делали  ему  воинское  оружие и
колесничный прибор его; и дочерей ваших возьмет, чтобы они составлЯли масти,
варили кушаньЯ и пекли хлебы;  и полЯ ваши,  и виноградные и масличные  сады
ваши  лучшие  возьмет и  отдаст  слугам  своим;  и от  посевов  ваших  и  из
виноградных  садов ваших возьмет  десЯтую  часть  и  отдаст евнухам  своим и
слугам своим; и рабов  ваших, и рабынь ваших, и юношей ваших лучших, и ослов
ваших  возьмет  и употребит на свои дела; от мелкого  скота  вашего  возьмет
десЯтую  часть,  и  сами  вы  будете  ему рабами.  ќто  есть  характеристика
абсолютной  власти,  резюмированнаЯ в  последних  словах: "...вы  будете ему
рабами". „алее, услышав, какую власть должен иметь  его царь, народ, однако,
согласилсЯ  на это и сказал так  (1  –ар.  8, 20):  € мы  будем,  как прочие
народы: будет судить нас царь наш, и ходить перед  нами, и вести войны наши.
‡десь подтверждено право, которое суверены имеют в отношении вооруженных сил
и  всех видов  юрисдикции,  что  составлЯет такую абсолютную  власть,  какую
только  может  один  человек  перенести  на другого. ЋпЯть-таки молитва царЯ
‘оломона, обращеннаЯ к Ѓогу, гласила так (3 –ар. 3, 9): даруй же рабу ’воему
сердце разумное, чтобы судить народ ’вой и различать, что добро и что зло. ‚
компетенцию суверена,  таким  образом,  входит  быть судьей  и  предписывать
правила различениЯ между добром и злом, каковые правила ЯвлЯютсЯ законами.
     ‘ледовательно, суверену  принадлежит законодательнаЯ  власть. –арь ‘аул
покушалсЯ на жизнь „авида, однако, когда последний получил возможность убить
‘аула и слуги его хотели это сделать, „авид запретил  им, сказав (1 –ар. 24,
7):  да не  попустит  мне  ѓосподь сделать это господину моему,  помазаннику
ѓосподню. ‚ отношении  повиновениЯ  слуг апостол Џавел говорит:  (Љолос.  3,
22): ђабы,  во  всем повинуйтесь господам  вашим по плоти и (ст. 20):  „ети,
будьте  послушны  родителЯм  вашим во всем.  ќтим предписываетсЯ безусловное
повиновение подданных отеческого или деспотического господства. ЋпЯть (Њатф.
13, 2, ‡):  € на Њоисеевом седалище сели книжники и фарисеи; итак,  все, что
они  велЯт  вам   соблюдать,  соблюдайте  и  делайте.  ’ут  мы  также  имеем
безусловное   повиновение.  €  апостол  Џавел  (’ит   3,  1):  Ќапоминай  им
повиноватьсЯ  и  покорЯтьсЯ  начальству и  властЯм.  ќто  повиновение  опЯть
безусловно. Ќаконец,  наш  ‘паситель  словами:  ‚оздайте кесарю  кесарево  -
признает, что  люди  должны  платить установленные царЯми  подати; и сам  их
платил. Ћн  подтверждает также,  что достаточно  царского слова, чтобы взЯть
любую  вещь у  любого из  подданных,  если есть в этом надобность, и что сам
царь решает,  имеетсЯ  ли  такаЯ  надобность.  €бо сам ‘паситель,  как  царь
иудейский, приказал своим ученикам  взЯть ослицу  и  осленка  и отвести их в
€ерусалим, сказав (Њатф. 21, 2, 3):  ‚ойдите в селение, которое  прЯмо перед
вами; и  тотчас найдете  ослицу  привЯзанную и молодого осла с нею; отвЯзав,
приведите ко  Њне;  и,  если кто  скажет  вам что-нибудь, отвечайте, что они
надобны ѓосподу; и  тотчас пошлет их. Ћни не  будут спрашивать, ЯвлЯетсЯ  ли
его  надобность  достаточной и  ЯвлЯетсЯ ли  он  судьей  этой  надобности, а
подчинЯтсЯ воле ѓоспода.
     Љ  этим  цитатам можно присоединить еще место из книги  ЃытиЯ 3,  5: вы
будете как боги, знающие  добро и  зло, и  стих 11: кто  сказал тебе, что ты
наг? не ел ли ты от дерева,  с  которого Я  запретил тебе есть? €бо, так как
познание добра  и зла или юрисдикции по вопросам добра и зла были под именем
плодов древа  познаниЯ  запрещены  Ђдаму, чем испытывалось  его повиновение,
дьЯвол, чтобы взнуздать честолюбие женщины, которой эти плоды уже показались
красивыми, сказал  ей,  что,  вкусив от  этого  дерева, они будут  как боги,
знающие добро  и зло. €  вот,  когда они оба вкусили от этого  дерева, они в
самом деле присвоили себе функции Ѓога, а  именно отправление  правосудиЯ по
вопросам добра и зла, но не приобрели этим новой способности различать между
ними.  €  если  сказано, что,  вкусивши от  древа познаниЯ, они увидели свою
наготу, то  никто не толковал это место в том  смысле, будто они до  тех пор
были  слепы и не видели собственной кожи. ‘мысл этого места  просто тот, что
они при этом  впервые сочли свою наготу (в каковой сотворить  их  была  волЯ
ЃожьЯ) неприличной и, устыдившись,  молчаливо порицали самого  Ѓога. € вслед
за этим Ѓог говорит: разве ты  вкусил и т. д., желаЯ этим сказать: разве ты,
который  обЯзан мне повиновением,  взЯл на себЯ  быть судьей моих повелений?
ќтим Ясно  (хотЯ  и  аллегорически)  сказано, что подданные  не  имеют права
порицать или оспаривать повеление тех, кто обладает правом повелевать.
     ‚ласть  суверена в государстве должна  быть  абсолютной. ’аким образом,
как  доводы разума, так и  ‘вЯщенное  писание  Ясно свидетельствуют, на  мой
взглЯд,  что верховнаЯ власть независимо от того, принадлежит  ли она одному
человеку,  как   в  монархиЯх,  или  собранию  людей,   как  в  народных   и
аристократических  государствах,  так  обширна,  как  только это  можно себе
представить. € хотЯ  люди могут воображать, что  такаЯ неограниченнаЯ власть
должна  вести ко  многим  дурным  последствиЯм,  однако  отсутствие  таковой
власти,  а именно беспрестаннаЯ  война всех против всех, ведет к значительно
худшим  последствиЯм.  ‘остоЯние  человека  в  этой  жизни никогда  не будет
свободно  от  невзгод,   но  наибольшие  невзгоды,  которые  имеют  место  в
каком-либо государстве,  всегда проистекают из-за неповиновениЯ подданных  и
из-за нарушениЯ  договоров, от которых государства берут свое начало. Ђ если
кто-либо, полагаЯ, что верховнаЯ власть слишком обширна, пожелает ограничить
ее, то  он  должен будет  подчинитьсЯ власти, могущей ее ограничить,  т.  е.
признать над собой большую власть.
     ‘амое  серьезное возражение  против  развитых  нами взглЯдов делаетсЯ с
точки зрениЯ практики, когда люди спрашивают: где и когда такаЯ власть  была
признана подданными? Ќо этих людей можно в свою  очередь спросить: когда или
где  было  королевство  в  течение  долгого времени  свободно  от  мЯтежа  и
гражданской войны? “ тех народов,  государства которых  существовали долго и
были  разрушены  лишь внешней войной, подданные никогда  не  оспаривали прав
верховной власти. Ћднако не следует придавать значение практическому доводу,
выдвигаемому людьми, которые не исследовали основательно и не взвесили точно
причины  и  сущность   государств  и  каждодневно  страдают   от   бедствий,
проистекающих от незнаниЯ этих причин и этой сущности.  €бо  если бы даже во
всех местах земного шара люди строили свои дома на песке, то из этого нельзЯ
было  бы  сделать  вывод,  что  так  именно  и  следует  строить.  €скусство
строительства  и  сохранениЯ  государств,  подобно арифметике  и  геометрии,
основано  на  определенных правилах,  а не только  на  практике  (как игра в
теннис). „лЯ  нахождениЯ этих правил бедным людЯм  не хватает досуга, а тем,
кто имеет досуг, не хватало до сих пор ни любознательности, ни метода.


        ѓ‹Ђ‚Ђ XXI
     Ћ ‘‚ЋЃЋ„… ЏЋ„„ЂЌЌ›•
     —то  такое  свобода.  ‘вобода означает  отсутствие  сопротивлениЯ  (под
сопротивлением Я разумею внешнее  препЯтствие длЯ  движениЯ),  и это понЯтие
может  быть применено к неразумным созданиЯм и неодушевленным предметам не в
меньшей степени, чем к разумным существам. €бо если что-либо так свЯзано или
окружено, что  оно  может двигатьсЯ лишь  внутри определенного пространства,
ограниченного сопротивлением какого-либо  внешнего тела, то мы  говорим, что
это  нечто  не имеет  свободы двигатьсЯ дальше. Џодобным  же образом о живых
существах, пока  они заперты или сдерживаютсЯ стенами  или цепЯми, а также о
воде, котораЯ удерживаетсЯ берегами или посудой и котораЯ иначе разлилась бы
по большему пространству, мы обыкновенно  говорим,  что они не имеют свободы
двигатьсЯ так, как они  двигались  бы без этих внешних  препЯтствий. Ќо если
препЯтствие  движению кроетсЯ в самом устройстве вещи, например когда камень
находитсЯ в покое или когда  человек прикован болезнью к постели,  тогда  мы
обычно говорим, что эта вещь лишена не свободы, а способности движениЯ.
     —то  значит  быть  свободным человеком.  ‘огласно этому  собственному и
общепринЯтому  смыслу   слова,  свободный  человек  -  тот,  кому  ничто  не
препЯтствует делать желаемое,  поскольку он по своим физическим и умственным
способностЯм в состоЯнии  это сделать.  Ќо если  слово свобода применЯетсЯ к
вещам, не ЯвлЯющимсЯ телами, то  это злоупотребление словом,  ибо то, что не
обладает  способностью  движениЯ, не может  встречать препЯтствиЯ.  Џоэтому,
когда, к примеру, говорЯт, что дорога свободна, то имеетсЯ в виду свобода не
дороги, а тех людей, которые по ней беспрепЯтственно двигаютсЯ.  Ђ когда  мы
говорим  свободный дар, то понимаем  под этим не свободу  подарка, а свободу
дарЯщего, не принужденного к этому дарению каким-либо законом или договором.
’очно  так же  когда мы  свободно  говорим,  то это  свобода не  голоса  или
произношениЯ,  а  человека,  которого никакой  закон не  обЯзывает  говорить
иначе,  чем он говорит. Ќаконец,  из  употреблениЯ слов  свобода воли  можно
делать  заключение не  о свободе  воли,  желаниЯ  или  склонности, а  лишь о
свободе  человека, котораЯ состоит в том, что он  не встречает препЯтствии к
совершению того, к чему его влекут его волЯ, желание или склонность.
     ‘трах и свобода совместимы. ‘трах и свобода совместимы. Ќапример,  если
человек из страха,  что корабль потонет, бросает свои вещи в море, то он тем
не менее делает это вполне добровольно и может воздержатьсЯ  от  этого, если
пожелает. ‘ледовательно, это действие свободного человека. ’очно так же если
человек платит свои долги, как это иногда бывает только из боЯзни тюрьмы, то
и это действие свободного человека, ибо ничто не препЯтствует этому человеку
отказатьсЯ  платить.  Љак  правило,  все  действиЯ,  совершаемые  людьми   в
государствах  из  страха  перед  законом, ЯвлЯютсЯ  действиЯми,  от  которых
совершающие их имеют свободу воздержатьсЯ.
     ‘вобода и необходимость совместимы. ‘вобода и необходимость совместимы.
‚ода реки, например,  имеет  не только  свободу, но  и необходимость течь по
своему руслу. ’акое же  совмещение мы  имеем в действиЯх, совершаемых людьми
добровольно. ‚ самом деле, так как добровольные действиЯ проистекают из воли
людей, то они  проистекают из свободы, но  так  как  всЯкий акт человеческой
воли, всЯкое желание и склонность проистекают из какой-нибудь причины, а эта
причина - из  другой в непрерывной  цепи  (первое звено которой  находитсЯ в
руках Ѓога - первейшей из всех причин), то они проистекают из необходимости.
’аким  образом,  всЯкому, кто  мог бы  видеть свЯзь  этих  причин,  была  бы
очевидна необходимость всех произвольных человеческих  действий.  €  поэтому
Ѓог, который видит все и располагает всем, видит также,  что, когда  человек
делает то, что он хочет, его свобода сопровождаетсЯ необходимостью делать не
больше и не меньше  того, что желает Ѓог. €бо хотЯ люди могут делать многое,
что  Ѓог  не  велел  делать  и за что  Ћн поэтому не ЯвлЯетсЯ ответственным,
однако люди не  могут  иметь  ни  страстей,  ни  расположениЯ  к  чему-либо,
причиной  которых  не  была  бы  волЯ  ЃожьЯ.  €  волЯ  ЃожьЯ не  обеспечила
необходимости человеческой воли  и, следовательно, всего того,  что от  этой
воли  зависит, ибо человеческаЯ свобода противоречила  бы  и  препЯтствовала
всемогуществу  и свободе Ѓога. ќтим  довольно сказано длЯ  нашей  цели о той
естественной свободе, котораЯ только и понимаетсЯ под свободой в собственном
смысле.
     €скусственные  узы,  или соглашениЯ.  Ќо  подобно  тому  как  люди  длЯ
достижениЯ  мира и обусловленного  им самосохранениЯ  создали искусственного
человека,  называемого   нами  государством,  точно   так  же   они  сделали
искусственные цепи, называемые гражданскими законами,  и  эти  цепи они сами
взаимными соглашениЯми  прикрепили одним концом  к устам  того  человека или
собраниЯ, которым они дали верховную власть, а другим концом - к собственным
ушам. ќти узы, слабые по своей  природе,  могут,  однако, быть сделаны  так,
чтобы они держались благодарЯ опасности, а не трудности их разрыва.
     ‘вобода  подданных заключаетсЯ в  свободе делать  то,  что не указано в
соглашениЯх с властью. ‹ишь в свЯзи с этими  узами  Я буду говорить теперь о
свободе  подданных.  „ействительно,  так  как   мы  видим,  что  нет  такого
государства  в  мире, в  котором  было  бы установлено достаточно правил длЯ
регулированиЯ всех действий и слов людей  (ибо это  невозможно), то отсюда с
необходимостью  следует, что во  всЯкого  рода действиЯх, о которых  правила
умалчивают,  люди  имеют  свободу  делать  то,  что   их  собственный  разум
подсказывает  как  наиболее  выгодное  длЯ  них. €бо  если  под  свободой  в
собственном  смысле мы будем понимать физическую свободу,  т.  е. свободу от
цепей  и  тюрьмы, то  было  бы нелепо,  чтобы люди, как  это  часто  бывает,
требовали  той свободы, которой они и так Явно пользуютсЯ. ‘ другой стороны,
если  под свободой понимать свободу от законов,-  это не  менее нелепо,  ибо
люди тогда  требовали бы длЯ себЯ, как они это часто делают, такой  свободы,
при которой все  другие люди могли бы стать хозЯевами  их жизни. Ћднако, как
это  ни нелепо,  они  именно этого требуют,  не  знаЯ,  что законы бессильны
защищать их,  если им  не приходит на помощь  меч в руках одного или  многих
людей,  заставлЯЯ исполнЯть  законы. ‘вобода подданных  заключаетсЯ  поэтому
лишь  в  тех  вещах, которые  суверен при регулировании их  действиЯ  обошел
молчанием,  как,  например,  свобода  покупать  и продавать  и иным  образом
заключать договоры друг с другом, выбирать свое местопребывание, пищу, образ
жизни, наставлЯть детей по своему усмотрению и т. д.
     ‘вобода  подданного  совмещаетсЯ  с  неограниченной  властью  суверена.
Ћднако  нас  не следует  понимать так, будто этой  свободой упразднЯетсЯ или
ограничиваетсЯ власть суверена над жизнью и смертью его подданных. ‚едь было
уже показано, что все, что бы верховный представитель ни сделал по отношению
к подданному  и под каким  бы  то  ни  было  предлогом, не  может  считатьсЯ
несправедливостью или  беззаконием  в  собственном  смысле,  так как  каждый
подданный ЯвлЯетсЯ виновником каждого акта, совершаемого сувереном. ‘уверен,
таким образом, имеет право  на все с тем лишь ограничением, что, ЯвлЯЯсь сам
подданным  Ѓога, он  обЯзан в  силу  этого  соблюдать  естественные  законы.
Џоэтому может  случитьсЯ и часто случаетсЯ в  государствах, что подданный по
повелению   верховной  власти  предаетсЯ  смертной  казни,  и  при  этом  ни
подданный,  ни суверен  не  совершают несправедливости по отношению  друг  к
другу,  как, например, когда  €еффай  принес  в  жертву свою дочь.  ‚ этом и
подобных случаЯх  тот, кто так умирает, имел свободу совершить то деЯние, за
которое он тем не менее без  всЯкой несправедливости предаетсЯ смерти. ’очно
так же  обстоит дело с суверенным  государством, предающим  смерти невинного
подданного. €бо,  хотЯ такого  рода  деЯние (как,  например,  убийство  “рии
„авидом),  будучи  несправедливым,  идет  вразрез  с  естественным  законом,
беззаконие в приведенном случае  было совершено, однако, лишь по отношению к
Ѓогу, а не  по отношению к “рии.  Ќе по отношению к  “рии, ибо право делать,
что ему  угодно, было дано  „авиду  самим  “рием, и, однако, по отношению  к
Ѓогу, ибо „авид  был  подданным  Ѓога  и  естественный  закон  запрещал  ему
совершать всЯкую несправедливость. ќто различие Явно подтвердил и сам „авид,
когда он в своем  покаЯнном обращении  к Ѓогу  сказал: Џротив  тебЯ одного Я
согрешил. ’очно  так  же,  когда  афинЯне  изгонЯли на десЯть  лет  наиболее
влиЯтельных  граждан  своего  государства,  они  не  думали,  что  совершают
какое-либо беззаконие,  никогда не спрашивали, какое  преступление  совершил
изгонЯемый, а лишь какую опасность представлЯет он длЯ них.  Ѓолее того, они
решали вопрос  об изгнании, сами  не знаЯ кого,  так как каждый  приносил на
рыночную  площадь устричную раковину с  именем  того,  кого он считал нужным
изгнать,  не  выставлЯЯ  против  него никакого  определенного  обвинениЯ,  и
изгнанным иногда оказывалсЯ Ђристид за его репутацию справедливого, а иногда
грубый  шут  ѓипербола  за  его  шутки ".  € однако,  никто  не скажет,  что
суверенный народ Ђфин не  имел  права изгонЯть их или что афинЯнин  не  имел
свободы шутить или быть справедливым.
     ‘вобода, которую восхвалЯют писатели,- это  свобода не частных  лиц,  а
суверенов.  ’а свобода, о которой  часто и  с таким  уважением  говоритсЯ  в
исторических и философских работах древних греков и римлЯн и в сочинениЯх  и
рассуждениЯх тех, кто позаимствовал  у них  все свои  политические познаниЯ,
есть  свобода  не  частных  лиц,  а  государства,  идентичнаЯ  той,  которой
пользовалсЯ бы каждый человек в том случае, когда  совершенно  не было бы ни
гражданских законов,  ни государства. €бо, подобно  тому как среди людей, не
признающих никакой  власти,  имеет место  непрерывнаЯ  война каждого  против
своего соседа, не существует наследства, которое можно было бы передать сыну
или  ждать от отца,  и собственности  на движимое  и недвижимое имущество, и
никакой гарантии безопасности, а имеетсЯ полнаЯ и абсолютнаЯ свобода каждого
частного  лица, точно  так же среди  независимых  друг от  друга  государств
каждое  пользуетсЯ абсолютной свободой  делать то, что  оно (т.  е.  что тот
человек   или   собрание,   которое  его   представлЯет)  считает   наиболее
соответствующим  своему  благу.  ‚  силу  этого  они  и  живут  в  состоЯнии
непрерывной  войны и постоЯнной  готовности к бою, о чем говорЯт укрепленные
границы  и  пушки,  направленные  против соседей.  ЂфинЯне  и  римлЯне  были
свободны, т.е.  свободными государствами; это значит не то, что какие-нибудь
частные  лица  пользовались  там   свободой  оказывать  сопротивление  своим
представителЯм,  а  то,  что   их  представители   имели  свободу  оказывать
сопротивление  другим  народам  или завоевывать  их. Ќа башнЯх  города  ‹ука
начертано в наши дни большими буквами слово LI-BERTAS, однако никто не может
отсюда  заключить,  что  человек здесь  в большей  степени свободен  или  же
избавлен от службы государству, чем в Љонстантинополе. ‘вобода одинакова как
в монархическом, так и в демократическом государстве.
     Ћднако люди легко вводЯтсЯ в заблуждение соблазнительным именем свободы
и  по  недостатку   способности   различениЯ  ошибочно  принимают   за  свое
прирожденное • доставшеесЯ  по наследству право то, что ЯвлЯетсЯ лишь правом
государства. Ђ когда эта ошибка подкреплЯетсЯ авторитетом тех, чьи сочинениЯ
по этому вопросу пользуютсЯ высокой репутацией, то не приходитсЯ удивлЯтьсЯ,
что это приводит к мЯтежу и государственному перевороту. ‚ западных  странах
привыкли  заимствовать   свои  мнениЯ  относительно   установлениЯ  и   прав
государств у ЂристотелЯ,  –ицерона и других греков и римлЯн, которые, живЯ в
демократических государствах,  не выводили эти права из принципов природы, а
переносили   их  в  свои  книги  из   практики  собственных  демократических
государств  12,  подобно  тому как  грамматики составлЯли правила  Языка  на
основе современной им  практики, а правила стихосложениЯ - на основании поэм
ѓомера и ‚ергилиЯ. € так как афинЯн поучали (чтобы удержать их от стремлениЯ
к изменению форм  правлениЯ), что они  свободные люди и  что все живущие при
монархии  рабы, то  Ђристотель пишет в своей "Џолитике" (книга  6, глава 2):
"„емократиЯ  предполагает свободу, ибо  считаетсЯ общепринЯтым, что никто не
свободен  при  ином образе  правлениЯ"  13.  € подобно  тому как  Ђристотель
исходил  из  практики   Ђфинской  республики,  –ицерон  и   другие  писатели
основывали  свои учениЯ  на  мнениЯх  римлЯн,  которым  внушали  ненависть к
монархии сначала  те,  кто свергли  своего  суверена и поделили между  собой
верховную власть над ђимом, а затем их преемники. ЃлагодарЯ чтению греческих
и  латинских  авторов люди с детства  привыкли благосклонно относитьсЯ  (под
лживой маской свободы) к мЯтежам и беззастенчивому контролированию  действий
своих  суверенов, а  затем к контролированию и этих контролеров,  вследствие
чего  было пролито столько  крови, что Я  считаю себЯ вправе утверждать, что
ничто  никогда не было куплено такой дорогой  ценой, как изучение  западными
странами греческого и латинского Языков.
     Љак   может  быть  определена  свобода  подданных.  ЏереходЯ  теперь  к
отдельным сторонам истинной  свободы подданного,  т. е. к  вопросу  о том, в
каких случаЯх подданный может, не совершаЯ беззакониЯ, ослушатьсЯ приказаний
суверена, мы  должны рассмотреть,  от  каких  прав  мы  отказываемсЯ,  когда
устанавливаем  государство,  или  (что  одно  и  то  же)  от  какой  свободы
отрекаемсЯ,  принимаЯ  на свою  ответственность все без исключениЯ  действиЯ
человека  или собраниЯ,  которых  мы делаем  своими суверенами.  €бо  в акте
нашего подчинениЯ заключаютсЯ одинаково как наше обЯзательство,  так и  наша
свобода,  и последние должны быть выведены  из первого на основании доводов.
’ак  как  все люди  одинаково  свободны от  природы, то всЯкое обЯзательство
человека может проистекать лишь из какого-нибудь его собственного  действиЯ.
Ђ так как основанием длЯ этих выводов должны служить или определенные слова:
"џ признаю своими все его  действиЯ", или намерение того, кто подчинЯет себЯ
власти (а это намерение должно  быть выведено  из той цели, длЯ  которой  он
подчинЯет себЯ), то обЯзательства и свобода подданного должны быть  выведены
или из этих  слов, или из других равнозначных, или  же из цели  установлениЯ
верховной власти, котораЯ  заключаетсЯ в установлении внутреннего мира среди
подданных  и  в  их защите против общего врага.  Џодданные обладают свободой
защищать свою жизнь даже от тех, кто посЯгает на нее на законном основании.
     ’ак как мы поэтому первым делом видим, что верховнаЯ власть, основаннаЯ
на установлении,  учреждена  посредством  соглашениЯ  каждого  с  каждым,  а
верховнаЯ власть, основаннаЯ на приобретении,- посредством  соглашениЯ между
побежденными  и  победителЯми или  между  ребенком и  родителем,  то  отсюда
очевидно, что каждый подданный имеет свободу в отношении всего, право на что
не  может  быть  отчуждено  соглашением. џ  уже показал  в  главе  XIV,  что
соглашениЯ,  обЯзывающие  человека  не   защищать  свою  собственную  жизнь,
недействительны.
     Ћни  не  обЯзаны  наносить  себе  повреждениЯ.  Џоэтому:  если  суверен
приказывает  человеку  (хотЯ  бы и по  праву осужденному) убить, ранить  или
изувечить себЯ, или не оказывать сопротивление тому, кто на него покушаетсЯ,
или  воздержатьсЯ от пищи, пользованиЯ  воздухом, употреблениЯ  лекарств или
какой-либо другой  вещи,  без  которой  он не может  жить, то такой  человек
свободен не повиноватьсЯ; если какой-нибудь  человек допрашиваетсЯ сувереном
или  кем-нибудь  от его имени  по поводу совершенного  им  преступлениЯ,  то
допрашиваемый,  когда ему не обещают прощениЯ, не обЯзан сознаватьсЯ в этом,
ибо (как Я  показал это в этой же  главе)  никакой договор не может  обЯзать
человека обвинить себЯ.
     Љроме того,  признание  подданным прав  верховной власти  содержитсЯ  в
следующих словах: "џ признаю своими или беру на свою ответственность все его
действиЯ".  ќтими   словами  подданный  нисколько   не   ограничивает  своей
первоначальной  свободы,  ибо,  разрешаЯ  суверену убить  менЯ,  Я  этим  не
обЯзываюсь убить  самого себЯ по его  приказанию. Ћдно  дело сказать:  "“бей
менЯ или моего товарища,  если тебе угодно", другое дело сказать: "џ намерен
убить  себЯ или  моего товарища".  Ћтсюда  следует, что никто  не  обЯзан на
основании указанных  слов убить себЯ  или  другого  человека. ‘ледовательно,
лежащаЯ  иногда  на  человеке обЯзанность  исполнЯть по  приказанию суверена
опасную  или  унизительную  должность  вытекает  не  из  тех  слов,  которые
составлЯют акт подчинениЯ,  а из намерениЯ, которое должно  быть выведено из
цели этого акта. …сли поэтому наш отказ в  повиновении в указанном случае не
подрывает ту  цель, ради которой  была  установлена верховнаЯ  власть, то мы
свободны отказать, в противном случае мы не свободны.
     „аже и на  войне, если они  не взЯли на себЯ добровольно  обЯзательство
сражатьсЯ.  Ќа этом  основании солдат, которому приказано  сражатьсЯ  против
врага, может в  некоторых случаЯх,  не  совершаЯ  беззакониЯ,  отказатьсЯ от
этого,  хотЯ  суверен  имеет  право  казнить  его  за  отказ. ќто  возможно,
например,  в том случае,  когда солдат ставит вместо себЯ другого достаточно
сильного солдата, ибо  в этом случае  нет  уклонениЯ от службы. ’о же  самое
должно быть  дозволено  людЯм,  робким  от природы,  не только женщинам  (от
которых никто не ждет исполнениЯ таких опасных обЯзанностей), но и мужчинам,
обладающим бабьим мужеством. Љогда армии сражаютсЯ, бывает, что одна или обе
стороны  обращаютсЯ  в   бегство,   однако   если  это   делаетсЯ  не  из-за
предательства, а из страха, то  это считаетсЯ не беззаконием, а  позором. Ќа
том  же  основании уклонение от  участиЯ в  сражении есть не  беззаконие,  а
трусость.  Ћднако  тот, кто сам  поступает в рекруты или  берет  задаток, не
может ссылатьсЯ на природную робость  и обЯзан не только принимать участие в
сражении, но и  не  бежать  без разрешениЯ своего начальника. Ђ когда защита
государства  требует  помощи всех, способных  носить  оружие,  каждый обЯзан
принимать  участие  в  ней.  €бо  в  противном  случае  тщетным  оказываетсЯ
установление  государства,  которое граждане не  имеют желаниЯ  или мужества
сохранить.
     Ќикто не имеет свободы оказывать сопротивление мечу государства в целЯх
защиты другого человека, виновного или невиновного, ибо такаЯ свобода лишает
суверена  возможности   защищать  нас  и  разрушает  поэтому  саму  сущность
правлениЯ.  Ђ  если  большаЯ масса людей  оказала уже совместно неправильное
сопротивление  верховной власти  или  совершила  уголовное  преступление, за
которое  каждый из них ожидает  смертной казни, то разве они не имеют в этом
случае свободы соединитьсЯ длЯ взаимной помощи и защиты? Љонечно, имеют, ибо
они лишь защищают  свою жизнь, на что  виновный имеет такое  же право, как и
невиновный.  €х   предыдущее  нарушение   своего  долга  было  действительно
беззаконным, но последовавшее за  этим  применение оружиЯ хотЯ и имеет своей
целью поддержать то,  что  ими сделано,  однако не ЯвлЯетсЯ новым незаконным
актом. Ђ когда оружие пускаетсЯ в ход лишь в целЯх самозащиты, то это вполне
законно. Ќо если некоторым  из них предлагаетсЯ прощение, то это  отнимает у
тех,  кому это  предлагаетсЯ,  предлог самозащиты  и  делает  незаконным  их
упорство в оказании содействиЯ и защиты остальным.
     ЌаибольшаЯ  свобода подданных проистекает  из  умолчаниЯ закона. —то же
касаетсЯ остальных свобод, то  они проистекают из умолчаниЯ закона. ’ам, где
суверен  не предписал  никаких правил, подданный свободен действовать или не
действовать согласно своему собственному усмотрению. €  такой свободы бывает
в одних местах и в одни времена больше, в других местах и в другие времена -
меньше соответственно  тому, как это  представлЯетсЯ наиболее целесообразным
тем,  которые  обладают верховной  властью.  Ќапример, было времЯ,  когда  в
Ђнглии  человек имел право силой  войти во владение своим участком земли или
силой  отнЯть  его  у  другого.  Ћднако  в  последующее  времЯ  эта  свобода
насильственного  захвата   была  отменена  статутом,   принЯтым   королем  в
парламенте.  €ли, например,  в  некоторых частЯх  света мужчины имеют  право
иметь много жен, в других же такаЯ свобода не допускаетсЯ.
     …сли подданный  имеет какой-нибудь спор с сувереном  по  поводу  долга,
права  владениЯ недвижимым или движимым имуществом, или по поводу какой-либо
службы,  котораЯ  от  него  требуетсЯ,  или  по  поводу  какой-нибудь  кары,
физической  или денежной, и  если все это имеет  своим  основанием  изданный
ранее закон, то подданный так же свободен  добиватьсЯ своего права, как если
бы это  была  тЯжба  с другим подданным, и он может добиватьсЯ своего  права
перед  судьЯми, назначенными  сувереном.  ’ак  как  мы  видим,  что  суверен
предъЯвлЯет  свои  требованиЯ  на основании ранее изданного  закона, а не на
основании своей власти, то он этим объЯвлЯет, что он требует не больше того,
что окажетсЯ  обЯзательным  по  закону.  „омогательство подданного  не  идет
поэтому  вразрез  с волей  суверена, и,  следовательно,  подданный  свободен
требовать, чтобы его дело слушалось и решалось согласно этому закону. Ћднако
если  суверен  требует  или  берет что-нибудь на основании  своей власти, то
такие  случаи не  подлежат обжалованию. €бо все, что суверен  делает в  силу
своей  власти, он делает в силу полномочий, данных  ему каждым подданным, а,
следовательно, тот, кто подает жалобу на  своего суверена, подает жалобу  на
самого себЯ.
     …сли монарх или  верховное  собрание жалуют  всем  или  некоторым своим
подданным  такую  свободу,  наличие  которой  делает   суверена  неспособным
заботитьсЯ об их безопасности, то, если при этом суверен не отрексЯ прЯмо от
своей  власти   или  не  перенес  ее  на  кого-нибудь  другого,  пожалование
недействительно.  €бо так  как  он мог бы  открыто (если бы  такова была его
волЯ)  и  в  Ясных  выражениЯх  отречьсЯ  и  этого  не  сделал,  то  следует
умозаключить,  что это не было его волей, а  что пожалование проистекало  из
непониманиЯ противоречиЯ между такой свободой  и верховной властью.  Џоэтому
верховнаЯ власть  остаетсЯ, и, следовательно, остаютсЯ  все  те  права,  без
которых верховнаЯ  власть  не  может  быть  осуществлена,  а  именно:  право
объЯвлениЯ войны  и заключениЯ мира, право юрисдикции, назначениЯ чиновников
и советников, взиманиЯ налогов и остальные права, указанные в главе XVIII.
     ‚  каких  случаЯх  подданные  освобождаютсЯ  от  повиновениЯ  суверену.
ЋбЯзанности подданных по  отношению  к суверену предполагаютсЯ существующими
лишь в течение того времени,  и не дольше, пока суверен в состоЯнии защищать
их.  €бо данное людЯм  природой право защищать себЯ, когда никто другой не в
состоЯнии их защитить, не может быть отчуждено никаким договором. ‘увереннаЯ
власть есть душа  государства,  и,  если  эта  душа покидает  тело, члены не
получают от него  никакого  движениЯ. –елью  повиновениЯ  ЯвлЯетсЯ защита, и
тому, в чем человек видит свою  защиту, будет ли это его собственный меч или
меч другого, он склонен от природы повиноватьсЯ и  стремитсЯ это поддержать.
•отЯ  верховнаЯ власть,  согласно  положению  ее  учредителей,  должна  быть
бессмертной, однако по своей природе она не только подвержена насильственной
смерти в результате внешней войны, но в силу невежества людей и  их страстей
она носит в себе с момента своего учреждениЯ семена естественной  смерти или
семена распада от внутренних распрей.
     ‚  случае пленениЯ.  …сли подданный взЯт  в плен на войне  или если его
личность  или средства  существованиЯ  находЯтсЯ под  охраной  врага  и  ему
даруетсЯ жизнь и физическаЯ свобода при том условии, что он станет подданным
победителЯ, то  подданный  волен  принЯть  это  условие,  а  принЯв его,  он
становитсЯ подданным  того,  кто взЯл  его в плен,  ибо у него  нет  другого
средства сохранить  свою жизнь.  ’очно  так  же  обстоит дело, если кто-либо
арестован в чужой стране и ему предлагаетсЯ свобода на таких же условиЯх. Ќо
если человек  держитсЯ  в заключении или цепЯх и  физическаЯ свобода  ему не
предоставлена,  то  нельзЯ считать его свЯзанным  договором о подданстве,  и
поэтому он имеет право использовать все доступные ему средства длЯ побега.
     ‚  случае отречениЯ суверена от  власти за себЯ и за своих наследников.
…сли монарх отрекаетсЯ  от  верховной власти за себЯ и за своих наследников,
то его  подданные  возвращаютсЯ к состоЯнию абсолютной естественной свободы,
ибо хотЯ легко установить, кто его сыновьЯ и кто его ближайшие родственники,
однако  от  собственной  воли  монарха  зависит  (как  это  было  указано  в
предшествующей  главе), кто будет  его  наследником. Џоэтому  если монарх не
желает иметь наследника, то нет ни верховной  власти, ни  подданства. ’аково
же положение, если монарх умер, не объЯвив, кто должен быть его наследником,
и нельзЯ  также установить, кто  его родственники. €бо в этом  случае нельзЯ
установить, кто ЯвлЯетсЯ наследником, и, следовательно, никто не обЯзан быть
подданным.
     ‚  случае изгнаниЯ. …сли  монарх  подвергает  подданного  изгнанию,  то
последний во времЯ изгнаниЯ не ЯвлЯетсЯ  подданным. •отЯ  тот, кто послан за
границу  с  каким-нибудь  поручением или  получил разрешение путешествовать,
остаетсЯ подданным,  но не  в силу своего соглашениЯ  о подданстве, а в силу
договора  между  суверенами.  €бо  всЯкий  вступающий на  территорию другого
владениЯ обЯзан  подчинЯтьсЯ  всем его законам,  за исключением того случаЯ,
когда он пользуетсЯ особой привилегией благодарЯ  дружбе между его сувереном
и  сувереном  той страны,  где  он временно  пребывает,  или когда  он имеет
специальное разрешение сохранить старое подданство.
     ‚  случае,  когда  суверен  сам  становитсЯ   подданным  другого.  …сли
побежденный  на войне монарх отдаетсЯ в подданство победителю,  то подданные
освобождаютсЯ от их прежних обЯзанностей и становЯтсЯ подданными победителЯ.
Ћднако  если побежденный  монарх  содержитсЯ  в  тюрьме  или  не  пользуетсЯ
физической  свободой,  то  нельзЯ  предполагать,  что  он  отрексЯ  от  прав
верховной  власти,  а поэтому его подданные обЯзаны повиноватьсЯ всем  ранее
установленным властЯм,  правЯщим не  от своего имени, а от имени попавшего в
плен  монарха.  ’ак  как его  права  остаютсЯ, то вопрос может быть  лишь об
управлении, т. е. о должностных лицах и  чиновниках. € если  монарх не имеет
возможности  назначать  их,  то  предполагаетсЯ, что он одобрЯет  тех,  кого
назначил раньше.


        ѓ‹Ђ‚Ђ ••11
     Ћ ЏЋ„‚‹Ђ‘’Ќ›• ѓђ“ЏЏЂ• ‹ћ„…‰, ЏЋ‹€’€—…‘Љ€• € —Ђ‘’Ќ›•
     ђазличные виды групп людей. €зложив свой взглЯд на возникновение, формы
и власть государств, Я намерен в ближайшем говорить  об их частЯх. €  прежде
всего  Я  буду  говорить о  группах  людей, которые сопоставимы со  сходными
частЯми, или мускулами, естественного тела. Џод группой людей Я подразумеваю
известное число людей, объединенных общим интересом или общим делом. Ћдни из
этих  групп  людей  называютсЯ упорЯдоченными,  другие  -  неупорЯдоченными.
“порЯдоченными называютсЯ  те,  в которых  один человек или  собрание  людей
выступают  в  качестве   представителей   всей  группы.  ‚се  другие  группы
называютсЯ неупорЯдоченными.
     €з  упорЯдоченных  групп   некоторые  абсолютны  и  независимы,  будучи
подвластны  лишь своим представителЯм. ’аковы лишь государства,  о чем Я уже
говорил  в  предшествующих  пЯти  главах.  „ругие зависимы, т. е. подвластны
какой-нибудь верховной власти, подданными  которой ЯвлЯютсЯ  как каждый член
этих групп, так и их представители.
     €з  подвластных  групп   некоторые  ЯвлЯютсЯ  политическими,  другие  -
частными.   Џолитическими   (иначе   называемыми  политическими   телами   и
юридическими  лицами)  ЯвлЯютсЯ  те  группы  людей,  которые  образованы  на
основании  полномочий,  данных  им  верховной властью  государства. —астными
ЯвлЯютсЯ  те,  которые  установлены  самими  подданными  или  образованы  на
основании полномочий, данных чужеземной властью.  €бо все, что в государстве
образовано на основании полномочий, данных иностранной верховной властью, не
может иметь публично-правового характера, а имеет лишь частный характер.
     €з  частных  групп  одни  законны,  другие  противозаконны. ‡аконны те,
которые допущены  государством, все другие противозаконны.  ЌеупорЯдоченными
называютсЯ те группы, которые, не имеЯ  никакого представительства, ЯвлЯютсЯ
лишь скоплением людей. …сли оно не запрещено  государством и не имеет дурных
целей (как, например, стечение  народа на базарах, на публичных зрелищах или
по  какому-нибудь  другому  невинному  поводу),  то  оно  законно.  …сли  же
намерениЯ дурны или (в случае значительного числа людей) не известны, то оно
противозаконно.
     ‚о   всех   политических  телах  власть  представителей  ограничена.  ‚
политических телах  власть представителей всегда ограничена,  причем границы
ей  предписываютсЯ  верховной  властью,  ибо  неограниченнаЯ   власть   есть
абсолютный суверенитет.  € в каждом  государстве суверен ЯвлЯетсЯ абсолютным
представителем   всех   подданных.   Џоэтому  всЯкий   другой   может   быть
представителем части этих подданных лишь в той мере, в какой это разрешаетсЯ
сувереном.  Ќо  разрешить  политическому  телу  подданных  иметь  абсолютное
представительство  всех  его  интересов  и стремлений  значило  бы  уступить
соответствующую  часть  власти государства и разделить верховную власть, что
противоречило бы целЯм водворениЯ мира среди подданных и  их защиты.  ’акого
намерениЯ нельзЯ  предположить  у  суверена  при  каком бы  то ни  было акте
пожалованиЯ,  если  суверен  одновременно  с  этим  Ясно  и  определенно  не
освобождает  указанной  части подданных от их подданства.  €бо  высказывание
суверена  не  ЯвлЯетсЯ знаком его  воли,  когда другое высказывание ЯвлЯетсЯ
знаком противоположного. ќто высказывание ЯвлЯетсЯ скорее знаком заблуждениЯ
и недоразумениЯ, которым слишком подвержен весь человеческий род.
     Џознание границ власти, данной представителЯм политического тела, может
быть почерпнуто из двух источников. Џервый - это  грамота, даннаЯ сувереном;
второй - закон государства.
     €з  грамоты.  ‚  самом  деле,  хотЯ  при  установлении  и  приобретении
государства  не  требуетсЯ  никакой  грамоты, ибо  государства  независимы и
власть представителЯ  государства не имеет никаких других границ, кроме тех,
которые установлены неписаными естественными законами,  однако в подвластных
телах  требуетсЯ  столько  разнообразных ограничений  в  отношении  круга их
задач, места и времени, что их нельзЯ запомнить без писаной грамоты и нельзЯ
познать  без такой жалованной грамоты, которую могли  бы  читать те, которым
это ведать  надлежит,  и котораЯ одновременно  с этим была бы  скреплена или
удостоверена печатью или другими обычными знаками высочайшего одобрениЯ.
     € из законов. € так как такие границы не всегда легко  и даже не всегда
возможно установить в грамоте, то обычные  законы, общие длЯ всех подданных,
должны определить, что может  законным образом  делать представитель во всех
тех случаЯх, о которых умалчивает грамота.
     …сли представитель один человек, то его недозволенные действиЯ ЯвлЯютсЯ
его  собственными. €  поэтому  если  один представитель  политического  тела
совершит  что-либо в  качестве представителЯ, что не дозволено ни грамотами,
ни  законами, то это ЯвлЯетсЯ его  собственным актом, а не актом всего  тела
или  какого-нибудь  другого  его  члена  помимо   него.  €бо  за  пределами,
очерченными грамотами или законами, он не представлЯет никого,  кроме  своей
личности. Ќо  то, что он совершает  в  соответствии с грамотами и  законами,
ЯвлЯетсЯ действием  каждого  члена политического тела,  ибо  за  каждый  акт
суверена ответственным ЯвлЯетсЯ любой  подданный, так  как  суверен ЯвлЯетсЯ
неограниченным уполномоченным своих подданных, а акт того,  кто не отступает
от  грамоты суверена, ЯвлЯетсЯ актом  суверена, и посему  ответственность за
него ложитсЯ на каждого члена тела.
     …сли  представителем  ЯвлЯетсЯ   собрание,  то  его  действиЯ  ЯвлЯютсЯ
действиЯми  только  тех,  кто  их  санкционировал.  …сли  же  представителем
ЯвлЯетсЯ   общее   собрание,   то   всЯкое   постановление  этого  собраниЯ,
противоречащее  грамотам или законам,  ЯвлЯетсЯ  актом  этого  собраниЯ, или
политического  тела, а также  актом  каждого члена этого  собраниЯ,  который
своим голосом способствовал принЯтию постановлениЯ, но оно не ЯвлЯетсЯ актом
такого члена  собраниЯ,  который, присутствуЯ на собрании,  голосовал против
или отсутствовал, если  только он не голосовал за при посредстве доверенного
лица. Џостановление  ЯвлЯетсЯ актом собраниЯ, ибо  оно  принЯто большинством
голосов,  и,  если   это  постановление   преступно,  собрание   может  быть
подвергнуто наказанию, соответствующему  его  искусственному характеру.  Ћно
может  быть,  например,   распущено,  или  лишено  грамоты  (что  длЯ  таких
искусственных и фиктивных тел есть смертнаЯ казнь), или (если собрание имеет
общий  капитал)  подвергнуто  денежному  штрафу.  €бо  физическому наказанию
политическое тело не может быть подвергнуто по самой своей природе. —лены же
собраниЯ, не подавшие своего  голоса  за, не виновны, потому что собрание не
может  никого  представлЯть  в  делах,   не  дозволенных  его  грамотой,  и,
следовательно, постановление собраниЯ не может быть вменено им в вину.
     …сли  представителем ЯвлЯетсЯ  один  человек и если  он  договорилсЯ  о
займе,   то  несет  за  него  ответственность  он  сам.  …сли  представитель
политического  тела там, где  такое представительство  ЯвлЯетсЯ единоличным,
занимает деньги у постороннего, т.  е.  у кого-нибудь, кто не  принадлеж