        Њартин Ѓубер. џ € ’›

---------------------------------------------------------------
’екст взЯт из книги: Њ.Ѓубер. „ва образа веры. Њ., 1995
Џереводчик ‚.‚.ђынкевич
---------------------------------------------------------------


         * —Ђ‘’њ Џ…ђ‚Ђџ * 


Њир двойствен длЯ человека в силу двойственности его соотнесениЯ с ним.

‘оотнесенность человека двойственна в силу двойственности основных слов,
которые он может сказать.

Ћсновные слова суть не отдельные слова, но пары слов.

Ћдно основное слово - это сочетание џ-’ы.

„ругое основное слово - это сочетание џ-Ћно; причем, не менЯЯ основного
слова, на место Ћно может встать одно из слов Ћн и Ћна.

’аким образом, двойственно также и џ человека.

€бо џ основного слова џ-’ы отлично от џ основного слова џ-Ћно.

                                   * * *

Ћсновные слова не выражают нечто такое, что могло бы быть вне их, но,
будучи сказанными, они полагают существование.

Ћсновные слова исходЯт от существа человека.

Љогда говоритсЯ ’ы, говоритсЯ и џ сочетаниЯ џ-’ы.

Љогда говоритсЯ Ћно, говоритсЯ и џ сочетаниЯ џ-Ћно.

Ћсновное слово џ-’ы может быть сказано только всем существом.

Ћсновное слово џ-Ћно никогда не может быть сказано всем существом.

                                   * * *

Ќет џ самого по себе, есть только џ основного слова џ-’ы и џ основного
слова џ-Ћно.

Љогда человек говорит џ, он подразумевает одно из них. џ, которое он
подразумевает, присутствует, когда он говорит џ. € когда он говорит ’ы или
Ћно, присутствует џ одного из основных слов.

Ѓыть џ и говорить џ суть одно. ‘казать џ и сказать одно из основных слов
суть одно.

’от, кто говорит основное слово, входит в него и находитсЯ в нем.

                                   * * *

†изнь человеческого существа не ограничена областью переходных глаголов.
Ћна не сводитсЯ лишь к такой деЯтельности, котораЯ имеет Ќечто своим
объектом. џ нечто воспринимаю. џ нечто ощущаю. џ нечто представлЯю. џ нечто
желаю. џ нечто чувствую. џ нечто мыслю. †изнь человеческого существа не
состоит из одного только этого и подобного этому.

‚се это и подобное этому составлЯет царство Ћно.

–арство ’ы имеет другое основание.

                                   * * *

’от, кто говорит ’ы, не обладает никаким Ќечто как объектом. €бо там, где
есть Ќечто, есть и другое Ќечто; каждое Ћно граничит с другими Ћно; Ћно
существует лишь в силу того, что граничит с другими. Ќо когда говоритсЯ ’ы,
нет никакого Ќечто. ’ы безгранично.

’от, кто говорит ’ы, не обладает никаким Ќечто, он не обладает ничем. Ќо
он со-стоит в отношении.

                                   * * *

ѓоворЯт, что человек, приобретаЯ опыт, узнает мир. —то это означает?
—еловек движетсЯ по поверхности вещей и испытывает их. Ћн извлекает из них
знание об их наличном состоЯнии, некий опыт. Ћн узнает, каковы они.

Ќо не один только опыт позволЯет человеку узнать мир.

€бо, приобретаЯ опыт, человек узнает лишь мир, состоЯщий из Ћно, и Ћно, и
снова Ћно, из Ћн, и Ћн, и Ћна, и Ћна, и опЯть Ћно.

ЏриобретаЯ опыт, Я узнаю Ќечто.

Ќичего не изменитсЯ, если к "внешнему" опыту присовокупить "внутренний",
следуЯ невечному разделению, что коренитсЯ в стремлении рода человеческого
лишить тайну смерти ее остроты. ‚нутренние, как и внешние, вещи среди
вещей!

ЏриобретаЯ опыт, Я узнаю нечто.

€ ничего не изменитсЯ, если к "Явному" опыту присовокупить "тайный" в той
самонадеЯнной мудрости, котораЯ знает в вещах их сокрытое, сохранЯемое длЯ
посвЯщенных, и мастерски орудует ключом. Ћ таинственность без тайны, о
накопление сведений! Ћно, оно, оно!

                                   * * *

Џриобретающий опыт не сопричастен миру. ‚едь опыт "в нем", а не между ним
и миром.

Њир не сопричастен опыту. Ћн дает узнавать себЯ, но его это никак не
затрагивает, ибо мир ничем не содействует приобретению опыта и с ним ничего
не происходит.

                                   * * *

Њир как опыт принадлежит основному слову џ-Ћно. Ћсновное слово џ-’ы
создает мир отношениЯ.

                                   * * *

…сть три сферы, в которых строитсЯ мир отношениЯ.

ЏерваЯ: жизнь с природой. ‡десь отношение колеблетсЯ во мраке, не достигаЯ
уровнЯ речи. ’ворениЯ движутсЯ перед нами, но не могут подойти, и наше ’ы,
обращенное к ним, застывает на пороге речи.

‚тораЯ: жизнь с людьми. ‡десь отношение открыто и оно оформлено в речи. Њы
можем давать и принимать ’ы.

’ретьЯ: жизнь с духовными сущностЯми. ‡десь отношение окутано облаком, но
открывает себЯ, оно не обладает речью, однако порождает ее. Њы неслышим ’ы
и все же чувствуем, что нас окликнули, мы отвечаем создаваЯ, думаЯ,
действуЯ; всем своим существом мы говорим основное слово, не умеЯ молвить
’ы устами.

Љак же дерзнули мы включите в мир основного слова то, что лежит за
пределами речи?

‚ каждой сфере, сквозь все становЯщеесЯ, что ныне и здесь предстает перед
нами, наш взглЯд ловит край ‚ечного ’ы, в каждом наш слух ловит его веЯние,
в каждом ’ы мы обращаемсЯ к ‚ечному ’ы, в каждой сфере соответствующим
образом.

                                   * * *

џ смотрю на дерево.

џ могу воспринЯть его как зрительный образ: непоколебимаЯ колонна,
отражающаЯ натиск света, или обильные брызги зеленого на фоне кроткой
серебристой голубизны.

џ могу ощутить его как движение: струение соков по сосудам, которые
окружают сердцевину, нежно удерживающую и провожающую нетерпеливый бег
жизненных токов, корни, вбирающие влагу; дыхание листьев; нескончаемое
со-общение с землей и воздухом - и сокровенное его произрастание.

џ могу отнести его к определенному виду деревьев и рассматривать как
экземплЯр этого вида, исходЯ из его строениЯ и образа жизни.

џ могу так переусердствовать в мысленном отвлечении от его неповторимости
и от безупречности его формы, что увижу в нем лишь выражение
закономерностей - законов, в силу которых постоЯнное противодействие сил
неизменно уравновешиваетсЯ, или же законов, в силу которых свЯзь элементов,
входЯщих в его состав, то возникает, то вновь распадаетсЯ.

џ могу сделать его бессмертным, лишив жизни, если представлю его в виде
числа и стану рассматривать его как чистое численное соотношение.

Џри этом дерево остаетсЯ длЯ менЯ объектом, ему определено место в
пространстве и отпущен срок жизни, оно принадлежит к данному виду деревьев
и обладает характерными признаками.

Ћднако по воле и милости может произойти так, что, когда Я глЯжу на дерево,
менЯ захватывает отношение с ним, и отныне это дерево больше уже не Ћно.
‘ила исключительности завладела мной.

Џри этом. каким бы ни было мое видение дерева, мне нет нужды отрекатьсЯ от
него. Ќи от чего не должен Я отвращать свой взглЯд ради того, чтобы узреть,
и ничего из того, что Я знаю о нем, Я не обЯзан предать забвению. ‘корее
все: зрительный образ и движение, вид и экземплЯр, закон и число -
присутствует здесь в неразделимом единстве.

‚сЯ совокупность того, что принадлежит дереву, как таковому, - его форма и
функционирование, его окраска и химический состав, его общение с элементами
и его общение с планетами - все присутствует здесь в единстве целого.

„ерево - это не впечатление, не игра моих представлений, не то, что
определЯет мое состоЯние, но оно пред-стоит мне телесно и имеет отношение
ко мне, так же как и Я к нему - только иным образом. Ќе тщись же
выхолостить смысл отношениЯ: отношение есть взаимность.

’ак что же, дерево обладает сознанием, подобным нашему? Ћпыт ничего не
говорит мне об этом. Ќо не вознамерились ли вы вновь, - возомнив, что успех
обеспечен, - разложить неразложимое? Њне встречаетсЯ не душа дерева и не
дриада, но само дерево.

                                   * * *

…сли Я пред-стою человеку как своему ’ы и говорю ему основное слово џ-’ы.
он не вещь среди вещей и не состоит из вещей.

ќтот человек не Ћн или Ћна. он не ограничен другими Ћн и Ћна: он не есть
некаЯ точка в пространственно-временной сети мира. он не есть нечто
наличное, познаваемое на опыте и поддающеесЯ описанию, слабо свЯзанный
пучок поименованных свойств. Ќо он есть ’ы, не имеющий соседства и
свЯзующих звеньев, и он заполнЯет все поднебесное пространство. ќто не
означает, что, кроме него, ничего другого не существует: но все остальное
живет в его свете.

ЊелодиЯ не составлЯетсЯ из звуков, стихотворение из слов, а статуЯ из форм
и линий, их придетсЯ разложить и расчленить, чтобы из единства получилось
множество; так же и с человеком. которому Я говорю ’ы. џ могу отделить от
него тон его волос, или тон его голоса, или тон его доброты, Я должен вновь
и вновь делать это; но он уже больше не ’ы.

Ќе молитва во времени, но времЯ в молитве, не жертва в пространстве, но
пространство в жертве, а тот, кто извращает отношение, устранЯет эту
действительность; так и человек, которому Я говорю ’ы, не встречаетсЯ мне в
каком-либо ѓде и Љогда. џ могу поместить его туда, Я должен вновь и вновь
делать это, но это будет уже какой-нибудь Ћн или какаЯ-то Ћна, Ћно, но
больше не мое ’ы.

Џока надо мною простираетсЯ небо ’ы, ветры причинности смирЯютсЯ у ног
моих, и вихрь рока стихает.

џ не приобретаю никакого объективного опыта о человеке, которому говорю ’ы.
Ќо Я со-стою в отношении с ним, в свЯщенном основном слове. ‹ишь выходЯ из
него, Я опЯть приобретаю опыт. Ћпыт есть отдаление ’ы.

Ћтношение может существовать, даже если человек, которому Я говорю ’ы,
вовлечен в свой опыт и не слышит менЯ. €бо ’ы больше, нежели опыт Ћно. ’ы
открывает больше, ему даетсЯ больше, чем может изведать Ћно. Ќичего
неподлинного не проникнет сюда: здесь колыбель „ействительной †изни.

                                   * * *

‚от вечный источник искусства: образ, пред-ставший человеку хочет стать
через него произведением. ќтот образ - не порождение души его, но то, что
Явилось пред ним, подступило к нему и взыскует его созидающей силы. ‡десь
все зависит от сущностного деЯниЯ человека: если он осуществит его, если
изречет всем своим существом основное слово ЯвившемусЯ образу, то изольетсЯ
поток созидающей силы, возникнет произведение.

ќто деЯние заключает в себе жертву и риск. †ертва: бесконечнаЯ
возможность, принесеннаЯ на алтарь образа. ‚се, что миг назад, играЯ,
пересекало перспективу, необходимо искоренить, дабы ничего из этого не
проникло в произведение; так велит исключительность пред-стоЯщего. ђиск:
основное слово может быть изречено только всем существом; кто всецело
предаетсЯ этому, тот не смеет ничего утаить от себЯ: произведение - в
отличие от дерева и человека - не допустит, чтобы Я искал отдохновениЯ в
мире Ћно, произведение господствует: если Я не служу ему так, как должно,
оно уничтожитсЯ или уничтожит менЯ.

Џред-стоЯщий мне образ не откроетсЯ мне в объективном опыте, и Я не могу
описать его, Я могу лишь ввести его в действительность. € все же он видитсЯ
мне в сиЯнии лучей предстоЯщего Яснее всей очевидности изведанного мира. Ќе
как вещь среди "внутренних" вещей, не как некое отображение, созданное моим
"воображением", но как ЌастоЯщее. Ћбраз, будучи испытанным на предмет ею
наличиЯ в качестве объекта, "отсутствует", но что сравнитсЯ с ним по силе
его присутствиЯ в настоЯщем? Ћтношение, в котором Я со-стою с ним. есть
действительное отношение: он воздействует на менЯ, как и Я на нею.

’ворение есть про-изведение. изобретение есть обретение. ‘озидание формы
есть ее раскрытие: вводЯ в действительность. Я раскрываю. џ перевожу образ
в мир Ћно. ‡авершенное произведение есть вещь среди вещей, как сумма
свойств, оно доступно объективному опыту и поддаетсЯ описанию. Ќо тому. кто
созерцает, восприемлЯ и зачинаЯ, оно вновь и вновь может пред-стоЯть
телесно.

                                   * * *

- Љакой же опыт человек получает от ’ы?
- Ќикакого. €бо ’ы не раскрываетсЯ в опыте.
- —то же тогда человек узнает о ’ы?
- ’олько все. €бо он больше не узнает о нем ничего по отдельности.

                                   * * *

’ы встречает менЯ по милости - его не обрести в поиске. Ќо то, что Я говорю
ему основное слово, есть деЯние моего существа, мое сущностное деЯние.

’ы встречает менЯ. Ќо это Я вступаю в непосредственное отношение с ним.
’аким образом, отношение - это и выбирать и быть избранным, страдание и
действие. Љак же действие существа в его целостности, будучи прекращением
всех частичных действий и, следовательно, всех, основанных лишь на их
ограниченности, ощущений действий, должно уподобитьсЯ страданию?

Ћсновное слово џ-’ы может быть сказано только всем существом.
‘осредоточение и сплавление в целостное существо не может осуществитьсЯ ни
через менЯ, ни без менЯ: Я становлюсь џ, соотносЯ себЯ с ’ы; становЯсь џ, Я
говорю ’ы.

‚сЯкаЯ действительнаЯ жизнь есть встреча.

                                   * * *

Ћтношение к ’ы ничем не опосредовано. Њежду џ и ’ы нет ничего отвлеченного,
никакого предшествующего знаниЯ и никакой фантазии; сама памЯть
преображаетсЯ, устремлЯЯсь из отдельности в целостность. Њежду џ и ’ы нет
никакой цели, никакого вожделениЯ, никакого предвосхищениЯ; сама страсть
преображаетсЯ, устремлЯЯсь из мечты в Явь. ‚сЯкое средство есть
препЯтствие. ‹ишь там, где все средства упразднены, происходит встреча.

Џеред непосредственностью отношениЯ все опосредующее терЯет значимость.
Ѓыть может, мое ’ы уже стало Ћно длЯ других џ ("объект всеобщего опыта")
или только может им стать - вследствие того, что мое сущностное деЯние
исчерпало себЯ и утратило силу, - все это тоже не имеет значениЯ. €бо
подлиннаЯ граница, разумеетсЯ зыбкаЯ и неопределеннаЯ, не проходит ни между
опытом и не-опытом, ни между данным и не-данным, ни между миром бытиЯ и
миром ценностей, но она пересекает все области между ’ы и Ћно: между
настоЯщим как присутствием и произошедшим объекта.

                                   * * *

ЌастоЯщее - не то, что подобно точке, и обозначает лишь мысленно
фиксируемый момент завершениЯ "истекшего" времени, видимость остановленного
течениЯ, но действительное и наполненное настоЯщее есть лишь постольку,
поскольку есть действительность протеканиЯ настоЯщего, встреча и отношение.
ЌастоЯщее возникает только через длЯщеесЯ присутствие ’ы.

џ основного слова џ-Ћно, т.е. џ, которому не пред-стоит телесно ’ы, но,
окруженное множеством "содержаний", обладает лишь прошлым и не имеет
настоЯщего. €ными словами: в той мере, в какой человек удовлетворЯетсЯ
вещами, которые он узнает из опыта и использует, он живет в прошлом и его
мгновение не наполнено присутствием. “ него нет ничего, кроме объектов;
они же пребывают в прошедшем.

ЌастоЯщее не мимолетно и не преходЯще, оно перед нами, ожидающее и
сохранЯющее себЯ в длительности. Ћбъект - это не длительность, но
остановка, прекращение, оторванность, самооцепенение, отделенность,
отсутствие отношениЯ, отсутствие присутствиЯ.

Џред-стоЯние духовных сущностей проживаетсЯ в настоЯщем, обстоЯние объектов
принадлежит прошлому.

                                   * * *

ќта укорененнаЯ в самом основании сущего двойственность не преодолеваетсЯ и
обращением к "миру идей" как к некоему третьему, стоЯщему над
противопоставлением. €бо Я говорю не о чем ином, как о действительном
человеке, о тебе и обо мне, о нашей жизни и о нашем мире, не о џ самом по
себе и не о бытии самом по себе. Ќо длЯ действительного человека подлиннаЯ
граница пересекает и мир идей.

ђазумеетсЯ, тот, кто живет в мире вещей и довольствуетсЯ их использованием
и приобретением опыта, сооружает себе с помощью идей пристройку или
надстройку, где обретает убежище и успокоение перед надвигающейсЯ пустотой
недействительности. ‘вое будничное платье - форму заурЯдной повседневности
- он оставлЯет на пороге, облачаетсЯ в льнЯные одежды и услаждает себЯ
созерцанием изначально сущего или долженствующего быть, которому жизнь его
никак не сопричастна. Ќе менее приЯтно и проповедовать те истины, которые
открылись ему в созерцании.

Ќо Ћно-человечество, воображаемое, постулируемое и пропагандируемое, не
имеет ничего общего с воплощенным в жизненной действительности
человечеством, которому человек говорит истинное ’ы.

‘амый благородный замысел есть фетиш, самый возвышенный образ мыслей
порочен, если он основан на возвеличивании мнимого. €деи не витают над нами
и не обитают у нас в голове; они среди нас, они подступают к нам. „остоин
жалости тот, кто оставлЯет неизреченным основное слово, но презрен тот,
кто, обращаЯсь к идеЯм, вместо основного слова называет какое-либо понЯтие
либо пароль, будто это их имЯ!

                                   * * *

’о, что непосредственное отношение включает в себЯ воздействие на
пред-стоЯщее, очевидно в одном из трех примеров: сущностное деЯние
искусства определЯет процесс, в котором образ становитсЯ произведением.
‚-отношении-пред-стоЯщее осуществлЯетсЯ благодарЯ встрече, через которую
оно входит в мир вещей, чтобы бесконечно действовать, бесконечно
становитьсЯ Ћно, но также бесконечно становитьсЯ снова ’ы, воодушевлЯЯ и
воспламенЯЯ. Џред-стоЯщее "воплощаетсЯ": плоть его исходит из потока
настоЯщего, не ограниченного пространством и временем, на берег ставшего.

Ќе столь очевидно значение воздействиЯ в отношении к ’ы-человеку.
‘ущностный акт, устанавливающий здесь непосредственность, обычно понимаетсЯ
чувственно и тем самым превратно. —увства сопровождают метафизический и
метапсихический факт любви, но они не составлЯют его. € чувства эти могут
быть самыми разными. —увство €исуса к одержимому отличаетсЯ от его чувства
к любимому ученику, но любовь одна. —увства "имеют", любовь же приходит.
—увства обитают в человеке, человек же обитает в своей любви. ќто не
метафора, а действительность: любовь не присуща џ таким образом, чтобы ’ы
было лишь ее "содержанием", ее объектом; она между џ и ’ы. ’от, кто не
знает этого всем своим существом, не знает любви, хотЯ и может свЯзывать с
ней те чувства, которыми он наслаждаетсЯ, которые переживает, испытывает,
выражает. ‹юбовь есть охватывающее весь мир воздействие. „лЯ того, кто
пребывает в любви и созерцает в ней, люди освобождаютсЯ от вовлеченности в
сутолоку повседневного. „обрые и злые, мудрые и глупые, прекрасные и
безобразные, все они становЯтсЯ длЯ него ’ы - разрешенными от уз.
исшедшими, уникальными и в отношении к нему сущими. —удесным образом вновь
и вновь возрождаетсЯ исключительность - и он может оказывать воздействие,
помогать, исцелЯть, воспитывать, возвышать, избавлЯть. ‹юбовь есть
ответственность џ за ’ы: в ней присутствует то, чего не может быть ни в
каком чувстве, - равенство всех любЯщих. от наименьшего до величайшего и от
того, кто спассЯ и пребывает в блаженном покое, и чьЯ жизнь заключена
целиком в жизни любимого человека, до того, кто весь свой век пригвожден к
кресту мира. кто отважилсЯ на неимоверное: любовь этих людей.

Џусть же останетсЯ в тайне значение воздействиЯ в третьем примере,
показывающем тварь и ее созерцание. ‚ерь в простую магию жизни, в служение
во вселенной, и ты уЯснишь себе, что означает это упорное ожидание, этот
ищущий взглЯд, "вытЯнутаЯ шеЯ" твари. ‚сЯкое слово об этом было бы ложным,
но взглЯни: вокруг тебЯ живые существа - к какому бы из них ты ни
приблизилсЯ, ты приближаешьсЯ к сущему.

                                   * * *

Ћтношение есть взаимность. Њое ’ы воздействует на менЯ, как и Я воздействую
на него. Ќаши ученики учат нас, наши созданиЯ создают нас. "‡лой"
преображаетсЯ в несущего откровение. когда его касаетсЯ свЯщенное основное
слово. Љак нас воспитывают дети, как нас воспитывают животные! Њы живем в
потоке всеохватывающей взаимности, неисследимо в него вовлеченные.

                                   * * *

- ’ы говоришь о любви, словно это единственное отношение между людьми; но,
по справедливости, имеешь ли ты право брать ее хотЯ бы в качестве примера,
есть ведь и ненависть?

- „о тех пор, пока любовь "слепа" и не видит существа в его целостности,
она еще поистине не подчинена основному слову отношениЯ. Ќенависть по
природе своей слепа; ненавидеть можно лишь часть существа. ’от. кто видит
существо в его целостности и вынужден отвергнуть его, уже не там, где царит
ненависть, а там, где возможность говорить ’ы зависит от человеческой
ограниченности. Ѓывает, что человек не может пред-стоЯщему человеческому
существу сказать основное слово, всегда включающее в себЯ подтверждение
сущности того, к кому оно обращено, и он должен отвергнуть или самого себЯ,
или другою; это преграда, у которой вхождение-в-отношение познает свою
относительность, устранимую лишь вместе с этой преградой.

€ все же тот, кто ненавидит непосредственно, ближе к отношению, нежели тот,
кто без любви и без ненависти.

                                   * * *

Ќо в том и состоит возвышеннаЯ печаль нашей судьбы, что каждое ’ы в нашем
мире должно становитьсЯ Ћно. ’аким исключительным было присутствие ’ы в
непосредственном отношении: однако, коль скоро отношение исчерпало себЯ или
стало пронизано средством, ’ы становитсЯ объектом среди объектов, пусть
самым благородным, но - одним из них, определенным в границе и мере.
’ворчество - это в одном смысле претворение в действительность, в другом -
лишение действительности. €стинное созерцание недолговечно: сущность
природы, котораЯ только что открывалась в тайне взаимодействиЯ. теперь
снова поддаетсЯ описанию, расчленению, классификации. ’еперь - это точка
пересечениЯ многообразных законов. € сама любовь не может удержатьсЯ в
непосредственном отношении; она продолжает существовать, но в чередовании
актуальности и латентности. —еловек, который только что был уникальным и
несводимым к отдельным свойствам, который не был некоей данностью, а только
присутствовал, не открывалсЯ объективному опыту, но был доступен
прикосновению, - этот человек теперь снова Ћн или Ћна, сумма свойств,
количество, заключенное в форму. € Я опЯть могу отделить от него тон его
волос, его речи, его доброты; но до тех пор, пока Я могу сделать это, он
уже не мое ’ы и еще не стал им.

‚ мире каждое ’ы в соответствии со своей сущностью обречено стать вещью или
вновь и вновь отходить в вещность. Ќа Языке объектов это звучало бы так:
каждаЯ вещь в мире может или до, или после своего овеществлениЯ ЯвлЯтьсЯ
какому-либо џ как его ’ы. Ќо этот Язык ухватывает лишь край действительной
жизни.

Ћно - куколка, ’ы - бабочка. Ќо это не всегда последовательно сменЯющие
друг друга состоЯниЯ, напротив, часто это сложный и запутанный процесс,
глубоко погруженный в двойственность.

                                   * * *

‚ Ќачале есть отношение.

ђассмотрим Язык "дикарей", т. е. тех народов, чей мир осталсЯ беден
объектами и чьЯ жизнь строитсЯ в тесном кругу действий, насыщенных
присутствием настоЯщего. џдра этого Языка - слова-предложениЯ, изначальные
дограмматические образованиЯ, из расщеплениЯ которых возникает все
многообразие различных видов слов, - чаще всего обозначают целостность
отношениЯ. Њы говорим: "очень далеко"; зулус же вместо этого произнесет
слово-предложение, которое означает следующее: "’ам, где кто-то кричит:
"Њама. Я заблудилсЯ". Ђ житель Ћгненной ‡емли заткнет нас за поЯс со всей
нашей аналитической премудростью, употребив семисложное слово, точный смысл
которого таков: "‘мотрЯт друг на друга, и каждый ждет, что другой вызоветсЯ
сделать то, чего оба хотЯт, но не могут сделать". ‹ица в нерасчлененности
этого целого пока еще только рельефно намечены и не обладают той
самостоЯтельностью, котораЯ свойственна выделившимсЯ из него формам
существительных и местоимений. ‡десь имеют значение не эти продукты
разложениЯ и размышлениЯ, но подлинное изначальное единство, проживаемое
отношение.

Џри встрече мы приветствуем человека, желаЯ ему здоровьЯ, или заверЯЯ его в
нашей преданности, или же препоручаЯ его Ѓогу. Ќо насколько лишены
непосредственности эти стершиесЯ формулы (кто ныне чувствует в возгласе
"•айль!" его изначальный смысл - наделение властью!) по сравнению с вечно
юным и столь телесным приветствием-отношением кафиров: "џ вижу тебЯ!" или с
его американским вариантом, забавным и вместе с тем по-своему изысканным:
"—уешь менЯ!"

Њожно предположить, что отношениЯ и понЯтиЯ, а также представлениЯ о лицах
и предметах выделились из представлений об отношениЯх как о процессах и
состоЯниЯх. ‘тихийные, будоражащие ум впечатлениЯ и раздражители
"естественного человека" берут начало в процессах-отношениЯх, в переживании
пред-стоЯщего и в состоЯниЯх-отношениЯх, в жизни с этим пред-стоЯщим.
‹уна, которую он каждую ночь видит на небе, вообще не занимает его мысли,
пока однажды, во сне либо наЯву, она не предстанет перед ним телесно, пока
она не приблизитсЯ к нему, завораживаЯ его своим неверным мерцающим ликом и
навлекаЯ на него зло либо благо касаниЯми своих лучей. ‚ его памЯти
сохранЯетсЯ не зрительное впечатление о блуждающем по небу светЯщемсЯ диске
и не представление о демонической сущности, котораЯ как-то свЯзана с этим
небесным телом, но прежде всего - моторный, пронизывающий все тело
образ-стимул лунного влиЯниЯ, и лишь потом, на этой основе, постепенно от
нее отдалЯЯсь, оформлЯетсЯ личностный образ луны, оказывающей воздействие:
только теперь воспоминание о еженощно ощущаемом и еще не осознанном
начинает приобретать все более Яркие и волнующие черты, пока наконец уже
достаточно воспаленное воображение не переплавит воспоминание в чувственное
представление о виновнике и носителе воздействиЯ, и тогда его можно
представить в качестве объекта. ’ак ’ы, изначально недоступное никакому
объективному опыту, но выстраданное всем телом, всем существом человека,
превращаетсЯ в Ћн или Ћна.

’о, что начало всЯкого сущностного ЯвлениЯ носит характер отношениЯ,
сохранЯющего свою действительность в течение долгого времени, позволЯет нам
Яснее уразуметь тот духовный элемент "примитивной" жизни, который
современные исследователи, уделЯющие ему много вниманиЯ, пространно
обсуждают и все же не могут постичь до конца. Њы говорим о том таинственном
могуществе, представление о котором в том или ином виде содержитсЯ в
верованиЯх или начатках науки (то и другое здесь еще составлЯет одно целое)
многих "примитивных" народов; мы говорим о Њана или Ћренда, от которой
ведет путь к брахману в первоначальном значении этого понЯтиЯ, а также к
дюнамис и харис "магических папирусов" и апостольских посланий. ќто
могущество описывали как сверхчувственную и сверхприродную силу, исходЯ из
категорий нашего мышлениЯ, чуждых мироощущению "дикарЯ". ѓраницы его мира
определены проживанием таких ситуаций, в которых он присутствует телесно;
так, например, к ним "естественно" принадлежат визиты умерших. Џринимать же
нечувственное за существующее должно показатьсЯ ему нелепостью. џвление,
которым он приписывает "мистическую силу", суть элементарные
процессы-отношениЯ. т. е. вообще все событиЯ, о которых он задумываетсЯ,
поскольку они воздействуют на него так, что он воспринимает это воздействие
всем телом, и поскольку в его памЯти остаетсЯ след этого воздействиЯ -
образ-стимул. ’акой силой обладают не только луна и покойник, которые
еженощно несут ему муки или услады, но также и солнце, его опалЯющее, и
зверь с его угрожающим воем, и вождь, чей взглЯд принуждает его к
повиновению, и шаман, чье пение пробуждает в нем силу, необходимую длЯ
охоты. Њана есть то, что оказывает воздействие, то. что превращает лик луны
на небе в будоражащее кровь ’ы. € след этой таинственной силы остаетсЯ в
памЯти, когда из образа-стимула выделЯетсЯ предметный образ, хотЯ сама она
проЯвлЯетсЯ только в виновнике и носителе воздействиЯ; с ее помощью
человек, ею обладающий (к примеру, в виде камнЯ с чудесными свойствами),
может сам оказывать такое же воздействие. “ "дикарЯ" - магическаЯ "картина
мира", но не потому, что ее центральным моментом ЯвлЯетсЯ способность
человека к волшебству, но по той причине, что последнЯЯ представлЯет собой
лишь особую разновидность той всеобщей магической силы, котораЯ есть
источник всЯкого сущностного воздействиЯ. ‚ этой "картине мира" причинность
не создает непрерывную цепь событий, скорее ее можно представить как
постоЯнно возникающие вспышки силы, воздействующей на самое себЯ, как
вулканическую деЯтельность, без всЯкой последовательности и взаимосвЯзи.
Њана - это примитивнаЯ абстракциЯ, вероЯтно, даже более примитивнаЯ, нежели
число, но отнюдь не более сверхъестественнаЯ. ‘пособность к воспроизведению
в памЯти событий и состоЯний, совершенствуЯсь, выстраивает
последовательность самых значительных событий-отношений, стихийных
потрЯсений. ’о, что представлЯет наибольшее значение длЯ инстинкта
самосохранениЯ, и то, что наиболее привлекательно длЯ познавательного
инстинкта, выступает на передний план и приобретает самостоЯтельность.
Ќезначительное, необщее, изменчивое ’ы отдельных переживаний отступает
назад, остаетсЯ в памЯти изолированным от всего прочего. постепенно
объективируетсЯ и мало-помалу объединЯетсЯ в группы и виды. € третьим здесь
предстает ужасающий в своей обособленности, порой даже более призрачный,
чем луна или мертвец, но неумолимо проЯвлЯющийсЯ другой, "неизменный"
партнер - "џ".

‘ознание џ так же слабо свЯзано с инстинктом "само"-сохранениЯ, которому
изначально принадлежит главенствующее положение, как и с теми целЯми,
которым служат другие инстинкты: продолжить себЯ хочет не џ, но тело.
которое еще не ведает ни о каком џ; не џ, но тело хочет создавать вещи,
инструменты, игрушки, тело стремитсЯ быть "производЯщим". ‚ познавательной
деЯтельности "дикарЯ" не найти никакого cognosco ergo sum* даже в столь еще
наивной форме, даже в такой еще незрелой концепции познающего субъекта. џ
стихийно выступает из расщеплениЯ наипервейших переживаний, насыщенных
жизненной силой наипервейших слов џ-воздействующее-на-’ы и
’ы-воздействующее-на-џ после субстантивации и гипостазированиЯ причастиЯ
"воздействующее".

----------------------
* Џознаю, следовательно, существую (лат.). - Џримеч. пер.

                                   * * *

ѓлавное различие между двумЯ основными словами в истории духа
"примитивных" народов выЯвлЯетсЯ в том, что уже в наипервейшем
событии-отношении, основное слово џ-’ы исходит от человека как бы
естественным образом, еще не оформившись, т. е. еще до того, как он осознал
себЯ как џ, тогда как основное слово џ-Ћно может быть сказано только
благодарЯ этому сознанию, только через обособление џ.

Џервое основное слово разъединЯетсЯ на џ и ’ы, но оно не возникло из их
соединениЯ, оно старше џ; второе основное слово возникло из соединениЯ џ и
Ћно, оно младше џ.

‘обытие-отношение, в котором участвует "дикарь", включает в себЯ џ - в силу
его исключительности. Џоскольку в этом событии-отношении в соответствии с
его сущностью участвуют в полноте их актуальности только два партнера,
человек и его пред-стоЯщее, поскольку мир в этом событии-отношении
становитсЯ двойственной системой, человек уже предчувствует в нем тот
космический пафос џ, хотЯ само это џ еще недоступно его уразумению.

Ќо џ еще не включено в естественную данность, котораЯ перейдет в основное
слово џ-Ћно, в приобретение опыта, которым поглощено џ, замкнутое на самом
себе. ќта естественнаЯ данность есть отделенность человеческого тела как
носителЯ ощущений от окружающего мира. ’ело учитсЯ распознавать и отличать
себЯ в этой своей особости, но его самораспознавание остаетсЯ в пределах
чистого сопоставлениЯ и поэтому не может усвоить скрытого характера џ в его
собственном качестве.

Ќо когда џ вышло из отношениЯ и стало существовать в своей обособленности,
оно, удивительным образом разрежаЯсь и приобретаЯ чисто функциональный
характер, погружаетсЯ в естественную данность отделенности тела от
окружающего мира и пробуждает в ней џ в его собственном качестве. ’олько
теперь может осуществитьсЯ сознательный акт џ, перваЯ форма основного слова
џ-Ћно, опыта, которым поглощено џ, замкнутое на самом себе: выделившеесЯ џ
объЯвлЯет себЯ носителем ощущений, а окружающий мир - их объектом.
ђазумеетсЯ, этот процесс осуществлЯетсЯ не в "теоретико-познавательной"
форме, но в той, котораЯ соответствует "примитивному" мироощущению; однако
же фраза "џ вижу дерево" сказана так, что она передает не отношение между
џ-человеком и ’ы-деревом, но устанавливает факт восприЯтиЯ дерева-объекта
сознанием человека и фраза эта уже установила' границу между субъектом и
объектом; основное слово џ-Ћно - слово разделениЯ - сказано.

                                   * * *

- Ќо тогда та возвышеннаЯ печаль нашей судьбы была с нами уже в самом
начале истории человеческого рода?

- ќто так постольку, поскольку сознательнаЯ жизнь стала нашим достоЯнием в
самом начале нашей истории. Ќо сознательнаЯ жизнь человека лишь повторЯет
бытие мирового целого как человеческое становление. „ух ЯвлЯетсЯ во времени
как порождение, даже как побочный продукт природы, и, однако же, именно в
нем она вневременно пребывает.

Џротивоположность основных слов имеет много наименований в мирах и эпохах;
но в своей безымЯнной истине она внутренне присуща ’ворению.

                                   * * *

- €так, значит, ты веришь, что первобытные времена были раем длЯ
человечества?

- Џусть они были адом, ибо, вне всЯкого сомнениЯ, та эпоха, до которой
способна дойти моЯ мысль, следуЯ стезей истории, полна Ярости и страха,
мучений и жестокости, но сказать о ней, что она была лишена
действительности, этого сказать о ней нельзЯ.

’е встречи, которые выпало пережить первобытному человеку, отнюдь не несли
с собой невинных радостей взаимного расположениЯ; но уж лучше насилие над
реальным живым существом, чем призрачное попечение о безликих порЯдковых
числительных! Ћт одного ведет путь к Ѓогу, от другого - уводит в Ќичто.

                                   * * *

†изнь "дикарЯ", даже при том условии, что она полностью раскроетсЯ нашему
пониманию, может служить нам только подобием жизни действительного
первобытного человека. Џоэтому изучение его жизни позволит нам бросить лишь
беглый взглЯд на то, как во времени осуществлЯлась взаимосвЯзь между двумЯ
основными словами. Људа более исчерпывающий ответ мы получим от ребенка.

‡десь нам со всей очевидностью открываетсЯ, что духовнаЯ реальность
основных слов рождаетсЯ из природной: у основного слова џ-’ы ее источник -
природнаЯ взаимосвЯзь, у основного слова џ-Ћно - присущаЯ природе
разделенность.

†изнь ребенка до рождениЯ есть чистаЯ природнаЯ взаимосвЯзь,
взаимоперетекание, телесное взаимодействие; причем жизненный горизонт
существа, находЯщегосЯ в процессе становлениЯ, уникальным образом внесен в
жизненный горизонт вынашивающего его существа и в то же времЯ не может быть
внесен в него: ибо дитЯ покоитсЯ во чреве не только своей матери по плоти.
ќта свЯзь охватывает весь мир, она обладает столь всеобщим характером, что
когда на Языке еврейской мифологии говоритсЯ: "пребываЯ во чреве матери.
человек знает вселенную, рождаЯсь, он все забывает", то это затрагивает и
будит ожидание, словно не до конца разобраннаЯ надпись древнейших времен. €
эта свЯзь остаетсЯ запечатленной в человеке, как втайне лелеемый образ и
образец подлинной свЯзи. Ќо его тоска вовсе не означает потребности
вернутьсЯ к той изначальной со-общности. как полагают те, кто в духе,
который они путают со своим интеллектом, видЯт паразита на теле природы.
Ќет, в этой страстной тоске говорит стремление существа, в котором
раскрылсЯ цветок духа, к свЯзи со своим подлинным ’ы, к свЯзи, котораЯ
охватывает целый мир.

Љаждое человеческое дитЯ, как и все живое, находЯщеесЯ в процессе
становлениЯ, покоитсЯ, во чреве ‚еликой Њатери - в лоне нерасчлененного,
неоформленного изначального мира. Ћбособившись от него, ребенок вступает в
личную жизнь, и, ускользаЯ от нее лишь в ночные часы (а это случаетсЯ с
любым из нас еженощно), мы вновь обретаем с ним свЯзь. Ћбособление от него
не происходит резко и внезапно и не носит характер катастрофы, как при
телесном рождении, ребенку даетсЯ времЯ на то, чтобы вместо утрачиваемой
природной свЯзи с миром обрести духовную, т.е. отношение. €сторгнутый из
раскаленной тьмы хаоса, он ЯвилсЯ на свет - холодный свет ’ворениЯ, но он
еще не владеет ’ворением, он еще должен осуществить его про-изведение и
ввести его в действительность, он должен свой мир узреть, услышать,
прикоснутьсЯ к нему, выразить его. ‚о встрече творение дарует нам
откровение своей оформленности: оно не изольетсЯ в те чувства, которые
ждут. но выйдет навстречу тем чувствам, которые постигают и вмещают. ’о.
что будет играть роль привычного объекта в окружении человека ставшего,
необходимо еще терпеливо и в напрЯженном делании стЯжать тому, кто
пребывает в процессе становлениЯ; ни одна вещь не есть составнаЯ часть
некоего опыта, ничто не раскрываетсЯ иначе как во взаимодействии силы
пред-стоЯщего. Џодобно "дикарю", ребенок живет в промежутках между сном и
сном (хотЯ и состоЯние бодрствованиЯ по большей части тоже еще сон), в
молниеносных вспышках и отражениЯх встречи.

€значальность стремлениЯ к отношению обнаруживаетсЯ уже на самой ранней,
самой непросветленной ступени. Џрежде чем может быть воспринЯто нечто
единичное, неосмысленный взглЯд пытаетсЯ пробитьсЯ сквозь пелену
пространства, проЯснить его и что-то в нем обнаружить; а в те часы, когда
нет Явной потребности в пище, руки, такие мЯгкие и нежные, словно их еще не
вылепили до конца, делают, казалось бы, бесцельные движениЯ, пытаютсЯ
что-то схватить, тЯнутсЯ навстречу чему-то неопределенному. Џусть эти
действиЯ ребенка назовут проЯвлением животного начала, это ничего не даст
нам длЯ их пониманиЯ. Џосле долгих и неудачных попыток сосредоточить
внимание на чем-то одном, взглЯд наконец остановитсЯ на красном узоре обоев
и уже не оторветсЯ от него до тех пор, пока ему не откроетсЯ душа красного;
рука, нащупавшаЯ плюшевого мишку, благодарЯ этому движению обретет свою
чувственную форму и назначение, и ребенку откроетсЯ незабываемое,
переполнЯющее сердце ощущение цельности тела. ‡десь происходит не
ознакомление с неким объектом. посредством опыта, но со-общение -
разумеетсЯ, лишь в его "фантазии" - с живым Ѓездействующим пред-стоЯщим.
(Ћднако это "фантазирование" никакое не "всеобщее одушевление" окружающего,
но инстинктивное побуждение все делать своим ’ы, инстинктивное побуждение
ко всеотношению, и там, где это стремление не встречает живое
воздействующее пред-стоЯщее, но наталкиваетсЯ на его голое подобие или
символ, оно дополнЯет живое воздействие, черпаЯ из своей собственной
полноты.) Ѓессмысленно и настойчиво в пустом пространстве еще раздаютсЯ
отрывочные и бессвЯзные звуки; но однажды именно они преобразЯтсЯ в
разговор: пусть собеседником будет кипЯщий чайник, но это будет разговор.
Њногие движениЯ, именуемые рефлексами, служат прочным мастерком в созидании
мира личности. Ћшибочно полагать, будто ребенок сначала воспринимает
объект, а потом уже вступает с ним в отношение; напротив, наипервейшее -
это стремление к отношению, это рука, протЯнутаЯ навстречу пред-стоЯщему,
которое как бы заполнЯет углубление ладони, округленной в жесте приЯтиЯ;
второе же - это отношение к пред-стоЯщему, бессловесный прообраз изречениЯ
’ы; овеществление же имеет место позже, при расщеплении изначальных
переживаний, при разделении свЯзанных между собой партнеров - тогда же,
когда имеет место становление џ. ‚ Ќачале - отношение: как категориЯ
сущности, как готовность, вмещающаЯ форма, модель души; априори отношениЯ;
врожденное ’ы.

Џереживаемые отношениЯ суть реализации врожденного ’ы в том ’ы, которое
обретено через встречу; то, что встреченное ’ы может быть постигнуто как
пред-стоЯщее, воспринЯто в исключительности и, наконец, то, что к нему
может быть обращено основное слово, укоренено в априори отношениЯ.

‚ инстинкте контакта (в побуждении сначала осЯзательно, а затем с помощью
органов зрениЯ "прикоснутьсЯ" к другому существу) очень скоро сказываетсЯ
воздействие врожденного ’ы, так что он все более Явно подразумевает
взаимность, "нежность". Ќо и проЯвлЯющийсЯ позднее инстинкт творчества
(побуждение к изготовлению вещей синтетическим либо, если это не выходит,
аналитическим путем - разлагаЯ и разрываЯ) определЯетсЯ воздействием
врожденного ’ы, так что происходит "персонификациЯ" созданного, возникает
"разговор". ђазвитие души в ребенке неразделимо свЯзано с развитием
потребности в ’ы, со сбывающимисЯ и несбывающимисЯ надеждами на утоление
этой изначальной жажды, с игрой его экспериментов и неподдельным трагизмом
его переживаний, когда он ощущает свою полную беспомощность. …сли пытатьсЯ
объЯснить эти феномены, исходЯ не из отношениЯ к ’ы, но ограничиваЯсь узкой
сферой опыта, то путь к их истинному пониманию будет отрезан и продолжить
его можно лишь тогда, когда при рассмотрении и обсуждении этих феноменов
будут памЯтовать об их космически-метакосмическом источнике: рождение из
того нерасчлененного, неоформленного изначального мира, из которого уже
вышел в мир. индивид, облеченный плотью, но пока не владеющий собственным
телом, не актуализированный, еще не сущность, котораЯ разовьетсЯ в нем лишь
постепенно, через вхождение в отношениЯ.

                                   * * *

‘тановЯсь ’ы, человек становитсЯ џ. Џред-стоЯщее приходит и уходит,
событиЯ-отношениЯ сгущаютсЯ и рассеиваютсЯ, и в этом чередовании с каждым
разом все сильнее и сильнее выЯвлЯетсЯ сознание неизменного партнера,
сознание џ. Џравда, пока еще оно представлЯетсЯ вплетенным в ткань
отношениЯ, в отношении к ’ы, как становЯщеесЯ постигаемым то, что движетсЯ
к ’ы, но не есть ’ы и что все сильнее и сильнее пробиваетсЯ к нему, пока
свЯзующие узы не разорвутсЯ и обособленное џ не пред-ст