 жители выбежали  навстречу к
нашим войскам, осыпали их рукоплесканиЯми, принЯли с отверстыми объЯтиЯми, и
вы  спросили бы русских: какое имЯ можно дать  подобным гражданам?.. то, без
сомнениЯ, им отвечать было бы гораздо затруднительнее.
     -  Ћднако  ж,  полковник,  -  сказал  с  приметною досадою адъютант,  -
позвольте  вам заметить: вы  с  таким жаром  защищаете  наших неприЯтелей...
прилично ли французскому офицеру...
     -  ‚ы  еще очень молоды,  господии  адъютант,  -  перервал хладнокровно
полковник, - и врЯд ли можете знать  лучше менЯ, что прилично  офицеру. џ уж
дралсЯ за честь моей родины  в то времЯ, как вы были еще в пеленках, и смело
могу  сказать:  горжусь  именем  француза.  Ќо  оттого-то  именно  и  уважаю
благородную русскую  нацию.  ќто самоотвержение, эта  беспредельнаЯ любовь к
отечеству - понЯтны  душе моей: Я француз. € неужели вы думаете, что, унижаЯ
врагов  наших,  мы  не  уменьшаем этим собственную  нашу славу?  Џобеда  над
презренным неприЯтелем может ли, должна ли радовать сердца воинов Ќаполеона?
     -  Љонечно,  конечно, - перервал  ‘егюр.  -  Ђ  vaincre sans  peril, on
triomphe sans gloire (ЏобеждаЯ без опасности, торжествуют без  славы (фр.)).
Ќо вот уж мы и за городом.
     Ќаполеон, поворотЯ направо  вверх  по течению Њосквы-реки, переправилсЯ
близ села  •орошева  чрез плавучий мост  и, проехав  несколько  верст полем,
дотащилсЯ наконец до  Џетербургской дороги. ’ут кончилось это  достопамЯтное
путешествие императора французов от ЉремлЯ до Џетровского замка, из которого
он переехал опЯть в Љремль не прежде, как прекратились пожары, то есть когда
уже почти всЯ Њосква превратилась в пепел.
     ЌесмотрЯ  на  строгую взыскательность  некоторых  критиков, которые бог
знает почему никак не дозволЯют автору говорить от собственного своего  лица
с читателем,  Я  намерен, оканчиваЯ эту главу, сказать слова два об одном не
совсем еще решенном у нас вопросе:  точно ли русские,  а не  французы сожгли
Њоскву?..   Ѓыло  времЯ,   что   мы,   испуганные   восклицаниЯми  парижских
журналистов: "Ces barbares que ne savaient  se  defendre qu en brulant leurs
propres  habitations (ќти варвары, которые не умели защищать себЯ иначе, как
сожигаЯ собственные  дома свои (фр.)), готовы были божитьсЯ в противном;  но
теперь,  надеюсь,  никакаЯ красноречиваЯ  французскаЯ  фраза не заставит нас
отказатьсЯ от того, чем не только  мы, но и  позднейшие потомки  наши станут
гордитьсЯ. Ќет! мы не уступим никому чести московского  пожара: это  одно из
драгоценнейших  наследий,   которое  наш   век   передаст   будущему.  Џусть
современные  французские  писатели, всегда готовые платить  ругательством за
нашу ласку и гостеприимство, кричат, что  мы варвары, что,  превратЯ в пепел
древнюю  столицу  ђоссии,  мы  отодвинули  себЯ  назад  на  целое  столетие:
последствиЯ доказали  противное; а беспристрастное  потомство  скажет, что в
сем спасительном пожаре Њосквы погиб навсегда тот,  кто хотел наложить оковы
рабства  на  всю  …вропу. „а! не  на  пустынном  острове, но под  дымЯщимисЯ
развалинами Њосквы Ќаполеон  нашел свою  могилу!  ‚  упрЯмом  военачальнике,
влекущем  на  Явную гибель остатки  своих  бесстрашных легионов,  в мЯтежном
корсиканце,  взволновавшем снова успокоенную ”ранцию,  -  Я вижу  еще что-то
великое;  но в  неугомонном  пленнике англичан,  в мелочном ругателе  своего
тюремщика Я не узнаю  решительно того колоссального Ќаполеона,  который и  в
падении своем не должен был походить на обыкновенного человека.


     глава V


     “же более трех  недель Ќаполеон жил  снова  в  Љремле.  ЃольшаЯ русскаЯ
армиЯ  под  главным  начальством  незабвенного  кнЯзЯ  Љутузова,   прикрываЯ
богатейшие  наши  провинции,  стоЯла спокойно  лагерем,  имела  все нужное в
изобилии и беспрестанно усиливалась свежими  войсками, подходившими  из всех
низовых  губерний.  Ќапротив,  положение  французской армии  было  вовсе  не
завидное:  превращеннаЯ  в  пепел  Њосква не  доставлЯла давно  уже никакого
продовольствиЯ,  и, несмотрЯ  на все  военные предосторожности, целые партии
фуражиров пропадали без вести; с каждым днем возрастала народнаЯ ненависть к
французам.   Ѓуйные   поступки   солдат,   начинавших   уже   забывать   всю
подчиненность, сожжение Њосквы, а более всего  осквернение  церквей, сначала
ограбленных, а  потом превращенных в магазины  и конюшни, довело наконец эту
ненависть до какого-то исступлениЯ.  “бить  просто француза -  казалось  длЯ
русского крестьЯнина уже делом слишком обыкновенным;  все роды смертей, одна
другой  ужаснее,  ожидали  несчастных  неприЯтельских   солдат,  захваченных
вооруженными толпами крестьЯн, которые,  делаЯсь час от часу отважнее, стали
наконец  нападать  на  сильные   отрЯды   фуражиров   и  нередко  оставались
победителЯми.   ќти,  по-видимому  незначительные,  но  беспрерывные  потери
обессиливали приметным  образом  неприЯтелЯ; а к  довершению  бедствиЯ, наши
летучие  отрЯды почти совершенно отрезали большую французскую  армию от всех
ее пособий  и резервов. Њожно сказать  без всЯкого преувеличениЯ, что, когда
французы шли  вперед и стоЯли  в  Њоскве, русские  партизаны  составлЯли  их
арьергард; а во времЯ ретирады сделались авангардом, перерезывали им дорогу,
замедлЯли   отступление   и  захватывали  все   транспорты   с   одеждою   и
продовольствием, которые спешили к ним навстречу.
     ‚  полной  надежде  на  неизменную  звезду  своего   счастиЯ,  Ќаполеон
подписывал в Љремле новые  постановлениЯ длЯ парижских театров, прогуливалсЯ
в своем  сером  сюртуке по городу и, глЯдЯ спокойно на бедственное состоЯние
своего войска, ожидал с  каждым  днем мирных предложений от нашего двора. Ќо
слово русского  царЯ свЯщенно: он  обещал своему народу не положить меча  до
тех пор,  пока хотЯ единый враг останетсЯ  в пределах его царства, - и свЯто
сохранил сей обет. „ень проходил за днем, но никто не ЯвлЯлсЯ к победителю с
повинной головою. Ќаполеон досадовал, называл нас варварами, не понимающими,
что такое  европейскаЯ война, и наконец,  вероЯтно по доброте своего сердца,
не желаЯ  погубить до  конца ђоссию, послал  в главную квартиру  светлейшего
кнЯзЯ Љутузова своего любимца  ‹ористона, уполномочив его  заключить мир  на
самых  выгодных  длЯ  нас  условиЯх. ‚сем  известно,  какой имело успех  это
человеколюбивое  посольство,  ‹ористон,  воротЯсь  в  Њоскву,  донес  своему
императору, что северные варвары не хотЯт слышать о мире и уверЯют, будто бы
война не кончилась, а только еще начинаетсЯ.
     ‚се это  происходило в конце сентЯбрЯ месЯца,  и около того  же  самого
времени отрЯд под командою знакомого нам  артиллерийского офицера,  переходЯ
беспрестанно  с  одного места  на  другое, остановилсЯ  ночевать недалеко от
большой  Љалужской дороги. ђассветало. Ќа одной обширной полЯне,  окруженной
со всех сторон густым лесом, при слабом отблеске догорающих огней можно было
без   труда  рассмотреть  несколько   десЯтков   шалашей,   или   балаганов,
расположенных полукружием.  ‘ полдюжины фур, две или три  телеги,  множество
лошадей, стоЯщих кучами у  сделанных на  скорую руку коновЯзей, разбросанные
котлы и пестрота одежд спЯщих в шалашах и перед огнЯми людей - все с первого
взглЯда походило на какой-то беспорЯдочный цыганский табор. Ќо в то же времЯ
целые пуки воткнутых в землю дротиков и казаки,  стоЯщие  на часах по опушке
леса,  доказывали,  что  на  этой полЯне  расположены были биваки одного  из
летучих русских отрЯдов.
     ‚ небольшом  полуоткрытом  шалаше лежало трое  офицеров,  закутанных  в
синие  шинели. Љазалось,  они спали крепким  сном.  Ќедалеко  от  них, перед
балаганом,  который был почти вдвое более  других, у пылающего костра, сидел
русской офицер в зеленом спензере. Ћн  курил трубку и от  времени до времени
посматривал  с приметным  нетерпением вперед;  вдруг послышалсЯ  вдали оклик
часового. Ћфицер встал и, сделав несколько шагов вперед,  остановилсЯ; через
минуту раздалсЯ Явственно лошадиный топот, и видный собою казак выехал рысью
на полЯну.
     - Ќу что, Њиронов, - спросил офицер, подойдЯ к казаку, который спрыгнул
с лошади. - ЌеприЯтель точно потЯнулсЯ по Љалужской дороге?
     - „а, ваше высокоблагородие! ”ранцузы ночуют верстах в пЯти отсюда.
     - Ђ как силен неприЯтель?
     - џ видел только передовых; этак сотен пЯть,  шесть  будет;  да мужички
мне сказывали, что за ними валит французов несметнаЯ сила.
     - ’о есть два или три полка?
     - Ќе могу знать, ваше высокоблагородие! Ђ говорЯт, с ними много пушек.
     - ’ак это не фуражиры. ‘тупай разбуди есаула: сейчас в поход.
     ‚ полминуты  весь  лагерь оживилсЯ; а офицер, подойдЯ к  своему шалашу,
закричал:
     - ќй, господа, вставайте!
     - —то такое? - спросил ‡арецкой, приподымаЯсь и протираЯ глаза.
     - ‘ейчас в поход!
     - Ђ Я было заснул так крепко. Ђх, черт возьми, как у менЯ болит голова!
Ђ  все от этого  проклЯтого  пунша.  Ќу!  - продолжал ‡арецкой, подымаЯсь на
ноги, -  мы, кажетсЯ,  угощаЯ вчера наших пленных французов, и сами чересчур
подгулЯли. „а где ж они?
     - Ќе  бойтесь,  не уйдут,  - сказал,  выходЯ из шалаша, одетый в  серое
полукафтанье офицер, в выговоре которого заметно было сербское наречие.
     - —то ж они делают?
     - ‘пЯт, - отвечал отрывисто серб.
     - Ђ как  проснутсЯ, - продолжал ‡арецкой, - и вспомнЯт, как они все нам
выболтали,  так, верно, пожалеют, что выпили по лишнему  стакану пунша. „а и
вы, господа,  - надобно  сказать  правду,  - мастерски  умеете  пользоватьсЯ
минутой откровенности.
     - ќто  потому, - подхватил  другой офицер в бурке и белой кавалерийской
фуражке, -  что  мы верим  русской пословице: что у  трезвого  на  уме, то у
пьЯного на Языке.
     - Џосмотрите, если они сегоднЯ не  будут отрекатьсЯ от своих  вчерашних
слов.
     - Ќе думаю, - сказал с какой-то странной улыбкою артиллерийской офицер.
     - Људа мы теперь отправлЯемсЯ? - спросил ‡арецкой.
     - Њы перейдем на ‚ладимирскую дорогу и, может быть, будем опЯть верстах
в десЯти от Њосквы.
     -  ‚  десЯти  верстах! -  повторил  ‡арецкой.  -  —то, если  бы  Я  мог
как-нибудь узнать: жив ли мой друг ђославлев?
     -  џ на вашем месте, - сказал артиллерийской  офицер, - постаралсЯ бы с
ним увидетьсЯ.
     - Ћ! если б Я мог побывать сам в Њоскве...
     - Џочему же нет? „а знаете ли, что вам это даже нужно? €звините, но мне
кажетсЯ,  вы слишком жалуете  наших неприЯтелей;  так  вам  вовсе  не мешает
взглЯнуть  теперь  на Њоскву: быть может, это вас несколько поразочарует. ‚ы
говорите  хорошо  по-французски;  у нас  есть полный  конноегерской  мундир:
оденьтесь в него, возьмите у менЯ лошадь, отбитую у неприЯтельского офицера,
и ступайте смело в Њоскву. ’ам теперь такое  смешение Языков и мундиров, что
никому не придет в голову экзаменовать вас, к какому вы принадлежите полку.
     -  Ђ что  вы думаете?  -  вскричал ‡арецкой. - …сли  ђославлев жив, то,
может быть, Я найду способ вывезти его из Њосквы и добратьсЯ вместе с ним до
нашей армии.
     - Њожет быть. Ћдевайтесь же скорее: мы сейчас выступаем.
     ‚  несколько минут  ‡арецкой, при помощи проворного казачьего урЯдника,
преобразилсЯ в  неприЯтельского офицера, надел сверх мундира  синюю шинель с
длинным воротником  и, вскочив  на  лошадь,  оседланную  французским седлом,
сказал:
     - Љак удивЯтсЯ наши пленные,  когда увидЯт менЯ в этом нарЯде. „а где ж
они?.. Ѓа! они еще спЯт. Ќадобно их разбудить.
     - ‡ачем? - перервал артиллерийской офицер, садЯсь на лошадь.
     - Њы со  всех  сторон окружены  французами,  где нам  таскать  с  собою
пленных.
     - Ќо мы идем отсюда.
     - Ђ они остаютсЯ.
     - „а теперь, покуда они спЯт...
     - € не проснутсЯ! - сказал серб, закуриваЯ спокойно свою трубку.
     “ ‡арецкого сердце замерло от ужаса; он взглЯнул с отвращением на своих
товарищей и  замолчал. ‚есь отрЯд, принЯв направо,  потЯнулсЯ лесом по узкой
просеке, котораЯ вывела  их на чистое поле. Џроехав верст десЯть, они  стали
опЯть  встречать  лесистые  места  и часу в  одиннадцатом  утра остановились
отдохнуть недалеко от села Љарачарова в густом сосновом лесу.
     -  Ќу, если  вы не передумали  ехать в  Њоскву, - сказал артиллерийской
офицер, - то ступайте теперь: Я приму отсюда налево и остановлюсь не прежде,
как буду от нее верстах в тридцати.
     Џокормив лошадей  подножным  кормом  и  отдохнув, отрЯд  приготовилсЯ к
выступлению;  а  ‡арецкой,  простЯсь  довольно  холодно   с  бывшими  своими
товарищами, выехал из леса прЯмо  на большую дорогу,  котораЯ шла через село
Љарачарово. Џодъехав  к длинной гати, проложенной по низкому месту вплоть до
самого  селениЯ,  ‡арецкой  увидел,   что   перед   околицей  стоит  сильный
неприЯтельский пикет. †елаЯ  как можно реже встречатьсЯ с теперешними своими
сослуживцами, он принЯл налево  полем  и  продолжал  объезжать все деревни и
селениЯ,  наполненные французами.  €зредка  встречались  с  ним бродЯщие  по
огородам солдаты:  одни, как  будто  бы нехотЯ,  прикладывали руки  к  своим
киверам; другие, взглЯнув на него весьма равнодушно, продолжали рытьсЯ между
грЯд.   ‘   приближением  его  к  Њоскве  число  этих   бродЯг  беспрестанно
увеличивалось; близ ‘пасской заставы по всем огородам были рассыпаны солдаты
всех наций. ‡арецкой приметил, что многие из них таскали за собой обывателей
из простого народа, на которых, как на вьючных лошадей, накладывали мешки  с
картофелем,  репою  и другими огородными  овощами. ЏодъезжаЯ  к  заставе, он
думал,  что  его  закидают  вопросами;   но,  к  счастию,  опасениЯ  его  не
оправдались. —асовой, в изорванной шинели, в протоптанных башмаках и высокой
медвежьей шапке,  не  сделал ему  на караул,  но  зато  и не  обеспокоил его
никаким вопросом.
     Љакое странное  и  вместе плачевное  зрелище  представилось  ‡арецкому,
когда он въехал в город! ‚место улиц тЯнулись бесконечные рЯды труб и печей,
посреди которых от времени до  времени возвышались полуразрушенные кирпичные
дома; на каждом  шагу  встречались  с ним  толпы  оборванных  солдат:  одни,
запачканные сажею, черные,  как  негры, копались в развалинах домов; другие,
опьЯнев от русского вина, кричали охриплым голосом:  "Viva I' Empereur!" („а
здравствует император!  (фр.))  - шумели и  пели песни на разных европейских
Языках.  Ћбломки  столов и  стульев, изорванные  картины,  разбитые зеркала,
фарфор, пустые бутылки, бочки и мертвые лошади  покрывали  мостовую. ‚се это
вместе представлЯло такую отвратительную картину  беспорЯдка  и  разрушениЯ,
что ‡арецкой едва мог удержатьсЯ от восклицаниЯ: "‡лодеи! что  сделали  вы с
несчастной  Њосквою!" Ѓудучи  воспитан, как и  большаЯ  часть  наших молодых
людей, под  присмотром  французского  гувернера, ‡арецкой  не  мог назватьсЯ
набожным; но,  несмотрЯ на это, его русское сердце облилось кровью, когда он
увидел,  что  почти  во  всех церквах  стоЯли  лошади;  что стойла  их  были
сколочены из икон,  обезображенных,  изрубленных и покрытых грЯзью.  Ќо  как
описать его негодование, когда, проезжаЯ мимо одной церкви, он прочел на ней
надпись: "ЉонюшнЯ генерала  ѓильемино". "Ќет,  господа французы! -  вскричал
он, позабыв, что  окружен со всех  сторон неприЯтелем, - это  уже слишком!..
ругатьсЯ над тем, что целый народ считает свЯщенным!..  …сли это, по-вашему,
называетсЯ  отсутствием всех  предрассудков и  просвещением,  так  черт  его
побери  и вместе с вами!" Љогда он стал приближатьсЯ к  середине города, то,
боЯсь   встретить  французского   генерала,   который  мог  бы  ему  сделать
какой-нибудь  затруднительный  вопрос, ‡арецкой всЯкий раз,  когда  сверкали
вдали  шитые мундиры  и показывались толпы  верховых, сворачивал в сторону и
скрывалсЯ  между развалинами.  Ќесколько раз  случалось ему,  длЯ  избежаниЯ
подобной встречи,  въезжать в  какую-нибудь залу или  прЯтатьсЯ за мраморным
камином и  потом снова выбиратьсЯ на улицу сквозь целый рЯд комнат без полов
и потолков, но  сохранивших еще по тестам свою позолоту и живопись. Џереехав
џузу,  ‡арецкой пустилсЯ  рысью  по набережной Њосквы-реки, мимо  уцелевшего
воспитательного  дома, и, миновав благополучно Љремль, заметил, что на самой
средине Љаменного  моста толпилось много народа. Љогда  он  подъехал к  этой
толпе, котораЯ  занимала  всю  ширину  моста,  то  должен  был  за  теснотою
приостановить свою лошадь подле двух гвардейских солдат. Ћни разговаривали о
чем-то с большим жаром.
     - Љак! - вскричал одни из них, - обе молодые девушки?..
     - „а! - отвечал другой, - они обе в моих глазах бросились с моста прЯмо
в реку.
     - Matin! Sont  elles farouches  ces  bourqeoises de Moscou!.. (‚от  так
штука!  Ќу и  дикарки эти  московские  горожанки!  (фр.))  ЃроситьсЯ в  реку
оттого,  что двое  гвардейских солдат предложили им  погулЯть и повеселитьсЯ
вместе  с ними!..  Ќу  вот,  к  чему  служит парижскаЯ  вежливость  с  этими
варварами!
     - Џравда, - сказал первый солдат, - они тащили их насильно.
     - Ќасильно!.. насильно!.. Ќо если эти дуры не знают общежитиЯ!.. —то за
народ  эти  русские!..   Њне   кажетсЯ,  они  еще  глупее  немцев...  Ђ  как
бестолковы!.. ‘  ними  говоришь  чистым французским  Языком -  ни  слова  не
понимают.  Sacristie!  Comine ils sontbetes  ces barbares! (—ерт возьми! Љак
глупы эти варвары! (фр.))
     -  ‡дравствуй,  „юран!  -  сказал  кто-то на французском  Языке  позади
‡арецкого.
     - Ќу  что, доволен ли ты своей лошадью? - продолжал тот же голос, и так
близко,  что ‡арецкой оглЯнулсЯ и увидел подле себЯ  кавалерийского офицера,
который, отступЯ шаг назад, вскричал с удивлением:
     - Ђх, боже мой! Я ошибсЯ, извините!.. Я принЯл вас за моего приЯтелЯ...
но  неужели он  продал  вам свою  лошадь?..  „а! ќто  точно она!.. Џозвольте
спросить, дорого ли вы за нее заплатили?
     - —етыреста франков, - отвечал наудачу ‡арецкой.
     -  ’олько?..  Ћн  заплатил  мне  за  нее  восемьсот,  а продал  вам  за
четыреста!.. ‘транно!.. ‚ы служите с ним в одном полку?
     -  Ќет! - отвечал отрывисто ‡арецкой, стараЯсь продратьсЯ сквозь толпу.
ЏоворачиваЯ во все стороны лошадь, он нечаЯнно распахнул свою шинель.
     - ќто странно! - сказал кавалерист, - вы служите не вместе с „юраном, а
на вас, кажетсЯ, такой же мундир, как и на нем.
     -  Њундиры наших  полков очень сходны... Ќо  извините!.. Њне некогда...
Џосторонитесь, господа!
     - —то  это? -  продолжал  кавалерист, заслонив дорогу ‡арецкому.  - ’ак
точно! Ќа вас его саблЯ!
     - џ купил ее вместе с лошадью.
     -  ќту саблю?.. Џозвольте  взглЯнуть на рукоЯтку... ’ак и  есть, на ней
вырезано имЯ Ђделаиды... странно! Ћн получил ее из рук сестры  моей и продал
вам вместе с своею лошадью...
     - „а, сударь! вместе с лошадью...
     -  €звините!..  Ќо это  так  чудно...  так непонЯтно... џ  знаю  хорошо
„юрана: он не способен к такому низкому поступку.
     - ’о есть Я солгал? - перервал ‡арецкой, стараЯсь казатьсЯ обиженным.
     - „а, сударь! это неправда!
     - Ќеправда! - повторил ‡арецкой ужасным голосом. - Un dementi! a moi...
(“прекать во лжи! менЯ... (фр.))
     - Љак вас зовут, государь мой?
     - Џозвольте мне прежде узнать...
     - ‚аше имЯ, сударь?
     - Ќо растолкуйте мне прежде...
     - ‚аше имЯ и ни слова более!..
     - Љапитан жандармов ђено; а вы, сударь?..
     - Љапитан ђено?..  Ћчень хорошо... џ  знаю, где вы живете... Њы сегоднЯ
же увидимсЯ... да, сударь! сегоднЯ же!.. Un  dementi  а  moi...(“прекать  во
лжи! менЯ... (фр.)) - повторил ‡арецкой, пришпориваЯ свою лошадь.
     - ѓосподин  офицер!.. господин  офицер!.. -  закричали со всех сторон -
’ише!  вы  нас  давите!..  Ђй, ай, ай! Misericorde!..(  Џомилосердствуйте!..
(фр.)) „ержите этого сумасшедшего!..
     Ќо ‡арецкой, не слушаЯ ни воплей, ни проклЯтий, прорвалсЯ, как бешеный,
сквозь  толпу и,  выскакав на  противуположный  берег реки,  пустилсЯ шибкой
рысью вдоль ЏолЯнки.
     ‡арецкой  вздохнул свободно  не  прежде, как  потерЯл  совсем  из  виду
Љаменный  мост.  Ќе  опасаЯсь  уже,  что привЯзчивый  жандармский офицер его
догонит, он успокоилсЯ, поехал шагом, и утешительнаЯ мысль, что, может быть,
он  скоро обнимет ђославлева,  заменила в  душе  его всЯкое другое  чувство.
Џочти все  дома около ‘ерпуховских ворот уцелели от пожара, следовательно он
имел полное право надеЯтьсЯ, что отыщет дом купца ‘еземова. „оехав до  конца
ЏолЯнки, он остановилсЯ. Ќесколько  сот  неприЯтельских солдат прохаживались
по площади. Ћдни  курили трубки, другие продавали  всЯкую  всЯчину.  Џосреди
всех германских наречий раздавались иногда звучные фразы итальЯнского Языка,
перерываемые  беспрестанно восклицаниЯми  и  поговорками, которыми так богат
Язык французских  солдат;  по во всей толпе  ‡арецкой не  заметил  ни одного
обывателЯ.  Ћн объехал  кругом  площадь, заглЯдывал  во все  окна и  наконец
решилсЯ войти  в дом, над дверьми  которого  висела  вывеска с  надписью  на
французском и немецком Языках: золотых дел мастер ”ранц ‡ингер.
     ЏривЯзав  у крыльца свою лошадь, ‡арецкой вошел  в  небольшую  горенку,
обитую  изорванными  обоЯми. Ќесколько  плохих  стульев,  разбитое зеркало и
гравированный портрет  Ќаполеона в  черной рамке составлЯли всю мебель  этой
комнаты. Џозади прилавка  из простого дерева сидела  за работою девочка  лет
двенадцати  в  опрЯтном  ситцевом   платье.  Љогда  она   увидела  вошедшего
‡арецкого, то,  вскочив  проворно со  стула и  сделав  ему  вежливый книксен
(поклон,  сопровождающийсЯ   приседанием   (нем.)),   спросила   на   дурном
французском  Языке: "—то угодно господину офицеру?" Џотом, не дожидаЯсь  его
ответа,  открыла  с  стеклЯнным верхом Ящик,  в  котором лежали  дюжины  три
золотых колец,  несколько печатей, цепочек и два  или три  креста  Џочетного
легиона.
     - ѓде хозЯин? - спросил ‡арецкой.
     - Џапенька? …го нет дома.
     - Ќе знаешь ли, миленькаЯ, где здесь дом купца ‘еземова?
     -  ‘еземова?  Ќе знаю,  господин  офицер; но  если вам  угодно  немного
подождать, папенька скоро придет: он, верно, знает.
     ‡арецкой кивнул  в знак  согласиЯ головою,  а  девочка села  на  стул и
принЯлась снова вЯзать свой белый бумажный колпак с синими полосками.
     Џрошло  с четверть часа. ‡арецкой начинал уже терЯть  терпение; наконец
двери отворились,  и толстый немец, с прищуренными глазами, вошел в комнату.
ЏоклонЯсь  вежливо ‡арецкому, он повторил также на французском Языке  вопрос
своей дочери:
     - —то угодно господину офицеру?
     - Ќе знаете ли, где дом купца ‘еземова?
     -  агов двадцать отсюда, желтый  дом с  зелеными ставнЯми.  ‚ы, верно,
желаете видеть офицера, который у него квартирует?
     - „а. €так, желтый дом с зелеными ставнЯми?..
     - Џозвольте, позвольте!.. ‚ы его там не найдете: он переменил квартиру.
     - Џраво? - сказал ‡арецкой. - ‚се равно, Я его как-нибудь отыщу.
     - Џозвольте!.. он теперь живет у менЯ.
     - ‚ самом деле?.. Ќо, кажетсЯ, его нет дома?..
     - „а,  он вышел; но не угодно ли в его комнату: господин капитан сейчас
будет.
     - Ќет, Я лучше зайду опЯть.
     - „а подождите! он идет за мной.
     - Ќет, Я вспомнил... мне еще нужно... Я хотел... прощайте!..
     - Џостойте, господин офицер!  постойте!  -  вскричал немец, взглЯнув  в
окно, - да вот и он!
     Џрежде  чем ‡арецкой успел образумитьсЯ,  жандармской офицер, с которым
он поссорилсЯ на Љаменном мосту, вошел в комнату.
     - ‚от господин офицер, который отыскивал вашу квартиру, - сказал немец,
обращаЯсь к  своему  постоЯльцу. - Ћн не знал, что  вы переехали жить в  мой
дом.
     ‘частливаЯ мысль, как молниЯ, блеснула в голове ‡арецкого.
     - ѓосподин ђено! - сказал он грозным голосом, - Я обещалсЯ отыскать вас
и,  кажетсЯ,  сдержал мое слово.  Ћбида,  которую вы  мне  сделали,  требует
немедленного удовлетворениЯ: мы должны сейчас стрелЯтьсЯ.
     •озЯин-немец побледнел, начал пЯтитьсЯ назад и исчез за дверьми  другой
комнаты; но дочь  его  осталась на  прежнем  месте  и с детским любопытством
устремила свои простодушные голубые глаза на обоих офицеров.
     - Џрежде чем Я буду отвечать вам, - сказал хладнокровно капитан ђено, -
позвольте узнать, с кем имею честь говорить?
     - Љакое вам до этого дело? ‚ы видите, что Я французский офицер.
     - €звините! Я вижу только, что на вас мундир французского офицера.
     - —то  вы хотите этим  сказать?  - вскричал ‡арецкой, чувствуЯ какое-то
невольное сжимание сердца.
     - Ђ то,  сударь, что Њосква теперь наполнена русскими  шпионами во всех
возможных костюмах.
     - Љак, господин капитан! вы смеете думать?..
     -  „а,  сударь! - продолжал ђено,  -  французской офицер  должен  знать
службу  и  не  станет  вызывать на дуэль капитана жандармов, который  обЯзан
предупреждать все подобные случаи.
     - Ќо, сударь...
     - ”ранцузской офицер не будет  скрывать  своего имени  и давить  народ,
чтоб избежать  затруднительных  вопросов, которые вправе ему  сделать каждый
офицер жандармов.
     - Ќо, сударь...
     -  ”ранцузской офицер  не  отлучитсЯ  никогда  самопроизвольно от своей
команды.  ‚аш полк  стоит  далеко  от Њосквы, следовательно, вы должны иметь
письменное позволение. Ќе угодно ли вам его показать?
     - Ђ если Я его не имею?..
     - ‚ таком случае пожалуйте вашу саблю.
     - Џрекрасно,  сударь!..  ‚ы  обидели менЯ  и употреблЯете  этот  низкой
способ, чтоб отделатьсЯ от поединка. Џозвольте ж  и мне теперь спросить вас:
француз ли вы?
     -  ‚ы  напрасно  расточаете ваше красноречие.  Ѓыть может,  Я несколько
погорЯчилсЯ;  но  извините!..  ‚се  ваши ответы  были  так  странны: лошадь,
которую вы купили за  половину  цены; саблЯ, котораЯ никак не могла быть вам
продана,  и даже это  смущение, которое  Я  замечаю  в  глазах  ваших, - все
заставлЯет  менЯ  пригласить  вас  вместе  со мной к  коменданту.  ’ам  дело
объЯснитсЯ. Њы узнаем, должен ли Я просить у вас извинениЯ или поблагодарить
вас за  то,  что вы доставили  мне случай  доказать, что Я недаром ношу этот
мундир. „а не горЯчитесь: у менЯ в сенЯх жандармы. Џожалуйте вашу саблю!
     -  ’ак возьмите же  ее сами! -  вскричал ‡арецкой,  отступив  два  шага
назад.
     ‚друг двери отворились  и в комнату  вошел  прекрасный  собою мужчина в
кирасирском  мундире,  с  полковничьими  эполетами.  Џри первом  взглЯде  на
‡арецкого он не мог удержатьсЯ от невольного восклицаниЯ.
     - Ђх,  это вы,  граф!.. - вскричал  ‡арецкой,  узнав  тотчас в  офицере
полковника ‘еникура. - Љак  Я  рад, что вас вижу! ‘делайте  милость, уверьте
господина ђено, что Я точно французской капитан „анвиль.
     -  Љапитан  „анвиль!..  -  повторил  полковник,  продолжаЯ  смотреть  с
удивлением на ‡арецкого.
     - Ќеужели, граф, вы менЯ не узнаете?..
     - €звините! Я вас тотчас узнал...
     - € верно, вспомнили, что несколько месЯцев назад Я имел счастие спасти
вас от смерти?
     - Љак! - вскричал жандармской капитан, - неужели в самом деле?..
     - „а, ђено, - перервал полковник, - этот господин говорит  правду; но Я
никак не думал встретить его в Њоскве и, признаюсь, весьма удивлен...
     - ‚ы  еще более  удивитесь, полковник, - подхватил  ‡арецкой, - когда Я
вам  скажу, что не имею на  это никакого  позволениЯ от моего начальства; но
вы, верно,  перестанете удивлЯтьсЯ,  если узнаете причины, побудившие менЯ к
этому поступку.
     -  …два  ли!  -  сказал   полковник,  покачав   головою,  -  это  такаЯ
неосторожность!.. Ќо позвольте узнать, что у вас такое с господином ђено?
     - Џредставьте себе, граф! ѓосподин  ђено обидел менЯ ужасным образом, и
когда Я отыскал его квартиру, застал дома и стал просить удовлетворениЯ...
     - —то это все значит? - вскричал полковник, глЯдЯ с удивлением на обоих
офицеров. - ‚ы в Њоскве... отыскивали жандармского капитана... вызываете его
на дуэль... —ерт возьми, если Я тут что-нибудь понимаю!
     - Џослушайте, граф! - перервал  ђено, - можете ли вы менЯ удостоверить,
что этот господин точно капитан французской службы?
     - „а разве вы не видите? ‚прочем, Я готов  еще  раз повторить, что этот
храбрый и благородный офицер вырвал менЯ из рук неприЯтельских  солдат и что
если  Я могу еще служить  императору  и бить  русских, то,  конечно, за  это
обЯзан единственно ему.
     - Ћ,  в  таком  случае...  ѓосподин  „анвиль! Я признаю себЯ совершенно
виноватым. Ќо эта проклЯтаЯ саблЯ!.. Џризнаюсь, Я и  теперь не постигаю, как
мог „юран решитьсЯ  продать саблю, которую получил  из рук  своей невесты...
‘огласитесь, что  Я  скорей должен был предполагать, что он убит...  что его
лошадь и оружие достались неприЯтелю... что вы... Ќо если граф вас знает, то
конечно...
     - €так, это кончено, - сказал полковник.
     - џ думаю,  господин  „анвиль, вы  теперь  довольны?  „а вам и  некогда
ссоритьсЯ;  советую  по-дружески  сей  же  час  отправитьсЯ  туда, откуда вы
приехали.
     -  €звините,  -  сказал  ђено,  -  Я исполнил долг  честного  человека,
признавшись в моей вине;  теперь позвольте мне выполнить обЯзанность  мою по
службе.  ѓосподин  „анвнль отлучилсЯ без позволениЯ  от  своего полка,  и  Я
должен непременно довести это до сведениЯ начальства.
     - €, полноте,  ђено! - перервал полковник,  -  что рам за радость, если
моего приЯтелЯ накажут  за  этот необдуманный поступок? Љонечно,  - прибавил
он, взглЯнув значительно на  ‡арецкого, - поступок более чем  неосторожный и
даже в  некотором  смысле  непростительный  -  не спорю! но  в котором,  без
всЯкого сомнениЯ,  нет ничего неприличного и  унизительного  длЯ  офицера: в
этом Я уверен.
     -  ’ак,  полковник,  так!..  Ћднако  ж  вы  знаете, что порЯдок  службы
требует...
     - ‡наю, знаю, капитан! но представьте  себе,  что вы  с ним никогда  не
встречались - вот и все! Џойдемте ко мне, „анвиль.
     - Ќу, если, граф, вы непременно этого хотите,  то, конечно, Я должен...
Я не могу отказать вам. “езжайте же скорее отсюда, господин „анвиль; советую
вам  быть  вперед  осторожнее:  император  никогда  не  любил шутить военной
дисциплиною,  а  теперь  сделалсЯ  еще  строже.  ѓоворЯт,  он   беспрестанно
сердитсЯ; эти  проклЯтые  русские  выводЯт его из  терпениЯ.  ‚арвары! и  не
думают о  мире!  Љак будто бы война  должна  продолжатьсЯ  вечно.  Џрощайте,
господа!
     - ќто ваша лошадь? - спросил полковник, когда они вышли на крыльцо.
     - „а, граф.
     -  ЋтвЯжите ее и сделайте мне честь - пройдите со  мною несколько шагов
по улице.
     ‡арецкой,  ведЯ в поводу свою  лошадь, отошел вместе с графом ‘еникуром
шагов  сто от дома золотых,  дел мастера. ЏоглЯдЯ вокруг себЯ и видЯ, что их
никто  не  может подслушать,  полковник  остановилсЯ,  кинул  проницательный
взглЯд  на  ‡арецкого  и  сказал строгим  голосом:  -  ’еперь позвольте  вас
спросить, что значит этот маскарад?
     - џ хотел узнать, жив ли  мой друг, который, будучи отчаЯнно болен,  не
мог выехать из Њосквы в то времЯ, как вы в нее входили.
     - € у вас не было никаких других намерений?
     - Ќикаких, клЯнусь вам честию.
     -  Ћчень  хорошо. ‚ы храбрый  и  благородный  офицер -  Я  верю  вашему
честному слову; по знаете ли, что,  несмотрЯ на это,  вас  должно,  по  всем
военным законам, расстрелЯть как шпиона.
     - ‡наю.
     - € вы решились, чтоб повидатьсЯ с вашим другом...
     - „а, полковник! длЯ этого только Я решилсЯ надеть французской мундир и
приехать в Њоскву.
     - Џризнаюсь, Я до  сих пор думал, что одна  любовь оправдывает подобные
дурачества...  но минуты дороги: малейшаЯ  неосторожность  может стоить  вам
жизни. ‘тупайте скорей вон из Њосквы.
     - џ еще не виделсЯ с моим другом.
     -  Ћтложите  это  свидание  до  лучшего  времени.  Њы  не  вечно  здесь
останемсЯ.
     - Ќадеюсь, граф... но если мой друг жив, то Я могу спасти его.
     - ‘пасти?
     - ’о есть увезти из Њосквы.
     - ’ак поэтому он военный?
     - „а, граф; но, может быть, ваше правительство об этом не знает?
     -  €звините!  џ  знаю  теперь,  что  ваш  друг  офицер,  следовательно,
военнопленный и не может выехать из Њосквы.
     - Љак, граф? вы хотите употребить во зло мою откровенность?
     - „а,  сударь!  џ поступил уже против совести и моих правил, спасаЯ  от
заслуженной казни человека, которого закон осуждает на смерть как шпиона; но
Я обЯзан вам  жизнию,  и хотЯ это не слишком  завидный подарок,  -  прибавил
полковник с грустной улыбкою, - а все Я, не менее того, был вашим должником;
теперь мы поквитались, и Я, конечно,  не допущу вас увезти с собою  пленного
офицера.
     - Ќо знаете ли, полковник, кто этот пленный офицер?
     - Љакое мне до этого дело!
     - ‡наете ли, что вы успели уже отнЯть у него более, чем жизнь?
     - —то вы говорите?
     - „а, граф! ќтот офицер - ђославлев.
     - ђославлев? жених...
     - „а, бывший жених Џолины ‹идиной.
     - ‚озможно  ли? -  вскричал ‘еникур, схватив за  руку ‡арецкого. - Љак?
это тот несчастный?.. Ђх, что вы мне напомнили!.. “жаснаЯ ночь!.. Ќет!..  во
всю  жизнь  мою  не забуду...  без  чувств  - в крови... у  самых  церковных
дверей... сумасшедшаЯ!.. Ѓоже мой, боже  мой!.. -  Џолковник замолчал.  ‹ицо
его было бледно; посиневшие  губы дрожали. - „а! - вскричал он наконец,  - Я
точно отнЯл у него более, чем жизнь, - он любил ее!
     - —то ж  останетсЯ у моего друга, - сказал ‡арецкой, - если вы отнимете
у него последнее утешение: свободу и возможность умереть за отечество?
     -  Ќет,  нет!  Я  не  хочу быть  дважды  его  убийцею; он  должен  быть
свободен!..  Ћ, если б  Я мог хотЯ  этим  вознаградить  его за зло, которое,
клЯнусь богом,  сделал  ему невольно! ‚ы сохранили  жизнь  мою, вы  причиною
несчастиЯ вашего друга, вы должны и спасти его. ‘тупайте к нему; Я готов длЯ
него сделать все... да, все!.. но, бога ради, не говорите ему... послушайте:
он был болен, быть может, он не в силах идти пешком... “ самой заставы будет
вас  дожидатьсЯ  мой человек с лошадью; скажите ему, что вы капитан „анвиль:
он  отдаст  вам  ее...   Џрощайте!  Я  спешу  домой!..  ‘тупайте  к  нему...
ступайте!..
     Џолковник  пустилсЯ почти бегом по площади, а ‡арецкой, поглЯдев вокруг
себЯ и видЯ, что он стоит  в двух шагах от желтого дома с зелеными ставнЯми,
подошел  к запертым воротам и постучалсЯ. —ерез минуту мальчик, в изорванном
сером кафтане, отворил калитку.
     - ќто дом купца ‘еземова? -  спросил  ‡арецкой,  стараЯсь  выговаривать
слова, как иностранец.
     - „а, сударь! „а кого вам надобно? ‡десь стоЯт одни солдаты.
     - Mнe нужно видеть самого хозЯина.
     - •озЯина? - повторил мальчик, взглЯнув с робостию на ‡арецкого.
     - „а у нас, сударь, ничего нет...
     - Ќе бойсЯ, голубчик, Я ничем вас не обижу. Џодержи мою лошадь.
     Њальчик, посматриваЯ недоверчиво на офицера, выполнил его приказание.
     ‡арецкой вошел на двор. Ќебольшие сени разделЯли дом на две половины: в
той, котораЯ была на улицу, раздавались громкие голоса. Ћн растворил дверь и
увидел сидЯщих за столом человек десЯть гвардейских солдат: они обедали.
     - ‡дравствуйте, товарищи! - сказал ‡арецкой.
     ‘олдаты взглЯнули на него, один отвечал отрывистым голосом:
     - Bonjour, monsieur! - но никто и не думал приподнЯтьсЯ с своего места.
     - Људа пройти к хозЯину дома? - спросил ‡арецкой.
     - ‘тупайте прЯмо; он живет там - в  угольной комнате, - отвечал один из
солдат.
     -  Ќе! la vieille!.. (ќй,  старуха!.. (фр.))  - продолжал он,  застучав
кулаком по столу. - Љлеба!
     - —то,  батюшка, изволите? -  сказала старуха лет шестидесЯти, войдЯ  в
комнату.
     -  Arrives, donс, vieille sorciere...  (Џодойди сюда, стараЯ  ведьма...
(фр.)) Љлеба!
     - Ќет, батюшка!..
     -  Ќет,  батушка!..  Allons сейшас!.. Љлеба, - ou sacristi!.. (Ќу же!..
черт возьми!.. (фр.))
     -  Ќе трогайте эту  старуху, друзьЯ мои!  - сказал ‡арецкой. - ‚от  вам
червонец: вы можете на это купить и хлеба и вина.
     -  Merci, mon  officier!  (‘пасибо, мой офицер!  (фр.))  - сказал  один
усатый гренадер. - Џодождите, друзьЯ! џ сбегаю к нашей маркитанше: у ней все
найдешь за деньги.
     ‡арецкой,  сделав  рукою знак  старухе идти  за  ним,  вышел  в  другую
комнату.
     - Џослушай, голубушка, - сказал он вполголоса, - ведь хозЯин этого дома
купец ‘еземов?
     - „а батюшка, Я его сожительница.
     - ’ем лучше. “ вас есть больной?
     - …сть, батюшка; меньшой наш сын.
     - Ќеправда; русской офицер.
     - ‚идит бог, нет!.. - вскричала старуха, побледнев как полотно.
     - ’ише, тише! не кричи. …го зовут ‚ладимиром ‘ергеевичем ђославлевым?
     - Ђх, господи!.. Љто это выболтал?
     - Ќе бойсЯ, Я его приЯтель... и также русской офицер.
     - Љак, сударь?..
     - ’ише, бабушка, тише! Џроведи менЯ к нему.
     - Ћх, батюшка!.. „а правду ли вы изволите говорить?..
     - “видишь сама, как он мне обрадуетсЯ. ‚еди менЯ к нему скорее.
     - Џожалуйте, батюшка!.. ’олько бог вам судьЯ, если вы менЯ, старуху, из
ума выводите.
     ЏройдЯ через две небольшие комнаты, хозЯйка отворила потихоньку дверь в
светлый  и  даже с некоторой роскошью убранный покой.  Ќа высокой кровати  с
ситцевым пологом  сидел,  облокотЯсь одной  рукой на столик,  поставленный у
самого изголовьЯ, бледный и  худой как тень ђославлев. Џодле него  старик, с
седою  бородою, читал с  большим вниманием толстую  книгу в  черном  кожаном
переплете.  ‚  ту  самую  минуту, как  ‡арецкой  показалсЯ  в дверЯх, старик
произнес вполголоса: "†итие преподобного отца нашего..."
     - Ђлександр!.. - вскричал ђославлев.
     -  Ќет,  батюшка!  -  перервал  старик,  -  не  Ђлександра,  а  ЊакариЯ
…гипетского.
     - ’ише, мой друг! - сказал ‡арецкой. - ’ак точно, это Я; но успокойсЯ!
     - ’ы в плену?..
     - Ќет, мой друг!
     - Ќо как же ты попал в Њоскву?.. —то значит этот французской мундир?..
     - џ  расскажу  тебе все, но времЯ дорого. Ћтвечай скорее: можешь  ли ты
пройти хотЯ до заставы пешком?
     - Њогу.
     - ‘лава богу! ты спасен.
     - Љак, сударь!  - сказал старик, который в продолжение  этого разговора
смотрел с  удивлением на  ‡арецкого.  - ‚ы русской  офицер?..  ‚ы  надеетесь
вывести ‚ладимира ‘ергеевича из Њосквы?
     -   „а,  любезный,   надеюсь.  Ќо  одевайсЯ   проворней,  ђославлев,  в
какой-нибудь сюртук или шинель. —ем простее, тем лучше.
     - ‡а этим дело не станет, батюшка, -  сказала старуха. - Џлатье найдем.
„а изволите видеть, как он слаб! ‘ердечный! где ему и до заставы дотащитьсЯ!
     - Ќе бойтесь, - сказал ђославлев, вставаЯ, - Я почти совсем здоров.
     - Њавра Ђндреевна! - перервал  старик,  - вынь-ка  из  сундука ‚аничкин
сюртук: он будет впору его милости. „а где Ђндрюшина калмыцкаЯ сибирка?
     - ‚ подвале, €ван Ђрхипович! џ засунула ее между старых бочек.
     - Џринеси же ее скорее. Ќу что ж, Њавра Ђндреевна, стоишь? ‘тупай!
     - „а как же это, батюшка, €ван Ђрхипович! - отвечала старуха, перебираЯ
одной рукой концы своей шубейки, - в чем же Ђндрюша-то сам выйдет на улицу?
     - Џолно, матушка! не замерзнет и в кафтане.
     - ‘коро будут заморозы; да и теперь уж по вечерам-то холодновато.
     - џ  и  сам не  соглашусь, - перервал ђославлев,  - чтобы  вы длЯ  менЯ
раздевали ваших детей.
     - €, ‚ладимир  ‘ергеич! что  вы слушаете моей старухи; дело  ее  бабье:
сама не знает, что говорит.
     - џ вам заплачу за все чистыми деньгами, - сказал ‡арецкой.
     - ‘лышишь,  Њавра Ђндреевна? ќх, матушка!.. ‚от до  чего ты довела менЯ
на старости!.. Џошла, сударынЯ, пошла!
     ‘таруха вышла.
     -  Ќет, господа!  -  продолжал  €ван Ђрхипович,  - Я  благодарЯ  бога в
деньгах  не  нуждаюсь; а если бы и это было, так  скорей сам в одной рубашке
останусь,  чем возьму  хоть денежку с  моего благодетелЯ. „а и она не знает,
что мелет: у Ђндрюши  есть полушубок; да он же теперь, слава богу, здоров; а
вы, батюшка, только  что оправлЯтьсЯ, стали. €звольте-ка одеватьсЯ. ‚от  ваш
кошелек и бумажник, - продолжал старик, вынимаЯ их из сундука. - ‚ бумажнике
пЯтьсот ассигнациЯми, а в кошельке - не помню пЯтьдесЯт, не помню шестьдесЯт
рублей серебром и золотом. Џотрудитесь перечесть.
     - Љак вам не стыдно, €ван Ђрхипович?
     - „еньги счет любЯт, батюшка.
     -  Њы   перечтем  их  после,  -  сказал  ‡арецкой,  пособлЯЯ  одеватьсЯ
ђославлеву. -  Ќа вот твою  казну... Ќу что ж? Џоложи  ее в боковой карман -
вот так!.. Ќу, ‚ладимир, как ты исхудал, беднЯжка!
     -  €звольте,  батюшка!  -  сказала  старуха,  входЯ  в  комнату, -  вот
Ђндрюшина сибирка. ‚иновата, €ван Ђрхипович! ‚едь Я совсем забыла: у нас еще
запрЯтаны на чердаке два тулупа да лисьЯ шуба.
     - ’еперь,  - перервал  ‡арецкой, -  надень круглую  шлЯпу или вот  этот
картуз - если позволите, €ван Ђрхипович?
     - ‘делайте милость, извольте брать все, что вам угодно.
     - Ќу, ‚ладимир, прощайсЯ - да в поход!
     - Ђ где же мой …гор? - спросил ђославлев.
     - ‘ошел со двора, батюшка! - отвечала старуха.
     - ‘кажите ему,  чтоб  он  пробиралсЯ  как-нибудь  до  нашей армии.  Ќу,
прощайте, мои добрые хозЯева!
     - Џозвольте, батюшка! - сказал старик. - ‚се надо начинать со крестом и
молитвою, а кольми  паче когда дело идет о  животе и смерти.  Њилости  прошу
присесть. ‘адись, Њавра Ђндреевна.
     - €звините! - сказал ‡арецкой, - нам должно торопитьсЯ!..
     -  ‘адись, Ђлександр!  -  перервал вполголоса ђославлев,  - не  огорчай
моего доброго хозЯина.
     - џ очень уважаю все наши старинные обычаи, - сказал ‡арецкой, садЯсь с
приметным  неудовольствием  на стул,  - но сделайте  милость, чтоб  это было
покороче.
     ‘тар