ришло!  Џора
ѓосподину Ќову ѓороду усмирить тверичей!  —то ж,  Њихайло џрославич,  мало
тебе власти на ђуси,  хочешь и  в Ќове ѓороди тож?!  „а уж власть теперича
наша, новгороцка! Ќаша власть! Ќе отдадим никому! €, любуЯсь, оглЯдывал он
хмельные близЯщимсЯ боем рожи.  …нти да не выстоЯт!  ‹юбую рать побьем!  €
голодом  нынче  нас  не задавить,  хлеба у самих уродило богато!  € еще об
одном в душе,  в самой глубине,  мечтал Ђндрей: схватитьсЯ на рати с самим
кнЯзем Њихайлой! „авно, еще в ту пору, как принимали кнЯзЯ на стол, как за
одной трапезою сидели, задумал о том Ђндрей. —ем-то занравилсЯ ему великий
кнЯзь!  ѓордый, наступчивый, упорный! € с каким же восторгом сшибетсЯ он с
ним в бою! Ѓают, Њихаил на ратЯх за воев сЯ не прЯчет! ‚ота бы! ‹юбота! Ћн
сжимал  рукоЯть  дорогого  харалужного  меча свейской работы и,  щурЯсь от
слепЯщего  снега,  старалсЯ  на  скаку  усмотреть  там,  далеко  в  полЯх,
великокнЯжеский стЯг.


     Њихаил  (его  с  утра  лихорадило,  сказывались болезнь и  напрЯжение
предыдущих недель) шагом ехал  по  дороге,  разъезженной и  растоптанной в
кашу тысЯчами копыт,  и  слушал,  не прерываЯ,  €вана Ђкинфича с  тверским
городовым воеводой, которые в два голоса настаивали встретить новгородский
полк конною лавою.  Џро себЯ он уже решил,  что так не сделает. Љонечно, с
помочью татар нехитро было  бы  разбить новгородцев и  в  прЯмой сече,  но
тогда они попросту отступЯт и  запрутсЯ в ’оржке.  ‘ледовало разгромить их
так,  чтобы прок оставших уже не смог противустать приступу.  Ћн оглЯдывал
шевелЯщеесЯ,  как разворошенный муравейник,  поле и молчал. Џочему эти вот
воеводы,  - что уговаривают его положитьсЯ на конный полк детей боЯрских и
на татар,  -  почему они не верЯт смердам,  коих сами же и привели?  „а, в
подвижном бою,  безусловно,  опытные кмети перешибут этих вот мужиков,  но
ежели в  плотном строю...  ‚идел же  он  тогда,  под  Њосквой,  как  пешцы
отбивали напуск  конницы!  Њановением длани  Њихаил  остановил поток  речи
€вана  Ђкинфича и  велел  ставить  пешцев  в  чело  густыми рЯдами  и  еще
перегородить поле телегами,  и на телегах тоже поставить лучников. ‚ыстоЯт
тверичи!
     - Ђ конный полк,  как Я велел, отводи на левую руку и жди до часу. „а
смотри, не умедли потом!
     €ван,  поглЯдев внимательно в желтое суровое лицо кнЯзЯ,  понЯл,  что
спорить бесполезно, и поскакал исполнЯть приказ.
     Ћтослав с  таким же  наказом воеводу правого крыла,  Њихаил продолжал
шагом пробиратьсЯ вперед.  Љ  нему подскакивали гонцы с донесениЯми,  и от
него,  из  кучки  ближней дружины,  поминутно выезжали и  уносились вскачь
гонцы с приказами.  € огромное,  кажущеесЯ бестолково кишащей толпою людей
войско послушно перемещалось, принимаЯ тот вид и строй, о назначении коего
ведал лишь сам Њихаил.  „аже и „митрий,  на минуту подскакавший к отцу (он
был оставлен Њихаилом с татарскою конницей), подивилсЯ про себЯ небывалому
строю ратей,  но промолчал,  увидел, что отец не в духах, так и не спросил
ничего.


     ‘тепан и  Џтаха  „розд  с  сыновьЯми опЯть  оказались противу конного
полка. Њало задумываЯсь, почему так, они лишь радовались, что ратные стоЯт
плотно,  плечо в плечо,  что сзади, справа, слева, напереди - тоже ратные,
что еще дальше назади,  прЯмо за  полком,  телеги и,  по крайности,  можно
станет хоть туда заползти.
     Џолк  обрастал  сплошным  частоколом  копий  и  рогатин.   ‹аптЯми  и
валенками мужики уминали снег.  Љрестились,  супились.  Ќа новгородцев они
все  были  в  злой  обиде.  ‚  недавнем розмирье ‘тепановой деревне  опЯть
досталось от  охочей дружины новгородских шильников,  и  жителЯм пришлось,
бросив скарб и  кое-какую скотину,  спасатьсЯ в  лесу.  ’еперь кнЯзь мстил
Ќовгороду,  полагали мужики,  и  за  ихний раззор.  Џото и  стоЯли крепко.
Љровное было дело, свое. Џоэтому, когда понеслись на них, в вихре снега, с
протЯжным криком  размахиваЯ саблЯми,  новгородские окольчуженные молодцы,
тверские  мужики  только  вспЯтились  плотнее  к   телегам  и,   ощетинЯсь
рогатинами,  встретили новгородскую конную лаву в лоб. Џод телеги никто не
лез, и в бег кинулись едва двое-трое, да и тех боЯре заворотили в строй.
     Џервый натиск отбили.  Љони,  вздымаЯ на дыбы, с храпом пЯтили, ронЯЯ
седоков в снег,  лучники били с обеих сторон, и сколь урону понесли пешцы,
столь же потерпела и  новгородскаЯ конница.  Џерестроившись,  новгородский
полк опЯть и опЯть ринул в сабли,  и вновь и вновь откатывал назад,  терЯЯ
людей. ’веричи уже радовались, кричали обидное, многих охватил задор, иные
выбегали из  рЯдов,  совали копьЯми,  добиваЯ раненых.  Ќо  тут обозленные
новгородцы зачали слезать с коней и,  построЯсь пеши, выставЯ копьЯ, пошли
на новый приступ.  € теперь-то началось нешуточное. џростные глаза - лик в
лик,  хриплое горЯчее дыхание,  кровь и матернаЯ брань,  добирались, ломаЯ
копьЯ,  рубились,  резались засапожниками и  уже  достигали телег.  ‘тепан
пЯтил,  удерживаЯ строй,  пока рЯдом не повалили одного из близнЯков.  ’ут
жалкий острый крик сквозь грохот и шум сечи  достиг  его  ушей,  и  -  как
оборвалось  внутри,  понЯл:  убили!  ’огда  и  обеспамЯтел ‘тепан,  бросил
расщепленную рогатину,  сорвал топор, висевший до дела у него за спиною на
долгом паворзне,  и с рыком ринул в гущу тел и рук, гвоздЯ и круша шеломы,
щиты и головы.  …го трижды ранило,  он не чуЯл,  отпихиваемый, вновь лез и
лез в сечу,  туда, где над трупом сына громоздилась уже куча кровавых тел.
Љакого-то кудрЯвого мужика,  отрубившего,  скользом,  ухо ‘тепану, свалил,
проломив шелом, и тот лежал в снегу, подплываЯ кровью, раскинув бессильные
руки,  уронившие оружие,  а ‘тепан,  стоЯ на его вдавленной в  снег  шубе,
полуослепший  от  крови  и Ярости,  с хриплым утробным дыхом махал и махал
топором...
     Џосле уж,  когда разгребали трупы, и ‘тепан, прочухавшись, начал было
снимать с новгородца бронь, тот открыл глаза, поглЯдел слабо, прошептал:
     - Ћлфим Я,  ’воримирич,  со ‘лавны,  купечь...  -  и  захрипел долгим
затухающим хрипом.  € ‘тепан,  приодержась,  не знаЯ,  что содеЯть,  так и
держал кудрЯвую седоватую голову купца на коленЯх. ‡атем взглЯд новгородца
потуск,  голубые глаза,  уставившиесЯ в небо,  охолодели, он еще вздрогнул
раз-другой и  умер.  €  ‘тепан зачем-то  снЯл железную изрубленную шапку с
головы и  перекрестилсЯ,  хотЯ  рЯдом  лежал труп  его  собственного сына,
зарубленного в сече, а другой сын, тЯжко раненный, лежал на возу...
     Њихаил рассчитал сражение верно.  „ождавшись, когда новгородцы, сойдЯ
с коней, кинутсЯ врукопашную, он вывел сразу в охват и в тыл новгородского
полка татарскую и  тверскую конные рати.  ‚сЯ  вЯтшаЯ новгородскаЯ господа
оказалась в охвате. ‘паслись, вовремЯ ударившие в бег, лишь ”едор ђжевский
с  Ђфанасием да горсть ратных.  Љостью пали посадники Њиша Џавшинич,  ћрий
Њишинич и иные.  Ђндрей Љлимович,  бешено пробивавшийсЯ к великокнЯжескому
стЯгу, уже было увидал самого Њихаила и, скрежеща зубами, рванулсЯ к нему.
Ћн был весь залит кровью,  своей и  чужой,  на его глазах пал стремЯнный и
последние дружинники. Ћн давно понЯл, что никакой надежды одолеть тверичей
не осталось,  и одно билось в нем:  досЯгнуть,  досЯгнуть, хотЯ мертвым, а
досЯгнуть великого кнЯзЯ! € почти доскакал. “мираЯ, на смертельно раненном
коне,  он,  шатаЯсь,  приближалсЯ к Њихаилу,  и кнЯзь,  обнаживший оружие,
вглЯделсЯ и узнал. ’олько и было одного взглЯда меж ними. €, узнав, понЯл,
чего хочет тот,  и поднЯл было оружие, чтобы с честью проводить боЯрина на
смертное ложе,  но  Ђндрей,  у  коего из-под изорванной в  клочьЯ кольчуги
хлестала кровь, шатнулсЯ, помутневшим взором следЯ расплывающийсЯ в глазах
очерк рослой фигуры кнЯзЯ на рослом караковом коне,  обведенный по краю не
то  кровью,  не то алым цветом кнЯжеского охабнЯ,  и,  прошептав:  <‡а три
сажени всего...>,  грЯнул плашью с конем в красный от крови снег, в черную
муть смерти, в небытие.
     …ще рубились последние упорные кмети,  еще резались пешцы у возов,  и
татарские всадники,  с  гортанными криками,  догонЯли и  вЯзали бегущих...
Џобеда была полнаЯ.  €  Њихаил шагом ехал по  истоптанному снежному полю с
темными пЯтнами крови там и  тут и  кучами порубленных тел,  около которых
уже суетились ратные, обдираЯ с мертвецов оружие и порты.
     ђаспорЯдившись о раненых и убиенных,  Њихаил приказал, окружив город,
приметывать примет.  ‚прочем,  осажденным горожанам уже было не  до битвы.
Ќаутро в  стан к  Њихаилу Явились послы с  просьбой о мире.  Њихаил принЯл
боЯр в шатре и,  не входЯ в долгие разговоры,  потребовал выдать изменника
”едора ђжевского и  кнЯжича ЂфанасиЯ.  Џосовещавшись,  послы  воротились с
тем,  что выдать могут одного ”едора,  Яко изменника своему кнЯзю,  а  <за
ЂфанасиЯ готовы главы своЯ приложить и  измерети честно за  свЯтую ‘офию>.
(ѓоворилось это,  как  понЯл  Њихаил,  не  столько длЯ  него,  сколько длЯ
московского  кнЯзЯ  ћриЯ,   перед  которым  новгородцы,   выдав  ЂфанасиЯ,
оказались бы в  ответе.)  ‘  Ќовгорода Њихаил потребовал окуп в пЯть тысЯч
гривенок серебра и согласилсЯ на мир после выдачи одного ржевского кнЯзЯ.
     Њихаил был мрачен и  не заговаривал даже с  ближними боЯрами.  Љогда,
наконец,  Явились к  нему,  заключив мир,  новгородские боЯре  с  кнЯжичем
Ђфанасием,  он,  прЯмо  глЯдЯ на  приведенных,  приказал всех  заключить в
железа и  отослать в  ’верь,  и кнЯжича ЂфанасиЯ тоже.  „аже свои боЯре не
ожидали такого от Њихаила.  Ќо великий кнЯзь (его одолевала болезнь, и он,
как мог,  боролсЯ с  собой),  горЯчечно глЯдЯ мимо и сквозь своих думцев и
воевод,  велел приступать к  стенам и,  буде торжичане не  откроют города,
идти на приступ.
     ѓород открыли ввечеру,  и  великокнЯжеские войска начали вливатьсЯ во
все ворота,  занимаЯ дворы.  Ќа другой день кнЯзь велел отбирать по дворам
доспехи и боевых коней у всех горожан, ратных и не ратных, у кого ни буди,
а  затем начал брать окупы со всех подрЯд,  продаваЯ добро захваченных тут
же, в торгу.
     „ождавшись в  ’оржке новгородского посольства с  повинной и обещанием
серебра, он отослал в Ќовгород своего наместника и, ополонившись вдосталь,
разорив  новоторжцев и  волость,  разрушив  напоследЯх городской  детинец,
поворотил в ’верь.
     ’ою   порой   разосланные  в   зажитье  отрЯды  продолжали  пустошить
Ќовгородчину,  и  многие села,  забранные прежде новгородскими боЯрами или
даже устроенные ими самими,  спасаЯсь от грабежей,  заложились за великого
кнЯзЯ.  Њихаил принимал закладников не  моргнув глазом,  нарушаЯ тем самым
все   решениЯ  новгородского  веча,   принЯтые  еще   со   времен   ЂндреЯ
Ђлександровича.  Ќо он знал,  что делал,  и не один гнев руководил великим
кнЯзем в этой войне.  Ќад ним висела Ћрда,  и Њихаил чуЯл, что вынужденнаЯ
милость “збека к  нему может истаЯть прежде,  чем  встает весенний лед  на
‚олге,  а  тогда  единым  спасением страны  будет  только  твердаЯ  власть
великого кнЯзЯ.  …сли еще не  поздно.  …сли вообще не  поздно что бы то ни
было.
     ћрий,  получив в Њоскве весть о торжокском разгроме и понЯв, что дома
надеЯтьсЯ не на что,  пЯтнадцатого марта, через ђостов, отбыл в Ћрду. ’уда
же  устремились и  новгородские послы  с  жалобою  на  великого кнЯзЯ,  но
Њихаил, разоставив заставы по дорогам, перенЯл их и посадил в железа.
     ‚оротЯсь в  ’верь,  Њихаил сместил епископа ЂндреЯ с  кафедры (старый
тверской епископ, видЯ остуду кнЯзЯ, сам попросилсЯ в монастырь) и настоЯл
на избрании ‚арсонофиЯ, вскоре рукоположенного Џетром.
     Ќовгородцы  меж  тем  задерживали окуп,  а  Њихаил  задерживал  хлеб,
недостаток коего уже  начинал ощущатьсЯ в  ‚еликом Ќовгороде.  Ќовгородцы,
наконец,  прислали обещанное по миру серебро, но заключить рЯд с кнЯзем на
новых  условиЯх  отказались  наотрез,  ссылаЯсь  на  докончаниЯ с  Ђндреем
Ђлександровичем и  на  измышленное ими <рукописание ‚севолода>.  Ќазревала
новаЯ война.  Њихаил меж тем помог суздальским кнЯзьЯм воротить Ќижний,  и
москвичи, поскольку ћрий „анилыч сидел в Ћрде, новой распри не затеЯли.
     Ђнна была на сносЯх и в конце года родила сына, нареченного ‚асилием.
‡нал ли Њихаил, что это последний его малыш?
     ѓод прошел,  и новгородцы снова восстали,  выслав наместника великого
кнЯзЯ вон из  города.  Њихаил собрал чуть не всю Ќизовскую землю,  порешив
идти на Ќовгород весной,  хотЯ многие и  отговаривали его от похода в  эту
пору.  Џути  были непроходны,  топи и  болота скрозь по  всей Ќовгородской
волости, да и хлеб не созрел,  ежели что... Ќо в Њихайле проснулсЯ древний
нерассудливый гнев,  и он не похотел ничего и никого слушать. ђати вышли в
поход и двинулись к Ќовгороду.
     Ќовгородцы в  ответ  совокупили всю  свою  землю,  привели псковичей,
ладожан и рушай,  корелу,  ижору,  вожан, вооружили всех городских жителей
поголовно и  обнесли город  острогом с  обеих сторон,  решившись битьсЯ до
последнего.  ‚еликий кнЯзь остановилсЯ в  “стьЯнах,  за пЯтьдесЯт верст от
города,  и тут затеЯл переговоры,  требуЯ уступок и не берЯ мира.  Њеж тем
огромное войско становилось нечем кормить, и тут еще самого Њихаила свалил
приступ непонЯтной ордынской болезни.  ЉнЯзь лежал и  бредил,  не  узнаваЯ
никого.   ЉнЯжич  „митрий  оставалсЯ  в  ’вери,   и  воеводы  растерЯлись.
Џереговоры были прерваны,  Њихаила с бережением повезли назад,  а голоднаЯ
рать  тронулась разными  путЯми  и  начала  пропадать в  лесах.  ’онули  в
болотах.   ’ерЯЯ  последних  коней,  брели  кое-как,  опираЯсь  на  копьЯ,
распухшие,  в тучах безжалостного комарьЯ. €ные, падаЯ, уже не подымались.
ђезали и  ели лошадей,  потом дошло до  того,  что одирали кожу со  щитов,
варили и ели,  отрезали голенища от сапог, жевали ременную упрЯжь. ’Яжелое
оружие, осадные пороки, щиты, копьЯ - все было пожжено или брошено. Џешие,
шатаЯсь,  словно тени,  выбирались ратники из  болот и  дебрей,  с  трудом
добредали до родимых хором,  вваливались, распухшие, обезножевшие, под вой
женок. Џлакали и крестились, что остались в живых. ’ак бесславно окончилсЯ
этот поход, не давший Њихаилу взЯть власть над Ќовым ѓородом.
     Ѓольной Њихаил,  придЯ в себЯ - уже в ’вери, - узнав, что случилось с
его  ратною  силой,  заплакал и  приказал крепить  город  и  пуще  стеречь
захваченных новгородских боЯр.  ћный  „митрий  отправилсЯ  собирать  новую
рать.
     ‡имой  начались  переговоры.  Ќовгородцы,  понадеЯвшиесЯ,  что  после
разгрома великий кнЯзь омЯгчеет, сильно ошиблись. Њихаил, еще слабый после
затЯжной болезни,  принЯл  послов с  твердостью и  потребовал прежнего.  ‚
самом начале февралЯ в  ’верь прибыл новгородский владыка „авыд с  мольбою
отпустить за  окуп  захваченных кнЯзем  новгородских боЯр.  Њихаил отказал
архиепископу, и „авыд отбыл восвоЯси.
     - Ћдолеем,   отец?   -  как-то  спросил  его  „митрий,  только-только
прискакавший из Љашина.  Њихаил поглЯдел на сына долго и тЯжело. Џомедлив,
отмолвил, с просквозившей печалью:
     - Ќе ведаю,  ЊитЯ.  ’оЯ весны Я  мыслил стоЯть в  Ќовом ѓороде!  -  €
добавил,  твердо возвысив голос:  -  Ђ  дратьсЯ надо.  Њы  с  тобою должны
крепить ђусь.
     - Џротив Ќовгорода? - переспросил „митрий.
     - Џротив Ћрды.  €  против ‹итвы,  ежели что,  и против немцев и свеи.
‚месте с Ќовгородом! џ же не с лица земли стереть их хочу в конце концов!
     - Ѓоюсь, что тебЯ не понимают, отец! - робко отозвалсЯ „митрий. ’аким
мальчиком чувствовал он себЯ сейчас рЯдом с родителем!
     - Џоймут.  Џосле моей смерти,  может!  “  нас любЯт прославлЯть после
смерти. Ќо поймут! - возвысив голос, пообещал Њихаил. - —то кашинцы?
     - ‘обирают полк! - готовно отозвалсЯ „митрий.
     - Њного зла натворили татары в ђостове?
     - ‚есь город, говорЯт, ободрали!
     - Ђ это послы! ‘ самим кнЯзем ‚асильем из Ћрды пришли! ‚от и помысли!
Џри ’охте такого не  творилось.  Њы длЯ них теперь <райЯ>,  рабы!  ’ак-то,
сын! Ѓоюсь, что новой рати в помощь мне в Ћрде уже не дадут!
     - Ђ ѓедимин нам не опасен, батюшка?
     - џ  посылал послов,  договор о дружбе возобновили.  Ѓыть может...  у
него есть дочери... Џодумай, сын! Ђ правду баЯть - и того не ведаю. ’олько
против Ћрды и ‹итвы вкупе нам не устоЯть.  Ќадо,  ежели что,  татар бить с
‹итвою вместЯх.
     - Љто нам сейчас страшнее всего, отец? ‹итва или Ћрда?
     - ‘трашнее всего...  Њосковский кнЯзь,  ћрий „анилыч!  - отозвалсЯ не
вдруг Њихаил.
     - Ћн все еще в Ћрде? - начинаЯ понимать, спросил „митрий.
     - „а, в Ћрде! - мрачно ответил отец.


        ѓ‹Ђ‚Ђ 45

     ћрий пробыл в  Ћрде почти два года и  теперь возвращалсЯ победителем.
‚се  замыслы  его  исполнились.  Ћн  женилсЯ на  сестре  “збека,  Љончаке,
перекрещенной в Ђгафью. € теперь красавица с узкими, приподнЯтыми к вискам
глазами с  ревнивым обожанием то и дело выглЯдывает из возка:  где он,  ее
золотой кнЯзь?  Џочто не  сойдет с  седла,  не  сЯдет близ нее на шелковые
подушки в обитый мехом и такой уютный внутри возок,  не коснетсЯ ее рукою,
от чего все тело становитсЯ враз слабым и  жарким...  €  она одна,  одна у
него! “русутам Ѓог не позволЯет иметь много жен!
     ђабыни прикорнули в  ногах,  где  тесно  стоЯт  сундуки и  сундучки с
драгоценностЯми,  свернулись,  как  собачонки,  в  своих шубах из  тонкого
куньего меха.  Љончака-ЂгафьЯ выпрастывает руки в перстнЯх, с накрашенными
длинными ногтЯми,  из долгих рукавов собольего русского опашнЯ. ЏоправлЯет
украшениЯ.  ’ак  непривычен еще  золотой  крестик  на  шее!  Ћна  капризно
надувает губы:  что же  не  идет к  ней,  не  согреет,  не приласкает,  не
развеселит ее ненаглЯдный алтын коназ?!
     Ђ ћрий скачет напереди,  румЯный от морозного ветра,  забыв про жену.
—то  жена!  ‚еликое кнЯжение -  вот что подарил ему “збек свадебным даром,
приданым своей сестры!  Ќу,  и  самому прежде дарить пришлось!  Љаждому из
кнЯзей ихних по  золотой тетерке!  ‘еребра ушло -  прорва!  €ван,  получив
заемные грамоты,  за  голову схватитсЯ.  Ђ  -  не  беда!  ’еперь из  казны
великокнЯжеской расплачусь! ‚зовьетсЯ же Њихайло теперича!
     ‘  ћрием идут два кнЯзЯ ордынских,  Љавгадый и  Ђстрабыл,  два тумена
татарской конницы ведут за собой, чтобы тверской кнЯзь не упрЯмилсЯ очень.
‘ ним власть!  ‚ласть над страной,  над ђусью!  ‘ ним сладкаЯ (и ладони аж
зудЯт от нетерпениЯ), прЯмо сладчайшаЯ, слаще меда и сахара, предвкушением
одним сводЯщаЯ с  ума  похоть:  разделатьсЯ с  Њихайлой и  с  его  ’верью,
увидать наконец въЯве срам и унижение врага! Џолузабытое, из дали дальней,
из  прошлых лет,  приходит воспоминание о  худом,  дурно пахнущем старике,
что,  трЯсЯсь от бессилиЯ и злобы,  обличал его,  ћриЯ, в тесном затворе в
самом сердце Њосквы и,  обличаЯ, знал, что сейчас умрет... € умер. € никто
уже не вспомнит того! Ќет, теперь бить, и бить, и бить, и добить до конца!
ќто они сейчас про Њихайлу: великий да мудрый, а умрет - забудут! € могила
не просохнет еще!  џ буду мудр,  Я велик!  ’еперь €ван перстом не щелканет
противу -  добытчик! Џущай сидит на Њоскве да считает кули с зерном! Ќа то
только и гож!  Њелко плавашь,  брат!  ђазмаху у тЯ нет! ‚от Я зЯть царев и
великий кнЯзь!  ‚с° вместЯх!  ђазом!  € Ќовгород ‚еликий менЯ принЯл!  ‚сЯ
землЯ в кулаке!  Ђ Њихайлу...  в железа его! Џущай хоша в Яме посидит... €
уже пахнет весной!  €ли это от радости, что даже ледЯной февральский ветер
кажетсЯ сладок,  будто цветущие Яблоневые сады? Ђ солнце! Ђ снега - скрозь
голубые! ‹юбота!
     Ћн смело прошел сквозь ђЯзанскую землю,  и его не тронули,  даже дары
поднесли.  Њосква встречала его жидким звоном (<“жо тверской колокол сыму,
не так будут звонить!>  -  пообещал себе ћрий.) и густыми толпами горожан.
Ђхали,  разевали рты.  ‚ерили и  не верили.  „а и  дивно было:  как же так
вдруг, сразу? ’охта приучил к порЯдку, к тому, что все по закону, по рЯду,
по обычаЯм,  а тут -  нате!  € великое кнЯжение, и жена - царева сестра, и
рать татарскаЯ!  Џоневоле закружитсЯ голова!  ‚сЯ Њосква выбежала встречу:
взглЯнуть, подивитьсЯ своему рыжему кнЯзю - досЯгнул-таки!
     - ‚он он,  едет из заречьЯ,  верхом на чалом коне,  вон,  вон,  рукою
машет!  Ђ в том вон возке супружница еговаЯ,  царскаЯ сеструха! Љрасавица,
бают!
     - Ђ ты видала ли?
     - Ђ и не видала, дак люди молвЯт, не врут!
     - Ќу,  за красивой-то велико кнЯженье в придано дадут врЯд ли?  Џоди,
криваЯ кака да перестарок!
     - то и мелешь, милаЯ, да нашему кнЯзю уж некрасовитой-то и в Ћрде не
дадут! ‘ам из писаных писаной!
     - Ђ  татар-то,  татар с  им навалило,  страсть!  …дут и едут с самого
зараньЯ!
     Њишук стоЯл в  охране пути и  а  ж охрип,  усовещиваЯ охальных.  Ѓабы
прЯмо на плечи лезли кнЯзЯ посмотреть, словно не видали допрежь! Ћн и сам,
впрочем,  сожидал ћриЯ как будто наново.  утка, великое кнЯженье получил!
—то бы батько покойный-то нонече молвил?  Ќе любил больно-то ћриЯ, а вишь,
как оно поворотило!
     ЊечтаЯ, как и все, увидеть ћрьеву молодую, Њишук тЯнул шею, ловил миг
и  прозевал-таки!  Џока отпихивал толстую старуху,  что  лезла непутем под
самые копыта поезжан,  кнЯгинЯ выглЯнула из окошка возка,  махнула рукой и
скрылась. ’ак стало обидно, чуть не ударил поганую старуху в гузно древком
копьЯ!
     ЏризадумалсЯ он только вечером, когда, голодный и усталый, дождавшись
наконец  смены,  добралсЯ до  своей  хоромины.  •лебаЯ  перестоЯвшие щи  и
вполуха слушаЯ воркотню тетки, он понЯл вдруг, что ведь будет опЯть война!
Ќе таков же Њихайло џрославич, чтобы так вот просто уступить стол ћрию?!
     “знав назавтра,  что объЯвили сбор рати,  он  почти не удивилсЯ тому,
так уже и  знал,  что созовут в  поход.  ‚от те и женитьба,  что почти уже
сварганила тетЯ ЋпросиньЯ,  вот те и жена молодаЯ!  Љогда начали оборужать
полки,  Њишук так  и  предрек сотоварищам,  что поведут их  прЯмехонько на
’верь.
     Џолки, однако, вместе с татарской конницей двинулись на Љострому, где
их уже ждали дружины кнЯзЯ Њихайлы. ‘ ним были суздальские кнЯзьЯ со своей
ратью, и у Њихаила оказалось угрожающе много войск. ћрий скликал подручных
кнЯзей,  слал  гонцов  в  Ќовгород,  но  шли  к  нему  туго,  предпочитали
пережидать.  ѓадали,  верно,  чем еще кончитсЯ?  „а  и  не верилось как-то
никому,  что это всерьез. Ќиколи такого не бывало! Џри Ђндрей ‘аныче - так
тогда в Ћрде был Ќогай,  пото и ратились, а теперь? Ќи за что ни про што?!
Њало ли кто женитсЯ в  Ћрде,  всем и велико кнЯженье подавай?  ‘ловом,  не
шли.  ћрий  злилсЯ,  войска  проедались.  Џроходил  март.  Ќовгородцы были
далеко,  приходилось вести переговоры с Њихаилом, что-то обещать, о чем-то
урЯживать...  „обро, переговоры взЯл на себЯ Љавгадый! ћрий про себЯ чуЯл:
он бы сорвалсЯ,  натворил чего неподобного.  ђатные,  выступившие налегке,
теперь приголадывали и  зорили потихоньку округу,  что тоже не  прибавлЯло
популЯрности ћрию.  ’атары,  так  те  волокли добро и  полон безо всЯкого.
‚есна шла  раннЯЯ,  уже рушились пути,  и  новгородцы не  могли выступить.
Њихаил сам  соступилсЯ великокнЯжеского стола,  требуЯ лишь обещаний,  что
ћрий больше его не тронет. € это приходилось обещать, хоть поначалу совсем
не о том мечтал ћрий,  вживе представлЯвший себе Њихайлу с веревкой на шее
у своих ног.
     Њишук изводилсЯ стоючи,  как  и  все  в  полку,  и  одно  только было
развлечение -  выглЯдывать ордынских кнЯзей.  ЏеренЯв  несколько татарских
слов от тетки,  он заговаривал с  ордынскими ратными,  те отвечали охотно,
съезжаЯсь,  хлопали по  плечу,  звали к  себе на  службу.  Њишук улыбалсЯ,
отшучивалсЯ.  ‘ам, робеЯ, поглЯдывал - близко ли свои? …нти и силом увести
могут, им што!
     …му показали и ЉавгадыЯ и Ђстрабыла. Љавгадый и к ним в стан приезжал
не пораз.  Ћн был,  сказывали, старшой. ‚ пушистой лисьей шапке, в дорогой
русской  шубе  -  верно,  даренной  ћрием,  -  весь  увешанный драгоценным
оружием,  изузоренным так, что было уму непостижимо, на узорном, в голубых
камнЯх и серебре,  высоком седле.  Љонь под шелковой попоной, и конь-то не
простой,  идет,  как плывет! ‘ам Љавгадый был не столь высок, но плотен и,
видимо, силен, с широким, мЯсистым, немножко бабьим лицом. Џрипухлые мешки
над  раскосыми глазами придавали ему вид лукавой старухи сводни,  усы были
тонкие,  длинные,  а  бородка жиденькаЯ и лицо плоское,  как у большинства
татар. Љавгадый прошал что-то у воинов,  улыбалсЯ, кивал - точно по-бабьи!
Ќо как-то раз, осердЯсь, вдруг глЯнул зло, обнажив зубы, почти не разжимаЯ
их,  резко  выкрикнул,  и тогда на щеках у него звериным оскалом сложились
две тугие  страшные  складки,  и  сошедшие  в  щели  глаза  глЯнули  столь
пронзительно-беспощадно,  что Њишук шатнулсЯ от него,  едва не кинувшись в
бег,  хотЯ не к нему и не  о  нем  был  окрик  ЉавгадыЯ,  верно,  даже  не
заметившего одинокого русского ратника среди своих воинов.
     ќтот Љавгадый и устроил все.  Њихаил без бою уступил ћрию по  царевой
грамоте  ‚ладимир  и  великое  кнЯжение.  ‘уздальским  кнЯзьЯм ћрий обещал
оставить Ќижний за ними (уже начал понимать,  что без союзников Њихайлу  и
нынче  не  одолеть).  Ђ  потом  соступивший  великокнЯжеского стола Њихаил
двинулсЯ в  ’верь.  Ђстрабыл  с  половиною  татар  поворотил  в  степь,  а
ЉавгадыЯ,  после  пиров  и  многой  толковни  с глазу на глаз,  ћрий сумел
оставить у себЯ,  с одним туменом татар, которых на времЯ весенней распуты
частью  расположили  во  ‚ладимире,  а  частью  в  ЏереЯславле  -  стеречь
кнЯж-Њихайловых воевод,  не сунулись бы невзначай! ‘ам же ћрий с Љавгадыем
поскакал  в Њоскву,  где его ждала истосковавшаЯсЯ по нем татарскаЯ жена и
где воеводы уже начинали, по его наказу, совокуплЯть ратную силу длЯ войны
с Њихаилом.
     Ћт суздальских кнЯзей ћрий вскоре получил обещание выступить вместе с
ним против Њихаила, да и иные кнЯзьЯ, помельче, понЯв, что Ярлык нешуточно
перешел к московскому кнЯзю,  присылали своих гонцов к ћрию, обещаЯ помочь
кормами и ратною силой тотчас, как свалЯт страду.
     ‚  Ќовгород на  сей  раз  ћрий  послал вместо себЯ  €вана -  подымать
новгородцев на войну.  € €ван отправилсЯ без спора,  готовно исполнЯЯ волю
брата, теперь великого кнЯзЯ владимирского. „а, впрочем, €вану спорить уже
и не приходилось. Џочти нарушив волю брата, он женилсЯ в его отсутствие на
дочери московского великого боЯрина. € хоть Ћлена (так звали молодую) была
и хороша собой,  и кротка нравом, и хоть в приданое €ван получил несколько
богатых сел  под  Њосквой,  много  серебра,  драгоценных портов,  рухлЯди,
коней,  -  брак этот возмутил ћриЯ и самоуправством €вана, и тем, что €ван
выбрал себе  невесту не  из  кнЯжон.  Ћн  даже хотел было развести брата с
женой,  но накатили дела ордынские,  не до того стало.  Ђ в прошлом году у
богомольного братца родилсЯ сын, ‘емен, - видать, не только молились они с
женой по ночам!  ’ак ли,  иначе,  брат вел хозЯйство хорошо и  в Ќовгороде
урЯдил толково. Ѓорису ћрий женитьсЯ не дозволЯл, да он, кажись, и сам уже
не хотел того.  Џока у ћриЯ была одна дочь и не было супруги,  приходилось
думать о наследнике московскому дому хотЯ бы и от €вана. ’еперь же ЂгафьЯ,
глЯди,  нарожает ему сыновей, и братьЯм уже плодить своих потомков неча! Ђ
то наследники и все кнЯжество по кускам разволокут!
     ћрий хотел напасть на  Њихаила летом,  но все союзные кнЯзьЯ жались и
тЯнули.  Ђ €ван,  воротЯсь из Ќовгорода,  доносил,  что и новгородцы хотЯт
сперва управить с жатвою.  Џоход откладывалсЯ на осень,  и ћрий злилсЯ, но
поделать ничего не мог.
     Ќа увещаниЯ митрополита Џетра не затевать братней которы, ћрий, бегаЯ
глазами, врал, что ничего такого не мыслит и лишь держит татар спасу ради,
от возможных Њихайловых угроз. „а и верно: Ђфанасий еще сидел в плену, и с
новгородцами по-годнему урЯжено не было.
     Џетр,  разговариваЯ с ћрием,  чувствовал то же бессилие,  что некогда
покойный митрополит Њаксим,  и то же горькое сомнение приходило ему на ум:
да верует ли Ѓогу этот московский кнЯзь,  получивший ныне Ярлык на великое
кнЯжсние владимирское?  Ћдно было видно:  упорства и  жажды достичь своего
ему не занимать стать.  ќтого упорства в  хотеньЯх здесь,  во ‚ладимирской
земле,  хватало с  избытком у  многих.  ‚  земле этой,  в  этом славЯнском
племени нарождалась великаЯ сила, и сколь надобно было силу эту поворотить
на добро? Ђ - не получалось. Џока не получалось. Њедленно прозЯбают семена
добра и  мудрости  -  годы  и годы,  целые жизни проходЯт,  прежде чем они
процветут и дадут плоды.  € сколь быстр и гибелен  путь  гнева,  вражды  и
корысти!  —то  же  одолеет  в  этой тысЯчелетней борьбе здесь,  на ђусской
земле?


     Њихаил џрославич не обманывал себЯ ни днЯ, ни часу. Ћн знал, что ћрии
не  успокоитсЯ и  что  с  Њосквою будет война.  Ќо  теперь,  когда великое
кнЯжение в руках ћриЯ, от него и от ’вери отступЯтсЯ все. „аже суздальские
кнЯзьЯ,  как он уже узнал, перекинулись на сторону ћриЯ... Ѓудь жив ’охта,
он бы не разрешил усобицы в своем русском улусе:  настоЯл бы на съезде, на
бескровном разрешении всех  споров...  Љак  возмущало их  всех некогда это
спокойное давление,  строгаЯ мунгальскаЯ волЯ, не дозволЯвшаЯ <вонзить меч
в  ны>  -  затеЯть братоубийственную резню!  €  как  не  хватало ее,  этой
благостной  воли,  теперь,  когда  все  вновь  распадаетсЯ  и  лишь  инаЯ,
стороннЯЯ сила могла бы  уберечь страну от  грабежа!  Ћн  знал,  что будут
сгоревшие деревни,  трупы по дорогам, полон, бредущий в дикую степь, резнЯ
и осады городов,  и сожженные хлеба, и голодные глаза детей... € он должен
был противустать этому сраму,  ибо ћрий не  давал ему покончить миром,  не
зорЯ земли и  не  наводЯ татар на  ђусь...  Ќе давал,  или он сам не хотел
уступить московскому мерзавцу?  Ѓыло и это?  Ќе хотел уступить. Џосле всех
трудов,  после жизни,  положенной им  за  эту землю,  так просто уступить,
уничтожитьсЯ,  исчезнуть -  он не мог. Њог бы, быть может, уступить дорогу
достойному -  тому, кто пусть иначе, чем он, Њихаил, но столь же глубоко и
ответно понимает нужду земли, кто мыслит и прошлым и грЯдущим, а не только
единым сегоднЯшним днем, как ћрий. Ќо этому татарскому прихвостню, что, не
задумаЯсь,  примет любую веру,  пойдет на любую пакость, лишь бы досЯгнуть
вышней власти,  - зачем?!  Џотешить самолюбие, боле незачем! ќтому подлецу
он даром уступить не может.  Ќе способен.  Џрава не имеет. Џусть, до часу,
сидит на владимирском столе, но уже ’вери он ему не отдаст!
     ‘разу после сева Њихаил приказал скликать мужиков на городовое дело в
’верь.  Љремник раздвигали почти вдвое в сторону владимирской дороги. ‚ели
новый  ров  двадцатисаженной глубины,  по  насыпу  ставили новые  городни,
засыпанные утолоченной рыжей глиной,  подымали валы по  ’ьмаке и  волжскую
стену  рубили  и  возвышали наново.  ’ысЯчи  мужиков  рыли  землю,  тысЯчи
муравьиными бесконечными вереницами вывозили на  телегах  нарытое  наверх,
тысЯчи рубили городовые прЯсла и  ставили костры.  ђабота не  прекращалась
даже на  ночь.  Њихаил,  не доверЯЯ городовым боЯрам,  сам объезжал жуткие
развалы и осыпи липкой,  глинистой,  вставшей дыбом, изъезженной колесами,
на себЯ не похожей,  вывороченной до самого нутра почвы,  потерЯвшей вид и
форму тверди земной.  ‹юди, выпачканные в земле, при всем своем муравьином
множестве,  казались  малы  перед  страшною  крутизною  гигантских  валов,
которые  уже  никакие  прим°ты  не  смогли  бы  засыпать,  никакие  вороги
взобратьсЯ до  верхних стрельниц и  никакаЯ татарскаЯ конница не сумела бы
одолеть.  Љонь,  напруживаЯ жилы, неуверенно пробовал угрЯзающими копытами
дорогу,  вздрагивал и  прЯдал ушами от гулких ударов дубовых баб по сваЯм,
косилсЯ на  тьмочисленное мелькание заступов.  ђослый  старик в  посконине
разогнул спину,  сбрасываЯ пот со лба, оперсЯ на заступ, передыхаЯ. Њихаил
подъехал к нему,  поздоровалсЯ,  спросил об имени. ‘тарика звали ‘тепаном.
‘коро вызнал Њихаил,  что он из дальней заволжской деревни, что один сын у
него убит в сече под ’оржком - осталась баба с внуком, - а другой сейчас с
ним, возит глину на лошади.
     - ЃлизнЯки были робЯты, дак вот и жалкует теперЯ!
     Њихаил  смотрел на  крепкого старика с  распахнутым воротом,  на  его
потную,  с  кожаным гайтаном креста,  измазанную землею грудь,  на твердые
ключицы и могутные предплечьЯ коричневых рук, на длани в мозолЯх, трещинах
и грЯзи,  плотно охватившие верхушку рукоЯти заступа, на твердые - даже на
взглЯд - руки пахарЯ, приученные к обжам сохи, топору, заступу и рогатине,
а  не к  сабле и не к перу,  коим пишетсЯ на дорогом пергамене или лощеной
привозной бумаге историЯ войн и бед народных.
     - ‡адыхаюсь маненько-то,  годы!  -  пожаловалсЯ старик.  -  ‘ам Я  из
ЏереславлЯ,  вишь. Ћт „юденевой рати батько бежал да помер дорогою, а Я уж
и не похотел ворочатьсЯ.  „а и некуда, поди... Ћкинф-то ‚еликий в те поры,
как  Ђндрей ‘аныч помер,  хотел было Џереслав отбить,  да  сам голову тамо
сложил.  Њы уж за Ћкинфова сына €вана,  и  заложились.  џ и под Њосквой на
рати был, кнЯже! ’ебЯ видел еще, на вороном коне.
     - Џомер тот конь!
     - ‚от, вишь... ѓоды-то идут. Љак оно в Ћрде-то положили, непутем!
     - џ,  ‘тепан,  тогда, под ’оржком, вас, мужиков, нарочито сам во чело
поставил,  противу большого полка.  ѓде сын-то у тЯ погиб.  Ќе зазришь?  -
неожиданно сам  длЯ  себЯ  выговорил  Њихаил.  ‘тарик  вздохнул,  поглЯдел
серьезно, устало.
     - ђати без мертвых не быват!  - сказал он, подумав. - €ного бы убили,
тамотка тоже и отец,  и детки,  и женка,  поди...  ’ы, кнЯзь, не казнись о
том,  можем и еще за тебЯ стати!  Ќашу деревню,  вон,  новгородчи не пораз
жгли,  могли и  в  родимом дому ево  убить!  Ђ  токо без  кнЯжой обороны и
вдосталь разорили бы нас альбо в полон увели...  Љонешно,  сердце иногды и
повернет:  думашь,  лучше  б  менЯ,  старого лешака,  повалили,  чем  ево,
парнЯ-то!  “ж и  на возрасте,  а по мне-то все отрок малый...  “ тЯ самого
сыны,  понимашь,  дак! - прибавил он чуть дрогнувшим голосом. —уЯлось, что
смерть сына в чем-то уравнЯла его с кнЯзем.
     ‘тарик крепко отер лицо, постоЯл и, кивнув каким-то своим несказанным
мыслЯм, взЯлсЯ за заступ.
     - ‚она,  едет сын-от!  -  кивнул он  на подъезжавшую телегу,  которой
правил, стоЯ, молодой мужик, во все глаза уставившийсЯ на кнЯзЯ.
     - Ќу, прощай, ‘тепан, не кори! - сказал, отъезжаЯ, Њихаил.
     - Џрощай,  кнЯже!  ’ы свое доглЯдай,  а  мы не подгадим!  -  отмолвил
старик, сильно и Яро вгонЯЯ заступ в землю.
     Њихаил ехал шагом,  объезжаЯ с  каким-то новым,  неведомым ему самому
досель береженьем крестьЯнские,  груженные рыжей глинистою землей возы, и,
присматриваЯсь,  подмечал у  большинства Яростное,  как  у  того  старика,
‘тепана, упорство и наступчивость в работе: в том, как копали, как швырЯли
тЯжелую  землю,  как круто заворачивали полные возы,  как и там,  наверху,
дружно волокли бревна и крепко,  без  устали,  махались  блестЯщие  секиры
древоделей,   как  мельком,  разгибаЯсь,  сбрасываЯ  пот  со  лба  и  щек,
взглЯдывали на него - кто с промельком  улыбки,  а  кто,  подобно  старику
‘тепану,  просто и строго,  - и,  глЯнув, тотчас вновь принимались Яростно
швырЯть землю,  - по всему по этому видел Њихаил,  что эти люди верЯт  ему
по-прежнему и по-прежнему готовы за него дратьсЯ.


     ћрий  двинулсЯ  в  поход,  едва  собрали  урожай.  ‚  конце  сентЯбрЯ
московские рати вкупе с татарами уже пустошили ’верскую волость.
     ѓорели деревни. Љоторый уже раз горели деревни! ‚етер нес горький дым
и чад,  жалко блеЯли овцы, надрывно мычали коровы, плакали дети, угонЯемые
в  полон.  †аркими кострами,  выметываЯ в  небо снопы огнЯ,  горели скирды
сжатого  и  необмолоченного хлеба.  €  потому,  что  татары,  зорившие все
подрЯд,  шли  вместе  с  москвичами,  на  москвичей смотрели тоже  как  на
нехристей.  €збегшие погрома мужики, устроив в лесах женку с детьми, кинув
семью на стариков,  шли, пробирались в ’верь. ли с топорами и рогатинами,
хоронЯсь дорог и пажитей,  шли с черными лицами,  со сведенными ненавистью
скулами,  шли,  остро и слепо глЯдЯ прЯмо перед собой. „обираЯсь до ’вери,
не  передохнув даже,  приходили на кнЯжой двор и  тут получали миску щей и
каши, шелом и щит и становились в рЯды очередного городского полка.
     Џроходил октЯбрь. ‚ мелких моросЯщих дождЯх, в наступавшем холоде шли
и  шли  из  лесов тверские мужики с  туго сведенными скулами,  оборванные,
голодные,  злые. Њолча жрали черную кашу, давились, отвыкнув от еды. Њолча
разбирали оружие, рогатины, сабли, копьЯ, сапоги и порты.
     Њихаил  ждал.  ‘  ћрием  поднЯлась  всЯ  землЯ,  кнЯзьЯ  суздальские,
ростовские и Ярославские,  стародубский, муромский, дмитровский, ополчениЯ
из волжских городов -  Љостромы, ѓородца, Ќижнего, владимирцы, еще недавно
ходившие  под  его  рукою...   ‡апоздав  с  урожаем,   двигались  к  ’вери
новгородские рати. ‡емлЯ в каком-то исступлении спешила разделатьсЯ с тем,
кто  вот  уже  полтора  десЯтка  лет  был  честью,   славой  и   спасением
‚ладимирской ђуси!  („алекие потомки должны прибавить:  и ђуси ‚еликой,  -
ибо  в  эти  грозные годы только он,  Њихаил џрославич ’верской,  спасал и
хранил страну от распада и исчезновениЯ в волнах иных племен.)
     Њихаил ждал.  ‡апаздывали,  боЯсь или  не  желаЯ выступать,  полки из
низовых тверских городов.  Љашинцы,  как ни торопил их „митрий, продолжали
медлить.
     …пископ и  ближние боЯре,  купеческаЯ старшина не  пораз  ЯвлЯлись на
кнЯжой двор, с поклонами, но настойчиво звали кнЯзЯ на бой. Њихаил медлил.
Ћн сидел,  большой,  тЯжелый, мрачно уставЯ выпуклые, широко расставленные
глаза, уложив перед собою твердые могучие руки воина, и ждал. Ђнна, робеЯ,
приступала к  нему,  тормошили сыновьЯ,  приходилось отвечать  епископу  и
избранным горожанам...
     - „умаешь,  “збек разъЯритсЯ, коли побьешь татар еговых? - спрашивала
Ђнна. Њихаил взглЯдывал на нее, молчал.
     - €ли сил мало у нас?
     - € это. Љашинцы медлЯт, - коротко отвечал кнЯзь.
     …пископу в очередной раз Њихаил отмолвил:
     - „остоит ли мне,  владыко,  битисЯ с русичами,  коих Я,  как великий
кнЯзь, боронил от ворогов?
     € ‚арсонофий не смог враз возразить кнЯзю...
     - Ћтец,  что  же  деетсЯ,  московлЯне всю  землю  пусту  сотворЯт!  -
восклицал  „митрий,   только-только  прискакавший  из-под  “глича.  Њихаил
подымал тЯжелые глаза, долго глЯдел на сына и не отвечал ничего.
     ‚ооруженные заставы,  по  слову Њихаила,  на всех путЯх перехватывали
новгородских гонцов к ћрию.  Џленных приводили в ’верь.  Њихаил выслушивал
донесениЯ,  кивал,  твердо наказывал и впредь стеречь пути. Ѓыло непохоже,
чтобы он упал духом или потерЯл себЯ.
     “же  на  размешанную коваными копытами грЯзь  полетели белые  мухи  и
ледЯные ветра рвали последние листьЯ с дерев.  ђоптали кмети.  ЊосковлЯне,
продолжаЯ пустошить волость,  двигались к ‚олге.  ЃоЯре с епископом паки и
паки уговаривали кнЯзЯ дать бой  ворогам,  уверЯЯ,  что  готовы главы своЯ
положить за кнЯзЯ.  Њихаил глЯдел, выслушивал, думал. ЃоЯрам не отвечал ни
да ни нет.
     ‚ ноЯбре,  заслышав приближение ћрьевых разъездов,  поднЯлись наконец
кашинцы.  Њихаил тотчас стремглав поднЯл конные полки  и  повел к  ’оржку.
Ќовгородцы,  коих  кнЯзь обошел,  отрезав пути,  пополошились и,  не  имеЯ
вестей  от  ћриЯ,  поспешили  заключить  с  кнЯзем  мир,  <Яко  никому  не
вступатисЯ> в  дела  противной стороны.  ќто  была  перваЯ и  очень важнаЯ
победа тверского кнЯзЯ.
     “же  замерзала грЯзь  на  дорогах,  и  первый снег,  укрыв  колеистые
разъезженные пути,  сделал  вновь  прохожей  и  проезжей  многострадальную
русскую землю.  €  уже  по  снегу  брели  и  брели в  ’верь ратные мужики,
беженцы,  бабы с  коровами,  старики,  собаки и дети.  € даже привычным ко
всему   воеводам  тЯжко   было   зреть  перепуганных  сирых  и   голодных,
помороженных  дорогою  селЯн,   синих   детей,   точно   хохлатые  воробьи
выглЯдывающих из телег и  саней,  в  робкой надежде хоть здесь,  в городе,
обрести приют и защиту от зимы, глада и ворога.
     ‘нег валил все гуще,  заметаЯ трупы на  дорогах.  ‘тоЯл декабрь.  “же
почти три месЯца продолжалсЯ грабеж ’верской волости.
     ћрий ждал морозов, чтобы по окрепшему льду перейти на левый, пока еще
не разоренный,  берег ‚олги.  Ћн уже почти не страшилсЯ Њихаиловых ратей и
говорил о противнике своем с откровенным презрением.
     ЏолагаЯсь  на  татарскую помочь  и  на  обилие  собранных воев,  ћрий
выступил в  поход,  словно на пышную прогулку.  ‚озы и  возки с припасами,
толпы  слуг  и  походнаЯ кухнЯ  сопровождали московского кнЯзЯ от  стана к
стану.  Љончака-ЂгафьЯ ехала вместе с ним.  ћрий устраивал медвежьи охоты,
дарил жене соболей и  тверских рабынь,  ежедневно пировал у  себЯ в шатре,
одариваЯ и  привечаЯ татарских воевод.  Џоверив в собственные таланты,  он
сам  разоставлЯл рати,  сам  водил  полки,  захватываЯ и  зорЯ  безоружные
деревни,  сам  рубил с  конЯ  бегущих селЯн и,  окровавив саблю,  гордЯсь,
возвращалсЯ к расписному шатру,  где ждала его раскосаЯ жаркаЯ и неистоваЯ
татарка,  с накрашенными ногтЯми и покрытыми хною ладонЯми рук,  где ждали
его  роскошные  блюда,  дичина,  рыба  и  хмельные  питиЯ,  привезенные из
греческой  земли.   ‘  холодами  ћрий  начал  останавливатьсЯ  в  боЯрских
усадьбах,   но  все  продолжались  пиры  и   пышные  приемы  гостей,   все
продолжались охоты,  облавы на людей и зверЯ,  медвежьи потехи и соколинаЯ
охота,  все продолжалось,  не кончаЯсь,  празднество, растЯнувшеесЯ на три
месЯца, пир победителЯ, чаЯвшего уже так вот, пируЯ, войти и в саму ’верь.
     Ѓой  с  войсками Њихаила произошел в  с