ожьЯ волЯ.
     - Ќет, братцы! …ще рылом не вышли. Ђ вот  идите  ко  мне...  Џодбивайте
людей, чтоб шли.
     - …два ли, ‡ыков, пойдут. Ќакуралесили  твои  шибко,  -  сказал  седой,
осанистый старик. -  „а  слыхать,  быдто  красные  повсеместно  укреплЯютсЯ.
Љолчаковцы хвост показали.
     - Ѓудем за правду стоЯть, - горЯчо возражал  ‡ыков.  -  Ђ  про  красных
погоди толковать... …ще неизвестно.
     Њрачный встревоженный едет ‡ыков. ‘воих не видно.  Ќеужто  рассыпались,
как стадо баранов, и забыли про него? ’огда он броситсЯ к Њонголии, броситсЯ
в Њинусу, там наберет себе ватагу. ‡ыков жив, и дела его прогремЯт  по  всей
земле.
     ‡аезжал к кержакам, молодежь от него прЯталась, уезжали в лес, будто по
дрова, по сено, старики же  награждали  ‡ыкова  всем,  чем  хочешь,  просили
погостить. Ќо гостить было некогда, солнце работало во всю.
     Ќа прощанье Язвительно кидали старики:
     - ‘лыхали, слыхали про  старца-то  ‚арфоломеЯ,  родителЯ-то  твоего.  Ђ
впрочем сказать, мало ль что болтают зрЯ...
     —ерез Ѓию переправилсЯ по льду пешим, и то едва-едва, бросал  под  ноги
доски. Ѓуланого жеребца пришлось отдать какому-то  крестьЯнину.  ‚  ’урачаке
‡ыков получил в подарок белого крупного конЯ и винтовку с патронами. Џодарил
беглый солдат Њатюхин, обещал - вот маленько отдохнет - приехать к  нему  на
службу. ќто  обЯзательно  и,  пожалуй,  еще  народу  приведет.  —то  касаемо
красных,  власть  очень  крутаЯ,  говорЯт.  Џожалуй,  ‡ыковской  ватаги   не
потерпит.
     - —орта с два! - и ‡ыков надменно потрЯс нагайкой. - ЉраснаЯ  власть...
•а!.. џ сам власть. „ве тыщи под верхом у менЯ коней  было.  ќто  не  власть
тебе?
     ‡а Ѓией он ехал открыто, по дороге.

     ‘ полей согнало снег, только северные  склоны  гор  были  еще  в  белых
шубах, бурые луговины зеленели, кой-где цвели  холодные  фиалки,  и  робкими
огоньками желтели лютики. ѓогот гусей  и  журавлиное  курлыканье  падали  на
землю вместе с лучами солнца, как радостный крик возвратившегосЯ из-за морей
изгнанника. ‡ыков вскидывал к небу глаза, искал вольные стаи птиц, но сердце
его было в тоске и холоде. Љак, однако, плохо одному. Љ жене, что ли? Ќет. Љ
‘тепаниде?
     ‡ыков задумалсЯ, опустил голову, опустил поводьЯ.
     € вот вышла из лесу ’анЯ, всЯ в цветах, одетаЯ, как монашка, на  голове
из цветов венок, в руках восковаЯ краснаЯ свеча.
     - ‡ыков, миленький.
     - ’анЯ? Љак ты?
     - “бежала, к тебе... “бей, либо полюби... ‹юблю тебЯ.
     ‡ыков едет дальше, и пред ним ’анЯ, будто плывет  по  воздуху,  легкаЯ,
большеглазаЯ, лицом к нему: "‹юблю тебЯ".
     ‡ыков подымет голову, озираетсЯ и горестно хохочет.  ќх,  если  б  ’анЯ
живаЯ, настоЯщаЯ, вот за кого ‡ыков сложил бы голову свою... ќх...
     Ќет, нет, ‡ыков должен быть один, прочь дьЯволово навожденье.
     Ђ дом, своЯ заимка все ближе. Ќаверное там люди поджидают его. Џодберет
самую головку, отборных испытанных воЯк. …го дружина будет, как камень,  как
пламЯ, как лавина с гор. —ует ‡ыков, что с красными ему доведетсЯ в  перетык
вступить. Ќу, что ж!..
     € верно: со всех концов летели на него  доносы  в  центр,  туда,  сюда:
"‡ыков, правда, бьет белых, но он же мытарит и мужиков. Љто хуже, ‡ыков  или
белые? Ћба хуже. ‚ласть ‘оветов, спасай народ!"
     ‚ечер. ‘олнце огрузло, опустилось в горы, стало холодно. ‚оздух чист  и
прозрачен. „алекие, за полсотни верст, хребты казались тут же рЯдом,  хватай
рукой.
     Ћн спускалсЯ в  глубокую  котловину.  „но  котловины  зеленеет  свежими
всходами, в средине, в еще оголенной роще группа просторных изб -  кержацкаЯ
богатаЯ заимка.
     ‘уббота. Ћн слез с конЯ и, пошатываЯсь от засевшей в нем болезни, вошел
в моленную.
     Ћгоньки,  пение,  народ  -  мирный,  родной  -  и  пахнет  ладаном.  Ћн
принюхалсЯ: да, не порох - ладан, и горЯщие свечи - не разбойничьи костры, и
свой знакомый старый Ѓог, свой, кержацкий. € ему захотелось  молитвы,  слез:
вот так упасть на колени и плакать, плакать и каЯтьсЯ в грехах,  молитьсЯ  о
своей собственной судьбе, плакать и просить Ѓога о своем личном счастье: дай
Ѓоже, усладу днЯм подлого раба твоего, ‘тефана". ‘ердце стонало  от  боли  и
душа всЯ избита, обморожена. Ќарод поет стихиры, старец возглашает и  кадит,
звЯкает кадильница, и ‡ыкову мерещитсЯ, что это  панихида,  что  он,  ‡ыков,
лежит в гробу, в гроб заколачивают гвозди, народ с возженными свечами отдает
последнее рыдание, еще маленько, и мертвец будет опущен в землю. Ђ-ах...
     Ћн схватил скамью и вдребезги  расшибает  врагов  своих,  крик,  стоны,
гвалт, черный конь мчит ‡ыкова сквозь пули, огонь, вой вихрЯ  и  -  стоп!  -
отлетела голова. Ќаперсток гекнул, гекнула всЯ площадь - "гек" - и  отлетела
голова. Ђ конь мчит дальше, черный как чорт, с горЯщими глазами, как у чорта
- стоп! - тот самый дом, любезный ’анин дом, и ’анин голос рыдает  надгробно
вместе с другими голосами. ѓроб. Ћн, ‡ыков, лежит скрестив на груди руки.
     - Ќе хочу умирать, - боднув головой, резко прошептал он.
     Ќа него оглЯнулись. •олодный пот покрывал его лицо.
     Љругом все то же: свой старый Ѓог, тихие огни,  тихий  и  торжественный
голос старца. ‡ыков вздохнул всей грудью и перекрестилсЯ.
     Џосле службы все расселись на приступках  крыльца,  на  бревнах.  ‡ыков
затеЯл разговор, наблюдаЯ, как относЯтсЯ  к  нему  одноверцы.  …му  обносило
голову, и зЯбучаЯ дрожь прокатывалась по спине.
     - ‡дорово, ‡ыков, - мЯгким тенорком проговорил маленький  брюхатый,  он
встрЯхнул льнЯными волосами и сел в ногах у ‡ыкова, прЯмо на землю.  ‹ицо  у
него рЯбое, с толстыми побуревшими щеками, глаза блеклые, безбровые.
     - ’ы откуда? Ќе знаю тебЯ... - проговорил ‡ыков, и что-то  шевельнулось
у него внутри.
     - џ дальный, с Њинусы...  ”едосеевского  толку.  Ќу-ка,  скажи,  ‡ыков,
пожалуйста: за кого ты воюешь, за старую веру, что ли?
     - Ђ ты как сюда попал? - допытывал ‡ыков. - Љак узнал про менЯ?
     - „а случай, случай, батюшка ‡ыков, случай, отец родной... Џасечник  Я,
пчелку Ѓожию уважаю, ах, благодатный зверек  •ристов...  Ќу,  разорили  менЯ
всего эти самые белые, пасеку разбили, ста полтора ульев... Ђ у  менЯ  возле
вашего городишки братейник, тоже пасечник... џ к нему. Љак глЯнул в городке,
чье дело? ‡ыкова. Ћдобрил, потому церкви никонианцев жегчи надо  и  духовным
огнем и вещественным... ’ак-то  вот.  -  Ћн  помолчал,  снЯл  черную  шлЯпу,
повертел ее на пальце, опЯть надел. - Ђ ведь красные-то, большевики-то, Ѓога
совсем не признают. Ќи русского, ни  татарского  Ђллу,  ни  жидовского.  ‚о,
брат...
     - Ќеужто? - встрепенулсЯ ‡ыков.
     - ѓоворю, как печатаю: верно. Ђ у них свой бог -  Њарс,  хотЯ  тоже  из
евреев, с бородищей, сказывают,  но  все-ж-таки  в  немецком  спинжаке.  ‚о,
брат...
     - …жели не врешь, - сказал ‡ыков, скосив на него глаза,  -  Я  за  веру
свою старую умру.
     - Ђ красные? ‡начит, ты насупротив красных?
     ‡ыков медлил, чернобородый  сосед  толкнул  его  локтем  в  бок.  ‡ыков
отрубил:
     - ЏрЯмо тебе скажу - не знаю, за что красные, Я - за Ѓога, - и встал.
     ђЯбой, посопев, нахлобучил шлЯпу на уши, протЯнул:
     - ’а-а-ак...
     ‡ыкову почему-то вдруг захотелось схватить его за горло и придушить.
     ‹егли спать на полу, на сене. ђЯбой кержачишка тоже лег.
     Ќочью ‡ыков спал тревожно, охал. ‚идел путаные сны, то он голый лезет в
прорубь, то в царской одежде, в золотом венце об'ЯвлЯет, что  он  медвежачий
царь, и берет себе в жены молодую киргизку, дочь луны,  но  из  бани  ползет
змеЯ и холодным липким кольцом обвивает его шею. Ћн стонет, открывает  глаза
и просит пить.
     "‡аколел тогда, прозЯб, немогота приключилась", - думает он.
     ђЯбой исчез. Ќедаром ночью лаЯли собаки.
     “тром чернобородый кержак сказал тревожно:
     - Ђ езжай-ка ты, ‡ыков-батюшка, поскореича к себе.
     - Ђ что?
     - „а, так...  ђЯбой  чего-то  путал...  Џутем  не  об'Яснил,  а  так...
оки-моки... „а и какой он, к матери, кержак... Џеревертень... ’ак, сдаетсЯ -
подосланец.
     ‡ыков затеребил бороду, крЯкнул и быстро стал собиратьсЯ.
     - ‘ оглЯдкой езжай, - предупреждал чернобородый: - оборони Ѓог, скрадом
возьмут, в горах недолго...
     - Ѓольно Я их боюсь, - сказал ‡ыков и поехал к дому.
     ѓолова была пустаЯ, тЯжелаЯ, и мысли, как сухой осенний лист, кружились
в ней, шумЯ. ‘ердце все так же неотвЯзно ныло. Ћбраз ’ани вонзилсЯ  в  него,
как в медвежью лапу заноза: досадно, больно, тЯжко  жить.  Ђ  тут  еще  этот
чорт, рЯбой.
     „ень был серый, в облаках, изредка  падали  дождинки,  и  с  дождинками
падали трельные переливы  висЯщих  над  полЯми  жаворонков.  „орога  кой-где
пылила: встречались таратайки, верховые. ‡ыков  круто  сворачивал  тогда  и,
притаившись, выжидал.
     Џоздний вечер. Љаменный крЯж пресек дорогу. ‚ скале проделан узкий ход.
Љопыта четко бьют о камень. Љамень черный и в узком проходе -  ночь,  черно.
‡ыков приготовил винтовку и чутко напрЯгает слух. ‚ черном  мраке  навстречу
цокают копыта. € в камне раскатилось ‡ыковское:
     - „ержи правей!..
     ‚стречные копыта онемели.  ‡ыков  взвел  винтовку  и  процокал  вперед.
Њолчание. ‘лева кто-то продышал, всхрапнула лошадь. - "ЏритаилсЯ,  дьЯвол...
–елит..." - оторопело подумал ‡ыков  и  приник  к  шее  своего  конЯ:  "‚от,
сейчас..." €спугавшаЯсЯ кровь быстро отхлынула к сердцу.
     Ќо засерел выход. ‡ыков ошпарил конЯ нагайкой и вскачь.
     Ђ вдогонку с ужасом, с отчаЯнием:
     - ‡ыков, ты?! ‘той, стой!!
     Ќо пыль из-под копыт крутила вихрем, скрываЯ скачущего всадника.
     Џарень долго гналсЯ,  потом  остановил  запыхавшуюсЯ  свою  клЯченку  и
заплакал. Ћн плакал навзрыд, с отчаЯнием, и, как безумный, вскидывал руки  к
небу. Ћн ничего не слышал, ничего  не  видел  пред  собой,  весь  свет  враз
замкнулсЯ длЯ него.
     Џарень повернул лошадь, вз'ехал, все так же плача,  на  гребень  скалы,
слез с седла и подошел к краю пропасти. ‚от он, узкий,  высеченный  в  скале
проход, где они только что встретились с ‡ыковым.
     Џарень заглЯнул вниз, в страшный сырой провал. ‘ердце сжалось. € только
в этот миг в сердце ‡ыкова ударил бешеным бичем огонь. Ќа всем скаку  кто-то
резко рванул его конЯ, и конь помчал всадника обратно.
     Џарень отступил несколько шагов, чтоб разбежатьсЯ, сбросил  шлЯпу  и  -
вдруг:
     - ќй, парнишка!
     Џарень оцепенел. € чрез мгновенье:
     - ‡ыков, миленький!!.
     ‚се горы перед ‡ыковым вдруг заколебались:
     - ’анюха! ’ы?!.
     - ‘тепан! ѓолубчик!.. ‚едь ты на смерть поехал!
     - Љак?
     -  ’вою  заимку  красные  взЯли.  Ѓольшой  отрЯд,  человек  с  сотню...
Џулеметов много, пушка. ’ебЯ стерегут... Ѓой был. ‘корей, скорей, отсюда!..
     - Ђ где ж мои все?
     - ’вои убежали кто куда.
     ‡ыков побагровел. Ѓелый конь его тЯжко водил взмыленными боками.

     ѓлава XVIII.

     Љогда выбрались  на  дорогу,  наступила  ночь,  звезднаЯ,  весеннЯЯ,  в
сыпучем золотом песке.
     - ’ам кельЯ длЯ тебЯ, место скрытное. Ќе опасайсЯ.
     ’а же ночь висела и над городком, над заимкой ‡ыкова, над всей землей.
     € попадьЯ впервые в эту ночь решилась признатьсЯ мужу:
     - Ђ ведь Я, отец, понесла...
     - Ќу? - и отец Џетр радостно перекрестилсЯ.
     - “ж три месЯца, отец.
     Ѓатюшка встал, благословил  утробу  супруги  своеЯ,  и  в  одном  белье
опустилсЯ перед образом на колени. Њолитва его была не горЯча,  а  пламенна:
ведь так ему хотелось иметь второе чадо. „евЯть  лет  пустовало  чрево  жены
его, и на десЯтый год разрешено бысть от неплодиЯ. Ѓоже, Ѓоже...
     Њатушка слушала слова молитвы и не слыхала их. € в эту минуту  особенно
остро встал перед ней вопрос: чье же дитЯ зреет у нее под сердцем? ‡а упокой
души раба ЃожиЯ новопреставленного ”еодора она молитьсЯ будет обЯзательно, а
вот другой раб Ѓожий помер или жив?
     ЌастЯ тоже три месЯца как понесла, но об этом - ни гу-гу. ѓосподи, хоть
бы муж не возвращалсЯ, ѓосподи... “бьет.  ЌастЯ,  как  и  попадьЯ,  тоже  не
знала, чье дитЯ  зреет  у  нее  под  сердцем.  Џридушить  его,  родненького,
маленького, или оставить - пускай живет.
     Ђ ночь шла, катились звезды, золотой песок дрожал вверху и  сыпалсЯ  на
землю.
     ‡ыков вскидывал к небу глаза, золотые песчинки залетали в сердце, и так
хорошо было сердцу в этот миг.  ‡ыкова  охватило  свежее,  небывалое,  такое
непонЯтное чувство. Ћн пытал побороть себЯ и не хотелось боротьсЯ. Ћн  дышал
порывисто, закусывал губы, крЯкал, но у сердца свои законы, и даже  чугунное
сердце не в силах превозмочь вдруг вздыбившейсЯ любви. ‡ыков дрожал и в  его
сильных руках дрожала ’анЯ.
     Ѓелый конь ступал тЯжело, как литаЯ сталь. ‘зади серой  мышью  тащилась
пустаЯ клЯча.
     ’анЯ прижималась к ‡ыкову. Ћн целовал ее в лоб, в глаза. Ћба молчали, и
все  молчало  кругом:  горы,  леса,  златозвезднаЯ  ночь,  только  бессоннаЯ
реченка, разрываЯ о камни бегучую грудь  свою,  стонала  в  горах,  плакала,
кого-то клЯла.
     €  настроение  ‡ыкова  быстро  сменилось,  короткие  сладостные  порывы
уступали место гнетущему отчаЯнию. ‘трашное известие ’ани хлестнуло  по  его
душе, как по одинокому кедру  ураган,  корни  лопнули,  ‡ыков  оторвалсЯ  от
земли, и вот жизнь его вдруг всЯ покривилась,  покачнулась,  падает,  словно
подрубленнаЯ колокольнЯ. Љак? Ќеужели его колокол отзвонил, и навеки умолкла
труба горниста?
     Њожет быть, вырвать из сердца занозу - будет больно, ну, что ж? - ‡ыков
начнет все снова... эх, придушить девчонку, что дрожит в его  руках...  —орт
ли, девка ли, может, волшебница с притворным зельем - раз и навсегда!
     Ђ что же дальше? Ќет, не в девчонке дело, не здесь  застрЯла  окаЯннаЯ,
трижды проклЯтаЯ судьба его.
     ‚нутренним взглЯдом он озираетсЯ назад. ’ам, в туманных прошлых днЯх  -
крепкий царев острог. ‡а правду, за веру, за смелые слова, по сыску попов  и
начальства, гонЯли его, как собаку, из тюрьмы в тюрьму. Ђ кончил  высидку  -
по ђуси бродЯжил, по ‘ибири, узнавал людей.  "ќх,  с  этим  бы  народом,  да
раскачку. “ж и грохнул бы Я ручищей по земле!" Џотом  подошла  война,  и  за
войной - пых-трах: вздыбил народ - мЯтеж, огонь и бурЯ.
     € вот ‡ыков снова родилсЯ в  мЯтежной  буре  и  услыхал  в  своей  душе
приказ: "‚стань на защиту рабов, борись за правду, а правда  и  Ѓог  одно  -
борись за Ѓога". Љак осколок кораблЯ он был выброшен бурей  на  скалу.  €  с
вершины скалы раздалсЯ его призывный смелый  клич:  "Љто,  простой  люд,  за
обиженных? кто за правду?.. ќй, братьЯ! все ко мне!"
     ‡ыков думал - нет правды без Ѓога, и Ѓог без правды мертв есть.  €  как
думал, так и делал: за старого Ѓога, за правду, за угнетенный  люд!  Ћн  все
бросил, все спалил, что было назади, обрек себЯ на страшный бой, и  карающий
меч его не боЯлсЯ крови. ‡а Ѓога, за новую правду! ЃурЯ и кровь и огонь,  не
страшно, не грех - так надо. Ѓурей  носилсЯ  по  Ђлтаю  ‡ыков,  старый  отец
бросил ему: - Ќазад! Ѓогоотступник! - смерть отцу! € вот отец убит.
     ‚се, все принес ‡ыков в жертву новой правде, жену, богатство, даже отца
убил. Ђ дальше?
     „альше - ночь, горы, звезды, и дорога пошла в под'ем.
     ‚ нем все дрожит и мутитсЯ. ’ам,  у  пропасти,  куда  хотела  броситьсЯ
’анЯ, ‡ыков узнал от нее, что красные ищут арестовать и убить его. Ћ, ‡ыкова
не так-то легко поймать. Џусть попробуют. Ќо за что, за что? ‡а то,  что  он
осквернил революцию своим  разгулом  в  городе,  уничтожил  казенное  добро,
разграбил склады, казнил многих  невинных  по  гнусному  доносу,  без  суда.
‚раки!  ‘уд  был,  все  решалось  на  улице!  Ќо  ’анЯ  не  виновата,   она,
перерЯженнаЯ парнем, так подслушала возле ‡ыковской заимки, у костра.
     ‚ ‡ыкове все дрожит и мутитсЯ. Љонь напрЯгает мускулы,  дорога  идет  в
под'ем, но душа ‡ыкова неудержимо лезет в преисподнюю.
     - ’анюха, голубонька моЯ, - начинает он тихо  и  не  может,  не  знает,
какие надо говорить слова. - Џриедем, Я тебе буду сказывать сказки.  џ  знаю
занЯтную сказку про славного вора и разбойника ‚аньку Љаина.
     - ’ы сам - сказка.
     - џ - чорт.
     - ’ы длЯ менЯ Ѓог.
     - Џошто этакое свЯтое слово вспоминаешь?.. џ совсем сшибсЯ с панталыку,
округовел. € сам не знаю теперича, кто Я.
     ’анЯ прижалась правой щекой к его груди, и  когда  ‡ыков  говорит,  его
грудь гудит и  ухает,  как  соборный  колокол.  ’ане  тепло  возле  большого
сильного тела, ’ане беззаботно, радостно: ‡ыков с ней. € не жаль ей ни мать,
ни сестру, ни дЯдю.
     „олго ‡ыков говорит, потом едут в молчании - ’анЯ  дремлет.  Ћн  что-то
спросил, в голосе надрыв, тревога;  ’анЯ  поймала  сердцем,  открыла  глаза,
думает, как ответить.
     - “ них своЯ вера, земнаЯ... - говорит она.
     - ’ак, так...
     - Љогда Я училась в губернском городе в гимназии... Ќедолго Я  училась,
три зимы всего... Ђ брат мой Ќиколенька был техник. Џропал куда-то  он.  Љак
настала революциЯ - ни словечка не писал нам. Ќу,  вот.  Ђ  жили  мы  с  ним
вместе. ‘туденты к нам захаживали, революционерами считали себЯ, сходки там,
выпивка, запрещенные песни. —то говорили, не помню ничего, да и не  понимала
тогда. ’олько хорошо помню, что Ѓога они не признавали. Ѓабьи  сказки,  мол,
чушь. ‚от также и большевики...
     - Ќу? Ќеужто? - грудь ‡ыкова загудела, и загудели горы.
     - ќто - ничего... “ них своЯ религиЯ...  ‘воЯ  правда.  ‚сЯк  по  своей
правде должен жить.
     - “гу, - сказал ‡ыков, и горы сказали "угу". ‡ыков  добавил:  -  “  них
своЯ правда, у менЯ своЯ. ‹об в лоб друг другу смотрим, а хвостами врозь.
     Њускулы лица его судорожно  играли,  меж  сдвинутых  бровей  углубилась
складка, он тЯжело вздохнул, присвистнул и ударил конЯ.
     Ќебо бледнело, звезды скрывались вместе с тьмой. Ќеуверенно пропорхнула
полуночнаЯ  птица.  ѓде-то  вдали  кричал  марал,  и  крик  его,  как   мЯч,
перебрасывалсЯ от горы к горе.
     ‡ыков понЯл, что все длЯ него кончено теперь. ‡начит, прав  подосланный
перевертень, рЯбой кержачишка, - длЯ новой власти Ѓога нет. Ђга!
     € неожиданно:
     - Ђ ты, ’анюха, боишьсЯ смерти?
     ’анЯ не сразу понЯла.
     - Ѓоюсь, - передохнув, сказала она, и еще сказала: - Џри тебе - нет.
     Ћн опЯть ронЯет: "угу" и долго едут молча.
     Ћн в сущности не молчит, он в  молчаньи  спорит  сам  с  собой,  задает
вопросы, соглашаетсЯ, молча опровергает себЯ, иногда громко восклицает:
     - Ћ, чорт!
     ’огда ’анЯ открывает глаза, ей очень захотелось перед утром спать,  она
так за последние дни истомилась.
     € на главный  вопрос  свой  ‡ыков  никак  не  может  подыскать  ответа.
‘начала, с прошлого года, было так просто и Ясно  все:  он  бил  белых,  бил
чехо-словаков, мстил попам, богачам и власть имущим, он стоЯл за правду.  Ћн
чуЯл и знал, что оттуда, из-за “ральских гор, идет  и  придет  сюда  сильнаЯ
рать, с той же самой, с его, ‡ыковской, правдой. ‚от рать пришла и  принесла
с собою свою, новую, не ‡ыковскую правду. „а разве две на свете правды? Ќет,
всЯ правда у ‡ыкова, потому что он с Ѓогом, те же - без Ѓога, и в их  делах,
в их сердце - ложь. ’ак или не так? Љто даст ответ ему?
     Ћн не верит сам себе, и его душу раздирает смертельнаЯ тоска.
     Ђ дорога подошла к отвесной скале,  и  отсюда  по  узкому  карнизу-бому
будет итти версты две над страшной бездной.
     - ’анюха, лебедка белаЯ, - ласково говорит он, - а ведь  тебе  на  свою
клЯченку придетсЯ сесть.
     - Ѓоюсь. Ќе езживала по бомам.
     - Љак же быть?
     € горы спросили: "как же быть?". ‚ горах тишина, горы жадны до  звуков,
горы, как попугаи, любЯт поболтать с людьми.
     ‚ темных кручах под ногами белел туман, из ущелий, из падей  между  гор
тоже глЯделись  зыбкие  облака  тумана.  Ќаступал  рассвет,  небо  полинЯло,
защурилось.  Ѓыло  очень  свежо,  в  каменных  выбоинах  замерзли  лужи,   и
бесчисленные хрустальные зеркала поглЯдывали холодом на ’аню.
     - џ озЯбла, - сказала она, передернув худенькими плечами.
     - ѓретьсЯ некогда, - сказал ‡ыков.  -  ‚от  встанет  солнце,  обогреет.
Љровь у тебЯ, как горЯчаЯ брага хмельнаЯ, ничего.  ’ак  и  быть,  поедем  на
одном коне, только Я впереди,  а  ты  позади  менЯ,  верхом,  сиди  прЯмо  в
струнку, держись за мой кушак, глЯди в спину, вниз не  глЯди,  с  непривычки
страшно, голову обнесет. „орога убойнаЯ. ‚ишь, какаЯ дорога? Ќу, с Ѓогом.
     Ћн старалсЯ говорить уверенно, ободрЯюще. Љогда двинулись, добавил:
     - Ќичего... Ќе бойсЯ.
     Ќо ’анЯ вдруг забоЯлась, ей стало страшно от голоса ‡ыкова,  ей  сердце
вдруг сказало: берегись!
     „а, в голосе ‡ыкова притаилось что-то,  как  в  чулане  вор.  Ћн  решил
кончить все разом. Ћн все принес в жертву, отца убил, - но что же  оказалось
на поверку? Џартизаны, друзьЯ, все, все оставили его,  и  правда  его  -  не
правда. ‡начит, довольно жить. € это будет незаметно, будет сразу,  ’анЯ  не
успеет испугатьсЯ.
     - Ђ ежели, деваха, Я умру?.. вот нечаЯнно с седла ежели сорвусь. Ђ?  „а
в пропасть... Ђ?
     - Ћй, молчи ты, - прозвенело за спиной с  мучительной  болью.  -  ‹учше
Я... ‡ыков, миленький...
     - ’ы молодаЯ, будешь жить... Њое дело кончено...
     - “мирать так вместе.
     - ’ы с ума сошла, деваха!..
     - Ђха!.. - раскатились горы.
     ‘тало светло в горах, и небо на востоке порозовело.
     ’анЯ повернула голову влево. ‚ аршине от  ее  глаз  медленно  двигалась
сераЯ стена ребристого с опрокинутыми слоЯми сланца.  Љой-где  в  расщелинах
кустики травы, кой-где мох,  вот  зеленаЯ  Ящерица  сидит  на  выступе,  как
игрушка, ждет солнечных лучей.
     - Џочему это у менЯ ноет сердце?.. “жасно ноет, - помолчав,  сказала  с
тревогой ’анЯ.
     - ‘коро успокоитсЯ, - ответил он.
     - Џочему скоро?
     Ћн молчал. ’анЯ  перестала  дышать.  ‘ердце  ее  захолонуло.  Џреодолев
волнение, спросила сквозь испуг:
     - Џочему?
     ‡ыков ответил дрожащим неверным голосом:
     - Џотому что... - и остановилсЯ. - Џотому что взойдет солнышко.
     ’анЯ глубоко вздохнула и уперлась лбом в спину ‡ыкова.
     …й захотелось взглЯнуть  в  провалище,  вправо,  но  страшно.  Ђх,  как
хочетсЯ взглЯнуть. ЌельзЯ, надо, нельзЯ, нет надо. ѓолова  повернулась  сама
собой, глаза упали в бездну. ’анЯ взвизгнула и мотнулась на седле.
     - ‡ащурьсЯ! - крикнул ‡ыков. - ‘амое опасное место скоро...
     € вдруг заговорил как-то необычно торопливо и приподнЯто:
     - ‡наешь ты... ’олько сиди смирно, закрой глаза. џ расскажу тебе все, Я
покаюсь тебе... ЊенЯ томЯт грехи, дух мой в огне весь, на сердце мрак... Њне
надо покаЯтьсЯ, очистить себЯ... Ќекому больше, как тебе... ‘лушай!
     - ‡ыков, что ты...
     - Њолчи, слушай...
     - џ боюсь... ‘трашно мне, ‡ыков...
     - ‘лушай!.. ‘иди смирно... ‡акрой глаза...
     Ћни были на страшной высоте.  “зкаЯ  тропа  опоЯсывала  почти  отвесный
склон скалы, как карниз. Љонь выбирал, куда ступить. Љонь дрожал.  Ћснование
скалы скрыто от взора. ‚ пропасти белым жгутом изогнулась речка,  она  внизу
сотрЯсает камни, грохочет, но сюда не  долетает  ее  рев.  Ќе  надо  глЯдеть
вниз... ‡ыков поднЯл глаза к небу. Љонь, всхрапываЯ, осторожно  шел  вперед.
‡ыков бросил поводьЯ.
     - ‘лушай! на моей душе много крови, может, невинной...  ‘лушай,  никому
не говорил, тебе скажу: Я своего отца убил,  старца  свЯтого,  ‚арфоломеЯ...
„а, да... Ђ твоего Я не убивал, твоего убили мои.
     “ ’ани глаза широко открыты, открыт рот, и уж ей не страшна бездна, она
забыла про опасность, ее страшит иное.
     - ‘тепанушка, ‘тепанушка, голубчик!.. Љак мне жаль тебЯ.
     - Џравда моЯ в крови, - ‡ыков говорил скорбно, с убеждением и страстью.
- ѓрехи свои и людишек на мне, как камни. Ѓоже, ѓосподи! Ќеужели у  тебЯ  не
найдетсЯ милости ко мне? Ќеужели нет мне спасеньЯ и пощады?
     “ ‡ыкова бегут слезы по обветренному носу, на бороду,  на  грудь.  ’анЯ
тоже плачет, но не замечает слез.
     - ‘лушай... ‚едь не зрЯ же Я такой грех  на  душу  взЯл...  ‚едь  Я  не
изверг, не тать, не убивец, Я верный слуга •ристов. € вот чую, все дело  мое
рушилось. ђушилось,  девонька,  рушилось...  —ую,  идет  против  менЯ  сила,
сильней менЯ. € у той силы другаЯ правда... …жели Я прав,  они  менЯ  сломЯт
своей силой, а ежели правы они - сердцу моему прЯмаЯ погибель, ведь от своей
правды Я не отступлюсь. ’ак стоит ли жить мне?.. ‘лышишь?
     - ’ы не любишь менЯ! не любишь!..
     - ‹юблю... ‚от увидишь, не расстанусь с тобой... ‹юблю.
     ‚от оно, самое узкое место. Ћсторожный конь едва уставлЯет свои ноги на
скользкой, точно отполированной, в аршин,  тропе.  ‹евые  коленки  всадников
задевают выступы скалы, правые же, вместе с круторебрым  боком  конЯ,  висЯт
над пропастью. Љонь трепещет. Ћн наваливаетсЯ на скалу,  боЯсь  низринутьсЯ.
…го копыта стучат по скользкому краю обрыва. Ђх...
     - Ќе любишь!..
     - ‘казал, люблю...
     - Ќе любишь, не любишь, не любишь...
     ‘олнце всходит, черное-черное, вот его лучи, они, как кинжалами, бьют в
глаза и в сердце.
     ‡ыков заносит левую руку, чтоб оттолкнутьсЯ  от  скалы...  Ђх...  ’огда
вмиг все трое, конь и всадники ухнут в бездну: смерть  скораЯ,  в  крике,  в
грохоте, в движеньи.
     ‡ыков весь похолодел.
     - Џрощай! - крикнул он, накрепко сомкнул глаза, и с силой оттолкнулсЯ.
     ‚се сразу ахнуло, рушилось, закувыркалось, горы  скакали  и  крутились,
грохотом раскатывалсЯ гром, под ногами то  солнце  с  небом,  то  землЯ,  то
солнце, то землЯ - трах-трах-трах - вдруг искры, молчанье и тьма.
     ...............
     ... - Ћ-о-ох... - надрывно выдохнул всей грудью ‡ыков и открыл глаза. -
Њоченьки моей нет, рука не подымаетсЯ... ‹юбушка, любушка моЯ... ’анюха.
     - ‘тепанушка, ‘тепан ‚арфоломеич! —то с тобой?
     ‡ыков широко перекрестилсЯ и вытер рукавом крупный на лице пот. Ћн весь
дрожал и поводил плечами. ќтот Ярко представленный и пережитый им миг смерти
разом испепелил в нем все отчаЯнье, всю душевную труху. Ћн - снова прежний -
сильный, крепкий, как чугун.
     ’ропа повернула влево, в расселину, выбросилась  на  широкую  площадку.
€звиваЯсь меж огромных камней и  маленьких,  уродливых  сосенок,  она  стала
постепенно снижатьсЯ в лесистую долину.
     - Ќу, ’анюха, будь, что будет, а только перед Ѓогом ты  жена  мне.  ’ак
полагаю, жизнь у менЯ настанет новаЯ. Ђ никакой власти Я знать не  хочу,  ни
советской, ни колчаковской. џ сам себе  власть.  ‚  Њонголию  уйду,  либо  в
“рЯнхай... € тебЯ с собой... Ќе отстанешь? „ело будет... ‚ойско  соберу.  ‡а
правдой следить буду. •а, поди, испугалась? Џоди, зашлось сердчишко-то?
     ’анЯ смеЯлась звонко, плакала радостно,  целовала  ‡ыкова,  смеЯлась  и
плакала вместе.
     ‘олнце поднималось жаркое, и густые травы здесь были все в цветах.

     ѓлава XIX.

     „ул небольшой ветерок, перешептывались сосны, день клонилсЯ к вечеру.
     ’ереха ’олстолобов сегоднЯ не в духе: вырвавшийсЯ  из  бани  медвежонок
задавил двух гусаков и перешиб собаке позвоночник, собака на передних лапах,
волоча зад, уползла под амбар и там визжала дурью.
     ’ереха бил свою старую жену, а ‘тепанида, вытаскиваЯ из жаратка кринки,
ухмылЯлась. Ќо вот она услыхала во дворе голос ‡ыкова, и ее бока вдруг  тоже
зачесались.
     - ‹адно, ладно, дружок  ‘тепанушка...  -  говорил  у  ворот  ’ереха,  -
ублаготворим, как след быть... € какой это тебЯ буйный  ветер  занес  опЯть?
ќй, ‹укерьЯ! „а не  криви  ты  харю-то...  ’ьфу,  бабьЯ  соль.  †иво  очищай
горницу, с девками в амбаре поживете, не зима теперича...
     Џред ‘тепанидой стоЯл ‡ыков:
     - ‡дорово, молодайка. Ћтбери-ка самолучшие  нарЯды  свои...  ‚ы  ростом
одинаковы, кажись... ’ы  погрудастей  только.  €ди,  оболоки  ее...  там,  в
лесочке она... Ќагражу опослЯ... Ќу!..
     ‘тепанида сразу все понЯла, румЯное лицо ее побелело:
     - ‘тепан ‚арфоломеич... Ђ Я-то, Я-то...
     Ќо в это времЯ вошел ’ереха, крикнул:
     - ЏоворачивайсЯ живо! бабьЯ соль...
     Џо двору  бегали  собаки.  ‘ука  под  телегой  кормила  щенЯт.  ‚  трех
скворешниках щелкали и высвистывали скворцы, их полированные перьЯ  сверкали
на заходЯщем солнце.
     „но котловины, где заимка, покрывали густые вечерние  тени  гор.  ЏрЯмо
перед глазами спускалсЯ с облаков широкий желто-красный склон скалы, и,  как
седаЯ грива, металсЯ по склону далекий онемевший водопад. ‹укерьЯ с  девками
молча и деловито перетаскиваютсЯ в амбар. Љот хвост кверху,  ходит  за  ними
взад-вперед.  Џод  телегу  по-офицерски  пришагал  петух,  повертел  красной
бородой, что-то проговорил по-петушиному и клюнул сосавшего щенка в хвост.
     ‡адами, чтоб не показыватьсЯ людЯм, ’анЯ со ‘тепанидой прошли  в  баню.
‚оды немного, но на двоих хватит, да ‘тепаниде и мытьсЯ  неохота,  разделась
за компанию.
     ’анЯ  все  рассказала  ей.  ‘тепанида  разглЯдывала  белую,   стройную,
стыдливую ’аню:
     - Ќу, и сухопара ты, девка. ЉакаЯ ж ты можешь  быть  жена  ему,  этакаЯ
тонконогаЯ. ’ы поглЯди-ка, какой он …руслан... Ћх, городские, городские... €
все-то вы знаете... Џоди, не спроста он прилип-то  к  тебе...  Џоди,  зельем
каким ни то из аптеки присушила...
     ’анЯ улыбалась. ѓорЯчаЯ вода, белаЯ мыльнаЯ  пена  действовали  на  нее
успокоительно. Ћна тоже разглЯдывала ‘тепаниду. ‘тепанида крепкаЯ,  ЯдренаЯ,
как свежеиспеченный житный каравай, и пахнет от нее хлебом.
     - Ђ ты, должно быть, любишь ‡ыкова? - спросила ’анЯ.
     - ‡ыкова? Ћчень надо. “ менЯ свой мужик, - раздраженно  ответила  баба,
плеснув на каменку ковш  воды.  -  ќто  вы,  городские,  с  чужими  мужиками
путаетесь... ‘овесть-то у вас, как у цыгана... „а ты, девка, не сердись...
     - џ не сержусь, - сказала  ’анЯ.  -  Ђ  про  какую  это  ‡ыков  ‹укерью
поминал?
     - Ќу, это так  себе...  •озЯину  моему  роднЯ...  -  ‘тепанида  сердито
захлесталась веником и, покрЯкиваЯ, говорила: - Ђ ты напрасно  ему  кинулась
на шею... „лЯ баб прЯмо злодей он, хуже его нет.  †ену  бросил,  говорЯт.  Ђ
мало ли девок через него загибло... € тебЯ бросит, а нет - убьет...
     - Ћт судьбы не уйдешь, - грустно сказала ’анЯ, одеваЯсь и закручиваЯ  в
тугой узел темные свои косы.
     ’ереха угощал их на славу. ’ереха рад: ‡ыков теперь ему не  страшен,  и
‘тепанидино сердце, Ѓог даст, образумитсЯ. ќкаЯ стерва эта  ‘тепашка,  чорт:
все-ж-таки так и пЯлит глаза на ‡ыкова, а тот свою монашку по головке, да по
плечикам точеным гладит. Ђ хороша монашка... Ќу, и дьЯвол, этот самый ‡ыков.
     - Љушай, ‘тепан ‚арфоломеич, кушай, милЯчок...  ’атьЯна,  как  тебЯ  по
батюшке, пригубь. ‘амосЯдка хорошаЯ, что твой шпирт. ќх, справлЯть  свадьбу,
так справлЯть!.. —орт с ним...
     ’ереха с радости схватил двухстволку, выставил в окно, грЯнул сразу  из
двух стволов и заорал:
     - “рра!! ‚ честь новобрачных...
     - Ћставь, ’ереха, не дури, - улыбалсЯ ‡ыков. - Љакие новобрачные... „ай
поженихатьсЯ-то.
     -  “жо  по  грибы  будем  ходить,  по  Ягоды!  •орошо,  едрит  твою   в
накопалки... ‘тепан ‚арфоломеич, а  ты  брось  свое  разбойство-то...  „авай
работать вместЯх... ‡емли здесь сколь хошь. Ќи один леший не узнает... Ђ  из
твоих известна кому заимка-то моЯ? Ђй нет?
     - Ќикому, - сказал ‡ыков. - Ѓыл горбун один, Ќаперсток,  да  он  теперь
водичку в реке хлебает.
     - ‘тепан ‚арфоломеич не разбойник, - вступилась ’анЯ.
     - Ќет, разбойник Я... ќто верно, - резко сказал ‡ыков и, не  отрываЯсь,
выпил стакан самогонки. - € ежели правды настоЯщей не увижу  на  земле,  так
разбойником и околею.
     - Ѓрось! - крикнул ’ереха, и его рукава замотались в воздухе. -  Џравда
твоЯ убойнаЯ. ’ьфу такаЯ правда!
     - ќх, дружище, - сказал ‡ыков и похлопал его по плечу. -  ’ы  в  горах,
как медведь в берлоге. Ћтсель и неба-то малый клок, с козью  бороду  видать.
Ќе твоего ума дело это. Ќе уразуметь тебе. Ђ Я, брат, как с торбой по  свету
путалсЯ, таких людей встречал, что ах... Ѓывают люди, а  бывают  и  мыслете.
Џонимаешь? Њыслете, горазд мыслЯт, значит... Ћни мир-то разумом  своим,  как
столбами, подпирают. ‚от у них поспрошай про правду-то... Ќу, да  бросим  об
этом толковать... џ и сам не рад, может. ‘илища прет из  менЯ,  как  с  горы
водопад возле твоей заимки... ‚идал? Џоди, останови... ’ак и Я... Ђ может, Я
родилсЯ таким горбатым. “ Ќаперстка на спине горб, а у менЯ душа с горбом.
     - Ђ ты выпрЯмлЯйсЯ, ‘тепан ‚арфоломеич, - сердечно проговорила ’анЯ.  -
‚едь говорил же ты, когда ехали с тобой.
     - Ќу, тогда мы в зубах у смерти были... - и ‘тепан бережно обнЯл ее.  -
ќх, ’анюха, пташечка залетнаЯ. Џускай сегоднЯ времЯ будет наше,  без  тоски,
без дум, а там видно будет. Ќичего... ‡ыков не пропадет... Ќу, бросим это. Ђ
помнишь ‚аньку Џтаху? Џесни его помнишь?..
     - Ќе надо, миленький, не надо...
     - Ќу, ладно, ладно... Ђ хорошо парнишка пел... џ заприметил тогда,  как
сердчишко-то твое девичье затрепыхало. ќх, песню бы...
     ‚се были в полпьЯна, всем весело, только  пред  взором  ’ани  мимолетно
проплыла страшнаЯ та городскаЯ ночь. –арство небесное парню-песеннику.  ’анЯ
вздохнула тЯжко, но ’ереха уж выплыл на средину горницы, приурезал каблуками
в пол и, скосоротившись, загорланил песню:
     - €-иэх да и во-о-о-уух... ты...
     ‡ыков нагнулсЯ и поцеловал ’аню в губы. ‘тепанида  ударила  стаканом  в
стол, - стакан разлетелсЯ, - опрокинула табуретку и быстро вышла в дверь.
     - ‘той, бабьЯ соль!.. Људа?
     ‡а дверью послышалсЯ стон и плач.

     Љогда шли ’анЯ с ‡ыковым к обрыву, ночь была всЯ в  звездах:  в  темной
вышине все так же дрожал и  колыхалсЯ  золотой  песок.  ‚низу,  под  обрывом
белели заросли цветущей черемухи. ’ерпкий, духмЯный запах  подымалсЯ  вверх.
Ќаперебой, и здесь, и там, в разных местах, заливались соловьи. ‡ыков развел
большой костер. Ћни сидели в  дремучем  кедровнике.  ‡емлю  густо  покрывала
хвоЯ. Ћба молчали.
     Ћн вдруг вытащил откуда-то Ђкулькину конфетку с кисточкой, засмеЯлсЯ  и
подал ’ане:
     - „евчоночка одна дала... Ќа-ка!.. ‚от сгодилась когда...
     - Ђ какаЯ ночь, ‘тепан... —у, соловьи... Ћй, сколько их... €  посмотри,
как внизу черемуха цветет.
     - ќту ночь не забудем, деваха, в жизнь.
     - …сли завтра умру - жалеть не буду. Ѓольше этого счастьЯ, что  теперь,
не испытать мне. Ђх, какаЯ радость любить тебЯ...

     ‘оловьи пели всю ночь до утренней зари. € всю ночь плакала ‘тепанида.

     Џред рассветом ’анЯ сказала, чуть согнувшись и глЯдЯ пред собою:
     - Ќо почему же, ‘тепа, милый, такаЯ тоска? ‘ердце болит?

     Џред рассветом ‘тепанида пробралась сюда, в руках ее  топор.  “  костра
тишина. ‡ыков, должно быть, сказку сказывает,  на  его  коленЯх  разметалась
’анЯ.
     ’опор в крепких руках ‘тепаниды очень острый. ‚от  ‘тепанида  хлестнет,
оглоушит ‡ыкова, девку искромсает: на! Ђ сама броситсЯ торчмЯ с обрыва. ‚ ее
глазах огненные круги и все, кроме тех двоих, куда-то исчезает. Ћна  заносит
топор и делает шаг вперед. •рустнул  сучок.  ‡ыков  обернулсЯ.  Ћна  Яростно
швырЯет топором в костер и  с  диким  воем:  "дьЯволы,  погубители!"  -  как
сумасшедшаЯ, мчитсЯ прочь, в трущобу, в мрак.

     ѓлава XX.

     ‡ыков еще не  совсем  справилсЯ  с  болезнью.  Џоследние  месЯцы  -  от
расправы в городишке до тайного убежища на заимке ’ерехи ’олстолобова - иск-
ривили его душу.
     Ќастроение его было неровное, зыбкое,  как  трЯсина.  …го  взвинченному
воображению то рисовались великие подвиги и слава,  то  позорный  невиданный
конец. Ћт этого страшно скучало его сердце, он  хотел  открытьсЯ  ’атьЯне  в
своем малодушии, но не хватало воли.
     - ќх, какой Я стал...
     Ѓыла истоплена банЯ жаркаЯ, ‡ыковскаЯ. ’опил сам ‡ыков.
     ‘тепаниды не было, ’ереха, захватив ружье, гайкал на  весь  лес,  искал
ее.
     ’анЯ сидела в своей горнице под раскрытым окном. Ћна  всЯ  еще  была  в
прошлой ночи, улыбалась большими серыми  глазами,  прЯмые  темные  брови  ее
спокойны, сердце под черной шелковой кофтой  бьетсЯ  ровно,  отчетливо.  Љак
хорошо жить... ‘корей бы приходил к ней ‘тепан. Ќет, никогда не надо  думать
о том, что будет завтра...
     ‡ыков разделсЯ. Љто-то ударил снаружи в дверь. Ћн отворил:
     - Ђ, Њишка!.. Ќу, залазь.
     Њедвеженок, набычившись, косолапо вошел с  обрывком  веревки.  Њорда  и
глаза его улыбались по-хитрому. Ћблизал  ноги  ‡ыкову,  повалилсЯ  пред  ним
вверх брюхом, благодушно заурчал.
     ‡ыков большим пальцем ноги почесал  ему  брюхо,  потом  взЯл  винтовку,
кинжал, десЯтифунтовую гирьку на ремне, револьвер, и  вошел  в  мыльню.  ќх,
хороша банЯ, всю хворь прогонит. ‡ыков вымоетсЯ на  всю  жизнь  теперь.  Ќу,
банЯ.
     …два он окунул ковш в кадку с кипЯтком, куда бросали раскаленные камни,
как во дворе раздалсЯ резкий заливистый собачий лай, а в предбаннике рЯвкнул
Њишка.
     - Љой там чорт еще! - буркнул ‡ыков, ковш замер  в  его  руке,  а  ’анЯ
всполошно отскочила от окна и глЯнула из-за кисейной занавески на двор.
     Ћдин за  другим  в'езжали  в  ворота  всадники,  их  человек  двадцать.
ђаздалсЯ выстрел, ’анЯ заметалась, все, кроме одного, соскочили с коней.
     - ‡анЯть выходы! ‚стать  у  каждой  амбарушки!  -  деловито  командовал
всадник. Ћн с большими серыми глазами юноша, сухое загорелое лицо,  кожанаЯ,
выцветшаЯ по швам куртка, ствол винтовки из-за спины, кожанаЯ шапка.
     - Ѓоже мой, Ќиколенька, - всплеснув руками, прошептала ’анЯ, и ноги  ее
подсеклись.
     ѓолоса на дворе, нервные, крикливые, робкие, злые:
     - ѓде хозЯин? ќй, тетка!
     - Ќету, батюшки мои, нету... Ѓабу убег искать.
     - ‡десь ‡ыков? Ќу?.. ѓовори! ѓде?!
     - Ћй-ой... Ќичего Я не  знаю...  Џареньки  хорошие...  ‚от  хозЯин  ужо
придет.
     - ‚зЯть ее!
     - џ знаю, где... - раздалсЯ хриплый голос. - Ђ ну, робенки, побежим.
     - Ќиколенька, Ќиколенька,  -  взмолила  ’анЯ.  „ержась  за  косЯк,  она
полулежала на лавке у раскрытого окна.
     ћноша слез с лошади, глЯнул через окно:
     - ‘естра!.. - € быстрым бегом в горницу. - Љак, ты здесь?..  ’атьЯна...
’ебЯ ‡ыков украл? „а?
     - Ќет... џ сама пошла к нему...
     - Љ нему?.. ‘ама?!. - лицо юноши вытЯнулось, и сама  собой  полезла  на
затылок шапка. - Љ ‡ыкову?!
     - „а. ‘ама, к ‡ыкову. - „евушка сразу преобразилась, встала  и,  сложив
руки на груди, засверкала на брата взглЯдом.
     - ’атьЯна! ’ы ли это говоришь?
     - „а, Я говорю.
     - Ѓрось глупости, ’атьЯна. ’ы вернешьсЯ с нами. Ѓудем работать... ’анЯ,
сестра, голубка...
     - Ѓрат... џ люблю его. “мру за ‡ыкова.

     ‡ыков отпрЯнул прочь от низкого оконца бани, и волосы его зашевелились:
ему померещилось, что с улицы, к самому  стеклу,  сделав  ладони  козырьком,
приник Ќаперсток.
     ‡ыков закрестилсЯ, закричал:
     - Џокойник!.. Џокойник!.. - и бессильно шлепнулсЯ на пол.
     ѓорбун толстогубо  дышал  в  стекло,  и  оловЯнные  глаза  его  шильЯми
сверлили ‡ыкова, широкие ноздри раздувались.
     - ‡десЯ! - крикнул он, радостно подпрыгнул и ударил себЯ по  бедрам:  -
…й Ѓо, здесЯ!.. •ы!.. Љак тут и был... ќй, робенки!..
     ѓорбун рванул в баню дверь... ‚друг Њишка всплыл  на  дыбы  и  рЯвкнул.
Ќаперсток в страхе отшатнулсЯ, но Њишка свирепо двинул его лапой. Ќаперсток,
как лЯгуха, пал на карачки, заорал. Љрасноармеец всадил  меж  лопаток  Њишке
нож, Њишка оскалил зубы,  заплевалсЯ  и  бросилсЯ  с  ножом  в  лес,  широко
раскидываЯ передние ноги и мотаЯ головой.
     ‚нутреннюю дверь красноармейцы быстро снаружи приперли бревном.
     - ќй! †ивые или мертвые?! - кричал запертый ‡ыков.
     - †ивые!.. - хрипло взвизгивал в самую дверь Ќаперсток. - ‚едь Я, ‡ыков
- батюшка, ‘тепан ‚арфоломеич, колдун... ’раву-кавыку жру. ’ы менЯ в прорубь
спустил, а Я рЯдышком в другую вымырнул...  Ќе  досмотрел  ты,  маху  дал...
•ы-хы-хы!.. ‡а должишком к тебе пришел... „обрых людей привел.
     - Ђ не мертвый, будешь мертвый, собака! - крикнул ‡ыков.

     ‘жимаЯ кулаки, юноша шипел:
     - Ќе смей менЯ называть братом... џ не брат тебе...
     - Ђ ты не смей трогать ‡ыкова... ‡ыков мой муж!  ‘лышишь?  -  шипела  в
ответ сестра.
     - „ура, тварь...
     - Ћй, Ѓоже...
     - ’варь!.. ‡ыков бандит, палач, враг  ‘оветской  власти.  Ђ  ты...  …ще
последний раз говорю: опомнись. ‘корей, ’атьЯна! Њогут войти. ’шшш...  -  Ћн
взмахнул предупреждающе рукой и обернулсЯ к двери:
     - ‘ейчас, товарищи!.. Ћдну минуту... - и к ’ане: - Ќу, решай.  ‘о  мной
или с ним? ‘естра, умолЯю... ђади нашего детства...
     - ‘ ним.
     ћноша на мгновенье закрыл глаза ладонью.
     - Џоторопись, товарищ Њигунов!.. ‡ыкова нашли...  ‚  бане...  -  горЯчо
дышали в дверЯх три красноармейца.
     - Љараульте эту! - твердо крикнул юноша. - Ќе выпускать...
     -  ‘корей,  товарищ  Њигунов,  скорей...  -  хрипел  Ќаперсток,  завидЯ
Њигунова.
     ђукава рваного его армЯка по  локоть  засучены,  фалды  подоткнуты  под
кушак. Ћн жалсЯ к углу бани, повернувшись боком к  бежавшему  юноше.  ѓорбун
походил на широкоплечего мужика, которому обрубили  по  колена  ноги,  всего
изувечили, башку отсекли и приткнули  кой-как  на  уродливую  грудь,  из-под
волосатого затылка торчал огромный горб, жирное,  коричневое,  как  сосноваЯ
кора, лицо обрюзгло, потекло  сверху  вниз,  все  в  лишаЯх,  кровоподтеках,
ссадинах.
     ћноша с брезгливостью окинул его взглЯдом.
     ђезко, коротко ударил выстрел.
     - Ћх, стрелЯет, чорт! - вскричал горбун.
     ћноша покачнулсЯ, мотнул ногой и, схватившись  за  живот,  отпрыгнул  в
сторону.
     ‚ бане загремела брань и хохот.
     Ќаперсток хватил в прискочку из-за угла дубиной и вышиб раму:
     - ќй, вылазь добром!
     - “бивают! ‡ыкова убивают!  -  ’атьЯна  птицей  выпорхнула  из  окна  и
понеслась.
     - ‘той! ‘той! - гнались за ней