ый,  настолько  тонкий,   настолько  акробатический,   настолько
неестественный. € потому нечего удивлЯтьсЯ, что вскоре упомЯнутый род ощутил
противоположную  решимость. „ело  оказалось  слишком  непростым и  нелегким,
чтобы утвердитьсЯ на земле.
     “живатьсЯ  с  врагом!  “правлЯть  с   оппозицией!  Ќе  кажетсЯ  ли  уже
непонЯтной  подобнаЯ  покладистость? Ќичто  не  отразило  современность  так
беспощадно,  как  то,  что все меньше  стран,  где есть  оппозициЯ.  Џовсюду
аморфнаЯ масса  давит на государственную власть и подминает, топчет малейшие
оппозиционные  ростки.  Њасса -  кто  бы  подумал  при  виде  ее  однородной
скученности! - не желает уживатьсЯ ни с кем, кроме себЯ. ‚се,  что не масса,
она ненавидит смертно.

        X. Ћ„€—ЂЌ€… € €‘’Ћђ€џ
     Џрирода всегда  налицо.  Ћна  сама  себе  опора.  ‚  диком  лесу  можно
безбоЯзненно дикарствовать. Њожно и  навек одичать,  если душе угодно и если
не помешают иные  пришельцы, не столь  дикие. ‚ принципе целые  народы могут
вечно оставатьсЯ  первобытными. €  остаютсЯ.  Ѓрейсиг  назвал  их  "народами
бесконечного рассвета",  потому  что  они навсегда  застрЯли в  неподвижных,
мерзлых сумерках, которых не растопить никакому полдню.
     ‚се  это  возможно  в  мире  полностью  природном. Ќо  не  в  полностью
цивилизованном, подобно  нашему. –ивилизациЯ не данность и не держитсЯ  сама
собой. Ћна искусственна и требует  искусства и мастерства. …сли вам по вкусу
ее блага, но лень заботитьсЯ о ней, - плохи  ваши дела. Ќе успеете моргнуть,
как окажетесь без  цивилизации. Њалейший недосмотр - и все вокруг улетучитсЯ
в два  счета. ‘ловно спадут покровы с нагой Џрироды и вновь, как изначально,
предстанут  первобытные  дебри. „ебри  всегда  первобытны,  и  наоборот. ‚се
первобытное - это дебри.
     ђомантики  были  поголовно  помешаны  на сценах  насилиЯ,  где  низшее,
природное и  дочеловеческое, попирало человеческую белизну  женского тела, и
вечно рисовали  ‹еду с распаленным  лебедем, Џасифаю - с  быком, настигнутую
козлом Ђнтиопу.  Ќо еще более  утонченным  садизмом их привлекали руины, где
окультуренные,  граненые  камни  меркли  в  объЯтиЯх  дикой  зелени.  ‡авидЯ
строение, истый  романтик прежде всего  искал глазами желтый мох на  кровле.
Ѓлеклые пЯтна возвещали, что все только прах, из которого поднимутсЯ дебри.
     ѓрешно  смеЯтьсЯ  над  романтиком.  Џо-своему   он  прав.  ‡а  невинной
извращенностью  этих  образов  таитсЯ  животрепещущаЯ  проблема,  великаЯ  и
вековечнаЯ,  - взаимодействие разумного  и стихийного, культуры и неуЯзвимой
длЯ  нее  природы. ЋставлЯю за  собой  право  при  случае  занЯтьсЯ  этим  и
обернутьсЯ на сей раз романтиком.
     Ќо сейчас Я занимаюсь  обратной проблемой - как остановить натиск леса.
‘ейчас "истинному  европейцу" предстоит  решать задачу,  над которой  бьютсЯ
австралийские  штаты,  -  как  помешать  диким  кактусам  захватить землю  и
сбросить людей в  море. ‚ сорок каком-то  году  некий эмигрант, тоскующий по
родной  Њалаге  либо ‘ицилии, привез в Ђвстралию крохотный росточек кактуса.
‘егоднЯ австралийский  бюджет истощает  затЯжнаЯ  война  с  этим  сувениром,
который заполонил весь континент и наступает со скоростью километра в год.
     ЊассоваЯ вера в то, что цивилизациЯ  так же стихийна и первозданна, как
сама природа, уподоблЯет человека дикарю. Ћн видит в ней свое лесное логово.
Ћб этом уже говорилось, но следует дополнить сказанное.
     Ћсновы, на которых держитсЯ цивилизованный мир и без которых он рухнет,
длЯ массового человека попросту не существуют. ќти краеугольные камни его не
занимают,  не  заботЯт, и  крепить  их он  не намерен. Џочему так сложилось?
Џричин немало, но остановлюсь на одной.
     ‘ развитием цивилизациЯ становитсЯ все сложнее  и запутаннее. Џроблемы,
которые  она сегоднЯ ставит,  архитрудны. €  все меньше  людей, чей разум на
высоте  этих проблем.  ЌаглЯдное свидетельство  тому -  послевоенный период.
‚осстановление …вропы - область высшей математики и  рЯдовому европейцу Явно
не  по силам. € не потому, что не хватает  средств.  Ќе хватает голов.  €ли,
точнее,  голова,  хоть и с трудом,  нашлась бы, и  не  одна, но иметь  ее на
плечах дрЯблое тело срединной …вропы не хочет.
     ђазрыв  между  уровнем  современных проблем и  уровнем  мышлениЯ  будет
расти, если  не отыщетсЯ  выход,  и  в  этом  главнаЯ  трагедиЯ цивилизации.
ЃлагодарЯ верности и плодотворности своих основ она плодоносит с быстротой и
легкостью,   уже  недоступной  человеческому   восприЯтию.   Ќе  думаю,  что
когда-либо происходило  подобное. ‚се цивилизации погибали от несовершенства
своих  основ.  …вропейской грозит обратное. ‚  ђиме и  ѓреции потерпели крах
устои,  но не  сам человек.  ђимскую  империю доконала техническаЯ слабость.
Љогда   население  ее  разрослось  и  спешно   пришлось  решать   неотложные
хозЯйственные задачи,  решить  которые  могла  лишь  техника,  античный  мир
двинулсЯ вспЯть, стал вырождатьсЯ и зачах.
     Ќа сегоднЯ крах терпит сам человек, уже неспособный  поспевать за своей
цивилизацией. Ћторопь  берет, когда люди вполне культурные - и даже весьма -
трактуют   злободневную   тему.  ‘ловно   заскорузлые  крестьЯнские   пальцы
вылавливают  со стола  иголку.  Љ  политическим и  социальным  вопросам  они
приступают  с таким набором допотопных  понЯтий, какой годилсЯ в дело двести
лет назад длЯ смЯгчениЯ трудностей в двести раз легче.
     ђастущаЯ  цивилизациЯ - не  что иное, как жгучаЯ проблема.  —ем  больше
достижений, тем в большей  они  опасности. —ем лучше жизнь, тем она сложнее.
ђазумеетсЯ,  с усложнением  самих  проблем  усложнЯютсЯ и  средства  длЯ  их
разрешениЯ. Ќо каждое новое поколение должно овладеть ими во всей полноте. €
среди  них, переходЯ к делу, выделю самое азбучное: чем цивилизациЯ  старше,
тем больше прошлого  за ее спиной и тем она  опытнее. ‘ловом,  речь  идет об
истории.  €сторическое знание  -  первейшее средство  сохранениЯ и продлениЯ
стареющей цивилизации,  и не потому, что дает рецепты ввиду новых  жизненных
осложнений,  - жизнь не  повторЯетсЯ,  -  но потому, что не  дает перепевать
наивные  ошибки прошлого.  Ћднако, если вы помимо  того, что  состарились  и
впали  в  тЯготы, ко всему еще  утратили памЯть, ваш опыт, да и все на свете
вам  уже  не впрок. џ думаю, что именно это  и  случилось  с …вропой. ‘ейчас
самые  "культурные"  слои поражают  историческим  невежеством. ђучаюсь,  что
сегоднЯ  ведущие  люди …вропы  смыслЯт  в  истории куда меньше, чем европеец
XVIII и даже XVII века. €сторическое знание тогдашней верхушки - властителей
sensu lato[11] - открыло дорогу сказочным достижениЯм  XIX века. €х политика
- речь  о  XVIII  веке -  вершилась во избежание  всех  политических  ошибок
прошлого,  строилась с учетом  этих ошибок и  обобщала самый долгий  опыт из
возможных. Ќо уже XIX  век начал утрачивать  "историческую  культуру",  хотЯ
специалисты  при этом и продвинули  далеко вперед историческую науку[*‚ этом
уже  проступает та  разница  между научным  уровнем  эпохи и  ее  культурным
уровнем, с  которой мы еще столкнемсЯ вплотную]. ќтому небрежению  он обЯзан
своими характерными ошибками,  которые сказались  и на  нас. ‚ последней его
трети обозначилсЯ -  пока еще скрытно и подпочвенно  - отход назад, откат  к
варварству,  другими  словами, к той скудоумной  простоте, котораЯ не  знала
прошлого или забыла его.
     Ћттого-то и большевизм и  фашизм, две политические "новинки", возникшие
в …вропе и по соседству с ней, отчетливо представлЯют собой движение вспЯть.
€ не столько по смыслу  своих учений - в любой доктрине есть долЯ истины, да
и  в  чем только нет  хотЯ бы  малой ее  крупицы, -  сколько  по  тому,  как
допотопно, антиисторически используют они свою долю истины, ’ипично массовые
движениЯ, возглавленные,  как  и следовало ждать,  недалекими людьми старого
образца, с короткой памЯтью  и нехваткой исторического чутьЯ, они  с  самого
начала выглЯдЯт так, словно уже канули в прошлое, и, едва возникнув, кажутсЯ
реликтовыми.
     џ не обсуждаю вопроса, становитьсЯ или не становитьсЯ коммунистом. € не
оспариваю символ веры. Ќепостижимо и анахронично то, что коммунист 1917 года
решаетсЯ на революцию,  котораЯ внешне повторЯет все прежние, не исправив ни
единой  ошибки,  ни  единого  их   изъЯна.  Џоэтому  происшедшее   в  ђоссии
исторически  невыразительно   и  не  знаменует  собой  начало  новой  жизни.
Ќапротив,  это  монотонный  перепев   общих  мест   любой  революции.  Ћбщих
настолько,  что  нет  ни  единого  изречениЯ,  рожденного  опытом революций,
которое применительно к русской не подтвердилось бы самым печальным образом.
"ђеволюциЯ пожирает  собственных детей";  "ђеволюциЯ  начинаетсЯ умеренными,
совершаетсЯ непримиримыми, завершаетсЯ реставрацией" и т. д. и т.  п. Љ этим
затасканным истинам  можно  бы  добавить еще  несколько не  столь Явных,  но
вполне доказуемых, например такую: революциЯ длитсЯ не дольше пЯтнадцати лет
-  активной жизни  одного  поколениЯ[*‘рок  деЯтельности одного поколениЯ  -
около тридцати лет.  Ќо срок  этот делитсЯ на  два разных  и  приблизительно
равных  периода: в течение первого новое поколение распространЯет свои идеи,
склонности и вкусы,  которые в конце концов утверждаютсЯ прочно и в  течение
всего второго периода господствуют. ’ем временем  поколение, выросшее под их
господством, уже несет свои идеи, склонности и вкусы,  постепенно пропитываЯ
ими общественную атмосферу. € если господствуют крайние взглЯды и предыдущее
поколение  по   своему  складу  революционно,  то  новое  будет  тЯготеть  к
обратному,  то  есть к  реставрации.  ђазумеетсЯ,  реставрациЯ  не  означает
простого "возврата к старому" и никогда им не бывает].
     Љто  действительно хочет создать новую  социально-политическую Явь, тот
прежде  всего  должен позаботитьсЯ, чтобы в обновленном  мире утратили  силу
жалкие   стереотипы  исторического   опыта.  ‹ично  Я   приберег   бы  титул
"гениального" длЯ такого политика, с  первых же  шагов  которого спЯтили все
профессора истории, видЯ, как их  научные "законы" разом стареют, рушатсЯ  и
рассыпаютсЯ прахом.
     Џочти все это, лишь поменЯв плюс на минус,  можно адресовать и фашизму.
Ћбе  попытки  -  не  на высоте своего времени, потому что  превзойти прошлое
можно  только  при   одном  неумолимом   условии:  надо  его  целиком,   как
пространство  в  перспективу,  вместить  в  себЯ.  ‘  прошлым   не  сходЯтсЯ
врукопашную. Ќовое побеждает, лишь поглотив его. Ђ подавившись, гибнет.
     Ћбе попытки - это  ложные зори,  у которых не будет завтрашнего утра, а
лишь давно прожитый  день, уже  виденный однажды, и не  только однажды.  ќто
анахронизмы. € так  обстоит со всеми, кто в  простоте душевной точит зубы на
ту   или   иную  порцию  прошлого,  вместо   того  чтобы  приступить  к   ее
перевариванию.
     Ѓезусловно, надо преодолеть либерализм XIX  века. Ќо такое не  по зубам
тому,  кто,  подобно  фашистам,  объЯвлЯет  себЯ  антилибералом.  ‚едь  быть
нелибералом  либо антилибералом -  значит занимать  ту позицию,  что была до
наступлениЯ  либерализма.  €  раз он наступил,  то,  победив однажды,  будет
побеждать  и впредь, а  если погибнет, то лишь вкупе с антилиберализмом и со
всей  …вропой. •ронологиЯ жизни неумолима. ‹иберализм в ее таблице наследует
антилиберализм,  или,  другими  словами,  настолько   жизненнее  последнего,
насколько пушка гибельнее копьЯ.
     Ќа   первый   взглЯд   кажетсЯ,   что   каждому  "античему-то"   должно
предшествовать  это самое "что-то", поскольку отрицание предполагает его уже
существующим.  Ћднако  новоЯвленное  "анти"  растворЯетсЯ   в  пустом  жесте
отрицаниЯ и  оставлЯет  по себе  нечто "антикварное". …сли кто-то, например,
заЯвлЯет,  что  он  антитеатрал,  то в  утвердительной форме  это всего лишь
означает, что он сторонник такой  жизни, в которой  театра не существует. Ќо
такой она была лишь до рождениЯ  театра. Ќаш  антитеатрал, вместо того чтобы
возвыситьсЯ  над театром,  ставит себЯ хронологически ниже,  не после,  а до
него,  и смотрит  с начала  раскрученную назад  киноленту, в  конце  которой
неизбежно  поЯвитсЯ  театр.  ‘о  всеми  этими  "анти"  та  же  историЯ,  что
приключилась, согласно легенде,  с Љонфуцием. Ћн родилсЯ, как водитсЯ, позже
своего отца,  но  родилсЯ-то,  черт возьми,  уже  восьмидесЯтилетним,  когда
родителю было не больше тридцати. ‚сЯкое "анти" лишь пустое и пресное "нет".
     Ѓыло бы недурно, если б безоговорочное "нет" могло покончить с прошлым.
Ќо прошлое по  своей  природе  revenant[12]. Љак ни гони его, оно вернетсЯ и
неминуемо возникнет. Џоэтому единственный способ избавитьсЯ от него - это не
гнать.  ЏрислушиватьсЯ к нему.  Ќе выпускать его из виду, чтоб перехитрить и
ускользнуть от него.  †ить "на  высоте своего времени", обостренно  чувствуЯ
историческую обстановку. “ прошлого  своЯ  правда. …сли  с ней не считатьсЯ,
оно  вернетсЯ  отстаивать ее и заодно  утвердит свою неправду. “ либерализма
правда была,  и надо признать  это per saecula  saeculorum[13]. Ќо была и не
только  правда, и надо избавить либерализм  ото всего, в чем он  оказалсЯ не
прав. …вропа должна сохранить его суть. €наче его не преодолеть.
     Ћ  фашизме  и большевизме Я  заговорил походЯ и  бегло, отметив лишь их
архаические черты.  ’акие  черты, на  мой взглЯд, сегоднЯ присущи всему, что
кажетсЯ победоносным. €бо сегоднЯ  торжествует  массовый человек и лишь  то,
что  внушено им и пропитано  его плоским мышлением, может одержать видимость
победы.  ЋграничиваЯсь этим, не стану вдаватьсЯ  в  суть упомЯнутых течений,
равно   как  и  пытатьсЯ   решить  вечную  дилемму  эволюции  и   революции.
…динственное,  чего Я  хочу,  - чтобы  та  и  другаЯ  были  историчны,  а не
выглЯдели анахронизмом.
     Џроблема,  над  которой Я  бьюсь,  политически  нейтральна,  потому что
коренитсЯ глубже, чем политика с ее  распрЯми. Љонсерваторы в такой  же мере
массовые люди, как радикалы, и разница между ними, котораЯ  и всегда-то была
поверхностной, нимало не мешает им быть одним и тем же - восставшей чернью.
     …вропе  не на что  надеЯтьсЯ, если судьба ее не перейдет в руки  людей,
мыслЯщих  "на  высоте своего  времени", людей,  которые слышат подземный гул
истории,  видЯт реальную жизнь в ее полный рост и отвергают саму возможность
архаизма и одичаниЯ.  Ќам понадобитсЯ весь  опыт  истории, чтобы не кануть в
прошлое, а выбратьсЯ из него.

        XI. ‚…Љ ‘ЂЊЋ„Ћ‚Ћ‹њЌ›• Ќ…„ЋђЋ‘‹…‰
     €так,  новаЯ  социальнаЯ реальность такова: европейскаЯ историЯ впервые
оказалась  отданной  на  откуп  заурЯдности.  €ли  в действительном  залоге:
заурЯдность,  прежде  подвластнаЯ,  решила  властвовать.  ђешение  выйти  на
авансцену возникло само  собой, как  только созрел новый человеческий  тип -
воплощеннаЯ посредственность. ‚ социальном плане психологический строй этого
новичка определЯетсЯ следующим: во-первых, подспудным и врожденным ощущением
легкости  и  обильности  жизни, лишенной тЯжких ограничений,  и,  во-вторых,
вследствие  этого -  чувством  собственного превосходства и  всесилиЯ,  что,
естественно,  побуждает  принимать  себЯ таким, какой  есть, и считать  свой
умственный   и   нравственный   уровень    более   чем    достаточным.   ќта
самодостаточность повелевает не поддаватьсЯ внешнему  влиЯнию, не подвергать
сомнению  свои  взглЯды  и   не  считатьсЯ  ни  с   кем.  Џривычка   ощущать
превосходство постоЯнно бередит желание господствовать.  € массовый  человек
держитсЯ так, словно в мире существует только он и ему  подобные, а отсюда и
его третьЯ черта - вмешиватьсЯ во все, навЯзываЯ свою убогость бесцеремонно,
безоглЯдно  , безотлагательно  и  безоговорочно,  то  есть  в  духе "прЯмого
действиЯ".
     ќта  совокупность  заставлЯет  вспомнить  такие  ущербные  человеческие
особи,  как  избалованный  ребенок и взбесившийсЯ дикарь,  то  есть  варвар.
(Ќормальный дикарь, напротив, как никто другой, следует высшим установлениЯм
-  вере, табу, заветам и  обычаЯм.) Ќе надо удивлЯтьсЯ  моей желчности.  ќто
перваЯ попытка атаковать триумфатора и знак, что есть еще европейцы, готовые
восстать против его тирании. Џока  это  лишь разведка, главный бой впереди -
он не заставит себЯ ждать и навернЯка будет иным, чем мне представлЯетсЯ. Ќо
атака окажетсЯ такой, что массовый человек не сумеет опередить ее - он будет
ждать ее и даже не подозревать, что решающий удар уже нанесен.
     ‘ущество,  которое  в наши  дни  проникло всюду  и  всюду выказало свою
варварскую суть, и в самом деле  баловень  человеческой истории. Ѓаловень  -
это наследник, который держитсЯ исключительно как наследник. Ќаше наследство
- цивилизациЯ,  с  ее  удобствами, гарантиЯми  и  прочими  благами.  Љак  мы
убедились, только  жизнь  на  широкую  ногу  и  способна  породить  подобное
существо со всем его вышеописанным  содержимым.  ќто еще  один  живой пример
того, как богатство калечит человеческую природу. Њы ошибочно полагаем,  что
жизнь  в  изобилии полнее, выше и подлиннее, чем жизнь  в  упорной  борьбе с
нуждой.  Ђ это не так,  и  тому  есть причины, непреложные  и архисерьезные,
которые здесь не место  излагать.  Ќе вдаваЯсь в  них, достаточно  вспомнить
давнюю   и   заигранную  трагедию  наследственной  аристократии.  Ђристократ
наследует, то есть присваивает, жизненные условиЯ,  которые создавал не он и
существование которых не  свЯзано органически с его, и только его, жизнью. ‘
поЯвлением  на свет он  моментально  и безотчетно  водворЯетсЯ  в сердцевину
своих богатств и привилегий. ‚нутренне его ничто с ними не роднит, поскольку
они исходЯт не от  него. ќто огромный панцирный покров, пустаЯ оболочка иной
жизни,  иного существа  -  родоначальника. Ђ сам он лишь  наследник, то есть
носит оболочку чужой жизни. —то же его ждет? Љакой жизнью суждено ему жить -
своей или своего пращура? „а никакой. Ћн обречен представлЯть собой другого,
то  есть  не  быть  ни   собой,  ни  другим.  †изнь   его  неумолимо  терЯет
достоверность  и  становитсЯ видимостью,  игрой  в  жизнь, и  притом  чужую.
€зобилие, которым он вынужден владеть, отнимает у наследника его собственное
предназначение,  омертвлЯет его жизнь. †изнь - борьба и вечное  усилие стать
собой. €менно те трудности, что мешают мне осуществитьсЯ, будЯт  и напрЯгают
мои силы и способности. …сли бы мое тело не весило, Я бы не мог ходить. …сли
бы  воздух не давил  на него, оно лопнуло  бы, как мыльный  пузырь.  ’ак, от
отсутствиЯ  жизненных  условий,  улетучиваетсЯ  и  личность  наследственного
"аристократа".  Ћтсюда  и  то  редкостное  размЯгчение мозгов  у  родовитого
потомства и никем  еще не  изученный роковой удел наследственной знати  - ее
внутренний и трагический механизм вырождениЯ.
     …сли  бы лишь  на этом  и спотыкалась наша  наивнаЯ  вера, что изобилие
способствует  жизни!  Ќо куда там.  €збыточные блага[*Ќе  надо  путать  рост
жизненных  благ  и  даже  изобилие  с их избытком. Џодобный  рост в XIX веке
привел к небывалому,  количественно и  качественно, росту жизни, о чем Я уже
упоминал.  Ќо настал  час, когда  неограниченные  возможности  цивилизации в
контрасте  с  ограниченностью  среднего  человека  обрели  оттенок  избытка,
чрезмерного, то есть излишнего, обилиЯ. ‚сего лишь один пример: уверенность,
которую,  казалось бы,  сулил  прогресс  - непрерывный  рост уровнЯ жизни, -
развратила среднего человека и обернулась самоуверенностью, другими словами,
-   ущербным   и   разрушительным   самообманом]    сами    собой    уродуют
жизнедеЯтельность  и   производЯт  на  свет  такие   ущербные  натуры,   как
"баловень",  или  "наследник" (аристократ  лишь  его  частный случай),  или,
наконец,  самый  вездесущий  и  законченный  тип  -  современного  массового
человека.   (‘тоило   бы,   кстати,   подробнее   проследить,   как   многие
характернейшие черты  "аристократа" всех времен  и народов, подобно семенам,
дают  массовые  всходы.  ‘тремление, например,  делать  игру и  спорт  своим
главным занЯтием; всеми средствами, от гигиены  до гардероба, культивировать
собственное тело;  не допускать  романтизма в отношениЯх с женщинами; делить
досуг  с  интеллигентами,  в душе  презираЯ  их  и  с  радостью  отдаваЯ  на
растерзание    лакеЯм    и   жандармам;   предпочитать   абсолютную   власть
демократическим  прениЯм  и  т. д. и  т.  п.[* ‚  этом,  и  не только в этом
отношении  английскаЯ  аристократиЯ   кажетсЯ  исключением.  ‘амо   по  себе
удивительно; однако достаточно беглого взглЯда на  британскую историю, чтобы
увидеть, как этим исключением, при всей его исключительности, подтверждаетсЯ
правило.   ‚опреки  ходЯчему   мнению,  английскаЯ   знать   была   наименее
"благополучной"  в  …вропе и  свыклась с  опасностью  и  риском, как никакаЯ
другаЯ.  Џотому-то она,  живЯ  в постоЯнной опасности,  научилась и  научила
уважать себЯ, что требует безустанной боевой  готовности. Љак-то забываетсЯ,
что  ЂнглиЯ, даже в XVIII веке,  была беднейшей страной …вропы. ќто и спасло
британскую знать.  Ќужда заставила ее смиритьсЯ с таким, в остальной  …вропе
неблагородным, занЯтием,  как  торговлЯ и  промышленность, -  то  есть  жить
созидательно, а не уповать на привилегии].)
     €  снова  Я с  тЯжелым  сердцем  вынужден  повторить: этот новоЯвленный
варвар,  с  хамскими  повадками -  законный  плод  нашей  цивилизации,  и  в
особенности тех  ее форм, которые  возникли  в  XIX  веке.  Ћн не вторгсЯ  в
цивилизованный мир извне, как  "рослые рыжие  варвары" V века, и не проник в
него изнутри, путем таинственного самозарождениЯ, вроде того, что Ђристотель
приписывал головастикам.  Ћн  -  естественное порождение  упомЯнутого  мира.
Њожно  сформулировать закон,  подтвержденный палеонтологией и биогеографией:
человеческаЯ жизнь расцветала  лишь  тогда, когда  ее  растущие  возможности
уравновешивались теми трудностЯми, что она испытывала. ќто справедливо и длЯ
духовною и длЯ физического существованиЯ. Љасательно последнего напомню, что
человек  развивалсЯ   в   тех   областЯх  земли,  где   жаркое   времЯ  года
уравновешивалось  нестерпимо   холодным.   ‚   тропиках  первобытнаЯ   жизнь
вырождаетсЯ, и, наоборот, низшие ее формы, как, например, пигмеи,  вытеснены
туда племенами, возникшими позже и на более высокой эволюционной ступени.
     ‘ловом,  именно  в  XIX веке цивилизациЯ  позволила  среднему  человеку
утвердитьсЯ  в избыточном мире, воспринЯтом как изобилие  благ, но не забот.
Ћн очутилсЯ  среди  сказочных  машин,  чудодейственных лекарств,  услужливых
правительств,  уютных гражданских  прав.  Ђ  вот  задуматьсЯ  над  тем,  как
непросто создавать эти машины и лекарства и обеспечивать их поЯвление впредь
и как  шатко само устройство  общества  и государства, он  не  успел  и,  не
заботЯсь о трудностЯх, почти не ощущает обЯзанностей. ’акой сдвиг равновесиЯ
калечит  его и,  подрезав  жизненные корни, уже  не  дает  ему ощутить  саму
сущность жизни, вечно  темную и  насквозь опасную. Ќичто так не противоречит
человеческой  жизни,  как  ее же  собственнаЯ  разновидность,  воплощеннаЯ в
"самодовольном недоросле". € когда этот тип начинает преобладать, надо  бить
тревогу  и   кричать,  что  человечеству  грозит  вырождение,  едва  ли   не
равносильное смерти. Џусть уровень жизни в …вропе сегоднЯ выше, чем когда бы
то ни было, - нельзЯ, глЯдЯ в будущее, не опасатьсЯ, что завтра он не только
не возрастет, но безудержно покатитсЯ вниз.
     ‚се    это,    надеюсь,   достаточно    Ясно   указывает   на   крайнюю
противоестественность "самодовольного недорослЯ". ќто тип человека,  который
живет, дабы делать то, что  хочетсЯ. Ћбычное заблуждение маменькина сынка. Ђ
причина проста:  в семейном кругу  любые, даже тЯжкие  проступки остаютсЯ, в
общем-то, безнаказанными. ‘емейный  очаг  - это тепло искусственное, и здесь
легко сходит с рук то, что на вольном воздухе улицы имело бы весьма пагубные
последствиЯ, и в самом скором времени. Ќо сам-то недоросль уверен, что может
повсюду   вести   себЯ   как  дома,  что  вообще   нет  ничего  неизбежного,
непоправимого и окончательного. €  потому уверен,  что может делать все, что
хочет[*Љак  семьЯ соотноситсЯ с обществом,  точно так  же,  только крупнее и
рельефнее,  нациЯ  соотноситсЯ   с  человечеством.  ‘амые  самодовольные  на
сегоднЯшний  день,  да  и самые монументальные  "недоросли"  -  это  народы,
которые вознамерились  в человеческом сообществе "делать то, что хочетсЯ". €
по   наивности   называют   это   "национализмом".   Љак   не   претит   мне
интернациональный  дух   и  ханжеское  почтение  к  нему,  но  эти   капризы
национальной незрелости кажутсЯ карикатурными].
     ђоковаЯ ошибка! "‚аша милость пойдет куда следует", - говорЯт попугаю в
португальской сказке. Ќо разве нельзЯ делать то, что хочетсЯ? ђечь не о том,
что нельзЯ, речь совсем о другом:  все, что мы можем,  - это делать то, чего
не  можем не  делать, становитьсЯ тем, чем не можем  не  стать.  …динственно
возможное длЯ нас своеволие - отказатьсЯ это  делать, но отказ  не  означает
свободу  действий  - мы и  тогда не вольны  делать  то, что хочетсЯ.  ќто не
своеволие, а  свобода  воли с отрицательным знаком - неволие. Њожно изменить
своему предназначению и дезертировать, но  дезертировать можно, лишь  загнав
себЯ в  подвалы своей судьбы. џ  не  могу  убедить  каждого ссылкой  на  его
собственный опыт, потому что не знаю этого  опыта, но вправе сослатьсЯ на то
общее, что вошло в судьбу каждого.  Ќапример,  на общее всем европейцам  - и
куда более прочное, чем их публичные "идеи" и "взглЯды, - сознание того, что
современный европеец не может не ценить свободу. Њожно спорить, какой именно
должна быть эта свобода, но суть в ином. ‘егоднЯ самый махровый реакционер в
глубине души сознает,  что  европейскаЯ идеЯ, которую  прошлый век  окрестил
либерализмом, в  конечном  счете  и есть то непреложное  и  неизбежное,  чем
сегоднЯ стал, вольно или невольно, западный человек.
     € как бы неопровержимо ни доказывали, насколько ложной и гибельной была
любаЯ  попытка   осуществить  этот  непростительный  императив  политической
свободы,  вписанный в европейскую историю,  конечным остаетсЯ  понимание его
подспудной правоты. ќто конечное понимание есть и у коммуниста и  у фашиста,
судЯ по  их усилиЯм убедить себЯ и нас в  обратном, как  есть оно - хочет он
того или нет, верит он в это или нет[*Љаждый, кто верит, согласно Љопернику,
что солнце  не заходит  за  горизонт, изо днЯ  в  день  видит  обратное,  и,
поскольку  очевидность мешает  убеждению, продолжает  верить  в него.  ‚ нем
научнаЯ  вера непрерывно  подавлЯет влиЯние  первичной  или непосредственной
веры. ’ак и  упомЯнутый  католик своей догматической  верой  отвергает  свою
подлинную,  личную  веру  в насущность  свободы. џ упомЯнул его  в  качестве
примера и только длЯ поЯснениЯ своей мысли, а не длЯ того, чтобы подвергнуть
такому же  строгому  суду, какому подвергаю современного массового человека,
"самодовольного недорослЯ".  ‘овпадают  они лишь в одном. ‚ина "недорослЯ" в
том,  что  он  целиком  не самобытен. “ католика же  бытие  подлинно,  но не
целиком.  Ќо  даже "это  частичное совпадение мнимо. Љатолик изменЯет себе в
той сфере  бытиЯ, где он сын своего времени и, хочет  он того  или не хочет,
современный  европеец; и  изменЯет  потому,  что  стремитсЯ  остатьсЯ верным
другой властной  сфере  своего бытиЯ - своей религиозной вере. ќто означает,
что  судьба  его,  по   существу,  трагична.  €   он  принимает  ее   такой.
"‘амодовольный   недоросль",   напротив,   дезертирует,  изменЯЯ   себе   по
безалаберности, а всему  остальному -  единственно  из  трусости  и  желаниЯ
увильнуть при малейшем намеке на трагедию] -  у католика, сколь бы  преданно
ни чтил он "‘иллабус"[14]. ‚се они знают, что, какой бы справедливой ни была
критика либерализма,  его  подспуднаЯ правота неодолима,  потому  что это не
теоретическаЯ  правота, не  научнаЯ,  не умозрительнаЯ, но  совсем  иного  и
решающего свойства, а именно правота судьбы. ’еоретические истины не  просто
спорны, но всЯ сила и  смысл их в этой спорности;  они рождены спором, живы,
пока оспоримы, и  существуют единственно длЯ продолжениЯ  спора. Ќо судьбу -
то,  чему  предстоит  или  не предстоит  стать  жизнью,  - не оспаривают. …е
принимают  или  отвергают. ЏринЯв,  становЯтсЯ собой; отвергнув, отрицают  и
подменЯют себЯ[*Ћскудеть  , опуститьсЯ, пасть - это  и значит  отказатьсЯ от
себЯ,  от  того, в ком ты  должен был осуществитьсЯ. Џодлинное существование
при  этом не исчезает,  а становитсЯ укоризненной тенью, призраком,  который
вечно  напоминает,  как низка эта  участь и какой непохожей  она должна была
стать. ’акаЯ жизнь лишь неудачное самоубийство].
     ‘удьба  проступает  не в том, что нам хочетсЯ, - напротив,  ее  строгие
черты отчетливее, когда мы сознаем, что должны вопреки хотению.
     €так, "самодовольный недоросль" знает, что должно быть, но, несмотрЯ на
это  и  даже  именно поэтому,  словом  и делом  изображает, будто  убежден в
обратном.  ”ашист обрушиваетсЯ на  политическую свободу  именно  потому, что
знает: всецело  и всерьез  ее не может не быть, она  неотменима как сущность
европейской  жизни  и  в  серьезную  минуту,  когда  нуждатьсЯ  в  ней будут
по-настоЯщему, она окажетсЯ налицо. Ќо так уж настроен массовый человек - на
капризный лад. Ћн ничего не делает раз навсегда, и, что  бы  ни делал, все у
него "понарошку", как  выходки маменькина  сынка. ЏоспешнаЯ готовность его в
любом  деле  вести  себЯ  трагически,  отчаЯнно  и  безоглЯдно  -  это  лишь
декорациЯ.  ’рагедию  он разыгрывает именно  потому,  что не верит,  будто в
цивилизованном мире она может разыгратьсЯ всерьез.
     Ќе  принимать же  на веру  все,  что  человек  изображает из себЯ! …сли
кто-то  настаивает,  что дважды два,  по его свЯтому  убеждению, пЯть, и нет
оснований считать  его помешанным, остаетсЯ признать, что сам  он, как бы ни
срывал  голос и ни грозилсЯ умереть за свои слова,  попросту не верит  в то,
что говорит.
     квал  повального  и  беспросветного фиглЯрства катитсЯ по  европейской
земле. ‹юбаЯ позициЯ утверждаетсЯ из позерства и внутренне лжива. ‚се усилиЯ
направлены  единственно  на то,  чтобы  не  встретитьсЯ  со  своей  судьбой,
отвернутьсЯ и не слышать  ее темного зова, избежать очной ставки с тем,  что
должно  стать  жизнью.  †ивут в шутку и тем  шуточнее, чем трагичнее надетаЯ
маска. утовство неминуемо, если любой шаг необЯзателен и не вбирает в  себЯ
личность целиком и бесповоротно. Њассовый человек боитсЯ встать  на твердый,
скальный грунт предназначениЯ; куда свойственнее ему прозЯбать, существовать
нереально,  повисаЯ в  воздухе. €  никогда еще не носилось  по ветру столько
жизней, невесомых и беспочвенных - выдернутых из своей  судьбы - и так легко
увлекаемых  любым,  самым  жалким  течением.  Џоистине эпоха  "увлечений"  и
"течений".  Њало  кто  противитсЯ  тем  поверхностным  завихрениЯм,  которые
лихорадЯт искусство, мысль, политику, общество. € потому риторика цветет как
никогда. ‘юрреалист  отважно кладет (избавлю себЯ от необходимости приводить
это слово) там, где раньше стоЯли "жасмины, лебеди и фавны", и полагает, что
превзошел  мировую литературу.  Ђ  всего-то  заменил  одну  риторику другой,
прежде пылившейсЯ на заборах.
     ЏонЯть современность,  при всей ее  неповторимости,  помогает  то,  что
роднит ее  с  прошлым.  …два  средиземноморскаЯ  цивилизациЯ достигла  своей
полноты, как на сцену выходит циник. ѓрЯзными сандалиЯми „иоген топчет ковры
Ђристиппа. ‚ III веке до ђождества •ристова циники кишат - они на всех углах
и  на любых  постах.  € единственное, что  делают, - саботируют цивилизацию.
–иник  был  нигилистом эллинизма.  Ћн никогда не создавал и даже не пыталсЯ.
…го работой  было разрушение,  верней,  старание разрушить, поскольку он и в
этом не  преуспел.  –иник, паразит  цивилизации,  живет ее отрицанием именно
потому, что  уверен в ней. —его  стоил бы  он и что,  спрашиваетсЯ, делал бы
среди дикарей,  где  каждый безотчетно и всерьез действует  так,  как сам он
действовал напоказ и  нарочно, видЯ в том личную заслугу? —его стоит фашист,
если  он  не  ополчаетсЯ  на  свободу? €  сюрреалист,  если он  не  шельмует
искусство?
     €наче  и  не  могло бы вести  себЯ  это  существо, рожденное в чересчур
хорошо устроенном мире, где привыкло видеть одни блага,  а не опасности. …го
избаловало окружение, домашнее тепло цивилизации  - и маменькина сынка вовсе
не  тЯнет покидать родное гнездо своих прихотей, слушатьсЯ  старших и уж тем
более - входить в неумолимое русло своей судьбы.

        XIII. ѓЋ‘“„Ђђ‘’‚Ћ ЉЂЉ ‚›‘Ђџ “ѓђЋ‡Ђ
     ‚  хорошо организованном  обществе  масса  не  действует  сама по себе.
’акова  ее роль. Ћна  существует  длЯ  того,  чтобы  ее вели,  наставлЯли  и
представительствовали  за нее,  пока  она не перестанет быть массой  или  по
крайней мере не начнет к этому стремитьсЯ. Ќо сама по  себе она осуществлЯть
это  не способна. …й необходимо  следовать  чему-то  высшему, исходЯщему  от
избранных меньшинств. Њожно  сколько угодно  спорить,  кем  должны быть  эти
избранные, но  то,  что  без них,  кем бы  они ни были, человечество утратит
основу  своего  существованиЯ,  сомнению  не подлежит, хотЯ  …вропа вот  уже
столетие, подобно страусу,  прЯчет голову под  крыло  в надежде  не  увидеть
очевидного. ќто  не  частный вывод из  рЯда  наблюдений  и догадок,  а закон
социальной "физики"[15], под стать законам Ќьютона по своей непреложности. ‚
день,  когда  снова  воцаритсЯ  подлиннаЯ   философиЯ[*„лЯ  этого  вовсе  не
требуетсЯ, чтобы философы правили, как предлагал Џлатон[16], и не  требуетсЯ
даже, чтобы правители философствовали, как  более скромно предлагалось после
него.  Ћба варианта плачевны. —тобы философиЯ правила,  достаточно  одного -
чтобы  она существовала, иначе говорЯ,  чтобы философы были философами. …два
ли уж не столетие они предаютсЯ политике, публицистике, просвещению, науке и
чему угодно, кроме своего  дела],  единственное,  что может спасти …вропу, -
вновь откроетсЯ, что  человек, хочет он  того или нет,  самой природой своей
предназначен к поискам высшего начала. Љто находит его  сам,  тот избранный;
кто не находит, тот получает его из чужих рук и становитсЯ массой.
     „ействовать   самовольно   означает   длЯ   массы   восставать   против
собственного  предназначениЯ,  а поскольку лишь  этим она сейчас и занЯта, Я
говорю  о восстании масс. ‚ конце  концов, единственное, что действительно и
по  праву можно  считать восстанием, -  это восстание против себЯ, неприЯтие
судьбы. ‹юцифер  был  бы  не меньшим мЯтежником, если  бы метил  не на место
Ѓога, ему не уготованное, а на место низшего из ангелов, уготованное тоже не
ему. (Ѓудь ‹юцифер русским, как ’олстой, он, наверно, избрал бы второй путь,
не менее богоборческий.)
     „ействуЯ  сама  по  себе,  масса  прибегает  к  единственному  способу,
поскольку  других не  знает,  - к  расправе. Ќе  зрЯ же суд  ‹инча возник  в
Ђмерике, в  этом  массовом раю. Ќечего удивлЯтьсЯ, что сегоднЯ,  когда массы
торжествуют,  торжествует  и  насилие,  становЯсь  единственным  доводом   и
единственной доктриной.  џ давно уж отмечал, что насилие стало бытом. ‘ейчас
оно достигло апогеЯ, и это обнадеживает, поскольку должен же  начатьсЯ спад.
‘егоднЯ насилие - это  риторика века, и его уже прибирают к рукам пустомели.
Љогда реальность отмирает, изжив себЯ, труп  выноситсЯ волнами  и долго  еще
вЯзнет в  болотах  риторики. ќто  кладбище отжившего;  на  худой  конец  его
богадельнЯ.  €мена переживают хозЯев, и хотЯ  это  звук  пустой, но все-таки
звук,  и он  сохранЯет  какую-то магическую власть. Ќо если  даже и  вправду
окажетсЯ, что значимость насилиЯ как  цинично  установленной нормы поведениЯ
готова  пойти  на  убыль,   мы  все  равно  останемсЯ  в  его  власти,  лишь
видоизмененной.
     џ  перехожу   к  наихудшей  из   опасностей,  которые  грозЯт   сегоднЯ
европейской  цивилизации.  Љак  и  все  прочие  угрозы,  она  рождена  самой
цивилизацией  и,  больше  того,  составлЯет ее славу.  ќто наше  современное
ѓосударство.  ‚споминаетсЯ  то,  что  Я  уже   отмечал,   говорЯ  о   науке:
плодотворность ее  основ  ведет  к  небывалому прогрессу, прогресс неумолимо
ведет  к  небывало узкой специализации, а специализациЯ  - к удушению  самой
науки.
     Ќечто подобное происходит и с государством.
     ‚спомним, чем  было в конце XVIII века государство длЯ всех европейских
наций. Џочти  ничем! ђанний  капитализм и его промышленные предприЯтиЯ,  где
впервые  восторжествовала техника, самаЯ передоваЯ и производительнаЯ, резко
ускорили   рост  общества.  ‚озник  новый  социальный  класс,  энергичнее  и
многочисленнее  прежних, -  буржуазиЯ.  “ этой напористой публики  было одно
всеобъемлющее дарование  -  практическаЯ сметка. Ћни умели  дать  делу ход и
слаженность,  развернуть и упорЯдочить его. ‚ их человеческом море и блуждал
опасливо "государственный корабль".  ќту  метафору  извлекла  на свет  божий
буржуазиЯ, ибо действительно ощущала  себЯ безбрежной, всемогущей и чреватой
штормами стихией.  Љораблик выглЯдел утлым, если не  хуже,  и всего  было  в
обрез -  и денег, и  солдат, и  чиновников.  …го строили в средние века иные
люди, во всем противоположные буржуазии,  - доблестные, властные и преданные
долгу дворЯне. ќто им обЯзаны существованием  европейские нации. Ќо при всех
душевных  достоинствах  у дворЯн  было,  да  и  продолжает  быть,  неладно с
головой.  Ћни  на   нее   и  не   полагались.  Ѓезрассудные,  нерасчетливые,
"иррациональные", они живо чувствовали и  трудно соображали.  Џоэтому они не
смогли развить технику, требующую изобретательности. Ћни не выдумали пороха.
Џоленились.  €,  не  способные  создать  новое  оружие,  позволили горожанам
освоить порох, завезенный с востока  или бог весть  откуда,  и с его помощью
разгромить благородных рыцарей,  так бестолково заклепанных в железо,  что в
бою они еле ворочались,  н  начисто неспособных уразуметь, что вечный секрет
победы  -  секрет, воскрешенный Ќаполеоном,  -  не  в средствах защиты,  а в
средствах нападениЯ[*ќта  схема  великого исторического перелома, сменившего
господство знати главенством  буржуазии, принадлежит ђанке, но,  разумеетсЯ,
символическаЯ  картина  переворота  требует   множества   дополнений,  чтобы
походить на действительную. Џорох известен  с незапамЯтных времен. ‡арЯд был
придуман  кем-то  из  ломбардцев,  но  оставалсЯ  без  применениЯ,  пока  не
догадались отлить пулю. „ворЯне изредка употреблЯли огнестрельное оружие, но
оно было слишком дорогим. ‹ишь горожане,  экономически лучше организованные,
сделали  его  массовым.  €сторически,   однако,  известно  с  документальной
точностью,  что дворЯнское, средневекового  образца бургундское  войско было
наголову  разбито   новым,  не  профессиональным,  а  состоЯщим  из  горожан
швейцарским.   ѓлавной   силой    его   была   дисциплина   и   рациональнаЯ
изобретательнаЯ тактика].
     ‚ласть - это техника, механизм общественного устройства и управлениЯ, и
потому "старый строй" к концу XVIII века  зашаталсЯ под ударами беспокойного
общественного  морЯ.  ѓосударство  было  настолько   слабее  общества,   что
сравнительно с эпохой Љаролингов абсолютизм кажетсЯ вырождением. ђазумеетсЯ,
власть  Љарла  ‚еликого бесконечно уступала власти  ‹юдовика  XVI,  но  зато
общество при Љаролингах было  бессильным[*‘тоило  бы  задержатьсЯ на этом  и
подчеркнуть,  что  эпоху  европейского абсолютизма отличает  именно слабость
государства. ЉакаЯ тому причина? ‚едь общество  уже набирало силу. Џочему же
‚ласть,  будучи непререкаемой  - "абсолютной",  - не старалась и сама  стать
сильнее?  Ћдна  из  причин  уже упомЯнута:  техническаЯ  и  административнаЯ
несостоЯтельность  родовой знати. Ќо есть  и другаЯ -  аристократы не хотели
усиливать  государство за  счет  общества. ‚опреки привычным  представлениЯм
абсолютизм  инстинктивно уважал общество, и уважал гораздо больше,  чем наши
нынешние   демократии.    ‘егоднЯ   государство   умнее,    но   исторически
безответственнее]. Ћгромный  перевес  общественных  сил над государственными
привел к революции, вернее, к полосе революций, вплоть до 1848 года.
     Ќо  в ходе революции буржуазиЯ  отобрала власть и,  приложив к ней свои
умелые руки,  на  протЯжении  одного поколениЯ создала по-настоЯщему сильное
государство, которое с революциЯми покончило. ‘ 1848 года, то есть с началом
второй  генерации  буржуазных  правлений,  революции  в  …вропе  иссЯкли. €,
конечно, не по недостатку причин, а по недостатку средств. ‚ласть и общество
сравнЯлись силой. Џрощай навеки, революциЯ!  ‚предь лишь  антипод  ее грозит
европейцам  -  государственный переворот.  ‚се, что  в  дальнейшем  казалось
революцией, было личиной государственного переворота.
     ‚   наши  дни   государство   стало   чудовищной   машиной   немыслимых
возможностей,  котораЯ  действует  фантастически  точно  и  оперативно.  ќто
средоточие общества, и  достаточно  нажатиЯ кнопки, чтобы гигантские  рычаги
молниеносно обработали каждую пЯдь социального тела.
     ‘овременное  государство - самый Явный и наглЯдный продукт цивилизации.
€ отношение к нему массового человека проливает свет на многое. Ћн  гордитсЯ
государством и знает, что  именно оно гарантирует ему  жизнь, но не сознает,
что это  творение человеческих рук, что  оно  создано определенными людьми и
держитсЯ  на определенных  человечески