ногие не
устроенные еще каюры и кадьЯкские американцы.
     - ‚от  еще  не  успел...  но  к осени устроим и этих...  - как бы
извинЯЯсь, говорит Ѓаранов.
     - Ђ это что? - спрашивает ‹исЯнский, указываЯ на дощатый, наскоро
сшитый сарайчик с одним слюдЯным окошком у самой земли.
     - ‡десь  пока  Я...  -  сконфуженно  говорит  Ѓаранов и стараетсЯ
заслонить собой вход.
     Ќо гости бесцеремонны и, главное, на ЉадьЯке наслышались легенд о
Ѓаранове,  которого знают хорошо не только побережье ‘еверной Ђмерики,
но даже ЉалифорниЯ, ‘андвичевы острова и капитаны судов всего мира.
     ‚ходЯт...
     "ЏЯть аршин   на   шесть,   -   мысленно   определЯет  ‹исЯнский,
осматриваЯсь, - высота до потолка около четырех..."
     Ќа покрытой густой плесенью деревЯнной стене - отсыревшаЯ одежда,
на кое-как подвешенной полке - книги, на деревЯнном некрашеном столике
-  бумаги  и  вместо  лампы  ситхинский  "чадук".  ‚ углу - постель из
набитого мхом тюфЯка и такой же подушки.  Ќа  простыне  лежит,  видимо
вместо  одеЯла,  дорожный  суконный  плащ.  ‚есь  угол комнаты в воде,
котораЯ доходит до половины обеих ножек косо стоЯщей койки.
     Ќа немой  вопрос гостей хозЯин окончательно конфузитсЯ и пытаетсЯ
объЯснить:
     - Љаждый  день  вытираем  плесень  со стен...  ‘ весны все дожди,
сыро... ‘егоднЯ, видимо, еще не вытирали... Ђ это, видите ли, - кивает
в сторону кровати,  как бы отвечаЯ на вопрос,  - ночью дождь шел...  с
площади натекло.  Џо-настоЯщему надо бы приподнЯть этот угол дома,  да
как-то все руки не доходЯт...  Ќу, это все неинтересно, - прерывает он
себЯ, - пойдемте обедать, нас ждут...
     Ќа следующий день все ночевавшие на берегу своим видом возбуждали
сочувствие и смех:  распухшие физиономии кровоточили,  под  слипшимисЯ
глазами образовались багровые пЯтна.  ќто оставила следы мошка,  но не
сибирскаЯ,  а еще злее.  Ћсобенно Ядовитыми оказались укусы москитов и
маленького насекомого вроде черной мушки с белыми лапками.
     Џобывали и на горе ќчком.  Ћказалось,  что  его  кратер  наполнен
снегом,  который  летом  оседает,  тает и образует бассейн - водой его
питаютсЯ  бегущие  с  горы   чистые,   веселые   ручейки.   ‡апасались
противоцинготными   средствами:   диким  щавелем,  моченой  брусникой,
брусничным  соком,  диким  луком,  чесноком,  сельдереем,  ложечной  и
огуречной травами,  сараной и Ягодами - шикшей,  черникой, смородиной,
малиной. ѓрузились. Џринимали гостей.
     Ќе скоро  и  с  различными  церемониЯми  собралсЯ получать своего
сына-аманата,  прибывшего на "Ќеве"  из  ЉадьЯка,  главный  ситхинский
тойон   ‘агинак,   настолько   важный,  что  даже  длЯ  удовлетворениЯ
естественных потребностей заставлЯл себЯ носить на плечах.  Ћн  прибыл
со  свитой  на  двух  больших  батах,  в  сопровождении трех байдарок.
ЏодходЯ к  берегу,  сопровождающие  затЯнули  разноголосицей  какую-то
песню. Ќа носу передней лодки стоЯл почти голый колош и, держа в одной
руке содранную орлиную шкурку,  вырывал из нее пух  и  сдувал  его  на
воду.  Ћстальные с тойоном во главе,  стоЯ в лодках, плЯсали на месте.
’ойон при этом в такт и не в такт махал орлиными хвостами.
     ‹одки причалили,   но  гости  не  выходили  из  них,  наслаждаЯсь
специально длЯ них устроенной  на  берегу  плЯской  чугачей.  ЏоЯвилсЯ
отрЯд кадьЯковцев. ЉадьЯковцы поднЯли лодки с людьми и тойоном прЯмо с
воды и опустили уже на суше.
     - •орошо бы этих американских чванных древлЯн,  по примеру свЯтой
Ћльги,  бросить в Яму и закопать,  как вы думаете? - спросил ‹исЯнский
Ѓаранова.
     Ќе выходЯ из лодок,  гости продолжали несколько минут  любоватьсЯ
плЯсками,   после  чего  тойон  был  положен  на  ковер  и  отнесен  в
назначенное длЯ приема место. ’уда же были отнесены и остальные гости,
но не на ковре, а на руках.
     Џосольство пировало на берегу у Ѓаранова до  утра,  и  только  на
следующий    день   состоЯлась   церемониЯ   передачи   подросшего   и
располневшего сына.
     Џобывал в гостЯх на "Ќеве" и знаменитый Љотлеан,  уже не главный,
а простой тойон,  но еще более важный, чем прежде, во всем подражавший
главному.
     Џрежде чем пристать к  берегу,  он  прислал  Ѓаранову  в  подарок
одеЯло  из  черно-бурых  лисиц,  а Ѓаранов отдарил его табаком и синим
халатом с горностаЯми.  ‘вита, получившаЯ табак от ‹исЯнского, одарила
его корнем джинджами, коврижками из лиственничной заболони и бобрами.
     Љотлеан признал себЯ виновным в восстании и разрушении ‘итхи,  но
обещал впредь оставатьсЯ другом. ЌесмотрЯ на более чем холодный прием,
он прогостил четыре днЯ.
     ‚ день отплытиЯ ‹исЯнский сказал Ђрбузову:
     - џ решил на ‘андвичевы острова не заходить и взЯть курс прЯмо  к
островам ‹андроновым.
     - Џочему?  - спросил Ђрбузов,  разглЯдываЯ на карте  прочерченную
капитаном толстую синюю черту маршрута.
     - Ђ видите ли, Я хочу пройти по тем местам, где капитан Џортлок в
тысЯча семьсот восемьдесЯт шестом году поймал тюленЯ.  Ђ мы, когда шли
на ЉадьЯк,  видели что-то похожее на выдру.  Њожет, удастсЯ что-нибудь
открыть...  - задумчиво проговорил ‹исЯнский и продолжал: - Џройдем по
неизведанному пути до самых  тропиков.  Џри  этих  условиЯх  мы,  быть
может,  наткнемсЯ  на  остров,  о  котором  перед  нашим  отплытием из
Љронштадта писал Љрузенштерну граф ђумЯнцев.
     ѓраф действительно  писал,  что  будто  уже  в  древние времена в
трехстах сорока немецких милЯх от џпонии открыт был большой и  богатый
остров, населенный просвещенными белыми людьми.
     Ѓезветрие заставило "Ќеву" лечь в  дрейф  вблизи  крепости.  ќтим
воспользовалсЯ Ѓаранов. Ћн еще раз приплыл на "Ќеву" проститьсЯ.
     - •очу еще раз поблагодарить  вас,  ћрий  ”едорович,  за  услугу,
которую  вы  оказали  здесь ђоссии со своими офицерами и матросами,  -
говорил Ѓаранов,  крепко пожимаЯ руку ‹исЯнскому.  -  ‚едь  без  этого
форпоста  мы  не  только не могли бы двинутьсЯ дальше,  но потерЯли бы
навсегда с таким трудом добытое...
     ‚незапно подул  крепкий северо-западный ветер - прощание пришлось
ускорить.  ‚ыпили по бокалу вина, обнЯлись. Ѓаранов спустилсЯ в шлюпку
и долго махал платком, взлетаЯ на гребни волн.
     - Џолюбил Я этого чудака и уважаю за труды в пользу отечества,  -
сказал    ‹исЯнский   Ђрбузову,   проходЯ   в   каюту.   -   Џо-моему,
ђоссийско-Ђмериканской компании лучшего начальника в Ђмерике не найти.
     - €сключительный человек...
     "Ќева" бежала  не  задерживаЯсь.  Љотики,  кулички,   треугольные
ракушки,  плавающие по морю, как цветки, служившие котикам пищей, и...
ни малейшего признака земли. „остигли 1650 долготы и спустились к югу.
‘ильный  западный ветер нагнал мрачно насупившиесЯ низкие тучи.  ‚зЯли
курс на ‹андроновы острова.
     ‘тановилось все  жарче  и  жарче,  несмотрЯ  на октЯбрь.  ѓребные
шлюпки рассохлись,  стеньги и  бушприт,  сделанные  из  елового  леса,
расщелились,  пришлось наложить найтовы. ЏоЯвились тропические птицы и
летучие рыбы.
     - ‘мотреть   в  оба,  парусов  поменьше,  -  предупредил  капитан
вахтенного офицера и добавил: - ‡емлЯ, несомненно, близко...
     „ействительно, весь   день   кругом   плавали   касатки,  бенеты,
лоцманы-рыбы,  с криком носились белые,  с черной опушкой  на  крыльЯх
чайки,  узкокрылые,  с  закорюченным  клювом  и  вилкообразным хвостом
буро-черные  фрегаты.  Ћни,  поблескиваЯ  то  зеленым,   то   пунцовым
металлическим  отливом своего оперениЯ,  спокойно кружили среди разных
тропических непуганых птиц.
     ‘тановилось темно, душно, жарко... ‹исЯнский сунул руку в карман,
чтобы вытащить носовой платок и обтереть влажное,  несмотрЯ на  ветер,
лицо, но так и застыл прислушиваЯсь. „о слуха долетело царапанье днища
обо что-то острое и жесткое.  "Њель?" -  пронеслась  в  голове  жуткаЯ
догадка...
     - ‚се наверх!..  ђуль лево на борт!.. Љрепи паруса! - скомандовал
он, опередив растерЯвшегосЯ вахтенного офицера.
     –арапаЯсь о дно, корабль дрожал как в лихорадке... ’олчок, другой
-  и  он  остановилсЯ.  ЏолураздетаЯ команда бросилась крепить паруса,
штурман начал обмерЯть глубину. ‘омнений не было: сели на мель посреди
коралловой банки.
     Џолетели в воду все  ростры,  за  ними  вслед,  тЯжело  хлюпаЯ  и
обдаваЯ  людей брызгами,  пошли одна за другой карронады с поплавками.
‘пустили шлюпки, завезли верп и стали подтЯгиватьсЯ...
     Џри свинцовом  свете  раннего  утра  развернулась жуткаЯ картина:
вблизи судна виднелась грЯда камней, о которые с шумом бились кипЯщие,
белые как снег буруны.
     Ќалетевший вихрь свел всю ночную работу на нет и вновь  отшвырнул
корабль на мель. ‚ воду сбросили бунты канатов, ЯкорЯ и разные тЯжелые
вещи. ‘вежий ветер с тупым и жестоким упрЯмством бил корабль об острые
кораллы  до  самого вечера,  и только наступивший к ночи штиль помог к
утру сойти на глубину и стать на Якорь. ‚ воде плавало несколько сажен
отбитого фальшкилЯ...
     Ќа следующий день утром на двух шлюпках ‹исЯнский  с  несколькими
офицерами  подошли  к  злосчастному острову и тотчас скрылись в черных
густых  тучах  непуганых  птиц.  €х  приходилось   отгонЯть   палками.
Ћсобенной  неустрашимостью  и настойчивостью отличались громадные стаи
глупышей - они Яростно налетали  на  людей,  не  обращаЯ  вниманиЯ  на
палки.  ‚еличиной  с  гусЯ,  с  желтым клювом и такими же Ярко-желтыми
глазами,  глупыши заглушали голоса людей  своим  резким,  неумолкающим
гамом.  ‘онные тюлени в сажень длиной лежали неподвижно,  как мертвые,
удостаиваЯ пришельцев только безразличным взглЯдом слегка  приоткрытых
глазных  щелок.  “  берега,  на  отмели,  неподвижно  лежало несметное
количество больших черепах.
     Ћбмеры показали,   что  мель  весьма  обширна  и  что  дно  всюду
коралловое...
     ‚есело праздновали на "Ќеве" избавление от смертельной опасности.
ЌесмотрЯ на двухсуточную работу  без  сна,  после  обеда,  в  изобилии
уснащенного  свежим  тюленьим  мЯсом,  птицей  и чаркой вина,  матросы
веселились до глубокой ночи.
     Љают-компаниЯ блистала  роскошной скатертью и лучшей сервировкой.
‹исЯнский поздравил товарищей с открытием не  значащегосЯ  на  картах,
опаснейшего длЯ мореплаваниЯ острова.
     "ћго-восточнаЯ мель,  на  которую  сел  корабль  наш,  назвал   Я
Ќевскою,  - записал он у себЯ в дневнике, - острову, по настоЯнию моих
подчиненных, дал имЯ ‹исЯнского, а громадную мель около острова назвал
Љрузенштерновой..."
     ‚ конце  ноЯбрЯ  в  португальской  колонии  Њакао  встретились  с
"Ќадеждой".  „о  двадцатых  чисел  ЯнварЯ  1806  года  были  вынуждены
заниматьсЯ "расторжкой"  -  сбывали  меха,  коими  набиты  были  трюмы
"Ќевы".  ’олько  в последний день ЯнварЯ при свежем попутном ветре оба
кораблЯ  благополучно  вышли  из  залива  Њакао.  ‚  €ндийском  океане
разминулись.  € хотЯ было условленно о встрече на острове ‘вЯтой …лены
-  не  встретились.  Џоговаривали,  что  ‹исЯнского   тЯготила   опека
Љрузенштерна  и он,  пользуЯсь быстроходностью своей "Ќевы",  улизнул.
Џотом,  в Џетербурге уже,  узнали,  что ‹исЯнский  впервые  в  истории
парусного  флота  проделал  огромный  путь  от  Љантона  до  Џортсмута
безостановочно...

        x x x

     Ќа прощальном обеде  в  честь  экипажа  "Ќадежды"  у  губернатора
острова  ‘вЯтой  …лены  много  говорилось  о  войне,  начавшейсЯ между
”ранцией и Ђнглией в союзе с ђоссией,  о французских военных кораблЯх,
крейсировавших  вдоль западных берегов …вропы и Ђфрики...  "“дастсЯ ли
пройти в Ѓалтику?" - с тревогой раздумывал Љрузенштерн.
     Џасмурный и  недовольный собою,  бродил он по кораблю,  не находЯ
себе места.  "‚от когда надо было держатьсЯ во  что  бы  то  ни  стало
вместе",  -  думал  он,  и досада на ‹исЯнского не оставлЯла его ни на
минуту.
     Ѓыло еще  и  другое,  беспокоившее  Љрузенштерна  обстоЯтельство:
стремЯсь  поскорее  закончить  кругосветное  плавание,  он   пренебрег
выполнением    некоторых    важных   государственных   заданий.   ’ак,
незаконченным оставлено было обследование ‘ахалина,  брошено важнейшее
длЯ ђоссии обследование устьЯ Ђмура...

        14. ЏЋ‘‹…„Ќџџ „ЋђЋѓЂ

     ђезанов все   еще   оставалсЯ   в  Ќово-Ђрхангельске.  ђезультаты
Љалифорнийской экспедиции и добытые в ‘ан-”ранциско сведениЯ  радовали
его.  Џравда,  ЉалифорниЯ  не  покрывала  Японской  неудачи,  но  зато
разрешала к обоюдной выгоде вопрос снабжениЯ  островов  хлебом.  Љроме
того,  теперь можно было с достаточным основанием судить о необходимых
мероприЯтиЯх длЯ дальнейшего устроениЯ и усилениЯ русских  владений  в
‘еверной  Ђмерике.  Ђ  если  к  этому  прибавить  предполагавшуюсЯ  на
обратном   пути   домой   хотЯ   бы   летучую    ревизию    ‘ибирского
генерал-губернаторства,  то  ђезанов  мог  считать  изложенные  в  его
инструкции поручениЯ выполненными.
     —ем дальше   отходила   ЯпонскаЯ  неудача,  тем  хладнокровнее  и
спокойнее ђезанов подвергал неоднократной проверке случившеесЯ.  ‘тало
совершенно  Ясно,  что  причиной  провала вовсе не ЯвлЯлись какие-либо
допущенные им промахи, а обстоЯтельства, которых ни предвидеть, ни тем
более  устранить  со  стороны  никто  не мог,  - они таились глубоко в
недрах внутриполитической жизни самой џпонии.
     ђезанов раздумывал:  что  предпочесть - немедленное возвращение в
Џетербург,  чтобы  там   добитьсЯ   осуществлениЯ   рЯда   необходимых
мероприЯтий,  или  задержатьсЯ  в  ‘итхе  длЯ проведениЯ намеченных им
реформ?
     Њысленно он     прикидывал     времЯ,    ориентируЯсь    когда-то
предположенными сроками обследованиЯ ‘ахалина и устьЯ Ђмура и  встречи
кораблей  в  Љантоне.  ‚ыходило  так,  что  только к средине 1807 года
"Ќадежда" и "Ќева" могут добратьсЯ  до  Џетербурга...  Џроходило  лето
1806 года - значит, необходимо было торопитьсЯ.
     Ћн случайно  взглЯнул  на  бухту:   новенькие,   только   недавно
спущенные  со  стапелей "’ендер" и "Ђвось" лениво покачивались на воде
вместе с "ћноной".  Ћни уже успели совершить несколько коротких рейсов
по промыслам,  чтобы показать всем растущую мощь русских. ‚оинственное
настроение соседних племен,  однако,  путало карты:  суда нужны были в
‘итхе.
     "Џора, однако, подвести итоги и принЯть окончательное решение..."
-  пришел  к  заключению  ђезанов.  ‘нова начались частые и длительные
беседы с Ѓарановым,  в которых иногда принимали участие  и  •востов  с
„авыдовым.
     - џ считаю,  - говорил ђезанов,  - что вам,  Ђлександр Ђндреевич,
предстоит  выполнить  две главные задачи,  а именно:  оставив на времЯ
продвижение на север и северо-восток,  где нам пока никто и  ничто  не
угрожает,  решительно  устремитьсЯ  на  юг,  к  устью Љолумбии или еще
дальше - в Љалифорнию, и обосноватьсЯ где-нибудь вблизи ‘ан-”ранциско.
Ќадо  обласкать  независимых индейцев,  обещать им всЯческую поддержку
против  посЯгательств  на  их  независимость  со  стороны   гишпанцев,
приобрести  у  них  за  деньги  небольшой  клочок  земли длЯ постройки
крепости и взЯть длЯ обработки в аренду незанЯтые места  -  на  первое
времЯ  столько,  чтобы можно было прокормить население наших островов.
Џотом,  не откладываЯ, вы приступите к заселению интервала между новым
нашим  заселением  и  островами  возможно более широкой полосой внутрь
материка.  ’ут необходимо действовать примером,  показом:  миролюбивым
отношением  к туземцам,  трудолюбием и,  что очень важно,  собственным
процветанием.
     - Џопробуем,  Ќиколай Џетрович,  и,  полагаю,  сделаем,  - сказал
Ѓаранов. - „аст бог, выйдет... Ђ вот мужиков скоро не народишь.
     - „а  за  мужиками,  Ђлександр  Ђндреевич,  дело  не  станет,  не
беспокойтесь  -  переселим...  —ем,  к  примеру,  плохи  землеробы  из
Њалороссии? ‚ Љалифорнии климат, что под твоей Џолтавой или •оролом, и
землЯ изобильнаЯ,  плодороднаЯ,  хотЯ и не чернозем...  Ђ  добровольцы
найдутсЯ - народ смелый,  с ухваткой,  подымаютсЯ с места легко.  Ќадо
только обеспечить переселенцев избами, скотом, лошадьми. „а и ѓишпаниЯ
подсобит,  ежели  тонко  провести  дельце,  -  об  этом  мы  в  Џитере
позаботимсЯ...
     - ’огда   легче  будет,  Ќиколай  Џетрович,  и  с  сандвичевскими
королЯми,  что дружбу предлагают,  торговлишку  завести...  Љорабликов
эдак бы пЯток в год с разным добром из ‘анкт-Џетербурга. ‚от бы ахнули
кругом!  -  €  засмеЯлсЯ  Ѓаранов,  и   глаза   его   заискрились   от
удовольствиЯ.
     - Ќу вот,  - с облегчением сказал ђезанов,  поощренный поддержкой
Ѓаранова, - теперь снова и снова поговорим о морЯцкой вольнице... —то,
ежели,  например,  вам в помощники, с непосредственным вам подчинением
конечно, подкинуть молодого, предприимчивого и смелого капитана флота,
чтобы морским делом ведал, а?
     - ќто было бы неплохо,  - одобрил •востов. - ’огда, кроме условий
контракта,  с которым военные  морЯки  не  считаютсЯ,  действовала  бы
военнаЯ  субординациЯ...  ‚от  только  подходЯщего человека из здешних
морЯков Я не вижу.
     - Ќе видите, - усмехнулсЯ ђезанов, - а Я вижу!
     Ћн выразительно посмотрел на •востова. ’от густо покраснел.
     - —ерез  каких-нибудь  пЯть  лет  здесь создалась бы своЯ крепкаЯ
флотилиЯ, - продолжал ђезанов, - должное число людей и достаток. Њожно
было бы тогда занЯтьсЯ как следует не только севером, но и Љурилами...
Ђ теперь пора нам с вами,  господа офицеры,  в путь-дорогу... Ђ что, -
вдруг весело закончил он, - если бы на прощание Я предложил завтра нам
вчетвером прогулЯтьсЯ пикничком на ту сторону бухты?
     Ќеобычность предложениЯ   поразила  Ѓаранова  Ћн  с  нескрываемым
удивлением уставилсЯ на ђезанова: не ослышалсЯ ли?
     Ќа следующий  день,  около  полуднЯ,  самый легкий и быстроходный
ситхинский Ял,  выгребаЯ вдоль берега к  выходу  из  гавани,  вошел  в
крохотный, хорошо укрытый зеленью заливчик и причалил к берегу. ѓребцы
перенесли на сухую полЯнку брезент,  посуду и закуски и, по приказанию
ђезанова,  удалились.  ђезанов  был  задумчив и молчалив,  у спутников
нарастало недоумение и любопытство.
     Љак гостеприимный хозЯин,  не позволЯЯ себе помогать, он наполнил
стаканчики,  разложил по тарелкам закуски и предложил тост за здоровье
Ђлександра   Ђндреевича   -  "исключительного  правителЯ  и  человека,
предоставленного самому себе благодарЯ попустительству плохо  знающего
положение вещей Џетербурга".
     - џ поставил себе первейшей целью,  дорогой Ђлександр  Ђндреевич,
положить этому конец,  - сказал он,  - и хочу вам торжественно об этом
заЯвить.
     Ѓаранов был   растроган   и,   расплескиваЯ   от  волнениЯ  вино,
провозгласил тост за здоровье ЌиколаЯ Џетровича,  "не щадЯщего  сил  и
здоровьЯ длЯ блага далекого краЯ".
     - “ нас в Џетербурге, - сказал ђезанов, - до сих пор представлЯют
себе,    что    наша    ђоссийско-ЂмериканскаЯ    компаниЯ    -   дело
предпринимательское,  промышленное и торговое,  и только.  ‹ишь  очень
немногие  понимают,  что  это  не  так,  что  наше  укрепление здесь и
расширение есть первейшаЯ государственнаЯ задача.
     - ‚  вашем  лице,  -  обратилсЯ  он  к морЯкам,  - Я вижу молодое
поколение,  охваченное  благородными  чувствами,  и  взываю  к   вашей
самоотверженной  помощи.  џ  наблюдал  в  вас  минуты  слабости,  - он
пристально уставилсЯ на •востова,  - но теперь Я торжествую  вместе  с
вами  вашу  победу,  победу духа.  “нижающее вас падениЯми прошедшее -
позади,  а впереди подвиги и слава...  ‚ы, ѓавриил €ванович, - перевел
он  взглЯд  на „авыдова,  - скромно укрываетесь в тени,  жертвуЯ собой
ради свЯтого чувства дружбы.  —то может быть  краше?  —то  может  быть
выше? ‚ы воскрешаете собой незабвенные образы героев древности Љастора
и Џоллукса. •вала вам!
     ‘ большим смущением чокнулись с ним офицеры.
     —ерез несколько дней тепло и сердечно распрощались  со  стареющим
уже,  но все еще незаменимым Ѓарановым. ЋбнимаЯсь с ђезановым, Ѓаранов
всплакнул:  "ЋпЯть один..." € неудержимые слезы навертывались на глаза
у этого неутомимого,  закаленного в невзгодах и бурЯх борца за ђусскую
Ђмерику.
     ‚ то  времЯ  как  Љрузенштерн  уже  пожинал  лавры  в Џетербурге,
ђезанов,  не терЯЯ времени и  пренебрегаЯ  удобствами,  безостановочно
мчалсЯ  в  џкутск.  ќто не помешало ему не пропускать ни одной конторы
компании и даже фактории без  ревизии.  ‘опровождавшие  его  приказчик
компании  Џанаев  и  егерь буквально сбились с ног,  добываЯ подставы,
лошадей, проводников, продовольствие.
     Њногие сотни верст верхом,  в мороз и вьюги давали,  однако, себЯ
чувствовать: в џкутск ђезанов прибыл еле живой.
     Ћколо Ќижне-“динска  он  решилсЯ на рискованную переправу по льду
между угрожающими полыньЯми бурной речки с  шумными  потоками  воды  и
подо  льдом  и  над  ним.  ‹ошадь  поскользнулась  на  наледи и упала,
придавивши бок  и  ногу  всадника.  Ћстрый  как  кинжал  осколок  льда
вонзилсЯ  под  коленную  чашечку.  ‹едЯное  купанье  вызвало  жестокую
простуду.  Ќапрасно Џанаев уговаривал ђезанова  передохнуть  хоть  два
днЯ.  ђанение  колена  вызвало сильное кровотечение,  ушибленнаЯ грудь
ныла,  но и это не остановило упрЯмца: он без передышки продолжал свой
путь.
     Ќаконец ЉрасноЯрск!  ђезанова лихорадило,  бросало то в жар, то в
озноб. —ерез наложенные на разбитое колено повЯзки просачивались кровь
и гной. ‚ дом больного уже пришлось внести на руках.
     Љ ночи стало хуже:  жар,  бред...  ђезанов поминутно подымалсЯ на
постели и требовал от дежурного егерЯ перо.  ‚ неудобной позе пробовал
писать, но, обессиленный, падал в забытьи на подушки.
     ‘озванные утром  на  консилиум  врачи,  не   сомневаЯсь,   дружно
поставили   диагноз   -  гангрена.  „елать  ампутацию  было  поздно  и
бесцельно...
     Ќа следующий  день  курьер,  посланный  за  ђезановым вдогонку из
Џетропавловска,  привез ему лестный высочайший рескрипт,  табакерку  с
вензелевым изображением государЯ, украшенную бриллиантами, и повеление
о принЯтии его сына в Џажеский корпус. Џоздно. ђезанов умирал...
     “мирал он  в  полном сознании,  отдаваЯ распорЯжение о сохранении
своих дневников,  записок,  описи их и  пересылке  всех  материалов  в
Џетербург, первенствующему директору компании Ѓулдакову.


                             —асть третьЯ
                            ‚›•Ћ„ ‚ ЋЉ…ЂЌ

        1. ЋЃ€†…ЌЌ›‰ ѓЂђ„…ЊЂђ€Ќ

     ‘толоваЯ морского  кадетского   корпуса   быстро   успокаивалась.
Џохожее  на  всплески  прибоЯ  шарканье  бесчисленных  ног  постепенно
замирало в отдаленных коридорах и на  лестницах.  ‘мутно  отражалсЯ  в
опустевшей  глади  исцарапанного  подошвами  и  потускневшего  паркета
неуютный и безмолвный бриг "Ќаварин".
     ‘егоднЯ большой   день,  31  декабрЯ  1831  года:  морскаЯ  школа
выпускала в родной  флот,  на  простор  морей,  шестьдесЯт  готовых  к
полетам  орлЯт.  ‚ыпустила  всех,  кроме  одного,  но  зато лучшего из
лучших!..
     Ќа самом уголке примкнутой почти вплотную к печке скамьи,  против
мрачной громады брига,  виднеетсЯ щуплаЯ мальчишечьЯ  фигурка.  ѓолова
бессильно  опустилась  к  коленЯм,  гардемаринские  погоны на торчащих
кверху костлЯвых плечах  сморщились  и  смЯлись  неровными  складками.
‘пит?.. ‡адумалсЯ?.. Џлачет?
     Ќе спит и не плачет.  ‘амообладание мальчика сдерживает  рвущиесЯ
наружу  рыданиЯ.  ќто  ѓеннадий  Ќевельской  - лучший из лучших орлЯт,
украшение корпуса.  Ћн мучительно ищет выхода из обидного положениЯ, в
которое попал, и не находит.
     ‚иновник этой  незаслуженной  обиды  и  горЯ  -  сам   император!
Њальчику  не веритсЯ:  тот самый император,  который так часто отличал
Ќевельского на своих прогулках с кадетами, щедро угощал его фруктами и
конфетами  за  самозабвенное,  искусное  и упорное карабканье вверх по
каскадам петергофских фонтанов и смелое плавание и нырЯние в  холодных
прозрачных бассейнах за брошенной палкой... € вдруг нежданно-негаданно
обидел, да как!..
     Њожет, и  вправду  он такой жестокий,  как рассказывали кадеты...
‚едь они даже старались не ездить во дворец - притворЯлись больными, а
друзьЯм  сознавались,  что  просто  боЯтсЯ:  прикажет повесить,  вот и
все... ‹ейтенанта Ѓестужева на каторгу в кандалах отослал....
     Ќеожиданно перед  глазами  встала  во  всех подробностЯх прогулка
царЯ  с  кадетами  и  брошеннаЯ  в  воду  палка,   за   которой,   как
дрессированные собачонки, плывут мальчики...
     € сердце Ќевельского наполнилось гневом. ‡а что царь так оскорбил
его?
     –арь, как это  делалось  ежегодно,  лично  просматривал  на  днЯх
гардемаринский список представленных к производству в мичманы.
     - Ќевельской?  - спросил  он,  остановив  острый  ноготь  на  его
фамилии,  стараЯсь что-то вспомнить.  - ќто тот крохотный, но ловкий и
смышленый мальчишечка? Ќеужели он уже окончил курс?
     - „а,  ваше величество, ѓеннадий Ќевельской - первый по успехам и
записан на мраморную доску,  - доложил директор  корпуса  вице-адмирал
Љрузенштерн.
     - Ќа доску?..  Ќу,  на  доску,  конечно,  следует,  -  согласилсЯ
император.  - „а, следует... Ђ вот в мичманы, в командиры над людьми -
слишком рано.  ѓде же авторитет офицера?  Ќехорошо выходит...  Ќет, не
разрешаю:  офицер, да еще на корабле, прежде всего должен пользоватьсЯ
у матросов неограниченным авторитетом, а что же здесь?
     - ‚аше  величество,  ему  семнадцать  лет,  - осмелилсЯ сказать в
защиту Ќевельского директор. - Њы таких выпускали неоднократно.
     - ‡наю,  - недовольным голосом возразил царь. - ‚ыпускали. ’ак то
были настоЯщие юноши - молодые люди, а этот - совершенное дитЯ, на вид
ему лет двенадцать-тринадцать,  не больше...  Ќет,  задержим на годик,
худа не будет.  - €,  немного  помедлив,  добавил:  -  Џусть  подольше
побудет   под   вашим  влиЯнием  здесь,  а  не  на  палубе  с  разными
разнузданными шалопаЯми...
     ‚зволнованный директор корпуса не находил нужных слов и дрожащими
пальцами левой руки не переставаЯ машинально вращал в  одну  и  ту  же
сторону надетый на палец правой руки жалованный брильЯнтовый перстень.
Ћн с плохо скрываемым осуждением,  не отводЯ глаз,  следил, как из-под
мЯгкого  карандаша  размашисто  выбегали неумолимые слова:  "‡адержать
производство Ќевельского на год..."
     Ќа следующий  день  приехавший в корпус к концу обеда Љрузенштерн
приказал  выстроить  окончивших  и  поздравил  их  с  производством  в
офицеры. Ќевельской отсутствовал.
     Ќе говорЯ  никому  ни  слова  и  не  расспрашиваЯ,   директор   с
озабоченным видом прошел по коридорам,  заглЯнул в классы, библиотеку,
столовую и,  подойдЯ к кадету,  часовому на бриге,  проделавшему перед
ним по уставу "на караул", спросил:
     - Ќевельского не видал?
     ‚ымуштрованный кадет-часовой не ответил,  но выразительно перевел
глаза с директора в сторону.
     „иректор неслышно  подошел  к  неподвижной  согнувшейсЯ  фигуре и
положил руку на плечо. Ќевельской вздрогнул, вскочил и вытЯнулсЯ.
     - ‡ачем здесь сидишь, Ќевельской? ‘толоваЯ не длЯ мечтателей... џ
хотел,  Ќевельской, тебе по-отечески сказать, - и он погладил мальчика
по голове, - надо быть твердым как сталь - не гнутьсЯ и не ломатьсЯ...
‡ачем от товарищей отвернулсЯ?  Ќе надо,  они тебЯ любЯт и огорчены не
менее,  чем  ты.  Њои  Љарлуша и џша просили менЯ позвать тебЯ сегоднЯ
встретить Ќовый год с нами.  Џриходи, потолкуем, как взрослым мужчинам
держать себЯ надо...
     - Џокорно благодарю,  ваше превосходство, Я буду держать себЯ как
подобает, - пообещал мальчик.
     - Ќу,  вот и хорошо,  - одобрил директор и снова ласково похлопал
Ќевельского по плечу. - ‘кажу, что придешь... ђады будут...
     € маленький Ќевельской на самом деле на  встрече  Ќового  года  в
семье  Љрузенштерна  вел  себЯ  так,  как  будто ничего неприЯтного не
случилось.
     Џосле скромного   ужина  адмирал  подарил  Ќевельскому  роскошное
трехтомное издание своего кругосветного плаваниЯ с пудовым  атласом  и
собственноручной надписью.
     Џредложенный Љрузенштерном   проект   занЯтий    Ќевельского    в
предстоЯвшем  учебном  году  увлек юношу:  он проведет год не только с
большой длЯ себЯ пользой,  но и к тому же интересно.  ‚ самом деле,  в
гардемаринском  классе ему придетсЯ быть не столько учеником,  сколько
учителем своих новых товарищей,  особенно отстающих из них.  Ћн  будет
непосредственно   участвовать   в   большой   работе  по  постройке  в
адмиралтействе  разборной   модели   фрегата   "Џрезидент".   „иректор
предоставил  ему  право  пользоватьсЯ его библиотекой редких русских и
иностранных книг - словом, предстоит интереснейший год.
     Ћсобенно же  приЯтной  неожиданностью  длЯ обиженного Ќевельского
Явилось  предложение  трех  преподавателей  офицерских  классов,   как
первоначально называлась морскаЯ академиЯ, руководить его занЯтиЯми по
их предметам. ‚се трое были выдающимисЯ педагогами.
     Ќа первом  месте  между  ними  стоЯл  ульгин,  профессор русской
истории,  до  самозабвениЯ  увлекавшийсЯ   ею.   ‚сегда   приветливый,
доверчиво   открывавший   чуткое  сердце  навстречу  любви  к  знанию,
бесконечно  добрый,  он,  живЯ  исключительно  на   свои   учительские
заработки,  ухитрилсЯ  содержать  и  успешно  "выводил в люди" четырех
своих братьев и сестер.  „лЯ этого ему приходилось читать курс истории
одновременно в шести учебных заведениЯх, в том числе и в университете,
вставать до света и ложитьсЯ далеко за полночь, а подчас шагать пешком
из  –арского  ‘ела  в  Џетербург,  чтобы попасть к началу занЯтий.  Ќо
усталость  не  лишала  его  ни  душевного   равновесиЯ,   ни   обычной
приветливости.
     €нтересуЯсь исторической географией,  он не жалел длЯ развитиЯ ее
ни   времени,   ни  сил,  не  останавливаЯсь  даже  перед  трудностЯми
составлениЯ таких оригинальных курсов, как историческаЯ топографиЯ. Љо
времени   его   знакомства  с  Ќевельским  он  уже  был  известен  как
ученый-историк.  †ивой и наблюдательный,  он  легко  откликалсЯ  и  на
современные политические вопросы.
     - Њилый дружок,  - говаривал он Ќевельскому,  - жизнь бьет ключом
сильнее   не  в  центре  страны,  где  она  устоЯлась,  а  на  далеких
окраинах...  ‘траны юго-запада ђоссии суть страны славных воспоминаний
длЯ   нашего   отечества.  ‡десь,  под  Ћлеговым  хранительным  щитом,
укреплЯлись русские младенческие силы;  здесь была  длЯ  нас  колыбель
первого нашего гражданского образованиЯ и первого законодательства. Ќа
западе,  отстаиваЯ свою самобытность  и  свою  государственность,  нам
приходитсЯ  защищатьсЯ.  Ђ  на востоке,  где границы не устоЯлись,  мы
должны идти вперед,  чтобы в  конце  концов  оперетьсЯ  на  постоЯнные
границы государств-соседей,  доныне неопределенные, ускользающие. Ќаша
русскаЯ культура  должна  поднЯть  культуру  кочевническую...  ђаботы,
захватывающей   работы,  голубчик,  хватит  досыта  на  всех...  †изнь
прекрасна, потому что она - борьба. Ѓез борьбы нет жизни!.. ЋгорчениЯ,
неудачи закалЯют.
     ‚осхищенный ѓенЯ  Ќевельской  не  сводил  глаз  с   увлекающегосЯ
наставника:  в  волнении  стеснЯлось  дыхание,  горЯчей  стремительной
волной вливались неведомые силы,  смущеннаЯ душа  жаждала  богатырских
действий, подвигов, в которых нуждаетсЯ родина.
     - Џосмотри,  голубчик,  сюда!  - и с этими словами €ван  Џетрович
ульгин  однажды закрыл ладонЯми чуть ли не половину ’ихого океана.  -
Љурилы,  Џриморье,  Ђмур - вот то, к чему должно, не мешкаЯ, приложить
руки.  ‡десь  наше  будущее,  сюда  надо  стремитьсЯ  всем  существом,
укреплЯтьсЯ, расширЯтьсЯ, пока издалека не налетело сюда международное
воронье...  Ћно  еще  не  выхватило  желанной  добычи  из рук,  но уже
каркает,  уже всЯчески кружит - приспособлЯетсЯ. Ќарод наш чувствует и
понимает  это сыздавна и недаром пыталсЯ укрепитьсЯ дальше на востоке,
идЯ по стопам …рмака.  ЉазацкаЯ вольница в конце XVII века проникла из
џкутска  на  Ђмур  и основала Ђлбазин - сильную крепость,  державшую в
подчинении всю „аурию.
     - €  что же,  отдали ее?  - живо спросил Ќевельской.  - Џочему не
помогли?
     - Ќе  сумели или не захотели,  трудно сказать...  Ћпасались угроз
маньчжур,  а,  должно быть,  можно было и не боЯтьсЯ: плохо знали, что
делаетсЯ у них.
     - Ђ теперь не боимсЯ?  Љонечно,  не боимсЯ,  - поспешил успокоить
себЯ Ќевельской.
     - ђусских, голубчик, мало...
     - ‚ойск? - недоумевал Ќевельской.
     - ђуководителей,  - коротко бросил ульгин и, оставив Ќевельского
в недоумении, оборвал разговор.
     Ќедомолвки ульгина  останавливали  внимание  юноши,  он  подолгу
задумывалсЯ. ‚опросы накапливались.
     ‚осприимчивый юноша после таких разговоров уходил  взволнованный,
в  приподнЯтом  настроении  и  с неутолимой жаждой учитьсЯ,  учитьсЯ и
учитьсЯ...
     Џреподаватель истории русской литературы Џлаксин с исключительной
убедительностью доказывал,  что наша молодаЯ литература,  к которой  с
таким   обидным   пренебрежением   относились  оторванные  от  ђоссии,
воспитанные иностранцами образованные круги русских верхов,  крепнет с
каждым годом и не только догонЯет чванных учителей, но умеет сказать и
свое новое,  самобытное слово,  к тому же облеченное в оригинальную  и
более совершенную, чем иностранные образцы, форму.
     Џлаксин, увлекаЯсь уроками,  подчас  не  замечал  ничего  вокруг.
Љак-то  он  читал  слушателЯм  морских  офицерских курсов об элементах
сатиры в баснЯх Љрылова,  сравнивал с баснЯми иностранными.  Џредметом
сравнениЯ  на  этот  раз  служила  баснЯ  "‚оспитание льва" известного
французского баснописца ”лориана.
     Џлаксин не  заметил,  как в класс в сопровождении директора вошел
император,  дав офицерам знак молчать.  ‚ошел и остановилсЯ у открытой
двери.  Џодавшись  далеко  вперед  грудью  и не сводЯ оловЯнных глаз с
Џлаксина,  он зловеще  хмурилсЯ  и  все  внимательнее  и  внимательнее
вслушивалсЯ.
     ‚оспитание царевича-львенка,  по   ”лориану,   собакой   в   духе
христианской  кротости и любви к подданным Явно пришлось императору не
по вкусу,  не понравилась и сыновнЯЯ привЯзанность царевича-львенка  к
воспитательнице-собаке,   открывшей   ему   глаза  на  злоупотреблениЯ
поставленных царем нечестных начальников...
     Ћднако суровые  морщины  на  лбу  императора  разгладились  и  по
хмурому лицу скользнула,  не задерживаЯсь, едва заметнаЯ улыбка, когда
лев  из  крыловской  басни  вознамерилсЯ  отдать  царевича-львенка  на
воспитание царю птиц - орлу.  Љогда же лев задал уже прошедшему  науку
ученому львенку вопрос: "Љак ты свой народ счастливым сделать чаешь? -
император весь превратилсЯ во внимание.
     "“ птиц недаром говорЯт,  что Я хватаю с неба звезды,  - сказал с
убеждением львенок.  - Љогда ж намерен ты правленье мне вручить,  то Я
тотчас начну зверей учить вить гнезды..."
     ‚идимо, не ожидавший такого оборота, император, давЯсь беззвучным
смехом,  выхватил  носовой платок и,  боЯсь уронить свое достоинство в
глазах класса офицеров,  не прощаЯсь и  заплетаЯсь  шпорами,  поспешно
вышел. ‡а ним семенил Љрузенштерн.
     - —то это такое?  ’ы училсЯ чему-нибудь подобному? - спросил царь
в коридоре.
     - ќта новость,  ваше величество,  именуетсЯ  "историЯ  российской
словесности". ‡аведена у менЯ и у сухопутных...
     Ќаибольшее, однако,  влиЯние  на  складывавшийсЯ  духовный  облик
ѓеннадиЯ  €вановича  Ќевельского  оказало тесное его общение с молодым
астрономом  ‡еленым.  ‘  этих  пор  Ќевельской  перестал  смотреть  на
астрономию  как  на  какую-то прикладную расчетную науку,  необходимую
только длЯ ориентировки на море и на суше. “роки ‡еленого будили мысль
о   беспредельности   мирозданиЯ.  Ћни  учили  о  многовековой  борьбе
астрономии  с  астрологией,  с  этой  таинственной  наукой  жрецов,  с
суеверными  учениЯми  ее,  о  тесной  личной  свЯзи каждого человека с
планетами и звездами, о замысловатых туманных предсказаниЯх гороскопов
и их действительной ценности...
     ‘клонный к анализу пытливый ум Ќевельского  за  этот  год  окреп,
установилсЯ:  юноша  решительно  перестал принимать все сообщаемое "на
веру",  без тщательной самостоЯтельной проверки. Ћн возмужал и созрел,
как говоритсЯ,  "вырос", но, увы, только душевно, и царского повелениЯ
не выполнил - не утратил мальчишеского вида и не прибавил ни вершка  в
росте.
     —ерез год  выдающийсЯ  по  успехам  гардемарин  Ќевельской   стал
обыкновенным   мичманом   27-го   флотского  экипажа,  вынужденным  за
неимением высоких покровителей самостоЯтельно пробивать себе дорогу  в
жизнь.
     Ќо лишний год,  проведенный в корпусе, расширил и углубил научную
подготовку.  …ще  через  год  мы  видим Ќевельского в числе слушателей
морских  офицерских  классов;  зиму  учитсЯ,  лето  плавает  и,  менЯЯ
руководителей,  корабли и морЯ,  приобретает необходимый морской опыт.
…ще три года рЯдовой морской лЯмки  -  и  рЯдовое  же  производство  в
лейтенанты...
     € вдруг ѓеннадиЯ €вановича Ќевельского командировали на  корабль,
на  котором  приучалсЯ  к морскому делу второй сын царЯ - десЯтилетний
великий  кнЯзь  Љонстантин  Ќиколаевич.  …му  предстоЯло   в   будущем
командовать   флотом,   а   потому   с   пеленок   он   носил   звание
генерал-адмирала.  Џока  что,  однако,  по  воле  своего   воспитателЯ
контр-адмирала   ‹итке  генерал-адмирал  Љонстантин  должен  проходить
морские практические  науки  под  руководством  скромного  и  знающего
лейтенанта Ќевельского.
     - ‘лышали?  ѓенерал-адмирал плачет,  когда приходитсЯ выходить  в
море   без   "нЯньки  Ђрхимеда"!  -  подсмеиваютсЯ  школьные  товарищи
Ќевельского,  вспоминаЯ данное ему в корпусе  прозвище  "Ђрхимед",  и,
конечно, дружно завидуют: мальчик генерал-адмирал растет, не сегоднЯ -
завтра он - настоЯщий генерал-адмирал и  министр.  ‚от  когда  Ђрхимед
пойдет в гору!
     Џроходит еще несколько  лет.  Ќа  кораблЯх  "Ѓеллона",  "Ђврора",
"€нгерманланд"  великим  кнЯзем  исхожены все западноевропейские морЯ.
“ченик - уже капитан 2-го ранга,  а учитель  по-прежнему  -  лейтенант
флота.  Ћни  в прекрасных отношениЯх,  но не дружеских,  хотЯ могли бы
быть и в душевно близких: ѓеннадий €ванович пользуетсЯ полным доверием
мальчика, которого увлек мечтой о далеком Ђмуре, о величии государства
и закреплении и усилении его на „альнем ‚остоке.  Ќо ѓеннадий €ванович
не   верит  в  возможность  и  прочность  великокнЯжеской  дружбы,  он
предпочитает сохранЯть только уважение к  себе  и  с  учеником  всегда
сдержан и холоден.  ’акое поведение невыгодно длЯ карьеры... Џусть! Ќо
зато он,  Ќевельской,  останетсЯ самим собой,  что  в  жизни  ЯвлЯетсЯ
основным и главным.
     € вот в  то  времЯ,  когда  великий  кнЯзь  становитсЯ  капитаном
первого  ранга  и  командиром  фрегата  "Џаллада",  предназначенного к
дальнему  плаванию,  когда  он  ждет  только  совершеннолетиЯ,   чтобы
возглавить  российский  военный  флот,  капитан-лейтенант  Ќевельской,
блуждаЯ  по  делам  из  канцелЯрии  в  канцелЯрию  по  адмиралтейству,
случайно   узнает   о  закладке  в  ”инлЯндии  маленького  транспорта,
предназначенного в дальнее плавание в Џетропавловск длЯ снабжениЯ  его
продовольствием, одеждой, военным и морским снарЯжением...
     "†ребий брошен", - тут же решает Ќевельской. Ћн станет командиром
этого  судна,  возьмет на себЯ поручение в Џетропавловск и,  пользуЯсь
случаем,  увидит собственными глазами,  осуществимы ли на  самом  деле
мечты его жизни...

        2. ‚›ЃЋђ

     „вадцатилетний командир    фрегата    "Џаллада"   великий   кнЯзь
Љонстантин Ќиколаевич в своей просторной,  комфортабельно обставленной
каюте. ‡десь трюмо, пианино, несколько мЯгких кресел, два дивана, софа
из двух частей,  поставленных под прЯмым углом,  одна  вдоль  кораблЯ,
другаЯ  -  поперек  (удобно  лежать при бортовой качке и при килевой),
шкаф,  набитый книгами,  и платЯной шкаф,  тоже набитый -  военными  и
штатскими костюмами.
     Љонстантин Ќиколаевич  в   прекрасном   настроении:   работы   по
подготовке "Џаллады" к дальнему плаванию успешно близЯтсЯ к концу.  Ћн
одобрЯюще смотрит на смущенного ѓеннадиЯ €вановича в ожидании услышать
то,  что  эти  дни слышали от каждого обращающегосЯ с просьбой:  "‚аше
высочество,  возьмите менЯ с  собой  в  плавание".  Ћн  готов  тут  же
ответить согласием.
     - ‚аше  императорское  высочество,  -   продолжаЯ   смущатьсЯ   и
волнуЯсь,  тихо  произносит  Ќевельской.  -  ‚ам  хорошо  известно мое
отношение к служебным обЯзанностЯм в течение почти десЯти  лет,  -  он
переводит стесненное дыхание...
     "Љонечно, оставайтесь при  мне,  -  собираетсЯ  ответить  великий
кнЯзь и приоткрывает рот.  - €меть вас при себе - это и мое желание...
вы менЯ предупредили",  - хочет сказать он, но останавливаетсЯ: вместо
просьбы великий кнЯзь слышит нечто неожиданное и странное.
     - џ буду говорить совершенно откровенно, - продолжает Ќевельской,
- ваше высочество, Я хочу уйти в дальнее плавание!
     - ‚от именно это Я  и  имею  в  виду,-  с  живостью  подхватывает
великий кнЯзь. - ‚ы пойдете со мной на "Џалладе".
     - Ќет,  ваше высочество,  - твердо отвечает Ќевельской,  - Я хочу
идти один...  •очу идти туда, о чем давно мечтаю... ќто мой долг перед
родиной.
     - џ  не понимаю вас,  - обиженно говорит великий кнЯзь.  - Њы оба
служим родине...  ‘лужба со мною вас почему-то не радует, - и пожимает
плечами. - ’ак Я понЯл?
     - ‚аше высочество,  Я давно  вынашиваю  в  себе  единую  мысль  и
горЯчее желание послужить родине на заброшенном и забытом ‚остоке: там
и  люди  нужнее.  Њежду  тем  возможность  послужить  там  все   времЯ
ускользает от менЯ далее и далее. ‘лабеет решимость, слабеет волЯ, и Я
чувствую,  что теперь, именно теперь судьба дает мне последний шанс на
осуществление мечты многих лет!
     - ѓеннадий €ванович,  никак не п