        ѓерман ѓессе. ‘казки, легенды, притчи (11 рассказов)

---------------------------------------------------------------
 Ћригинал этого текста расположен в библиотеке Ћлега Ђристова
 http://www.chat.ru/~ellib/ і http://www.chat.ru/~ellib/
---------------------------------------------------------------

        ѓерман ѓессе. Ђвгуст

    Џеревод €. Ђлексеевой

    Ќа  улице  Њостакер  жила одна молодаЯ женщина, и отнЯла у
нее злаЯ  судьба  мужа  сразу  после  свадьбы,  и  вот  теперь,
одинокаЯ  и  покинутаЯ, сидела она в своей маленькой комнатке в
ожидании ребенка,  у  которого  не  будет  отца.  Ћсталась  она
совершенно  одна,  и потому все помыслы ее покоились на этом не
рожденном еще ребенке, -- и чего только не придумывала она  длЯ
своего дитЯти, все самое прекрасное, необыкновенное и чудесное,
что  есть  на  свете,  сулила  она  ему. Ћна воображала, что ее
малютка живет в каменном доме с зеркальными окнами и фонтаном в
саду и что будет  он  по  меньшей  мере  профессором,  а  то  и
королем.
    Ђ по соседству с бедной госпожой ќлизабет жил один старик,
который  лишь  изредка  выходил  из  дому  и  представал  тогда
маленьким седым гномом с кисточкой на колпаке изеленым  зонтом,
спицы  которого  были  сделаны  из китового уса, как в старину.
„ети  боЯлись  его,  а  взрослые  считали,  что  неспроста   он
сторонитсЯ людей. ‘лучалось, что он подолгу никому не попадалсЯ
на  глаза, но порой по вечерам из его маленького ветхого домика
доносилась тихаЯ, нежнаЯ музыка, напоминавшаЯ  звучание  целого
сонма  маленьких  хрупких  инструментов.  €ногда  дети, проходЯ
мимо, спрашивали своих матерей, не ангелы  ли  это  поют,  или,
быть  может,  русалки,  но  матери  ничего  не  могли сказать и
отвечали: "Ќет-нет, это, наверное, музыкальнаЯ шкатулка".
    Њежду этим маленьким человечком, которого соседи  называли
господин  Ѓинсвангер2,  и госпожой ќлизабет завЯзалась страннаЯ
дружба. Ђ заключалась странность в том, что хотЯ они никогда не
разговаривали друг  с  другом,  но  маленький  старый  господин
Ѓинсвангер всЯкий раз необычайно приветливо здоровалсЯ, проходЯ
мимо  ее  окна,  а  она с благодарностью кивала ему в ответ, ей
было приЯтно, и оба думали: если мне когда-нибудь станет совсем
плохо, то Я, конечно, пойду за помощью в соседний дом. Ђ  когда
начинало  смеркатьсЯ  и госпожа ќлизабет сидела одна и грустила
об умершем или думала о своем малютке и забывала  обо  всем  на
свете, господин Ѓинсвангер тихонько приоткрывал створку окна, и
из  его  темной  каморки  лились  тогда тихие серебристые звуки
умиротворЯющей  музыки  подобно  лунному  свету,  что  струитсЯ
сквозь  сеть  облаков.  Ђ  госпожа  ќлизабет каждый день ранним
утром заботливо поливала старые кусты герани, которые стоЯли на
одном из боковых окон в доме соседа, и  они  пышно  зеленели  и
были  всегда  усыпаны  цветами,  и  не  было  на  них ни одного
увЯдшего листочка, хотЯ господин Ѓинсвангер совсем не следил за
ними.
    € вот настала осень;  был  скверный,  ветреный,  дождливый
вечер,  и  на  улице  Њостакер  не  было  ни души; и тут беднаЯ
женщина почувствовала, что сроки ее  исполнились,  и  ей  стало
страшно, потому что была она совершенно одна. Ќо с наступлением
ночи  Явилась  к ней какаЯ-то пожилаЯ женщина со светильником в
руках; она нагрела воды, поправила простыни и сделала все,  что
обычно  делаетсЯ,  когда дитЯ должно поЯвитьсЯ на свет. ѓоспожа
ќлизабет покорилась и терпеливо молчала; и лишь  когда  малютка
родилсЯ  и, завернутый в белоснежные пеленки, погрузилсЯ в свой
первый земной сон, она спросила женщину, откуда та взЯлась.
    "Ђ менЯ послал господин Ѓинсвангер", -- сказала старуха; и
тут усталаЯ родильница заснула, а проснувшись  утром,  увидела,
что  на  столе  стоит кипЯченое молоко, что все в комнате чисто
убрано, а рЯдом с него лежит  ее  маленький  сын  и  кричит  от
голода;  старуха  же  исчезла.  Њать приложила малютку к груди,
радуЯсь, что он такой хорошенький и здоровенький. Ћна вспомнила
его отца, которому никогда не суждено было увидеть сына,  и  из
глаз  у  нее  полились  слезы; и она прижала к груди маленького
сынишку,  и  вновь  улыбнулась,  и  заснула  вместе  со   своим
мальчиком,  а когда проснулась, то на столе снова стоЯло молоко
и был готов суп, а дитЯ было завернуто в чистые пеленки.
    Ќо скоро мать оправилась, вновь набралась сил и могла  уже
сама  заботитьсЯ  о  себе и о маленьком Ђвгусте; она вспомнила,
что сына пора крестить и что нет у него крестного.  €  вот  под
вечер,  когда  начало  смеркатьсЯ  и  из  дома  напротив  вновь
послышалась  нежнаЯ  музыка,  она   отправилась   к   господину
Ѓинсвангеру.  Ћна  робко постучалась в темную дверь. "‚ойдите",
-- раздалсЯ приветливый голос, и он вышел ей навстречу,  только
вот  музыка  внезапно  смолкла,  а  в  комнате  на столе стоЯла
маленькаЯ стараЯ настольнаЯ лампа и лежала раскрытаЯ книга,  --
и все было так, как у других людей.
    "џ  пришла поблагодарить вас, -- сказала госпожа ќлизабет,
-- ведь это вы прислали ко мне добрую женщину. џ  очень  хотела
бы  заплатить ей за услуги и заплачу, как только смогу работать
и получу немного денег. Ќо  сейчас  у  менЯ  другаЯ  забота.  џ
собираюсь крестить малыша и хочу дать ему имЯ Ђвгуст -- это имЯ
его отца".
    "„а,  Я  уже думал об этом, -- сказал сосед и провел рукой
по своей седой бороде. -- Ѓудет неплохо, если у малыша поЯвитсЯ
добрый и богатый крестный, который сможет позаботитьсЯ  о  нем,
если  вдруг  с  вами  что-то  случитсЯ.  Ќо Я всего лишь старый
одинокий человек, и у менЯ почти нет знакомых, и некого мне вам
присоветовать, разве что вы  захотите  взЯть  в  крестные  менЯ
самого".
    ЃеднаЯ   мать   обрадовалась  и  поблагодарила  маленького
человечка  и  пригласила  его  быть   крестным.   ‚   следующее
воскресенье они понесли малютку в церковь и крестили его; и тут
вдруг  опЯть  поЯвилась  та  самаЯ  старуха  и  хотела подарить
ребенку  талер,  а  когда  мать  стала  отказыватьсЯ,   старуха
промолвила:  "‚озьмите,  возьмите,  Я стара уже, и мне много не
надо. Њожет статьсЯ, этот талер принесет вам счастье. Ђ просьбу
господина Ѓинсвангера Я выполнила с радостью,  ведь  мы  с  ним
давние друзьЯ".
    ‚се  вместе  отправились  они  домой,  и  госпожа ќлизабет
сварила гостЯм кофе, а сосед принес пирог, и  получилсЯ  у  них
настоЯщий  праздник.  Ћни ели и пили, малыш давно уже заснул, и
тут господин Ѓинсвангер  смущенно  сказал:  "—то  ж,  теперь  Я
сделалсЯ крестным маленького Ђвгуста. џ бы очень хотел подарить
ему  королевский замок и мешок с золотом, но всего этого у менЯ
нет, и Я могу лишь положить на его постельку  второй  талер  --
рЯдом  с  талером  его  крестной  матери.  Љак бы то ни было, Я
сделаю длЯ него все, что  смогу,  и  да  свершитсЯ  задуманное.
ѓоспожа  ќлизабет,  вы,  конечно, желаете своему сыночку только
добра. Џоразмыслите хорошенько, чего вы больше всего хотите длЯ
него, а Я уж позабочусь о том, чтобы ваша мечта  осуществилась.
‚ы можете загадать длЯ своего мальчика любое желание, но только
одно,  одно-единственное.  ‚звесьте  все  как следует и сегоднЯ
вечером, когда вы услышите  звуки  моей  музыкальной  шкатулки,
шепните это желание на ушко вашему малышу -- и оно исполнитсЯ".
    ‘  этими словами он поспешно откланЯлсЯ, вместе с ним ушла
и  старуха,  а  госпожа  ќлизабет  осталась  одна,   услышанное
поразило ее, и, если бы в колыбельке не лежали два талера, а на
столе  не  стоЯл  пирог,  --  она  решила  бы,  что  все это ей
приснилось. € вот села она у  колыбельки  и  принЯлась  баюкать
свое  дитЯ и замечталась, придумываЯ желаниЯ -- одно заманчивее
другого. ‘начала она хотела пожелать ему  богатства,  потом  --
красоты,  потом -- недюжинной силы или необычайной мудрости, но
все не могла ни на чем остановитьсЯ и наконец подумала: да нет,
старичок, наверное, просто пошутил.
    ’ем  временем  уже  стемнело,  и  она  задремала,  сидЯ  у
колыбели,  утомЯсь  и от гостей, и от забот минувшего днЯ, и от
своих раздумий, как вдруг донеслась из дома по соседству тихаЯ,
чудеснаЯ музыка, да такаЯ нежнаЯ и пленительнаЯ,  какой  ей  ни
разу  не  доводилось  слышать. Џри этих звуках госпожа ќлизабет
очнулась,  пришла  в  себЯ,  теперь  она  уже  снова  верила  в
крестного и его подарок, но чем больше она думала об этом и чем
быстрее  сменЯли друг друга разные желаниЯ, тем больше путались
ее мысли, и она ни на что не  могла  решитьсЯ.  Ћна  совершенно
измучилась,  слезы  стоЯли  у нее в глазах, но тут музыка стала
затихать, и она подумала,  что  если  сию  минуту  не  загадает
желание, то будет поздно и .тогда все пропало.
    Ћна  тЯжело  вздохнула,  наклонилась над малышом и шепнула
ему на ушко: "‘ыночек мой, Я тебе желаю, Я желаю тебе..." --  и
когда  прекраснаЯ  музыка,  казалось,  совсем  уже  стихла, она
испугалась и быстро проговорила:  "†елаю  тебе,  чтобы  все-все
люди тебЯ любили".
    ‡вуки  музыки  смолкли,  и в темной комнате стоЯла мертваЯ
тишина. Ћна же бросилась к колыбели, и заплакала, и запричитала
в страхе и  смЯтении:  "Ђх,  сыночек,  Я  пожелала  тебе  самое
лучшее,  что  Я  знаю,  но, может быть, Я все же ошиблась? ‚едь
даже если все-все люди будут тебЯ любить, никто не будет любить
тебЯ сильнее матери".
    € вот Ђвгуст стал подрастать и ничем поначалу не отличалсЯ
от других детей; это был милый  белокурый  мальчик  с  голубыми
дерзкими  глазами,  которого баловала мать и любили все вокруг.
ѓоспожа ќлизабет очень скоро заметила, что желание,  загаданное
ею в день крещениЯ младенца, сбываетсЯ, ибо едва только мальчик
выучилсЯ  ходить  и стал поЯвлЯтьсЯ на улице, то он всем людЯм,
которые видели его, казалсЯ  на  редкость  красивым,  смелым  и
умным,  и  каждый  здоровалсЯ  с ним, трепал по щеке, выказываЯ
свое  расположение.  Њолодые  матери  улыбались  ему,   пожилые
женщины  дарили  Яблоки,  а  если он совершал гадкий поступок3,
никто не верил, что он мог такое сотворить, если  же  вина  его
была  неоспорима, люди пожимали плечами и говорили: "Ќевозможно
всерьез сердитьсЯ на этого милого мальчика".
    Љ его матери приходили люди, которых привлекал хорошенький
мальчик, и если раньше ее никто не знал и мало кто шил  у  нее,
то  теперь  все  знали  ее  как  мать  "того  самого" Ђвгуста и
покровителей  у  нее  стало  гораздо  больше,  чем  она   могла
вообразить себе когда-то.
    € ей и мальчику жилось хорошо, и куда бы они ни приходили,
всюду  им  были  рады,  соседи  приветливо  кивали  им  и долго
смотрели вслед счастливцам.
    Ђвгуста больше всего на свете привлекал дом по  соседству,
где  жил его крестный: тот времЯ от времени звал его по вечерам
к себе; у него было темно, и только в черной нише  камина  тлел
маленький красный огонек, и маленький седой старичок усаживалсЯ
с  ребенком  на  полу  на  шкуре,  и  смотрел  вместе  с ним на
безмолвное пламЯ, и рассказывал ему длинные истории.  €  порой,
когда  такаЯ  вот  длиннаЯ  историЯ  близилась к концу, и малыш
совсем уже засыпал,  и  в  темной  тишине,  с  трудом  открываЯ
слипающиесЯ  глаза, всматривалсЯ в огонь, -- тогда возникала из
темноты музыка, и если оба долго молча вслушивались в  нее,  то
комната   внезапно   наполнЯлась   невесть   откуда  взЯвшимисЯ
маленькими сверкающими  младенцами,  они  кружили  по  комнате,
трепеща   прозрачными   золотистыми   крылышками,  сплетаЯсь  в
прекрасном танце в пары и хороводы, и пели; они пели,  и  сотни
голосов  сливались  в  единую  песнь, полную радости и красоты.
Џрекраснее этого Ђвгуст никогда ничего не видел и не слышал,  и
если  он  потом  вспоминал  о  своем  детстве, то именно тихаЯ,
сумрачнаЯ комната старичка крестного, и красное пламЯ камина, и
эта музыка, и радостное, золотое, волшебное порхание ангелочков
всплывали в его памЯти и пробуждали тоску в его сердце.
    Њежду тем мальчик подрастал,  и  у  матери  теперь  бывали
иногда минуты, когда она печалилась, вспоминаЯ о той самой ночи
после   крещениЯ  сына.  Ђвгуст  весело  носилсЯ  по  окрестным
переулкам, и ему везде были рады, его щедро одаривали орехами и
грушами, пирожными и игрушками, его кормили и поили, сажали  на
колени,  позволЯли рвать цветы в саду, и нередко он возвращалсЯ
домой лишь поздно вечером  и  недовольно  отодвигал  в  сторону
тарелку  с  супом. …сли же мать была расстроена этим и плакала,
ему становилось скучно, и он с обиженным видом ложилсЯ спать; а
когда она  как-то  раз  отругала  и  наказала  его,  он  поднЯл
страшный  крик и повторЯл, что все-все с ним добры и милы, одна
только мать его не любит. € часто теперь она бывала огорчена  и
иногда  всерьез гневалась на своего мальчика, но, когда вечером
он  уже  спал  в  мЯгких  подушках  и  мерцание  свечи  озарЯло
безмЯтежное  лицо ребенка, ее сердце смЯгчалось, и она целовала
его -- осторожно, чтобы не разбудить. Ћна сама виновата была  в
том,  что  Ђвгуст нравилсЯ всем людЯм, и подчас она с горечью и
даже с каким-то страхом думала о том, что, может быть, было  бы
лучше, если бы она никогда не загадывала этого желаниЯ.
    Ћднажды  стоЯла  она  у  окна  дома господина Ѓинсвангера,
уставленного геранЯми, и срезала маленькими ножничками  увЯдшие
цветы,  и  вдруг  услышала  голос  своего  сына,  доносЯщийсЯ с
заднего двора. Ћна выглЯнула из-за угла, чтобы узнать, что  там
такое.  …е  сын  стоЯл, прислонившись к стене, и она видела его
красивое, слегка капризное лицо, а перед  ним  стоЯла  девочка,
старше  него,  она  смотрела  на  него  с  мольбой  и говорила:
"Џожалуйста, поцелуй менЯ!"
    -- Ќе хочу, -- сказал Ђвгуст и засунул руки в карманы.
    -- Ќу Я прошу тебЯ, -- снова сказала  она,  --  а  Я  тебе
кое-что дам, очень хорошее.
    -- Ђ что? -- спросил мальчик.
    -- “ менЯ есть два Яблока, -- робко сказала она.
    Ќо он отвернулсЯ и скорчил недовольную гримасу.
    -- џблоки  л  вообще не люблю, -- презрительно сказал он и
хотел было убежать прочь.
    Ќо девочка схватила его за руку и  проговорила  в  надежде
подольститьсЯ к нему:
    -- Ќу и что, а у менЯ зато колечко есть, очень красивое.
    -- Ђ ну, покажи! -- сказал Ђвгуст.
    Ћна  показала  ему  колечко,  он  придирчиво осмотрел его,
стЯнул с ее пальчика и надел на свой, затем полюбовалсЯ  им  на
свету и осталсЯ очень доволен.
    -- ‹адно,  так  и быть, один раз Я тебЯ поцелую, -- сказал
он немного погодЯ и быстро поцеловал девочку в губы.
    -- Џойдем, поиграем вместе! --  доверчиво  сказала  она  и
взЯла его под руку.
    Ќо он оттолкнул ее и грубо крикнул:
    -- Ћтстанешь  ты  от менЯ или нет! “ менЯ и без тебЯ много
знакомых, с которыми можно поиграть.
    Џока девочка, заливаЯсь слезами, медленно  шла  по  двору,
мальчик стоЯл с сердитым скучающим видом, потом повертел кольцо
у себЯ на пальце, рассмотрел его со всех сторон и, насвистываЯ,
медленно пошел прочь.
    Ђ  его  мать  стоЯла,  не шевелЯсь, с садовыми ножницами в
руках; она была напугана жестокостью и презрением, с которым ее
дитЯ принимало любовь других людей.  Ћна  забыла  про  цветы  и
стоЯла,  качаЯ  головой, и все повторЯла про себЯ: "Љакой же он
злой, у него каменное сердце".
    Ќо в скором времени,  когда  Ђвгуст  пришел  домой  и  она
призвала  его  к ответу, он со смехом посмотрел на нее голубыми
глазами, не чувствуЯ за собой никакой вины,  а  затем  принЯлсЯ
что-то напевать, стал ластитьсЯ к матери и был так мил, забавен
и  нежен  с  нею, что она тоже невольно рассмеЯлась и подумала,
что  не  ко  всему  в  детской  жизни  следует  относитьсЯ  так
серьезно.
    Њежду  тем  мальчику  не всегда сходили с рук его каверзы.
Љрестный Ѓинсвангер был единственным человеком, к  которому  он
питал  почтение,  и  если  порой он приходил к нему, а крестный
говорил: "‘егоднЯ огонь в камине не горит и не звучит музыка, а
маленькие ангелочки очень  огорчены,  потому  что  ты  поступил
нехорошо",  --  тогда  мальчик  уходил,  бросалсЯ  на постель и
плакал, а на следующий день изо всех сил старалсЯ быть  хорошим
и добрым.
    Ќо  как  бы  то  ни  было, огонь в камине горел все реже и
реже, ни слезы, ни ласки не помогали,  крестный  был  неумолим.
Љогда   Ђвгусту  сровнЯлось  двенадцать  лет,  волшебный  полет
ангелочков в комнате крестного превратилсЯ уже в далекий сон, и
если ночью ему снилось что-нибудь подобное, на  следующий  день
его  особенно одолевала Ярость, и он громко кричал и командовал
своими  многочисленными  приЯтелЯми  налево  и  направо,  точно
полководец.
    …го  матери  давно  уже  надоело  слышать ото всех похвалы
своему мальчику -- мол, какой он нежный да ласковый, -- слишком
много приходилось ей терпеть от него. € когда в один прекрасный
день его учитель пришел к ней  и  поведал,  что  некий  человек
изъЯвил готовность снарЯдить мальчика в дальние краЯ, в хорошую
школу,   и   платить   за   его  учение,  --  госпожа  ќлизабет
посоветовалась с соседом, и в скором времени, весенним утром, к
дому подкатила колЯска, и Ђвгуст, в новом, красивом платье, сел
в  нее  и  пожелал  счастливо  оставатьсЯ  и  своей  матери,  и
крестному,  и  соседЯм: ведь ему было дозволено ехать в столицу
-- на учение. Њать в  последний  раз  причесала  его  белокурые
волосы  и  благословила его, лошади тронулись, и Ђвгуст отбыл в
дальние краЯ.
    Џрошли годы, юный Ђвгуст  сделалсЯ  уже  студентом,  носил
красную  фуражку  и  усы;  и  вот  однажды  пришлось  ему снова
оказатьсЯ в родных местах, потому что из  письма  крестного  он
узнал,  что  мать  его тЯжело больна и долго не проживет. ћноша
приехал вечером, и  соседи  с  восхищением  наблюдали,  как  он
выбираетсЯ  из колЯски и как кучер несет за ним большой кожаный
чемодан. Ђ умирающаЯ мать лежала в старой комнатушке с  низкими
потолками, и когда красавчик студент увидел в белых подушках ее
белое  увЯдшее  лицо,  а  она лишь безмолвно и тихо смотрела на
него, -- тогда он с рыданиЯми опустилсЯ на край ложа, и целовал
холодные руки матери, и простоЯл около нее на коленЯх всю ночь,
пока руки ее не окоченели и глаза не угасли.
    Ђ когда они похоронили его матушку, крестный взЯл  его  за
руку  и  повел  в свой домишко, который казалсЯ теперь молодому
человеку еще меньше и темнее, и лишь от маленьких окон шел едва
заметный  свет;  и  тут  маленький  старичок  слегка  пригладил
костлЯвыми  пальцами  свою  седую  бороду  и сказал Ђвгусту: "џ
зажгу огонь в камине, тогда мы  обойдемсЯ  без  лампы.  џ  ведь
знаю, завтра ты уезжаешь, а теперь, когда матушки твоей уже нет
в живых, мы с тобой не так-то скоро увидимсЯ".
    ѓоворЯ  все  это,  он  развел  огонь  в  камине, придвинул
поближе свое кресло, а студент -- свое, и вот опЯть они  сидели
долго-долго  и  все  смотрели  на  тлеющие угли, и, когда пламЯ
почти угасло, старик тихо проговорил: "Џрощай, Ђвгуст, Я  желаю
тебе  добра.  “  тебЯ  была  замечательнаЯ  мать,  и ты даже не
подозреваешь, что она длЯ тебЯ сделала. џ  бы  с  радостью  еще
разок   позабавил   тебЯ   музыкой  и  показал  тебе  маленьких
ангелочков, но ты  ведь  сам  знаешь,  что  это  невозможно.  €
все-таки ты должен всегда помнить о них и знай, что однажды они
вновь  запоют  и,  может  статьсЯ,  ты  их снова услышишь, если
пожелает этого твое сердце, исполненное одиночества и тоски.  Ђ
теперь  дай  мне  руку,  мой мальчик, Я ведь стар, и сейчас мне
пора уже на покой".
    Ђвгуст протЯнул ему руку, он не мог вымолвить ни слова,  с
печалью  в  сердце  вернулсЯ  он  в  свой  опустевший  дом  и в
последний раз лег спать в комнате своего детства, и,  когда  он
уже  засыпал,  где-то  совсем  далеко  послышалась  ему  тихаЯ,
сладостнаЯ музыка минувших лет. Ќаутро он уехал, и долгое времЯ
никто ничего не слыхал о нем.
    ‚скоре  он  позабыл  и  крестного   Ѓинсвангера,   и   его
ангелочков.  ЉипучаЯ жизнь бурлила вокруг него, и он плыл по ее
волнам. Ќикто на свете не умел так лихо  проскакать  по  гулким
переулкам и насмешливым взором окинуть глазеющих на него девиц,
никто  не  умел  так  легко  и  грациозно  танцевать, так ловко
восседать на козлах, так буйно и безалаберно прокутить  в  саду
всю   длинную   летнюю   ночь  напролет.  Ћдна  богатаЯ  вдова,
любовником которой он был, давала ему деньги, платье, лошадей и
все, чего только он желал; с нею он ездил в Џариж и ђим, спал в
ее устланной шелками постели, но сам он был влюблен  в  хрупкую
белокурую   дочку   одного   бюргера.  ЏренебрегаЯ  опасностью,
встречалсЯ он с нею по ночам в саду ее отца, а она  писала  ему
длинные страстные письма, когда он бывал в отъезде.
    Ќо однажды он не вернулсЯ. Ћн нашел в Џариже новых друзей,
и, поскольку   богатаЯ  любовница  ему  надоела,  а  занЯтиЯ  в
университете давно наскучили, он осталсЯ в чужих краЯх и  зажил
так,  как  это  принЯто  в  высшем свете: завел лошадей, собак,
женщин, проигрывалсЯ в пух, а  потом  срывал  большие  куши;  и
повсюду  находились  люди, которые бегали за ним, как преданные
псы, угождали ему, а он только улыбалсЯ и принимал все это  как
должное,  --  так,  как  некогда  взЯл  он  кольцо  у маленькой
девочки. ЉолдовскаЯ сила материнского желаниЯ горела у  него  в
глазах,  сиЯла  на губах, женщины любили его, друзьЯ обожали, и
никто не видел -- да и сам он едва ли чувствовал, -- как сердце
его опустошаетсЯ и черствеет, в  то  времЯ  как  душа  изъедена
тЯжким  недугом.  Џорой  ему  надоедала  эта всеобщаЯ любовь и,
переодевшись в чужое платье, он  отправлЯлсЯ  странствовать  по
чужим  городам  и повсюду обнаруживал, что люди глупы и слишком
уж легко покорЯютсЯ ему, и повсюду смешной казалась ему любовь,
котораЯ так упорно преследовала его  и  довольствовалась  столь
малым.  Ћтвращение вызывали у него женщины и мужчины, у которых
недостает гордости, и целыми  днЯми  бродил  он  в  одиночестве
вместе  со  своими собаками далеко в горах, по диким охотничьим
тропам,  и  какой-нибудь  олень,   которого   он   выследил   и
подстрелил,  приносил  ему  больше радости, чем любовь красивой
избалованной женщины.
    € вот однажды, путешествуЯ морем, он увидал  молодую  жену
посланника,   строгую   стройную  даму,  высокородную  уроженку
северных краев; она стоЯла  среди  других  благородных  дам  на
удивление  отчужденно,  гордо и замкнуто, как будто здесь ей не
было равных, и, когда он увидел ее  и  как  следует  разглЯдел,
когда  заметил, что взор ее и по нему скользнул, казалось, лишь
бегло и равнодушно, он почувствовал, что такое любовь, -- и  он
решил  во  что бы то ни стало завоевать ее любовь; и с той поры
неизменно, дни напролет был рЯдом  с  нею  --  так,  чтобы  она
всегда  его  видела,  а  поскольку он сам постоЯнно окружен был
восторженными поклонниками и поклонницами, которые  искали  его
общества,  то вместе со своей прекрасной гордЯчкой оказывалсЯ в
центре всего блестЯщего общества и стоЯл, словно кнЯзь со своей
кнЯгиней, и даже  муж  северной  красавицы  отличал  его  среди
прочих и силилсЯ понравитьсЯ ему.
    Ќи  разу не удавалось ему оказатьсЯ наедине с незнакомкой,
пока в одном из южных портовых городов все общество не сошло  с
кораблЯ,  чтобы  несколько  часов  побродить по чужому городу и
вновь ощутить под ногами твердую землю. Ћн не отставал от своей
возлюбленной, и наконец ему удалось  задержать  ее,  увлеченную
беседой,  в  пестрой  толпе  на  рыночной площади. Ѓесчисленное
множество узких, глухих переулков выходило на  эту  площадь,  в
один  из таких переулков он и привел ее, а она доверчиво шла за
ним, но, когда она вдруг  почувствовала,  что  осталась  с  ним
одна,  и испугалась, не находЯ вокруг себЯ привычного общества,
он в пламенном порыве повернулсЯ к ней, сжал ее дрожащую  ручку
и стал умолЯть остатьсЯ на берегу и бежать вместе с ним.
    Ќезнакомка  побледнела и не поднимала на него глаз. "Ћ, вы
ведете себЯ не по-рыцарски, -- тихо  сказала  она.  --  „авайте
забудем то, что вы только что сказали!"
    "џ  не  рыцарь,  --  воскликнул  Ђвгуст,  --  Я влюблен, а
влюбленный не знает ничего, кроме своей возлюбленной, и у  него
одна  мечта  -- быть рЯдом с нею. Ћ прекраснаЯ моЯ, останьсЯ со
мной, мы будем счастливы".
    …е серо-голубые глаза смотрели на него строго и осуждающе.
"Ћткуда вам стало известно, -- жалобно прошептала она, -- что Я
люблю вас? џ не могу молчать: вы нравитесь мне, и  в  мечтах  Я
часто  представлЯла вас своим мужем. Џотому что вы первый, кого
Я полюбила по-настоЯщему, всем сердцем. Ђх, оказываетсЯ, любовь
может так страшно ошибатьсЯ! ђазве  могла  Я  подозревать,  что
способна  полюбить  человека  недоброго  и  испорченного!  Ќо в
тысЯчу раз сильнее  во  мне  желание  остатьсЯ  с  моим  мужем,
которого  Я  почти не люблю, -- но он рыцарь и знает, что такое
честь и благородство, которые вам неведомы. Ђ теперь прошу  вас
не  говорить  мне  больше  ни слова и доставить менЯ обратно на
корабль, иначе Я позову на помощь посторонних,  чтобы  спастись
от вашей дерзости".
    €  как  он  ни молил, как ни скрежетал зубами от отчаЯниЯ,
она уже отвернулась от него и так бы и ушла одна,  если  бы  он
молча  не нагнал ее и не проводил на корабль. ‡атем он приказал
выгрузить свои чемоданы на берег, ни  с  кем  не  попрощалсЯ  и
исчез.
    ‘  тех  пор  счастье  отвернулось  от  всеобщего  любимца.
„обродетель и честность сделались ему ненавистны, и  он  топтал
их  ногами и находил особое удовольствие в том, чтобы совращать
добродетельных женщин, употреблЯЯ все искусство своей  чарующей
силы,  или  беззастенчиво  пользовалсЯ  добротой  преданных ему
честных  людей,  которых  он   быстро   завоевывал,   а   потом
издевательски  бросал. Ћн делал несчастными женщин и девушек, а
затем предавал их всеобщему позору, он выбирал себе  юношей  из
самых именитых домов и совращал их. Ќе было такого наслаждениЯ,
к  которому  бы  он  не стремилсЯ и не испытал на себе, не было
такого порока, которому бы он  не  предалсЯ  и  которым  бы  не
насытилсЯ. Ќо никогда уже не наполнЯлось радостью его сердце, а
на  любовь,  которую  все предлагали ему, ничто не отзывалось в
его душе.
    ‚ прекрасном загородном доме у морЯ жил он, мрачный и всем
недовольный, и мучил самыми  безобразными  выходками  женщин  и
друзей,  которые  к  нему приходили. …му хотелось унижать людей
так,  чтобы  они  чувствовали  все  его  презрение  к  ним;  он
пресытилсЯ    и    тЯготилсЯ    той   непрошеной,   нежеланной,
незаслуженной  любовью,  которой  он  был  окружен,  он  ощущал
никчемность  своей  попусту растраченной жизни, котораЯ никогда
не отдавала, а только брала. €ногда он  заставлЯл  себЯ  долгие
дни обходитьсЯ без пищи, чтобы хоть раз вновь ощутить настоЯщий
голод и испытать потребность в насыщении.
    € вот с некоторых пор прошел среди его друзей слух, что он
болен  и  нуждаетсЯ  в  покое  и одиночестве. Џриходили письма,
которых он не читал, обеспокоенные люди справлЯлись у  прислуги
о  его  здоровье.  Ћн  же  сидел  один  в  своем  доме  у морЯ,
погруженный в угрюмую печаль, жизнь его лежала позади, пустаЯ и
разореннаЯ, бесплоднаЯ  и  бесчувственнаЯ,  без  единого  следа
любви,  подобнаЯ серым соленым мертвым волнам морской пучины. €
мерзок был вид этого человека, сидЯщего  в  кресле  у  высокого
окна  и  сводЯщего  счеты  с самим собой. Ѓелые чайки, влекомые
береговым ветром, проносились мимо, он следил  за  ними  пустым
взглЯдом, лишенным всЯкой радости и всЯкого интереса. ‹ишь губы
его  покривились в жесткой и злой усмешке, когда он все обдумал
и позвонил камердинеру. € вот велел он  пригласить  всех  своих
друзей  в  определенный  день  на  праздник;  но не пировать он
собиралсЯ,  в  его  издевательский  замысел  входило   напугать
приглашенных  видом  пустого  дома и своего собственного трупа.
€бо он решил принЯть Яд и покончить с собой.
    ‚ечером  перед  задуманным  праздником  он  отпустил   всю
прислугу,  и наконец тихо сделалось в просторных комнатах, и он
направилсЯ в спальню, подмешал сильного Яду в стакан  кипрского
вина и поднес его к губам.
    Ќо  не  успел  он  сделать  первый  глоток,  как  в  дверь
постучали, и, поскольку он не ответил на стук,  дверь  тихонько
отворилась  и  в комнату вошел маленький старичок. Џодошел он к
Ђвгусту, бережно взЯл у него из рук полный стакан и  проговорил
хорошо знакомым голосом: "„обрый вечер. Ђвгуст, как поживаешь?"
    ‡астигнутый  врасплох  Ђвгуст,  рассерженный  и  смущенный
одновременно,  Язвительно  усмехнулсЯ   и   сказал:   "ѓосподин
Ѓинсвангер,  разве вы еще живы? „авненько мы не виделись, а вы,
кажетсЯ, нисколько не постарели? Ќо сейчас, любезнейший, вы мне
очень помешали, Я устал сегоднЯ и  как  раз  собиралсЯ  принЯть
снотворное".
    "„а,  Я  вижу,  --  спокойно отвечал крестный. -- ’ы хотел
принЯть снотворное, и правильно --  это  единственный  напиток,
который  еще  может  тебе помочь. Ќо прежде мы с тобой немножко
поболтаем, мальчик мой, -- кстати, Я немного утомилсЯ с  дороги
и  думаю,  что  не  прогневаю  тебЯ, если освежусь глоточком из
твоего стакана".
    ‘ этими словами он взЯл стакан и  поднес  к  губам,  и  не
успел  Ђвгуст  его  остановить,  как  старик  осушил  его одним
глотком.
    Ђвгуст побледнел как  полотно.  Ћн  ринулсЯ  к  крестному,
принЯлсЯ  трЯсти его за плечи и пронзительно закричал: "„орогой
мой, знаешь ли ты, что ты выпил?"
    ѓосподин Ѓинсвангер кивнул своей  умной  седой  головой  и
улыбнулсЯ:  "„а,  это  кипрское  вино, да и недурное, сколько Я
могу судить.  Џохоже,  живешь  ты  безбедно.  Ќо  у  менЯ  мало
времени,  и  Я  не  собираюсь  долго  тебЯ задерживать, если ты
согласишьсЯ менЯ выслушать".
    Ђвгуст, совершенно сбитый с  толку,  с  ужасом  смотрел  в
светлые  глаза  крестного  и  каждую  секунду  ожидал,  что тот
свалитсЯ замертво.
    Љрестный тем  временем  устроилсЯ  поудобнее  на  стуле  и
добродушно подмигнул своему молодому другу.
    "’ы   опасаешьсЯ,   что   глоток  вина  мне  повредит?  Ќе
беспокойсЯ! Љак мило с твоей стороны, что ты печешьсЯ обо  мне,
вот  уж  никак  не ожидал. Ќо давай-ка побеседуем, как в добрые
старые времена! ‘даетсЯ мне, что ты уже  по  горло  сыт  легкой
жизнью?  џ  тебЯ  понимаю,  и, когда Я уйду, ты можешь, кстати,
снова наполнить свой стакан и выпить  его.  Ќо  прежде  Я  хочу
кое-что тебе рассказать".
    Ђвгуст   прислонилсЯ  к  стене  и  вслушивалсЯ  в  мЯгкий,
приЯтный голос древнего старичка,  который  знаком  был  ему  с
первых  лет  жизни и пробуждал тени прошлого в его душе. ‘тыд и
скорбь глубоко проникли в его  сердце,  словно  он  заглЯнул  в
глаза своему невинному детству.
    "џ  выпил  Яд  из  твоего стакана, -- продолжал старик, --
потому что только Я  повинен  в  твоем  несчастье.  ’воЯ  мать,
заботЯсь о твоем будущем, загадала одно желание, когда крестила
тебЯ,  глупое  желание, но Я постаралсЯ исполнить его ради нее.
’ебе ни к чему знать, что это  за  желание,  но  оно  сделалось
твоим  проклЯтьем,  да ты и сам это почувствовал. Њне жаль, что
так получилось. ’ы знаешь, Я был бы  очень  рад,  если  бы  мне
привелось  дожить до того днЯ, когда ты вместе со мною сЯдешь у
камина и вновь услышишь пение ангелов.  ќто  очень  нелегко,  и
сейчас  тебе,  наверное,  кажетсЯ  невероЯтным, что твое сердце
станет  вновь  здоровым,  чистым   и   радостным.   Ќо   ничего
невероЯтного  в  этом  нет,  и  Я  лишь прошу тебЯ -- попробуй!
†елание твоей бедной матери не принесло тебе  счастьЯ,  Ђвгуст.
Џозволь  мне  выполнить  длЯ  тебЯ  еще  одно  желание!  ’ы  не
пожелаешь ни денег, ни  ценностей;  и  ни  власть,  ни  женскаЯ
любовь  тебе  тоже  не  нужны,  ты ведь пресытилсЯ ими. Џодумай
хорошенько, и если тебе покажетсЯ, что ты знаешь  то  волшебное
средство,  которое  способно  исправить  твою  разбитую жизнь и
вернуть тебе радость, -- тогда загадай свое желание!"
    Џогруженный в глубокое  раздумье,  молча  сидел  Ђвгуст  и
наконец   спустЯ   некоторое  времЯ  сказал:  "Ѓлагодарю  тебЯ,
крестный, но Я думаю, что из осколков разбитой моей  жизни  уже
не  склеить  прекрасный  сосуд. ‹учше будет, если Я исполню то,
что задумал. Ќо Я благодарю тебЯ за твой приход".
    "Љонечно,  --  задумчиво  произнес  старик,  --  Я  хорошо
понимаю,  каково  тебе. Ќо, может быть, ты найдешь в себе силы,
Ђвгуст, и обдумаешь все  еще  раз,  и  догадаешьсЯ,  чего  тебе
больше  всего  не  хватало,  или,  быть  может, тебе вспомнЯтсЯ
прежние времена, когда матушка твоЯ была еще жива и  ты  иногда
по вечерам приходил ко мне. ‚едь ты бывал тогда счастлив, разве
нет?"
    "„а, Я помню, -- кивнул Ђвгуст, и картины лучезарного утра
его жизни   поплыли  перед  ним,  далекие  и  туманные,  как  в
старинном тусклом зеркале. -- Ќо прошлое не вернуть.  џ  же  не
могу пожелать снова превратитьсЯ в маленького мальчика. „а, вот
тогда можно было бы начать все сызнова!"
    "Ќет,  это глупо, ты прав. Ќо попробуй еще раз вспомнить о
часах, проведенных у менЯ дома, и о бедной девушке,  с  которой
ты  по  ночам  встречалсЯ  в саду, когда был студентом, и о той
прекрасной белокурой даме, с которой ты когда-то  путешествовал
вместе по морю; вспомни все те мгновениЯ, когда ты был счастлив
и  когда  жизнь  казалась тебе стоЯщим делом. € тогда ты, может
быть,  поймешь,  что  же  делало  тебЯ  счастливым,  и  сможешь
загадать свое желание. ‘делай это длЯ менЯ, мой мальчик!"
    Ђвгуст   закрыл  глаза  и  постаралсЯ  вглЯдетьсЯ  в  свою
минувшую жизнь так, как  вглЯдываемсЯ  мы  из  темноты  узкого,
длинного  коридора в тот крохотный уже квадратик света, который
обозначает выход; и вновь увидел он,  как  светло  и  прекрасно
было  все  некогда  в  его  жизни  и  как  постепенно  тьма все
сгущалась и сгущалась вокруг него, пока он наконец не  оказалсЯ
в  полном мраке, лишенный всЯкой радости. € чем дольше он думал
и припоминал, тем прекраснее, и милее, и желаннее  казалсЯ  ему
далекий  маленький  светлый  квадратик, и наконец он понЯл, что
это такое, и слезы хлынули у него из глаз.
    "џ попробую, -- сказал  он  крестному.  --  ‘ними  с  менЯ
прежние чары, которые мне не помогли, и сделай так, чтобы Я сам
наполнилсЯ любовью к людЯм!"
    ЋбливаЯсь  слезами,  опустилсЯ  он  на  колени перед своим
старым другом и, склонЯЯсь перед ним, вдруг почувствовал,  как,
мучительно  ища  забытых  слов  и жестов, пылает в нем любовь к
этому старику. Љрестный же, этот тщедушный старикашка,  бережно
взЯл  его  на  руки,  перенес  на ложе, уложил и отер пот с его
разгорЯченного лба.
    "‚се хорошо, -- тихо прошептал он,  --  все  хорошо,  дитЯ
мое, у тебЯ все будет хорошо".
    ’ут  Ђвгуст почувствовал, как тЯжелаЯ усталость навалилась
на него, будто в одно мгновение он постарел на много лет, и тут
он погрузилсЯ в глубокий сон, а  старик  тихонько  удалилсЯ  из
заброшенного дома.
    Ђвгуст   пробудилсЯ  от  неистового  шума,  который  гулко
отзывалсЯ во всем доме, а когда он поднЯлсЯ и отворил  дверь  в
соседнюю комнату, то обнаружил, что гостинаЯ и все прочие покои
полны  его  прежними  друзьЯми,  которые  Явились на праздник и
увидели, что дом пуст. ‚се были огорчены и задеты, и он пошел к
ним навстречу, чтобы, как прежде, улыбкой и шуткой  вернуть  их
расположение,  но внезапно почувствовал, что утратил власть над
ними. …два они заметили его, как тотчас обрушились  на  него  с
упреками,  когда  же  он  беспомощно  улыбнулсЯ  и,  как бы ища
поддержки, протЯнул руки им навстречу, они  Яростно  накинулись
на него.
    "ќй ты, мошенник, -- вопил один, -- где деньги, которые ты
мне задолжал?"  „ругой кричал: "Ђ где лошадь, которую Я тебе на
времЯ дал?" Ђ одна  прелестнаЯ  разъЯреннаЯ  дама  пенЯла  ему:
"‚сему свету известны теперь мои секреты, которые ты разболтал.
Ћ,  как  Я  ненавижу  тебЯ,  трус  несчастный!" ћноша с глубоко
запавшими глазами и искаженным от злобы лицом  кричал:  "‡наешь
ли  ты,  что  ты  со  мной  сделал,  дьЯвол  проклЯтый, гнусный
развратник?"
    ЋбвинениЯм не было конца, и  каждый  старалсЯ  полить  его
грЯзью,  и  все  говорили  правду, и многие из них сопровождали
свои слова пинками, а когда они ушли, разбив по пути зеркало  и
прихватив  с собой ценные вещи, Ђвгуст поднЯлсЯ с пола, избитый
и обесчещенный, и когда  он  вернулсЯ  в  спальню  и  глЯнул  в
зеркало,  собираЯсь  умытьсЯ,  то  из  зеркала смотрело на него
увЯдшее безобразное лицо, красные глаза слезились, а из ссадины
на лбу сочилась кровь.
    "ќто возмездие", -- сказал он  сам  себе  и  смыл  с  лица
кровь,  но  не  успел он хоть немного прийти в себЯ, как в доме
вновь поднЯлсЯ  переполох,  по  лестницам  к  нему  взбирались:
ростовщики, которым он заложил дом, некий супруг, жену которого
он  соблазнил, отцы, сыновей которых он вовлек в порок и сделал
несчастными, уволенные им слуги; в дом ворвались полицейские  и
адвокаты, и час спустЯ он сидел уже в специальной карете, и его
везли  в тюрьму. ‹юди что-то выкрикивали ему вслед и пели о нем
похабные песни, а какой-то уличный мальчишка бросил через  окно
кареты ком грЯзи прЯмо ему в лицо.
    € теперь гнусные дела этого человека были у всех на устах,
и слухи о них заполонили весь город, где все его прежде знали и
любили.  …го  обвинЯли во всех мыслимых пороках, и он ничего не
отрицал. ‹юди, о которых он и думать забыл, ЯвлЯлись  в  суд  и
рассказывали о преступлениЯх, которые он совершил несколько лет
назад;   слуги,  которым  он  щедро  платили  которые  вдобавок
обкрадывали его, смаковали подробности его порочных  увлечений,
и  на  лице  каждого читалось отвращение и ненависть; и не было
человека, который заступилсЯ  бы  за  него,  похвалил  бы  его,
простил, кто сказал бы о нем доброе слово.
    Ћн  вытерпел все, он покорно шел за стражниками в камеру и
покорно стоЯл  перед  судьей  и  свидетелЯми;  с  удивлением  и
печалью  устало смотрел он на все эти злобные, возмущенные лица
и в каждом из них за маской ненависти и уродства  видел  тайное
очарование  любви,  и  сиЯние доброты было в каждом сердце. ‚се
они некогда любили его, он же не  любил  никого,  а  теперь  он
прощал  их  всех и пыталсЯ найти в своей памЯти хоть что-нибудь
хорошее о каждом из них.
    ‚ конце концов его заточили в  тюрьму,  и  никто  не  имел
права навещать его; и вот в лихорадочном бреду он вел беседы со
своей  матушкой,  и  со своей первой возлюбленной, и с крестным
Ѓинсвангером, и с северной красавицей, а когда приходил в  себЯ
и  целыми  днЯми  сидел,  одинокий  и  всеми  покинутый, то его
терзали все муки ада, он изнемогал от тоски и  заброшенности  и
мечтал  увидеть  людей -- с такой страстью и силой, с какими не
жаждал ни одного наслаждениЯ и ни одной вещи.
    Љогда же его выпустили из тюрьмы, он был уже стар и болен,
и никто вокруг не знал его. ‚се в мире  шло  своим  чередом;  в
переулках  гремели  повозки,  скакали  всадники,  прогуливались
прохожие, продавались фрукты  и  цветы,  игрушки  и  газеты,  и
только  Ђвгуста  никто  не замечал. Џрекрасные дамы, которых он
когда-то,  упиваЯсь  музыкой  и  шампанским,  держал  в   своих
объЯтьЯх,  проезжали  мимо него, и густое облако пыли, вьющеесЯ
позади экипажей, скрывало их от Ђвгуста.
    Ћднако ужаснаЯ пустота и одиночество, от которых задыхалсЯ
он в разгар самой  роскошной  жизни,  полностью  покинули  его.
Љогда он подходил к воротам какого-нибудь дома, чтобы ненадолго
укрытьсЯ  от  палЯщего солнца, или просил глоток воды на заднем
дворе, то с удивлением видел, с какой враждебностью и  с  каким
раздражением  обходились  с ним люди, -- те самые люди, которые
прежде благодарным сиЯнием глаз  отвечали  на  его  строптивые,
оскорбительные или равнодушные речи.
    …го  же теперь радовал, занимал и трогал любой человек; он
смотрел, как дети играют и как они идут в школу, -- и любил их,
он любил стариков, которые сидели на  скамеечках  перед  своими
ветхими  домишками и грелись на солнце. Љогда он видел молодого
парнЯ,  который  влюбленными  глазами  провожал  девушку,   или
рабочего,  который,  вернувшись  с  работы,  брал на руки своих
детей, или умного, опытного врача, который проезжал мимо него в
карете, погруженный в  мысли  о  своих  больных,  или  даже  --
бедную,  худо  одетую  уличную  девку,  котораЯ  где-нибудь  на
окраине стоЯла под фонарем и приставала к прохожим и даже  ему,
отверженному,  предлагала  свою  любовь,  --  и  вот,  когда он
встречалсЯ с ними со всеми, -- все они были длЯ него  братьЯ  и
сестры,  и  каждый  нес  в  своей  груди воспоминание о любимой
матери и о своем лучезарном детстве или тайный знак высокого  и
прекрасного  предназначениЯ  и  казалсЯ  ему  необыкновенным, и
каждый привлекал его и давал пищу длЯ размышлений, и ни один не
был хуже его самого.
    Ђвгуст решил пуститьсЯ, в  странствиЯ  по  свету  и  найти
такой  уголок,  где он смог бы принести пользу людЯм и доказать
свою любовь к ним. …му пришлось привыкнуть к тому, что вид  его
уже  никого  не  радовал:  щеки  его ввалились, одет он был как
нищий, и ни голос, ни походка  его  не  напоминали  уже  никому
того,  прежнего  Ђвгуста,  который некогда радовал и очаровывал
людей. „ети боЯлись его,  их  пугала  его  длиннаЯ  свалЯвшаЯсЯ
седаЯ  борода,  чисто  одетаЯ  публика  сторонилась его, словно
опасаЯсь запачкатьсЯ, а бедные не доверЯли ему, чужаку, который
мог отнЯть у них последний кусок хлеба. Ќо он научилсЯ  никогда
не  отчаиватьсЯ,  да  и не позволЯл себе этого. Ћн замечал, что
маленький мальчик тщетно пытаетсЯ дотЯнутьсЯ до дверной ручки в
кондитерской, -- вот тут он мог прийти на помощь. Ђ иногда  ему
попадалсЯ  человек,  который  был  еще  несчастнее  его самого,
какой-нибудь слепой или увечный, которому он  мог  подать  руку
или еще чем-нибудь помочь. Ђ если и этого не доставалось ему на
долю,  он  с  радостью отдавал то немногое, чт