зменим тому - пропадем!
     ‚се это было известно и душепонЯтно  ”едору, и поразили не слова, а то,
как они были сказаны. „ЯдЯ точно завещание прочитал.
     ”едор  вспомнил,  что  совсем недавно  окончил  свои дни  Њихей, верный
спутник ‘ергиЯ на протЯжении долгих лет. Ќе с того ли дЯдЯ так скорбен?
     Ќо  ‘ергий  не был скорбен, скорее, задумчив.  ‘мерть, даже близких, не
страшила его. ‘мерть была обЯзательным переходом в иной, лучший мир.
     Ћберегать и  пестовать надобно  было тех,  кто  оставалсЯ здесь, в этом
мире, по сю сторону ворот райских, тех, кто  еще был в пути. ЏлемЯнник ”едор
был еще в пути.  ‚  пути, но  уже в самом конце дороги  жизни, был и он сам,
радонежский  игумен ‘ергий.  € сейчас,  прислушиваЯсь к себе, ‘ергий отмечал
движение времени, судил и поверЯл  свою жизнь, приуготовлЯЯ ее к отшествию в
иной мир.
     ”едору  вдруг  так мучительно, со  сладкою  безнадежностью,  захотелось
пасть в объЯтиЯ наставника и выплакатьсЯ у него на груди. Ќо ударили в било.
‘ергий встал,  принЯл  от  ”едора  свой посох и  задержал на племЯннике свой
загадочный, глубинный взор:
     - € труды, и муки, чадо, ти предстоЯт!  € будь паки тверд, Яко  камень,
адамантом зовомый, ибо не на  мне, но  на  тебе теперь судьба православиЯ! €
помни,  что  зло  побораемо, но одолевать его  надобно  непрестанно, вновь и
вновь, не уставаЯ в бореньЯх!
     ‘ергий  медленно,  легко  улыбнулсЯ,  и  ”едор,  минуту  назад  готовый
зарыдать, почуЯл нежданный прилив душевных сил. „ЯдЯ был прав, опЯть прав!
     Ќе надобно  было  ни рыдать, ни бросатьсЯ на грудь наставника, и ничего
иного, что творЯт обычные люди в  рассеЯнии  и  расстройстве  чувств.  €ноку
подобает сдержанность и сердечнаЯ твердота. € совместнаЯ молитва, на которую
они сейчас  идут вместе с ‘ергием, больше даст его душе и смЯтенному разуму,
чем все метаниЯ немощной плоти.
     “дарил и стал мерно и часто бить монастырский колокол. Ћни спустились с
крыльца, следЯ, как изо всех келий спешат  к церкви фигуры молодых  и старых
монахов, братии  и послушников,  нет-нет  да и взглЯдываЯ украдом на  своего
знаменитого игумена, к которому нынче  приехал на беседу из Њосквы племЯнник
”едор, тоже игумен и, больше того, духовник самого великого кнЯзЯ.

        ѓлава 7

     ...€  еще  одного не можно было допустить:  чтобы новогородцы,  взЯвшие
себе кормленым кнЯзем  литвина, ЏатрикиЯ Ќаримонтовича,  отдались под власть
‹итвы, а значит, теперь, когда џгайло крестит  литвинов в латынскую  веру, -
под власть католического ‡апада!
     ‚от почему в поход этот были собраны все подручные кнЯзьЯ и „митрий сам
шел с ‚ладимиром Ђндреевичем и с полками.
     ‚ыступили в ”илиппово говенье, перед самым ђождеством. ‘нега уже плотно
укрыли землю. Џути окрепли. ЏолозьЯ саней визжали на морозном снегу. Љонница
шла  в облаках морозного пара,  шерсть  коней  закуржавела от  инеЯ. „митрий
куталсЯ в просторный овчинный тулуп. …хал в открытых санЯх-розвальнЯх, возок
следовал сзади. Њорозный воздух обжигал лицо, и так  весело было  от белизны
снегов, от сиреневой мЯгкости зимних небес!
     ‘ердце ухало каждый раз, когда сани взлетали и падали на угорах. Њощный
широкогрудый коренник неутомимо работал ногами, то и дело отфыркиваЯ снег из
ноздрей. ЏристЯжные красиво  вились по бокам, выгибаЯ шеи. ’ак  бы и  ехать,
неважно, куда и зачем,  по этой белизне  под  серо-синим  облачным  пологом,
вдыхаЯ морозную свежесть  и чуЯ, как легко,  невесть почему, кружит и кружит
голову и сердце неровными толчками ходит в груди!
     Љомонные расступались,  кричали  что-то приветное, пропускаЯ  кнЯжеские
расписные с серебрЯною оковкою  сани. „митрий оглЯдывал  полки из-под  низко
надвинутой бобровой шапки своей с красным бархатным верхом, по бархату шитым
речным  жемчугом,  изредка   подымал  руку  в  зеленой  перстатой  рукавице,
отделанной  золотою  нитью,  - отвечал на приветствие  кметей. ‚оины были  в
шубах  и  полушубках, кони  -  под  попонами.  Ќаперед  были  загодЯ  усланы
вестоноши очищать и топить избы длЯ ратных, вплоть до Ќовогородского рубежа.
     ‡а  ’оржком  начались  грабежи,  и московские воеводы  уже  не  унимали
ратных. ‘лышались  мычанье и блеЯнье  скотины, женский крик и  плач детей. €
уже не  можно  стало  любоватьсЯ красотою  зимних боров.  „митрий  пересел в
возок, ехал, глЯдЯ прЯмо перед собою, сердито сопЯ.
     Ќовогородское  посольство,  в  лице  боЯр  €ева  Ђввакумовича  и  €вана
Ђлександровича,  просивших  "унЯть  меч",  но  ничего толком  не  обещавших,
„митрий отослал без миру.  ‚ойска продолжали двигатьсЯ, подвергаЯ разору все
окрест. ’о и дело подъезжали боЯре с вестЯми. ЌовгородскаЯ рать не выступила
противу ни под ’оржком, как ожидалось, ни здесь.
     ‘  холмов  („митрий  пересел  в  седло,  как  ни   отговаривали  боЯре)
открывались леса за лесами,  деревеньки  прЯтались в изножьЯх холмов, к  ним
устремлЯлись ратные, и  оттуда скоро начинали  подыматьсЯ  дымы  пожарищ. Ћн
смотрел недвижимо. ‡емлЯ была бедной, и грабить тут было почти нечего...
     Љак бы не поумирали с голоду после московского нахожденьЯ! - отчужденно
подумал не  как о своих,  а все же хозЯйское  взыграло:  велел  приказать по
полкам, чтобы жгли помене хором, не баловали!
     Љонь, оступЯсь и вздрагиваЯ, спускалсЯ с холма,  одолевал новый подъем,
и все повторЯлось снова. € снова то там, то тут подымались дымы пожаров.
     Џолки уже начинали переходить Њсту, так и не встретив противника, когда
в стан великого кнЯзЯ прибыл новогородский архиепископ Ђлексий.
     Ќовогородский  владыка,   вылезаЯ  из  возка,  внимательно  и   недобро
оглЯдывал московский  стан: разъезженный снег  в  моче и навозе,  проходЯщие
рысью конные  дружины оружных  московитов, разгорающиесЯ  там и сЯм  костры,
порушенные ограды хором,  рЯды временных коновЯзей, и  ту деловую, настырную
суету,  котораЯ всегда сопровождает  движущеесЯ  войско. Ћн  требовательно и
сурово  взглЯнул  в  очи  московского  боЯрина,  что  озирал  новогородского
владыку,  чуть подрагиваЯ усом  и  небрежно уперев  в бок руку  в  перстатой
дорогой  рукавице,  властно  поднЯл  благословлЯющую   длань,  и  укрощенный
московит неволею склонилсЯ перед ним, принимаЯ благословение.
     Ќовогородские боЯре и житьи, сопровождавшие владыку (доселева думалось:
не допустЯт  и до великого кнЯзЯ, огрубЯт,  заберут  в полон), с облегчением
спрыгивали с седел.
     ‘ерело. Љороткий зимний день невестимо  переходил в  ночь. Џодскакал  и
тЯжело спешилсЯ думный боЯрин  кнЯжой,  в  тЯжелой,  до земли, бобровой шубе
сверх  пластинчатого  панцирЯ,  в  отороченной  седым бобром  шапке  с  алым
бархатным, чуть свисающим набок верхом. Џосле нескольких приветственных слов
посольство  повели  во временную  гостевую  избу.  Ѓезостановочно скрипел  и
хрустел  снег под полозьЯми саней  и копытами проходЯщей конницы, и владыка,
очутившись в дымной избе  и узнавши, что великий кнЯзь примет их только лишь
из  утра,  непроизвольно  сжал  пЯсть  в кулак.  ‘ледовало  спешить,  не  то
московиты так и войдут без бою во всполошенный, полный слухов и доселева  не
приуготовленный к обороне город!
     Ђрхиепископ Ђлексий был по натуре  человеком  еще тех,  старых  времен,
когда новогородские молодцы  дерзали спорить  с  половиной  мира, когда, как
свидетельствуют седые летописи в тЯжелых, обтЯнутых кожею "досках" с медными
узорными застежками, "жуковиньЯми", ставили они на  престол великих киевских
кнЯзей, добываЯ себе  грамоты на права и волю от самого великого џрослава, и
меркантильное  осторожничанье его  разбогатевших и потишевших  современников
зачастую претило владыке. Ћн не понимал, в самом деле не понимал, почему его
город, самый богатый и самый пока еще многолюдный на ђуси, должен склонЯтьсЯ
хоть перед  литовским,  хоть и  перед  московским великим кнЯзем, ежели сами
батыевы  татары дошли токмо до €гнача креста,  а оттоле  повернули назад! Ќо
истина днЯ сего заключалась в том, что новогородскаЯ боЯрскаЯ господа скорее
готова была  платить  (впрочем,  елико возможно,  затЯгиваЯ  платежи), а  не
двигать  полки  длЯ  ратного спора,  и  ему,  архиепископу, отцу  и  пастырю
великого города, приходило в очередной раз договариватьсЯ о мире.
     ѓород предлагал теперь восемь тысЯч откупа за все старые шкоды.
     „митрий,  посопев  (только  что принимал благословение  от  владыки,  и
возражать  было пакостно),  потребовал  кнЯжчин, черного  бора  по  волости,
недоданного в  прежние годы, и перемены служилого  кнЯзЯ.  ‚ладыка Ђлексий и
боЯре начали торговлю. ЉнЯзь сидел в походном креслице, большой, тЯжелый,  с
нездорово оплывшим лицом, и не уступал. Ѓезрезультатные  переговоры  длились
до полуднЯ, и когда владыка Ђлексий покинул наконец избу великого  кнЯзЯ, он
увидел,  как  вереницы  московских  ратей густо идут и  идут  по льду  Њсты,
перебираЯсь  на  ту  сторону.  „ело  решали,  по-видимому,  уже  не  часы  -
мгновениЯ. ѓород  был  отсюда в пЯтнадцати верстах.  Ђлексий молча  и тЯжело
положил руку на плечо посадничьЯ  сына ЉлементьЯ ‚асилича  (подумалось: этот
храбрее  иных!)  и  громко,  длЯ  сопровождающего  их  московского  боЯрина,
повелел:
     - Џоскачешь  в  Ќовгород!  џви  ‘овету  предложеньЯ ‚еликого кнЯзЯ!  „а
помыслЯт! - Џомолчав, добавил, незаметно сжимаЯ плечо ЉлементиЯ:
     - ‡айди за грамотою!
     ‚  тесном  покое  временных посольских  хором, глазами  удалив  служек,
высказал вполголоса, но твердо:
     - ‘качи опрометью!  Ќадобно  опередить  московита!  Џусть сЯ  готовЯт к
приступу! ‚от тебе мой перстень с именною печатью: боЯре поймут!
     €,  не   даваЯ   тому  раскрыть  рта,  быстро  благословлЯЯ,   повторил
повелительно:
     - ‘качи!
     Љлементий  прибыл  вовремЯ.  ѓород,  доселе  надеЯвшийсЯ откупитьсЯ  от
великого кнЯзЯ серебром,  разом  проснулсЯ.  ЃлизкаЯ беда  вразумила наконец
маловеров  и  слабодушных. ‘пешно укреплЯли  возводимый из рубленых городень
острог,  обливали  водою  вал, лихорадочно оборужались. Ћба кормленых кнЯзЯ,
Џатрикий Ќаримонтович  и  ђоман  ћрьич,  с  дружинами  копорских кнЯзей  и с
городовым ополчением к ночи выступили к †илотугу.
     € когда передовые  разъезды москвичей, посланные ‚ладимиром  Ђндреичем,
запоказывались под Љовалевом, город уже был готов к обороне и приступу.
     ‚ладимир Ђндреич сам,  недовольно  хмурЯсь, озирал далекий, чуть видный
отселева город. ’ускло посвечивали  искорками  среди серо-синей  мглы купола
соборов. ’ам и тут подымалсЯ к небу густой дым.
     -  Љто повелел?!  - рыкнул, разъЯрЯсь было, ‘ерпуховский кнЯзь, досадуЯ
на глупую резвость московских воевод.
     -  ‘ами  запалили!  -  отвечал  подскакавший  молодший.  -  Џригородные
монастыри жгут! Ќе было бы где нашим остановить!
     „ень изгибал. ‚ сумерках там и тут вспыхивало, виднее становило веселое
Яростное  пламЯ.  ‚ладимир  Ђндреич,  сердито  перемолчав,  заворотил  конЯ,
поскакал к двоюродному брату с докладом.
     „митрий  уже  по  шагам в сенцах узнал  воеводу. ‚ладимир Ђндреич вошел
крупный, заматеревший,  с решительным, обожженным морозом и ветром лицом, на
ходу  отрываЯ  и  обрасываЯ  ледЯные  сосульки с усов  и  бороды.  Ќе  блюдЯ
старшинства, свалилсЯ на лавку. ‚друг, непутем, подумалось:
     - Ђ что, ежели?.. -  „митрию было в труд встать на ноги, и он, неволею,
завидовал здоровью брата. € опЯть с надсадною болью вспомнилсЯ сын, ‚асилий,
безвестно  погинувший  в  Ћрде.  Ќе длЯ  его ли спасениЯ  он добиваетсЯ ныне
восьми  тысЯч отступного  с ‚еликого Ќовгорода!  Ђ ежели  ‚асилиЯ уже  нет в
живых? ”едька ‘вибл прочит в наследники ћриЯ... ‚первые, кажетсЯ, подумалось
подозрительно о ‘вибле.  —то  смерть  грЯдет  и он смертен,  как  и  прочие,
„митрий знал  слишком  хорошо... Ќе то долило!  ‘удьба кнЯжества, устроение,
ради  которого положил  без  остатка  жизнь  свою покойный  батька  Ћлексей,
устроение, которое мог разрушить, и легко разрушить, любой,  и ”едька ‘вибл,
и даже  вот он,  ‚ладимир,  что сейчас  жадно пьет  квас из кленовой  резной
братины  и, откидываЯсь, отдуваЯсь,  утираЯ горстью  мокрые  бороду  и  усы,
выговаривает наконец:
     - Ќовогородцы ти посады жгут! € монастыри жгут округ города!
     €  не сразу, отвлеченный  своими  мыслЯми,  соображает  „митрий,  что к
чему...  „ак стало, город приходит брать осадою и приступом  ратей? ‚вергать
меч,  с  неЯсным при  такой нуже  исходом? —уть не  спросил  (удержалсЯ,  не
спросил!): "Њыслишь, мол,  что не разобьют  нашу рать тута, аки  Ћлег €ваныч
под  ђЯзанью?"  ЋскорблЯть  брата  не  стоило.  ‘держал  вопрос,  сдержал  и
невольный упрек...
     ЃратьЯ  тЯжело  молчали,  едва  ли не  впервой думаЯ  каждый  о своем и
поврозь.  Ќачали  входить,  зарассаживались воеводы.  “же  все  ведали,  что
Ќовгород приготовилсЯ  к приступу  и  выставил  рать  у  копаницы, за валами
‘лавенского конца.
     ‚ладимир, сердито глЯдЯ вбок, мимо „митриЯ, первым  высказал, что ежели
до того дошло, то брать город приступом  не стоит: ратных загубим и  кнЯжчин
не возьмем!
     ЃоЯре и воеводы глЯдели хмуро, и дружного отпора ‚ладимиру Ђндреичу, на
что в глубине души  надеЯлсЯ  „митрий, не последовало. „митрий  опЯть  начал
тЯжело  сопеть,  что у  него  означало  глухую обиду, но иногда  и невольное
согласие  с мнением большинства. Џорешили к городу не приступать, а сожидать
нового  новогородского  посольства.  Ќе  тот  уже был город, что при  Ђндрее
Ѓоголюбском, не те и низовцы! Ќа то только и надеЯ была.
     ‚ ночь  новгородцы  оттЯнули свои  рати в город.  †дали владыку.  “же в
полной тьме  возок  ЂлексиЯ  протарахтел по бревенчатой мостовой ‘лавенского
конца, направлЯЯсь к торгу и ‚еликому мосту через ‚олхов.
     - …дет! Џридет нам в осаду сести! ‚сема! ‚сем городом! - ‚ести обгонЯли
владычный возок.
     Ќа боЯрском совете владыка настоЯл, чтобы не уступать ‚еликому кнЯзю.
     ‘кликали рати из пригородов, ковали оружие. Џосад глухо роптал.
     Ќа третий день по  Љрещении в городе началсЯ пополох:  мол, сам великий
кнЯзь  со  своей  силою  стоит  у  †илотуга!  ‚ооруженные  городские  смерды
заполнили вечевую площадь, прихлынули к  воротам. ‚прочем, посланные в дозор
конные  отрЯды  москвичей  за  †илотугом  не обнаружили.  ЌевзираЯ  на  то и
пользуЯсь самостийным вечевым сходом, новогородцы избрали новое посольство к
великому кнЯзю: архимандрита да с  ним семь попов и по пЯти житьих от конца.
“бытки и так превысили все мыслимые  уступки: только  великих монастырей под
городом было сожжено двадцать четыре, за Џлотницким концом, за валом, пожгли
все  хоромы  выходЯщих за валы улиц,  да  грабежи по  волости,  да  погибший
купеческий  товар  в  рЯдках,  да  полон,  да  грабежи, начавшиесЯ  в  самом
городе...
     Ђрхиепископ  Ђлексий,  не  соглашавшийсЯ  на уступки,  не мог,  однако,
передать горожанам своей твердости, да и  сами  вЯтшие  начали сомневатьсЯ и
роптать.
     Ќовое посольство соглашалось почти на все. Љ прежним осьми тыщам давали
черный бор и кнЯжчины, соглашались принЯть кнЯжеского наместника на ѓородец,
просили лишь  оставить  им кормленого  литовского  кнЯзЯ,  на  что  „митрий,
поворчав и погадав с боЯрами, согласилсЯ наконец. Ѓольшой войны с Ќовгородом
начинать в самом деле не стоило!..
     ’ри  тысЯчи,  взЯтые  с  палатей ‘вЯтой  ‘офии,  новогородцы  доставили
великому кнЯзю немедленно. Ђ  пЯть тысЯч положили на заволочан, поскольку те
же участвовали в походе на ‚олгу, и тотчас послали выборных брать то серебро
с  ‡аволочьЯ.  ‘колько здесь было  справедливости,  а  сколько  лукавства  -
выехать за счет окраин, свалив свои шкоды на двинЯн, - судить не будем.
     Џолучивши  часть  откупа,  удоволенный  „митрий, так  и  не  побывав  в
Ќовгороде, от џмен повернул рати назад.
     ‹ежал  в  возке,  укрытый курчавым  ордынским тулупом, морщась на  всех
выбоинах пути и с горем понимаЯ, что самому  ничего этого  не надобно. Ќужна
ЋвдотьЯ, к четвертому десЯтку  лет  вошедшаЯ  в полную  женскую силу,  нужна
теплаЯ,  хорошо вытопленнаЯ горница, нужно получить хоть какую  весточку  от
сына ‚асилиЯ - жив  ли хотЯ? Ђ это все - и серебро, и укрощенный Ќовгород, и
упорно собираемые под руку мелкие кнЯзьЯ и кнЯжества, Ѓелоозеро, ѓалицкие  и
ђостовские   волости,   и  трудный  мир   с  Ћлегом,  и   нынешнее  одоление
новогородцев, и  даже  предстоЯщий  брак ‘онюшки  с ”едором  Ћльговичем (€ к
добру! Ќе в ‹итву поганую,  а на ђЯзань, рЯдом!  ‘танет хоть повидать дочерь
когда!)  -  все это надобно было  уже не ему - кнЯжеству, земле! ’ем, еще не
рожденным, русичам, которые  придут вослед, когда его,  „митриЯ, как  и  его
верной  „унюшки,  уже не будет в живых. ‘ейчас  как никогда чуЯл он  величие
веры  над  бренностью  жизни  человеческой  и,  вспоминаЯ  своего  покойного
наставника "батьку ЋлексеЯ", тихо плакал, шепча слова покаЯнного псалма...

        ѓлава 8

     Ћт  красного   кисловатого  местного  вина  кружилась  голова.  ‚асилий
качнулсЯ, остоЯвшись  в сенЯх.  Џочему надобно ехать отсюдова в Ѓуду, а не к
себе на родину? Џотому только, что воевода Џетр ходит под венгерским крулем?
„а  и круль  ихний, ‹юдовик,  померши!  ’ам,  слышно, вдова еговаЯ  сидит на
престоле!  —епуха какаЯ-то,  бестолочь...  Ћднако,  где  тут? Ћн двинулсЯ по
темному переходу сеней, толкнулсЯ в одну дверь, в другую...
     ‚друг услышал  свою, русскую  речь, и не понЯл даже  спервоначалу,  кто
говорит, а задело, что говорили о нем и так, как никогда не говорилось ему в
лицо.
     - Ђ не убережем ‚асилиЯ? - спрашивал один  из собеседников. -  Џропадет
Њосква?
     - Џочто! - спокойно отвечал другой голос (и теперь узнал враз и того, и
другого, первого). - Ѓудет ћрий заместо ево!
     -  €  Ђкинфичи  в новую силу  взойдут! - с воздыханием  заключил первый
голос, путевого боЯрина Ќиканора.
     €  уже  что  там  отвечал ему  стремЯнный „анилы ”еофаныча - ‚асилий не
слыхал. ‚ мозгу полыхнуло пожаром: Ђкинфичи! Ќе  по то ли ‘вибл и медлил его
вызволЯть  из  Ћрды?  —ужаЯ  душа потемки,  и  открещивалсЯ,  бывало,  когда
намекали ему,  а... не ждал ли ‘вибл батюшкиной кончины?! ‚спыхнуло и словно
ожгло. Ћн пьЯно прошел, распахнув, расшваркнув наружные двери.
     ‡аворотЯ  за угол и  досадливо  оглЯдЯсь,  нет  ли каких баб  поблизку,
помочилсЯ, стоЯ у обмазанной  глиной стены... ‡аправлЯЯ порты, столкнулсЯ  с
выбежавшей следом прислужницей, залопотавшей  что-то  по-местному,  отмахнул
рукой - не надо, мол!
     ‚ голове  шумело,  и  неверно  качалась  землЯ.  ‚  Ѓуду!  €  отец  еще
ничегошеньки  не  знает о нем! (€ он не знал  ничего из того,  что творилось
дома. € про подготовку к походу на Ќовгород  будущею  зимой, и про сам поход
уведал уже  в  ‹итве,  ровно  год спустЯ. € что сидеть ему здесь придет  еще
почти два лета, и даже вытвердить польскую речь  - о  том тоже не  ведал, не
гадал  кнЯжич  ‚асилий.) “берегут ли? ‡ачем в  “горскую землю везут? - вот о
чем пьЯно  думалось ему  теперь,  когда он  стоЯл  во  дворе, раскачиваЯсь и
ощущаЯ на лице ласковый, почти  теплый ветер, какого, кажетсЯ,  никогда и не
бывает на ђуси в середине зимы! ‡а ним  таки пришли,  повели его вновь и под
руки к пиршественному столу,  заложником чужих чьих-то, и Ѓог весть,  добрых
ли  интересов! ‚друг, мгновением,  захотелось заплакать. Ќу зачем,  зачем он
бежал из  Ћрды! —тобы  ехать через  горы в  чужую непонЯтную ‚енгрию, в Ѓуду
ихнюю, когда ему надобно совсем в другую сторону, домой!
     ‚ечером  (голова кружилась ужасно, и  поташнивало)  он лежал,  утонув в
перинах, и  словно плыл  по воздуху, отделЯЯсь от тела своего. ‹ежал,  летел
ли, глЯдЯ, как „анило ”еофаныч снимает верхние порты, крЯхтит (тоже перебрал
за гостевым столом) и, в исподнем, молитсЯ.
     - ‘пишь? - вопрошает боЯрин.
     - Ќет еще... - тихо отвечает ‚асилий.
     - ЏомолилсЯ на ночь? - строго спрашивает старик.
     - ЏомолилсЯ, дедо!
     "„едо" само как-то выговорилось у него. ‘казал и замер, но старик никак
не удивил обращению, и это ободрило:
     - „едо! Ђ почто везут-то в “горскую землю?
     -  Ќе волен он в себе покудова, Џетр-от, не осильнел! …го воеводству-то
без году неделЯ: второй он тут, альбо третий. € мать, слышно, римской веры.
     - ќто та старуха строгаЯ?
     - Ћна. Њушата. Џри седатом сыне  все ищо правит... ‚ера тут у  их наша,
православнаЯ.  Њитрополию  никак  ”илофей Љоккин  создавал.  …то во  времена
дедушки было.
     - ‚ладыки ЂлексиЯ?
     - …го. „рузьЯ были  с  ”илофеем! Ќу, так вот, а  теперь прикинь:  с юга
турки, вера у их Њехметова.  Ѓолгар-то уже  сокрушили, почитай. ‘ербы устоЯт
ли, нет  - невесть! •рабры, ратитьсЯ  умеют, да  кнЯзЯ ихнего,  теперешнего,
‹азарЯ, не вси володетели слушают! Ђ  с ‚остока - татары, там - ‹итва, да  и
те же “гры. ’ут к кому ни  то, а  прислонитьсЯ нать! € наехал кнЯжич убеглый
из русской земли. Љак быть?  Ќе рассорить бы с Ћрдой! •очет  с себЯ свалить,
пущай,  мол,  иные решают! Џочто  в  “горскую землю  везут - не ведаю! Љруль
ихний, ‹юдовик, померши.  Ђ так-то  реши:  у  батюшки твово  полного  мира с
џгайлою нет, дак, может, потому... Ђли католики што надумали? —аю, и свадьбу
эту ихнюю затеЯли,  чтобы католикам  церкву  православную под  себЯ забрать!
џдвига-то, бают, иного любит, и жених есть у нее  молоденькой, да вишь...  Ђ
‹итву ноне в латынскую веру будут беспременно крестить!
     - € русичей?
     - ЊыслЯт, вестимо, и русичей... - подумав, отзываетсЯ „анило. - Ќаша-то
вера  правее  римской!  ’ам  папы,  да  антипапы,  вишь, роскошества разные,
соблазн! џко короли, воюют межи собою...
     - Ђ  скажи!  - подает голос ‚асилий снова (старик уже  лег, слышно, как
скрипит под ним деревЯнное ложе, уже потушил свечу, и горница освещена одним
крохотным  лампадным  сиЯнием). - ‚едь батюшка  хотел  за  џгайлу  нашу ‘оню
выдать! Љак же теперь?
     - „а как! - отзываетсЯ „анило ”еофаныч. - Ќикак... €ного жениха найдут,
може,  и  из ближних краев. Ќа чужбину ить как в могилу... €ной  свет, и все
иное  там! ђыцари,  да  танцы, да шуты-скоморохи...  ‘танут глЯдеть, судить,
кому не  так поклон воздала, кому не так руку подала... да и веру менЯть ето
не дело! ‘пи, кнЯжич! „орога дальнЯ у нас!
     € затихает все. € в тишине слышно, как течет времЯ.
     - „едо, не спишь? - опЯть прошает ‚асилий.
     - —то тебе, сынок? - уже сонно, не вдруг, отвечает боЯрин.
     - Ђ Я им зачем?
     ’ьма молчит. Ќаконец отзываетсЯ голосом „анилы:
     - Ќе ведаю и того. ’ы ведь  наследник престола! ‚се они ноне разодравши
тут... Ѓыл бы жив ‹юбарт ѓедиминич, сговорили бы с  им... Ђ  - померши! Ѓыли
люди! ‚еликие  были короли! то в  ‹итве, хошь  и Ћльгирд, нам-то ево добрым
словом  не  помЯнуть, а  длЯ своих великий был кнЯзь,  глава!  ‚ишь, сколько
земель под себЯ забрал, и держал, и боронил, и с братьей своею в одно  жили!
€  в Џольше был  король истинный,  Љазимир  ‚еликий!  Џольшу укрепил, иное и
примыслил, грады строил, законы и порЯдок дал земле! •удо сказать, —ервонную
ђусь завоевал, да при ем, при Љазимире, там ни единой латынской епископии не
было! “важал, стало, и нашу веру... Ђ уж вот ‹юдовик, тот,  бают, и польской
речи не ведал, в уграх сидел. …то последнее дело, когда государь своей земли
не боронит и свой народ не любит!  ‚еликие кнЯзьЯ, того же Њономаха  возьми,
аль Ќевского, да хоть  и Њихайлу џрославовича, хоть и прадеда твоего, „анилу
‹ексаныча,  в первую  голову  заботились  о земле, о  смердах! €наче зачем и
кнЯзь? ’от не кнЯзь, кто земли своей не бережет!
     - Ђ  у нас? - со смущением  вопросил  ‚асилий, понимаЯ,  что в  миг сей
немножко предает своего отца. - ‚от у их Ћльгерд, Љазимир, а у нас?
     „анило посопел, подумал. Ћтмолвил честно:
     - Ђ у нас всему голова покойный владыка Ђлексий был! Ћн и батюшку твово
воспитывал, и кнЯжеством правил, и от Ћльгирда землю боронил, и пострадал за
ђусь, едва не уморили ево в Љиеве... ’ак  вот и реку: исполины были! ‚еликие
держатели  земли! ‚еликое было  времЯ! ‘уровое!  Ќевесть,  не  было бы таких
людей, и ‹итва и ђусь погибли бы в одночасье,  да  и Џольша  не устоЯла, под
немцем была бы давно... Ѓыли великие кнЯзьЯ! „а вот, умерли.
     Ђ  енти-то, хошь и џгайло с ‚итовтом, токмо о  себе, о своем... ‹ишь бы
на столе усидеть... Ќе понимаю  Я етого!  Ќе  по-людски, не по-Ѓожьи! ’еперь
вот у ‹юдовика сынов не стало, дак он уж так лЯхов уламывал: возьмите,  мол,
дочку на  престол! Ђ  королеву  брать - надобен и король! „а  уж  править-то
завсегда мужик будет, не баба! ђедко когда... Љак наша Ћльга, да  и то уже в
преклонных  годах... Ђ  џдвига што? „ите!  Љто надоумил с џгайлой ее свести?
Џохоже, свЯтые отцы! Ѓоле некому... €хнЯЯ  печаль - православных в латынскую
веру перегнать, об ином  не мыслЯт.  „ениса, вишь, держат в Љиеве, в  нЯтьи,
греков  неволЯт унию принЯть... Ђ не выстоит православнаЯ церковь, и  ђуси в
одночасье пропасть!
     -  Ђ нас  не захватЯт? - спрашивает  наконец  о  самом главном ‚асилий,
преодолев  давешний стыд. ‘тарик молчит, думает. ЏроснулсЯ вовсе,  от такого
вопроса не заспишь!
     - ‘ам опасаюсь тово, а не должны! Њожет, укрепЯт грамотою какой...
     ‚се ж  таки  ты в отца  место, и про  ‘офьюшку нашу речь  была промежду
сватов, дак потому...
     - Ђ в латынство не будут склонЯть?
     ‘тарик тЯжело приподымаетсЯ на ложе, сопит обиженно:
     - Ќе имут  права!  Ђ будут... Џомни одно, кнЯжич, Њихайло —ерниговский,
свЯтой, при смертном часе веры своей не отринул, не поклонил идолам!
     ‡емное - тлен! Ђ царство Ѓожие - вечно! ’ак-то!
     ‚асилий молчит. Њолчит глубоко и долго.  € уже когда по ровному дыханию
догадывает, что боЯрин заснул, отвечает тихонько:
     - Ќе боись, дедо, веры православной своей и Я не отрину вовек!

        ѓлава 9

     ‹юбопытно бывает взглЯнуть на привычное (привычное, как воздух, которым
дышишь!) с другой, противоположной стороны и другими глазами.
     ЊЯгкие зимы, обрушившиесЯ на ђоссию в исходе XX столетиЯ, длЯ нас почти
бедствие. •очетсЯ морозов, твердого  льда, хруста  и визга  настывшего снега
под ногами,  под полозьЯми саней, белых  столбов пара над трубами  убеленных
инеем изб, сверканьЯ наста под лучами низкого зимнего солнца, словно мириады
драгоценностей, рассыпанных  под ногами, и того легкого, чистого, до дрожи в
груди,  обжигающего холодом воздуха, который  неотделим от  понЯтиЯ истинной
русской зимы! ЌезримаЯ граница, называемаЯ "отрицательной изотермой  ЯнварЯ"
(суровые зимы,  затЯжные  осень и весна, короткое  лето) легла  рубежом  меж
ђусью   и   ‡ападною  …вропой,  вызвав  бесчисленные  различиЯ  в  характере
хозЯйства, в жизни самой, в обычаЯх, укладе, вкусах -  в  чем  угодно. ‡апад
при всех своих внутренних несхожестЯх к нам относилсЯ и нам противостоЯл как
единое целое - "католический  мир", влиЯние которого на нас далеко не всегда
и не во всем было благодетельным, как утверждают западники, ибо все  попытки
построить  ту  же  ”ранцию  в  ђоссии  разбивались о  преграду  природных  и
психологических отличий. „а  и нам, нашей государственности, врЯд ли  стоило
преодолевать этот рубеж.
     Џрисоединение  Џольши в конце XVIII  столетиЯ  Явилось катастрофою  длЯ
ђоссии,  хотЯ  полЯки не  как  нациЯ, а  как  люди,  по  своему  славЯнскому
сродству,  очень легко входЯт  в русскую жизнь  и легко растворЯютсЯ в  ней,
подчас даже и оставаЯсь католиками.
     ЋтрицательнаЯ изотерма ЯнварЯ полагает границу меж ‹итвою  и Џольшей, и
несколько  забавно  читать  русичу  суждениЯ  тогдашнего, от  XVI  столетиЯ,
польского историка  об ужасах литовской зимы (хотЯ от ‚ильны  до  Љракова не
дальше, чем от Ќовгорода до Њосквы).
     ‚ самой Џольше зимы были тоже не итальЯнские и не французские даже.
     ’огдашнЯЯ  Џольша  представлЯла  собою   обширную  болотистую  равнину,
сравнительно недавно вылезшую из воды (недавно  по геологическим срокам, где
счет идет  не  на столетиЯ, а на десЯтки и сотни тысЯч лет),  густо покрытую
лесами,  с  обширными озерами и  медленно текущими  реками. †ители тут  чаще
занимались охотою  и скотоводством, чем земледелием. (‘ тех пор многие озера
уменьшились, леса поисчезли и  пашнЯ увеличилась  в десЯтки  раз.) Џлотины и
мосты  в  те  века  ЯвлЯлись  предметом   государственных  забот,  а  речное
судоходство -  важнейшим промыслом, как и ловлЯ рыбы - броднЯми и  неводами,
вершами, саками, плетеными волокушами, слабницами и десЯтками других местных
орудий лова. ‚  лаптЯх,  "хадаках",  ходили  еще и  потому,  что  в лесах  и
болотах, по трЯсине и грЯзи, это был самый удобный да и дешевый вид обуви. ‚
Џольше славились липовые леса с обширными бортЯми, и сыченого хмельного меда
готовили  очень  много.  Ѓыл разработан целый  устав  -  "бортничье  право",
имелись  "медовые старосты" и тому  подобное. ’ам  и  сЯм,  особенно в Њалой
Џольше, примыкающей к ‹итве, росли огромные  дубы, пользовавшиесЯ  почетом и
поклонением. „еревню  можно  было купить  за  пару волов,  да  шесть  локтей
коричневого сукна, да несколько лисьих шкур, или за двадцать  гривен серебра
и две одежды, а  были дубы,  оцениваемые  в сто гривен! ‚ дуплах таких дубов
прЯталсЯ  всадник  с  конем,   на  ветвЯх  возводились  целые  башни.  ‡амок
меченосцев  ”огельзанг был построен  на ветвЯх дуба.  “ подошвы Ѓескида  рос
дуб, в корнЯх  которого били три источника, дающие  начало  рекам:  „нестру,
‘ану и ’иссе. Њного спустЯ показывали дубы, под коими Љазимир ‚еликий творил
суд и расправу.
     –елые стада  лосей, туров, зубров,  вепрей, оленей, косуль бродили тут,
леса кишели  лисицами, медведЯми и волками,  не  счесть  было зайцев, куниц,
выдр и бобров. „икие  лошади встречались еще в XV столетии. Љороль, епископы
и шлЯхта присваивали себе право охоты на крупных животных, но все равно дичи
было изобилие.  €зобилие  было  и  домашнего  скота: коров, овец  и  свиней.
ерстЯных тканей было больше, чем полотна (их вывозили даже  в  Ќовгород), и
шлЯхта ходила в овчинных свитах (в частности, сам џгайло, даже  став королем
‚ладиславом,  всю жизнь в обиходе носил  просто тулуп), почему  от  польских
панов, на вкус приученного  к благовониЯм западного рыцарЯ, постоЯнно разило
овчиною. Љаменное зодчество, горнорудное дело (серебрЯные, оловЯнные, медные
рудники) и европейский утонченный  быт стали развиватьсЯ только при Љазимире
‚еликом. …ще  и столетие спустЯ после Љревской унии Џольша почиталась бедною
по сравнению с роскошною и богатой ‚енгрией.
     € все же! ‚ то  времЯ, как меж ‚ислой и Ћдером розы цвели дважды в год,
в ‹итве,  как пишет польский историк,  зима продолжалась  десЯть  месЯцев  в
году.  "Ђ  лето  скорее  представлЯетсЯ  в  воображении,  чем  существует  в
действительности"  и  длитсЯ  всего два месЯца,  так  что  хлеб  не успевает
созреть, почему его досушивают на огне. (‚идимо, разумелись такие же, как на
ђуси,  овины длЯ сушки снопов.) Њорозы такие, что вода в котле, поставленном
на огонь, кипит ключом, а рЯдом  плавает нерастаЯвший лед. “ многих  жителей
зимой отмерзают носы, ибо "застывает  находЯщаЯсЯ в них жидкость", а  иные и
вовсе умирают от  холода. Ќу и,  конечно,  описание заключаетсЯ изображением
дикости  нравов литовских Язычников, которые  жестоки  и вероломны, хотЯ  "с
удивительной верностью хранЯт свои тайны и  тайны  своих государей", голодаЯ
весь год, во  времЯ  главного своего  осеннего праздника  предаютсЯ  три днЯ
"неумеренному  обжорству и  пьЯнству",  а возвращаЯсь  из  успешного похода,
сжигают в честь своих нечестивых  богов самого красивого и знатного пленного
рыцарЯ... •отЯ, когда  отрЯд  немецких рыцарей врываетсЯ в литовскую деревню
во времЯ свадьбы,  истреблЯЯ всех подрЯд, в том числе и невесту с женихом, о
дикости "божьих дворЯн" почему-то не говоритсЯ.
     Џиры,  благовониЯ,  танцы,  песни   менестрелей,  рыцарские  турниры  и
разработанный дворцовый  этикет надежно прикрывали то, о чем ‡ападнаЯ …вропа
избегала говорить: художества ландскнехтов, торговлю церковными должностЯми,
разврат епископов и самоуправство знати,  котораЯ подчас вела себЯ со своими
же гражданами не лучше, чем в завоеванной стране. Џирующие польские шлЯхтичи
могли  длЯ пополнениЯ запасов ограбить соседнюю деревню,  угнать скот, чтобы
тут же его и пропить.
     Ѓыли ли русичи благороднее? …два  ли! Џоследующие века показали,  что и
наша власть способна  на всЯкое, но тогда, в четырнадцатом, попросту было не
до того. ЋтчаЯнное порою положение страны требовало национальной спайки, уже
незнакомой барствующему ‡ападу, в силу самой географии своей избавленному от
постоЯнных  угроз вражеских  нашествий. ‹ишь  турецкаЯ  экспансиЯ  заставила
западные  государства пусть ненадолго,  но как-то  сплотитьсЯ между собой. Ђ
постоЯнные  феодальные войны  друг  с  другом не затрагивали главного: самой
организации  жизни. ’е и другие  были рыцари, те и другие - католики. € жили
одинаково,  подражаЯ  друг  другу, и государей  принимали свободно  из  иных
земель, нимало не обинуЯсь тем, что очередной претендент подчас не понимал и
Языка страны, где он садилсЯ править...
     ‚се  еще  беспечно пировали порЯдком изнеженные рыцари.  †аловались  на
ужасы  иного похода, во времЯ которого приходилось спать  на соломе, а не на
перинах, и, неимоверно страдаЯ, пить простую воду за  неимением французского
вина.
     Ќо времена веселого рыцарства уже проходили. Ћни проходили неотвратимо,
хотЯ  еще  не  скоро  будет  написан  "„он  Љихот  ‹аманчский", окончательно
похоронивший  древнюю  рыцарскую  поэзию. ђыцарЯм нынче  требовались деньги.
Ќаступала пора погонь  за выгодными браками.  Ќаследницы великих состоЯний в
конкурсах  невест обгонЯли признанных красавиц. ‹ишь  в "‚еликой  •ронике  о
Џольше, ђуси и их соседЯх" можно было прочесть о драмах  любви, о ревности и
мести, опрокидывающих судьбы  государств,  но все  эти рассказы относились к
одиннадцатому,  много  к  двенадцатому  столетию.   ’еперь   же,   в   конце
четырнадцатого, чувства  гибли под тЯжелою поступью  расчета, а  безудержнаЯ
волЯ королей  все  чаще  начинала наталкиватьсЯ на обдуманное  сопротивление
городов и упрЯмое противодействие земель.
     ‘просим: а почему польским королем оказалсЯ француз, ‹юдовик Ђнжуйский,
за  тридцать лет ожиданиЯ престола  так и  не удосужившийсЯ выучить польский
Язык?  € жил в ‚енгрии, в Ѓуде, и был  признанным польским королем,  судил и
правил, назначал и смещал, награждал и карал. ‚ самом деле, почему? € почему
свободно  порхавшие  по престолам …вропы  самодержцы именно  в четырнадцатом
столетии  все  более  стали  сталкиватьсЯ  с волею  народов,  требовавших от
повелителей  своих  хоть  какого-то  соответствиЯ  интересам  нации?  Џочему
полЯкам  занадобилось,  чтобы  та  дочь  ‹юдовика,  которую  они  согласЯтсЯ
признать  королевою, обЯзательно жила  у них,  в Џольше, в Љраковском замке,
‚авеле,  и никак  иначе?  Џочему ‹юдовик Ђнжуйский, короновавшись в Љракове,
смог, свалив  королевские регалии и наследственную корону ЏЯстов на  телегу,
увезти  их за  собою в  Ѓуду, а затем править Џольшей, вовсе  не поЯвлЯЯсь в
ней? €  это сразу  после  Љазимира ‚еликого, как никогда и никто укрепившего
польское государство! Џочему мог  и почему не могли последующие ему? ‚се это
нелегко объЯснить,  как и  Явление џна ѓуса, как  и трагедию гуситских войн,
вскоре потрЯсших срединную …вропу до самого основаниЯ!
     Ќо  пока   еще  все   было  тихо.   ‹юдовик   арестовывает  возжелавших
самостоЯтельности польских вельмож, и те сносЯт это почти без ропота.
     ‹юдовик  организует поход на —ервонную ђусь,  в  котором  его  всЯчески
поддерживают  именно полЯки,  а  потом дарит  завоеванные  земли  венгерским
магнатам,  и  опЯть  ничего,  никакого открытого  протеста. “  ‹юдовика  нет
сыновей, некому оставить престол, лишь три дочери, и он уговаривает польскую
господу принЯть в качестве королЯ одну из  его дочерей. (Ћ малолетней џдвиге
никто еще не  думал, но умерла  ее  старшаЯ  сестра, и тогда две  оставшиесЯ
дочери  оказались   наследницами  венгерского  и  польского  престолов,  при
‹юдовике объединенных в одно  государство,  включающее  •орватию, „алмацию и
множество  иных  земель  и  не  уступающее по  силе  ”ранции или  ѓерманской
империи.)  €  опЯть,  невзираЯ  на  то, что в  Џольше, по  традиции, была не
принЯта женскаЯ  власть, магнаты соглашаютсЯ с королем, соглашаютсЯ отменить
свой же  договор 1355  года,  выговариваЯ  лишь право потребовать пребываниЯ
королевы на польской территории, в Љракове. € почему после смерти ‹юдовика в
1382 году полЯки не изменили данной королю присЯге?
     ЏолЯков ‹юдовик не любил, тЯготеЯ ко всему  немецкому, что и выказалось
в том, каких женихов он намечал в мужьЯ своим дочерЯм.  ‡нал ли этот король,
один  из богатейших  европейских володетелей, что королевство его распадетсЯ
тотчас  с его смертью  и  что у  него  нет будущего?  Ќе у него именно, люди
смертны всегда и все,  но  у  его дела, у  той  традиции королевской власти,
стоЯщей  выше закона, у абсолютной власти, нет уже будущего?  ќтого, видимо,
не знал,  иначе  не добивалсЯ бы так заботливо,  чтобы  оставить  каждой  из
дочерей по короне!  ‚прочем, в Љракове сидела  его  мать, …лизавета старшаЯ,
или  "Љикута",  однорукаЯ   королева,  получившаЯ   увечье,  защищаЯ  своего
мужа-королЯ. Ќа  Љарла-ђоберта Ђнжуйского во  времЯ обеда  бросилсЯ, обнажив
оружие, изобиженный королем палатин, ”елициан ‡ах.
     ‘отрапезники  прЯнули в  стороны. ‹етело вдрызг  бесценное венецианское
стекло.  …лизавета  кинулась  с  криком  между  ним и  супругом. “дар, и  на
белоснежную  скатерть,  среди расписных тарелей  и серебрЯных  кубков, упала
отрубленнаЯ  рука  королевы,  словно  еще  живаЯ,  лилейнаЯ  рука с  долгими
ухоженными ногтЯми, со странно продолжавшим  сверкать бриллиантом  в золотом
испанском   перстне   на  безымЯнном  пальце,   удивительно   изЯщнаЯ  среди
рассыпанного фарфора, серебра и хрусталЯ.  ЂлаЯ  кровь, ширЯсь, расходилась,
впитывалась в  скатерть. Љарл-ђоберт  все еще стоЯл, набычась, сжав кулаки и
склонив  голову.  ‡амерла,  открыв  рот в  еще  не возникшем крике королева,
увидевшаЯ обрубок руки, из которого толчками, выбросами, била кровь,  орошаЯ
край скатерти и ковер.  …ще  сверкал, трепеща в воздухе, готовый  обрушитьсЯ
вновь  и  вновь  толедский  клинок... Ќо  вот  мгновение кончилось, королева
начала валитьсЯ со стоном, оцепеневшие вельможи кинулись со сторон, повиснув
у ‡аха на плечах, и уже бежали  слуги, и уже кто-то громко кричал: "‹екарЯ!"
‚ечером,  в  спальне,  когда  …лизавета с  серыми  губами,  с  провалившейсЯ
темнотою  глаз,  почти неотличимаЯ  от  белизны  подушки, лежала  на  пышном
супружеском  ложе,  уже  перевЯзаннаЯ  и  отмытаЯ  от  крови,  только теперь
чувствуЯ всю боль  и ужас  происшедшего, Љарл-ђоберт стоЯл на коленЯх у ложа
и, клонЯ голову, без  конца целовал  шар белых бинтов  и повЯзок,  в который
превратилась  одна  из  рук супруги,  целовал,  со страхом  ощущаЯ, что там,
внутри, ничего нет, лишь белый обрубок кости,  увиденный им  в  тот миг,  за
столом.  Ђ  …лизавета здоровою рукою (кончились все  силы) гладила и гладила
его  по пышным  волосам,  потными, едва теплыми пальцами  перебираЯ  львиную
гриву супруга, с которым, понимала это сейчас, ее не разведет уже ничто.
     ‚се-таки в ней была здороваЯ славЯнскаЯ кровь. …лизавета скоро встала с
постели, а обрубок  руки с  тех  пор  прЯтала в меховую муфту, обшитую белым
шелком.
     “правлЯЯ Љраковом, она была  по-прежнему  весела, очень любила танцы  и
музыку и, хотЯ  уже  не танцевала  сама,  не позволЯла рука,  все же  вечера
танцев устраивала почти  ежедневно. ‡лые Языки приписывали ей, старухе, даже
любовников, называли имена, - все  это было не правдой.  “же  не любовниками
(то  времЯ  ушло,  да  и были  ли они?), а устройством дел своего сына  была
озабочена вдовствующаЯ стараЯ королева.
     ‘удьба не баловала  ее.  €з трех  взрослых  сыновей один, ‘тефан, умер,
второй, Ђндрей,  обвенчанный  матерью  с †анной  Ќеаполитанской, был убит по
наущению  молодой жены  (†анне было  всего  четырнадцать!) ровно  год спустЯ
после  брака. €  все  заботы …лизаветы сосредоточились  на третьем сыне,  на
‹оисе  (‹юдовике). ќто она,  приблизив  к  себе  Љраковского  архидиакона  и
канцлера  ‡авишу (и  возвысив его позже  до епископского званиЯ), через него
(став канцлером, он  овладел государственной печатью)  потщилась  отменить и
уничтожить  грамоту 1355 года,  запрещающую  дочерЯм  ‹юдовика,  ее внучкам,
занимать польский  престол. ‚ конце концов  состоЯлсЯ  Љошицкий съезд осенью
1373 года,  на котором постановление 1355  года  было отменено и наследницей
назначена старшаЯ дочь  ‹юдовика,  …катерина. Ћднако …катерина умирает в том
же году, все приходитсЯ начинать сначала, и тут вступил в дело  сам ‹юдовик.
€скусно  используЯ  право налагать и  отменЯть  подати,  он заставил  шлЯхту
собрать  в  1374  году второй  Љошицкий  съезд, утвердивший  право  любой из
дочерей ‹юдовика стать королевою Џольши. € опЯть речь шла пока не об џдвиге,
а второй дочери, Њарии, запорученной за ‘игизмунда ‹юксембургского.
     ‚ то времЯ еще был жив Ћльгерд. ‘просим, а не тогда ли уже дальновидный
литовский кнЯзь  начал  готовить  своего сына к  занЯтию польского престола?
‚се-таки очень неЯсно, почему џгайло так долго и так  упорно  не  был женат,
выжидаЯ... —его?
     ‡авиша, подымаЯсь по  лестнице наград и  званий, впадал во все  большую
роскошь и разврат. …го  любовные похождениЯ становились притчею во Языцех, и
сама  …лизавета  начинала  порою  хмуритьсЯ. …го нарЯды,  сшитые из  цветных
полос, зелено-голубых, с невероЯтной ширины