зредка поглЯдываЯ на отстававшего
‚асилиЯ. ‘зади топали кони ихней маленькой свиты. ‡амелькали первые деревьЯ.
‘офьЯ неожиданно свернула на узкую тропку,  сделав знак своим литвинам, и те
послушно  отстали,  задержав  €вана  с  собой. Њелькнула  чьЯ-то хоромина  с
высокою соломенной  крышей, гумно, скирда хлеба. “ скирды ‘офьЯ  соскочила с
конЯ.  ‚асилий, едва не упав,  спешилсЯ тоже.  ‘онЯ смеЯлась дробным смехом,
протЯгивала к нему руки, не то приглашаЯ, не то отталкиваЯ,  сама прижимаЯсь
к  душистой, пахнущей хлебом скирде.  ‚асилий, замглилось в глазах,  ринул к
ней, наталкиваЯсь на ее протЯнутые руки, отбрасываЯ их и снова наталкиваЯсь.
‘онЯ продолжала все так же хохотать,  отпихиваЯ его, сверкаЯ зубами. Ќаконец
‚асилий прорвалсЯ, крепко обхватил девушку, вдавил ее в скирду и стал жадно,
не попадаЯ, целовать лицо,  щеки, нос, губы... Ћна отбивалась сперва и вдруг
стихла,  крепко  обнЯла,  и они застыли в жадном взаимном поцелуе. …ще, еще,
еще! Ќевесть, что  бы и произошло следом, но вдруг ‘онЯ вновь отпихнула его,
прислушавшись:
     "…дут!"  - сказала и, ухватив его за кисти рук и  руки ‚асилиЯ прижав к
своим девичьим грудЯм,  уже  без  смеха,  грубо и  прЯмо  глЯдЯ  ему в  очи,
вопросила:
     - ‘ватов пришлешь? Ќе изменишь мне, кнЯзь?
     € на обалделый кивок ‚асилиЯ выдохнула:
     -  ‚ерю  тебе! -  €  вновь  притЯнула к себе, поцеловав  крепко-крепко,
взасос, и вновь отбросила:
     - …дут!
     ђазгорЯченный  ‚асилии  стоЯл  обалдело, меж  тем как подскакавший €ван
подводил ему отбежавшего  конЯ, а  литвины имали и подводили каурую  кобылку
‘офьи.
     Ћни вновь взобрались  в седла,  тронули рысью, потом  перешли  на  шаг,
подымаЯсь  по  тропке  в  гору,  откуда  вновь  показалсЯ  им  весь  Љраков,
украшенный пестрыми стЯгами.
     -  “ тебЯ на Њоскве так же красиво? - прошала ‘офьЯ, - Ќет! Џо-иному! -
честно отвечал  ‚асилий. - “ нас рубленые терема, токмо  кремник  да  церквы
камЯнны... Ђ так - боры! ђаздолье! „алеко видать!
     „а... “зришь сама!
     ‘офьЯ глЯнула на него искоса  и поскорее опустила взглЯд, чтобы ‚асилий
не узрел ее удоволенной, победоносной улыбки.

        ѓлава 25

     ‚се  эти  дни   џдвига  жила  как  во   сне.  Ќеотвратимое  приближение
супружеской постели пугало ее порою до ужаса. ‚пору было воскликнуть:
     "Џощадите! џ уже все исполнила, что требовали от менЯ, чего же  еще они
хотЯт?!" ‚нимательно-страстные взглЯды џгайлы выводили ее из себЯ.
     ЏредстоЯщие ласки этого толстогубого слюнЯвого литвина заранее вызывали
отвращение.  ‘  какой  радостью нынче  ушла  бы  она  в  монастырь!  ђаз  не
состоЯлась ее любовь с суженым, так не надо никакой любви вовсе! Џусть лучше
ее чистота  будет отдана Ѓогу! „аже  сумасшествие  находило: кинутьсЯ ему  в
ноги, попросить... Ћ чем? —тобы он отказалсЯ от короны? ‚оротилсЯ к себе? „а
этого не допустит  никто из  вельмож! —тобы не трогал,  удовлетворЯсь  одним
королевским званием? Ќикто на это не пойдет,  и  он первый...  —ьи-то  чужие
прехитрые  замыслы  влекли  и  засасывали ее,  словно  неодолимый водоворот.
Љак-то, уже после коронации и венчаниЯ, џгайло попыталсЯ ее обнЯть.
     -  ‚аше  величество,  подождите до супружеской постели! - сказала  она,
выпрЯмившись  как  струна и  отстранЯЯ его  жадные руки.  € џгайло отступил,
струсил, такаЯ сила гнева и отвращениЯ была в голосе џдвиги в тот миг.
     Ќо  теперь подходило. Џодошло. …ще не в первый день (и слава €исусу!) и
даже не  во второй... Ќо вот уже и подошло, и уже все требовали и кричали, и
четверо  вельмож  подошли к ней с  поклонами:  вести  в брачный покой, и она
вперЯлась  жадно им в очи, в их веселые хмельные лица - неужели не пожалеют?
Ќо только у одного из них, молодого ‹еливита, ‘пытка из Њельштына, мелькнуло
в глазах что-то похожее на понимание.
     - Џодержись, королева! - прошептал он ей. - ‘мотрЯт все на тебЯ!
     “  нее ослабли ноги  (как  на заклание - промелькнуло в  мозгу).  Џеред
пышною кроватью, на ковре, они оставили  ее,  передав в руки постельниц. Ћна
немо  дала  снЯть с  себЯ украшениЯ  и платье.  ‚  одной  сорочке,  чувствуЯ
холодный озноб, свалилась в постель. џгайло вошел хмельной и веселый.
     -  ’ы  должна  снимать с менЯ сапоги, жена!  - вымолвил.  Џотом (она не
пошевелилась) крикнул: "ќй!"  ‚бежала  служанка, живо стЯнула  с  ног џгайлы
расшитые  шелками   русские  чеботы,   принЯла   верхнее  платье,  любопытно
взглЯдываЯ на белое, точно мел - "ни в губах крови", - лицо королевы.
     “бежала. џгайло еще раздевалсЯ, неуклюже скидываЯ порты.
     - Џотушите свечу! - попросила она.  Љ  счастью,  он  что-то понЯл.  ‘ам
задул свечи и в темноте уже полез в постель, протЯгиваЯ к ней руки.
     "‘корее! ‘корее!  -  молила  она. - ‹ишь бы это  прошло  поскорей!"  Ћн
разжал ее сведенные  судорогою ноги, навалилсЯ сверху, так, что стало трудно
дышать. ‘тыднаЯ боль, судороги... …го, ставшие железными, руки мнут ее тело,
терзают грудь, и  уже нет  сил отпихнуть, отодвинуть, и накатывает  страннаЯ
дурнота...  Ћна  стонала,  сжимаЯ  зубы,  стараЯсь  не  закричать.  ’о,  что
происходило, не было похоже ни на  что, представлЯвшеесЯ ей ранее. …е словно
бы  распинали на кресте. Љ счастью, пьЯный  џгайло, насытив зов плоти, скоро
уснул, отвалЯсь  от  нее,  а она лежала, содрогаЯсь  от отвращениЯ  и  своей
нечистоты, лежала, понимаЯ, что уже ничего не вернуть, и так и пойдет теперь
каждую ночь: эта боль и судороги и жадные руки литвина... Ќет, говорЯт, боль
проходит! ‚се одно - она замарана, запачкана, и ей уже не отмытьсЯ вовек!
     џдвига  пошевелилась. Ћн спал и  даже  похрапывал во сне.  Ћна  встала,
вполголоса  позвала  девушку, потребовала, не думаЯ ни о  чем  ином, сменную
сорочку, и  воды  - умытьсЯ. ‘  отвращением  откинула  замаранную,  подумала
скользом:  будут  казать гостЯм - повешусь! Ћдевалась, взглЯдываЯ  на мужа -
лишь бы не проснулсЯ сейчас и не начал прикасатьсЯ к ней снова!
     Џочувствовав  дурноту,  присела  на  край  кровати...  €  когда  те  же
вельможи, по миновении времени, Явились "будить" молодых,  џгайло еще только
просыпалсЯ,  а џдвига встретила будильщиков  одетою, прибранною,  и с  лицом
холодным как мрамор.
     Љак  складывались в  дальнейшем супружеские отношениЯ королевской четы,
никто  толком  не  знал. Љогда  ЯвлЯлсЯ король,  џдвига удалЯла из спального
покоЯ  всех  камеристок, раздевалась  и  одевалась  сама.  Ћдна из горничных
как-то заглЯнула в  урочный  час  без спросу  в  королевскую спальню. џдвига
сидела на постели в спущенной с плеч рубашке,  а ‚ладислав, приникнув, не то
сосал, не то кусал  ее груди. ‹ицо у  королевы  было непередаваемо странное,
страшное даже, и поглЯдела  она на прислужницу так, что та  тотчас выскочила
как ошпареннаЯ,  прихлопнув за собою дверь, и  долго после того не рисковала
показыватьсЯ  на глаза госпоже. ”рейлины шептались, что король мучает џдвигу
по ночам, ревнуЯ к ‚ильгельму...
     Ћднако  дела  королевства  шли   своим   побытом  и  скоро  потребовали
деЯтельного участиЯ обоих супругов. …ще не отшумели пышные свадьбы ‚игунда с
дочерью  Ћпольчика,   ‘емка  Њазовецкого   с  Ђлександрой,  сестрой   королЯ
(впоследствии страстно влюбленной в своего супруга), кнЯзЯ џнуша и ‘пытка из
Њельштына, женившегосЯ по горЯчей любви на ‚ейдафи, дочери ќмерика, старосты
—ервонной ђуси (брак, выгодный всем и потому одобрЯемый всеми).
     Ќичего не получал среди всех этих торжеств разве один Ђлександр-‚итовт,
дочь которого хотЯ и продолжала украдкой встречатьсЯ с кнЯжичем ‚асилием, но
даже заикнутьсЯ о чем-то большем ни молодые, ни отец ‘офьи не смели.
     ‚итовт тихо злобствовал. ‚ самой Џольше было неспокойно. ‚еликаЯ Џольша
роптала, ничего  таки  не  получив от  нового королЯ. ’лела  прежнЯЯ  вражда
Ќаленчей  с  ѓржималами,  захваченные  церковные  поместьЯ  не  возвращались
духовенству,  знаменитый  вождь  шлЯхетской партии,  Ѓартош  из  ‚ишембурга,
злобилсЯ,  познанский судьЯ, "кровавый  дьЯвол венецкий", суда  над  которым
требовали   еще  от  ‘игизмунда,  продолжал  самоуправствовать,  и,  словом,
требовалсЯ  срочный  приезд  королЯ  в  ‚еликую  Џольшу.  ‚  половине  марта
‚ладислав с џдвигою поехали туда с рыцарЯми Љракова и ‘ендомира.
     Ќачали  с ѓнезно, где им отказали  в  королевских  повинностЯх.  џгайло
решил проЯвить норов: силою захватил стада скота у местного населениЯ.
     ‚мешалсЯ  церковный голова  Њихаил,  проклЯвший  ѓнезно  и прекративший
богослужение, џдвига уговорила мужа  вернуть награбленное, мир  был  кое-как
водворен.  Ћттуда королевский  двор выступил в Џознань, где королю  пришлось
впервые праздновать Џасху. ‚ церкви,  во  времЯ богослужениЯ, он спрашивал о
•ристе, изображение которого подымали на веревке к церковным сводам.
     - ќто ѓосподь Ѓог улетает на небо! - ответили ему.
     - Ќу, так поставьте ему свечку! - потребовал џгайло.
     Љогда  же  поЯвилсЯ  черт  в  виде  дракона,  падающий  из-под  сводов,
"низвергнутый с небес", король потребовал:
     -  Џоставьте  и ему два огарка!  - € на недоуменный  вопрос  свЯщенника
поЯснил:
     - ѓоворЯт: молись Ѓогу и черта не гневи!
     ’аковы были представлениЯ новообращенного королЯ о христианстве.
     ‚ Џознани удалось разрешить несколько запутанных дел. ‡аседали иногда в
замке,  иногда  в  „оминиканском  монастыре, или  в ратуше.  Љороль примирил
Ќаленчей  с  ѓржималитами,  вернул  церковные  поместьЯ  Ѓодзанте. ЉаштелЯна
познанского  „омарата не  допустили  к  дальнейшему  управлению.  ‘ Ѓартошем
‚ишембургским король помирилсЯ, впрочем, только месЯца через два, сделав его
познанским воеводою. Ђ "кровавого черта" судили, конфисковали добро, в цепЯх
заточили  в темницу, приговоры  его  были отменены,  захваченные им поместьЯ
возвращены законным владельцам, родичи отступились от него и даже самого џна
объЯвили  жителем  ‚енеции,  итальЯнцем,  уже  не принадлежащим  к  польской
шлЯхте.
     Џоразительно  быстро и просто разрешил џгайло-‚ладислав местные  споры,
из-за которых два года шла междоусобнаЯ война! € опЯть спросим: почему?
     Љонечно, та  же незримаЯ  сила, что  возвела џгайлу  на престол Џольши,
вмешалась и тут. Ћ великих  дипломатических способностЯх и уме нового королЯ
говорить не  приходитсЯ.  Ќо у каждого из неустрашимых  польских рыцарей был
свой  капеллан из францисканцев, свой канцлер - из  них  же, и,  опираЯсь на
такую могучую  организацию, нетрудно было  уговорить  и  "свести  в  любовь"
разодравшихсЯ   великопольских   панов.   ђешает   судьбы   народов   всегда
сравнительно узкаЯ  кучка власть имущих, иногда всего два-три лица.  Ќо  вот
успешливость  исполнениЯ  их  замыслов  зависит уже  от  множества. ђешение,
принЯтое вопреки интересам большинства,  "не  проходит" или трансформируетсЯ
так, что даже его творцы пугаютсЯ получившегосЯ результата. Ќапротив, хорошо
угаданные замыслы тотчас как бы  намагничивают, собирают вокруг себЯ до того
разрозненные и мешавшие друг другу силы. ’ак произошло и теперь.
     €нтересы церкви сошлись с интересами польской шлЯхты,  с ее стремлением
овладеть  —ервонною ђусью, наконец, с  интересами всей  Џольши в ее борьбе с
Ћрденом,  с  интересами  џгайлы,   жаждавшего  освободитьсЯ  от  ‚итовта,  с
интересами ‚итовта, мыслившего удалить џгайлу из  ‹итвы, а  ежели повезет, и
занЯть  его место на польском престоле... Ќо всегда, во всЯком решении, есть
и потерпевшие. Ћб интересах самой ‹итвы не думал никто. ‹итва была принесена
в жертву всем  этим  грандиозным  замыслам и  жила потом,  как  подрубленное
дерево, постепенно хиреЯ и распадаЯсь, пока из великого государства, которым
была и могла бы стать, не превратилась  в  маленькое реликтовое образование,
съежившеесЯ опЯть едва не до пределов одной †емайтии.
     ‚ конце  июлЯ  король  с  королевою возвратились  в Љраков,  но гораздо
раньше  произошли  событиЯ,  вновь  перевернувшие  судьбу и  королевства,  и
‚итовта. ’евтонские рыцари никак не хотели  примиритьсЯ с объединением ‹итвы
с Џольшею.  Љрещение  џгайлы объЯвили лживым, поскольку "этот бешеный пес не
освободил захваченных рыцарей".  †алобы  были посланы  самому  папе  “рбану,
после чего  магистр  Ћрдена заключил  союз  с  Ђндреем  Џолоцким, который  с
помощью немцев надеЯлсЯ вернуть себе утерЯнный стол, а  быть может, добитьсЯ
и  большего.  Ћдновременно с  Ђндреем  выступил  смоленский  кнЯзь ‘вЯтослав
€ванович, рассчитываЯ вернуть себе утраченные  в прежних кампаниЯх земли,  в
частности,  город  Њстиславль.  Ќемцы тем  часом взЯли ‹укомлю, Ђндрей занЯл
Џолоцк, и  война возгорелась.  ‘о своими претензиЯми  выступил и австрийский
двор.  ‚ильгельм считал себЯ  кровно изобиженным  "изменою" џдвиги.  Ќе было
возможности уехать сразу из Џознани, и џгайло-‚ладислав заметалсЯ. ’еперь он
уже не издевалсЯ  над двоюродным братом. ‚итовт  со ‘киргайлой  были  срочно
освобождены из залогового плена и посланы собирать войска.
     ‚ том же апреле ‚асилий торопливо прощалсЯ с ‘офьей (прозорливый ‚итовт
забирал семью  с собой). Њеж  поцелуев и объЯтий  молодые  обещались хранить
верность друг другу, и торжественно поклЯлись,  как только  станет возможно,
заключить  брачный  союз.  ’еплый  ветер,  помешавший  немцам  начать  общее
наступление, отвеивал  знамена  и гривы  коней,  колыхал  штандарты  дружин.
‚итовт проехал  важный,  обретший вновь и стать, и поваду  полководца.  —уть
склонЯЯ шелом, украшенный  перьЯми, кивком  попрощалсЯ с ‚асилием. ‘онЯ, уже
вскочившаЯ  в  седло, с конЯ, оборачиваЯсь, махала ему рукой. ‚асилий  долго
смотрел  ей вслед.  €  уже  когда  кавалькада  скрылась  за извивом  дороги,
повернул мокрое от слез лицо к „аниле ”еофанычу.
     - Ќадобно  родителЯ твоего  предупредить! -  сурово  высказал тот. -  џ
послал €вана  ”едорова с литовским полком. Џущай под Њстиславлем отстанет от
‚итовта  и  скачет в ђусь. Ђвось и даст вести  батюшке! Ќе то, чаю,  џгайло,
’охтамышевым побытом, задержит нас тута незнамо на сколь годин!
     ‚асилий  кивнул,  мало   еще   что  соображаЯ,  весь  объЯтый  горестью
расставаниЯ.
     -  Ќе сумуй! - добрым  голосом  досказал  старик, кладЯ ему по-отечески
руку на плечо. - ‚стретитесь. Ќе сомневайсЯ! Њы ‚итовту теперь надобнее, чем
он нам!
     ‘  отъездом королевской  четы  отношение к русичам  изменилось в худшую
сторону. ‘ократились кормы, из замковой палаты пришлось перебратьсЯ в тесную
горенку, примыкавшую к службам. Ђ теперь окончились и столь  любезные сердцу
‚асилиЯ  встречи  с  ‘оней,  и  подарки  ‚итовта,  то  и  дело  присылавшего
порЯдком-таки обносившимсЯ русичам то новую срЯду, то сапоги или  корзины со
снедью. Ћставалось ждать. € ждать становило все трудней и трудней.

        ѓлава 26

     Љонница шла быстрыми переходами, и  €вану ”едорову,  с отвычки,  трудно
было  поспевать  за неутомимыми  литвинами. Ќо  постепенно он втЯнулсЯ и  на
каком-то привале,  на какой-то очередной ночевке в дымной  избе вдруг понЯл,
что  счастлив,  что  устал  от  пиров  и  празднеств,  пышного  и  какого-то
невзаправдашнего Љракова, устал от медленно разъезжающихсЯ и тЯжело скачущих
навстречу  друг  другу  рыцарей  в  пышных плюмажах из  каких-то  необычайно
дорогих, привозимых не то из Ђравии, не то из Њагриба перьев, -  не самой ли
‘трофилат-птицы?  “стал от развевающихсЯ дорогих  трЯпок с гербами, делающих
не правдоподобными  эти сражениЯ напоказ, устал от каменных  теремов чужих и
потому  неуютных,  от немецкой рубленой  речи  и  шипЯщей, трудно понимаемой
польской, от улыбающихсЯ лукавых паненок, к  которым не знаешь, как подойти,
от выставленных богатств,  которые все одно не на что купить,  от заносчивой
спеси вельмож, от мышиной возни дворцовой челЯди...
     ‚новь почуЯлось подлинное воинское дело, и  хотЯ шли, почитай, на своих
(не совсем-то и на  своих, на  смоленского кнЯзЯ!), было радостно сознавать,
что ты  в  строю,  что эти грубые, пахнущие  лошадью люди - воины, идущие на
кровавое тЯжкое  дело войны, и потому тут нет мелочной грызни, нет спеси, ты
сидишь у общего котла  и спишь в куче храпЯщих тел  с  седлом под головой, и
приходит  ощущение  легкой отстраненности от  мирного бытиЯ,  проходЯщего  и
уходЯщего  прочь и мимо, которое сопутствует всЯкому воину, идущему на бой и
на смерть. ‚прочем, ему не придет рубитьсЯ со смольнЯнами (и к лучшему!), но
и без того путь домой будет далеко не прост...
     ‚итовт изменилсЯ неузнаваемо. ‘огнал улыбку с лица, весь стал собраннее
и жестче. €счез его пышный нарЯд, эта круглаЯ шлЯпа, и рудо-желтый, в золоте
и каменьЯх, зипун. ’еперь на нем была затЯнутаЯ ремнем узкаЯ кожанаЯ рубаха,
из тех,  что  надевают  под  кольчугу,  да  дорожный  плащ,  в который он  и
завертывалсЯ на ночлегах.  Џриметил €ван и то, как  беспрекословно слушались
‚итовта  литовские воины,  хотЯ он редко  повышал голос. …го злой породистый
жеребец неутомимо  мелькал там и  тут, кнЯзь,  казалось,  издали чуЯл каждую
непорЯдь и тотчас оказывалсЯ рЯдом.
     ...’опи, гати, мосты, боры, боры и боры. …диножды тЯжелый зубр вышел на
дорогу, мотаЯ страшною  головой, перегородил путь всадникам. Ќикто не поспел
ничего  сообразить, как подскакал ‚итовт. ЋщерЯсь, вырвав короткий охотничий
меч, подомчал  вплоть  к  быку.  ’от  только раз  успел  взмахнуть  огромною
головою,  намерЯсь  поднЯть всадника на рога, как тут же и начал с хорканьем
заваливать в  сторону.  ‚от  лесной  великан  дернулсЯ, у  него  подогнулись
передние ноги, и он рухнул с протЯжным жалобным мычанием.
     ‚итовт, привстав в стременах и успокаиваЯ конЯ, обтирал кровь с меча.
     ‚оины  попрыгали с седел,  и  в  несколько  минут ободрали  и разделали
великана.  ‚ечером,  на  ночлеге, жарили на  костре свежатину,  показавшуюсЯ
после ежеденной сухомЯтины необычайно вкусной.
     - ‚сегда он у вас такой? -  спросил €ван, выучившийсЯ  кое-как понимать
литовскую речь (да и те тоже толмачили немного по-русски).
     -  ЉнЯзь ‚итовт в  охоте  никому не уступит! „аже џгайле  самому! - был
ответ. - …диножды  целое  стадо  зубров  забил! Ћн может  на походе один все
войско кормить!
     €ван  покачал головой.  Ћт этого  невеликого ростом  кнЯзЯ  не ждал  он
подобной удали! “важениЯ к литвину после того у него заметно прибавилось.
     Џрирода  неуловимо менЯлась.  „убравы  начинали уступать место сосновым
борам. „отаивал  снег.  Ћзера,  полные  воды,  стоЯли  вровень  с  берегами,
усеЯнными   снулою   рыбой,   видно,  задохшейсЯ  подо   льдом.  —ерез  реки
перебирались плывом, не слезаЯ с седел. ‚итовт отчаЯнно торопил воинов.
     Љогда выходили на чистые  места, видно было, как густеет  и густеет, по
мере подхода иных дружин, войско, превращаЯсь в грозную силу. €ван уже знал,
что  смоленский  кнЯзь осаждал Ћршу,  а сейчас стоит  под Њстиславлем,  бьет
город  пороками,  обстреливает  из самострелов и камнеметов,  что мстиславцы
едва держатсЯ и давно просЯт о помочи. ѓород не сдаетсЯ, так  как  ‘вЯтослав
‘моленский  всюду творит жестокости, разорЯет  деревни, жжет людей в храмах,
зажимает пленникам руки меж бревен хором, мстЯ  за то, что передались ‹итве,
и мстиславцы чуют и себе той же участи. ђассказам о жестокостЯх  смоленского
кнЯзЯ €ван не очень верил, пока не увидел и не убедилсЯ сам.
     Ќо  уже и то проЯснело, что с  полками  идет не  один ‚итовт: иную рать
ведет ‘киргайло Ћльгердович, иную Љорибут, иную  ‘емен-‹угвень, что  едва ли
не всЯ сила ‹итвы, да еще и с польскою помочью, выступила в нынешний поход.
     ђасцветала землЯ, лезла молодаЯ  трава,  полЯ пестрели  цветами, звонко
кричали птицы, первые ратаи выбирались  на пригорки, и  было трудно  понЯть,
что где-то, уже  близко,  идет бой  и мертвые падают с заборол,  а  воины  с
криком лезут по осадным лестницам на стены, прикрываЯсь щитами.
     Џриближались к Њстиславлю. Ќа  очередном ночлеге  (€ван уже укладывалсЯ
спать)  его  толкнул  один из литвинов-воинов:  "‘тавай, кнЯзь зовет!"  €ван
вскочил, торопливо заседлал конЯ. ‚итовт нетерпеливо ждал у своего шатра.
     ‘олнце только  что  село, и остывающее  небо,  терЯЯ багрец  и  пурпур,
начинало окутыватьсЯ задумчивою желтизной и синью. €ван соскочил с конЯ.
     - „але поедешь один! - произнес ‚итовт негромко. - ѓотов?
     €ван молча кивнул.
     -  Ќе попади  в  руки смолЯнам! -  строго  остерег его ‚итовт.  -  Љожу
сдерут! ‚он того леса держись. „але - берегом реки,  а там прощай!  Ћтъедешь
подале, безопасно станет. Ќе повести,  токмо, что  с литвою шел!  Ќу, не мне
учить! •леб есть? - €ван снова кивнул, и ‚итовт удоволенно склонил голову.
     - Ћтцу расскажи,  что ‚асилиЯ держат... - Ћн примолк, и €ван понЯл, что
держит кнЯжича џгайло, но  ‚итовт не  хочет  этого говорить  вслух. -  Џущай
послов шлет! ЃоЯр! Ќу!
     €вану  очень  хотелось  какого-то более  теплого,  что ли,  прощаниЯ  с
‚итовтом, но кнЯзь тут, ввиду своих кметей и полЯков, Явно не хотел излишней
близости с русичем, и €ван, еще раз  поклонив ‚итовту, взобралсЯ  в седло  и
порысил.  “же отъехав  довольно далеко, оглЯнул назад.  ‚итовт, едва видный,
все стоЯл у шатра, глЯдЯ ему вслед, потом поднЯл руку, не то прощаЯсь, не то
указуЯ на что-то, отвернулсЯ и полез в шатер. €ван пришпорил конЯ.
     „о  рассвета ему несколько  раз приходило  слышать человеческую  речь и
лошадиный топот. Ѓог уберег тем, что не заржал конь. Ћднажды проехали совсем
близко, и  €ван все гладил и  гладил конЯ,  молча молЯ  не пошевельнутьсЯ  в
кустах. Ќа  рассвете он уже пробиралсЯ берегом реки,  сторожко поглЯдываЯ по
сторонам. Ћн не  видал  никого из смолЯн, долго не знал и о большом сражении
под  Њстиславлем 29 апрелЯ,  где соединенные силы литовских кнЯзей  наголову
разбили смоленскую рать.
     ЉнЯзЯ ‘вЯтослава, отдыхавшего в лесу,  настиг и заколол копьем польский
рыцарь. Ѓыл  убит кнЯзь  €ван ‚асильевич.  Ћба сына ‘вЯтослава, ѓлеб и ћрий,
раненые,  попали  в плен. Џозже  ѓлеб  осталсЯ в  плену у  ‚итовта, а  ћрий,
вылеченный ‘киргайлом, любившим применЯть свои лекарские  познаниЯ на  деле,
был посажен литвинами на ‘моленский стол с обещанием служить ‹итве.
     (ћрий ‘вЯтославич был женат на родственнице Ћльгердовичей.) ‚зЯв  откуп
с   города   ‘моленска,  литовско-польскаЯ   рать  повернула  против  ЂндреЯ
Џолоцкого. ‘ын ЂндреЯ  был убит  в сражении,  Џолоцк и ‹укомлы отнЯты, а сам
Ђндрей ѓорбатый, по всегдашней несчастливой своей судьбе, попал в плен и три
года   просидел  в  Џольше  в   тюрьме  в  кандалах,  под   бдительным  оком
џгайлы-‚ладислава,  совсем  не  желавшего, чтобы старший  братец  занЯл  его
литовский престол.
     Џосле  этих  двух убедительных побед  тевтонцы  затеЯли  мышиную возню,
пытаЯсь натравить на полЯков поморских кнЯзей, опЯть жаловались папе “рбану,
сносились с австрийцами, однако ни скинуть џгайлу-‚ладислава, ни оторвать от
Џольши ‹итву им не удалось.
     Ќичего этого не знал, не ведал €ван, пробиравшийсЯ сквозь враждебную  и
неизвестно чью землю  со следами пожаров и казней, совершенных  проходившими
тут недавно полками ‘вЯтослава ‘моленского.
     Џосеченные,  поколотые  люди  на  дорогах  -  это еще было  полбеды, но
поистине содрогнутьсЯ его заставила картина в одном покинутом или  полностью
истребленном  селении. €здали показалось, что стену большого сараЯ  облепила
какаЯ-то страннаЯ короста.  Џотом  он подумал  о  повешенных  снаружи  хором
шкурах и, только подъехавши близ, понЯл, что это люди.
     Ќесколько  венцов  было  поднЯто,  верно,  вагами, и  в эту  щель  были
засунуты руки казнимых. ‹юди  так и висели,  как  мешки  или туши  убитых  и
неосвежеванных   зверей.  ѓустое  гудение   мух  и  два-три   сорвавшихсЯ  с
раскосмаченных  тел ворона  убедили его,  что люди уже мертвы.  Ћн  не  стал
подъезжать вплоть, погнал конЯ опрометью, сжимаЯ зубы, чтобы унЯть невольную
дрожь. …ще одно селение... €ван уже боЯлсЯ заезжать, чуЯ, что и тут застанет
одни трупы. Ћколицею миновал деревню и успокоилсЯ  было, но от крайнего дома
послышалсЯ ему человеческий  стон. €ван  заворотил  конЯ, прислушалсЯ. ‘тон,
медленный, насильный, донессЯ вновь. Ќе раздумываЯ, €ван  пустил конЯ в скок
и, уже  знаЯ, что  должен увидеть, все-таки  остоЯлсЯ,  завернувши за  угол.
Њужик, большой, едва не  достигавший ногами земли, висел, с руками, зажатыми
меж  бревен,  и,  видимо,  был  еще жив.  ‚от  шевельнулась голова,  отгонЯЯ
роЯщуюсЯ  мушиную нечисть.  Љонь храпел  и пЯтилсЯ. €ван  больно ударил его,
заставив  идти.  Љогда  уже  подъехал  к самой  стене,  к  нему  оборотились
набрЯкшие кровью полуживые глаза:
     - Џомоги... Џить... - пробормотал тот по-русски. €ван,  закусив губы до
крови, отчаЯнно  пыталсЯ освободить пленника. ‘ плачем почти, пихал, толкал,
стал саблей щепать непокорные бревна. ‘аблЯ,  с краком, треснула пополам. Ћн
глЯдел  обалдело  на  сломанное оружие,  когда  рЯдом  раздалось  опЯть  еле
слышимое:
     - Љлин!
     €ван, понЯвши, тотчас  соскочил  с  конЯ,  зацепив  повод  за  жердину,
забежал в клеть. ‘коро отыскалось потребное: клин и стараЯ стертаЯ тупица  -
ржавый  древокольный топор  на  треснувшей рукоЯти.  Љое-как,  засапожником,
заострив клин, €ван, сдерживаЯ слезы и готовый вырватьсЯ из горла вой, начал
забивать  клин  тупицею  между бревен. ‘начала  показалось,  что  ничего  не
выйдет. Ќо вот  бревна  стали будто  бы подаватьсЯ.  €ван  подобрал  полено,
сделал  второй клин,  побольше.  Ќасадил  погоднее слетевшую  было с рукоЯти
тупицу,  бил,  не чуЯ уже,  как пот льетсЯ  у него аж по спине. Ќо  вот щель
стала расти, расширЯтьсЯ,  и  вдруг мужик тЯжело заскользил вниз по бревнам,
повис, мгновением,  на одной  руке, но и  та  вырвалась  наконец,  и тЯжело,
кулем,  брЯкнулсЯ  наземь.  €ван  склонилсЯ  над  изувеченным,  стараЯсь  не
смотреть  на  его черные, потерЯвшие вид и цвет,  безобразно распухшие кисти
рук.
     - Џить! - еще раз попросил умирающий. €ван помчалсЯ искать воду. Љак на
грех, вода долго не находилась, потом  нечем  оказалось почерпнуть,  наконец
справилсЯ,  но  когда  пришел,  мужик  лежал,  не  пошевелЯсь,  с  открытыми
неподвижными  глазами. “мер? €ван  все же  стал вливать ему влагу в рот. ’от
икнул  несколько  раз,  потом  глотнул  все   же.  ЏоглЯдел  на  €вана   уже
осмысленней.
     - Џлотник Я! -  вымолвил, - „реводелЯ... Њне без рук... ЃоЯре сблодили,
передались ‹итве, а  нас-то  за што,  черных  людинов? Ќе виноваты  мы! -  с
укором  вымолвил  он. €ван,  молча, снова поднес  ему  найденный  берестЯной
туесок.  ’от начал  было пить,  потом  залилсЯ, вода  пошла  горлом обратно.
‘правившись, икнул опЯть, вымолвил:
     - „уша не примает уже... который день вишу... ’ы-то отколь, молодец?
     Њосковской? ‚ишь, чужак, а умилосердил надо мною!
     Џлотник помолчал, глаза его, из красных, светлели,  становились синими.
Ћн шевельнулсЯ, крупнаЯ  дрожь  пробежала  по  всему телу,  прошептал, терЯЯ
голос:
     - ‘хорони... ѓлаза закрой, мил человек...
     €ван, почуЯ остывающее тело, с натугою натЯнул  веки на ставшие  совсем
голубыми глаза.  Џосле  пошел  искать заступ. Ћ том, что застанут, убьют, не
думалось.  ‡а  клетью,  где помЯгче землЯ,  вырыл  неглубокую Яму,  усилЯсь,
оттащил тЯжеленного, как оказалось, мертвеца.  Џлотник был богатырь, по то и
прожил доле других! Љое-как уместил в Яму, закопал. Џрочел молитву, подумав,
свЯзал веткой тальника две жерди, утвердив самодельный крест.
     Љонь  его,  отвЯзавшись,  отошел  посторонь  и  спокойно  щипал  траву,
поминутно встрЯхиваЯ мордой - мешали вложенные в  пасть удила. €ван  охлопал
конЯ по  морде, туже  подтЯнул подпругу,  ввалилсЯ в  седло. ‘кользом прошло
сожаление о  погубленной  сабле. ‚се же  не бросил,  куски засунул  в ножны,
авось на Њоскве сумеют  отковать вновь!  ’еперь  и отбитьсЯ  нечем, подумал,
коли што! ‚  голове  звенело, как после  долгой  болезни, и  опомнилсЯ  €ван
только к  вечеру,  начал замечать, куда едет и что  вокруг.  Ќашел место длЯ
ночлега, стреножил конЯ, достал ломоть хлеба, начал жевать... Ђ в глазах все
стоЯла, неотступно, точно гигантскаЯ короста на стене сруба, череда висЯщих,
с зажатыми меж бревен руками,  человеческих тел... …л  и не чувствовал вкуса
хлеба. ‹ег спать и снова  вздрогнул от ужаса и  отвращениЯ, узрев мысленными
очами все ту же неотвЯзную картину. Ќе думалось ни о чем.
     Ќе было ни гнева, ни возмущениЯ. Ѓыл ужас. Ћн смотрел на свои руки и не
понимал. Ќеужели возможно так? € прикидывал на себЯ: и что бы он сделал? Ђ -
ничего! ѓрыз бы свои руки зубами, как пойманнаЯ в силки рысь. Ќу и - осталсЯ
без  рук... …го вновь начала колотить крупнаЯ дрожь, и вновь он сжимал зубы,
борЯсь с подступающею тошнотою и ужасом.
     Ћн продолжал думать о  том и на второй день, и  на третий, и  уже почти
ненавидел смолЯн, и опЯть  не понимал, не мог понЯть, как ни пыталсЯ. €  все
складывалось у него в недоуменный вопрос: "‘воих-то зачем?!" ‘воих, ближних,
братьев своих  во •ристе,  даже ежели в  бою идут  друг против друга, мучить
нельзЯ. ќто он знал  твердо. € уже в голос бормотал, погонЯЯ и погонЯЯ конЯ,
бормотал, порою переходЯ в крик, сам себЯ убеждаЯ:
     - Ќа Њоскве таковое невозможно! “ нас этого не будет! Ќикогда!
     € ежели бы ему теперь сказали, что когда-то подобное мучительство своих
может прийти и на Њосковскую ђусь, €ван не поверил бы.

        ѓлава 27

     Љиприан  удоволенно  отложил  гусиное  перо  и  отвалилсЯ  в  креслице,
полузакрывши  глаза.  Џеревод  "‹ествицы"  €оанна ‘инаита  был  закончен  и,
кажетсЯ, - внутреннее чувство редко изменЯло ему, - выполнен как должно, без
излишней тЯжести и темноты  слога, чем грешат иные переводы с  греческого на
русский, бедный до сих пор учеными терминами, столь богато представленными в
греческом. ’ворЯ  эту тихую  келейную  работу,  Љиприан  отодвигал посторонь
сложные извивы политических интриг, постоЯнного лавированиЯ  меж русскими  и
литовскими  володетелЯми,  постоЯнной борьбы  с подкупами,  ложью и изменой,
разъевшей некогда гордый вечный град Љонстантина.
     "Ѓлизок  закат!"  -  подумал  он  с остраненною скорбью, и  опЯть мысли
перенеслись  к  далекому  упрЯмому  „митрию,  так   и  не  простившему  ему,
митрополиту, как-никак духовному вождю, а не стратилату, отнюдь! - давешнего
безлепого бегства из обреченной Њосквы. (“прЯмо продолжал думать, что Њосква
была  обречена  и  ’охтамыш  все  равно бы захватил ее.) Ћтказавшись от его,
Љиприановой, помощи, „митрий обрек себЯ на излишние трудноты, из которых ему
не выбратьсЯ и поднесь.
     ‚ каменное полукруглое окно кельи задувал теплый ласковый ветерок.
     Ѓыл  самый  конец  апрелЯ.  ’ам,  в  этом  сиЯющем  полукружии,  царила
победоноснаЯ весна, все цвело и благоухало юною свежестью. …сли выйти сейчас
за   ворота,   обЯзательно  встретишь   старика   Џапандопулоса  с  осликом,
развозЯщего  корзины  с  живою  рыбой.  ќконом  ‘тудитского  монастырЯ  тоже
пользуетсЯ его услугами. Џапандопулос стар и согбен, кожа у него  на лице от
солнца  и времени  темно-оливкового  цвета, руки в узлах вен  и  мозолЯх. Ќо
когда бы и через сколько лет он ни приезжал сюда, всЯкий раз  встречал этого
бессмертного  старика  с  его  осликом.  €  казалось  порою:  пройдут  века,
рассыплютсЯ мраморные виллы,  а Џапандопулос или  такой  же, как  он, другой
старый грек все будет возить свежую рыбу с пристани в  таких же вот плетеных
корзинах,  и так же останавливать у ворот, цеплЯЯ безменом трепещущие, тЯжко
дышащие рыбьи  тела, и  прЯтать полученные медЯки в складки  своего рваного,
многажды  залатанного плаща. Љак будто времЯ,  властное  над  всеми прочими,
совершенно не властно над ним, до того, что тЯнуло спросить: не застал ли он
еще ѓомера или самих аргонавтов, проходивших мимо этих, тогда еще пустынных,
берегов за золотым руном?
     ...€  что  бы стоило остатьсЯ  в  монастыре, махнуть рукой  на  все эти
дрЯзги в секретах патриархии! Ћн вспомнил покойного „ионисиЯ  ‘уздальского и
покрутил головой. …му,  приложившему  руку к этой  смерти, стало пакостно, и
теперь, когда  совершившеесЯ совершилось, он, Љиприан,  не чуЯл  к  мертвому
митрополиту никакого  зла, до того,  что готов был  сочинить энкомий  в  его
честь...  ‚се-таки  совершаемое  чужими  руками  можно  при   желании  и  не
приписывать  себе! ‚от это: рукописание, житиЯ,  переводы книг, вот этот его
труд останетсЯ! Ћстанет  и перейдет в грЯдущие века! Ђ  судьба  архиепископа
„ионисиЯ...  —то ж! Њир праху сему! Ћн,  Љиприан, не желает ему в  загробной
жизни никоторого горЯ!
     ‚  окно  донессЯ  протЯжный  крик ослика и  шум многих голосов.  ‚ерно,
Џапандопулос  ввел  своего  осла  во  двор  обители  и  сейчас  торгуетсЯ  с
экономом...  Љак  бы  там ни  было,  но  перевод "‹ествицы" был  окончен,  и
следовало  просить патриарха  и клир отпустить его в ‹итву: спасать тамошние
церкви от  уничтожениЯ. ‡имой католики  начнут крестить литвинов, и  надобно
добитьсЯ, чтобы хотЯ православных оставили в покое!
     ‚  том,   что  еще  не  приехавшего   Џимена  снимут,  а  его  поставЯт
митрополитом на  всю  ђусь, он почти не сомневалсЯ, почти...  …жели... …жели
генуэзцы все-таки не настоЯт на своем! Ћни теперь уже  не  хозЯева  в ‚ечном
городе! € пока хозЯевами ЯвлЯютсЯ не они, эта пакостнаЯ неопределенность все
будет тлеть  и  тлеть,  доколе... Ђ что доколе?  „опустит ли его  „митрий  в
Њоскву, даже и после утверждениЯ его кандидатуры патриаршим синклитом? € всЯ
эта грызнЯ, и тЯгостное разномыслие творЯтсЯ перед лицом уверенных в себе  и
настырных латинских легатов! Љак жаль, что уже нет ”илофеЯ Љоккина!
     € этот император, готовый на унию  с ђимом, готовый на что угодно, лишь
бы ему не  мешали охотитьсЯ за очередною юбкой! ‚се было плохо тут, в ‚ечном
городе, плохо и в ‚ильне,  и в Љиеве...  ЏравославнаЯ  церковь  крепка  была
только на Њоскве, но как раз туда его и не пускали!
     Ќет,   надо  добиватьсЯ,  чтобы  его  отправили  в  ‹итву.  ЋбЯзательно
встретитьсЯ  с кнЯжичем ‚асилием, наследником московского престола, а там...
Ђ там все в  руце ѓосподней, долженствующей в конце концов благословить его,
Љиприана, на русскую митрополию!
     Ќет!  Ќе  сможет  он  остатьсЯ рЯдовым  иноком,  да даже  и настоЯтелем
монастырЯ... Џосле  всего,  что было,  после этой  многолетней  изматывающей
борьбы за вышнюю  власть  в русской  церкви  и  - уступить?!  “ступить,  как
сделали  некогда  полЯки, как уступать начинают кроаты, как  уступила  нынче
‹итва (и будут, будут преследовать ненавистных длЯ них схизматиков в великом
кнЯжестве ‹итовском! Ѓудут рушить православные  храмы,  закрывать монастыри,
как это уже происходит в —ервонной ђуси!). “ступить им, принЯть католическое
крещение,  как  втайне  предлагалось  ему,  стать,  ежели  повезет,  даже  и
кардиналом римского папы, он не может. Џравославие слишком у него в крови, в
душе. Ћн не нужен  там, там ему попросту нечего станет делать! Ќе нужны  его
переводы греческих книг на  славЯнский Язык, понеже богослужение у них  идет
на  латыни, не нужны знаниЯ  - его знаниЯ!  - не нужен исихазм,  объЯвленный
наваждением и обманом духа в западной римской церкви... ‚  той самой, что за
деньги продает  отпущение  грехов,  замещаЯ  уже не  свЯтого Џетра,  ѓоспода
самого!  ‡а плату! ‚оистину, с ‘одомом и  ѓоморрою сравнились они  нечестием
своим!
     Њстительное  чувство  как  поднЯлось,  так и угасло. Ћсталось одно:  не
может! Ќе  надобен.  "Ђ  надобен  тем,  кои  не приемлют мЯ!"  -  с  горечью
прошептал  Љиприан, совсем закрываЯ очи, и мысленными очами узрел ледоход на
великой русской реке: серо-синий  лед,  с шорохом и  гулом нырЯющий в  синих
волнах, рубленые  городни  с  кострами  бревенчатых башен над рекою и издали
видный,  над  синею  водою,  на  зеленом  берегу  алый  крашенинный  сарафан
горожанки,  что с полными ведрами на гнутом коромысле  подымаетсЯ в  гору от
воды... € красный, радостный колокольный звон, плывущий над водою...
     Ќедавно, глЯнув в полированное  зеркало,  увидел Љиприан,  что уже весь
поседел.  Џосеклись  волосы,  начала  обнажатьсЯ, как осина  осенью, макушка
головы,  каштановаЯ  некогда борода  стала серой... Ќет, не должен он  ждать
здесь  Џименова  приезда!  —увствует,  чует, что не должен! Ќадо  уезжать  в
‹итву! Ќадобно доказать,  что ты по-прежнему надобен, что без  тебЯ не можно
обойтись на  православной церковной ниве!  €наче всЯ его жизнь перечеркнута,
прожита попусту.  Љиприан открыл глаза.  Ћсел  давно  умолк, но все  так  же
слышалсЯ  за  окном  оживленный  крикливый разговор.  Џапандопулос  все  еще
продолжал торговатьсЯ с прижимистым экономом.
     Љиприан встал.  ‚зЯл посох. Ќадо  было  снова идти  к главному нотарию,
потом  в секрет  хартофилакта  уговаривать  синклитиков, льстить  патриарху,
единовременно  угрожаЯ  полным  отпадением  ‹итвы в  латинство...  ‚ыходЯ со
двора,  он  уже совсем оправилсЯ, твердо пристукивал  посохом,  распрЯмились
плечи,  и, словом, это  был хотЯ и поседелый, но  тот, прежний, деЯтельный и
властный митрополит русской части ‹итвы  Љиприан, которого привыкли видеть и
которого в пору свою слушались и уважали кнЯзьЯ. ЏодымаЯсь  в гору, он опЯть
узрел,  и опЯть огорчилсЯ дозела,  несносную башню  •риста  на  той  стороне
‡олотого  ђога,  в  ѓалате.  Џодумалось:  стали  бы  русичи  терпеть таковое
поношение у себЯ под Њосквой? Ћй ли! „авно бы уже и взЯли  ѓалату приступом,
и разметали ихние твердыни... Ђ греки терпЯт! € что, почитай, всЯ торговлЯ в
ѓалату перешла, терпЯт тоже. "“мирающему не можно помочь!"
     -  сурово  заключил  он  про  себЯ,  властно  ударЯЯ посохом по  плитам
городской  улицы и бегло осенЯЯ крестным знамением  кланЯющихсЯ ему горожан.
Ќет, не будет он ждать, когда его, как козла, повлекут на заклание! € он еще
станет митрополитом всеЯ ђуси!
     ‚ секретах  патриархии Љиприан узнал о приезде из Њосквы игумена ”едора
‘имоновского и обрадовалсЯ тому неложно, хотЯ этот приезд и осложнЯл многое,
начинаЯ от задуманного бегства  в ‹итву. ‘ ”едором следовало  встретитьсЯ не
стрЯпаЯ,  чтобы, по крайней мере, выЯснить нынешние намерениЯ великого кнЯзЯ
„митриЯ.
     ‚ечером они сидели в Љиприановой келье ‘тудитского монастырЯ. ”едор ел,
а Љиприан,  лишь отламываЯ  времЯ от  времени  кусочки  хлеба  от  пшеничной
лепешки, сказывал константинопольские новины.
     - ...Ќедавно даже наш келарь обмолвилсЯ, - с горечью говорил Љиприан.
     - —то  Ѓог един, и напрасно-де наши иерархи воюют с католиками! Ќадобно
признать унию, как сделал император, и тогда-де фрЯги помогут грекам противу
турок...
     -  Ќе  помогут!  -  сурово возразил ”едор, прожевываЯ  хлеб  с  тушеной
капустою и обтрЯхиваЯ крошки с бороды.
     -  „а,  не помогут! - отозвалсЯ Љиприан. - Ќо  поди  объЯсни это людЯм,
которые стали считать, что все в руце ѓосподней  и что жизнь идет по заранее
начертанной стезе, ведомой ‚севышнему, и потому, мол,  не надобно  прилагать
никаких усилий даже к одолению на враги. Џроизойдет лишь то, что предуказано
свыше.
     - Џохоже, нынешние  греки, стойно латинам, принЯли  ‚етхий ‡авет вместо
•ристова  учениЯ,  как  и  многие еретицы  в  землЯх католических! -  твердо
припечатал  ”едор, отодвигаЯ от себЯ опустошенное глинЯное  блюдо. - €з кого
будет состоЯть  синклит? - вопросил он почти без перехода, не даваЯ Љиприану
вновь побродить вокруг да около.
     Љиприан понЯл,  что беседа приблизила  к самому главному,  и  внутренне
поежилсЯ.
     -  „акиан вельми стар...  -  начал он перечислЯть.  - ЋбЯзательно будут
епископы и митрополиты из ближних городов: ѓераклеи, Њистры, ‘алоник,  будет
и никейский  митрополит... …го мерность хочет создать вид того, что  решение
синклита свободно  от  чьих-то  влиЯний... -  ‚  голосе Љиприана  прорвалась
невольнаЯ  горечь.  -  ‘лава ѓосподу,  менЯ,  кажетсЯ,  отпускают  в  ‹итву,
укреплЯть  тамошних  православных  в днешнем  обстоЯнии...  -  Џимена  могут
поддержать  многие  (Љиприан  начал  перечислЯть)  в  том  случае,  конечно,
ежели...
     ”едор нетерпеливо кивнул головой. ‚слух говорить о подкупах и взЯтках в
секретах патриархии, как и о недостойном поведении василевса, не стоило.
     Џимен,  разумеетсЯ,  приедет  со  средствами!  ‚от  куда,   а   не   на
восстановление храмов и художество иконное пойдет русское серебро! - в тихом
бешенстве  подумал  про  себЯ ”едор.  -  € эти пакости Џименовы,  симониЯ  и
подкупы,  также, скажут, предначертаны  ѓосподом? ѓнев подвигнул  его задать
тот вопрос, коего он прежде не мыслил было касатьсЯ  или намеривал  скользом
задеть в самом конце беседы:
     - Љак, умер „ионисий?
     Ќаступило молчание.  „невной жар, раскаливший  камни  двора, теперь,  к
вечеру,  отдававшие  свое  тепло,  начал  наполнЯть  прохладную  днем  келью
духотой.  ‹об  Љиприана блестел, покрываЯсь потом  то  ли от жары, то  ли от
трудноты ”едорова вопрошаниЯ.
     - џ ничего не  мог содеЯть...  - тихо  ответил наконец  Љиприан.  ЋпЯть
наступило молчание.
     ”едор не спрашивал, ждал.
     - џ знаю, что виноват! - с усилием высказал Љиприан, подымаЯ чело.
     ”едор смотрел на него без улыбки, угрюмо. „умал.
     - ‘уздальский архиепископ был вельми стар! - осторожно добавил Љиприан,
пускаЯ первую пробную парфЯнскую стрелу в покойного соперника.
     ”едор глЯнул еще угрюмее. Џомолчал, высказал:
     - ’ак или иначе остаешьсЯ ты!
     ќто  был  и приговор,  и  прощение.  Љиприан сделал  лучшее,  что мог -
промолчал.
     - Љак ‘ергий? - спросил Љиприан, переводЯ беседу в более безопасное длЯ
себЯ русло ("как дЯдЯ" - не выговорилось).
     - ‚етшает плотью, но духом тверд. „авеча заключил  вечный мир  с Ћлегом
ђЯзанским!
     Џоследнее  ”едор  произнес