ак били его,  когда ‘алават ускакал!  ‚сЯ злоба
нечистых кЯфыров обрушилась на него...
     "Љак истерзали!" -  сказал мулла... Љакое же нужно сердце, чтобы стоЯть
тут,  рЯдом с отцом,  и не пасть перед ним на колени!.. Љак примет его отец?
Ћтец скажет:  "’рус!  ’ы  напакостил и  убежал.  Ѓудь ты проклЯт!  ’ы мне не
сын...  ’ы трусливо бежал, а за тебЯ сожгли весь аул, за тебЯ засекли нас до
полусмерти и разграбили дочиста!.. €згонЯю тебЯ навек!.."
     Ђ что ответить в свое оправдание?  Ќечего. —то тут скажешь, когда так и
есть?  Џоцеловать подошву его сапога,  поклонитьсЯ и молча уйти в горы и там
погибнуть от голода и  зверей...  Џусть волки растащат кости,  пусть даже не
будет могилы того, кто так виноват перед своим народом...
     ‘алават шагнул из кустов.
     - Ђтай... - произнес он едва слышно.
     ‘таршина, лежавший на животе, опустив лицо на руки, поднЯл голову.
     - Љто?!  -  спросил он.  -  ‘алават?!  ‘ын!  Њой сын!..  ’ы  живой?!  -
воскликнул старик.  Ћн  рванулсЯ привстать,  но  без  сил  упал  на  кошму и
внезапно заплакал,  как женщина.  -  ‘олдаты сказали, что ты... что убили...
‘ынок!..
     - Ђтай!  - пролепетал ‘алават. Ћн кинулсЯ на колени, схватил руку отца,
прижал ее ко лбу,  и  слезы,  как в  раннем детстве,  сами скатились из глаз
‘алавата на большую костлЯвую руку отца...
     - …сли бы ты не ударил кЯфыра в его поганую рожу,  все равно они сожгли
бы  нашу деревню.  Ћни все равно нашли бы,  за что ее сжечь.  Ћна им мешает,
сынок...  Ћни хотЯт делать плотину... Љупец заплатил за это, наверно, немало
денег...  Ќе зрЯ ведь у них была с собой длЯ поджогов просмоленнаЯ паклЯ,  -
утешал старшина сына.
     Ћтец говорил еще какие-то  слова из  Љорана,  но  ‘алават их не слушал.
Њать дала ‘алавату сухое платье.  „рожащими от радости руками она сама,  как
ребенка, его раздевала, сама помогала одетьсЯ, приговариваЯ, как маленькому,
ласковые слова:
     - ‚от у  нас и  рубашечка стала сухаЯ,  и  спинка согреетсЯ,  вот нам и
будет тепло... € ножки обуем в сухие сапожки... € кушать будем...
     - …сли бы все мы кинулись за тобой на солдат,  то мы их победили бы,  -
сказал ‘улейман ‘алавату. - ‘ами мы все виноваты, что оробели.
     - „урак!  “ них ружьЯ,  пули!  -  проворчал ђакай, лежавший, как брат и
отец, на животе.
     ‘алават угрелсЯ под  одеЯлом из  лисьего меха.  …му  казалось,  что  он
проспал бы еще три днЯ, когда суровый голос отца разбудил его:
     - “ходи,  ‘алават.  “ходи,  пока не увидели люди, что ты жив. ‚едь горе
какое у всех!  Ћт горЯ никто ничего не рассудит по правде.  …ще кто-нибудь и
начальству напишет...  ‚ Ѓиккуловой, под Ћренбурхом, знакомый татарин держит
умет.  Ћн  примет тебЯ.  ’ри года пройдут,  тогда возвращайсЯ.  ‡а  три года
немало воды утечет - все смоет времЯ, и злобы людской не станет...
     € ‘алават ушел до восхода солнца.


        ѓ‹Ђ‚Ђ Џџ’Ђџ

     ‚  глубине Ћренбургских степей,  по  дороге от Ћренбурга к  ‘амаре,  по
тракту  стоЯло  немало  одиноких  уметов  -   заезжих  дворов,   в   которых
останавливались проезжие обозы с русскими товарами длЯ азиатов и с азиатским
товаром, идущим в ђоссию. €ногда приставали в уметах и караваны верблюдов, и
окруженные  злыми   сторожевыми  собаками  гурты   перегонЯемых  из   степей
жирнозадых овец,  и  тысЯчные табуны  лошадей.  ‚  умет  заезжали чиновники,
офицеры,  купцы -  перед всЯким гостем татарин, хозЯин умета, старик, широко
распахивал ворота  двора;  длЯ  старых  знакомцев он  отпирал  тЯжелый замок
каменной подклети,  куда складывал на ночь товары,  а ключ отдавал владельцу
товара.  ‡ато с огорода,  через коровник,  был у татарина сделан тайный лаз,
ведомый лишь немногим.  —ерез этот лаз пробирались в умет никому не знакомые
молчаливые люди. Ќередко их ноги были потерты колодками или цепЯми, на руках
сохранЯлись под рукавами Язвы от кандалов,  а  то и звеньЯ неспиленной цепи;
случалось,  что  заходили  беглые  крестьЯне,  бредущие по  свету  куда  очи
взглЯнут, подальше от родной подневольной пашни, от барских плетей... Ѓежали
раскольники{120},  расстриги-попы{120},  арестанты  и  каторжники  -  и  все
находили приют...
     Ѓыл  слух,  что татарин к  себе принимает даже разбойников и  хранит их
награбленное добро,  но никогда не случалось, чтобы вблизи умета кого-нибудь
грабили подорожные гулЯки,  не  случалось и  того,  чтобы  драгунский дозор,
искавший разбойных людей,  напал на их след возле умета.  “  старика ‘алтана
было всегда напасено довольно сена,  длЯ добрых коней чиновникам и  офицерам
всегда мог старик угодить овсом,  в  любой час мог зарезать овечку,  старуха
его,  ‡олиха, подавала к столу и сметану, и масло, и молоко, и Яички, всегда
у  нее  припасен был мед,  а  длЯ добрых людей -  и  кислушечка-медовуха,  и
бражка, и квас...
     Ќа этот умет и пришел ‘алават в осеннюю непогоду,  в слЯкоть и в дождь.
‘алтан в это времЯ в подклети отмерЯл длЯ проезжих овес.
     “бедившись,  что здесь,  у амбара,  никто не слышит его, кроме хозЯина,
‘алават рассказал ему  о  себе.  ‘тарик ‘алтан сокрушенно покачивал головой,
слушаЯ рассказ ‘алавата о его злоключениЯх.
     - € чего молодому такому было соватьсЯ!  - недоуменно сказал он. - —его
тебе  надо?  Ћтец -  старшина,  богат человек,  у  русских в  почете...  Ќу,
поставили бы деревню на новом месте.  Њеста,  что ли,  у  бога под солнышком
мало?!.  „умаешь ты, что цыплЯта орла с двумЯ головами клевать могут? Ћрел с
двумЯ головами - ой сильнаЯ птица какаЯ!..
     ‘алават, потупЯсь, молчал.
     - Ќа божьи порЯдки,  джигит, поднимаешь руку. Ќа зверЯ охотник есть, на
птицу -  орел,  на  бедного человека -  богатый...  „умаешь,  ты доброе дело
сделал -  все  рады будут?  ђот ведь желтый еще у  тебЯ.  ’ебе бы  в  гнезде
сидеть,  а ты полетел!  Ќа дворе -  сова, на земле лисица съест. Љак, сказал
ты, зовут тебЯ?
     - ‘алават.
     - €мЯ свЯтое дали тебе -  ‘алават,  это имЯ мира и тишины, а ты вон что
затеЯл!..  Ћтца твоего таскать теперь станут:  где,  мол,  сына укрыл?  …сли
узнают, менЯ тоже схватЯт: "‡ачем беглеца на двор пускаешь?"
     - ‘вЯтой пророк Њагомет{129} говорил... - осмелилсЯ возразить ‘алават.
     - ’ы менЯ не учи,  что пророк говорил!  -  перебил хозЯин.  -  џ Љорану
училсЯ -  сам знаю! ‡аезжий двор у менЯ ведь!.. ‘олдаты каждый день ходЯт, у
приезжих гостей смотрЯт бумаги, а где у тебЯ бумага?!
     ‘алават резким движением вскинул заплечный мешок.
     - Џрощай, ‘алтан-агай! Ќе ко двору тебе в доме держать орленка - возьми
поросенка! Џрощай!..
     Џо  жидкой  грЯзи,  смешанной с  конским  навозом,  ‘алават под  дождем
зашагал по двору к воротам.
     - Људа ты?  ѓорЯчий-то парень какой ведь попалсЯ! Џостой! - забормотал,
догонЯЯ его,  хозЯин. - ‘той, говорю! - Ћн схватил ‘алавата за полу чекменЯ.
- ‘алтан-старик не  таких еще укрывает...  Ћт  слова беды не  случитсЯ.  Ќу,
побранил!..  Ѓорода-то,  глЯди,  седаЯ,  а ты молодой. Њне что тебЯ не учить
маленько?!  €ди, оставайсЯ. ЏлемЯнником будешь моим - из-под Љазани приехал,
Ђхметка.
     ћношескаЯ гордость толкала  ‘алавата от  старика,  но  он  был  измучен
долгим путем,  промок под дождем,  иззЯб.  ѓордость его боролась с  желанием
пожить наконец спокойно.  Њного дней моталсЯ он  от  кочевки к  кочевке,  от
умета к умету,  от двора ко двору,  где попало ночуЯ,  голодаЯ, пробираЯсь к
‘алтану, у которого в давние годы скрывалсЯ и сам ћлай.
     - Ќу, кому говорю! €шь, упрЯмый племЯнник! €дем.
     ‘тарик взЯл его  за  руку и  новел в  избу,  вдруг изменившимсЯ голосом
весело бормоча:
     - •е-хе!  Ѓольшой ведь ты вырос,  Ђхметка! Ѓольшой какой стал!.. •е-хе!
Ќа сестру похож... Ќу, как в деревне дела? Љак дЯдЯ ѓумар торгует?
     ‘тарик  провел  его  в  заднюю пристройку избы  и  подтолкнул в  чулан,
заваленный мешками с  мукой,  овсом,  конской сбруей,  заставленный бочками,
кадками и ларЯми.
     “ двора в это времЯ послышались голоса, конское ржание, послышалсЯ стук
в ворота.
     - ‚ишь,  гости наехали.  ’ихо сиди.  Љто увидит -  Ђхметом зовись...  џ
лучше запру тебЯ тут, чтобы никто не увидел.
     € ‘алават услыхал, как он снаружи навесил и запер замок.
     ‘алават сел на нары.
     Џо  густой грЯзи во дворе зачвокали конские копыта,  въезжаЯ в  ворота,
заскрипели колеса  телег,  с  трудом  переехавших,  видимо,  многие броды  и
смывших деготь с осей.
     "„альние,  -  услыхав пронзительный визг колеса, подумал ‘алават, - или
клажа велика, что так стерли смазку".
     ‚о  дворе  послышалось несколько голосов,  говоривших по-русски,  потом
зашаркали сапоги о ступени, очищаЯ налипшую грЯзь; наконец все затихло.
     ‘алтан не приходил. ‘алават, не раздеваЯсь, по-прежнему сидел на нарах.
Ћн с завистью думал о том,  что в заезжей избе за стеной, верно, пьют теперь
чай.
     "Ќебось,  кто с деньгами приходит,  тех кормит и поит ‘алтан -  не так,
как менЯ,  принимает",  -  угрюмо думал ‘алават.  Ћн почувствовал, что голод
острее и  острее,  что он  почти не  может сидеть от  голода.  "€ кобыла моЯ
голодна, - продолжал он думать, - а старый козел небось не накормит".
     Ѓеглец встал с лавки и прошелсЯ по кладовой.
     ‚ сенЯх возле двери заговорили тихо на русском Языке; по-русски ‘алават
знал немного и  плохо понимал свЯзную быструю речь.  ‡амок громыхнул.  „верь
отворилась,   и  в  чулан  вошел  ‘алтан,  сопровождаЯ  какого-то  высокого,
широкоплечего человека с повЯзкой, закрывавшей его лицо.
     ‚ойдЯ в полутемное помещение, гость отшатнулсЯ от ‘алавата.
     - Ќе бойсЯ,  это племЯнник,  - успокоил его ‘алтан, - он даже по-русски
не  смыслит,  первый раз  дальше своей деревни гулЯл...  Ѓрат бедный,  детей
много, дома нечего есть...
     Ѓыстрые черные глаза гостЯ сверкнули.
     - Ђ ты,  поглЯжу, всегда под замком племЯнников держишь. џ, знать, тоже
племЯнник твой,  дЯдЯ!  € к чему ты мне брешешь,  ‘алтанка?! ѓде это видано,
чтобы работников из дому отпускали, когда дома нечего есть?
     - €з-под Љазани пришел,  звать Ђхметкой,  -  продолжал татарин,  не длЯ
того, чтобы уверить нового гостЯ, а чтобы самому ‘алавату еще раз напомнить,
как он должен теперь говорить про себЯ.
     - ЋпЯть врешь и сызнова брешешь. џ тебЯ не спрашиваю, как его звать. ’ы
лучше, дЯдЯ, нас обоих, племЯнников, угости-ка с дороги.
     - ‹адно,  ладно, сейчас угостим! - ‘алтан суетливо выскользнул из двери
и снаружи запер ее на замок.
     ЌеприЯзнь ‘алавата к  хозЯину удесЯтерилась.  …сли бы  даже забыл он  о
клЯтве,  данной недавно на угольке,  - и тогда у него было достаточно причин
длЯ ненависти к русским. џзык, на котором человек говорит, и вера в бога его
народа определЯли длЯ ‘алавата врагов и  друзей с того днЯ,  как он бежал из
сожженной  солдатами  деревни.   Љаждый,   кто  говорил  по-русски,   теперь
представлЯлсЯ ему  врагом.  ЌесмотрЯ на  свои  пЯтнадцать лет,  ‘алават  был
грамотен. Ќедаром он, сын старшины, дружил с сыном муллы Љинзей. Њулла хотел
обучить премудрости пророка своего  не  по  годам  тЯжеловесного и  ленивого
сына.  ќто было трудно,  и хитрый отец облегчил себе дело тем,  что вовлек в
учебу  сметливого,  бойкого ‘алавата.  ‘алават легко оправдал надежды муллы,
перегнав в  учебе  своего друга,  чем  огорчил муллу и  доставил возможность
гордитьсЯ самолюбивому старшине.
     Ќе  раз,  бывало,  ћлай  при  гостЯх задавал ‘алавату вопросы,  которые
требовали знаниЯ Љорана,  и  ‘алават с легкостью и рассудительностью отвечал
на  вопросы,  приводЯ  в  изумление  одних,  а  других  вынуждаЯ  изображать
изумление.
     ’еперь не длЯ других,  не напоказ,  а длЯ себЯ самого вспоминал ‘алават
строгие суры Љорана,  гласЯщие о неверных.  Ќенависть и презрение к неверным
предписывало устами пророка само небо.  €  ‘алават ненавидел их  всей душой.
Џотому и  новый пришелец с повЯзкой на лице вызвал в нем чувство неприЯзни и
отвращениЯ.
     ‘ловно стыдЯсь своего безобразиЯ, отвернувшись от ‘алавата, он развЯзал
повЯзку,  чтобы ее поправить.  ’ут как раз громыхнул замок. €, в поспешности
оглЯнувшись,  пришелец выдал товарищу по неволе свой страшный вид: у него не
было носа... Ћн поспешно закрылсЯ платком, но одного мгновениЯ было довольно
шустрому взглЯду юнца.  ЌесмотрЯ на сумрак помещениЯ,  ‘алават разглЯдел его
облик во всех ужасных подробностЯх...
     ‘алават был  нечаЯнно озадачен и  молча глЯдел на  безносого;  он  знал
многих башкир,  искалеченных так за мЯтежи,  но в первый раз видел русского,
побывавшего в  руках  палача.  ‚  полумраке амбара  оба  добровольных узника
внимательно разглЯдывали друг друга.
     Ѓезносый молча опустилсЯ на скамью против ‘алавата.  ‚ошел ‘алтан, несЯ
под полой еду,  плотно затворил за  собой дверь и  поставил на  нары чашку с
вареным мЯсом.  ‘ полки,  тЯнувшейсЯ вдоль стены,  он достал каравай хлеба и
положил перед гостЯми.
     - Ђхмет, псак бар-ма?* - обратилсЯ он к ‘алавату.
     ______________
     * Ђхмет, нож есть ли?

     ‘алават не сразу отозвалсЯ.  ‚  первый раз ‘алтан назвал его этим новым
именем,  которое -  кто знает,  надолго ли, - должно было заменить звучное и
привычное - ‘алават.
     Ѓезносый усмехнулсЯ,  стрельнув пронзительными и  вместе смешливыми,  с
издевочкой, глазами в сторону юноши.
     ‘алават подал  ‘алтану нож.  ’атарин,  с  восхищением осмотрев красивый
клинок, стал резать принесенное мЯсо и хлеб.
     - Ђ как у тебЯ, молочка нет ли? - спросил безносый хозЯина и с усмешкой
добавил: - Ћт бешеной коровки.
     - ‡наю,  знаю,  -  торопливо проговорил хозЯин.  -  Љак в  чулан тащить
угощение? “видЯт!
     Ћн снова вышел. ‘алават и безносый молча приступили к еде. —ерез минуту
снова вошел ‘алтан,  принес чарку водки и  ковш  квасу.  Љвас поставил перед
‘алаватом, водку - перед безносым.
     - Љ ночи еще зайду, - сказал он и вышел.
     ‘алават, отвернувшись, ел молча. Ѓезносый прервал молчание.
     - ‚одку пьешь, Њукамет? - спросил он по-татарски.
     ‘алават лишь презрительно передернул плечом.
     - ‹адно, после успеешь! - успокоил безносый.
     ‘алават не  ответил.  Ћн  жадно  жевал  соленую конину  и  глотал хлеб,
запиваЯ квасом.
     - Џлохо тебЯ,  Њахмут, дЯдЯ твой кормит. ђусский этак своих племЯнников
не содержит, - сказал безносый, положив на плечо ‘алавата руку.
     ‘алават неприЯзненно отодвинулсЯ дальше.
     Ѓезносый засмеЯлсЯ.  Ћн выпил водку, доел мЯсо. Ћба молча сидели теперь
на разных концах длинной скамьи.
     - Џослушай-ка,  Њахмут,  -  начал опЯть безносый, - нам с тобой, может,
месЯц тут вместе прожить,  неужто же ты так-то и  будешь молчать?  Њы оба со
скуки издохнем! ђасскажи, как к ‘алтану попал.
     ‘алават упорно молчал.
     - Ђ то Я расскажу. џ, брат, много видал, всего нюхал - вишь, от понюшки
и нос весь вышел.  Ђ Я говорю тебе,  Њахмут... Љак тебЯ звать-то? - внезапно
спросил безносый.
     - ‘ам говоришь! - возмущенно воскликнул ‘алават, понЯв ловушку.
     Ѓезносый весело засмеЯлсЯ своей шутке.
     - ‚от тебе -  "сам говоришь". Ђ ты позабыл свою кличку! ’ак как же тебЯ
зовут, Њахмут или Ђхмет? - спросил он.
     - Љак зовут -  так зовут. Ђ тебе-то какое дело? - огрызнулсЯ ‘алават на
насмешника.
     - „а ты не серчай.  Ђхметка - и будь Ђхметкой. Ђ менЯ вот •лопушей{125}
зовут -  тоже кличка.  €  у  собаки у  каждой своЯ!..  -  добродушно заметил
шутник. - ’ак вот, Ђхмет, чай, помнишь, тебе асай говорила сказки? Ќеужто же
ты все позабыл?  ‚едь помнишь?..  ђасскажи ты башкирскую,  а Я тебе расскажу
нашу русскую сказку, так времЯ у нас и пойдет!..
     ‘алават посмотрел на безносого с гордым презрением и отвернулсЯ.
     - џ, брат, привЯзчивый, Я не отстану! - сказал •лопуша.
     ‚ глазах ‘алавата мелькнул лукавый и злой огонек.
     - Џомню одну...  -  неожиданно согласилсЯ он  и  повел рассказ:  -  †ил
барсук в  норе  под  корнЯми,  тихо жил,  сладкие корешки сосал...  Џриходит
свиньЯ к нему,  плачет:  "Џусти в нору. џ в степи живу, у менЯ корешков нет,
нору рыть не умею".  Џустил барсук.  Џожила день,  другой, в пЯтницу пошла в
гости к свахе.  Ќазад идет -  сваху ведет...  - рассказывал ‘алават, заранее
зло  потешаЯсь тем,  что  придумал он  рассказать русскому.  -  "‡дравствуй,
барсук! - сказал ‘алават, нарочно произнесЯ "здравствуй" - по-русски. - “ж Я
так твое житье да и тебЯ самого расхвалила - и сваха к тебе жить пришла".
     - ‚от беда!  -  перебил безносый. - Ќе хочешь, а принимай, коли в гости
пришла!
     ‘алават неодобрительно поглЯдел на беспокойного слушателЯ и продолжал:
     - Ќа другую неделю в  пЯтницу обе в гости пошли на старое логовище да к
вечеру привели к барсуку еще тетку свиньи.  "‡дравствуй, барсук! € тетка моЯ
тебЯ полюбила!"  —уть не  заплакал барсук,  да пришлось и  тетку принЯть.  ‚
пЯтницу снова пошли они все гулЯть на базар, а к вечеру и приводЯт...
     - ‡наю -  дЯдю с племЯнницей, зЯтЯ да тещу, свекровь да шурина, пЯтерых
сыновей, семерых дочерей!..
     - ’ы как знаешь?  - наивно удивилсЯ ‘алават, который только что сочинил
свою сказку.
     Ѓезносый засмеЯлсЯ.
     - џ хитрый, все знаю! - сказал он. - „альше что же?
     - Љак полезли все к  барсуку в  нору -  от  свиной вони выскочил он  из
родной норы да бежать!..
     - Ђ дальше? - спросил безносый.
     - ‚се сказал.  Џро тебЯ сказал! - оборвал ‘алават и вызывающе посмотрел
на безносого.
     - Љто же тут Я?  Ѓарсук?  -  лукаво спросил безносый, словно не понимал
намеков.
     - Ќет,  свиньЯ,  -  дерзко глЯдЯ  в  глаза •лопуши,  возразил ‘алават и
поЯснил: - Ѓарсук - башкиры, урусы - свиньЯ...
     Ѓезносый усмехнулсЯ в широкую бороду и без обиды сказал:
     - Ђ  сказка-то ведь не всЯ!  “  барсука был двоюродный брат Ѓюре-батыр,
по-нашему  -  ‚олк  Ѓирюкович.  ђассказал ему  барсук про  свою  беду.  ‘тал
Ѓюре-батыр среди оврага и затрубил:  "“-у-у!  “-у-у! “-у!" - Ѓезносый сложил
ладони трубой и громко завыл волком.
     ‘алават схватил его за руку.
     - ибко воешь, шайтан. ’ихо вой! - прошептал он.
     - “слыхал весь Ѓюре-народ,  собралсЯ,  зубы и глаза засверкали, и повел
их Ѓюре-батыр воевать со свиным народом...
     Ѓезносый умолк.
     - Ђ дальше? - спросил ‘алават.
     - Љонец впереди. Ѓудем живы - увидим.
     - Ђ кто в твоей сказке Ѓюре-батыр?  -  продолжал ‘алават,  позабыв, что
решил не вымолвить ни единого слова.
     - €щи -  и найдешь,  - усмехнулсЯ безносый. - „а тебе как найти! Џлохой
ты охотник - зверЯ не знаешь.
     - џ?! - воскликнул запальчиво юноша.
     - ’ы. ‹есного зверЯ за борова принЯл.
     - џ медведЯ ножом зарезал, один! - вспыхнув, сказал ‘алават.
     - Ќебось старый мерин был, не медведь! - спокойно возразил безносый.
     - ‘амый большой медведь! - увлеченно доказывал ‘алават.
     - ѓде же ты встретил его?
     - ‚ лесу над берегом ћрузени. ‚сЯ кочевка знает!
     •лопуша захохотал.
     - Ђх ты,  ирод,  ирод!  -  забормотал он по-русски.  -  Ђх ты,  дубина,
дубина!..
     - —его ты? - удивилсЯ ‘алават.
     - ‚от  Я  тебе что  скажу,  -  серьезно ответил •лопуша.  -  •ороший ты
парень,  когда  с  эких  лет  хоронитьсЯ должен,  а  будешь таким  дураком -
недолгое времЯ убережешьсЯ.  ‚едь ты мне сказал,  что татарин! ‚от дурак! „а
казанские татары про ћрузень не слыхивали!..  Џропадешь ты,  парень,  так по
уметам шатаЯсь,  времЯ нынче неспокойное, на џике бунт в казаках{127}. Њного
всЯкого смутного народу по уметам ходит,  а за смутным народом и сотники,  и
урЯдники,  и Ярыги... €ди-ка ты лучше, малый, ко мне в лес жить, житье у нас
привольное!
     - ’ы в лесу живешь? - смущенно спросил ‘алават.
     - ‚ лесу,  брат,  в лесу...  ѓде больше жить такому, как Я? ‚идишь, как
менЯ изукрасили?!
     - Ђ чего в лесу ешь?
     - ‚сЯко бывает.  Љогда пусто,  когда и густо, когда и нет ничего! †ивем
мы в лесу -  и волю знаем, выйдем из лесу - пропадем. Ќет в дубраве у нас ни
старшин, ни сотников, ни господских приказчиков...
     - ‡а зверем там промышлЯешь?
     - Ќа красного зверЯ охотничаем: с одного, бывает, шкур десЯть снимешь!
     - Ќе бывает таких зверей!  - отрезал ‘алават. - ’еперь ты попалсЯ ведь,
значит!
     •лопуша снова захохотал.
     - ‘ нашего зверЯ,  парень,  иной раз и сотню шкур снимешь, а то за свою
дрожишь,  за  последнюю;  только тем и  спасаемсЯ,  что все охотники о  двух
головах.
     - ЋпЯть врешь!.. ѓде же у тебЯ другаЯ голова?
     - ‚ кабаке у целовальника заложена,  -  усмехнулсЯ •лопуша.  - ђасскажу
теперь Я тебе сказку про храбрых охотников, тогда сам поймешь. …дет, скажем,
вашего ’вердышова-купца приказчик,  везет купцу денежки, с русских мужиков и
с башкирцев,  с татар, с черемисы взЯтые. ‚ыйдут лесные люди, наставЯт ружьЯ
да денежки заберут! € пошли гулЯть...
     - ’ы что - разбойник, карЯк? - спросил ‘алават.
     - Ђ хотЯ и разбойник!  - не смутилсЯ безносый. - Ѓедному человеку обиды
мы  не  чиним,  а  с  богатого десЯть шкур спустить -  того бог не сочтет за
грех!..  „а-а...  Ѓывает,  на  нас и  солдат высылают.  ’огда уж  спасай бог
головушки!  € летим, и летим тогда журавлЯми в далекие страны на новы места.
Џолетим, полетим да пристанем... ‚ольных мест еще много на свете осталось...
•ватит места и журавлюшкам,  и соколам,  и орлам...  •очешь, малый, летим со
мной в вольный свет?!
     - ‚ разбойники? - спросил опЯть ‘алават.
     - Ќу, хотЯ и в разбойники! —то ты - страшишьсЯ?
     - Ђ коли поймают? - опасливо спросил ‘алават.
     - Ђ коли сейчас тебЯ словЯт,  тогда что?!  -  поддразнил •лопуша. - Ќу,
пойдешь с нами?
     ‘алават не успел ответить, потому что внезапно ‘алтан распахнул дверь:
     - ‘олдаты бумаги смотрЯт!
     ‘алтан сказал это по-русски,  и ‘алават не сразу понЯл,  в чем дело, но
•лопуша схватил его за руку.
     - Ѓежим!..  Ђйда, айда, торопись! - прохрипел он, сильной рукой увлекаЯ
‘алавата мимо ‘алтана в конюшню, через двор.
     ’ам,  живо  вскочив на  коней,  пустились они  наутек  в  виду  солдат,
кричавших им вслед: "‘той! ‘той! ‘той, что за люди?!"
     ‘овместное бегство  от  общей  невзгоды  свЯзало  ‘алавата  с  безносым
товарищем, беглым каторжником, по прозванию •лопуша.

     ‚се  то,  что рассказал •лопуша о  лесных людЯх,  представлЯлось теперь
живым в глазах ‘алавата.  Ћн знал, что значит охота на красного зверЯ, как с
убитой дичины снЯть десЯть шкур и почему лихому охотнику нужно не менее двух
голов на плечах.
     ‚начале,  когда судьба столкнула его с •лопушей,  ‘алават не думал, что
сможет остатьсЯ с русскими лиходеЯми и разбойничать по лесам. Ћтдышавшись от
первого бегства,  в котором он потерЯл свою лошадь, сломавшую ногу, и спассЯ
лишь за седлом •лопуши, ‘алават попросилсЯ сойти на перекрестке дорог.
     - ’ы что? - удивленно спросил по-татарски •лопуша.
     - Њне не туда.
     - Ђ куда же?
     - ‚о-он туда! - указал ‘алават на полдень, слегка к закату.
     - Љто же там у тебЯ?
     - ’урецкий султан, - сказал ‘алават.
     Ѓежать к  султану было  мечтой,  которую мулла  внушал своим  ученикам.
‘трана,  где царит Љоран Њагомета,  где шариат{129} -  верховный судьЯ и сам
султан исповедует,  как последний нищий, веру пророка, - эта страна казалась
мулле земным раем, легендой... Ћ людЯх, бежавших к султану, рассказывали как
о счастливцах, чудом попавших живыми на небо.
     ‘алават в  раннем детстве еще  слыхал от  муллы рассказ,  как  один  из
братьев его  деда бежал к  султану,  стал там  богат и  знатен.  ‚  одном из
больших городов он держал на базаре лавку, где торговал шербетом и фруктами;
он был в милости у самого султана,  а когда началась война с русскими,  убил
сто гЯуров и пал на "прЯмом пути", завещанном правоверным словами Љорана...
     Љаждый  раз  султан  посылал денег  на  восстаниЯ башкир против русских
царей,  чтобы вести войну во славу ислама.  Ћни не замечали только того, что
это бывало всегда в те годы, когда сам султан воевал против русских и потому
ему нужно было восстанием на востоке ослабить войска противника.
     - Љ султану? - спросил •лопуша. - Ђ что же тебе даст султан?
     - ‘ултан и  есть  Ѓюре-батыр,  старший брат  барсука,  про  которого ты
говорил в сказке.
     •лопуша мотнул головой.
     - Ќе там ищешь,  - сказал он. - ‘ултан живет далеко в чужих странах, за
морем.  …му что за дело до темной норы башкирского барсука!  €щи поближе, не
бегай!  Ѓегают зайцы,  -  сказал •лопуша, когда ‘алават выразил несогласие с
его словами.
     Ћскорбленный названием  трусливого зверька,  ‘алават,  забыв  последнюю
предосторожность,   с   жаром  выболтал  перед  безносым  историю  с   луком
'гали-'кмана.
     - …сть и такие звери на свете, - спокойно сказал •лопуша. - ‘илы много,
да смелостью бог обидел. Њедведь силен, а встретьсЯ с ним, крикни погромче -
и пустит бежать, не догонишь, бежит да гадит со страху, бежит да гадит...
     - Ђ смелый что стал бы делать? - спросил ‘алават.
     - ‡а море не бежал бы.  Ѓегство -  народу измена.  ѓде твой народ,  тут
твоЯ и судьба.
     ‘алават был  озадачен.  ђусский в  его  представлении оставалсЯ врагом.
‚ыслушать советы врага  и  поступить наперекор этим  советам подсказывал ему
неопытный  мальчишеский  ум,  напитанный  прЯмолинейной  хитростью  поучений
пророка,  желавшего объЯть своей  книгой все  случаи жизни  и  не  сумевшего
охватить тысЯчной доли.
     Ќо  какое-то  смутное чувство подсказало ему правоту •лопуши.  ‡ачем же
враг, русский, чужой человек, дает верный совет самому страшному и заклЯтому
из врагов своего народа?!  ЉакаЯ и в чем тут хитрость?!  - обдумывал ‘алават
и, не понЯв, он прЯмо спросил об этом.
     - ’ы, брат, молод, смекалки не хватит, не поймешь, - ответил каторжник.
- Џоживешь, поглЯдишь на людей - тогда разберешьсЯ.
     € ‘алават почему-то поверил безносому мудрецу. Џоверил наперекор всему,
чему верить узили его с колыбели.

     •лопуша недаром себЯ называл лесным зверем.  Љак лесной зверь,  знал он
все самые малые, тайные тропы и умел укрыватьсЯ от сыска хоть в голой степи.
€ ‘алават,  вынужденный, впервые в жизни, скрыватьсЯ от злых и опасных людей
в  мундирах,  должен был  подчинитьсЯ опыту своего вожака.  Ћн  слепо шел за
•лопушей,  останавливалсЯ на  ночлег,  где  указывал  тот,  научилсЯ дышать,
зарывшись глубоко в  стог сена,  согреватьсЯ на  холоде только своим теплом,
питатьсЯ корнЯми и не зевать,  когда удавалсЯ случай стащить по дороге через
деревню домашнюю утку или краюшку хлеба.
     ’ак один из "неверных" стал другом и спутником юного беглеца.  ‚ первый
момент он  подкупил ‘алавата своим  умением говорить на  его  Языке  и  живо
перенимать башкирские слова.
     € ‘алават мало-помалу сдавалсЯ •лопуше.  Ћн не хотел еще сам признатьсЯ
себе в том,  что питает ответные чувства к спутнику,  посланному судьбой. Ћн
уверЯл себЯ,  что именно потому за  заботу платит заботой,  чтобы не  быть в
долгу у  "неверного",  что его забота похожа на торг,  а  пророк не запрещал
никогда торговать с  "неверными",  если сам торг удобен и  выгоден.  Ќо  все
рассуждениЯ эти  были  простой уловкой,  упрЯмой ребЯчьей попыткой скрыть от
себЯ   самого  добрый  юношеский  порыв  и   чувство  теплой  благодарности,
вспыхнувшие в  светлой и  поэтической душе беглеца,  оторванного от  близких
людей и от родной земли...
     ‘тарый  бродЯга,   успевший  бежать  из  деревни  от  барина,  потом  с
крепостного завода, из солдатчины и из каторжных солЯных рудников, прошедший
все   школы  тогдашней  жизни,   умевший  говорить  почти  на   всех  Языках
приуральских и  поволжских народов,  •лопуша  умел  быть  верным  в  дружбе,
заботливым,  даже нежным,  если назвать нежностью те  его  чувства,  которые
заставлЯли его  уступить мальчишке кусок  хлеба,  когда  было  нечего  есть,
укрыть его  в  холод  своей  одеждой или  не  спать  ночью,  даваЯ выспатьсЯ
‘алавату, когда •лопуша почему-то считал не совсем надежным место, избранное
длЯ ночлега.
     •лопуша,  только  недавно бежавший из  места  последней своей  неволи в
€лецкой ‡ащите,  где  его заставили вырубать соль,  осталсЯ тоже без близких
людей и всЯкой поддержки.  ‘тародавний бродЯга,  он,  много скитаЯсь, многих
узнал,  и повсюду по деревнЯм и погостам,  по селам и городам, на заводах, в
станицах и крепостЯх у него были знакомые люди. Ќо, опасаЯсь, что в знакомых
местах его скорее могут поймать,  он нарочно не шел к ним, боЯсь попастьсЯ и
подвергнуть всевозможным карам людей, которые по знакомству его приютЯт.
     ЃродЯ  по  русским  селениЯм,  •лопуша  нарочно  уродовал русскую речь,
представлЯЯсь  башкирином,   а  в  татарских  и  в  башкирских  селениЯх  он
превращалсЯ в глухонемого,  чтобы не выдать своей речи, и только с немногими
говорил без притворства.
     ЌанимаЯсь в  работники,  проходили они  по  казачьим  станицам  џицкого
войска,  просили под  окнами  и  получали то  корку,  то  огурец,  то  кусок
вчерашнего пирога...
     Ћни работали зимой лесорубами при заводе,  весной нанЯлись в  бурлаки и
тЯнули тЯжелую лЯмку,  чтобы потом при ночлеге на пустынном берегу перейти к
открытой игре и, ограбив хозЯина, увести в разбойники всех бурлаков.
     Ќесколько  месЯцев  грозной  шайкой  скитались они  по  дорогам,  грабЯ
купцов,  нападаЯ  на  землевладельцев и  даже  на  заводские конторы.  ‘лава
безносого атамана •лопуши росла с каждым днем,  и к нему стали уже приходить
крестьЯне, просЯ наказать того или другого жестокого помещика.
     Ћ подобной услуге •лопушу не приходилось долго упрашивать: он ненавидел
богатых купцов и  особенно знатных дворЯн.  Ћн  нападал,  выбрав такую ночь,
когда  ветер  не  дул  от  барского дома  к  деревне  и  не  мог  бы  зажечь
крестьЯнских домов пожаром.
     …го  отчаЯннаЯ ватага  убивала  помещиков,  грабила все  что  попало  -
одежду,   деньги  и   драгоценности.   ђаздавала  из  барских  амбаров  хлеб
крепостным,  потом зажигала хоромы,  и  на  барских конЯх разбойники угонЯли
награбленное добро. Џо дороге, багровой от зарева горЯщей усадьбы, нередко с
ними в леса убегали и крепостные крестьЯне.

     Ћколо двух лет уже бродил ‘алават с •лопушей{132} с места на место.  Ќе
всегда -  в лесу, не всегда - на большой дороге. Ћн побывал вдоль по џику до
самых калмыцких степей, тех самых, где когда-то ћлай так горько встретилсЯ в
последний раз с  бывшим башкирским ханом Љара-‘акалом;  побывал у калмыков и
киргизов,  по  ‚олге дошел до морЯ,  посетил казацкие станицы и  городки,  и
везде  вместе  с  •лопушей,  длЯ  которого находились повсюду  добрые  люди,
дававшие и  ночлег и  пищу.  ќти добрые люди попадались и среди содержателей
уметов, где собирались разные беглецы, и среди жителей городов и пограничных
крепостей,  и  среди  торговых и  полевых  казаков,  и  в  городах -  мелкие
лавочники,  и даже дьЯчки,  и кладбищенские сторожа,  и заводские рабочие, и
казачки-вдовы.
     €  за  все это времЯ немало наслышалсЯ молодой странник о  жизни разных
народов "под рукою" царицы,  и не только наслышалсЯ - немало и видел такого,
что  сама  рука тЯнулась за  поЯс к  кинжалу,  чтобы дружно вместе с  острой
сталью вступитьсЯ за слабого, обиженного и забитого нуждой, будь то татарин,
кайсак,  калмык или даже русский...  „а  и  русским жилось не  хуже ли,  чем
другим?
     “  чувашей отнимали их веру,  калмыки платили Ясак,  у  башкир отрезали
клок за клоком широкую степь и  богатый лес,  а у русских,  у которых нечего
было уже отнЯть,  отнимали последнее - волю: ими торговали, как лошадьми, их
продавали...  Ќе  раз  у  ночных  бурлацких костров слышал  ‘алават страшные
рассказы беглых солдат и  каторжников о  том,  за что их послали на каторгу,
почему бежали они от солдатчины.
     ’оска по родным кочевкам одолела ‘алавата. ’еперь ему шел восемнадцатый
год,  и за это времЯ он окреп и возмужал.  —ерные брови его гуще почернели и
ближе сошлись на лбу, еще больше окреп голос и шире стала и без того широкаЯ
грудь.
     ‚двоем с  •лопушей брели они  вдоль €ргиза,  еще не  вполне вошедшего в
берега, хотЯ белые пЯтна льдин уже вовсе исчезли с сизой воды. ‚ечерело.
     - ‘той,  ‘алават, верно, придетсЯ нам здесь ночевать, - сказал •лопуша.
- ‚ода высока,  а  до  станицы далеко.  Џо  такой воде да  без лодки плыть -
вымокнем и простынем, а сушитьсЯ ночью в степи несподручно.
     - Ќу что же, не в первый раз, - отвечал ‘алават. - Ђ где станем?
     - ‚от сейчас будет дом - тут рыбак жил.
     Ќекоторое времЯ путники шли молча. ђыбачьего домика не оказалось.
     - Ђли его €ргиз унес?  -  задумчиво выговорил •лопуша.  -  ‚елик он был
ныне.
     - Ђ вот!  -  обрадованно крикнул ‘алават, указываЯ на берег, где стоЯла
большаЯ рыбачьЯ лодка с  кровелькой,  под которой в  дурную погоду укрывалсЯ
рыбак.
     Ћни подошли к  лодке,  поискали весел и,  не найдЯ,  стали раскладывать
костер.  Ќеподалеку,  в  камнЯх,  ‘алават  разыскал успевшие высохнуть кусты
мохнатого мха  длЯ  растопки,  в  стороне от  берега  набрал камыша,  и  вот
затрещал в  степи  маленький живой  огонек.  ‡акусив,  •лопуша растЯнулсЯ на
земле,  выправлЯЯ уставшие ноги,  а ‘алават,  усевшись перед костром,  вынул
курай и  заиграл.  •лопуша молча слушал игру.  Ћн  привык к  этим чуждым длЯ
русского уха  звукам  и  любил  игру  камышовой свирели,  прерываемую тонким
гортанным пением.  Ќапевы ‘алавата в  большинстве были грустные,  но на этот
раз  в  его пении звучала не  глухаЯ тоска,  не  грусть,  а  отчаЯнный зов к
родному народу,  к  горам “рала,  к  его цветущим степЯм и кипучим рекам,  к
отцу,  к молодой жене,  к матери и маленькому сыну,  который,  конечно,  был
должен родитьсЯ...
     ‚друг  ‘алават резким движением сломал пополам свой  курай  и  бросил в
огонь. Љамыш затрещал в огне.
     - ’ы что? - осторожно спросил •лопуша.
     - Џлохо тут...  Ђйда вместе в  нашу деревню.  †ена у менЯ скучает,  сын
растет,  тЯтьку не  знает.  …му  без  отца жить?!  „омой надо.  Ђйда в  нашу
деревню, •лопуша. ‚ моем коше лежать будешь, кумыс пить...
     - €зловЯт, смотри, - возразил •лопуша.
     - ‚рмЯ целый река ушел!  Ќачальник думать забыл,  какой ‘алават...  ‘ын
ђамазан тоже отца не знает...
     - ‹адно,  брат.  “тро вечера мудренее.  “тром сгадаем, куда нам с тобой
поворот, - уклонилсЯ •лопуша.
     ‘алават замолчал.
     Њолчал и  •лопуша.  Ћн умел молчать.  Џри желании было легко позабыть о
его  присутствии.  Њожет  быть,  именно потому ‘алават с  ним  легко сжилсЯ.
‘алават жаловалсЯ на свою судьбу,  а  •лопуша впитывал жалобы,  не перебиваЯ
пустым сочувственным словом,  не жалуЯсь сам, не говорЯ о самом себе, как бы
дожидаЯсь,  когда его друг спросит о нем сам.  Ќо, долгое времЯ поглощенный,
как большинство юношей,  только самим собой,  ‘алават и  не  думал о  друге.
Њысль о его судьбе даже не приходила юноше в голову.
     Џо придорожным уметам,  в рудничных шахтах,  в станицах, где нанимались
летом косить траву, в степЯх, по которым перегонЯли купеческие овечьи гурты,
- всюду  видел  теперь ‘алават тЯжелую подневольную жизнь тех,  кого  раньше
считал  врагами;  научившись понимать  русский  Язык,  он  всюду  слышал  их
недовольство,  ропот и  стоны.  Ћн  слышал не  раз их  чаЯниЯ,  разговоры об
ожидании  того  днЯ,   когда  "объЯвитсЯ"  государь,  избавитель  парода  от
всЯческих бед,  но  ему никогда не  могло прийти в  голову,  что судьбы царЯ
могут как-то коснутьсЯ его самого...
     - ‘лышь,  ‘алават,  не  худы ты  задумал,  -  вскинулсЯ вдруг от костра
•лопуша. - Ќе Я с тобою в башкирцы, а вместе на ‚олгу пойдем.
     - ЋпЯть купцов грабить?!  -  с досадой спросил ‘алават. - ЏлохаЯ жизнь,
•лопуша!  ‚ беду попадешь,  никогда ни жену,  ни сына тогда не увидеть... Ќе
хочу... „а что тебе - денег мало? Ђй, жадный, •лопуша!
     - Ќе то! - отмахнулсЯ •лопуша. €, приблизив лицо к самому уху друга, он
поЯснил:  -  ѓосударь объЯвилсЯ на ‚олге{135},  народ призывает на помощь...
’уды нам идти за волю и правду...
     ‘алават не  ответил.  …му не  хотелось так скоро расстатьсЯ с  мечтой о
родных краЯх.
     - Џойдешь? - торопил с ответом •лопуша.
     - Ђ куда мне теперь без тебЯ? ’ы пойдешь - значит, Я пойду, как же!
     - Ћдной веревочкой бог  нас  с  тобой свЯзал.  ’еперь не  распутать!  -
согласилсЯ •лопуша.


         * —Ђ‘’њ ‚’ЋђЂџ * 


        ѓ‹Ђ‚Ђ Џ…ђ‚Ђџ

     ЌеобъЯтные  шири  ковыльных  степей  с  пролысинами мертвых  солончаков
лежали по сторонам џика.  Ѓлиже к реке лепились казацкие хутора,  окруженные
бахчами,  где  среди  золотых подсолнечников,  нежась,  грелись под  знойным
солнцем бокастые полосатые арбузы, золотисто-желтые дыни и великаны-тыквы.
     ‘тепнаЯ дорога  под  ветром  была  все  времЯ  подернута легкой  дымкой
песчаной пыли,  а  изредка над  нею вставало густое облако,  скрываЯ длинный
медлительный караван верблюдов,  шествующих с  надменной и  глупой  осанкой,
скрипЯщий  конный  обоз  или  одинокого всадника,  двигавшихсЯ от  хутора  к
хутору, от умета к умету.
     џик  менЯет  картину  степи.  ‚озле  его  берегов выжженный бурый  цвет
сменЯетсЯ зеленью. €вы склонЯютсЯ над водой, дубовые рощи окружают заливы. ‚
камышистых  заводЯх  крЯкают  утки,   порою  хрюкнет  кабан,  блаженствуЯ  в
разогретой воде на тенистой отмели.
     ђыбачьи челны  чернеют кое-где  в  камышах.  Џо  берегу  курЯтсЯ редкие
одинокие костры...
     Ќад хуторами меж ив и  дубов высЯтсЯ журавли колодцев,  в  августовский
полдень под зноем на хуторах лениво движутсЯ люди.
     Ќа уметы заедет редкий проезжий, и хозЯин рад ему уже не ради дохода, а
просто от скуки,  видючи свежего человека.  €  вот сидЯт они,  коротаЯ часы,
покуда покормЯтсЯ в  тени под  навесом и  отдохнут кони от  проклЯтых мух  и
слепней, покуда спадет жара...
     Ћдинокий гость сидел на  умете „ениса Љузнецова,  по  прозванию …ремина
Љурица{139},  в  ожидании,  когда хозЯин вернетсЯ со штофом вина с соседнего
хутора.  ѓость сидел,  расстегнув от жары ворот белой рубахи, кинув на лавку
шапку.  ‘идел в  глубокой задумчивости,  облокотЯсь на  стол  и  теребЯ свою
преждевременно начинавшую седеть густую темно-русую бороду. Ћн видел в окно,
как  молоденькаЯ,  стройнаЯ  и  красиваЯ казачка  прошла  на  зады  умета  с
подойником,  как воротилась,  слышал, как она потопталась в сенЯх, загремела
ведрами, и видел, как снова прошла через двор. Ћн видел и не видал и двор, и
широкие крупы пары своих коней,  лениво кормившихсЯ под тенистым навесом,  и
девушку. Џогруженный в свои думы, он не замечал и течениЯ времени...
     - ‡адумалсЯ,  гостек?!  џ девку хотел спосылать за вином,  ан,  еремина
курица,  опЯть она ускочила куда-то! - входЯ в избу и ставЯ на стол глинЯный
штоф,  произнес хозЯин,  небольшого роста,  коренастый светловолосый казак с
широкою бородой.
     - Ќапрасно коришь  девицу.  ‚от  только что  проходила с  подойником по
двору и снова с ведром пошла.  ‚се хлопочет,  -  ответил гость.  - Љрасавица
дочка-то! - похвалил он, желаЯ сказать приЯтное слово хозЯину.
     - „а,  удалась и лицом,  и всей выходкой,  и по хозЯйству в мать... - с
радостной гордостью подхватил хозЯин.  - Љаков ни случись жених, а всю жизнь
на  нее не  нарадуетсЯ.  Љабы по  старому казацкому житью,  то моей бы Ќасте
только песни петь да  рЯдитьсЯ,  а  тут на  ней,  еремина курица,  заботы да
хозЯйство.  “мет на большой дороге.  ‚ иную пору гостей человек по десЯть, а
то и больше случитсЯ.
     ѓоворЯ,  хозЯин доставал с  широкой полки  и  ставил на  стол  закуску:
огурцы,  лук,  Яйца,  вареную солонину,  с  которой с гудением взлетела туча
тЯжелых, разъевшихсЯ мух.
     - Ђ ты бы женилсЯ, - сказал гость.
     •озЯин остановилсЯ на полпути к  столу посреди избы с оловЯнной кружкой
в руке.
     - …ремина курица, мачеху в дом?! Ќу, не-ет, - отрезал он. - „очь выдам,
тогда без хозЯйки мне не управитьсЯ будет -  обокрадут в неделю... Џрохожего
люда бывает по стольку!  € отколе беретсЯ?  …дут,  идут,  бредут...  …ремина
курица, не сидитсЯ им дома! Љажись, вот всЯ ђоссиЯ вышла на дорогу...
     ѓость принЯл кружку,  налил вино,  пошарил глазами по  комнате и  своею
рукой, достав еще такую же кружку с полки, налил вина во вторую.
     - Ќу что же, не одному ведь мне пить, - сказал он. - ‘тукнемсЯ, что ли,
хозЯин!  Џей,  казак,  -  пригласил он,  придвинув кружку хозЯину и поднимаЯ
свою, - со встречей!
     - „ай бог не последнюю! - отозвалсЯ тот.
     ѓость покрутил головой,  понюхал хлеб после выпитого стакана и  отрезал
кусок солонины.
     - Ћт сладкого житьЯ не кидают люди домов! - произнес со вздохом. - „оли
ищут люди,  за тем и бродЯт. Њне по купечеству довелось всю ђоссию изъездить
за разным товаром,  а легкой жизни нигде Я не видел.  Ќу,  скажи ты, кому на
ђуси хорошо? „ворЯнам, откупщикам да попам...
     - —иновникам  тоже!   -  подхватил  и  хозЯин.  -  Ђ  прочие  бегут:  и
ремесленный люд,  и купчишки помельче,  крестьЯне, заводчина и солдаты - кто
хошь...
     - Ђ казаков слыхал? - спросил гость, прищурив карие глаза из-под мЯгких
собольих бровей.
     - „а  что же  тут дивного!  €  казаки,  бывает,  бегут.  “  нас на џике
казацкаЯ жизнь такаЯ стала...
     - Џей да закусывай! - перебил гость, наливаЯ сызнова чарки.
     Ћни снова стукнулись.
     - „а-а...  Џод женской рукой все во скудость пришло,  все в  шатость...
Љорыстники рвут на куски ђоссию, - задумчиво говорил гость.
     - € то ведь,  еремина курица, чтобы ђоссийское царство держать, женскаЯ
рука слабовата.  “ государыни,  сказывают,  личико белое, ручки-то - бархат,
еремина курица...
     ‚ это времЯ раздалсЯ стук в ворота.
     - ‚от и еще бог гостей посылает! - сказал хозЯин, идЯ во двор отпирать.
     ѓость осталсЯ один.
     "„а,  ручки - ба-архат! - подумал он и усмехнулсЯ. - ‚ глотку вцепитсЯ,