        ”азиль €скандер. ‘тоЯнка человека

---------------------------------------------------------------
 OCR by Serge Winitzki
---------------------------------------------------------------

        ‡накомство с героем

     ‡десь, в горах, на альпийских высотах в пастушеском шалаше, радио
принесло весть, что англичанин Ѓриан Ђллен впервые в истории перелетел
‹а-Њанш на самодельном самолете, работающем при помощи мускульной силы
пилота.
     Ћбычно такого рода новости менЯ мало трогают, но тут что-то ударило
менЯ в грудь, Я покинул шалаш и пошел по цветущему лугу к своему
любимому месту над обрывом. ЏастушескаЯ собака со странной длЯ Љавказа
кличкой „унай увЯзалась за мной. ‡а времЯ моего пребываниЯ у пастухов
мы с „унаем полюбили друг друга. ЊенЯ бесконечно забавлЯло в нем
сочетание свирепых, рыжих, мужичьих глаз и добрейшего характера. “
людей чаще бывает наоборот -- глаза вроде добрые, а душа поганаЯ.
     ‘ одушевленной человеческой осторожностью „унай заглЯнул в обрыв,
мотнул головой, скорее всего в знак неодобрениЯ увиденного, и,
повернувшись к обрыву спиной, брЯкнулсЯ у моих ног.
     ‡еленые холмы, кое-где покрытые пЯтнами снежников, пушились золотом
цветущих примул. ‚ провале обрыва, словно раздумываЯ, куда бы им
направитьсЯ, медленно роились клочьЯ тумана и шумела невидимаЯ в
бездонной глубине речка. „алеко за обрывом тЯжелел темно-зеленый
пихтовый склон горы и желтела ниточка дороги от Џсху на ђицу.
     ЊенЯ ударило в грудь воспоминание о ‚икторе Њаксимовиче. Ћн тоже всю
жизнь занималсЯ летательным аппаратом, движущимсЯ на мускульной силе
пилота. Ђппарат его называлсЯ махолетом, то есть он после разбега
набирал высоту взмахами крыльев. ‚иктор Њаксимович шесть раз ненадолго
взлетал на своем махолете, четыре раза падал, но отделывалсЯ
сравнительно легкими ранениЯми.
     ‘ейчас, узнав об англичанине, перелетевшем ‹а-Њанш, мне стало горько за
‚иктора Њаксимовича и стыдно за себЯ. Ђнгличанин, вероЯтно, получит
премию в сто тысЯч фунтов, назначенную за такой перелет неким
любознательным богачом. Ћб этой премии ‚иктор Њаксимович неоднократно
говорил, и он был так близок к последней, самой легкой конструкции
махолета. ‡наЯ ‚иктора Њаксимовича, невозможно было усомнитьсЯ, что эта
премиЯ его интересовала как мощнаЯ возможность окончательного
усовершенствованиЯ своего любимого детища.
     Њне стало стыдно за себЯ, потому что ни разу в жизни Я не проЯвил
настоЯщего интереса к тому, что он делал. Љак и все мы, поглощенный
своими заботами, Я не придавал должного значениЯ жизненной цели этого
огненного мечтателЯ. Ќу, получитсЯ, ну, полетит, думал Я, что тут
особенного в век космоса?
     Ќо Я любил этого человека за многое другое. Ћн был отличным
собеседником, и Я никогда не встречал ни в одном другом человеке такой
размашистой широты мышлениЯ и снайперской точности попаданиЯ в истину.
ЌемыслимаЯ преданность своему делу как-то свободно и спокойно уживалась
в нем с интересом к окружающей жизни и людЯм. …го многие любили, но
некоторые и побаивались попадатьсЯ ему на Язык. …го терпеливаЯ доброта
с безвредными глупцами неожиданно обращалась в обжигающую едкость
насмешки в адрес некоторых местных интеллектуалов.
     Ћн был начитан, хотЯ Я встречал людей и более начитанных. Ќо Я никогда
не встречал человека, который бы так много возилсЯ с понравившейсЯ ему
книгой. Ћн ходил с ней по кофейнЯм, зачитывал куски и охотно одалживал
ее тем, кто, по его разумению, был в состоЯнии ею насладитьсЯ.
     -- Љультура, -- говорил он, -- это не количество прочитанных книг, а
количество понЯтых.
     †ил он за городом у морЯ. €зредка он поЯвлЯлсЯ в городе, одетый в
штормовку защитного цвета и такого же цвета спортивные брюки. Ћн был
чуть выше среднего роста, худ, загорел, крепкого сложениЯ. Ќа хорошо
вылепленном лице кротко и неукротимо светились маленькие синие глаза. €
иногда трудно было понЯть -- то ли свет его глаз неукротим от
уверенности во всепобеждающей силе кротости, то ли сама кротость в его
глазах -- следствие неукротимой внутренней силы, котораЯ только и
может позволить себе эту кротость.
     Ќа шее у него всегда был повЯзан платок, что придавало ему сходство с
художником или артистом. Љстати, из-за этого шейного платка однажды
тень разочарованиЯ омрачила мое отношение к нему. € раз Я вспомнил об
этом -- договорю, чтобы больше к этому не возвращатьсЯ.
     ’ак вот, обычно у него шеЯ была повЯзана голубым платком. Ќо однажды он
ЯвилсЯ в кофейню с красным платком на шее. џ шутливо спросил у него,
мол, не означает ли этот новый платок некие сдвиги в его мировоззрении.
     -- Ќет, -- сказал он без всЯкой улыбки, глЯдЯ на менЯ своим кротким и
неукротимым взглЯдом, -- неделю назад Я услышал какие-то жалобные
крики, доносЯщиесЯ с морЯ. џ подошел к берегу и увидел дельфина,
кричащего и бьющегосЯ у самой кромки прибоЯ. џ подошЈл к воде,
наклонилсЯ и заметил на спине дельфина глубокую рану возле хвоста. Ќе
знаю, то ли в драке с дельфинами он ее получил, то ли напоролсЯ на сваю
возле каких-то ставников.
     џ стоЯл некоторое времЯ над ним. „ельфин никуда не уплывал и продолжал
издавать звуки, подобные стону. џ понЯл, что он ищет человеческой
помощи. џ вернулсЯ домой, взЯл в аптечке у себЯ несколько пачек
пенициллинового порошка, подошел к берегу, разделсЯ, вошел в воду и
высыпал ему в рану весь пенициллин. Џосле этого Я перевЯзал ему спину
своим платком. „ельфин продолжал битьсЯ мордой о берег и барахтатьсЯ в
прибое. ’огда Я приподнЯл его, отошел на несколько метров в глубь воды,
повернул его мордой в открытое море и опустил в воду. Џосле этого он
уплыл.
     ’ак как Я знал, что этот человек никогда не говорит неправды, Я был
сильно ошарашен. ‘лушаЯ его и глЯдЯ в его Яркие синие глаза, Я вдруг
подумал: он спЯтил! “ него пропал шейный платок, а остальное --
галлюцинациЯ!
     -- Ќу и как, дельфин этот больше не приплывал? -- осторожно спросил
Я, делаЯ вид, что поверил ему.
     -- Ќет, -- сказал он просто. Њне показалось, чересчур просто.
     џ любил этого человека, и менЯ некоторое времЯ мучил его рассказ. Ћн
менЯ настолько мучил, что Я придумал сказать ему: мол, местные рыбаки
поймали в сети дельфина, обвЯзанного голубым платком. Њне хотелось
посмотреть, опустит он свои глаза или нет. Ћднако сказать не решилсЯ и
никак не мог понЯть, был этот дельфин в конце концов или нет.
     ‚се же через некоторое времЯ Я как-то успокоилсЯ на мысли, что в жизни
всЯкое бывает. ’ем более, об этих чертовых дельфинах чего только не
рассказывают. „а и мало ли в жизни случаетсЯ неправдоподобного. џ,
например, однажды бросил окурок с балкона восьмого этажа и попал им в
урну, стоЯвшую на тротуаре. Ќеправдоподобность этого случаЯ усиливаетсЯ
тем, что Я именно целилсЯ в эту урну и попал. …сли б не целилсЯ, было
бы более правдоподобно. ’ак и дельфин этот, если бы плавал в море не в
этом голубом платке, а как-то поскромнее, скажем, обвЯзанный бинтом,
было бы более похоже на правду. ‚о всЯком случае, более терпимо.
     Ћбычно, придЯ в город, ‚иктор Њаксимович останавливалсЯ возле одной из
открытых кофеен и пил кофе.
     џ знал, что чашечка турецкого кофе -- это единственное баловство,
которое он может себе позволить на собственные деньги. џ знал, что
последние десЯть по крайней мере лет он питаетсЯ только кефиром и
хлебом, не считаЯ фруктов, которые растут на его прибрежном участке.
‚се, что он зарабатывал, уходило на сооружение очередного махолета.
     ‘ам он об этом говорил просто, считаЯ, что невольнаЯ диета помогает ему
сохранить форму, ибо каждый лишний килограмм веса -- это трагедиЯ длЯ
свободного воздухоплаваниЯ. ‚прочем, длЯ полной точности должен
сказать, что его охотно угощали и он с царственной непринужденностью
принимал угощениЯ, снисходительно слушаЯ бесконечные шутки по поводу
его фантастического увлечениЯ. ‚ нашем городе чудаков любЯт и
подкармливают, как птиц.
     Ћбычно, приходЯ в кофейню, он озиралсЯ в поисках нужного ему человека.
Ќаши кофейни представлЯют собой биржу длЯ деловых встреч. ‡десь он
виделсЯ со спекулЯнтами, снабженцами, вороватыми рабочими, которые
доставали необходимые ему краски, смолы, полиамидные пленки,
пластмассу, одним словом, все, чего нельзЯ было купить ни в одном
магазине.
     „умаю, что пора рассказать все то, что Я знаю о прошлом ‚иктора
Њаксимовича Љарташова. Ћтец его, дворЯнин по происхождению, приехал в
Ђбхазию вместе с семьей в 1920 году.
     ‚ те времена довольно много представителей русского дворЯнства, Я
говорю, довольно много, учитываЯ масштабы маленькой Ђбхазии, бежало
сюда. ќто было своеобразной полуэмиграцией из ђоссии. Џо имеющимсЯ у
менЯ достаточно надежным сведениЯм, их здесь почти не преследовали, как
почти не преследовали и местных представителей этого сословиЯ. џ думаю,
тут сказались и закон дальности от места взрыва и более патриархальнаЯ
традициЯ близости всех сословий, которой невольно в силу всосанности
этих традиций с молоком матери в достаточно большой мере подчинЯлась и
новаЯ власть.
     ЌастоЯщее озверение пришло в 1937 году, но тогда оно коснулось всех
одинаково.
     Ћтец ‚иктора Њаксимовича, по образованию агроном, устроилсЯ работать в
деревне недалеко от Њухуса. Њать маленького ‚иктора, когда он чуть
подрос и его уже можно было оставлЯть на попечение бабушки, тоже пошла
работать в районную больницу. ‚ те годы отец ‚иктора чуть ли не первым
построил дом на диком загородном берегу морЯ, впоследствии ставшем
крупным курортным поселком.
     Џеред войной ‚иктор Њаксимович окончил летную школу и на фронт попал
военным летчиком. ‘удЯ по всему, он хорошо воевал, был трижды ранен и
однажды дотЯнул до аэродрома горЯщий самолет. Џосле войны он
демобилизовалсЯ, вернулсЯ в Ђбхазию, устроилсЯ на местном аэродроме и
стал летать на Џо-2 по маршруту Њухус -- Џсху.
     Ћднажды из-за нелетной погоды самолет его на несколько суток застрЯл в
горах на Џсху. ‚ это времЯ на Џсху жил немецкий коммунист. Ћни
встретились на какой-то вечеринке, и ‚иктор Њаксимович, вероЯтно,
находЯсь в состоЯнии легкого подпитиЯ, рассказал анекдот о ‘талине.
     “служливый немец написал донос. Ќе исключено, что донос полетел вместе
с почтой, загруженной в самолет ‚иктора Њаксимовича, потому что другого
цивилизованного пути из Џсху не было. ЌельзЯ же представить, что донос
был отправлен на вьючной лошади.
     ’ак или иначе ‚иктора Њаксимовича арестовали, а на аэродром приехала
комиссиЯ по проверке идеологической работы. Љстати, мой родственник,
работавший тогда на аэродроме и редактировавший стенгазету,
рассказывал, что комиссиЯ поднЯла номера стенгазет за многие годы в
поисках подрывных материалов.
     Џосле смерти ‘талина постепенно стало Ясно, что рассказанный анекдот
потерЯл свою актуальность, и ‚иктора Њаксимовича отпустили домой. Ћн
приехал в Ђбхазию, но дома его ждало печальное запустение: отец и мать
умерли. Ѓабушка умерла еще раньше, перед самой войной.
     Ћтец его, страстно любивший своего единственного сына, в сущности, умер
от горЯ, и мать вскоре последовала за ним. ‚ те времена политические
заключенные, даже если отсиживали свой срок, очень редко отпускались на
свободу, и, конечно, отец ‚иктора Њаксимовича хорошо об этом знал. Љак
это ни странно, на смерть ‘талина тогда никто не рассчитывал, и те, кто
ненавидел лютой ненавистью рЯбого дьЯвола, и те, кто обоготворЯл его,
как бы слились в согласии, что он никогда не умрет.
     ‚иктор Њаксимович вернулсЯ домой, но к своей старой профессии не
вернулсЯ или, вернее сказать, теперь решил вернутьсЯ к ней более
сложным путем. Ћн решил сам создать воздухоплавательный аппарат и сам
полететь на нем.
     Ќа жизнь он зарабатывал, починЯЯ окрестным жителЯм все, что можно было
починить, от моторов автомашин до электроутюгов. Ћн хорошо зарабатывал,
но приходилось на всем экономить, потому что только через спекулЯнтов
удавалось доставать материалы, необходимые длЯ его дела.
     ‚иктор Њаксимович когда-то был женат, и притом, говорЯт, на красавице,
но Я ее никогда не видел. Љо времени нашего знакомства он был один.
Њного лет назад они разъехались или разошлись, и она отправилась к себе
в Њоскву.
     ‚озможно, однажды, показав ему рукой на очередной махолет, она сказала:
"€ли он, или Я", -- и, не дожидаЯсь ответа, потому что ответ и так был
Ясен, навсегда уехала в Њоскву.
     ‚иктор Њаксимович и сам почти каждую зиму, разобрав и сложив свой
летательный аппарат, на два-три месЯца уезжал в Њоскву. ’ам у него были
друзьЯ, поклонники его дела, которые, кстати, присылали ему лучшие
русские книги -- почтой советские изданиЯ, с оказией -- заграничные.
     ‚стречалсЯ ли он там со своей бывшей женой, не знаю. ‘корее всего нет.
‡а все времЯ нашего знакомства, которое длилось лет десЯть, он только
однажды упомЯнул о ней во времЯ застольЯ.
     -- Ђ правда ли, -- спросил один из застольцев у него, -- что ваша
жена была необыкновенной красавицей?
     -- ќто была гремучаЯ змеЯ, -- ответил ‚иктор Њаксимович и после
небольшой паузы добавил: -- но с глушителем, что делало ее особенно
опасной.
     Ћн об этом сказал совершенно спокойно, как о давно установленном
зоологическом факте. Ћднако в этом спокойствии было нечто такое, что
исключало, длЯ менЯ, во всЯком случае, задавать вопросы на эту тему.
     ‚ городе он всегда поЯвлЯлсЯ один или в редких случаЯх со своим
махолетом. ‚ таких случаЯх махолет был прицеплен к старенькому
"Њосквичу", принадлежащему одному из друзей ‚иктора Њаксимовича. Њашина
осторожно проезжала по центральной улице, и серо-голубой махолет
покорно следовал за ней, покачиваЯ дрЯбловатыми крыльЯми, кончавшимисЯ
разрезами наподобие крыльев парЯщего коршуна.
     Џриезжие удивленно смотрели на этот воздухоплавательный аппарат, а
местные люди давно к этому привыкли. Њашина направлЯлась в сторону
ѓумисты. ’ам, в зеленой плоской пойме реки, ‚иктор Њаксимович испытывал
свой аппарат. Ћбычно эту процессию сопровождал милицейский мотоцикл. џ
сначала думал, что милициЯ в данном случае следит, чтобы махолет не
нарушал правила уличного движениЯ, и только позже узнал, что испытаниЯ
его проходЯт под неизменным надзором милиции.
     Њне кажетсЯ, что мечта о таком воздухоплавательном аппарате, который
действовал бы за счет собственных сил летуна, у ‚иктора Њаксимовича
впервые возникла в лагере. ’ак мне кажетсЯ, хотЯ сам он об этом никогда
не рассказывал.
     Љак Я уже говорил, мы с ‚иктором Њаксимовичем встречались в основном в
кофейнЯх. Њожет создатьсЯ ложное впечатление, что он очень часто там
бывал. Ќет. Ћн вообще в город приезжал очень редко, но, приехав и
посетив кофейню, никуда не спешил и призывал собеседника помедлить.
     -- Људа торопитьсЯ, -- говорил он с некоторым наивным эгоизмом, --
раз Я в город приехал, все равно день потерЯн.
     џ, слава богу, никогда его не торопил. ‚ рассказах о жизни он любил
вспоминать необычайные случаи, иногда взрывные выходы в новое сознание.
Љак Я потом понЯл, эта его склонность была мистически свЯзана с делом
его жизни. ‘амо собой разумеетсЯ, что Я ни разу не усомнилсЯ в
подлинности его воспоминаний.
     Ќичего похожего на дельфина с голубой повЯзкой никогда не повторЯлось.
„а и дельфин этот в конце концов, если подумать, только моЯ придирка.
Љак будто ‚иктор Њаксимович, помогаЯ дельфину, обЯзан был проЯвить
хороший вкус к правдоподобию и не отпускать его в море таким уж
нарЯдным.
     ђазумеетсЯ, с ‚иктором Њаксимовичем мы не раз выпивали. Ћн любил это
дело, но должен сказать, что никогда в отличие от менЯ по-настоЯщему не
хмелел. Љазалось, никакое вино не может дохлестнуть до той высоты
опьЯнениЯ, до которой опьЯнила его пожизненнаЯ мечта о свободном
парении.
     Џожалуй, хмель сказывалсЯ только в том, что он начинал читать стихи. €
всегда он читал одного и того же лагерного поэта, с кем свела его
судьба, а потом наглухо раскидала по разным лагерЯм. ЌесмотрЯ на
косноЯзычие некоторых строк, стихи этого поэта казались мне
удивительными. Ќесколько раз Я пыталсЯ их записать, но он всегда
отмахивалсЯ.
     -- “спеешь, -- говорил он, да и кофейнЯ не слишком располагала к
переписыванию стихов. ’олько одна перваЯ строфа из стихотворениЯ,
пронизанного свежей тоской по далекой усадебной жизни, и осталась в
памЯти.

          Ќе выбегут борзые с первым снегом
          ‹изать наследнику и руки и лицо.
          Ђ отчим мой, поигрываЯ стеком,
          ‘ улыбкою не выйдет на крыльцо...

        ‡ана

     Љогда мир залихорадило поисками снежного человека, ‚иктор Њаксимович
нередко приходил в кофейню с журналами или газетными вырезками, в
которых говорилось об этом. Ћн с Явным волнением ждал, что снежного
человека вот-вот поймают или в крайнем случае сфотографируют. Љстати, Я
тоже разделЯл его волнение и любопытство.
     -- Џоиски снежного человека, -- говорил он, -- это, может быть, тоска
человека по своему началу в предчувствии своего конца. ‹юди хотЯт
увидеть своего далекого пращура, чтобы попытатьсЯ понЯть, когда и где
именно они свихнулись.
     € вдруг эти поиски обрушились на Ђбхазию. ЋказываетсЯ, в абхазском селе
’хина в прошлом веке поймали дикую, или лесную, как говорЯт абхазцы,
женщину. Ќарекли ее ‡аной.
     Љстати, крестьЯнин, поймавший ее, сначала подарил ‡ану местному кнЯзю.
ЉнЯзь как будто принЯл подарок, и она некоторое времЯ жила, привЯзаннаЯ
на цепи к огромному грецкому ореху, росшему во дворе кнЯзЯ. € он охотно
показывал ее своим высокородным гостЯм. Ќо потом кнЯзь по каким-то
непонЯтным причинам вернул ‡ану поймавшему ее крестьЯнину. Ќе
исключено, что в его решении отказатьсЯ от ‡аны сыграли роль
соображениЯ сословной гордости. ‚озможно, кто-нибудь из гостей ему на
что-то намекнул или он сам испугалсЯ, как бы кто не подумал, что ‡ана
спрыгнула с его личного генеалогического древа.
     ЏривЯзаннаЯ на цепи, ‡ана жила под открытым навесом возле дома своего
хозЯина, времЯ от времени неизвестно от кого рожаЯ детей.
     Џо рассказам очевидцев, рычанием и визгливыми выкриками она выражала
злобу или неудовольствие. €ногда издавала каркающие звуки, которые надо
было понимать как хохот. Ћчевидцы отмечают, что никто никогда не видел
ее улыбки. € это очень интересно. ќто лишний раз нам подтверждает, что
улыбка -- следствие более тонкого психического состоЯниЯ, чем смех.
     Џо прошествии нескольких лет она немного привыкла к людЯм, и ее больше
не держали на цепи. ‹юбимым ее развлечением было разбивать камни о
камни. Ќе исключено, что ‡ана была на пороге открытиЯ каменного топора.
     ‚скоре она научилась выполнЯть несложную хозЯйственную работу: молотить
колотушкой кукурузу, таскать на мельницу мешки, приносить из лесу
дрова. Џод открытым навесом, где она жила, ‡ана вырыла Яму, обложила ее
папоротником и, таким образом, устроила себе довольно уютную спальню,
куда по ночам Явно спрыгивали так и не опознанные любвеобильные тхинцы,
потому что ‡ана беспрерывно продолжала рожать. Њногие дети ее тут же
погибали, скорее всего ввиду ее крайне неумелого обращениЯ с ребенком,
но некоторых тхинцы успевали у нее отобрать и воспитывали их у себЯ
дома, как обычных детей.
     •олод ‡ана переносила хорошо, а жару плохо. ‘тоило ее ввести в дом, как
она начинала сильно потеть и выказывать признаки неудовольствиЯ.
Љстати, два-три раза под угрозой палки хозЯину удавалось ее приодеть,
но как только угроза палки отдалЯлась, ‡ана с Яростью разрывала на себе
платье, топтала его и даже зарывала в землю. ‚ конце концов хозЯин
махнул на нее рукой, видимо, решив, что на эти опыты не напасешьсЯ
одежды. ‘лухи о набедренной повЯзке, которую в качестве компромисса
‡ана Якобы в более зрелые годы принЯла, мне кажутсЯ выдумкой позднейших
сельских моралистов.
     ‚ летнюю жару она вместе с местными буйволами погружалась в реку Њокву
и подолгу наслаждалась прохладой. ’ак и вижу ее первобытную голову,
вероЯтно, не лишенную с точки зрениЯ некоторых тхинцев своеобразной
привлекательности, торчащую из воды рЯдом с буйволиными головами,
только разве что жвачку не жует. ‚прочем, голову современной женщины,
жующей жвачку даже в воде, гораздо легче представить.
     “мерла ‡ана в восьмидесЯтых или девЯностых годах прошлого века, так что
долгожители села ее еще хорошо помнЯт.
     ’ак вот, из Њосквы в ’хину была снарЯжена экспедициЯ с конкурирующими
между собой учеными и журналистами. “ченые и журналисты просили
старейшин села показать им место, где расположена могила ‡аны.
     Ќо старейшины села заупрЯмились, потому что по абхазским понЯтиЯм, что
отчасти совпадает с понЯтиЯми других народов, раскапывать могилу --
свЯтотатство. Ћднако старейшины села ’хина в этом вопросе пошли еще
дальше, они решили, что раскапывать могилу дикой женщины, раз уж ее
приручили, тоже свЯтотатство.
     ‚се же им не хотелось прЯмо отказывать почетным гостЯм, и они, как мне
кажетсЯ, устроили небольшой спектакль, главным героем которого
оказалось дерево карагач. Ћни признавали, что ‡ану похоронили под
карагачем, но по вопросу, где именно рос этот карагач, высохший и
порубленный на дрова еще в начале нашего века, у стариков возникли
непримиримые разногласиЯ.
     Ћни называли самые разные места, достаточно далеко отстоЯщие друг от
друга. Џри этом старики всеми силами пытались утешить журналистов и
ученых тем неоспоримым фактом, что ‡ана была, без всЯкого сомнениЯ,
зарыта под карагачем, даже если так и не удастсЯ вспомнить, где именно
стоЯл этот карагач.
     -- ’ак и пишите и не ошибетесь, -- говорили они, -- мы ее, как
настоЯщего человека, зарыли под карагачем. Ќо журналистов и ученых
никак не мог утешить сам факт погребениЯ ‡аны под карагачем. ‘удЯ по
всему, они этому карагачу вообще не придавали значениЯ. ‘удЯ по всему,
им было все равно, что возвышалось над могилой ‡аны -- могучий карагач
или куст бузины.
     Ћни даже заподозрили стариков в проЯвлении патриархальной хитрости. €
тогда конкурирующие журналисты и ученые объединились между собой и сами
пошли на военную хитрость. Ћни сказали, что у них, в сущности, не
научнаЯ экспедициЯ, а правительственное задание найти кости ‡аны и
немедленно на самолете доставить их в Њоскву. Ћни сказали, что раз
старики не могут вспомнить, где рос карагач, что само по себе выглЯдит
странно, ибо обычно старики хорошо помнЯт, где, когда росло какое
дерево, а уж где рос карагач, и подавно должен помнить любой старик,
-- но раз уж, сказали ученые и журналисты, в селе ’хина развелись
такие слабопамЯтные старики, что они не помнЯт, где рос столь важный
длЯ науки карагач, придетсЯ завезти в ’хину бульдозер, который в ходе
выполнениЯ правительственного заданиЯ вполне может коснутьсЯ и
некоторых семейных кладбищ.
     ’ут памЯть стариков вроде бы проЯснилась, и они, вспомнив, где в начале
века рос карагач, ткнули теперь своими согласными посохами в одно место
и сказали, "ђойте! …сли это надо правительству..."
     ќкспедициЯ раскопала могилу, вынула оттуда все кости и приехала в
мухусскую гостиницу, чтобы на следующий день отбыть в Њоскву. Ќо тут
временный союз журналистов и ученых распалсЯ. †урналисты, естественно,
стремЯсь к мировой славе, собирались устроить большую
пресс-конференцию, и кости ‡аны им нужны были позарез длЯ наглЯдного
доказательства своего открытиЯ. “ченые же, стремившиесЯ к более
кропотливой работе с костЯми, боЯлись, что журналисты, показываЯ кости
‡аны и даваЯ их щупать всЯким развЯзным иностранным коллегам, многое
попортЯт.
     €з-за этого непримиримого противоречиЯ ночью в гостинице, говорЯт,
произошло не вполне пристойное событие. Ќе то журналисты выкрали часть
костей у ученых, не то ученые лишили журналистов причитающихсЯ им
костей. Ћдним словом, там произошла какаЯ-то чушь, и Я не знаю, чем это
все кончилось. ‚ернее, не знаю, в чьих именно чемоданах кости ‡аны,
если это вообще были кости ‡аны, отбыли в Њоскву.
     ЋказываетсЯ, битва вокруг костей ‡аны на этом не кончилась.
ЋказываетсЯ, часть ученых в Ђкадемии наук, котораЯ не принимала участиЯ
в экспедиции, не признала кости ‡аны за кости первобытного человека.
Ћни сказали, что исследованиЯ черепной коробки по методу профессора
ѓерасимова доказывают негроидное происхождение скелета. Џри этом они
почему-то сильно обиделись и даже жаловались начальству, что ученые,
добывшие кости пресловутой ‡аны, пытаютсЯ при помощи этих костей
сделать себе карьеру, что недопустимо. Ћни настаивали на праве женщины
иметь очень крупный скелет, при этом обладать негроидным черепом и
все-таки не быть неандерталкой.
     ‘удЯ по всему, начальство на этот раз не реагировало на их вопли, боЯсь
повторениЯ ошибок времен ‹ысенко. Ќачальство предложило решить вопрос с
костЯми ‡аны в дискуссионном порЯдке. Њне рассказывали об этой
дискуссии, и там каждый говорил, что хотел. € это было удивительно. €
было решительно непонЯтно, на чьей стороне правда.
     ‚иктор Њаксимович сам съездил в село ’хина, и вот что он рассказал,
приехав оттуда:
     -- џ говорил со стариками этого села. ‚идел снимки правнуков ‡аны. Ћни
сейчас там не живут, разъехались по всему Љавказу. Њежду нами говорЯ,
лица их отнюдь не отмечены печатью мудрости. “ менЯ сложилась такаЯ
версиЯ ее происхождениЯ.
     ‚идимо, ‡ана была необыкновенно рослой, здоровой и слабоумной от
рождениЯ деревенской девушкой. Ќастолько слабоумной, что не могла
освоить человеческую речь.
     Ћднажды она ушла или сбежала в лес и заблудилась в нем, что могло
случитьсЯ и с нормальным человеком. ‚ условиЯх абхазского леса она
могла несколько лет жить там, питаЯсь Ягодами, дикими фруктами,
орехами, каштанами. ‡има в Ђбхазии мЯгкаЯ, и выжить можно было вполне.
†ивЯ в лесу, она все дальше и дальше забредала от своего села, одежда
на ней, естественно, изорвалась, истлела, и она ходила голаЯ.
     ‚ таком виде ее обнаружил и поймал житель села ’хина. ’ак как она за
несколько лет пребываниЯ в лесу окончательно одичала, от рождениЯ не
умела говорить, в окрестных селах никто о ней не слыхал, он ее и принЯл
за лесную женщину. Ђ то, что она рожала от смельчаков, которые
овладевали ею, или от ротозеев, которыми овладевала она, когда они
слишком близко к ней подходили, только и доказывает, что она
биологически была вполне нормальной бабой.
     Џо-моему, ‚иктор Њаксимович, несмотрЯ на веру в существование снежного
человека, дал довольно трезвое объЯснение истории ‡аны. Џравда, в его
толковании происхождениЯ ‡аны остаетсЯ неЯсным вопрос о ее
шерстистости.
     Џо уверению ученых, ‡ана была покрыта шерстью, как и все описанные в
мировой литературе снежные люди. Ќо и тут не исключено, что старики,
рассказывавшие ученым о ‡ане, могли пойти на хитрость. ‡аметив
страстное желание ученых, чтобы ‡ана оказалась покрытой шерстью, как и
положено снежному человеку, и опасаЯсь, что в противном случае они
переворотЯт обещанным бульдозером все семейные кладбища, они могли
заверить ученых, что ‡ана была покрыта отличной шерстью, не хуже
хорошей овцы.
     Ћдним словом, вопрос о происхождении ‡аны остаетсЯ не до конца Ясным, и
мы надеемсЯ, что пытливый ум ученых в конце концов разрешит эту
проблему в чисто теоретическом плане.
     Џри этом Я хочу предупредить, что было бы крайне неэтично привлекать к
исследованию этой темы живых правнуков ‡аны, все еще сохранивших
ниточку свЯзи с родным селом и даже имевших трогательную неосторожность
присылать туда свои фотокарточки.
     џ уже не говорю об объЯвлении всесоюзного розыска тех правнуков ‡аны,
которые решили добровольно затерЯтьсЯ на необъЯтных просторах нашей
родины. џ уверен, что среди них немало честных тружеников и даже
хороших административных работников. Љонечно, психологически они вполне
наши люди, в этом нет никакого сомнениЯ, но, возможно, некоторое, даже
малозаметное своеобразие их физиологической организации могло бы
оказать помощь науке. ‘облазн, конечно, велик, но мы всегда твердо
стоЯли и стоим на том, что наука у нас должна быть нравственной. € мы
не можем травмировать человека назойливыми поисками гоминидного
сходства со своей прабабкой, если сам он по каким-либо причинам не
желает признаватьсЯ в своих родственных свЯзЯх. “ нас человек имеет
полное право скрывать от окружающих свое происхождение, если это его
происхождение в классовом смысле не представлЯет длЯ общества ни
малейшего интереса.

        „ве женщины
          (ђассказ ‚иктора Њаксимовича)

     -- “дивительные встречи бывают в жизни, -- как-то начал он и на минуту
замолк, глЯдЯ через дугу залива туда, где сквозь легкий туманец
виднелсЯ его поселок. Њы сидели за столиком в верхнем Ярусе ресторана
"Ђмра", слегка закусываЯ и выпиваЯ.
     -- Љогда в разгар коллективизации началсЯ страшный голод на “краине, в
Ђбхазию повалили люди, которым удалось выбратьсЯ из родных мест. Љ нам
в поселок попала девушка по имени Љлава. Њама накормила ее, дала
кое-что из одежды, и Љлавушка стала приходить к нам почти каждый день.
Ћна возилась у нас в саду, стирала, ходила на базар, готовила обед.
Ћтец, работавший агрономом, на целый день уходил в деревню, мать -- в
районную больницу, где работала медсестрой, и помощь Љлавушки по дому
была как нельзЯ кстати.
     Љлавушка с каждым днем расцветала, веселела, и Я помню это детское
ощущение бесконечного счастьЯ оттого, что мы, наша семьЯ, вернули
девушку к жизни. Љонечно, тут она и без нас не пропала бы. Ќо у менЯ
было это счастливое чувство, которым Я и сейчас дорожу. џ ведь помнил
страшный в своей простоте ее рассказ о том, как всЯ их деревнЯ вымерла
от голода и только двум девушкам удалось чудом добратьсЯ, доползти до
поезда, который увез их в Ќовороссийск.
     џ уже знал, что и наша семьЯ во времЯ революции перенесла много горЯ, и
мне казалось, что это роднит нас и свЯзывает чуть ли не навеки. Ћдним
словом, всЯ наша семьЯ, кроме бабки, полюбила Љлавушку.
     Ѓабка моЯ, казавшаЯсЯ мне тогда очень старой, хотЯ она была не такой уж
старой, недолюбливала Љлаву, считала ее неисправимой нерЯхой. ‚прочем,
она не жаловала и весь победивший пролетариат и почти не скрывала
этого.
     ЌелюдимаЯ, суроваЯ бабушка моЯ, вероЯтно, на соседей производила
впечатление какой-то дикой барыни. Ћбычно она почти целыми днЯми сидела
на кухне, повесив на спинку стула палку с загнутой ручкой, раскладывала
пасьЯнс или читала книгу, разглЯдываЯ строчки через лупу.
     €ногда в хорошую погоду она, опираЯсь на свою палку, гулЯла по нашему
участку. ђЯдом с нами тогда строил дом один человек. Ћднажды он в еще
не застекленное окно своего дома, обращенное на наш участок, приклеил
газету, на которой была напечатана большаЯ фотографиЯ ‹енина.
ђазумеетсЯ, сделал он это совершенно случайно.
     ЋказываетсЯ, бабку это вывело из себЯ, но нам она ничего не говорила. џ
заметил какую-то странность в ее поведении, но причины не мог понЯть.
Ћбычно, гулЯЯ, она обходила весь наш участок по кругу. ’еперь она
гулЯла только с одной стороны, откуда не было видно окна с газетой.
     €ногда она, правда, ходила и на ту сторону, но не как обычно -- по
кругу, а прЯмо, то есть ходила посмотреть, висит там все еще газета или
нет. Ќо нам она ничего не говорила, и Я это все только позже осознал.
     Џотом она совсем перестала выходить во двор, но Я все еще ничего не
понимал. € вдруг, сидЯ на кухне, она послала менЯ в сад, чтобы Я
посмотрел, висит на окне соседа газетный лист или его уже застеклили.
Џро фотографию она мне ничего не сказала, и просьба ее показалась мне
странной. Ќо когда Я подошел к дому соседа и увидел фотографию ‹енина,
Я понЯл, что она имела в виду. џ вошел на кухню и сказал бабушке, что
газета по-прежнему висит на окне. Ћна, попыхиваЯ трубкой, раскладывала
пасьЯнс и ничего мне не ответила.
     ‚скоре Я об этом забыл, но днЯ через два бабушка опЯть послала менЯ
посмотреть, висит на окне газета или его застеклили. џ посмотрел и
сказал, что газета по-прежнему висит. Ћна опЯть ничего мне не ответила.
Ќа этот раз она читала книгу, и Я теперь повнимательней присмотрелсЯ к
ней и заметил, что лупа, которую она держала над книгой, так и ходит
ходуном. Ћбычно рука ее, сжимавшаЯ лупу, никогда не дрожала.
     Ќа следующий день она менЯ опЯть попросила посмотреть, висит на окне
газета или его застеклили. Џро фотографию она мне и теперь ничего не
говорила, хотЯ Я, конечно, знал, что она имела в виду, и она, конечно,
знала, что Я это знаю. Ѓезусловно, у родителей был с ней тайный уговор
ни о чем подобном со мной не говорить, и она придерживалась его. Ќо
когда Я и на этот раз ей сказал, что окно не застеклили, она не
выдержала.
     -- ѓосподи! -- воскликнула она, с размаху захлопнув книгу, лежавшую
перед ней, -- за что такое наказание?! Ќи молитьсЯ, ни читать не могу!
     ‚ тот же вечер сосед наш подозвал отца к забору между нашими участками
и, смеЯсь, рассказал, что наша бабка попросила его сменить газету на
окне, что он и сделал. Њама была в ужасе, но сосед оказалсЯ порЯдочным
человеком, и просьба бабушки никаких последствий не имела.
     Љ бабушке у нас в семье было особое отношение. •отЯ от менЯ многое
скрывали, но Я знал, что двое сыновей бабушки, братьЯ отца, погибли в
гражданскую войну. Ѓабушка не то чтобы тЯжело переживала гибель своих
сыновей, она, надев вечный траур, добровольно превратила себЯ в живую
могилу своих детей. Њама не смела ей ни в чем возразить, а отец всегда
относилсЯ к ней с подчеркнутым вниманием.
     ЊенЯ всегда забавлЯло, что Љлавушка ничего этого не замечала, и, хотЯ
бабка часто поварчивала на нее, она к ней относилась точно так же, как
и к моим родителЯм. Ќикакой повышенной почтительности. € мне это
нравилось. џ это интуитивно воспринимал, как здоровый народный
демократизм, хотЯ, разумеетсЯ, думал не этими словами.
     Њне тогда было лет двенадцать, Я бегал у морЯ, купалсЯ, ловил крабов и
рыб, запускал змеЯ, но вместе с тем временами очень болезненно
задумывалсЯ над какой-то особостью нашей судьбы.
     џ верил, что власть теперь у народа, и считал это вполне справедливым.
€ в то же времЯ менЯ коробила грубость, с которой учителЯ всех бывших
помещиков (с капиталистами Я легко смирЯлсЯ) называли трусами,
негодЯЯми, паразитами. џ твердо знал, что мои родители не такие и
многие приЯтели моих родителей не такие, и мне обидно было за них. ‘
другой стороны, в школе менЯ никто не угнетал, не интересовалсЯ моим
происхождением, ко мне относились, как ко всем остальным детЯм, и Я это
ценил. •отЯ рана уже была в том, что Я это ценил.
     ђазумеетсЯ, родители от менЯ старались скрыть все, что можно было
скрыть, но сам страх перед властью они, конечно, скрыть не могли. €
этот страх мне всегда казалсЯ комически преувеличенным, и в то же времЯ
сам Я, с детства склонный к беспредельной искренности, все-таки твердо
знал, что никому нельзЯ говорить о том, на чьей стороне погибли братьЯ
отца. € вопреки тому, что мне говорили в школе, и вопреки грустным
воспоминаниЯм родителей о старой жизни Я носил в душе тайную мечту, что
две эти жизни можно склеить, старую и новую, что родители мои будут
счастливы в этой жизни и сами по себе. Ѓыло тоскливо думать, что они
живут длЯ менЯ. Њне все казалось, что обе стороны чего-то недопонимают,
но пройдет немного времени, и все будет хорошо.
     € вот поЯвилась у нас в доме Љлавушка, девушка из народа, и оттого, что
она говорила полуукраинским Языком, она казалась мне особенно подлинной
в свой народности.
     Љонечно, Я привЯзалсЯ к веселой, ребЯчливой Љлавушке и сам по себе.
ќтому, наверное, способствовало и то, что у менЯ не было ни братьев, ни
сестер. Ќо и та заветнаЯ мысль была, что все склеитсЯ и вот уже все
склеиваетсЯ через Љлавушку, девушку из народа, которому принадлежит
власть. Џочему девушка из народа, которому принадлежит власть, чуть не
умерла с голоду при своей власти и почему здесь не мы кормимсЯ при ней,
а она кормитсЯ при нас, мне как-то не приходило в голову. ‚ернее, мне
это казалось случайными частностЯми.
     Љак ребенок, никогда не знавший родного отца, привЯзываетсЯ к новому
мужу матери, разумеетсЯ, если он не изверг, так и Я, сиротски лишенный
своего народа, и, видимо, неосознанно тосковавший по нему, вдруг
приобрел его в Љлавушке.
     џ как бы весь народ получил в свое личное пользование, и мне с ним было
хорошо, и народу -- Љлавушке -- было с нами весело. Ђ говорили -- они
нас ненавидЯт. ‚от уж глупость!
     Љонечно, Љлавушка была старательной, но довольно бестолковой хозЯйкой.
’ак, однажды она полднЯ мыла котел длЯ варки мамалыги, пытаЯсь
соскрести с его наружной стороны толстый слой нагара, который никто не
соскребает. ‘оседи, узнав об этом, долго смеЯлись ее наивности.
     Џервый раз услышав рожок керосинщика и заметив, что соседи с бидонами
побежали за керосином, Љлавушка схватила ведро длЯ питьевой воды и
побежала в очередь. Љ счастью, соседка, узнав ведро, отослала ее домой
за надлежащей посудой. ‚ другой раз она забыла, где расположена
сапожнаЯ мастерскаЯ, куда она сдала всю нашу обувь, и мы с ней полднЯ
прорыскали по городу, пока ее не нашли. ‚прочем, в те годы было столько
сапожных мастерских, что запутатьсЯ было нетрудно. ‚ те годы люди в
основном не покупали обувь, а чинили ее, потому что покупать было
негде.
     Ћдним словом, несмотрЯ на эти неловкости, мы все любили Љлавушку за
простодушие, преданность и веселый нрав. Ђ Я даже и за все эти ее
неловкости любил. ‚скоре она устроилась работать уборщицей в нашей
школе, но и теперь после работы она частенько забегала к нам помочь по
хозЯйству, сходить на базар, сготовить обед.
     Љ этому времени на нашем участке уже плодоносили деревьЯ. Ћтец держал
пчел, так что у нас всегда был свой мед. € хотЯ с хлебом тогда и в
Ђбхазии было трудновато, отец получал в деревне, где он работал,
кукурузу. Њы научились готовить мамалыгу и даже полюбили ее. Ћдним
словом, жили по тем временам вполне прилично.
     ЊилаЯ Љлава считала нас богачами и не могла нарадоватьсЯ на наше
богатство. Ћднажды она привела к нам какую-то землЯчку, видно, только
приехавшую с “краины. Ѓабушка и Я в это времЯ были на кухне. џ читал
книгу, а бабушка, попыхиваЯ трубкой, раскладывала пасьЯнс.
     †елаЯ похвастатьсЯ нашим богатством, Љлавушка влетела на кухню, таща за
руку робеющую землЯчку, одетую, как побирушка.
     Љлавушка отмахнула крышку ларЯ, где у нас была насыпана кукуруза,
вынула пригоршню и, ссыпаЯ ее назад, воскликнула:
     -- Џодывись, ‹юбо, це кукурудза!
     Ѓабка, искоса следившаЯ за ней, буркнула Љлаве: "Џрочь!"
     Ќо беднаЯ Љлавушка, восторгаЯсь нашим богатством, не обратила на это
вниманиЯ. ’еперь она распахнула Ящик поменьше, где у нас хранилась
фасоль, и опЯть, набрав пригоршню зерен, стала ссыпать ее назад,
приговариваЯ:
     -- Ђ це фасоль. Ђбхазы дуже люблЯть.
     -- Џрочь, говорю! -- повторила бабка.
     Ќо Љлавушка, все еще переливаЯсь восторгом, подошла к кувшину с медом,
открыла крышку и сказала:
     -- Ђ це мэд!
     Ќе останавливаЯсь на этом, она сунула руку в кувшин, мазнула палец
медом и протЯнула его своей землЯчке. Ќе успела та дотЯнутьсЯ бледными
губами до меда, как в воздухе мелькнула бабкина палка и ударила Љлаву
по кисти руки. Њне кажетсЯ, нет, Я услышал, как хрустнула кость!
     Љлавушка вскрикнула и побежала из кухни, завываЯ и трЯсЯ рукой, как
собака перебитой лапой. ‡емлЯчка ее затрусила вслед. Ќа крики из
комнаты выскочила мама и, понЯв, что произошло что-то страшное,
побежала за Љлавой, догнала ее у калитки и с трудом вернула домой.
     џ оцепенел от возмущениЯ, душившего мое детское горло. ‚озмущение это
было особенно мучительно, потому что Я не мог его выплеснуть, не мог
ничего сказать бабке. ‘мутно вспоминаЯ все, что писалось в школьных
учебниках о дореволюционном отношении помещиков к простым людЯм, чему Я
раньше не очень верил, Я сейчас отчаЯнно повторЯл про себЯ: "Џравильно!
Џравильно! ‚се правильно с вами сделали!"
     Њама перевЯзала Љлаве руку. Џостепенно она кое-как успокоила ее, и
потом, когда она уходила вместе со своей землЯчкой, мать дала им
литровую банку меда и мешочек кукурузной муки килограммов на пЯть.
     Њама всегда была милосердной женщиной да и Љлавушку любила, но на этот
раз она еще испугалась, что Љлавушка пожалуетсЯ на нас. ‘трах за наше
происхождение всегда незримо витал над родителЯми. €менно по этой
причине менЯ не обучили ни одному Языку, хотЯ отец в совершенстве знал
французский и немецкий, а мать говорила по-французски. Ћни не хотели,
чтобы Я в этом отношении отличалсЯ от остальных школьников, хотЯ отец
придирчиво следил за моими остальными занЯтиЯми. ’ак, он замучил менЯ,
заставлЯЯ делать бесконечные гербарии флоры Љавказа.
     ’о, что Я тогда увидел на кухне, навсегда потрЯсло мою детскую душу. €
сейчас перед глазами у менЯ стоит эта картина: Љлавушка в пестром
ситцевом платье, подаренном ей мамой, выбегает из кухни, завываЯ от
боли и трЯсЯ рукой, как собака перебитой лапой. € позже Я тысЯчи раз
перебирал в памЯти детали этой картины, находЯ в ней все новые и новые
оттенки жестокости. € мамино платье на Љлаве казалось особенно
невыносимым, как будто ее, Љлавушку, нарочно приманивали, кормили,
дарили одежду, чтобы добитьсЯ ее полной доверчивости, а потом вот так
неожиданно стукнуть по руке, чтобы хрустнула косточка. € в том, что
Љлавушка, не жалуЯсь, не защищаЯсь, а только завываЯ, побежала из
нашего дома в сторону калитки, было разрывающее сердце простодушие
животного, которое бежит оттуда, где ему делают больно, туда, где, оно
надеетсЯ, боли не будет.
     Ќе правда ли, странно мы устроены? —еловек, которому причинЯют слишком
большую боль, делаетсЯ похожим на животное, и мы с особенной силой
чувствуем к нему жалость. € точно так же животное,