ать  и после
нее. ***
     Ќесомненно,  в  этом различении  заключаетсЯ плодотворный  длЯ  научных
изысканий  принцип. Љ чему  усложнЯть  картину антецедентами, имеющими почти
универсальный характер?  Ћни--  общие  длЯ  слишком  большого числа Явлений,
чтобы специально упоминать их в генеалогии каждого. џ знаю заранее, что если
б воздух не содержал кислорода, то пожара бы не было; определить, из-за чего
началсЯ  данный  пожар,-- вот  что  менЯ  интересует,  вот  что  вызывает  и
оправдывает мои  усилиЯ  открыть  истину.  ‡аконы,  управлЯющие  траекторией
снарЯдов, действуют  при поражении, равно как  при победе; они объЯснЯют обе
эти  возможности, а  значит, бесполезны  длЯ  объЯснениЯ  каждой  из  них  в
частности.
     Ћднако тут  нельзЯ  безоговорочно  возводить  в  абсолют  иерархическую
классификацию,   котораЯ  по  сути  ЯвлЯетсЯ  всего  лишь  удобным  приемом.
„ействительность дает нам почти бесконечное множество силовых линий, которые
все сходЯтсЯ в одном Явлении. ‚ыбор, производимый нами среди них, может быть
основан на признаках, практически вполне достойных вниманиЯ. € все равно это
только выбор. ‚ идее, что некаЯ причина по преимуществу противостоит простым
"условиЯм",  есть значительнаЯ долЯ  произвольного. ‘ам  ‘имиан,  охваченный
стремлением к точ //104// ности и вначале пытавшийсЯ (как Я полагаю, тщетно)
дать  более  строгие  определениЯ,   под   конец,  видимо,  признал   вполне
относительный характер подобного  различениЯ. "‚ эпидемии,-- писал он,-- длЯ
врача   причиной    будет   распространение    микроба,   а    условием   --
нечистоплотность, болезненность, порожденные  пауперизмом;  длЯ социолога  и
филантропа  пауперизм  будет причиной, а биологические факторы -- условием".
Ћн честно допускает,  что перспектива может  менЯтьсЯ в зависимости от  угла
зрениЯ.
     ‚прочем,  будем  и   здесь   осторожны:  суеверное   преклонение  перед
единственной причиной-- это  в истории  чересчур  часто  лишь скрытаЯ  форма
поисков  виновного,  а  значит,  суждениЯ  оценочного.  "—ьЯ  вина  или  чьЯ
заслуга?"--  говорит  судьЯ. “ченый  же  довольствуетсЯ вопросом  "почему" и
готов  к тому, что  ответ не  будет простым. Њонизм в установлении причины--
вызван ли  он  предрассудком здравого  смысла, постулатом логика или навыком
судейского чиновника -- будет длЯ  исторического объЯснениЯ  только помехой.
€сторик ищет цепи каузальных волн и не пугаетсЯ,  если они  оказываютсЯ (ибо
так происходит в жизни) множественными.
     €сторические  факты-- это факты психологические по  преимуществу. ‘тало
быть, их антецедентами, как правило,  ЯвлЯютсЯ другие психологические факты.
Љонечно, судьбы людей  включены в мир физический и несут его бремЯ.  Ќо даже
там, где вмешательство этих внешних сил кажетсЯ наиболее грубым, их действие
осуществлЯетсЯ  только  как  направленное  человеком  и  его разумом.  ‚ирус
"—ерной смерти" был первопричиной уменьшениЯ населениЯ в …вропе, но эпидемиЯ
распространилась  так  быстро лишь благодарЯ определенным  социальным  --  а
значит,  по их  глубинному  характеру,  психологическим  --  условиЯм, и  ее
моральные  следствиЯ  могут быть объЯснены  только особым  предрасположением
коллективного образа чувств.
     Ќо у  историков психологиЯ занимаетсЯ лишь  Ясным сознанием. —итаЯ иные
книги  по  истории,  можно  подумать,  что  человечество  сплошь состоЯло из
логически действующих людей, длЯ которых  в причинах их поступков не было ни
малейшей  тайны. Џри  нынешнем уровне исследований психической  жизни  и  ее
темных  глубин  -- это  еще  одно  доказательство  того,  как  всегда трудно
отдельным  наукам  идти  в  ногу  со всеми  остальными  науками.  ќто  также
повторение, в большем  масштабе, ошибки -- впрочем, уже не раз отмеченной --
старой экономической  теории. …е  homo oeconomicus был призраком  не  только
потому,  что  его  изображали поглощенным исключительно  своей  выгодой; еще
вреднее  была  иллюзиЯ,  будто он настолько  уж  Ясно  представлЯл  себе эту
выгоду. "Ќет ничего более  редкого, чем план",-- говорил еще Ќаполеон. Њожно
ли  считать,  что  тЯжкаЯ моральнаЯ  атмосфера,  с которой мы теперь  живем,
формирует  в нас только  человека  разумных решений? Њы сильно  исказили  бы
проблему причин в  истории,  если бы всегда и  везде сводили  ее к  проблем?
осознанных мотивов.
     Љак  любопытна, кстати, антиномиЯ, наблюдаемаЯ  в менЯющихсЯ установках
стольких  историков!  Љогда  надо удостоверить,  имел  ли  место  в  //105//
действительности тот или иной поступок, их тщательность  выше всЯких похвал.
Љогда же они переходЯт к причинам поступка, их удовлетворЯет любаЯ видимость
правдоподобиЯ--  обычно  со  ссылкой  на  какую-нибудь  из  истин  банальной
психологии, которые верны ровно настолько, насколько и противоположные им.
     „ва  философски  образованных  критика-- ѓеорг  ‡иммель  в  ѓермании  и
”рансуа  ‘имиан во ”ранции--  развлекались,  изобличаЯ такие  предвосхищениЯ
основаниЯ.  Ћдин  немецкий историк  пишет,  что эбертисты  вначале прекрасно
ладили с ђобеспьером, так как он во всем следовал их  желаниЯм, затем они от
него  отошли,  потому  что,  мол,  сочли  его  слишком могущественным.  ’ут,
замечает  ‡иммель,  подразумеваютсЯ  два следующих высказываниЯ: благодеЯние
побуждает   к  благодарности;  мы  не  любим,  чтобы  нами  повелевали.  Ћба
высказываниЯ, несомненно, нельзЯ  назвать ложными.  Ќо их нельзЯ  назвать  и
истинными. ђазве мы не  можем с одинаковым успехом  утверждать,  что слишком
полное подчинение воле какой-нибудь партии вызывает у нее скорее презрение к
такой  слабости,  чем  благодарность,  и  разве,  напротив,  мы   не  видели
диктаторов, которые  благодарЯ страху, внушаемому  их могуществом, подавлЯли
малейшую попытку сопротивлениЯ? Ћдин схоласт  говорил о  власти,  что у  нее
"нос из воска -- он одинаково  легко гнетсЯ налево и направо". ќто относитсЯ
и к пресловутым психологическим истинам здравого смысла.
     Ћшибка  здесь по  сути  та же,  что  лежала  в  основе  географического
псевдодетерминизма, ныне  окончательно  развенчанного. €меем  ли мы  дело  с
Явлением мира  физического или с социальным  фактом, в человеческих реакциЯх
нет ничего общего с движением часового механизма, всегда заведенного  в одну
сторону.  ЏустынЯ,  что  бы  ни   говорил   ђенан,  отнюдь  не   обЯзательно
"монотеистична",  ибо  народы,  ее  населЯющие  и  глЯдЯщие  на ее  пейзажи,
наделЯют их различной душой. Њалочисленность  водных источников приводила бы
в любом  месте к  плотности сельских поселений,  а  обилие источников  --  к
распыленности  лишь  в  том  случае,  когда  длЯ  крестьЯн близость  ручьев,
колодцев или озер была действительно  наиважнейшим обстоЯтельством. Љонечно,
случаетсЯ, что они -- из соображений безопасности или взаимопомощи и даже из
простого  стадного чувства -- предпочитают  селитьсЯ вместе в  любом  уголке
земли, где есть свой источник воды;  но бывает и  наоборот  (как в некоторых
районах  ‘ардинии): каждый строит себе жилище в центре небольшого владениЯ и
готов ради этой любезной  его сердцу уединенности проделывать далекий путь к
редким в тех  местах  источникам. ђазве человек по природе своей не ЯвлЯетсЯ
прежде всего великой переменной величиной?
     Ќе будем, однако, судить  слишком поспешно. Ћшибка  в подобных  случаЯх
кроетсЯ   не   в  объЯснении  как  таковом.  Ћна  целиком   обусловлена  его
априорностью. •отЯ пока еще примеров тому не так уж много,  вполне возможно,
что  при  определенных  социальных  условиЯх расположение водных  источников
ЯвлЯетсЯ -- больше, чем другие причины,-- решающим длЯ  характера поселений.
Ѓесспорно лишь то, что эта  причина  не  всегда  //106// решающаЯ. Ћтнюдь не
невероЯтно,  что эбертисты и впрЯмь руководствовались теми мотивами, которые
им  приписал историк, неправ  он был  только  в  том,  что  рассматривал эту
гипотезу как  нечто  установленное.  Ќадо было  ее  доказать.  ‡атем,  когда
доказательство было бы  представлено -- мы  не  вправе  заранее считать  это
неосуществимым,-- оставалось еще,  углублЯЯ анализ, спросить себЯ, почему из
всех возможных психологических  установок в данной группе возобладали именно
эти.  €бо,  если мы полагаем, что интеллектуальнаЯ или эмоциональнаЯ реакциЯ
никогда  не ЯвлЯетсЯ  сама  собой разумеющейсЯ,  то  всЯкий раз,  когда  она
осуществлЯетсЯ, необходимо раскрыть  ее  причины.  Ћдним словом,  причины  в
истории,  как  и  в любой  другой  области,  нельзЯ  постулировать.  €х надо
искать...