 плод на осеннем ветру.
     Њинуты,  градусы... Ѓудьте вы проклЯты! …сли  в  давильне на маслобойке
выжать мой мозг,  что останетсЯ от него? “глы, минуты, градусы? ‘озвездиЯ? Љ
черту!  Љому  и  зачем  это нужно?  Ћн почувствовал  внезапную, остервенелую
ненависть  к ‡вездному  храму. Ќаполнить бы  доверху глупую башню каспийской
нефтью - и поджечь! ‡ачем Я здесь, почему Я здесь? ‘егоднЯ же возьму ќкдес и
уеду с ней в Ѓаге-‘анг...
     ќкдес! Ћн стиснул серьгу в кулаке. ‚от так она  и приходит, беда. Љогда
ее  не ждешь.  Љогда и  думать  о  ней забыл. Љогда на разум как бы  находит
затмение  от  треклЯтой повседневной суеты. €  деньги так терЯешь, и  нужные
бумаги.
     € потом, хоть башкой о камень грохнись, ты не в силах понЯть, где и как
их мог оставить.
     ќкдес! Ћн ринулсЯ вниз и замер, увидев ее.
     „алеко-далеко внизу. ‚ самом конце дуги солнечного секстанта. Ќа другой
планете. Њежду ними день длиною в пЯтьдесЯт тысЯч лет. Ћна, шатаЯсь  села на
ступень, уронила  голову  на колени,  поднЯла  с великим трудом, как большую
бронзовую гирю, и  Ћмар услыхал ее надрывистый, из последних сил, журавлиный
крик:
     - ‘корей!
     Ћна не могла поднЯтьсЯ к нему.
     Ћмар,  дурной  и  потерЯнный, будто  накурившийсЯ  хашишу,  сквозь  всю
вселенную, опаленный звездами, спустилсЯ к ней по дуге секстанта.
     - Ћмар... он отравил менЯ.
     Љровь разом отхлынула от головы куда-то к ногам, и на  миг  в  холодные
уши  Ћмара  ворвалсЯ жуткий, утробно-дикий беззвучный вой. ђазница!  ђазница
между ќкдес  вчерашней и этой, что сейчас перед ним, отлилась в  исполинское
тесло  -  и грохнула его по затылку. ’ак, что и глаз посыпались звезды. Ќет.
ђазве это ќкдес? ќто - Ђлголь.
     - €спугалсЯ... донесу на него.
     -  Љто?! - Ћн упал, разбив  колени, на  гранитную ступень, взЯл  в руки
лицо ќкдес, черно-лиловое, как лист рейхана. ђот ее обожжен. ‚ глазах кровь.
     - —ертополох.
     "Ѓредит".
     - Љакой чертополох?
     - ‘ухой —ертополох.
     "џвно бредит".
     Ќо тут Ћмар узнал такое, что ему показалось - сам он бредит:
     - ‘тарый •ушанг. Ћн хашишин. џ  тоже... Я райской девой  была.  "Ќежной
Љоброй" называюсь. Ѓеги,  спасай визирЯ. ќто Я... увела его слуг... в старую
юрту.  -  Ћна, из  последних  сил  пытаЯсь  сохранить человеческое  обличье,
стыдливо опустила разноцветные подлые глаза. …е  божественное, но бесплодное
тело скрутило судорогой. ќкдес вцепилась змеиными  зубами  в его белую руку.
‘плюнула кровь. - Ћмар, милый! Ђх, если б ты был из наших...
     - Џолежи здесь! - Ћн  положил ее на ступень, кликнул стражу и кинулсЯ с
нею к дому •ушанга.  Ќавстречу уже  бежал один  из визиревых слуг,  бледный,
весь в поту.
     - …го светлость... его светлость...
     - —то?!
     - ђанен.
     "’олько ранен! џ его вылечу".
     ‚  калитке  стоЯл,   шатаЯсь,  Ќизам  аль-Њульк.  ‹ицо  восковое,   рот
окровавлен.
     -  Ћмар, сын мой...  -  Ћн качнулсЯ навстречу, припал  к плечу,  пачкаЯ
кровью  его одежду. - ‚от,  распылились...  Њои  атомы. ’ы...  уходи отсюда,
родной.  ’уда,  назад...  откуда вышел. €наче -  погибнешь. -  €  обвис, уже
мертвый, в руках звездочета.
     Џровели,  осторожно подталкиваЯ, давешнего  монаха, оказавшегосЯ  дюжим
молодцом.  ‘едаЯ  борода  у  него  отклеилась  и  повисла на  одной  стороне
подбородка.  Ћн, уже мысленно  где-то  в раю,  в объЯтиЯх гурий,  не заметил
Ћмара.
     ‚след,  с руками, свЯзанными за спиной, вышел  смущенный •ушанг. ‘тарик
искательно взглЯнул Ћмару в глаза и жалко усмехнулсЯ.
     Ћмар,  будто  сам  пораженный исмаилитом  в спину,  в  багровом  тумане
вернулсЯ  к  ќкдес.  Ћна уже  окоченела, вцепившись  в  живот,  на  холодных
ступенЯх секстанта, по которому ей не довелось взойти еще раз.
     "ЌежнаЯ Љобра"? „а, ты была очень нежной. ђедкостно нежной! Ќеслыханно.
     €  больше ему нечего  было о ней сказать. Џотому  что он, по  существу,
ничего не знал о ней. Ќичего! ‚се семнадцать лет, ни на одну  почти  ночь не
расставаЯсь  с ним, ќкдес,  - он увидел это  теперь, - оставалась ему чужой.
Ѓыла загадкой - да так и ушла от него неразгаданной. Ћн долго стоЯл над нею,
безмолвный,  оледенелый, точно и впрЯмь  окаменел  от  безумных  глаз Њедузы
ѓоргоны. ‘аднило руку. Ћмар  рассеЯнно взглЯнул на свой кулак, в котором все
еще зажимал золотую сережку с каплей  рубина.  Љрупной каплей рубина вызрела
кровь на руке. …сли Яд, которым отравил свою дочь старый •ушанг, попал  с ее
зубов Ћмару внутрь, он тоже может умереть. ќ, пусть! ‹учше умереть, чем жить
среди оборотней.  “ж после,  оставшись один, он,  наверное,  станет  рыдать,
волосы рвать,  головою  битьсЯ  о стенку. €ли скорее молча и  тЯжко хворать,
всех сторонЯсь.
     Ђ  сейчас... Ћн  раскрыл ладонь,  раз, другой и третий встрЯхнул на ней
золотую  серьгу; кинул ее,  не глЯдЯ,  на труп Ќежной Љобры, скорчившейсЯ на
ступенЯх секстанта, и пошел прочь.
     џ черств? Њожет быть! Ќо хватит с менЯ ваших дурных затей...
     "Љак это Я еще не сошел с ума? - удивлЯлсЯ себе  Ћмар. - Ђ вдруг сошел,
да сам того не заметил! ‚едь, говорЯт, сумасшедший  никогда не знает, что он
сумасшедший".

     ...€з  города с гиканьем налетел на ‡вездный храм тысЯчный отрЯд. ’о ли
кто с перепугу наврал Њеликшаху, то ли ему  самому показалось со страху, что
тут засело целое войско убийц-хашишинов, но он не посмел покинуть дворец без
столь крепкого сопровождениЯ.
     - ђассказывай!
     Ћмар говорит.  Ћпустив голову, молча  слушает  Њеликшах. ‚ стороне, над
телом отца,  рыдает €зз аль-Њульк, хороший Ћмаров приЯтель. Њолчит Њеликшах.
…му  пока  нечего  сказать.  €бо он сам  еще  не знает, огорчен  или доволен
смертью визирЯ.
     - Џриведите  убийц!  -  поднимает  визирев сын свирепое  лицо,  залитое
слезами.
     - „а, да! - находитсЯ султан. - Ќадо их допросить.
     -  Џусть  государь простит  или  казнит своего  недостойного  слугу, но
это...  невозможно, - отвешивает напрЯженный поклон царский телохранитель. -
“бийцы мертвы. Ћтравились. €ли - отравлены.
     Ћцепенение. …го нарушает Ђмид Љамали:
     - џ знаю, они отравлены! € знаю, кто их отравил. - Ќовый "эмир поэтов",
весь белый, весь дрожащий от возбуждениЯ, -  еще бы, такой великий подвиг он
совершает, над его головою бушует ветер эпох, - решительно выступает вперед,
тычет пальцем... в Ћмара •айЯма. - •ватайте его! Ћн тоже исмаилит. Ћн завлек
визирЯ в ловушку. џ видел давеча  на  башне - он пальцами крутил,  сгибал их
так  и этак. ќто тайный  Язык  хашишинов. ‘лыхали о  нем? Ћмар  совещалсЯ  с
кем-то.
     - Љто еще был на башне? - живо подступил к нему грозный €зз аль-Њульк.
     - Ќикого. Њы вдвоем.
     - ‘  кем же тогда  он мог  совещатьсЯ? Љроме как с тобою? ђазве ты тоже
хашишин?
     -  Ђй,  Яй!  - завопил  "эмир поэтов" и рухнул  на колени. -  Џростите,
сказал, не подумав.
     - Ќадо думать, болван!
     - Ќо все же - зачем он пальцами крутил?
     €зз аль-Њульк обернулсЯ к Ћмару.
     - ‡ачем ты крутил пальцами?
     - ‡ачем? - повторил султан.
     Ћмара уже начало трЯсти.
     - …сли сей прохвост - поэт, - Ћмар закусил губу, судорожно перевел дух,
- он должен знать, что на пальцах мы отсчитываем слоги, размер, слагаЯ стихи
в  уме, без карандаша.  Ќе знаю, на чем считает он. Ќа своих зубах? ‚от Я их
посчитаю!
     - Ќо, но! - одернул его султан. - ‘той  спокойно. ’оже -  недоразумение
божье...  нашел  времЯ  и место  стихи  сочинЯть.  -  Ћтер  расшитым рукавом
багровое  лицо,  кивнул  "эмиру поэтов": -  ‘тупай отсюда. -  €  дружелюбно,
совсем  по-простецки,  Ћмару.  -  ‘лучись  все   это   при  султане  Њахмуде
ѓазнийском, знаешь, где бы ты уже был?
     -  ‡наю. Ќо  белый свет, человечество, жизнь - не  только султан Њахмуд
ѓазнийский.  …сть  на  земле  и   кое-что   другое.  Џолучше.  -  Ћн  угрюмо
переглЯнулсЯ с €зз аль-Њульком, получил его безмолвное согласие и поклонилсЯ
Њеликшаху: - Ћтпусти менЯ, царь.
     -  ќто  куда же?  - Џростодушно,  не по-царски, разинув  рот,  сельджук
удивленно уставилсЯ на Ћмара.
     - „омой, в Ќишапур. ‘хожу на могилу матери и уеду.
     - Ќет, что ты, что ты? - “разумел, должно быть, что молчаливый, себе на
уме, звездочет, который ни во что  не лезет и сторонитсЯ всех - единственный
человек при дворе, которому  можно еще доверЯть.  -  Ќе  отпущу.  Ќи в  коем
случае! ’ы нужен здесь.
     - ‡ачем?
     ‘ултан  помолчал. ‚зглЯнул  на визирево  жалкое тело.  "Ѓыл Ђсад - стал
„жасад", - шутливо  сказал бы визирь, если б мог, сам о себе по-арабски (лев
- труп). € Њеликшах произнес уже веско, по-царски:
     - Џо звездам гадать. „етей наших лечить.

     ‘пустЯ  тридцать  дней,  кем-то  отравленный,  великий султан  Њеликшах
превратилсЯ в такой же труп.

     ‚чера на кровлю царского дворца
     ‘ел ворон. —ереп шаха-гордеца
     „ержал в когтЯх и вскрикивал: "ѓде трубы?
     ’рубите шаху славу без конца!"

     …два успели схоронить султана, как ночью во дворце сотворилсЯ небывалый
переполох. Ћмар, проснувшись от шума, разругалсЯ, как бывало, Ћраз:
     - ’рах в прах! ѓрох в горох! –арский это дворец или ночной притон?
     ’Яжелый и дробный стук  подкованных каблуков:  будто воры,  проникшие в
купеческий склад, бегут врассыпную,  спешат  растащить мешки с зерном. ’реск
дверей. ‡вон мечей. ѓлухие удары. ‘крежет чего-то обо что-то.
     € Яростный клич:  "‘мерть ЃаркъЯруку,  слава султану Њахмуду!" Ђ, вот в
чем дело. Ћмар встал, вышел посмотреть.
     - Ќазад! - рЯвкнул воин, заречный тюрк с висЯчими усами.
     - џ - посмотреть.
     - ‘той и смотри.
     ‚доль стен прохода в престольный зал выстроились дюжие гулЯмы - юнцы из
охранных войск, все заречные  тюрки.  ‚  их руках  при  свете сотен пылающих
факелов сверкали кривые обнаженные мечи. ѓулЯмы, пьЯные, горланили, потрЯсаЯ
мечами и факелами:
     - ‘ултан Њахмуд! „а здравствует великий султан Њахмуд.
     Ќе  успев научитьсЯ без  посторонних надевать и снимать штаны, попавший
сразу   в   "великие   султаны",   пЯтилетний   Њахмуд,   сын  ’уркан-•атун,
принарЯженный по  такому случаю, сонно хныкал, распустив сопли,  на  руках у
тюркского дЯдьки-аталыка, который бережно, как хрустальную  вазу, пронес его
в престольный зал.
     ‡а ним блестЯщей хрустальной  глыбой  в рубинах,  в золоте и  жемчугах,
обдав Ћмара  дивной красотой и душным  запахом индийских  благовоний,  легко
проплыла, верней пролетела стрелой мимо него, сама ‡охре.
     ‘пешит.  Љак девушка, лишь  вчера познавшаЯ  плотскую любовь, на  новое
свидание. •оть ей, вдове,  надлежит,  согласно обычаю, семь дней не выходить
из своих покоев. ‘ вечера, видать, не ложилась.
     ‘торонников  ЃаркъЯрука частью  изрубили,  частью  они где-то укрылись,
взЯв с собой опального царевича.
     ‚се,  толкаЯсь,  ринулись  в  престольный  зал.  ’акую  же  суматоху  и
неразбериху довелось Ћмару  видеть  в  Ќишапуре,  когда  там ночью загорелсЯ
сенной  базар. ‹ица, красные от огнЯ. ‘трах, печальные возгласы  -  и чей-то
ликующий смех...
     Ќо тут не базар горел  - горела держава сельджукидов, которую много лет
терпеливо, с оглЯдкой строил мудрый Ќизам аль-Њульк. ‘обственно,  это и есть
исполинский базар, где всЯк норовит купить, продать, обмануть.
     –аревича Њахмуда, - он перестал уже хныкать и даже повеселел от славной
потехи,  - сперва, по степному обычаю, с  криком поднЯли на  белом войлоке и
уже после посадили  на усыпанный алмазами золотой  тахт -  престол.  ђЯдом с
ним,   криво,   дрожащими   губами,   улыбалась  счастливаЯ   мать,   царица
’уркан-•атун. Њечта ее исполнилась.
     Џод сводами престольного зала раскатисто  звучал  протЯжный  голос шейх
уль-ислама, произносившего к месту нужную молитву. Љак можно без молитвы?
     - Ќу,  теперь... держись, - шепнул кто-то за плечом Ћмара. Ђ! ќто Ћраз,
старый головорез. ’от самый. Ћни иногда встречались у ворот, где туркмен нес
караульную службу. -  ’еперь держись, ученый друг. ‘то динаров и три фельса!
’ут скоро начнетсЯ такое...
     € началось.
     “же три года, с той поры, как Њеликшах ходил в ‡аречье, Ћмар не получал
свое жалование. € сбережений нет у него - все поглотил ‡вездный храм. ђаботы
в Ѓойре прекратились.
     ‘обственно, Ѓойре  опустело  сразу  после гибели  Ќизама аль-Њулька.  ‚
свЯзи с его смертью султан устроил крутое дознание. "џ разорю проклЯтое ваше
гнездо!" - "Њы  ничего не знаем, о государь! Њы не причастны к тайнам нашего
старосты. ‡наем  только,  что прежде чем  сделатьсЯ старостой, он  отлучалсЯ
куда-то  на несколько лет, затем  на времЯ исчезла его красиваЯ дочь. Ѓольше
мы  ничего  не знаем". ’рех человек обезглавили, остальных избили палками  -
они и разбежались.
     Ћмару не  раз случалось бывать  в покинутых  храмах, замках, городах. ‚
них  тебЯ  всегда  охватывает  печаль.  Ќо  она   светла,  потому   что   на
развалившихсЯ стенах  и  башнЯх,  разбитых колоннах,  сухих водостоках лежит
печать времени, долгих столетий. †изнь  ушла отсюда  когда-то, не  сейчас, а
давным-давно, и у тебЯ за нее - грусть, а не боль. € никаких  тут гулей быть
не может.
     Ќо вот стоит совершенно  свежее строение. ЉажетсЯ,  в  любой миг кто-то
выйдет из-за угла, раздастсЯ говор, смех, - но никого здесь нету, пусто, эхо
от легких твоих шагов обращаетсЯ в  устрашающий  гром. Љричи, зови, никто не
ответит, кроме эха.
     •рам  -  вовсе  новый,  и  потому-то мнитсЯ, что  он населен  незримыми
существами.  ‡десь поневоле ждешь, что вдруг за спиной возникнет, усмехаЯсь,
свирепое мохнатое чудовище.
     €сфазари и ‚асити,  с  дозволениЯ  царицы, уехали в Ѓалх. Ћни  бы  рады
помочь учителю.  Ќо как,  скажите? ‘ами остались ни  с чем. Ћмар  не  у дел.
ђаспорЯжений на его счет сверху  пока еще нет никаких. ЏрозЯбай в уединенной
келье,  читай от скуки индийские  басни: "Ћдин петух способен  удовлетворить
десЯть кур, десЯть  мужчин не  могут ублажить одну  женщину".  Ћдуреешь.  Ћн
обратилсЯ за помощью к €ззу аль-Њульку, замещавшему пока что отца.
     Ќо €зз аль-Њульк - совсем не то, что его родитель.
     „ети не могут быть равны великому отцу. Ћсобенно  если их много. €бо та
большаЯ одаренность, что сосредоточена природой  в нем одном, распадаетсЯ  в
них на малые части, достаетсЯ каждому лишь понемногу. Љ чему еще добавлЯетсЯ
что-то от матери, не всегда, увы, благодатное.
     -  Џотерпи, - отчужденно и сухо сказал  €зз аль-Њульк. - џ еще  сам  не
знаю, что будет со мной. Џусть улЯгутсЯ страсти.  ђазве не видишь, что у нас
творитсЯ?
     - —то творитсЯ? -  пожал плечами Ћмар.  - Ќичего особенного. Ќадо знать
историю. Џроисходит то, чему и следует быть при дворе новой Љлеопатры.
     ‚чера  увидел Ћмар в одном из закоулков  дворца - темноликий,  страшный
старик-богослов,  в белом  халате, белой  чалме,  с  белой  редкой бородкой,
редкозубый, одной  костлЯвой рукой сует малолетней толстой  девчонке  в  рот
сласти, а другой, распустив слюни, щупает ее.
     “видела Ћмара - испугалась, резко отвернулась. ‚здернутый мокрый  носик
тЯнет за собой короткую губу, рот глупо открыт, верхние зубы обнажены вместе
с деснами.  Ћ боже!  Ћтвратный  дух  злачных  мест наполнил царский  дворец.
…внухи при гареме нынче тоже оказались не у дел. Ћн превратилсЯ в стойло длЯ
гулЯмов, рослых юнцов из охранных войск. ‚ход свободен.  „нем и ночью звучат
флейты и бубны.
     ќто и есть правильнаЯ, благочестиваЯ жизнь?
     Ћмар,  человек  прЯмой,  все  видит  в  упор.   „лЯ  него  нет  тайн  в
человеческих отношениЯх. Ћн прежде всего - ученый, исследователь, не из тех,
кто  стыдливо  отводит  взглЯд от  непристойного зрелища.  ‘казочный  чертог
Љлеопатры тоже  был грЯзным  притоном.  ‹ишь через много столетий, старанием
мечтательных  поэтов, ее  поведение  окуталось розовой дымкой.  Ќо длЯ Ћмара
•айЯма  грубаЯ правда выше приукрашенной лжи.  €м  не стыдно  вытворЯть  бог
весть что, почему нам должно быть стыдно о них  говорить? Ќо Ћмар молчит. Ћн
пока что молчит. Ќе таков Ћраз. ’уркмен, грубо ругаЯсь, втолковывал Ћмару.
     - ‘казано: если баба не раба, то она деспот!
     - Ќу? - усмехнулсЯ Ћмар. ќтот - наговорит.
     - ‚ песках таких, привЯзав к столбу, до костей пороли плетью. Ќо теперь
мы народ  городской. Ћбразованный. € никакой блюститель нравов ничего  ей не
скажет.
     - ‚о всем мусульманском мире, - вздохнул  Ћмар, - был один просвещенный
государь, султан  Њеликшах,  и того убили.  Џотому  что умен и не  похож  на
других правителей. ’еперь  все  изменилось у  нас. € не к лучшему, а? ‘овсем
другаЯ жизнь!  Ќо им, этим придворным пронырам,  все  равно.  †ил Њеликшах -
лизали пЯтки ему. Џравит ’уркан-•атун - тут же забыли о нем и лижут ей...
     - …сли б только пЯтки...
     -  ‡автра придет  другой  правитель  - сразу  забудут  этих  и  ринутсЯ
лобызать пЯтки другому.
     -  …сли  б  только пЯтки!  ’ы, ученый,  -  неужели  не  понимаешь,  что
большинству людей наплевать, кто правит ими, умен или глуп и даже - какой он
веры? ‹ишь бы между двумЯ пинками швырЯл им кусок жратвы.
     €так,  "один петух..." Ћмар, зевнув,  отложил "ђассказы попугаЯ".  Ќадо
же, на что  он тратит времЯ! ‚се это блажь. Њужчина мужчине рознь, и женщина
- женщине
     - ‘ударь, вы здесь? - —уть скрипнула дверь. ‚ келью заглЯнула служанка.
     - Љак видишь.
     - ‘ейчас...
     Ћна прикрыла дверь и вскоре поЯвилась вновь с большим подносом в руках.
Ќа золотом блюде - горою  плов  с курицей,  возле блюда - кувшин  с вином  и
пахучаЯ хорезмскаЯ дынЯ.
     "ќге!" -  удивилсЯ Ћмар. …му давно  не приносили еды и  к общей трапезе
его не звали.  ‡вездочет питалсЯ у Ћраза, из скудного  воинского котла. € не
станет он  больше  есть с  царской кухни, чтоб не последовать за Њеликшахом.
—то же случилось?
     - ‘тупай! - служанке - повелительный голос.
     Ћмар внутренне ахнул: ‡охре! ’уркан-•атун...
     ‘нЯла чадру.  ‚ расшитой  безрукавке, в  широких  арабских шальварах, в
легких бархатных туфлЯх, она присела к столику, на который служанка, сбросив
книгу, поставила поднос. ђастерЯвшийсЯ Ћмар даже не встал царице навстречу.
     -  „ушно!  ќто  ты  написал?  - ‡охре,  расстегнув безрукавку, извлекла
скрученный лист,  кинула  его Ћмару. Џрилегла, опустившись  на голый  правый
локоть, поближе к  нему. Ѓезрукавка  осталась  расстегнутой. Џод ней никакой
другой одежды не оказалось.  Ћмар увидел глубокий пуп на ее округлом животе.
ѓолые смуглые  груди царицы свесились набок, на  них, золоча крупные  соски,
опустилось Янтарное ожерелье. “пали на ковер густые неубранные волосы.
     Ћ великий султан Њеликшах! Њир праху твоему, несчастный...
     Ћмар развернул бумагу:

     Ќа чьем столе вино, и сладости, и плов?
     ‘ырого неуча. „а, рок, увы, таков:
     ѓлаза ’уркан-•атун, красивейшие в мире,
     “техой сделались длЯ стражников-рабов.

     - Ћстроумно,  - отметил Ћмар. -  € Язык  похож мой. Ќо эти стихи Я вижу
впервые. Ћчень ловкаЯ подделка.
     - Ќе отрекайсЯ, - вздохнула ‡охре. - ђазве не ты самый Ядовитый человек
в €сфахане? ’ы хочешь вина? ‚от  оно.  ‘ладостей? •орезмские дыни - лучшие в
мире. ’ебе нужен плов? …шь. € сделай своей утехой  мои  глаза, красивейшие в
мире.
     Ћна  игриво подалась  к  нему,  вновь обдав его мускусом  и амброй, как
тогда, у престольного зала, - и на сей раз вместе с ними резким запахом пота
и вина. Љлеопатра - та хоть полоскалась в своих мраморных бассейнах.
     - “ходи! - отшатнулсЯ Ћмар.
     - Ѓрезгуешь? - зашипела  султанша.  - ђабыней не  брезговал! Џогоди же,
красавчик. ќй! - позвала она служанку. - “неси все это, - кивнула на поднос.
- € позови ко мне Ѓольшого •усейна. ’ого, ну, знаешь.
     € ушла.
     - ќх, дурак, - шепнула ему служанка.
     - ‚ерно, - кивнул Ћмар, чувствуЯ, как его леденЯще  охватывает близость
непоправимой беды. - ‘овсем дурак...

     Ќевмоготу Ћмару  стало  при дворе! Ќа  каждом  шагу  он  ловил на  себе
враждебные  взглЯды: даже слуги-подонки, худшаЯ  разновидность рабов,  и те,
увидев  его, издевательски скалились, служанки с насмешкой шушукались. Њожно
подумать, он сделал им что-то плохое или что-то им должен.
     €зз аль-Њульк при встречах прЯчет глаза.
     €з Ќишапура  зачем-то  приехал шейх уль-ислам,  новый, другой, - старый
давно отбыл в рай.
     —его-то выжидает Ћраз.
     "—то затевает против менЯ шайка  придворных проныр?" - с тревогой думал
Ћмар.
     € вот очень  скоро ему объЯвили, что над ним состоитсЯ суд. ‘лава богу.
‘уд - хоть какаЯ-то  видимость законности. ‚едь  могли убрать  и без суда  -
рукою того же Ѓольшого •усейна, послушного царице.
     ‚  то  утро  €зз  аль-Њульк,  выйдЯ  на  просторную террасу,  увидел  у
дворцовых ворот непонЯтное скопление людей.
     —то за  народ? Ћн  помрачнел. ’уркмены.  ‚ большинстве -  средних лет и
пожилые. ‘ тЯжелыми темными руками и жесткими темными лицами, они неподвижно
сидЯт на  корточках вдоль стен  и на площадке, греЯсь на еще угасшем осеннем
солнце, прЯчут темные глаза в настороженно-резких прищурах и молчат.
     “ многих на шершавых обветренных  лицах  -  старые  шрамы, на руках  не
хватает  пальцев. “ них кривые мечи, колчаны, набитые стрелами. Љольчуги  на
каменных  плечах.  €х  много раз  разрубали и  чинили,  кольчуги.  ќти глаза
слепила  пыль долгих дорог от  Љашгара до Џалестины и —ерного морЯ, разъедал
дым походных  костров, соленый  пот в  бесчисленных боЯх. Ќа  этих  плечах в
стальных  изрубленных кольчугах держитсЯ,  по сути, держава сельджукидов. Ќо
этого не скажешь, глЯдЯ на рваную одежду и драную обувь суровых воинов.
     Ќикто  из них  не встал  при  виде визирЯ, не поклонилсЯ. ‚зглЯд - мимо
него и  сквозь, не замечаЯ. Ќо визирЯ нельзЯ не  заметить! ‡начит, не хотЯт?
€зз аль-Њульк похолодел. Љто их вызвал, кто впустил во дворец?
     Ћраз, заложив  руки  за спину, широко расставив ноги  и выпЯтив  грудь,
стоит боком к террасе и озирает исподлобьЯ,  склонив голову  к плечу,  кучку
упитанных, румЯных,  в  голубых и розовых шелках,  юнцов из  охранных войск,
неуверенно переступающих  с  ноги на ногу на широких ступенЯх. ЏокосилсЯ  на
визирЯ. “смехнулсЯ. Ќехорошо усмехнулсЯ.
     Ћн  тоже молчит.  ‚се  молчат. ‹учше б кричали! Ћбида выкрикнутаЯ - уже
лишь наполовину обида.
     —то происходит? €зз  аль-Њульк, словно боЯсь, что его схватЯт сзади,  с
оглЯдкой поднЯлсЯ на террасу. ‚изирЯ угнетает тишина. „ворец, обычно шумный,
переполненный людьми, будто вымер.  Ќо и это не так  его тревожит, как нечто
непостижимое  уму, но Явственно, как туман, разлитое  в холодном воздухе над
стенами и за дворцовыми  воротами. ‘транное утро! —его-то не хватает сегоднЯ
дворцу и городу. —его? ‚изирь никак  не может понЯть. Ћн чует  одно: там, за
воротами,  что-то  неладно. ’ам зреет  что-то  опасное, может  быть  -  даже
страшное.
     Ќестерпимо! "‚идно, Я начинаю  сходить с ума,  как  Ћмар •айЯм". ‚изирь
облачилсЯ  в простой  халат, надвинул  на  глаза  степную  лохматую шапку  -
тельпек, взЯл с  собой переодетых телохранителей  и  велел открыть калитку в
громоздких, из тесаных бревен, воротах.
     € на регистане - площади, засыпанной  щебнем и примыкающей  к дворцу, -
обнаружил то, чего хуже не  может быть на ‚остоке. •уже оспы, чумы и холеры.
Ѓазар не  торговал!  Ќароду, как  всегда, много. € все, как  им положено,  в
своих  обычных лохмотьЯх.  Ќо  отодвинул в  сторону  горшки  и  чаши гончар.
Ћтодвинул и не смотрит а них. Џусть растопчут, черт с ними. ‘елЯнин сидит на
свЯзке дров, не думаЯ ее развЯзывать. „ругой, понурившись, пытаетсЯ оторвать
толстую нить на мешке с зерном и никак не оторвет. Ћбозлившись, хватаетсЯ за
нож. •лебник, развернув скатерть  с  лепешками в большой плоской корзине, не
глЯдЯ, берет и передает бесплатно лепешки соседЯм, и  те  не глЯдЯ,  берут и
нехотЯ жуют.
     €  водонос, не глЯдЯ, пустил  по кругу мех с водой. Џоденщики бесцельно
потрЯхивают кайлами,  топорами  и  мотыгами,  чертЯт ими на  пыльной  земле,
царапаЯ   утоптанный    щебень,    треугольники   и   квадраты.    ѓородских
проныр-перекупщиков,  что  обычно перехватывают  у  крестьЯн,  приехавших на
базар,  провизию  оптом  и  продают  в  розницу,  тех  и  вовсе  не  видать!
‘ветопреставление. € все молчат. Њолчат!
     Љто  известил  их, что сегоднЯ  в царском  дворце  будут  судить  Ћмара
•айЯма?
     -  Џочем халва? - спросил неузнанный (или  узнанный?) визирь у торговца
сластЯми.
     - •алва? - задумчиво переспросил тот. - Ђ, халва. -  € Яростно рЯвкнул:
- ЉакаЯ халва? Ќашел времЯ! €ди отсюда.

     ’ому, на чьем столе надтреснутый кувшин
     ‘ водой несвежею и черствый хлеб один,
     ЏриходитсЯ пред тем, кто ниже, гнутьсЯ
     €ль называть того, кто равен, "господин".

     - Ќо, если хочешь, бери  так, - сказал примирительно торговец сластЯми.
- ‚се равно жизнь не станет слаще.

     Љак долго пленными нам быть в тюрьме мирской?
     Љто сотню лет иль день велит нам жить с тоской?
     ’ак в чашу лей вино, покуда сам не стал ты
     Џосудой глинЯной в гончарной мастерской!

     Ќет, не все  тут молчат!  Џо углам  площади, там  и сЯм, поодаль,  идут
скупые разговоры.

     ‘кажи, за что менЯ преследуешь, о небо?
     Ѓудь камни у тебЯ, ты все их слало мне бы!
     —тоб воду получить, Я должен спину гнуть,
     ЃродЯжить должен Я из-за краюхи хлеба.

     -  Љогда  ввели новый  календарь,  чуть  полегчало. Ђ  теперь все опЯть
завертелось по-старому...

     Џрекрасно воду провести к полЯм,
     Џрекрасно в душу свет впустить - в отраду нам!
     € подчинить добру людей свободных
     Џрекрасно, как свободу дать рабам.

     - Њы, простонародье, до сих пор не имели своего  голоса. Њогли только в
баснЯх,  песнЯх и молитвах, придуманных  другими,  изливать  радость и горе.
”ердоуси? Ћн  был  велик,  спору  нет, но  он воспевал  царей.  ’реть  жизни
ухлопал,   чтоб  их  прославить.  Ђ  найдите  у  Ћмара  хоть  строчку...  он
развенчивает их, где может.

     ‚енец с главы царЯ, корону богдыханов
     € самый дорогой из пресвЯтых тюрбанов
     ‡а песнь отдал бы Я, за кубок же вина
     џ б четки променЯл - цепь черную обманов.

     - € только-только мы обрели в  Ћмаре свой голос, как нас  уже хотЯт его
лишить.

     Џопрекают •айЯма числом кутежей
     € в пример ему ставЯт непьющих мужей.
     Ѓыли б столь же заметны другие пороки -
     Љто бы выглЯдел трезвым из этих ханжей?

     - Ђ мы -  молчим. Џочему? ѓосударство держим на себе! ђухнет  без наших
рук.

     ‚осстань! Џригоршню праха кинь в очи небесам,
     Љонец надеждам, страхам, молитвам и постам!
     ‹юби красу земную, земное пей вино, -
     Ќикто не встал из гроба, но все истлели там.

     ‚изирь, потемнев,  поспешил во  дворец. ЌельзЯ! Ћпасно. €м  дай  только
повод:  всю  столицу  разнесут.  Ќадо  успеть исправить  то,  что  еще можно
исправить.

        * * *
     —то ж,  судите!  —ем вы  можете менЯ запугать? Љак  же вы  плохо знаете
Ћмара •айЯма...
     Ћтнимете дом в Ќишапуре, скудный скарб? Ѓерите! ќто вы, случайно разбив
дешевую миску, обливаетесь слезами, будто вас постигло великое бедствие. Ђ Я
готов сам свалить все в кучу и сжечь вместе с домом, если вещи станут мне  в
тЯгость.
     ‚  темницу хотите  упрЯтать? •е!  ђазве Я и без того с детских лет не в
темнице? ‘ажайте. Ѓудет чуть теснее,  и только. ’е же глухие стены,  которые
не пробьешь  головой, и те же  глухие душою смотрители, которых не прошибешь
человеческим словом. ’юрьмою  нас,  на ‚остоке,  не удивишь. ‘идел в  тюрьме
великий Ђбу-Ђли ибн ‘ина.  ‘идел великий Ђбу-ђейхан Ѓеруни.  Ћтсидит свое  и
Ћмар •айЯм. ‚ одиночестве? Џусть. „лЯ бесед мне  достаточно самого себЯ. ќто
вы, сойдЯсь во множестве в круг, не знаете, что друг другу сказать, и несете
всЯкую чушь, - ведь сказать-то нечего.
     ‘нимете голову? ‘нимайте! ђаз уж  у вас  есть такое право. џ не дрогну.
€бо мне - не страшно.
     —еловек  рождаетсЯ от других и живет длЯ других, но  умирает каждый  за
себЯ. €  другие,  хоть они вдрызг разбейсЯ,  не могут  вернуть его к  жизни,
когда приходит срок. “скорить смерть -  на это вы способны.  Ќо ведь она все
равно  неизбежна! „есЯть лет раньше, десЯть лет позже... что из того? € мало
ли людей умирает, едва родившись...
     ’ак  какой же в  этом  этический смысл  - торопить, подменЯть  событие,
которое и без вас произойдет в свое времЯ?
     Ќикакого.  ‚се  равно,  что  пугать  юную девушку, только  что вышедшую
замуж, что  через девЯть месЯцев  она  непременно  родит и ей при этом будет
больно.
     —то бессмысленно,  то  не  страшно.  €,  выходит, смерть  самое  глупое
наказание, которое человек придумал в острастку другому человеку.
     •уже - пытка...
     Љак далеко и далеко ли ушло человечество со дней творениЯ, можно судить
по одной любопытной штуке - при дикости люди пытали друг друга огнем, острым
камнем и заостренной палкой;
     в античной древности - огнем, камнем и медью;
     сейчас пытают огнем, камнем и железом.
     —ем будут пытать через тысЯчу лет?
     Ќайдут чем! ‘ообразно высоким достижениЯм своего времени. ‚от когда они
перестанут пытать друг друга, можно будет сказать, что люди стали людьми.
     ...’ак  готовит себЯ  Ћмар к предстоЯщей расправе.  —то остаетсЯ, кроме
как  думать, если  вокруг, брЯцаЯ стальным оружием,  идет свирепаЯ стража? €
если единственное твое  оружие - мысль? € ты  еще способен  мыслить, пока не
отрубили голову?
     “м  ограниченный воспринимает вещи  и ЯвлениЯ с одного  боку -  сверху,
снизу,  сзади,  всего  лишь  такими, какими их в данный миг  видит глаз;  ум
глубокий  не  доверЯет видимости, он  подвергает  вещь исследованию  со всех
сторон, чтобы точно определить ее  суть и место в рЯду других вещей, свЯзь с
ними.
     Ќо  готовность к любому наказанию отнюдь не значит, что Ћмар согласен с
ним, принимает  его  покорно. Ќет! Ћн возводит смерть и страдание из разрЯда
дешевых обывательских  ужасов в сферу высоких метафизических  понЯтий. € это
пока что и есть его бунт против насилиЯ.
     -  ’о,  что  вы  затеваете,  бесчеловечно!  -  сказал  он  чалмоносцам,
заполнившим  престольный зал. - €ли  вы тут все умнее Ћмара •айЯма, чтоб над
ним издеватьсЯ?
     ’уркан-•атун  отсутствует.  ‚место  нее  €зз  аль-Њульк.  ‡десь  и  тот
беззубый старик, что возилсЯ на днЯх с малолетней  девчонкой, - он оказалсЯ,
представьте, верховным судьей государства...
     —то они знают о человечности? Ћни даже не понЯли его.
     - Њы судим тебЯ по закону.
     - Џо какому закону?
     - Џо тому, который существует у нас.
     - Љто его выдумал?
     - “ж, конечно, не ты.
     - Ќу,  и судите по  нему  сами себЯ и  себе подобных!  “  менЯ - другие
законы, и Я по ним сужу себЯ сам.
     - Ћн не уважает нас! - взвизгнул верховный судьЯ.
     - Ѓыло б за что...
     ‘уд не тЯнулсЯ долго. €бо здесь все решили заранее.
     Џриговор гласил:
     "Џоскольку  шейх  Ђбуль-”атх  Ћмар  сын  €брахима  ЯвлЯетсЯ  еретиком и
отступником,  не  поддающимсЯ  увещаниЯм  и  внушениЯм  со  стороны  высшего
духовенства, бунтует в своих зловредных стихах против неба, бросаЯ ими вызов
богу и смущаЯ умы правоверных... - он подлежит  умерщвлению  чрез  отсечение
головы".
     Ћдобрительный  гул благонравных  шейхов.  Џоэт,  весь  белый, потерЯнно
оглЯнулсЯ  и, не  встретив ни  в чьих  глазах  сочувствиЯ, бросил  отчаЯнный
взглЯд  на  раскрытый  выход,  будто  примериваЯсь,  нельзЯ  ли  ринутьсЯ  и
прорватьсЯ.   €  увидел  за  бархатной  завесой,  у  ног  рослых  стражей  с
обнаженными мечами, глуповатое круглое лицо.
     Ђ!  ’а,  с  мокрым вздернутым  носом.  ‚идно,  нос  у  нее  никогда  не
просыхает. Ћна  одна глЯдела на него с приЯзнью. Ћмар  по-приЯтельски мигнул
ей. Ћна изумленно захлопнула рот, резко оттЯнув  этим нижние веки,  -  глаза
испуганно выкатились.
     "Ќо, принимаЯ в расчет, - каких трудов стоило это "но" €ззу аль-Њульку,
устрашенному тем, что он видел и услыхал нынче утром, - его былую близость к
царскому  дому, высокое  собрание находит возможным  заменить  ему  смертную
казнь незамедлительным выдворением из  столицы. Ћтныне и навсегда означенный
шейх  Ђбуль-”атх  Ћмар,  сын  €брахима,  изгонЯетсЯ из  €сфахана.  †ить  ему
надлежит в Ќишапуре, под неусыпным надзором духовных лиц, в доме, оставшемсЯ
от родителей".

     "„а не будет никто из нас лучшим! - говорили  когда-то жители ќфеса.  -
Ќе то пусть он живет в другом месте и у других". € отправлЯли своих наиболее
видных сограждан в изгнание. Ћб этом рассказывает Ђристотель.
     Џо ѓеродоту, милетский тиран ”расибул, в  ответ  на  вопрос коринфского
посла,  как   он  добиваетсЯ  в  своем   государстве  всеобщего  послушаниЯ,
многозначительно оборвал,  растер  и  выбросил все самые  спелые  колосьЯ на
хлебном поле.
     €бн-”адлан, не столь давно побывавший у волжских булгар, пишет о них:
     "Љогда  видЯт они  человека подвижного и сведущего в делах, то говорЯт:
этому  человеку не место средь нас, ему  приличествует служить богу.  Џосему
берут его, надевают на шею веревку и вешают на дереве".

     ‚от теперь  он  им скажет! ‚се, что  думает  о  них. Ћн  провел по лицу
ладонью. € будто стер ею решимость. —то говорить? € зачем? Ѓесполезно.
     - „а, конечно,  - вздохнул Ћмар,  - такой человек, как Я,  неудобен длЯ
вас.  Ќу, что  ж,  оставайтесь  с теми, кто  длЯ вас  удобен!  Ђ Я уйду.  Ќо
запомните:  менЯ длЯ вас больше нет. ‘лышите? ЊенЯ  длЯ  вас никогда  больше
нет.
     -  €  слава  аллаху!  Њы,  в  нашей  благословенной  исламской  стране,
обойдемсЯ без хитрых математиков, строптивых астрономов, безбожных лекарей.
     ЏроходЯ   мимо   трапезной,   подготовленной   к   большому   пиршеству
справедливейших судей,  Ћмар завернул в  нее,  взЯл со столика полный кувшин
вина, дал  по  шее  недовольно заворчавшему слуге,  хлебнув изрЯдный глоток,
вышел с кувшином на террасу дворца.
     ‚от оно, то самое небо, из-за которого столько шуму на земле!
     •олодное, чистое, легкое. Ќа  душе  от него хорошо. Џонимаешь, что ты -
частица ‚селенной.
     Ћмар, обливаЯ вином бородку и грудь, запрокинул дно кувшина.
     € эти обрюзгшие,  беззубо сюсюкающие старикашки, что двух внЯтных  слов
не в силах сказать, толкуют о небе, которое и разглЯдеть-то не могут слепыми
глазами!
     ...‚ мозгу Ћмара ослепительно вспыхнул  серебристо-белый сверкающий шар
исходного  вещества,  не выдержавший собственных внутренних  сил и в  блеске
исполинских, во все  небо, синих, алых, зеленых, желтых молний распавшийсЯ в
дым, в  клокочущий пар, в  неуловимый горЯчий эфир. € понеслись, разбегаЯсь,
по пустому  пространству, величину которого невозможно даже представить, как
от глыбы, рухнувшей в воду, бешено крутЯщиесЯ волны пылающего ветра.
     Ќебо, небо, небо!
     “же который век,  корчась и  брызгаЯ  слюной, богословы на своих шумных
сборищах выступают  от его имени, выдают себЯ за  посредников между  небом и
людьми.
     Ќебо!  Ќебо!! Ќебо!!! —ем, дармоеды,  вы причастны к небу? ’ем, что зрЯ
коптите  его? …сли  вы и  причастны к нему,  то  гнусной  причастностью злых
насекомых,  тучей  летЯщих на зеленые  земные полЯ.  ‘аранчой  именуютсЯ  те
насекомые.
     Љто  из  вас  способен  вообразить,  как  первобытный  огненный  вихрь,
улетающий, дико вращаЯсь,  в черную бездну, рветсЯ, бушуЯ, на клочьЯ пламени
и  раскаленных  облаков?  Љак  они, жадно  сжимаЯсь,  смыкаютсЯ  в  Ядовитые
багровые скоплениЯ? € как эти жаркие скоплениЯ,  мрачно извиваЯсь, грохоча и
дымЯсь, сливаютсЯ в звезды?
     ‘ каким важным видом  собираетесь вы  в свой тесный круг. ‘ каким умным
видом несете  заведомую чушь,  восхвалЯЯ,  воспеваЯ и  славЯ царскую власть.
—ьей опорой,  конечно, ЯвлЯетсЯ не что-нибудь, а  само  лучезарное небо.  Ќе
краснеЯ  за  свое раболепие,  не  стеснЯЯсь неуместно  громких  слов, -  что
заглЯни кто-нибудь из не  столь уж  отдаленного  будущего и  скажи: все ваши
представлениЯ  -  бред, вы все уже обречены,  скоро всем  вам конец вместе с
вашей богоданной властью,  - вы  разорвете его на  куски!  Ќо что  они,  эти
убогие сиюминутные страсти, перед миллиардами лет, повисших во  ‚селенной? €
чего   стоит   ваше   ничтожное   государство,   которым   любой   ничтожный
правитель-самодур может вертеть, как взбредет в тупую башку?

     ѓод 1092-й.
     Љара-китаи  разобьют  сельджукское  войско  в Љатванской  степи  49 лет
спустЯ. ђод сельджукидов прекратитсЯ  через  65 лет, род караханидов - через
120.
     —ингисхан нагрЯнет через 127...

     Ћмар опЯть приложилсЯ к расписному кувшину.
     - ќх! - кто-то шепнул у него за  спиной. Ђ, это Ђмид Љамали. - †ить  не
умеешь. Ђ мог бы! Џри твоем-то уме, при твоих знаниЯх. џ бы...  на  твоем-то
месте...
     •олодный, едкий, трезвый ум и  жаркаЯ пьЯнаЯ кровь...  —то может Ћмар с
ними поделать?
     - ‘делай, братец, хоть что-нибудь  путное на  своем! Ќа чужом-то  месте
всЯкий горазд гору иркух свернуть. …сли б верблюду выпрЯмить шею,  сгладить
горб, укоротить ноги и удлинить уши, из него бы тоже получилсЯ хороший осел.
     - ‚ерблюд, - усмехнулсЯ Ђмид, -  конечно,  силен и велик, зато у осла -
громче крик.
     - Ќу, и  кричи  себе, покрикивай!  ‚о  славу  аллаха. Ќа, отнеси, - он,
качаЯсь, сунул  ему  пустой  кувшин.  -  —тоб менЯ не судили  еще  за  кражу
царского имущества.
     Ќо затем он сам побрел  к трапезной, кивком оторвал €зза аль-Њулька  от
скатерти.
     - “ менЯ нет на дорогу. € в Ќишапуре первое времЯ не на что будет жить.
„ай хоть пЯтьсот-шестьсот динаров. ‚ерну когда-нибудь.
     - Ќе могу, - нахмурилсЯ €зз.
     - Ќе можешь? Ќу... что ж.
     Ћн  спокойно, еще  не  знаЯ, как быть  ему теперь с  деньгами, пошел  в
келью. Ќе торопЯсь, сложил в свою старую суму лучшие книги.
     €, стойко, не дрогнув,  выдержавший позорный суд, взбесилсЯ на пустЯке:
никак  не мог попасть в закрутившийсЯ,  вывернутый  рукав  узорного  халата,
который ему когда-то, снЯв с собственных плеч, преподнес великий царь.
     - Ђ-а, ты тоже? - зарычал он в бешенстве. - ’ы... тоже. Ќ-ну, нет! џ не
стану боротьсЯ  с тобой как с равным. Џотому что Я человек, поэт и ученый. Ђ
ты - вещь, трЯпка, ветошь. € служить не буду тебе. ‚ыправлЯть, отрЯхивать да
оглаживать. —то дороже - паршивый парчовый халат или  душевное равновесие? -
•алат был тЯжелый, расшитый  золотом,  из  прочной  ведарийской ткани -  той
самой,  о  которой он мечтал  в ‘амарканде. Ћмару  не  удалось разодрать его
руками. Ћн, дико оглЯдевшись, схватил  нож  - и, скрипЯ зубами, располосовал
дорогую  одежду на  клочьЯ. Џнул обрывки,  плюнул на них.  - ‚ассалам!  €  с
концом.  - Џровел  ладонЯми по лицу, взЯл суму  -  и  ушел, освобожденный, в
нищету и безвестность.

        —асть третьЯ. ЏЂ„Ђћ™€‰ Ћђ…‹

     <i>Ћ, если б каждый день иметь краюху хлеба,</i>
     <i>Ќад головою кров и скромный угол, где бы</i>
     <i>Ќичьим владыкою, ничьим рабом не быть, -</i>
     <i>’огда благословить за счастье можно б небо.</i>

     -  Ћмар  •айЯм? Ђ! ’от,  который... разве  он еще  не  умер?  ѓоворили,
будто...
     Ќет, жив Ћмар!
     Џока человек одаренный жив, никогда не следует говорить, что он вот это
сумел, а то - не сумел. ‚се равно как упрекать художника, едва приступившего
к изображению, что он не написал рук, ног, чьих-то глаз. Џогодите! „айте ему
развернутьсЯ. Ќарисует, когда очередь дойдет до глаз.
     ‘колько царей Ћмар пережил: ’огрулбека, Ђлп-Ђрслана,  амса аль-Њулька,
Њеликшаха, - где они теперь, те, что гремели на весь мир?
     - ‚от оно как!  - ’уркмен Ћраз, которому во дворце поручили проследить,
чтобы  Ћмар  не  укрылсЯ  в  городе  и  ушел  восвоЯси,  провожал  опального
звездочета до Љумских ворот.  -  ‚от оно, значит, как. …сли уж мир возьметсЯ
кого-нибудь травить, то  он весь, от  высоких властей до последних подонков,
ретиво, даже со сладострастием, беретсЯ за это. € чего бы тебе  - не... трах
в прах жадную суку ‡охре? Ѓаба как баба.
     - „ело не в самой ‡охре, -  вздохнул Ћмар. -  Ћна хороша.  …сли вымыть.
„ело в тех, кто за нею. Ђ  их Я не могу "трах в прах". Џротивно. € много их,
не управлюсь.
     - ‚от и шагай теперь без единого фельса до Ќишапура!
     - „ойду  когда-нибудь. Ѓуду в селениЯх читать коран, гадать по звездам.
џ захватил с собой астролЯбию. Ќе пропаду.
     Ќо власти делали вид, что Ћмара нет.
     ђаз уж ты не ходишь на молебен  в общем  стаде правоверных и,  что хуже
всего, имеешь  собственное мнение о вещах, то сиди в сторонке  с собственным
мнением.
     - Ћно так. Ќо Я, старый головорез Ћраз,  не могу допустить, чтобы такой
большой  человек брел  по дороге, как  нищий. - Ћн отвел  Ћмара в  сторонку,
сунул в руку тЯжелый мешочек.
     - —то тут? - удивилсЯ Ћмар.
     - ЏЯтьсот золотых. џ  давеча слышал  твой разговор с €ззом аль-Њульком,
был  у  дверей  на  страже. € это  -  визирь!  ’ут...  старые  наши воЯки...
скинулись, кто по динару, кто по два или три.
     - Ќе возьму!
     - Ѓери, бери.
     - Љогда Я их верну? € сумею ли когда-нибудь?
     - —удак! ќто мы возвращаем тебе свой долг.
     - ‡а что?
     - ‡а мешок зерна, - помнишь ”ирузгондскую  дорогу? Ќу, и за  работника,
вашего, как его - Ђхмеда, хотЯ он,  паршивец, и трех  фельсов  не  стоил. “ж
ладно, пени много наросло, - если с пеней считать...

     ...Ћмар  отложил перо. ‡аложив усталые руки за  усталую спину, он вышел
во двор. ‚есна. Ђбрикосы цветут. •орошо ему здесь, одному, в отчем доме.
     Џочему  человек,  чтобы кем-то  быть, должен непременно принадлежать  к
какой-нибудь  вере,  секте,  клике? …сли он - личность,  он, оставаЯсь самим
собою, может быть личностью.
     Ќо  нет,  клика  не  даст  ему спокойно  жить!  ‚оры сбиваютсЯ в шайки.
€зуверы  -  в секты.  €  так далее. Џотому