем,  мне  все  и
так Ясно.
     - џ предполагаю, - продолжает ”юльбер, - обучить викариЯ в ‹а-ђоке  и
с твоего позволениЯ назначить его к вам, в Њальвиль.
     џ смотрю на него с наигранным изумлением.
     - Џослушай, ”юльбер, разве ты вправе рукоположить свЯщенника? ‚едь ты
же не епископ...
     Ћн смиренно опускает веки.
     - ‚  обычное  времЯ,   конечно,   нет.   Ќо   обстоЯтельства   сейчас
исключительные. –ерковь не должна исчезнуть.  —то  будет,  если  Я  завтра
умру? Ќе оставив преемника?
     ќто уже сверхнаглость, и ее нельзЯ спустить ему с рук. џ улыбаюсь.
     - Љонечно, - говорю Я с улыбкой. - Љонечно, понЯтно, что в наше времЯ
невозможно пройти курс в семинарии Љагора, вместе с ‘ерюрье или  даже  без
него.
     € тут он выдал себЯ. •отЯ ничто не дрогнуло в его лице, но  в  глазах
на долю секунды вспыхнул огонек. Ћпасный он человек.  ‚  этом  мелькнувшем
взглЯде Я прочел жестокость и с трудом сдерживаемую Ярость. џ понЯл также,
что ”юльбер не из трусливых. € что на более открытый вызов он не  преминул
бы нанести ответный удар.
     - ’ы разве не знаешь, - начал он с потрЯсающим спокойствием, - что  у
первых христиан свЯщенник избиралсЯ на сходе верующих. €сходЯ из этого,  Я
могу поставить  кандидатуру  своего  избранника  на  голосование  верующих
‹а-ђока.
     - ЊальвилЯ, - поправлЯю Я сухим тоном. - ‚ерующих ЊальвилЯ, поскольку
служить-то он будет у нас.
     Њое замечание он даже не удостаивает  ответом.  ”юльбер  предпочитает
вновь свернуть на более надежную почву.
     - џ вижу, - начинает он прежним внушительным тоном, - ты не пришел на
исповедь. ’ы что же, принципиальный противник исповеди?
     ‘нова ловушка длЯ еретика!
     - Ћтнюдь нет, - говорю Я решительно.  -  Ќо  мне  лично  исповедь  не
приносит облегчениЯ.
     - Ќе приносит облегчениЯ? - восклицает он с  великолепно  разыгранным
негодованием.
     - Ќет.
     ’ак как Я замолкаю, он спрашивает уже более мЯгким тоном:
     - ЋбъЯснись, пожалуйста.
     - „ело в том, что, даже если  мне  и  отпущены  грехи,  Я  все  равно
продолжаю упрекать себЯ в них.
     ‚прочем,  это   действительно   так.   џ   обладаю   той   несчастной
разновидностью совести,  что  не  поддаетсЯ  очищению.  ‚  моей  памЯти  в
малейших подробностЯх еще живет случай, происшедший пЯтнадцать лет  назад,
который заставил менЯ убедитьсЯ, как, действительно, мало значит длЯ  моей
совести исповедь. Џоступок очень жестокий,  хотЯ  было  в  нем  еще  много
ребЯческого, но угрызениЯ совести почти с прежней силой продолжают  мучить
менЯ еще и посейчас, спустЯ столько лет.
     Џока Я думаю об этом, ”юльбер распространЯетсЯ  о  своем  ремесле,  и
получаетсЯ у него это весьма вдохновенно. Љогда светский  человек  беретсЯ
играть роль свЯщенника, он так в нее входит, что может  заткнуть  за  поЯс
истинных свЯщеннослужителей. ”юльбер, должно  быть,  заметил,  что  Я  его
почти не слушаю, потому что довольно резко оборвал свою речь.
     - Љороче, - говорит он, - исповедоватьсЯ ты не хочешь?
     - Ќе хочу.
     - ‚ таком случае, не знаю,  смогу  ли  Я  допустить  тебЯ  к  свЯтому
причастию.
     - Ђ почему бы и нет?
     - ’ы не знаешь, - говорит он, и в его сладком голосе звучит металл, -
что получить причастие можно только находЯсь в состоЯнии благодати.
     - Ќе могу с тобой согласитьсЯ. ‚едь столько  свЯщенников  ”ранции  до
катастрофы ни в коей мере не свЯзывали причастие с исповедью.
     - Ћни заблуждались! - резко обрывает менЯ ”юльбер.
     Ћн поджимает губы, глаза у него блестЯт. џ поражен. Љак  ни  странно,
но этот самозванец к тому же еще и фанатик. €нтегрист-чародей.
     Ћн неверно истолковывает мое молчание.
     - Ќе проси менЯ о  невозможном,  ќмманюэль.  Љак  могу  Я  дать  тебе
причастие, коль ты не сподобилсЯ благодати.
     - ‚ таком случае, - говорю Я, глЯдЯ на него в упор, -  будем  просить
‚севышнего, чтобы он ниспослал ее нам. Њне,  прожившему  столько  лет  без
причастиЯ, и тебе после нынешней ночи в Њальвиле.
     џ не мог разрешить себе нанести ему более жестокий удар, иначе бы  мы
пришли к открытому разрыву.  Ќо,  как  видно,  ”юльбер  обладает  железной
выдержкой, так как он и бровью не ведет, ничего не отвечает. Љазалось,  он
вообще ничего не слышал. Ќо уже само это молчание обвинЯет его: если б  он
хотел доказать свою невиновность, ему  следовало  бы  потребовать  у  менЯ
объЯснений, что Я имею в виду, говорЯ о "ночи в Њальвиле".
     - Џопросим, ќмманюэль, - помолчав немного, говорит он своим  глубоким
баритоном. - “ нас всегда найдетсЯ о чем просить бога. €  совсем  особо  Я
помолюсь, чтобы ты согласилсЯ принЯть в Њальвиле аббата, которого  Я  тебе
пришлю.
     - ќто зависит не от менЯ одного, - отвечаю Я с живостью, -  это  наше
общее дело. “ нас все решениЯ принимаютсЯ большинством голосов, и, если  Я
оказываюсь в меньшинстве, мне остаетсЯ только подчинитьсЯ.
     - ‡наю, знаю, - говорит он вставаЯ. €, взглЯнув на часы, добавлЯет: -
Џора уже подумать о мессе...
     џ тоже встаю и сообщаю ему, что бы мы хотели получить взамен  коровы,
которую отдаем в ‹а-ђок. Љогда Я упоминаю о ружьЯх, он бросает  взглЯд  на
стеллажи, установленные в моей спальне Њейсонье, его,  кажетсЯ,  удивлЯет,
что они пусты, но он ничего не говорит. Ќо зато его так  и  передергивает,
когда Я упоминаю о лошадЯх.
     - „ве! - восклицает он, встрепенувшись всем телом. - –елых  две!  Ќу,
это уж слишком. Ќапрасно ты воображаешь, что менЯ не интересуют лошади.  џ
лаже начал брать у Ђрмана уроки верховой езды.
     џ хорошо знаю Ђрмана. ‚ замке он  считалсЯ  человеком  на  все  руки.
‚прочем, своими руками он гораздо охотнее загребал чаевые, чем работал.  Љ
тому же это скрытный тип и страшный грубиЯн. Њнето прекрасно известно, что
он за наездник. ‚ замке было три мерина и две кобылы, но ‹ормио  (а  в  их
отсутствие Ђрман) предпочитали  ездить  только  на  меринах.  Ћни  боЯлись
кобыл, и Я-то знал почему.
     - џ прошу у тебЯ двух кобыл. Ќа них никто и никогда не ездил  верхом.
‚ свое времЯ Я отговаривал ‹ормио покупать их. Ђрман,  очевидно,  тебе  об
этом говорил. ‚прочем, если ты хочешь оставить  их  себе,  оставлЯй,  дело
хозЯйское.
     - € все-таки, - говорит ”юльбер, - отдать тебе сразу двух, и за  одну
корову? „а к тому же еще и ружьЯ! џ нахожу условиЯ чересчур суровыми.
     џ суховато отвечаю:
     - ќто условиЯ не мои, это условиЯ ЊальвилЯ,  их  единогласно  принЯли
вчера вечером, и Я не могу что-либо изменить. …сли они тебЯ не устраивают,
сделка не состоитсЯ.
     ќтот  самый  избитый  торгашеский  прием  производит  впечатление  на
”юльбера, он начинает колебатьсЯ. Џо выражению его физиономии Я уже  знаю,
что он уступит. Ћн не хочет возвращатьсЯ в ‹а-ђок с пустыми руками. Ќо вот
он снова поглЯдывает на  часы,  извинЯетсЯ  и  быстрым  шагом  выходит  из
комнаты.
     Ћставшись один, Я решаю, как говорила моЯ  мать,  "навести  красоту",
отправлЯЯсь  к  мессе  (ох,  эти  сцены  с  накручиванием   локонов   моим
сестрицам!). џ сбрасываю сапоги, стЯгиваю жокейские рейтузы и надеваю, как
называет ее Њену, свою "похоронную пару". ‚едь в деревне в наши времена на
одну свадьбу приходилось пЯть похорон. …ще до взрыва наш  край  постепенно
вымирал.
     џ  внушаю  себе,  что  все  идет  как  следует.  Ѓаланс  в   общем-то
положительный. џ расстроил планы противника,  сумел  противостоЯть  напору
”юльбера - не пожелал исповедоватьсЯ и, однако, не сомневаюсь, что ”юльбер
не лишит менЯ, так же как и моих товарищей, причастиЯ. Ђ это значит, что у
нас в Њальвиле Я помешал ему свЯзать причастие  и  инквизиторский  допрос,
именно это, должно быть, он учинил в ‹а-ђоке. џ лишил его того, что в  его
нечистых руках могло бы стать грозной силой, и сделал это так, чтобы он не
смог изобразить менЯ в ‹а-ђоке безбожником и еретиком.
     € все, что Я придумал с коровой, можно смело записать  в  мой  актив.
…ще большее значение, чем ружьЯ, имели лошади. Ђ Я был уверен, что ”юльбер
отдаст мне этих кобыл. Џри всей своей  смекалке,  будучи  горожанином,  он
начисто лишен врожденного крестьЯнского инстинкта. Ћн  не  понимает,  что,
получив от него этих кобыл, теперь, при наличии в нашем хозЯйстве жеребца,
Я сосредоточиваю в своих руках все коневодство. Ћн не понимает,  что  рано
или поздно, когда три его мерина околеют, он полиостью будет  зависеть  от
менЯ. Ћн уступает мне монополию на коневодство во  времена,  когда  лошадь
становитсЯ важнейшей рабочей и военной силой. ’аким образом  он  ослаблЯет
свои позиции. Ђ Я свои укреплю. ’еперь боЯтьсЯ мне больше нечего. Ќечего -
кроме измены. Љоль скоро  все  мы  люди,  заранее  отмахиватьсЯ  от  этого
нельзЯ. џ не могу забыть огонь ненависти, вспыхнувший в его глазах,  когда
Я намекнул на его ложь и на ночь, проведенную с Њьеттой.  џ  вынужден  был
играть в  открытую,  выложить  на  стол  карты,  ответить  на  его  шантаж
контршантажом. ‡наю Я подобный сорт людей: ”юльбер никогда  мне  этого  не
простит.
     џ уже завЯзываю галстук, когда в комнату вихрем  врываетсЯ  ’ома.  Ќа
его лице нет и следа обычной невозмутимости. Ћн весь багровый, и его  бьет
дрожь. Ќи слова не говорЯ,  он  проноситсЯ  по  комнате,  открывает  шкаф,
хватает дождевик, мотоциклетную каску, темные  очки,  перчатки  и  счетчик
ѓейгера.
     - Људа это ты снарЯжаешьсЯ?
     - Ѓарометр падает. „олжно быть, пойдет дождь.
     - Ќе может быть, - говорю Я, бросаЯ взглЯд на небо. Џотом  подхожу  к
окну и распахиваю его настежь.  Ќебо  и  без  того  серое,  сегоднЯ  утром
помрачнело еще сильнее, но главное - в воздухе действительно была  разлита
та особаЯ неподвижность и ожидание чего-то, обычно предшествующие дождю. ‘
самого первого днЯ после взрыва мы  так  ждали  этого  дождЯ,  что  Я  уже
перестал верить, что он когда-нибудь прольетсЯ. џ оборачиваюсь и смотрю на
’ома.
     - Ќо снарЯжение-то тебе на что?
     - Ќеобходимо проверить, не радиоактивный ли выпадет дождь.
     џ смотрю на него и, когда вновь обретаю  дар  речи,  с  трудом  узнаю
собственный голос, так глухо он звучит:
     - Ќеужели он может быть радиоактивным? ’еперь, через столько  времени
после взрыва?..
     - Ѓезусловно. …сли в  стратосфере  есть  радиоактивнаЯ  пыль,  дождем
прибьет ее к земле, и знай, это  будет  длЯ  нас  катастрофой,  пойми  это
хорошенько. ђадиоактивный дождь отравит воду в водонапорной башне, погубит
наши посевы да и самих нас, если мы попадем под этот дождь. € в результате
-  смерть  через  несколько  месЯцев  или  несколько  лет.  Џричем  смерть
медленнаЯ.
     џ глЯжу на него, и у менЯ сразу пересыхает во рту. џ  не  представлЯл
себе этого ужаса. Љак и все в Њальвиле, Я жаждал дождЯ,  надеЯсь,  что  он
возродит землю. Ќо мне в голову не приходило, что  дождь,  выпавший  через
два месЯца после катастрофы, может завершить содеЯнное бомбой.
     —то может быть страшнее этого медленного умираниЯ? џ весь оцепенел от
страха. џ не верю в дьЯвола, но, если б Я в него  верил,  Я  бы,  конечно,
решил, что человек - порождение самого сатаны.
     - Ќам надо бы собратьсЯ всем вместе, - словно в  горЯчке,  продолжает
’ома. - € главное - необходимо предупредить всех, чтобы никто  не  выходил
из дому, когда начнетсЯ дождь.
     - Ќо сейчас все как раз собрались  в  большой  зале.  ’ам  начинаетсЯ
месса.
     - ’огда идем скорее туда, - говорит ’ома, - пока еще не пошел дождь.
     •отЯ в эту минуту менее всего уместна ирониЯ, у  менЯ  тем  не  менее
мелькает   мысль:   волей-неволей   ’ома   придетсЯ   присутствовать    на
богослужении. ’ома выходит из комнаты, Я  следую  за  ним,  на  первом  же
лестничном марше Я вспоминаю, что не зашел за Џейсу  в  соседнюю  комнату,
где он чистит оружие. џ возвращаюсь, объЯснЯю ему в двух словах  положение
дел, и мы, перепрыгиваЯ через  несколько  ступеней,  спускаемсЯ  вниз.  Ќа
первом этаже, пробегаЯ мимо склада, Я зову  Њейсонье,  но  его  не  видно.
’ома, должно быть, уже предупредил его и они ушли вместе. Њы что есть мочи
несемсЯ через двор, влетаем в большую залу - дверь в нее открыта, и  Џейсу
с силой захлопывает ее.
     Ћкинув взглЯдом залу, Я сразу вижу, что все уже в сборе, но  Я  дошел
до такой степени растерЯнности, что считаю и пересчитываю людей и  у  менЯ
почему-то получаетсЯ одиннадцать  человек,  то  есть  на  одного  человека
больше. Џересчитываю еще раз и только тут соображаю,  что  одиннадцатый  -
”юльбер.
     ’ома им уже все сказал. Ћни бледны и молча смотрЯт на  менЯ.  ”юльбер
тоже сильно побледнел, насколько Я могу судить. ’ак как он стоит спиной  к
двум забранным в свинцовый  переплет  окнам.  Њежду  ”юльбером  и  нами  -
монастырский стол, и за ним два рЯда  стульев.  Ќе  знаю,  кому  в  голову
пришла мысль водрузить по обе стороны маленького  переносного  алтарЯ  две
огромные свечи, вынутые из подсвечников в подвале,  знаю  только  -  мысль
весьма удачнаЯ: за окном с  каждой  минутой  становитсЯ  все  темнее  и  в
комнату проникает только мутный свет, предвещающий конец всего.
     ‚ первом  рЯду  рЯдом  с  Њьеттой  есть  свободное  место,  и  Я  уже
направлЯюсь туда, как вдруг замечаю, что моим соседом слева будет Њомо,  и
даже в эту минуту безумной тревоги тут же срабатывает условный рефлекс.  џ
сворачиваю на полпути и сажусь во втором рЯду, рЯдом  с  Њейсонье.  Џейсу,
вошедший в залу следом за мной, опускаетсЯ на стул, только что отвергнутый
мною. „олжно быть, ни одну мессу на свете не  слушали  менее  внимательно,
хотЯ баритон ”юльбера звучал так певуче и так хорош был наш  †аке  в  роли
служки. ‚зоры, полные страха и надежды,  обращены,  увы,  не  к  творЯщему
богослужение, а к темным окнам за его спиной.  ‚друг  менЯ  прошиб  пот  и
пронзила мысль: а наши животные? “ нас хоть есть вино. Ђ что  станут  пить
они, если вода в водонапорной башне окажетсЯ радиоактивной? Ђ что будет  с
землей? Љак знать, сколько времени понадобитсЯ, чтобы радиоактивнаЯ  пыль,
проникнувшаЯ  с  дождем  глубоко  в  почву,  перестала  отравлЯть  посевы?
“дивительно, что ’ома никогда не делилсЯ  со  мной  своими  опасениЯми.  ‚
каком обманчивом спокойствии, благодарЯ  его  молчанию,  жили  мы  со  днЯ
катастрофы. џ считал, что единственным реальным длЯ  нас  бедствием  может
оказатьсЯ непрекращающаЯсЯ засуха, от которой иссЯкнут реки, превратЯтсЯ в
пыль луга и нивы. Ќо Я никогда не мог и помыслить, что дождь, которого  мы
с такой надеждой, так упорно и долго ждали, может принести нам смерть.
     Џочувствовав, что Њейсонье повернулсЯ ко мне, Я взглЯнул на него и  в
глазах его прочел даже не ужас, а великое удивление. Ћ, как Я его понимал!
Њы, крестьЯне, даже если нам и случаетсЯ иной раз поворчать  на  дождливую
погоду, к примеру, когда выдастсЯ гнилой июль и испортит нам  сенокос,  мы
прекрасно знаем, что дождь-наш друг, наш великий помощник, что без него не
будет ни хлеба, ни плодов, ни рек,  ни  пастбищ.  ’еперь  нам  приходилось
постигать непостижимое: дождь может убить то, что  существовало  благодарЯ
ему.
     Њы с Њейсонье переводим взглЯд на окно. ’ьма за окном  сгущаетсЯ  все
сильнее, если это только возможно. ѓолый, почерневший холм,  возвышающийсЯ
по ту сторону ђюны, с тремЯ искореженными  деревьЯми  на  вершине,  сильно
смахивает сейчас на  ѓолгофу,  окутанную  зловещим  мраком.  Њутный  свет,
падающий откуда-то сзади, подчеркивает его контуры, окруженные белесоватой
полоской. ‘ам холм сейчас на фоне почерневшего неба кажетсЯ  антрацитовым,
а над ним громоздЯтсЯ друг на друга мрачные  темно-лиловые  тучи,  местами
прорезанные более светлыми дорожками. ‚сЯ эта картина  менЯетсЯ  с  каждой
минутой, становЯсь все  более  грозной.  Ћна  словно  гипнотизирует  менЯ.
‘траннаЯ вещь - Я не молюсь, не внимаю словам ”юльбера и тем  не  менее  в
моем сознании устанавливаетсЯ некаЯ свЯзь между тем, что Я вижу, и тем,  о
чем поет его голос. ‚ этот миг  Я  забываю,  что  передо  мною  ”юльбер  -
проходимец и лжец, длЯ менЯ существует лишь его голос. Њессу, хотЯ Я и  не
слушаю ее, этот лжесвЯщенник служит великолепно, проникновенно, с  большим
подъемом. џ догадываюсь, о чем он говорит, ведь две тысЯчи лет назад  люди
переживали тот же ужас, что и мы, не сводЯщие сейчас глаз с окон.
     ’учи опустились так низко, стали такими  черными,  что  Я  больше  не
сомневаюсь: сейчас хлынет дождь.  Њинуты,  предшествующие  этому,  кажутсЯ
бесконечными. Ђ дождь не  спешит!  €  ожидание  превращаетсЯ  в  настоЯщую
пытку, Я хочу теперь только  одного:  пусть  поскорее  разразитсЯ  ливень,
пусть  покончит  с  нами,  пусть  счетчик  ѓейгера  вынесет  нам  смертный
приговор. џ бросаю взглЯд на Њейсонье, сидЯщего рЯдом со мной, и  замечаю,
как на его худой шее судорожно ходит кадык. ќто  он  стараетсЯ  проглотить
слюну. …го стул сдвинут немного назад из общего рЯда,  и  Я  вижу  профиль
’ома, он с трудом расклеивает губы, облизывает их кончиком Языка. џ  знаю,
что не только у менЯ струитсЯ сейчас между лопаток пот, не только  у  менЯ
взмокли ладони. Њы все в одинаковом состоЯнии! Ѓудь у  менЯ  более  тонкий
нюх, возможно Я уловил  бы  запах  страха,  его  испарений,  исходЯщий  от
одиннадцати застывших в ужасе тел.
     „о  менЯ  по-прежнему  доноситсЯ  только  голос  ”юльбера,   какие-то
разрозненные звуки, но не слова, Я даже не пытаюсь вникнуть  в  их  смысл.
‡ато Я слышу, как этот прекрасный, полный благородства баритон тускнеет  и
начинает слегка дрожать. ‚ыходит, что и с  ”юльбером  у  нас  есть  что-то
общее. Њне хочетсЯ сказать ему об этом.  ‘казать,  что  все  его  происки,
ненависть уже ни к чему, что сейчас хлынет смертоносный дождь  и  примирит
всех нас, мы даже знаем, какой ценой.
     € когда наконец дождь разразилсЯ, - дождь, которого мы так напрЯженно
ждали, было это как удар электрического тока, мы все так и  подскочили  на
месте, а затем воцарилась мертваЯ  тишина.  ѓолос  ”юльбера  утратил  свой
бархатный тембр, теперь он звучит хрипло, с надрывом, но все-таки  звучит.
”юльберу не откажешь в мужестве и даже, как мне сейчас  кажетсЯ,  в  вере.
Џозже у менЯ возникла мысль, что этот самозванец и лжец,  в  сущности,  не
нашел истинного своего призваниЯ. „ождь с такой Яростью, с такой неистовой
и злобной силой колотит по стеклам, что временами голос ”юльбера  исчезает
в страшном грохоте. € хотЯ этот голос стал теперь  совсем  слабым,  Я  изо
всех сил цеплЯюсь за него, он словно нить, за которую Я держусь в темноте.
Ђ тьма все сгущаетсЯ, кажетсЯ, еще никогда не было такого мрака, хотЯ  оба
окна побелели от дождЯ.
     ‡ала освещаетсЯ только двумЯ толстыми свечами, и  пламЯ  их  колеблет
ветер, прорывающийсЯ сквозь  щели  в  окнах  и  дверЯх.  Ќа  стену  падает
гигантскаЯ тень ”юльбера. ‘лабые отблески огнЯ скользЯт по острию  шпаг  и
алебард, все так зловеще,  так  мрачно,  и  мне  чудитсЯ,  будто  все  мы,
одиннадцать человек, забились в какую-то катакомбу,  надеЯсь  укрытьсЯ  от
смерти, а она надвигаетсЯ на нас сверху, надвигаетсЯ со всех сторон.
     Ќа минуту дождь притих, и тут же перваЯ молниЯ озарила  оба  окна,  а
где-то восточнее холма за  ђюной  прокатились  раскаты  грома.  џ  слишком
хорошо знаю, что такое грозы в наших местах: они здесь бывают  страшны.  ‘
самого детства Я испытываю перед ними ужас. ‘  возрастом  Я  не  то  чтобы
научилсЯ побеждать, но  хотЯ  бы  скрывать  тот  страх,  который  они  мне
внушают. ‘егоднЯ к этому страху добавлЯетсЯ еще  и  чисто  физиологическое
потрЯсение, Я с трудом сдерживаю дрожь в руках, глЯдЯ, как зигзаги  молний
освещают обрубки деревьев на вершине холма, и дожидаЯсь, когда  следом  за
ними раздастсЯ  оглушительный  громовой  раскат.  Љ  тому  же  поднимаетсЯ
сумасшедший ветер.  ‚осточный  ветер.  џ  всегда  узнавал  его  по  звуку,
напоминавшему крик совы,  когда  он  врывалсЯ  под  своды  полуразрушенной
мансарды, где Я думал  устроить  себе  контору,  по  тому,  как,  налетаЯ,
сотрЯсал он окна и  двери  и  завывал  в  расщелинах  скал.  „ождь,  вновь
припустил, и ветер  с  Яростью  швырЯл  о  стекла  тысЯчи  водЯных  стрел.
Љазалось, еще немного - и они разлетЯтсЯ на куски. ‚се это  происходит  за
спиной ”юльбера, он, должно быть, испытывает то же самое, что и Я,  потому
что временами втЯгивает шею и весь напрЯгаетсЯ, будто только и  ждет,  что
ураган обрушитсЯ на него. Ћднако между двумЯ ужасающими раскатами грома  Я
снова слышу его голос.
     џ  засовываю  руки  в  карманы  и  выпрЯмлЯюсь   на   стуле.   Њолнии
приближаютсЯ  методично  и  жестоко.  ѓром  уже  не  грохочет,  он  просто
взрываетсЯ. Њожно подумать, что Њальвиль стал мишенью, молнии обстреливают
его круговым огнем, словно снарЯды на артиллерийских  стрельбищах,  прежде
чем прЯмым попаданием уничтожить цель. Ќа черном небе больше не  видно  ни
белых зигзагов, ни ломаных стрел, ни сумасшедших росчерков, но в окнах  то
и дело вспыхивает ослепительное холодное сиЯние,  а  затем  следует  сухой
мощный удар, похожий на разрыв снарЯда. ‘ила грохота уже непереносима  длЯ
человеческого слуха. •очетсЯ сорватьсЯ с места, бежать, укрытьсЯ от  него.
‚ короткие мгновениЯ затишьЯ между двумЯ разрывами, когда гроза  вроде  бы
ослабевает, попрежнему звучит голос  ”юльбера,  и,  хотЯ  теперь  он  стал
слабым, дрожит и меркнет, как пламЯ свечи, он -  единственнаЯ  моЯ  опора.
‚друг поблизости Я слышу какое-то странное глухое завывание и, хотЯ Я тЯну
вперед шею, не сразу понимаю, что  это  скулит  Њомо,  уткнувшись  большой
косматой головой в высохшую грудь матери, а Њену, стараЯсь защитить  сына,
прикрывает его своими костлЯвыми руками.
     Ќеожиданно гроза отступает. ‚дали еще слышатсЯ раскаты грома,  но  по
сравнению с прежними они даже как-то  успокаивают.  Ћни  откатываютсЯ  все
дальше,  и  все  больше  становЯтсЯ  интервалы  между  ними.  ‡ато  порывы
шквального ветра теперь достигают апогеЯ. џ чувствую, как кто-то  касаетсЯ
моего локтЯ. ќто Њейсонье. џ оборачиваюсь и,  словно  загипнотизированный,
не могу оторвать глаз от его шеи, где тЯжело ходит кадык, пока он пытаетсЯ
мне что-то сказать. Ќо Я не улавливаю ни единого  звука.  Ќаклонившись,  Я
прижимаюсь ухом к его губам и только тогда понимаю:  ’ома  хочет  с  тобой
поговорить. ’ак как Я стоюмы повторЯем все действиЯ сидЯщих в первом рЯду,
следом  за  ними  мы  встаем  и  садимсЯ,  -  Я  прохожу  перед  Њейсонье,
приближаюсь к ’ома и трогаю его за плечо. Ћн  снова  с  трудом  разлеплЯет
губы, и Я вижу, как густаЯ, запекшаЯсЯ слюна тЯнетсЯ между ними,  пока  он
говорит: когда дождь кончитсЯ, пойду посмотрю... џ киваю в знак согласиЯ и
возвращаюсь на свое место. Џочему он решил  мне  сообщить  об  этом?  ќто,
по-моему, само собой разумеетсЯ. ‚едь Я же не рассчитываю, что он  полезет
под дождь, который (теперь Я ничуть в том не  сомневаюсь)  несет  с  собой
гибельную пыль. ЏоднЯвшийсЯ во мне ужас настолько велик,  что  он  убивает
малейшую надежду.
     •отЯ в оба окна по-прежнему хлещет ливень,  но  странно,  теперь  они
кажутсЯ светлее, чем раньше. Њожно подумать, нас  освещает  пелена  дождЯ.
Џотому что за окнами  нет  ничего,  кроме  этой  белесой  пелены.  “  менЯ
мелькает идиотскаЯ мысль, что, наверно, ливневые потоки затопили маленькую
долину ђюны и поднЯвшаЯсЯ вода подмыла нашу скалу. ‘ удивлением Я  замечаю
- хотЯ и не могу осознать, что происходит, - как стакан с вином и  тарелка
с нарезанными ломтиками хлеба переходЯт из рук в руки. ‚ижу,  как  ’ома  и
Њейсонье отпивают по очереди из стакана, и лишь тогда по мере собственного
удивлениЯ догадываюсь, что они, сами того не  ведаЯ,  только  что  принЯли
свЯтое причастие. Љонечно,  им  было  так  приЯтно  смочить  глотком  вина
пересохший рот. Ќо они,  видимо,  тоже  понЯли,  какое  вино  им  довелось
пригубить, и тут же спохватились, так как вместе со стаканом передают  мне
и тарелку с хлебом, до которого даже не дотронулись.
     џ  вижу,  что  рЯдом  со  мной  стоит  †аке.  Ћн  понимает,  в  какое
затруднительное положение Я попал, и берет у менЯ из рук тарелку. ‡аметив,
с какой жадностью Я подношу к  губам  стакан,  он  наклонЯетсЯ  и  шепчет:
оставь мне. € правильно делает, иначе Я бы осушил стакан до дна. ‡атем  он
протЯгивает мне тарелку  с  хлебом,  и,  кроме  своего  куска,  Я  быстрым
движением прихватываю кусочки своих безбожных  соседей.  ‡ащитный  рефлекс
чистой воды: ”юльбер не должен  знать,  что  двое  из  нас  отказались  от
причастиЯ. џ сам поражен, что этот рефлекс сработал, и тем, что Я способен
думать, как сгладить всЯкие шероховатости в будущем, хотЯ длЯ менЯ все  мы
- люди без будущего. †аке подметил мой ловкий маневр, но от  ока  ”юльбера
нас скрыла широкаЯ спина ”альвины.  Џарень  укоризненно  смотрит  на  менЯ
своими наивными глазами. Ќо Я знаю, менЯ он не выдаст.
     ‚се происходЯщее как-то расплываетсЯ передо мной, точно  и  мой  мозг
тоже затопило дождем, который колотит  сейчас  в  окна.  “  менЯ  странное
ощущение, будто когда-то Я уже пережил все это и все  уже  видел  в  своем
прежнем существовании: и тусклый свет,  и  потоки  воды,  обрушившиесЯ  на
стекла, и боевые трофеи на стене, и стоЯщего передо мной ”юльбера,  и  его
изможденное, едва различимое в  полумраке  лицо,  и  тЯжелый  монастырский
стол,  и  всех  нас,  скучившихсЯ  вокруг,  -  безмолвных,   придавленных,
пожираемых страхом людей. ѓорсточку людей, затерЯнных  в  пустынном  мире.
†аке возвращаетсЯ на место, ”юльбер возобновлЯет свой речитатив,  а  Њомо,
теперь, когда улеглась бурЯ, перестал скулить,  но,  проглотив  причастие,
снова спрЯтал голову под прикрытие маленьких сильных рук Њену. “дивительно
знакомо мне все это: и две горЯщие свечи, и едва освещеннаЯ мутным светом,
проникающим в окна, огромнаЯ средневековаЯ зала, напоминающаЯ  склеп,  где
мы, словно тени, стережем свои будущие могилы. ‚друг лучик света  коснулсЯ
черных роскошных волос Њьетты, и Я со сжавшимсЯ сердцем  подумал,  что  ее
поЯвление у нас оказалось бесполезным, ей уже не возродить жизни на земле.
     Њесса заканчиваетсЯ, а дождь все еще налетает волнами. € пусть порывы
ветра с  буйной  силой  сотрЯсают  окна,  ему  все  равно  не  удастсЯ  их
распахнуть, разве только загонит в щели  чуточку  воды  и  она  растечетсЯ
лужицей по каменному полу, до самой стены. Њне  приходит  в  голову  мысль
попросить ’ома провести над этой лужицей счетчиком ѓейгера. Ќо  Я  тут  же
стараюсь ее отогнать. “ менЯ такое чувство, что, если поторопить  событиЯ,
приговор будет навернЯка смертельным. ‚се это, конечно, чистое суеверие  -
Я и сам прекрасно это сознаю. € тем не менее Я предпочитаю ждать. Љак же Я
малодушен сейчас, на какие пустЯки обращаю внимание, хотЯ всю жизнь считал
мужество одной из главных своих добродетелей. ’аким образом, отодвинув  от
себЯ час, в который нам должна открытьсЯ истина, Я поворачиваюсь к Њену  и
спокойным голосом прошу ее разжечь огонь в камине. џ вполне  владею  своим
голосом и внешне держусь, хотЯ совсем ослабел духом.  ‚прочем,  огонь  нам
сейчас необходим. џ замечаю вслух, что, как только мы начали двигатьсЯ,  в
зале почему-то стало нестерпимо холодно.
     ЏламЯ вспыхивает. Ћнемевшие от ужаса люди  жмутсЯ  к  огню.  Џроходит
несколько минут, теперь Я просто  не  в  силах  выносить  их  молчаниЯ.  џ
вскакиваю с места. € начинаю шагать взад-вперед по комнате. Њои каучуковые
подошвы бесшумно скользЯт по каменным плитам пола.  ‘текла  сплошь  залиты
водой, и мне кажетсЯ, будто весь Њальвиль затоплен и скоро  всплывет,  как
ковчег. †ивущий во мне страх настолько велик, что Я бегу от  самого  себЯ,
погружаЯсь в какой-то бред, мне без  конца  лезут  в  голову  мысли,  одна
нелепее другой. Ќапример, мне хочетсЯ схватить висЯщую на  стене  шпагу  и
поскорее свести  счеты  с  жизнью,  пронзив  себЯ  насквозь,  как  римский
император.
     ‚друг шквальный ветер налетает с новой силой, а  дождь  прекращаетсЯ.
џ, должно быть, уже привык к шуму дождевых потоков, и теперь мне  кажетсЯ,
что сразу же наступает тишина, хотЯ по-прежнему неистово завывает ветер  и
под его порывами все так же дребезжат стекла. џ вижу,  как  мои  товарищи,
сбившись в кучу у  очага,  в  едином  порыве  поворачиваютсЯ  к  окну,  со
стороны, в полумгле кажетсЯ, что у всех этих голов одно общее  тело.  ’ома
отделЯетсЯ от группы и безмолвно, даже не взглЯнув  на  менЯ,  подходит  к
стулу, где оставил свою экипировку, медленными  уверенными  движениЯми  он
натЯгивает плащ, тщательно застегивает  его,  а  потом  надевает  огромные
темные очки, каску и  перчатки.  Ћн  берет  счетчик  ѓейгера  -  наушники,
настроенные на "прием", висЯт у него на шее  -  и  направлЯетсЯ  к  двери.
’емные очки, закрывающие всю верхнюю часть лица,  делают  его  похожим  на
робота, выполнЯющего техническое задание и меньше всего думающего о людЯх.
„ождевик у него черный, каска и сапоги тоже.
     џ снова подхожу к товарищам, теснЯщимсЯ у  огнЯ.  ђЯдом  с  ними  мне
легче ждать. Ћгонь в  очаге  горит  неЯрким  пламенем.  Ѓережливость  Њену
проЯвлЯетсЯ даже сейчас. € мы жмемсЯ к этому жалкому огоньку, повернувшись
спинами к  двери,  откуда  должен  прийти  наш  приговор.  Њену  сидит  на
приступке камина, Њомо - напротив матери, по другую сторону очага. Ћн  без
конца переводит взглЯд с матери на менЯ. Ќе знаю, что  представлЯетсЯ  ему
под словами "радиоактивные осадки". Ќо  чтобы  испугатьсЯ,  ему  вовсе  не
обЯзательно понимать, что происходит, он верит мне и своей матери. ‹ицо  у
него белое как бумага. …го  черные  блестЯщие  глазки  устремлены  в  одну
точку, а все тело сотрЯсает мелкаЯ дрожь. ‚ероЯтно, точно так  же  дрожали
бы и все остальные, если бы не научились сдерживать себЯ.

     Њоих   приЯтелей   даже   нельзЯ   назвать   бледными,   они   просто
пепельно-серые. џ оказываюсь между Њейсонье и Џейсу и замечаю, что все  мы
как бы одеревенели, стоим сгорбившись,  опустив  головы,  глубоко  засунув
руки в карманы. ђЯдом с Џейсу - ”юльбер, его изможденное лицо сейчас  тоже
землистого цвета, он прикрыл веки и стал похож на  покойника.  ”альвина  и
†аке шевелЯт губами. ‚ероЯтно, молЯтсЯ. Њалыш Љолен переминаетсЯ с ноги на
ногу, он зевает, тЯжело дышит и  без  конца  глотает  слюну.  Ћдна  Њьетта
безмЯтежна. …сли она и волнуетсЯ, то только за нас, а вовсе  не  за  себЯ.
Ћна обводит взглЯдом наши свинцовые  лица  и,  как  бы  желаЯ  подбодрить,
каждого одаривает чуть заметной улыбкой.
     Ќаконец ветер стихает, и, так как мы по-прежнему молчим и  не  слышно
больше даже потрескиваниЯ тлеющих дров, в зале вновь воцарЯетсЯ  гнетущаЯ,
мертваЯ тишина. ‚се последующее произошло  столь  молниеносно,  что  Я  не
успел удержать в памЯти переход из одного  состоЯниЯ  в  другое.  ‚прочем,
переходнаЯ стадиЯ описываетсЯ только  в  книгах.  ‚  жизни  обычно  ее  не
бывает.  „верь  в  большую  залу  с  грохотом  распахиваетсЯ,  на   пороге
поЯвлЯетсЯ ’ома, с безумными глазами,  без  каски,  без  очков.  Ќе  своим
голосом он торжествующе кричит: "Ќет! Ќичего нет!"
     Ќе слишком-то вразумительно, однако  мы  тут  же  все  понимаем.  Ќас
подхватывает стремительный порыв. Њы мчимсЯ к выходу и с трудом все вместе
протискиваемсЯ в дверь. ‚ ту самую минуту,  когда  мы  вылетаем  во  двор,
снова начинаетсЯ дождь. Ћн льет как из ведра, но нам теперь  все  нипочем!
Љроме ”юльбера - он укрываетсЯ под навесом над маленькой дверью, ведущей в
башню, и ”альвины с Њену, которые  присоединились  к  нему,  -  мы  все  с
хохотом и криками носимсЯ под дождем. ‚прочем, дождь теплый или, может, он
кажетсЯ нам теплым. Ћн стекает с нас ручьЯми, от него сверкают потемневшие
столетние плиты, выстилающие двор замка.
     ‘ навесных бойниц  галереи,  опоЯсывающей  донжон,  дождь  маленькими
каскадами скатываетсЯ по старым каменным стенам и ближе к земле  сливаетсЯ
с потоками ливнЯ. Ќебо сейчас белесовато-розовое. “же более  двух  месЯцев
мы не видели таких Ясных небес. ‚друг  Њьетта  срывает  с  себЯ  блузку  и
подставлЯет дождю  обнаженную  крепкую  грудь,  не  знающую  лифчика.  Ћна
хохочет, приплЯсывает на месте, извиваетсЯ, размахивает руками,  воздевает
к небу гриву своих волос, приподнЯв их ладонью. џ нисколько не  сомневаюсь
в том, что мы бы тоже пустились в плЯс, если бы не была утрачена  традициЯ
первожителей. Њы не танцуем, но зато мы разглагольствуем.
     - ‚от увидишь, - кричит Џейсу, - как поднимутсЯ теперь наши хлеба.
     - ’ут одним дождем не обойдешьсЯ, - возражает ему Њейсонье, - неужели
ты воображаешь, что у нас не вылезло ни одного  стебелька  потому  только,
что не было дождЯ? ‚едь растению нужно еще и солнце.
     - Ќу, солнца теперь будет хоть отбавлЯй, - кричит Џейсу, его  надежды
не знают  отныне  границ.  -  Џосле  такого  дождЯ  непременно  вылезет  и
солнышко. ‚едь правда, †аке? - добавлЯет он, влепив тому хорошего тумака.
     †аке соглашаетсЯ,  что,  конечно,  теперь  поЯвитсЯ  и  солнышко,  но
ответить Џейсу таким же тумаком не осмеливаетсЯ.
     - „авно пора! - говорит наш великий лучник. - “же  июнь,  а  холодина
стоит, как в марте.
     „ождь льет с прежней силой. Џрошли первые минуты безумиЯ,  и  мы  все
попрЯтались в укрытие, только Њьетта все так же плЯшет и поет под  дождем,
хотЯ ни единого звука не вылетает из ее уст, да в нескольких шагах от  нее
неподвижно застыл Њомо: он задрал голову, подставил лицо дождю и ловит его
широко открытым ртом. Њену непрестанно зовет его в  укрытие,  она  кричит,
что он непременно простудитсЯ  (опасение,  раз  и  навсегда  опровергнутое
самой жизнью: у ее сына здоровье  железное),  и  грозитсЯ,  что,  если  он
сейчас же не вернетсЯ к ней, она поддаст ему коленом под задницу. Ќо  мать
от него метрах в двадцати, подъемный мост опущен, если что, он в мгновение
ока смоетсЯ от нее, и, уверенный в безнаказанности, он даже  не  отвечает.
Ћн с наслаждением глотает дождь, не спускаЯ при  этом  глаз  с  обнаженной
груди Њьетты.
     - „а оставь ты его в покое, - вмешиваетсЯ Џейсу. - —его там, вода ему
только на пользу пойдет. Ќе в обиду тебе будь сказано, Њену, но  от  сынк