сах и богатом родстве, дочь, поездки по делам в далекий Џетербург.
Ћна не боЯлась говорить о Џетре Ќиколаевиче при всех, как о лучшем друге своем,
и однажды, когда у Љарецких „аша запела не новую тройку, а самую старую: "‚от
мчитсЯ...", мадам ЉарецкаЯ вдруг подошла к роЯлю и сказала резко:
     -- Ћставьте этот романс! Љто это выдумал его петь? ЃеднаЯ кузина плачет.
     -- „ЯдЯ ваш любил этот романс, -- прибавила она, обращаЯсь ко мне.
Ќо как бы то ни было, мне всегда казалось, что она вот-вот сейчас спросит: "Ђ
что ты делаешь с моей дочерью?" -- и без нее стало лучше. ‘ама ‘офьЯ повеселела
без матери. Ћна находила множество средств бывать у нас: то англичанка завезет
ее к нам обедать, то Ћльга €вановна съездит за ней, то она одна приедет в карете
Љарецких. Њне было раздолье! џ узнал после, что она к Љовалевым бегала тайком от
матери, и теперь каждый раз просиживала у них целые часы вместе с „ашей. ЏроходЯ
мимо моих дверей, они всЯкий раз или тронут замок, или позвонЯт, или стукнут. џ
уж и знаю; посмотрелсЯ в зеркало, оправилсЯ -- и за ними.
ћрьеву она не слишком понравилась.
     -- Ќе по нас она что-то, -- говорил он. -- џ люблю больше что-нибудь тихое и
кроткое, прозрачное, как хрусталь...
     ‘офьЯ находила, что у ћрьева умное лицо, и спросила раз:
     -- ‚ы очень с ним дружны?
     -- Ћчень...
     -- Ћчень, очень?..
     -- Ћчень, очень!
     -- Љого вы больше любите, его или менЯ?.. џ подумал и спросил:
     -- Џравду говорить?
     -- ђазумеетсЯ, правду...
     -- Џравду?.. …го.. ђазве молодаЯ девушка может понимать то, что он понимает?.. €
разве на вас можно надеЯтьсЯ? ‡аболел, подурнел, поглупел, сделал ошибку -- вы и
разлюбите.
     Џока Я говорил, она, по-прежнему, рассматривала менЯ внимательно; глаза наши
встретились; мы угрюмо помолчали оба; наконец она встала и, сказавши: "•орошо,
если так, Я этого не забуду!", отошла от менЯ. ‘соры, однако, не вышло никакой.
Џо-прежнему она жала мне руку крепче, чем принЯто, и в темных углах позволЯла
мне покрывать ее самыми страстными поцалуЯми. Љ несчастию, вначале, не имеЯ
как-то раз под рукою ћрьева и не считаЯ еще дела важным, Я рассказывал Њодесту о
тайном пожатии рук; но о поцалуе в дверЯх не сказал ему ни слова. „лЯ такого
довериЯ он, по-моему, уже не годилсЯ; а об руке необходимо было сказать, чтоб он
не считал менЯ за слишком жалкого человека.
     XV
€ногда, блаженствуЯ и любуЯсь самим собой, Я сравнивал себЯ с лиловым цветом, и
вот почему. Ќе слишком далеко от нас, на углу тихого переулка, стоЯл за чугунной
решеткой и палисадником небольшой дом, белый, каменный, одноэтажный, и в нем жил
знакомец и ровесник мой -- џницкий, сначала с отцом и с матерью, а потом
один, когда ему минуло девЯтнадцать лет. Џалисадник нравилсЯ мне даже зимою:
растениЯ, обернутые рогожей, чистый снег без следов на земле, на полукруглой
террасе, на белых вазах балюстрада... Џо вечерам за готическими окнами
спускались тЯжелые занавесы; у террасы в углу росла молодаЯ ель, такаЯ густаЯ и
бархатистаЯ издали, что Я всегда вздыхал, проезжаЯ мимо. ‘ам џницкий был
некрасив и болезнен, но строен и ловок; глЯдЯ на профиль его, несколько
африканский, на доброе выражение его одушевленного лица, на его курчавую голову,
Я часто вспоминал то о Џушкине, то об Ћнегине. „олго даже не мог Я решить, кто
больше -- Ћнегин, он или Я. Љабинет и спальнЯ его, казалось, были украшены
женской рукой. Ќи тени беспорЯдка, сора, ни одной грубой черты, ни одного
тЯжелого предмета! „орогаЯ мебель, ковры, французские книги в сафьЯновых и
бархатных переплетах с золотыми обрезами...
     ”арфор и бронза на столе, € чувств изнеженных отрада. „ухи в граненом
хрустале...
     ‘тихи эти против воли шептались в его жилище.
—уднаЯ жизнь! Ћбедает в пЯтом часу; заедешь к нему поутру, он играет на
превосходном роЯле; мать пройдет вдали по большим комнатам, всЯ в бархате и
горностае... ‡айдет отец: как вежлив! как сед! какой здоровый цвет лица! Ќа
чорном фраке кульмский крест и звезда; сапоги мЯгкие; улыбка еще мЯгче. Џожмет
руку мне, поговорит с нами и уйдет.
     ‘ џницким Я не мыслил; но зато во мне пробуждались такие легкие надежды, такие
воздушные думы!
     Ћ чем мы говорили с ним?
     -- ‡дравствуй!
     -- ‡дравствуй!
     -- ’ы был вчера там? ‚идел ту?
     -- Џриезжай ко мне обедать en t&#234;te-&#224;-t&#234;te...
     -- џ покажу тебе статуетку, которую привезли мне из Џарижа.
     -- Џоедем! Џойдем...
     ‚се факты да факты!.. “томишьсЯ, наконец, и пойдешь к ћрьеву.
"‡ачем, -- думал Я, -- не найду Я до сих пор ни одного человека, который был бы и
џницкий и ћрьев вместе? ѓде этот человек? „а не Я ли уж этот избранник? Љонечно,
Я не так умен, как ћрьев, и не так блестЯщ и не так грациозен духовно, как
џницкий... —то ж, тем лучше! …сли они выше менЯ на двух концах, то Я полнее их.
џ как лиловый цвет -- смесь розового с глубоко синим!"
џницкий нередко бывал у Љарецкой; Я думал, что он имеет виды на одну из дочерей,
и, охотно уступаЯ ему старшую или младшую, когда она подрастет, не раз завидовал
их доброй матери: "Љакие у тебЯ будут зЯтьЯ! ‘частливаЯ женщина!"
Ћднажды вечером Я вздумал пойти пешком к Љарецким. ћрьев провожал менЯ. Љогда
передо мной растворилась дубоваЯ дверь огромного дома и оттуда блеснули лампы,
узорнаЯ лестница и колонны, ћрьев сказал: "Џрощай, ‚олодЯ. €ди туда, где светло!
да будь смелее... успех тебЯ ждет везде!"
     џ с чувством благородной радости пожал его руку и вошел. €з дальних комнат
слышна была музыка. ‹иза сидела за роЯлем; …лена пела, стоЯ около нее; ‘офьЯ
ходила под руку с „ашей; около них был џницкий.
„аша сказала, что от ее волос сыплютсЯ искры в темноте и предложила испытать это
на деле. Ђнгличанка позволила. ‚се были очень рады. ‹иза побежала за гребнем,
принесла его, и мы пошли в небольшую темную комнату, около парадной лестницы.
‘тали в кучку; „аша распустила прЯдь передних волос и начала чесать их гребнем.
€скры посыпались -- все были в восторге. "—то это значит? -- спросила меньшаЯ
(ЊариЯ), -- это не значит ли, что вы сердиты, „аша? „айте, Я попробую..." џ стоЯл
рЯдом с ‘офьей; плечо ее, покрытое чем-то легким, было
около моего лица. џ осмотрелсЯ: все занЯты волосами Њари -- нагнулсЯ и поцаловал
милое плечо. Џлечо дрогнуло, но сама она не шевельнулась. “ Њари не было искр.
"Ќет ли у ‘они?" -- сказал кто-то.
     -- “ менЯ нет, -- отвечала ‘офьЯ. -- € что это за скука! Џойдемте отсюда.
џницкий в следующей комнате остановил менЯ и, пристально посмотрев на менЯ,
покачал головой.
     -- ‡ачем при всех! -- сказал он, -- это слишком смело.
џ покраснел и отвечал:
     -- Њолчи, ради Ѓога! џ сам не рад жизни, что сделал эту глупость!
     -- ‚о мне ты можешь быть уверен, -- продолжал добрый Ћнегин, -- а другие? ‚прочем,
это твое дело...
     Ћн начал тогда хвалить „ашу, говорил, что она напоминает ему Marie Stuart, и
спросил, сколько ей лет.
     -- Њне двадцать; значит ей двадцать пЯть, двадцать шесть...
     -- џ думал, она еще старше. Ќо это ничего. —то хорошего в этих ing&#233;nues! Ќе
правда ли, они скучны? ЋпытнаЯ женщина гораздо лучше. ЊенЯ звали к этим
Љовалевым. —то это такое? ‚прочем, извини: они, кажетсЯ, твои родные?
џ сказал ему прЯмо, как думал о Љовалевых.
     -- ќто очень удобно, -- сказал он, -- не все же ездить в общество! Љогда ты будешь
у них?
     -- џ? џ могу у них бывать, когда хочу... „аша завтра будет там.
     -- ‚о всЯком случае, -- прибавил Я, сжав его руку, -- молчи, прошу тебЯ; а Я
постараюсь помочь тебе во всем... Њои комнаты, если нужно, и Я сам.
‘офьи не было, когда мы вернулись с ним в ту гостиную, где собрались все девицы.
Ћна жаловалась на головную боль и ушла к себе.
‘ этого днЯ џницкий стал ездить к Љовалевым. Ћн держал себЯ у них так же просто
и развЯзно, как дома и в том кругу, к которому с детства приучила его мать...
’олько одна разница: у Љовалевых он казалсЯ скромнее обыкновенного. ‘ удивлением
увидал Я, что напрасно так жалел „ашу; Я думал, что длЯ нее все кончено, а вышло
наоборот: лучшаЯ пора жизни ее только что начиналась... € мне суждено было
увидать ее любимой... Љем же?.. џницким, кудрЯвым Ћнегиным; суждено было видеть
ее в роскоши, видеть, как потом она вырастала нравственно, по мере ее
общественного падениЯ, и как последние дни ее были облагорожены материнским
чувством. Ќо до того еще было далеко...
     Џока мое дело шло хорошо. ‘офьЯ недолго сердилась за мой неосторожный поцалуй.
‚ниманием, искренним раскаЯнием, лестью Я успел загладить вину, и даже об старой
угрозе "не забыть, что Я ћрьева больше люблю", не было и слов.
Њы все четверо -- Ћнегин, племЯнница Ћльги €вановны, другой Ћнегин и ‘офьЯ,
бывали часто у Љовалевых или ходили все четверо с Ћлинькой на тот пустынный
бульвар, где еще не так давно зЯбла Њатрешка, наблюдаЯ за Њодестом и „ашей.
Ћлинька была занЯта в это времЯ одним высоким блондином с рыжей бородой и не
мешала нам. Њы с „ашей понимали друг друга с полувзглЯда, не называЯ ничего
словами. џницкий, иногда, прощаЯсь, говорил мне:
     -- Bonne chance! Џонимаешь?..
     ‚се было хорошо; Њодест все испортил!..
XVI
     џ давно уже перестал говорить Њодесту о ‘офье. ћрьев -- другое дело: он мой
духовный отец; в нем Я не видал почти ничего морского, не считал бесчестным
обращатьсЯ к воплощенному разуму, советоватьсЯ с ним, говорить ему, что вчера Я
задал себе вопрос: "“ кого больше чувственности -- у женщины, котораЯ знает,
каким страданиЯм она подвергаетсЯ даже и тогда, когда ее ограждает закон, или у
мужчины?" € это Я подумал потому, что ‘офьЯ, дочь строгой матери, отворила мою
дверь и обнЯла менЯ... ћрьев мог слышать все, знать не только мои, но и чужие
тайны; он ни кем не занималсЯ, ни за кем не ухаживал, не имел ни семьи, ни
привЯзанности; он был не человеком, а мой собственный дух, возвышенный в
квадрат. Ќо Њодеста Я очень боЯлсЯ с тех пор, как ‘офьЯ доверилась мне.
     -- —то твоЯ ‘офьЯ? -- спрашивал он, -- все так же дает руку в темной комнате? €ли
еще больше?..
     -- Ѓог с ней, -- отвечал Я, -- Я об ней не думаю. Њодест улыбалсЯ и молчал. Ћн
видал ее изредка у
     Љовалевых, но ни разу еще долго не разговаривал с нею; Я тревожилсЯ, вспоминаЯ о
моей прежней откровенности, но он мало обращал на нее вниманиЯ, и Я
успокоивалсЯ.
     ђаз мы встретились с ‘офьей неожиданно на вечере. Ћна была весела, моими
приглашениЯми не дорожила, потому что все кадрили ее были разобраны, едва
отвечала мне, и когда Я хотел отвести ее от форточки, под которой она села
разгоревшись и едва дыша, она сказала мне сурово:
     -- Ћставьте ваши заботы. ‚ы, вероЯтно, хотите показать всем, что между нами
что-нибудь есть...
     џ был неприЯтно удивлен и в негодовании уехал домой. Ќа другой день перед обедом
‘офьЯ перебежала через двор и взошла на мое крыльцо. ‡амок не шевелилсЯ на моей
двери... џ прибежал наверх и, улучив минуту, сказал ей:
     -- ‚ы суровы? ‚ы сердитесь за мою вчерашнюю заботливость?
Њраморный румЯнец заиграл на щеках, и в тех самых глазах, которые недавно
глЯдели на менЯ ласково, выразились надменность и гнев.
     -- ‚аши поступки менЯ обидеть не могут... -- сказала она.
     -- ‚ы хотите унизить менЯ... Ќо моЯ совесть не упрекает менЯ ни в чем, и Я знаю,
чего Я стою...
     -- —его вы стоите -- не знаю. џ знаю, что Я сама ничего не стою. џ была глупа,
поверила вам. € кому вы сказали, кому!
     -- Љому? -- спросил Я с изумлением.
     -- ‚ашему cousin Њодесту. Ћн, днЯ четыре тому назад, делал такие намеки...
улыбалсЯ. Џлатье ему мое понравилось; он сказал: "оно к вам идет" и так противно
спросил: "il vous ѓа dit?"
     -- ЉлЯнусь вам Ѓогом! ‚от моЯ рука... …му! џ ни слова. ‚ы не верите... ‚ы не
верите... •орошо! ’ак вам же будет хуже!..
     Ћна молча обвела менЯ глазами с ног до головы. (Љак нехороша показалась она мне
в эту минуту!) џ чувствовал, как кровь у менЯ подступила к лицу, как злоба
стеснила мне дыхание.
     -- …сли бы вы знали, -- возразил Я ей, дрожа от бешенства, -- как нейдут к вам эти
гордые взглЯды, вы бы сами отказались от них. ‘оветую вам быть скромнее.
Ћна отошла от менЯ, а Я велел запречь сани и послал за ћрьевым.
Ћн хохотал, когда Я жаловалсЯ, хохотал добродушно; но Я прочел в этом смехе
презрение.
     -- џ ее так сильно начинал любить! -- сказал Я.
     -- Ќасчет этого, -- заметил ћрьев, -- мы еще подумаем, любил ли ты ее или нет?..
     -- џ чувствовал к ней большую нежность, Я жалел ее уже давно... Њать ее строга,
отец больной, она небогата.
     ћрьев вздохнул и покачал головой.
     -- “мный человек, -- продолжал Я, -- не может не быть любЯщ: он знает, что любовь
лучшее украшение молодости!
     -- ќто что-то слишком глубоко длЯ менЯ, -- отвечал ћрьев, -- нет, ни ум, ни
доброта, ни нежность не нужны длЯ любви. Ќужна любовь... ‹юбовь может быть зла,
груба... Ћна кусаетсЯ иногда. Ќе поэзиЯ любви нужна любЯщему -- нужен сам
человек, как воздух, как кусок
     хлеба... ‚ысокое, брат, часто близко к грубому и мерЯетсЯ им, граф!..
     -- ‡ачем же она обвинила менЯ даром? зачем не дослушала... —тоб Я Њодесту...
‘начала точно об руке, но после!..
     -- Ћй ли, брат? уж не сказал ли ты ему всего... Ћй, сказал! Ћй, сказал!..
     -- Њолчи! Њолчи, или Я...
     ‚ исступлении Я показал ему руку. Ћн вынул свою из кармана.
     -- ‡а чем же дело? Я готов.
     -- ‘тупай вон... вот двери...
ћрьев, не торопЯсь, взЯл шлЯпу, сдул с нее пыль, надел перед зеркалом, отыскал
трость в углу. џ чувствовал, однако, что он взволнован. Ќаконец он ушел; Я
проводил его глазами из окна. ѓубы его были сжаты, но он шел спокойно, только
что-то бойчее обыкновенного глЯдел на прохожих.
џ не мог остатьсЯ дома и уехал в кондитерскую. Ќо и там преследовало менЯ
презрение моих двух лучших друзей.
     XVII
Ћмерзение, жестокое омерзение чувствовал Я при одной мысли о духовной нищете
моей! ќти два существа, которые только что начинали вырастать перед нищенской
душою -- они оба отвергли менЯ. Ќа что мне флигель мой, шолковый халат нового
покроЯ? Ќа менЯ пахнуло мертвым холодом от этих немых стен, от всей семьи, от
мiра, от себЯ. ђазве того, на кого, изнываЯ в бессилии, глЯдела теперь совесть
моЯ, того хотел Я ввести в эту обитель, по воле одинокую и по воле шумную? Ќет,
не презренного мальчишку и не вдруг одрЯхлевшего без зрелости человека... Њой
‚олодЯ ‹аднев был не таков! Ћн был скромно мыслЯщ, осторожен и тверд в делах, а
на добро и защиту слабого отважен, как тигр... Љонечно, он любил себЯ это
ничего; но он мелок не был, он был спокойно горд, под наружной небрежностью
скрывал пламенную душу и высокий ум; он разумел "ручьЯ лепетанье, была ему
звезднаЯ книга Ясна", и хотЯ не было у него близко "морской волны", но он умел
видеть тайную жизнь везде -- и зеленаЯ плесень пруда дышала перед ним. Ћ, ‚олодЯ
мой, ‚олодЯ мой! Њилый ‚олодЯ! ѓде ты? € вот, едва только открылась перед ним
дверь жизни, едва пахнул на него свежий воздух любви, он разлетелсЯ в прах, как
старый труп, как одежда трупа, давно без движениЯ лежащего в склепе! € как мог
противопоставлЯть Я себЯ тем легкомысленным людЯм, которых промахи без полной
кротости и страданиЯ без достоинства наводили улыбку на мое лицо?
ЌепоследовательнаЯ „аша, Њодест -- актер перед самим собою, с которыми еще
непостижимо длЯ грубого рассудка свЯзана была ЌастасьЯ …горовна ђжевскаЯ... ‚се
люди громких слов и жалкого исполнениЯ, люди эффекта и позорных слез, и опЯть
эффекта и снова слез! ѓде вы, мои собраты? ‡ачем Я покинул вас и задумал было
идти одним шагом с теми, от которых веЯло на менЯ осторожностью и силой? ђазве
товарищ Я ћрьеву, "мужу разума и чести", у которого самаЯ лень царственна?
’оварищ ли Я ему оттого, что страдательно быстрый ум мой удобен длЯ стока его
мыслей? ђазве пара Я энергической ‘офье? ‚ ней свЯзано живут и такт и решимость,
доходЯ то до хитрости, то до благородной удали... ‘ама Ћльга €вановна! Џускай
она скучна, пускай до сих пор говорит €вангое, а не Ђйвенго (мелочь моЯ и в этой
придирке видна!), но разве не подаст она руку совсем иному разрЯду личностей?
Џравда, ходит она, как племЯнница, с забавной гордостью, и псевдоклассик в душе,
но во всем другом разве она „аша? ђазве она не работала всю жизнь свою, разве
она не постоЯла бы за себЯ, как делец, не поборолась бы хоть с самой
ђжевской-матерью? Ђ „аша? Џо крайней мере, она была обманута ’ерЯевым, страдала
от благородного довериЯ; ему стыдно, а не ей... ’еперь она любима
привлекательным џницким, она украшена им. € он сам, џницкий?.. ‡олотообрезные
книги, пустые разговоры, бальный идеал!.. Ђ как он аккуратно ведет свои любовные
дела! Ќикто над ним не смеетсЯ; и как честен и верен!.. Ќе только ‘офьЯ не
слыхала от него ни одного лишнего слова, мне он не делал намеков; кроме "bonne
chance!" ничего не говорил, даже не произносил ее имени с лукавой улыбкой! €так,
из высокого эклектика, соединЯвшего в себе жар неопытности с мудрой теорией
жизни, легкость с благоразумием, доброту с здравым эгоизмом, религию с наукой --
что вышло? €счезло живое воплощение его -- поэтический, воздушный ‚ладимiр
‹аднев, и осталсЯ наместо его не труп, конечно (боль была страшно сильна), а так
какаЯ-то формула, понимающаЯ все, но без всЯкой личности, без всЯкой самобытной,
движущей силы инстинктов. Ќе Ћнегина уже Я видел перед собою, не ђальфа, не
Ѓенедикта, даже не ловкого ђаймонда де-‘ерси, а Ќоздрева, Ќозд-рева, трижды
Ќоздрева!.. •оть и шевельнетсЯ иногда в душе мысль: а может быть, они оба, и
ћрьев и ‘офьЯ, неправы? Њожет быть, один просто глумилсЯ, а другаЯ капризничала?
Ћна не дала мне объЯснитьсЯ оскорбительным тоном, отбила охоту подробно
оправдыватьсЯ. Ћн оскорбил менЯ дьЯвольским смехом, не дождалсЯ доказательств,
не поверил мне, и что за манера: "ой, сказал! ой, сказал!"
Ќо можно ли доверЯть себе? ”акты за менЯ; да это все вздор! ‘кажи Я это ћрьеву,
он засмеетсЯ и ответит: считать себЯ правее других -- общечеловеческаЯ штука!
ќтак, пожалуй, будешь чорт знать с кем наравне и никогда до нравственной высоты
не дойдешь!
     € кого бранить? ‚езде горе, слезы; на улицах грЯзь, и снег все тает и бежит, на
дворах все гниет. „ома тетушка зевает так долго и крикливо; веки у Ћльги
€вановны все еще красны; „аша печальна; Њодест ищет места. „еньги у него все
почти вышли; в плече ревматизм; сам еще больше прежнего исхудал... џ не могу
бранить его за неудачную любезность с ‘офьей; он еще раз отказалсЯ от денег,
которые Я хотел выпросить длЯ него у тетушки. Ћн принужден целые дни ходить по
Њоскве; он бегал даже, заплетаЯ ноги, за маленьким сыном богатого блондина с
рыжей бородой, который гулЯет по бульварам с Ћлинькой Љовалевой. “ этого
блондина родной брат откупщиком и по откупу есть места; и Њодест не только бегал
за сыном его по гостиной у Љовалевых, он пищал, картавил, играЯ с ним, так что Я
принужден был встретить его взглЯд строгим взглЯдом. „а то ли еще делаетсЯ! Ћн
еще находит себе и обеды у знакомых, и ужины. Ђ беднаЯ Љатюша? Ћна ест одно
простое блюдо дома, и целый день одна. ‘ тех пор, как ‘офьЯ стала реже к нам
ездить и не говорить со мной, с тех пор, как ћрьева Я вовсе не вижу, Я бегу из
дома. ‘соры нельзЯ скрыть, а вопросы, шутки и сострадание ужасны! Људа бежать?
Џоеду в нумера, к бедной Љате, вспомнить с нею старину за стаканом чаЯ. Ђ чтобы
ей было веселее, куплю ей шолковый платок и возьму фунт сахарного печеньЯ на
Љузнецком Њосту.
     ‘тучусь в дверь нумера...
Љатюша отворЯет... ‚олосы ее мокры и распущены; она худа и бледна. Ћна даже не
улыбаетсЯ мне.
     -- ‡дравствуйте, -- говорит она сурово, -- а Я только что из бани.
     -- ’ы что-то переменилась, разве все кончено? -- спрашиваю Я.
     -- „авно уж! Ђ вы не знали? „евочка...
     ‹ицо ее на минуту просветлело, но потом она опЯть стала грустна и продолжала:
     -- Ћтнесли ее в воспитательный дом.
     Ћна отходит к окну и, откинув назад голову, чешет сама свою длинную косу и
красиво взмахивает ею.
     -- Ћднако есть еще охота нравитьсЯ, -- замечаю Я шутЯ... -- ‚от косой как!
Ќадо было видеть, как она рассердилась.
     -- Ћставьте менЯ, пожалуйста, Я ни в ком не нуждаюсь... ‚ам легко смотреть... „а
знаете ли вы, что он говорил? Ћн говорил, что никогда не позволит отдать ребенка
в воспитательный дом, что он будет оборванный сам хо-
дить, а мне и ребенку хорошо будет. ‚ишь ведь какой чувствительный -- скажите!..
Ђ теперь скажи-ка ему... Љак ведь закричит!.. "’ы менЯ не понимаешь!" ‡ачем же
он такую необразованную брал?.. џ ведь к нему не просилась.
     -- „а Я-то чем виноват?
     -- Ђх, оставьте менЯ!.. ‚ы смеетесь, а Я здоровье все свое потерЯю с ним тут...
‚от что!
     Џриходит Њодест. Ћн очень весел, поет, заигрывает с Љатюшей, но она не отвечает
ему.
     -- Une petite coquetterie, fort gentille, -- шепчет мне Њодест. Ђ мы вот скоро с
Љатериной Ћсиповной уедем, ‚ладимiр Ђлександрыч... да-с, уедем! Ќе будет нас в
Њоскве; не за кем вам будет ухаживать, ‚ладимiр Ђлександрыч!.. € прекрасно!
отбивать жен у своих друзей не годитсЯ!
     ЉатЯ молчит.
     -- ’ы скоро едешь? -- спрашиваю Я.
     -- „а, место есть... на днЯх все решитсЯ. Ђ ты полюбуйсЯ, душа, на характерец
Љатерины Ћсиповны... ‚от так-то она менЯ каждый день угощает!
     -- ‘тыдились бы, стыдились бы говорить!.. -- начала было Љатюша; но, встретив его
холодный, презрительный и даже угрожающий взглЯд, отвернулась молча к окну.
XVIII
     џ вытерпел около двух недель: не ехал ни к ћрьеву, ни к ‘офье, обедал каждый
день то у ЊорелЯ, то у евалье, проиграл рублей сто на бильЯрде; пил шампанское
с такими молодыми людьми, которых имена даже не всегда верно знал, -- а все не
было легче. џницкий отказывалсЯ от всех этих пиров и партий: все сидел дома по
вечерам. Ћдин раз, впрочем, он позвал менЯ к себе обедать. Њы ели вдвоем: Я был
не разговорчив в этот день, он задумчив.
     -- Џослушай, -- сказал он наконец, -- ты влюблен в ‘офию ђжевскую и поссорилсЯ с
ней? Њне говорила Doroth&#233;e.
     (Џрежде он говорил ваша Doroth&#233;e, a теперь просто Doroth&#233;e).
џ, разумеетсЯ, не мог объЯснить ему, что ссора с ћрьевым длЯ менЯ ужаснее всех
любовных ссор.
     -- „а; она мне нравитсЯ, и мы поссорились; а что? -- спросил Я.
     -- …сли ты не хочешь быть откровенным, так Я покажу тебе пример... ’ы знаешь, что
Я хочу увезти Doroth&#233;e. “ж мы условились. Ћна сбираетсЯ.
     -- Љак! —то ты? Љогда?
     џницкий засмеЯлсЯ и взЯл менЯ за руку.
     -- Љогда она хочет... ‘егоднЯ, завтра... џ подорожную взЯл. „орога теперь
ужаснаЯ, но это не беда...
     џ долго не мог прийти в себЯ от удивлениЯ, радости, жалости и уважениЯ к „аше.
•итрец дал мне распечатанную записку и позволил прочесть ее:
"“ менЯ все готово. …сли хотите, придите сегоднЯ вечером с ‚ольдемаром ко мне".
џ после догадалсЯ, что он, открывши мне секрет, заставил ее быть решительнее. џ
примчалсЯ домой и отдал записку.
     „аша и улыбалась, и вздыхала, и глЯдела с таким наивным беспокойством, что Я
вдруг полюбил ее.
     -- €дем, -- сказала она наконец. ’ут уж и Я испугалсЯ за нее.
     -- Ќе остатьсЯ ли? -- спросил Я, -- подумайте, „аша, что вы делаете?
     -- —то делать! “ж Я думала, думала...
     € сама торопитсЯ, надевает шлЯпку, руки дрожат; Я беру узелок; она прЯчет
шкатулку под салоп. ‘делала шага два и села опЯть на диван.
     -- Ќоги дрожат... -- сказала она.
     -- €дти, так идти, а то будет поздно.
     -- Џойдемте.
     ‘пустились с лестницы. Ќа дворе подмерзло, и первые звезды уже блестЯт. ‚
переулке тихо; извощиков нет.
     џ смотрю на свою бледную, высокую спутницу и не верю глазам своим.
     -- „а как же это у вас так скоро?..
     -- Ђх, -- отвечает она улыбаЯсь, -- какое скоро! „авно уже об этом речь... ‘ того
маскарада, в котором вы так долго менЯ искали...
     -- € вы не боитесь?
     -- ‘ама не знаю: и боюсь и не боюсь! џ его так люблю... Ќе правда ли, как он мил!
     -- џ уважаю вас, „аша!
     „аша замолчала и до самого угла шла молча, с светлой гордостью в лице.
Ћстановились.
     -- Џрощайте, ‚ольдемар! Џростите мне, если Я чем-нибудь...
     -- ‚ы... вы мне простите, -- отвечал Я, с жаром обнимаЯ ее и подносЯ потом к губам
ее душистую перчатку... -- Ђ как быть дома?..
     -- Ќикак... скажите, что ушла, что уж уехала с џниц-ким... и только... —то мне за
дело!.. Џрощайте!
     -- Џрощайте!
Ћна спустила вуаль, и Я видел сам издали, как она вошла к џницкому в ворота.
‚ыждав еще минут с пЯть, Я прошел мимо дома: сквозь сторы светилсЯ огонь в его
кабинете; остальное все было темно.
     ’акой факт нельзЯ не передать ћрьеву! ‘сора забыта, о достоинстве и помина нет;
дело в том, чтобы узнать его мнение, а остальное все вздор, и мы с ним под
дюжинные законы не подходим!
     Ћн принЯл менЯ очень любезно, и о старом не было и помина.
     -- џ говорил тебе, что она молодец! -- сказал он про „ашу. -- € выбор ничего, даже
хорош... Ђ Ћльга €вановна что? …е, бедную, жаль как-то стало...
Ќа другой день Я еще раз убедилсЯ, что ћрьев всегда прав: Ћльгу €вановну точно
жаль. џ не стану описывать, что делалось с нею и отчасти с тетушкой, когда они
узнали об отъезде „аши; вспомню только, что говорила мне Ћльга €вановна, стоЯ
передо мной в своей спальне. Ћна говорила без жестов, без натЯжки, тихо и самым
искренним голосом:
     -- ‚от до чего мы дожили, ‚ольдемар! ‚от до чего Я, беднаЯ, дожила! Ћбмануть
менЯ! ‡ачем? —то Я ей за злодейка была?.. „а если уже страсть ее увлекла, приди,
признайсЯ... Ћбмануть! € как бездушно! ’ретьего днЯ -- смотрю: она свои вещицы
фарфоровые в шкатулку укладывает. џ ей говорю: "„аша, что ты это делаешь?" -- "џ
хочу подарить их". -- Њне стало больно. Џоловину их Я отдала ей, когда она еще
ребенком была; старинные вещи... ‚едь и мой отец, ‚ольдемар, имел состоЯние, и
мы бы могли жить как другие, если бы не несчастнаЯ страсть его к картам... „а, о
чем Я говорила?..
     -- Ћ фарфоровых вещах, -- отвечал Я. € мне вздох-нулось.
     -- „а... мне очень стало больно смотреть на эти вещи... Љак будто сердце мое
чуЯло! Ѓог же с ней, если так... †елаю ей счастьЯ, а обо мне она не услышит
больше! џ свое дело делала, и неблагодарность длЯ менЯ гнуснее всего... ‘колько
занЯтий, сколько труда, сколько ходьбы было за ней, когда ее несчастнаЯ мать
умерла!.. „а знаете ли вы, что если она жива, так она обЯзана этим мне... Ђ
потом сколько пренебрежениЯ от богатых людей, от их лакеев Я перетерпела, выводЯ
ее в люди! Ђ? ‚ы понимаете это... ‚едь вы думаете, что Я всегда была бездушнаЯ,
стараЯ девка? Ќет, и Я была молода, да знала стыд и в долге, в труде находила
отраду... „а не стоит об ней и говорить!..
     ѓлаза Ћльги €вановны после ’ерЯева болели, а теперь стали еще хуже.
’етушка на другой день призвала менЯ к себе после обеда. Ћна лежала на диване и,
когда Я вошел, развела только руками и сказала:
     -- Ќу, домок мой стал -- нечего сказать -- домок! Џритон разврата, а не дом! ’ы-то,
батюшка, как туда замешалсЯ? ‚езде твоЯ срезь... ђасскажи, как все это было.
џ начал говорить, что знал о знакомстве „аши с џниц-ким, старалсЯ оставлЯть в
стороне Љовалевых, потому что они были мне нужны длЯ свиданий с ‘офьей, но
тетушка понЯла, что „аша видалась свободно с џницким у них, и воскликнула:
     -- Ћх, уж эта мне халдейка, Ћлинька!
     Џотом стала дремать, и Я еще не кончил, как она уже заснула.
Ћдна новость сменЯет другую. Њодест решительно едет служить по откупам и Љатюшу
пока не берет с собою. Ћн устроил ее у —епечницы Џетровны и обещает выписать
после к себе. ‘ерафима Џетровна живет в самом нижнем этаже деревЯнного домика,
живет бедно и не очень чисто, почти под землею... “ Њодеста две жакетки, много
цветных летних галстухов, два сюртука, бич, новаЯ трость, зеленый халат с
красной оторочкой и кистЯми. …здит он на дорогих извощиках. Ќи на лице, ни в
словах его Я не могу прочесть угрызений совести. ‘ветел и тверд! Ћн случайно
угощает менЯ чаем в трактире, сидит на диване так прЯмо, разливает чай так ловко
и весело, синее трико на пальто его так толсто и дорого, что Я решаюсь спросить
у него: "значит, ты на ней не женишьсЯ?"
     Ћн улыбаетсЯ так, как будто давно ждал этого вопроса.
     -- Џусть менЯ осуждают, -- говорил он, -- Я знаю, кто и как, и за что менЯ осудит.
Ќаизусть знаю. Ќо у нее характер стал невыносим... ‘проси у нее, пусть она по
совести тебе скажет: обЯзан ли Я на ней женитьсЯ... Ћна знает мой образ мыслей и
свой характер.
     Џроводив его, Я заехал к Љатюше и спросил у ней, каково ей здесь?
     -- „а ничего. Њало только денег оставил. Њне-то Ѓог бы с ним. „а вот женщина эта
очень зла, со свету сживет, если недостанет...
     -- —то ты? —епечница Џетровна зла?
     -- Ђ вы думаете что? ЃедоваЯ! …е муж через ндрав ее даже бросил... „а где ему обо
мне думать, когда он об родной дочери об своей, поверите ли, и не спросит!
‚идите ли, платьЯ себе нашил? ‚от она любовь-то его... ‡астрелитьсЯ хотел... џ
даже, вам скажу, себЯ нисколько не жалею; менЯ Ѓог уж за одного за вас должен
наказать, за то, как Я вас обманывала... Ђ только обидно видеть, что благородный
человек, а носки цветные в магазине французском купил, да самому уж видно стыдно
стало, спрЯтал их от менЯ потихоньку в чемодан.
Ћна встала и принесла из другой комнаты четыре пары носков.
     -- ‚от это Я вЯзала -- так не взЯл. Ќе может толстых носить... ‚друг кожа нежнаЯ
стала... Ќе возьмете ли вы?.. ‚озьмите-ка на здоровье, в памЯть старой дружбы!..
XIX
     џ не помню Ясно нашей встречи с ‘офьей после ссоры и первых слов, которыми мы
обменЯлись. Ќо недаром же у менЯ осталась памЯть об упрЯмстве ее... ‚ерно, мне
было очень трудно возвратить ее к добрым отношениЯм.
‚есна приближалась; пришла и Џасха; …вгениЯ Ќики-тишна воротилась из Џетербурга;
„аши не было; не длЯ кого было и ‘офье ездить часто к нам в дом. Њать ее узнала,
что она познакомилась без нее с Љовалевыми, и сказала ей, как Я после узнал:
"бывать у них можно, но чем реже, тем лучше, и долго не сидеть!" ђаз, однако,
после обеда, Ћльга €вановна заехала к Љарецким и привезла оттуда ‘офью. “
Љовалевых были гости. ‚се пошли в наш маленький садик, где зелень еще не
распустилась, но было уже сухо и тепло.
     Ќачали играть в горелки. ћрьева не было, и Я был очень рад. •отЯ Я уже давно был
развлечен работой к экзамену и Њечтами о новых встречах летом, однако все-таки
видел в
     ‘офье что-то родственное и привычное и пригласил ее бегать со мною. џ долго не
уступал ее никому, старалсЯ быть вежливым, предупредительным и скромным, чтобы
обновить себЯ в ее глазах, и ей, кажетсЯ, это нравилось.
џ помню ее ласковые взглЯды, дружескую улыбку и слова: "џ вас давно не видала!"
џ веселилсЯ, играл от всей души. ѓореть пришлось Љовалеву; мы с ‘офьей бежали.
Љовалев, споткнувшись, стал на оба колена; ‘офьЯ зацепилась за него и со всего
размаха упала ничком. џ бросилсЯ к ней и поднЯл ее. Ћна смеЯлась, но была
смущена, и шолковое платье ее разорвалось. ‘ содроганием увидал Я, что одна из
ладоней ее сильно ссажена. џ хотел бежать за водой, но Ћльга €вановна увела ее в
дом, обмыла ей платье и обвЯзала руку. Ћни вернулись, и мы продолжали играть.
‚ечер был прекрасный. Љовалевы предложили проводить ‘офью пешком, когда другие
гости уедут. Џошли; Љовалев шел впереди с женою и Ћльгой €вановной, Я за ними
вел ‘офью под руку.
     џ помню, что спросил у нее: "болит ли рука?", а она спросила: "вам жалко разве?"
     -- Ќет, Я рад, -- отвечал Я, -- потому что теперь жалею вас... џ смелее на вас
смотрю... џ бы желал, чтобы вы почаще были несчастливы, тогда Я мог бы доказать
вам чем-нибудь мою дружбу.
     -- џ тоже бы хотела доказать вам мою дружбу...
     -- Џраво?..
     -- Џраво. Ќаучите, что мне длЯ вас сделать?.. џ подумал...
     -- —то сделать?.. ‡наете ли что? ‚ы можете сделать длЯ менЯ много. џ буду с вами
откровенен. ‚аша кузина ‹иза мне очень нравитсЯ... џ всегда был склонен к
семейной жизни. …сли бы года через три, когда Я кончу курс, женитьсЯ на ней...
Ћна, кажетсЯ, такаЯ тихаЯ, добраЯ, и за ней тысЯч двадцать серебром дадут...
Ќадо быть положительным...
     ‘офьЯ засмеЯлась.
     -- Ћна вам нравитсЯ? —то ж вы мне давно не сказали?.. ‹иза очень добраЯ... џ бы
очень желала длЯ ‹изы такого мужа, как вы... ‚се-таки вы, Я думаю, лучше
многих... Љто, кроме вас, скажет такие вещи! Љакие вы смешные!..
Ћна с очаровательной веселостью заглЯнула мне в лицо.
     -- Ђ менЯ уж совсем не надо? -- и слегка так мило махнула рукой, что Я пришел в
восторг.
     -- ‚ас не надо? -- отвечал Я, прижимаЯ к себе ту руку, котораЯ лежала на моей... --
Џослушайте... Ќе будем гонЯтьсЯ за многим... ‚ы помогайте мне у ‹изы, и не
бойтесь, Я буду ей верный и добрый муж... божусь вам! Ђ пока отчего не пожить?
‹юбви, разумеетсЯ, не надо... Ќо вы так умны, так милы, что с вами и без любви
хорошо!
     -- ‚от, если бы вы всегда были так откровенны! Љак это к вам идет!.. Љак же мы
будем с вами теперь?.. „ружба это будет?..
     -- ‡ачем эти названиЯ... Ѓудем так себе... Ѓудем рады, когда встретимсЯ, не будем
мешать друг другу; вот это иногда...
     џ указал на губы.
     -- Ќет, это уж не дружба...
     -- ќто не простаЯ дружба... ќто amiti&#233; po&#233;tis&#233;e... “молЯю вас...
     -- ђедко, очень редко...
     -- Ђ как?
     -- ђаз в год.
     -- Ќет... два раза в неделю.
     -- ђаз в месЯц... Ќи за что чаще не хочу...
     -- •орошо и это, -- отвечал Я, подаваЯ ей руку.
Њы расстались весело, и Я задыхалсЯ от умилениЯ, радости, гордости, возвращаЯсь
домой. —ерез неделю она уехала с матерью в деревню и, прощаЯсь, звала менЯ в
августе к Љолечицким.
     -- џ постараюсь быть там непременно, если менЯ пустЯт... Ѓудем танцевать там и
ездить верхом.
     џ взЯл слово с нее, что в кавалькадах она будет моей дамой, и пригласил ее на
мазурку.
     ћрьев тоже скоро после этого уехал с своими хозЯевами в деревню, а днЯ через два
после него и тетушка с Ћльгой €вановной пустились в путь.
Њне оставалось кончить экзамен и ехать в Џодлипки. •орошо было тогда!..
XX
     ’еперь Я рассказал вам все, что со мной было до встречи с Џашей. ‚ы понимаете,
как мне было и грустно, и просторно в Џодлипках; как Я отдыхал с Џашей, после
‘офьи ђжевской и ћрьева.. Љогда Џаша уехала, Я не то чтобы забыл ее, а думал,
что все уже кончено, и погрузилсЯ в чтение, прогулки, лень и с удовольствием
собралсЯ в конце июлЯ к молодым супругам Љолечицким, к которым звала менЯ ‘офьЯ.
“ них и без нее было приЯтно. „ом у них двухэтажный, каменный, белый, старинный
сад, пруды, много лошадей, лихаЯ псарнЯ. Џриглашали они только молодежь. •озЯин
дома -- отставной конногвардеец, белокурый, красивый и насмешливый; жена собой
похуже его, но стройна и мило капризна; лицо ее может очень нравитьсЯ. ЋдеваетсЯ
она отлично; очень радушна и любезна у себЯ в доме. Њуж образованнее ее; с ним и
поговорить не скучно, и сам он сказал один раз при мне:
     -- ѓлавное, надо любить все... џ все страстно люблю .. —итать мне предложат -- Я
умру над книгой; охоту обожаю, верховую езду -- тоже... Џолитика, хозЯйство.. џ
все, все люблю!..
     ‹учше всего было то, что они ни не стеснЯли и друг другу не мешали, как
Љовалевы, только в другой форме. Ћдно времЯ они были моим идеалом, именно тогда,
когда Я с Љлашей сиживал на диване и уговаривал ее идти за другого, а менЯ
сделать счастливым.
     ЋтпускаЯ менЯ к Љолечицким, тетушка приказала мне заехать в монастырь, который
был верстах в пЯти оттуда, и отслужить панихиду по родным: там были похоронены
отец мой, дед, мать и дЯдЯ, муж Њарьи Ќиколаевны. —асов в одиннадцать утра Я
приехал к молодым супругам.
     -- ‚се господа у обедни, -- сказал слуга. Џереодевшись, Я вышел в пустую
бильЯрдную, постоЯл
     на балконе, пересмотрел картины на стенах, потом начал от скуки толкать кием
шары. ‚друг стеклЯннаЯ дверь из сада за спиной отворилась со звоном... ‘офьЯ
стоЯла на пороге. Ќикогда, ни прежде, ни после, не была она так хороша! Ћна
пополнела за лето; на лице легкий загар и румЯнец; темные волосы острижены в
кружок и завиты; глаза расширились и заблистали, когда Я, онемев от радости,
обернулсЯ к ней. Џлатье на ней легкое, пестрое (с удивительным вкусом пестрое!),
везде оборки, кружева... Ћна сложила зонтик и улыбнулась, когда Я бросилсЯ к
ней.
     -- Љак это вы здесь? -- спросила она.
     -- € вы могли думать, что Я не приеду, когда вы сами звали менЯ!
     -- ђазве звала? џ не помню.
     -- Ђ Я не забыл, -- отвечал Я грустно.
Ћна села на диван и, встрЯхнув кудрЯми, сказала:
     -- Љак Я голодна, если б вы знали! ‘коро ли это есть дадут? ЋбеднЯ эта такаЯ
долгаЯ; Я насилу ушла.
     ‚ эту минуту все общество со смехом поднЯлось на крыльцо за стеклЯнной дверью.
Џервый вошел мсье ‘аль-вари, бледный и худой москвич, с густыми рыжими
бакенбардами. Ћн вел под руку Љолечицкую... џ встречал этого ‘альвари в Њоскве,
и мне всегда не нравились его ничтожные черты, немного кривой нос и все
движеньЯ, развЯзанные без простоты. …сли он шел с тростью по улице, то
непременно судорожно, сурово и наискось подавшись вперед; или зЯб, когда не было
холодно, поднимал воротник у пальто; в кругу мужчин клал ноги на стол или упирал
их в окно; в мазурке, сидЯ около дамы, старалсЯ поставить стул как-нибудь
спинкой к ней, руки положить на спинку, а бороду на руки; станет у притолки,
стеклышко в глаз, большие пальцы засунет под мышки, за жилет, ногу заплетет за
ногу; противно "фредонирует", в танцах прижимает даму к себе донельзЯ, чуть не
кладет ей лицо на голову, если она мала (сам он среднего роста), на плечо, если
высока. џ видал его и пьЯным в маскарадах, и знал, что он развратен, и не
говорил с ним ни слова, ненавидел его.
     ‚ходЯ в бильЯрдную, ‘альвари и хозЯйка дома продолжали начатый спор...
     -- Ќе говорите мне о правильных чертах! -- воскликнул ‘альвари.
     -- џ бы желала быть красавицей! -- отвечала Љоле-чицкаЯ.
     -- ‚от длЯ примера, -- продолжал ‘альвари, -- вы и m-lle Sophie: и у вас, и у m-lle
Sophie нет ни одной порЯдочной, строгой черты, a ensemble ваш может свести с
ума. Ќе правда ли, m-lle Sophie?
     Ћн подошел к ‘офье, а Я к хозЯйке дома.
‡а завтраком и за обедом он сидел около ‘офьи, болтал без умолку по-французски,
наливал ей воду и не сводил с нее глаз.
     Џосле обеда шел небольшой дождь, и вздумали танцо-вать. ‘офьЯ была приглашена на
две кадрили; Я взЯл ее на третью. ’анцуЯ с Љолечицкой, Я старалсЯ не показывать
вида, что грущу; но она все-таки заметила.
     -- ‚ы рассеЯнны, -- сказала она. -- Ќе влюблены ли вы?
     -- Ќет, -- отвечал Я, -- Я даже не знаю, верить ли или нет в существование любви...
     -- ‚ы разочарованы? -- спросила она с материнской улыбкой.
     -- Ћ, нет... џ только безочарован! € вздохнулось что-то.
ЏроклЯтый ‘альвари танцевал с ‘офьей. Ќаконец очередь дошла и до менЯ.
     -- џ очень рада, что вы здесь, -- сказала она, подала мне руку, когда можно было
сделать это незаметно, и ушла на другую сторону.
џ дождалсЯ и, покружившись с ней, отвечал:
     -- Ќа что Я вам?
     -- Љак на что? џ рада...
     -- Љак другу?
ѓлаза ее лукаво улыбнулись.
     -- Љак вы сами хотите...
     -- Ђ этот господин?
     -- Љакой господин?
     -- ќтот бледный и кривоносый господин с отвратительным шиком?..
     -- —ем же он вам не нравитсЯ?.. Ћн очень умен и интересен. џ сейчас говорила ему,
что Я желала бы влюбитьсЯ, что так жить скучно. Ђ он мне говорит: "влюбитесь в
менЯ, Я буду очень рад".
     џ стиснул зубы и, помолчав, сказал:
     -- ‡начит, Я напрасно приезжал? ‘офьЯ взглЯнула строго.
     -- ‚ы, кажетсЯ, обещали не иметь никаких претензий?
     -- џ не имею их... Ќо, впрочем, это в самом деле глупо с моей стороны!
€звините... ‘кажите, будут здесь кавалькады?
     -- ‚ерно будут... џ буду с вами ездить... ‘держу обещание, сдержите и вы...
—асов около девЯти взошла полнаЯ луна и так Ярко осветила все, что одна из дам
предложила всем ехать верхом. Љолечицкий стал отговаривать, уверЯл, что лошади
будут пугатьсЯ и бить. ‚ообще мужчины неохотно поддавались на это, но волЯ
женщин взЯла верх. ЉолечицкаЯ сказала мужу:
     -- “ тебЯ много лошадей; выбери смирных длЯ нас, а ces messieurs могут ехать на
каких хотЯт.
     ‘прашивали, кто из женщин хочет непременно ехать... •отели все. ‘альвари
обратилсЯ к ‘офье и спросил:
     -- Њогу Я ехать с вами?
‚о мне все замерло.
     -- џ обещала m-r ‹адневу, -- отвечала она, -- Я с ним у† ездила прежде...
‘альвари шаркнул и, отступЯ, сделал мне рукой в сторону ‘офьи, как будто хотел
сказать: честь и место! џ сухо поклонилсЯ. ’акой отвратительный!
естнадцать лошадей стоЯли у крыльца. Ћт радости Я едва сошел с лестницы; луна
светила еще Ярче прежнего. „орога была видна, как днем; каждаЯ рытвина, каждаЯ
кочка отделЯлись на лугу перед домом.
     Џустились в путь. —то за блаженство! џ выбрал нарочно лошадь побойчее; она три
раза встала на дыбы около ‘офьи, когда Я садилсЯ на нее.
"Џостой же, -- думал Я, -- теперь ты не будешь презирать менЯ! Ќе подумаешь, что у
менЯ нет характера".
     ‘начала все шло прекрасно. Њы ехали с ‘офьей впереди; за нами ‘альвари и
ЉолечицкаЯ; за ними остальные. Њы изредка перебрасывались словами и шутками с
другими, но между собой почти не говорили. ‘офьЯ немного боЯлась; она смотрела
то на уши лошади, то на дорогу; Я не хотел начать первый. ‚ыехав за чудный
еловый лесок, мы стали спускатьсЯ с горы. „орога была всЯ в промоинах. Ђошадь
‘офьи вдруг заупрЯмилась и повернула назад. џ хотел схватить ее повод, но мой
вороной пЯтилсЯ в сторону и приподнЯлсЯ слегка опЯть на дыбы. Ќаконец Я
справилсЯ с ним, бешено взЯл его в шенкелЯ, ударил и подск