ми  или  даже
раньше,  да беда в том, что  в  самый разгар его один  из  волчат  хироманта
подполз к этой женщине и сунул ей за пазуху летучую мышь.
     ’ут она  издала вопль такой силы --  женщина, разумеетсЯ,  а не летучаЯ
мышь,  -- что  некоторые окрестные жители,  те, что не пользовались пещерой,
решили,  что  в  пещере  обвалилсЯ  свод, и,  радуЯсь за  себЯ, скорбели  за
несчастных. „ругие  решили,  что семерка рыжеголовых набросилась  на одну из
женщин с какой-то неЯсной, но, во всЯком случае, нехорошей целью.
     ѓоворЯт, вопль этот был услышан и  в доме Ѓогатого Џортного,  который к
этому времени переселилсЯ на свой участок, расположенный под горой.
     -- Љогда ‹откин свою жену резал, и то она так не кричала, -- говорил он
впоследствии про этот вопль, хотЯ,  как было  известно на нашей улице,  жена
‹откина вообще не кричала в ту трагическую ночь. Ќо тут об  этом не знали, и
поправить его было некому. ‚прочем, и на нашей улице его никто не поправлЯл,
кроме беднЯги Ђлихана. Ђ что он мог один?
     €  вот  эта  женщина с воплем выбежала  из пещеры  и, продолжаЯ вопить,
словно за  пазухой  у  нее  лежал  кусок горЯщей пакли, бежала  по склону  в
сторону своего дома.
     ѓоворЯт, когда ее поймали и вытащили из-за пазухи летучую мышь, та была
мертва. ѓоворЯт, они, эти летучие мыши, далеко не  всЯкие звуки выдерживают.
‚роде  бы у них  аппарат восприЯтиЯ звуков до  того нежный, что они умирают,
когда в воздухе поЯвлЯютсЯ душераздирающие вибрации.  Ќа  удивительно, что у
некоторых людей тоже наблюдаетсЯ излишнЯЯ изнеженность слухового аппарата.
     Ћднажды Я  сам был свидетелем  такой картины. ‚ кабинет учреждениЯ, где
работал один мой знакомый, любимец муз, приоткрылась дверь, всунулась голова
начальника и  выбросила  из себЯ довольно длинную струю  не слишком печатных
выражений. € вдруг на глазах у нас, посторонних людей,  как только струЯ эта
коснулась чуткого уха сотрудника, он стал оседать на своем стуле. ѓолова его
красиво поникла, а глаза  прикрылись веками. ‚ сущности, он потерЯл сознание
в самом начале струи, так что основнаЯ часть ее вылилась даром, он ее уже не
воспринимал, если не  считать  нас,  посторонних  посетителей, которых  она,
струЯ эта, обрызгала, можно сказать, профилактически.
     Љогда мы нашего друга привели в  чувство, он улыбнулсЯ слабой улыбкой и
прошептал, показываЯ на ухо:
     -- Ќе могу привыкнуть...
     Ђ ведь  на вид детина  был дай бог.  Ќо  слух не приспособлен.  ‚ернее,
приспособлен длЯ музыки высших сфер, а длЯ матовой ситуации не приспособлен.
     Љстати, нельзЯ сказать, что  профком учреждениЯ,  о котором  идет речь,
прошел мимо этого случаЯ. Ќа очередном собрании начальнику сделали серьезное
внушение  за  то, что он  непотребными  словами  общалсЯ  с подчиненными при
посторонних.
     Ќачальник принЯлсЯ оправдыватьсЯ, указываЯ на то, что он посторонних не
заметил,  что он только приоткрыл дверь, тем самым прикрыв посторонних, что,
кстати, с печальным благородством подтвердил и пострадавший.
     Ќо тут начальнику  вполне  резонно заметили, что  в том-то  и беда, что
сначала надо  было  войти,  поздороватьсЯ,  а потом уже  дело  говорить.  Ќу
хорошо, сказали  ему, на этот  раз посторонние оказались  своими, но бывает,
что  в  кабинете могут оказатьсЯ  чужие  посторонние,  скажем,  иностранцы в
порЯдке культурного обмена... ’огда что? Ќакладочка?!
     Ќо тут начальник попыталсЯ оправдатьсЯ, говорЯ, что накладочка никак не
может  получитьсЯ, потому  что  если иностранец и забредет  в  учреждение  в
порЯдке культурного обмена, то он прЯмо попадает к нему в кабинет, и он  уже
сам его  водит по другим  местам и рассказывает что-нибудь общедоступное,  а
про дело не говорит. Ђ  если ненароком и сорветсЯ с губ какое-нибудь словцо,
то  переводчик  на то и  переводчик,  чтобы придать ему  легкое  иностранное
звучание.
     Ќе  знаю, чем у них там закончилось собрание, но знаю одно, что когда Я
в следующий  раз посетил это  учреждение, там двери во всех  кабинетах  были
перевешены в обратном порЯдке. Њожет, это случайность, как и то, что теперь,
приоткрываЯ дверь,  можно  было  одним взглЯдом  охватить  внутреннюю  жизнь
кабинета  и, уже в  зависимости от  этого,  прЯмо  с  порога  излагать  свои
накипевшие мысли.

        ___

     Ћдним  словом, после этого  скандала,  Я  имею в  виду  пещеру, женщины
поселка,  во  главе  с пострадавшей,  пошли  жаловатьсЯ  в  райсовет,  желаЯ
выселить  хироманта  из  пещеры.  ‘амое удивительное,  что  муж  ее,  принЯв
пристойный вид, вместе с ними отправилсЯ туда же.
     ’ам он рассказал о том,  как  постепенно  хиромант втЯгивал его  в свои
алкогольные  сети, как  он сначала не хотел пить, но тот его коварно уверЯл,
что самогон снимает страх перед бомбами,  что сперва так оно и было, а потом
он уже привык.
     Љо  всему  этому он  еще  приплел,  что  жена  его  отчасти  обесчещена
прикосновением летучей мыши и что теперь, как только он хочет  ее обнЯть, он
вспоминает летучую мышь, и у него объЯтиЯ нередко повисают в воздухе.
     ’ут,  говорЯт, товарищ из райсовета махнул на него рукой и стал слушать
остальных делегатов. †алобы в основном  сводились  к тому, что  хиромант  со
своими  детьми  мешает жителЯм поселка  культурно  переждать  бомбежку.  Љак
водитсЯ в таких случаЯх, вспомнили все, что было и не было.
     ’ак, многие  говорили, что у них  в поселке исчезают куры и что, скорее
всего, это дело рук хироманта.
     •иромант  не  отрицал,  что  он  давал  иногда  кое-кому  пару  глотков
самогона. Ќо кому? ’олько  тем, кто своим трусливым поведением способствовал
ложным слухам.  —то касаетсЯ кур, то тут он сказал, что никогда так низко не
опускалсЯ, чтобы  воровать  кур,  и дал  честное слово дворЯнина,  что этого
никогда не было. Ќа это  честное  слово  дворЯнина товарищ из  райсовета  не
обратил  ни   малейшего  вниманиЯ,  но  обратил  внимание  на  то,  что  нет
доказательств.
     ‚ конце концов, учитываЯ большое количество детей хироманта и что  жена
его  почти  мать-героинЯ,  товарищ  из  райсовета  принЯл довольно  гуманное
решение.
     Џо окончательному постановлению райсовета полагалось выселить хироманта
с  семьей  из нижней  сталактитовой пещеры, превратив  ее в  бомбоубежище, и
вселить в верхнюю сталактитовую пещеру. Џри этом райсовет обЯзалсЯ кирпичной
кладкой  огородить  крутой  спуск  к   пещере  ввиду   многочисленности  его
необузданных детей и возможности несчастного случаЯ.
     --  ‘кажи  спасибо  детЯм. --  сказал  ему  товарищ  из  райсовета.  --
‘оветскаЯ власть даже из твоей рыжей команды сделает настоЯщих людей.
     -- „ай бог, -- смиренно согласилсЯ хиромант.
     ’аким  образом, райсовет  оставил  хироманта  с  его  семьей  в  нижней
сталактитовой  пещере  впредь  до кирпичной кладки в  верхней.  ђешение  это
оказалось   выгодным   хироманту   и   ставило   противников   в    довольно
затруднительные условиЯ,  особенно мужчин, привыкших  взбадриватьсЯ. ’еперь,
говорЯт,  хиромант  во времЯ  тревоги устраивалсЯ  напротив  той злополучной
парочки и,  звЯкаЯ бутылкой, наливал  себе в кружку сколько  хотел, при этом
долго разговаривал с напитком, дурашливо укорЯЯ его за  совращение нестойких
мужчин. Џосле  этого  он вливал его в свое  клокочущее горло.  Ќевезучий муж
этой женщины, как и все другие мужчины, молча  сносил эту  изощренную пытку.
Ќо жена его не выдерживала.
     --  Ћвца, -- обращалась  она в темноте к своему мужу, -- скажи ему, что
тебе противно смотреть!
     --  Њне  противно смотреть,  -- повторЯл муж,  не  сводЯ  зачарованного
взглЯда с темного силуэта совратителЯ.
     ‚ конце концов, через некоторое времЯ часть жалобщиков  дрогнула и пала
к ногам хироманта, после  чего он возобновил снабжение их бодрЯщим напитком.
„ругаЯ часть под влиЯнием жен  и  собственной зависти  к  изменникам до того
ожесточилась, что  решила в  верхней пещере поставить  кирпичную  кладку, не
дожидаЯсь  райсовета,  за  собственный  счет.  Ќеизвестно,  чем бы  это  все
кончилось, если  бы  не  грЯнул счастливый  случай, который сделал хироманта
недосЯгаемым длЯ окружающих.
     Љак раз в один  из этих дней  в  горах сравнительно недалеко от  нашего
города выбросились на парашютах из подбитого "юнкерса" два немецких летчика.
     Љстати, жители нашего города долгие годы утверждали, и, кажетсЯ, до сих
пор утверждают, что самолет  подбили именно  наши зенитчики.  Џри всем  моем
уважении к нашим старожилам должен сказать, что это  маловероЯтно. „аже нам,
тогдашним  мальчишкам, было Ясно,  что самолет,  упавший недалеко от города,
хоть и в горах, никак не мог  быть подбитым над городом, потому что самолеты
эти всегда пролетали очень высоко. ’ак что подбили его, скорее всего, где-то
над Ѓатумом или над ѓаграми в крайнем случае, но никак не над нашим городом.
     Џравда,  в  те времена  слухи  эти ввиду  их  полезного воздействиЯ  на
жителей города не опровергались, хотЯ официально,  скажем, через  газету или
радио и не подтверждались никак.
     Ќапав на след этих летчиков, бойцы истребительного батальона гнались за
ними  целую ночь  и в  конце  концов до того их запутали, что они  не  нашли
ничего  лучшего, как после длительного бегства выбежать на  нашу пригородную
гору и укрытьсЯ в верхней пещере.
     Џравда, дело происходило  ночью, а  город  был  погашен ввиду  всеобщей
маскировки (вот что  значит  хорошаЯ  маскировка,  а некоторые в те  времена
недооценивали  ее),  так  что ночью  летчики  могли и не заметить,  куда  их
загнали, а утром было поздно.
     Ќа  рассвете   к  пещере  подошли   бойцы   истребительного  батальона,
состоЯвшего из выбракованных, непригодных  длЯ армии  абхазских  крестьЯн со
своим командиром, русским лейтенантом -- фронтовиком.
     Џытались  было  сунутьсЯ  в  пещеру  --  летчики  стрелЯют.  ‹ейтенант,
дождавшись   открытиЯ   городских  учреждений,  послал  туда   человека   за
переводчиком.  Џришел  переводчик  с рупором,  вроде  тех,  что  употреблЯют
физруки  на общешкольных зарЯдках и  на стадионе (уж не в нашей  ли школе он
его прихватил?!).
     ѓоворЯт,  этот рупор, может быть, потому,  что  на  нем  было несколько
латок, сразу же не понравилсЯ бойцам истребительного батальона. ѓоворЯт, при
виде  этого рупора некоторые высказались,  правда по-абхазски, что городские
власти могли и поновей кричалку прислать по этому случаю.
     ’ак или  иначе,  переводчик подошел к  краю пещеры и, осторожно высунув
рупор,  прокричал в  глубину,  чтобы немцы сдавались  по-хорошему,  а то  их
возьмут по-плохому.  Ќесколько  раз  он повторЯл свое предложение, но  немцы
ничего не отвечали.
     Ќемцы молчали, но бойцы истребительного батальона, услышав звуки Языка,
никак не похожего ни на абхазский,  ни на грузинский, ни на армЯнский, ни на
турецкий, ни  на  греческий, ни даже на русский, стали хохотать, уверЯЯ друг
друга, что на такой  тарабарщине двуногое существо говорить никак не может и
не должно.
     Ѓойцы истребительного батальона до того развеселились, что стали мешать
переводчику,  и лейтенант вынужден  был  на  них  прикрикнуть. Ѓойцы  слегка
притихли, но зато свои насмешки перенесли на самого переводчика и его трубу.
‘начала они  ему предлагали, чтобы  он свою кричалку закинул немцам, а то им
нечем  ему  отвечать, а себе  притащил бы другую, если эта  не  единственнаЯ
кричалка на весь  город. ѓлавное,  говорили  они  ему,  перекинуть ее  через
верхнюю площадку, а там она сама вниз покатитсЯ.
     ’олмач  продолжал  кричать  немцам,  стараЯсь не  обращать  внимание на
насмешки. Ќемцы продолжали молчать, а бойцы истребительного батальона  вовсе
распалились, уверЯЯ, что если он вкричитсЯ в  одно место во-он того  ослика,
что  пасетсЯ на склоне, то оттуда он  найдет Якобы  больше отзвука, и притом
понЯтного на всех Языках.
     ’о  ли  от волнениЯ, то  ли с  отчаЯньЯ, стараЯсь  доказать,  что немцы
все-таки будут  ему  отвечать,  толмач,  крича  им  в очередной раз, слишком
сильно высунулсЯ, правда за счет своего рупора, а не за счет своей головы.
     € вдруг из пещеры раздалсЯ  выстрел. ђупор выпал из рук переводчика,  и
сам он свалилсЯ, схватившись руками  за рот. Ѓойцы истребительного батальона
подскочили  к  нему, решив, что пулЯ, пробив рупор,  рикошетом влетела ему в
рот, потому что все видели, что хоть он и сильно  высунулсЯ,  а все же не за
счет головы, а за счет рупора.
     Ќо, слава богу, все  обошлось. Ќе успели они подойти, как он вскочил на
ноги и только попросил достать ему рупор, который выкатилсЯ на такое  место,
что его можно было еще раз прострелить из пещеры.  Ћдин из  бойцов осторожно
поддел  его  дулом вытЯнутой винтовки и  вернул  в безопасное  пространство.
Ѓойцы  истребительного батальона убедились,  что  рупор был пробит насквозь.
Љаждый  из  них  счел  своим  долгом всунуть палец  в  выходное  отверстие и
подивитьсЯ силе немецкой пули. Ќекоторые нюхали его, уверЯЯ,  что оно чем-то
пахнет.
     Џереводчик  окончательно  пришел в себЯ  и  снова стал  кричать в  свой
рупор, чтобы немцы  сдавались  по-хорошему, но на этот раз звук  его голоса,
наверное  из-за   дыр  в  рупоре,  вырывалсЯ  неубедительно,   с   какими-то
позористыми  ответвлениЯми. ’ак что  тут  не  только  бойцы  истребительного
батальона стали хохотать, но и сам лейтенант не выдержал и сурово улыбнулсЯ.
Љ довершению  всего ослик хироманта, что пассЯ тут  же на склоне, неожиданно
закричал своим тоскливым голосом, и получилось, что он-то как раз и отвечает
на призыв переводчика,  хотЯ, скорее всего,  он кричал сам по себе, по своим
надобностЯм.
     Џереводчику велели отдохнуть,  и лейтенант стал советоватьсЯ,  как быть
дальше. Ќекоторые  бойцы истребительного батальона  предлагали взЯть  пещеру
приступом,  кстати,  пустив  вперед этого ослика, что  даром  здесь пасетсЯ,
чтобы немцы отвлекли на него свой огонь.
     „ругие предлагали,  пока ветер дует с морЯ, развести у выхода из пещеры
большой костер,  и немцы, в конце концов задыхаЯсь от дыма, будут прыгать из
пещеры прЯмо в огонь,  откуда их  останетсЯ  только выкатывать, как  печеные
каштаны.
     ‹ейтенант  оба эти  предложениЯ  отверг. Ћн  полагал, что  немцев могут
убить во времЯ штурма,  тем более ему не хотелось  брать в плен каких-то там
обгорелых, подпорченных немцев.
     -- ‡а целый  год, -- сказал он, -- один самолет  сбили,  и  Я  вам этих
немцев не дам испортить.
     -- Љак хочешь, --  сказали бойцы истребительного батальона, --  нам  на
этих немцах не пахать.
     Ћни опЯть  расположились  на  лужайке под  пещерой  и  развели  костер,
замаскировав  его  к  вечеру  плащ-палаткой.  ’ак  они  просидели  до  утра,
вспоминаЯ  всЯкие   деревенские   истории.   ‚ременами  кто-нибудь  из   них
оглЯдывалсЯ на пещеру,  приговариваЯ, что если уж немцы выскочат из нее,  то
никак не может случитьсЯ, чтобы хоть один из них этого не заметил.
     -- ’акого  и  быть  не  может, --  услышав эти слова, заключал  один из
остальных бойцов, окончательно успокаиваЯ и без того спокойного товарища.
     Ќа следующее утро бойцы опЯть запросили лобовой атаки, ссылаЯсь  на то,
что  немецкие  летчики,  по  слухам,  едЯт  шоколад,  и  на  нем  они  могут
продержатьсЯ до самых холодов. ‹ейтенант заколебалсЯ.
     Ѓойцы  стали  искать глазами ослика,  которого  они  собирались пустить
вперед, но его  нигде  на  склоне не  оказалось. ’огда кто-то вспомнил,  что
возле ослика все времЯ сидел один из волчат хироманта, которого они прозвали
немым, хотЯ он не был немым, а только молчал, как и весь выводок.
     ‹ейтенант  пошел  договариватьсЯ  с  хиромантом  насчет  ослика  и  тут
неожиданно получил от него встречное  предложение. ‹ейтенанту оно показалось
дельным, и он согласилсЯ.
     ЋказываетсЯ,  пещера хироманта  через  один  из  коридоров узким  лазом
соединЯлась  с верхней пещерой, о  чем никто, кроме него, не знал. ‚ернее, и
он не знал, да один из его  волчат рассказал ему  об этом. € именно тот, что
все  времЯ  торчал поблизости  от бойцов истребительного батальона, -- не то
пас ослика, не то слушал, о чем они говорЯт, покамест бойцы не перестали  на
него   обращать  внимание,  принЯв   его   за  глухонемого,  не  понимающего
по-абхазски.
     ЋказываетсЯ, он давно обнаружил этот  лаз и использовал его  длЯ  своих
надобностей.  Ћн созналсЯ, что лаз ведет в самую глубину верхней пещеры, где
протекает подземный ручей.
     Џлан  хироманта  был прост  и  разумен:  проникнуть в  глубину  верхней
пещеры, перекрыть ручей, вернутьсЯ  назад и ждать,  пока вода подниметсЯ  до
уровнЯ верхней площадки и немцы всплывут вместе с ней. Ђ если у них в голове
еще что-нибудь кумекает, то они сдадутсЯ гораздо раньше.
     —тобы  избежать  возможной провокации,  лейтенант пустил  на  это  дело
самого хироманта, на что тот не очень охотно согласилсЯ, думаЯ  ограничитьсЯ
подачей идеи. Ќо все же пошел.
     †дали его  обратно около трех часов и уже  было заподозрили, что он там
стакнулсЯ с немцами и, может быть, захочет вывести их через свою пещеру, так
что  лейтенант с двумЯ  бойцами спустилсЯ в нижнюю  пещеру и стерег выход из
лаза, освещаЯ его электрическим фонариком.
     ѓоворЯт, когда хиромант выполз из  дыры, весь измазанный мокрой глиной,
лейтенант не  стал  его  тормошить,  а  дал выйти из пещеры  на  свет божий.
•иромант  постоЯл  возле своей пещеры,  утираЯ одной рукой мокрую  бороду  и
сослепу поводЯ головой. ѓоворЯт, он так с минуту постоЯл, окруженный бойцами
истребительного батальона и собственным многочисленным выводком  во  главе с
тринадцатилетним  рыжиком,  который  молча,   как  и  все,  дожидалсЯ  отца,
постругиваЯ палочку сапожным ножом.
     -- ‡мееныш! -- неожиданно закричал хиромант  и, с  безумным проворством
подхватив  полено,  валЯвшеесЯ у ног,  ринулсЯ за  одним из своих волчат,  а
именно за тем, который рассказывал ему про лаз.
     ’от молча  побежал  от отца, и теперь было  видно, что  и  отец поводил
головой, готовЯсь к прыжку, и рыжик хоть и не сдвинулсЯ с места до того, как
отец ринулсЯ на него, но ждал этого и был готов.
     Ћчевидцы говорили, что их никогда не охватывала  такаЯ жуть, как  в эти
минуты,  когда хиромант бежал  за сыном по  лужайке,  карабкалсЯ  за ним  по
склону над пещерой, пыталсЯ его достать, когда  тот пробегал  мимо остальных
рыжеголовых, молча, одними глазами следивших за происходЯщим.
     †уть эта подымалась, как они  позже сообразили, даже не столько от вида
разъЯренного,  измазанного глиной рыжебородого, с поленом в руке догонЯющего
сына, и даже не оттого, что оба  они при этом молчали,  и  только слышалось,
как с присвистом и клокотаньем дышит отец, а маленький покрЯхтывает и злобно
оглЯдываетсЯ, ни  на мгновенье  не сдаваЯсь,  а только  стараЯсь соразмерить
расстоЯние и сохранить силы. Ћна, эта жуть, исходила от остальных волчат, от
этой молчаливой  стаи, в  которой одни жевали  свою  жвачку, а другие просто
зыркали  глазами,  самый  старший, так тот и  вовсе,  кажетсЯ, не смотрел, а
только постругивал свою палочку и помалкивал, как и все.
     € вдруг, когда отец пробегал мимо него (значит,  все-таки следил!),  он
неожиданно бросилсЯ  ему  под  ноги,  и тот,  перекувырнувшись  через  него,
полетел на землю и выпустил из рук полено.
     Ђ  этот встал  как  ни в чем не  бывало  и, даже не отрЯхнувшись, снова
принЯлсЯ за свою палочку и только подальше отпихнул ногой полено.
     Љак только  хиромант  рухнул,  волчонок,  что бежал  от него,  говорЯт,
остановилсЯ  и  даже приблизилсЯ  на  несколько шагов, а именно те,  которые
успел  пробежать по  инерции, и, тЯжело  дыша, злобно продолжал  смотреть на
него, как бы предлагаЯ продолжить всю эту  игру, если  у него хватит пороха.
•иромант  в это времЯ  каталсЯ  по лужайке, кусаЯ траву и  стараЯсь  врытьсЯ
головой в землю.
     ’ут  лейтенант подбежал  к  нему  и, опустившись на колени,  стал нежно
гладить его по спине, приговариваЯ:
     -- —удак-человек, сначала доложи, а потом наказывай!
     Љак выЯснилось потом, Ярость хироманта была вызвана тем, что он у ручьЯ
на дне верхней пещеры обнаружил следы  от костра и целый кощеев холм куриных
костей.
     “спокоившись, хиромант  доложил, что  хорошо  заделал  выход подземного
ручьЯ и теперь немцам капут, только надо подождать, чтобы вода поднЯлась.
     ‚ода  подымалась медленно, если  она  вообще подымалась, так что  ждать
пришлось до следующего утра.  Ђ  в первые  часы было  много сомнений  насчет
того, что хиромант сумел как следует заделать выход подземного ручьЯ. Љ тому
же вода могла просочитьсЯ и в других местах.
     Ќочью один  из бойцов  истребительного  батальона,  сидевший  вместе  с
другими у замаскированного плащ-палаткой костра,  вдруг догадалсЯ, что можно
проверить,  подымаетсЯ  ли  вода  в  пещере, забрасываЯ  туда  камни.  Ѓойцы
обрадовались  этому  открытию  и стали  собирать  камни и  забрасывать  их в
пещеру. ‚  этом  деле, говорЯт,  выбракованные  крестьЯне  оказались  ловчее
самого лейтенанта.  Љидать  надо  было  так,  чтобы камень, не задеваЯ свода
пещеры,  имел  достаточно  высокую   траекторию,   чтобы,  минуЯ   площадку,
проваливатьсЯ за обрыв.
     €  вот,  говорЯт, туча этих самых камней чуть  ли не всю  ночь летела в
пещеру,  и после  падениЯ  некоторых  из  них иногда казалось,  что слышитсЯ
чмокающий звук,  а иногда  ничего не казалось. Ћдин раз они  услышали не  то
ругань, не то стон одного из  немцев, в которого, видно,  попал  камень. ’ут
бойцы  истребительного батальона дружно зааплодировали,  но,  разумеетсЯ, не
тому, что в  немца попал камень, они а него и не целились, а тому, что немцы
или хотЯ бы один из них жив и подает голос.
     Ќеизвестно,  чем  бы   кончилось  это  швырЯнье   камнЯми,  может,  они
дошвырЯлись бы до  того, что просто захоронили бы  немцев  в этих камнЯх или
даже искусственно поднЯли бы уровень воды в запруженном ручье, если бы среди
ночи не поЯвилсЯ взволнованный хиромант.
     Ћн  сказал,  что  из  лаза  полилась вода,  что  она  залила огонь  под
самогонным аппаратом и что ему едва  удалось  предотвратить взрыв  котла. Ќо
теперь все в порЯдке, добавил он, так что вода в пещере будет подыматьсЯ еще
быстрей, уверил он лейтенанта
     -- џ ему заткнул глотку, -- напоследок.
     --  € успел промочить свою, -- ответил ему лейтенант с упреком и послал
бойцов проверить состоЯние лаза.
     ‚се  оказалось правдой, а на  рассвете наконец из пещеры полилась вода.
‘начала она стекала  вниз по камнЯм, как  перваЯ по соломинке, а потом пошла
ручьем. ЏерваЯ струЯ была  встречена громом аплодисментов и свадебной песней
бойцов истребительного батальона.
     Џотом один из бойцов отделилсЯ от остальных  и подошел к ручью. Ћн снЯл
винтовку, осторожно прислонил ее к одному из  больших камней, между которыми
пробегал новоЯвленный ручей, снЯл кружку с поЯса, ополоснул ее, набрал воды,
сказав несколько непонЯтных слов, стал медленно пить.
     ‹ейтенант очень удивилсЯ всей этой процедуре, и когда  спросил, что все
это  означает,  один  из  бойцов  истребительного  батальона,  лучше  других
говоривший  по-русски,  улыбаЯсь его наивности,  объЯснил,  что это  он пьет
кровь побежденного врага, что раз уж  он  выпил эту  кровь, немцам ничего не
остаетсЯ, как сложить оружие.
     ‹ейтенант махнул рукой и  послал человека в учреждение за переводчиком.
Ѓоец  истребительного  батальона  все еще  дегустировал  символическую кровь
врага, а  остальные  внимательно следили  за  ним,  когда неизвестно  откуда
выползший один  из рыжих волчат стащил  его винтовку и поволок ее  вверх  по
склону.
     Ћн уже  метров пЯтьдесЯт  прокарабкалсЯ,  когда,  неспешно допив  кровь
врага,  боец  истребительного  батальона  стал  озиратьсЯ  в поисках  своего
оружиЯ.
     -- ‘даетсЯ мне,  -- сказал ему один  из бойцов, киваЯ на  гору, --  что
этот глухой с твоей винтовкой карабкаетсЯ...
     -- •айт! …го глухую мать! -- вскричал оскорбленный дегустатор крови и с
быстротой оленЯ помчалсЯ вверх. Ћн бежал, сверкаЯ своей кружкой, которую  то
ли  по забывчивости, то  ли решив, что  в этих гиблых  местах  вообще ничего
нельзЯ  оставлЯть без  присмотра,  захватил с  собой. Ѓойцы  истребительного
батальона заулюлюкали,  засвистели,  и было  непонЯтно, своего  товарища они
взбадривают или рыжика. ‘корее всего, и того и другого. Ѓегать от абхазца по
горам -- бесполезное дело, тем более рыжик карабкалсЯ под тЯжестью винтовки,
а боец был налегке, если не считать его кружки.
     ђасстоЯние  быстро сокращалось, но, видно, гнев бойца переливалсЯ через
край, потому что он метров за десЯть от рыжика не удержалсЯ и швырнул в него
кружкой. Љружка просверкнула мимо, но рыжик  выпустил  добычу  и уже  дальше
помчалсЯ налегке.
     Ѓоец, добравшись до  винтовки, не стал  его преследовать, а помчалсЯ за
своей  кружкой,  котораЯ,  звЯкаЯ  и  подпрыгиваЯ   по  каменистому  склону,
покатилась в  обратном направлении,  что и спасло рыжика от хорошей взбучки.
Љстати,  кружку свою  этот злосчастный  боец так и не  смог  поймать, хоть и
мчалсЯ за ней до  самой  полЯнки.  ѓоворЯт, на  каждый отскок ее  от крутого
каменистого  склона  он, продолжаЯ бежать,  отвечал угрозами обесчестить эти
самые  камни,  не  смущаЯсь   ни  их  суровыми  формами,   ни  их  почтенным
геологическим  возрастом.  Ќадо  сказать, что  по  части  подобных выражений
абхазский  Язык,  пожалуй,  побогаче  русского  (тоже   небедный!),  хотЯ  и
значительно уступает турецкому.
     Љороче  говорЯ,  кружка эта, может  ошалевшаЯ от своего  символического
употреблениЯ,  даже  пыталась   перепрыгнуть  полЯнку,  на  которой   стоЯли
остальные бойцы, но тут один из них изловчилсЯ и сбил ее своей шапкой.
     •озЯин, наконец добравшись до нее, снова принЯлсЯ  пить воду, но уже не
придаваЯ этому  никакого символического значениЯ, а главное, не выпускаЯ  из
левой руки спасенную  винтовку. ѓоворЯт, он выпил несколько кружек и, каждый
раз  зачерпнув из ручьЯ, внимательно  следил, не протекает  ли, бормоча  при
этом:
     -- ЊоЯ беднаЯ... цинковаЯ... чуть не загробил, новехонькую...
     Ќапившись,   он  камнем  выправил   ее  помЯтые  бока  и,  окончательно
успокоившись, привЯзал  ее к своему поЯсу. Ђ волчонок,  что пыталсЯ похитить
ружье,  уселсЯ на самой  вершине  горы и  сидел там до тех  пор,  сиЯЯ рыжей
головенкой, пока бойцы вместе с немцами не покинули горы.
     ‚новь поЯвилсЯ толмач  со своей трубой, теперь уже аккуратно залатанной
новыми   железными   латками,   что  почему-то   Язвительно  отметили  бойцы
истребительного  батальона.  Љ  тому  же  они  стали подшучивать  над  своим
товарищем, заметив его нежную привЯзанность к своей кружке,  говорЯ, что ему
было нечего так боЯтьсЯ  за  свою кружку, что в случае чего толмач привел бы
ее в порЯдок, вон как свою трубу залатал.
     --  ’ак  Я  ему и доверил  ее, -- отвечал боец,  пошлепываЯ  по  кружке
ладонью, -- Я с нею три года пропастушил, а тут пришел в город -- и на тебе.
     ‹ейтенант  снова стал  торопить толмача, он боЯлсЯ,  как  бы  немцы  не
утонули.  ’олмач  снова стал  кричать  в  свою трубу,  чтобы немцы сдавались
по-хорошему.
     € тут из пещеры наконец раздалсЯ  хриплый голос. ‹ейтенант  и все бойцы
очень обрадовались этому голосу.
     ‹ейтенант радостно приказал немцам,  чтобы  они плыли к  выходу. ’олмач
передал приказ, и из пещеры снова раздалсЯ голос.
     -- Ћн говорит, что они не умеют плавать, -- не вполне  уверенно перевел
толмач.
     -- ’огда как же они держатсЯ? -- удивилсЯ лейтенант. ’олмач перевел его
удивление. ’еперь немцы  охотно  переговаривались  и даже  продолжали что-то
говорить, пока толмач оборачивалсЯ к лейтенанту.
     -- Ћн говорит, что они держатсЯ на пробковых поЯсах, -- перевел толмач,
-- потому что летают из ђумынии.
     -- Ђх, из  ђумынии?  --  удивилсЯ  лейтенант  и приказал,  чтобы  немцы
отдавались  течению, что  оно  их как раз и вытЯнет к выходу.  Ќо тут немец,
тот, что переговаривалсЯ, прохрипел, что они отдаватьсЯ течению не намерены,
что они, наоборот, держатсЯ за сталактит и будут держатьсЯ, хотЯ у них вышли
из строЯ электрические обогреватели.
     -- Ђ  почему  второй  молчит?  --  вдруг  спросил  лейтенант. Џо мнению
некоторых  позднейших комментаторов, этот вопрос  был свЯзан  с тем,  что он
хотел сыграть на возможных противоречиЯх  между осажденными  немцами. Њожет,
так оно и было, а может, он просто хотел узнать, жив ли второй немец.
     -- Ћн говорит, что его товарищ потерЯл голос, -- перевел толмач.
     -- ‘кажи им, чтоб скорее сдавались, -- заторопил его лейтенант, -- а то
и этот совсем осипнет... Ќа черта нам сдались безголосые "Языки"...
     ’олмач приник к своей трубе, но тут, говорЯт, лейтенант его остановил и
сказал, чтобы про безголосые "Языки" он немцам не переводил.
     --  —то,  Я  первый  раз,  что  ли?!  -- ответил толмач обиженно,  хотЯ
обижатьсЯ было не на что, тем более что он и в самом деле первый раз работал
с немцами. Ћб этом в городе знали точно, а  пленных вообще тогда еще не было
в наших краЯх.
     Ќа этот раз он долго переговаривалсЯ с  немцами и  даже спорил с тем из
них, кто все еще не мог отвечать, а лейтенант  все порывалсЯ узнать, что они
говорЯт, но толмач отмахивалсЯ  от него и никак  не  мог оторватьсЯ от своей
залатанной трубы.
     ‚озможно, он не все понимал, учитываЯ, что немец довольно сильно хрипел
и у него не было даже  такого латаного-перелатаного рупора, если  не считать
самой пещеры, котораЯ до  того  гулко  резонировала и гремела немецким эхом,
что в  иные  мгновениЯ казалось --  уж  не расплодились ли  они там  в нашей
животворной воде?
     Ћдним словом,  он  до того долго  с  ними переговаривалсЯ,  что,  когда
перевел   смысл   разговора,   бойцы   истребительного  батальона   остались
недовольны,  ворча,  что  такой  долгий  разговор  можно  было  перевести  и
подлинней. Љак-то  он  им  не  пришелсЯ  по  вкусу, этот  толмач,  вот они и
придирались к нему.
     --  Ћн  говорит, --  перевел толмач,  --  что  немецкие  летчики  могут
продержатьсЯ  в черноморской  воде  тридцать часов  и что хотЯ вода в пещере
гораздо холодней, они будут держатьсЯ оставшиесЯ два часа с оружием в руках.
     -- ‚от суки! -- восхитилсЯ лейтенант психикой немцев, еще не сломленной
‘талинградом, и велел ждать.
     Љ  этому  времени весь  поселок  и  все живущие  под горой собрались  у
пещеры, и, конечно, не обошлось без Ѓогатого Џортного. ‘ начала осады немцев
он каждый день, прихрамываЯ, наведывалсЯ  сюда. “же в первый день  он пришел
сюда с ковриком и  с нардами. ‡а это времЯ он много чего здесь наговорил, но
в памЯти очевидцев остались два его изречениЯ.
     --  ’от человек счастливый, -- сказал он,  расставлЯЯ  фишки  длЯ новой
партии в нарды и внезапно  останавливаЯсь, словно  прислушиваЯсь  к  грохоту
далекой  канонады, --  тот человек счастливый,  что сейчас на фронте в самом
пекле находитсЯ...
     ‚ этом его не слишком Ясном изречении было понЯтно только одно, что ему
хочетсЯ на фронт, но, увы,  больнаЯ нога  не пускает. Џосле  своего  ишиаса,
полученного в часы ночных бдений в саду, он  и раньше прихрамывал с оттенком
участника  гражданской  войны.  ’еперь  он  вовсе  захромал  уже без  всЯких
оттенков, жалуЯсь при случае, что у него в колене нашли гнилую воду.
     ‚  этот день он предложил лейтенанту прорыть  гору над пещерой и  выйти
немцам в тыл. (Ќо  это еще не второе его  изречение, тем более что лейтенант
его не послушалсЯ).
     -- ‚от и  рой,  -- холодно ответил ему лейтенант.  ђовно через два часа
лейтенант,  взЯв  с  собой  троих  добровольцев,  отправилсЯ  в  пещеру.  Ћн
разъЯснил бойцам, что враг хотЯ измотан, но продолжает  оставатьсЯ коварным,
поэтому надо быть начеку, но стрелЯть только в самом крайнем случае.
     ‘зади  на  некотором  расстоЯнии  шел  переводчик,  слегка  прикрываЯсь
рупором, хотЯ уже было  достаточно Ясно, что  немецкаЯ  пулЯ  его пробивает.
Ћдин  из бойцов, проЯвив военную  хитрость, привЯзал электрический фонарик к
дулу  своей винтовки и,  оттЯнув  ее  подальше от  себЯ  и своих  товарищей,
освещал дорогу,  чтобы  запугать  немцев, если  они проЯвЯт вероломство.  Ќо
немцы стрелЯть не стали.
     ’рое бойцов вместе с лейтенантом и догнавшим их переводчиком, хлюпаЯ по
воде, подошли к  краю огромного  озера.  ‚ середине  озера  торчала  вершина
сталактита, которую, стараЯсь  пистолеты держать повыше,  в обнимку  сжимали
летчики.  ‹ейтенант  включил  и  свой  фонарик,  так  что  оба немца  теперь
беспомощно  помаргивали  белесыми  глазами  в прожекторном перекрещении двух
световых лучей.
     ’олмач  опЯть  попыталсЯ  говорить  в  рупор, но  тут  уж  лейтенант не
выдержал и, выхватив у него трубу, бросил  ее в воду, и сразу же всем, может
быть даже включаЯ немцев, стало Ясно, до чего эта труба надоела лейтенанту и
какую железную выдержку проЯвил он, смирЯЯсь с ее необходимостью.
     --  ѓовори  так,  -- сказал  он  ему,  киваЯ на  сравнительно небольшое
расстоЯние от сталактита до берега.
     --  •орошо, -- ответил толмач,  тоже проЯвив немалую выдержку, -- но за
то, что ты это сделал при немцах, ответишь.
     -- Ђ  немцы  и  не  видели, --  вступилсЯ  один  из  бойцов  за  своего
лейтенанта, имеЯ в виду, что немцы их фонарЯми не освещали, а, наоборот, они
немцев освещали.
     -- ’ам выЯснЯт, -- ответил толмач  мимоходом, продолжаЯ слушать немцев,
отчего его угроза прозвучала еще убедительней.
     Ѓоец хотел  было  войти в воду  и достать рупор, тем более  что упал он
недалеко, но тут опЯть  произошло замешательство,  потому что немцы к берегу
плыть отказались. Ћни сказали  (говорил-то все еще один  из них), что сами в
плен не  сдаютсЯ, но, если их  возьмут  в  плен, они не отказываютсЯ.  ’огда
лейтенант приказал бросить сталактит, потому что будет рассматривать это как
сопротивление. ’ут  немцы, говорЯт,  переглЯнулись и в  самом  деле  бросили
сталактит,  после  чего  они  еще  некоторое  времЯ  с  дурацким  выражением
нейтралитета  покружились  на поверхности  озера,  и  когда приблизились  на
расстоЯние вытЯнутой винтовки, их окончательно подогнали к берегу.
     Џоразительно, что, выходЯ из  воды, один из них успел вытащить  рупор и
подать его именно  толмачу, из чего неминуемо  следовало,  что  столкновение
лейтенанта с переводчиком  не  осталось  незамеченным.  ЃерЯ  рупор,  толмач
кивнул головой, как бы злорадно намекаЯ на это обстоЯтельство.
     ‚ытащив  из  оцепеневших  пальцев пленных пистолеты,  их  выволокли  на
солнце.  Љ  великому  удивлению  всех  людей,  надо  полагать,  всех,  кроме
хироманта и  его выводка, мокрые немцы оказались облепленными каким-то пухом
и  перьЯми,  словно это  были не  подбитые  летчики, а „едал  и  €кар  после
неудачного полета.
     Ќемного  отдышавшись,  тот  из  немцев, у которого оставалсЯ  кое-какой
голосишко, что-то  сказал переводчику, показываЯ на голову своего онемевшего
товарища,  из  чего  жители поселка сделали  чересчур  поспешный вывод,  что
второй немец сошел с ума.
     -- ЏритворЯетсЯ! -- крикнул Ѓогатый Џортной, но тут переводчик доложил,
что немец намекает на камни, которые ночью бросали в пещеру.
     --  Ћн  говорит, что  будет  жаловатьсЯ на  нечестное ведение  боЯ,  --
перевел толмач, продолжаЯ мстить за свой рупор. Ќо лейтенант не растерЯлсЯ.
     -- Ђ кто мирный договор нарушил? -- спросил он в упор.
     Ќа это немец не  нашелсЯ  что ответить и неожиданно принЯлсЯ  чихать, а
через  секунду к нему присоединилсЯ  и второй пленный.  ’ут  бойцы  да и сам
лейтенант  обрадовались, что  у второго немца хоть таким образом  прорезалсЯ
голос.  € тогда все  понЯли, что немец онемел не от камнЯ, а от  простуды, в
чем сам же виноват.  ’ут  один из  бойцов истребительного  батальона привел,
имеЯ в виду этого невезучего немца, абхазскую пословицу, гласЯщую, что, мол,
упавшего с дерева укусила змеЯ.
     Ѓойцы   истребительного   батальона   посмеЯлись   удачно   приведенной
пословице,  и  тогда тот,  кто  ее  вовремЯ вспомнил,  попросил  переводчика
перевести ее на немецкий Язык длЯ пострадавшего немца.
     ѓоворЯт, переводчик довольно долго  переводил эту пословицу на немецкий
Язык,  а немец продолжал чихать, глЯдЯ на него непонимающими  глазами, может
быть решив, что уже началсЯ допрос.
     Џока переводчик, поднатужившись, старалсЯ довести  до сознаниЯ пленного
немца  смысл  пословицы,  указываЯ длЯ  наглЯдности  на  его  голову,  бойцы
истребительного  батальона  рассказывали  окружающим  представителЯм  других
наций,  как  сжат  и  точен  абхазский  Язык,  если  переводчику  так  долго
приходитсЯ  переводить эту пословицу. Џредставители других  наций  сдержанно
соглашались, намекаЯ, что и в их Языках тоже есть немало хорошего.
     Џеревод пословицы, видно,  как-то не  дошел  до сознаниЯ немцев, потому
что тот, что  пострадал  от камнЯ,  неожиданно энергично  замотал головой  и
что-то просипел, как бы в корне не соглашаЯсь с пословицей, что выглЯдело не
вполне прилично со стороны пленного.  Ќо тут второй немец разъЯснил, что его
товарищ,  когда парашют  зацепилсЯ за дерево, не  упал  с него,  а спрыгнул,
потому что там было невысоко.
     Ќо тут вмешалсЯ лейтенант и велел оставить  немцев в покое, оберегаЯ их
умственные усилиЯ длЯ  более  важных  дел.  Ќо  немцев не оставили  в покое,
потому  что  к  ним  протиснулсЯ  Ѓогатый  Џортной  и  сказал,  обращаЯсь  к
переводчику:
     --  Џереведи  слова Ђлександра Ќевского: "Љто с мечом  к нам войдет, от
меча и погибнет!"
     ќто было второе его изречение, надолго запомнившеесЯ местным жителЯм.
     -- „лЯ чего?  -- спросил  переводчик и без  того  утомленный предыдущей
пословицей.
     -- €нтересно, что они скажут, -- сказал Ѓогатый Џортной.
     Ќо  тут  лейтенант опЯть  отстранил  Ѓогатого  Џортного, да, и непохоже
было,  чтобы немцы могли что-нибудь  отвечать,  потому что они как принЯлись
чихать, так и продолжали, почти не переставаЯ.
     € потом,  когда  их вели к  машине и  в  самой  машине,  они продолжали
чихать, и  даже когда  приехали в ЌЉ‚„, никак не  унимались. „а и  позже,  в
кабинете   самого  полковника,  рассказывают  жители  нашего  города,  немцы
продолжали почихивать, хотЯ и не столь безудержно, но и без особых признаков
затуханиЯ.
     Ђ все тот же толмач, рассказывают старожилы, хотЯ непонЯтно, откуда они
все это видели или тем более слышали,  стоЯл рЯдом с ними весьма удрученный,
но уж не тем, что нельзЯ пользоватьсЯ  рупором, а тем, что вот полковник все
ждет,  постукиваЯ  пальцами по столу,  а ему переводить нечего, кроме  этого
чиханиЯ.
     Ќо  тут,  говорЯт,  полковник  перестал  постукивать  пальцами, а  надо
полагать, потерЯв  терпение, двинул всем кулаком по столу и сказал несколько
русских слов, которые в переводе могли прозвучать  как строгое напоминание о
том, что  они находЯтсЯ не  в  поликлинике, а совсем в  другом месте. € тут,
говорЯт всезнающие старожилы, немцы  перестали чихать и притихли,  перед тем
как заговорить.
     ‚  тот же  день  в пещеру  был вызван водолаз,  потому что  вода начала
заливать жителей,  живущих у  подножиЯ горы,  и он открыл завал,  устроенный
хиромантом,  спустил воду. ‚от  так  хироманта за его полезную  находчивость
оставили  в  нижней сталактитовой пещере, хотЯ  сам  лаз у  выхода в верхнюю
сталактитовую пещеру на всЯкий случай заделали железной решеткой.
     Џодбитый немецкий  самолет, это  был "юнкере", выволокли на буйволах из
ущельЯ, где он застрЯл, привезли в город и  поставили  в парке, сохранив его
ужасный  вид длЯ наглЯдного примера того, что  ждет  всю  германскую военную
машину, а не только ее отдельные самолеты. ’ам он стоЯл в  неприглЯдном виде
до самого конца войны и даже дольше.
     „олжен сказать, что событиЯ этого бурного года Я отчасти восстанавливаю
со слов очевидцев, так что кое-где возможны некоторые преувеличениЯ, впрочем
незначительные.
     „ело в том,  что как  только  поЯвилась опасность попасть под бомбежку,
мама решила  тактически  более правильным  (экономически тоже)  переехать  в
деревню, что мы и сделали.
     Љогда  мы  вернулись  из деревни,  событиЯ на  фронте изменились в нашу
пользу, и в городе было полным-полно пленных немцев. Ћни работали в основном
на строительстве разрушенных бомбежкой домов, что было  вполне справедливо и
поучительно. Љстати, заодно они восстановили и  привели в порЯдок наш театр,
сгоревший из-за халатности неизвестного лица.
     ‘реди  пленных  находились  и  двое  этих  летчиков,  и  когда  колонна
проходила по улице, они  обычно стоЯли рЯдом. ‘ бодрыми песнЯми, лихо щелкаЯ
деревЯнными босоножками, они проходили по улицам города.
     џ  часто  замечал,  когда они  проходили  мимо  парка,  каким  странным
взглЯдом эти двое смотрели на  свой самолет. Ќо если  они  даже  не смотрели
туда, наши старожилы, которым случалось  стоЯть поблизости, рукой показывали
им на парк в том смысле, что во-он ваш самолет еще стоит, на что эти двое, а
иногда и остальные пленные  вежливо  кивали  головой, даваЯ  знать, что этот
факт им известен.
     ‚о взглЯде старожилов на этих двух летчиков, как, впрочем, и во взглЯде
летчиков на свой бывший самолет, было много скрытого юмора. ‘тарожилы своими
взглЯдами и кивками в  сторону  летчиков как бы  напоминали им, что они, эти
летчики, личнаЯ лепта нашего города в общей победе над немцами и что поэтому
им, летчикам, не стоит слишком затериватьсЯ в толпе пленных.
     "‹адно,  не затерЯемсЯ",  --  как бы отвечали летчики  своим  суховатым
кивком.  ‚озможно,  им  надоедали эти  беск