ед  ним,  как живые,  плыли
родные лица. ‚спомнил —алык темный  зимний день. ‚ родном чуме вокруг костра
сидит всЯ семьЯ, и старый Џанака рассказывает об эвенкийских богатырЯх:
     "•рабрые и  сильные  были  богатыри: солнце  могли  остановить,  лисицу
заставить плакать,  реки высушить, лес  повалить. Ќо горе большое случилось:
вывелись,  на  земле  эти  богатыри,  и осталсЯ эвенкийский народ сиротой. Ђ
вывелись  богатыри  потому,  что  пришли  неведомо  откуда  страшные люди  с
большими красными бородами, со  светлыми,  как небо,  глазами и  с огненными
крестами  на груди. ЏрЯтали  краснобородые люди  кресты под своими одеждами,
иначе все вокруг погибало, даже  реки пенились и кипели, горы стонали  и все
умирало.
     Ќе могли эвенкийские богатыри победить людей с огненными крестами. „аже
стрела великого  богатырЯ Ђламык-’аЯ, которой  он насквозь пробивал огромную
гору,  не  могла  сразить   врага.  ‚  руках  краснобородые   лючи   держали
смертоносные палки.  Џалки  эти  рычали  страшнее  бешеного  кабана, бросали
кровавые Языки огнЯ, и густой  дым покрывал лес, горные реки,  как покрывают
черные тучи золотое небо.
     ЏоЯвилсЯ ручей ѓорЯчие ‘лезы, а поЯвилсЯ  он потому, что  жена великого
богатырЯ Ђламык-’аЯ, увидев убитым  своего мужа, тут  же убила всех  детей и
ушла  в горы.  Њного  лет плакала  жена  Ђламык-’аЯ, до дна выплакала глаза,
ослепла и умерла. Ђ из этих  слез родилсЯ в горах ручей ѓорЯчие ‘лезы. € вот
свистит и  беснуетсЯ  пурга, стонет лес, деревьЯ в белые  дохи оделись, реки
закованы крепким льдом, звери зарылись глубоко  в землю, лишь  ручей ѓорЯчие
‘лезы течет и переливаетсЯ, как летом, а вода в нем горЯчаЯ  и соленаЯ, вода
в нем -- слезы человеческие.
     Ћхваченные великим страхом, эвенки бросили свои родные места и побежали
с  юга  на  холодный север и стали  кочевать  по тайге и  тундре, вплоть  до
‹едовитого океана. „аже бурый медведь убежал  на север и  от испуга побелел,
лисицы  золотистые, побросав свои  теплые  норы,  тоже  убежали на  север  и
превратились  в  белых  песцов. ЏестраЯ леснаЯ  куропатка  оставила  зеленые
заросли, улетела в снежную тундру и стала белой-белой, как снег".
     —алык вздрогнул, от  тЯжких воспоминаний кровь прилила  к  сердцу. Ћн с
трудом поднЯл голову. Ђртамошка дремал.
     ‘олнце падало  за  горы,  по веткам деревьев скользили последние  лучи.
€з-под  расстегнутого  ворота  Ђртамошки  выскользнул крестик и ослепительно
сверкнул на  солнце. Љак молнией ударило —алыка. Ћн вскочил,  испуганный,  с
расстрепанными  волосами,  и,  не  оглЯдываЯсь,  пустилсЯ  бежать. Ќе  успел
Ђртамошка приподнЯтьсЯ, как —алык скрылсЯ за стволами деревьев.
     "Ѓросил!"  --  кольнула  Ђртамошку страшнаЯ  мысль.  ‘трах  обуЯл  его.
"‘гину!  -- подумал он. -- ‹ютый зверь разорвет!" Џрижавшись к стволу старой
сосны, Ђртамошка дрожал всем телом.
     —алык бежал  не оглЯдываЯсь:  ему казалось, что за ним  кто-то гонитсЯ,
перед глазами  вертелсЯ огненный  крест. ‹ишь  когда  наступила  ночь, —алык
вспомнил об Ђртамошке. ‡ажав руками голову, он  сел на корточки,  вытащил из
сумки божка и,  качаЯсь  плавно из стороны  в сторону, что-то шептал, шевелЯ
белыми губами.
     ’ак провел —алык всю ночь. Ќа  рассвете он ударил божка о землю,  потом
приложил  к  уху, вновь  ударил  и  вновь приложил  к уху. „еревЯнный  божок
молчал.  ’огда  —алык вытащил  свой  охотничий  нож и кольнул себЯ  в  руку.
Ѓрызнула  тонкаЯ  струйка  крови. —алык обильно смазал  широкий рот божка  и
зашептал.   ‚скоре   шепот  стал  громче  и   постепенно  перешел  в   крик:


      ‘олнце большое, а ты, бог, еще больше, -
     ‚ерни мне друга!
     ‚етер силен, а ты, бог, еще сильнее, -
     ‚ерни мне друга!
     Ћгненный крест страшен,
     Ќо ты, бог, еще страшнее, -
     “бей крест, верни мне друга!

     ѓлаза —алыка то блуждали, то загорались Ярким огоньком, то  потухали, и
бледное лицо застывало, как у мертвеца. —алык вновь стал  бить божка о землю
и вновь подносить к уху.
     ...Ђртамошка  вторую ночь отсиживалсЯ на  вершине  высокой сосны. Љогда
солнце  высоко поднималось над  горой, он спускалсЯ  на  землю.  ђазбитый  и
голодный, он едва передвигал  ноги. ‚скоре силы  оставили его, и  он впал  в
забытье.
     ЋчнулсЯ Ђртамошка  от прикосновениЯ чего-то холодного. Ћткрыв глаза, он
увидел  радостное  лицо. —алык гладил своей  шершавой  рукой Ђртамошкин лоб,
прижималсЯ  к  его воспаленной щеке  своей щекой,  совал  ему  в  рот  куски
горЯчего полусырого мЯса.
     -- …шь, друг! Ќе помирай, друг!.. -- бормотал —алык.
     Љогда  Ђртамошка  поднЯл  голову,  то увидел, что  лежит  он  на мЯгких
пихтовых ветках, прикрытый  меховой паркой —алыка, а над пылающим костром на
палке  жаритсЯ дичь. Ђртамошка приподнЯлсЯ и  сел. ђука  у  —алыка была туго
перетЯнута берестой. Ђртамошка спросил:
     -- —то это?
     -- ђуку  немного  резал --  бога маленько  кормил:  каждый вкусную  еду
любит.
     -- Џочему убежал? -- простонал Ђртамошка.
     -- ‘ильно  пугалсЯ, -- ответил  тихо  —алык и с  тревогой посмотрел  на
грудь Ђртамошки.
     Ђртамошка понЯл и вытащил крест.
     -- Ќе бойсЯ, не бойсЯ! -- успокаивал Ђртамошка. -- ‘овсем  не  страшно.
Ќа, потрогай!
     Ќо —алык  не  решалсЯ. ѓлаза  его блеснули, он, путаЯ русские  слова  с
родными, торопливо рассказал  Ђртамошке про страшные дела людей  с крестами.
Ђртамошка потрогал крест, но с шеи его не снЯл.
     —алык  сдвинул брови, длинные волосы его в беспорЯдке  падали на плечи,
скуластое лицо покрылось красными  пЯтнами, узкие глазки  бегали и метались,
как два перепуганных зверька. Ћн дернул Ђртамошку за рукав, ткнул  пальцем в
грудь и спросил:
     -- ќто бог?
     -- Ѓог, -- ответил, не думаЯ, Ђртамошка.
     -- ‘трашный?
     -- Ќет.
     --  ‘трашный!  -- не поверил —алык. ‚скочил и дрожащим голосом у самого
уха Ђртамошки крикнул: --  ’ы  -- друга, Я  -- друга, пусть  и наш бог  тоже
будут друга!
     Ђртамошка молча кивнул головой.
     —алык быстро вытащил из сумки деревЯнного божка. ‘тарательно  прикрываЯ
его руками, он задыхалсЯ от  волнениЯ и не решалсЯ положить божка на  землю.
Ђртамошка снЯл  крест.  —алык  дрожащими  руками  положил  божка. Ќичего  не
случилось. —алык облегченно вздохнул. Џотом он спрЯтал своего божка в сумку,
а Ђртамошка надел крест на шею.
     “тром, когда солнце бросило первые лучи, а  туман густым  молоком низко
плыл над  землей, —алык и Ђртамошка торопливо шагали  по мокрой  траве. ’учи
комаров и мошки кружились над головами, лезли  в нос, в  уши, и, как  огнем,
жгли  и  без того  измученных путников. —алык шел  быстро, и  Ђртамошка едва
поспевал  за  ним. Ћн  часто  смахивал  тЯжелые  капли  пота,  отбивалсЯ  от
надоедливых  комаров  и думал: "‡аторопилсЯ —алык,  даже солнца не дождалсЯ.
Њоже, жилье чует".
     ‘олнце  стало  над  головой.  ‚друг  до  Ђртамошки донессЯ  резкий крик
—алыка:
     -- Ђлачар! Ђлачар!
     Ђртамошка забыл про усталость, кинулсЯ к —алыку.
     "†илье!"  --  подумал Ђртамошка,  и  сердце его захлебнулось  нежданной
радостью. —алык показывал на отвесную гранитную скалу:
     -- Ђлачар! ќто Ђлачар -- скала!
     Ђртамошка  взглЯнул и застыл  от неожиданности.  Џеред ним  возвышалась
совершенно отвеснаЯ гранитнаЯ  скала. Љазалось, кто-то огромным ножом срезал
часть горы. ‘рез  был ровный, гладкий, и разноцветный гранит радугой играл и
переливалсЯ  на  солнце. ‘ отвеса скалы, из  узкой расщелины,  ровной струей
била прозрачнаЯ  вода. ‘труЯ падала вниз с огромной  вершины. ‡а многие годы
она  выточила в гранитной плите  чудную чашу. ќта  величественнаЯ  гранитнаЯ
чаша  переполнЯлась водой, котораЯ  пенилась и  расплескивалась по  сторонам
серебрЯными струЯми. Ђртамошка бросилсЯ  к чаше, наклонилсЯ, хотел напитьсЯ.
Ќо —алык испуганно остановил его:
     -- Ќе надо!.. ќто не вода -- это кровь!
     “дивилсЯ  Ђртамошка  и напрЯженно  стал всматриватьсЯ  в  чашу.  ‚  ней
плескалась  и  кипела  прозрачнаЯ,  как  небо, вода.  Ќо как  только  солнце
спрЯталось  и гранитнаЯ чаша осталась в тени,  произошло неожиданное. ‚ода в
чаше стала темно-краснаЯ,  как кровь, а  струи падали и  разлетались густыми
красными брызгами. Ђртамошка вздрогнул, попЯтилсЯ.
     -- Љровь! -- шепнул —алык и зашагал прочь.
     ‹ишь позже, у костра, поведал —алык Ђртамошке тайну этой чудной скалы.
     -- Ѓуду говорить, как стараЯ ’ыкыльмо в чуме говорила.
     -- ѓовори, -- пробормотал устало Ђртамошка.
     ђаскачиваЯсь плавно, как ветер качает вершину старой  сосны, растЯгиваЯ
каждое слово, стал —алык рассказывать предание своего народа:
     -- †ил-был сила-богатырь, славный эвенк Њаклача. ђавного ему по силе не
было на земле. €дет  по тайге Њаклача и путь левой  рукой  расчищает.  ‘тоит
сосна столетнЯЯ. „ернет ее за вершину Њаклача -- и свалитсЯ она к его ногам.
‘тоит  гора  белой  шапкой, облака  подпирает,  каменистыми  ногами в  землю
вросла, а Њаклача  подойдет, толкнет ее плечом  --  и гора  перед ним упадет
ровной  полЯной. ’ечет река,  голубой  волной  о берег играЯ, пески  золотые
несет по дну. Џодойдет Њаклача к той реке, свалит в нее скалу -- и отойдет с
плачем река в сторону. “видел однажды Њаклача красавицу Ђлачар, и загорелись
его глаза, как два солнца. ЏоклонилсЯ Њаклача низко и сказал красавице:
     "Ђлачар, Я хочу, чтоб твоЯ щека прильнула к  моей щеке, чтоб твои Ясные
глаза  смотрели  в  мои  глаза, чтоб  твои тонкие  пальцы заплетали в  тугую
косичку мои черные волосы..."
     € сказала та красавица, равной которой на свете никто не видел:
     "‘ила-богатырь,  славный Њаклача, разрежь своим ножом вот  эту гору,  в
ней спрЯтано счастье эвенков".
     ‘хватил нож  Њаклача  и вонзил  его в самое сердце  горы. ‘крипнул нож,
огненные искры метнулись злой молнией. Ќе мог Њаклача разрезать гору, только
кромку  у нее  срезал.  € заплакала та скала слезой прозрачной, как небо.  Ђ
Њаклача схватил отрезанный кусок горы, поднЯл его над головой и бросил вниз.
“дарилась скала о  землю, громом охнула  по  тайге, и  образовалась каменнаЯ
чаша. Ђлачар сказала:
     "‚идно, очень глубоко спрЯтано счастье эвенков и есть на земле богатырь
сильнее тебЯ".
     Њаклача  побелел,  как береста, схватил красавицу Ђлачар,  прижал  ее к
своему сердцу и бросилсЯ вместе с ней с высокой скалы прЯмо в каменную чашу.
‘ тех  пор, как спрЯчетсЯ солнце,  каменнаЯ чаша наполнЯетсЯ кровью Ђлачар и
Њаклача.
     Ђ в зимнюю бурю стонет скала жалобным  воем, как стонет раненый лось. €
никто тогда к скале не решаетсЯ подойти...
     ‚сю  ночь снилась  Ђртамошке чудо-скала, плыл  перед  глазами  страшный
богатырь Њаклача.
     ђано утром встрепенулсЯ Ђртамошка от радостного крика —алыка, вскочил и
бросилсЯ  бежать  к  нему.   Ћколо  ручьЯ  на   желтом  песке  сидел  —алык,
всматривалсЯ в темные кружочки:
     -- Ћлени ходили! Ћлени ходили!
     -- Ќу? -- обрадовалсЯ Ђртамошка.
     -- „авно ходили, очень давно, однако,  последним снегом. ‚  этих местах
сайбу надо искать, -- задумчиво говорил —алык. -- ‘айбу найдешь  --  доброго
человека найдешь.
     —алык рассказал Ђртамошке о таежных обычаЯх своего народа.
     ’аежные кладовые -- сайбы -- ставЯт кочевые эвенки в глухих  местах, на
зимних стойбищах. ‚се взЯть с собой во времЯ кочевьЯ не в силах охотник, вот
и  ставит  в тайге он свою  сайбу -- небольшую кладовую на  высоких столбах,
чтоб  не забралсЯ в нее зверь. ‚ кладовую бережно складывает зимние покрышки
длЯ чумов,  всю зимнюю одежду,  пушнину, запасы еды: сухое мЯсо, сухую рыбу,
сухие кореньЯ и Ягоды,  искусно приготовленные руками умелой  хозЯйки  чума.
‚се это хозЯин бережно накрывает берестой или  делает легкую покрышку. ‘айбы
свЯщенны. •озЯин сайбы  вместе с  семьей откочевывает на летнее  стойбище за
сотню  верст. Ќикто не заботитсЯ о  сайбе, никто не охранЯет  ее, потому что
никогда никто, кроме хозЯина, не прикоснетсЯ к ней. "„аже мышь не подходит к
сайбе  --  знает,  что она  здесь не хозЯйка", --  говоритсЯ  в  эвенкийской
пословице.  Ќикто  из  сайбы  не возьмет даже  одной  крошки  чужого  добра.
Ќаоборот, если случайно набредет человек на  чью-нибудь сайбу и увидит в ней
непорЯдки, то  озабоченно покачает головой и скажет: "‘гниет добро человека,
к зиме вернетсЯ он  к  пустой  сайбе, от горЯ большого умрет". € неизвестный
человек старательно приведет сайбу в порЯдок.
     Ќо если в тайге случитсЯ у  человека большое горе:  падут олени, сгорит
чум  или другое несчастье обрушитсЯ на его голову,  то может такого человека
спасти  от  смерти  чужаЯ сайба.  —еловек возьмет  в  долг  из  сайбы  самое
необходимое,  чтобы  не  умереть.  „олг обЯзательно  будет  возвращен.  …сли
человек, взЯвший что-либо в долг из  сайбы, умрет, не успев расплатитьсЯ, то
все равно его  родичи долг обЯзательно  вернут. ‘ радостью в  глазах  скажет
хозЯин сайбы: "‚ сайбу мою долг вернулсЯ!"
     ‘айбу нашли  в  глухом  и  страшном  месте,  около кривой, полузасохшей
лиственницы.  Ќа  высоких  столбиках  стоЯл  маленький бревенчатый амбарчик,
сверху он был умело закрыт берестой и палками. ђЯдом лежало тонкое бревнышко
с зарубками -- лестница. —алык  подставил лестницу и полез. ЏриподнЯв доску,
раздвинув рукой берестЯную покрышку, он попал рукой в мЯгкие оленьи шкуры.
     -- —ума зимнЯЯ крыша, -- сказал  он. -- ‘тарого хозЯина сайба  -- добра
много!
     -- ’ащи! -- торопил его снизу Ђртамошка. -- ’ащи!
     —алык молчал и глубже зарывалсЯ в мЯгкие шкуры...
     --  Њешок хозЯина!  --  приглушенно крикнул —алык, и  к ногам Ђртамошки
упал огромный кожаный мешок.
     Џотом он  подал Ђртамошке  берестЯную  сумку. ЉрасиваЯ  сумка, расшитаЯ
разноцветными кусочками кожи и мехов, вызвала  у Ђртамошки радостный трепет.
Ћн нетерпеливо  дернул  за  кожаные  завЯзки. ‘умка оказалась  туго  набитой
ровненькими, темного цвета, сухими кусочками.
     -- ‚ рот клади! -- смеЯлсЯ —алык.
     …да вкусно  хрустела  на зубах,  и Ђртамошка торопливо набивал  ею рот.
—алык объЯснил:
     --  ќто кусочки  сушеного  мЯса  оленЯ, кусочки  белого  корнЯ и Ягоды.
„обраЯ хозЯйка еду хорошую готовит. Љогда идет охотник на охоту, жена кладет
ее  в его сумку. …ды маленько  -- всего горсть,  а в кипЯток брось  -- будет
много, вот сколько. -- € он показал на свою растрепанную шапку.
     —алык развЯзал кожаный мешок. ‚ нем лежала зимнЯЯ одежда хозЯина сайбы:
кожанаЯ  обувь,  меховые рубахи, штаны, куртки.  Ђртамошка снЯл  с себЯ  все
рваное и оделсЯ в новую одежду эвенка. —алык сменил лишь кожаные унты.
     -- ’ы нашего роду стал, -- усмехнулсЯ —алык, рассматриваЯ Ђртамошку.
     Ђртамошка  в  мешок,  а —алык в  сумку стали  насыпать  сушеного  мЯса.
Ђртамошка хватал полными горстЯми и старалсЯ захватить как можно больше.
     --  Ѓерем все,  все сгодитсЯ! -- захлебывалсЯ  от радости Ђртамошка. --
„аровой клад  нашли... „олго  искали,  мучились... —то  стоишь?  --  спросил
Ђртамошка.
     --  •удо это,  --  остановил  его  —алык. --  Њного  возьмешь --  много
отдавать надо.
     -- Ћтдавать? -- засмеЯлсЯ Ђртамошка.
     -- „олг всегда обратно положить надо, -- спокойно ответил —алык.
     -- Ђ  кто видел, что  мы брали? --  хитро подмигнул  Ђртамошка. -- Љто?
‚зЯли -- и бежим! Ђ то... догонЯт, отберут...
     “мные глаза —алыка сощурились, рот скривилсЯ, легкаЯ усмешка скользнула
по тонким губам:
     -- •озЯин придет к  сайбе и скажет: "„обрые были люди: себе взЯли и мне
оставили".
     —алык отсыпал из своей сумки обратно в берестЯную сумку больше половины
сушеного  мЯса.  Ђртамошка  даже сплюнул  от  злости.  €  когда  —алык  взЯл
пригоршню  сушеных кусочков  из  его,  Ђртамошкиного, мешка,  он  вырвал  и,
задыхаЯсь, отчаЯнно замахал руками:
     -- Ќе дам! Ќе дам!
     —алык опустил руки, и Ђртамошка увидел: сдвинулись тонкие брови —алыка.
Ђртамошке стало стыдно, он бросилсЯ к —алыку:
     -- ќто Я так! ’ак Я! Ѓери хоть все обратно! Ѓери!
     —алык старательно-старательно  спрЯтал в мешок хозЯина свои потрепанные
унты  и всю рваную одежду Ђртамошки. ‡авЯзал  ремешки берестЯной  сумки. ‚се
это уложил обратно под крышу сайбы, умело закрыл, несколько раз  проверил и,
когда убедилсЯ,  что ни дождь, ни ветер  не попадут под крышу  и не попортЯт
добро неизвестного хозЯина, успокоилсЯ.
     Џотом он взЯл из колчана  лучшую стрелу и острием ножа  вырезал  на ней
несколько  таинственных значков, вырвал волосок из своей  косички, перевЯзал
им драгоценную стрелу и бережно  засунул ее под  крышу  сайбы.  ‘лез,  убрал
лестницу,  еще раз посмотрел,  все ли хорошо сделал, и  отошел. Ќедалеко  от
сайбы  он воткнул палочку-шест и  низко наклонил ее в ту сторону, куда думал
идти. Ќизкий наклон обозначал, что люди ушли далеко.
     —алык взглЯнул последний раз  на сайбу, задумалсЯ. …му представилсЯ тот
день,  когда к  сайбе  подъедет  ее хозЯин. ‘идЯ на олене,  еще не  подъехав
вплотную к сайбе, старый  эвенк прищурит глаза и добродушно скажет: "‚ сайбе
моей  гость  был.  „обрый  ли человек был?"  --  и поторопит  оленЯ.  Ѓыстро
соскочит с оленЯ,  залезет  в  сайбу и  вытащит  стрелу. ‚олосок  перегрызет
зубами,  подержит  кончик во рту и  выплюнет  его  в  подветренную  сторону.
ЏрисмотритсЯ к стреле и увидит на ней мой рисунок.
     Ќаморщит лоб старый эвенк, еще раз внимательно посмотрим, все поймет.
     "ќге, были  двое!  Ћдин с  косичкой  -- нашего рода,  эвенк, другой без
косички --  чужой...  ‘  косичкой  идет впереди. ‡начит, не его  ведут, а он
ведет".
     Џотом посмотрит старый эвенк на четыре продолговатые петельки, покачает
головой, чмокнет губами и печально скажет:
     "Џешком идут, оленей у них нет. Ќе миновать им большой беды".
     Ђ когда он увидит на стреле значок в виде птицы -- не поверит, к солнцу
стрелу повернет, еще раз посмотрит и в страхе отшатнетсЯ:
     "•ой, хой! ’ак ведь это эвенк из рода ‹ебедь-Џанаки! Љак так? ‚едь  род
Џанаки умер, лючи всех убили!"
     ‡авертЯтсЯ  в голове старого  эвенка страшные  мысли,  созовет  он всех
охотников своего рода. ‘тарейшие скажут:
     "Њертвые  приходили.  •удо  это.  Ќадо  жертву дорогую  давать,  скорее
уходить от страшного места".
     ‡атем на  большом дереве  сделают засечку, а в  дупло  спрЯчут  еду  со
словами: "‡лые духи могут спрЯтать от тебЯ дорогу, приходи обратно и ешь".
     ’оропливо соберутсЯ люди и убегут, чтобы никогда больше не возвращатьсЯ
к страшному месту...
     ‡адумалсЯ еще больше —алык: "Љак долг отдавать буду, где найду  доброго
хозЯина?" Ћн тЯжело вздохнул  и быстро зашагал прочь от сайбы. ‡а ним следом
в легких унтах спешил Ђртамошка.
     ли долго, шли без остановок. “ реки, на золотисто-желтом песке, увидел
—алык четкие оленьи следы. ‘клонившись низко, обрадовалсЯ:
     -- Ћлень ходил!
     —алык всматривалсЯ в каждую бороздку на песке.
     --  Ћднако,   дикий  олень,  --  безнадежно  сказал  он  и  вновь  стал
внимательно смотреть на песок, чтобы найти хоть одну примету и узнать, какие
же олени оставили следы на песке.
     Ќо примет таких не было.

        
     <IMG src="artluz40.gif">


        — Ђ ‘ ’ њ — … ’ ‚ … ђ ’ Ђ џ

     ЃђЂ’‘Љ€‰ Ћ‘’ђЋѓ

     ‘инЯЯ река гладкаЯ,  с отливом. ‹ижет она  берега -- крутые Яры, играет
волна   желтым   песком,   на  солнце  переливаетсЯ.   ’ишина  вокруг,  лишь
чайки-рыболовы, рассекаЯ  размашистыми крыльЯми  воздух, с  криком падают на
гладкую равнину воды и плавают белыми цветами.
     —алык  и Ђртамошка с трудом  пробираютсЯ  через  прибрежные  заросли  и
осторожно шагают по авериной тропе. Џервым реку увидел Ђртамошка.  ‘олнечный
луч отблеском брызнул по глади реки. Ђртамошка невольно сощурилсЯ:
     -- ђека!
     -- •удаЯ река, -- бросив беглый взглЯд, мрачно ответил —алык. --  ‘инЯЯ
река -- счастьЯ на ней нет...
     Ћба замолчали.  Џодошли к крутому Яру, опустились на золотистый песок и
сладко задремали.
     Џо  реке неслась  песнЯ.  ЏеснЯ  плыла,  рвалась  и терЯлась,  утопаЯ в
бесконечной синеве. Ђртамошка приподнЯл голову. ЏеснЯ приближалась.
     -- —то это? -- испугалсЯ Ђртамошка, не открываЯ глаз. -- Ќикак, сон?
     “хо  поймало первые  неЯсные слова, которые  принес  прибрежный  ветер.
‚етер бросил слова, и  вновь все затихло. Ђртамошка отрывисто дышал, рвалось
и металось сердце. Ћн всматривалсЯ в блеск реки. Ќо  вот наконец донеслись с
реки дорогие, понЯтные слова:

      €здалече, из чистого полЯ,
     „а из раздольЯ ши-ро-о-ко-ого...

     € катилось эхо, и  неслась по  гладкой равнине бунтарскаЯ,  раздольнаЯ,
хмельнаЯ  песнЯ. Ђртамошка вскочил, а за  ним  и  —алык.

     ‘ хребта ингальского,
     €з-за белого камнЯ,
     €з-за ручьЯ глубокого
     ‚ыкатилось знамЯ,
     ‡намЯ вольное...

     ЏеснЯ неслась  близко, плыла  над  головой, а  сердце Ђртамошкино чуЯло
радость.
     ‚месте с  песней из-за  крутой горы выплыли стружки  остроносые.  ‚етер
трепал паруса,  взлетали весла, и  резали  стружки  синюю гладь, оставлЯЯ за
собой бугры волн да снежно-белую пену.
     ѓремели людские голоса:

      Ђ были у вольницы
     ’ри пушечки медные
     „а ружьЯ долгомерные...
     ’ри пушечки...

     „рогнуло сердце —алыка, он сжал в руках лук храброго ‘аранчо. ‚  страхе
перекосилось лицо:
     -- ‹ючи!..
     ‘ криком —алык пустилсЯ бежать в тайгу. ‡а ним кинулсЯ и Ђртамошка.
     ‘тружки повернули круто к берегу. ѓрохнули выстрелы, черные клочьЯ дыма
повисли над рекой.  Ђртамошка и —алык притаились  в прибрежных зарослЯх.  ‘о
стружков бросились люди в воду и кинулись на берег.
     -- ‹ови лесных!
     Ђртамошку  схватили  за ворот  чьи-то  руки-клещи  и поднЯли на воздух.
‘летел  малахай, и рыжие Ђртамошкины волосы  вздыбились копной. Џерепуганные
глаза  его встретились со злыми  глазами  разъЯренного  человека.  Ђртамошка
глЯнул человеку  в  лицо, голубые глаза человека расширились, руки бессильно
опустились, и, пЯтЯсь назад, он закрестилсЯ. Ђртамошка вытЯнулсЯ и  смущенно
сказал:
     -- ’от... ’от и есть!
     Ђртамошка ближе подошел к незнакомцу, пристально всмотрелсЯ:
     -- ‚ €ркутском городке бывал?
     -- Ѓывал.
     -- Ќе тебЯ ль били смертоносно купцы Џарамоновы?
     -- Ѓили, били... Ќо какие купцы, мне то неведомо.
     -- ‘енька! -- надрывалсЯ чей-то охрипший голос. -- •ватай!
     -- •ватай! -- орали со всех сторон.
     Ђртамошка увидел, как волокут перепуганного —алыка, и бросилсЯ к нему:
     -- Џустите, то мой брат!
     Ћпешили люди, остановились. ‘енька Љосой вылетел вперед, ударил себЯ  в
грудь, сорвал с головы рваную шапчонку:
     -- ‹юди вольные! Џарень -- €ркутского городка беглец. ЉрещенаЯ душа!
     -- Ѓрешешь! -- раздались голоса.
     ‘енька кричал:
     -- Ћт его птичьего уменьЯ жив Я осталсЯ!..
     ’ут же, на кругу, поведал ‘енька своим товарищам о том, как спас его от
смерти птичьим пеньем Ђртамошка.
     -- —ей будешь и откуда? -- спросил Ђртамошку высокий широкоскулый мужик
с живыми, умными глазами и глубоким красным шрамом через весь лоб.
     Ђртамошка подумал: "Ћднако, сам атаман".
     -- Ђртамон Я, сын ‹узинов, €ркутского городка жилец.
     -- —ей? -- удивленно переспросил мужик.
     -- ‹узинов!.
     -- ‹узи-инов?  --  нараспев  протЯнул мужик  и топнул  ногой.  --  ‹юди
вольные, слыхали? Ђ?
     -- ‘лыхали!
     -- ’Ятеньки  моего изделье!  --  обрадовалсЯ  Ђртамошка  и  показал  на
рукоЯтку ножа, который висел на поЯске мужика.
     --  ќтот  парень либо  оборотень, либо обманщик:  сыном нашего  атамана
”илимона прикинулсЯ.
     --  …диным разом  дух вырву! --  схватил за шиворот  Ђртамошку  высокий
мужик. -- Љрещен?
     -- Љрещен! -- прохрипел Ђртамошка.
     -- Љажи крест!
     Ђртамошка  с трудом засунул  руку  за  ворот,  вытащил  крест, показал.
‚округ послышалось:
     -- Љрещена душа!
     -- Ђ тот крещен? -- указал мужик на свернувшегосЯ в клубок,  свЯзанного
—алыка.
     Ђртамошка осмелел:
     --  ‹есной  тоже крещен,  --  и, подскочив  к  —алыку, быстро  и  ловко
выдернул из-за пазухи —алыка медный крест.
     -- € этот крещен! -- удивились мужики.
     Ќикто не заметил, что ловкий Ђртамошка из-за пазухи —алыка вытащил свой
же крест, который он до этого мигом сорвал со своей шеи и зажал в кулаке.
     Ђртамошку  и —алыка привели к  стружку  с  крутым  носом  и размашистым
парусом. Ќа высоком помосте возле кормчего стоЯл сам атаман вольной ватаги и
сердито торопил людей. Ђтаман стоЯл без шапки, ветер трепал русые с проседью
волосы,  из-под  расстегнутого  ворота   серой  домотканной  рубахи  чернела
волосатаЯ грудь.
     ”илимон узнал сына; они обнЯлись.
     -- Ђртамошка,  сынок!.. ќй,  люди, дивитесь, какова  встреча! ‚  темной
тайге  сына повстречал! Ќе зрЯ сполохи поздние горели  на небе, сны в голову
мне лезли приметные...
     -- Џоздние сполохи,  атаман,  завсегда  примета добраЯ:  то к удаче, --
сказал ‘енька.
     --  “дача  моЯ,  ватажники, тут, на груди.  -- ”илимон прижимал  к себе
Ђртамошку, шершавыми пальцами трепал его кудлатую голову.
     -- Ђртамоном прозываетсЯ сын-то? „обрый мужичок! --  шумели  ватажники,
собравшись в круг.
     --  Ђ  эта душа  леснаЯ  откуда?  --  скосил  глаза  ”илимон на —алыка,
сидевшего на земле возле сухой валежины.
     --  ’о,  тЯтЯ,  —алык  прозываетсЯ,  мой  кровный  дружок,  тунгусенок,
воеводских казаков пленник...
     ”илимон оглЯдел —алыка. Ђртамошка засуетилсЯ:
     -- —алык, друг, подь-ка сюда! Ќе страшись, то мой тЯтЯ...
     ‘мущенный —алык прижималсЯ к валежине, испуганно прЯтал глаза.
     -- Ђ ну-ка, подь  сюда!  ‚ставай, вставай! -- ”илимон поднЯл —алыка  за
плечи.  -- €шь какой нарЯдный,  расписной.  ‹адный тунгусенок. •орош...  Ќу,
обмолвись!
     —алык молчал. ’ут  только разглЯдел ”илимон,  что  Ђртамошка  нарЯжен в
новые  эвенкийские  одежды:  на  нем  лисьЯ  парка,  кожаные штаны,  красиво
расшитые унты.
     --  ‚ тайге клад  —алык отыскал.  ‹охмотьЯ оставил, новое  взЯл. ќто по
ихнему обычаю завсегда так делаетсЯ.
     -- Ђ дружка где нашел, сынок?
     -- €з €ркутского городка мы с ним убежали. ‡оркие воеводские доглЯдчики
не усмотрели. Ћт воеводского  житьЯ  соленого  спаслись...  ’Яжкое то житье,
тЯтЯ!
     -- Ђ с мамкой что?
     Ђртамошка вздохнул.
     -- Ђль нет в живых? -- затревожилсЯ ”илимон.
     -- Џомерла... •ворость одолела...
     -- Ђ брат Ќиканор?
     -- “бег!
     -- Људа?
     -- Ќе знаю, тЯтЯ...
     ”илимон голову опустил, присел на краешек помоста.
     Џлыли  по небу белые облака,  билась о  борт стружка мелкаЯ волна. ђека
тихо плескалась, нагонЯЯ  печаль. Ђ  печали у атамана и без того было много.
ЋбнЯл он Ђртамошку, спросил:
     -- ‚ воеводах иркутских кто ходит?
     --  Њалолеток,  а при нем  правителем  сын  боЯрский  Џерфильев.  ‘уров
воевода. Њалолеток-то длЯ видимости, одна смехота с ним.
     “смехнулсЯ атаман, выпрЯмилсЯ, рукой взмахнул, будто орел-птица:
     -- Ћтчаливай!
     ‚атажники опрометью бросились на корабли.
     -- Ћтчалива-ай! -- прокатилось по реке.
     ‘тружки  быстро  выстроились гуськом, гребцы  враз  ударЯли  веслами по
воде. Џопутного ветра не было, и стружки медленно плыли.
     Ђртамошка  долго  рассказывал  отцу о  своем  горьком  житье,  о  своих
злоключениЯх, о тЯжком скитанье по тайге.
     ‘лушал ”илимон сына, теребил седой ус, перебирал загорелой, обветренной
рукой взлохмаченную бороду -- думал. Ђртамошка спросил:
     -- ’ЯтЯ, а куда плывем?
     ”илимон молчал, а потом, как бы разговариваЯ сам с собой, сказал:
     -- ‚ Ѓратский острог.  Ћстрог тот круторог,  но не такие рога ломали  и
эти сломим! Ќа то мы и ватажники!
     -- ‚атажники? -- спросил задремавший от усталости Ђртамошка.
     -- ‘пи! -- ласково погладил ”илимон по щеке сына.
     Ђртамошка уже давно клевал носом, бормотал спросоньЯ нелепицу.
     Ќад рекой плыл туман, обдавал сыростью и  холодом. ”илимон прикрыл сына
шубейкой, посмотрел на —алыка:
     -- ’ы бы, браток, прилег, что сидишь!
     —алык  не  спал, он  сидел в ногах  Ђртамошки,  прислушиваЯсь  к мерным
ударам весел, завыванью ветра, тЯжелым взмахам гребцов.
     -- —ума нет... ЋленЯ нет... ‘частьЯ нет!.. -- шептали его губы.
     ’олько к утру уснул —алык. ‘пал  он недолго. Џроснувшись, увидел, что в
стружке он один. ‹юди толпились на берегу у костров. ќто был привал.
     “ большого  костра собрались ватажники. ‘лушали они балагура,  человека
бывалого  Ќиколку  ‘трешнева. Ќиколка много скиталсЯ по  свету, много видел,
многое испытал. ’рижды был бит кнутом, дважды пытан на дыбе; лишилсЯ Ќиколка
в  драке  уха,  неловко  хромал на  левую ногу. Ќо  нрава  он был веселого и
рассказчик такой,  что ночь  напролет  рады  ватажники слушать его  складные
речи. ‚ел разговор о Ѓратском остроге, откуда убежал прошлым летом, спасаЯсь
от злобного приказчика. ђечь начал Ќиколка не спеша:
     --  Ѓратский острог -- древний острог: не  считаны ему  лета, не писаны
ему года. ‘тоит он на высоком берегу, на крутом Яру. ‚низу, под Яром, играет
Ђнгара, прозываетсЯ она ‘иней рекой. Џоодаль, впадаЯ в Ђнгару, тихо плещетсЯ
кроткаЯ Ћка. Ќа слиЯнии этих  рек и поставили русские люди острожек. ‹учшего
места и не  сыскать. Љ северу раскинулись дремучие леса, стоЯт седые горы, к
востоку  -- пашни черные. Њеста  столь длЯ  пашен  привольны,  что  жили  бы
хлеборобы сыто  и  богато,  да грабит их  приказчик,  подлаЯ душа, •ристофор
Љафтырев, дочиста отбирает плоды тЯжких  пашенных трудов. Ћкрестности вокруг
и лесные и травные, выгон длЯ скота добрый...
     Ќиколка  вздохнул,  умолк.  ‚атажников  растревожили  его  рассказы   о
привольном житье.
     -- ‘казывай, сказывай! -- торопили они.
     --  Ђ в лесах живут со своими оленЯми и  собаками  народцы,  тунгусы --
бродЯчие охотники, умелые звероловы. Љ  югу от острожка,  по Ђнгаре, тЯнетсЯ
ангарскаЯ  ‘ытаЯ долина -- родина бурЯт-кочевников.  Џо ней ставЯт  они свои
юрты и пасут табуны скота.
     Џовелел московский царь-государь освоить ту сибирскую землицу, подвести
бурЯт и  тунгусов под его  сильную руку, заставить их платить Ясак в царскую
казну. ‘нарЯжал  царь в  ‘ибирь отрЯд за отрЯдом.  Ђ кроме  того,  шли  сюда
искать счастьЯ гулЯщие казаки, вольные  люди,  смелые открыватели  неведомых
землиц и царств.
     ‚ыстроили  казаки  на  берегу  Ђнгары  острожек,   укрепились  в   нем,
зазимовали.
     ’ак  вырос  Ѓратский  острог --  русскаЯ  крепость  на Ђнгаре. ѓордилсЯ
острог высокими стенами  --  частоколом  -- да  глубокими  рвами.  ‡иЯли  на
толстых стенах острога  оконца-бойницы длЯ стрельбы  из пушек да из пищалей,
чернели оконца  смольные, из  которых казаки  обливали врага горЯчей смолой.
€мел острог  и потайной подземный выход к Ђнгаре, где лодки причальные могли
подходить чуть не вплотную к острожной стене.
     ’олько  недолго  довелось грозному острогу воевать, из  пушек и пищалей
палить. Ќе сладко жилось лесным людЯм; по  дремучей тайге прЯтались они, как
затравленные  зайцы: обижали их разбойные ханы со своими ватагами;  кровавые
добытчики, подобно  огню,  набегали  с  южной  стороны -- грабили,  убивали,
уводили в плен.  ‘колько  пролито было крови,  сколько загублено  тунгусов и
бурЯт --  счету нет!  –елые  племена истреблЯлись начисто... ђыба  ищет, где
глубже,   а  человек  --  где   лучше.  ‹есные  люди  без  опаски  пришли  к
острогу-крепости. Џринесли мирные подарки -- шкуры лис, соболей, песцов -- и
встали в подданство  русского царЯ. ‡а толстыми стенами острога, под крепкой
рукой русских воинов, не страшны разбойники-ханы!
     -- —удно! ѓовори, Ќиколка, да не заговаривайсЯ. —то ж, тунгусы и бурЯты
тайгу бросили, пришли и работными людЯми стали или пашенными крестьЯнами? --
усомнилсЯ   старый  ватажник  Џетрован  ‘молин   и   сумрачно  посмотрел  на
словоохотливого рассказчика.
     Ђ  рассказчик хитро  глаза сощурил,  молча  оглЯдел Џетрована ‘молина и
продолжал:
     --  Џосмотрели  тунгусы и бурЯты на житье русских работных людей и диву
дивЯтсЯ: сколь мудрые они  умельцы, какие мастера смышленые на все руки! —то
нам, сынам ђуси,  запросто и обычно,  то длЯ тунгусов и  бурЯт -- невиданные
диковинки.  ‘мотрЯт  они  на избы  русские,  на  бревенчатые  строениЯ и  от
удивлениЯ  будто громом оглушены. ЏамЯтно мне: один старый, столетний тунгус
подошел,  ощупал мою  избенку,  походил вокруг, расхохоталсЯ:  "‘овсем  лючи
глупые  люди!  ‡ачем  такой  чум ставЯт?  Љак  кочевать,  его  на  оленей не
положишь, в далекую тайгу не увезешь. ‚ек жить на одном месте? ‘овсем худо!"
     ‚атажники громко смеЯлись. Ќиколка остановил их:
     -- ’унгусы -- храбрые  охотники и  звероловы. Ћгневых пищалей не имеют,
со стрелами да рогатинами идут и на медведЯ и на кабана. Ќо сыскалсЯ у нас в
Ѓратске беглый мужик Њишка  Љошкин. Џересмешник, плЯсун, буЯн, а родила  его
мать с золотыми руками.  „о чего ж славно мастерит всЯкие  мудреные затеи --
ум  мутитсЯ! “видел он тунгусские ловушки  на соболей, на лисиц, на волков и
давай похвалЯтьсЯ: "„а Я такие смастерю ловушки  на зверей, что  небу  будет
жарко! ‚сЯ добыча -- в моих руках, все соболи -- у менЯ за пазухой!"
     -- ‘мастерил? -- не утерпел Џетрован ‘молин.
     -- ‘мастерил на удивление всем охотникам и звероловам. „ивные самоловы!
‘тали тунгусы перенимать,  а  Њишка  Љошкин --  душа  нараспашку --  кричит:
"Ѓерите, пользуйтесь! џ еще не то  могу, мне все подручно!" ’унгусы и бурЯты
к хлебушку нашему приобыкли да к царскому вину. Ћгненной водой зовут. ’олько
давай!
     ‚атажники зашумели, к рассказчику подскочил рыжебородый мужик.
     -- Ќиколка, о вине помолчи! Ќутро и плачет и  горит! ЉлЯнусь, бочонок с
государевым вином поставь -- до дна выпью одним духом!
     ‡ахохотали ватажники.
     ђассказчик  закурил  трубку,  выпустил   облако   едкого  дыма,   опЯть
заговорил:
     --  ’унгусы  и бурЯты в  ум взЯть не могут:  откуда калачи  да  караваи
родЯтсЯ? Ќа  пашни смотрЯт и  разгадать  не в  силах:  зимой пашни в снегах,
весной -- в зелени, летом -- в золотых колосьЯх, а где же караваи да калачи?
     ‚атажники удивлЯлись:
     -- Ћдно слово -- лесные!
     -- ’емнота!
     -- ЏашнЯ-то не всЯкого кормит, а только радивого да умелого...
     -- Ќе кичись, ‘тепка, -- остановил особо ретивого ватажника рассказчик.
-- ’унгусы  и бурЯты --  смышленый  народец, они и к пашнЯм  приобыкнут, дай
только срок. Ђ в тайге тунгусы  -- что  рыба в  воде: знают  каждую звериную
тропку, все горные переходы и выходы  из  дебрей,  им ведомы  все перевалы и
волоки, чуют далеко звериный топот, птичий клекот, змеиный шип... Ќе худо бы
в проводниках иметь  нашему  атаману старого тунгуса, меньше бы  блуждали по
буреломам, болотам да страшным кручам, зрЯ бы не маЯлись.
     ‚атажники притихли. Ќемало бед приключалось  с ними в неведомых  лесных
далЯх,  в нехоженых дебрЯх. —ернаЯ тайга --  ненасытнаЯ пасть:  зазевалсЯ --
проглотит!
     Џетрован ‘молин шумно вздохнул:
     -- ‘ладки твои речи, Ќиколка, особливо о пашнЯх, о хлебушке сытном. ‚се
бы бросил,  сел на  землю, слезами да  потом ее  напоил  -- роди,  мать сыра
землЯ, корми щедро!
     Ђ Ќиколка ему в ответ:
     -- Ќенасытна  царскаЯ казна, тЯжела  воеводскаЯ рука. ‡амучили сборщики
-- плати  воеводскому двору, неси  хлеб,  рыбу,  лесные  добычи;  тунгусы --
белку, соболЯ,  лисицу; бурЯты --  мЯсо, скот, сало, кожи. †иреют воеводские
приспешники, набивают добром кладовые купцы, все богатеют именем московского
царЯ,  только пашенные крестьЯне  да  черный народ живет  бедно, в  нужде, в
беде.
     ‡лобно свели брови ватажники, сбили рассказчика острым словом:
     --  ’ак  ли неприступна ЃратскаЯ крепость, сильна железнаЯ  рука злодеЯ
•ристофора Љафтырева?
     -- Ќе таких валил  черный народ, топтал ногами!  ‘ила-то вот  она! -- €
Џетрован ‘молин энергично замахал кулаками.
     ‚атажники вскинули вверх огневые пищали,  ножи,  пики --  каждый  готов
броситьсЯ в драку.
     Ђ   рассказчик  в   усы  улыбнулсЯ,  лукаво  глаза  скосил,  ватажников
подзадорил:
     --  Ќонче криком-то  курицу не спугнешь. ‘илы-то надо  множить, большой
войной идти на злодеев!
     -- Џовалим! -- загремели голоса.
     ђазошлись ватажники  поздно  -- уже молочнаЯ полоса пала  на  восточные
горы, звезды погасли, предутренний туман лениво плыл над рекой.
     ‘тоЯл Ѓратский  острог во славу царЯ  московского,  на  страх разбойным
ханам, на беду черному, работному люду.

        џђЊЂђЉЂ

     ’ретий  год не давала землЯ урожаЯ. ‘мачивали люди землю обильным своим
потом, горбились  низко, работаЯ  день-деньской,  падали  в  муках,  к  небу
обращали молЯщие  взоры, косились  на сытую Ћбираловку, где  жили приказчик,
служилые люди да купцы.
     ђазгневалось небо, жаром полыхало солнце. Ћт жары землЯ лопалась, пылью
разлеталась по ветру. “мирали на корню хлебные злаки, а с ними падал, хватаЯ
землю костлЯвыми пальцами, мужик  пашенный. ‡аглохли девичьи  песни, нависло
над дымными избами горе, придавило оно мужика к земле, придавило крепко.
     ЏодтЯнули мужики животы, закусили сухие губы до крови, шапки  надвинули
на глаза да  всем народом и пошли  к  приказчику за государевой  милостынью.
‘тоЯли у ворот, долго ждали  приказчика. Ћн не  вышел,  а  послал подьЯчего.
ЋбъЯвил тот твердое слово: приказчик, мол, в гневе от ваших разбойных слов и
повелел не досаждать и  рваной ногой на государев двор не ступать. Ќет хлеба
-- все  от  бога, не  жалуйтесь. ирока землЯ сибирскаЯ, нехожены  ее  леса,
неезжены ее реки. €дите, добывайте зверЯ, птицу, рыбу; не ленитесь на пашнЯх
-- работайте, кормитесь кто как может.
     Ќе дал досказать подьЯчему озорной мужик Ќикита ‘едой. „винул он бровью
и шагнул вперед:
     --  Џошто  приказчик  •ристофор  Љафтырев  к  народу  не  вышел   --  в
государевых хоромах прЯчетсЯ? Ћт мирского гнева не спрЯчетсЯ, на дне морском
сыщем!
     Ђ вокруг и понеслось:
     -- Љликай •ристофора Љафтырева, ублюдок!
     -- Ќе нужна нам твоЯ рожа!
     -- Ђмбары хлебные от зерна лопаютсЯ -- наши спинушки гнулись!
     -- •леба!..
     “бежал в страхе подьЯчий.
     Ќа  высокий  помост  взошел  приказчик  •ристофор   Љафтырев,   оглЯдел
собравшихсЯ, грозно крикнул:
     -- ‡а измену великим государЯм кнутом и огнем поучать буду! „урь из вас
выбью! “ймитесь, ослушники!
     Ђ ему в ответ:
     -- Њы  государЯм послушны. Њы  тебе,  душегубу и мучителю не  послушны,
гоним тебЯ!
     Џриказчик и того больше озлобилсЯ:
     -- Ѓунт! ђазбой! ѓорько вам, ворам подлым, станет! Ћй, горько!
     Ќикита ‘едой шапкой взмахнул, на приказчика с угрозой пошел:
     -- ‘лазь! Љоль народ голкнет* -- ты, казнитель наш, смолкнешь!
_______________
     * ѓ о л к н у т ь -- крикнуть.
     € приказчик с помоста убежал, спрЯталсЯ в государевых хоромах  острога.
‚ыбежали острожные казаки  с  пищалЯми,  пиками да саблЯми, народ разогнали.
Ћтошли мужики, затаили злобу и молча разошлись по избам.
     Џраздновал приказчик-лиходей •ристофор Љафтырев победу.  ’очили  мужики
ножи  да топоры,  направлЯли тугие луки, острые  рогатины,  а  кто  и пищали
огневые снарЯжал -- кто что мог.
     ѓотовили острог  к  Ярмарке,  к торгу великому. Ѓыстро вырастали  лавки
купеческие вокруг острожной площади.  ѓремела Ћбираловка, в цветные узоры, в
ленты  да кумачи разукрашивалась.  Ђ  Ќахаловка насупилась,  гневно сдвинули
брови мужики.

        x x x
     Џисец,  высокий, узкоплечий малый,  рыжеволосый, бледный,  самый низший
служка в остроге, стоЯл на крутом Яру, драл  горло, встречаЯ корабли, лодки,
дощаники, доверху груженные товарами. Ќе успеет  корабль либо лодка ткнутьсЯ
о берег носом, уже писец-служка орет:
     -- ‘оленаЯ!
     -- ђыбнаЯ!
     -- ‘ воском!
     -- •лебнаЯ!
     € так целый день.
     ЏодьЯчий часто прибегает к писцу, заносит  в длинный лист счет кораблей
и  лодок, потом бежит к  приказчику.  ’от щурит  свои желтые  глаза-огневки,
хмурит лоб,  в уме приумножает щедрые доходы. ‘тоит он в  своей светелке,  у
резного  окна,  на  реку смотрит, чтоб не  пропустить кораблики  или  лодки,
успевает  посмотреть  через  плечо  подьЯчего  в приходную  запись и  строго
поучает:
     -- ‡а соленые товары набавь! ‘тереги деньгу, ‘тепка!
     -- Њожно, -- отвечает подьЯчий.
     -- ‡а хлебные -- и того больше. ‘ам знаешь, недород.
     -- Ћпасно, -- крЯхтит подьЯчий и виновато моргает глазами.
     -- Ќе твоему разуму судить! Ќабавь!
     -- Ќарод зол, с голоду лют. Ќе было б...
     Џриказчик дерзко перебивает:
     --  Џиши,  ‘тепка!  ‡наю,  что говорю.  ѓосудареву службу  несу,  казну
царскую приумножаю!
     ЏодьЯчий чешет гусиным пером за ухом и молча ставит в записи цифры.
     Џриказчик недовольно спрашивает:
     -- ‘тепка, что-то  подарков ноне купцы несут мне  мало? Ђль  бедны? Ђль
скупы да жадны? „авно не ходил мой посох по их спинам!
     -- Ќе гневайсЯ, батюшка, -- испуганно верещит подьЯчий.
     ‹юдской  гам сливаетсЯ с конским  топотом и ржаньем. ЋстрожнаЯ  площадь
гудит, наполнЯетсЯ  калеками, босЯками, юродивыми  и  прочим  гулЯщим людом.
Ћткуда он беретсЯ, на каких кораблЯх он приплыл -- никому это неизвестно.
     Ќе успеет солнце бросить  свой первый утренний луч,  как  взлетают  над
площадью гул, брань, крики. € расцветает она пестротой цветистых кофт, юбок,
Ярких платков, долгополых кафтанов, красных рубах, рубах, выжженных солнцем,
побитых  дождем и  ветрами.  “ лавок толпЯтсЯ эвенки. Ќа них  шапки беличьи,
волчьи, лисьи  и  прочего лесного зверЯ, куртки  из  тонкого оленьего  меха,
опушенные серебристыми хвостами белок.
     Џлывет  густой пеленой  вонь  рыбнаЯ,  кваснаЯ,  шубнаЯ,  дегтЯрнаЯ.  ‚
обжорных рЯдах варитсЯ в котлах похлебка, на раскаленных углЯх жарЯтсЯ мЯсо,
рыба,  пироги,