асписной и  осеребренный великокнЯжеский
возок.  Ѓрызги  тЯжелого  весеннего снега  из-под  копыт,  словно  крупные
градины,  равномерно ударЯют в кожаный передок кузова. ‹етЯт попарно вслед
за  возком стремительные татарские кони молодшей дружины.  ‹етЯт встречу и
мимо лапистые ели,  оранжевый частокол боров и  бело-розовые вспышки берез
по  сторонам  пути.  ‹етЯт,  проносЯсь,  мартовские голубые  снега,  летит
круглое солнце,  дробЯсь и  сиЯЯ в  снежном серебре.  Џоезд великого кнЯзЯ
владимирского скачет в ’верь.
     ЉнЯзь полулежит,  прикрыв глаза.  Ћн  отдыхает после бессонной ночи и
трудного,  преизлиха отЯгощенного событиЯми вчерашнего днЯ. „умать он себе
запретил  до  ’вери,  и  все-таки,  сквозь  набегающую дрему,  неотвЯзно и
настойчиво думаетсЯ.  „аже  не  мысли,  образы встают перед полуприкрытыми
глазами.  ‹ицо  ћриЯ.  (ћрий воротилсЯ из  Ћрды  раньше,  и  это  одно уже
достаточно плохо!)  Ќепроницаемое лицо  ’охты.  (Љто  ему  этот несомненно
умный монгол? „руг или враг? —его хочет от него ’охта? —то разрешит и чего
не позволит кнЯзю владимирскому верховный хозЯин русского улуса?  Ќе затем
ли  отпустил  он  ћриЯ  прежде,  чтобы  тот  успел  укрепить ЏереЯславль и
Њоскву?!) ‘ейчас все тверские боЯре потребуют от него немедленной мести за
Ђкинфа, и никто, ни единый из них, не задумаетсЯ: можно ли, не знаЯ мыслей
’охты,  подымать рать на ћриЯ?  Љакое у ’охты гладкое,  какое бесстрастное
лицо!  ‚ласть он ему вручил...  ‚ласть ли вручил ему? € теперь Ќовгород...
Ћн представлЯет себе новгородские соборы,  как глЯдишь на них с лодьи,  от
ѓородца, видит детинец, ‚еликий мост, лодейную тесноту и толпление людское
по берегам...  ‘ердито размыкает очи.  Џлохо поворотилось с Ќовгородом!  €
еще хуже,  хуже всего переЯславский погром.  Ђкинф!  Џо телу непроизвольно
проходит  горЯчаЯ  волна  бешенства.  Ћн  сжимает  было  кулаки  и  тотчас
сковывает себЯ:  нельзЯ!  Џри  слугах,  при печатнике,  что важно охранЯет
ларец с грамотами и преданно смотрит в лицо господина своего... € все же -
Ђкинф!  ’аких ошибок нельзЯ даже и  прощать!  Ќо  кому теперь не простить,
когда Ђкинф с „авыдом убиты?  „етЯм Ђкинфа?  ‘мешно!  € вновь встает перед
глазами загадочное лицо ’охты.  „руг или враг? Ђ сам Я друг или враг ему?!
„анник не может быть другом!  Ќе лукавь. Ќе знаю. ќто честнее. Ќу, так что
же ты хочешь от него? ‘вободы! Ќе так! —его ты можешь хотеть? Ђ это уже не
по совести.  Ћн дал тебе власть! Џо праву. Ћн мог отринуть право и вручить
власть ћрию. ‡ачем? Џочему невозможно, чтобы просто, в поле, наедине, он и
’охта сказали друг другу правду?  € что тогда? € какую правду сказал бы ты
’охте?  ’ридцать четыре года - вершина жизни и мужества. “м зрел. ’елесные
силы  и  силы  духа  в  полном цвету.  ‚ремЯ  действовать.  ‚ремЯ  главных
свершений твоих и главного дела жизни твоей.  ‘пеши! ѓоды - что кони, и их
не  воротишь назад.  ’ак кто же ему ’охта?!  €  кто он ’охте?  “снуть.  Ќе
думать. Ќе думать, не думать до ’вери!
     ’очно в  детстве,  когда катишь на санках с  горы,  вилЯют полозьЯ на
раскатах.  ’ело,  когда сани ухают вниз, на миг становитсЯ легким: вот-вот
полетишь.  ‘лышно,  как заливисто кричит возница,  вращаЯ в  воздухе,  над
конскими спинами,  мелкоплетеный ременный кнут:  <ќге-гей!  ‘околы мои-и!>
Љрупные градины талого снега равномерно и  глухо ударЯют в кожаный передок
возка.


     ’верь встречала великого кнЯзЯ колокольным звоном. Њихаил, надумавший
было въехать в  город в возке,  при виде чернеющих толп людских,  звонкими
кликами  приветствовавших показавшийсЯ  на  владимирской дороге  кнЯжеский
поезд, раздумал, приказал остановить и подвести верхового конЯ. Џока слуги
летали с приказом,  он,  вылезши из возка, стоЯл, слегка поводЯ плечами, с
удовольствием расправлЯЯ  затекшие  члены,  вдыхаЯ  свежий,  чистый  ветер
родной ’вери,  и весело озирал полЯ, деревни, ‚олгу, переметенную снегами,
и свой город,  не вмещающийсЯ в венце стен, изобильно выплеснувший слободы
и посады сюда и в ‡аволжье,  к ’верце, и в ту, невидную отселе, затьмацкую
сторону.  ‚далеке посвечивал,  венчаЯ город,  золотой шлем родного, своего
‘пасского собора,  который они когда-то закладывали с матерью,  сейчас уже
такого привычного,  что без него,  без этой светлой точки, - первой, когда
издалека,  подъезжаЯ,  покажетсЯ ’верь,  -  уже нельзЯ  и представить себе
родимой стороны! Ќевидные отселе птицы - разве что (кнЯзь прищурил свои на
диво  зоркие очи)  словно тонкаЯ пыль  порою мелькает в  лазурной синеве -
вьютсЯ сейчас, ширЯЯсь в потоках воздуха над главами храма, висЯт, касаЯсь
носами  крестов,   и,  повисев,  отлетают,  относимые  ветром,  и  кружат,
распустивши крыльЯ, словно листьЯ, облетающие с осенних дерев... Ќигде нет
такого прозрачного ветра! Ќигде не дышитсЯ так легко!
     ‚дали радостно били  колокола.  ‘какали встречу вершники,  обвЯзанные
праздничными полотенцами,  словно на свадьбе. € при виде их вспомнил жену,
Ђнну,   сердце  дрогнуло  сладкой  истомой.   ‡аждалась!   „ети,  наверно,
подросли...  Ћн стоЯл, чуЯ сквозь тонкие сапоги влажный холод снега, и все
было радостно,  и то, что слуги замешкались с конем, не рассердило сейчас.
Ћбочь дороги,  проваливаЯсь в рыхло подтаЯвший снег, бежали какие-то люди,
с румЯными лицами,  веселые,  кричали.  ‡авидЯ своего кнЯзЯ, стали срывать
шапки и махать ими.  € Њихаил,  улыбаЯсь им, слегка помахал рукою в ответ,
принЯл повод (уже подвели конЯ) и,  не глЯдЯ,  привычно проверив кончиками
пальцев,  ладно ли затЯнута подпруга, вдел ногу в круглое стремЯ и взмыл в
седло, не тронув подставленного плеча стремЯнного.
     ‹егкой рысью Њихаил тронул вперед,  и за ним,  удерживаЯ на натЯнутых
поводьЯх рвущихсЯ в бег коней, возничие повели кнЯжеский возок, и дружина,
умерЯЯ конский скок и вытЯгиваЯсь мерною чередою, тронула вслед за кнЯзем.
     ’олпа густела.  ‚от уже не отдельные молодые посадские, выбежавшие за
три-четыре поприща встречу своему кнЯзю,  а  плотнаЯ литаЯ громада горожан
оступила дорогу,  сдавив собою череду нарЯженных всадников.  Љонь  Њихаила
стриг ушами,  гнул лебединую шею,  всхрапывал и косил,  сторожко выискиваЯ
копытами узкую полоску дороги,  еще свободную от  переступающих человечьих
ступней. ‚ сплошном радостном кличе тонули даже голоса колоколов, и Њихаил
точно плыл над толпою по воздуху,  неслышный в криках граждан,  посвечиваЯ
алым  круглым  верхом  опушенной бобром  шапки.  ‘труЯщийсЯ с  плеч  кнЯзЯ
соболиный опашень открывал красные,  отделанные золотым кружевом сапоги. ‚
перстатых рукавицах зеленого шелка,  с широкими раструбами,  тоже обшитыми
золотою кружевной бахромой,  он легко держал поводьЯ.  Џорою, перекладываЯ
их в левую,  правой рукою, подымаЯ ее над головой, он махал людЯм, и крики
разом становились еще громче. ’о и дело, прорываЯ строй ратных, тЯнулись к
нему смерды,  ремесленники и  купцы.  —ьи-то  руки трогали за  сапоги,  за
седло, за краЯ опашнЯ. Љричали:
     - ‡дравствуй!
     - ‡драв буди, кнЯже!
     Ќа то,  чтобы так проехать ополье,  миновать ‚ладимирские ворота и по
главной улице добратьсЯ до своего терема, ушло, без малого, три часа.
     ’ут  тоже рЯдами выстроились встречающие.  Ћт  ворот до  крыльца были
расстелены сукна,  и Њихаил, спешившись, пошел по сукнам, узнаваЯ знакомые
лица,   улыбкой,  мановением  длани  или  наклонением  головы  отвечаЯ  на
приветствиЯ боЯр и челЯди.
     ЃлагословЯсь у  епископа  ЂндреЯ,  что  с  дарами  встретил  кнЯзЯ  у
крыльца,  Њихаил начал подыматьсЯ по ступенЯм. “сталость, было нахлынувшаЯ
на  него  от  утренней многоверстной встречи,  исчезла,  когда  он  увидел
наконец  сиЯющее  и  ждущее  лицо  супруги  в  венчике белого  убруса  под
темно-синим платом и  рожицы сыновей,  что,  принарЯженные,  стоЯли рЯдом,
держась ручонками за  бархатный материн подол,  и  уже  ждали,  чтобы хоть
мимолетно коснутьсЯ отца,  когда  он,  торжественный,  будет  проходить на
сени.  ‹егко и пружинисто всходил он по ступенЯм терема,  слегка вскидываЯ
голову,  помолодев ликом,  так,  как подымалсЯ когда-то,  пЯтнадцатилетним
юношей,  после неудачной войны с „митрием, как возвращалсЯ после съездов и
путей, после того, как вместе с покойным „анилою остановил рати ЂндреЯ под
ћрьевом,  после ‚ладимирского и ЏереЯславского снемов... € все то был один
долгий путь к этому, нынешнему восхождению, когда он наконец подымаетсЯ по
этим ступенЯм главою ‚ладимирской ђуси!
     Џотом  было   богослужение  в   соборе  (епископа  ЂндреЯ,   принимаЯ
благословение, просил зайти длЯ беседы). Ѓыл пир на сенЯх и клики дружины.
ЉнЯзь почти не пил,  ибо готовилсЯ к приему гостей - боЯр, купцов и послов
иноземных.  Ћт столов - в думную палату. ЋтношениЯ с зЯтем ћрием ‹ьвовичем
‚олынским после смерти сестры становились все  холоднее и  уже  тревожили.
Ќынче  волынский кнЯзь  надумал поЯть за  себЯ  полЯчку и,  слышно,  вовсю
ликуетсЯ с латинскими попами.  Ќе ведает,  что творит!  Џото и с епископом
Ђндреем (сам литвин,  должен понимать!)  Њихаил сразу,  без  околичностей,
заговорил  о  самонужнейшем сейчас:  проповедании веры  православной среди
ордынских и литовских Язычников.
     - Џочему католики столь успешны?  Ћни и  в  ‹итве,  и  в  Ћрде,  и  в
–есареграде они!  Ќесите вы слово о ѓосподе!  џко древлии мнихи!  Џочто не
ходЯт!  •одЯт!  Њало!  € не проповедуют слово божие вперекор латинам! Ќет!
Њало веры! Њало убеждениЯ!
     - €стреблены суть философы нашеЯ земли!  -  сурово возражал Ђндрей. -
Њало  людей книжных.  Љиеву ноне конечное запустение наступает.  ‚олынь...
ђостов?
     “ Њихаила едва не вырвалось: <’верь!> Ќо не сказалось слово. Џодумал:
<Џрав Ђндрей!> •оть и привечает он мужей,  умудренных книжному знанию,  но
не  створилось еще нового Љиева,  не  створилось даже и  ђостова из ’вери.
—то-то в деле сем есть такое,  чего не достигнуть ни серебром, ни милостью
кнЯжою, а токмо преданием и долгими годами старины...
     - Ќекрепки в  вере  и  сами смерды ђусской земли!  -  говорил Ђндрей,
строго глЯдЯ в широко расставленные,  тЯжелые и пронзительные глаза кнЯзЯ,
на его начавшие обозначатьсЯ залысины в темных, слегка вьющихсЯ волосах. -
Ѓукву,  но не дух приемлют мерЯ,  чудь,  весь и литва,  служат ѓосподу Яко
идолам,  молебны Яко требы творЯт!  ‚скую темным сим словеса божественнаЯ,
надобен пример и времЯ.  ѓоды и годы.  Ѓыть может - века! Љатоликам проще.
Џрелесть латинскаЯ в букве суть. Ћ сем непочто много и глаголати...
     Њихаил,   все  так  же  пронзительно  глЯдючи,   слушал  епископа  не
прекословЯ,  но  Ђндрей,  начав  отвечать кнЯзю  в  твердой  запальчивости
правоты,  все более начинал чувствовать,  что тот прав и  с  горем надобно
признать, что не стало должного отпора латинам в землЯх православных, ниже
и  в  самом  –ареграде кесарском...  Џомедлив,  спросил  сам  о  том,  что
тревожило его  как  служителЯ:  кто  заменит  ветхого  деньми  митрополита
Њаксима, когда придет его час?
     - Њитрополит еще  не  умер!  -  возразил Њихаил  и  вспомнил дрожание
старческих рук  старого  Њаксима.  ‚оистину,  надлежало и  ему  подумать о
восприемнике!  ђусь  должна  иметь  своего  духовного  главу.  €  с  новым
пронзительным вниманием оглЯдел он  ЂндреЯ:  не он ли?  €  что-то сказало:
<Ќет!>  €  Ђндрей,  утупив  очи  долу,  тоже  отрексЯ  от  невысказанного.
Ћсторожно предложил в восприемники владимирского игумена ѓеронтиЯ. Ћб этом
намекала давеча и ЉсениЯ ћрьевна,  государынЯ-мать. Ќе вместе ли надумали?
Њать и последние годы уже не во всем и не всегда оказывалась права, как, с
горем,  убеждалсЯ Њихаил,  длЯ которого ЉсениЯ долгие годы была не  только
матерью,  но и  заменЯла отца,  советуЯ и  направлЯЯ в делах господарских.
ѓеронтий! Ќу что ж... Љак еще взглЯнет зЯть! € русских епископов как еще в
одно соберешь...  Њихаил встал,  прЯмой, стремительный. ‹итва нависала над
самым Ћлешьем,  мусульмане умножались в Ћрде. Ѓез веры (и без вероучителей
добрых) не победить. „ай Ѓог, чтобы они с матерью не ошиблись когда-нибудь
в епископе Ђндрее!
     Ђ теперь Ќовгород.  € еще -  Њосква.  € еще -  ‚олынь, гибнущаЯ, сама
того не замечаЯ.  € мертвый Ђкинф,  который теперь,  после смерти, заботил
едва ли не более, чем живой. (Ќеужели потребуют от него похода на Њоскву!)
€ ссоры боЯрские,  своих с пришлыми,  из-за мест в думе,  из-за кормлений,
из-за доходных волостей...  ‚от такой он получил в  свои руки ђусь.  €  он
обЯзан высшею волей поднЯть ее из руин.  ‚оротить блеск древнего киевского
стола  времен ‚ладимировых...  Ќа  миг  голова закружилась от  безмерности
бремени, взЯтого им на рамена своЯ.
     Љ нему просились немецкие и литовские гости.  ‚елев подождать, Њихаил
вызвал  Ѓороздина  с   Ђлександром  Њарковичем.   „олго  слушал  о   делах
новгородских,  переводЯ взглЯд  с  сердито брызгавшего слюною Ѓороздина на
немногословного и  чем-то  озабоченного  Явно  младшего  посла.  Ђлександр
Њаркович  вознамерилсЯ было  сказать  нечто,  и  Њихаил  внутренним чутьем
понЯл,  что  следовало поговорить с  ним  наедине,  но  отослать  старика,
оставив при  себе младшего,  было неловко,  и  он  спросил прилюдно,  чуть
поморщась.  Ђлександр Њаркович начал сказывать о том, как баЯл в Ќовгороде
со  смердами,  и  все было не то или же не совсем то,  но Њихаила торопили
иные дела и  люди,  и  он  сдалсЯ,  порешив отпустить послов:  <Ќу  ладно,
идите!>  Џро себЯ где-то отложилось:  поговорить с  Ђлександром Њарковичем
погоднее, и ушло в глубину, в далекое <потом>...
     Ќахлынули гости.  ЉупеческаЯ старшина ’вери; этих обрадовал ордынским
договором  торговым,  и  сам  обрадован был  тем,  как  дружно  и  готовно
откликнулись  на   его  слова  купцы,   как  возмущены  были  новгородским
непокорством.  Љонечно,  не  утесни он  новгородского гостЯ,  тверскому не
жить,  а все же... ‡а ними - гости иноземные, от ѓанзы и ‹итвы и от кесарЯ
кесарские земли.  € всем - утвердить старые грамоты, и всем надобе льготы,
Ярлыки на проезд в  Ћрду и к •валынскому морю!  Џосле них -  свои послы от
земель западных, с грамотами волынского кнЯзЯ. Ћтодвинул. ‘просил:
     - ћрий „анилыч что?
     Џослов к нему, как к великому кнЯзю владимирскому, из Њосквы не было.
Ќу что ж! ѓде-то в душе вознамерилсЯ было совсем не трогать ћриЯ, а теперь
тот сам напрашивает войну.  ’ут и ’охта не воспретит!  Ћднако война должна
быть малой,  длЯ острастки больше.  € снова поморщилсЯ: такое, с оглЯдкой,
всегда унижало Њихаила.  Њимоходом,  но  заботливо вопросил о  плененном в
Љостроме кнЯжиче Ѓорисе.  ђаспорЯдилсЯ кормить за своим столом и держать в
вышних горницах.  Џущай пленник не чует плена:  он гость желанный великого
кнЯзЯ, и только, а нелюбие между ним, Њихаилом, и кнЯзем ћрием Ѓорису ни к
чему!  ‚оротитсЯ когда,  может, не так ретиво станет помогать брату... ’ут
же и  пригласил Ѓориса трапезовать с  собою в ужино.  Љак жаль,  что „анил
‹ексаныч умер,  не побыв на столе!  Ќу, а тогда? Ђ тогда бы ћрий дралсЯ за
стол еще злее и имел бы права,  коих нынче лишен. Љак был прост, спокоен и
мЯгок „анила при жизни,  и  как мертвый стал он  заботить паче меры,  паче
„митриЯ,  уже позабытого всеми, паче ЂндреЯ, чьЯ могила даже и не просохла
еще... Џаче даже и Ђкинфовой смерти!
     €  потом -  торжественный ужин  с  боЯрами,  среди коих  дети  Ђкинфа
‚еликого  с  Ђндреем  Љобылою  (обласкать!)  и  московский  пленник  Ѓорис
(обласкать паки!),  и - не обидеть своих, и - быть веселым и щедрым. Ћн не
устал,  не заботен,  не гневен,  нет! Ћн светел и радошен, глава и отец, а
они - возлюбленные чада его.
     € уже потом, после гостей, - наконец-то можно хоть немного распустить
себЯ,   хоть  немного  отдохнуть  от  тЯжкого  (теперь  чуетсЯ,  насколько
тЯжкого!) днЯ -  скромный ужин в кругу семьи.  ‡аждавшаЯсЯ Ђнна, дети, что
теперь -  только теперь!  -  лезут на колени,  цеплЯЯсь за плечи и  бороду
отца,  трутсЯ  носами  о  шелк  отцовского домашнего просторного нарЯдного
сарафана,  накинутого на  плеча только что  взамен суконного,  отделанного
парчою и жемчугом кнЯжеского зипуна.  ЊитЯ так прЯмо и зарылсЯ мордочкой в
большую ладонь отцову.
     - ‘кучал по тебе!  -  говорит Ђнна грудным,  с лебедиными переливами,
трепещущим голосом и отклонЯетсЯ,  выгибаЯсь,  полураскрыв полные губы.  €
Њихаил  невольно скашивает глаза:  не  увидели  б  слуги  отуманившихсЯ на
долгий миг, пока не справилась с собою, глаз кнЯгини.
     - ‘кучал, баешь?
     - ЃатЯ!  Ђ  Я на кони ездил!  Ђ ‘ашок еще не умеет!  Ђ мы подрались с
дворовыми,  а  Я мамке не пенЯл,  вот!  -  ‘ын гордо оглЯдываетсЯ на мать.
’еперь о давешней драке и сказать мочно,  при бате ничего никому не будет!
€ снова:  - ЃатЯ, а ты ’охту видел? Љакой он? Ђ у нас привезли рыб, осетра
большого-большого,  больше конЯ!  џ  тебе покажу!  ѓрамоте Я  уже  выучил!
(торопитсЯ упредить отцов вопрос).
     - Ќу, напиши: аз, буки, веди.
     ЊитЯ,  высунув Язык,  старательно водит  писалом по  вощанице,  буквы
ползут врозь,  прыгают и  все же получаютсЯ уже!  “езжал в  Ћрду,  сын еще
ничего не умел.
     - € счет учил?
     - Ђга! - ‡агибаЯ пальцы и мимоходом легонько отпихнув сестренку, что,
молчаливо сопЯ,  лезет на колени к отцу:  -  ђаз,  два, три, четыре, пЯть,
семь...  нет,  шесть,  семь...  ЃатЯ,  а  тебе когда будет сто лет?  —ерез
шестьдесЯт шесть?
     - ‚ерно. ‘ам счел?
     - ‘ам! - € застеснЯлсЯ, опускаЯ голову, покраснев, признаетсЯ отцу: -
Њама помогла немножко...
     - Ќу,  а  пению учат  тебЯ?  -  спрашивает,  подхватив сына на  руки,
Њихаил.  ЊитЯ кивает головой. - Ќу, покажи! - говорит он, посадив первенца
на колени.
     - <€  научи  мЯ  оправда-а-нием  твои-и-им!>  -   немножко  сбиваЯсь,
пропевает сын.
     - Ќе так!  -  € красиво, низким глубоким голосом, Њихаил пропевает (а
ЊитЯ подтЯгивает тоненько,  во вса глаза глЯдЯ на отца):  -  <€ научи-и мЯ
о-о-правда-а-а-нием твои-и-им!> Ќу,  идите спать!  -  ‚се трое прижимаютсЯ
личиками к отцу,  не хотЯт уходить.  Љормилица кое-как отрывает их от отца
по  очереди и  уносит в  постелю.  Џоследнего -  Њитю,  и  он еще успевает
спросить то,  что намерилсЯ прошать с  самого начала,  да  как-то совсем и
забыл:
     - ЃатЯ, а ты теперь на войну поедешь?
     - ‘ кем?
     - ‘ московским кнЯзем ћрием!
     Њихаил усмехаетсЯ, глЯдЯ на сына.
     - ‘ам выдумал?
     - „а-а,  все боЯре бают,  что будет война с Њосквою и с Ќовым ѓородом
тоже!
     - Ќе будет войны,  сын!  Џостараюсь,  чтобы не было войны...  большой
войны.
     ЌЯнька  уже  ухватила Њитю,  понесла в  постель.  Њихаил вылез  из-за
стола,  ступил в  изложню благословить детей на  ночь.  Џодошел к  широкой
кровати, где на взголовье уже уместились все три детские рожицы.
     - ЃатЯ, а ты теперь самый-самый сильный? - задает ЊитЯ вечный детский
вопрос, ухватив отца за палец и не отпускаЯ от себЯ.
     - ЃатЯ самый сильный, спи! - подсказывает Ђнна из-за плеча мужа.
     - ‘ильнее ’охты?
     - Ќет, сын, ’охта сильнее!
     - Џочему? - разочарованно и капризно тЯнет ЊитЯ. - Џочему не ты?
     - ‚ырастешь - поймешь, а пока спи, сынок!
     €  -  ночь.  ‘кинув сапоги и ополоснув руки,  он помолилсЯ;  сам,  не
вызываЯ слуги,  задул свечи. Ђнна ждала, истосковавшаЯсЯ, неистоваЯ. Њолча
ласкала, молча, со сжатыми зубами, прижималась губами к его губам, коротко
стонала  (подумалось  самой:  <Ѓеспременно понесу  с  этой  ночи!>),  тихо
плакала  потом  от  счастьЯ,  от  долгих,  пережитых наедине,  запрЯтанных
страхов.  Ќикогда допрежь не боЯлась за него так безумно,  как в  нынешний
его отъезд в  Ћрду.  €  он уснул с  мокрыми от ее слез губами,  а  она еще
долго,  бережно,  стараЯсь не будить,  целовала бугристые руки и  широкую,
твердую,  в  темнеющих завитках грудь своего кнЯзЯ,  любимого,  болезного,
родного, великого - длЯ всех теперь великого кнЯзЯ ‚ладимирской земли!


        ѓ‹Ђ‚Ђ 15

     ЊосковскаЯ рать, посланнаЯ по настоЯнию ћриЯ в ЏереЯславль, простоЯла
без дела.  Њихаил,  как и  предрекали Џротасий с  ЃЯконтом,  пошел,  минуЯ
„митров,  прЯмо  на  Њоскву,  обложил  город,  разграбил посады  и,  после
нескольких,   неудачных   длЯ   москвичей   сшибок,   заставил-таки   ћриЯ
<поклонитисЯ себе>:  подписать мир,  признать  великокнЯжеское достоинство
Њихаила, выдать переЯславскую дань (город оставалсЯ за ћрием, но на правах
держаниЯ,  а  не вотчины) и  обещать урЯдить с  ђЯзанью и рЯзанским кнЯзем
Љонстантином,  полоненным  покойным  „анилою.  Џоследнее  грозило  потерей
Љоломны и  было  всего  тЯжелее.  ‘крепЯ сердце,  ћрий  решил сам  ехать в
ђЯзань,  к  сыну  Љонстантинову,  ‚асилию,  надеЯсь лестью ли,  златом или
угрозами, а оставить Љоломну за собой.
     ЉнЯжича Ѓориса,  захваченного на  Љостроме,  вместе  с  остатками его
разгромленной дружины, Њихаил, по миру, без выкупа возвратил ћрию.
     Џока  воеводы  московских  полков,  разоставленных  на  Ќерли  и  под
ЏереЯславлем,  спорили,  мочно ли,  нарушив кнЯжой приказ, идти на выручку
своим,  к  Њоскве  (бросить ЏереЯславль не  решились-таки,  опасаЯсь гнева
ћриЯ),  начали доходить вести о переговорах,  а потом и о мире. „ни шли за
днЯми,  ратники  изнывали без  дела,  и  боЯре,  сами  истомившиесЯ пустым
стоЯнием,  нестрого смотрели на отлучки из полков:  знать° бы только,  где
искать ратника, коли нужда придет.
     Њишук, сын ”едора, пользуЯсь воеводской ослабой, к вЯщей родительской
радости,  дневал  и  ночевал в  родимом терему,  в  ЉнЯжеве.  Џомогал отцу
перекладывать анбар и хлев,  перегостил у всей родни,  таскалсЯ со старыми
дружками на рыбалку и охоту, к гордости ”едора, самолично рогатиной свалил
сохатого,  а  в  сумерках шастал по  беседам,  разбойной широконосой рожей
бередЯ сердца кухмерьских и криушкинских девок.
     ”енЯ  заговаривала  уже  не  раз,   что  сына  нать  оженить.   Њишук
отмахивалсЯ.  ”едор пожимал плечами:  пущай погулЯет ищо! ‘ам он по-новому
приглЯдывалсЯ к  сыну,  заботно,  а  то и  с  удивлением обнаруживаЯ в нем
неведомые себе  и  часто чужие черты.  ђубили анбар.  Њишук,  посвистываЯ,
стоЯл поодаль.  Љогда ”едор,  потный,  соскочил с  подмостей и  хотел было
обругать сына за безделье, тот, отмахнув несказанные отцовы слова, показал
кивком:
     - ЃатЯ, глЯнь! - ”едор, всмотревшись, пошел бурыми пЯтнами. Џлотники,
без его доглЯду,  пользуЯсь тем,  что хозЯин сам сидит на лесах, испортили
прируб.  -  € там еще! - Њишук подошел к стене, ткнул перстом, указав иной
огрех древоделей. „ве головы свесились сверху.
     - Ќу-ко!  Ќа  глЯдень рЯдились али на  работу?!  -  прикрикнул Њишук.
ѓоловы скрылись, и тотчас злее затюкали топоры.
     - •оть перелагай прируб! - выругалсЯ в сердцах ”едор.
     - ‚с° џшка твой!
     ”едор смолчал.  ‘ын чего-то  крепко невзлюбил литвина.  џша глЯдел на
парнЯ как на своего:  когда-то спас мальца с  ”еней от смерти в московских
лесах.  Љак на  своего и  покрикивал порою.  Њишук прежнего не помнил,  на
покоры литвина кривилсЯ,  а  раз как-то  зло осадил џкова,  напомнив,  что
холопу на  господина голоса лучше не  подымать...  џшка-Ћйнас ушел после в
клеть,  плакал от горькой обиды,  нанесенной жестоким мальчишкою,  и ”едор
топоталсЯ около, не знаЯ, как помочь, что содеЯть. џша-то, и верно, холоп,
а  Њишука за  холопа не  накажешь -  наследник!  Џро  себЯ  решил тогда же
непременно на  духу  написать  џкову  вольную.  Ќе  ровен  час  помру,  не
изобидели бы  старика...  Љое-как  уладилось.  џков  замолк,  и  Њишук  не
огрызалсЯ больше, но при случае нет-нет и укажет отцу на иной огрех, и все
выходило,  что џков виноват:  того не сделал, иного недоглЯдел... ‚роде бы
этот прируб,  и  верно,  при џше клали!  €  еще одно повернулось в голове,
когда стоЯл плечо в плечо с сыном,  глЯдючи на испорченную работу:  помене
надо бы самому ломить,  поболе работников строжить.  € слушают ведь парнЯ!
‚она: крикнул - тотчас за топорища взЯлись! ЏостоЯл еще, подумал. Џолез на
подмости.  Ћбложил мастеров,  велел раскидывать прируб. ’е заворчали было,
но поглЯдев на свирепое лицо ”едора, с неохотою полезли вниз. € не полезли
бы! „а опЯть Њишук прикрикнул и - пронЯло.
     <‚ырос сын!  Џрошло мое времЯ, уже не понимаю чего-то! - думал ”едор,
глЯдЯ,  как  сперва с  затрудненною скукой,  потом Яростно,  а  там  уже и
весело,  играючи,  раскатывают мужики  бревна,  добираЯсь до  испорченного
угла.  -  Љогда-то  сам  за  шивороты таскал таких  вот...  “  кнЯзЯ €вана
Њитрича. € ведь тоже слушались! Ђ все, вроде, инако было. Ќе по-нынешнему.
„а у них,  на Њосквы,  безо крику да безо страху, може, и нельзЯ! Ќарод-от
сборный,  паразный народ...  ‘ебЯ утешаю.  Ќе боЯрин, дак! Ђ сын уже как и
боЯрчонок, <детский>. …го бы дани собирать послали, не постыдилсЯ, как Я в
еговые лета...>
     Ђ другого разу и самого ”едора крепко обидел Њишук, сам того не хотЯ.
Џопросил:
     - џ возьму ‘ерка проездитьце! ‘ боЯрчатами надумали в Љупань сгонЯть.
     - ѓнедого возьми!  - ворчливо отмолвил ”едор. ѓнедой был добрый конь,
малость тЯжеловат на  скаку,  зато вынослив на  диво и  не пуглив.  ’акого
гонЯй того  боле -  не  запалишь.  Ќо  Њишук,  выслушав отца,  надул губы.
‚озразил:
     - Ѓудет „анило Џротасьич, Ћщерин, да Ћкатьевы, да рЯзански боЯрчата -
у тех-то кони добры! Њне на ѓнедом - стыдоба перед ими! € над тобою, батЯ,
смеЯтьце учнут!
     ”едор пожевал морщинистым ртом (последние годы,  за болезнЯми, многих
зубов стало недоставать), помедлил:
     - Ќу,   бери  ‘ерого,   что  ж...   -   Ћн  еще  помолчал,  затЯгиваЯ
чересседельник,  -  дело было на дворе,  и  ”едор ладил сгонЯть в Њаурино,
обменЯть воз  свежей рыбы  на  говЯдину (с  говЯдиной нынче,  за  хоромным
строеньем, просчитались чуток, а забивать свой скот до осени не хотелось).
„умал сказать безразлично:  <Ќу,  чего там, в сам деле, парни все одинаки,
первое у  их  -  похвастать конем!>  „а  вдруг всего,  как горЯчею волною,
облило стыдом и гневом:  -  ђЯзански боЯрчата менЯ засмеют,  баешь?  -  €,
срываЯсь в  голос,  знаЯ,  что  лишнее,  но  не  в  силах остановить себЯ,
закричал:  -  Ќа добрых, видно, конЯх с ђЯзани на Њоскву сбежали! Љонечно,
каки поместьЯ у нас! Ђ только и у менЯ несудимаЯ грамота есть! Љонь, вишь,
плох!  Њы зато николи своим кнЯзьЯм не изменЯли! џ €вану Њитричу служил до
последнего часу!  Њоже,  без  менЯ-то  и  ћрий  ЏереславлЯ не  получил!  -
‚ыговариваЯ все это, ”едор рвал сыромЯтный ремень, и оттого, что ремень не
поддавалсЯ,  Ярел еще более.  -  € дед твой на рати погиб,  под ђаковором,
честно главу свою приложив, с кнЯзь Њитрием, ‹Яксандры сынком, так-то!
     ‘ын  слушал молча,  и  только когда  ”едор утих  наконец,  задышалсЯ,
сбрасываЯ пот со лба, сказал:
     - ’ы,  бать,  не обижайсе,  ты того не знашь!  Ћны,  може,  и слыхали
слыхом про тебЯ,  дак у тЯ свое и у их свое!  ЏоместьЯ у кажного набираны.
Њне носа-от драть перед има,  дак много надо!  „ЯдЯ уж и  то помогат,  чем
может.
     - ’о-то,   что  носа  драть!  -  пробормотал  ”едор,  остываЯ  и  уже
совестЯсь,  что так сорвалсЯ при сыне. Џомедлив еще, предложил сам достать
праздничное оголовье с  отделкою серебром.  ‚идно,  и  тут  Њишук оказалсЯ
прав. ‘ебЯ не покажешь, засмеют, да и места не дадут большого... ‘ам-то не
с конЯ ли службу начинал? (Ќа которого сменЯл дом отцов под Ќовгородом.) Ђ
тоже: так, да и не так! €ноЯко было. Љазал себЯ на деле, не на проездочках
молодецких!
     Џоздно вечером Њишук,  счастливый, - потеха удалась, и ‘ерко, и сбруЯ
родительскаЯ не подвели!  - забралсЯ на анбар, залез к отцу в постелю, под
рЯднину.  ”едор  молча  обнЯл  крепкие плечи  сына,  притиснул к  себе  со
сладкою,  чуть печальной нежностью,  о  которой когда-то  и  думы не  было
(старею,  верно!). ‡аговорили шепотом, сдерживаЯ голоса, - не разбудить бы
мать,  что,  уходЯсь за день, спала мертвым сном, с головою завернувшись в
полсть.  ”едор  расспрашивал о  брате.  ѓрикша  нынче  ладил  постричьсЯ в
монахи.  <•очет стать келарем!> - объЯснил Њишук. „авненько не видал ”едор
старшего брата.
     - ‘едой весь,  - подсказал Њишук. - Ќе как ты, а совсем, в празелень.
…му бы уж и пристало в монахи. Ќоне и то, стойно монаха живет!
     - ‚се в той же хоромине?
     - ‡имнюю горницу летось перерубали.
     - ђаскидало нашу семью!  -  хрипловато выронил ”едор.  -  …ще тетка у
тебЯ,  може, есь... ‚ Ћрде, коли жива! Џараська. ‘естренка моЯ. Ѓабушка-то
все сожидала, что воротитце домой...
     - Ђ ты про то, батЯ, мало и баЯл, расскажи!
     ”едор,  прокашлЯвшись и умерЯЯ голос, стал сказывать про детство, про
приЯтелей прежних:  дЯдю Џрохора,  ‘тепку ‹инЯ, Џрохорова сына, что ушел в
заволжские леса...  €, сказываЯ, чуЯл: сын слушает не вполуха, а вдумчиво,
жадно, слушает и запоминает, а оттого и сказывалось складно, может, даже и
лишку  где  добавлЯлось само  собою,  длЯ-ради  Яркости былого-давнего,  о
котором и  сам-то позабывал порой...  € сын дышал рЯдом и жадно слушал,  и
было хорошо,  справно. ”енЯ посапывала в глубоком сне, и тоже было хорошо.
•оть  и  прожили вместе  жизнь,  а  сейчас хотелось поговорить с  сыном  в
особину,  как мужику с мужиком, об ином пожалитьсЯ, что и вспомнить такое,
о чем при женке не скажешь...
     - Ђ коли воротитсЯ тетка-то?
     - Џараська?  € не узнаю, пожалуй. ’еперЯ ей... да в Ћрде... старухой,
должно, стала! Љоли жива... џ не верил, а матка, баба твоЯ, и умирала, дак
наказывала: прими, мол, от порога не отгони! € ты, Њишук, ежели...
     ‘ын промолчал,  только приник к отцу, потерсЯ носом о шершавую отцову
долонь. ЏонЯл.
     - Ђ как же, батЯ, ежели теперЯ с кнЯзь Њихайлой ратитьце придет, и ты,
выходит,  на бою заможешь  свово друга стретить,  ‘тепку ентово,  Џрохорова
сына?
     - Ќе знаю.  Ќе приведи ѓосподь!  Џри кнЯзь Њитрии ЉснЯтин брали,  дак
один у нас так же вот друга свово стретил в городи.
     - Ќу?
     - Ћтпустил,  конешно! ’от ему в ноги пал: <Ќе губи!> Ђ полон набирали
той поры. Ќу етот мужик вывел друга за город да и: <Ѓеги!> ‘вой, дак!
     - Ђ как же другие-то?
     - „ак и  то  сказать,  все мы  христиЯне и  православные все!  ’от же
Ћкинф.  Ђ  только пока  был  Ћкинф  живой,  в  Џереславли никому спокою не
бывало. ‚ота и свой! € Я все ждал беды.
     - Ћт Љозла?
     - € от ево,  и вообче.  Љозел бы хоромы на дым спустил беспременно. џ
уж после боЯ его искал-искал,  и середи полона, и мертвЯков, почитай, всех
переглЯдел... Ќету. „олжно, утек!
     - Ђ воротитце?
     - Ћн  ить  в  моих летах.  ‘коро и  упрыгаетце,  поди!  -  раздумчиво
отозвалсЯ ”едор.  Џри  мертвом Ђкинфе ему  Љозел и  живой уже  не  казалсЯ
страшен.  Ѓольше тревожил сейчас новый хозЯин ЏереславлЯ, московский кнЯзь
ћрий.  —то-то он измыслит теперь? € сын, будто увидЯ отцовы мысли, спросил
о том же.
     - џ кнЯзь Њихайлу знаю. ‘лужил у ево. € ратились мы с им при „митрии,
и  с  им  вместЯх при  „аниле ЂндреЯ ‘аныча окоротили под ћрьевом -  всЯко
бывало!  ‘воему кнЯзю служишь, дак... Ђ только зрЯ ћрий „анилыч нынче рать
затеЯл. Њихайло строгой кнЯзь, праведной !
     - € у нас иные то же бают... „ак как теперича быть?
     - Џротасий-то чего думат?
     - Џротасий за ћриЯ.
     - Ќу, а нам с тобою и Ѓог велел!
     - ‘ам же ты, батЯ, толковал, что от нас, от кажного, жизнЯ движетца.
     - € так верно,  и другоЯк тож... ‚ ино времЯ и от тебЯ и от менЯ, а в
друго  и  поделать ничего  нельзЯ!  ‚он  Њихайло Ќижний суздальскому кнЯзю
воротил,  Њихайле Ђндреевичу,  по  правде  поступил.  „ак  нонече  Њихайло
Ђндреич с Ћрды воротилсЯ с Ярлыком и вечников, тех, что боЯр ЂндреЯ ‘аныча
побили,  велел похватать да различными казнЯми казнил:  кого топил, вешал,
кому Языка урезал,  кому очи вынимывали, иное и сказать те соромно. Ѓыл бы
град за Њихайлой ’верским, може, и не створилось тово! Ђ суздальский кнЯзь
свое  блюдет:  чернь боЯр  безо суда побила,  кнЯжеской власти умаление от
того!  Љто  прав тут?  €  кто  что поделать бы  мог!..  џ,  сынок,  „анилу
покойного как тебЯ вот видел.  „ругом был ему.  € €вану Њитричу служил при
палате кнЯжеской. Џото и грамоту передал.
     - Ђ  кабы  кнЯзь €ван Њихайле ’верскому город подарил?  ’ы  бы  отвез
грамоту ту?
     - Ќе знаю,  Њишук.  Ќе думал об етом.  —его о том баЯть, что было бы,
если бы да кабы...  Ћтвез Я грамоту!  „аниле отвез.  Ќе ћрию.  ћрию еще бы
подумал, везти ли...
     - Ќу,  а мне как? Њне ить жить, батЯ! ‘кажи! - требовательно попросил
Њишук.
     - Ќе скажу,  -  глухо и  не вдруг отозвалсЯ ”едор.  -  —ести своей не
ронЯй. ‚ерен будь. Ќе робей на борони. ’о все скажу. Ђ как поворотит жизнЯ
- сам  понимай.  Њое  прошло времЯ,  сынок,  а  наперед не  рассудишь,  не
прикажешь, будь ты хоть семи пЯдей во лбу.
     - ‘тало, дратьсЯ с Њихайлой?
     - ‘тало,  так!  —его-то больши боЯра думали о себе?  ’е же Џротасий с
ЃЯконтом? Ќу, а ты у ЏротасиЯ служишь...
     - „ак коли набольший бесчестен, и тебе тож?!
     - ЋпЯть не скажу.  Ќе знаю. Џрости менЯ, Њишук! ‘тар Я стал... Ѓыл бы
жив „анил ‹ексаныч, не ратились бы и с ’верью. †енить вот мать тебЯ хочет!
     - Ќе погулЯно вдосталь,  батЯ! „а и... Њне-ста женитьце в ЏереЯславли
не корысть.  Њосковску боЯрышню какую взЯть с  приданым,  дак ништо...  ’ы
даве конем укорил, а другой по платью судит, третий еще как-нито... € всем
единако нужно,  сидел бы  ты  на  добре да на земле,  дак и  был бы добрым
женихом!  Ђ на низу мне быть тоже никак неохота. ђази Я хуже их?! € батька
мой -  ты то есть - не хуже никоторого из ихних. „ак почто и низить себЯ?!
Ђли Я плохо говорю, все про корысть да про корысть... думаешь? - промолвил
Њишук с неуверенной дрожью в голосе. ”едор услышал неуверенность, омЯгчел.
‘казал бы:  по любви женитьце нать! ‘ам-то не по любви женилсЯ! Ќу, а коли
так... ‚озразил осторожно:
     - Џо породе надо выбирать.  „оброго коренЯ чтоб. Ќу, а придано: оно и
придет,  и уйдет - не увидишь! ‚ойна, мор ли... ЏогулЯй ищо, подумай. †ить
не с приданым, с человеком! - € добавил словами песни:  - <Џридано висит в
клети на  грЯдочке,  худа  молода жена  на  ручке лежит,  на  ручке лежит,
целовать велит, целовать ее, братцы, не хочетце!> ’ак-то, Њишук!
     € Њишук,  как давно,  в детстве,  зарылсЯ лицом в бороду отца. ‚олоса
мЯгкие у  парнЯ еще,  в-мать...  <„обрый ты у  менЯ,  Њишук,  глЯди,  и не
наживешь живота-прибытку! ‡лее надо быть. Ђ и злому не корысть, к старости
самого сЯ скушно станет...  ‘пи,  сын,  утро вечера мудренее!>  ‘пи и  ты,
”едор, что мог, сделал ты длЯ сына, а дальше - Ѓог да судьба!


        ѓ‹Ђ‚Ђ 16

     ‡имою 6813 года (1305 по ђождестве •ристовом) преставилсЯ престарелый
митрополит киевский и  всеЯ ђуси Њаксим,  декабрЯ в  шестнадцатый день,  и
положен был в соборной церкви ЏресвЯтой Ѓогородицы, во ‚ладимире.
     ЉнЯзь Њихайло по совету епископа ЂндреЯ, матери и думцев своих послал
в  –арьград на  поставление владимирского игумена  ѓеронтиЯ.  ‘  ѓеронтием
кнЯзь допрежь того виделсЯ и толковал и,  в общем,  одобрил материн выбор.
Ќадлежало уведомить прочих  кнЯзей о  новом  восприемнике духовной власти.
‚еликокнЯжеские гонцы понеслись во  все  концы ђуси ‚еликой.  ‚ладимирскаЯ
землЯ в лице своих епископов и кнЯзей признавала выбор Њихаила.  Ќовгороду
‚еликому  было  не  до  того,  чтобы  спорить  о  митрополичьем  престоле.
ђЯзанскаЯ,  ‘моленскаЯ и  ЃрЯнскаЯ земли  также не  помыслили противустать
Њихаилу.  ’ревожили земли западной ђуси.  ‚олынский кнЯзь ћрий ‹ьвович все
молчал.  Ќе ответил он и на вторичное послание Њихаила.  Ќаконец,  кружным
путем,  до  ’вери дошла злаЯ  весть.  ћрий  ‹ьвович,  задумав,  за  спиною
Њихаила,  учредить свою митрополию и  таким образом разорвать и  без  того
обессиленную ђусь в церковном подчинении на две части, отправил в –арьград
<наперебой> своего ставленника,  ратского игумена Џетра,  того самого, что
несколько лет назад представлЯлсЯ на  ‚олыни митрополиту Њаксиму и  поднес
ему образ Ѓогоматери собственноручного письма.
     Ћ  ратском  игумене  говорили только  хорошее,  и  все  же  это  была
катастрофа.   Ћставалось  надеЯтьсЯ  на  то,  что  ѓеронтий  доберетсЯ  до
ЉонстантинополЯ раньше Џетра и  что патриарх Ђфанасий с кесарем Ђндроником
‚торым снизойдут к просьбе Њихаила.  …жели снизойдут! Џалеологи кумились с
ђимом,  а  в  самих  областЯх  империи  было  зело  неспокойно:  бунтовали
наемники,  церковные споры раздирали –арьград... Ђ тут Ќовгород, упрЯмо не
желающий пускать на стол Њихаила,  а  тут новые козни кнЯзЯ ћриЯ „анилыча,
который тЯнет и  тЯнет с  ђЯзанью,  а  тут свои боЯре,  требующие земель и
походов... Њихаил рассылал грамоты, крепилсЯ и ждал.


        ѓ‹Ђ‚Ђ 17

     ћрий  вернулсЯ из  ђЯзани в  гневе  и  сраме.  ‚асилий Љонстантинович
прилюдно опозорил ћриЯ,  бросив ему:  <Ћрдынский прихвостень!>  €  кличка,
чуЯл ћрий,  прилипла,  как смрадный плевок,  поволоклась за ним на Њоскву.
Ћтдать  Љоломну  московским кнЯзьЯм ‚асилий,  как  и  его  плененный отец,
решительно отказал, невзираЯ на то что город уже не первый год находилсЯ в
руках москвичей.
     - Љак еще поворотитце!  ‚ремЯ придет,  не мы,  так внуки наши воротЯт
Љоломну! - зловеще пообещал он ћрию.
     ђЯзань  жила  страстными надеждами сбросить татарское иго,  возродить
прежнее  велелепие.  “же  не  помнилось,  что  ходили  под  властной рукою
‚севолода, помнилась великаЯ черниговскаЯ и киевскаЯ старина, и оттуда, от
пращуров,  от  времен,  во  мгле веков утонувших,  тЯнули рЯзанские кнЯзьЯ
древнее  свое  родословие,  основу  гордыни  своей.  ‘ами  некогда  хотели
поддатьсЯ Ѓатыю,  бают,  прежде ћриЯ ‚севолодича ходили на поклон!  Ђ ныне
словно умом тронулись:  по  всему граду чтут рукописание некакое о  походе
ЃатыЯ на  ђЯзань и  о  вельможе …впатии Љоловрате,  будто бы  остановившем
целое татарское войско, и толкуют, и судачат, и грозЯт, и радуютсЯ невесть
чему...  Ќичего не  добилсЯ ћрий в  ђЯзани.  Њало сам не  попал в  железа.
‚асилиЯ,  пожалуй, остановила только участь отца, плен коего мог - и очень
- кончитьсЯ  смертью,  ежели  бы  он  поднЯл  руку  на  московского кнЯзЯ.
<„обро!> - мрачно обещал ћрий, длЯ коего теперь, когда он избег затвора на
ђЯзани,  участь  кнЯзЯ  Љонстантина уже  почти  была  решена...  ‚ыпустить
Љонстантина, а там и Љоломну придет отдать? Ќет! Ќет! - кричало в нем все.
€  все вставало супротив.  Ђ  ежели Њихаил потребует?..  (Ђ  он потребует,
несомненно!) € тогда?  <Ћрдынский прихвостень!> ‘ами хороши! Џозор, позор,
позор!  € все теперЯ учнут повторЯть! Џравда, ћрию удалось подать весточку
кнЯзьЯм Џронским,  племЯнникам Љонстантина, его заклЯтым врагам. Џравда, и
в  Ћрду (уже из  Њосквы) ћрий послал немедлЯ донос на кнЯзЯ ‚асилиЯ,  а  с
доносом  -  сугубые  дары  вельможам  ордынским,  коих  благорасположением
заручилсЯ он  еще  в  те  поры,  как  обивал  ордынские пороги,  тЯгаЯсь с
Њихаилом о столе владимирском.  Ћрдынский прихвостень...  Ќу, так он ему и
покажет,  чего стоит дружба с  Ћрдой!  Ќо пока,  но тем часом...  Љоломна,
казалось, уже уплывала из рук.
     „ома  тоже  было нехорошо.  ‘  поездкой на  ђЯзань ћрий тЯнул,  сколь
можно.  ’Янул всю весну,  лето,  осень и  лишь по началу зимы отправилсЯ в
путь.  “спели  залатать  протори  и  убытки,  нанесенные  тверскою  ратью,
отстроить сожженные села, завезли хлеб в порушенные кнЯжеские дворы. Ђ все
- видел ћрий -  что-то подломилось словно:  и боЯра не так любовно взирали
на кнЯзЯ своего,  и  в братьЯх видел он молчаливое несогласие.  Ѓориса,  с
тверского нЯтьЯ, как подменили. Ђлександр не скрывал растущего презрениЯ к
старшему брату.  ‹ишь  €ван,  всегда  немногословный,  с  головою  уйдЯ  в
хозЯйство кнЯжеского двора,  не  мешал,  не  противуречил,  а  словно бы и
помогал  ћрию  упрочивать пошатнувшеесЯ достоинство московского кнЯжеского
дома.
     Џо  подстылой земле  и  первому зимнему насту  везли и  везли добро и
припасы из  сел „аниловых.  Џутники различных путей,  по заведенному отцом
обычаю,  не мешкаЯ доставлЯли припас:  рыбу и лен,  скору,  мед, мороженые
мЯсные туши,  шерсть,  рожь и  Ячмень,  горох,  овес и  пшеницу,  портна и
серебро.  Љупцы,  приваженные „анилою,  по-прежнему  тЯнулись караванами к
московскому торгу,  западные и восточные сукна и камки, бухарскаЯ зендЯнь,
тонкаЯ  посуда  и  оружие,   сушеные  сладости  восточные,  изюм  и  нуга,
редкостный желтоватый сахар, драгие камни, бирюза, жемчуг, лалы и Яхонты -
все нынче можно стало купить в торгу под кручей московского кремника. € за
всем,  помимо боЯр московских, помимо ”едора ЃЯконта с Џротасием, надзирал
нынче брат  €ван,  развЯзавший ћрию руки длЯ  дел  господарских.  Ќет!  Ќе
добьетсЯ Њихайла своего! Ќе уступит ћрий тверичам! € через кровь - лишь бы
переплыть,  и через смерть -  лишь бы перешагнуть! ЏротасиЯ не попросишь о
такой услуге... Џетра Ѓосоволка, вот кого нужно прошать! ќтот не откажет и
не отступит ни перед чем.
     Џодходил ”илипьев пост.  ‘негу в  этом  году  привалило богато.  ђека
Њосква,  переметеннаЯ сугробами, совсем сравнЯлась с берегами, и казалось,
с вышки терема,  что прЯмо от изножьЯ кремника тЯнетсЯ-уходит туда, вдаль,
к „анилову монастырю,  ровное снежное поле, исчерченное желтыми от конской
мочи струЯми санных дорог и  уставленное там и  сЯм беспорЯдочными кучками
хором, курных изб и клетей, нынче вдосталь набитых товаром, меж которыми и
по  дорогам  неустанно сновали  кони  и  люди,  мурашами  на  белом  снегу
хлопотливо толкались,  бежали и ехали из города и в город,  везли бревна и
тес,  сено  и  рожь,  свЯзки мороженой рыбы,  кули и  бочки с  разноличным
добром, своим и иноземным. Љипел у изножьЯ кремника город, который он едва
не бросил ради завоеванного ЏереЯславлЯ,  город,  в  котором должен был он