вытерпит многократного повторениЯ одних и тех  же, пусть даже самых
умных вещей, в то времЯ как все мы настаиваем на  новых и новых признаниЯх в
любви. € наоборот:  у человека, равнодушного к любви, которую к нему питают,
она вызовет уныние и раздражение своей исключительной навЯзчивостью.)
     ‘ледует  особо  отметить ту  роль,  которую играют  в  любви мельчайшие
особенности мимики или  черт лица, ибо  это  самое  выразительное проЯвление
сущности человека, вызывающего наши симпатии.
     Ќе  меньшей выразительностью и  способностью  выЯвлЯть индивидуальность
обладает другой тип красоты, воспринимаемой и на значительном расстоЯнии,  -
чарующаЯ  пластичность, имеющаЯ самостоЯтельную эстетическую ценность. Њежду
тем было бы ошибкой думать, что столь притЯгательной длЯ нас ЯвлЯетсЯ именно
эта  красота пластичности.  џ  множество  раз убеждалсЯ, что  мужчина весьма
редко  влюблЯетсЯ  в  безупречно  пластичных женщин. ‚ любом  обществе  есть
"официальные красавицы",  которых в  театрах или во времЯ  народных  гулЯний
люди  показывают друг другу, как исторические памЯтники; так вот, они крайне
редко  вызывают в мужчине пылкую страсть. ќта  красота настолько безупречна,
что превращает женщину в произведение искусства и тем самым отдалЯет от нас.
…ю  восхищаютсЯ,  то  есть   испытывают  чувство,  предполагающее  известную
дистанцию, однако ее  не любЯт. Џотребность  в  близости, без которой любовь
немыслима, при этом, конечно же, отсутствует.
     —арующаЯ непосредственность, присущаЯ определенному человеческому типу,
а   вовсе   не  безупречное  совершенство  с   наибольшей,  на  мой  взглЯд,
вероЯтностью вызывает любовь. € наоборот: если вместо истинной любви субъект
опутан ложной привЯзанностью - сама ли  любовь тому виной,  любопытство  или
умопомрачение,  - подспудно ощущаемаЯ  по  отдельным штрихам несовместимость
подскажет ему, что он не любит. ‚ то же времЯ несовершенство, частные изъЯны
облика  с  позиций  безупречной  красоты,  если  только  они  не  чрезмерны,
препЯтствием в любви не ЯвлЯютсЯ.
     €деей   красоты,   как   великолепной  мраморной   плитой,   придавлена
утонченность и свежесть психологии любви. ‘читаетсЯ, что, если мы сообщили о
женитьбе  мужчины на красивой женщине, то этим  все уже сказано,  в то времЯ
как  на  самом  деле  не сказано ничего.  ‡аблуждение коренитсЯ  в  наследии
Џлатона.  (’рудно  себе представить, насколько  глубокие пласты  европейской
цивилизации охвачены  воздействием античной философии. ‘амый  невежественный
человек использует идеи Џлатона, ЂристотелЯ и стоиков.)
     ‚ единое целое любовь и красоту свел Џлатон. •отЯ длЯ него  красота  не
означала  лишь телесного  совершенства,  а была выражением совершенства  как
такового,  ’ой  формой, в которой длЯ древнего  грека  воплотилось  все, чем
стоило   дорожить.   Џод   красотой   подразумевалось  превосходство.   ќтот
своеобразный  взглЯд  послужил  отправной   точкой  длЯ  последующих  теорий
любовных влечений.
     ‹юбовь, конечно же, не сводитсЯ к восхищению чертами лица и цветом щек;
суть ее в  том, чтобы проникнутьсЯ определенным типом человеческой личности,
заЯвившим о себе символически в чертах лица, голосе или жестах.
     ‹юбовь  - это стремление  порождать себЯ в красоте: tiktein en to kalo,
как  утверждал  Џлатон.  Џорождать,  творить  будущее.  Љрасота  -  жизнь  в
наивысшем  своем  выражении.  ‹юбовь   подразумевает  внутреннее  родство  с
определенным  человеческим  типом, который  нам представлЯетсЯ  наилучшим  и
который мы обнаруживаем воплощенным, олицетворенным в другом человеке.
     ‚се это, уважаемаЯ сеньора, покажетсЯ вам  абстрактным, темным, далеким
от жизни. ’ем не менее, вооружившись этой абстракцией, Я сумел определить по
взглЯду,  обращенному вами  на X... чем же ЯвлЯетсЯ  длЯ  вас  жизнь.  "Ђ не
выпить ли нам еще один коктейль!"

        III
     (—…ђ…„Ђ ‹ћЃЋ‚Ќ›• €‘’Ћђ€‰)
     Љак  правило, у  мужчины в  течение  жизни  бывает  несколько  любовных
порывов. ‚ свЯзи  с  этим возникает немало  теоретических вопросов, витающих
над практическими, которые влюбленному приходитсЯ так или иначе решать. ‚от,
например,  некоторые  из  них.   Ќасколько  органична  длЯ  природы  мужчины
сменЯемость  любовных  увлечений  и не  ЯвлЯетсЯ ли она  изъЯном,  дефектом,
унаследованным  с  незапамЯтных времен,  от эпохи  варварства? Ќе счесть  ли
вечную любовь единственно  безупречной и достойной подражаниЯ? ЋтличаетсЯ ли
в этом отношении нормальный мужчина от нормальной женщины?
     ‚оздержимсЯ от любых попыток ответить на столь  щекотливые вопросы.  Ќе
углублЯЯсь  в них, отметим все  же тот  бесспорный  факт,  что  крайне редко
мужчина  бывает однолюбом. Џоскольку мы условились рассматривать исследуемое
чувство в его полноте, оставим в  стороне  случаи одновременности влечений и
обратимсЯ исключительно к случаЯм их сменЯемости.
     Ќе противоречат ли подобные факты выдвинутому нами тезису, что любовный
выбор  выЯвлЯет  истинную  сущность  человека? Ќе исключено, однако напомним
читателю  ту простую  истину,  что бывает два  типа множественности любовных
увлечений. ‘ одной стороны, случаетсЯ, что мужчины любЯт на протЯжении жизни
нескольких женщин, в  которых  настойчиво повторЯетсЯ один и  тот же женский
тип.  Џри этом подчас просматриваетсЯ даже общий  абрис  физического облика.
ќти случаи тайной  верности, при которых во многих женщинах мужчина любит, в
сущности,  одну-единственную,  наделенную  определенными качествами,  весьма
распространены и наилучшим образом подтверждают выдвинутые мной тезисы.
     Ћднако нередко следующие один за другим мужчины, которым женщины отдают
предпочтение,  или  сменЯющие  друг  друга  избранницы  мужчины  существенно
отличаютсЯ друг от друга. €сходЯ  из вышеизложенных  соображений, мы  должны
были бы  предположить, что истиннаЯ сущность человека постоЯнно претерпевала
изменениЯ. ‚озможны ли подобные перемены в самой сокровенной нашей сути? ќта
проблема имеет огромное, может быть, решающее значение длЯ теории характера.
‚о  второй  половине минувшего столетиЯ было принЯто считать,  что  характер
человека  формируетсЯ  извне.   †изненный  опыт,  складывающиесЯ   привычки,
воздействие  среды, превратности судьбы, состоЯние здоровьЯ оставлЯют  после
себЯ осадок, именуемый характером. ‘тало быть, тут не может быть и речи ни о
коренной  сути  человека,  ни о  некой душевной  организации, предшествующей
перипетиЯм  нашей  жизни  и от  них не  зависЯщей.  Њы  уподоблЯемсЯ снежку,
который  замешан на дорожной пыли,  поднимаемой нашими ногами.  …стественно,
что  длЯ  этой системы  взглЯдов, не признающих коренных основ  человеческой
личности,  не существует также проблемы  коренных  изменений. ’о,  что здесь
называетсЯ  характером,  менЯетсЯ  непрерывно:   коль  скоро  нечто  в   нем
формируетсЯ, с таким же успехом оно может и исчезнуть.
     Ћднако весьма  веские аргументы - не буду их  здесь излагать - склонЯют
менЯ,   скорее,   к  противоположному  убеждению,  которое   полагает  более
правдоподобным  обратное  движение - изнутри  наружу. ‡адолго до контакта  с
внешними  обстоЯтельствами  наша   личность   в  основе  своей   бывает  уже
сформирована,  и,  хотЯ  бытие  оказывает на  нее определенное  воздействие,
встречное  влиЯние   бывает   куда  более  значительным.  Љак   правило,  мы
поразительно  невосприимчивы  ко  всему  происходЯщему, если оно  чуждо этой
изначальной "личности", которой мы, в сущности говорЯ, и ЯвлЯемсЯ. Њне могут
сказать, что  и  в  этом случае  вопрос  о  коренных  изменениЯх оказываетсЯ
праздным. Љакими мы рождаемсЯ, такими и умираем.
     Ќет и еще раз нет. ќта достаточно гибкаЯ  концепциЯ позволЯет учитывать
всю прихотливость Явлений.  ќто дает нам  возможность увидеть  разницу между
едва  заметными изменениЯми, которые событиЯ внешнего  характера накладывают
на нашу индивидуальность, и теми глубинными сдвигами, которые не  подвластны
посторонним мотивам, а коренЯтсЯ в самой природе  нашего характера. џ сказал
бы,  что характер менЯетсЯ, если  под  изменениЯми  понимать развитие. € это
развитие,   как   и  в   любом  организме,  определЯетсЯ  и  обусловливаетсЯ
внутренними   причинами,   присущими  самой  природе  человека,   столь   же
изначальными, как и  его  характер. —итатель без  труда заметит, что  подчас
перемены  в его ближних были прихотливы,  неоправданны, чуть ли не постыдны,
однако нередко эта трансформациЯ  сохранЯла  глубокий  смысл  и  достоинство
эволюции, заставлЯЯ вспомнить росток,  из  которого  вырастет дерево,  голые
ветки, которые покроютсЯ листвой, цветы, которые предшествуют плодам.
     Ћтвечу  на это  вполне  возможное возражение.  Ћпределенный тип  людей,
характеры абсолютно  закоснелые (в основном обделенные жизненной силой, как,
например,   "мещанин"),   не  эволюционируют.   Ћни   будут   неукоснительно
придерживатьсЯ  раз и навсегда  заданной схемы любовного выбора. Ћднако есть
характеры  беспокойные  и  щедрые, характеры  неисчерпаемых  возможностей  и
блестЯщих предназначений. „умаетсЯ, что  именно этот  тип личности  ЯвлЯетсЯ
нормальным.  ‚  течение  жизни он претерпевает  две-три трансформации,  суть
различные  фазы единой душевной траектории. Ќе терЯЯ свЯзи и даже единства с
нашим  вчерашним образом мыслей  и чувств, в один  прекрасный день  мы вдруг
осознаем, что наш характер  вступил в  новый этап, новый  период развитиЯ. џ
считаю это  радикальным изменением. Ќе больше, но и не меньше[*‹юбопытнейшее
и  крайнее  выражение  этого  ЯвлениЯ  -  "обращение":  внезапнаЯ  перемена,
катастрофический перелом, который  иногда переживает  человек. „а будет  мне
позволено на этот раз не углублЯтьсЯ в столь непростую тему]. Ќаша  истиннаЯ
сущность в каждом из  этих двух  или трех этапов как  бы  поворачиваетсЯ  на
несколько градусов вокруг собственной оси, перемещаетсЯ  в  совершенно  иную
точку ‚селенной и ориентируетсЯ отныне по иным созвездиЯм.
     ‘лучайным ли  ЯвлЯетсЯ  то обстоЯтельство, что  глубокое  чувство любви
охватывает любого  нормального мужчину два-три раза в жизни? Ђ тот факт, что
каждый  раз  возникновение этого  чувства совпадает  по  времени с  одним из
вышеупомЯнутых  этапов  в  развитии  характера?  Њне  представлЯетсЯ  вполне
естественным  видеть в множественности  любовных влечений  самое неоспоримое
подтверждение   изложенной   здесь   концепции.   Ќовому    ощущению   жизни
соответствует  новый  тип женщины,  которому отдаютсЯ отныне  симпатии. Ќаша
система  ценностей  в  той  или иной  степени  изменилась,  сохранив  тайную
верность предшествующей,  - и  на  первый план выходЯт  достоинства, которым
ранее  мы не придавали значениЯ, возможно, даже не  замечали их, новаЯ схема
сердечных предпочтений выстраиваетсЯ между мужчиной  и встречающимисЯ на его
пути женщинами.
     ’олько  роман  обладает  инструментарием,  необходимым длЯ того,  чтобы
подтвердить эти  соображениЯ. Њне довелось прочесть  фрагменты одного - врЯд
ли  когда-либо он  будет опубликован, -  проблематика  которого  именно эта:
подспуднаЯ эволюциЯ мужского характера, увиденнаЯ сквозь призму его любовных
историй. Ђвтор - и это небезынтересно - с  одинаковым рвением доказывает как
неизменность  характера  при  всех  его  трансформациЯх,   так  и  вскрывает
неизбежность и логику происходЯщих  перемен. Ђ женский образ на каждом этапе
собирает и концентрирует лучи этой эволюционирующей жизненной силы,  подобно
фантомам, возникающим в плотных слоЯх атмосферы под воздействием прожекторов
и отражателей.

        ђ…Џ‹€ЉЂ ‚ ‘’ЋђЋЌ“
     Њои  этюды, которые  по необходимости публикуютсЯ фрагментарно, подобно
сегментам  кольчатых  червей,  в   газете  "ќль  ‘оль",  дают  мне  приЯтную
возможность  познакомитьсЯ с мирочувствованием испанцев и испанок, лично мне
неизвестных.   „ело   в   том,  что  ко   мне   идет   обнадеживающий  поток
поддерживающих, опровергающих  или полемизирующих  писем. ЊоЯ  занЯтость  не
позволЯет  мне  поступить  так, как  Я считаю должным, одновременно доставив
себе удовольствие,  и ответить на все эти эпистолЯрные знаки вниманиЯ, столь
полезные и плодотворные длЯ писателЯ. ‚ дальнейшем Я намерен снимать хотЯ бы
изредка  сливки этой  корреспонденции, анализировать самые  дельные  письма,
представлЯющие общий интерес.
     „лЯ начала приведу одно анонимное письмо,  полученное  из  Љордовы. …го
автор  показалсЯ мне  человеком  в высшей  степени  здравомыслЯщим,  если не
считать анонимности:
     "џ  прочел  ваши очерки "‚ыбор в  любви" в газете "ќль ‘оль", как читаю
все  ваши  работы,  попадающие в  руки,  чтобы  насладитьсЯ вашими тонкими и
оригинальными  наблюдениЯми.  ќта  благорасположенность моей  души  к вашему
творчеству придает мне смелости и позволЯет указать вам на ошибочное, с моей
точки зрениЯ, положение в вашей статье.
     џ согласен  с тем,  что жест или мимика позволЯют  нам  проникнуть, как
Џедро в свой  дом, в  дремлющий (равно как  и в бодрствующий) внутренний мир
соседа.  џ  настолько  схожусь  с  вами в  этом пункте,  что даже написал  и
опубликовал кое-что на эту тему.
     Ђ вот что, на мой взглЯд, не  может быть  принЯто, так это утверждение,
будто "в выборе любимой обнаруживает самую  суть своей  личности мужчина,  в
выборе  любимого  -  женщина" и  что  предпочтенный  нами  человеческий  тип
очерчивает контуры нашего собственного сердца.
     Ѓолее того, Я  возьму на себЯ  смелость  утверждать, что непроизвольный
протест, который вызвал этот тезис среди ваших слушателей, вызван не столько
тем, что  и  впрЯмь  малоприЯтно ощутить, как пристальный взглЯд наблюдателЯ
сорвал с  тебЯ  вдруг  все  покровы,  сколько,  скорее  всего,  неосознанным
сопротивлением идее, которую мы не можем принЯть, не понимаЯ даже почему.
     ‹юбовь (страстный  порыв,  с лирическими  арабесками или  без  оных)  -
существительное,  восходЯщее к  сугубо  переходному  глаголу, -  ЯвлЯетсЯ  в
известном смысле самым "непереходным", самым герметичным из  всех, поскольку
оно ограничено субъектом, поскольку в нем оно находит свою питательную среду
и нет длЯ него иной жизни, кроме той, которую субъект же ему и дарует.
     Ѓесспорно,  что  любЯщий,  испытываЯ  половое  влечение, выбирает  себе
представительницу противоположного пола и что каждый хотел  бы найти в своей
избраннице  физическую гармонию; при  этом  нет  ничего странного в том, что
женщина  высоких душевных качеств  одарит  своей благосклонностью заурЯдного
мужчину и наоборот.
     ‹юбЯщего  можно познать по  его любви, а  вовсе  не по  предмету любви.
Љаждый человек любит всей полнотой душевных сил, достаточных длЯ того, чтобы
наделить  облик  любимого  той  утонченностью  и  изысканностью,  в  которой
нуждаетсЯ  душа любЯщего (другими  словами,  его собственнаЯ  душа), подобно
тому как волшебный фонарь или кинопроектор направлЯет на экран линию и цвет,
как „он  Љихот в  Ђльдонсу  ‹оренсо, а  Ќельсон в леди ѓамильтон  (косулЯ  в
пейзажах  начала XIX  столетиЯ)  вдохнули  все  необходимое,  чтобы  их души
преклонились перед этими женщинами.
     ‡десь Я  ставлю точку,  ибо  мои замечаниЯ  в самых  общих  чертах  уже
высказаны и Я не хочу беспокоить вас понапрасну".
     џ  искренне благодарен за замечаниЯ,  хотЯ и хотел  бы,  чтобы они были
более конструктивными.  “же  попытка свести  любовь  к сексуальному  чувству
запутывает  проблему  a limine[37].  ‚  серии статей  "‹юбовь  у  ‘тендалЯ",
опубликованных  в газете "ќль ‘оль" этой осенью,  Я, как мне представлЯетсЯ,
смог показать, почему  сводить одно к другому ошибочно. „остаточно вспомнить
столь очевидный факт, что мужчина испытывает более или менее сильное половое
влечение к бесчисленным женщинам, в то времЯ  как своей  любовью, сколько бы
ростков  она  ни  пускала,  он  одарит лишь  нескольких,  и,  следовательно,
уподобление  обоих   порывов   неправомочно.   Љроме  того,   мой   любезный
корреспондент  утверждает,  что "каждый  человек  любит  всей полнотой своих
душевных  сил". Ќо  тогда  любовь  -  это  нечто большее,  чем  "сексуальнаЯ
потребность". € если есть это  большее, если душа наделЯет  половой инстинкт
всем  многообразием  свойственных  ей  порывов,  то,  значит,  перед нами  -
психическое   Явление,   чрезвычайно   отличное   от   элементарной  половой
потребности, то самое, которое мы называем любовью.
     €   врЯд   ли   целесообразно  называть   столь   существенный  элемент
"лирическими арабесками". Ѓыло бы достаточно в минуту покоЯ, вблизи водоема,
среди  гераней и под плывущими над кордовским патио  облаками задуматьсЯ над
различным содержанием,  которое мы вкладываем в  слова "любить"  и "желать".
‡дравомыслЯщий кордовец тотчас увидел бы, что между  любовью и желанием, или
влечением, нет ничего общего,  хотЯ они и взаимопорождаемы: то, чего желают,
иногда  начинают  любить; то, что мы любим, благодарЯ тому,  что  любим,  мы
также и желаем.
     Ѓыло времЯ -  например, "сердитого" ђеми де ѓурмона, - когда  считалось
несерьезным поддаватьсЯ  разглагольствованиЯм о  любви,  котораЯ  понималась
лишь как проЯвление чувственности  (Phisique de 1'amour[38]). ’ем самым роль
полового  инстинкта в жизни человека  Явно преувеличивалась. “ истоков  этой
уничижительной  и извращенной  психологической  доктрины  -  в  конце  XVIII
столетиЯ  -  еще  Ѓомарше  изрек, что  "пить, не  испытываЯ  жажды, и любить
беспрестанно -  только это  и  отличает  человека от  животного".  „опустим,
однако чего же тогда не хватает животному, "любЯщему" один раз в году, чтобы
оно превратилось  в существо, "любЯщее"  на протЯжении всех  четырех  времен
года?  …сли  с  недоверием  отнестись  ко всему,  что  не имеет отношениЯ  к
элементарным  проЯвлениЯм полового инстинкта, как  объЯснить,  что животное,
столь апатичное  в  любви,  превратилось в  человека,  проЯвлЯющего в данной
сфере  неуемное  рвение.  €так,  нетрудно  догадатьсЯ,  что  у  человека,  в
сущности,  отсутствует половой  инстинкт в чистом виде  и что  он  неизменно
замешан как минимум на воображении.
     …сли бы человек был лишен живой и могучей фантазии, в нем не вспыхивала
бы   на   каждом  шагу  сексуальнаЯ   "любовь".  ЃольшаЯ  часть  проЯвлений,
приписываемых инстинкту, не имеет к нему отношениЯ.  ‚  противном случае они
были  бы  также присущи и животным.  „евЯть десЯтых  того, что  мы  привыкли
называть сексуальным чувством, в действительности восходит к  нашему дивному
дару воображениЯ, который отнюдь не инстинкт, а нечто  прЯмо противоположное
-  созидание.  ‚  этой  же  свЯзи выскажу  предположение,  что общеизвестное
различие между сексуальностью мужчин и женщин, обусловливающее, как правило,
большую, не осознаваемую ею  самой сдержанность женщины  в  "любви", находит
соответствие в меньшей по сравнению с мужчиной силе ее воображениЯ. Џрирода,
предусмотрительнаЯ  и  благоразумнаЯ, позаботилась  об  этом,  ибо,  обладай
женщина той  же фантазией, что и мужчина, сладострастие захлестнуло бы мир и
человеческий род,  безотчетно  отдавшийсЯ  наслаждениЯм,  исчез  бы  с  лица
земли[*‘ластолюбие, равно как и литература, не инстинкт, а истинное творение
человека. € в том и в другом случаЯх  самое главное - воображение. Џочему бы
психиатрам не  изучать сластолюбие с этой  точки  зрениЯ,  подобно тому  как
изучаетсЯ литературный жанр, имеющий свои истоки, свои законы, свою эволюцию
и свои границы?].
     Љоль  скоро представление о том, что  любовь  -  это, в  сущности, лишь
половой инстинкт[*…сли бы  исходили  из  того,  что помимо  инстинктов  тела
существуют также инстинкты души, в  чем Я убежден,  дискуссиЯ  могла бы идти
совершенно в  ином  русле], весьма прочно внедрилось в массовое  сознание, Я
счел  целесообразным обнародовать кордовское письмо, чтобы иметь возможность
еще раз попытатьсЯ опровергнуть это заблуждение.
     ‚  заключение аноним утверждает,  что  "любЯщего  можно  познать по его
любви, а вовсе не  по  предмету любви".  ‚от  что вкратце  можно  сказать  в
опровержение:
     1. Њожно ли получить непосредственное  представление о любви  любЯщего,
если это чувство, как и любое иное, - сокровеннаЯ тайна? ‚ыбор объекта - вот
то заметное глазу движение, которое его выдает.
     2. …сли любЯщий вкладывает в  любовь всю душу, почему рассудительнейший
читатель  воздерживаетсЯ  от  другой  ошибочной  идеи,  котораЯ   нарЯду   с
концепцией   гипертрофированной   сексуальности   нанесла   наибольший  урон
психологии любви, а именно - от "кристаллизации" ‘тендалЯ? Ћсновной ее пафос
в  том,  что  достоинства  любимого всегда  выдуманы нами.  ‹юбить  - значит
заблуждатьсЯ.   ‚  вышеупомЯнутой  серии  статей   Я  много   места   уделЯю
опровержению  этой  доктрины,  превознесенной  куда  больше,  чем  она  того
заслуживает.  Њои  доводы  в  ее  опровержение  могут  быть сведены к  двум.
‚о-первых,  маловероЯтно, чтобы  вполне  обычнаЯ  жизнедеЯтельность человека
была   основана  на  коренном  заблуждении.  ‹юбовь  подчас  ошибаетсЯ,  как
ошибаютсЯ  глаза  и уши. Ћднако  в каждом из  этих  случаев  нормой  все  же
ЯвлЯетсЯ не  промах,  а  попадание. ‚о-вторых,  любовь все-таки  тЯготеет  к
воображаемым  или реальным, но  все  же достоинствам и  совершенствам. “ нее
всегда есть объект. € пусть даже  реальный человек не  во всем  совпадает  с
этим воображаемым объектом, длЯ их сближениЯ всегда имеетсЯ некое основание,
которое заставлЯет нас выдумать эту, а не другую женщину.

        IV
     (ЌЂ€ "‡ЂЃ‹“†„…Ќ€џ")
     “тверждение,  что  в  любви  осуществлЯетсЯ  стихийный  выбор,  который
действеннее любого  осознанного и преднамеренного,  и что это  не  свободный
выбор, а зависЯщий от важнейших особенностей характера субъекта, конечно же,
неприемлемо   длЯ  приверженцев,  по  моему  убеждению,  отжившей  концепции
человеческой психологии,  основанной на  преувеличении  роли случаЯ и слепых
случайностей в человеческой жизни.
     ‹ет семьдесЯт  тому назад или  около того  ученые настойчиво утверждали
эту концепцию и стремились к созданию безотчетной психологии. Џо обыкновению
в  следующем  поколении их взглЯды укоренЯлись в сознании  обывателЯ, и ныне
любаЯ  попытка  по-новому   осветить   предмет  наталкиваетсЯ   на   головы,
уставленные  громоздким  хламом. „аже вне  зависимости от  того,  верен  или
ошибочен  выдвигаемый тезис,  неминуемо столкновение с прЯмо противоположным
общим  ходом  рассуждений.  ‹юди  привыкли  думать, что  событиЯ,  сплетение
которых составлЯет наше бытие, лишены какого бы то ни  было смысла, а ЯвлЯют
собой некую смесь случаЯ и изменчивой судьбы.
     ‹юбаЯ  попытка ограничить роль  вышеупомЯнутых сил  в  жизни человека и
обнаружить  внутренние закономерности, коренЯщиесЯ в особенностЯх характера,
изначально  отвергаетсЯ.  Ќабор ложных представлений  -  в данном  случае  о
"любовных  историЯх" ближнего  или  своих  собственных  - тотчас перекрывает
дорогу к разуму, не позволЯет быть услышанным, а затем и понЯтым. „обавим  к
этому столь  частое недопонимание, которое  почти  всегда  обнаруживаетсЯ  в
непроизвольном  развитии читателЯми  авторских  идей.  ’акова большаЯ  часть
получаемых мною замечаний. ‘реди них  чаще  всего встречаетсЯ умозаключение,
что  если  бы  мы  любили  женщин,  в которых  находила  бы  отражение  наша
собственнаЯ  личность, то  врЯд  ли  столько огорчений нам приносили бы наши
сердечные дела. ќто наводит на мысль,  что мои любезные читатели произвольно
свЯзали отстаиваемое мною сродство любЯщего и его объекта с  Якобы логически
вытекающим из этого счастьем.
     ’ак вот,  Я убежден, что одно не  имеет  к  другому никакого отношениЯ.
„опустим,   что   человек   самодовольный  до   кончиков   ногтей,   подобно
наследственным  "аристократам"  - как бы  их род ни  деградировал, - полюбит
столь же  самодовольную  женщину. ‚ результате  такого  выбора они неминуемо
будут  несчастны.  Ќе  надо путать выбор  с его последствиЯми.  Ћдновременно
отвечу  на другую большую группу замечаний. “тверждают, что любЯщие довольно
часто  ошибаютсЯ  - представлЯют  себе  предмет своей  любви таким-то, а  он
оказываетсЯ совсем иным. Ќе эту ли песню  из репертуара психологии любви  мы
слышим чуть ли не на каждом шагу? ЏринЯв это на веру, нам останетсЯ признать
нормой  или чуть ли не нормой quid pro  quo, заблуждение. Ќаши дороги  здесь
расходЯтсЯ. џ не могу не  терЯЯ  рассудка разделить теорию, согласно которой
жизнь человека в одном из  своих самых сокровенных и  истинных проЯвлений, а
именно  такова  любовь,  -  чистейший  и  непрерывный  абсурд,  нелепость  и
заблуждение.
     џ  не  отрицаю,  что  все  это  подчас  происходит, как случаетсЯ обман
зрениЯ, не подвергающий, однако,  сомнению  адекватность нашего  нормального
восприЯтиЯ. Ќо  если заблуждение пытаютсЯ  представить  как  вполне  рЯдовое
Явление, Я расценю это как  ошибку, основанную на поверхностных наблюдениЯх.
‚  большинстве  случаев,  которые имеютсЯ  в виду,  заблуждениЯ попросту  не
существует - человек остаетсЯ  тем  же, что и  вначале, -  однако  затем наш
характер претерпевает изменениЯ -  именно это мы  и  склонны  считать  нашим
заблуждением.  Љ  примеру,  сплошь  и  рЯдом   юнаЯ  мадридка  влюблЯетсЯ  в
самоуверенного мужчину, облик которого, казалось бы, излучает решительность.
Ћна живет в стесненных обстоЯтельствах и  надеетсЯ  избавитьсЯ от них с  его
помощью,  прельстившись этой самоуверенностью  и властностью, коренЯщимисЯ в
абсолютном презрении ко всему божескому и человеческому. Ќадо признать,  что
эмоциональнаЯ бойкость придает подобному человеческому типу на первый взглЯд
ту привлекательность, которой лишены более глубокие натуры. Џеред нами - тип
"вертопраха"[*Њне  неизвестно  происхождение этого столь  меткого  выражениЯ
вашего   Языка,   и,  если  кто-либо  из  читателей   обладает  достоверными
сведениЯми,  Я был  бы  ему  очень  признателен,  если он  их  мне  сообщит.
Џодозреваю, что  оно восходит к сценам  надругательств над  мертвыми и своим
возникновением   обЯзано   золотой  молодежи  эпохи   ‚озрождениЯ].  „евушка
влюблЯетсЯ в  вертопраха,  после чего все у нее должно пойти  прахом. ‚скоре
муж,  заложив  ее  драгоценности,  бросает ее.  Џодруги безуспешно  пытаютсЯ
утешить дамочку,  объЯснЯЯ все тем, что  она  "обманулась"; но сама-то она в
глубине души  прекрасно  знает,  что это  не так,  что  подобный  исход  она
предчувствовала с  самого начала  и  что  ее  любовь  включала  в себЯ и это
предчувствие, то, что она "предугадывала" в этом человеке.
     џ убежден, что нам следует отказатьсЯ от всех расхожих представлений об
этом пленительном чувстве, поскольку любовь, особенно  у нас  на Џиренейском
полуострове,  выглЯдит   несколько  придурковатой.  Џора  взглЯнуть   свежим
взглЯдом и избавить от  навЯзываемых  свЯзей чудную  пружину жизненной  силы
человека,  котораЯ далеко  не  безгранична. ‚оздержимсЯ  же  от  того, чтобы
считать "заблуждение" единственной причиной столь  частых  сердечных драм. џ
сожалею, что здравомыслЯщий  кордовский аноним  в  новом  послании разделЯет
мысль о  том, что нашу  любовь вызывает "физическаЯ гармониЯ"  и,  поскольку
одна  и та же внешность  может скрывать "различные  и  даже  противоположные
душевные   качества",  мы   естественным   образом  впадаем   в   ошибки,  а
следовательно, не может быть  особой близости между любЯщим  и предметом его
любви. Ђ ведь в первом своем письме этот учтивый землЯк Ђверроэса признавал,
что  в  жестах и  мимике человека  проЯвлЯетсЯ  его  сокровеннаЯ сущность. ‘
прискорбием констатирую свою неспособность согласитьсЯ с обособлением души и
тела  - второй великой иллюзией минувшей эпохи. ‘ущий вздор полагать, что мы
видим "только" тело, оцениваЯ встретившегосЯ нам человека.  ЏолучаетсЯ,  что
потом,  усилием воли, мы  неизвестно  каким, судЯ по всему, чудесным образом
придаем  этому физическому  объекту  душевные  качества,  неизвестно  откуда
почерпнутые[*ќтой проблеме  посвЯщена  как  моЯ статьЯ "‚осприЯтие ближнего"
(Obras completas, t. 6), так и, особенно, замечательнаЯ работа елера "Wesen
und Fonnen der Sympatie"[39]  (1923)]. Њало того, что это не так; даже когда
нам удаетсЯ, абстрагируЯсь,  как бы  отделить душу от тела,  нам  это  стоит
огромного труда. Ќе только в человеческих взаимоотношениЯх, но и в общении с
любым живым существом  восприЯтие  физического облика одновременно дает  нам
представление о его  душе  или  почти  душе.  ‚ой собаки  говорит  нам  о ее
мучениЯх, а  в  зрачке тигра  мы  разглЯдим  свирепость. Џоэтому  мы  всегда
отличим  камень  или механизм  от  телесного облика. ’ело  -  это физический
облик, наэлектризованный  душой,  в  котором Явственно  проЯвлЯетсЯ  природа
характера.  ’е же  случаи,  когда мы  ошибаемсЯ  и заблуждаемсЯ относительно
чужой  души, никак  не  могут, повторЯю,  опровергнуть адекватности обычного
восприЯтиЯ[*€нтересующимсЯ этой важной проблемой  выразительных возможностей
тела вновь  рекомендую  мою статью  "Ћ вселенском  феномене выразительности"
("El Espectador", t. 7)]. Џри встрече с представителем человеческого рода мы
тотчас определЯем основные особенности его личности. Ќаши догадки могут быть
более  или менее  точными  в  зависимости  от  природной  прозорливости.  …е
отсутствие  сделало   бы   невозможным   как  элементарное  общение,  так  и
сосуществование людей в обществе. Љаждый наш жест и каждое слово вызывали бы
раздражение у собеседника. €  подобно  тому,  как мы  осознаем существование
слуха,  беседуЯ   с   глухим,  точно  так   же,  столкнувшись  с   человеком
бесцеремонным  и   лишенным   "такта",   мы  догадываемсЯ  о   существовании
нормального  восприЯтиЯ человеком  своих ближних;  чувство это ни  с  чем не
сравнимо,  ибо  оно  наделЯет   нас  душевным  чутьем,  позволЯющим  ощутить
деликатность или суровость чужой души.  Ђ  вот что и в самом деле недоступно
большинству смертных, так это способность "описать" своего ближнего. Ћднако,
не умеЯ "описать", вполне  можно все  отчетливо видеть. "Ћписывать" - значит
выражать   свои  мысли  понЯтиЯми,   а   способность   к  выработке  понЯтий
предполагает  умение  анализировать,  и  прежде  всего  на  интеллектуальном
уровне, которое мало кому дано. ‡нание, выражаемое  словами, - более высокаЯ
ступень по  сравнению с тем, которое довольствуетсЯ  созерцанием;  между тем
последнее также есть некое знание. Џусть читатель  попробует описать словами
то, что перед ним находитсЯ, и он поразитсЯ, насколько же неполным будет его
"описание" по сравнению с тем, что он столь отчетливо видит перед собой. ’ем
не менее  это визуальное  знание позволЯет  нам ориентироватьсЯ среди вещей,
различать  их  -  например,  не  имеющие  названий оттенки цвета.  ‘толь  же
тончайшего свойства и наше восприЯтие ближнего, особенно в любви.
     €так, не стоит повторЯть как нечто само собой разумеющеесЯ, что мужчина
влюблЯетсЯ во "внешность" женщины и наоборот и лишь спустЯ какое-то времЯ мы
внезапно открываем  длЯ  себЯ характер  любимого  человека.  Ѓесспорно,  что
отдельные представители и того и другого пола влюблЯютсЯ во  внешний  облик;
однако  это  не  более   как  их  индивидуальнаЯ  особенность.  ’акой  выбор
обусловлен  чувственным  характером  любЯщего. Џричем  подобное  встречаетсЯ
значительно реже, чем принЯто считать. Ћсобенно среди женщин. Џоэтому у тех,
кому  доводилось внимательно  изучать  женскую  душу, возникало  сомнение  в
способности  женщин  восторгатьсЯ   мужской  красотой.  Њожно  даже  заранее
определить, какие  типы женщин  составЯт тут исключение.  ‚о-первых, женщины
несколько мужского склада; во-вторых, те, что ведут  чрезвычайно интенсивную
половую  жизнь  (проститутки);  в-третьих, женщины нормального темперамента,
которые, вступаЯ в зрелый возраст, имеют богатый опыт сексуальных отношений;
в-четвертых,  те,  которые  по  своим  психофизиологическим  данным наделены
"неуемным темпераментом".
     “ всех этих четырех типов женщин есть нечто общее, что скрываетсЯ за их
неспособностью  противостоЯть  мужской красоте. Љак  известно, женскаЯ  душа
более мужской  тЯготеет  к  единству; другими  словами, во  внутреннем  мире
женщины меньше  разбросанности, чем в душе  мужчины. ’ак, длЯ женщины  менее
характерен вполне обычный длЯ мужчины разрыв между сексуальным удовольствием
и  восхищением  или  же  преклонением.  „лЯ женщины  одно  свЯзано с  другим
значительно более  тесно,  чем  длЯ  мужчины.  „олжна  быть  какаЯ-то особаЯ
причина,   чтобы   чувственность  женщины  вышла  из-под  контролЯ  и  стала
проЯвлЯтьсЯ стихийно и самостоЯтельно. ’ак вот, каждый из этих женских типов
предрасположен  по-своему  к  неуправлЯемой чувственности.  ‚ первом  из них
взаимоисключающие  устремлениЯ  коренЯтсЯ  в  природе  характера,  лишенного
цельности из-за наличиЯ в  нем  мужского начала (мужское начало в  женщине -
одна из интереснейших проблем психологии человека, заслуживающаЯ  отдельного
исследованиЯ). ‚о втором - неуправлЯемость лежит в самой основе профессии. ‚
третьем типе, абсолютно нормальном, эта предрасположенность обусловлена тем,
что,  как говоритсЯ,  "чувства женщины пробуждаютсЯ  с  годами". ђечь идет о
том, что они выходЯт из-под контролЯ поздно и что  только женщина, прожившаЯ
долгую, насыщенную и нормальную в сексуальном отношении жизнь, отпускает под
занавес свою чувственность  на  волю. “ мужчины  избыток  воображениЯ  может
подменЯть реальный чувственный опыт. “ женщины - при отсутствии в ее природе
мужского элемента - воображение обычно бывает относительно бедным;  судЯ  по
всему, именно этой  особенностью в немалой степени и  объЯснЯетсЯ целомудрие
большинства женщин.

        V
     (ЏЋ‚‘…„Ќ…‚ЌЋ… ‚‹€џЌ€…)
     …сли выбор в любви действительно имеет  столь принципиальное  значение,
как  это мне  представлЯетсЯ,  то она  ЯвлЯетсЯ длЯ  нас  одновременно ratio
cognoscendi  и  ratio  essendi[40]  человека. Ћна  служит  нам  критерием  и
средством  познаниЯ  сокровенной  его сущности,  напоминаЯ, как  впервые это
заметил  ќсхил,  поплавок,  который,  плаваЯ  в  пене  волн,  позволЯет  нам
наблюдать за неводом, погруженным в морскую глубь[41]. ‘ другой стороны, она
решительно  вторгаетсЯ в жизнь  человека, вводЯ в  нее  людей  одного типа и
изгонЯЯ всех остальных. ’ем самым любовь создает индивидуальную человеческую
судьбу. џ убежден, что мы недооцениваем огромного влиЯниЯ, которое оказывают
на  нас  любовные истории. „ело в  том,  что в  лучшем  случае  мы  обращаем
внимание на внешние, хотЯ и весьма драматичные, проЯвлениЯ этого воздействиЯ
-  "безумства",  которые  мужчина  совершает  из-за  женщины  и наоборот.  Ђ
поскольку  большаЯ часть нашей  жизни, если не всЯ она, свободна от подобных
безумств, то мы склонны приуменьшать истинные масштабы этого влиЯниЯ. Ћднако
в  реальности  воздействие  любви  бывает  почти  незаметным и неощутимым, и
прежде всего это касаетсЯ влиЯниЯ женщины на жизнь мужчины. ‹юбовь свЯзывает
людей в столь тесном  и  всепоглощающем общении, что за их близостью  мы  не
видим перемен, которыми они  друг другу  обЯзаны. Ћсобенно необоримо женское
влиЯние,  поскольку оно как  бы растворено в воздухе и невидимо присутствует
во всем. …го невозможно предвидеть и избежать. Ћно проникает сквозь зазоры в
нашей предусмотрительности и воздействует на  любимого человека,  как климат
на  растение.  Џрисущее женщине  чувство  бытиЯ  ненавЯзчиво,  но  постоЯнно
воздействует  на наш внутренний  мир и в  конце концов  придает ему наиболее
привычные длЯ нее формы.
     Њысль  о  том,   что  любовь  -  выбор,  идущий  из  глубин  души,  мне
представлЯетсЯ  в  высшей   степени   продуктивной.  …сли,   к  примеру,  не
ограничиваЯсь   одним   человеком,   распространить   эту   мысль   на  всех
представителей  той  или иной  эпохи  - скажем, одного  поколениЯ,  -  то  в
результате  мы  придем к  следующим выводам:  всегда,  когда речь  заходит о
сообществе,  массах,  Ярко  выраженные  индивидуальные отличиЯ  стираютсЯ  и
доминирующим оказываетсЯ усредненный тип поведениЯ; в нашем случае это будет
усредненный  тип  предпочтений  в любви.  „ругими  словами, каждое поколение
отдает  предпочтение определенному  мужскому и определенному  женскому типу,
или, что то же самое,  определенной группе  представителей  одного и второго
пола. Ђ коль скоро брак - самаЯ распространеннаЯ форма взаимоотношений между
полами,  то,  без  сомнениЯ,  в каждую  эпоху  не  имеют  никаких проблем  с
замужеством женщины  какого-то одного типа[*„умаю, нет необходимости в свЯзи
с этим частным случаем вспоминать общеизвестные условиЯ существованиЯ любого
закона  или  обобщениЯ  многочисленных  разрозненных фактов  -  условиЯ,  на
которых  основываетсЯ  статистика.  ‚  любой   значительной  группе  Явлении
представлен,  конечно же,  самый широкий и разнообразный их  спектр;  тем но
менее  превалирует какой-то один тип, а исключениЯ не  берутсЯ  в  расчет. ‚
любую эпох, выходЯт замуж женщины  самых различных  типов, и все же в каждую
из   эпох   один  какой-либо  тип   имеет  неоспоримые  преимущества   перед
остальными].
     Џодобно отдельному человеку, каждое поколение в любовном выборе в такой
степени выЯвлЯет  свою сущность, что на  материале  исторической сменЯемости
пользующихсЯ  особой популЯрностью  женских  типов  можно  изучать  эволюцию
человеческого рода. Ќе только каждое поколение, но и каждаЯ  раса получает в
результате отбора прототип женской притЯгательности,  который поЯвлЯетсЯ  не
сразу,  а формируетсЯ в течение долгих веков,  вследствие того,  что большаЯ
часть мужчин оказывала  ему  предпочтение.  ’ак, достоверный  эскиз архетипа
испанской  женщины высветил бы жутковатым светом затаенные углы  пиренейской
души.  ‚прочем,  его  очертаниЯ  стали  бы  отчетливее  при сопоставлении  с
архетипом французской или, например, славЯнской женщины. ‚ данном случае, да
и вообще,  неразумно полагать, что вещи  и люди  таковы, какие они есть, без
всЯкой на то причины,  в  силу стихийного самозарождениЯ. ‚се, что мы видим,
что  имеет  ту или иную форму, есть результат  некой деЯтельности. €  в этом
смысле  все  было  создано, а  следовательно, всегда можно  выЯснить,  какой
силой, оставившей на  нем свой след,  оно  было  выковано. Ќа душе испанской
женщины  наша  историЯ  оставила  глубокие вмЯтины,  подобные  тем,  которые
оставлЯет молоток чеканщика на металлической чаше.
     Ћднако  самое  интересное  в   любовных  пристрастиЯх  поколениЯ  -  их
всемогущество в  причинно-следственном мире. €бо  бесспорно,  что  не только
настоЯщее,  но и будущее  каждого  поколениЯ зависит  от того типа  женщины,
которому будет  отдано  предпочтение.  ‚ доме царит то  настроение,  которым
проникнута сама женщина и которое  она в него вносит. ‚  каких бы  сферах ни
"командовал"  мужчина,  его вмешательство в домашнюю жизнь  будет косвенным,
урывочным и официальным. „ом - это стихиЯ повседневности, непрерывности, это
вереница  неотличимых  одна  от  другой минут,  воздух обыденности,  который
легкие  постоЯнно  вдыхают и выдыхают.  ќта  домашнЯЯ атмосфера  исходит  от
матери и передаетсЯ ее детЯм. €м суждено, при  всем различии темпераментов и
характеров, развиватьсЯ  в этой атмосфере, накладывающей на них неизгладимый
отпечаток. ЊалейшаЯ перемена  в представлениЯх  о  жизни  у женщины, которой
современное  поколение отдает свои симпатии, особенно  если учесть постоЯнно
растущее число домашних очагов, подверженных ее влиЯнию, повлечет за собой в
ближайшие тридцать лет колоссальные исторические сдвиги. џ ни в коей мере не
утверждаю, что этот фактор имеет длЯ истории  решающее значение; Я настаиваю
лишь  на  том,  что  он  один  из самых  действенных.  Џредставьте себе, что
основной  женский   тип,   предпочтенный   нынешними  юношами,   оказываетсЯ
наделенным  чуть большей  энергией, чем тот, к которому  питало  пристрастие
поколение   отцов.  ’ем  самым  молодым   людЯм  наших  дней   предначертано
существование, в  несколько  большей степени насыщенное  предприимчивостью и
смелыми решениЯми, потребностЯми и замыслами. ‘амое незначительное изменение
в  жизненных  склонностЯх,  реализованное  в  обыденной  жизни  всей  нации,
неминуемо должно будет привести к величайшим переменам в €спании.
     Ѓесспорно, что решающей силой в  историй любого народа ЯвлЯетсЯ средний
человек.  Ћт того, каков он, зависит здоровье нации. ‘амо  собой разумеетсЯ,
что  Я ни в  коей мере не отрицаю значительной  роли неординарных личностей,
выдающихсЯ  людей в  судьбах  своей  страны.  Ќе будь их,  мало  что  вообще
заслуживало   бы  вниманиЯ.  Ћднако,  какими  бы  выдающимисЯ  качествами  и
достоинствами  они ни отличались,  их  роль  в истории осуществлЯетсЯ только
благодарЯ  влиЯнию,  которое они оказывают на среднего  человека, и примеру,
каким они длЯ него служат. …сли говорить начистоту, то историЯ - это царство
посредственности. “ —еловечества заглавнаЯ  только "ч", которой украшают его
в  типографиЯх.  ѓениальность  в  своем  высшем  проЯвлении  разбиваетсЯ   о
беспредельную мощь  заурЯдности. Џохоже на то, что мир устроен так, чтобы им
до  скончаниЯ  века правил  средний человек. €менно поэтому столь важно  как
можно выше поднЯть средний уровень. ‚еликими  народы делают  главным образом
не их выдающиесЯ люди,  а  уровень развитиЯ  неисчислимых посредственностей.
Ѓесспорно, что средний уровень не может  быть поднЯт при отсутствии людей из
рЯда вон  выходЯщих, показывающих пример и направлЯющих вверх инерцию толпы.
Ћднако   вмешательство  великих  л