 в  серебристом  свете
хмурого сентЯбрьского днЯ, робко - и  будто  ослепленнаЯ  -  выступает  во
главе станки монахинь. Љакой чистой казалась она тогда, как прозрачен  был
взглЯд ее голубых глаз!
   ‚незапно он вздрогнул от омерзениЯ, вспомнив все, что  было  потом.  Ќо
одновременно сердце пронзила остраЯ боль  при  мысли  о  страданиЯх  этого
хилого тела и этой светлой  души.  Њог  ли  он  надеЯтьсЯ  на  победу  над
сатаной, над могучим сатаной? Ќо что сказал отец  Ѓрым?  Ѓыть  может,  там
действительно нет никакого сатаны? Њороз пробежал по  его  телу  от  одной
мысли,  что  мать  €оанна,  возможно,  стала  жертвой   не   действительно
существующего  сатаны,  а  страдает  из-за  того,  что  душе  ее  не  дана
благодать. —то все это лишь ее собственные  проступки  и  грехи,  но  мать
€оанна называет их ‡авулоном, ѓрезилем, €саакароном  и  ‡апаличкой.  ’огда
душа ее осуждена, душа, которую поручили ему и с которой он еще  не  сумел
войти в общение, заблудшаЯ, погрЯзшаЯ в грехе душа.
   - ћзеф, - сказал он себе, - ты должен помнить об этой погибшей душе!
   ЏроизнесЯ это, он сел в постели. Ћн подумал, что, знать, его  душа  уже
близка к гибели, раз он не прочел положенных молитв, а рухнул  в  постель,
как вол на охапку сена. Ћн вскочил на ноги и  схватил  висевшую  на  стене
плеть. ‘ Яростью начал он хлестать себЯ, пока  телеснаЯ  боль  отчасти  не
заглушила великую скорбь, терзавшую его сердце.  „олго  бичевал  он  себЯ,
потом вынул из узелка чистое белье  и  принЯлсЯ  его  надевать,  сбрасываЯ
старое. ќто всегда отнимало у него много времени, он делал все чрезвычайно
тщательно - виток за витком накручивал на ноги чистые онучи и с трудом,  с
отвращением стаскивал с себЯ белье, по частЯм обнажаЯ свое  тело.  •отЯ  в
комнате было темно, он видел это тело, ощущал его - и долго не решалсЯ его
обнажить, а обнажив, долго колебалсЯ, прежде чем прикрыть его чистым белым
полотном. †алко ему было пачкать полотно, он вытирал  полотенцем  спину  с
кровавыми следами от ударов плетки, и пЯтна крови  на  полотне  -  грубом,
смоленском полотне - наполнили его  душу  горечью  и  удовлетворением.  Ћн
натЯнул сорочку, потом теплый шерстЯной кафтан, наконец, штаны.  €  только
совсем переодевшись, снова лег.
   Ћднако сон не сходил к нему. ‡апах  свежего  бельЯ,  боль  в  спине  от
свежих ран и от потревоженных старых рубцов не давала уснуть. Ћн  принЯлсЯ
размышлЯть, обдумывать, как он будет проводить  экзорцизмы,  и  под  конец
опЯть представилась ему хрупкаЯ,  болезненнаЯ  фигурка  матери  €оанны  от
Ђнгелов.
   ќто скорбное воспоминание снова согнало его с ложа и  заставило  упасть
на колени. "„уша осужденнаЯ - душа спасеннаЯ!" - мысленно  повторЯл  он  и
взывал к богу.
   ’ак молЯсь и стенаЯ, он не мог удержатьсЯ от того, чтобы не  предложить
себЯ в жертву всемогущему.  Ћн  желал,  чтобы  и  его  постигло  такое  же
несчастье, какое обрушилось на мать €оанну, желал испытать все те чувства,
которые испытывает она, желал  стать  одержимым,  как  она,  разделить  ее
бремЯ, - и он взмолилсЯ к богу о том, чтобы ему было дано  найти  истинный
путь добродетели и любви, дабы повести ее к спасению,  и  чтобы  на  него,
недостойного,  перешли  все  муки  ее  и  грехи.  ‚  этот  миг  страстного
самозабвениЯ он почувствовал, что единственное его желание - вызволить эту
душу из когтей сатаны. Ћн готов был перенести  самые  ужасные  пытки  -  и
молил о них, - только бы  она  удостоилась  блаженства  вечного,  а  также
облегчениЯ мук здесь, на земле.
   - Ђ если сатана оставит ее и вселитсЯ в менЯ? - говорил он себе. - Ќет,
Я не боюсь, пусть менЯ назовут безумным. Њир глумитсЯ над безумцами, пусть
глумитсЯ и надо мной - Я уподоблюсь €исусу пред €родом. Ћни будут избивать
менЯ, надругаютсЯ надо мной,  а  Я  прикреплю  к  своей  шлЯпе  прекрасный
цветок, на который мир глЯдит с презрением, цветок безумиЯ, и буду  -  как
учит отец наш, свЯтой €гнатий (*8) - навлекать на  себЯ  издевательства  и
злобу мирЯн и незаслуженные гонениЯ, и один лишь Я знать буду, в  чем  моЯ
жертва и ради чего она...
   Љапли пота проступили на лбу ксендза ћзефа при жаркой этой  молитве,  и
душу его охватил такой восторг, такаЯ страстнаЯ вера, что,  Явись  сюда  в
этот миг сатана во всем  своем  всемогуществе,  ксендз  сокрушил  бы  его.
Џодумав об этом, он взглЯнул в окно. Ќа чистом небе снова  сиЯли  холодные
звезды - но среди сверкающих созвездий он теперь уже не видел  той  черной
туманности, котораЯ всегда ему чудилась рЯдом с небесными  светочами.  „а,
сатана, чье бытие он ощущал с такой остротой, особенно во  времЯ  молитвы,
на сей раз не ЯвилсЯ ему воочию, и даже в самом дальнем закоулке "грецкого
ореха", с которым он сравнивал свою душу, он не видел черного паука. €  он
уснул.
   Ќа другой день, после обедни, часов около двенадцати, отец ‘урин должен
был приступить к  экзорцизмам.  Џроводить  их  предстоЯло  в  монастырском
костеле, и никому из сестер не ведено  было  присутствовать.  ‹ишь  сестра
Њалгожата от Љреста как  единственнаЯ  не  одержимаЯ  бесами  должна  была
стоЯть на молитве невдалеке от настоЯтельницы. Ќароду собралось не много -
королевич џкуб еще гостил у пана  Ћжаровского,  но,  утомленный  вчерашним
зрелищем, не приехал. ‡ато в костеле  поблескивали  бритые  затылки  панов
•жонщевского, Џионтковского и ‚олодковича.
   ‚сю  обедню  ксендз  ‘урин  лежал,  простершись  ниц  и  молЯ   господа
ниспослать ему вдохновение. Љогда  он  поднЯлсЯ,  две  сестры  ввели  мать
€оанну. Џри виде ее отец ‘урин смешалсЯ, жалость объЯла его.  ‹ицо  у  нее
было бледное, измученное, в глазах глубокаЯ печаль,  но  шла  она,  поднЯв
голову, гордо приосанЯсь, и стала перед отцом  ‘уриным  с  дерзким  видом.
—етверо  ксендзов  экзорцистов  сидели  на  скамьЯх  в  пресвитерии  и   с
любопытством, усмехаЯсь, смотрели,  как  ксендз  ‘урин  беретсЯ  за  дело,
которое они, при всей своей опытности и примерной  набожности,  не  сумели
довести до конца.
   Ћтец ‘урин долго смотрел в глаза матери €оанне, но она не отводила  их.
’ак мерЯлись они взглЯдами, пока наконец мать €оанна не уступила  ласковой
настойчивости отца ‘урина.  Ћна  отвела  глаза  и  опустилась  на  колени.
‘естры, ее поддерживавшие, удалились, и мать €оанна  осталась  наедине  со
своим экзорцистом. “сталаЯ, обессиленнаЯ, она смиренно стоЯла перед ним на
коленЯх.
   ‚друг, словно в приливе вдохновениЯ, ксендз ‘урин повернулсЯ к  алтарю,
открыл  дарохранительницу  и,  взЯв  оттуда  одну  облатку,  вложил  ее  в
серебрЯный ларчик, который вынул из кармана. ‘о свЯтыми дарами в  руке  он
сделал шаг к коленопреклоненной.
   Ћна вскочила, отбежала на несколько  шагов  с  криком:  "Ќет!  Ќет!"  €
внезапно злой дух повалил ее на ковер и стал подбрасывать ее тело в  диких
конвульсиЯх. Џривычный к таким сценам, отец ‹актанциуш махнул  служкам,  и
те внесли дубовую лавку. Ћтец ‘урин стоЯл с серебрЯным ларчиком в руке, не
знаЯ, как быть.  ‘лужки  умело  привЯзали  мать  €оанну  к  лавке,  но,  и
скрученнаЯ ремнЯми, она  продолжала  битьсЯ  в  судорогах,  глухо  рыча  и
скрежеща зубами.
   Ћтец ‘урин,  держа  в  руке  свЯтые  дары,  затЯнул  "Magnificat"  ["„а
возвеличитсЯ"   (лат.)].   Џан   Ђньолек   мощными   аккордами   поддержал
грегорианский хорал - орган звучал величественно. —етыре ксендза,  стоЯ  у
почетных скамей, с чувством пели  этот  гимн  радости,  гимн  хвалы,  мать
€оанна корчилась уже не так сильно.
   Џод ликующие звуки гимна ксендз ‘урин приблизилсЯ к лавке,  на  которой
лежала свЯзаннаЯ женщина, и встал перед ней на колени. Њать  €оанна  хмуро
глЯнула на него - в этом взглЯде он прочел ожидание и страх,  торжество  и
восторг. ЊучительнаЯ жалость пронзила сердце отца ћзефа. “же не колеблЯсь,
он  протЯнул  руки  и  положил  серебрЯный  ларчик  с  облаткой  на  грудь
одержимой.
   Њать €оанна пронзительно вскрикнула, потом тело ее расслабилось, и она,
закрыв глаза, притихла.
   ѓрудь ее, на которой  теперь  лежал  серебрЯный  ларчик,  сперва  бурно
вздымалась, но постепенно становилась все спокойней.  Џан  Ђньолек  дивным
своим голосом пел на хорах стих за стихом, наконец орган смолк, звуки  его
замерли на высоких регистрах  флейты  и  vox  humana  [человеческий  голос
(лат.)].  ‚  костеле  стало  тихо,  верующие   приблизились   к   решетке,
любопытствуЯ, что будет происходить дальше.
   Ћднако ничего не происходило.  Њать  €оанна  тЯжело  дышала,  отчетливо
слышалось ее дыхание и дыхание отца ‘урина. Љсендз на коленЯх  приблизилсЯ
к ее голове и произнес тихим, ровным голосом:
   - „очь моЯ, будем молитьсЯ вместе. џ буду читать  свои  молитвы,  а  ты
старайсЯ присоединитьсЯ ко мне в душе. „а сойдет на тебЯ покой.
   ‘казав это, он закрыл глаза и, склонЯсь  к  уху  матери  €оанны,  начал
вполголоса:
   - Eripe me de inimicis meis, Deus  meus,  et  ab  insurgentibus  in  me
libera me.
   - Eripe me de operantibus iniquitatem et de viris sanguinum salva me.
   Quia ecce ceperunt animam meam: irruescunt in me fortes.
   Nec iniquitas mea, nec peccatum meum, Domine, sine  iniquitate  cucurri
et direxi.
   Exsurge in occursum meum, tu Domine, Deus Virtutum, Deus Israel!
   [€збавь менЯ от врагов моих, боже мой! ‡ащити  менЯ  от  восстающих  на
менЯ.
   €збавь менЯ от делающих беззаконие; спаси от кровожадных.
   €бо вот, они подстерегают душу мою; собираютсЯ на менЯ сильные.
   Ќе за преступление мое и  не  за  грех  мой,  господи,  без  вины  моей
сбегаютсЯ и вооружаютсЯ.
   Џодвигнись на  помощь  мне  и  воззри,  ты,  господи,  боже  сил,  боже
€зраилев! (лат.)] (*9)
   ‚ глубоком безмолвии, воцарившемсЯ в костеле,  приглушенное  бормотанье
отца ‘урина звучало то громче, то тише, как журчанье водЯной струйки;  так
порой, входЯ после шума  южного  города  в  тишину  монастырской  галереи,
слышишь нежный шепот фонтана,  наполнЯющий  эту  тишину  миром  и  покоем.
Љсендз читал псалом за псалмом,  и  постепенно  выражение  лица  свЯзанной
монахини менЯлось. “же не усталость изображалась на нем, но воодушевление,
не упрЯмство, а светлаЯ покорность;  монахинЯ  медленно  сблизила  руки  и
сложила их на груди так, что драгоценный ларчик оказалсЯ  меж  тонкими  ее
пальцами. Ќо к свЯтыне она не прикасалась.
   Ћтец ‘урин с  закрытыми  глазами  самозабвенно  читал  один  за  другим
латинские стихи, и в его  воображении  все  отчетливей  становилсЯ  зримый
образ зла. “же не раз при экзорцизмах он вызывал в себе  это  видение.  Ћн
видел, как сатана стремитсЯ завладеть душой человека, дабы вступить с  нею
в  своего  рода  мистический  брак,  и  все  лишь  затем,  чтобы  нарушить
предназначениЯ божьи, чтобы восстать в бунте  бессмысленном  и  бесплодном
против владыки всего сущего. € во времЯ своей молитвы он возносилсЯ мыслью
над землей, начинал  постигать  бессилие  зла,  исходЯщего  от  сатаны,  и
тщетность безнадежных попыток нечистого духа. € он видел, сколь неизменно,
согласно божественным законам, свершаетсЯ движение звезд и планет на небе,
людей и народов на земле и как сатана, скрежеща от Ярости,  ни  в  чем  не
может нарушить извечных установлений. €, видЯ злобу и бессилие  дьЯвола  и
сравниваЯ  их  с  могуществом  и  величием  господа  нашего,  он  постигал
ничтожество дьЯвола, а равно и ничтожество человека пред богом - и обретал
в этом утешение. „а, сердце его черпало  утешение  в  том,  что  он  видел
дьЯвола как черное, маленькое пЯтно в душе матери €оанны и  тут  же  видел
драгоценный алмаз ее спасениЯ, сиЯющий  в  длани  •риста.  €  чувство  это
разливалось в нем, как аромат ладана, пролитого на костельный  пол,  и  на
губах у него заиграла светлаЯ  улыбка  небесного  блаженства.  “лыбка  эта
сразу же отразилась на  устах  измученной  бесами  монахини.  ЏривыкшаЯ  к
грозным крикам отца  ‹актанциуша,  которые  уже  давно  перестали  на  нее
действовать, она, видимо, сперва  была  удивлена  нежностью,  звучавшей  в
латинских молитвах отца ‘урина, потом, возможно, ее стало  раздражать  это
непонЯтное длЯ нее бормотанье, но под конец она поддалась магической  силе
слов, прозрачный строй которых озарил блаженной улыбкой уста отца  ‘урина.
ќта нежность как бы сообщалась ей - она тоже улыбнулась.
   Ќо вот отец ‘урин умолк. Ѓормотанье его ушло куда-то вниз,  исчезло,  и
ксендз открыл глаза, словно пробуждаЯсь  ото  сна,  словно  возвращаЯсь  к
действительности после далекой прогулки в  краю  непостижимого.  Ћн  сразу
заметил ангельскую улыбку монахини и ее руки, лежащие  на  груди,  подобно
цветам. Љсендз чуть отодвинулсЯ, потом склонилсЯ к ней и снова заговорил:
   -  „очь  моЯ,  постарайсЯ  наполнить  душу  свою  любовью  небесной   и
возвратить господу ту любовь, которою он нас  возлюбил.  ѓлЯди,  на  своем
сердце ты держишь его сердце, пламенеющее высочайшей любовью. Њожешь ли ты
противитьсЯ его пламени? Њожешь ли не ответить любовью на любовь?
   Њать €оанна резко пошевельнулась. Ћтец ‘урин убрал  серебрЯный  ларчик.
ЊонахинЯ раскрыла глаза и посмотрела на отца ‘урина тепло и доверчиво.
   - ‹юбовь изгонЯет зло, - шепотом произнес он, - исполнись ею всЯ, чтобы
не было в тебе ни единой частицы, в которой могло бы притаитьсЯ зло.  Ѓудь
доброй, как дитЯ, радостной, как дитЯ, ведь бог возлюбил нас так сильно!
   ‘покойным, гибким движением, совсем не  так,  как  вчера,  мать  €оанна
выскользнула из опутывавших ее ремней и, плавно преклонив колени на лавке,
молитвенно сложила руки. Џо ее щекам текли  слезы.  Ћтец  ‘урин,  стоЯ  на
коленЯх, склонилсЯ и молвил:
   - ЏомолимсЯ все вместе. Ћтче наш...
   Њать €оанна с чувством повторила слова молитвы.
   Ћтец ‘урин отнес облатку на алтарь, вернулсЯ к матери €оанне,  взЯл  ее
под руку и,  подведЯ  к  алтарному  возвышению,  запел  громким,  ликующим
голосом:
   - Gloria Patri et Filio... [‘лава отцу и сыну... (лат.)]
   ‚се в костеле плакали.  ’олько  на  устах  у  экзорцистов,  особенно  у
ксендза €мбера, блуждала неопределеннаЯ  усмешка,  будто  они  думали:  "‘
‹евиафаном не так-то легко справитьсЯ".
   € они оказались правы. Ќа другое утро сестра  Њалгожата  сообщила  отцу
‘урину,  что  всю  ночь  бесы  с  небывалой   Яростью   терзали   и   мать
настоЯтельницу и остальных сестер.


        9

   ‚се попытки отца ‘урина обуздать силы тьмы ни к чему  не  привели.  …го
способ успокаивать мать настоЯтельницу  действовал  безотказно,  но  -  на
короткий  срок.  Ѓесы,  словно  разъЯренные  превосходством  отца  ‘урика,
возвращались с еще большей злобой, мучили сестер и мать €оанну с удвоенной
силой, заставлЯЯ их произносить мерзкие, кощунственные речи и  сообщаЯ  их
устами о мнимых и неправдоподобных, но чрезвычайно  прискорбных  событиЯх.
Ћтец ‘урин порой едва не падал  от  усталости.  …го  молитвы  над  матерью
€оанной длились по нескольку часов,  иногда  целый  день.  Ђ  ночью  опЯть
начинались дикие вопли, беготнЯ по коридорам, призыванье ксендза  ѓарнеца;
даже ‡апаличка, изгнанный ксендзом  ‘оломоном  в  день  отпущениЯ  грехов,
возвратилсЯ в тело матери €оанны. …го свойством было наделЯть мать  €оанну
беспричинным, стихийным весельем. Ћна смеЯлась, хохотала по любому поводу,
несла глупости, коверкала слова и, как говорил отец ‘урин, за  один  такой
час  терЯла  больше,  чем  приобретала  за  целую   неделю   благочестивых
размышлений. Ќаконец ксендз ‘урин решил отменить  публичные  экзорцизмы  и
начать экзорцизмы с глазу на глаз. Ќа чердаке  монастырского  зданиЯ  была
под самой крышей пустаЯ каморка  с  двумЯ  входами.  Ћтец  ‘урин  приказал
разделить ее на две половины деревЯнной решеткой. Џолучилось что-то  вроде
малой трапезной. Њать €оанна обычно находилась по  одну  сторону  решетки,
отец ‘урин - по другую; на чердаке стоЯла полнаЯ тишина, и здесь они  были
ближе друг к другу. Ћтец ‘урин пыталсЯ найти путь к душе матери €оанны,  а
ей в этом уединенном месте легче  было  обрести  спокойствие  и,  что  еще
важней, откровенность. ‚начале ксендз ћзеф чувствовал в ней  сопротивление
и неприЯзнь - она закрывала свое сердце, не допускаЯ до заключенных в  нем
тайн. Ќо сопротивление это после  совместных  молитв,  совместного  чтениЯ
псалтыри и требника смЯгчалось, почти исчезало. —ерез несколько дней таких
молитв и бесед мать €оанна вдруг начала говорить о себе.  Џоток  признаний
лилсЯ легко, был богат подробностЯми. ‚озможно, мать €оанна  даже  слишком
легко  исповедовалась  во  всех  своих  мыслЯх  и  поступках,  уж  слишком
складными были ее рассказы - и,  вероЯтно,  воспоминаниЯ  были  не  вполне
правдивы. “же через  час-другой  такой  непринужденной  беседы,  сменившей
тЯжкую борьбу  с  упорством,  бесспорно,  внушенным  сатаною,  отец  ‘урин
догадалсЯ, что мать €оанна, желаЯ заинтересовать его своими переживаниЯми,
преувеличивает, приукрашивает, сочинЯет. ‚прочем, мать €оанна, чуть ли  не
с детства жившаЯ в монастыре, мира не  знала;  беседуЯ  с  посетителЯми  в
приемной, она слышала разные мирские словечки и теперь  повторЯла  их,  не
вполне  понимаЯ  их  смысл.  Ћна  говорила,  что  была  грешна  "сердечной
привЯзанностью" к  неким  людЯм,  что  были  у  нее  "страсти",  но  после
расспросов выЯснЯлось, что "привЯзанность" сводилась лишь  к  удовольствию
от беседы, а  "страсти"  к  невинному  баловству,  вроде  приготовлениЯ  в
большом количестве  вареньЯ  на  меду  или  привычки  укрыватьсЯ  периной.
Љазалось,  мать  €оанна  не  знает  разницы   меде   грехом   смертным   и
простительным. Ќо немного спустЯ  отец  ‘урин  заметил,  что  мать  €оанна
умышленно сбивает его с толку:  сегоднЯ  она  как  бы  подчеркивает  слова
"греховнаЯ привЯзанность", "страсти", чтобы его заинтриговать, вызвать его
огорчение, а назавтра, после осторожных вопросов, он узнает, что  значение
этих страшных слов вполне безобидное. ’ак, к немалому  своему  прискорбию,
отец ‘урин понЯл, что и у этих мирных бесед в уединенной чердачной каморке
есть сатанинскаЯ подоплека. ‚се, что ни говорила ему настоЯтельница,  было
наущением дьЯвола, желавшего убедить ксендза в мнимой ее  невинности.  Ћна
хотела  предстать  перед  ним  свЯтой,   длЯ   которой   поесть   вареньЯ,
принесенного шлЯхтЯнкой  из  местечка,  это  мерзостный  грех  и  падение.
‡аметил он также, что подлинной страстью  матери  €оанны  было  стремление
заинтересовать всех  своей  особой,  стремление  выделитьсЯ  любой  ценой.
Џотому она и твердила упорно, что бесы терзают ее сильней, чем всех прочих
людыньских сестер.
   ђазум ему подсказывал, что эти беседы и  аскетические  упражнениЯ  (они
совместно  подвергали  себЯ  бичеванию)  на  пустынном  чердаке  столь  же
бессмысленны, как и публичные экзорцизмы в костеле, при  стечении  народа.
Ќо прекратить их у него не хватало силы воли. Ћни как бы питали  его  душу
свЯтостью, приносили радость общениЯ в высоких сферах духа -  и  длЯ  него
самого значили очень много, ибо подавлЯли в  нем  черного  паука,  который
непрестанно плел свои сети и в его душе. •оть и страшно ему было думать  о
глубокой одержимости матери  €оанны,  беседы  на  чердаке  были  длЯ  него
источником радости.
   ќто наконец и остановило его. Ќемного спустЯ он прекратил  и  этот  вид
экзорцизмов. Ћн не замечал, чтобы беседы, наводившие мать €оанну  на  путь
совершенной  молитвы,  хоть  в  чем-либо  уменьшали  власть  злого   духа.
Ћдержимость не исчезала.  Ќа  день-другой  он  дал  себе  отдых,  отчаЯние
владело его душою.
   Ћстальные обитатели амбара нисколько ему не сочувствовали.  ‚се  четыре
экзорциста скорее радовались его неудачам, хотЯ  после  первой  его  пробы
выразили свое восхищение. Ћн избегал бесед с ними, но через стены  слышал,
что они часто сходЯтсЯ вместе, преимущественно у ксендза €мбера,  который,
видно, припрЯтывал у себЯ не одну флЯгу. Ћн опасалсЯ, что беседы  ксендзов
чересчур циничны, и хотЯ догадывалсЯ, о чем они толкуют  по  вечерам,  ему
казалось, что их общество будет длЯ него невыносимо.
   ‚ тЯжкие минуты он обычно обращалсЯ к ксендзу Ѓрыму, который в изгнании
бесов не участвовал и держалсЯ на все монастырские дела  довольно  трезвых
взглЯдов. ќто был человек набожный и рассудительный.
   „нЯ через два после прекращениЯ благочестивых бесед  с  настоЯтельницей
ксендз ‘урин направилсЯ именно к нему. Љак обычно, он застал ксендза Ѓрыма
у печки, старик забавлЯлсЯ с маленькой Љрысей, а Ђлюнь подбрасывал дрова в
топку. Љогда ЯвилсЯ гость, Ђлюнь сразу же принес длЯ него  и  хозЯина  две
кружки подогретого пива, сметану и сыр.
   Љсендза ћзефа всегда удивлЯло, что старик разрешает детЯм играть у себЯ
в комнате, не приструнит их. Ѓудь  ксендз  Ѓрым  помоложе,  у  его  гостЯ,
возможно, поЯвились бы дурные мысли. Ќо отец ‘урин  вопросов  не  задавал,
чтобы не  показалось,  будто  он  сомневаетсЯ  в  добродетели  приходского
ксендза.
   Ћднако в этот раз старик сам завел  разговор  о  детЯх.  ‘нЯв  Љрысю  с
колен, он сказал:
   - ‘тупай, ступай, детка. Ђлексий, забери ребенка на кухню!
   Љогда оба скрылись за дверью, ксендз Ѓрым обратилсЯ к ‘урину:
   - Ѓедные дети! ‚ них всЯ моЯ радость. —то с ними будет?
   - Ћни сироты? - спросил ‘урин.
   - Њать жива. Ћна кухарка у пана Ћжаровского.
   - Ђ отец?
   - Љак? ‚ы, ксендз капеллан, не знаете? Ћтца сожгли.
   - Ђ, - догадалсЯ ‘урин, - стало быть, это дети ѓарнеца?
   - ђазумеетсЯ. ЉакаЯ участь их ждет? „ети ксендза... да еще колдуна...
   - ‚ы верите, что у него были дурные намерениЯ?
   - “вы, да. ‚ колдовство,  пожалуй,  не  верю,  но  что  намерениЯ  были
дурные, не сомневаюсь.
   Љсендз ‘урин содрогнулсЯ.
   - —ернокнижник! ‘ожжен на костре! ‚ нем сидел бес!
   Љсендз Ѓрым усмехнулсЯ.
   - ‚озможно, как в каждом из нас.
   - €з нас? - встревожилсЯ ‘урин.
   - ‚ ком бес побольше, в ком помельче. ‚от и менЯ к этому сладкому пивку
с сыром тоже, верно, какой-то бесенок толкает.
   Ћтец ‘урин возмутилсЯ:
   - ‚ы, пан ксендз, шутите с такими страшными вещами.
   - Ѓоже упаси, вовсе не шучу, - весело вскричал старик, отхлебнув  пива.
- Ќо ведь если зло существует, оно может быть большим  или  меньшим.  …сть
большой бес, Ѓегемот, тот, что  орудует  в  великих  преступниках,  и  бес
помельче,  -  может,  назовем  его  "Џивко"?  -  который  подсовывает  нам
маленькие удовольствиЯ.
   Ћтец ‘урин отрицательно качнул головой.
   - Ћ нет, отче, нет. Љогда сатана вселЯетсЯ в человека,  то  завладевает
им всем, становитсЯ его второй натурой. „а что Я говорю "второй"?  Џервой!
‘тановитсЯ этим человеком. „ушой его души. Ћ, как это чудовищно!
   € он закрыл лицо руками.
   Џриходский ксендз поглЯдел на него внимательно, хоть  и  уголком  глаз.
Џотом искривил рот скобкой, будто говорЯ: "„ело пропащее!"
   - Љсендз провинциал, - прервал он наконец молчание,  -  прислал  мне  с
одним путником письмо. Џишет, что через несколько недель приедет сюда.
   Љсендз ‘урин опустил руки и с испугом взглЯнул на собеседника.
   - Ђ Я здесь так одинок и ничего не успел, - прошептал он.
   - —то поделаешь! ‚олЯ божьЯ!
   - Ќо если бог это допускает...
   - ’ес! - приложил старик палец к губам. -  ’сс!  Ќе  богохульствуй.  ’ы
близок к богохульству.
   Љсендз ‘урин снова прикрыл лицо руками и в отчаЯнии застонал:
   - —то мне делать? —то мне делать?
   ‘тарик усмехнулсЯ.
   - Џрежде всего выпить это  пиво.  ЏодкрепитьсЯ.  ’ы,  ксендз  капеллан,
истощал тут у нас от своих  терзаний.  Ђ  потом,  когда  уйдешь  от  менЯ,
отправлЯйсЯ-ка в дальнюю прогулку по дороге на ‘моленск, в лес. ЏоглЯди на
белый свет. ’еперь, конечно, осень, но каждаЯ пора имеет свою прелесть.  ‚
лесу теперь грибов  много...  ‚от  намедни  мы  с  Ђлюнем  целую  корзинку
принесли, и нынче, в пост, было у нас отменное грибное блюдо...
   - ѓрибы, - недоверчиво произнес ксендз ‘урин, будто сомневаЯсь, что  на
свете существует такое.
   - Ќе огорчайсЯ, - продолжал отец Ѓрым, - не огорчайсЯ. …сть тут  у  нас
один цадик - еврейский праведник, - так он  всегда  говорит:  "Ќе  отворЯй
огорчению дверь, оно само войдет через окно..."
   Љсендз ‘урин отнЯл руки от лица и снова покачал головой.
   - Ђх, это ужасно! ѓлЯдеть на такие страданиЯ! Љак мучаютсЯ эти женщины!
€ зачем? „а еще эти  публичные  экзорцизмы,  народ  собираетсЯ,  будто  на
зрелище...
   Љсендз Ѓрым вздохнул.
   - „а, верно, - молвил он. - џ сам не раз об  этом  думал.  ќти  бабы...
прошу прощениЯ, эти девицы такие прыткие, прЯмо как акробатки. ‚се глазеют
на них, будто это театр королЯ ‚ладислава  (*10).  ѓо-го-го!  •а-ха-ха!  €
задают дурацкие вопросы... ’ы, кажетсЯ, начал  с  матерью  €оанной  беседы
наедине? - после минутной паузы спросил он с Явным подозрением.
   - џ полагаю, - просто ответил ксендз ‘урин, -  что  вот  так,  наедине,
можно влить в сосуд этот  больше  любви,  больше  надежды.  ‹егче  изгнать
постыдную гордыню, что в ней угнездилась. Ђ что это за цадик?  -  заключил
он вопросом.
   - „а живет здесь такой,  -  отвечал  старый  ксендз.  -  …вреи  к  нему
приезжают из самого ‚ильно и ‚итебска. —еловек даже не очень старый, звать
его реб €ше из ‡аблудова. Њудрый, говорЯт, человек. ‚есь талмуд на  памЯть
знает, как и все они.
   - ђеб €ше из ‡аблудова, - задумчиво повторил ксендз ‘урин.
   - ‘тупай, ступай, отче, - сказал старик, наблюдаЯ за глазами капеллана,
которые блуждали в пространстве, словно не находЯ, на чем остановитьсЯ.  -
ЏрогулЯйсЯ. „енек нынче погожий, дождЯ нет. ЏоглЯди на местечко.
   Љсендз ‘урин поднЯлсЯ и обнЯл старика.
   - Ђ жаль, что ты пива  не  выпил,  -  сказал  ксендз  Ѓрым  с  глубоким
огорчением.
   - ‘пасибо, не хочетсЯ, - грустно улыбнулсЯ ксендз ‘урин и вышел.
   ‚ сенЯх он наткнулсЯ на Љрысю; стоЯ посреди сеней, с большой  лейкой  в
руках, она кричала: "ѓу-гу!"
   - —то ты делаешь? - спросил он у девочки.
   - ‚олков пугаю, - ответила она. - Ђлюнь пошел на охоту.
   € продолжала размахивать лейкой, стуча по ней  кулачком  и  выкрикиваЯ:
"ѓу-гу!"
   Ћтец ‘урин пожал плечами. Ћн этой забавы не понимал.  ‚прочем,  подумал
он, в  этом  стращанье  волков,  пожалуй,  не  меньше  смысла,  чем  в  их
заклинаниЯх дьЯвола... Ќо тут же  устрашилсЯ  своей  мысли.  Џухлые  щечки
Љрыси вызывали в нем нежность, как пухлые щечки ангелочков, порхающих пред
богоматерью на образе в монастырском костеле.  "„ети  подобны  ангелам,  -
подумал он. - € кто же суть ангелы, как не дети божьи?" Ѓыть может, в этих
детских выкриках "гу-гу!" даже больше хвалы создателю...
   Ћн вспомнил, что  мать  €оанна  показывала,  как  престолы  и  серафимы
воздают хвалу ‚ладыке сонмов, и от страха мороз пробежал у него по телу.
   Ћн направилсЯ от приходского костела  вниз  -  к  речушке,  за  которой
начиналась дорога в лес. ‘пустилсЯ  к  мосту,  и  там,  на  берегу,  среди
желтеющей листвы деревьев и совсем уже золотых кустов увидел Љазюка.  ‘нЯв
овчинную шапку, парень поздоровалсЯ.
   - ‘лава €исусу •ристу!
   - —то ты тут делаешь, Љазюк? - спросил ксендз.
   - †ду хозЯина, он должен из ‘моленска приехать. •озЯйка наказала.
   - ‘ товаром?
   - ‚роде так. Ђ здесь, на мосту, не очень-то безопасно.
   - „а ну?
   - ’ак говорЯт. џ-то еще ни разу тут ничего такого не видал.
   - Ђ что у вас слышно? •озЯйка здорова?
   - ‡дорова. —его ей сделаетсЯ.
   - ‚ праздник, верно, хорошо подработали?
   - •озЯин-то, может, и подработал. Ђ мне какаЯ прибыль!
   - ђазве пан •жонщевский да ‚олодкович ничего тебе не дали?
   - ѓде там! Ћт пана ‚олодковича дождешьсЯ! Џлохой он человек.
   Љсендз ‘урин рассмеЯлсЯ.
   - Љазюк, не осуждай!
   - Ћх, ваше преподобие, уж если Я говорю, так это верно.
   ’ут Љазюк вдруг шагнул к ‘урину и, глЯдЯ ему прЯмо в  лицо,  решительно
сказал:
   - Ћн плохой человек, и не надо его слушать.
   - „а Я его не слушаю!
   Љсендз ‘урин оправдывалсЯ перед  Љазюком,  словно  перед  старшим.  …го
самого это удивило.
   - € не надо ни о чем просить, - продолжал парень.
   - Ћх, Љазюк, чудной ты малый, - с раздражением в голосе  сказал  ксендз
‘урин. - —его это ты вздумал менЯ предостерегать!
   Љсендзу этот разговор стал неприЯтен. ‚незапно на  другом  конце  моста
послышалось громыханье - на бревенчатый настил въехала повозка.
   - •озЯин едет, - сказал Љазюк.
   Џовозка  быстро  приблизилась.  Љазюк  подбежал  к  хозЯину   и   вдруг
остановилсЯ. ‚ повозке, рЯдом с паном џнко, сидел ‚инцентий ‚олодкович.
   - Џро волка сказ, а он  тут  как  раз,  -  процедил  Љазюк  и  принЯлсЯ
помогать хозЯину укладывать поплотнее тюки, чтобы мытникам у вертушки  они
были не так видны. ’ем временем пан ‚олодкович слез с повозки и стал бурно
приветствовать ксендза.
   - Љак давно не видались! Љак давно! - выкрикивал он, пытаЯсь поцеловать
ксендза в плечо. - ‚от чудеса-то! Љогда ни приеду в ‹юдынь, сразу встречаю
ваше преподобие. џ ведь опЯть в ‘моленске побывал! - орал он во все горло,
будто ксендз ‘урин находилсЯ за семь миль. - „обрый пан  •жонщевский  взЯл
менЯ к себе в карету, ехал Я, как важный господин,  а  возвращаюсь  вот  в
телеге, как последний батрак.  „а  так  мне,  по  правде,  и  положено.  Ђ
поверите ли, пан ксендз,  -  тут  он  поднЯл  вверх  грЯзный  палец,  -  Я
чуть-чуть не стал придворным его высочества королевича. Ќо не  беда  -  не
удалось сегоднЯ, удастсЯ завтра...
   џнко с Љазюком поехали в местечко на телеге. Џан  ‚олодкович  и  ксендз
пошли пешком. Љсендз махнул рукой на прогулку и на грибы, а почему  -  сам
не понимал. ЃолтовнЯ ‚олодковича словно околдовала его. Ћн,  пожалуй,  был
готов и в корчму с ним пойти.
   - ‚ерно, вы, пан ксендз, удивлЯетесь, -  тараторил  ‚олодкович,  -  что
опЯть видите менЯ в этом местечке?
   Љсендз ‘урин подумал, что ему  и  в  голову  не  приходило  удивлЯтьсЯ.
‚олодкович длЯ него был как  бы  непременной  принадлежностью  ‹юдыни,  ее
грЯзи и осенних ее туманов.
   - Ђ менЯ что-то тЯнет сюда, - продолжал ‚олодкович.  -  •озЯйство  свое
забросил, век бы здесь жил. Ѓрат там вместо менЯ землю пашет. Ђ менЯ  сюда
ну как магнитом тЯнет.
   Ћн залилсЯ частым, тихим  смешком  и  толкнул  ксендза  в  бок.  Љсендз
недовольно сдвинул брови, ‚олодкович вмиг умолк.
   - „ела, ваше преподобие, дела! - произнес он вдруг с серьезным видом. -
“х, какие важные дела, ни мало ни много, казны его  высочества  королевича
касающиесЯ.
   Љсендз ‘урин, сам не понимаЯ отчего, задал ‚олодковичу вопрос:
   - ‚ы, пан ‚олодкович, в ‹юдыни столько раз бывали, так  не  знаете  ли,
где тут, говорЯт, цадик проживает? ђеб €ше из ‡аблудова?
   ‚олодкович важно глЯнул на него.
   - ђеб €ше из ‡аблудова? ‡наю. …го здесь все знают. Њогу ваше преподобие
к нему провести.
   - Ђ зачем мне к нему ходить? - удивилсЯ отец ‘урин.
   - Љак знать, что может случитьсЯ?  ‚друг  понадобитсЯ  вам  спросить  у
цадика совета. Љак знать? Ћни там и в бесах тоже  смыслЯт.  „умаете,  нет?
ќтот цадик, он чудеса творит! ‘даетсЯ мне, он тоже умеет дьЯвола изгонЯть!
   Љсендз приостановилсЯ и испытующе глЯнул на спутника.
   - ‘лушай, брат, - сказал он, - чепуху болтаешь!
   - Ќе верите? …й-богу! Ќе будь Я ‚олодкович. €стинно  вам  говорю,  ваше
преподобие! €ше умеет ихнего дьЯвола изгонЯть.
   - —ьей же властью он это делает? -  с  внезапным  отчаЯнием  воскликнул
ксендз ‘урин.
   - Ђ Я почем знаю? Ћткуда мне это  знать?  €згонЯет  дьЯвола  с  помощью
‚ельзевула! ’ак говорЯт. Љ нему сюда со  всех  концов  приезжают  еврейки,
одержимые бесами.
   ’ак беседуЯ, они миновали вертушку, где мытники  -  видимо,  благодушно
настроенные - не проверили товаров трактирщика, взЯли с  него  без  долгих
слов мыто  и  пропустили  повозку.  ’еперь  надо  было  идти  в  город,  к
приходскому костелу. Ќа горе, в месте, где улица разветвлЯлась, -  направо
к костелу, прЯмо же ко второй вертушке и к монастырю,  -  стоЯл  по  левую
руку большой кирпичный дом с аркадами, с высоким аттиком,  построенный  не
по-здешнему.
   Њестные жители называли его "королевским  домом"  -  здесь  жил  король
‘тефан (*11), когда шел брать ‘моленск. ’еперь дом  пришел  в  запустение,
штукатурка на глухих  стенах  местами  осыпалась  -  образовались  как  бы
кровавые раны. ‹епные украшениЯ аттика местами обвалились, и в нишах,  где
некогда стоЯли статуи, виднелись только обломанные ноги, остатки  разбитых
фигур.
   Џан ‚олодкович оживилсЯ.
   - Џан ксендз, - сказал он, - видите этот дом? ‚идите? ‚от тут  и  живет
реб €ше. •отите, ваше преподобие, Я вас к нему сейчас проведу. “  реб  €ше
были кой-какие дела с паном •жонщевским...
   - ‘ паном •жонщевским? - переспросил ксендз, удивившись.
   - ‚от именно. ‚ы думаете,  они  сюда  приезжали  ради  прекрасных  глаз
людыньских девиц?
   - Ђ что им тут надо было?
   - Ћткуда Я знаю! ‚от недавно от евреев посол к папе  ездил,  может,  об
этом они толковали.  Ђ  может,  о  чем  другом.  Ќу  как,  пойдемте,  ваше
преподобие?
   Ћни как раз поравнЯлись с "королевским домом". ‚олодкович  остановилсЯ,
ксендз тоже. Ѓезвольно и безнадежно смотрел  он  на  тщедушного  шлЯхтича,
который стоЯл перед ним в потертом кунтуше, в  облезлом  кожухе,  легонько
приседаЯ и притопываЯ, будто готовилсЯ к прыжку.
   Љсендз ‘урин чувствовал, что своей  воли  у  него  уже  нет,  что  сила
необоримаЯ толкает его куда-то в  область  неведомого;  он  страшилсЯ,  но
чувствовал, что уже поддалсЯ ей.
   - —то ж, пошли, - молвил он.
   ‘вернув налево с дороги, по которой впереди ехала повозка, они прошли в
широкий вход с открытыми настежь дубовыми дверЯми.


        10

   Ћни очутились в  просторных,  темных  сенЯх,  ощупью  отыскали  широкую
лестницу и начали по ней подниматьсЯ.
   Ћтец ‘урин шел через силу, словно на эшафот,  но  отступать  не  хотел.
ЏоднимаЯсь по этой лестнице €акова (*12), он,  будто  во  сне,  за  минуту
передумал и увидел так много, как если бы в этот  миг  прощалсЯ  с  земным
существованием. ‚сЯ его беднаЯ событиЯми жизнь прошла перед  его  глазами,
особенно же Ярко  предстало  памЯтное  мгновение,  пережитое  в  виленском
соборе, когда было ему около тринадцати  лет.  Ћн  пошел  тогда  к  ранней
обедне. ‘лучилось это вскоре после того, как  мать,  овдовев,  вступила  в
кармелитскнй  монастырь.  ЊолилсЯ  довольно  рассеЯнно,  думаЯ  о  матери,
котораЯ его оставила, и слегка ревнуЯ ее к ее благочестию. €  вдруг  -  не
духовными очами, нет, телесными! - он увидел нисходЯщую к нему откуда-то с
высоты пресвЯтую богоматерь в сопровождении двух ангелов.  Љак  бывает  во
сне, он не заметил никаких подробностей, не видел, какова она, как  одета,
на чем  стоит,  как  идет,  -  он  только  видел  небесную  ее  улыбку,  и
невыразимаЯ радость объЯла его сердце. ‚ладычица простерла к нему  руку  и
молвила (но, возможно, голос ее прозвучал лишь в  его  душе?):  "Ћтныне  Я
твоЯ мать, трудись  и  служи  мне!  ‘мотри  только  не  предай  душу  свою
погибели!" € сладостное чувство, разлившеесЯ в нем,  стало  таким  острым,
таким мучительным, что переполнило его существо, и он рухнул  на  каменные
плиты. "џ буду тебе служить, - повторЯл он, - Я твой до конца дней, защити
менЯ, пресвЯтаЯ, от сатаны и всЯкого орудиЯ его, дабы не был Я осужден  на
вечные муки!" € объЯл его ужас перед вечным проклЯтием, и именно тогда  он
впервые увидел черного паука, подстерегавшего его душу. €  он  многократно
воззвал к деве Њарии: "‡ащити менЯ! ‡ащити менЯ, владычица пресвЯтаЯ!"
   ‚идение вспомнилось ему здесь, на лестнице еврейского дома, так выпукло
и Ярко, что он словно бы  пережил  все  это  снова.  ЏамЯть  о  сладостном
чувстве, переполнившем его, об этом беспредельном блаженстве,  сама  стала
таким же наслаждением, таким же блаженством,  и  сердце  в  груди  у  него
сильно забилось, будто сейчас разорветсЯ. "џ буду тебе служить! Ѓуду  тебе
служить! - твердил он. - ’олько защити менЯ от сатаны!" € вдруг его  мысли
прервал голос ‚олодковича.
   Љоротышка шлЯхтич споткнулсЯ на неровной ступеньке и гадко выругалсЯ:
   - ‚от дрЯннаЯ лестница! Ќе иначе как в пекло по ней идти! —уть не упал,
как тогда, в корчме! ‘пасибо, отец, вы менЯ подхватили...
   Љсендз ‘урин с трудом оторвалсЯ от своих грез. Ћни уже стоЯли у  двери.
Ћткуда-то проникал слабый свет, и был виден медный  молоточек  на  дубовой
доске.  ‚олодкович,  взЯв  молоточек,  сильно   постучал.   „верь   тотчас
отворилась, на пороге поЯвилсЯ долговЯзый, молодой еврей в высокой  шапке.
Ќе двигаЯсь с места, он стоЯл перед  пришельцами,  потом  поднес  палец  к
губам, глЯдЯ на них с ласковой усмешкой в огромных  бархатных  глазах.  Ћн
был так юн, что на подбородке и на  висках  только  пробивались  отдельные
волоски, но лицо отливало желтизной и румЯнца на  щеках  не  было,  как  у
людей, редко выходЯщих на свежий воздух.
   - Њы к цадику, - громко сказал ‚олодкович.
   - …го сейчас нельзЯ видеть.
   ‚олодкович, отстранив ксендза ‘урина, шагнул в прихожую. Њолодой  еврей
смутилсЯ и, видимо, испугалсЯ.
   - Џожалуйте, пожалуйте, - забормотал он, - Я сейчас...
   Ћн почти втащил гостей в прихожую и запер за ними дверь.
   - џ сейчас, сейчас. - €, неслышно ступаЯ,  исчез  в  глубине  прихожей.
ѓости остались у порога. ‚ прихожей было пусто. —ерез  минуту  перед  ними
открылась тЯжелаЯ дубоваЯ дверь, и юноша поЯвилсЯ снова.
   - ђебе просит вас, - молвил он.
   ‚олодкович стоЯл, не двигаЯсь, и ксендз ‘урин понЯл, что  ему  придетсЯ
одному пройти к цадику. Ћн переступил через порог,  поклонилсЯ  и,  сделав
несколько шагов, оглЯделсЯ вокруг.
   ‚ большой комнате с низким потолком все  окна  были  закрыты  ставнЯми,
освещалась она восковыми свечами. •отЯ свечей было немало, их свет терЯлсЯ
в полумраке. ‘тены и пол сплошь покрывали ковры.  Ќа  полу  они  лежали  в
несколько  слоев,  на  стенах  висели,  находЯ  один  на  другой,  образуЯ
непроницаемые и поглощающие любой шум завесы. ‘лова в этой комнате звучали
глухо и гасли, как искры на ветру.
   ‡а длинным дубовым столом, на котором лежала только одна книга и горело
много свечей, сидел нестарый еще человек с изжелта-бледным лицом.  „линнаЯ
борода ниспадала  ему  на  грудь  двумЯ  волнами.  Љсендз  ‘урин  невольно
подумал, что цадик похож на покойного королЯ ‘игизмунда-Ђвгуста  (*13),  и
молча поклонилсЯ еще раз.
   Њолодой  еврей  застыл  у  двери  в  почтительной  позе,  он,   видимо,
намеревалсЯ присутствовать при беседе. ђеб €ше поднЯл  глаза  от  книги  и
посмотрел на ксендза без удивлениЯ, но очень проницательно,  потом  встал,
не отходЯ от стола, произнес:
   - Salve! [‡дравствуй! (лат.)]
   ‚ этом приветствии  отец  ‘урин  увидел  приглашение  вести  беседу  на
латыни, но у него не хватило мужества доверить в такую минуту  свою  мысль
чужому, классическому Языку. Ћн опасалсЯ, что, выраженнаЯ на  латыни,  она
прозвучит нелепо и что, пользуЯсь готовыми формулами, он исказит ее  суть.
Џоэтому он сказал по-польски:
   - Џрошу прощениЯ за беспокойство, но...
   ’ут он запнулсЯ, вопросительно взглЯнул на раввина,  однако  тот  стоЯл
неподвижно, и на лице у него нельзЯ было  ничего  прочитать.  €  закончить
фразу раввин ему тоже не помог.
   - ’ы, верно, удивлен? - сказал отец ‘урин, делаЯ шаг к столу.
   - Ќет, - отвечал цадик звучным голосом, - нет! џ уж давно жду, что один
из вас придет ко мне.
   Љсендз ‘урин смешалсЯ.
   - ’ы знаешь? - спросил он.
   - ‡наю, - спокойно ответил раввин.
   - —то это такое? - опЯть спросил ксендз.
   - Ќе знаю. Њне надо посмотреть.
   - Ћх! - вздохнул ксендз.
   - ЌастоЯщие ли там бесы?..
   - ‚от-вот, - горЯчо подхватил ‘урин, - настоЯщие ли это бесы? € вообще,
что такое бесы?
   Ќевозмутимость реб €ше вдруг исчезла, странное  выражение  промелькнуло
на лице его, и в глазах засветились искорки. Ћн иронически рассмеЯлсЯ.
   - ‘тало быть, ваше преподобие пришли к бедному ребе спросить, что такое
бесы? ‚ы, пан ксендз, не знаете? ‘вЯтаЯ теологиЯ вас этому не научила?  ‚ы
не знаете? ‚ы в сомнении? Ђ может, это вовсе не бесы? Њожет, дело только в
том, что там нет ангелов? - снова  засмеЯлсЯ  он.  -  Ђнгел  покинул  мать
€оанну,  и  она  осталась  наедине  с  тобой.  Ђ  может,  это  всего  лишь
собственнаЯ природа человека?
   Љсендз ‘урин потерЯл терпение. Ѓыстрыми шагами он подошел  к  столу  и,
остановись  против  раввина,  угрожающе  вытЯнул  руку.  ћноша  в   дверЯх
зашевелилсЯ, переступил с ноги на ногу.  ђеб  €ше  слегка  откинул  голову
назад, так что глаза его оказались в тени, а свет падал только  на  черный
атласный кафтан и причудливый узор редких прЯдей бороды.
   - Ќе осуждай, не смейсЯ, еврей! - запальчиво воскликнул ксендз. - ‡наю,
тебе известно больше, чем мне. Ќо ты  вот  сидишь  здесь,  в  этой  темной
комнате, сидишь над книгами, при свечах, и ничто, ничто тебЯ  не  волнует,
тебе безразлично, что люди мучаютсЯ, что женщины...
   Љсендз ‘урин умолк - глаза цадика сверкнули в тени таким  презрением  и
издевкой, что ксендз от гнева лишилсЯ дара речи. ђука его  опустилась,  он
понЯл, что резкостью ничего здесь не добьетсЯ.
   - †енщины мучаютсЯ? - повторил  реб  €ше.  -  Џускай  мучаютсЯ.  ’акова
участь женщин, а от участи своей никому не уйти.
   ’ут он опЯть со значением  посмотрел  на  отца  ‘урина.  ‘  минуту  оба
молчали.
   - ‘кажи мне, - вдруг прошептал умолЯюще  ксендз,  -  что  ты  знаешь  о
бесах?
   …врей рассмеЯлсЯ.
   - ‘адись, ксендз, - молвил он и сел сам.
   ѓлаза его снова оказались в  кругу  света,  падавшего  от  подсвечника.
Љсендз ‘урин присел на стул. ’еперь меж ними был только узкий дубовый стол
с лежащей на нем раскрытой книгой. Љсендз с удивлением заметил, что  текст
в книге - латинский. ЌаклонЯсь через стол  к  цадику,  он  всматривалсЯ  в
тонкие губы, плотно сомкнутые между редкими прЯдЯми усов и бороды,  словно
еврей превозмогал вкус горечи.
   - Ќаша наука пригодна