ые, затем  -  старосты
концов и всевозможные "лучшие люди", и, наконец, где стоЯл кнЯзь, - помост
этот в необозримом  море  толпы  казалсЯ  словно  льдина,  носимаЯ  морем.
‚от-вот, казалось, хрупнет и рассыплетсЯ на мелкие иверни  эта  льдина.  €
уже то там, то сЯм зловеще потрескивала она под все нарастающим напором.
   - ѓоспода новгородцы! - заключал свое слово кнЯзь. - Џослы татарские  -
здесь, на џрославлем дворе. Џослы ждут... ѓраждане новгородские,  придетсЯ
ЯтисЯ по дань. Џозора в том нет! Ќе одним нам! ‚сЯ ђусскаЯ  ‡емлЯ  понесла
сие бремЯ... ѓневом господним, распрею нашею!..  ’ому  станем  радоватьсЯ:
Ќовгород и тут возвеличен:  по  всей  ђусской  ‡емле  татарские  волостели
наставлены, баскаки, - своею рукою во всЯкое дело влезают, своею  рукою  и
дани - выходы - емлют, а к нам в Ќовгород царь Ѓерке и великий царь Љублай
-  они  оба  согласны  баскаков  вовсе  не  слать...  ‘ами  новгородцы,  с
посадником, с  тысЯцким,  с  кончанскими  старостами  своими...  с  послом
царевым дома свои перепишете!..
   ѓрозный  ропот,  глухие,  невнЯтные  выкрики,  словно  бы  только   что
очнувшегосЯ исполина, послышались из недр неисчислимого  толпища.  ‘ильнее
затрещали столбы и козла помоста.
   - —его, чего он молвит?!  -  послышались  гневно-недоуменные  возгласы,
обращаемые друг к другу. - Љто это станет нас на мелок брать?!
   - €шь ты! ЏоганаЯ татарскаЯ лапа станет нам ворота чертить!..
   - Ќу кнЯзь, ну кнЯзь, - довел до ручки, скоро на паперти  стоЯть  будет
господин ‚еликий Ќовгород!.. ‘коро мешок на загорбок,  да  и  разбредемсЯ,
господа  новгородцы,  по  всем  городам  -  корочки  собирать!..  ќ-эх!  -
взвизгнул ктото и ударил шапкой о землю.
   Ћчи  Ќевского  зорко  выхватывали  из  гущи   народа   малейший   порыв
недовольства. Ќо не только глаза, а и сердце кнЯзЯ видело сейчас и слышало
всЯкое движенье, всЯкий возглас последнего, захудалого смерда среди  этого
готового взбушевать скопища.
   - ѓраждане новгородские! - голосом,  словно  вечевой  колокол,  воззвал
Ђлександр.
   € снова все стихло.
   - „рузьЯ мои! - продолжал он скорбно и задушевно. - „а разве мне с вами
не больно?! €ли Я - не новгородец?..
   € видит Ђлександр, что коснулсЯ  он  самых  задушевных  струн  людского
сердца, когда сказал, что и он - тоже новгородец, и вот  уж,  кажетсЯ,  не
надо больше убеждений и речей, остаетсЯ только закрепить достигнутое.
   - ѓоспода новгородцы! - говорит он. - џ ‘вЯтой  ‘офией  и  гробом  отца
моего клЯнусь, что ни в Ќовгороде, ни в областЯх новгородских баскаков  не
будет, ни иных татарских боЯр!
   - ’ы сам - баскак великий ‚ладимирский!..  Ѓаскачество  держишь,  а  не
кнЯженье!.. - раздаетсЯ вдруг звонкий, дышащий непримиримой враждой голос.
   - “лусник!.. - немедленно подхватывает другой.
   Ѓудто исполинской кувалдой грЯнул  кто-то  в  голову  всего  веча.  Ћно
застыло - ошеломленное.
   € на мгновенье Ђлександр растерЯлсЯ. ‘лучалось - разное выметывало  ему
из бушующих своих  пучин  тысЯчеголовое  вече:  грозили  смертью,  кричали
"‚он!",  попрекали  насильничеством  и  своекорыстием,  кидались  тут   же
избивать, да и убивали его сторонников, но столь непереносимое оскорбленье
- "баскак ‚ладимирский!" - оскорбленье,  нацеленное  без  промаха,  -  оно
оледенило душу Ђлександра. ’ысЯчи слов рвались с его мужественных уст,  но
все они умирали беззвучно в его душе, ибо он сам чувствовал немощность  их
против нанесенного ему оскорбленьЯ. ‹учше было молчать...
   …ще немного, и все бы погибло. “ж там и сЯм раздались громкие крики:
   - Ђ что в самом деле?! ќка ведь подумаешь: послы царевы! „а  пускай  он
тебе царь будет да владимирским твоим, а нам, новгородцам, он  пес,  а  не
царь, татарин поганой! Ђ  коли  завтра  нам  косички  татарские  заплетут,
по-ихнему, да в свое войско погонЯт, - тоже соглашатьсЯ велишь?!
   - ѓраждане! - послышалсЯ чей-то голос. - „а что там смотреть на них, на
татар?! ‘хватим их за ногу поганую, да и об камень башкой!..
   - €шь защитник татарский! - кричали из толпы Ђлександру. - ‡наем,  чего
ты хочешь: суздальским твоим платить стало тЯжко, раскладку хочешь сделать
на всех!..
   - „ержавец!
   - ‘амовластец!
   - Њы тебе не лапотники!..
   - € нам шею под татарина ломишь?!
   …сли бы еще немного промолчал  кнЯзь,  тогда  бы  все  вече  неудержимо
выплеснулось вон из кремлЯ и хлынуло бы обоими мостами, и  на  плотах,  на
лодках, на ‡аречную сторону, на џрославль  двор,  к  дворцу  Ђлександра  -
убивать ордынских послов...
   € в этот миг вдруг Явственно представилось Ђлександру другое  такое  же
вече, здесь же колыхавшеесЯ и ревевшее, много  лет  тому  назад,  в  самый
разгар батыевщины, в сорок первом году. Ќемцы тогда взЯли Џсков, и ’есово,
и ‹угу, и ‘аблю. € господам новгородцам подперло к самому горлу! € подобно
тому, как боЯрин ’вердило отдал Џсков немцам, а сам стал  бургомистром,  -
так и  среди  новгородцев  пузатые  переветники,  ради  торговли  своей  с
немцами, мутили и застращивали народ и склонЯли отпереть ворота  магистру.
Ђлександра не было на  тот  час  в  Ќовгороде:  его  незадолго  перед  тем
новгородцы изгнали, показали ему путь от себЯ,  чуть  не  на  другой  день
после Ќевской победы, заспорив с кнЯзем из-за сенокосов - вечный и по  сие
времЯ спор; худо с сеном у Ќовгорода:  болота,  кочкарник,  сенокосов  нет
добрых, а того понЯть не в силах, что не на чем кнЯзю и  конницы  держать,
коли так!..
   € вот, когда уже весь народ новгородский взвыл, и закричал  Ђлександра,
и стал грозить владыке, боЯрам, - тогда вымолили  послы  новгородские,  во
главе с владыкою ‘пиридоном, сызнова Ђлександра к себе на кнЯженье.
   € тогда тоже, перед походом  на  немцев,  зазвенел  вечевой  колокол  -
колыхалось и ревело тысЯчеголовое Ќовгородское вече... Ќо разве  так,  как
сейчас?
   Ќа радостЯх первой встречи новгородцы тогда, словно  дети,  выкрикивали
своему кнЯзю все свои жалобы, обиды, поношениЯ и ущербы,  претерпенные  за
это времЯ от немцев.
   - Џодперли - конЯ выгнать негде! - кричали ему.
   - ‚ тридцати верстах купцов разбивают!..
   - Ѓургомистров наставили!..
   - †енок позорЯт!
   - –еркви облупили!
   - ѓайтан с шеи рвут!
   - ‘о крестом вместе!
   - Ђ и с головой!..
   €, наконец, как бы в  завершенье  всех  этих  жалоб,  послышалсЯ  тогда
укоризненно-ласковый, словно бы ото всего веча раздавшийсЯ голос:
   - —то долго не шел?!
   - „а ведь, господа новгородцы... сами ж вы менЯ...  -  начал  было  он,
смущаЯсь.
   Ќо и договорить тогда не дали: бурей негодующих и пристыженных  голосов
крикнули в ответ:
   - ’ого не вспоминай, џрославич!..
   - ‡абудь!.. ’ому всему - погреб!
   ...’ак было в то вече, здесь же, у этих же исполинских  белых  полотнищ
храма ‘офии! ’ак было, когда он был нужен им до зарезу, ибо  бронированное
рыло немецкой свиньи за малым не соткнулось со злою мордой татарского конЯ
вот здесь, на берегах ‚олхова!.. “ж хрипел белым горлом  господин  ‚еликий
Ќовгород, ибо шведский герцог с финского берега, а рыцари Њарии,  упершись
стопой в ћрьев, круто затЯгивали на этом горле петлю, да  и  затЯнули  бы,
когда бы он, Ђлександр, не обрубил - и вместе с лапой, с  когтЯми!..  €ное
неслось тогда к нему с этой  площади,  когда  стало  ведомо,  что  магистр
рижский уж и фохта Ќовгороду подыскал из ратманов здешних, и что  вечу  не
быть, и что колокол вечевой будет звенеть на кирке  немецкой,  что  ‘вЯтую
‘офию либо развалЯт на кирпичи, либо снимут верхи и переделают в ратушу!..
   ЏомнЯт ли они, как, отталкиваЯ друг друга, иные из этих  же  вот  самых
новгородцев тЯнулись тогда к нему, чтобы хоть только до  плаща  кнЯжеского
коснутьсЯ?! Ќет! Ќе помнЯт ничего! ‚се забыто.
   Ђлександр гордо поднЯл голову.  €  сам  собою  пришел  столь  долго  не
находимый ответ.
   - „а-а... немало и Я утер поту  за  ‚еликий  Ќовгород!  Ќемало  ратного
труда положил за вас, за детей ваших!.. „олжны сами  помнить!..  €  вот  -
выслужил!.. ‚едь экое слово изрыгнул на менЯ некто  от  вас...  стыжусЯ  и
повторить! —то ж, стало  быть,  заслужил!..  ‘  тем  и  прощайте,  господа
новгородцы!.. ‘покоен вас оставлЯю: ни от севера на вас, ни от  запада  не
дует!.. Ќе поминайте лихом!..
   €, произнесши  эти  слова,  Ќевский  твердо  пошел  к  боковому  спуску
вечевого помоста.
   ‚се вече, словно ударом бури, накачнулось к помосту. Ђ те,  что  стоЯли
поближе, ринулись преградить ему путь.
   ‘ вечевых скамей поднЯлись в тревоге и степенный посадник, и старые все
посадники, и тысЯцкий.
   Џосадник Њихаил ‘тепанович, поворотЯсь к народу, как бы  в  беспомощном
призыве простер обе руки свои. ‡атем он повел  ими  в  сторону  уходившего
кнЯзЯ: дескать, граждане новгородские, да что ж это  такое,  да  помогайте
же!.. ‘едаЯ борода его  трЯслась;  казалось,  он  не  в  силах  был  слова
произнести.
   €з толпы, подступившей к боковому крылечку, послышались крики:
   - ЉнЯже! ѓосподь с тобою! —то удумал?..
   - Ќе пустим, кнЯзь!
   - Ќет на то нашей воли!..
   - Љто кнЯзЯ обидел?! Љамень тому мерзавцу на шею, да и в ‚олхов.
   - ‚ернись, Ћлександра џрославич!.. Ќет тебе ворогов!..
   Ђлександр, нагнув голову, не слушаЯ  ничего,  приближалсЯ  к  ступенЯм,
чтобы сойти на землю. ‚от он поставил ногу на первую ступень, на вторую...
еще немного, и ступит на землю...
   - ђебЯта! - вдруг выкрикнул отчаЯнно мужик в белой свитке, без шапки. -
Џускай по головам нашим ступает, коли так!..
   €, вскричав это, он кинулсЯ под нижнюю ступеньку и  лег,  лицом  вверх,
раскинув руки.
   Ђлександр остановилсЯ: ему надо было или наступить на  лицо,  на  грудь
этого человека, или перешагнуть через него.
   ЏрЯмо перед собой он видел Яростно молЯщие лица других - таких же,  как
тот, что кинулсЯ ему под ноги.
   € он услыхал за собою голос посадника:
   - ЉнЯзь, Ћлександр џрославич!.. „а ведь то какой-то безумец вскричал...
безумному прости!..
   ЋбойдЯ Ђлександра и спустись на нижний приступок, посадник оборотилсЯ к
Ќевскому, снЯл шапку и, низко поклонЯсь, громко и торжественно произнес:
   - Ћто всего господина ‚еликого Ќовгорода: кнЯзь, отдай нам гнев свой!..


   ‘перва, по  возвращении  кнЯзЯ  на  вечевой  помост,  его  слушали,  не
перебиваЯ. € с неотвратимой Явственностью Ђлександр  представил  затихшему
вечу всю неизбежность и ордынской переписи в Ќовгороде, и ордынской  дани.
‡акончил он так:
   - ѓоспода новгородцы, дань в Ћрду - неминучаЯ!.. ‡ачем кичитьсЯ  станем
своею силой  чрезмерно?  ‚спомните,  какие  царства  ложились  под  стопою
завоевателей! ‚ пЯть дней ‚ладимир взЯли. „а и ‘уздаль -  в  те  же  самые
дни. ‡а один февраль месЯц - помните? - одних городов только  четырнадцать
захлестнули!.. ‘квозь Џольшу проломились. ‚  немецкую  державу  вторглись,
рыцарей поразили. Ђ в ЊадьЯрии?! € войско, и ополченье,  чуть  не  во  сто
тысЯчей, истребили все, до единого.  ЉоролЯ  Ѓэлу  хорваты  укрыли.  Џосле
побоища под ‹игницей - ведь слыхали, - где ѓенрих пал...  Ќе  худые  воины
были. € кованой рати, конницы панцирной было там не тысЯча и не  две!..  Ђ
что же? - после побоища того Ѓатыю девЯть мешков рыцарских ушей  привезено
было!.. € не оба уха у мертвецов отрезали,  но  только  правое  одно:  длЯ
счету!..
   Ђлександр остановил речь. Џадали редкие  влажные  хлопьЯ  снега.  Ќарод
молчал... € вот опЯть тот же звонкий и дерзкий голос выкрикнул:
   - Ќичего!..  Џускай!..  “  нас  в  Ќовгороде  лишних  ушей  довольно  -
клевретов твоих!..
   Ђлександр кинул оком в толпу. ’еперь он рассмотрел крикуна: хрупкий, но
подсадистого сложеньЯ, желтоволосый и кудреватый добрый молодец, в валЯной
шлЯпе пирожком, стоЯл  в  толпе,  откинув  голову,  и,  прищурЯсь,  дерзко
смотрел на кнЯзЯ,  окруженный  своими  сторонниками,  которые,  как  сразу
определил кнЯзь, даже и подступитьсЯ не дали бы  никому  чужому  к  своему
вожаку.
   ЉнЯзь вспомнил,  кто  это  был:  это  был  Ђлександр-Њилонег,  из  роду
ђоговичей, староста гончаров и ваЯтелей, работавших на владычном дворе и в
прочих церквах.
   “ владыки „алмата он его и застал однажды, когда художник,  почтительно
склонив  голову,  принимал  указаньЯ  архиепископа   касательно   выкладки
мозаикой новой иконы...
   Ђлександр џрославич простер руку в сторону старосты гончаров  и,  глЯдЯ
на него, сурово ответил:
   - Ќет, ђогович, ты ошибаешьсЯ!  ‡ачем  мне,  новгородцу,  клевретами  в
своем городе обставлЯтьсЯ? Ђ вот ты зачем - новгородец же!  -  подголосков
своих этакое количество с собою приволок на вече?
   € едва произнес  он  эти  слова,  как  сразу  они  отдались  довольным,
радостным гулом среди сторонников кнЯзЯ. Ћсобенно радели, на этот  раз  за
кнЯзЯ, Ќеревский конец, где больше -  купцы,  а  также  ’орговаЯ  сторона,
заречники. Љупцы - особенно те, что с ‚остоком торговали, - еще при  дедах
и прадедах џрославича  постигли  на  своем  горьком  опыте,  сколь  опасно
дразнить  и  гневать  суздальского  великого  кнЯзЯ:  чуть  что  -  сейчас
перехватит ‚олгу, ’верцу, закроет доступ и низовскому,  и  булгарскому,  и
сибирскому,  и  китайскому,  и  кабульскому  гостю;  да  и  купцов   самих
новгородских переловит - и по ‘уздальщине, и по волокам, и в ’оржке, да  и
в темницу помечет с  землЯным  засыпом.  Ќет,  уж  лучше  ладить  с  ними,
самовластцами суздальскими!.. € ныне ведь чего этот хочет џрославич? -  да
только, чтобы от разореньЯ татарского малой данью город спасти!.. ’ак чего
ж тут супорствовать, чего ж тут против кнЯзЯ кричать купцу  или  боЯрину?!
„ругое дело те  вон:  голота,  босота,  да  худые  мужики  -  вечники,  да
ремесленники, да пригородный смерд - огородник, да неприкаЯнные ушкуйники!
€м что терЯть!.. Џожитков немного!.. Ђ головы им не жалко. ќти и на  татар
подымутсЯ! Ђ ведь слыхать, что верхних людей - купцов,  боЯр  -  татары  в
живых не оставлЯют, а ремесленнику - ему и  в  Ћрде  хорошо...  как  попу:
убивать их не велено...
   € ’орговаЯ сторона, Ќеревский конец весь - они шибко кричать  стали  за
кнЯзЯ.
   Ћднако и простой люд сильно подвигнулсЯ за џрославича после того, когда
не раз и не два он зычным голосом возвестил:
   - „рузьЯ новгородцы!.. „а  ведь  то  возьмем  во  вниманье:  сие  -  не
порабощенье нам, но только - откуп!.. Ќе порабощенье, а откуп!
   ‚ толпище доброжелательно загудели. Ћднако выкрикивали и другое.
   - € без того налога тЯжкаЯ на товары! - крикнул опытный  горлан-вечник,
со спиною как деревЯннаЯ лопата, нескладный мужик, именем - ЂфонЯ ‡аграба.
- Љаждый, кому не лень, берет с товаров!.. € владыке -  от  торгу  десЯтаЯ
долЯ, и от всЯкого суда - десЯтую векшу, Я на кнЯзЯ! ‚сем надо, всем надо:
кому что требит, тот то и теребит с работного человека, с ремесленника,  -
горестно к насмешливо воскликнул он. - Ђ  тут  еще  татары  станут  каждый
товар тамжити!..
   ’олпа зашумела.
   Ђлександр џрославич понЯл,  что  надо  вмешатьсЯ,  и  нашелсЯ  ответить
шуткою, до которой столь охоч был новгородский вечник.
   - —то говорить! - сказал кнЯзь. - „обро там жити, где некому тамжйти!..
   ЏослышалсЯ одобрительный смех.
   - ‚ерно! ‚ерно!.. - раздались голоса.
   Ђлександр добавил:
   - ‡наю: тЯжко. Ќалоги, дани, поборы - лучше бы без того. Ђ  только  где
ж, какаЯ держава стоит без того? Ќе слыхивал!..
   € кнЯжое слово опЯть взЯло верх.
   Ќо и  противники  его  не  унимались.  ЋпЯть  все  чаще  и  чаще  стали
раздаватьсЯ из толпы выкрики и жалобы:
   - Џошто хлеба не даешь новгородцам с ЌизовьЯ? ‘лыхать,  в  ’атары  весь
хлеб гонишь!..
   - ѓолодуем, кнЯже! Ћбезножели, оцинжели!.. ђебЯтишки в брюхо растут!..
   - Љ соли подступу нет - за две головажни куну отдай! Људа это годитсЯ?
   - Ђ хлеб? Ћсьминка ржи до гривны скоро дойдет!
   - Ѓогатинам пузатым - им что? Ќе чутко!.. Љупцы да боЯре - большие люди
- оборони господь!
   - ’ы бы так сделал, как  при  Њихаиле-кнЯзе,  при  посаднике  ‚одовике:
тогда селЯнину добро было. Ќа пЯть лет льгота была смердам не платить!..
   Ќевский нахмурилсЯ: этот выкрик о сопернике его отца, о  кнЯзе  Њихаиле
—ерниговском, и о  посаднике  ‚одовике  мало  того,  что  был  ему  крайне
неприЯтен, - он показывал, что враждебные ему  силы  -  сторонники  кнЯзей
‘моленских, —ерниговских, а и купцы западной торговли - опЯть осмелели.
   Ќасторожились  и  посадник   и   тысЯцкий.   ђасторопнее   задвигались,
беспокойно засмотрели и вечевые служители - биричи, и  управлЯвшие  ими  -
подвойские.
   ‚ечевой  дьЯк  со  своими   двумЯ   помощниками,   вечевыми   писарЯми,
устроившимисЯ на ременчатых складных стульЯх под рукой посадника  Њихаилы,
тоже принЯл какие-то свои чрезвычайные меры, дабы встретить  надвигающуюсЯ
бурю во всеоружии. Ћн что-то шепчет на ухо и тому и другому из писарей.
   Ќа коленЯх как того, так и другого писарЯ поставлен прикрывающий колени
невысокий,  из  некрашеного  дерева,  крытый  Ящик,  с   покатой   кпереди
столешницей. ‚ этой столешнице, на верхней кромке, врезана  чернильница  -
глинЯный поливной кувшинчик. ‚ правом углу, на той же кромке, из  круглого
отверстиЯ белеетсЯ усатый пух гусиных перьев, очиненных длЯ писаниЯ. Џеред
лицом каждого из писарей, упираЯсь нижним обрезом  в  кромочку  на  доске,
лежит по тетради из выбеленной, как бумага, телЯчьей  кожи,  -  пергамент,
телЯтинка.
   Ќи тот, ни другой писец не смеют занести что-либо  в  тетрадку,  покуда
вечевой дьЯк не скажет, что именно. ’елЯтинка до того дорога, что сплошь и
рЯдом предпочитают соскоблить старую запись, чтобы нанести новую. Ђ  потом
и эту соскоблЯт, когда придет час еще что-нибудь записать...
   Ћднако тот, что сидит поближе к посаднику, - писарь, в синей  скуфейке,
сильно выцветшей, в  стеганом,  ватном  подрЯснике,  длинноволосый,  -  не
дожидаЯсь дьЯка, заносит в свою тетрадку какие-то записи.
   …го все знают в Ќовгороде: это пономарь церкви ‘вЯтого €акова,  ’имофей
‹окоток, уж более десЯти лет - самочинный, без благословеньЯ владыки,  как
бы непризнанный летописец великого города. …му  и  пергамента  не  дают  -
покупает за свой счет, принимаЯ иной раз за это жестокую трепку  от  своей
пономарихи.  —тобы  подработать  на  телЯтинку,  он  взЯлсЯ  быть  вечевым
писарем.
   ЏридЯ домой, он впишет  в  свою  большую,  в  досках,  покрытых  кожей,
пергаментную летопись и сегоднЯшнюю затаенную запись:
   "Ѓезвестные проходимцы смущают народ. Ќарод мЯтетсЯ, что рыба в  мотне.
Ћх, ох, Ђлександр наш џрославич, бедной... не покинул бы он нас! —то тогда
станем делать?! ‘ыроЯдцы, детогубцы, татары проклЯтые дани требуют.  Ќарод
вопит на кнЯзЯ великого, на Ђлександра.  Ђлександр  ђогович,  а  мирски  -
Њилонег, который горнчар, иконник у владыки, а и на потребу людскую горшки
делает, кувшины, сильную злобу в людЯх подымает на  кнЯзЯ  на  Ђлександра.
Ћх, да и увы нам, грешным! Ђ видно, опЯть  быть  крови  пролитию:  вчерась
плакала богородица в ‹юдине конце!..".


   ...‚ече  клубилось!..  €   самые   крики,   казалось,   тоже   как   бы
схлестывались, переплетались, дрались и рушились книзу в сизом  ноЯбрьском
воздухе - и сызнова подымались. “ж  трудно  было  понЯть  стороннему,  что
здесь происходит и кто чего добиваетсЯ. Ћднако сами хозЯева - те прекрасно
разбирались, кто чего хочет и кто за кого тЯнет.
   - ѓоспода новгородцы, тише! •очу речь к вам держать!  -  восклицает  во
весь голос посадник Њихаила ‘тепанович и слегка поднимает посадничий  жезл
свой, с короткой, слегка  изогнутой  рукоЯтью.  ‘едаЯ  борода  глушит  его
голос. - ѓоспода новгородцы, вы все хорошо знаете, кто Я и какого  коренЯ!
Љто еще в Ќовгороде за меньших, за весь господин ‚еликий Ќовгород, столько
пострадал, как покойный родитель мой?! Ђ и  менЯ  помнЯт  не  последним  в
битвах те, кто пути военные деЯл с кнЯзем!..
   ‘лева от помоста, где сбилсЯ люд  во  главе  с  Ђлександром  ђоговичем,
раздаетсЯ один крик, потом другой, третий:
   - ’ы нечестно посадництво принЯл!
   - Ќашего выбора на тебе нет! ЉнЯзь Ћлександр тебЯ ставил!..
   - ’ы пошто под Ђнаньей копал?
   - Њы мертвую грамоту на тебЯ положим!..
   ‘тарик пытаетсЯ отойти шуткою:
   - „а уж знаю, господа новгородцы! - говорит он.  -  €  сам  ведь  бывал
молод - шумливал на вече: известно, посадник - всему миру досадник!..
   Ќо его уже не слушают. Љрики ѓончарского конца  (а  он  же  -  и  ‹юдин
конец) перекидываютсЯ на Ђлександра.
   - ЉнЯзь! - орут ему. - ’ы пошто посадника Ђнанью лишил?  ’ы  нам  хрест
целовал: без вины мужа не лишать!..
   - •уже его вины нет! - мрачно возражает Ђлександр. - ѓород  русский  от
ђусской ‡емли хотел отколоть! ‘ мейстером рижским пересылатьсЯ  задумал!..
„а Я бы его и казни предал, да только чести вашей уважил  -  что  посадник
новгородский!..
   - ‘амодержец! - несутсЯ в ответ ему,  и  все  из  того  же  краЯ  веча,
неистовые возгласы.
   - ЋбсажалсЯ приЯтельми своими!.. Љого - хлебцем  владимирским,  кого  -
землицей, кого - серебром!..
   - ‚ ответ кто-то  из  неистовых  сторонников  кнЯзЯ  оглашает  студеный
воздух пронзительным вскриком:
   - „а здравствует Ђлександр џрославич!..
   Ќевский улыбнулсЯ.
   - ќкий вопило! - добродушно и слегка насмешливо говорит он.
   € это производит благотворное действие  на  всех,  кто  внизу  вечевого
помоста, - даже и на врагов. € из стана друзей вырываетсЯ  дружное  и  уже
многоголосое:
   - ЃратьЯ, потЯгнем по кнЯзе!..
   - Ђлександр џрославич на худое не поведет!..
   - ‘уздальские - такие же русски, да взЯлисЯ по дань!
   - ‚ерно. ѓоловою повалим за кнЯзЯ, за ‘вЯтую ‘офию!..
   ‚ече начинает перекачиватьсЯ на сторону кнЯзЯ Ђлександра.
   Ћднако не этого алчет Ђлександр ђогович со своими. Ѓыстро подходит он к
самому краю помоста, на котором стоит Ќевский и  сидЯт  на  своих  скамьЯх
старейшины  Ќовгорода.  …го  молодцы  проламываютсЯ  следом   за   ним   и
останавливаютсЯ крыльЯми - справа и слева от главарЯ.
   €, вызывающе поднЯв голову, гончар бросает кнЯзю:
   - ’ы зачем в наши грамоты торговые с  немецкими  городами  вступаешьсЯ?
Џошто ты грамоты наши любецкие, а и рижские подрал? Ќе ошибись,  кнЯзь!  ‘
немецким берегом торговлЯ не при тебе стала - не тебе ее рушить! ’ы  ћрьев
у немцев хочешь отвоевать, Ќарву, а торговлю нашу в мешок завЯзал! Љто  ты
тут есть? Ќе ты наш кнЯзь, а сын твой!..
   € это упоминанье о шестнадцатилетнем сыне Ђлександра,  о  юном  ‚асилии
Ђлександровиче, словно бы исполинскими кузнечными мехами дунуло  в  костер
вечевой распри. “же третьи сутки грозный отец-государь держал своего  сына
в заточении, в землЯном порубе. ‚асилий изобличен был  в  заговоре  против
отца. ѓордый юноша не хотел и  помыслить  о  том,  чтобы  в  его  кнЯжение
Ќовгород согласилсЯ платить дань татарам. Ќо отец в этом был  непреклонен.
€ ‚асилий замыслил, вместе с другими роптавшими на  Ђлександра  боЯрами  и
горожанами новгородскими,  убить  татарских  послов,  а  кнЯзЯ  Ђлександра
изгнать. Ћднако Ќевский вовремЯ раскрыл заговор сына. €, как  всегда,  был
скор на расправу с изменниками и беспощаден.
   - ѓде наш кнЯзь ‚асилей? Људа  ты  его  дел,  сына  своего?  -  кричали
Ќевскому из толпы.
   - Џоставь его перед нами!..
   - ‚ темнице он у него! - выкрикнул чей-то голос. - ‚ железа забит кнЯзь
наш Ќовгородский!.. ‚от он как с нами!..
   - “дарил еси пЯтою Ќовгород!.. - взревели гневные и грозные голоса.
   - ѓде он? ‚ыведи к нам ‚асильЯ!.. Ћтдай нашего кнЯзЯ! ‘амовластец!..
   Ђлександр џрославич с гневным прищуром глЯнул вниз на требующий  ответа
народ.
   - Ћтцу перед единым богом за сына своего ответ держать  надлежит  -  не
перед кем иным! - отвечает кнЯзь.
   - ’ебе он - сын, а нам - кнЯзь!.. - послышалсЯ возмущенный голос.
   ‘ мгновенье времени Ќевский молчал. ‡атем ответил - и сурово и  громко,
во услышанье всего веча:
   - ‚ашему суду предан будет! ‡ане против Ќовгорода измену  умыслил!..  Ђ
менЯ знаете: от менЯ - пощада плохаЯ: что сын, что брат, а топора от ихней
шеи отводить не стану, коли заслужили!.. ‘коро сами судить  будете  своего
‚асильЯ...
   Џомолчав, добавил - уже другим голосом: величественным и спокойным:
   - ‚еликий кнЯзь ‚ладимирский - за всю ‡емлю ответчик!.. Ђ Ќовгород - не
неметчина, не ‹итва!..
   € эти последние слова кнЯзЯ - о предстоЯщем над ‚асильем суде и о  том,
что кнЯзь великий ‚ладимирский - ответчик за всю ђусскую ‡емлю, словно  бы
тЯжелаЯ плита, легли поверх всего  этого  вздыбившегосЯ  воплЯ,  криков  и
прекословии и как бы сломали хребтовину сопротивленьЯ.
   Ђлександр џрославич с чувством торжества кинул взор на это  необозримое
толпище, чьей границей  были  дальние  стены  кремлЯ:  вече  было  на  его
стороне.
   ‚ечевой  дьЯк  с  выражением  благоговеньЯ  на  лице,  поклонЯсь,   уже
протЯгивал посаднику Њихаиле  заранее  заготовленную  грамоту,  в  которой
"весь господин ‚еликий  Ќовгород  и  младший  брат  его  Џсков"  изъЯвлЯли
согласие обЯзатьсЯ уплатою ежегодной дани ордынскому царю.


   ЉнЯгинЯ ‚асса  вспыхнула  всем  своим  бледным  византийским  ликом  от
внезапного счастьЯ, что в этот поздний час боготворимый ее государь-супруг
пришел к ней, на ее половину терема.  Ћна  порывисто  двигалась  по  своей
опочивальне, берЯсь то за одно, то за другое, не знаЯ, что ей надо  сперва
делать.
   Ќаконец она усадила мужа в его обычное кресло, насовала ему за спину  и
под затылок маленьких расшитых подушек, взЯла своими белыми длинноперстыми
руками его ноги и  уложила  их  на  подножной  скамейке,  поверх  ковровой
подушки:
   - Ќу полно тебе хлопотать  вкруг  менЯ,  посиди  ты  хоть  немножко!  -
улыбаЯсь, проговорил Ђлександр.
   Ћставив мужа, кнЯгинЯ  ‚асса  зажгла  высокий  четырехсвещник  и  вновь
подошла к супругу.
   - Љак Я истосковалась по тебе!.. - сказала она и застыдилась.
   ‡ажженные ею свечи лишь немного прибавили света в ее  спальне,  похожей
скорее на келью игуменьи,  ибо  в  комнате  и  без  того  было  светло  от
множества больших и малых лампадок,  теплившихсЯ  перед  иконами  большого
углового кивота.
   Ѓольшими глазами кнЯгинЯ  украдкой,  словно  девчонка,  взглЯдывала  на
супруга, прижимала обе стиснутые руки к  груди,  слегка  прикусывала  алые
губы и медленно покачивала  головою,  как  бы  бессильно  осуждаЯ  в  себе
греховное чувство неутихающей, страстной любви к мужу.
   Ђлександр отдыхал, вытЯнув ноги  на  скамейку,  откинувшись  в  кресле,
закрыв глаза. Џеред его внутренним  зреньем  все  еще  мреЯли  и  метались
возбужденные лица только что отбушевавшего веча. Џриехав  из  Ќовгорода  к
себе, на ђюриково  ѓородище,  сразу  после  веча,  уже  ночью,  при  свете
факелов, кнЯзь почувствовал себЯ настолько усталым, почти больным, что  не
принЯл вечерних докладчиков,  приказал  не  беспокоить  его  и  прошел  на
половину кнЯгини.
   ‘ейчас это веЯнье монастырской кельи, которое  прежде  раздражало  его,
было ему даже приЯтно.
   Ђлександр знал, что кнЯгинЯ его слывет едва  ли  не  свЯтою  в  народе,
подобно высокородной землЯчке и сроднице своей, …вфросинье Џолоцкой.
   ЉнЯжна  …вфросиньЯ  приходилась  ей  бабкою-теткою  по  отцу.  ‚  семье
хранилсЯ ее молитвенник, и крест, и четки. …ще  живы  были  старцы-монахи,
которые видывали кнЯжну …вфросинью, помнили, как отбывала она из Џолоцка в
€ерусалим, через Љонстантинополь,  где  она  изумлЯла  и  услаждала  своею
беседою патриарха.  …ще  живы  были  в  Џолоцке  воспоминаньЯ  о  глубокой
учености кнЯжны, об ее прениЯх о вере с  латынским  епископом,  коего  она
посрамила в том диспуте; о том, как трудилась …вфросиньЯ над переводами  с
греческого и над списанием свЯтоотческих книг. ‚ Џолоцке в дни  отрочества
‚ассы еще не разрушены были странноприимный дом, убежище  длЯ  калечных  и
больница, созидательницей коих была …вфросиньЯ.
   € девочке больше всего на  свете  хотелось  стать  такой  же  свЯтой  и
милосердной, как тетка. Ћна возмечтала о монастыре. Ќо ее на четырнадцатом
году выдали замуж за Ђлександра, которому  только  что  исполнилось  тогда
девЯтнадцать лет.
   џрослав не скрыл от сына, что город Џолоцк - это щит Ќовгорода и что не
беда, если этот щит держат  руки  ‘моленского  кнЯзЯ,  но  поистине  бедою
обернетсЯ  дело,  если  из  некрепких  этих  рук  город-щит  вырвут   руки
тевтонского магистра  или  же  Њиндовга.  Ќадо  было  подтЯнуть  Џолоцк  к
Ќовгороду.
   € Ђлександр не противилсЯ намереньЯм и уговорам отца. ‘вадьбу сыграли в
’оропце, но трехдневный пир задан был и всему ‚еликому Ќовгороду, а  иначе
новгородцы обиделись бы. "Џервую кашу  в  ’оропце  чинил,  а  другую  -  в
Ќовгороде",  -  заботливо  отметил  в  день   свадьбы   кнЯзЯ   Ђлександра
новгородский летописец...
   Џервые годы, несмотрЯ на то что брак их  был  чисто  династическим,  он
любил свою кнЯгиню. …е  строгаЯ  красота  затмевала  полнокровную  красоту
новгородских боЯрынь.
   ЉнЯгинЯ нарожала ему добрых детей. ‘перва - дочку …вдокию  (теперь  уже
второй год  замужествует  за  Љонстантином  ‘моленским),  потом  -  сынов:
‚асилиЯ, „митриЯ... ‚асса была хозЯйственной и рукодельной; супруга своего
она любила страстно, и если бы господь еще умудрил ее  войти  в  державные
заботы мужа, то его любовь к ней врЯд ли бы иссЯкла. €бо, против обычаЯ  и
нравов других кнЯзей, Ќевский был строг в семейной жизни и глубоко убежден
был, что государь, первее всех своих подданных, должен хранить брак честен
и ложе нескверно.
   Ќо, к несчастью, ‚асса оказалась неспособной разделить бремЯ  державных
трудов своего супруга. Ћна признавала это сама, в простоте душевной  сетуЯ
на невысокий, не воспарЯющий ум свой. Ќовгорода она боЯлась. ‚ дни  усобиц
и побоищ на мосту, в дни грабежей и пожаров она уходила в дальние  комнаты
двухъЯрусного  терема  своего,  хотЯ  от  буйного  города  их  поместье  в
ђюриковом ѓородище отдалено было расстоЯнием в целых две версты.
   Џервые юные годы она, бывало, с плачем начинала просить ‘ашу, чтобы  он
перебралсЯ совсем в  свой  тихий  Џереславль.  Ћсобенно  когда  новгородцы
принимались в очередной раз прогонЯть Ђлександра, показывать ему  путь  от
себЯ.
   - ‚от видишь, вот видишь, ‘аша, - говаривала тогда она  юному  супругу,
пылающему гневом на неблагодарный и строптивый город. - Ђ ты за них  жизнь
кладешь!.. „а брось ты их совсем: ведь во ‚ладимире тебЯ ждут не дождутсЯ,
на руках будут носить...
   - „ура!.. - вырывалось у Ђлександра. Ќо, увидав  ее  слезы,  он  горько
каЯлсЯ в несдержанности своей и принималсЯ утешать  ее  и  оцеловывать  от
слез ее большие черные глаза. - Ќу, полно, полно, не  плачь!..  “спокойсЯ:
ведь знаешь, какой Я!..
   € - в который раз! - Ђлександр принималсЯ растолковывать ей, почему длЯ
великого кнЯзЯ ‚ладимирского никак нельзЯ попуститьсЯ Ќовгорода, что такое
Ќовгород длЯ ђусской ‡емли и как худо будет, если  немцы,  датчаны,  шведы
совсем оттиснут новгородцев от морЯ:
   - Ђ пока Я стою одною пЯтою на ЉлЯзьме, а другою здесь - на ‚олхове,  -
не отсадЯт они менЯ от морЯ! Ќиколи!
   Ќеоднократно в такие минуты кнЯгинЯ ‚асса грустно говаривала мужу:
   - Ќет, ‘аша, разве тебе такаЯ нужна, как Я?.. џ разве помощница тебе!..
’олько деток твоих лелеЯть да помолитьсЯ о тебе!.. „ругому жена  нужна,  а
тебе... царица!
   - Ќу, пошла, пошла!.. - неодобрительно  прерывал  ее  Ђлександр.  -  „а
полно тебе!.. Ђ вот что  замолишьсЯ  ты  да  запостишьсЯ  когда-нибудь  до
смерти, то это вот верно... ЉнЯгинЯ ведь, не монахинЯ!..
   …го тоска по настоЯщей государыне-супруге и Явилась там, в  Џереславле,
быть может, истинной основой вспыхнувшей в его сердце любви к „убравке.
   Џочти с первой же  встречи,  когда  „убравка  покинула  свадебный  пир,
оскорбленнаЯ поЯвленьем —агана, открылась ему в ней  прирожденнаЯ  супруга
властителЯ. "„а! ќто не то что  моЯ  ‚асса!.."  -  думалось  ему,  как  ни
стыдилсЯ он этих мыслей, как ни боролсЯ с ними.


   Ђлександра џрославича и  сейчас  раздражала  ‚асса  тем,  что,  любовно
хлопоча вкруг него, ради того, чтобы отдохнуть ему телесно, она совсем  не
полюбопытствовала, откуда он только что приехал, и совсем не заметила, что
супруг ее ныне приходит к ней победителем - и победителем из такой битвы с
буйным городом, котбраЯ еще врЯд ли когда прежде выпадала на его  долю.  Ђ
он-то шел к ней - и отдохнуть у нее, и рассказать ей, какое страшное  вече
сегоднЯ переборол он!
   € Ђлександру захотелось, в раздражении на ‚ассу,  сказать  ей  что-либо
неприЯтное и осуждающее.
   - ‚от что, кнЯгинЯ, - суровым голосом, которого она  страшилась  больше
всего на свете, молвил он. - „авно собираюсь тебе сказать, да все забываю.
ђаспустила  ты  этих  паломников  своих,  ходебщиков  по  свЯтым   местам,
пилигримов, что дальше некуда! “ тебЯ ведь все - свЯтенькие. „оверчива  ты
очень. € многие из них и не монахи, не попы. € ни в каком …русалиме они  и
в жизнь свою не бывали. Ѓеглые. Ћт оброка скрываютсЯ.  Ћт  боЯрина  своего
бегают. џ вот велю Ђндрей €ванычу как-нибудь всех их  перебрать,  кто  чем
дышит, - эти твои богомольщики, ходебщики - не сидитсЯ им дома!
   ЉнЯгинЯ ‚асса смиренно опустила голову.
   - •орошо, ‘аша, - отвечала она. - ‘кажу Ђрефию-ключнику,  чтобы  строго
проверил всех...
   Ћна придвинула к его креслу маленький  восьмиугольный  столик,  накрыла
его белым как снег полотенцем и поставила взЯтые из погребца  и  длЯ  него
припасенные курицу и кувшин с кахетинским, и его любимую большую чару,  из
которой пил в день свадьбы, уж почти скоро  двадцать  лет  тому  назад,  и
которую она свЯто берегла на эти его приходы.
   - Ђ ты? - спросил он, готовЯсь принЯтьсЯ за еду.
   Ћна покачала головой и смутилась. Ћн понЯл.
   - Ќу понЯтно, - сказал он, улыбаЯсь, -  ведь  пост  сегоднЯ...  Ќу,  не
осуди!
   - „а что ты, ‘аша!.. ѓде ж тебе посты соблюдать!.. ’о - на войне, то  -
в дороге, то - у татар!.. „а с тебЯ и сам бог не спросит!..
   Ђлександр, как бы в сомненье, покачнул головою.
   - Ќу не знаю!.. - сказал он. - •отЯ на днЯх  Љирилл-митрополит  говорил
мне: дорожному, да недужному, да в чуждых странах  обретающемусЯ  пост  не
надлежит!..
   ’ем временем кнЯгинЯ устроилась на подлокотнике его кресла, взЯла блюдо
и принЯлась бережно отделЯть  от  костей  куски  куриного  мЯса  -  белые,
длинные, волокнистые -  и  кормить  ими  Ђлександра  и  времЯ  от  времени
подносить к его устам чашу с вином.
   Ћн снисходительно-ласково потрепал ее белоснежную узкую руку.
   - „а у тебЯ здесь чудесно!.. - сказал он. - Ћднако дайкось Я сам: люблю
с косточки кушать.
   Ћн взЯл из ее рук остатки курицы и, разламываЯ  и  разворачиваЯ  своими
сильными пальцами сочно  похрустывающие  косточки,  принЯлсЯ  есть  с  той
отрадной  длЯ  глаза  мужественной  жадностью,  с   какою   вкушает   свою
заслуженную трапезу пахарь и воин.
   ѓорЯчаЯ слеза капнула на щеку Ђлександра.  ЉнЯгинЯ,  державшаЯ  чашу  с
вином, поспешила поставить ее на место.
   Ђлександр перестал есть, поспешно отер пальцы о полотенце на столике  и
обеспокоенно повернулсЯ к ней:
   - —то с тобой?
   Ћна склонилась молча к его голове и плакала. Љогда же он  стал  отымать
ее лицо от своего плеча, чтобы заглЯнуть  ей  в  глаза,  она  выпрЯмилась,
стрЯхнула слезы, и  у  нее  стоном  горлинки,  терзаемой  Ястребом,  вдруг
вырвалось:
   - ѓосподи!.. Ђ что же ‚асЯ-то наш кушает - там, в темнице  в  твоей,  в
порубе? - € она зарыдала.
   Ќевский вздрогнул от неожиданности. Ћн полагал, что ей, матери,  ничего
еще не известно о заточении сына. Ћн запретил ей что-либо  сказывать.  ‘ам
же он хотел сказать, что ‚асилий отбыл на времЯ во Џсков.
   ‘тужей пахнуло на кнЯгиню от слов, которыми он ответил на  ее  жалобный
возглас:
   -  Ђ  право,  не  знаю,  чем  их  там  кормЯт!  -  сказал  он.   -   Ќе
любопытствовал!.. „а надо полагать, курЯтинкою не балуют, вином не поЯт...
Џриказывал Я, чтоб хлеб-вода дадены были...
   - ѓосподи! - опЯть скорбно воскликнула  кнЯгинЯ,  глЯдЯ  молитвенно  на
иконы. - „а как помыслю, что он, ‚асенька мой, отрок еще, - и в темнице, с
убийцами... и на земле спит, на соломе гнилой, - сердце кровью подплывает!
„а что же это такое? - выкрикнула она и заломила  над  головой  сплетенные
руки и завыла, как воют простые бабы над покойниками.
   Ќевский вскочил на ноги.
   - —его запричитала? - крикнул он. - "‚асенька, ‚асенька"! Ђ  с  кем  же
ему сидеть, как не с убийцами, головниками? Ђ кто он сам-то есть?.. „а  он
сто крат хуже убийцы. ‡наешь  ли  ты,  что  сей  сынок  твой,  отрок  твой
умыслил?..  Ќет?  ’ак  слушай:  ‚асилий  ладил  послов  татарских   убить,
новгородцев напустить на них. ЊенЯ хотел в город не допустить! ‚едомо  ему
было, мерзавцу, что Я без полков здесь,  да  и  что  дружины  при  мне  не
много... •орош отрок!..  Ќа  соломе,  говоришь,  на  земле  сырой  спит?..
Ќичего! ‚ земле ему будет постель постлана... с которой не подымаютсЯ!..
   Џри этих неистовых словах кнЯзЯ слезы кнЯгини словно бы  враз  высохли,
рыданьЯ пресеклись. ’еперь это была царица, но царица-мать!
   - Ѓудет мне плакать! - вскричала гневно она. - “ тебЯ разве сердце?! ’о
жернов! € кто под него попадет, тому  не  быть  живому!..  „а  и  будь  он
проклЯт, этот Ќовгород твой!..
   - ЉнЯгинЯ!
   ‚ дверь постучали. Ђлександр подошел и открыл. ‘квозь распахнутую дверь
к нему  поспешно  подошел  Ђндрей-дворский.  Ћн  был  одет  по-уличному  и
запыхалсЯ. Џриветствовав кнЯзЯ, он проговорил:
   - Ѓеда, Ћлександр џрославич, - опЯть мЯтутсЯ, окаЯнные!
   - ‘юда ступай, Ђндрей €ваныч, - здесь скажешь! - прервал его Ќевский  и
втЯнул за рукав через порог и захлопнул двери.
   Ћн  не  дал  даже  перекреститьсЯ   Ђндрею   €вановичу   на   иконы   и
приветствовать кнЯгиню.
   - Ќу, что там опЯть стрЯслосЯ? - сразу преображаЯсь,  словно  взЯвшийсЯ
за гриву конЯ, готовый вскочить в седло, спросил он.
   - Ћх, кнЯже! - воскликнул  Ђндрей-дворский.  -  ЋпЯть  вече  созвонили,
другое!.. Џовалили все на ’орговую сторону, с факелами,  -  боюсь,  сожгут
город!.. € все - при оружии, а кто - с  дрекольем.  Љрови  не  миновать!..
‘тражников Я укрепил, добавил, сколько  мог...  а  не  знаю,  удержат  ли!
Љричат: "‚асильЯ-кнЯзЯ отдайте нам!" Ќа посадника, на  Њихаилу,  самосудом
грозЯтсЯ: вышел он уговаривать. Ѓоюсь, Ћлександр џрославич,  не  убили  бы
старика!.. ‘ильно ропщет народ!
   - Џодожди, сейчас выйду, - сказал Ђлександр.
   € дворский вышел, закрыв за собою дверь.
   ЉнЯзь обернулсЯ к супруге:
   - ‚от, вот он, отрок твой, ‚асенька твой!.. - грозно-угрюмым голосом, в
котором, однако, слышались слезы, выкрикнул он вне себЯ, и прекрасное лицо
его исказилось.
   ‚торое вече, в  Ќеревском  конце,  у  церкви  ‘вЯтого  €акова,  -  вече
крамольное - созвонил Ђлександр ђогович - гончар. „а  и  какое  там  вече!
"‚ечити" не давали никому. Ќе было тут  ни  посадника,  ни  тысЯцкого,  ни
дьЯка, ни подьЯчего, ни сотских,  ни  подвойских,  ни  биричей:  это  было
диковечье, это было восстание!
   - ’ут - наше вече! - кричали. - ’еперь спуску не дадим!
   ‘перва, еще в сумерках, народ на кнЯзЯ и на посадника Њихаилу копили не
здесь, а во дворе усадьбы ђоговича. Ђ когда уже столько скопилось,  что  и
забор повалили, то Ђлександр ђогович велел своей дружине перегонЯть  народ
на другое место, к церкви, и там бить в колокол.
   ‘лугам и дружине своей велел  возжечь  факелы,  быть  при  оружии  и  в
доспехах. Ђ кричать велел так: "ЃоЯре  себе  творЯт  легко,  а  меньшим  -
зло!", "Љажный норовит в свою мошну!", "ЉнЯзь татарам Ќовгород продал!..",
"„ань по достатку надо раскладывать, а не по  дворам!",  "Џосадник  измену
творит Ќовгороду, перевет с кнЯзем Ђлександром держит!.."
   ќто и кричали в народе на разные голоса.
   Џлощадь церковнаЯ не вмещала людей, а улицы со всех четырех сторон  все
накачивали и накачивали новые оравы и толпы.
   ‘трашен мЯтеж людской!..
   ‘перва взбулгачили чуть не  всех  своим  колоколом.  Ќатекло  народу  и
такого сперва немало, у которого и в мыслЯх не было  супротив  самих  себЯ
идти: ведь только что отвечили и грамоты вечевые кнЯзь-Ђлександру  выдали,
так чего же уснуть не дают хрестьЯнам?!
   ђазузнав, чего домогаетсЯ ђогович,  одни  стали  заворачивать  обратно,
сшибаЯсь на возвратном пути с теми, кто приваливал к ђоговичу, а другие  и
в драку ввЯзались. †ерди, кольЯ, мечи, сабли,  буздыганы  и  копьЯ  -  все
пошло в ход!
   ‡авзЯтый вечник - небогатый мужичонка ђукосуй €ван ввертелсЯ в толпу  с
диким воплем, показываЯ всем разодранную и окровавленную на груди рубаху:
   - ‚от, православны, глЯдите: ударили стрелою в пазуху!..
   - Љто тебЯ ударил?
   - ЏриЯтели кнЯжеские, клевреты!.. Њилостивцы Ћлександровы!..  Џредатели
наши!..
   - Ѓей их!..
   Ќа крыльцо церкви вскочил Ђлександр ђогович.  „вое  рослых  дружинников
стали рЯдом  с  ним  с  дымно  клубЯщимисЯ  и  кидающими  огненные  брызги
факелами.
   ‘тароста гончаров был в кольчуге и в шлеме. ‘боку, на поЯсе, висел  его
неизменный чекан. лем был застегнут. Ћн снЯл его. ’олпа притихла.
   - ѓоспода новгородцы!.. ѓраждане новгородские!  -  воззвал  ђогович.  -
„ело большое зачинаем! ‹ибо свободу себе возворотим,  либо  костью  падем!
Љричите: ставить ли щит против великого кнЯзЯ  Ћлександра,  против  татар,
длЯ которых он дани требует?
   - ‘тавить щит!.. - закричали единым криком зыбившиесЯ перед ним толпы.
   - Ќас не охомутают!.. ‚ладимиру ‘вЯтому дань - и то не стали возить,  и
ничего  с  нами  не  сделал,  а  тут  -  поганому  татарину,  скверноЯдцу,
покорЯйсЯ?!
   - —то это за кнЯзь, да еще - и великий?! Ћборонить Ќовгород не может!..
’огда нам и кнЯзей не надо!..
   - € дедам нашим такое не в памЯть!.. Ќам дань платЯт, а не мы!..
   - ‘тавить щит!..
   - ’ы нас веди, ђогович!.. “меешь!.. —еловек военный!..
   - ’ебе веруем!..
   - €шь ты! - послышалсЯ  опЯть  злобный  крик