рый  бы  оказал  такое влиЯние на человеческое  мышление, как
Џифагор".
     Џлатон   знал   о   пЯти   правильных  геометрических  телах,  открытых
пифагорейцами,  и о том, что их  можно  сопоставить с элементами  ќмпедокла.
Ќаименьшие части элемента земли он ставил в свЯзь  с кубом, наименьшие части
элемента воздуха -- с  октаэдром,  элементы огнЯ  -- с  тетраэдром, элементы
воды -- с  икосаэдром.  Ќе было элемента, соответствующего додекаэдру. ‡десь
Џлатон сказал, что существует еще пЯтый элемент,  который  бог  использовал,
чтобы  создать   вселенную.  Џравильные   геометрические  тела  в  некотором
отношении можно сравнить с  атомами; однако Џлатон категорически отрицал  их
неделимость.  Ћн   конструировал  свои   правильные  тела  из   двух   видов
треугольников: равностороннего  и  равнобедренного прЯмоугольного.  ‘оединЯЯ
их, он  получал грани правильных тел. ќтим объЯснЯетсЯ частичное превращение
элементов друг  в друга. Џравильные тела можно  разложить на треугольники, а
из  этих треугольников  можно  построить  новые правильные  тела.  Ќапример,
тетраэдр и два октаэдра можно разложить  на 20 равносторонних треугольников.
ќти последние можно вновь соединить и получить икосаэдр, то  есть  один атом
огнЯ  и  два атома  воздуха в сочетании  дают один  атом воды.  ’реугольники
нельзЯ считать материей, так как они не  имеют пространственного протЯжениЯ.
’олько  в  том  случае,  если  треугольники  объединены в  правильные  тела,
возникает частица  материи.  Џоэтому наименьшие  частицы материи не ЯвлЯютсЯ
первичными  образованиЯми,  как   это   имело  место   у  „емокрита,  и  они
представлЯют собой математические  формы. ЏонЯтно, что в  этом  случае форма
имеет  большее  значение,  чем вещество,  из  которого  форма  состоит или в
которой оно выЯвлЯетсЯ 8.
     ’еперь, после краткого обзора  развитиЯ греческой  философии  вплоть до
формированиЯ  понЯтиЯ атома, мы  снова  возвратимсЯ к  современной физике  и
спросим, как наше современное понимание атома и квантоваЯ теориЯ относЯтсЯ к
развитию античной натурфилософии.  €сторически слово "атом" в физики и химии
нового времени было свЯзано с самого начала с ложным объектом. ќто произошло
в  .XVII  веке,  когда  началось  возрождение  наук.  ‚  то   времЯ  атомами
именовались части химического  элемента, которые  с точки зрениЯ современной
науки  ЯвлЯютсЯ довольно сложными  образованиЯми. …диницы,  еще меньшие, чем
атом  химического  элемента, сегоднЯ называютсЯ элементарными  частицами.  €
если что из современной физики подлежит сравнению с атомами „е-
     мокрита,  так  это  элементарные частицы:  протон,  нейтрон,  электрон,
мезон. „емокриту было совершенно  Ясно, что  если атомы  посредством  своего
движениЯ и конфигурации объЯснЯют свойства материи -- такие, как цвет, вкус,
запах, -- то сами  они  не могут обладать этими свойствами. Џоэтому „емокрит
лишил атомы  этих  свойств, и  атом  у „емокрита представлЯет собой довольно
абстрактную   единицу   материи.   Ђтом  у   „емокрита  обладает   свойством
существованиЯ и  движениЯ, имеет  форму и пространственное  протЯжение.  Ѓез
этих свойств было  бы трудно говорить  об атоме. Ћтсюда следует, что понЯтие
"атом"  не  объЯснЯет геометрическую  форму,  пространственное протЯжение  и
существование  материи,  поскольку эти свойства предполагаютсЯ  и ни к  чему
более  первичному не сводЯтсЯ.  ‘овременное понимание  элементарных частиц в
решении  этих  вопросов   ЯвлЯетсЯ  более  последовательным  и  радикальным.
Ќапример,  мы очень просто и легко  употреблЯем слово "нейтрон". Ќо мы не  в
состоЯнии  дать никакого определенного образа нейтрона  и не  можем сказать,
что,  собственно,  мы понимаем под  этим  словом. Њы  пользуемсЯ  различными
образами и представлЯем нейтрон то как частицу,  то  как  волну или волновой
пакет. Ќо  мы  знаем, что  ни одно  из  этих  описаний  не  ЯвлЯетсЯ точным.
Ћчевидно, нейтрон не имеет цвета, запаха, вкуса. ’ем самым он подобен атомам
греческой философии. Ќо  элементарные частицы в некотором отношении лишены и
других свойств. Ћбычные  представлениЯ  геометрии и  кинематики  о  частице,
такие,  как  форма  или  движение в  пространстве,  не  могут  применЯтьсЯ в
отношении  элементарных  частиц  непротиворечивым  образом. …сли хотЯт  дать
точное  описание  элементарной  частицы (здесь  мы делаем ударение на  слове
"точное"),  то  единственное,  что  может  быть  пригодно в  качестве  этого
описаниЯ,  --  это функциЯ вероЯтности. Ћтсюда делают вывод, что вообще если
речь идет о "свойстве",  то свойство "быть" не  подходит  без ограничениЯ  к
элементарной  частице. …сть  только тенденциЯ, возможность  "быть".  Џоэтому
элементарные частицы современной физики значительно абстрактнее, чем атомы у
греков  и именно по этой причине  они представлЯют более подходЯщий ключ длЯ
пониманиЯ природы материи.
     ‚ философии „емокрита все атомы состоЯт  из  одной  и той же субстанции
(материала), поскольку вообще  здесь можно применить это слово. ќлементарные
частицы  современной физики  имеют массу. Џо теории относительности  масса и
энергиЯ,  в сущности,  одно и  то  же,  и  поэтому  можно  сказать,  что все
элементарные  частицы  состоЯт  из  энергии.  ’аким  образом, энергию  можно
считать  основной  субстанцией,   первоматерией.  ”актически  она   обладает
существенным свойством, принадлежащим понЯтию  субстанции: она  сохранЯетсЯ.
Ќа  этом основании,  как уже  упоминалось,  представлениЯ современной физики
очень  сходны с  представлениЯми  ѓераклита,  если  только  элемент  "огонь"
интерпретировать как энергию. ќнергиЯ есть движущее. Ћна рассматриваетсЯ как
конечнаЯ причина  всех изменений и может превращатьсЯ  в материю,  теплоту и
свет. Ѓорьба
     противоположностей, характернаЯ  длЯ философии ѓераклита, находит здесь
свой прообраз во взаимодействии различных форм энергии.
     ‚ философии „емокрита атомы ЯвлЯютсЯ  вечными и неразложимыми единицами
материи:  они  не  могут  превращатьсЯ  друг  в  друга.  ‘овременнаЯ  физика
выступает  против   положениЯ  „емокрита  и  встает  на  сторону  Џлатона  и
пифагорейцев.  ќлементарные  частицы  не ЯвлЯютсЯ  вечными  и  неразложимыми
единицами  материи,  фактически  они могут превращатьсЯ друг  в  друга.  Џри
столкновении двух элементарных  частиц,  происходЯщем при большой  скорости,
образуетсЯ много  новых элементарных частиц; возникаЯ  из энергии  движениЯ,
столкнувшиесЯ  частицы могут при этом исчезнуть. ’акие процессы  наблюдаютсЯ
часто  и  ЯвлЯютсЯ лучшим  доказательством того, что  все частицы состоЯт из
одинаковой  субстанции  --  из энергии.  Ќо  сходство  воззрений современной
физики  с  воззрениЯми  Џлатона  и  пифагорейцев  простираетсЯ  еще  дальше.
ќлементарные  частицы, о  которых говоритсЯ в  диалоге Џлатона "’имей", ведь
это в конце концов не материЯ, а математические формы. "‚се вещи суть числа"
-- положение, приписываемое Џифагору. …динственными математическими формами,
известными в то  времЯ, ЯвлЯлись геометрические  и  стереометрические формы,
подобные  правильным  телам   и  треугольникам,  из  которых  образована  их
поверхность. ‚ современной квантовой теории едва ли можно сомневатьсЯ в том,
что элементарные частицы в конечном счете суть математические  формы, только
гораздо  более  сложной и абстрактной природы. ѓреческие  философы  думали о
статических,  геометрических  формах  и  находили  их  в  правильных  телах.
…стествознание  нового  времени  при  своем  зарождении  в  XVI и XVII веках
сделало центральной проблемой проблему движениЯ, следовательно, ввело в свое
основание понЯтие времени. Ќеизменно со  времен Ќьютона в физике исследуютсЯ
не  конфигурации  или геометрические формы, а динамические законы. “равление
движениЯ  относитсЯ к  любому моменту времени, оно в этом смысле вечно, в то
времЯ как геометрические формы,  например орбиты планет, изменЯютсЯ. Џоэтому
математические  формы, представлЯющие элементарные частицы, в конечном счете
должны быть решением неизменного закона движениЯ материи.
     ‚  последующие  годы  развитие  физики пришло к  такому состоЯнию,  что
физики  стали   стремитьсЯ  сформулировать  основной   закон   длЯ  материи.
ќкспериментальнаЯ физика собрала большой материал о  свойствах  элементарных
частиц и их  превращений. ’еоретическаЯ физика  может попытатьсЯ,  исходЯ из
этого  материала,  вывести  основной  закон  длЯ  материи.  …ще  раньше  был
предложен  простой  вид  этого   уравнениЯ  материи.  •отЯ  лишь  в  будущем
выЯснитсЯ,  насколько  верно  это  уравнение,  все  же  эта  перваЯ  попытка
показывает такие черты физики  и  философии, которые  с большой вероЯтностью
могут быть установлены из изучениЯ элементарных частиц, что по  крайней мере
качественно эта попытка здесь должна быть описана.
     ‚  проблеме  основного   уравнениЯ  речь  идет  о  нелинейном  волновом
уравнении   длЯ  операторов   полЯ.   ќто   уравнение  рассматриваетсЯ   как
математическое представление  всей материи, а  не какого-либо  определенного
вида  элементарных частиц или полей.  ќто  волновое  уравнение математически
эквивалентно  сложной  системе интегральных уравнений,  которые, как говорЯт
математики,  обладают  собственными  значениЯми  и  собственными  решениЯми.
‘обственные  решениЯ представлЯют элементарные частицы.  ‘ледовательно,  они
суть математические  формы, которые  заменЯют правильные  тела пифагорейцев.
Њежду прочим,  здесь  следует вспомнить,  что собственные решениЯ  основного
уравнениЯ получаютсЯ посредством математической процедуры, с помощью которой
из  дифференциального  уравнениЯ  натЯнутой  струны  выводЯтсЯ гармонические
колебаниЯ струны пифагорейцев.
     ЊатематическаЯ симметриЯ, играющаЯ центральную роль в правильных  телах
платоновской  философии,  составлЯет  Ядро основного уравнениЯ. “равнение --
только математическое  представление  всего рЯда свойств симметрии, которые,
конечно, не так наглЯдны, как  платоновские тела. ‚ современной физике  речь
идет о свойствах симметрии, которые соотносЯтсЯ с пространством и временем и
находЯт  свое   математическое  выражение  в  теоретико-групповой  структуре
основного уравнениЯ.  ‚ажнейшаЯ  группа -- так  называемаЯ  группа ‹оренца в
теории относительности -- определЯет структуру пространства и времени. Љроме
того, имеютсЯ  и  другие  группы,  найденные  только  в  последнее  времЯ  и
свЯзанные с различными квантовыми числами элементарных частиц.
     •отЯ  само основное уравнение  имеет очень  простую форму, оно содержит
большое  количество  различных свойств  симметрии,  и, по-видимому,  богатый
экспериментальный   материал  о  превращении   элементарных   частиц   точно
соответствует этим свойствам симметрии.
     ‘ледовательно, современнаЯ физика  идет вперед  по  тому  же  пути,  по
которому шли Џлатон и пифагорейцы. ќто развитие физики выглЯдит так,  словно
в  конце  его будет установлена очень простаЯ формулировка  закона  природы,
такаЯ  простаЯ,  какой  ее  надеЯлсЯ   видеть  еще  Џлатон.  ’рудно  указать
какое-нибудь  прочное  основание длЯ этой надежды  на простоту,  помимо того
факта,  что до сих  пор  основные  уравнениЯ  физики  записывались  простыми
математическими   формулами.    Џодобный   факт   согласуетсЯ   с   религией
пифагорейцев, и многие физики в этом отношении разделЯют  их веру, однако до
сих пор еще никто не дал действительно убедительного доказательства, что это
должно быть именно так.
     Њожно  привести  соображение,  касающеесЯ  вопроса,  часто  задаваемого
дилетантами  относительно понЯтиЯ элементарной частицы в современной физике.
Џочему  физики  говорЯт  о том,  что  элементарные  частицы  не  могут  быть
разложены  на меньшие частицы.  Ћтвет на  этот  вопрос отчетливо показывает,
насколько  современное  естествознание абстрактнее греческой философии. Ќаше
со-
     ображение на этот счет примерно такое: как можно разложить элементарные
частицы? …динственные средства эксперимента, имеющиесЯ в нашем распорЯжении,
-- это другие элементарные  частицы. Џоэтому  столкновениЯ двух элементарных
частиц,  обладающих  чрезвычайно   большой   энергией   движениЯ,   ЯвлЯютсЯ
единственными  процессами,  в которых  такие частицы,  пожалуй,  могут  быть
разложимы.  Ћни  распадаютсЯ  при  таких  процессах  иногда  даже  на  много
различных частей. Ћднако сами составные части -- снова элементарные частицы,
а не  какие-нибудь маленькие  части их,  и  их  массы  образуютсЯ из энергии
движениЯ  столкнувшихсЯ  частиц.  „ругими  словами:  благодарЯ   превращению
энергии в материю составные  части элементарных частиц -- снова элементарные
частицы того же вида.
     Џосле  такого  сравнениЯ  современных представлений  атомной  физики  с
греческой философией мы обЯзаны высказать предостережение, которое исключало
бы возникновение непониманиЯ. ‘ первого взглЯда все это может выглЯдеть так,
как будто греческие философы благодарЯ гениальной интуиции пришли к таким же
или по крайней мере к очень сходным результатам, к которым мы продвинулись в
новое времЯ после нескольких веков  труднейшей работы в области эксперимента
и математики. Ќо такое толкование нашего сравнениЯ несло бы в себе опасность
грубого непониманиЯ.  ‘уществует  очень  большое  различие между современным
естествознанием и греческой философией, и одно из важнейших состоит именно в
эмпирическом  основании современного  естествознаниЯ. ‘о  времен  ѓалилеЯ  и
Ќьютона  естествознание  основываетсЯ  на   тщательном   изучении  отдельных
процессов природы и на  требовании, согласно которому о природе можно делать
только высказываниЯ, подтвержденные  экспериментами. Њысль,  что посредством
эксперимента можно выделить  процессы  природы,  чтобы изучить их детально и
при этом вскрыть  неизменные законы, содержащиесЯ в постоЯнном изменении, не
возникала у греческих философов. Џоэтому современное естествознание покоитсЯ
на более скромном и более прочном фундаменте, чем  античнаЯ философиЯ. …сли,
например, Џлатон, говорил,  что наименьшие частицы  огнЯ  суть тетраэдры, то
нелегко предположить, что он в действительности думал. ‘имволически ли форма
тетраэдра принадлежит  элементу огнЯ или наименьшие частицы огнЯ ведут  себЯ
механически как жесткие или упругие тетраэдры, и посредством какой силы  они
могут быть разложены  на треугольники,  о которых писал  Џлатон? ‘овременное
естествознание  должно  бы,  наконец, спросить: как  можно  экспериментально
решить,  что атомы  огнЯ  суть  тетраэдры и  не  могут  быть чем-либо  иным,
например кубами. Џоэтому если современнаЯ теориЯ полЯ утверждает, что протон
представлЯетсЯ  посредством  некоторого  определенного  собственного решениЯ
основного  уравнениЯ материи,  то  это  означает,  что  из  данного  решениЯ
математически выводЯтсЯ  все  возможные свойства протона и что  правильность
решениЯ  может  быть  доказана  в   каждом   отдельном  случае   посредством
эксперимента. ‚озможность экспери-
     ментально   доказать  справедливость   высказываниЯ  с   очень  большой
точностью  придает высказываниЯм  современной физики больший  вес, чем  тот,
которым обладали высказываниЯ античной натурфилософии.
     € все-таки некоторые высказываниЯ античной философии удивительно близки
высказываниЯм современного  естествознаниЯ.  Ђ  это  показывает,  как  можно
далеко пойти, если свЯзать наш обычный опыт, не подкрепленный экспериментом,
с неустанным усилием создать логический порЯдок в опыте и попытатьсЯ, исходЯ
из общих принципов, понЯть его.


        V. ђЂ‡‚€’€… ”€‹Ћ‘Ћ”‘Љ€• €„…‰ ЏЋ‘‹… „…ЉЂђ’Ђ
     ‚ ‘ђЂ‚Ќ…Ќ€€ ‘ ‘Ћ‚ђ…Њ…ЌЌ›Њ ЏЋ‹Ћ†…Ќ€…Њ ‚ Љ‚ЂЌ’Ћ‚Ћ‰ ’…Ћђ€€

     ‚ течение  двух тысЯч лет, последовавших за расцветом греческой науки и
культуры V -- VI веков до н. э., человеческаЯ мысль была занЯта прежде всего
проблемами,   сильно    отличавшимисЯ    от   проблем   прежней    греческой
натурфилософии. ‚ те далекие времена греческой культуры  сильнейшее  влиЯние
оказывала  непосредственнаЯ реальность мира, в котором мы живем и который мы
воспринимаем нашими  органами чувств.  ќтот  мир  полон жизни, и нет никакой
разумной основы длЯ подчеркиваниЯ различиЯ между материей и  духом или между
телом  и  душой.  Ћднако  уже  в  философии  Џлатона  было установлено,  что
существует  некотораЯ  другаЯ  реальность. ‚  известной  поэтической картине
Џлатон сравнил  людей  с  узниками,  закованными  в  пещере,  которые  могут
смотреть только в одном направлении.  ‡а ними  горит  огонь,  и они видЯт на
стене только  тени своих  собственных тел и объектов, находЯщихсЯ сзади них.
’ак  как  эти  узники  ничего  не могут  видеть, кроме  теней,  то тени  они
принимают за действительность, а  объекты вообще выпадают из их полЯ зрениЯ.
Ќаконец одному из узников удалось  бежать, и он вышел из пещеры на солнечный
свет.  ‚первые  он  увидел  реальные  вещи и узнал, что  до  сих пор  он  за
реальность принимал только тени. ‚первые он узнал правду и с печалью подумал
о своей долгой  жизни в темноте. ЌастоЯщий философ и есть тот узник, который
вышел из  пещеры  на  свет  истины,  и он обладает  действительным  знанием.
ЌепосредственнаЯ свЯзь с истиной,  или, говорЯ христианским Языком, с богом,
есть  новаЯ  реальность,  имеющаЯ  большее  значение,  чем реальность  мира,
воспринимаемого  нашими  органами  чувств.  ЌепосредственнаЯ  свЯзь с  богом
совершаетсЯ не  в  мире, а в  душе  человека, и  эта проблема в течение двух
тысЯч лет после Џлатона  занимала человеческую мысль сильнее любой другой. ‚
этот период внимание философов было направлено на человеческую душу и  на ее
отношение к богу, на проблемы этики и  на толкование откровениЯ, а отнюдь не
на  внешний  мир.  ’олько  начинаЯ  с  ‚озрождениЯ  в  €талии  стал  заметен
постепенный  поворот  человеческого  мышлениЯ,  который  наконец и привел  к
оживлению интереса к природе.
     ‚  XVI и  XVII веках началось  замечательное развитие естествознаниЯ, и
оно сопровождалось развитием философских идей,
     тесно свЯзанных с  фундаментальными  понЯтиЯми  науки. Џоэтому  было бы
весьма поучительно прокомментировать эти идеи с современной точки зрениЯ.
     Џервым великим философом эпохи начала  развитиЯ естествознаниЯ был ђене
„екарт,  который  жил   в   первой   половине   XVII  века.  ‚ажнейшие   длЯ
естествознаниЯ мысли „екарта содержались в  его главном труде "ђассуждение о
методе...". Ћн стремилсЯ на  базе сомнениЯ  и логического  мышлениЯ  создать
совершенно  новую  и,  как  ему казалось,  прочную  основу  длЯ  философской
системы.  Ћднако  он не  рассматривал  откровение в  качестве такой основы и
нисколько  не был  склонен некритически перенимать все, что  мы воспринимаем
нашими чувствами. ’ак „екарт подошел к своему методу сомнениЯ. Ћн сомневалсЯ
в том, что  сообщают нам  наши чувства, он сомневалсЯ  в результатах  нашего
рационального   мышлениЯ  и  в  конце  концов  пришел  к  своему  известному
положению: "Cogito, ergo sum" (џ мыслю, следовательно, Я существую  <i>(лат.)</i>).
џ не  могу  сомневатьсЯ  в  своем  существовании, ибо оно следует из  самого
факта,   что  Я  мыслю.   Џосле  того   как  „екарт  пришел  таким  путем  к
доказательству существованиЯ  Я, он направил свои  усилиЯ на  доказательство
существованиЯ бога,  опираЯсь главным  образом  на схоластическую философию.
‘уществование мира вытекало из того, что бог вложил в нас сильную склонность
верить  в  существование  мира,   а  предположить,  что  бог  вводил  нас  в
заблуждение, конечно, нельзЯ.
     €сходный пункт картезианской философии полностью отличалсЯ от исходного
пункта  античной греческой  философии.  ”илософиЯ  „екарта  исходила  не  из
основного    начала   или   основного   вещества,    а    пыталась   создать
основополагающее, достоверное знание.  „екарт  сознавал, что  наше знание  о
нашем собственном мышлении достовернее нашего знаниЯ  о внешнем мире. Ќо уже
сама  исходнаЯ позициЯ  с  ее  треугольником:  бог,  мир  и  Я -- рискованно
упрощает  дальнейшие  рассуждениЯ.  ‘тал  теперь окончательным  начавшийсЯ с
философии Џлатона разрыв между материей и духом или между душой и телом. Ѓог
отделен от Я  так же, как и от мира. ”актически бог  так высоко поднЯлсЯ над
миром  и людьми, что в философии „екарта он поЯвлЯетсЯ в конце концов только
как общее исходное начало, которое осуществлЯет свЯзь между Я и миром.
     ‚  то  времЯ  как  античнаЯ  натурфилософиЯ пыталась  найти  порЯдок  в
бесконечном многообразии вещей  и Явлений с помощью одного основного начала,
„екарт  пыталсЯ создать  порЯдок  посредством основополагающего  разделениЯ.
Ћднако три части, возникшие в процессе этого разделениЯ, утрачивали многое в
своей сущности, если любую из  них рассматривать  отдельно от двух других. ‚
системе „екарта  существенно, что бог  присутствует в мире и в Я  и что Я не
может быть отделено от мира. Љонечно, „екарт  знал неоспоримую необходимость
свЯзи, однако  философиЯ и  естествознание следующего периода развивались на
основе полЯрности между "res cogitans" и
     "res extensa"  ("существо мыслЯщее" и "существо протЯженное" <i>(лат</i>.)), и
естествознание  направлЯло свой  интерес  прежде  всего  на  "res  extensa".
‚лиЯние  картезианского  разделениЯ  на  человеческое  мышление  последующих
столетий  едва  ли  можно  переоценить.  €менно  это  разделение  мы  должны
подвергнуть критике на основании развитиЯ физики нашего времени.
     Ћчевидно,  было  бы  неверно  утверждать,  что   „екарт   придал  новое
направление  человеческой  мысли  посредством  своего   нового  философского
метода.  ”актически   он   впервые   сформулировал  тенденцию  человеческого
мышлениЯ,  котораЯ  уже  наметилась  в период  ‚озрождениЯ и ђеформации. „лЯ
подтверждениЯ  вышесказанного можно, с  одной стороны, упомЯнуть возрождение
интереса к  математике, которое объЯснЯет возросшее влиЯние платонизма, и, с
другой  --  устремление  к  личной  религии.  ‚озросший интерес к математике
благоприЯтствовал философской системе, исходившей из  логического анализа  с
целью достижениЯ истины,  котораЯ была бы  так же достоверна, как и  вывод в
математике. ’ребование личной религии отделЯло Я  и его  отношение к богу от
мира. €нтерес к соединению эмпирического знаниЯ с математикой, как это видно
из работ ѓалилеЯ, быть может, отчасти был обусловлен возможностью достижениЯ
знаниЯ  таким  путем,  который  совершенно  отличен  от теологических споров
времен ђеформации.  ќто эмпирическое  знание  достигалось и  переводилось на
математический   Язык   без   упоминаниЯ   о   боге  или  о   нас   самих  и
благоприЯтствовало разделению  на  три основных понЯтиЯ:  бог, мир и  Я -- и
разделению между "res cogitans"  и "res extensa". ‚ этот период существовало
соглашение между пионерами нового  опытного естествознаниЯ в том, чтобы в их
дискуссиЯх  не упоминалось  имЯ  бога или какой-либо другой конечной причины
мира. ‘  другой стороны, были видны и трудности  картезианского  разделениЯ.
Ќапример, „екарт при разделении между "res cogi-tans" и "res extensa" ставил
животных целиком  на  сторону  "rex  extensa" Џоэтому  животные  и  растениЯ
принципиально  ничем не  отличались от  машин, их поведение  было  полностью
определено   материальными  причинами.  Ћднако   трудно  было  категорически
отрицать  в животных существование некоторого подобиЯ  души. ‘ точки  зрениЯ
наших  современных  представлений  более  древнее понЯтие  души, например  в
философии  ”омы Ђквинского,  по-видимому,  естественнее,  чем  понЯтие  "res
cogitans" „екарта, даже если  мы убеждены, что законы физики и химии  строго
выполнЯютсЯ и в живых организмах.  Ћдним из выводов из этого взглЯда „екарта
было  то,  что  если животных рассматривать как  машины,  то  соответственно
трудно  и  людей представлЯть как-то иначе. ’ак как, с другой  стороны, "res
cogitans"  и  "res  extensa"  в  своей  сущности считаютсЯ  различными,  то,
по-видимому,  невозможно  представить, чтобы  они  взаимодействовали друг  с
другом. Џоэтому, чтобы понЯть параллелизм между духом  и телом, деЯтельность
духа  также  должна   быть  детерминирована  посредством   законов,  которые
соответствуют физике и химии. ‚ свЯзи с этим
     встает  вопрос  о  возможности  свободы воли.  џсно, конечно,  что  это
описание  отношениЯ духа  и  тела  весьма  искусственно и показывает большие
недостатки картезианского разделениЯ. Ќо, с другой стороны, это разделение в
естествознании имело  положительное значение  в течение нескольких столетий.
ЌьютоновскаЯ механика  и другие  разделы классической физики, построенные по
ее образцу, базировались на предположении, что можно описать мир,  не говорЯ
о боге  или о  нас самих.  ќта возможность оказалась чуть ли не  необходимой
предпосылкой длЯ всего естествознаниЯ.
     Ќо  благодарЯ  квантовой  теории  положение  в  описании  мира  в корне
изменилось. Џоэтому мы  можем  теперь перейти к  оценке философии  „екарта с
точки зрениЯ  современной физики. “же в предыдущих главах говорилось, что  в
копенгагенской интепретации квантовой теории мы можем  описывать природу, не
вводЯ нас самих  в качестве самостоЯтельных сущностей в это описание. Ћднако
мы не можем уйти от факта, что естествознание создано людьми. …стествознание
описывает и объЯснЯет  природу не просто так, как она есть  "сама  по себе".
Ќапротив,  оно  есть  часть взаимодействиЯ  между природой  и  нами  самими.
…стествознание  описывает  природу,  котораЯ  отвечает  на  наши  вопросы  и
подвергаетсЯ нашим методам исследованиЯ. Ћб этой возможности „екарт еще и не
думал,  однако  если  это  предположить,  оказалось  бы  невозможным  полное
разделение между миром и Я.
     …сли   говорить   о   больших   трудностЯх   пониманиЯ   копенгагенской
интерпретации,  с  которыми  сталкивалсЯ даже такой  выдающийсЯ ученый,  как
ќйнштейн, то корни этих трудностей можно проследить вплоть до картезианского
разделениЯ. ќто  разделение  проникало глубоко  в  человеческое  мышление  в
течение трех столетий после „екарта,  и  оно еще долго будет существовать --
до тех пор, пока не возникнет новое понимание проблемы реальности.
     ЋсновнаЯ  точка зрениЯ,  к  которой  прежде  всего  вело  картезианское
разделение в  отношении  "res  extensa", сводитсЯ  к взглЯду,  который можно
назвать чем-то вроде метафизического реализма. ‘огласно этому взглЯду, мир и
то,  что мы в нем воспринимаем, то есть протЯженные вещи,  существуют.  ќтот
взглЯд отличаетсЯ от  практического реализма,  и  различные  формы реализма,
по-видимому, могут  быть  представлены  следующим образом:  мы объективируем
положение,  если  утверждаем, что его содержание не зависит от  условий, при
которых  оно  может  быть  проверено. Џрактический  реализм  допускает,  что
имеютсЯ  положениЯ,  могущие  быть  объективированными,  и  фактически  опыт
повседневной жизни  в  большей  своей  части  состоит  из  таких  положений.
„огматический   реализм   утверждает,   что  нет  осмысленных   положений  о
материальном  мире, которые  нельзЯ было  бы  объективировать.  Џрактический
реализм  всегда  ЯвлЯлсЯ  существенной основой  естествознаниЯ  и  останетсЯ
таковым в будущем. „огматический реализм, как мы  теперь  видим, не ЯвлЯетсЯ
необходимой предпосылкой  естествознаниЯ. Ќесомненно, в прошлом  в  развитии
естествознаниЯ он играл очень важную
     роль.  ”актически  ведь  точка  зрениЯ  классической физики есть  точка
зрениЯ  догматического  реализма. ’олько  благодарЯ квантовой  теории  стало
известно, что точное естествознание возможно и без догматического реализма в
качестве своей основы. Љогда ќйнштейн критиковал квантовую теорию, то он это
делал исходЯ  из догматического  реализма. ќто естественнаЯ  позициЯ. Љаждый
ученый  (естествоиспытатель), проводЯ исследование,  испытывает чувство, что
он ищет  нечто  объективно  истинное. Ћн  думает,  что  его  высказываниЯ не
зависЯт  от  условий, при  которых они проверЯютсЯ. ’от факт,  что  в физике
природу можно описать посредством простых  математических законов,  учит нас
тому, что мы имеем здесь  дело с подлинными чертами реальности, а вовсе не с
тем, что мы в некотором смысле слова изобрели сами. Џримерно это соображение
имел  в виду  ќйнштейн,  принимаЯ догматический реализм  в  качестве  основы
естествознаниЯ.  ЉвантоваЯ  теориЯ  служит  примером  возможности  объЯснить
природу посредством  простых математических  законов,  без этой основы.  ќти
законы  далеко не так просты, как  законы  механики Ќьютона.  Ћднако, будучи
сравнима с громадной  сложностью объЯснЯемых ею Явлений  (например, линейные
спектры  сложных атомов),  математическаЯ  схема квантовой  теории  все-таки
относительно проста. ”актически естествознание возможно и без догматического
реализма как основы.
     Њетафизический  реализм делает  следующий  в  сравнении с догматическим
реализмом  шаг,  заЯвлЯЯ, что  вещи  "действительно  существуют". €менно это
„екарт хотел  доказать с  помощью аргумента, что бог не  может ввести нас  в
заблуждение.  Џоложение, что  вещи действительно  существуют, отличаетсЯ  от
положений  догматического реализма тем, что  в нем есть  слово "существуют",
имеющеесЯ и  в другом  высказывании: "Cogito,  ergo sum".  ЌесмотрЯ на  это,
представлЯет  большие  трудности  попытка сделать  больший  вывод, чем  тот,
который содержитсЯ в тезисе догматического реализма.
     ќтим подводЯт к общей  критике положение  "Cogito,  ergo  sum", которое
„екарт  считал  непоколебимой  основой  длЯ  своей  системы.  Ќа самом  деле
правильно,   что   это   положение   имеет   достоверность   математического
доказательства, если слова "cogito" и "sum" определены так, что высказывание
логически правильно. Ћ таком  определении  „екарт,  конечно,  не  думал;  он
полагал,  что уже известно, что  означают "бытие" и "мышление". Ќо, по сути,
это  утверждение непосредственно  не  очевидно.  Ќо  если  даже  предпринЯта
попытка уточнить приведенное определение, то благодарЯ этому еще не решаетсЯ
вопрос  о том, как далеко  можно идти по пути познаниЯ  с  подобным  образом
определенными понЯтиЯми "мышление" и "бытие". ‚ конечном счете всегда встает
эмпирический вопрос, насколько оправданно  можно  использовать  понЯтиЯ, уже
имеющиесЯ в Языке.
     ‚скоре после  „екарта стали более очевидными  трудности метафизического
реализма, и они Явились исходным пунктом эмпирической философии: сенсуализма
и позитивизма.
     ЏредставителЯми ранней эмпирической философии ЯвлЯютсЯ три
     философа:  ‹окк, Ѓеркли и  ћм. ‹окк в противовес „екарту  учит, что все
знание в конечном  счете основано на опыте. Џри этом речь может  идти  или о
чувственном  опыте, или об  опыте, определЯющем особенности нашего мышлениЯ.
‡нание, как говорит  ‹окк,  есть  понимание соответствиЯ  или несоответствиЯ
между идеЯми.  ‘ледующий  шаг  был сделан  Ѓеркли: если фактически все  наше
знание основываетсЯ  на  восприЯтии,  на  ощущении, то утверждение, что вещи
действительно существуют,  бессмысленно. …сли восприЯтиЯ даны, то уже нельзЯ
провести никакого различиЯ, существуют  ли вещи  или  не существуют. Џоэтому
существование и  ощущение  одно  и  то же.  ќтот  способ доказательства  был
доведен затем до крайнего скептицизма ћмом, который отрицал индукцию и закон
причинности и благодарЯ этому пришел к таким выводам, что,  если их принЯть,
они разрушат все основы эмпирического естествознаниЯ.
     Љритика  метафизического   реализма,  как  она  дана   в   эмпирической
философии,   по-видимому,  справедлива,  поскольку  она  представлЯет  общее
предостережение против  слишком наивного употреблениЯ слова "существование".
Ћднако  положительные выводы самой  эмпирической философии  с подобной точки
зрениЯ могут быть подвергнуты критике. Ќаши  ощущениЯ не ЯвлЯютсЯ первичными
соединениЯми   цветов  и   звуков.  ’о,  что  мы  воспринимаем,  мы   всегда
воспринимаем уже как "нечто", как некую вещь,  и потому  весьма сомнительно,
что  вообще можно  что-либо  понЯть, если вместо вещей в качестве  последних
элементов реальности  принЯть ощущениЯ.  ‹ежащие  здесь в  основе  трудности
наиболее четко были выЯвлены современным позитивизмом. ќто направление мысли
выражает критику наивного употреблениЯ определенных слов, таких, как "вещь",
"ощущение",   "существование"   и   т.   д.,   выдвигаЯ   общее   требование
основательного  исследованиЯ  вопроса   о   том,  имеет   ли  смысл   данное
высказывание  или  нет.  ќто  требование  и  вытекающие  из  него  следствиЯ
разработаны в математической  логике. Ћбраз  действий точного естествознаниЯ
понимаетсЯ как  свЯзь символов  и наблюдаемых Явлений.  ‘имволы  свЯзываютсЯ
между  собой  по определенным  правилам, как и в математике, и  таким  путем
высказываниЯ  о  ЯвлениЯх  могут  быть  выражены  посредством   свЯзи  между
символами.  ‘вЯзь  между   символами,  не   согласованнаЯ   с  определенными
правилами, не только ложна, но и вообще не имеет никакого смысла. ’рудность,
несомненно присущаЯ этому  аргументу, состоит в том,  что отсутствует  общий
критерий  того,  в  каком  случае  высказывание должно  рассматриватьсЯ  как
имеющее  или не  имеющее смысл. џсное решение этого  вопроса возможно в  том
случае, если высказывание принадлежит к замкнутой системе понЯтий и  аксиом;
однако  в  развитии  естествознаниЯ это  исключение  из правил. ‚  некоторых
случаЯх  происходило  так,  что  определенное,  казавшеесЯ  лишенным  смысла
высказывание  исторически приводило  к  большому  прогрессу;  оно  открывало
возможность  новой свЯзи  между  понЯтиЯми, котораЯ  была бы противоречивой,
если бы высказывание имело  смысл. ‚ качестве примера можно привести один из
вопросов квантовой теории: "Џо какой траектории
     движетсЯ   электрон    вокруг    атомного   Ядра?"   Ћднако,   пожалуй,
позитивистскаЯ  схема мышлениЯ, развитаЯ на базе  математической  логики,  в
целом слишком ограниченна длЯ  описаниЯ природы, в котором все же необходимо
употреблЯть слова и понЯтиЯ, не всегда строго и точно определенные.
     ”илософское  положение, что все знание в конечном счете основываетсЯ на
опыте, в конце  концов именно в современном  позитивизме ведет к  требованию
логического  анализа  каждого  высказываниЯ  о  природе.  ’акое  требование,
по-видимому, оправданно в классической физике. Ћднако с  развитием квантовой
теории мы  узнали,  что оно  невыполнимо.  Ќапример,  слова  "координата"  и
"скорость" электрона  раньше  казались  имеющими  смысл  как в отношении  их
значениЯ, так и в отношении их возможной свЯзи; фактически в рамках механики
Ќьютона они и были Ясными и точными понЯтиЯми. Ќо с точки зрениЯ современной
физики  они не  ЯвлЯютсЯ  таковыми,  в  чем  можно  убедитьсЯ  на  основании
соотношениЯ  неопределенностей.   Њожно  сказать,  что  они  имеют  смысл  в
отношении  механики Ќьютона,  но  не в отношении  к  природе. ќто  позволЯет
сказать,  что  никогда  нельзЯ  знать  с самого  начала границы  в отношении
применимости  определенных   понЯтий  при   расширении  нашего   знаниЯ.   ‚
особенности  этого нельзЯ знать  в том  случае,  когда  это  знание  ведет в
чрезвычайно далекую область природы, в которую  мы можем проникнуть только с
помощью  современной   техники  эксперимента.   Џоэтому   в  этом   процессе
проникновениЯ мы  порою  применЯем  наши  понЯтиЯ,  которые  не  могут  быть
логически оправданы  и  в  известной  степени  не  имеют  смысла. Ђбсолютное
выполнение требованиЯ строгой логической  Ясности,  вероЯтно, не имеет места
ни в одной науке. ‘овременнаЯ физика напоминает нам одну старую мудрость: не
ошибаетсЯ тот, кто молчит.
     ‘вЯзь  двух  направлений  мысли,  которые  развиты,  с  одной  стороны,
„екартом, с  другой -- ‹окком и Ѓеркли,  была исследована в философии Љанта,
котораЯ Явилась  началом немецкого  идеализма. ’а часть его работы,  котораЯ
важна длЯ сравнениЯ с  современной  физикой,  содержитсЯ в "Љритике  чистого
разума".  Љант поставил  вопрос: основываетсЯ  ли знание только на опыте или
оно происходит и  из других источников?  Ћн  пришел  к  заключению, что наше
знание,  по крайней  мере частично, априорно  и  тем самым  не выводитсЯ  из
опыта.  Џоэтому  он  делает  различие между эмпирическим знанием  и  знанием
"априори".  „алее,  он  различает аналитические  и  синтетические  суждениЯ.
Ђналитические суждениЯ следуют просто из логики, и отказ от них привел  бы к
внутренним   противоречиЯм.    ‘уждениЯ    не    аналитические    называютсЯ
синтетическими.
     —то служит критерием априорности  знаниЯ? Љант  согласен с эмпиризмом в
том, что все знание начинаетсЯ с опыта. Ќо  он  добавлЯет, что оно не всегда
выводитсЯ  из опыта. Ћпыт учит нас, что  определеннаЯ вещь имеет те или иные
свойства, но он ничего не говорит нам о том, что невозможно что-либо другое.
’аким  образом,  если суждение, как формулирует Љант,  мыслитсЯ одновременно
вместе со своей
     необходимостью, то есть если мы не можем высказать ему противоположное,
то оно  должно  быть  априорно.  Ћпыт  никогда  не придает  нашим  суждениЯм
всеобщность. Ќапример, предложение "‘олнце  всходит  каждое  утро" означает,
что мы не знаем на основании прошлого никакого исключениЯ из этого правила и
потому  верим,  что это повторитсЯ и  в будущем.  Ћднако можно  предположить
исключение  из этого правила. …сли суждение имеет всеобщий характер, то есть
если нельзЯ  представить себе  исключение,  то  оно  должно быть  априорным.
Ђналитическое суждение  всегда  априорно. „аже  если ребенок учитсЯ считать,
играЯ маленькими шариками, то ему, чтобы узнать, что два и два -- четыре, не
требуетсЯ  обращениЯ   к  опыту.  Џодобные  рассуждениЯ   --  аналитические.
ќмпирические суждениЯ -- синтетические.
     –ентральным  длЯ Љанта  ЯвлЯетсЯ  вопрос: "Њогут ли быть  синтетические
суждениЯ  априорными?"  Љант пыталсЯ это  доказать, обращаЯсь  к примерам, в
которых, как ему казалось, вышеназванные критерии  выполнЯютсЯ. Џространство
и времЯ,  по Љанту, -- априорные формы созерцаниЯ. ‚  случае пространства он
выдвигал следующие метафизические аргументы.
     ‚о-первых, пространство не  ЯвлЯетсЯ эмпирическим понЯтием,  вытекающим
из  внешнего опыта. €менно чтобы некоторые ощущениЯ относились к чему-то вне
менЯ, длЯ этого уже должно лежать в основе представление о пространстве.
     ‚о-вторых, пространство --  необходимое представление  априори, которое
лежит в  основе всех внешних  восприЯтий. ЌельзЯ представить, чтобы  не было
пространства, хотЯ и можно представить, что в пространстве ничего нет.
     ‚-третьих, пространство -- это не дискурсивное, или, как говорЯт, общее
понЯтие отношениЯ вещей, но  чистое  созерцание.  ‘начала  можно представить
только единое  пространство,  и  если речь  идет о многих  пространствах, то
понимают под этим только часть одного и того же единого пространства.
     ‚-четвертых, пространство понимаетсЯ  как  некотораЯ даннаЯ бесконечнаЯ
величина.  Ќикакое понЯтие  не понимаетсЯ  так,  будто оно  содержит  в себе
бесконечное  множество представлений; Ћднако пространство  понимаетсЯ именно
так.  ‘ледовательно,   первоначальное  представление  о  пространстве   есть
созерцание априори, а не понЯтие.
     ќти  аргументы нами обсуждатьсЯ  не  будут.  Ћни  привлечены  только  в
качестве  иллюстрации  того  доказательства,  которое  провел  Љант,   чтобы
показать, как возможны синтетические суждениЯ априори.
     —то  касаетсЯ   физики,  то   Љант   в  качестве   априорных  категорий
рассматривал  не  только  пространство  и времЯ,  но и  закон  причинности и
понЯтие субстанции.  Џозднее  он  попыталсЯ также  включить закон сохранениЯ
материи, равенство действиЯ  и  противодействиЯ и  даже закон тЯготениЯ.  Ќи
один  физик сегоднЯ не может следовать в этом вопросе за Љантом, если  слово
"априори" используетсЯ в абсолютном смысле.  ‚ математике Љант  рассматривал
евклидову геометрию как
     априорную. Џрежде чем  учение Љанта об априорности знаниЯ  сравнивать с
результатами современной физики, мы должны вспомнить еще  другую  часть  его
произведениЯ,   котораЯ  позднее  будет  предметом  нашего  рассмотрениЯ.  ‚
кантовской философии возник неприЯтный вопрос -- существуют ли действительно
вещи? -- который в  свое времЯ дал повод  к развитию эмпирической философии.
Ћднако Љант в этом отношении  не следовал Ѓеркли и ћму, хотЯ с точки  зрениЯ
логики  это было бы вполне последовательно.  Ћн  сохранил в своей  философии
понЯтие  "вещь в себе"  и свЯзал  с ним причину ощущениЯ, котораЯ отлична от
самого ощущениЯ. ’аким путем он сохранил свЯзь с реализмом.
     …сли сравнить учение  Љанта  с  результатами  современной физики, то на
первый  взглЯд  покажетсЯ,  будто  центральное  понЯтие   его  философии  --
синтетическое  суждение  априори  -- полностью разрушено естественнонаучными
открытиЯми   нашего   столетиЯ.   ’еориЯ   относительности   изменила   наши
представлениЯ о пространстве и времени, она выЯвила новые черты пространства
и времени, которые нельзЯ было увидеть в кантовских априорных формах чистого
созерцаниЯ. ‡акон причинности  в  квантовой  теории  не применЯетсЯ или,  во
всЯком  случае, применЯетсЯ не  таким образом, как в классической  физике, а
закон   сохранениЯ   материи  длЯ   элементарных   частиц  вообще   неверен.
…стественно, Љант не мог предвидеть эти открытиЯ. Ќо так как он был убежден,
что  его  представлениЯ  должны  образовать  основу  длЯ  всЯкой  метафизики
будущего, то интересно выЯснить, где оказались ложными его аргументы.
     ‚ качестве  примера разберем закон причинности.  Љант го