  ЯзыческаЯ древность, о которой он  мало что и знал, не
так уж  занимала  ‘ергиева племЯнника, больше  всего потрЯсенного, как и все
русичи, свЯтынЯми православиЯ.
     €  было даже  такое спустЯ несколько лет, когда  другой  ученик ‘ергиЯ,
Ђфанасий, игумен монастырЯ на ‚ысоком в ‘ерпухове, посланный  в свое времЯ в
–арьград,  купил  там  келью  и  осталсЯ навсегда в  вечном  городе,  откуда
пересылал  в  родной  монастырь иконы и  книги, которые сам  и переводил  на
русскую молвь. ”едор  понЯл его и не осудил, хотЯ сам ни за что не  пошел бы
на такое. …го место, и дело его, и боль были на родине, на ђуси.
     Љогда   наконец,  спустЯ  уже  почти  год  со   днЯ  отъезда,  „ионисий
засобиралсЯ на ђусь, ”едор еще оставалсЯ в  –арьграде,  улаживаЯ  дела своей
обители, которую  мыслил подчинить непосредственно патриарху  Ќилу,  дабы не
зависеть  больше  от  похотений  и  самоуправства еще не  удаленного Џимена,
который, он не сомневалсЯ в этом, захочет отомстить игумену. Љроме того, ему
маЯчил  уже сан архимандрита,  что  тоже было нелишним  в  днешнем обстоЯнии
русской церкви и сущих в ней несогласиЯх.
     ђасставались  они с „ионисием тепло.  ‚округ бушевало уже в полной силе
южное горЯчее лето. Џронзительно кричали продавцы рыбы, ревели ослы.
     „ионисий сошел с седла.  Ћни облобызались, верЯ, что вскоре увидЯтсЯ, и
ни один из них не подумал в тот час, что видЯтсЯ они в последний раз.

        ѓлава 19

     ‚  Љиеве,  куда  новопоставленный  русский  митрополит  прибыл,  как  и
надлежало  ему,  с  причтом  и  свитою,  „ионисиЯ  грубо  схватили.  Њестный
литовский  кнЯзь  ‚ладимир  Ћльгердович,  едва  ли  не  последний  сторонник
православной партии в ‹итве (подготовка к унии шла уже полным ходом), заЯвил
ему,  как  передавали  потом: "Џочто пошел еси  на митрополию в –арьград без
нашего  повелениЯ?"  џвно, за  кнЯзем  стоЯл Љиприан,  порешивший дратьсЯ за
русскую  митрополию до конца; возможно,  стоЯли  и  католические прелаты, не
желавшие допустить  на  престол  духовного  главы  ђуси  такого  энергичного
деЯтелЯ, как „ионисий; возможно, что и ордынцы, коим  „ионисий вечною костью
в горле стоЯл, приложили  руку к тому, - словом,  не хотели „ионисиЯ многие.
„а и Џимен содеЯл все  возможное, дабы помешать вытащить своего соперника из
затвора...
     Ђ кнЯзь? ЉнЯзю в сей год было ни до чего. Џо всему кнЯжеству с насилием
и  слезами  собирали тЯжкую  дань  длЯ  Ћрды.  "Ѓыла  дань тЯжкаЯ  по  всему
кнЯжению, всЯкому по полтине с деревни,  и златом давали в Ћрду", - сообщает
летописец, умалчиваЯ стыда ради о тех  сценах, что  творились, почитай, едва
не в каждом селении.
     „митрий, надо отдать ему  должное, содеЯл все,  чтобы облегчить  участь
московского  посада  и смердов. ‚ Ќовгород  были посланы виднейшие  боЯре со
строгим  требованием взыскать  с  непокорного города во что бы  то ни  стало
черный  бор.  ‘ам фактический глава правительства ”едор ‘вибл  был отправлен
вместе с другими за данью.
     ‚  Њоскве уже  отошел покос, тут еще продолжали косить. ‡а ѓородцом, по
всему необозримому  полю  до Љовалева  и до стен  ‘лавенского  конца города,
косили, гребли,  ставили копны  и  разохотившуюсЯ  свиблову чадь  - мордатых
дружинников, порЯдком  охамевших  под  защитою своего удачливого  господина,
встретили в те же горбуши и ослопы. €збивали в ’оргу, гнали кольЯми до ворот
и  за  ворота,  аж  до самого  буевища за  ‘лавною.  (Џосле уж,  разбираЯсь,
заЯвлено было, что молодцы почали грабить лавки в ’оргу.) Љак бы то ни было,
избитые и оборванные свибловы дружинники, мигом растерЯвши всю спесь, бежали
за  ‚олотово  и, раздобыв коней, дальше, на Ѓронницы,  а оттоль прЯмым ходом
дернули на  Њоскву,  бросив и боЯрина своего, засевшего на ѓородце, и прочих
московских данщиков.
     Љ новгородцам  выезжал  Ђлександр  Ѓелеут. „олго толковали, долго ругмЯ
ругали  и татар, и кнЯзЯ „митриЯ. ‚се же договоритьсЯ удалось, и черный бор,
хоть и с грехами, был собран.
     ‡а всеми этими, часто стыдными, хлопотами у „митриЯ (а сына ‚асилиЯ все
продолжали держать в ханской ставке!) не находилось сил деЯтельно  заставить
литовского  володетелЯ выдать  полоненного  митрополита.  Љонечно,  слали  и
грамоты,  и  выкуп  обещали  дать, хлопотали и нижегородцы, но  все  хлопоты
разбивались  о  волю  двух  лиц,  одного на  ђуси,  другого в ‹итве,  кровно
заинтересованных  в том,  чтобы „ионисий оставалсЯ  в затворе, -  Љиприана и
Џимена.
     ”едор ‘имоновский  покинул Љонстантинополь осенью.  ‚  Њоскву он ехал в
сопровождении двух патриарших послов, двух  митрополитов, ЊатфеЯ и Ќикандра,
а также архидьЯконов  и прочего  клира, дабы  снимать Џимена  с  престола. Ћ
„ионисиевом  пленении ”едор уже знал и тоже не был в силах содеЯть что-либо.
Ќадежда была только на то, что, когда с Џимена снимут сан, „ионисиЯ  неволею
придетсЯ освободить.
     „о  Њосквы  посольство  добралось  к  концу декабрЯ.  „ионисий сидел  в
затворе уже более полугода. ”едор  (с  получением  архимандрии и подчинением
‘имоновского монастырЯ  непосредственно патриархии он уже стал  неподвластен
Џимену) содеЯл  все что мог и не  мог, но на  кнЯзЯ „митриЯ обрушилась новаЯ
беда, горчайшаЯ  прочих. Ќа него поднЯлсЯ многажды обиженный Њосквою и нынче
собравший силы рЯзанский кнЯзь Ћлег.

        ѓлава 20

     „важды  разореннаЯ московитами без  всЯкой вины (и договор  о союзе был
порушен!)   рЯзанскаЯ  землЯ  взывала  к   отмщению.  ЋтмщеньЯ  хотели  все:
потерпевшие боЯре, поруганный посад, разоренные и разорЯемые смерды.
     ‡емлЯ была великаЯ, ежели поглЯдеть на нее с выси горней.
     ‚схолмленнаЯ,  покрытаЯ  лесами,  плодороднаЯ.  ‘  холмов   открываютсЯ
необозримые  дали, извивы  рек  и степные  острова,  прЯчущиесЯ  там  и  сЯм
деревушки  с жердевыми стаЯми,  слепленными  абы как мазанками,  чуть  что -
бросить все и дернуть в лес! € отличные, на хорошем ходу, с высокими  краЯми
тележные короба, и степных кровей неприхотливые двужильные кони.
     —тобы  уцелеть,  чтобы  упорно и  упрЯмо  жить на этой земле.  ‡десь не
дорога  женскаЯ честь, но  зато дорога молодецкаЯ удаль. ‡емлЯ и  разорЯемаЯ
хочет и  продолжает жить: упорно и упрЯмо пашет землю мужик, упорно и упрЯмо
рожают женки, хоть и не знают порой, не угонЯт ли их  с дитЯми послезавтра в
полон пахнущие овчиной, потом и грЯзью дикие воины. Ђ хлеб хорош в рЯзанской
земле!  € хорошо, пышно, пригоже все,  что  родит землЯ.  (€  овраги еще  не
располосовали  обращенную  в  степь перепаханную  отвальным  плугом  здешнюю
пашню!) ‚ тутошних  широколиственных  лесах  встретишь и татЯ с кистенем,  и
одинокого татарина, и беглеца, бредущего домой, в  ђусь, и  разбойную шайку,
но и монаха с книгою, притулившегосЯ где-нибудь в корнЯх неохватного дуба, в
землЯной Яме, вырытой им  длЯ себЯ, где и похоронит отшельника, когда придет
ему срок, случайный доброхот-прохожий, по веригам, по книге,  исполосованной
дождЯми, догадавший,  что не тать лесной, но свЯтой  муж окончил  здесь свои
дни... ‚сего есть исполнена землЯ рЯзанскаЯ!
     Ћлег уже  прошлой  осенью,  после московского  погрома,  начал собирать
силы.  Ћн не спешил. „авал опомнитьсЯ земле, давал „митрию поглубже увЯзнуть
в делах ордынских. •олодное бешенство, упрЯтанное на самое дно души, двигало
им теперь,  торопЯ  к  отмщению.  Ќе должен был  „митрий татарскую беду свою
вымещать на рЯзанском кнЯзе!
     Ћлег €ваныч  отлично  знал, кто  его  главные вороги на Њоскве. ‘лухачи
рЯзанского кнЯзЯ  доносили ему  обо  всем, даже и  о  том, что свиблова чадь
сбежала  из Ќовгорода.  Љогда  воеводою в  Љоломне  сел  брат ”едора  ‘вибла
Ђлександр  Ђндреич  Ћстей,  он  удовлетворенно склонил  голову. Ћ  том,  что
Љоломна  была  своЯ, рЯзанскаЯ, и некогда  отобрана московитами, помнили все
рЯзане.
     Ћлег не  собирал  полков у ЏереЯславлЯ  ђЯзанского. Ћтсюда  легко могли
донести о сборах „митрию на Њоскву. „ружины  копились по  мелким заимкам, по
селам, а то и прЯмо в шатрах, на полЯнах под защитою леса.
     Њела метель. ‘негом заметало пути. ЉнЯжеский конь то и дело  проваливал
в  сугробы, переставаЯ чуЯть  под копытами дорожную  твердоту, взвивалсЯ  на
дыбы.  Џриходило  соскакивать,  отстранЯЯ  стремЯнного,  самому  успокаивать
жеребца.
     ‚ путанице полусрубленных дерев, за засеками,  находили укромную тропу,
выбирались  к ратному  стану.  ‹ошади издали  чуЯли, приветствовали  ржанием
прибывающих.  €з  землЯнок,  из  берлог,  поделанных  из  корьЯ,  из шатров,
прикрытых  срубленными  еловыми  и  сосновыми  ветвЯми,  вылезали   косматые
ратники, остолплЯли кнЯзЯ. ‚оеводы казали сбрую и ратную справу.
     Ћлег  хлебал дымное незамысловатое варево из  одного  котла  с кметЯми,
отходил от  дорожного  холода, расспрашивал, тЯжелым, зорким взглЯдом озираЯ
стан. ‘верху  сыпалсЯ редкий  снег. ‡агрубелой, такою же, как у его  воинов,
рукою  Ћлег  брал  ломоть  хлеба  из протЯнутых  к  нему рук, доставал из-за
голенища   свою  помЯтую  и  потемнелую  серебрЯную  ложку.  …л.  Џосле  сам
осматривал копыта коней: не загноились ли и как  кованы? “чил рубить  саблей
"с потЯгом". ‘купо давал советы: не сбиватьсЯ в кучу  в бою,  не медлить, не
увлекатьсЯ на борони лопотью - мертвецов разволочить можно будет и потом.
     ђатным воеводам, уединЯЯсь в шатре, объЯснЯл, когда, куда и как двигать
полки.  ЏрощаЯсь,  поднимал  руку  в  вЯзаной   шерстЯной  рукавице,  сурово
оглЯдывал неровный строй ратников, готовные, решительные лица. Њолча склонЯл
чело. Ћбычно  оставалсЯ доволен.  ‡нал,  что московиты перетЯгивают  на свою
сторону пронского кнЯзЯ. Ќо и без прончан силы нынче хватало.
     Ќарод был зол и к драке готов.
     ‚о вьюжном феврале, когда еще лед был крепок, Ћлег, стремительно стЯнув
ратных в единый кулак, перешел Ћку. Њела  поземка, и сторожевые с костров не
видели ничего в метельных  сумерках  исхода ночи, когда особенно дремлетсЯ и
ратные не чают, как и достоЯть до утра. Ќе поспели оглЯнуть, как уже со всех
сторон  лезли по  лестницам,  вышибали  ворота, рвались  на костры. ‚  узких
каменных лестницах  лЯзгала сталь, кровь  лилась по  намороженным  ступенЯм.
Љоломну  занЯли,  почитай,  без  боЯ.  “же  на  свету  вЯзали   ополоумевших
московских ратников, из  воеводской  избы  с  руганью и  дракой выволакивали
полуодетого Ђлександра ЋстеЯ. ‚оевода рвалсЯ из  рук, плевалсЯ, материл всех
и всЯ. …му вЯзали руки.
     Ћлег, въехавший в город на коне, молча смотрел, как уводили  полон, как
волочили  кули  с  добром и поставы  сукон, катили  бочки,  несли  укладки с
дорогою скорой и узорной лопотью.  Џрикидывал,  что одним коломенским добром
ополонЯтсЯ досыти все его ратники. ѓорода было  бы все одно не удержать, это
он понимал, но хоть сквитатьсЯ за давешний разор!
     ЊосковскаЯ  подмога  подоспела, что  называетсЯ, к  шапочному  разбору,
когда дочиста ограбленный город  весело  полыхал,  а последние ополонившиесЯ
рЯзане уже покидали московский берег.
     „митрий в Ярости бегал по терему. ‘пешно стЯгивали войска. Ћт Ђкинфичей
в ЏереЯславль ђЯзанский мчались гонцы поскорее выкупать из плена московского
думного боЯрина.
     ...’ут вот и стало „митрию опЯть не до полоненного „ионисиЯ!

        ѓлава 21

     „евЯтого маЯ Џимен отправлЯлсЯ в  –арьград.  ЋтправлЯлсЯ, как пойманнаЯ
крыса, в  сопровождении  греческих  клириков,  ЊатфеЯ  и  Ќикандра,  с целым
синклитом и свитою не  то слуг,  не то слухачей и приставов,  долженствующих
доставить опального русского митрополита на строгий патриарший суд.
     …хали  в судах по ‚олге до ‘араЯ, чтобы уже оттоль конЯми через Љиев  и
‚алахию добиратьсЯ до ЉонстантинополЯ. ‚ Љиеве послы должны были захватить с
собою Љиприана, дабы соборно низложить того и другого с престола злосчастной
русской митрополии.
     Ћднако сдаватьсЯ Џимен не собиралсЯ. Ћн думал.  € все  более приходил к
заключению,  что ему надобно  во что  бы то  ни  стало  опередить патриарших
послов, а тогда в Љонстантинополе он подкупит кого надобно русским серебром.
‡аемными грамотами через фрЯжских и греческих купцов, дабы не везти  с собою
веское серебро, Џимен  запассЯ еще на Њоскве, употребивши на то значительную
часть церковной казны, собиравшейсЯ им "с насилием многим".
     "„еньги! „еньги решают все!  ’окмо уйти, токмо опередить!"  - так думал
этот человек, глава  русской церкви,  и  не  было в  нем  даже  искры,  даже
догадки, что далеко не все в жизни решаетсЯ серебром, а наипаче того в делах
духовных, в  делах  веры!  „аже и проблеска того не  брезжило в  воспаленном
ненавистью и вожделением мозгу духовного главы великой ђуси!
     „а, он умел  хозЯйничать. Њы  сказали бы  теперь,  что он был  неплохим
организатором, даже политиком  неплохим, и даже умел привлекать к  себе иные
сердца. Ќо в нем не было главного  -  не  было  света.  Ћн  был темен, темен
настолько, что до сих пор не почуЯл своего греха, греха соучастиЯ в убийстве
Њихаила-ЊитЯЯ. €, верно,  с легкостью повторил бы  преступление  в борьбе за
власть и митрополичий престол.
     Ћн сидел в тесном корабельном нутре. Њалое оконце под самым потолком, к
тому  же ради водного бережениЯ на три четверти  задвинутое заслонкою, почти
не пропускало  света.  ЉачалсЯ пол,  качались  и поскрипывали дощатые стены.
€еродьЯкон  ѓорицкого   ЏереЯславского   монастырЯ,  преданный   Џимену   до
последнего  воздыханиЯ,  сидел напротив, готовно  уставЯсь в  пронзительный,
набрЯкший,  будто  бы притиснутый  лик Џимена,  и внимал жалобам  и  гневным
филиппикам господина своего. —то  делать,  не ведали оба,  и  оба  все более
склонЯлись  к единственному, как  казалось им, возможному решению: раз уж не
можно подкупить сущих с ними греков, следовало бежать, бежать и во что бы то
ни стало опередить патриарших послов!
     “ Џимена через тех же фрЯгов-менЯл и торговых  гостей, имевших  зуб  на
великого кнЯзЯ „митриЯ после  Ќекоматовой казни, было подготовлено убежище в
Љафе, но как до него добратьсЯ?
     - €  корапь дадут! - говорил Џимен, суетЯсь неспокойными пальцами рук и
вздрагиваЯ. - € корапь! - повторил он со страстною тоской.
     - Ѓыть может, в ‘арае? - начал нерешительно горицкий иеродьЯкон.
     -  ‘ледЯт!  Ќаверх  изойду, и то следЯт!  Љ набою  приникну  -  глЯдЯт,
сказывают: не упал бы в воду! ‚едаю Я, о чем ихнЯЯ печаль! ‡а кажной ладьею,
за кажным  челноком утлым следЯт! ‘луги и  то  разводЯт руками!  Ђ уж  когда
диким полем повезут... ’амо бежать - костью пасть в голой степи!
     ‡амолкли. “тупили взоры,  слушаЯ плеск воды и равномерные удары волн  в
борт судна.
     - ‚  ‘арае  надобно  попытать! - сказал наконец горицкий иеродьЯкон.  -
’окмо так!
     - Џоймают, закуют в железа! - с безнадежностью выдохнул Џимен.
     - ђазве платье сменить? - предложил, подымаЯ взор, горицкий иеродьЯкон.
     "ѓрех!" - подумали оба, и оба промолчали. ‚ самом деле, семь бед - один
ответ!
     ’ак  вот  и  получилось,  что  в  шумном ‘арае, пока  греческие иерархи
доставали  лошадей  и  волов  длЯ  долгого  путешествиЯ,  митрополит  Џимен,
изодевшись  в  платье бухарского купца и увенчавши голову чалмою, вышел,  не
замеченный  стражею,  из  задней  калитки  палат сарского  епископа  (они же
ЯвлЯлись  и  митрополичьим  подворьем  в  Ћрде),  вышел в сопровождении тоже
переодетого горицкого иеродьЯкона и  исчез. €счезли и несколько слуг, верных
опальному митрополиту, исчез ларец с грамотами и заемными письмами.
     € ничего не оставалось делать, как, пославши покаЯнное письмо на Њоскву
великому кнЯзю „митрию и другое в Љонстантинополь, ехать дальше, на Љиев.
     - …жели  и  Љиприан не  сбежит!  -  невесело  шутили  послы.  - €ли  не
откажетсЯ ехать с нами!
     „о вечного города беглый русский митрополит добралсЯ уже спустЯ месЯцев
пЯть, долгим  кружным путем, но добралсЯ-таки, чтобы найти  нежданную защиту
себе в главном вороге своем, ”едоре ‘имоновском. Ќо об этом - после.

        ѓлава 22

     Џолки  ‚ладимира  Ђндреича были  стЯнуты  отовсюду,  даже  с литовского
рубежа.  Ћку переходили по трем наведенным мостам, и от множества ратных, от
бесчисленной конницы, от сверканиЯ шеломов и  броней,  от леса копейного, от
Яркости  знамен  и одежд знати на светлой зелени  весенних полей  и покрытых
зеленым пухом березовых рощ весело становило на душе.
     ђЯзанские редкие разъезды, не принимаЯ боЯ,  уходили  в  леса.  Ќапуска
вражеских воев во  времЯ  переправы, чего  ‚ладимир Ђндреич  опасилсЯ  более
всего,  не произошло.  Ѓоброк предупреждал,  впрочем, что Ћлег  скорее всего
оттЯнет  войска с  обережьЯ, дабы пронский кнЯзь не  ударил ему  в спину.  ‚
припутных деревнЯх было пусто, жители ушли, уведЯ скот.
     ђати растЯгивались широкою облавой.  ѓде-то там,  за лесами, начинались
первые  сшибки,  и  ‚ладимир  Ђндреич  скакал  от полка  к  полку,  строжа и
направлЯЯ.  Ќо  сшибки как начинались, так  и оканчивались,  враг  уходил, и
внутренним чутьем  полководца серпуховский кнЯзь уже начинал ощущать смутную
угрозу в этом непрестанном увертливо-непонЯтном отступлении.
     Ќочь  (это  была  уже  втораЯ  ночь  на рЯзанском берегу)  расцветилась
кострами. Ќа многие поприща растЯнулсЯ широко  раскинутый стан. ‚ воеводском
шатре  за походною  трапезой  начальные  воеводы  ратей  -  кто  по-татарски
скрестив ноги, кто прилегши на ковер, с удовольствием чавкаЯ с обострившимсЯ
после  Џоста аппетитом, въедаютсЯ в жаренную на костре кабанЯтину,  запивают
квасом и  медовухой,  обсасывают  пальцы (редко кто припас с собою  рушник).
ЏоглЯдеть со стороны - те же степнЯки!
     - Ћдного не пойму! - говорит воевода левой руки, боЯрин Ђндрей. - Џочто
от  пронского  кнЯзЯ  ни вести, ни навести! Ћбещал встретить  нашу рать  еще
вчера!
     Ћкольничий  џков  ћрьич Ќовосилец, отвалЯсь от трапезы и обтерев усы  и
бороду, говорит раздумчиво:
     -  †енок  с дитЯми да с коровами далеко увести не мочно! ѓде-то есь они
тута! Ђ  коли смердов  настигнем, то и Ћлегу от боЯ не уйти! Ќе бросит же он
своих рЯзан на расхистанье!
     ‚ладимир  Ђндреич,  до  того  с аппетитом обгрызавший  кабанью лопатку,
хмуритсЯ. ’о,  что  они пришли сюда отвечать грабежом на грабеж,  не  больно
любо ему.
     - Љ прончанам послано! -  возражает  отрывисто.  -  „олжно уже нашим  и
воротить!  (€  опЯть с  тревогою:  почто  то  долго нету вестей от пронского
кнЯзЯ?!) - ЏрЯмо на ЏереЯслав идти, да и всЯ недолга! - возглашает кто-то из
пирующих. - ‘илы вон что черна ворона, неуж не возьмем с ходу?!
     - ‚зЯть-то возьмем!  - раздумчиво тЯнет ‚ладимир Ђндреич и  опЯть  чует
прежнюю  тревогу и неудобь. - ‚озьмем, конешно! Ђ не того  ли и хочет от нас
Ћлег?
     ‡амысел противника  угадать -  половина победы. Ќо - не угадывалось!  €
это долило паче всего. Ћтбросив обглоданную кость, кнЯзь поднЯлсЯ и вышел из
шатра, в темь. ’отчас к нему додошел от костра серпуховский воевода и боЯрин
кнЯжой,  Ђлексей ѓригорьевич. ‚ладимир заговорил зло, дал себе  волю: там, в
шатре, приходило молчать:
     - Џолки  раскиданы  по  всей Њече, аж  до Ћсетра!  Џрончане  не подошли
доселева, и где кнЯзь Ћлег - неведомо!
     - Џрончане, чаю, и не подойдут! - угрюмо отозвалсЯ Ђлексей.
     - Џочто?! - едва не выкрикнул кнЯзь и прежде ответа понЯл: да, вот оно,
первое из того, чего опасалсЯ сразу!
     - Ђ по то, - возражает боЯрин, - что, видать, поладили с Ћлегом они!
     Ђли и  не ссорились  вовсе!  Ѓой бы был на той стороне, какое ни на есь
знатье дали нам! Ђ и  мы б услыхали! Ђ  так...  €  сторожа наша, что послана
встречь, почитай, всЯ в полон угодила!
     ѓоворит боЯрин, и с  каждым  словом его понимает ‚ладимир  Ђндреич, что
тот прав...  € опЯть сблодили Ђкинфичи,  что  уверЯли в Якобы верности кнЯзю
„митрию пронского володетелЯ!
     €  что  теперь?  Њихайлу  Ђндреича  Џолоцкого  с  лучшими  силами  -  к
ЏереЯславлю  ђЯзанскому,  с  литовскою ратью,  с  волочанами,  с коломенским
полком! Џусть тотчас переходЯт ‚ожу! Ќе выдержит Ћлег! ‚ыманим!
     Џриказал, и полегчало вроде,  когда в  стане началось шевеление и плохо
выспавшиесЯ ратные, ворча, истЯнулись торочить коней.
     "Ђ полк с Ћсетра заворотить назад, пущай охранЯет тылы!"
     („одумывалось уже по пути!)  ‘ам, не  возвращаЯсь в  шатер,  потребовал
конЯ, взмыл в седло. Ђ все долило: чего-то, главного самого, не  додумал! „а
и теперь додумал  ли,  посылаЯ  литвина  с полком  на  ђЯзань?! €ли уж всеми
силами переходить ‚ожу?!
     ’ак  и не спал уже до  утра, провожаЯ и нарЯжаЯ полки. Ђ утром,  почуЯв
наваливший  на него сон, залез в шатер на час малый, дабы соснуть,  и,  пока
спал, все и произошло.
     Џолк, подвинутый к Ћсетру, обрел  наконец противника  и  вступил в бой,
медленно  продвигаЯсь  вперед  и  совсем  не чаЯ, что  его  обходЯт  другие,
множайшие силы.  Љогда  воеводы  обнаружили  свою  промашку, отходить  стало
поздно. ‚се же гонца с просьбой, вернее, мольбою о  помощи, воевода отослать
сумел. € в те же часы и минуты на левом, двинутом за ‚ожу крыле войска, куда
ушел Њихайло Ђндреич Џолоцкий, завЯзалась новаЯ ЯростнаЯ сшибка.
     Љогда ‚ладимир Ђндреич,  чумной со сна,  качаЯсь вылезал из шатра,  бой
шел уже повсюду.  ѓде-то за лесом восставало  дружное  "Ђ-а-а-а-а!"  -  туда
уходили конные дружины и - как проваливали в мох. Џротивник отступал, каждый
раз встречаЯ крупные силы. Ќо, отойдЯ, тотчас устремлЯл зайти сбоку и в тыл.
     Ќадо  было возвращать  полоцкого  кнЯзЯ  и строить сражение  совершенно
по-иному, но  молодой  Њихайло Ђндреич уже ввел  в  дело все  свои  полки  и
попросту не мог отступить, не порушив ратного  строЯ.  Ѓой громыхал по всему
растЯнутому на  десЯтки поприщ  окоему. ’ам и тут восставали Яростные клики,
скакали кони, падали сраженные железом всадники, и... противника по-прежнему
не  можно  было  обнаружить!  ѓде Ћлег  с  главным  полком,  никто не  знал.
Џо-прежнему  от первого же натиска московских воев рЯзане на рысЯх уходили в
леса, растекались мелкими увертливыми ручейками, заманиваЯ и уводЯ  за собой
московитов. Џо-прежнему бой, вспыхивавший  то там, то тут, нигде не принимал
Ясных очертаний большого сражениЯ, и  по-прежнему было совершенно непонЯтно,
куда направлЯть главные силы, а где достаточно легкого заслона из сторожевых
дружин.
     ‚ладимир  Ђндреич скакал вдоль строЯ полков, пытаЯсь оттЯнуть и собрать
в  кулак ратную силу,  но  воеводы, согласно прежнему приказу,  устремлЯлись
вперед, на поиски противника и полона и, кажетсЯ, никто не понимал того, что
давно уже понЯл он, а именно - что они терпЯт поражение.
     ‚ конце концов ему удалось (конь, второй по счету, был запален и весь в
мыле) вытащить  полк, ушедший  к  Ћсетру, вернее, остатки полка, потерЯвшего
убитыми,  раненными и  разбежавшимисЯ  по  лесам  почти  половину состава  и
совершенно не годившегосЯ  к бою. “далось  оттЯнуть чело войска,  хотЯ,  где
здесь чело, где крыльЯ, где передовой полк, уже не понимал и он сам.
     “далось оттЯнуть, перестроить ратных  и повести их вперед кучно, обходЯ
острова леса,  на соприкосновение, как полагал  он, с главными силами  кнЯзЯ
Ћлега, и даже показалось  часу  в седьмом,  что бой переламываетсЯ  в пользу
начинавших одолевать московитов... Љазалось! „о  той  поры,  когда вестоноши
донесли,  что  толпы  конных  рЯзан за  ‚ожей  обошли  левое  крыло  Њихайлы
Џолоцкого, литвин просит помочи, и  блазнит так, что  кнЯзь Ћлег находитсЯ с
великим полком своим именно там.
     ‚ладимир Ђндреич - ему как раз  подвели третьего жеребца - закусив губу
и   молча,   страшно  начавши   темнеть  ликом,  взмахнул  шестопером,  велЯ
заворачивать рать.  Ћн уже рычал, отдаваЯ приказы, тЯжко  дышал, запаленный,
точно конь,  и -  Явись  ныне  перед ним  сам Ћлег -  бросил бы,  наверно, в
безоглЯдный напуск все наличные силы, сам поведЯ ратных в бой. Ќо, казалось,
противник  только того и  ждал. Љогда уже полки москвичей  начали переходить
‚ожу,  справа и  с  тыла  восстал вопль,  и  густые массы  рЯзанской конницы
обрушились  сзади   на   поворотивших  и  нарушивших  строй  великокнЯжеских
ратников.
     „ва  часа,  бросаЯсь раз за разом в сумасшедшие конные сшибки, ‚ладимир
Ђндреич спасал свой  расстроенный нежданным ударом с  тыла полк. „ва часа не
ведал, чем  окончит эта  слепаЯ,  безобразнаЯ  битва. ѓде-то,  в коломенской
стороне, рЯзане уже грабили шатры и обозы московитов,  где-то еще скакали на
помочь,  где-то   уходили,  рассыпаЯсь  по  кустам,  раменью  и  чернолесью,
разгромленные полки.  „ень  мерк. ‘ерпуховский кнЯзь  то  врезалсЯ  в  сечу,
кровавЯ свой воеводский  шестопер, то останавливал  бегущих, трЯс кого-то за
грудки,  срываЯ с  седла, орал  сам неведомо что, кого-то  собирал  вновь  и
вновь, вокруг него мгновеньЯми пустело все, и тогда открывалась полеваЯ ширь
со  скачущими   вдали  в   разных  направлениЯх  кметЯми,  с  ковылЯющими  к
спасительной  ограде  кустов  спешенными  и  увечными  воинами,  с  какой-то
одинокой  раненой  лошадью,  что  со  свернутым  набок  седлом,  запутавшись
передними копытами  в  сбруе,  с диким ржанием  прыгала, взвиваЯсь на дыбы и
почти  падаЯ,  всЯ в пене, со страшным, кровавым,  уже  совершенно  безумным
взором, и пронзительно,  предсмертно  уже визжала, призываЯ мертвого хозЯина
своего...
     ЋтойдЯ за  лес и вновь  собрав  подручную рассыпавшуюсЯ  было  дружину,
кнЯзь  подумал, что  спасен:  новый московский полк  на рысЯх выкатил  из-за
леса. ‘какали  обретшие кнЯзЯ  своего  вестоши,  и следовало только медленно
отступать  по  направленью к Ћке, отступать,  собираЯ  разбежавшихсЯ ратных,
чтобы затем всеми силами устремить на помочь Њихайле Ђндреичу Џолоцкому.
     ’ак еще  можно было ежели и  не одолеть Ћлега, то, по крайности, спасти
рать.
     - ѓде  Ћлег?  ѓде ты, Ћлег? џвись!  -  звал  в  забытьи,  сцепив  зубы,
‚ладимир Ђндреич,  мечтаЯ  уже  об  одном:  окровавить  саблю  в поединке  с
неуловимым противником.  Ћн вырвал, сколотил, собрал еще  один конный полк и
послал его на выручку полочанам и  думал, верил, что одолевает врага, пока в
сумерках не  воротил  к  нему в  окровавленном  платье один из  посланных им
воинов  повестить   о  том,  что  Њихайло  Ђндреич  Џолоцкий   (сын   ЂндреЯ
Ћльгердовича) убит, и полк неостановимо бежит, потерЯвши своего кнЯзЯ, и что
уже некому и  незачем помогать  за ‚ожею, где, кто не бежал и не пал костью,
ныне угодил в полон.
     ЉнЯзЯ Ћлега  серпуховский володетель узрел уже только в ночной темноте.
ђЯзанский  кнЯзь  проезжал  под  знаменем  в  густой  толпе  своих кметей  и
остановилсЯ на взлобке, глЯдЯ из-под  руки, стараЯсь понЯть, кто эти  воины,
там, в обережье. Ќо ни сил бросить  их на рЯзанского кнЯзЯ, ни уже и желаниЯ
битвы  у  ‚ладимира  Ђндреича не  было.  Ћн  молча  поднЯл  свой  воеводский
шестопер, приветствуЯ противника,  и сам не ведал, заметил ли его Ћлег и ему
ли  кивнул  шеломом,  украшенным  пучком   соколиных   перьев.  ’ак  они   и
разъехались, не вступив в бой. ‚идно, кони у  рЯзанских воев были так же  до
предела измучены,  как  и  у московитов.  Ђ может  быть  и  то,  что Ћлег по
рыцарству   своему  не  похотел  позорить  пленением   уже  разбитого  им  и
сокрушенного дозела знаменитого московского полководца.

        ѓлава 23

     Ќад степью плывут высокие, неживые, ватные облака.  ‘иний небесный свод
подернут пылью и словно бы выцвел. ‚Янут травы, высокие, по брюхо коню, сухо
шелестЯт, цеплЯЯ за стремена  и низко опущенные потники  монгольских высоких
седел. ‚ереница мирЯн и  духовных с татарскою  обслугой неспешно движетсЯ  к
далекому еще Љиеву. ђедки селениЯ, редки,  по логам, по руслам степных  рек,
острова леса. ‚се устали. ѓреческие  клирики с русскими, упустившими Џимена,
доругиваютсЯ  напоследЯх.  ѓреки,  знаЯ нравы нынешней столицы  православиЯ,
ожидают от сбежавшего Џимена многоразличного худа...
     €здали, струЯми разрезаЯ траву, со свистом несутсЯ татары.
     Џодскакивают к сбившемусЯ  в кучу каравану,  горЯчими, жадными  глазами
ошаривают путников. Љто-то  из татар дергает за  крест на груди  митрополита
Ќикандра, пытаЯсь снЯть. ђугань, вопль...
     - ’охтамыш!  -  кричат,  берЯсь  за ременные плети с заплетенными  в их
концы  шариками  свинца сопровождающие караван ордынские воины. Џодскакавшие
щерЯтсЯ, ЯрЯтсЯ, отступают наконец, когда их предводитель получает несколько
серебрЯных флоринов, с протЯжным криком заворачивают коней и уносЯтсЯ прочь.
     - ’ак и до Љиева не доедем! - толкуют послы, покачиваЯ головами.
     €  снова шуршит подсыхающаЯ трава. Ќедвижно парЯт в вышине внимательные
коршуны. Џролетит на самом окоеме, почти не касаЯсь земли, стайка джейранов,
вспугнутых  конским  ржанием, и  опЯть тишина,  ненарушимаЯ  тишина  шири  и
пустоты, в которой лишь незримо льющаЯсЯ  с  выси трель жаворонка и нарушает
порою степное безмолвие.
     Ќе скоро еще Љиев! Ќе скоро встреча с Љиприаном, которого,  по строгому
наказу  Ќила, им  надлежит  забрать  с  собой, дабы (как Явствует из прежних
соборных решений)  лишить  нарЯду  с  Џименом сана  митрополита русского.  ‚
тороках везут патриаршью грамоту,  и этот  клочок пергамена становит сильней
татарских сабель и гибельных стрел, ибо за ним  - "ограда  закона".  € будут
смуты, свары,  грызнЯ и подкупы, но,  когда  дело  все же дойдет до соборных
решений,  решительное слово свое  скажут  установлениЯ некогда  живших и уже
умерших  людей,  решениЯ  соборов,  состоЯвшихсЯ  века назад,  установлениЯ,
принЯтые  вереницею патриархов, синклитами  митрополитов  и епископов, - ибо
без власти закона невозможна жизнь государств,  и империи  рушатсЯ  в  пыль,
егда властители посрамлЯют законы, создавшие некогда их величие.
     Џыль, жара, сотни поприщ пути! € наконец  перед ними  на той, высокой и
обрывистой, стороне „непра восстает город, некогда  красивейший всех, - мати
градам русским, когда-то на  три четверти уничтоженный, притихший, утонувший
в пустырЯх и садах и только ныне восстающий вновь...
     €  мы  никогда  так и не узнаем, почему  два  греческих митрополита  не
сумели (или  не восхотели?) вытащить из  затвора  „ионисиЯ,  рукоположенного
Ќилом  на  русскую  митрополию.  Џочему,  забрав-таки  с  собою  Љиприана  и
проследовав конЯми через ‚алахию на –арьград, они покинули того, кого должны
были бы забрать с собою в первую голову?
     „а, кнЯзь ‚ладимир Ћльгердович  не выпустил „ионисиЯ из  заключениЯ, но
что стоЯло за этим? Ќеужели так уж легко было в пору ту захватить и  держать
в узилище столь важное духовное лицо? Љатолики? ‘ам Љиприан?
     ЉнЯзь,  упершийсЯ, невзираЯ  на  все  уговоры  и  угрозы? Љак  и почему
греческие послы  не  настоЯли на освобождении  „ионисиЯ? €ли уж дело с унией
столь далеко зашло, что властнаЯ длань католической воли сказалась и тут?
     Њы не знаем, мы ничего не знаем! Ђ подозревать? ‘кажем, тайный разговор
Љиприана с литовским кнЯзем...
     - „лЯ  православных великого кнЯжества  ‹итовского  последнЯЯ надежда к
спасению - иметь собственного митрополита! - медленно, с обстоЯнием, говорит
Љиприан, угрюмо  взглЯдываЯ  в мерцающий,  внимательный  взор "своего" кнЯзЯ
(‚ладимир Ћльгердович  православный, а подготовка к унии с Џольшею идет  уже
полным ходом, о чем ведают тот и другой).
     - € „ионисий? - подсказывает литвин.
     -  “едет тотчас в ђусь, предав православных  ‹итвы в  руки католиков! -
Љиприан сказал наконец все и ждет ответа.
     ‚ладимир  Ћльгердович  медлит, но  не  длЯ того,  чтобы  возразить.  Ћн
обдумывает, отвечает наконец, спокойно и твердо:
     - „ионисий никогда не покинет Љиева! Ќи теперь, ни потом до смерти.
     (Љоторую можно ускорить!) - Џоследние слова Явно не были произнесены ни
тем, ни другим, но подумались обоими,  ибо живой „ионисий даже  и  в железах
продолжал оставатьсЯ митрополитом ђуси...
     ‚озможно и так! ‘лишком многое стоЯло на кону длЯ болгарина!
     ‚ыпустить „ионисиЯ -  значило  длЯ  него окончательно  лишить себЯ всех
надежд на  русский  духовный престол... Ќо  мы  не  ведаем!  ‘лишком  сурово
обвинЯть Љиприана в  смерти „ионисиЯ, не знаЯ доподлинно ничего. € все же...
€  все-таки! €ли опЯть католики, и не так уж виноват Љиприан, а деЯтельность
„ионисиЯ во  Џскове была замечена  и  по  достоинству  "оценена"  латинскими
прелатами  из   ‚ильны  и  Љракова,  и  вновь   перед  нами  растЯнутый   на
тысЯчеверстные  пространства  и  столетиЯ  времени замысел  подчинениЯ  ђуси
латинскому  престолу,   и   плен  (и   гибель!)  „ионисиЯ  была  местью   за
"неподчинение" - неприЯтие унии с ђимом?
     ѓреческие послы уезжают из Љиева в Љонстантинополь. „ионисий остаетсЯ в
тюрьме.

        ѓлава 24

     ’рудно  и  даже страшно представить себе  последние дни этого  Яркого и
трагического  человека. ‘трела,  остановленнаЯ в полете;  гепард, зависший в
прыжке; слово, замершее в пространстве, так и не долетев до цели...
     Ќикакие  сравнениЯ  не  могут  передать  главной  муки мужа,  лишенного
деЯниЯ,  пламенного  проповедника  без  паствы,  духовного  вождЯ,  месЯцами
вынужденного томитьсЯ пленом  и  неизвестностью! €  все попытки вырватьсЯ  -
тщетны, и все стараньЯ бежать оборачиваютсЯ провалами... € давно бы, ежели б
не ѓосподь, не молитва, голову разбил о двери своей тюрьмы!
     Ћбмазанные глиной беленые стены, на одной - черный деревЯнный крест.
     —ашка  воды и кусок  хлеба, впрочем, не всегда  и съедаемый.  ‡а месЯцы
затвора новопоставленный митрополит высох, лик  истончал  до синевы.  ѓлаза,
обведенные  тенью,  стали огромными.  Љогда его  выводЯт  в  церковь,  то по
сторонам и сзади плоть в плоть следуют вооруженные стражники. Љиевский клир,
воспитанный  Љиприаном,  сторонитсЯ опального  митрополита,  его  молчаливый
призыв о помощи гаснет  во  враждебной, холодной пустоте отчуждениЯ. „оходЯт
ли его грамоты до Ѓориса, до великого кнЯзЯ „митриЯ?
     Ћн  исступленно требует молитвенного уединениЯ. …го  отводЯт в  пещеру,
некогда  ископанную  длЯ себЯ Ђнтонием. ЋпоминаЯсь, оглЯдываЯ слоистый песок
сводов, зачерненный тысЯчами  свечей, он требует "егда умру", похоронить его
именно  здесь...  €  снова  беленый тесный  покой его  тюрьмы с  решеткою  в
крохотном оконце, а  там, за окном, за лесами: степи,  боры - ђусь! ђубленые
города, великие реки, споры стригольников  и православных, ордынские угрозы,
движениЯ ратей,  кнЯзьЯ, коих  он хочет  вразумлЯть,  землЯ,  Язык, коему он
жаждет вещать с амвона слово веры и истины, призывать,  пробуждать, подымать
к  деЯнию!  €  не  может.  € снова часы молитвы, тишина,  несъеденный  хлеб,
немотствующие,  безответные  стражи...  Ђ  силы  тела  уходЯт,  уходЯт,  как
пролитаЯ  вода...  €ли не уходЯт?  €ли он по-прежнему бодр и упрЯм  и  ждет,
неистово ждет избавлениЯ?
     Њы  никогда ничего не узнаем,  кроме того,  что сказано в летописи... 9
маЯ Џимен пошел в –арьград  (через ‘арай). „ай Ѓог,  в конце июнЯ,  ежели не
позже, послы были  в Љиеве. €юль, август, сентЯбрь...  „ионисий умер  (убит?
отравлен? не выдержало плена его  бурное сердце?!) 15  октЯбрЯ в  затворе, в
тюрьме.
     ЉнЯзь  ли  постаралсЯ?  Ќаказ  ли  Љиприанов  тайный  исполнил  кто  из
наперсников болгарина? ”рЯги? Љатолики? ђимский престол?
     €  каковы были  его  последние дни,  ежели  он  знал,  ведал,  что  дни
действительно  последние?  ЊужалсЯ ли, выпив  Яд?  €ли  разом  сдало  старое
сердце, не выдержавшее  муки плена? €  пришел ли  в отчаЯние он  в последние
дни? €ли и тут сумел скрепить себЯ, поручив мЯтежный дух ѓосподу своему?
     “ведал ли наконец  тщету стремлений людских или верил до самого конца в
высокое предназначенье свое?  ЋбвинЯл  ли  врагов,  проклЯл ли,  или простил
перед неизбежным концом?  „а  и  считал ли неизбежным конец? Њы не знаем, мы
ничего не знаем!
     ‚ пещере, некогда ископанной длЯ себЯ Ђнтонием, прохлада и тишина.
     „ионисий, почуЯвший  истомную  слабость в  членах, ложитсЯ и прикрывает
вежды.  ’отчас  над ним склонЯетсЯ неслышимый,  но осиЯнный  светом  древний
старец. ‚ глазницах его - синие тени, седаЯ, как мох, белаЯ борода светитсЯ,
и весь он соткан из света и почти прозрачен.
     - ’ы еси? - вопрошает „ионисий, узнаваЯ ЂнтониЯ и - не удивлЯЯсь тому.
     - Ђз есмь! - неслышимо отвечает девЯностолетний старец  (ибо  Ђнтонию и
теперь столько лет, сколько было в момент кончины).
     - ’ы пришел утешить мЯ? - вопрошает „ионисий.
     - џ пришел тебЯ искусить! - возражает тот и вопрошает негромко:
     - ‚се ли ты исполнил и все ли претерпел в жизни сей?
     - Ћтче! ‡авидую тебе! ѓлавного Я не свершил на земле!
     ЏытаетсЯ спорить „енис, ставший вдруг вновь юным и неразумным.
     -  Ќе правда! -  отвергает Ђнтоний.  - ’ы, как и  Я,  имел  учеников  и
умножил число славных обителей  общежительных в  родимой земле! ’ы сделал не
меньше,  чем Я, и такожде претерпевал  порою, и был гоним,  и вновь  обретал
достоинство свое!  ’ы, как  и  Я, был не токмо свЯт,  но и  грешен порою! Ќе
спорь, „ионисие! € ныне,  днесь, дано тебе, Яко Њоисею, взглЯнуть с  горы на
землю обетованную! ’окмо взглЯнуть! ’окмо прикоснутьсЯ к вышней власти!
     ‡адумывал  ли ты  о  величии замысла  Ѓожьего?  Ћ  том,  почто не  дано
человеку бессмертиЯ лет? Ћ том, что, живи мы вечно, жизнь принуждена бы была
кончитьсЯ  на нас одних? Џодумал ли ты, что тот, ‚ышний,  ведает лучше нас о
сроках, потребных каждому, дабы исполнить предназначенье свое на земли?
     - Ћтче!  - молит  „енис почти  со слезами.  - Ћтче, не покидай  мЯ! €ли
уведи за собой!
     ‘иЯющее лицо  ЂнтониЯ  тЯнетсЯ  к нему с поцелуем любви и прощаниЯ,  со
смертным поцелуем,  как догадывает „енис.  ’ут, в Љиеве, он когда-то начинал
свой  путь  пламенным юношей, мечтавшим повторить подвиг ЂнтониЯ и  ”еодосиЯ
Џечерских. Ќу  что ж!  ‚се  сбылось! € не пристойнее  ли всего  ему  скинуть
ветшающую плоть именно тут, в обители великого киевского подвижника?
     ...Ѓыть может, было и так! ЏовторЯю - не ведаем.
     Џохоронен  он был в Љиевских  пещерах, "печорах",  и летописец писал  о
смерти его с  тем невольным и  немногословным  уважением,  которое  вызывают
только великие  и  сильные духом  личности... Ђ виноват  или  невиновен  был
владыка „ионисий в своей  несчастливой судьбе  -  об этом судить не мне. Њир
праху его!

        ѓлава 25

     „митриЯ  весть  о   разгроме  московских  ратей   сокрушила.  ‚  первом
нерассудливом гневе  он  намерил было немедленно собрать  новую  рать,  дабы
отомстить рЯзанскому  кнЯзю, но  очень скоро пришлось понЯть, что и собирать
некого  ныне  и  даже  при новой неудаче есть  опас  потерЯть  все,  добытое
усилиЯми прежних володетелей московских, включаЯ  великий стол владимирский.
€стощеннаЯ  поборами   землЯ  глухо  роптала.  Ќовгород  бунтовал  и  грозил
передатьсЯ  ‹итве.  Њногие  кнЯзьЯ  отказывались  повиноватьсЯ.  ’атары  при
вторичном разгроме московского кнЯзЯ могли ни во что поставить всю собранную
им дань  и передать великое кнЯжение другому. Ќаконец, мог  пожаловать и сам
’охтамыш  с войском,  и  тогда -  тогда  трудно было  представить себе,  что
наступит  тогда! Ћн почти с ненавистью смотрел теперь на неотвЯзного  ”едора
‘вибла, уверившего  его в  преданности  пронского  кнЯзЯ. Ћн отмахивалсЯ  от
боЯр,  думал  с  ужасом,  как  воспримет  Ђндрей  Ћльгердович  смерть  сына,
произошедшую  по его, „митриевой, вине. Ћн  воистину не ведал, что  вершить!
‡емлЯ  разваливалась. € замены  батьки ЋлексеЯ не было тоже!  ‚ ђостове умер
тамошний епископ Њатфей ѓречин, Џимен находилсЯ в бегах, и митрополиЯ стоЯла
без своего главы. Ќекому  было силою  духовной  власти укрепить  расшатанные
скрепы молодой московской государственности.
     Ђ  жизнь шла.  Џодходила  пора сенокоса. ‚оины, возвращавшиесЯ  украдом
из-за Ћки, полонЯники, кого за выкуп отпускали рЯзане, тЯжело и смуро отводЯ
взглЯд (стыдно было перед женой, перед сыном-подростком!), острили  горбуши,
"отковывали", насаживали косы-стойки, новый, входЯщий в обычай снарЯд, - все
готовились к  сенокосной поре. „митрий часами сидел не шевелЯсь, не думаЯ ни
о чем. Ћн не винил ‚ладимира Ђндреича, он впервые по-настоЯщему винил только
самого себЯ.
     Ќо продолжалась жизнь. „вадцать девЯтого июнЯ в кнЯжеской семье Явилось
новое прибавление: …вдокиЯ  родила сына. Њладенца порешили  назвать  Џетром.
Љрестить кнЯжича вызван был из ђадонежа игумен ‘ергий.

        ѓлава 26

     „о осени шли пересылки  с Ћлегом, но рЯзанский володетель не давал мира
„митрию, требуЯ все новых и новых уступок.  Џолон пришлось выкупать,  совсем
истощивши  казну.  Ћт  западных  земель  текли  слухи  о новой моровой Язве,
надвигающейсЯ на ђусь.  €з ЉонстантинополЯ не было ни  вести, ни навести. Ћт
сына из Ћрды - тоже. Џоговаривали  (пока еще шепотом), что кнЯжича держит  у
себЯ ’охтамыш потому, что так-де хочет ”едор ‘вибл,  невзлюбивший наследника
и ревнующий  его уморить в Ћрде.  Ћслабу сил у великого кнЯзЯ нынче замечали
уже многие,  и потому неизбежно, хотЯ и невестимо, неслышимо до поры вставал
вопрос о восприемнике вышней власти.
     ЃоЯре  упорно ездили взад-вперед, стараЯсь  задобрить Ћлега и заключить
столь надобный длЯ Њосквы мир, но все уезжали с пустом. ђЯзанский кнЯзь мира
„митрию не давал.
     Џодходила и подошла жатва хлебов. Џроходил август, затем сентЯбрь.
     ‹еса  и  рощи разукрасились  черленью,  багрЯнцем  и  золотом увЯданиЯ.
„митрий (к  осени  ему стало лучше)  понЯл наконец, что  боЯрскаЯ посольскаЯ
волокита  ничего  не содеет,  кроме  вЯщего посрамлениЯ Њосквы, и  послал за
‘ергием. Ќе сам один посылал, решали малою думою государевой.
     ‘идели  в этот раз в  верхних горницах,  с выставленными ради  прохла