ким упорством приписывала людЯм
мотивы и намерениЯ, казавшиесЯ даже мне, человеку со стороны, невероЯтными и
причудливыми. (•отЯ, может, именно моЯ непричастность ко всем  этим событиЯм
не  позволЯла  мне  понЯть  непредсказуемость  сталинского  деспотизма,   не
подчинЯющегосЯ  никаким  критериЯм  и сделавшим  многое  немыслимое страшной
прозой  жизни.)  Џри  этом  свои  теории и  гипотезы  Ђхматова  развивала  и
аргументировала последовательно и веско.
     …е непоколебимаЯ убежденность в  исторических последствиЯх  нашей с ней
первой  встречи  была  примером  одной из  таких навЯзчивых  идей.  Ћна была
уверена, что ‘талин  когда-то отдал приказ отравить ее,  но потом  раздумал.
Ћна разделЯла убеждение Њандельштама, что в лагере  тому подмешивали Яд, что
и привело поэта к  голодной смерти. Џо мнению Ђхматовой, поэт ѓеоргий €ванов
(которого  она обвинЯла в  написании лживых мемуаров) был  шпионом  царского
правительства, равно как и в  свое времЯ  Ќекрасов. Ћна не сомневалась,  что
€ннокентиЯ  Ђнненского  недруги  свели  в  могилу.   ќти   убеждениЯ,  чисто
интуитивные,  не  подтвержденные  фактами,  не   ЯвлЯлись,   тем  не  менее,
бессмыслицей  или  чистой фантазией, это были  элементы свЯзной  и  стройной
концепции, тесно свЯзанной с судьбой всей страны  и  самой Ђхматовой. ‚ера в
эти  теории поддерживала и формировала ее как художника. Џри этом она отнюдь
не  была  пророком  и  реально оценивала обстановку.  Џримером  этому служит
описаннаЯ  ею картина литературной  жизни  Џетербурга перед  Џервой  мировой
войной.  Љак  Я жалею, что не  записал в подробностЯх все наши беседы -- все
данные ею характеристики людей и событий!
     Ђхматова жила  в страшное  времЯ  и, по словам Ќадежды Њандельштам, при
всех  выпавших на ее  долю испытаниЯх проЯвила истинный героизм. Ќикогда при
мне - ни публично, ни с глазу на глаз -- она  открыто не обвинЯла  советский
режим,  но всЯ ее жизнь была  - если отнести к  ней слова ѓерцена о  русской
литературе - непрерывным обвинительным актом. ‹юбовь и  поклонение, которыми
окружено сегоднЯ ее  имЯ в ‘оветском  ‘оюзе, как  художника и  мужественного
несгибаемого  человека, не имеют, на мой взглЯд, аналогов. ‹егенда ее жизни,
молчаливое  сопротивление всему  недостойному  себЯ  и  страны  (как  сказал
Ѓелинский  о  ѓерцене)  сделали  ее  величайшим  гением  не  только  русской
литературы, но и всей мировой истории.

     ‚ернусь  к истокам  своего повествованиЯ. ‚от краткое  содержание моего
отчета  министерству в  1945 году.  џ написал, что, по-видимому,  нет другой
страны кроме  ‘оветского ‘оюза, где поэзиЯ  публиковалась бы и продавалась в
таком  объеме,  и  где  интерес к  ней  был  так  велик. Ќе  знаю,  чем  это
объЯснЯетсЯ: может,  врожденным  вкусом, а  может, отсутствием  низкопробной
литературы. € несомненно,  этот интерес читателей ЯвлЯетсЯ огромным стимулом
длЯ поэтов и критиков. ’акой аудитории  западные писатели и драматурги могут
лишь позавидовать. …сли представить себе, что произойдет  чудо: политический
контроль ослабнет,  и искусство обретет  свободу, то Я убежден, что  тогда в
обществе - таком жадном до всего  нового, сохранившим дух и жизнеспособность
в условиЯх катастроф и трагедий, возможно,  гибельных длЯ других культур - в
таком  обществе искусство расцвело бы с  новой невиданной силой.  €  все  же
контраст между  этим страстным  интересом к  живой и  истинной литературе  и
существованием признаваемых и почитаемых  писателей, чье творчество мертво и
неподвижно,  ЯвлЯетсЯ длЯ  менЯ  наиболее  удивительным  феноменом советской
культуры тех дней.
     џ  написал  эти слова в 1945 году, но  по-моему,  они верны до сих пор.
ђоссиЯ пережила  за это времЯ несколько обманчивых рассветов, но солнце  длЯ
русской  интеллигенции  так  и  не  взошло  до  сих  пор. Џри этом  страшный
деспотизм -- невольно, в какой-то степени - защищал до сих  пор искусство от
продажности и способствовал проЯвлению мужества и героизма.
     “дивительно, что в ђоссии - при разных режимах, со всеми их немыслимыми
крайностЯми  -  всегда  сохранЯлось  тонкое  своеобразное чувство  смешного.
Џодтверждение  этому  можно найти даже на самых горьких страницах  ѓоголЯ  и
„остоевского. Љак отличаетсЯ это прЯмое непосредственное свободное остроумие
от  тщательно  разработанных  развлекательных  номеров  на  ‡ападе! Џо  моим
впечатлениЯм особое чувство  юмора свойственно почти всем русским писателЯм,
даже  сторонникам  режима,  что  отражаетсЯ  в их манере держатьсЯ  и  вести
беседу, и  делает  общение  с ними в определенной  мере  привлекательным длЯ
иностранного гостЯ. „умаю, это верно и на сегоднЯшний день.
     Њои встречи и разговоры с Џастернаком и Ђхматовой, мое приобщение к их,
едва поддающимсЯ описанию условиЯм жизни и работы, к их ограниченной свободе
и вынужденному подчинению  властЯм,  их доверие ко мне,  дружба с ними - все
это   в   значительной  степени  повлиЯло  на  мои  собственные  взглЯды   и
мироощущение,  изменило  их.  Љогда Я теперь вижу имена этих  двух  поэтов в
печати или слышу упоминание о них, то живо вспоминаю выражение их лиц, жесты
и слова.
     € сегоднЯ, читаЯ их произведениЯ, Я слышу их голоса.


        ЏримечаниЯ автора.

     1. џ  никогда  не  вел  дневника,  и  этот рассказ  базируетсЯ на  моих
воспоминаниЯх  или  моих письмах друзьЯм за последние  тридцать лет. џ знаю,
что  памЯть,  во всЯком случае,  моЯ памЯть не ЯвлЯетсЯ  надежным свидетелем
фактов и событий, и особенно разговоров, которые Я цитирую времЯ от времени.
џ  могу дать  гарантию лишь того, что  передаю все так, как вспоминаю сам. џ
охотно принимаю любые дополнениЯ и коррекции.

     2.  Џричиной этого  был  выговор  ‘талина,  недовольного  второй частью
фильма  ќйзенштейна "€ван ѓрозный". †изнь царЯ,  с которым ‘талин, возможно,
ассоциировал  себЯ  самого,  была  представлена как  путь  юного  правителЯ,
полного благих  намерений,  к одинокому угрюмому тирану с больной  психикой.
ќта  метаморфоза  может  быть  объЯснена  боЯрскими  бунтами, необходимостью
сохранениЯ  целостности государства, а также собственной  жизни, но  она  не
оправдывает деспотизма царЯ. …го правление  оставило в памЯти потомков самое
тЯгостное воспоминание  -- несмотрЯ  даже  на то, что в  его  времЯ в ђоссии
наблюдалсЯ определенный экономический подъем.

     3. ѓоды спустЯ Я спросил Ђндре Њальро  о том  инциденте. ’от совершенно
не мог припомнить речи Џастернака.

     4. Џозже ™ербаков занЯл высокий пост в сталинском политбюро.  Ћн умер в
1945 году.

     5.  Џервым  был  ћзеф —апский, выдающийсЯ  польский критик,  с  которым
Ђхматова встречалась в ’ашкенте во времЯ войны.