ды
окошками.  ‡десь  хорошо  продувало  и видна  была  по-над дощатыми кровлЯми
приречной стены всЯ  заречнаЯ  сторона.  €ван  Њороз взглЯдывал  на великого
кнЯзЯ с беспокойством: сильно огрузнел Њитрий €ваныч и ликом припухл, отечен
- нехорошо! € сидит тЯжело, ссутулЯсь, словно чуЯ тЯготу распухшего чрева...
€ видом  -  не  скажешь, что  нету  еще и сорока летов!  Њного старше  кажет
великий кнЯзь!
     Њатвей ”едорыч  ЃЯконтов потупилсЯ тоже, покусывает по  привычке своей,
жует конец бороды, думает тЯжко. „авешнее посольство Ђлександра ЏлещеЯ ничем
окончило, стыдом окончило, правду сказать! €  Ђкинфичи ничего  не сумели, не
смогли, и ‡ерновы отступились тоже... ”едора Љошку вызывать из Ћрды? „ак без
его и тамо непорЯднЯ пойдет!
     -  ‘ъезди-ка ты,  ’имофей!  -  оборачивает €ван  Њороз  лик  к  ’имофею
‚асильичу ‚ельЯминову. Ќо тот безнадежно и бессильно машет рукой.
     ‘емен Љобылин и ”едор ‘абур тупо молчат.
     ЏЯтеро боЯр не могут подать дельного совета великому кнЯзю московскому.
Ќе след было посылать воев на кнЯзЯ Ћлега, дак содеЯнного не воротишь!
     - Ѓыл бы жив батько Ћлексей! - произносит со вздохом Њатвей ЃЯконтов.
     ЉнЯзь, доселе  молча глЯдевший в окно на далекие синеющие леса заречьЯ,
тут, пошевелЯсь, боковым зраком, не поворачиваЯ  толстую шею, взглЯдывает на
боЯрина.  Џрохладный,  полный лесных и полевых  запахов  ветер  овеивает ему
чело. € мысли текут как облака над землею, бессильные,  далекие, уходЯщие за
туманный окоем. Ѓатько Ћлексей, верно, измыслил бы какое спасенье кнЯжеству!
„а где... € кто? ‘ергий разве?
     - ‘ергиЯ прошать! - произносит он вслух.  € в то же  мгновение - верно,
подумали враз и об одном - трое боЯр произносЯт согласно то же самое имЯ:
     "‘ергий"! €, произнесЯ, чуть ошалело  смотрЯт друг на  друга. …жели кто
возможет из духовных склонить Ћлега к миру,  то ни кто иной, кроме троицкого
игумена!
     €ван Њороз, переглЯнувшись еще раз с  ЃЯконтовым и ‚ельЯминовым (‡ернов
с Љобылиным  под  его  взглЯдом  оба  согласно  и  молча  склонЯют  головы),
оборачивает  проЯсневшее  чело  в  сторону  кнЯзЯ.  „митрий  сидит  большой,
толстый, с отечными мешками в подглазьЯх, но тЯжелые длани, доселе бессильно
брошенные  в  колени,  ожили,  крепко сжимают  теперь резное,  рыбьего зуба,
навершие трости. (‡авел ходить с тростью нынешнею зимой, как  занемог и раза
два падал, едва не скатилсЯ с лестницы, не держали ноги.) Ћ  ‘ергии не думал
допрежь,  сказалось само, но, когда  сказалось  уже, понЯл:  единаЯ  надежда
нынешнЯЯ - в нем!
     ’ак  вот  и  было  решено,  и  ”едор  ‘имоновский  в  недолгом  времени
отправилсЯ на  Њаковец  призывать  дЯдю  вновь  к земному служению,  о  чем,
впрочем, дивный старец  уже знал,  уведал  зараньше не от кого иного, уведал
внутренним наитьем своим.
     “ведал,  знал,  согласил,  не спорил и с ”едором, но телеснаЯ  слабость
держала.  ‡астуженные  во  младости  ноги  этой  осенью  совсем отказывались
служить. € долгих трудов, и долгих  переговоров  стоило убедить преподобного
отступить в сей час великой нужи московской от правила своего непременного -
пешего,  вослед апостолам, хождениЯ  по земле  - и воспользоватьсЯ кнЯжеским
возком.
     “говаривали ‘ергиЯ все иноки. “говаривал брат ‘тефан, седой  как лунь и
ветхий  деньми,  уговаривал  напористый  келарь  Ќикон, сам  кнЯзь  многажды
присылал с  поминками. ‚ыбрали,  преподобного  ради,  самый простой, темный,
бурою  кожею  обшитый  возок.  “говорили.  €  вот   он  едет,  прервав  свой
непрестанный  духовный  подвиг,  едет за  сугубо мирским, кнЯжеским делом и,
вместе, делом всей страны, ежели поглЯдеть наперед, в грЯдущую даль времени.
€,  собственно,  потому и  едет! ‘ложив на коленЯх сухие  изработанные руки,
ощущаЯ всем  телом забытое, юношескими воспоминаньЯми  полнЯщеесЯ  колыханье
возка, будто он еще там, за гранью лет, и еще  только готов принЯть на плеча
подвиг  отречениЯ.  ‚  слюдЯные окошка возка бьетсЯ  осенний  ветер,  вьюжно
кружат  тускло-багрЯные  листьЯ,  и  уже  сквозь  редкую,  не сорванную  еще
парчовую  украсу  осени  проглЯдывает сизое  предзимье  оголенных  кустов  и
сквозистых  рощ,  приуготовлЯющих себЯ ко мглистым, сиренево-серым  сумеркам
поздней осени и к неслышному, словно времЯ, танцующему хороводу снежинок над
уснувшей землей.
     ‘ергий молчит. Њолчит столь глубоко  и полно,  что спутники не решаютсЯ
его о чем-либо прошать  и даже между собою переговаривают, почитай, знаками.
Ћн  только  перед  Њосквою размыкает уста, велЯ везти его  прЯмо к  великому
кнЯзю. ‘  „митрием  предстоит трудный разговор,  без которого и до  которого
‘ергий не ведает еще, поедет ли он вообще ко кнЯзю Ћлегу.

        ѓлава 27

     Ђ тут все по-прежнему. ‘уета (которую ‘ергий умеет не замечать): боЯре,
походЯ  благословлЯемые;  осиротелаЯ без старшего сына, задержанного в Ћрде,
кнЯжаЯ  семьЯ.  …вдокиЯ,  падающаЯ  на  колени. Њалыши, со  смесью страха  и
обожаниЯ  в  глазах подходЯщие  приложитьсЯ  к руке.  (Ћ  ‘ергии говорено  и
слышано досыти.) …му подносЯт  крестника. Њалыш гулькает, тЯнет,  еще  плохо
видЯ,  выпростанною  из свивальников ручонкою, нерешительно притрагиваетсЯ к
бороде... Ћх, непростаЯ судьба лЯжет перед тобою и непростой выбор предстоит
тебе совершить, когда ты вырастешь и уже остареешь, кнЯжеский сын!
     Џрошли в домовую кнЯжескую церковь. ‘ергий попросил на несколько  минут
оставить  его  одного.  ‘тал  на  колени,  замер  в безмолвной, безмысленной
молитве.  Ћткуда такое одиночество?  €  холод,  словно бы в тесной кнЯжеской
молельне повеЯло холодом далеких, чуждых, внеземных пространств...
     Ћн сделал то,  что  делал всегда:  перестал думать.  Њедленно  одна  за
другою  отходили  заботы  монастырские,  боЯрские,  кнЯжеские. „олго не  мог
позабыть, отодвинуть от себЯ лицо  племЯнника ”едора. Ќаконец и оно исчезло.
Ѓыл  холод  и  тишина.  € в этой  тишине  тихо встало перед ним, промаЯчило,
тотчас замглившись,  лицо „ионисиЯ ‘уздальского, странно  измененное,  очень
уже  старое,  успокоенное лицо.  ‘ергий  стоЯл  деподвижно,  слегка  опустив
голову. ‘леза,  осеребрив сухие  ланиты старца,  медленно скатилась по щеке,
запутавшись и утонув в бороде. „ионисий был мертв или же умер только сейчас!
€  как  с  его смертью умалились иные искатели духовного  престола!  Љак мал
содеЯлсЯ  Љиприан,  как  совсем  исшаЯл,  почти  исчез  Џимен,  ныне  упорно
пробирающийсЯ  к –арьграду... €х  всех держало величие  заключенного в Љиеве
нижегородского  иерарха. Љак не понЯть сего! - почти  вымолвил ‘ергий вслух,
подумав  на этот  раз  о  Љиприане,  вероЯтном  убийце  „ионисиЯ...  ‚еликое
одиночество повисало над ђусью с этой смертью, которую Љиприану вполне можно
было не торопить, ибо „ионисий и без того был близок к закату своему. ‹юди в
бореньЯх  земных забывают о  вечном! Ћ  чем  необходимо непрестанно  мыслить
христианину! ‚оистину: много званых, но мало избранных на ѓосподнем пиру!
     ...„ушевнаЯ боль все  не проходила, и ‘ергию много стоило  умерить ее к
приходу великого  кнЯзЯ. Ћн лишь коротко  спросил „митриЯ,  нет ли  вестей о
заключенном в Љиеве  митрополите, и, услышавши, что  известий еще нет, молча
кивнул головой. „ионисий не был близок великому кнЯзю московскому.
     Ћни молились. ‡атем  ‘ергиЯ кормили, а он все молчал, порою внимательно
взглЯдываЯ на великого кнЯзЯ, изнемогшего и плотию, и духом.
     Љогда остались наконец одни, вымолвил прЯмо и строго:
     - џ не стану молить ѓоспода о не правде, кнЯзь!
     ‚ покое  нависла  тревожнаЯ  тишина. „митрий  мешком  повалилсЯ в  ноги
радонежскому игумену:
     - ‘паси! ЉнЯжество  гибнет! Ѓатько Ћлексей... џ виноват... Ќикто же  не
смог умолить...
     - ‚стань,  кнЯзь!  Њожешь ли  ты поклЯстьсЯ  днесь пред свЯтыми иконами
самою страшною клЯтвой, что отложишь навек нелюбие ко кнЯзю Ћлегу и никогда,
запомни, никогда больше  не  ввергнешь меч  и не подымешь котору  братню? Ќе
часа сего ради, скорбного часа упадка  сил и разора во кнЯжестве, а навек! €
чтобы нелюбие навек  изженить  из  сердца  своего? € чтобы при новом приливе
сил,  при новом устроении не  помыслить  послать полки  ко граду ЏереЯславлю
ђЯзанскому,  как  бывало доднесь и  не раз?! €бо в горести и состоЯнии легко
дать любую клЯтву! Ќо  нарушивший  клЯтву, данную ѓосподу своему, отметаетсЯ
свЯтых таин и спасениЯ в мире ином не обрЯщет!
     ‚от о чем должен ныне помыслить ты, кнЯзь!
     ‘ергий говорил жестко и знал, что надобно говорить именно так.
     Ћкончить  нелюбие  Њосквы с  ђЯзанью не можно  было иначе,  чем  полною
правдою  и  истиной  христианского  смирениЯ.  €бо сказано  горним “чителем:
"‚озлюби ближнего своего!" - и кнЯзь  „митрий  ныне, воротЯсь с  побоища  на
„ону, не имел права мыслить по-иному  о  кнЯзе Ћлеге €ваныче ђЯзанском, хотЯ
сам этого и не понЯл вовремЯ.
     Ђ  „митрий  лежал в  ногах у радонежского игумена, понимаЯ ужаснувшеюсЯ
глубиною души,  что  ‘ергиЯ  не можно обмануть,  и,  пока  лежал,  мысли его
успокаивались и светлели. ‚се Ясней становила нелепость последних походов на
ђЯзань, да и всей этой  безнадежно затЯнутой борьбы, котораЯ не принесла ему
доднесь ни славы, ни чести. €... и не может принести впредь? „а, не может! -
последовал впервые честный ответ кнЯзЯ самому себе. Њысли его  мешались, как
вспугнутые голуби. •отелось обвинить ‘вибла, иных боЯр, даже Ѓоброка, за ту,
прежнюю, победу на ‘корнищеве... Ћн поднЯл голову.
     ‚ыпрЯмилсЯ, не вставаЯ с колен.
     - џ виноват, отче!  - высказал. - ѓрех на  мне! Њожешь  повестить о сем
кнЯзю Ћлегу!
     ‘ергий  молчал,  спокойно  и  долго.  Џотом  положил руку на склоненную
голову великого кнЯзЯ московского,  и „митрий,  у которого сейчас сами собою
потекли слезы из  глаз, почувствовал себЯ  словно в  детстве, когда  строгий
наставник,  духовный  отец, батько Ћлексей,  заменивший  ему  родного  отца,
вычитывал кнЯжича за очередную детскую шалость...
     Љаждому человеку  надобно знать,  что есть некто, больший  его  самого,
пред кем достойно лишь смирение и кому можно покаЯти во гресех, а  набольший
должен  ежеминутно понимать, что над ним Ѓог,  пред кем  и он, набольший, не
важнее последнего нищего.  Ќе  можно  человеку, не имущему смирениЯ в сердце
своем, сохранить в себе дух и образ Ѓожий.
     - ‘можешь  ли ты, сыне  мой,  дозела смирить  гордыню  и утишить сердце
свое, что бы ни  советовали тебе прегордые  вельможи дома сего? - настойчиво
спрашивает ‘ергий во второй након.
     - ‘могу! -  отвечает  „митрий.  € не  лжет, ибо  ему просветлело сейчас
неотменимое  окончание  земного  пути  и  та  истина, котораЯ  надстоит  над
скорбЯми века сего.

        ѓлава 28

     ‘ергий сидит. Ћлег беспокойно ходит, скорее бегает по покою, перечислЯЯ
прежних посланцев „митриЯ:
     - ‘вибл приезжал, €ван  Њороз, ”едор ‘абур, ЃЯконтовы не по раз,  ‘емен
†еребец... Њногих прегордых вельмож московских зрел Я ныне у ног своих!
     „ак и того мало! ’еперь послали тебЯ, игумен! Љак нашкодившие отроки!
     ’ьфу!  „а ведь  не  воронье гнездо ограбить -  кнЯжество  мое разорили!
‘мердов  в  полон  увели,  коней,  скотину... ‘коль  потравили  обилиЯ! ђаз,
второй...
     „умал,  уйметсЯ...  ’ретий!  Ќынче  брата  послал,  ‚ладимира  Ђндреича
самого!
     ‚оин! Џес подзаборный!
     Џомысли, старец, помысли и виждь! ‘коль велика, и добра, и плодовита, и
всЯкого обилиЯ  исполнена землЯ  рЯзанскаЯ! ‘коль широка и привольна,  сколь
красовита собою, сколь мужественны люди ее! ‘коль храбры мужи и прелепы жены
рЯзанские! ‘коль упорен народ, из пепла пожаров и мрака разорений восстающий
вновь и  вновь! Џочто же нам горечь той судьбы, а иным - мед и волога нашего
мужества и наших  трудов!? —ем  заслужила  или чем провинилась пред ѓосподом
землЯ рЯзанскаЯ?! Ќе в единой ли  злой  воле московитов  наша боль и зазнобы
нашей земли? € сколь можно еще тиранить нас?
     „митрий Њихалыч Ѓоброк приехал с ‚олыни. ‚оин добрый! Људа его посылают
переже всего? Ќа  татар?  Љак бы не так! ЉнЯзЯ Ћлега зорить!  Њир заключили!
‘ам  Љиприан, на ‘вЯтой книге...  Љрестами  клЯлись!  Ќа „ону моих боЯр было
невесть  сколь! џ ему, псу, тылы охранЯл!  …жели какой  самоуправец пограбил
чего потом... Њало ли грабили на ђЯзани! Џошли боЯр! €справу и суд учиним по
правде! Ќет! Џосылают менЯ - менЯ самого! - гнать из ЏереЯславлЯ!
     Ђ и  переже того! Љажен год, чуть татары нахлынут - московский кнЯзь на
Ћке  стоит! ‘ебЯ бережет,  гад поганый! Љоломну  сторожит, не украли чтоб...
‚оровано дак!  ’охтамыша проглЯдели - снова Я  виноват? Ѓроды ему, вишь,  на
Ћке указал! Ѓез того бы потопли! ‚олгу, вишь, перешли, а на Ћке без подсказа
угрЯзли бы! € не стыд баЯть такое!.. Џуще татар ничтожили мою ђЯзань!
     „ак вот ему! ђати побиты, сын в Ћрде полонен, Ќовгород,  поди, даней не
дает,  ЉирдЯпа у хана под него  копает... ЂлексиЯ схоронил, Љиприана выгнал,
на  митрополии  черт те кто у  него,  боЯре передрались...  €  теперь  вдруг
занадобилсЯ  ему мир! „ак вот, не будет мира! •лебов ему  не позволю убрать!
’атар наведу! ‹итва будет  у него стоЯть  на ‚олоке,  Њихайло под „митровом,
суздальцы засЯдут ‚ладимир, ордынцы - ЏереЯславль, и кончитсЯ Њосква! „осыти
московиты ђЯзанью расплачивались за все свои шкоды  и пакости! „осыти зорили
менЯ, пусть теперь испытают сами!
     ’ы  не  зрел,  монах,  разоренных  родимых  хором,  скотинные  трупы по
дорогам, понасиленных женок, сожженные скирды хлебов, разволоченного обилиЯ!
Ќе зрел своего дома, испакощенного московитом!
     - ‡рел! - спокойно, чуть пошевелЯсь, отвечает ‘ергий.
     Ћлег  с  разбегу,  как   в  огорожу  дышлом,  остановил  бег,  вперЯЯсь
обостренным взором в сухой и строгий лик радонежского игумена, вслушиваЯсь в
его тихую, подобную шелесту речь:
     - Ћтроком был Я  малым, и еще по  велению €вана  „анилыча Љалиты, когда
Љочева  с  Њиною  зорили  ђостов, не  обошли  и наш  двор  боЯрский!  Ћкроме
ордынского  серебра,  даром,  почитай,  забрали,  изволочили с ругательством
велиим оружие, порты, узорочье... драгоценную бронь  отцову,  которой и цены
не было, за  так  взЯл боЯрин московский Њина!  ‘ того  мы, утерЯвши  имение
свое,  и  в  ђадонеж  перебрались.   ‚сю  мужицкую  работу  попервости  сами
творили... ђубить  хоромы, лес возить, косить, пахать, сеЯть,  чеботарить  -
все приходило деЯти! € ныне Я, кнЯже, благодарен научению тому! ‚едаю, почем
смердам достаетсЯ хлеб, и умею его беречь!
     - ‘мирил  себЯ! —то ж! Џо  •ристовой заповеди подставил  иную  щеку длЯ
заушениЯ... Ќо у  нас с  „митрием был  договор по любви! џ поверил  ему  как
брату! Џринимал ли ты, инок, заушениЯ от ближних твоих?!
     - Џринимал! - все так же глухо, почти беззвучно, отвечает ‘ергий, -  от
родного  брата своего, его же чтил Яко учителЯ  себе и  старейшего,  в  отца
место!
     - € где ж он теперь?! - почти выкрикивает Ћлег.
     - †ивет со мною в монастыре.
     - Ђ в пору ту?..
     - ‚ пору  ту, кнЯже, Я, услышав хулы поносные, исшел вон из обители, не
сказавши ни  слова. € основал  другую. € жил там, дондеже  паки созвали менЯ
соборно назад,  в обитель на  Њаковце,  о чем просил  менЯ такожде и владыка
Ђлексий... € брата своего, что мыслил было уйти вон, Я сам умолил остатисЯ в
обители, дабы владыка зла не поимел радости в братней остуде!
     Ћлег дернулсЯ  было высказать нечто, быть может, иную хулу...  ‘молчал,
пронзительно глЯдЯ  на  необычайного  старца, который  говорил  все  так  же
негромко и твердо, глЯдЯ не на кнЯзЯ, а куда-то в ничто, в даль времени.
     - €  не корысти ради, и не труса ради, не по слабости сил  человеческих
стал Я служить великому кнЯзю московскому!
     - Џочто ж?!
     - ђодины ради. ђади Языка русского. "Ђще царство на сЯ  разделитсЯ - не
устоит".
     ќто  там, у католиков, в  латинах,  возможно  кажному  сидеть  у себЯ в
каменной  крепости и  спорить то  с цесарем, то  с  папою.  “  нас  - нет! ‚
бескрайностЯх наших, пред лицом тьмы  тем Языков и  племен,  в стужах  лютой
зимы, у краЯ степей - надобна  нам единаЯ власть,  единое соборное согласие,
не то изгибнем! € жребий наш тЯжелее иных жребьев, ибо на нас, на нашу землю
и Язык русский, возложил ѓосподь самую великую ношу учениЯ своего: примирЯть
ближних, сводить  в любовь  которующих, быть  хранительницею  судеб народов,
окрест сущих! ‚от наш долг  и наш  крест, возложенный на рамена наши. € сего
подвига, кнЯже, нам не избежать, не отвести от себЯ...
     Џоздно! ‚еличие пастырской славы или небытие, третьего не дано русичам!
     €бо  ѓосподень дар хоть и тЯжек,  но неотменим! €  не будет ђуси, ежели
сего не поймем! € землЯ до останка изгибнет в которах кнЯжьих!
     ‘тарец замолк. Ћлег горЯчечно смЯл, откинул концы шитого шелками поЯса,
точно рваные  обрывки обид и  не высказанных  еще укоризн. Ћн  был  невысок,
легче, стройнее, стремительнее „митриЯ, тем паче нынешнего „митриЯ, и  мысли
его неслись столь же стремительно легко, обгонЯЯ друг друга.
     -  ‡начит,   так:  грабежом  ђостова,  униженьем  ’вери,  новогородским
серебром, рЯзанскою кровью... Ђ что же  сама Њосква? €ль, мыслишь ты, всЯкое
зло  искуплено  будет  объединением  Языка русского?  ѓрЯдущим, быть  может,
величьем державы? Ќо не велика ли  плата,  ежели, тем  паче, все не праведно
нажитое добро, и сила ратнаЯ, и земское устроение, и даже церковь попадает в
руки  таких, как ”едор ‘вибл или этот твой  Њина? Ђ ежели раскрадут страну и
затем побегут  на  ратЯх, отдавши землю отцов во снедь иноверным? “же и ныне
„митрий  кого  только к себе  не  назвал!  € литву,  и смолЯн - не ошибсЯ бы
только! ‚сю  жизнь Я дерусь с ‹итвой  и вижу, как неуклонно  налезает она на
земли ‘еверских кнЯжеств, мыслЯ  охапить  все,  и ђЯзань, и Њоскву! ‘кажешь,
смолЯне -  те же русичи, скажешь, что в  ‚еликом ‹итовском кнЯжестве русичей
раз в десЯть поболе, чем литвинов... ‚се так!
     Ќо почто  тогда русичи эти дали  себЯ  подчинить  литовским кнЯзьЯм? Ќи
Џолоцк, ни Љиев, ни ‚олынь, ни ѓалич не спорили с ‹итвой! Ћтдались без бою и
без ропота,  почитай, сами согласили идти под литовскую руку! —аЯли, Ћльгерд
их от татар защитит? Ђ теперь ежели  в ‚ильне одолеют католики,  что  тогда?
‚еру  менЯть?  џзык  отцов  и навычаи  предков? €  не  станет так,  что твой
московский  кнЯзь  - или хошь сын  ли,  внук,  правнук, все едино!  - забрав
власть  вышнюю в русской земле,  назовет  иноземцев, а  там  посЯгнет  и  на
церковь свЯтую,  и  на обычаи пращуров...  € что  тогда? ’огда, спрашиваю Я,
что?!  —то  молчишь,  монах?!  €ли,  мыслишь, не  будет  того,  ЯвЯтсЯ боЯре
честные, ратующие за землю свою, станет церковь поперек хотений  игемоновых,
и  вновь устоит землЯ?  Ќе молчи, скажи, так ли  надобно,  так ли необходимо
объединЯть  всю  русскую землю под  единою  властью? ‚ласть  жестока!  €  не
ошибаешьсЯ ли  ты, монах, и не ошибсЯ  ли твой  наставник,  владыка Ђлексий,
приЯвший ради того непростимый грех на душу свою,  егда  имал кнЯзЯ  Њихайлу
чрез крестное целование? €ли, мыслишь,  великаЯ судьба надлежит нашей земле,
и  ради  нее, ради грЯдущего  величиЯ, мы все,  нынешние, обЯзаны жертвовать
собой? Ќе молчи, монах!  џ сейчас обнажаю душу свою пред тобою! ‘кажешь, что
жертвовать собою  пред ѓосподом заповедано нам словами  горнЯго учителЯ, иже
воплотилсЯ,  дабы спасти  этот мир добровольною  жертвою  своей?!  ‚озлюбить
ѓоспода  своего  паче самого себЯ? €  ты,  монах,  всю  жизнь  жил токмо  по
заповедЯм •риста, ни в мале не уклонЯЯсь и не смущаЯсь прелестью мирскою?
     - „а! - тихо ответил ‘ергий.
     -  Ќо  ты служишь ѓосподу, Я  же ЯвлЯю собою  земную власть! „остоит ли
кнЯзю то же, что иноку? ’ы скажешь - "да", ведаю, что теперь скажешь ты!
     Ќапомнишь  мне  "Џоучение" ‚ладимира  Њономаха...  Ќе  подсказывай мне!
Џомню, монах, не  мни, что мало  смыслен и некнижен  есмь, чел Я и  послание
Њономаха Ћлегу ‘вЯтославичу!
     ЋтойдЯ  к  окну,  не  оборачиваЯсь,  Ћлег  произнес   наизусть  древние
пронзительные слова:  "“биша  дитЯ мое, но не будеви  местника меж нами,  но
возложивше на Ѓога! Ђ русской земли не погубим с тобою! Ђ сноху мою пошли ко
мне, да бых оплакал мужа еЯ, да с нею  же кончав слезы, посажу  на месте,  и
сЯдет, аки горлица на сусе древе, жалеючи, и Яз утешусЯ!"
     -  “гадал  Я, монах? -  вопросил  Ћлег,  вновь  и резко  оборачиваЯсь к
‘ергию.  - € ты нудишь менЯ паки простить „митриЯ? Ќо ежели Я  не таков, как
твой Њономах? …жели Я не  прощаю обид, ежели Я лишен христианского смирениЯ?
…жели Я изгой правой веры •ристовой?
     -  Љаждый  русич  - уже православный!  -  отверг ‘ергий  новую  вспышку
Ћлеговой Ярости.
     - Љаждый?
     - „а! ЏринЯвший крещение принЯл в себЯ и все  заветы •ристовы. ’окмо не
каждый понимает это, и потому многие грешат, но грешат по неведению, не знаЯ
своих же душевных сокровищ, не видЯ очами земными сокровенного света своего!
     - Ђ ты зришь сей свет и во мне, инок?
     -  ‡рю, кнЯже! ’ы  сам  ведаешь и сам речешь истину, Я же  токмо внимаю
тебе! Ќедостойного кнЯзЯ может поддержать и наставить,  достойный пастырь, -
продолжил  ‘ергий,  -  даже  недостойного  пастырЯ  можно  пережить,  дождав
другого,  достойного! џ  боюсь иного! —тобы весь народ не возжаждал телесных
услад и  обогащениЯ, не  позабыл  о  соборном  деЯнии,  как  то створилось в
‚изантии.  ‚от тогда нашу землю будет уже не спасти! Њы живы  дотоле, доколе
христиане есмы, и потому подвиг иноческий достоит каждому из нас и возможен,
исполним длЯ каждого!
     ЉнЯзь Ћлег задумчиво  и строго поглЯдел в очи  сурового старца и первым
опустил глаза.
     - ‡начит, можно? - вопросил он.
     - „а! - снова ответил ‘ергий.
     -  Ќо  почему  Њосква! - паки  взорвалсЯ Ћлег.  - Џочему  не ’верь,  не
Ќижний, не ђЯзань, наконец! Ќу да,  нам,  рЯзанам, никогда  не  принадлежало
великое  кнЯжение ‚ладимирское...  Џогоди, постой! €  книжному научению мало
обучены  рЯзане,  суровые воины, "удальцы  и  резвецы, узорочье и воспитание
рЯзанское", но несмысленные мужи, но  не  исхитрены  в делах  правлениЯ  и в
мудрости книжной - все так! €, значит, ђЯзани не возглавить собор русичей!
     Ќо  Ќижний?  Ѓудь на месте ЉирдЯпы с ‘еменом... „а, ты прав, молчаливый
монах! Ћдна ’верь, ежели бы уцелел и сохранЯл престол Њихайло џрославич...
     ‚от был кнЯзь! Ќе бысть упрека в  нем!  € скажешь, монах,  что тогда бы
воздвиглась брань с Ћрдою и ђЯзани стало бы вовсе не уцелеть в той гибельной
пре? €, значит, все усилиЯ наши, и спор с ‹итвою, и одолениЯ на татар впусте
и послужат токмо  вЯщему возвышению Њосквы?!  €  людины, весь  Язык, захотЯт
сего? €ли, мнишь, ежели и не захотЯт, то именно стерпЯт, зане христиане суть
и небесным  учителем  приучены  к  терпению,  без которого  не  устраиваетсЯ
никакаЯ власть? € будут жертвовать, и будут класть головы во бранЯх, лишь бы
стоЯла великаЯ власть в русской земле? Ќо ‹итва?!
     -  ‡рел Я  в одном  из молитвенных видений  своих, - медленно выговорил
‘ергий,  - как, проломив стену  церковную, ломились ко  мне  неции  в шапках
литовских. Њыслю, долог еще, долог и кровав будет спор ђуси с ‹итвой!
     - € в церкву вошли?
     - Ќет. –ерковь обители нашей молитвою ѓоспода устоЯла!
     Ћлег свесил голову, замолк. „олго молчал.
     - ’ы зришь грЯдущее, инок! - возразил ‘ергию наконец. - Џоверю тебе:
     ‹итву отбросЯт  русские рати! Ќо Ћрда? Њыслишь ли  ты, что и  безмерные
просторы степи  уступЯт некогда славе русского оружиЯ? € что длЯ  сего - все
нынешние жертвы, и не правота, и скорбь, и горе, и одолениЯ на враги?
     - ќтому трудно поверить, кнЯзь, и трудно  постичь  истину сию, но скажи
мне:  попустил  ли бы ѓосподь нашествие  Языка неведомого и  дальнего, из-за
краЯ земли подъЯвшегосЯ на ђусь, ежели бы не  имел дальнего умысла  в сем? €
ежели Язык тот,  мунгалы и  татары, охапили толикую тьму земель и племен, не
достоин ли ђуси в грЯдущем повторить подвиг тот, пройти до рубежей  далекого
—ина, до дальнего сурового морЯ, о  коем бают  грЯдущие  оттоль, Яко омывает
оно  краЯ  земные,  и всем народам,  сущим в  безмерности той, принести свет
ученьЯ  •ристова, свет мира,  истины и любви? Ќе в том ли высокое назначение
ђуси пред ѓосподом?
     ’еперь Ћлег сидит, уронив на столешню беспокойные, стремительные, а тут
враз уставшие  руки.  ‚  радонежском  игумене  была  правота  (это он  понЯл
сверхчувствием  своим уже давно, почитай, сразу), и правота эта  была против
него, Ћлега, и против его  кнЯжества. Ќовым, беззащитным взором глЯнул он на
непреклонного радонежского подвижника.
     - ‘тало, мыслишь ты,  ежели  Я и  добьюсь своего, то  сие будет токмо к
умалению  ђуси ‚еликой? €счезнет Њосква, и  распадетсЯ ђусь? € некому станет
ее  снова  свЯзать воедино?  €, ты  прав,  тот,  иной, будет  опЯть утеснЯть
соседей, подчинЯЯ  себе иные кнЯжества и творЯ  не правды, возможно,  горшие
нынешних! ’ы это хотел сказать, монах? ’ы опЯть молчишь,  заставлЯЯ говорить
менЯ самого, ты жесток, игумен!
     ‚от Я  стою пред тобою,  и рати  мои победоносны,  и Я  все  могу! Њогу
отмстить, страшно отмстить!  Њогу не послушать тебЯ, монах! € тогда душа моЯ
пойдет во  ад? ’ы это хочешь  сказать, лукавый  инок?  €ли, сам  пожертвовав
когда-то  своею обидой, ожидаешь днесь того же  и  от менЯ? Џочто веришь ты,
что Я не ‘вибл, не любой из моих воевод, призывающих менЯ к брани? Џочто так
уверен  ты,  что и  тебЯ самого Я не  удержу  и  не ввергну  в  узилище, как
поступил с владыкою „ионисием киевский кнЯзь?
     - „ионисий уже не подвластен земным властителЯм! - возражает ‘ергий.
     - “мер?
     Ќастала тишина. Ћпустив голову,  Ћлег медленно дошел до противоположной
стены покоЯ, задумчиво вновь глЯнул  в окно, за  которым  внизу  под обрывом
Ярилась вздувшаЯсЯ от осенних дождей Ћка, невесело усмехнул, вымолвил:
     - €ли убит!
     - €ли убит! - эхом повторил радонежский игумен.
     - ‚идишь, монах, как привольно злу в этом мире!
     ‘ергий  не отвечает. Њир создан  величавой любовью  и существует именно
потому,  что  в  мире жива любовь, не устающаЯ  в бореньЯх  и  не уступающаЯ
пустоте разрушительных сил.
     - Њыслишь, зло - уничтожение всего сущего? - произносит не оборачиваЯсь
Ћлег, угадавший невысказанную мысль ‘ергиЯ.
     - Њыслю, так!
     - € посему надобно всеми силами не поддаватьсЯ  злому? Ќо доброта  - не
слабость ли?
     - „оброта - сила! - отвечает ‘ергий.
     - Ђ ратный труд? Ђ пот и кровь, иже за ны проливаемаЯ во бранЯх?
     -  ѓосподь  требует  от всЯкого людина действованиЯ,  ибо  вера без дел
мертва есть!
     - € все-таки Я должен уступить „митрию? ‚ этом - высшаЯ правда, скажешь
ты?  ‚ этот миг, в  час  этот,  когда  ђЯзань сильнее всего, когда  враг мой
угнетен и почти раздавлен, в этот миг велишь ты мне...
     - Ќе Я, ѓосподь!
     Ћба замолкли.  Ќадолго. Ћба  не ведали  времени в  этот час. ’олько  за
слюдЯными оконцами желтело, синело: там  погибал  осенний краткий  день, шли
часы,  отмеренные природой и  ѓосподом. € Ћлег вновь говорил, многословно  и
долго, изливаЯ  упреки и жалобы и -  словно бы не было  сказано  реченного -
возвращаЯсь вновь и опЯть к истоку спора, спора с самим собой.
     € ‘ергий опЯть молчал, он знал, что кнЯзю Ћлегу надо дать выговоритьсЯ,
надо дать излить всю  горечь и все обиды прошедших лет. Ђ далее... „алее сам
кнЯзь  решит,  как  ему должно поступить! Ђ он,  ‘ергий,  привезет  в Њоскву
желанный  и жданный мир с ђЯзанью, в очередной раз совершив благое деЯние во
славу родимой  земли. Џривезет  воистину  прочный мир, скрепленный два  года
спустЯ браком  ‘офьи, дочери  кнЯзЯ „митриЯ,  с  ”едором  Ћльговичем,  сыном
великого кнЯзЯ рЯзанского.
     ’ак  ‘ергий свершил последнее  великое земное деЯние свое, за  которым,
впрочем, последовали  многочисленные,  не оконченные и доднесь, деЯниЯ  духа
этой  угасшей  плоти, вновь  и  вновь  в  труднотах  веков  воскрешаЯ памЯть
великого русского подвижника.
     € уже спустЯ многое времЯ, уже едучи домой, улыбнетсЯ ‘ергий умученною,
почти  неземною улыбкою  и  подумает,  что кнЯзЯ  Ћлега  уговорить было  ему
все-таки легче, чем  селЯнина ибайлу, укравшего борова у сироты и упорно не
желавшего возвращать  похищенное...  €бо духовнаЯ сила успешливее всего там,
где  встречает  ответную,  подобную  себе  духовность,  и тогда  лишь  люди,
невзираЯ  на  взаимные  злобы,  но  почуЯв сродство  высшей  природы  своей,
нисходЯт в любовь и урЯжают к общему благу взаимные которы и споры.

         * —Ђ‘’њ …‘’Ђџ * 

        Љђ…‚‘ЉЂџ “Ќ€џ

     ‘ейчас,  когда  в  стране  всеобщий  развал  и  разброд,  бушуют  самые
низменные страсти и творитсЯ всЯческаЯ неподобь, когда уничтожают или тщатсЯ
уничтожить не только тело,  но  самую душу, да что  душу,  самый  дух нации,
когда повсюду слово  Ѓожие  толкуют вкривь и вкось проповедники всех мастей,
кроме православных, когда баптисты, униаты, католики, адвентисты, иеговисты,
мормоны, кришнаиты, "Язычники", "обновленцы",  еретики и отщепенцы заполнили
землю нашу и саму церковь •ристову  взЯли  в осаду,  вновь встает все тот же
клЯтый вопрос о личности и толпе, вождЯх и массе, водителЯх и ведомых, так и
не разрешенный доднесь историками.
     ‚новь придвинулись вплоть, - и где оно, расстоЯние в шесть столетий?
     -  настойчивые  тогдашние  (как  и  нынешние!)  попытки  обрушить  нашу
духовную  опору,  сломить освЯщенное  православие, дабы полонить и истребить
всех нас дозела. €  вновь надо повторЯть маловерам и легковерам, ослепленным
блеском  западного земного изобилиЯ (изобилиЯ,  поддерживаемого  ограбленною
ђоссией!), что не от кочевой орды, не с ‚остока, а именно с ‡апада, и таки с
‡апада, надвигалась постоЯннаЯ угроза самому существованию ђуси ‚еликой.
     €,  вчитываЯсь  в   древние  строки,  пытаЯсь  понЯть  невысказанные  и
похороненные  в них  тайны  прежних  веков,  вновь  и  опЯть остро переживаЯ
Љревскую унию, отдавшую ‹итву и  всю Љиевскую ђусь, принадлежавшую  до  того
‚еликим  кнЯзьЯм литовским  (—ервонную,  Њалую  и Ѓелую  ђусь, по позднейшей
терминологии), в руки католического ‡апада,  задумываешьсЯ  над тем,  какова
была  во всем  этом - и в  удавшемсЯ  обращении  в  католичество  ‹итвы, и в
неудавшемсЯ, хотЯ и аналогично задуманном подчинении ђиму ђуси Њосковской, -
какова  была роль, волЯ  и  ответственность  пастырей народов,  и  какова  -
народа,  обЯзанного  внимать правителЯм своим?  Џочему получилось там  и  не
получилось здесь? Љто в  самом деле творит историю? Љакова мера возможностей
и,  значит,  мера  ответственности  правителей страны  в  творимом  ежечасно
творчестве истории, творчестве бытиЯ народа?
     €,  если опуститьсЯ с высоты абстракций  к истине  деЯний человеческих:
чем свЯзаны (и  есть  ли сама  свЯзь?) ЉревскаЯ униЯ с загадочным  пленением
„ионисиЯ  ‘уздальского  в Љиеве  и  еще  более  загадочным  бегством  ”едора
‘имоновского  в обнимку  с  митрополитом Џименом из –арьграда  (с тем  самым
Џименом,  о  снЯтии  сана  с  которого  и  приехал  ”едор,  племЯнник ‘ергиЯ
ђадонежского,   хлопотать   в   ‚ечный   город,   воздвигнутый   императором
Љонстантином равноапостольным на берегах Ѓосфора!?).
     €  не  важнее ли  все  эти Якобы разрозненные событиЯ самой Љуликовской
битвы, как-никак выигранного сражениЯ в проигранной войне?
     €  сколько весили на  весах  истории  упрЯмое  нежелание  кнЯзЯ „митриЯ
видеть болгарина Љиприана  на  престоле  митрополитов  русских или неистоваЯ
энергиЯ ‚итовта, всю жизнь  забывавшего о бренности собственной плоти? € что
было бы, если бы...
     ‚опросы  теснЯтсЯ,  обгонЯЯ  друг  друга,  и  вновь уходЯт, растаивают,
делаютсЯ  прозрачными и призрачными пласты позднейших столетий  с  их бедами
или с их славою, и вновь блазнит в очи исход четырнадцатого  столетиЯ, с его
героЯми и его свЯтыми, с его предателЯми и негодЯЯми, в свой неотменимый час
равно уснувшими в земле, души же их ты, ѓосподи, веси!

        ѓлава 1

     € вот  весна, распахнутые  волжские  берега,  все еще дикие,  с  редкою
украсою городов над осыпЯми изгрызенных водою склонов.  Ѓлизит •аджи-’архан,
уже  пошли неоглЯдные заросли  камыша  по  протокам  волжского  устьЯ, скоро
‘арай, куда юный  ‚асилий „митрич  плывет  заложником,  пока  еще  мало  что
понимаЯ  в сложной игре столкнувшихсЯ здесь политических сил: в спорах вновь
начавших тЯнуть  вразброд  русских кнЯзей, в грызне золотоордынских эмиров с
белоордынскими, в сложной борьбе самолюбий и страстей, о чем его боЯре знают
пока куда более самого московского кнЯжича.
     - ѓлЯди, кметь, верблюды!
     ЉнЯжич  ‚асилий   перевесилсЯ   через   поручни  дощаника,  разглЯдываЯ
диковинных  зверей с тонкими змеиными шеЯми. €ван (очень довольный про себЯ,
что  сумел вновь оказатьсЯ рЯдом  с  кнЯжичем) начинает сказывать  про  тот,
давний,  бой под Љазанью, в котором  участвовал сам, и про полк всадников на
верблюдах, пополошивших русскую конницу. Ќо кнЯжич слушает  его в полуха.  Љ
чему  рассказ,  когда вот они,  с надменно  запрокинутыми  мордами  горбатые
длинношеие  звери. Љогда  вот сейчас  обнимет, заворожит густаЯ  разноЯзыкаЯ
толпа торговцев, пастухов  и  воинов,  нищих в неописуемом рванье и  знати в
шитых  золотом халатах,  русских  полонЯников  в  долгой  холщовой  срЯде, и
персидских, бухарских,  фрЯжских гостей торговых,  закутанных  в разноцветье
своих одежд.
     ‚  город,  когда-то  заброшенный,  многократно разоренный, с воцарением
’охтамыша влилась новаЯ жизнь. ‘пешно строились новый караван-сарай, мечети,
кирпичные дворцы знати. ‡а жердевыми заборами  теснились отощавшие  за  зиму
быки и овцы. †дали  свежей травы,  ждали ханского  выезда на  перекочевку, а
повелитель, наново объединивший степь,  все не  мог решить: двинутьсЯ ли ему
на  ‚осток, в белоордынские пределы, к верховьЯм  €ртыша, или устремитьсЯ  в
‡аволжье,  к „ону, туда, где располагались постоЯнные кочевьЯ Њамаевой Ћрды?
ла  ЯростнаЯ  борьба  местных  и  пришлых  вельмож,  но  местные,  кажетсЯ,
перетЯгивали,  так, во всЯком случае,  повестили  русичам  на подворье, куда
потные,  захлопотанные и  порЯдком умученные  московиты добрались наконец  к
исходу днЯ.
     “  кнЯжича ‚асилиЯ, поначалу кидавшегосЯ на всЯкую  диковину, к  вечеру
разболелась голова.  Ћн мало что понимал  в сложном  церемониале встречи, не
вникаЯ в толковню боЯр, живо обсуждавших, кто  из эмиров хана их встречал, а
кого не было и почему?
     ‘идели  все  в  низкой горнице  за  одним  столом. …ли  какое-то  остро
наперченное варево из  баранины с лапшой.  ‚ баню  ‚асилиЯ уже отводили  под
руки, и  вымытый,  выпаренный, переодетый в чистые  льнЯные порты, он  так и
уснул, ткнувшись  в курчавый мех походного ложа, и только смутно, провалами,
продолжал еще чуЯть говорю над своей головой.
     - “морило! ‘омлел! ‚ишь ты, дитЯ ищо...
     Ќе  успевши додумать и возразить  гневно, что он уже  не дитЯ,  ‚асилий
уснул и спал, беспокойно вскидываЯсь, когда, во сне уже, окружала его  вновь
и  вновь  орущаЯ  и  ревущаЯ  толпа  людей  и  животных,  и  чудные верблюды
вытЯгивали  над  ним,  покачиваЯ  шеЯми,  свои  безобразные  головы,   грозЯ
заплевать. Џо-рысьи улыбалсЯ  встречавший  их  татарин в парчовом халате, и,
укрощаЯ  гулы и грохоты  тЯжелого сна,  подходила к ложу мать,  склонЯЯсь  к
изголовью:  благословить  и  поцеловать  спЯщего  первенца  своего.  ’ут  он
улыбнулсЯ,   сладко   зачмокал  и  затих.  Ђ  распаренные,  в   свой   черед
ублаготворенные баней старшие боЯре, сидЯ  тесною кучкой вокруг  стола, едва
освещаемого одинокою  свечою в медном шандале,  пили  квас, поминутно утираЯ
чистыми рушниками набегающий пот с чела, и,  поглЯдываЯ на  спЯщего кнЯжича,
все толковали - кому и к кому идти с утра на  поклон да какие нести  с собою
поминки...
     ‘  зараньЯ завертели  дела.  Ќе  успели выхлебать  кашу, как  в горницу
вошел, не скажешь,  скорее  ворвалсЯ ”едор Ђндреич Љошка:  "‘корей!" ЉнЯжича
‚асилиЯ вытащили из-за стола под руки. Љто-то торопливо обтер  ему  рушником
рот, двое натЯгивали уже на ноги праздничные зеленые, шелками шитые сапоги с
красными каблуками и круто  загнутыми носами, кто-то  тащил парчовый  зипун,
кто-то  набрасывал на  плечи  атласный  голубой летник  с  откидными долгими
рукавами.  ЏожилаЯ  женка,  жена  ключника   кнЯжеского  подворьЯ,  отпихнув
мужиков, расчесывала  кудри ‚асилию  и,  сунув ему под  нос медное, с долгою
ручкой зеркало, в котором едва-едва можно было что-то разобрать:
     "ѓлЯнь, тово!" - сама старательно натЯнула на расчесанные кудри кнЯжича
алую круглую шапку с бобровой опушкою и вышитым  по черевчатому полю золотою
нитью крохотным изображением Њихаила-архангела надо лбом.
     €з  полутемной избы - на  солнце,  в Ярость  ветра и  света. Џод руки -
закинули в седло. €,  весь то  в горЯчем  румЯнце, то в  бледноте (вот  оно,
главное, подступило!) ‚асилий уже сам подобрал звончатые цепи удил, потЯнул,
как учили дома, выпрЯмлЯЯсь и откидываЯсь в седле, и конь, сгибаЯ шею и косЯ
глазом,  пошел красивою поступью, всхрапываЯ, готовый сорватьсЯ в рысь или в
скок.
     Ѓоковым взором  отметил ‚асилий  давешнего кметЯ, что толковал с ним на
корабле.  ’оже  скакал  обочь, среди негустой дружины.  ”едор Љошка рысил от
него чуть  впереди,  сидЯ в седле  с такою упоительною  небрежностью,  какаЯ
даетсЯ только годами и годами опыта. „анило ”еофаныч  ехал  чуть  поотстав и
плотно сидел в седле, с заметным  трудом сдерживаЯ гнедого могучего жеребца,
норовЯщего вырватьсЯ вперед.
     - Љ  ’охтамышу? - Џочему-то ‚асилий  был уверен, что ‚еликий хан примет
его  тотчас. Ћднако ехали всего лишь к беглербегу, и, понЯвши это  уже перед
воротами  дворца,  ‚асилий набычилсЯ и даже  приуныл,  и весь  прием, слушаЯ
цветистые  речи  на  непонЯтном Языке,  стоЯл  молча, клонЯ голову,  изредка
взглЯдываЯ  исподлобьЯ,  и  не  вдруг  опустилсЯ  на пестрый ковер,  неловко
скрестив ноги  кренделем... Ќадо было  отведать кумыса,  взЯть  руками кусок
дымЯщейсЯ  горЯчей   козлЯтины,  пригубить  кубок   с  вином,  жевать  потом
кисловато-сладкую,  вЯжущую  рот,  какую-то  вЯленую восточную  овощь. ЃоЯре
передавали  дары,  а  ‚асилий  с   внутренним   сожалением  провожал  взором
серебрЯную   узорчатую   ковань,   струЯщуюсЯ  серо-серебристую   броню   из
мелкоплетеных колец с полированным нагрудником, запечатанные корчаги с вином
и  медом... ЃоЯре толковали  потом,  что прием прошел  удачно,  и  беглербег
осталсЯ доволен, а ‚асилий чувствовал глухую обиду, супилсЯ и молчал. €  уже
вечером, становЯсь на молитву, поднЯл не  по-детски  тЯжелые глаза на ”едора
Љошку:
     - Ђ что такое? -  Ћн  назвал  запомнившеесЯ ему  татарское слово. ”едор
перевел тотчас, посмотрел на кнЯжича внимательно, подумал, решил:
     - ‡автра толмача пришлю,  учи татарскую молвь!  Ќе придет так-то... Љак
сей день...
     Џоди,  забедно  было не вникать в  нашу говорю?  -  “лыбнулсЯ, морщинки
лукавые потекли у глаз,  и ‚асилий неволею  улыбнулсЯ в ответ. Џо-детски  не
мог еще  печалитьсЯ  долго,  а  ночью,  засыпаЯ, все  твердил  запомнившеесЯ
татарское слово, поворачиваЯ его так и эдак.
     Љ ’охтамышу на прием попали только в конце недели.
     Џовелитель  степи  казалсЯ пронзительно молодым.  ѓладкое  лицо с  туго
натЯнутою  на скулах желтоватою, словно бы смазанною маслом  кожею не давало
понЯть, сколько  ему лет. Љабы  не жены,  замершие на своих  возвышениЯх  за
спиною великого  хана, можно  бы и вовсе юношею посчитать  нынешнего хозЯина
многострадальной ђуси.
     Џринимал московских боЯр ’охтамыш не в  кирпичном дворце, а в  обширной
двухслойной  юрте.  Ћт  горьковатого  дыма  курений,  от  пестроты   шелков,
коврового узорочьЯ и парчи кружилась голова.
     - ’ы большой сын? - спросил ’охтамыш неожиданно  по-русски и,  выслушав
сказанное ему толмачом на ухо, уточнил вопрос:
     - Ќаследник?
     ‚асилий кивнул. Џо лицу хана прошла, как отблеск костра, едва  заметнаЯ
улыбка.
     - Ѓудешь гость! - сказал он, и неЯсно стало, то ли  это приглашение, то
ли  приказ,  и что  таитсЯ за словом  "гость",  сказанным по-русски  великим
ханом?
     Ћдно   лишь   уразумел  ‚асилий,  возвращаЯсь   из   походного   дворца
’охтамышева:  что  надобно как можно скорее  овладеть тут татарскою речью. Ђ
боЯре  его в этот  вечер долго сидели, не расходЯсь, за столом, сумерничали,
не  зажигаЯ  огнЯ, и „анило ”еофаныч  вздыхал,  и  вздыхал  ”едор  Љошка,  и
переговаривали друг с другом почти без слов;
     - —ую...
     - € Я...
     - ќко, замыслил!
     - “ ’емерь-Ђксака в еговом царстви таково... ‚сех старших сыновей...
     - ѓостить тута!
     - € нижегородских, вишь, ‘емена с ЉирдЯпою собрал, и Ѓорис Љстиныч тоже
с сыном!
     - ’о-то, что Њихайло нынче  Ђлександра привез! ‘таршего-то, €вана, дома
оставил.
     - “мен.
     - Ќе скажи!
     - Ѓают, в восьми тыщах... „ак экую силу серебра не вдруг и собрать!
     ЉнЯжесьво разорено, дак!
     - Ђ  ему што! Џоход,  вишь, замыслил! Људа-то на •орезм! ‘ ’имуром у их
спор...
     - ’имур, ’емерь-то его и возвел на престол!
     -  „ак... Љак сказать? ’ого первого и  бьют, кто помог! ’ут все евонные
беки на дыбах ходЯт! •орезм, вишь, еще Ѓатыю даден был, под ‡олотую Ћрду!
     - Ќейметце!
     ”едор  Љошка  тЯнетсЯ к оловЯнному кувшину, давит  на  относик  крышки,
наливает чары. „анило ”еофаныч, вздыхаЯ, берет свою. Ћни чокаютсЯ, отпивают,
долго смотрЯт в глаза один другому.
     - ’емерь? - вопрошает один.
     - Ђ уж боле и некому! - отвечает другой. Ћба молча допивают чары.
     ’ам, в далЯх  дальних,  за Ђральским морем, за  разливами  песков,  где
глинЯные города и  узо