 чем
заключительную часть речи, Ђ  они не  должны были бы пренебрегать ни тем, ни
другим  и  всегда  иметь  наготове  хорошо  отделанное  заключение речи  как
наиболее  важный ее  элемент, стараЯсь обдумать и, насколько  это  возможно,
предвидеть, как следует закончить  данную  речь,  с тем чтобы  это наилучшим
образом  содействовало  успеху дела.  Ќо  это  еще не  все. Ќужно не  только
заранее обдумать заключение речи, относЯщеесЯ непосредственно к самому делу,
но  и позаботитьсЯ о тех словах,  которыми можно было  бы изЯщно и остроумно
завершить свою речь, даже  если они вообще  не  имеют никакого  отношениЯ  к
делу. џ, например, знал двух канцлеров, людей бесспорно выдающихсЯ  и умных,
вынужденных в то времЯ нести на себе почти все бремЯ  правлениЯ, которые том
не менее принимали за  неизменное правило, всЯкий  раз  как  они говорили со
своими  государЯми о делах,  никогда  не кончать  разговор  на чисто деловых
вопросах, а всегда вставить какую-то шутку или  рассказать что-то такое, что
было бы приЯтно услышать государю  и, как говоритсЯ  в пословице, "омыть под
конец морские  разговоры речной водой" ^. € это искусство занимало далеко не
последнее место среди их достоинств.
     Џритча XI
     "Џодобно тому как дохлые мухи портЯт прекраснейшие благовониЯ, малейшаЯ
глупость губит человека, знаменитого своей мудростью и славой" ^.
     ЋбъЯснение
     Џоистине безгранично несправедлива и несчастна участь людей, выдающихсЯ
своими  добродетелЯми  (как  это  великолепно отмечаетсЯ  в притче), ибо  им
никогда не прощают даже самой незначительной ошибки.  € подобно  тому  как в
прозрачнейшем бриллианте малейшее зернышко или крошечное  пЯтнышко бросаютсЯ
в  глаза  и  вызывают какое-то  чувство досады, хотЯ в худшем  бриллианте их
вообще едва ли и заметили бы,  так и малейший недостаток в людЯх, наделенных
выдающейсЯ  добродетелью,  сразу  же  бросаетсЯ  в глаза,  вызывает  толки и
подвергаетсЯ  строжайшему осуждению, тогда  как в людЯх обыкновенных  такого
рода  недостатки или вообще  остались бы незамеченными,  или легко  нашли бы
себе оправдание.  ‘ледовательно,  нет  ничего более  страшного, чем малейшаЯ
глупость длЯ  очень  умного человека,  малейший  проступок  --  длЯ человека
исключительной  порЯдочности и малейшаЯ оплошность поведениЯ -- длЯ человека
воспитаннейшего и утонченнейшего.  Џоэтому  было бы совсем неплохо,  если бы
выдающиесЯ  люди в своем поведении допускали некоторые странности (не впадаЯ
при этом  в порок)  длЯ  того, чтобы сохранить за собой известную  свободу и
сделать мелкие недостатки не столь заметными.
     Џритча XII
     "Ќасмешники губЯт государство, мудрецы же отвращают несчастье" ^.
     ЋбъЯснение
     Њожет  показатьсЯ удивительным,  что, говорЯ  о  людЯх,  как  бы  самой
природой  созданных  и  предназначенных   длЯ  того,   чтобы  расшатывать  и
ниспровергать устои государства, ‘оломон выбрал характер человека не гордого
и  высокомерного,  не  самовластного и  жестокого, не легкомысленного  и  не
сдержанного,   не   нечестивого   и   преступного,  не   несправедливого   и
притеснителЯ, не мЯтежного и буйного, не сластолюбца и развратника, наконец,
не неразумного и неумелого, а насмешливого.  Ќо именно в  этом  достойнейшим
образом проЯвилась мудрость  царЯ, великолепно знавшего все  пути спасениЯ и
ниспровержениЯ государства. ‚едь, пожалуй, нет более страшного несчастьЯ длЯ
королевств и  республик, чем  то, когда королевские советники или сенаторы и
все те,  в  чьих руках находЯтсЯ  бразды  правлениЯ, могут  оказатьсЯ людьми
насмешливого характера. ’акого рода  люди длЯ того, чтобы показатьсЯ смелыми
государственными деЯтелЯми, всегда преуменьшают размер опасности, а тех, кто
оценивает  опасность  в  соответствии с  ее реальным характером,  изображают
трусами. Ћни издеваютсЯ над  желанием, не торопЯсь зрело обдумать и обсудить
вопрос, спокойно выслушать различные мнениЯ, называЯ это нудной говорильней,
ничего  не  дающей длЯ дела.  Ћбщественное  мнение,  к которому прежде всего
должны прислушиватьсЯ правители в своих решениЯх, они презирают, называЯ его
болтовней  слюнЯвой черни,  вещью  неустойчивой и  быстро менЯющейсЯ. Ћни не
обращают никакого  вниманиЯ  на  силу  и авторитет законов, видЯ в  них лишь
некие путы, которые ни в коем случае не должны препЯтствовать великим целЯм.
Ћни  отбрасывают  прочь как  какой-то пустой  бред  и  мрачные  предчувствиЯ
всЯкого рода  планы  и  меры  предосторожности, имеющие  в  виду  отдаленное
будущее.  Ћни подвергают  насмешкам  и  издевательствам людей  действительно
мудрых  и  опытных,  обладающих  большим  мужеством  и благоразумием. Љороче
говорЯ,  они  расшатывают  вообще  все основы политического  режима.  €  это
особенно заслуживает вниманиЯ, поскольку они делают это не в открытом бою, а
тайными  подкопами, и поэтому все это еще до сих  пор не  вызывает  должного
беспокойства у людей.
     Џритча XIII
     "ѓосударь,  охотно  выслушивающий слова лжи,  окружен лишь  нечестивыми
слугами" ^.
     ЋбъЯснение
     Љогда  государь бездумно выслушивает и охотно  верит всем нашептываниЯм
доносчиков и сикофантов,  от него  самого  как  бы начинает распространЯтьсЯ
повсюду тлетворное  дыхание, заражающее и  развращающее  всех его слуг. Ћдни
высматривают, что вызывает страх государЯ, и раздувают  его опасениЯ лживыми
россказнЯми; другие  пытаютсЯ возбудить в  нем недоброжелательство, особенно
по  отношению ко всем  наиболее честным и порЯдочным  людЯм; третьи, обвинЯЯ
других,  хотЯт  тем  самым  смыть  собственные  грЯзные дела и преступлениЯ;
четвертые помогают честолюбивым замыслам и  мечтам своих друзей, возводЯ  на
них  клеветнические обвинениЯ и подвергаЯ  преследованию  своих  соперников;
пЯтые сочинЯют, как в театре, целые пьесы против своих недругов, и так далее
до  бесконечности. ‚се это  касаетсЯ тех  из приближенных  государЯ, которые
порочны уже  по самой своей природе. Ќо и те,  кто от природы более честен и
порЯдочен, видЯ, что их  честность приносит им весьма мало пользы (поскольку
государь не способен отличить  истинное  от ложного), отбрасывают прочь свою
порЯдочность и  нравственность и дают полную  возможность  дворцовым  ветрам
нести  их  по  своему  произволу.  Љак  говорит  ’ацит  о  Љлавдии:  "ЌельзЯ
чувствовать себЯ в безопасности возле принцепса, ничего не имеющего  в своей
душе,  кроме  того, что  другие  вкладывают в  нее" ^. Ћчень  хорошо  сказал
Љоммин:   "‹учше   быть  слугой  государЯ  бесконечно  подозрительного,  чем
безгранично доверчивого" ^.
     Џритча XIV
     "‘праведливый  жалеет  свою  скотину,  но  сострадание к нечестивым  --
жестоко" ^.
     ЋбъЯснение
     ‘ама   природа   внушила  человеку  благородное  и  прекрасное  чувство
состраданиЯ, распространЯющеесЯ даже на  животных, которые  по божественному
установлению  подчинены его  власти.  Џоэтому такое сострадание заключает  в
себе  известную  аналогию с  милосердием государЯ к  своим  подданным. Ѓолее
того, можно совершенно определенно  утверждать, что, чем достойнее  человек,
тем большему числу  существ  он сочувствует. ‚едь люди ограниченной и низкой
души  считают, что подобного  рода вещи не  имеют к ним решительно  никакого
отношениЯ,   но   душа,   представлЯющаЯ  собой  более  благородную  частицу
‚селенной, испытывает чувство общности со всей природой.  Џоэтому мы находим
в  древнем  законе  немало наставлений, носЯщих но столько  чисто ритуальный
характер,  сколько   требующих   от   людей  милосердиЯ:  таково,  например,
запрещение  есть  мЯсо с кровью и  т. п.  Ђ в  сектах ессеев и  пифагорейцев
вообще  запрещено было  есть  мЯсо животных. ’акое  же  правило существует и
поныне  среди  некоторых  народностей империи  Њогола,  сохранивших  древние
суевериЯ. Ђ у турок,  несмотрЯ  на  всю как природную,  так  и приобретенную
воспитанием  кровожадность  и  жестокость  этого  народа,  существует обычай
подавать  милостыню  животным,  и они  никогда  не  позволЯют бить  и мучить
животных. Ќо чтобы  случайно  не  создалось впечатление, что сказанное  нами
распространЯетсЯ на любое сострадание, ‘оломон мудро добавлЯет: "‘острадание
к  нечестивым  -- жестоко".  ђечь  идет о  тех  случаЯх, когда  отводЯт  меч
справедливого  возмездиЯ  от  людей   преступных  и   порочных.  ‚едь  такое
сострадание  по  существу  хуже,  чем  сама жестокость. €бо в данном  случае
жестоко  поступают  лишь  с  несколькими  людьми,  тогда  как   такого  рода
милосердие   вооружает  и  направлЯет  против  невинных  людей   всю   армию
преступников,    поскольку    они   будут    чувствовать   себЯ   совершенно
безнаказанными.
     Џритча XV
     "ѓлупец высказывает  все  свои  мысли, а  мудрец  оставлЯет  кое-что на
будущее" ^.
     ЋбъЯснение
     ќта  пословица имеет, как  мне  кажетсЯ,  в  виду  главным  образом  не
легкомыслие  пустых  людей,  легко  распространЯющихсЯ  обо всем  --и  о чем
следует говорить, и  о чем не следует; не  любовь  поговорить,  заставлЯющую
людей рассуждать  безо всЯкого  разбора  и безо всЯкой мысли  о чем  и о ком
угодно; не болтливость, котораЯ может надоесть до  тошноты,  а другой, более
скрытый  порок.  ђечь  идет  о  полном  неумении  умно  и,  если  можно  так
выразитьсЯ,  "политично" строить свою речь, что особенно часто проЯвлЯетсЯ в
частных  разговорах, когда  один из собеседников сразу,  так  сказать, одним
духом, без  всЯкой передышки высказывает все, что  он  думает и что,  по его
мнению, относитсЯ к данному вопросу. Ђ это приносит очень большой вред делу.
€бо, во-первых,  речь, произносимаЯ  с  перерывами и  по частЯм,  производит
гораздо более сильное впечатление, чем беспрерывнаЯ, так  как, слушаЯ  речь,
ни  на  минуту не  прерывающуюсЯ, мы  не  имеем возможности отчетливо и Ясно
воспринЯть и взвесить важность обстоЯтельств и у нас нет достаточно времени,
чтобы  обдумать  все доводы, ибо следующий довод вытеснЯет предыдущий еще до
того, как он  глубоко  проникнет в  сознание.  ‚о-вторых,  никто не обладает
таким могучим и  блестЯщим  красноречием,  чтобы с первых же  слов заставить
умолкнуть  своего  собеседника, лишив  его  полностью  дара  речи:  ведь тот
что-нибудь ответит в свою очередь, а может быть, и  возразит, и вот тогда-то
окажетсЯ,  что  то, что следовало сохранить длЯ  ответа или возражениЯ, было
уже  высказано раньше и  потерЯло всю свою силу  и значение. ‚-третьих, если
человек не сразу высказывает свои  мысли, но излагает их постепенно, приводЯ
сначала один довод, потом другой, то он сможет по выражению лица собеседника
и  его  ответам  судить, какое  впечатление произвел  на него каждый из этих
аргументов  и как  они были воспринЯты, так что  в дальнейшем ходе беседы он
будет говорить осторожнее, или же вообще отбросит какие-то доводы, или более
тщательно их выберет.
     Џритча XVI
     "…сли ты возбудишь против себЯ гнев власть имущего, не  оставлЯй своего
места, ибо лечение исправит великие ошибки" ^.
     ЋбъЯснение
     Џословица учит, как следует вести  себЯ  человеку,  вызвавшему  гнев  и
негодование  государЯ. Ћна  дает  два совета: первый --  не оставлЯть своего
места, второй -- уделить самое тщательное внимание лечению, подобно тому как
это делаетсЯ во времЯ какой-нибудь тЯжелой болезни. ‚едь люди,  заметив, что
государь  разгневан  на  них,  обычно   устранЯютсЯ   от  выполнениЯ   своих
обЯзанностей и  функций,  ибо не могут стерпеть  постигший  их позор, боЯтсЯ
своим присутствием растравить рану и, наконец, желают этим показать государю
свое отчаЯние  и унижение. Њало того, они иногда слагают с себЯ полномочиЯ и
власть,  которой  они облечены,  передаваЯ  их в руки государей. Ќо  ‘оломон
осуждает такой путь лечениЯ как опасный и вредный. € у него, конечно, на это
есть  очень  серьезные  основаниЯ. ‚о-первых, такое поведение делает слишком
заметным  сам этот  позор, что в  свою  очередь  придает наглости  врагам  и
завистникам, усиливающим свои нападки, а друзьЯ из-за этого становЯтсЯ более
робкими  и не решаютсЯ прийти на помощь. ‚о-вторых, это приводит к тому, что
гнев государЯ,  который, не получи он огласки,  может быть,  и прошел бы сам
собой, теперь застаревает и, положив уже начало падению человека, сталкивает
его окончательно  в пропасть. Ќаконец, в этом отстранении от дел чувствуетсЯ
какаЯ-то враждебность и недовольство настоЯщим, а это к негодованию государЯ
присоединЯет еще и подозрительность. —то же касаетсЯ лечениЯ, то здесь можно
назвать такие  средства. ‚о-первых, нужно прежде всего остерегатьсЯ,  как бы
из-за какой-то потери чувств или, наоборот, из-за чрезмерного возбуждениЯ их
не  создалось  впечатление, что негодование государЯ не было замечено или не
произвело  должного действиЯ,  а это  значит,  что лицо  должно  выражать не
мрачное  упрЯмство  и обиду,  а  строгую  и скромную  печаль;  во всех своих
действиЯх и  поступках  не нужно выказывать прежней  веселости и радости; не
будет бесполезным воспользоватьсЯ и услугами какого-нибудь друга, который  в
беседе  с государем должен  в удобный момент намекнуть на то,  какие  тЯжкие
страданиЯ  испытывает  опальный  в  глубине  своей  души.  ‚о-вторых,  нужно
старательно избегать самых малейших поводов, которые могли бы или  оживить в
памЯти государЯ то, что  вызвало его  негодование, или заставить  его  снова
впасть в раздражение и дать ему повод по той или иной причине в  присутствии
других лиц сделать вам  замечание.  ‚-третьих, нужно настойчиво искать любой
случай, который мог бы доставить возможность оказать  услуги государю, с чем
чтобы  можно было продемонстрировать  свое желание  искупить прошлую вину  и
чтобы  государь понЯл, какого слуги ему  придетсЯ  лишитьсЯ, если он  удалит
его.  ‚-четвертых,  нужно или  умело переложить  вину  на  других, или  дать
понЯть,  что  в  ней нет злого умысла, или даже указать на подлость тех, кто
оговорил вас перед государем либо чрезмерно раздул  все дело. Ќаконец, нужно
во  всех  отношениЯх быть бдительным и  приложить  все усилиЯ  к исправлению
положениЯ.
     Џритча XVII
     "Џервый, выступивший  по своему  делу,  бывает прав, а потом  выступает
другаЯ сторона и обвинЯет его" <i>"</i>.
     ЋбъЯснение
     ‚ любом деле первые сведениЯ, если они хотЯ бы немного западут в памЯть
судьи,  пускают там глубокие корни и полностью захватывают его ум,  так  что
это  впечатление лишь  с  большим  трудом удаетсЯ побороть, если  только  не
обнаруживаетсЯ очевиднаЯ ложь в самом сообщении или какаЯ-то неискренность в
его изложении. ‚о всЯком случае простаЯ, лишеннаЯ всЯких  ухищрений  защита,
даже  если  речь идет  о деле  справедливом и вполне  обоснованном, с трудом
может перевесить уже сложившеесЯ под влиЯнием первой информации  впечатление
или своими силами вернуть к равновесию весы справедливости, уже склонившиесЯ
однажды в одну сторону. Џоэтому самое надежное длЯ судьи -- не иметь заранее
никакого  представлениЯ  о том, кто прав  и кто виноват в  этом деле, до тех
пор, пока не будут выслушаны обе стороны; а самое лучшее длЯ защитника, если
он  заметит, что  судьЯ  предубежден, -- приложить все усилиЯ к тому,  чтобы
(насколько  это  позволЯет  дело) разоблачить  те хитрости  и  коварство,  к
которым  прибегла  противнаЯ  сторона  длЯ  того,   чтобы  ввести   судью  в
заблуждение.
     Џритча XVIII
     "Љто роскошно  кормит  раба своего с детских лет его, тот  впоследствии
встретит в нем упрЯмца" ^.
     ЋбъЯснение
     ѓосудари и  господа  должны  по совету ‘оломона  соблюдать меру в своих
милостЯх и  благосклонности к  слугам.  ‡десь нужно  помнить три  положениЯ:
во-первых,  возвышать  приближенных   постепенно,  а  не  вдруг;  во-вторых,
приучать их к тому,  что они иной раз  могут встретить отказ; в-третьих (как
разумно советует Њакиавелли),  сделать  так,  чтобы они  всегда  имели перед
собой какую-то  цель, к  которой могли  бы стремитьсЯ и дальше.  ‚ противном
случае  государи в  конце концов  вместо  благодарности и готовности оказать
услугу,  вне всЯкого сомнениЯ,  встретЯт со стороны своих приближенных  лишь
небрежность  и  непослушание.  ‚едь  внезапное  возвышение  делает  человека
высокомерным,  постоЯнное  достижение  желаемого  воспитывает  неспособность
переносить отказ в просьбе и, наконец, отсутствие целей, к которым стоило бы
стремитьсЯ, приводит к утрате рвениЯ и старательности в работе.
     Џритча XIX
     "’ы видел  человека,  проворного в своем деле? Ћн  ЯвитсЯ к  царЯм и не
останетсЯ среди незнатных" ^.
     ЋбъЯснение
     ‘реди  тех  достоинств,  на  которые  государи  прежде  всего  обращают
внимание  и которые  они ищут  при выборе  себе  слуг,  более  всего ценитсЯ
быстрота  и энергичность в исполнении  поручений. ‹юди, наделенные  глубокой
мудростью,  подозрительны  государЯм, ибо  они слишком много видЯт  и могут,
пожалуй, силами своего ума (как какой-то машиной) заставить своего господина
даже  вопреки  его  воле и без  его ведома  подчинитьсЯ  их  желаниЯм. ‹юди,
пользующиесЯ популЯрностью, ненавистны им,  потому  что  они затмевают славу
государей  и  обращают  на  себЯ  взоры  народа.  ‹юди   мужественные  часто
рассматриваютсЯ  ими  как мЯтежники,  способные  на  крайности. ЏорЯдочные и
честные представлЯютсЯ им людьми трудного характера,  неспособными исполнить
любую  волю своего господина. ‘ловом, не существует  ни одного  достоинства,
которое  не  имело  бы  своей  теневой стороны  и не  внушало  бы известного
беспокойства государЯм;  только быстрота в исполнении поручений не заключает
в себе ничего,  что могло  бы не понравитьсЯ  им. Љроме  того,  ведь царские
желаниЯ  быстры  и не  терпЯт  промедлениЯ, ибо  они могут  сделать  все,  и
единственное,  чего им еще  недостает, -- это  быстроты  исполнениЯ. Џоэтому
больше всего им доставлЯет удовольствие быстрота и проворность.
     Џритча XX
     "џ  видел  всех  живущих,  которые ходЯт  под солнцем,  с этим  юношей,
который возвыситсЯ вместо того" ^.
     ЋбъЯснение
     ќти слова  говорЯт  о пустом тщеславии людей, которые всегда собираютсЯ
вокруг наследников престола. Љорнем этого ЯвлЯетсЯ то безумие, которое самой
природой глубоко заложено в человеческие  души и выражаетсЯ в том,  что люди
слишком сильно предаютсЯ  надежде.  ‚едь  едва  ли  найдетсЯ  такой человек,
которому его надежды не были бы приЯтнее того, чем он реально обладает. „а и
вообще все  новое приЯтно  человеческой  природе, котораЯ  жадно стремитсЯ к
нему. Ђ  в  наследнике  государЯ  эти  две  вещи  --  надежда  и новизна  --
объединЯютсЯ. ќта притча  говорит  о том же самом, о чем говорилось  в  свое
времЯ в  словах ЏомпеЯ, обращенных  к ‘улле, которые позднее были  повторены
’иберием  о  Њакроне:  "Ѓольшинство  поклонЯетсЯ  восходЯщему солнцу,  а  не
заходЯщему" *'.  Ћднако на самих  повелителей все это  не производит слишком
серьезного  впечатлениЯ  и  они  не придают этому большого значениЯ, как это
было  с ‘уллой и с ’иберием: они просто смеютсЯ над легкомыслием людей  и не
сражаютсЯ  с  тенЯми:  ведь,  как  говоритсЯ,  "надежда  --  это  сновидение
бодрствующих"
     Џритча XXI
     "Ѓыл  маленький город, и  в  нем жило немного людей. Џошел против  него
великий царь  и  напал на него,  построил вокруг  города  укреплениЯ и начал
осаду. € нашелсЯ в этом городе один бедный и мудрый человек, и освободил его
своей мудростью; и никто потом не вспомнил об этом беднЯке" ^.
     ЋбъЯснение
     ќта притча говорит о дурной и злой душе большинства людей. ‚ трудных  и
тЯгостных обстоЯтельствах они ищут помощи  людей мудрых и  энергичных,  хотЯ
раньше их презирали.  Ђ  как только  трудные времена  пройдут,  они отвечают
своим спасителЯм  одной  неблагодарностью.  Њакиавелли  имел  все  основаниЯ
спросить:  "Љто неблагодарнее,  государь или народ?" <i>**</i> Ќо сам он обвинЯет в
неблагодарности  обоих.  ‘лучаетсЯ  же  это  не  только  по  неблагодарности
государЯ или народа, но нередко происходит из-за зависти вельмож,  которым в
душе  неприЯтен  счастливый  и удачный  исход  дела в  силу  того,  что  это
случилось без их помощи, и поэтому они  стараютсЯ преуменьшить заслуги этого
человека, а его самого унизить.
     Џритча XXII
     "Џуть ленивого подобен колючему кустарнику" ^.
     ЋбъЯснение
     ќта  притча  очень  тонко указывает  на  то,  что лень в  конце  концов
приводит к  большим трудностЯм. ‚едь добросовестнаЯ и тщательнаЯ  подготовка
не  дает  ноге споткнутьсЯ о  какое-нибудь  препЯтствие,  но  делает  дорогу
гладкой еще до того, как нога вступит на  нее. Ђ кто ленив и откладывает все
дела  на  самый  последний  момент,  тот  неизбежно  на  каждом  шагу  будет
беспрерывно  спотыкатьсЯ  и  как  бы  продиратьсЯ  сквозь колючий кустарник,
который будет его задерживать  и мешать ему. ’о же самое можно наблюдать и в
управлении  домашним хозЯйством:  если здесь  проЯвить заботу и внимание, то
все идет гладко, как бы само собой,  без шума и суматохи, если же этого нет,
то  при  любом  непредвиденном  случае все  приходитсЯ  делать  сразу, слуги
суетЯтсЯ, по всему дому -- дым коромыслом.
     Џритча XXIII
     "Љто на суде лицеприЯтствует, поступает  скверно; этот и за кусок хлеба
предаст истину" ^.
     ЋбъЯснение
     Џритча  удивительно   мудро  замечает,  что  в  судье  гораздо  опаснее
неустойчивость характера, чем корыстолюбие. ‚едь взЯтки дают не все, но едва
ли существует хоть одно  дело, в котором не встретитсЯ хоть  что-нибудь, что
могло  бы  повлиЯть на  судью,  если он обращает внимание на  личность. Ћдин
произведет  впечатление как  человек  известный,  другой --  как злоречивый,
третий -- как богатый, четвертый --  как приЯтный, пЯтый -- как пользующийсЯ
поддержкой друга; словом, вообще не может быть никакого беспристрастиЯ  там,
где господствует лицеприЯтие и по самой  незначительной причине, как за этот
кусок хлеба, может быть вынесен несправедливый приговор.
     Џритча XXIV
     "ЃеднЯк,  притеснЯющий беднЯка же, подобен страшному ливню, приносЯщему
голод" <i>"</i>.
     ЋбъЯснение
     ’а же самаЯ мысль еще в древности была выражена в басне о двух пиЯвках:
напившейсЯ и голодной. ‚едь гнет бедного и  голодного  значительно  тЯжелее,
чем гнет богатого  и сытого, потому  что ему известны все  приемы и  способы
взысканиЯ  податей и он обшаривает все уголки в  поисках денег. ’у  же самую
мысль  выражали  и  сравнением с губками:  ведь сухие, они  сильно впитывают
влагу, а влажные -- значительно хуже. ќта пословица дает полезный совет  как
государЯм,  предостерегаЯ  их   от  того,  чтобы  они  поручали   управление
провинциЯми или  городами  людЯм нуждающимсЯ и разорившимсЯ, так и  народам,
напоминаЯ им, что  они  не должны допускать, чтобы их монархи вынуждены были
боротьсЯ с нуждой.
     Џритча XXV
     "Џраведный,  преклонЯющийсЯ  перед  нечестивым, --  это  замутненный  и
испорченный родник" ^.
     ЋбъЯснение
     Џритча  эта утверждает,  что государства прежде  всего  должны избегать
несправедливых  и  позорных  приговоров в  каком-нибудь большом и  серьезном
процессе, и особенно  когда речь идет  не  об  оправдании виновного,  но  об
осуждении невинного  человека.  ‚едь  обиды, наносимые частными  лицами друг
другу, конечно, замутнЯют и загрЯзнЯют воды  справедливости, но все  же это,
так сказать, лишь ручейки ее, несправедливые  же приговоры, подобные  тем, о
которых мы  говорим,  служа  примером  другим, осквернЯют  и  заражают  сами
источники справедливости. ‚едь когда суд станет на сторону несправедливости,
место  установленного порЯдка займет общественный  разбой и человек человеку
поистине станет волком ^.
     Џритча XXVI
     "Ќе дружи с гневливым человеком, не иди вместе с безумцем"^.
     ЋбъЯснение
     Ќасколько  свЯто должны соблюдать  и уважать все порЯдочные люди  права
дружбы, настолько  же  тщательно и разумно следует выбирать  себе друзей. ‚о
всЯком случае мы обЯзаны переносить все  особенности характера друзей в  той
мере, в какой они сказываютсЯ на нас;  когда  же они заставлЯют нас изменЯть
наше  обычное  поведение  в  отношении  к другим  людЯм,  дружба  становитсЯ
тЯгостной и несправедливой. Џоэтому, как  говорит ‘оломон, длЯ  того,  чтобы
жизнь наша шла спокойно и мирно, важно прежде всего не иметь никакого дела с
людьми вспыльчивыми, способными по любому поводу завЯзывать ссоры и вступать
в перебранку. ’акого рода друзьЯ всегда будут впутывать нас в разные споры и
столкновениЯ, так что мы будем вынуждены или порвать дружбу, или подвергнуть
угрозе собственную безопасность.
     Џритча XXVII
     "Љто  скрывает  проступок,  тот ищет  дружбы,  кто  напоминает  о  нем,
разделЯет друзей" ^.
     ЋбъЯснение
     ‘уществуют  два  пути  примирениЯ  и  восстановлениЯ  согласиЯ:  первый
начинаетсЯ  с забвениЯ  прошлого,  второй --  с  напоминаниЯ  об  обидах, за
которым  следуют  оправданиЯ и извинениЯ.  Њне,  между  прочим, вспоминаетсЯ
мнение  одного  очень  умного  политика: "Љто  пытаетсЯ  установить  мир, не
обсудив   причин   разногласий,  тот  скорее   обольщает  людей   сладостной
перспективой  согласиЯ,  чем   приводит  их  к  подлинному  и  справедливому
согласию".  Ќо  ‘оломон,  который  был,   кажетсЯ,  мудрее  этого  человека,
придерживаетсЯ противоположного мнениЯ, высказываЯсь за  забвение прошлого и
предостерегаЯ от напоминаниЯ о нем. ‚едь напоминание о прошлой ссоре несет в
себе  немало зол: прежде всего  это означает, как говорЯт, "влагать персты в
рану";  затем заключает в  себе опасность  новой  ссоры  (так  как  спорЯщие
стороны  никогда не могут прийти  к  согласию  относительно того, кто  более
виноват  в  ссоре); наконец, опасность содержитсЯ уже в самой  необходимости
оправданиЯ: ведь каждаЯ из сторон  скорее  предпочитает оказатьсЯ простившей
обиду, чем получившей прощение.
     Џритча XXVIII
     "‚о  всЯком деле изобилие приносит пользу,  но, где много слов, --  там
обычно и бедность" ^.
     ЋбъЯснение
     ќтой притчей ‘оломон указывает на  различие  результатов работы Языка и
работы рук, считаЯ, что в первом случае это нищета, а во втором -- изобилие.
‚едь  те, кто  много болтает, много хвастает,  многое обещает,  почти всегда
бывают  нищими и  не получают  никакой  выгоды от  тех вещей, о  которых они
рассуждают. Ѓолее того, как  правило, они чрезвычайно неэнергичны и ленивы в
работе и питаютсЯ  только  своими  разговорами,  как  ветром. Џоистине,  как
говорит  поэт,  "кто молчит, тот крепок"  ^.  ’от, кто  знает, что он мастер
своего дела, доволен, собой  и молчит; тот же, кто, наоборот, понимает,  что
он  преследует  лишь  пустые   тени,   болтает  другим  о  своих  великих  и
удивительных деЯниЯх.
     Џритча XXIX
     "‹учше открытый упрек, чем скрытаЯ любовь" ^.
     ЋбъЯснение
     ќта  притча   порицает   бесхарактерность   таких  друзей,  которые  не
используют  права  дружбы длЯ того,  чтобы  свободно  и смело  указать своим
друзьЯм  на их  ошибки  и предупредить  об угрожающих им  опасностЯх.  ’акой
снисходительный друг  обычно рассуждает  так: "—то мне делать, какое решение
принЯть? џ люблю его, как никто другой, Я бы охотно встал на его место, если
бы с ним случилось какое-то несчастье; но Я знаю его  характер, если Я стану
говорить  с  ним откровенно,  Я его обижу или по крайней  мере  расстрою,  а
пользы  от  этого,  однако,  не будет; скорее Я заставлю  его поссоритьсЯ со
мной,  чем  сумею   убедить   отказатьсЯ  от  его   взглЯдов".  ‚от   такого
бесхарактерного  и  бесполезного друга и  порицает ‘оломон,  утверждаЯ,  что
больше пользы  от Явного врага, чем от такого  друга,  потому что  от врага,
бранЯщего  нас,  можно  иной  раз  услышать  то,  что  друг  из-за  излишней
снисходительности не решаетсЯ сказать.
     Џритча XXX
     "“мный следит за своими поступками; глупец же прибегает к хитростЯм" ^.
     ЋбъЯснение
     …сть два вида практической мудрости: одна -- истиннаЯ и здраваЯ, другаЯ
--  недостойнаЯ и ложнаЯ, которую ‘оломон не боитсЯ назвать  глупостью. ’от,
кто выбирает  первую, заботитсЯ  о своем собственном пути, заранее предвидит
опасности, думает о том, как их избежать, прибегает к помощи честных  людей,
вооружаетсЯ  против  бесчестных,  осторожен в своих  начинаниЯх, готов  и  к
отступлению, готов и воспользоватьсЯ  удобным  случаем, энергичен в борьбе с
препЯтствиЯми и  вообще принимает во внимание бесчисленное множество  других
обстоЯтельств,  которые  имеют  отношение  к  его  собственным  действиЯм  и
поступкам. „ругой же вид целиком сшит из  лжи и хитрости и  все надежды свои
возлагает на обман других  людей и на возможность использовать  их  в  своих
интересах. ’акой вид мудрости пословица эта с полным основанием отвергает не
только  как бесчестный,  но и просто  как глупый.  €бо, во-первых,  все  это
меньше всего принадлежит к тем вещам, которые находЯтсЯ в нашей власти, и не
существует  никакого  твердого правила, на которое  такаЯ мудрость могла  бы
опиратьсЯ; наоборот,  каждый  день здесь нужны все  новые и  новые хитрости,
поскольку прежние терЯют свою силу и устаревают. ‚о-вторых, кто хоть однажды
снискал себе славу хитрого  и коварного человека, тот полностью  лишил  себЯ
важнейшего средства всЯкой  практической деЯтельности --  довериЯ, и поэтому
ему придетсЯ столкнутьсЯ с тем, что его расчеты не оправдаютсЯ. Ќаконец, все
эти  хитрости, какими  бы  прекрасными  они  ни казались  и  как бы  они  ни
нравились, все же чаще  всего терпЯт полный крах,  что хорошо заметил ’ацит:
"•итрые  и дерзкие  планы  хороши  в  мечтах,  тЯжелы в исполнении  и  плохо
кончаютсЯ" ^.
     Џритча XXXI
     "Ќе будь слишком справедлив и мудрее, чем нужно; зачем тебе губить себЯ
раньше времени" ^.
     ЋбъЯснение
     Ѓывают времена, как говорит ’ацит, "когда  великие добродетели означают
вернейшую  гибель"   ^.   €  это  случаетсЯ  с  людьми,   выдающимисЯ  своей
добродетелью и справедливостью, порой внезапно, порой же  так, что это можно
предвидеть уже заранее. Ќу а если сюда присоединитсЯ еще и благоразумие,  т.
е.  если  эти люди  еще  и осторожны и  тщательно  заботЯтсЯ  о  собственной
безопасности, то это им  дает лишь  то преимущество, что гибель обрушиваетсЯ
на  них внезапно  как  результат глубоко  скрытых и  тайных  козней,  дающих
возможность  избежать осуждениЯ  и  в  то  же  времЯ  совершить  неожиданное
нападение.  —то же касаетсЯ слова  "слишком",  которое употреблЯетсЯ  в этой
притче, то (имеЯ в  виду,  что это слова  не  какого-нибудь  Џериандра ^,  а
‘оломона, который часто указывает на зло в человеческой жизни, но никогда не
учит ему) его следует  понимать как сказанное  не о  самой справедливости  и
мудрости  (в  которых  не может быть ничего  "слишком"),  но  о ничтожном  и
отвратительном  тщеславии  и  стремлении   показать  себЯ  обладающим  этими
добродетелЯми. Ќечто подобное имеет в виду  ’ацит,  говорЯ о ‹епиде и считаЯ
настоЯщим чудом, что  он ни разу не произнес ни одной раболепной фразы и тем
не менее  не  пострадал в  столь  страшную эпоху.  Ћн  говорит:  "џ  начинаю
размышлЯть, зависит ли только от рока, или это и в нашей власти, найти некий
средний  путь между  отвратительным  раболепием и  упрЯмой  непреклонностью,
свободный одновременно и от опасности, и от позора?" ^
     Џритча XXXII
     "„ай мудрецу возможность, и у него прибавитсЯ мудрости" ^.
     ЋбъЯснение
     Џословица устанавливает различие между той мудростью, котораЯ созрела и
стала  неотъемлемой принадлежностью человека,  и той, котораЯ  только слегка
скользит в  мозгу или о которой говорЯт,  но котораЯ еще не пустила глубоких
корней. ‚едь  перваЯ,  как  только  представитсЯ  случай,  где бы она  могла
проЯвить себЯ, тотчас же пробуждаетсЯ, принимаетсЯ за дело, растет так, что,
кажетсЯ,  превосходит  самое   себЯ;  втораЯ  же,  котораЯ   до   того,  как
представилсЯ случай показать себЯ, была бодрой и энергичной, теперь приходит
в изумление и  смущение, так что даже тот, кто считал,  что он  обладает ею,
начинает сомневатьсЯ, не были ли его представлениЯ о ней чистейшей фантазией
и пустыми мечтами.
     Џритча XXXIII
     "Љто  громко  хвалит  друга  своего  с  раннего  утра, будет  длЯ  него
проклЯтием" ^.
     ЋбъЯснение
     “меренные, своевременные и заслуженные похвалы  очень  много значат длЯ
репутации и положениЯ людей; неумеренные же, крикливые  и несвоевременные не
приносЯт никакой пользы, более того,  они,  как говорит притча,  чрезвычайно
вредны.  ‚о-первых, они  Явно  выдают себЯ, показываЯ,  что  они или рождены
чрезмерным пристрастием,  или  намеренно преувеличены скорее длЯ того, чтобы
фальшивыми  славословиЯми заслужить  расположение  этого человека,  чем  длЯ
того, чтобы  воздать ему должное. ‚о-вторых,  сдержанные  и скромные похвалы
как бы приглашают присутствующих добавить к ним еще что-нибудь, несдержанные
же  и  чрезмерные  заставлЯют,  наоборот,  что-то  убавить  и  преуменьшить.
‚-третьих (и это самое главное), они порождают зависть к тому, кого  слишком
хвалЯт,  потому  что  создаетсЯ  впечатление, что все эти чрезмерные похвалы
преследуют цель обидеть и  оскорбить других, которые в не меньшей степени их
заслуживают.
     Џритча XXXIV
     "Љак в воде отражаетсЯ лицо, так сердца людей понЯтны длЯ мудрых" ^.
     ЋбъЯснение
     Џритча  говорит  об  отличии  умов  мудрецов от  умов  остальных людей,
сравниваЯ первые с гладью воды или зеркалом, которые отражают вид.  и образы
вещей, а вторые уподоблЯЯ земле или необработанному  камню, в которых ничего
не отражаетсЯ. ‘равнение души  мудрого человека с зеркалом тем  более метко,
что  в  зеркале  можно  вместе  с  образами  других  людей  увидеть  и  свой
собственный образ,  а это  без помощи зеркала недоступно  даже самим глазам.
Џоэтому  если  ум  мудрого  человека  настолько  гибок  и проницателен,  что
способен   наблюдать  и  познавать  бесчисленное  множество  других  умов  и
характеров,  то остаетсЯ только приложить  максимум  усилий к  тому, чтобы и
методы наблюдений были столь же разнообразны, как и их объекты.
     Љ тысЯчам сможет сердец умный ключи подыскать ".
     Ќа  этих  пословицах ‘оломона  мы задержались,  быть  может,  несколько
дольше,  чем это было необходимо  длЯ  простой  иллюстрации,  но нас слишком
увлекло значение самой темы и величие автора.
     Ќе только у евреев, но и у  других древних народов мудрецы очень часто,
сделав какое-то наблюдение, которое  могло  бы быть полезным в  жизни людей,
выражали его в  краткой и  чеканной форме какой-нибудь сентенции, притчи или
даже мифа. Ќо что касаетсЯ мифов, то (как было сказано в другом месте ^) они
в свое  времЯ заменЯли  собой  и  пополнЯли  недостаток примеров, но теперь,
когда  мы  в  изобилии  обладаем  историческим  материалом,  поЯвилсЯ  более
правильный и быстрый путь к поставленной  цели.  Ќаиболее подходЯщим методом
изложениЯ, лучше  всего отвечающим  столь  разнообразному  и многочисленному
материалу,  который охватываетсЯ трактатом, посвЯщенным деловым отношениЯм и
известным  случаЯм,  ЯвлЯетсЯ тот, который  избрал Њакиавелли  длЯ изложениЯ
политических вопросов, а  именно наблюдениЯ или, как говорЯт, рассуждениЯ на
материале  тех или  иных исторических примеров. €бо знание,  которое  совсем
недавно, буквально  на наших  глазах было извлечено из частных фактов, лучше
других знает обратный путь к этим фактам; и, конечно же, значительно больший
результат  достигаетсЯ тогда,  когда рассуждениЯ и  размышлениЯ  вытекают из
примеров,  чем  тогда, когда пример  лишь иллюстрирует  рассуждение.  €  это
вопрос  не только  порЯдка  изложениЯ, но и самого существа дела. ‚едь когда
пример выступает как основа всех рассуждений, он  обычно излагаетсЯ наиболее
подробно,  знакомЯ  нас  со  всей  суммой  обстоЯтельств,  а  это  иной  раз
заставлЯет изменить ход рассуждениЯ, а иногда дополнЯет его, что делает этот
пример образцом  длЯ  подражаниЯ  и  практической  деЯтельности.  Љогда  же,
наоборот,  примеры  приводЯтсЯ  лишь  длЯ  подтверждениЯ   рассуждениЯ,  они
излагаютсЯ кратко и сухо и, подобно рабам, лишь исполнЯют волю рассуждениЯ.
     Ќо  вот  какого рода различие  было бы весьма интересно отметить:  если
всеобщаЯ  историЯ  дает  нам  великолепный   материал  длЯ  рассуждений   на
политические темы,  подобный трактату Њакиавелли, то  факты из жизнеописаний
прекрасно могут быть использованы как прецеденты деловой практики, поскольку
этот жанр охватывает все разнообразие конкретных случаев и событий, от самых
важных до  самых незначительных.  Ќо  это  не  все; можно  найти  еще  более
подходЯщий материал  длЯ выработки предписаний в деловой практике, чем  тот,
который дают  нам  оба  этих  вида истории.  Њы  имеем  в  виду  письма, но,
разумеетсЯ, содержательные и серьезные, такие, как письма –ицерона  к Ђттику
и  некоторые другие, потому что письма дают нам обычно  более живое и точное
представление  о событиЯх,  чем  хроники и  жизнеописаниЯ. ’аким образом, мы
сказали все и о  содержании, и  о  форме  первого раздела  учениЯ  о деловых
отношениЯх,  которое  исследует  известные случаи и которое, как мы считаем,
должно быть создано.
     …сть и  другой  раздел того  же  учениЯ, который так  же  отличаетсЯ от
первого, о котором мы говорили, как отличаютсЯ понЯтиЯ "быть мудрым" и "быть
мудрым длЯ себЯ". Џервое как бы направлено от центра к окружности, второе --
от окружности к  центру. ‚едь существует  определенное умение  давать советы
другим  и существует  умение  заботитьсЯ  о  собственных делах;  они  иногда
совмещаютсЯ, но  чаще не совпадают. Њногие  весьма разумно ведут собственные
дела, но совершенно беспомощны в  управлении государством и не способны даже
дать  разумного  совета другим; они похожи  на  муравьев  -- существ, хорошо
умеющих  заботитьсЯ о самих себе, но очень вредных длЯ сада. ќта способность
"быть разумным  длЯ себЯ" была прекрасно известна  еще самим римлЯнам,  хотЯ
они умели в  то же времЯ наилучшим образом заботитьсЯ и об интересах родины.
Џоэтому комический  поэт  говорит: "‚едь, ей-Ѓогу, мудрец сам  создает  свое
счастье!"^  ќто  даже стало у  них пословицей:  "Љаждый  человек  --  кузнец
собственного счастьЯ" <i>",</i>  а  ‹ивий приписывает это качество Љатону ‘таршему:
"‚ этом  человеке была такаЯ сила ума и таланта,  что, где бы он ни родилсЯ,
он, вероЯтно, сам создал бы себе счастье" ^.
     ќтот род мудрости, если его слишком подчеркивать и выставлЯть  напоказ,
всегда  рассматриваетсЯ  не только как "неполитичный", но даже как в  чем-то
несчастливый и зловещий.  ќто  можно  видеть на  примере  афинЯнина ’имофеЯ,
который,  совершив  немало  славных  деЯний  во славу  и  на  пользу  своего
государства и отчитываЯсь перед народом о своей деЯтельности (как это было в
то  времЯ  принЯто),  рассказ  о  каждом из  своих дел  завершал  следующими
словами: "Ќо в  этом  нет никакой заслуги фортуны"  ^. €  случилось так, что
впоследствии у него никогда не  было ни в чем удачи. Љонечно, ведь эти слова
слишком заносчивы и звучат высокомерно, подобно  словам €езекиилЯ о фараоне:
"’ы говоришь, это моЯ река и сам Я создал самого себЯ",  или  словам пророка
Ђввакума:  "Ћни радуютсЯ  и приносЯт  жертвы собственным  сетЯм" ^, или  еще
словам поэта о "презирателе богов" Њезенции:
     Ѓудь мне за бога рука! „а поможет мне дрот, что колеблю ".
     Ќаконец,  ћлий  –езарь  никогда,  насколько  мне  известно, не  выдавал
безумиЯ  своих  тайных  помыслов,  за  исключением  одного   случаЯ.   Љогда
предсказатель  стал  говорить  ему,  что расположение  внутренностей  жертвы
неблагоприЯтно, он тихо проворчал: "Ѓудет благоприЯтно, если Я захочу" <i>"^,</i> и
эти слова не  намного  опередили его трагическую  гибель. „ействительно, эта
чрезмернаЯ самоуверенность, как мы уже сказали,  не только  нечестива, но  и
зловеща. Џоэтому великие  и истинно мудрые люди предпочитали все свои успехи
приписывать своему счастью, а не достоинствам и энергии: так, ‘улла дал себе
прозвище  "счастливый",  а  не "великий",  а –езарь (на  этот  раз удачнее),
обращаЯсь к кормчему кораблЯ, сказал: "’ы везешь –езарЯ и его счастье" ".
     Ћднако же такие сентенции,  как "Љаждый человек -- кузнец  собственного
счастьЯ", "Њудрец  будет господствовать  над звездами", "„лЯ добродетели нет
недоступной дороги" ^ и т. п., если их понимать скорее как своего рода шпоры
длЯ  энергии,  чем  длЯ дерзости, считаЯ,  что они должны  породить  в людЯх
настойчивость   и   твердость  в  осуществлении  принЯтого   решениЯ,  а  не
заносчивость и бахвальство, с полным основанием  рассматривались как здравые
и полезные и, без  сомнениЯ, занимали такое  место в сознании великих людей,
что они  иногда с трудом скрывали подобные мысли.  Њы, например,  видим, что
Ђвгуст –езарь (который скорее отличалсЯ от своего  дЯди, чем уступал ему, но
во всЯком случае  был человеком несколько более скромным), умираЯ,  попросил
друзей, стоЯвших  у его ложа, аплодировать ему, когда он испустит  последний
вздох, как бы сам сознаваЯ, что он удачно сыграл свою роль в жизни <i>"°'</i>. ќтот
раздел  науки также  должен быть  отнесен  к  числу  тех, которые необходимо
создать, не  потому,  что  эта  наука не  применЯетсЯ на практике, наоборот,
нужда в ней  возникает слишком часто,  но  потому,  что книги  хранЯт о  ней
глубокое  молчание.  Џоэтому,  по  нашему  обыкновению,  как  и  раньше,  мы
рассмотрим здесь некоторые важнейшие  моменты  этого  учениЯ. Ѓудем называть
его "Љузнец счастьЯ" (как мы говорили), или "“чение о жизненной карьер