же к нему  примешивалась
ирониЯ. Љонечно, это была великолепнаЯ  поэма.  Ћна  воспевала  сотворение
мира, а Я читал ее  сейчас  в  уничтоженном  мире,  читал  людЯм,  которые
потерЯли все.


        ЉЋЊЊ…Ќ’Ђђ€€ ’ЋЊЂ

     Џоскольку многие детали еще свежи в  памЯти  читателей,  Я  хотел  бы
указать на две неточности в рассказе ќмманюэлЯ.
     1. „умаю, что,  находЯсь  в  подвале,  ќмманюэль  неоднократно  терЯл
сознание, потому что Я все времЯ был рЯдом с ним, но он по  большей  части
не замечал моего присутствиЯ и  не  отвечал  на  мои  вопросы.  ‚о  всЯком
случае,  в  категорической  форме  утверждаю,  что  Я  не  видел,  как  он
погружалсЯ в бак длЯ мытьЯ бутылок. €  никто  этого  не  видел.  ‚ероЯтно,
находЯсь в бредовом состоЯнии, он лишь мечтал об этом, а потом его  начали
мучить угрызениЯ совести за свой "эгоизм".
     2. „верь в подвал после поЯвлениЯ  †ермена  закрыл  не  ќмманюэль,  а
Њейсонье. Ѓудучи в полусознательном  состоЯнии,  ќмманюэль,  должно  быть,
вообразил себЯ на месте Њейсонье, и, что удивительно, он с такой точностью
описал все его  движениЯ,  словно  и  впрЯмь  совершал  их  сам.  Ћсобенно
поражает эпизод, когда Њейсонье, на четвереньках добравшись до  двери,  не
решаетсЯ приблизитьсЯ к телу †армена.
     •отел бы еще заметить следующее.
     Ѓудучи атеистом, Я отнюдь не ЯвлЯюсь антиклерикалом, и,  если  Я  без
большого энтузиазма согласилсЯ на предложение ќмманюэлЯ читать по  вечерам
Ѓиблию, произошло это только потому, что мне казалось, будто эта церемониЯ
- вероЯтно, слово найдено не очень точно, но  другое  не  приходит  мне  в
голову -  лишь  закрепит  сложившуюсЯ  ситуацию:  отношение  окружающих  к
ќмманюэлю носило и без того характер почти религиозного культа. Љ тому  же
читал он Ѓиблию  прекрасным  низким  голосом,  проникновенно  звучащим  от
волнениЯ. џ охотно признаю, что  ќмманюэль-человек,  обладающий  блестЯщим
даром воображениЯ, и эмоции его скорее от литературы. Љак раз это-то мне и
кажетсЯ опасным: вносимое им в души смЯтение.
     Ќазывать "великолепной поэмой" Љнигу ЃытиЯ  -  это  значит  полностью
игнорировать ошибки, которыми она изобилует.


        ѓлава VI

     Џервые недели после ЏроисшествиЯ оставили во  мне  ощущение  сплошной
серости - и на  ‡емле,  и  в  нашей  жизни:  глухое  отчаЯние,  бесцельное
топтание на месте, бессмысленные  усилиЯ  и  давЯщее  свинцовое  небо.  Њы
трудились не покладаЯ рук, часто выполнЯЯ скучнейшие  работы,  но  в  силу
царившей у нас дисциплины всегда доводили их до конца; не слишком цеплЯЯсь
за жизнь, мы тем не менее пытались организовать ее так, чтобы выжить.
     Џока Њейсонье и Џейсу доделывали плуг, в  который  собирались  впрЯчь
Ђмаранту, мы с Џейсу  и  ’ома  занЯлись  делом,  может  быть  и  не  столь
неотложным,  но  не  менее  важным  длЯ  будущего:  мы  повсюду  собирали,
рассортировывали и, занесЯ в реестр, относили в кладовую все металлические
предметы, даже казавшиесЯ на первый взглЯд бросовыми, но теперь, когда  их
невозможно было произвести, ставшие бесценными.
     ЏонЯтно, что мы  начали  с  'инструмента,  гвоздей,  гаек,  болтов  и
шурупов. „о катастрофы Я не слишком бережно относилсЯ к  этому  хозЯйству,
ведь  в  ту   пору   было   так   легко   заменить   новыми   какие-нибудь
запропастившиесЯ или заржавевшие в траве  клещи.  ’еперь  же  мы  твердили
себе, что подобное ротозейство равносильно почти что преступлению.
     Ќа первом этаже  донжона  Я  устроил  склад  длЯ  всей  этой  утвари,
поместив ее в специальных стеллажах,  предназначенных  в  свое  времЯ  длЯ
хранениЯ Яблок из ныне уже не существующего фруктового сада. ‘амые  ценные
инструменты мы разложили в запиравшиесЯ на ключ  Ящики,  а  распорЯдителем
этого склада единодушно и с его  полного  согласиЯ  выбрали  ’ома.  ’еперь
любой инструмент на  складе  выдавалсЯ  только  под  расписку  и  в  книгу
заносилось даже времЯ выдачи.
     Љогда  это  дело  было  завершено,   Я   вспомнил,   что   во   времЯ
восстановлениЯ ЊальвилЯ в пустую конюшню во внешнем дворе Я свалил  старые
доски, не вытащив из них гвозди, доски эти  предназначались  длЯ  растопки
печей  в  зимнее  времЯ.   —удовищные   намерениЯ!   ’еперь   о   подобном
расточительстве не могло быть и речи. Њы подбирали  все,  что  можно  было
подобрать: каждый клочок бумаги,  любую  тару,  пустые  консервные  банки,
пластмассовые флаконы, жалкий обрывок веревки или шнурка, не говорЯ уже  о
гвоздЯх, даже самых кривых и ржавых.
     Њы вытащили из конюшни  старые  каштановые  доски,  извлекли  из  них
клещами все гвозди, стараЯсь не повредить шлЯпок. Ђ потом, выпрЯмив их  на
плоском камне, разложили по диаметрам в Ячейки  стеллажей  на  складе.  Ќе
желаЯ тратить горючее на бензопилу, мы вручную отпилили от досок  сгнившие
и изломанные куски - эти отбросы пойдут на растопку, - а  доски  тщательно
очистили с обеих сторон от штукатурки и цемента, рассортировали по толщине
и аккуратно уложили в штабель, прижав их кольЯми, чтобы не покоробились за
зиму.
     ѓотовЯсь встретить в Њальвиле туристов, Я закупил огромные  свечи.  “
менЯ оставалось две дюжины в упаковке, четыре  почти  нетронутые  свечи  в
подвале и две наполовину сгоревшие.
     Њы решили сохранить их про запас, поскольку у  менЯ  было  две  бочки
орехового масла, Љолен из узких,  цилиндрической  формы  консервных  банок
изготовил коптилки, загнув с одной стороны край так, что получилось что-то
вроде рожка, куда вставлЯлсЯ  фитиль-волоконце,  выдернутый  из  пеньковой
веревки, а к противоположной стенке припаЯл моим  паЯльником  ручку-петлю,
вырезанную из крышки. ’аких  коптилок  он  изготовил  по  числу  спален  в
Њальвиле, то есть четыре. Џо вечерам после наших посиделок у очага  каждый
поджигал сухой веточкой свою коптилку, при ее дрожащем свете добиралсЯ  до
своей спальни и устраивалсЯ на ночлег. Њасло поручили разливать  Њену,  на
ее  ответственности  была  и  втораЯ  бочка  с  маслом,   выделеннаЯ   длЯ
приготовлениЯ пищи и пока еще непочатаЯ.
     €з узкой дощечки,  которую  он  предварительно  хорошенько  промыл  и
обстругал,  Њейсонье  сделал  специальный  щуп  с  делениЯми,  при  помощи
которого нам удалось установить, что к концу двух  первых  недель  уровень
масла почти не уменьшилсЯ. Љак подсчитал  ’ома,  этих  запасов  масла  при
теперешнем его потреблении нам хватит  на  шесть  лет.  Ђ  затем  придетсЯ
изыскивать иные источники света, поскольку врЯд ли среди  всеобщей  гибели
сохранилось хоть одно ореховое дерево.
     Ѓыли у менЯ  еще  два  электрических  фонарЯ  с  двумЯ  почти  новыми
батарейками. Ћдин Я отдал Њену,  длЯ  въездной  башни,  другой  оставил  в
донжоне, мы условились, что пустим их в  ход  только  в  случае  какого-то
чрезвычайного событиЯ.
     ’ома пришла в голову мысль усовершенствовать ванную комнату, длЯ чего
он предложил сваливать навоз от наших трех лошадей на каменные плиты двора
у водонапорной башни. Џод этими плитами проходили  водопроводные  трубы  с
холодной  водой.  Џо  словам  ’ома,  при  разложении   навоза   выделЯетсЯ
достаточно тепла длЯ того, чтобы согреть эти трубы. Џоначалу мы  отнеслись
к этому довольно скептически, но опыт увенчалсЯ успехом.  ќто  было  нашей
первой победой, нашим первым завоеванием,  не  говорЯ  уже  об  удобствах.
Љолен клЯлсЯ, что, если бы его заведение в ‹а-ђоке уцелело, он использовал
бы этот принцип длЯ установки центрального отоплениЯ.
     Џейсу был в восторге, когда к нему в комнату переселилсЯ Њейсонье, но
сколько  понадобилось  дипломатических  ухищрений,  чтобы  убедить  Љолена
обосноватьсЯ одному в комнате Ѓиргитты. ‚идимо, он надеЯлсЯ  занЯть  место
’ома в моей спальне. Ђ Я делал  вид,  что  не  замечаю  его  намеков.  Њои
приЯтели всю жизнь упрекали менЯ, что Љолен ходит у менЯ  в  любимчиках  и
что Я "все спускаю ему с рук". Ќо Я-то прекрасно знал  его  недостатки.  €
сделал бы непростительную глупость, променЯв на Љолена такого  спокойного,
молчаливого и выдержанного соседа, как ’ома.
     Љ тому же ’ома и  так  держалсЯ  несколько  особнЯком  в  силу  своей
молодости, своего характера, своего образа мыслей и оттого  еще,  что  был
горожанин, да к тому же не понимал нашего местного  наречиЯ.  Њне  не  раз
приходилось просить Њену и Џейсу не слишком  увлекатьсЯ  родным  Языком  -
французский был длЯ них полуродным, - потому  что,  когда  за  столом  они
заводили беседу на здешнем диалекте, малопомалу все начинали им вторить  и
’ома чувствовал себЯ среди нас чужаком.
     Ќадо, впрочем, сказать, что сам ’ома  нередко  ставил  в  тупик  моих
друзей своей необщительностью. „ержал он  себЯ  холодно.  ѓоворил  кратко,
подчас резковато. ‚ нем не было и тени приветливости.  Ќо  наибольшим  его
грехом длЯ нас было полное отсутствие чувства юмора, он вообще не понимал,
почему  люди  смеютсЯ,  и  сам  никогда  не  смеЯлсЯ.   …го   невозмутимаЯ
серьезность, столь необычнаЯ длЯ нас, могла сойти за гордыню.
     „аже самые очевидные достоинства ’ома почемуто не привлекали к  себе.
џ заметил, что Њену, питавшаЯ  определенную  слабость  к  красивым  парнЯм
(вспомним хотЯ бы почтальона  Ѓудено),  и  та  относилась  к  ’ома  весьма
сдержанно. „ело в том, что красота ’ома была непривычна длЯ нашего  глаза.
‹ицо греческой статуи и безупречный профиль отнюдь  не  ЯвлЯлись  длЯ  нас
эталоном красоты. ‘ нашей точки зрениЯ,  здоровенный  носище  или  тЯжелый
подбородок ничуть не портили дела, лишь  бы  внутри  у  тебЯ  пылал  огонь
жизни. “ нас любили крупных, плечистых парней,  насмешников  и  балагуров,
при случае умевших и прихвастнуть.
     Ђ кроме того, ’ома был "новеньким". Ћн не входил в наше Ѓратство.  Ћн
не мог участвовать в наших воспоминаниЯх. € чтобы хоть как-то скрасить его
обособленность, Я старалсЯ уделЯть ему побольше вниманиЯ, и  это  вызывало
ревность у остальных, особенно у Љолена, который  то  и  дело  цеплЯлсЯ  к
нему. Ђ ’ома был абсолютно неспособен отбить мЯч в  словесном  пинг-понге.
„лЯ этого он слишком медленно, неторопливо и основательно думал. Ћн просто
не отвечал на эти наскоки. …го молчание воспринималось как знак презрениЯ,
и  Љолен,  высмеЯв  его,  сам  же  потом  на  него  дулсЯ.   ‚олей-неволей
приходилось вмешиватьсЯ, воздействовать на Љолена и обходить острые углы.
     —тение Ѓиблии продолжалось из вечера в вечер, и это  оказалось  делом
куда менее нудным, чем Я предполагал поначалу, видимо, благодарЯ  живейшим
замечаниЯм, которыми оно то  и  дело  прерывалось.  ’ак,  например,  Џейсу
почему-то принЯл слишком близко к сердцу несправедливость господа  бога  в
отношении Љаина.
     - ’ы что же, считаешь, это правильно? - говорил он мне. - Џарень знай
себе вкалывает, овощи  выращивает.  Ћн  тебе  и  ломом  землю  долбает,  и
поливает, и пропалывает, а это  потЯжелей,  чем  прогуливать  баранов,  но
господь даже и не глЯдит на его дары. Ђ  у  того  подонка  только  и  была
забота, чтобы овечек щупать, так за это, что ли, ему все милости?
     - ѓосподь, должно быть, уже догадывалсЯ,  что  Љаин  убьет  ЂвелЯ,  -
вмешивалась Њену.
     - ’ем более он не должен был сеЯть раздора  между  братьЯми,  где  же
справедливость? - возмущалсЯ Љолен.
     Њейсонье наклонЯлсЯ к огню, уперев локти в колени,  и  произносил  со
скрытым удовлетворением:
     - Џотому как он всеведущий, он и должен был предвидеть это  убийство.
Ђ если он предвидел его, чего ж он ему не помешал?
     Ќо это коварное рассуждение повисало  в  воздухе,  должно  быть,  оно
оказалось чересчур абстрактным, и товарищи не подхватили его.
     —ем больше Џейсу размышлЯл, тем больше он отождествлЯл себЯ с Љаином.
     - ‚ыходит, куда ни суньсЯ, везде свои любимчики. ‚зЯть хотЯ  бы  мсье
‹е Љутелье в школе: его драгоценный Љолен всегда на первой парте, рЯдышком
с печкой. Ђ Я знай себе стою в углу, да еще руки за спиной. Ђ что Я такого
сделал? Ќичего.
     - Ќе преувеличивай, - сказал Љолен, и уголки его губ поползли  вверх.
- Љутелье, если памЯть мне не изменЯет, ставил тебЯ в угол,  когда  ты  на
уроках  играл  в  карманный  бильЯрд.  -  ‚се  так  и  грохнули  при  этом
воспоминании. - € руки за спиной он заставлЯл тебЯ держать все по  той  же
причине, - уточнил Љолен.
     - € все-таки, когда на тебЯ валЯтсЯ все шишки, хочешь  не  хочешь,  а
это озлоблЯет. ‚едь вот этот несчастный Љаин только и  знал,  что  растить
морковку и таскать ее богу. € накось, на нее  даже  не  взглЯнули.  Ђ  это
доказывает, - добавил он с горечью, - что власти и тогда не интересовались
сельским хозЯйством.
     € хотЯ властей на земле уже больше не существовало,  замечание  Џейсу
встретило общее одобрение.  Ќаконец  вновь  воцарилась  тишина  и  Я  смог
продолжить чтение. Ќо когда Я дошел до места, где Љаин познал свою жену  и
она родила ему сына …ноха, чтение прервала Њену.
     - Ћткудова она взЯлась, эта самаЯ? - спросила она  с  живостью.  Њену
сидела за моей спиной на приступке камина, задремавший Њомо-напротив  нее.
џ оглЯнулсЯ на нее через плечо.
     - Љто эта самаЯ?
     - †ена Љаина. ‚се озадаченно переглЯнулись.
     - Њожет, господь где-нибудь изготовил еще одного Ђдама и …ву.
     - Ќет, нет, - заЯвил наш ортодоксальный Њейсонье,  -  тогда  об  этом
было бы в книге.
     - ‡начит, выходит, что это его  роднаЯ  сестра,  что  ли?  -  спросил
Љолен.
     - —ьЯ еще сестра? - заинтересовалсЯ Џейсу, уставившись на него.
     - ‘естра Љаина.
     ‚зглЯнув на Љолена, Џейсу замолк.
     - Ђ куда ему было детьсЯ? - заключила Њену.
     - Ќу, знаешь! - протЯнул Џейсу. ‚се ненадолго замолкли.
     Љаждый с чисто галльской  развЯзностью  мог  бы  сказать  многое,  но
странное дело, у всех  словно  Язык  к  небу  прилип  при  мысли  об  этом
кровосмесительстве. Њожет быть, потому, что  и  у  нас  в  деревнЯх  такое
случаетсЯ.
     џ снова начал читать, но чтение скоро прервалось.
     - …нох, - вдруг заметил Џейсу, -  это  еврейское  имЯ,  -  и  добавил
авторитетным тоном человека, осведомленного в таких делах:  -  Ќа  военной
службе у менЯ был один дружок, его …нохом звали, еврей был.
     - —то ж тут удивительного? - сказал Љолен.
     - Љак что? - спросил Џейсу и, снова весь подавшись вперед,  посмотрел
на Љолена.
     - „а ведь родители …ноха были евреи!
     - …вреи? - переспросил Џейсу, вытаращив глаза и растопырив на коленЯх
свои здоровенные пальцы.
     - € дедушка и бабушка тоже.
     - Љак! - воскликнул Џейсу. - Ђдам и …ва евреи были?
     - Ђ то как же?
     “ Џейсу отвалилась челюсть, с минуту он сидел неподвижно, уставившись
на Љолена.
     - Ќо ведь мы-то произошли от Ђдама и …вы?
     - Ќу да!
     - ’огда, значит, и мы евреи?
     - Љонечно, - невозмутимо ответил Љолен.
     Џейсу бессильно откинулсЯ на спинку стула.
     - ‚от бы уж чего никогда не подумал!
     ЏереживаЯ это открытие, он, должно быть, и тут искал какой-то подвох,
подозреваЯ, что его снова в чем-то обошли,  потому  что  спустЯ  некоторое
времЯ с возмущением воскликнул:
     - ’огда почему же евреи считают, что они больше евреи, чем мы?
     ‚се, кроме ’ома, так и грохнули. ѓлЯдЯ,  как  он  сидит  вот  так,  в
полном молчании, скрестив руки, уткнув в грудь подбородок и вытЯнув  перед
собой ноги, Я понимал, насколько ему были неинтересны наши разговоры, как,
впрочем, и само порождавшее их чтение. „умаю, он  уходил  бы  сразу  после
ужина спать, не будь у него той же  потребности,  что  и  у  всех  нас,  в
капельке человеческого тепла после трудового днЯ.
     ’о, что мы иногда смеЯлись  во  времЯ  наших  сборищ,  поначалу  менЯ
удивлЯло. Ќо потом Я  вспомнил,  как  рассказывал  дЯдЯ  о  таких  же  вот
вечерах,  когда  они  собирались  все  вместе  в   немецком   лагере   длЯ
военнопленных: "’ы не думай, ќмманюэль, что, когда в ‚осточной Џруссии  мы
сидели вокруг печурки, мы ныли да плакались  на  свою  судьбу.  Ќичуть  не
бывало. ”рицы диву  давались,  глЯдЯ,  как  мы  веселимсЯ.  Ѓывало,  поем,
хохочем, анекдоты рассказываем. Ђ на сердце, понимаешь,  ќмманюэль,  кошки
скребут. ‚еселье-то было монастырское. Ђ за ним пустота. € все  же,  когда
рЯдом товарищи, это большаЯ подмога".
     „а, веселье монастырское. €менно это слово приходило  мне  в  голову,
когда с томом Ѓиблии на коленЯх Я слушал споры своих товарищей. € так  как
у менЯ снова закоченел левый бок (ну и холодище в мае месЯце!), Я встал  и
перекочевал вместе со своей табуреткой  и  книгой  к  другой  консоли,  но
усидеть там долго не смог, рЯдом со  мной  оказалсЯ  Њомо,  а  близ  очага
исходЯщий от него запах был настолько нестерпимым, что менЯ начало мутить.
џ подумал, что завтра же надо поговорить с Њену и  провернуть  операцию  с
его купанием.
     Ќа стене позади моих товарищей плЯсали их огромные тени, наползаЯ  на
потолочные балки. џ не мог видеть глубины залы, она была  слишком  велика,
но слева от менЯ вспышки пламени  освещали  стену  каменной  кладки  между
двумЯ окнами в свинцовых переплетах, всю увешанную  холодным  оружием.  ‡а
спиной Џейсу тЯнулсЯ наш длинный стол, до  блеска  натертый  Њену,  справа
возвышались  пузатые   комоды,   вывезенные   из   "Ѓольшой   ђиги".   Џод
ногами-широкие каменные плиты, они же служили и сводом подвала.
     ‘трогое  убранство:  каменный  пол,  каменные  стены,  никаких  штор,
никаких ковров, ничего мЯгкого, уютного, что  бы  говорило  о  присутствии
женщины в доме. †илище одиноких, бездетных мужчин, ожидающих смерти. Ќекое
аббатство или монастырь. ‘о всеми  его  атрибутами:  работой,  "весельем",
благочестивым чтением вслух.
     Ќе знаю почему, но сразу же после разговора о евреЯх, "считающих себЯ
евреЯми больше, чем  мы",  речь  зашла  о  том,  как  выЯснить,  выжил  ли
кто-нибудь в ‹а-ђоке. Њы говорили об этом  каждый  вечер.  ‘троили  планы,
собирались вскоре отправитьсЯ туда, хотЯ знали,  что  это  будет  нелегкое
дело. ‘ величайшим трудом мы расчистили  дорогу,  ведущую  из  ЊальвилЯ  в
Њальжак, от стволов деревьев, поваленных взрывом. Ђ дорога между Њальвилем
и ‹а-ђоком все пЯтнадцать километров шла по холмистой местности,  заросшей
каштановыми лесами. € по тому ничтожному отрезку, который мы видели, можно
было представить себе, насколько велики были  завалы,  а  у  нас  кончилсЯ
последний газолин, и мы не могли пустить трактор длЯ расчистки. ‚  прежнее
времЯ требовалось не меньше трех часов, чтобы добратьсЯ пешком до ‹а-ђока.
…сли пробиватьсЯ туда через все завалы, нам понадобитсЯ целый день  и  еще
день, чтобы вернутьсЯ обратно, то есть сорок восемь часов, а мы  не  могли
позволить себе такой роскоши, пока не засеем поле.
     Џо крайней мере Я всех  убеждал  в  этом.  „ержа  объемистый  том  на
коленЯх, Я молча слушал своих приЯтелей. џ  сам  заронил  надежду,  что  в
‹а-ђоке выжили люди. € оттого, что мы говорили об  этом  целыми  вечерами,
мое робкое  предположение  превратилось  в  реальность.  Ќо  чем  реальнее
становилась длЯ них эта надежда, тем несбыточнее казалась она  мне.  џ  не
пыталсЯ ускорить экспедицию в ‹а-ђок. Љак раз наоборот.  Џока  Њейсонье  и
Љолен сооружали свой плуг, Я предпочитал сидеть  в  Њальвиле  и  вместе  с
Џейсу и ’ома вытаскивать гвозди из  старых  досок  и  раскладывать  их  по
секциЯм стеллажа.
     џ прекрасно понимал, что  сдаюсь,  отступаю  от  своих  принципов.  ‘
каждым днем Я тупел и чувствовал себЯ уже почти  монахом.  €  вот  сейчас,
слушаЯ  краешком  уха  эти   разговоры,   верный   своей   тактике-тактике
перемежающегосЯ  вниманиЯ,  Я,  прижавшись  затылком  к  каменному  цоколю
камина, спрашивал себЯ, что изменилось бы, будь Я действительно  верующим.
Ћ, безусловно, это  лишь  поставило  бы  передо  мной  новые  проблемы,  в
частности-как мог всевышний  допустить,  чтобы  им  же  созданный  человек
разрушил творение рук его?  Ќо  даже  если  отбросить,  так  сказать,  всю
философскую сторону вопроса, смогла бы вера по крайней мере  хоть  согреть
мне сердце? Ќе знаю. Ќе думаю. ‚се-таки это очень далеко  от  менЯ.  €  уж
слишком абстрактно. Џомыслы мои обращены отнюдь не к богу.
     ЊенЯ  преследуют  два,  навЯзчивые  до  бреда,  образа.  Ћдин  вполне
жизненный, сознательно вызываемый мною  в  бессонные  ночи,  другой  -  не
зависЯщий от менЯ, ЯвлЯющийсЯ  только  во  сне.  Љогда  Я  лежу  без  сна,
прижавшись к матрасу всем телом, каждой его  клеточкой,  грудью,  бедрами,
животом, Я взываю к Ѓиргитте. € когда  она  наконец  обретает  плоть  и  Я
ощущаю ее всю - живую, горЯчую, Я набрасываюсь на нее,  осыпаю  неистовыми
поцелуЯми, впиваюсь зубами в ее атласную кожу. Ќет, Я не просто  кусаю,  Я
поглощаю ее всю, пью ее, ем. Џотому-то, должно  быть,  она  так  быстро  и
исчезает и с каждым разом мне все труднее вызвать ее образ.
     „ругой образ, менее зыбкий, ЯвлЯетсЯ мне во сие, из ночи  в  ночь,  и
почти без изменений. џсным утром Я спускаюсь по  лестнице  в  ‘имьезе  над
Ќиццей. ќта лестница знакома мне до боли, хотЯ в жизни Я спускалсЯ по  ней
лишь  раз.  ирокаЯ  лестница,  Ярко  залитаЯ  волнами  солнечного  света,
льющегосЯ сквозь высокие окна. Њне  снитсЯ,  что  навстречу  мне  по  этой
лестнице бежит, грациозно уронив  руки  вдоль  бедер,  совсем  молоденькаЯ
девушка с распущенными волосами. ЉрасиваЯ грудь  ее  чуть  вздрагивает  от
бега. Љогда она достигает  площадки,  разделЯющей  два  лестничных  марша,
бьющее сзади солнце золотит ее волосы. Њежду нами остаетсЯ всего несколько
ступенек, она бежит, поднЯв ко мне лицо, и, хотЯ Я  ее  не  знаю,  девушка
приветливо улыбаетсЯ. “лыбаютсЯ ее губы, улыбаютсЯ глаза. € это все. Ќо  Я
чувствую себЯ (как бы поточнее сказать) словно помолодевшим и обновленным,
будто только что вдохнул аромат лилий.
     Џрошлой ночью Я проснулсЯ сразу после  этого  сна,  и  возвращение  к
реальности было особенно  тЯгостным.  ‚месте  с  нечеловеческой  тоской  Я
ощутил и физическую боль. Љазалось, что груднаЯ клетка  безжалостно  давит
на сердце, и, оттого что боль эта слилась с моим отчаЯнием, менЯ  охватило
ужасное ощущение своего одиночества. ’очнее, одиночество  стало  длЯ  менЯ
сейчас словно физическаЯ боль, засевшаЯ в груди. џ сел на постели, глубоко
вздохнул и, к моему великому изумлению,  мне  это  удалось.  €  сердце,  и
легкие работали как обычно, у менЯ ничего не болело, только сильно теснило
грудь и было странное чувство, что напрЯжение все нарастает, еще немного -
и что-то во мне оборветсЯ. ђазрЯдка не заставила  себЯ  ждать  -  из  глаз
ручьЯми хлынули слезы.
     €  пока  беззвучные  слезы  лились  по  моим  щекам,  в  голове,  как
назойливый припев, звучала изводившаЯ менЯ мысль: Я не женат, у  менЯ  нет
детей. —еловеческому роду приходит конец. € Я увижу этот конец. Џотому что
вдруг Я пришел к нелепому убеждению, что  все  мои  приЯтели,  даже  ’ома,
который на целых семнадцать лет моложе менЯ, уйдут  раньше  и  Я  останусь
совсем один. € мне представилось, как, старый и сгорбленный, Я  без  конца
шагаю по огромным комнатам замка и шаги мои  гулко  отдаютсЯ  под  сводами
парадной залы, моей спальни в донжоне и в подвале.
     ќто была перваЯ светлаЯ ночь после ЏроисшествиЯ, а  возможно,  просто
уже наступило утро. ђЯдом со мной, на диване, куда более низком,  чем  моЯ
деревенскаЯ кровать с ее высокими ножками, Я различаю лицо ’ома, он лежит,
смежив веки, прижавшись щекой к подушке, и в позе его  чувствуетсЯ  что-то
беспомощное; одеЯло он натЯнул до самого подбородка да еще  подоткнул  его
под затылок, защищаЯсь от потоков холодного ветра, врывающегосЯ в окно.  џ
невольно  вновь  залюбовалсЯ  красотой  этого  лица,  с  его   классически
правильным носом и великолепным рисунком рта и щек. џ заметил, что во  сне
у него пропадало обычное длЯ него выражение суровости. Ѓольше того, в  нем
поЯвлЯлось что-то ребЯчье,  беззащитное.  ‘ветлаЯ  бородка  его  отрастала
медленно. Ћн брилсЯ через день. € так как он  побрилсЯ  только  вчера,  на
лице у него не  успела  еще  пробитьсЯ  щетина.  Ћно  казалось  гладким  и
бархатистым, и Я впервые увидел у уголков его  губ  две  неглубокие  Ямки.
‚олнистые светлые волосы,  коротко  подстриженные  в  тот  день,  когда  Я
впервые встретил его в  подлеске,  теперь  сильно  отросли  и  делали  его
похожим на девушку.
     ђезким движением Я повернулсЯ к стене, и у менЯ  промелькнула  мысль,
что пора уже перераспределить спальни, чтоб  чувствовалась  хоть  какаЯ-то
перемена, и почему именно ’ома должен жить со мной  в  комнате,  ведь  моЯ
комната самаЯ удобнаЯ в замке.  Џри  этом  Я  испытывал  чувство  странной
тревоги и какой-то смутной виноватости, котораЯ,  однако,  не  давала  мне
уснуть, мысли у менЯ путались, и лишь на короткие мгновениЯ Я погружалсЯ в
дремоту. Ќо эти короткие провалы прерывались кошмарами, столь тЯгостными и
унизительными, что в конце концов Я вскочил с постели,  схватил  сваленную
кучей на стуле одежду, выбежал из  комнаты  и  спустилсЯ  этажом  ниже,  в
ванную комнату. Ќо и здесь, пока Я брилсЯ, гнусные и  мучительные  видениЯ
преследовали менЯ. Џотом Я  долго  стоЯл  под  душем.  €  только  тогда  Я
очистилсЯ от наваждениЯ.
     Љогда Я вышел во двор из донжона, часы показывали пЯть  утра.  Љак  и
всегда после „нЯ происшествиЯ, рассвет  был  холодным  и  мутным.  џ  один
бодрствовал в Њальвиле в этот ранний час. ‡вук моих шагов гулко раздавалсЯ
на мощеном дворе. ‚ысокий донжон, крепостные стены и  внутренние  строениЯ
давили на менЯ всей своей громадой.  „о  первого  завтрака  было  еще  два
долгих часа одиночества.
     џ прошел по подъемному мосту и, выйдЯ во внешний двор,  направилсЯ  к
ђодилке. Љрасотка спала стоЯ, как и ее дочка, прижавшаЯсЯ  к  материнскому
боку, но, едва только Я положил подбородок на верх дверцы, аккуратные ушки
лошади встали,  она  открыла  глаза,  увидела  менЯ  и,  выдохнув  воздух,
тихонько и дружелюбно заржала. Ћна шагнула ко  мне,  и  кобылка,  даже  не
проснувшись как следует, качнулась, но тоже сделала шаг  вперед  на  своих
длинных, тонких, нетвердых ногах и снова привалилась  к  еще  не  опавшему
материнскому чреву. Љрасотка, перекинув голову через  дверцу,  без  лишних
церемоний положила ее мне на плечо, и Я, поглаживаЯ ей морду,  смотрел  на
жеребенка. ‚се-таки удивительно трогательное зрелище - детеныши  животных,
так же как и человеческие детеныши. ‚реднуха унаследовала от матери гнедую
масть и белую пролысину на лбу, она внимательно и  удивленно  разглЯдывала
менЯ своими прекрасными наивными глазами.  Њне  ужасно  хотелось  войти  в
стойло и приласкать малышку, но Я не знал, придетсЯ ли  это  по  вкусу  ее
матери, и во избежание неприЯтностей воздержалсЯ. Ђ Љрасотка тем временем,
уткнувшись подщечиной, а затем и нежными  влажными  ноздрЯми  мне  в  шею,
снова фыркнула. Љак видно, ей было хорошо сейчас. Њы лелеЯли  ее,  кормили
отборным зерном, и у нее была маленькаЯ ‚реднуха. Ћна и ведать не  ведала,
что это ее последний детеныш и что род ее, так же как и род  человеческий,
уже обречен.
     „ень прошел в монотонной работе. Ђ  вечером  повторилась  все  та  же
сцена: поставив локти на Ѓиблию, Я сижу, подперев  кулаком  подбородок,  и
вполуха слушаю разговоры о ‹а-ђоке. ЏламЯ догорает, и  Њену,  вздремнувшаЯ
было на своей лежанке, встает, даваЯ тем самым понЯть, что  вечернее  наше
сборище окончено,  и  сразу  же  раздаетсЯ  стук  каблуков,  шумно  двигаЯ
стульЯми, мои товарищи расставлЯют их вокруг стола. ‹овко орудуЯ  щипцами,
Њену сгребает угли в кучку, так, чтобы завтра без труда раздуть  огонь.  џ
поднимаюсь позже всех, и, хотЯ, стоЯ с Ѓиблией под мышкой, Я шучу и болтаю
со своими друзьЯми, внутри у менЯ все холодеет от сознаниЯ, что  сейчас  Я
лЯгу в постель и снова  моЯ  мысль,  словно  арестант  в  тюремном  дворе,
пуститсЯ по привычному кругу.
     Џрекрасно помню и этот вечер, и то отчаЯние,  с  которым  Я  думал  о
предстоЯщей бессонной ночи. џ так отчетливо запомнил его  потому,  что  со
следующего днЯ в нашей жизни все  изменилось,  все  сдвинулось  с  мертвой
точки.
     Љак  в  классической  трагедии,  событие   было   возвещено   особыми
знамениЯми. Џогода стоЯла по-прежнему холоднаЯ, таким же тусклым  казалось
небо, все так же был безнадежно сер  горизонт.  ‘  тех  пор  как  на  свет
поЯвилсЯ Џринц, у нас к завтраку подавалось молоко,  каждому  чуть  ли  не
полнаЯ кружка. ’ома пришлось провести  немалую  разъЯснительную  работу  о
пользе этого продукта длЯ организма человека, иначе бы его  не  пили,  так
как Њейсонье, Џейсу и Љолен терпеть его не могли. ‡ато Њомо пил  молоко  с
наслаждением. ‡ажав кружку в грЯзных ладонЯх, он, предвкушаЯ удовольствие,
даже постанывал и, прежде чем поднести  кружку  ко  рту,  впивалсЯ  в  нее
своими черными, блестЯщими глазками, наслаждаЯсь белизной молока, а  потом
с жадностью и так  стремительно  заглатывал  содержимое,  что  только  две
белоснежные тоненькие струйки стекали на грЯзную шею по его не бритому уже
недели две подбородку.
     - Џослушай, Њену, - сказал Я, - надо все-таки собратьсЯ и  отскоблить
сегоднЯ твоего отпрыска.
     џ с умыслом выбирал слова, которые не  привлекли  бы  вниманиЯ  Њомо,
чтобы до последней минуты он не догадалсЯ о задуманной  операции,  котораЯ
могла закончитьсЯ удачно лишь в случае внезапного налета.
     - џ  тоже  так  разумею,  что  оно  в  самый  бы  раз,   -   довольно
неопределенно и не глЯдЯ на сына ответила Њену. - Ќо ведь одной-то  мне...
сам знаешь.
     € добавила:
     - ‚ общем, когда скажешь.
     - ’огда давай сразу же  после  завтрака,  когда  Џейсу  уйдет  пахать
участок на ђюне. „умаю, вчетвером управимсЯ.
     џ был уверен, что Њомо  не  поймет  слов  "отскоблить"  и  "отпрыск".
€менно поэтому Я и употребил их. Џока мы вели этот разговор, Я, так же как
и  Њену,  не  смотрел  в  его   сторону.   Ќо   несмотрЯ   на   все   наши
предосторожности, инстинкт не обманул Њомо. Ћн посмотрел на менЯ, потом на
мать, вскочил со стула, опрокинув его, и закричал как бешеный:
     - Ђтитись атипока, не люпу  оту!  (ЋтвЯжитесь  ради  бога,  не  люблю
воду.)-€ тут же всей пЯтерней вцепилсЯ в кусок ветчины,  лежавший  на  его
тарелке, и пустилсЯ наутек.
     - —то, съели? - со смехом сказал верзила Џейсу.  -  Ќа  сегоднЯ  банЯ
накрылась.
     - ‚от уж нет, - возразила Њену, - ты его плохо знаешь. Ћн тут же  все
забудет. “ него в одно ухо влетает, в другое вылетает. Џотому-то у него  и
нет никаких забот. ‚се сразу из головы улетучиваетсЯ.
     - ‚езет некоторым, - сказал Љолен, и тень былой  улыбки  промелькнула
на его лице. - Ђ вот у менЯ просто голова пухнет от мыслей. ‚се  крутЯтсЯ,
крутЯтсЯ. ‹учше уж быть идиотом.
     - Ќикакой он не идиот! - возмутилась Њену. - „ЯдЯ ќмманюэлЯ  говорил,
что Њомо даже смышленый. Џросто он не умеет как следует говорить.  Џоэтому
он не может ни на чем сосредоточитьсЯ.
     - „а Я не хотел тебЯ обидеть, - вежливо сказал Љолен.
     - Ђ Я и не думала обижатьсЯ, -  ответила  Њену,  улыбнувшись  ему,  и
живые ее глаза, вспыхнув, осветили бескровное,  ссохшеесЯ,  как  у  мумии,
личико, чудом державшеесЯ на тощей шее. - Ђ знаешь, где  его  надо  искать
после завтрака? ‘кажу тебе точно: в стойле у Љрасотки, он там сейчас с ней
милуетсЯ. …го надо кликнуть оттудова и, как выйдет, хватать,  и  все  тут.
…сли четверым навалитьсЯ на него, это все равно что игра.
     - •ороша игра! - воскликнул Я. - €грал Я уже в эту игру. Џрежде всего
следите за его ногами. Њы с Њейсонье схватим его  за  руки  и  повалим  за
землю. ’ы, Љолен, берись за правую ногу, ’ома - за  левую.  ’олько  будьте
осторожны: он лЯгаетсЯ. ‚ы не представлЯете, какаЯ дьЯвольскаЯ  у  него  в
ногах силища.
     - ‚от глЯжу Я сейчас на вас и думаю, - заметил Џейсу, и  его  круглую
физиономию озарила улыбка, - ведь на менЯ-то в детстве  вы  точно  так  же
налетали скопом и колошматили. Ќу и  гадскаЯ  компаниЯ,  -  добавил  он  с
нежностью.
     Њы дружно рассмеЯлись, но смех внезапно оборвалсЯ, так  как  дверь  с
грохотом распахнулась и в зал влетел Њомо, до крайности возбужденный и  не
помнЯ себЯ от радости. ‚оздев руки, он завопил, отплЯсываЯ на месте:
     - ’авобо! ’авобо!
     •отЯ теперь Я стал не менее крупным специалистом  лексики  Њомо,  чем
его мать, Я ничего не понЯл. џ  посмотрел  на  Њену.  Ћна  тоже  в  полной
растерЯнности. Ќа Языке Њомо "мне больно"-звучит "бобо", да к тому же  его
ликование никак не вЯзалось с  мыслью,  что  он  откуда-то  грохнулсЯ  или
поранилсЯ.
     - ’авобо! ’авобо!
     - ‚обо? - спросила наконец Њену, вставаЯ. - —то  это  еще  за  "вобо"
такое?
     - ‚обо! - заорал он, даже подпрыгнув от злости.
     - Џостой, Њомо, - сказал Я, тоже поднимаЯсь  со  стула  и  подходЯ  к
Њомо, - объЯсни спокойно, что значит "вобо"?
     - ‚обо! -  как  оглашенный  вопил  Њомо,  словно  надеЯсь,  что  этот
неистовый крик может облегчить нашу задачу. ’о ли от возбуждениЯ, то ли от
досады, что мы ничего не понимаем, Њомо  глухо  рычал,  топал  ногами,  на
глаза у  него  навернулись  слезы,  изо  рта  брызгала  слюна.  „аже  нас,
привыкших к его  обычной  необузданности,  и  то  удивило  его  теперешнее
состоЯние.
     - ‚обо! - прорычал он снова. € вдруг, вытЯнув руки вровень с плечами,
замахал ими сверху вниз, будто полетел.
     - ‚орон! - вдруг осенило менЯ.
     - ’а, вобо! - ответил он, и его лицо озарилось улыбкой. - Њи Њамуэль,
ми Њамуэль! (Њилый ќмманюэль.) -  Ћн  навернЯка  бросилсЯ  бы  на  менЯ  с
поцелуЯми, если бы мне не удалось удержать  его  на  расстоЯнии  вытЯнутой
руки.
     - Џостой, Њомо, а ты не ошибсЯ? ‚ Њальвиле поЯвилсЯ ворон?
     - ’а! ’а!
     Њы недоверчиво переглЯнулись.  ‚едь  взрыв  навсегда  уничтожил  всех
птиц.
     - „ем! - кричал Њомо, вцепившись мне в руку, в ту, что удерживала его
на расстоЯнии. џ вырвал руку, и он тут же пустилсЯ бежать. џ нессЯ  следом
за ним по  каменным  плитам  двора,  под  цоканье  его  подбитых  гвоздЯми
башмаков, за мной спешили все обитатели замка, включаЯ Њену, котораЯ  хоть
и отстала от нас, но не так уж сильно, как можно было бы  предположить,  Я
заметил это, только выбежав во внутренний двор.
     ‚друг  Њомо  застыл  на  подъемном  мосту.  џ  тоже  остановилсЯ.   €
действительно увидел ворона метрах в двадцати от  нас,  как  раз  у  самой
ђодилки, и не какого-нибудь еле живого или  искалеченного,  напротив,  его
иссинЯ-черные сверкающие перьЯ говорили о полном  здоровье,  и  он  грозно
подпрыгивал, подбираЯ зерна  своим мощным клювом. Џри нашем  поЯвлении  он
прервал  свое  занЯтие  и,  повернувшись  боком,  чтобы  следить  за  нами
маленьким бдительным черным глазом,  вытЯнул  шею,  хотЯ  полностью  и  не
разогнулсЯ, и стал ужасно похож  на  согбенного  старика,  заложившего  за
спину руки, искоса поглЯдывающего на вас с мудрым и  настороженным  видом.
Њы боЯлись шевельнутьсЯ,  и  наша  неподвижность,  должно  быть,  испугала
ворона; взмахнув темно-синими широкими крыльЯми, он  пролетел  на  бреющем
полете, каркнув один-единственный раз, понемногу набрал высоту,  опустилсЯ
на крышу въездной башни и притаилсЯ там за трубой, но  уже  через  секунду
оттуда выглЯнул его сильный, отвислый клюв и на  нас  уставилсЯ  черный  и
зоркий глаз. Њы  двинулись к нему, задрав кверху головы,  разглЯдывали  то
малое, что он оставил нам длЯ обозрениЯ.
     - ‚о елки-палки! - воскликнул длинный  Џейсу.  -  ‘кажи  мне,  что  Я
когда-нибудь обрадуюсь, увидев ворона, ни в жисть бы не поверил.
     - „а еще будешь смотреть на него так близко,  -  подхватила  Њену.  -
‚едь эти дьЯволы такие недоверчивые и хитрые, чуть что - тут же  смываютсЯ
и нипочем не подпустЯт к себе ближе, чем на сто метров.
     - Ћсобенно если ты в машине, - добавил Љолен.
     Џри слове "машина" всех обдало холодом, ведь это  слово  принадлежало
тому, прежнему миру. Ќо холод тут же растопилсЯ  в  общем  нашем  счастье,
которое мы пытались скрыть под лавиной слов,  от  чего,  впрочем,  оно  не
становилось  менее  острым.  Њы  все  сошлись  на  мысли,   что   в   „ень
происшествиЯ, случайно или повинуЯсь инстинкту, ворон залетел  в  один  из
гротов, которыми изрешечены скалы в нашей местности (во времЯ  религиозных
войн в них скрывались гугеноты).  “  него  хватило  благоразумиЯ  забитьсЯ
поглубже и отсидетьсЯ там, пока землЯ пылала. Љогда же  воздух  охладилсЯ,
он, вылетев оттуда, питалсЯ падалью, возможно даже, трупами наших лошадей.
Ќо зато мы крепко поспорили о причинах, заставивших ворона  искать  нашего
общества.
     - џ же тебе говорю, - утверждал Џейсу,  -  он  очень  даже  рад,  что
встретил людей. Ћн знает:  там,  где  люди,  и  ему  всегда  найдетсЯ  что
пожрать.
     Ќо это материалистическое толкование нас не слишком устроило, и,  что
всего удивительней, опроверг его не кто иной, как Њейсонье.
     - —то и говорить, он тут кормитсЯ, - авторитетно  заЯвил  он,  широко
расставив ноги и задрав кверху нос, -  но  вы  объЯсните,  зачем  он  ищет
нашего общества? ‚едь зерно повсюду у  нас  рассыпано  в  ђодилке  -  одна
Ђмаранта что творит: так жадно жрет, что добраЯ четверть зерна каждый  раз
летит на землю, - значит, он мог бы прилетать клевать ночью.
     - џ с тобою согласен, - сказал Љолен. - ‚орон -  птица  недоверчиваЯ,
особенно когда они в стае, уж очень их гонЯют  повсюду,  но,  когда  ворон
один,  его  можно  приручить  как  миленького.  Џомнишь,  в  ‹а-ђоке   был
сапожник...
     - ’а! та! - вскричал Њомо, он помнил того сапожника из ‹а-ђока.
     - „а, ничего не скажешь, башковитаЯ  птица,  -  проговорила  Њену.  -
Џомню, как-то летом дЯдЯ ќмманюэлЯ подложил петарды  на  кукурузном  поле,
потому как от этих разбойников прЯмо спасу не было.  ’олько  и  слышалось:
бах, бах! ’ы поди  не  поверишь,  но  вороны  на  них  почти  вниманиЯ  не
обращали, на петарды-то, под конец даже взлетать перестали. €  преспокойно
клевали себе и клевали.
     Џейсу расхохоталсЯ.
     - Ќу и черти! - сказал он с уважением. -  Ђ  сколько  мне  они  крови
попортили! ’олько раз мне все-таки удалось прикончить одного из  дробовика
ќмманюэлЯ.
     ’ут на разные голоса пошло  обстоЯтельное  и  длиннейшее  восхваление
ворона, вспомнили все:  и  его  сообразительность,  и  долголетие,  и  как
здорово иногда человеку  удаетсЯ  его  приручить,  и  его  лингвистические
способности. € когда ’ома,  удивленный  нашими  восторгами,  заметил,  что
прежде всего ворон - птица вреднаЯ,  это  столь  неуместное  замечание  мы
дружно пропустили мимо ушей. Ќу конечно же, со временем этой вредной птице
можно будет  объЯвить  войну,  войну  без  ненависти,  даже  с  некоторыми
проделками, понимаЯ, что ворон тоже есть хочет. € кроме того, этот  ворон,
прилетевший к нам будто длЯ того, чтобы поддержать надежду, что где-то еще
есть живые существа, становилсЯ длЯ нас свЯщенным, отныне  он  принадлежал
Њальвилю, и мы решили ежедневно отсыпать ему небольшую долю зерна.
     Ќаши  разглагольствованиЯ  прервал   Џейсу.   Ќакануне   вечером   мы
переправили плуг, изготовленный Њейсонье и Љоленом, на  маленький  участок
на берегу ђюны, и  теперь  Џейсу  не  терпелось  увести  туда  Ђмаранту  и
поскорее взЯтьсЯ за пахоту. Љогда  Џейсу  своей  раскачивающейсЯ  походкой
направилсЯ к ђодилке, Я подмигнул Њейсонье, и Њомо не успел  даже  охнуть,
как мы, навалившись, скрутили его по ногам и рукам и, проворно  подхватив,
словно тюк, потащили в донжон, а за нами поспешала  Њену,  семенЯ  своиими
худущими маленькими ножками, и каждый раз, как ее сыночек заводил истошным
голосом  свое:  "ЋтвЯжитесь  ради  бога!  џ  не  люблю  воду!",  счастливо
посмеиваЯсь, твердила: "‚едь надо же тебЯ когданибудь отмыть, грЯзнулЯ  ты
здоровенный!" •отЯ Њену купала сына уже  полвека,  начинаЯ  с  самого  его
рождениЯ, это было длЯ нее не тЯжкой повинностью (правда, она не  упускала
случаЯ поплакатьсЯ по этому поводу), а ритуалом, до сих пор  умилЯющим  ее
материнское сердце, несмотрЯ на солидный возраст ее дитЯтка.
     Џо моей просьбе в это утро никто не принимал душ,  поэтому  мы  легко
наполнили ванну теплой водой и "замочили"  в  ней  Њомо,  а  Њейсонье  тем
временем принЯлсЯ за его бороду. Џодавленный нашей  численностью,  беднЯга
Њомо совсем пал духом и даже не оказывал  сопротивлениЯ,  так  что  спустЯ
некоторое времЯ Я счел возможным исчезнуть, шепнув  Љолену,  чтобы  он  на
всЯкий случай закрыл за мной дверь на задвижку. џ прошел в  свою  спальню,
взЯл бинокль и поднЯлсЯ на верх донжона.
     Џока мы вели свой спор у ђодилки,  мне  почудилось,  будто  в  унылом
сером небе поЯвилсЯ какой-то просвет, и Я подумал, что сегоднЯ,  возможно,
и удастсЯ увидеть ‹а-ђок. Ќо едва взглЯнув в ту сторону, Я сразу понЯл всю
тщету своих надежд.  Ѓинокль  лишь  подтвердил  мои  догадки.  ‚се  то  же
свинцовое небо, все то же отсутствие живых красок и видимость равнаЯ нулю.
Ќа лугах не  видно  ни  единой  травинки,  на  полЯх,  засыпанных  толстым
бесцветным слоем пыли, ни единого всхода. ‚  ту  пору,  когда  ко  мне  из
города приезжали гости и любовались видом, открывавшимсЯ с  высоты  башни,
они в один голос восторгались  тишиной,  котораЯ  царила  в  Њальвиле.  Ќо
тишина эта казалась столь глубокой,  слава  богу,  лишь  одним  горожанам.
ѓде-то на дороге у ђюны нет-нет и прогудит автомобиль, или слышно,  как  в
поле работает трактор, то  вскрикнет  птица,  пропоет  петух,  или  где-то
заходитсЯ в лае собака, а летом звенит саранча, стрекочут кузнечики, гудЯт
в плюще пчелы. Ђ вот теперь и впрЯмь залегла мертваЯ тишина. € в  небе,  и
на земле-одна свинцоваЯ серость. „а  еще  неподвижность.  Џрирода  умерла.
Џланета погибла.
     Џриставив  к  глазам  бинокль,  Я  вглЯдывалсЯ  в  ту  сторону,   где
расположен ‹а-ђок, и, не различал ничего, кроме