 переплете из пожелтевшей испанской свиной  кожи.  „рагоценнейшие
фолианты, прикованные цепЯми к пюпитрам, изукрашены золотом,  киноварью  и
лЯпис-лазурью, это плоды бессонных  ночей  и  многих  лет  труда  одиноких
монахов, замкнувшихсЯ  от  бурного  мира,  нечестивых  людей  и  греховной
королевской ”ранции в мире серафических грез и золотых легенд,  когда  под
звон усталых и ласковых колоколов,  при  свете  вечернего  солнца,  сквозь
зеленые листьЯ платанов, перед узкими стрельчатыми окнами в решетках  рука
монаха тщательно вырисовывала железными  чернилами  буквы  на  размеченных
строках пергамента или кисть отрекшегосЯ от мира художника налагала краски
одна другой чудесней  на  заглавные  листы  старинной  хроники,  изображаЯ
действующих лиц в разных позах и положениЯх на одной  и  той  же  картине,
заменЯющих  действиЯ  и  слова  давно  ушедших  людей  старинной  ”ранции.
Џослушник отца ’омасьера, вернее, как говорЯт сами старые монахи,  молодой
оруженосец духовного рыцарЯ, подошел к ‘ильвестру де ‘аси и  приветствовал
его согласно монастырскому уставу.
   - Њожет быть, до прихода отца ’омасьера Я могу служить вам? Џусть  ваша
ученаЯ речь направит мои смиренные стопы.
   ‘аси попросил письма самаритЯн к ‘калигеру и две малоизвестные арабские
рукописи. Ќа большой желтый полированный стол послушник положил просимое и
почтительно  предложил  кресло  великому   ученому.   ‘аси,   вооружившись
увеличительным стеклом, погрузилсЯ в  глубокое  кресло  перед  кипарисовым
пюпитром, а болтливый послушник,  обрадовавшись  возможности  на  законном
основании нарушить монастырские правила, ибо ради гостей прощались  многие
разговоры, удивлЯл ‘ильвестра де ‘аси беседой совсем  не  на  монастырскую
тему. ЋказываетсЯ, вопреки существовавшим правилам, он  за  последние  дни
трижды выходил из ворот монастырЯ и  с  тревогой  наблюдал  новые  событиЯ
Џарижа, о которых и понЯтиЯ не имел до сих пор  отец  ’омасьер.  Џослушник
говорил ученому:
   - Ќи монсеньору, ни отцу ’омасьеру невозможно говорить  о  тех  ужасах,
которые происходЯт в Џариже, длЯ них Џариж остаетсЯ таким,  каким  он  был
сто лет тому  назад.  Ћни  по-прежнему  посылают  братьев  в  калабрийские
монастыри и в ‘ент-ќммеран, так как уехавшие в прошлом году  двое  до  сих
пор  не  вернулись,  а  вы  знаете,  как  трудно   теперь   нашему   брату
путешествовать и не быть перехваченным в дороге. џ вчера слышал, что  граф
д'Ђртуа и принцы, вопреки воле  королЯ,  собирают  у  границы  войска  длЯ
водворениЯ порЯдка во ”ранции. ЃратьЯм монастырЯ в десЯтой доле неизвестны
невзгоды, происходЯщие в Џариже. Ћни не выходЯт за пределы обители, а мне,
выполнЯющему послушание свЯтого Ѓенедикта, мало ли где  приходитсЯ  бывать
как мирЯнину. Џростолюдины и ремесленники говорЯт о свободе, о равенстве и
братстве. —то бы сказал про это благочестивый аббат Ќикез, что  бы  сказал
преосвЯщенный  †ан  Њабильон!  ‚едь  это  все  слава  и  гордость   нашего
монастырЯ, они оба не были дворЯнами, это крестьЯнские  дети,  воспитанные
на  монастырском  дворе  в  глухой  и  забытой  чертозе  „офинэ,  а  потом
прославившие имЯ нашего  свЯтого  на  весь  мир  своими  учеными  трудами.
‘вобода, о которой шумЯт на парижских площадЯх и в здании  ипподрома,  эта
свобода давным-давно осуществлЯлась,  ибо  волЯ  господнЯ  делает  всЯкого
человека свободным в выборе своего пути, и только  нечестивые  кальвинисты
говорЯт, что божественное правосудие одних еще до  рождениЯ  определило  к
добродетели, других - на путь преступлений. Ђ что такое  равенство,  когда
бенедиктинскаЯ сутана прикрывает и знатных и незнатных, богачей и беднЯков
ризами общей бедности? ЏресвЯтой Ѓенедикт Ќурсийский обучал нас накоплению
единых богатств -  сокровищ  науки,  смирениЯ  и  добродетели.  —то  такое
братство, как не лучшее братство нашей обители? Ќичего нового не услышал Я
от ваших богопротивных ораторов, да и что нового могут сообщить  они  тем,
кого осенила благодать божественного милосердиЯ?
   ‘ильвестр  де  ‘аси  перелистывал  рукопись,  изредка   поглЯдываЯ   на
болтливого  монаха.  ’от  говорил   без   умолку,   дождавшись,   наконец,
терпеливого  собеседника,  который  слушал  не   перебиваЯ,   с   вежливым
вниманием.
   - ‚от сегоднЯ на улице ѓомартен нашли старика. Ћн лежал  мертвый  около
самой изгороди дома Љазальса, его поднЯли. Ћн одет был  в  верхнее  платье
мещанина, при нем не было ничего, что указывало бы на  его  происхождение,
на его имЯ. Ћн показалсЯ мне умершим от полного истощениЯ и голода, словно
раздавленным  непосильной  ношей.  “  него  в  желтых  руках,  похожих  на
когтистую лапу хищной птицы, застыли ручки кожаного  мешка  с  заклепанным
замком. „вое с трудом разогнули эти  костлЯвые  пальцы  и  вынули  из  рук
сумку. Ђгент магистратов не смог ее открыть и вспорол кожу.  ’огда  понЯл,
почему сумка так была тЯжела, - в ней был слиток золота величиной в голову
ребенка. ‘кажите, на что золото этому покойнику? €  уверЯю  вас,  господин
‘ильвестр де ‘аси, когда волнуетсЯ парижскаЯ  чернь,  она  волнуетсЯ  ради
ничтожных житейских благ, а тут у нее на мостовой  помирает  от  истощениЯ
человек, несущий несметные богатства.
   - Ћднако вы рассуждаете, как светский философ, - возразил ‘ильвестр  де
‘аси. - џ даже не знаю, кто ЯвлЯетсЯ настоЯщим вашим наставником: господин
†ан †ак ђуссо или свЯтой Ѓенедикт Ќурсийский.
   Њонах осенил себЯ крестным знамением:
   - —то вы, что вы, господин  ‘ильвестр  де  ‘аси,  Я  не  читал  никогда
никаких книг, кроме свЯщенного писаниЯ и устава ордена свЯтого  Ѓенедикта,
но жизнь учит, а глаза наблюдают. ‚едь двадцать девЯтого апрелЯ,  если  не
ошибаюсь, был  случай  в  предместье  ‘ент-Ђнтуан,  на  фабрике  господина
ђевельона. Ѓрат мой служит у него счетоводом, и он клЯлсЯ, что сказал  мне
сущую правду. ѓосподин ђевельон был простым печатником  набоек,  и  только
трудолюбие и усердие  с  божьей  помощью  превратили  его  в  собственника
богатой мануфактуры, кормившей четыреста  рабочих.  †адность  человека  не
имеет предела, эти люди хотели  повышениЯ  заработной  платы,  а  господин
ђевельон на собрании перед выборами в Ќациональную ассамблею  заЯвил,  что
рабочим достаточно пЯтнадцати су  дневного  заработка.  ‚от  отсюда  гнев,
алчность породили бунт, гордынЯ  породила  непослушание  законной  власти,
бунт и непослушание породили кровь. „ва днЯ толпа громила  дом  ђевельона.
ѓвардейцы прикладами и штыками проложили дорогу сквозь толпу, и,  несмотрЯ
на то, что двести человек пали под стенами этого дома, толпа алчного  люда
стремилась к дому богатого ђевельона. ’олько пушки,  зарЯженные  картечью,
да фитили, зажженные канонирами, напугали бунтарей, они разбежались. ђазве
угодно богу такое несмирение?
   - ‘огласитесь, однако, дорогой брат, - возразил ‘аси с улыбкой,  -  что
на пЯтнадцать су можно только медленно  умирать,  а  не  жить,  да  еще  с
семьей. “ж если вы завели  этот  разговор,  Я  должен  вам  сообщить,  что
крестьЯне в окрестностЯх Џарижа настолько повысили цену на  самые  простые
овощи, что Я сам  вынужден  обрабатывать  свой  огород.  ‹юбой  крестьЯнин
скорее повезет в Џариж продукты  своего  хозЯйства,  знаЯ,  что  парижанам
сейчас приходитсЯ туго, чем продаст их на месте. џ вижу, что вихри  вокруг
Џарижа залетают к вам сквозь слуховые окна, кровлю и через  башенные  ходы
вашего аббатства. ‚ы в смЯтении, дорогой брат.
   Њонах покачал головой, но в это времЯ отец ’омасьер веселым,  спокойным
и уверенным шагом вошел в комнату, зажимаЯ шаплетки [четки] левой рукой, и
приветствовал ученого. Џосле первых приветствий  ‘аси  беседовал  с  отцом
’омасьером на тему о последних работах конгрегации. ‘тарик,  голубоглазый,
седоволосый, сухощавый и смеющийсЯ, достал с полки белый пергаментный  том
и с восхищенным видом  стал  перелистывать,  показываЯ  ученому  страницы,
творениЯ  свЯтого  Ѓернарда,  обильно   окруженные   золотом,   киноварью,
лЯпис-лазурью, изумрудной краской тончайших миниатюр.
   - ‚от рукопись, недавно привезеннаЯ нам в  подарок  из  ѓрейсфельда,  -
говорил отец ’омасьер. - Њы готовим ее издание, продолжаЯ заветы  великого
Њабильона, а потом хотим помочь нашим  братьЯм,  готовЯщим  в  королевской
типографии  "€здание   памЯтников   французской   монархии".   ќто   будет
колоссальное собрание документов с  гравюрами,  сделанными  в  свое  времЯ
Ѓернардом Њонфоконом, да будет поступь его легка  в  реках,  долинах  раЯ.
Ћрденский капитул переписал нам эту работу.
   ‚друг глаза монарха загорелись безумным блеском и руки задрожали.
   - ‘мотрите, досточтимый господин ‘ильвестр де ‘аси, вот в этом  эпизоде
из жизни свЯтого  Ѓернарда,  изображенном  бесхитростной  рукой  странного
художника,  вы  видите  демонов,  окружающих  сатанинский  сон.   ‘трашнее
человека эти черные люди без рогов и без хвостов.  ‘трашна  судьба  нашего
Џарижа! - ђуки отца ’омасьера дрожали, он говорил как в бреду. -  ‚чера  у
‘обора Џарижской богоматери Я встретил шестнадцать чернокожих  людей.  Ћни
шли, сверкаЯ белками, говорЯ на эфиопском  Языке,  перекликались,  нарушаЯ
благочиние королевской столицы, они показались мне  демонами,  окружающими
сатанинский сон, забывшими о творце.


        4. Љ‹“Ѓ ЊЂ‘‘€ЂЉЂ

   ‚ предместье  ‘ент-Ћноре  в  те  годы  еще  существовал  богатый  отель
господина Њассиака. Ѓогач, унаследовавший от  отца  четырнадцать  сахарных
плантаций в ‘ан-„оминго, он за свою  шестидесЯтипЯтилетнюю  жизнь  добилсЯ
стократного увеличениЯ своих имуществ. ‚етрЯные мельницы, богатые кофейные
плантации, сахарные заводы,  целые  леса  низкорослой  ванили,  гигантские
полЯ, засеЯнные хлопком, давали ему  сказочные  богатства;  десЯтки  тысЯч
черных  людей  работали  на  его  плантациЯх  в  ‘ан-„оминго.  Ќа  берегах
маленьких речек дымились сахарные заводы;  черные  люди,  задыхающиесЯ  от
раскаленного воздуха и перегретого сахарного пара, по ночам входили в свои
жилища там, на границе саванны, где начинались болота ‘альваса, и ночью  в
маленьких шалашах катались  по  циновкам  от  укусов  миллиарда  москитов,
впивающихсЯ в сладкую кожу. „нем,  под  бдительным  взглЯдом  цветнокожего
надсмотрщика, хлыстом из кожи гиппопотама подгонЯющего рабов, они отдавали
свою кровь, свои мышцы, свои нервы двуногому москиту,  богатство  которого
давно   превзошло   наследственные   накоплениЯ   крупнейших   французских
аристократов. …сли в Џариже господин Њассиак не был допущен ко двору  и  в
салоны принцев, то в ‘ан-„оминго он жил со сказочной роскошью и  нарЯду  с
обыкновенными упрЯжками, вроде парной воланты, в которой он разъезжал  длЯ
осмотра своих необозримых владений, он имел золоченые  кареты,  украшенные
незаконно присвоенным гербом, запрЯженные драгоценными  конЯми  в  упрЯжи,
отЯжелевшей  от  золотых  гвоздей,  подвесок  и  прЯжек.  „есЯтки  слуг  с
благозвучными античными именами из числа чернокожих и цветных пленников  и
уроженцев ‘ан-„оминго, выросших с детства  в  роскошных  дворцах  Њассиака
десЯтки безмолвных и  покорных  рабов,  которым  зачастую  давалось  чисто
французское  образование,  -  с  надменными   лицами   стоЯли   у   дверей
многочисленных зал во времЯ  празднеств,  восполнЯЯ  пышностью  недостаток
благородства крови и знатности рождениЯ богача.
   …сли грубый  феодальный  сеньор  ћжной  ”ранции  обЯзан  был  соблюдать
какие-то обычаи феодального времени в отношении к  своим  односельчанам  и
французский дворЯнин зачастую омужичивалсЯ сам и был такой же неграмотный,
как крестьЯне его родной деревни, и уже  в  силу  этого  зачастую  не  мог
считатьсЯ беспредельным владыкой над жизнью и смертью  своих  вилланов,  -
там, в колонии, Њассиак, ќснамбук, братьЯ ‹аметы вознаграждали себЯ за все
уколы самолюбиЯ в Џариже тысЯчекратным  чванством,  разгулом  кровожадного
властолюбиЯ  среди  безгласных  колониальных  рабов,   которых   старинный
королевский "—ерный кодекс" трактовал как самодвижущиесЯ вещи, находЯщиесЯ
в полном распорЯжении господина.
   „нЯ  полноты  картины  недостающей  знатности  господин  Њассиак   ради
увеселениЯ своей  дочери  завел  в  своих  палатах  двух  шутов  из  числа
изуродованных, превращенных  в  горбунов  негритЯнских  детей.  ‡апоздалые
королевские замашки производили дикое впечатление на тех, кто посещал  дом
господина Њассиака в ‘ан-„оминго.
   ‘овершенство  хозЯйственной  промышленной  техники  сочеталось  в  этом
разгулЯвшемсЯ буржуа с разнузданными манерами раннего феодала,  который  в
первое десЯтилетие стремитсЯ возобновить стократный разгул фантастического
злодеЯ маршала †илЯ де ђеца. ’ак же, как  этот  современник  †анны  д'Ђрк,
маршал, казненный за неслыханный разврат и чернокнижие  королевским  судом
XV столетиЯ,  так  же  этот  некоронованный  кофейный  король  осуществлЯл
гнусные замыслы, делаЯ предметом своего сладострастиЯ  издевательство  над
безответными  представителЯми  африканских  племен,  за  которых   никакой
королевский закон не вступалсЯ на отдаленных от ”ранции плантациЯх ѓаити.
   Њассиак был в дружбе с пЯтидесЯтилетним странным,  безумным  фантастом,
отщепенцем  парижской  аристократии  -  человеком,  при   имени   которого
содрогались благочестивые старухи и молодые аристократки, в то  времЯ  как
дворЯнскаЯ молодежь двусмысленно улыбалась при произнесении этого имени, -
маркизом де ‘ад. ‚ отличие от старинного французского негодЯЯ, вошедшего в
легенды под именем ‘иней Ѓороды, маршала †илЯ де ђеца, который осуществлЯл
все свои безумные затеи и  ничего  не  писал,  этот  новый  претендент  на
престол королЯ распутства, маркиз де ‘ад,  все  описывал  в  своих  жутких
книгах, прокаленных на огне дикой и безудержной  фантазии,  но  ничего  не
осуществлЯл. ‘тарик  Њассиак,  остробородый,  желтолицый,  со  слезЯщимисЯ
глазами, имел в лице  маркиза  де  ‘ада  лучшего  советника,  консультациЯ
которого вознаграждалась иногда начиненным золотом мешком, перепадавшим  в
руки беднеющего маркиза из тЯжелых, окованных  медью  и  железом  сундуков
богатого плантатора.
   ’олько что накануне состоЯлось бракосочетание дочери Њассиака с младшим
сыном Ђлександра ‹амета, заседавшего в Ќациональном  собрании  в  качестве
депутата третьего сословиЯ. ЌочнаЯ оргиЯ в предместье ‘ент-Ћноре сменилась
тЯжелым дневным сном.  Љ  вечеру,  поднимаЯ  лиловатые  отЯжелевшие  веки,
Њассиак вспомнил о том, что предстоит снова бессоннаЯ  ночь,  так  как  по
очень важному делу он собрал у себЯ семнадцать  богатейших  представителей
французских колоний. Њассиак дернул шелковый шнур, замшевый шарик ударил в
золотой барабан, висевший за дверью, и густой длительный  звук,  усиленный
рупором, позвал к нему  прислугу.  „ва  лакеЯ  в  красных  ливреЯх  внесли
тЯжелый  двадцатисвечовый  канделЯбр.  Њассиак  короткими  и   отрывистыми
фразами давал распорЯжениЯ.
   ...Ђ в этот час ‘аси беседовал с отцом ’омасьером, укрываЯсь от уличной
перестрелки. Ђ в этот час Ћже, выйдЯ от ‹авуазье, прибыл в семью ђетиф  де
лЯ Ѓречонна, чувствуЯ необходимость  говорить  с  любимой  девушкой.  „очь
ђетифа, ”рансуаза, открыла ему дверь и сказала:
   - „обро пожаловать! ђасскажите, почему давно вас не было видно и почему
вид у вас такой, как будто бы хоронили кого-то?
   - ‚ы правы, - сказал Ћже, - нам всем  очень  тЯжело,  и  Я  боюсь,  что
преждевременно придетсЯ уехать.
   ”рансуаза вскинула  на  него  глаза  и  ничего  не  сказала.  Ќаступило
молчание. Ћже, чтобы нарушить неловкость, спросил:
   - —то делает ваш отец? џ слышу голоса в его типографском кабинете.
   - Ћтец, как и всегда, занЯт. Ћн же ни  минуты  не  может  остатьсЯ  без
дела.  ‘егоднЯ  кончил  гравировку  автопортрета.  Ћн  заканчивает   книгу
"Џарижских ночей", записывает свои  наблюдениЯ  и  встречи,  считает,  что
каждый день дорог и ни один из них не повторитсЯ. Ћн дружит с крайними. Ћн
работает днем, а ночью выходит и смотрит, как живет  Џариж.  Ћн  изобразил
себЯ в плаще, в широкой шлЯпе, а на шлЯпе сидит большаЯ пучеглазаЯ сова, с
которой он любит сравнивать себЯ. Ћтец  говорит:  "‘ова  Њинервы  вылетает
только по ночам".
   - €зменились ли его отношениЯ ко мне? - спросил Ћже.
   - Ќет, и трудно на это надеЯтьсЯ, - ответила девушка. - ‘ейчас вы с ним
говорить не сможете, у него сидЯт господин ”урнье и господин ”ирмен  „идо,
которые спорЯт из-за размеров типографского шрифта.
   - —то же тут спорить? - спросил Ћже, чтобы как-нибудь отвести разговор,
приносЯщий боль.
   - Љак же, - с живостью ответила ”рансуаза, - господин ”урнье  в  основу
типографского счета положил длину королевской ступни. ‘тупнЯ королЯ  имеет
двенадцать  дюймов,  дюйм  имеет  двенадцать  линий,  линиЯ  -  двенадцать
пунктов,  -  вот  шестую  часть  этой  линии  господин  ”урнье  и  считает
необходимым способом измерениЯ формочек длЯ отбивки букв. ѓосподин „идо  с
ним спорит, а мой отец предлагает им определить "какое отношение  имеет  к
королевской ступне листок газеты, именуемый "Џикардийский  корреспондент".
ѓосподин ”урнье доказывает, что при введении его шрифта легче  боротьсЯ  с
революцией и что нет никаких оснований утверждать, будто бы  "Џикардийский
корреспондент" не печатаетсЯ в типографии „идо.
   —то такое "Џикардийский корреспондент"? - спросил Ћже. -  Џочему  такой
спор о какой-то листовке?
   ‚ это времЯ послышались голоса. „идо кричал:
   - Ќи один из моих  типографщиков  не  станет  набирать  гнусных  листов
газеты Ѓабефа "Џикардийский корреспондент"!  ќто  порох,  подложенный  под
фундамент всего общества, это взрыв,  от  которого  взлетит  человечество.
Џроповедник  Ѓабеф  требует  уравнениЯ  состоЯний,  он   требует   изъЯтиЯ
дворЯнских земель без выкупа, он  требует  даже  таких  диких  вещей,  как
передача  мануфактур  в  руки  правЯщего  народа,   а   вы   осмеливаетесь
утверждать, что "Џикардийский корреспондент" печатаетсЯ в Џариже да еще  в
моей типографии.
   - Ќу, Я пошутил, господин  „идо!  -  воскликнул  ”урнье.  -  џ  никогда
серьезно не утверждал вашей симпатии к таким господам, как Њарат и  Ѓабеф,
ставший другом "„руга народа". •орошие друзьЯ народа!
   - Ђ Я чту Њарата, дорогие собратьЯ, - сказал вдруг тихим голосом  ђетиф
де лЯ Ѓреттон.
   Ћбиженный „идо быстро уходил, ”урнье тоже  простилсЯ.  ‚  комнату,  где
сидели Ћже и ”рансуаза, вошел ђетиф де лЯ Ѓретонн.
   - Ђх, это вы, господин Ћже, - сказал ђетиф, осклабившись,  -  парижскаЯ
зима заставлЯет и вас побледнеть, Я вижу.
   Ћже сверкнул глазами, услышав, эту  шутку,  так  назойливо  повторЯемую
парижанами в разговоре с цветными людьми.
   - ‚ы не находите, что поздний час? - спросил  ђетиф,  обращаЯсь  к  Ћже
довольно грубо.
   - „а, нахожу, - сказал Ћже, встал и, не прощаЯсь, вышел.
   Ќа лестнице его догнала ”рансуаза.  Ћна  держала  платок,  забрызганный
слезами, и говорила:
   - Ќе сердитесь, он всегда такой тЯжелый. ђазве это может иметь длЯ  вас
какое-нибудь значение?
   Ћже остановилсЯ и сказал:
   - Ќе сержусь, мне сейчас не до того. …сли  бы  Я  не  боЯлсЯ  рисковать
вашей жизнью, Я предложил бы вам  уехать  со  мной,  но  теперь...  -  Ћже
задумалсЯ и повторил: - Ќо теперь Я должен  вдвойне  поберечь  вас.  Њожет
быть, настанет другое времЯ и мы осуществим наш замысел, а сейчас Я уже не
принадлежу себе.
   “ ”рансуазы дрожали руки, Язык ей не  повиновалсЯ:  она  могла  сказать
только одну фразу:
   - Ќе думайте покидать Џариж, не повидавшись со мной.
   Ћже два раза прошел мимо освещенных окон  дома  Њассиака.  Ќа  условный
стук у калитки, над  которой  свисали  ветви  каштановых  деревьев,  вышел
маленький негр и сказал:
   - Ќе здесь, а в предместье.
   ‚ предместье ‘ент-Ћноре, в богатом отеле  господина  Њассиака,  сошлись
семнадцать  богатейших  владельцев  французских  плантаций  на  Ђнтильских
островах. ’ут были четыре брата ‹амета, один из  которых  ораторствовал  в
Ќациональном собрании. ’ут были внуки ќснамбука, дававшего когда-то деньги
французским королЯм и кардиналу ђишелье, рЯдившего свою челЯдь так, как не
мечтал  король-солнце  одевать  своих  миньонов  и  министров.   ’ут   был
вульгарный прихвостень угасающих  аристократов  аббат  Њори,  запасавшийсЯ
письмами знаменитых особ и при жизни стрЯпавший себе архив  несуществующих
подвигов и фальшивых дел. Ќо самое  главное,  тут  был  господин  Њассиак,
остробородый,   с   сивыми   волосами,   слезЯщимисЯ    глазами,    хилый,
сладострастный и злой. Ћн кричал:
   - ќти нищие на самом деле задумали обездолить нас своими  глупостЯми  в
Ќациональном собрании! џ уверен, что бригандаж из наглых рабов  -  это  их
затеЯ.  Џарижское  дворЯнство  провалилось.  ‚ерсаль  никуда  не  годитсЯ.
‹афайет не знает, кого продать и кому  продатьсЯ  подороже.  Њирабо  готов
продать кого угодно и за сколько угодно.  ‚се  говорЯт:  дворЯне  уступают
церковную десЯтину, котораЯ идет не  в  их  пользу.  „уховенство  уступает
право охоты, которым не пользуетсЯ. ‚се уступают друг  другу  чужие  вещи,
лишь бы спасти свою шкуру. ѓоспода депутаты †иронды  охотно  предоставлЯют
свободу неграм и развращают  наших  рабов.  Џусть  эта  проклЯтаЯ  сволочь
поймет, что они не получат ни соринки сахару  и  ни  зернышка  кофе,  если
вздумают посЯгнуть из Џарижа на наши колониальные права.
   - ‚ы правы, дорогой Њассиак, - сказал старший ‹амет, - Я кровно в  этом
заинтересован. Ќо поймите наше горе: мы подписали "„екларацию прав", а  ее
первые параграфы говорЯт,  что  люди  рождаютсЯ  свободными  и  равными  в
правах.
   - Џослушай, ‹амет, ты дурак, - сказал Њассиак. - џ расторгну брак своей
дочери и твоего сына, если ты хоть раз не только повторишь,  но  подумаешь
такие вещи... Ќа всЯкий случай длЯ таких болванов, как ты, заЯвлЯю, что Я,
ничего не читаЯ вообще, на старости лет прочел дурацкую "„екларацию".  Ћна
кончаетсЯ семнадцатым параграфом, который  говорит:  "Џраво  собственности
свЯщенно и неприкосновенно". Ќегры наша  собственность!  Џонимаешь?  ‘кажи
это твоим пустобрехам из Ќациональной ассамблеи. ‘кажи этим  полудворЯнам,
разорившимсЯ щелкоперам и голодным адвокатам, что всего бюджета ”ранции не
хватит  выкупить  наших  рабов.  „а  еще  мы  посмотрим,  стоит   ли   нам
разговаривать о выкупе? “ нас есть вооруженные корабли.  Љ  черту  ”ранцию
санкюлотов! „а здравствуют хозЯева  независимых  колоний!  Њы  тоже  умеем
писать свои декларации. Ђ впрочем... - Њассиак взЯл  под  руку  Ђлександра
‹амета и аббата Њори и, отведЯ их в сторону, шепотом заговорил:
   - Њною принЯты меры, чтоб уничтожить весь этот  негритЯнский  бригандаж
вместе с семейкой ельшера, приютившего беглых рабов в  Џариже  под  видом
"законных" делегатов колоний. џ знаю этих друзей ђейналЯ -  беглого  попа,
атеиста, бунтовщика. ‘ейчас они добиваютсЯ декрета об уравнении в  правах,
а мы перестрелЯем их, как перепелов...
   Ђббат Њори заговорил:
   - ‚ы сами виноваты в том, что  колониальные  негры  образованнее  своих
хозЯев. Ћни обучают ваших детей, вы делаете из негров  нЯнек,  они  у  вас
преподают математику и служат инженерами на кофейных фабриках  и  сахарных
заводах. ‚место того чтобы давать вашим детЯм образование, вы засыпаете их
золотом, а к науке и знанию допускаете негров. ‚от откуда гнев: inde  irae
[отсюда гнев (лат.)]. Ћтсюда же вместо церковного  смирениЯ  и  покорности
идет гордынЯ человеческого разума и лживые мечты о  свободе.  ‚ы  обратите
внимание: все враги королевской власти, все атеисты, изгнанные из ”ранции,
нашли себе приют в колониЯх. ’ам они заложили тайные масонские  ложи,  там
они и теперь организуют бунт среди негров. ќто все мЯтежный дух и  гордынЯ
разума! ќто адское пламЯ, именуемое духом свободы!
   Њассиак грубо оттолкнул аббата и  сказал  с  резкостью,  привычной  длЯ
него,  окруженного  сотнЯми  рабов,  неограниченного   владыки   несметных
богатств:
   - ‡амолчи, поп! ’ы не на кафедре. ‹учше бы ты произнес  свою  тираду  с
трибуны Ќационального собраниЯ, где все  ваши  крючкотворы,  адвокаты,  не
имеющие и десЯти тысЯч ливров дохода, осмеливаютсЯ читать поучениЯ королю.
Ђ все почему? Џотому, что  голоднаЯ  сволочь  окружила  Џариж,  и  все  вы
дрожите за свою шкуру.  ‚ы  распустили  гвардию  королЯ,  вы  белую  лилию
Ѓурбонов заменили трехцветной кокардой...
   - Њы? Љто же это мы, господин Њассиак? Њы? Ѓедные свЯщенники  королЯ  и
бога? Џоистине виновниками негрской  делегации  ЯвлЯютсЯ  господа  Ѓриссо,
‚ерньо, Љондорсе, ‹авуазье, а больше  всего  ђобеспьер.  Ћни  организовали
"Ћбщество друзей  черных  племен",  они  в  колониЯх  объединили  умных  и
образованных    негров;    они    устроили     кассу     длЯ     поощрениЯ
негров-изобретателей, они дают прибежище беглым.
   - Ќам не страшны негры-изобретатели, - ответил Њассиак мрачно. - Њы  не
боимсЯ ни ума, ни образованиЯ. “ менЯ в  руках  власть,  деньги,  плеть  и
пистолет. Џод звуки этого оркестра Я  заставлю  плЯсать  и  ум  и  талант,
поселись они не только в черной, но даже в белой голове. џ не такой дурак,
как  ваши  министры.  Љогда  негр  „ессалин  закончил  хлопковую   машину,
изобретенную им, Я тотчас же отправил его на три года  с  лопатой  чистить
клоаки ‘ан-„оминго. ЉажетсЯ, теперь он погиб. ‚се эти клубы  мечтателей  и
фантастов, организованные из  французских  отбросов  в  колониЯх,  нам  не
страшны. Њы подарили королю корабль "Љлеопатра". Ќа нем семнадцать  пушек,
три мачты, семиЯрусный трюм, в каждый  Ярус  можно  набить  триста  рабов.
Џравда, они не могут стать во весь рост, да это им и  не  нужно.  „вадцать
четыре днЯ просидеть в таком Ярусе,  а  потом  попасть  на  свежий  воздух
плантаций - не так уж страшно. Њы подарили  королю  этот  корабль.  —етыре
раза в год черное дерево - королевский  товар  -  перевозитсЯ  на  нем  от
берегов ‹иберии на ѓваделупу, Њартинику и  ѓаити.  ќто  верный  доход  его
величества, более верный, чем королевские домены ”ранции. Њы можем сделать
небольшие подарки тем членам Ќационального  собраниЯ,  которые  согласЯтсЯ
заткнуть свой глотки золотыми  пробками,  но  клЯнусь  свЯтой  †еневьевой,
покровительницей моей честной торговли, что раньше, чем все  ваши  "друзьЯ
чернокожих" сумеют протащить в Ќациональном собрании какой-нибудь декрет о
выкупе рабов, мы перестрелЯем  их  делегатов.  Њы  ни  одного  черного  не
оставим живым в Џариже. Њы перехватим пакеты и  почту,  идущую  морем!  Ќи
один негр не узнает ни строчки здешнего декрета.  Ђ  если  стук  от  колес
революционной машины в Џариже докатитсЯ по волнам океана до берегов ѓаити,
мы  сумеем  заглушить  его  громом  пушек  со   всех   крепостных   фортов
‘ан-„оминго. ќто Я говорю длЯ тебЯ, ‹амет, чтобы ты не ослабел как депутат
Ќационального собраниЯ. ‘делай так,  чтобы  машина  работала  медленно,  а
прежде всего поговори с этим ‚инсентом Ћже. ‚нуши  ему,  что  он  мулат  и
свободный, значит ему не по пути с черными, как рабами... џ сейчас...
   Њассиак обратилсЯ громко к другим:
   - Њилостивые государи, вмешалсЯ он в разговор группы колонистов, - могу
ли  Я  располагать  вашим  согласием  в  случае   надобности   ассигновать
сотню-другую тысЯч ливров на маленькое дело?
   Њассиак тихо и пространно приступил к намеченной теме: он изложил  свой
план подкупа цветнокожих и возбуждениЯ  в  них  враждебных  чувств  против
черных рабов.
   ђазошлись под утро, молчаливые и затаенные.


   ‚ доме ельшера после выздоровлениЯ  вождЯ  и  смерти  госпожи  ельшер
наступили томительные и тЯжелые дни. Ћже, ђиго, „ессалин  и  сам  недавний
больной, пациент доктора Њарата, ’уссен Ѓреда,  совещались  о  том,  какое
значение имеют странные и страшные событиЯ, происходЯщие почти ежедневно с
неграми среди белых людей революционного Џарижа.
   Џриехав после прочтеньЯ  "„екларации  прав  человека  и  гражданина"  в
зимний Џариж 1789 года, шестьдесЯт делегатов с острова  ѓаити  были  полны
лучших надежд; они просили  об  уравнении  в  гражданских  правах  цветных
племен Ђнтилий; они представили петицию  Ќациональному  собранию  о  праве
выкупа рабов,  о  предоставлении  им  избирательных  прав  в  национальные
ассамблеи колоний, где на  двадцать  тысЯч  белых  колонистов  приходилось
полмиллиона черных и цветных людей. ‚ качестве первого взноса они привезли
с собой в кожаных мешках шесть миллионов золотых ливров - старое испанское
золото,  зарытое  корсарами  и  известное  только  старикам,  изучившим  и
плодоносные равнины, и болота,  и  красивые  холмы  ‘траны  гор  -  ѓаити,
которую в годы революции негры переименовали в _Љвисквейа_  -  что  значит
"Њатерь земель", ибо "_отсюда должна была идти свобода всем цветным  людЯм
в мире_".
   Ќо пока эта страна  была  "мачехой"  негров.  Ћже  говорил  об  этом  в
Ќациональном собрании. Ћн рассказывал о том, что такое —ерный  кодекс.  Ћн
развернул  перед  депутатами  Џарижа  и  французских   провинций   картину
нечеловеческих мук черных людей, которых ежегодно по восьмидесЯти тысЯч  и
более перебрасывают с африканских берегов во  французские  колонии  Ќового
света на огромных  невольничьих  кораблЯх,  которые  тут  же  граф  Њирабо
окрестил "плавучими кладбищами", кинув эту реплику с места во  времЯ  речи
Ћже.
   ”акелы чадили по сторонам трибуны,  отбрасываЯ  тень  мулата  на  стену
Њанежа. ‡а окнами выла бурЯ. —етырнадцать стенографов записывали  речь.  ‚
душной зале люди в треуголках, с палками, во фригийских колпаках серого  и
красного цвета слушали с затаенным дыханием о том,  как  в  жаркой  стране
люди гибнут от палЯщего солнца во времЯ сбора  кофейных  зерен,  как  дети
приучаютсЯ с  колыбели  произносить  первое  слово  "маасса"  -  господин,
собственник черного человека.
   Ћже говорил:
   - ‘ахарный тростник, кофе,  хлопок  и  ваниль  покрывают  только  часть
острова, все остальное -  это  глубокие  ущельЯ,  пустынные  леса,  густой
кустарник и горы, то, что ваш  великий  ђуссо  называл  ‘вободой,  называл
Џриродой, в которой родитсЯ человек. Ќо и эта естественнаЯ  свобода  людей
от нас закрыта. Љогда тЯжелый бич плантатора проливает  красные  ручьи  по
нашей черной коже, тогда жить и  дышать  становитсЯ  невозможно  и  солнце
становитсЯ черным. Њы все искали бы выхода в побеге в эту природу, но ваши
солдаты, ваша полициЯ, ваши собачьи  своры  устраивают  облавы  и  на  эту
природу, в которой беспечно живут и растут лишь дети богатых  плантаторов.
—асто, часто, чтобы спасти свою жизнь, нам  приходитсЯ  искать  убежища  в
глубоких пропастЯх, в темноте, среди  камней,  подвесившись  на  свЯзанных
лианах, весь день  не  прикасаЯсь  ногами  к  земле,  в  морщинах  которой
слышитсЯ шуршанье Ядовитых змей. Џо черному  кодексу  негры,  бежавшие  от
истЯзаний, приговариваютсЯ к огненному клейму. Ќа плече ставЯт "знак белой
лилии", королевский герб. ‡а второй побег негру режут поджилки  и  уродуют
лоб, за третий - казнЯт...
   ...‚ колониЯх тираниЯ введена в закон, - говорил Ћже, - безнаказанность
развратила плантатора. Ќегры-вещи все же имеют  живые  мысли,  и  огромные
массы тупоголовых хозЯев стремЯтсЯ  физически  истребить  эту  мысль.  ‚от
почему наши колонии находЯтсЯ в вечном огне, вот почему  негры,  обучающие
ваших  детей,  стали  опасной  игрушкой  в  руках  безграмотного  хозЯина.
ЊыслЯщие вещи стали истреблЯть тупоголовых двуногих животных с  плеткой  и
пистолетом...
   Ќегодование и беспокойство прокатилось по рЯдам Ќационального собраниЯ:
этот  мулат,  этот  цветной  человек  осмелилсЯ  грозить  белым  гражданам
”ранции,  представителЯм  белого  народа,  богатым  людЯм,   гражданам   с
независимым состоЯнием...
   - „олой дворЯнство белой кожи! - закричал с места депутат ђобеспьер.  -
Џусть торжествует принцип свободы, хотЯ бы ценою гибели колоний!..
   Ќо его оборвали. …му не дали говорить. …го прервал колокольчик Ѓальи  и
шум депутатов. Ѓальи кричал, покрываЯ собой толпу:
   - Ќи один голос угнетенных наций не останетсЯ неуслышанным...
   Ќо его собственный голос затерЯлсЯ в гуле негодующих  голосов.  Ѓриссо,
‚ерньо и Љондорсе подошли к шатающемусЯ мулату,  сошедшему  с  трибуны,  и
говорили:
   - “спокойтесь, все будет прекрасно, мы издадим декрет,  соответствующий
"„екларации прав", ручаемсЯ нашими головами.
   ‚инсент Ћже усталым взглЯдом  посмотрел  на  их  головы,  словно  решаЯ
вопрос о качестве такого залога и словно  предвидЯ,  что  эти  три  головы
упадут под ножом гильотины  как  головы  людей,  случайно  вознесенных  на
гребне волны и сметенных девЯтым валом.
   ”ранциЯ видела перед собою  ведь  всего  только  Ќациональное  собрание
колеблющихсЯ людей. …ще четыре года - и  гигантский  взлет  восемнадцатого
столетиЯ уничтожит дворЯнскую ”ранцию. Љонвент разгромит феодализм  и  сам
погибнет под ударом свинцового кулака, на  котором  написан  непреодолимый
длЯ  Љонвента  семнадцатый  параграф  "„екларации":  "Џраво  собственности
свЯщенно и неприкосновенно".


   ‚ Џариже сдвинулась секунднаЯ стрелка, и на часах истории прошли густые
тени вековых по качеству событий.
   Ћже говорил:
   - „рузьЯ, вы собраны мною длЯ того, чтобы  ’уссен,  наш  тайный  вождь,
которого - увы! - не хотЯт признать свободным ни за  какое  золото,  чтобы
Џьер аванн, чтобы †ан ђиу,  чтобы  „оминик  Ѓиассу,  чтобы  †орж  Џуссен,
”еликс ’ютуайе, †ан Џьер ђуссо,  Ѓенедикт  Љорбейль,  ”рансуа  ‚иньерон  и
Љларети ‚аллон вместе с ’еодором Љанглотаном, а  также  чтобы  и  ты,  наш
неожиданный и не очень  верный  союзник,  ђиго,  знали,  что,  доверившись
французским грамотам и "Ћбществу  черных  друзей"  в  Џариже,  мы  сделали
большую  ошибку.  €з  шестидесЯти  нас  осталось  тридцать   семь...   ѓде
остальные? ‹юди исчезают в Џариже бесследно, и белые  и  черные.  ‚от  уже
вечер, а „ессалин еще не вернулсЯ. Ќынче  утром  не  стало  еще  четверых.
‚чера неизвестно где погибло двое. Ќи королевские магистраты, ни  господин
Њирабо, ни начальник Ќациональной гвардии  не  могут  найти  следов  наших
товарищей. —то это? ђоковой  случай  или  истребление  шестидесЯти  лучших
цветнокожих, уполномоченных от племени ѓаити и доверенных  первому  городу
мира - Џарижу? џ длЯ того вас созвал... Џо твоему приказу, Ѓреда, - сказал
Ћже, обращаЯсь к ’уссену.
   Ќегры и  мулаты  повернулись  к  маленькому  большеглазому  человеку  с
грустным и спокойным лицом. Ћн молча кивнул ‚инсенту Ћже,  и  все  цветные
люди наклонили головы.
   - џ длЯ того призвал вас, - повторил Ћже, - чтобы...
   Ћже опЯть остановилсЯ. ’огда его прервал ’уссен:
   - „рузьЯ, - произнес он  так  тихо,  что  все  встали  и  склонились  к
говорЯщему. - Ќам  нечего  искать  во  ”ранции.  Џрежде  чем  хорошие,  но
бессильные люди смогут Явно сделать что-нибудь длЯ нашей свободы,  другие,
могущественные  и  злобные,  их  опережают  тайно.  ‘кажу  вам  прЯмо:  до
наступлениЯ ночи мы будем все перебиты. џ  узнал  это  сейчас,  когда  уже
нельзЯ просить лошадей на запад. Џо  цвету  кожи  нас  узнали  бы.  “знав,
перережут нам глотки, поэтому те, кто знает восток, поедут на  восток.  „о
ѓавра никто из нас  не  доберетсЯ.  Ћже  и  еще  троим  Я  приказал  через
двенадцать дней встретитьсЯ в ‹ондоне у нашего друга  Љларксон.  ѓде?  Ћни
знают. Ћстальные! Џокрасьте лица, оденьтесь нищими и, не медлЯ ни  минуты,
бегите, взЯвши пропитание на два днЯ, в округ Љордельеров,  и  там  просто
просите милостыню именем ‹орана Ѓасса. ‚ам помогут. Џрощайте!


   Ќаступила ночь. ел снег. Ќа набережной …лисейских полей поЯвились двое
на  расстоЯнии  выстрела  один  от  другого.  Џередний  тЯжело  дышал,   а
преследующий думал:  "‚ыстрел  разгонит  пешеходов  на  всем  пространстве
квартала, а крик, наоборот, созовет всех даже из домов. Ќадо  стрелЯть,  а
не резать, но в темноте Я ни за что не попаду, в темноте Я промахнусь".  ‚
эту минуту беглец исчез, а преследователь в ужасе развел руками.
   “ самого выхода из главной водосточной тумбы, загораживавшей спуск  под
реку, открывалась решетка, и старый негр, знающий, что  чернокожему  можно
спрЯтатьсЯ  только  там,  куда  боЯтсЯ  влезать  белые   люди   и   черные
собаки-ищейки, бросилсЯ вниз, под  решетку.  €листый,  гнилой  всасывающий
колодец под клоакой ‘ены был свидетелем того, как старый  негр  в  течение
семи с половиной минут стремилсЯ ухватитьсЯ за  плоские  скользкие  стены,
усеЯнные мириадами мокриц и плесенью. Џотом долго еще под гнилой тиной  он
боролсЯ за жизнь, синеЯ и задыхаЯсь,  пропускаЯ  в  бешено  раскрытый  рот
отвратительную гниль клоаки.
   —еловек с пистолетом так и  не  понЯл,  куда  скрылсЯ  негр.  …го  труп
опознали в марте 1790 года, когда речнаЯ вода размыла клоаку.  Ѓраслет  на
ноге выдал негра.
   ‹юди в масках, с  пригоршнЯми  золота,  дерзко  идЯ  навстречу  судьбе,
предлагали таможенным чиновникам на  стенах,  башнЯх  и  бастионах  вокруг
Џарижа пропустить их за город. Џроницательные и  острые  взоры  таможенных
крыс смотрели на мочки  ушей  под  шлЯпами  замаскированных  пассажиров  и
говорили:
   - ‚ы слишком торопитесь, дорогой гражданин, ваше  ухо  вымазано  черной
краской.
   €ли:
   - ‚ы платите больше, чем вам полагаетсЯ за ваш багаж,  но  все-таки  не
столько, чтобы хватило на жизнь, если  менЯ  выгонЯт  за  то,  что  Я  вас
выпустил из Џарижа.
   ‚ магистратах арестованные таможней  черные  люди  не  поЯвлЯлись.  Ћни
исчезали по пути.
   “роженец ќльзаса ельшер, имеЯ законный  паспорт,  выехал  на  север  с
тЯжелым чемоданом. Ћн ехал в Ѓрюссель. …го провожала белокураЯ и смеющаЯсЯ
любовница, девушка с живыми  глазами,  легкомысленнаЯ  и  вульгарнаЯ.  Ћна
скалила  белые  зубы,   гримасничала   темно-красными   толстыми   губами,
обмахивалась веером, брызгала духами, громко  говорила  неприличные  вещи,
сверкаЯ лицом и  Ярким  румЯнцем  на  скулах.  Ќа  нее  никто  не  обратил
вниманиЯ. ’аможенный сержант, подсаживаЯ ее в карету, ущипнул ее за икру и
получил такой удар носком туфли в зубы,  что  отскочил  со  словами:  "”у,
чертова девка!" ‚ эту минуту господин ельшер сходил со ступенек,  и  двое
носильщиков вскидывали тЯжелый, уже досмотренный  и  оплаченный  баул,  на
империал кареты.  ‘тарый  кучер  и  два  форейтора,  ругаЯсь  безобразными
словами, икали пьЯной икотой, сплевывали и щелкали бичами.
   ’ак по селам и деревнЯм, останавливаЯсь  без  дороги,  минуЯ  Ѓрюссель,
доехали до „юнкерка. ’ам, перед самым въездом  в  поле,  вынули  из  баула
полуживого Ћже. Љрасотка ельшер, скинув проклЯтый парик и снЯвши белила и
румЯна, снова превратилась в бешено танцующего  негра  ђиго.  ”орейторы  и
кучер вдруг стали степенными строгими старыми неграми  из  масонской  ложи
аббата ђейналЯ.
   Ћже, усталый, вЯлый, кашлЯющий, говорил, обращаЯсь к ельшеру:
   - „орогой друг, придет времЯ, вы женитесь. “ вас родитсЯ сын: ‡авещайте
ему продолжить ваше большое, хорошее дело. Ђ сейчас, пока он  не  родилсЯ,
дайте мне что-нибудь пожрать, Я  издыхаю  в  вашем  проклЯтом  чемодане  с
флогистоном господина ‹авуазье.
   - Ќе ворчите, Ћже, - сказал ельшер, - одновременно с  вами  выехал  из
Џарижа сэр Ђртур ћнг.  Ђнглийский  экономист,  путешественник  и  писатель
смущен тем, что во ”ранции благодарЯ  лаборатории  ‹авуазье  нашли  способ
быстро удвоить пороховые запасы государства. Ћн дважды предлагал  ‹авуазье
переехать в Ђнглию. ‹авуазье отказалсЯ,  а  этот  английский  шпион  ловко
повернул дело так, что рано или  поздно  дураки  санкюлоты  казнЯт  своего
ученого, удвоившего обороноспособность ”ранции. џ не  хочу  встречатьсЯ  с
господином ћнгом на пристани в Љале. ‚от почему мы с вами  высаживаемсЯ  в
„юнкерке. Ћтсюда шлюп английских матросов _незаконно_ переправит нас через
‹а-Њанш. џ опасаюсь только за жизнь ’уссена.
   - џ хочу есть, - сказал Ћже. - Ќо никто из нас никогда не  опасалсЯ  за
жизнь ’уссена, если он на ногах. …сли бы  вы  знали,  чему  научила  жизнь
этого негра за сорок шесть лет, проведенных им на земле!


   ’уссен Ѓреда пробыл в Џариже еще три днЯ. Ћн увидел под  конец  третьих
суток, что переодеваниЯ не помогают. Ћн знал, что по  следам  неизвестного
негра, как звали его агенты магистратов в Џариже, двинулись самые  опасные
шпионы из лакеев богатейших колонистов и специалистов, убивающих по найму,
- этого особого разрЯда людей королевской ”ранции, избавленных от виселицы
"на случай". Ћни имели даже свою кличку  на  полицейском  арго,  их  звали
"разведенными с вдовой", то есть приговоренными, но не  повешенными  ввиду
согласиЯ на "особые поручениЯ". €з  мансарды  своего  друга  ђетиф  де  лЯ
Ѓретонна  ’уссен  в  минуту  обыска  принужден  был  спуститьсЯ  к  стенам
‘амаритэны под самое утро. ѓолодный день провел в бурьЯне на берегу  ‘ены,
под мостом. Ђ когда сумерки  спустились  на  улицы  Џарижа,  он  пошел  по
"Ћстрову", имеЯ перед глазами гигантскую главную розетку Ќотр-„ам де Џари.
Џистолетный выстрел из-за угла сбил с него шлЯпу.
   - —то это? —то это? - раздалось  рЯдом  с  ним,  и  молодой  остролицый
человек с длинными волосами, в маленькой  форменной  треуголке  Ѓриеннской
школы, звенЯ шпорами, загородил его собою.
   - ‚  менЯ  или  в  вас?  -  спросил  он  ’уссена,  очень  плохо  говорЯ
по-французски.
   - Ќе знаю, - ответил ’уссен. - Љто вы?
   - џ корсиканский офицер. ЊоЯ фамилиЯ Ѓонапарт.  џ  ненавижу  французов,
стрелЯющих по ночам в безоружных, как вы. ‚станьте за мной!
   ‘ этими словами молодой человек вынул огромный пистолет, осмотрел полку
и произнес, стискиваЯ зубы:
   - ЏроклЯтаЯ нациЯ! Ќеужели,  истребив  свободу  на  моем  острове,  они
смогут удержать ее за собою?
   - Ћ каком "Ћстрове" вы говорите?
   - Ћ Љорсике! Љонечно, не об "Ћстрове на ‘ене"!
   Џрошло несколько секунд. Љакие-то тени зашевел