гунки", чаще всего  толпились в  углу,
завистливо поглЯдываЯ, как старшие ребЯта задирают девок.
     Ћднажды Љозел  предложил ему  новую озорную проделку: попужать девок  в
овине во времЯ гаданиЯ:
     - Ћни  ждут,  что  их овинник  погладит лапой по  тому  месту,  ну а мы
возьмем рукавицы да и мазанем! - заранее ликовал Љозел.
     ”еде стало страшно предстоЯщей забавы, когда они  притаились в  темноте
под  слегами, в  пахнущей  угольной горечью овинной  Яме. „рожь пробирала не
шутЯ: а вдруг овинник схватит? Ќо еще больше хотелось напужать девок.
     Ќаконец раздались шаги, робкий пересмех.
     - Љто да кто? - одними губами спросил ”едЯ.
     - ”енька с Њашухой! - тихим шепотом отозвалсЯ Љозел.
     ђебЯта затихли, стараЯсь не дышать. ‚от слеги зашевелились, заскрипели,
послышалось  пыхтенье  и ойканье  девок,  укладывавшихсЯ вверху,  на жердЯх.
Љозел больно ткнул ”едьку под бок, сунул в руку рукавицу.
     - Ћй, кто тут? - спросила ”енька заполошным голосом.
     ђебЯта разом словно умерли.
     - „ышит кто-то, ”ень!
     € опЯть тишина. Ќаконец девки отдышались, заговорили:
     - Ќикого нет, показалось...
     - ”ень, как будет-то? ‘тыдно чего-то!
     - Њолчи! Ћвинника испугашь!
     „евчонки  захихикали,   и  тут  ребЯта   стали  вставать  на  дрожащих,
напрЯженных  ногах,  а  ”едЯ,  забыв  рукавицу,  с  разом  пересохшим  ртом,
потЯнулсЯ голой рукой наверх, туда, где смутно чуЯлось живое тело.
     - Ћй! - вскрикнула ”енька. Љозел первый тронул ее рукавицей.
     †ерди затрещали. ”едЯ стремительно встал  и,  сунув  руку между жердин,
поймал голую ногу  девушки. Џросунув руку дальше, он  ощутил ласковое тепло,
от  чего  его  разом  кинуло  в жар,  и  тотчас  Њашуха  завизжала в голос и
подпрыгнула, а ”еде больно сдавило руку жердинами, и он вырвал ее, ободрав в
кровь. „евки уже стремглав, с воплЯми, летели в деревню.
     Љозел вдруг схватил ”едьку  и  кинул  его на  дно Ямы. ”едька  вскочил,
отбиваЯсь. ’ак, пыхтЯ, они возились некоторое времЯ, пока запыхавшийсЯ Љозел
не вымолвил:
     - ЃудЯ!
     - Ђ лихо мы их! - выдохнул он погодЯ и шлепнул ”едю  по спине. ”едЯ был
как  в полусне.  Ћн  невпопад  отвечал  Љозлу, когда шли  домой,  постаралсЯ
скорее, выхлебав  кашу с молоком, забратьсЯ в клеть, под овчину, и в  душной
темноте постели крепко прижал счастливую ладонь к щеке да так и заснул своим
первым недетским сном.
     ‘транно, что это ощущение воротилось к  нему через год, весной, уже  не
свЯзанное с  Њашей. Ќа нее  он  долго стыдилсЯ  смотреть, а  потом как-то  и
совсем забыл. Њаша через весну вышла замуж в Љупань и, говорили, хорошо, так
что ”едЯ не испортил ей судьбы, тронув девушку голой, а не мохнатой рукой...

        ѓлава 19

     €ные,  грозные  событиЯ  захватили  всех,  и  старых  и  малых,  в  том
неспокойном году.
     Ќеожиданно воротились переЯславские дружинники из ‚еликого Ќовгорода.
     ”едор на дворе  запрЯгал  ‹ыску, когда в ворота зашел дЯдЯ Џрохор и, на
ходу подергав чересседельник, молвил:
     - Ћтпусти! •омут давить будет!
     -  ‚оротились?!  -  у ”едора  рот  растЯнулсЯ  до ушей.  Џрохор  качнул
головой,  с промельком улыбки. ђумЯнец на его  щеках был темно-красен, почти
коричнев, глаза, утонувшие под прЯмыми, выгоревшими добела бровЯми, щурились
с чуть заметной грустинкой.
     - •уже, ”едюх! - отозвалсЯ он. - ѓонЯт нас из  Ќова  ѓорода в шею, а мы
опЯть идем!
     ‚ ЏереЯславле собирали  новую рать.  ЃоЯре  вооружали холопов, горожан,
созывали народ из деревень.
     ѓрикша на этот раз тоже отправлЯлсЯ в поход. ѓрикша взЯл молодого конЯ,
которого,  как и старого отцова конЯ, назвали ‘ерым. ‚о  дворе  у  них стоЯл
теперь новый жеребенок, кобылка  ЃелЯнка, и они уже не раз  судили и рЯдили,
продавать ли ее или держать про себЯ.
     ЏереЯславские  полки  ушли на  север. ‚ести от них  доходили смутные  и
разноречивые,  потом  перестали приходить  совсем.  Џотом,  как-то  разом  и
неожиданно  длЯ всех,  в ЏереЯславль вступили костромичи. ѓоворили, что  это
дЯдЯ кнЯзЯ ЊитриЯ, ‚асилий, со своею ратью.
     ‚ ЉнЯжеве костромичи побывали тоже. “ них  со двора свели ‹ыску, и мать
выла  и  цеплЯлась за стремена  ратников. •орошо, оставили ‘ерка  и  молодую
кобылу.
     Љостромские  мужики лихо разъезжали  на конЯх, со  свистом и  гиканьем,
задирали баб, в Њелетове подожгли  скирду хлеба,  и огонь полыхал высоко над
кровлЯми, и все бегали смотреть и боЯлись, что пламЯ перекинетсЯ на сараи, а
там и всЯ деревнЯ сгорит.
     - ѓде наши-то ратники?! - зло толковали мужики.
     ‚тораЯ,  наспех  собраннаЯ   переЯславскаЯ  рать  стоЯла   за  ѓорицким
монастырем  и не двигалась, костромичи  тоже не совались  к ѓорицам,  только
изредка перестреливалась сторожа с той и другой стороны.
     ‚асилий Љостромской  въехал на кнЯжой двор  под  ругань, плач и беготню
всей дворни. …го встречали испуганные дворский с ключником и трое боЯр.
     Ђлександра отказалась выйти к деверю на крыльцо и встречала ‚асилиЯ уже
в теремах.  Ѓабы и  мужики-холопы высыпали  во двор  -  смотреть костромских
дружинников. Џотом  обедали  в столовой палате, кнЯзь ‚асилий  с боЯрами.  Ђ
дружину кормили в молодечной и на сенЯх.
     „о  вечера  ‚асильевы воеводы пересылались  с  горицкой ратью. Ћ чем-то
кнЯзь  ‚асилий  говорил с татарами на ордынском  дворе. Ќочевали  в теремах,
выставив у ворот, по стенам и по-за городом сторожу.
     Љогда  ‚асилий  отъезжал,  „анилка  вышел  на  крыльцо вместе с  ‚аней,
показав на костромского кнЯзЯ, сказал:
     - ќто твой дедушка!
     ЉнЯзь ‚асилий остановилсЯ,  поглЯдел внимательно в  большие,  недетские
глаза  €вана, поискал взглЯдом сноху-двоюродницу,  что-то  хотел сказать, не
сказал ничего, махнул рукой. ‚ысокий, он садилсЯ на конЯ, а „анилка глЯдел с
крыльца  и  как-то  все не мог  понЯть своего  младшего, когда-то веселого и
простого дЯдю.
     „ома  потом  долго  горевали,  ругмЯ ругали  какого-то ‘емена,  боЯрина
‚асильева,   считали   убытки,  что  было  проедено,  пропито  и   растащено
костромскою ратью.
     ‚асилий, как  слышно, от ЏереЯславлЯ  пошел к ’оржку, посадил там своих
тиунов  и  ушел в  Љострому,  а  воевода  его,  ‘емен  ’онильевич,  принЯлсЯ
пустошить новгородские волости.  Ќа Љостроме,  в ’вери и по другим низовским
городам  хватали  новгородских купцов,  отбирали товар,  заворачивали  назад
обозы с хлебом.
     ‚   ЉнЯжево  ратные  слухи  доходили  с  запозданием.  “же  весной,  по
раскисшему  снегу,  на  отощавших  лошадЯх  воротились  ушедшие  в  Ќовгород
переЯславские  полки  и  принесли  весть, что  ‚асилий  Љостромской  сел  на
новгородский стол.
     Њужики возвращались злые, усталые. Џрохор, так тот прЯмо заЯвил:
     - „руг друга только  лупим!  ‹учше в крестьЯне  запишусь! ‚асилий кнЯзь
сам не мог, дак татар созвал Ќовгородчину грабить! ’ьпфу!
     ѓрикша мало рассказывал о Ќовгороде. Ѓольше горевал, что загубил конЯ и
теперь его  придетсЯ продать. ”еде на все его настойчивые расспросы только и
сказал:
     - †ивут, как и у нас. Ђ землЯ тут ищо и лучше!
     Џостепенно узнавалось,  как было  дело.  ‚асилий џрославич  зарилсЯ  на
Ќовгород сразу,  как получил великое кнЯжение, но потребовал  от новгородцев
черную  и  печерскую дани,  а также  кнЯжой  суд, отобранные  у џрослава  по
прежнему  договору. ’огда-то новгородцы и  позвали „митриЯ. ‚асилий, однако,
дал племЯннику просидеть спокойно лишь  одну зиму. Ќынче он вызвал татарскую
рать, и татары с воеводой ‘еменом и ‘вЯтославом ’верским принЯлись пустошить
Ќовгородчину.  ‘емен,  набрав  полону, воротилсЯ во  ‚ладимир,  а  ‘вЯтослав
’верской  с  татарскою  помочью разорил ‚олок, Ѓежичи и ‚ологду.  „митрий  с
новгородскою  ратью пошел на ’верь, а к  дЯде послал грамоту о мире. ‚асилий
отпустил послов с честью, но мира не взЯл.
     Ќовгородцы с „митрием меж тем дошли до ’оржка и тут задумались.
     ‚место того  чтобы из ’оржка идти к ’вери, стали пересылатьсЯ, спорить,
собралось вече. ‚ Ќовгороде вздорожал хлеб, и,  видЯ  против себЯ  почти всю
низовскую землю да татар в придачу, самые осторожные начали говорить о мире.
     „митрий, видЯ замЯтню и  нестроение в полках, сам, добровольно, отрексЯ
от новгородского стола и был отпущен в ЏереЯславль "с любовью".
     Џриверженцы „митриЯ провожали его  со стыдом, просили  не гневатьсЯ, но
говорили: "Ќе твое времЯ, кнЯзь!"
     „митрию снова приходилось ждать. ‚прочем, старший брат Ђлександровичей,
‚асилий, умер  в один  год с  џрославом  ’верским, и хотЯ бы  эта постоЯннаЯ
семейнаЯ  Язва,  рождавшаЯ  между   братьЯми  ссоры,  недомолвки  и  тЯжелое
молчание, минула. Ђлександра тихо убивалась на похоронах, винЯ себЯ в смерти
старшего сына. Ћднако и она почувствовала облегчение, что так это кончилось.
Ђ скоро ратные событиЯ отодвинули воспоминаниЯ и раскаЯнье посторонъ.

        ѓлава 20

     Ћ том, что будет второе "число" от татар, что снова будут пересчитывать
дворы и  налагать  дань (и  потому,  что людей стало больше,  дань, конечно,
увеличат!), в ЉнЯжеве стали поговаривать еще с осени.
     ЌеЯсно,  кто  и принес злую весть,  но все  как-то  не  верилось,  пока
наконец  к самой Њасленице не пригнали верхами из ЏереЯславлЯ  ѓаврЯ ‘ухой с
Њелентием ЋслЯбей, крича, что едут!
     Ќарод, оставЯ веселье, заволновалсЯ. ‚ыходили, собирались кучками.
     Љто-то погнал было  в лес, но  неожиданно скоро  Явились кнЯжие холопы,
делюи  и  ордынцы,  заворотили с руганью  беглых и  начали сбивать  народ  и
вызывать старост и понЯтых.
     ’атары в остроконечных  шапках, не переЯславские, а иные какие-то, злые
и  подобранные,  зорко озирающиесЯ  по  сторонам, ехали  вереницею,  один за
другим, их кони сторожко и легко бежали след  в след, как волки, вышедшие на
добычу.  ‘  ними,  посторонь,  рЯдом  с тропой, проваливаЯсь в рыхлый  снег,
скакали переЯславские  и владимирские  ратные,  торопились, сбиваЯсь с рыси,
что-то  объЯснЯЯ, и один татарин, то ли не  понЯв, то  ли  не желаЯ слушать,
вЯло, не  поворачиваЯ головы, махнул плетью  - и ратник, ожегшись, шатнулсЯ,
дернулсЯ вбок и отстал, утираЯ разбитое лицо.
     Џо деревне  поднЯлсЯ вой.  •лопали  двери изб, что-то несли,  волочили,
вели  скотину. ЊарьЯ  Њикитиха  волочилась  по земле,  вцепившись  зубами  в
веревочный повод своей пестро-белой коровы, а двое переЯславцев толклись, не
знаЯ,  что  делать. Ћдин тЯнул корову, другой пыталсЯ оторвать  Њикитиху,  а
потом, махнув рукою, достал нож и отмахнул повод ножом. Њикитиха еще лежала,
а потом, вскочив, побежала  вслед. …е схватывали раза три, она  вырывалась с
истошным воплем.
     Љ ним тоже пришли, и  ”едор, бледный,  стоЯл, глЯдЯ на  ѓрикшу, который
совсем  по-отцовски  жевал  челюстью  и вытаращенными  глазами глЯдел  то на
ратных, что выносили кули с зерном, то на соблазнительно торчавший у крыльца
дровокольный  топор.  ѓрикшу  так и  дергало,  и  ”едЯ тоже  примеривалсЯ  к
крайнему  мужику, ожидаЯ  только  первого  братнего движениЯ, когда  во двор
вошел бледный  дЯдЯ Џрохор и, строго бросив ѓрикше: "Ћхолонь!"  - сам взЯл у
ратного куль  и понес назад.  ЏереЯславец распрЯмилсЯ,  обвел  глазами двор,
дернулсЯ за Џрохором - глаза у него были бегающие и тоже одичалые - и вдруг,
плюнув, поворотил и побежал со двора. “ ворот остановились сани.
     Ќезнакомый мужик - по платью боЯрин - вылез из саней. Џрохор воротилсЯ,
встречаЯ. "‡десь чисто!" - отрывисто сказал он и повел боЯрина в дом.
     - Џостелишь, мать! - велел он, заходЯ за боЯрином в избу, куда ”едЯ уже
успел заскочить. Њать сурово поклонилась гостю.
     ‚ избу зашли потом еще четверо ратных. €х кони во дворе хрупали зерном.
“жинали в тЯжелом молчании. Њать, не садЯсь, подавала на стол.
     ЏереЯславцы  дружно  грызли вареную  баранину, уминали  пироги и  кашу,
пили, отдуваЯсь, квас, изредка ронЯЯ малопонЯтные длЯ ”еди замечаниЯ.
     ’атары  остановились в ЉнЯжеве,  и им каждый  день резали лошадей. Њать
надеЯлась,  что ее минуют, но дошел черед и до их двора,  до того, страшного
длЯ крестьЯнина часа, когда рабочую лошадь, в  силе, холеную, береженую, или
- как у них - будущую рабочую  лошадь ведут на  убой. € ЃелЯнка - видно было
по  глазам  - знала,  куда ее ведут, и жалобно глЯдела  и ржала,  упираЯсь с
дрожью всей кожи,  а ѓрикша  ушел  в клеть, и  там ”едЯ нашел его, плачущего
по-отцовски, молча: мелко трЯслись плечи и шеЯ.  Ћн Яростно поглЯдел на ”едю
и с ненавистью прошипел:
     - “йди!
     ЃелЯнку забили  на задах,  чуть  ли  не  за  домом. ‡абивал кухмерьской
мужик, коротенький и большеголовый, со скверною улыбкою на лице, и потом они
все зашли в  избу: боЯрин,  и другой боЯрин, знакомый, ѓаврило Ћлексич,  что
приехал  только что из Њаурина, и ратники, и коротенький кухмерьской, и дЯдЯ
Џрохор, про  которого  ”едЯ сперва подумал,  что он пьЯн, -  так пристально,
иногда весь вздрагиваЯ, глЯдел он, так горЯчечно пылали щеки.
     - …то дело - рабочих коней бить?
     - Љонь не рабочий! Џошто врешь? Љобыла и  не езжена еще! ‚ас тут, таких
крикунов, поучить  хорошо, самому чтоб мало  не  было!  -  спесиво  отмолвил
боЯрин.
     - ’ы, боЯрин, мне не грози! џ тоже на ратЯх бывал,  с кнЯзь Ђлександрой
ходил, дружинами правил! - с угрозой отозвалсЯ Џрохор.
     ЃоЯрин засопел и сбавил тон.
     - —той-то  ты не то  баешь!  -  пропел,  покачиваЯ головой, кухмерьской
мужик, ладЯсь польстить начальству.
     - Ђ тебе сколь заплатили? - кинулсЯ на него Џрохор. - ‘кажи!
     - “ нас  кобылу  свели уже  кнЯзь  ‚асильЯ ратны,  дак опеть! - высоким
голосом сказал ”едЯ.
     - Ђ оставлен вам конь! “ вас тут еще есь  добра! Ќаши вот  места совсем
запустели! - возразил владимирец.
     - ‘трашно ето, когда рабочих лошадей... € пригнали  бы  коней своих! не
унималсЯ Џрохор. - “ нас конины не едЯт! —его народ злобите! Љоней бить, дак
ето всюю жисть рушить!
     Џрохор порывалсЯ, вскрикивал, и ”едЯ снова подумал, что он пьЯн.
     (Џотом узнал, что  кухмерьской не смог сразу убить ЃелЯнку  и валил  ее
дЯдЯ Џрохор.) - Ђ вы зачем? ’атарам,  ежели... …жели  татары - власть, дак и
вас не нужно!
     -  ’ы, Џрохор, осторожнее!  -  сердито вмешалсЯ  ѓаврило Ћлексич, - сам
живешь, Я знаю, как! ‚конец еще не разорили тебЯ!
     - ђазорили не разорили... ’ы, ѓаврило Ћлексич, не то рек! ’ы то...
     Џущай... ‚от шапка одна, да знать, что с головы не сымут!
     -  Џото  и плотим, чтобы не снЯли  с вас  шапок,  да и  голов  дурных в
придачу! - возразил, прикрикнув, ѓаврило.
     - џ  вот походом ходил...  - не уступал  Џрохор, - Ќовгород  зорили,  с
костромичами ратились... Џочто?!
     - ‚еликого кнЯзЯ прошай!
     ”едЯ, не в силах  смотреть, как убивают ЃелЯнку, вечером все-таки вышел
на зады. ‚нутренности кобылы  лежали в  кучке, и собаки  уже  бродили около.
„еревенские кони вереницей, осторожно ступаЯ, подходили и нюхали снег.
     -  ’оварища  свово  чуют!  -  скорбно прозвучал над ухом  чей-то голос.
’еперича и не запречь будет...
     ”едор поворотилсЯ и, спотыкаЯсь, побрел домой.
     ’атары, переметив избы и  людей по всей округе, уезжали на другой день,
опЯть друг за другом, тою же волчьей тропой. Ћба боЯрина уселись в  широкие,
под ковром,  на кованых  полозьЯх, сани.  ‡апрЯженнаЯ троЯка, с ходу, вилЯЯ,
понесла, и ратники запрыгали на седлах, вытЯгиваЯсь в рЯд.
     Ќа выезде, когда сани, мало не вывернув седоков, скатились с бугра и по
наезженной санной дороге вылетели на лед озера, ѓаврило Ћлексич поворотилсЯ,
пробормотал:
     -  ’ак-то  вот!  - •отел  что-то сказать, подвигал  кадыком,  но сказал
только:
     - ‡автра в ‚ески!
     - ‚ ‚ески! - отозвалсЯ владимирский боЯрин.
     ‚ечером того  же  днЯ  в  избу  Њихалкиных собрались бабы. „ЯдЯ  Џрохор
только заглЯнул, вызвав мать, сказал, что  весной даст  им  жеребенка, когда
его карЯЯ кобыла ожеребитсЯ.
     - џ заплачу, - отвечала мать.
     Џрохор как-то резко махнул рукой и, кривЯсь лицом, быстро ушел.
     Њать поставила на стол миску с репой и  квас, резала хлеб. Ѓабы черпали
квас, чинно отпивали. ‚здыхаЯ, сказывали, у кого что отобрали.
     -  ’атары  тоже  люди! - помолчав, молвила  Ћлена.  - ‘казывали,  когда
громили их, по кнЯзь ‹ександровой грамоте,  по всем городам, и на “стюге был
тогда  Ясащик  Ѓуга-богатырь, и взЯл  он прежде у одного  крестьЯнина  дочь,
девушку,  понасильничал, за Ясак, себе на  постелю взЯл  ей.  Ђ  как  пришла
грамота, что татар  бити, и  девка сказала ему... “ж  невесть почто,  верно,
слюбились  там! € он пришел на вечье, и  народу всему кланЯлсЯ: не убивайте,
мол! € принЯл веру христиЯнску, и на  девке женилсЯ на той, сором снЯл с ей,
овенчались.
     ђассказываЯ, Ћлена смотрела задумчиво прЯмь себЯ. “ нее  свели  четырех
овец, забрали портна, овес да две кади ржи...
     Џотрескивала лучина, бабы  вздыхали.  ”росЯ, что сидела ближе к светцу,
вздымаЯ жирную грудь, наклонЯлась, брала  новую лучину и вставлЯла в светец.
Њать вымолвила в сердцах:
     -  ЉнЯжесьво большое,  хорошее,  ето  не  дело -  у  вдовицы  последнее
отымать!
     ‘ноха „арьЯ, помолчав, отозвалась:
     - ‚ласть-то какаЯ ни будь, животам бы полегче!
     ѓрикши не было. ѓде-то пропадал уже день, и мать не спрашивала, где.
     ”едЯ вышел  в звездную стыдь. ЏостоЯл,  потом сами ноги отвели  его под
навес,  где  одиноко стоЯл  ‘ерко,  их последний конь,  последнЯЯ надежда, и
беспокойно переминалсЯ, не чуЯ рЯдом привычного дыханиЯ ЃелЯнки.
     ”едор так и не  лег спать. Љогда небо слегка  посветлело, он, издрогнув
от  холода,  пошел запрЯгать конЯ.  Џока  татары стоЯли в деревне,  никто не
ездил ни за дровами, ни за сеном.
     ѓрикша  поЯвилсЯ о полдень, и они возили вдвоем, молча накладывали,  по
дороге соскакиваЯ  и трусЯ рЯдом,  чтобы облегчить  воз,  на взъемах  дружно
наваливались, помогаЯ коню. Ѓыло страшно, что ‘ерко без смены не выдержит, и
верно,  пока  возили, стало видать  проступившие ребра и спекшийсЯ, засохший
след от седелки на холке конЯ. Љ тому же боЯрские кони сильно подъели овес и
Ячмень, и ”едор с беспокойством подумал, что ‘ерка,  пожалуй, не пришлось бы
ставить на сено, а сенной конь так не потЯнет, как Ячменной, и еще весна,  и
пахать...
     ”едор подтЯнул чересседельник, покачал за оглобли и шевельнул вожжой.
     ‘ерко, горбатЯсь, переставлЯл копыта, а  он угрюмо  думал, что все  это
‚асилий Љостромской или ихний кнЯзь Њитрий одолеет в борьбе за Ќовгород, кто
будет великим  кнЯзем и будет ли им  после ‚асилиЯ „митрий  ‹ексаныч или кто
другой -  совершенно неважно,  а  страшнее всего, ежели  станет  конь  и  не
потЯнет больше.  "‚ласть-то какаЯ бы ни была - животам бы полегче!" вспомнил
он „арьины слова.
     ‘ерко мотнул шеей и стал, и у ”еди захолонуло сердце. Ќо конь разведЯ и
напружив задние ноги, потужилсЯ и оросил снег желтой пенистой струей.
     ЏостоЯв, он без зова  вытЯнул  шею  и, сдернув  с  места  тЯжелый  воз,
тронулсЯ дальше.  Љонь был хороший. …жели дЯдЯ Џрохор еще даст им жеребенка,
так они, пожалуй, огорюют и эту беду.

        ѓлава 21

     ‡имою во ‚ладимире митрополит Љирилл, незадолго до того воротившийсЯ из
Љиева, где он объезжал галицкие и волынские епархии, устроил церковный съезд
иерархов  всей земли. €з ЏереЯславлЯ собиралось большое выборное посольство.
ѓрикша ехал в числе монастырских слуг и сумел уговорить келарЯ взЯть также и
”едора.
     Љ этой зиме они поправились. Џашню вспахали  и собрали неплохой урожай.
„ЯдЯ  Џрохор  жеребенка  отдал  задешево,  почти подарил.  ”едЯ, научившийсЯ
ремеслу,  приработал  в плотницкой дружине  на  починке большой монастырской
церкви.  ‘ Љозлом они  дружили по-прежнему,  но  встречались изредка.  Љозел
сумел попасть  на  Љлещино,  в  слуги  под  дворским, и  теперь  все  что-то
доставал,  привозил,  летал  куда-то  с  поручениЯми. ‘ходЯсь, они  все чаще
говорили о девках, бегали на беседы, провожали, а  потом хвастали один перед
другим. “ ”едора завелась уже постоЯннаЯ любовь на  Љухмере, с которой они и
ходили  по-за деревней,  и  целовались,  и  на сеновал лазали, где, впрочем,
только сидели рЯдом в опасной, соблазнительной темноте...
     “знав  про  поездку,  ”едЯ  был вне себЯ от счастьЯ: увидеть  ‚ладимир,
церковный съезд, кнЯзей  и  боЯр,  соборы... Њать  снарЯдила  его  в  отцову
просторную  шубу - не замерз бы дорогою. ”едЯ едва не забыл сбегать накануне
в Љухмерь,  к своей девушке, проститьсЯ. Ћни постоЯли за сараем,  прижавшись
друг  к  другу,  слушаЯ (пала  ростепель), как капает с сосулек вода, и  она
впервые не  противилась, не била его по пальцам, а только прижималась к нему
и тихонько спрашивала:
     - ‡абудешь тамо во ‚ладимире?
     Џод  ногами был талый снег, по улице кто-то шел, чавкали шаги, и только
что некуда было детьсЯ  - и так осталось... Ћн шел домой, не разбираЯ  пути,
пьЯный  от счастьЯ, смурной от взбаламученной и неутишенной  крови, почти не
спал, и  только  утром, когда  соседские  сани  остановились у ворот,  мысли
перекинулись  к желанной  поездке.  Ћн круто  собралсЯ,  поклонилсЯ  матери,
котораЯ длЯ такого случаЯ благословила ”едора иконой, потЯнул за нос Џроську
и выбежал, на ходу  натЯгиваЯ тулуп. ‘унув в  сено мешок с подорожниками, он
повалилсЯ в  розвальни, и они помчались, в солнце, снежных и водЯных брызгах
из-под копыт,  в радостном благовесте далеких переЯславских колоколен. ‘осед
все оглЯдывалсЯ на ”едора, подмигивал, жег и жег конЯ, спрашиваЯ то и дело в
сотый раз:
     - Ќе бывал ищо?
     ‚о дворе Ќикитского монастырЯ было необычайно людно. ‘ани,  возки, возы
стоЯли  рЯдами,  монахи  и  мирЯне  сновали  и  толпились  на  растоптанном,
перемешанном с водою снегу. ђжание, гомон - оглушали. ”едЯ  долго разыскивал
брата  и  уже отчаЯлсЯ, когда тот сам  его  окликнул. Џотом они толкались по
монастырским закоулкам и ѓрикша  долго уговаривал какого-то боЯрина, который
подозрительно взглЯдывал на оробевшего ”едю в его большой, порЯдком вытертой
шубе, с холщовой торбою за плечом.
     Ќаконец  его  свели  к  старшому.  ѓрикша  горЯчилсЯ,  бегал  куда-то и
наконец-то  устроил  брата  на  сани.  Џотом  еще принес  ему  миску щей,  и
проголодавшийсЯ ”едор хлебал, сидЯ прЯмо на санЯх,  а ѓрикша стоЯл перед ним
и торопил.
     ‚прочем,  когда  разобрались  наконец,  все  устроилось хорошо. ‘таршой
оказалсЯ веселый мужик, он свел подзЯбнувшего ”едора в клеть, битком набитую
ратными, пропихнул, крикнув кому-то: "‘ нами будет!" € тут ”едор подремал до
того раннего часа, когда в сереющих сумерках весь  большой обоз  зашевелилсЯ
под благовест больших монастырских колоколов.
     ‚ажные  боЯре  и  церковные  сановники  усаживались  в   возки,  прошел
архимандрит  в бобровой  долгой  шубе. Џопы  выносили  иконы и  книги, потом
благословлЯли весь поезд, и  наконец возки и  сани,  запрЯженные одвуконь  и
гусем, по одной и тройками, потЯнулись друг за другом в монастырские ворота,
и ”едЯ, замотанный в  отцову  шубу,  привалЯсь  к кулЯм, уложенным у него за
спиной, с забившимсЯ сердцем следил, как передние сани скатывались перед ним
с бугра меж  рЯдов  знакомых - и  уже  незнакомых  - изб, ибо за ними сейчас
начиналась дорога в далекий, неведомый стольный ‚ладимир.
     „о ћрьева добрались  только к закату следующего днЯ. „невали и ночевали
в пути. ”едЯ резво бегал, рубил дрова, разводил огонь, таскал в избу и назад
попоны и кладь. ‚се  горело  у него в руках,  и старшой,  что сперва окликал
его:  "ќй,  ты!" или: "ќй, малец!" -  к  вечеру звал  его  уже ”едюхой, а за
ужином, подмигнув, плеснул ему монастырского меду в кружку.
     ѓрикша  только  раз подъехал. “зрев, что  ”едЯ  освоилсЯ, он  больше не
занималсЯ младшим  братом, хватало  своих  забот.  ’оже  надо  было  вовремЯ
соскакивать  с  конЯ,  открываЯ  дверцы,  стелить дорожный  половичок  перед
настоЯтелем, когда тому была нужда выйти, подавать и то и другое, следить за
возами и прислугой - не стЯнули б чего невзначай.
     ‚ крытом возке настоЯтелЯ было тепло, нутро обили волчьим мехом.
     ЉолыхаЯсь, изредка поглЯдываЯ в слюдЯное оконце, путники вели неспешный
разговор.  €гумен  беседовал  с  протопопом,  пристрастно  расспрашиваЯ  про
берендеевских попов, что  были ставлены по мзде и даже не  рукоположены. Љто
получил мзду, о том оба старались не вспоминать, но имЯ нового владимирского
епископа ‘ерапиона,  что стараниЯми митрополита  Љирилла перешел во ‚ладимир
из Љиева, то и дело поминалось обоими.
     -  Њуж учителен  зело! - с  воздыханием говорил  игумен,  и оба кивали,
думаЯ об  одном: как снЯть  берендеевских попов, не оскорбив кнЯжого боЯрина
Ћнтона и не затронув горицкого игумена, который, в этом  случае,  очень даже
может поиметь обиду и запомнить.
     -  ‡ело учителен и  неподкупен! - уточнЯл протопоп, сурово  глЯдЯ перед
собой и изредка шевелЯсь всем большим телом в тЯжелой черной шубе.
     - Ѓожествен и духом выше страстей мира сего! - поправлЯл игумен, быстро
взглЯдываЯ на дородного протопопа снизу вверх. Ћн сам приходилсЯ спутнику по
плечо.
     Ћба  были грешны,  ежели не  помочью, то попустительством,  и,  отдаваЯ
должное и митрополиту и новому епискому, скорбели о тех  трудах, а паче того
-  осложнениЯх с думными  боЯрами  и другими  иерархами ЏереЯславской земли,
которых потребует от них исправление дел церковных.
     Ѓыли и в службе упущениЯ, и сокращениЯ противу древлего чина, и слишком
снисходительно,  как виделось теперь, глЯдели  они на Языческие  игрища, что
происходили под самым монастырем, у ‘инего камнЯ, а такожде на самоуправства
и насилиЯ боЯрские... Џрещать! •орошо митрополиту, а как он  может запретить
что-либо  самому  ѓавриле  Ћлексичу?!  €  думаЯ так, и  извинЯЯ в душе  свою
слабость,  игумен  все  же с запоздалым  раскаЯнием признавал,  что  должен,
обЯзан быть тверже с сильными мира сего, ибо пред ѓосподом все равны: и раб,
и  смерд,  и великий  боЯрин,  цари  и  вельможи... Ќо по одну  сторону  был
ѓосподь,  а по  другую -  трудно нажитое добро  монастырское,  дела  и труды
братии и хрупкаЯ милость  кнЯзЯ, что могла переменитьсЯ на злобу и  гонениЯ.
„обро мужам, свыше вдохновенным от Ѓога, как многоразумному и красноречивому
‘ерапиону! „обро и тем  инокам, что в железах, во власЯнице, скудно хлебом и
водою пропитахусЯ,  дерзают молвить  правду сильным мира  сего,  ибо  нечего
отобрать у  них,  кроме  жизни сей мимолетной и  бренной, коею  мученический
конец даже и украсит, отворив праведнику врата в царство божие!
     €,  думаЯ так, завидовал он сейчас нищим инокам, свЯтым затворникам,  и
вздыхал, и быстро взглЯдывал на сурово застывшего протопопа. ’Яжел крест, на
раменах  несомый  к  голгофе, тЯжел  и  наш  крест, в суете и скорби  дел  и
страстей земных!
     €  были  мелкие  мысли  о  горицком  настоЯтеле,  о доходах;  и даже  о
праведнике Ќиките,  именем  коего  была  наречена их обитель, подумал  часом
игумен грешно. Ћ  Ќиките, которого некогда  растерзала  толпа за старый грех
мздоимства; Ѓог простил, мирЯне не простили прежней неправедной жизни!
     €знесли  из  кельи  затворника  и разорвали на куски.  Ќе было ли  и то
такожде от Ѓога: конец мученическ приЯт за переднЯЯ?
     ‘ам  „митрий  Ђлександрович  ускакал во ‚ладимир наперед,  но  младшего
кнЯжича, „анилку, везли с собой, и вдова, Ђлександра, ехала с обозом.
     ѓаврило Ћлексич тоже  ехал  с церковным  поездом.  Ѓранил  нашкодившего
сына:
     - Ђ ну как до митрополита дойдет? ’ам и  Я  тебЯ от церковного покаЯниЯ
не спасу!
     “молкаЯ,  он  прикладывалсЯ  к немецкой  стеклЯнной флЯге  с  греческим
вином,  гасил  раздражение.  €х возок  был широк и обит  иноземным  бархатом
кнЯжему не уступал.
     ЃоЯрам церковный съезд был важнее, чем другим. ‘татьи о  рабах, о судах
церковных  и  покаЯниЯх  касались  каждого из них  кровно.  Џри  завещаниЯх,
сделках и менах духовнаЯ власть почиталась паче прочей. ‹юбую важную грамоту
скреплЯли  у архимандрита. ‘вои поминальники  были  у каждого боЯрского рода
при  излюбленных  монастырЯх.  ‘юда  ходили исповедоватьсЯ, здесь  каЯлись и
оставлЯли  вклады  "по  душе". Ќа  смертном  одре в  присутствии  свЯщенника
отпускали на волю "души ради" холопов, иногда наделЯЯ добром...
     Љак и что решат на соборе во ‚ладимире? Љак потом поворотитсЯ  все, что
по пьЯной горЯчности случалось и проходило:  и от гнева тЯжко поднЯвшаЯсЯ на
нечаЯнное увечье рука, и иные неправды, и  скоромные забавы, о которых потом
бормотали, наливаЯсь бурой кровью, на  исповеди,  а от холопок  понасиленных
откупались владимирским платом да парой серег, а то и прицыкнув на дуру, что
обиделась господской  лаской... Ќо тут была  власть высшаЯ, митрополичьЯ, не
свой духовник, что все простит и забудет. ’ут  могли постановить такое,  что
придет после и оглЯдыватьсЯ! „умали и о том, кому,  какому кнЯзю и кнЯжеству
будет  больше  мирволить  - и будет  ли  старый Љирилл?  ’о все  были заботы
боЯрские.
     Ќизовые  служки, причт церковный и мирЯне тоже толковали о владимирском
епископе ‘ерапионе,  слава которого уже разнеслась  широко, горели  желанием
узреть   и   услышать  маститого   проповедника.  ’олковали  и  о  возможных
перемещениЯх  после  епископского съезда. Љупаньский  поп обиженно  изъЯснЯл
дьЯкону, с которым вместе ехали они на открытых санЯх:
     -  Ђз не учен... ‘воим умом боле...  ’о, иное  возглашай...  а неведомо
как! € книги ветхи. ЃоЯрину недосуг, мужики тож торопЯтце, ну и  подмахнешь,
иное пропущаешь, иное кратко скажешь... џ чем виноват?!
     „ьЯкон кивал молча, согласительно, и гадал про себЯ: лишат или не лишат
места купаньского попа и, ежели лишат,  кто будет  заместо него, или пришлют
кого из ‚ладимира? ’о были заботы свЯтительские.
     ЊирЯне,  что  провожали  поезд,  попросту  радовались  пути  и дорожным
развлечениЯм.  ‚ избе, куда вечером  набилось - не  продохнуть,  за кашей  и
квасом  мужики солено шутили. Ћдин вспоминал, как умЯл девку  под ‚ладимиром
и, чтобы не ревела, обещал женитьсЯ.
     - Ћ сю пору ждет!
     - ќй, ”едюх, девок тискашь?
     - ’ы их под поповским возком? ‡амолит!
     ”едор, красный, не знал, куда деватьсЯ.
     - Ѓрось парнЯ! - вступилсЯ старшой.
     ‘казывали  бывальщину,  обсуждали  виды  на  урожай,  поминали летошнее
"число". ‡аспорили о татарах, но скоро тоже свели на многоженство:
     - Ќаставит кажной по юрте и ходит...
     - ЊоЯ бы баба! Ќе приведи, все горшки побьет!
     - Ћ твою башку!
     - “ж не о печь, вестимо!
     ѓоготали... ‘пать занЯли весь пол, лавки, полати. •рап наполнил избу.
     ”едор лег ближе к двери. Ћтцова шуба грела, и он тепло подумал об отце,
засыпаЯ.
     ‚ ћрьеве,  в зимних  сумерках, ничего  не удалось толком  разглЯдеть, и
резной белокаменный собор только  промаЯчил перед ним  в  отдалении.  “бираЯ
коней,  он завистливо думал  о старших  возчиках, что  могли позволить  себе
пройти  по  посаду. …му приходилось задавать  корм,  чистить,  распрЯгать  и
запрЯгать коней, исполнЯть работу за  себЯ  и за старшого и, как ни хотелось
сбегать поглЯдеть ћрьев, отойти  от возов так и  не  удалось. Џриметил лишь,
что  частокол  на городском валу  обветшал и  среди  посада было мало  новых
строений.
     Ќа выезде его изумили полЯ, холмистые, далекие. ‹есу не было  видать до
самого окоема. ђозовые и голубые снега сливались с белесым небом.
     Њела поземка. Њелкое ледЯное крошево больно секло щеки и  лоб. ‚ороны и
сороки вились над лошадьми, жадно набрасываЯсь на комьЯ свежего навоза.
     –еркви,  оснеженные соломенные кровли  деревень, изредка  рощи  и опЯть
снега под Ясным, холодно-звонким небом. Ћн смотрел, смотрел... “же сиреневые
сумерки облегли  небо, и солнце,  снизившись, озолотило снега  и утонуло  за
холмом, а он все не мог насмотретьсЯ.
     Ќочевали снова  в  пути,  под  ‚ладимиром.  —асть  обоза  ушла  вперед:
боЯрские и кнЯжеский возки, возок архимандрита. ”едору пришлось оставатьсЯ с
обозом, зато он был вознагражден тем, что подъезжали к ‚ладимиру на заре.
     ‘веркали снега. ѓолубело небо.  ‡вонко кричали птицы.  ‚оздух,  хоть  и
подморозило, чуЯлсЯ весенний. —аще пошли деревеньки, потЯнулись  встречные и
попутные обозы,  и  вот  -  ”едЯ даже привстал -  вдали  стал  промелькивать
скоплением крыш и  острыми верхами башен великий  город.  €  уже с какого-то
бугра проблеснуло, и вот поЯвились, и уже не пропадали вновь  золотые  главы
владимирских соборов, и росли, и приближались... Љто постарше, стали снимать
шапки и  креститьсЯ, и ”едЯ  тоже, с  расширенными от  счастьЯ глазами, снЯл
шапку и перекрестилсЯ,  вдыхаЯ тонкий запах дыма из многих труб и дымников в
морозном воздухе, вслушиваЯсь в неЯсный  шум городского многолюдьЯ и тонкие,
вдалеке, звоны владимирских колоколов.
     ѓород  надвинулсЯ  высоченными  валами, по которым,  в вышине, нависали
рубленые городни. “дивлЯли терема с острыми крутыми  кровлЯми, а более всего
- густые толпы  народу.  ”едЯ  подумал, что в городе Ярмарка, и только потом
понЯл, что так тут - каждый день.
     еломы  соборов еще только  проглЯдывали  издали, скрываЯсь за кручами,
густо обсаженными клетЯми и отыненными  сосновою городьбой.  Ќо вот  обоз по
широкой улице поднЯлсЯ на гору,  раздвинулись  терема Я  показались  вышки и
гульбища,  широкие  кровли  повалуш,  трапезных, гридниц,  поварен,  клетей,
анбаров, теремов и палат митрополичьЯ и кнЯжого дворов, а над ними над всеми
- белокаменные дива в резных  львах и  грифонах, в перевити каменных трав, в
круглЯщихсЯ гранЯх закомар  и высоких долгих окон, в вереницах свЯтых мужей,
тоже изваЯнных в камне на безмерных просторах соборных стен.
     ”едЯ глЯдел с раскрытым ртом, плохо соображаЯ, что ему  говорЯт,  и как
во сне -  старшому пришлось сильно пихнуть парнЯ, чтоб опамЯтовалсЯ -  начал
делать  свое  дело:  таскать кули  и  полости с саней в  хоромы,  заводить и
распрЯгать лошадей. Љогда поЯвилсЯ невесть откуда ѓрикша  и что-то спросил у
него, ”едЯ посмотрел на брата отуманенно восторженными глазами и выдохнул:
     - ѓриш, краса-то, диво-то!
     ђазделатьсЯ с работой и  вырватьсЯ в город ему удалось только к вечеру.
‘олнце  уже низилось,  стены  храмов розовели. ’емные  бревна городни  стали
рыжими.  ЋбойдЯ  большой  собор,  -  служба  кончилась, и  ”едЯ только сумел
заглЯнуть, снЯв шапку, дальше порога его  не  пустили, - он вышел  на угор и
долго смотрел  за ЉлЯзьму,  где в  снежных  полЯх  и  разливе лесов курились
далекие крыши деревень.  Џотом  дошел  до  ‡олотых ворот  и долго  упрашивал
ратного мужика пустить его наверх. ’от все выспрашивал, кто да  откуда, пока
из сторожевой избы  не  вышел молодой боЯрин. Ћ чем-то спросив  ратника,  он
оглЯдел ”едю:
     -  ЏереЯславской?  ЉнЯзЯ  ЊитриЯ?  -  спросил  он  и,  подумав,  махнул
рукавицей:
     - ‚али! Ќедолго там!
     ”едЯ, не чуЯ ног, понессЯ вверх по узкой каменной лестнице.
     ‡адышавшись,  достиг наконец верха, прошел вдоль галерейки, куда легкаЯ
пороша уже нанесла тонкий слой снега. ‚еник стоЯл прислоненный  к заборолам,
а врата в надвратную  церковь  были затворены цепью. Ћн  поглЯдел в щелку на
мерцающий  в свете редких  свечей иконостас  и оборотилсЯ весь  к безмерному
воздушному простору, открывшемусЯ ему с заборол.
     Ћтсюда,  со страшной  каменной высоты, люди  и кони внизу выглЯдели как
мураши  на снегу.  Ћтмеченные  желтым,  текли дороги.. ђЯдками,  как  снопы,
стоЯли домики. €  далеко-далеко  уходила вечереющаЯ равнина  в седых лесах с
белою  полосою реки. Ћн  посилилсЯ представить  татар,  там, внизу, на ихних
косматых конЯх. "’ут и стрела-то не долетит!" - подумалось ему. ‘олнце село,
и  быстро  начало  темнеть.  ‘зади с  крЯхтеньем  выполз на заборола  старик
прислужник.
     - ’ебЯ давно тамо кличут,  молодец! - укоризненно попенЯл он. € ”едЯ  с
сожалением  начал  спускатьсЯ,  все  оглЯдываЯсь,   задерживаЯсь  на  каждой
ступеньке,  водЯ  рукой  по  холодному  шероховатому  камню стен с  давними,
процарапанными там и сЯм надписЯми, верно тех, кто стоЯл тут, когда  Ѓатыевы
рати окружали город.
     ѓрикша  наведалсЯ к нему вечером. Ћни вышли на улицу из дымной, набитой
мужиками избы под высокие владимирские звезды и  долго говорили,  и ”едЯ все
спрашивал, не в силах понЯть:
     - Ќет, ты молви! џ стоЯл тамо, на вратах, дак инда голова кружитсЯ!
     ‘коль высоко!  Љак мураши внизу люди-то!  Љамень скрозь: тут  не то что
взЯть - и подступить немыслимо! Љак же татары наших одолели? Љак же город-то
пал? € не измором забрали! •отЯ бы с голоду сдались, а приступом! Ќу не тут,
не у ‡олотых ворот... ‚се одно, валы-то какие! Ќет, ты скажи, молви!
     Љак же так?
     ‘ кнЯжичем „анилой ”едЯ встретилсЯ  случайно,  на третий  день. „анилка
первый узнал и окликнул ”едю. ”едор и не знал, что кнЯжич ехал тем же санным
поездом, что и он, а и узнал  бы, не  стал, наверно, казать себЯ.  ‚ ћрьеве,
где ”едЯ только с посада, издали, глЯдел на собор, „анилу с матерью принимал
и чествовал у себЯ в тереме сам юрьевский кнЯзь џрослав „митрич, и спали они
в  кнЯжом  терему  на  пуховых постелЯх.  ‡десь, во  ‚ладимире,  „анил  тоже
остановилсЯ на  кнЯжом  подворье,  и  только  потому,  что  Ђлександра днЯми
пропадала в митрополичьих хоромах, оказалсЯ без дела  тут,  на  дворе, где и
узнал,  вглЯдевшись,  ”едю, сильно выросшего, но с  тем же застенчиво-жадным
выражением свежего лица и широко раскрытых, сиЯющих глаз. Ћни поздоровались.
‚ большом чужом городе,  вдали  от домашних забот,  ”едЯ неложно обрадовалсЯ
„анилке, не чувствуЯ той постоЯнной насмешливо-завистливой остуды сторонних,
которую  ощущал  всегда  мальчишкой, водЯсь  с  кнЯжичем. ’ем  паче  что  не
виделись они несколько лет.
     Џодростки, не сговариваЯсь, пошли за  ворота, один в  простом, другой в
дорогом платье, и,  перебиваЯ друг друга, торопились рассказать,  что с ними
было за протекшие годы.
     - Њитю новгородцы  бросили, а то бы  он  не уступил! - говорил  „анилка
горЯчо, с новыми, властными переливами ломающегосЯ голоса, которых у него не
было раньше. - Ђ дЯдЯ ‚асилий татар созвал. Ћн у нас был,  обедал. Њатка его
ругала даже!
     - Ђ у нас костромичи кобылу свели, ‹ыску, - рассказывал в свою  очередь
”едЯ. - € ЃелЯнку татары съели, когда нас числили.
     - € у нас забрали сорок коней со двора, - отвечал „анилка,  - да ратным
подарки,  и  порты  им  давали,  и сбрую, и Ячмень,  и сено, и кормили их. Ђ
”еофан  с Џавшей с дружиною у  ѓориц стоЯли,  а ничего тоже не сделали им! Ђ
"число" когда клали, тоже полон двор был татар у нас, и тоже с наших жеребЯт
конину варили! €м конина - перваЯ еда.
     ЏриЯтели  шли по пути, избранному ”едей в первый день. ’ак же подошли к
“спенскому  собору  и зашли  внутрь,  и  служитель  безмолвно пропустил  их,
покосившись на ”едю, но „анила прошел, будто и не видЯ никого, кроме ”едора.
Ћни постоЯли в соборе, обошли боковые притворы и осмотрели иконостас, причем
„анила  купил  свечей  и  расставил  перед  иконами. Џотом  оба постоЯли над
ЉлЯзьмой, поглЯдели на юг, туда,  где  терЯлась в  лесах дорога на  Њуром, и
пошли  к ‡олотым  воротам. ЉнЯжич  уже бывал  тут не раз,  и  сторож - опЯть
только покосилсЯ на ”едора  -  пропустил безмолвно.  Њальчики  поднЯлись  на
глЯдень.
     - Њой  батЯ города  бы не сдал! - серьезно  сказал „анила, выпрЯмЯсь  и
глЯдЯ вдаль,  туда,  откуда  почти сорок  лет  назад  подходили бесчисленные
татарские рати.  ”едЯ  поглЯдел  сбоку  на  кнЯжича. „анил смотрел строго, и
впрЯмь  казалось,  что будь  Ќевский  на  месте  ћриЯ,  все  бы поворотилось
по-иному.  "‡ачем же тогда кнЯзь Ђлександр кланЯлсЯ татарам?" - подумал,  но
не сказал ”едор.
     - ’ы с девками не зналсЯ  еще? - вдруг, порозовев,  спросил  „анилка, и
”едЯ, тоже  краснеЯ и стыдЯсь, отчаЯнно  привираЯ,  стал сказывать  про свою
зазнобу и, желаЯ прихвастнуть, намекнул, что уже знал девушку.
     - Ђ  Я  еще ни  разу!  - простодушно призналсЯ кнЯжич, и ”еде пришлось,
спасаЯ  свою  ложь, в  которой  он успел горько  раскаЯтьсЯ,  сочинить целую
нелепую историю, присовокупив в  конце, что все это пакость и лучше с бабами
дела не иметь.
     ‚спомнил кнЯжич и  Џроську. “знав, что сестренка выросла и уже ходит на
беседы, сам  рассказал про племЯша, ‚анЯтку, который так и рос под „аниловым
надзором. Њитина женка родила с тех пор второго сына, но „анилка  привЯзалсЯ
к старшему и продолжал возитьсЯ только с ним.
     ”едЯ  все  хотел, но  так и не  решилсЯ спросить кнЯжича,  дают  ли ему
Њоскву и бывал ли он в ней? ‘ам „анилка, "московский кнЯзь", - вспомнил ”едЯ
насмешливое прозвище - о том не поминал, и ”едЯ тоже решил не спрашивать.
     €х разыскали у ворот ЉнЯгинина монастырЯ. Џожилой  боЯрин с несколькими
холопами верхами подъехали к ним. ЃоЯрин спешилсЯ, и с ним подросток,  ихних
лет,  в  боЯрском платье. „анилка  приЯтельски  кивнул  обоим, без  смущениЯ
назвав боЯрина по имени, ”едором.
     -  Љак  и  тебЯ  зовут!  -  присовокупил он, поворотЯсь  к ”еде.  ‡атем
представил ”едю боЯрам:
     -  ЏриЯтель мой,  вместЯх учились с ним! - сказал он и, снова указав на
боЯрина, прибавил, уже длЯ ”еди:
     - Ђ его мне батЯ покойный поручил, со мною быть!
     ЉнЯжичу подвели конЯ,  и, после  мгновенной заминки,  один  из холопов,
подъехав, принЯл ”едю  к себе на седло. Ћни воротились  к „етинцу, и „анилка
еще  пожелал  проводить  ”едора до самой его избы, сердечно  распростЯсь  на
глазах удивленного старшого, которому бросил совсем уже по-кнЯжески:
     - Ќе брани, со мною был!
     “ ”еди хватило  ума не хвастать дружбой, объЯснив старшому только,  что
кнЯжич, по  переЯславскому  знакомству,  брал его  в провожатые и он не  мог
отказать  сыну Ђлександра. ‘таршой  похмыка