        ‚севолод Ћвчинников. ‚етка сакуры

---------------------------------------------------------------
 Ћвчинников ‚севолод ‚ладимирович
 ‚…’ЉЂ ‘ЂЉ“ђ›. Њ. "ЊолодаЯ гвардиЯ", 1971
 224 стр., с илл.
 32€
 OCR: €нтернет-газета "Љультура и литература џпонии" http://jl.by.ru і http://jl.by.ru
---------------------------------------------------------------


        €• ‚Љ“‘›
        ‘траницы из дневника
     ‡а тонкой раздвижной перегородкой послышались шаги. ЊЯгко ступаЯ босыми
ногами по  циновкам,  в соседнюю комнату вошли  несколько  человек,  судЯ по
голосам -- женщины.  ђассаживаЯсь, они долго препирались из-за мест, уступаЯ
друг другу  самое  почетное; потом на минуту  умолкли, пока служанка, звЯкаЯ
бутылками,  откупоривала  пиво  и расставлЯла  на  столике закуски; и  вновь
заговорили все сразу, перебиваЯ одна другую.
     ђечь шла о разделке рыбы, о заработках на промысле, о кознЯх приемщика,
на которого им, вдовам, трудно найти управу.
     џ лежал за  бумажной стеной,  жадно  вслушиваЯсь в каждое  слово.  ‚едь
именно желание окунутьсЯ в  жизнь Японского  захолустьЯ занесло менЯ  в этот
поселок  на  дальней  оконечности острова  ‘икоку. ‡автра  перед  рассветом,
что-то около трех утра, предстоЯло выйти с рыбаками на лов. џ затеЯл все это
в надежде, что удастсЯ пожить пару  дней в рыбацкой семье. Ќо оказалось, что
даже в  такой глуши есть постоЯлый двор.  ЊенЯ оставили  в комнате  одного и
велели улечьсЯ пораньше, дабы не проспать.
     „а  разве заснешь при таком соседстве! џ  ворочалсЯ на тюфЯке, напрЯгал
слух,  но смысл беседы в соседней комнате то и дело ускользал от менЯ. Ќикто
в моем присутствии не  стал бы говорить  о жизни с такой откровенностью, как
эти женщины с  промысла,  собравшиесЯ отметить день  получки.  Ќо,  пожалуй,
именно в тот  вечер Я осознал, какой непроницаемой стеной  еще скрыт от менЯ
внутренний  мир Японцев.  Њного ли  толку было понимать  их Язык --  вернее,
слова и фразы, если при этом Я с горечью чувствовал, что сам строй их мыслей
мне непостижим, что их душа длЯ менЯ пока еще потемки.
     Ѓыла, правда, минута, когда все  вдруг стало  понЯтным и близким, когда
охмелевшие женские голоса стройно подхватили знакомую мелодию:

     ...€ пока за туманами
     ‚идеть мог паренек,
     Ќа окошке на девичьем
     ‚се горел огонек...

     Љак  дошла  до них эта песнЯ? ’о ли их мужьЯ привезли ее из  сибирского
плена, прежде чем свирепый  шторм порешил рыбацкие судьбы? ’о ли эти женщины
овдовели еще с войны и от других услышали эту песню об одиночестве, ожидании
и надежде, до краев наполнив ее своей неутолимой тоской?
     ‘нова звЯкали за перегородкой пивные бутылки; то утихала, то оживлЯлась
беседа. Ќо Я уже безнадежно потерЯл ее нить и думал о своем.
     Љонечно, вдовы -- везде  вдовы.  Ќо люди здесь не только иначе говорЯт;
они по-иному  чувствуют, у  них  свой подход к  жизни,  иные формы выражениЯ
забот и радостей.
     ‘могу ли Я когда-нибудь разобратьсЯ во всем этом?
     …ще в  детстве читал, что вечерний Џариж пахнет кофе, бензином, духами.
Ђ попробуй-ка описать, чем пахнет по вечерам бойкаЯ улица Японского города!
     Ќа  углу переулка,  сплошь  светЯщегосЯ  неоновыми  рекламами  питейных
заведений,  примостилась старуха  с жаровней. Ќа углЯх  разложены  раструбом
вверх  витые  морские  раковины, в которых  булькает  что-то  серое. ђЯдом с
плоской вЯленой каракатицей и  еще какой-то пахучей морской снедью пекутсЯ в
золе неправдоподобно обыденные куриные Яйца.
     ‚ двух  шагах --  знакомаЯ еще по Џекину  машина,  котораЯ перемешивает
каштаны в раскаленном песке.
     Ђ  вот  напоминающий о пионерских  кострах запах  печеной  картошки. Ћн
исходит  от  сложного сооружениЯ,  похожего  на  боевую  колесницу. ’ам тоже
жаровнЯ с  углЯми,  а над ней, как туши на  крюках, развешаны длинные клубни
батата. ‚ыбирай и любуйсЯ, как при тебе их будут печь.
     €з кабаре "‡везднаЯ  пыль" выпорхнула женскаЯ фигура.  Џримостившись на
краешке  какого-то  Ящика, чтобы не измЯть серебристого  газового  платьЯ  с
немыслимым  вырезом   на  груди  и  спине,  девушка,  по-детски  жмурЯсь  от
удовольствиЯ, торопливо  ест  дымЯщуюсЯ  картофелину. Ђ старуха торговка тем
временем заботливо  прикрывает  чем-то  ее  оголенные  плечи  --  то  ли  от
вечернего холода, то ли от взоров прохожих.
     Ѓыл  сегоднЯ  на  фестивале  популЯрных   ансамблей   и  вынес   оттуда
незабываемое  впечатление о том, что  видел и слышал -- не столько на сцене,
сколько в зале.
     ‘оздатели самых модных,  самых ходовых пластинок  состЯзаютсЯ  здесь  в
каком-то немыслимом темпе.  ‘олистка еще только берет финальную ноту, еще не
видно   конца  неистовствам   ударника,   как  движущийсЯ  пол   уже  уносит
оркестрантов за  кулисы и  тут же выталкивает  следующий  ансамбль,  который
также играет вовсю, но уже что-то свое.
     Ќовоиспеченные  кумиры года  сменЯют  друг друга  с  калейдоскопической
быстротой. Ќи секунды передышки от барабанной дроби и аккордов электрогитар.
     Ќо  шумовые  каскады, низвергающиесЯ со  сцены,  ничто  в сравнении  со
взрывами  неистовства,  от которых ежеминутно  сотрЯсаетсЯ зал.  Ќикогда  не
думал, что можно с таким  исступлением визжать и топать ногами на протЯжении
двух часов подрЯд.
     Ќеужели  это  те  самые  Японские  девушки,  которые   слывут  образцом
грациозности и сдержанности, безукоризненного контролЯ над проЯвлением своих
чувств?
     ‚от  толпа   совершенно  обезумевших   поклонниц   кидаетсЯ   к  сцене,
расталкиваЯ друг друга.  „есЯтки  рук с  подарками  тЯнутсЯ к длинноволосому
идолу. ЉакаЯ-то девица протиснулась вперед с гирлЯндой цветов,  но никак  не
может дотЯнутьсЯ до певца. ’от  великодушно делает шаг к самому краю рампы и
слегка нагибаетсЯ.
     Ќо в тот самый момент, когда поклоннице наконец удаетсЯ набросить цветы
ему  на шею, в гирлЯнду впиваютсЯ  десЯтки  рук. ‡аарканенный  кумир  терЯет
равновесие и падает прЯмо на толпу своих визжащих поклонниц, которые, словно
стаЯ  хищных рыб, начинают  буквально рвать его на  части,  чтобы заполучить
хоть какой-нибудь сувенир.
     „осыта насмотревшись  подобных сцен,  Я пополнил перечень  необъЯснимых
парадоксов џпонии еще одним
     пунктом.
     Љазалось бы, столь падкаЯ на крайности западной моды  нынешнЯЯ ЯпонскаЯ
молодежь уже полностью отошла от нравов и обычаев старшего поколениЯ.
     € тем не менее, когда приходит пора свадьбы, каждаЯ из этих исступленно
визжащих, растрепанных девиц вновь превращаетсЯ в образец кротости, смирениЯ
и  покорности. ‘тав невестой,  она как бы вновь  присЯгает законам  предков.
ЏроЯвлЯетсЯ это не только  в том,  что  вопреки  какой бы то ни было моде ее
нарЯд и прическа будут такими же, как у красавиц, которых когда-то изображал
на   своих   гравюрах   “тамаро   {џпонский   художник   (1753--1806   гг.),
прославившийсЯ как создатель цветных гравюр на дереве}.
     Људа важнее, что  эта верность заветам старины проЯвлЯетсЯ в покорности
родительской воле.  ‚едь то  самое  поколение,  за  вкусами  которого  столь
пристально   следЯт   и   капризам    которого   своекорыстно   потворствуют
производители   грампластинок,   владельцы  телестудий,  кинотеатров,  домов
моделей;  то  самое  поколение, которое,  казалось  бы,  само  выбирает себе
кумиров  и низвергает их, -- это  поколение  доныне  продолжает  миритьсЯ  с
отсутствием права выбора в самом важном  длЯ человека вопросе -- в вопросе о
том, кто станет его спутником жизни, отцом или матерью его детей.
     € как бы ни бросались в глаза ультрасовременные черты в облике Японской
молодежи,  все же две  трети  браков в этой стране до сих пор совершаютсЯ по
сватовству, то есть по выбору родителей.
     ‚се  в  џпонии:  от  школьников до престарелых  крестьЯнок --  привыкли
совершать путешествиЯ  коллективно,  шествуЯ  стройной колонной  за  флажком
экскурсовода.   €сключение  составлЯют   только   молодожены.  ќти  держатсЯ
подчеркнуто отчужденно и деловито перелистывают книжечки наподобие зачетных,
откуда надо  вырывать талоны на  посещение музеЯ, парка или храма, на поезд,
автобус, на гостиницу и так далее. ’акими книжечками  их снабжает туристское
бюро,  чтобы,  уплатив   вперед   за  все   свадебное  путешествие   (обычно
трех-пЯтидневное), можно было больше не думать о деньгах.
     Њолодоженов сразу  отличишь и по штативу длЯ фотоаппарата, который  они
всюду    таскают    с    собой,    чтобы    сниматьсЯ    вдвоем    на   фоне
достопримечательностей.  €   хотЯ   у   каждого   такого   места  непременно
сталкиваютсЯ несколько  новоиспеченных супружеских пар, почему-то никогда не
увидишь, чтобы они делали снимки друг длЯ друга на основах взаимности.
     ‚прочем, есть у молодоженов еще более  характернаЯ примета. ‚се на них:
от шлЯпки  на невесте  до ботинок на женихе --  всегда безукоризненно новое,
пусть даже недорогое, но непременно только что из магазина.
     ‚месте со мной в вагоне экспресса ехали уже три пары молодоженов, когда
Я обратил  внимание на  четвертую.  ЃольшаЯ  толпа  провожала их на перроне,
видимо, сразу же после свадебной церемонии.
     Џоезд тронулсЯ. Ќевеста, статнаЯ, необычно высокаЯ длЯ  Японки, снЯла и
аккуратно  сложила пальто,  прикоснулась рукой к  своей  пышной  прическе  и
удобно уселась у окна.
     ђЯдом  с  нею  жених  выглЯдел  тщедушным.  Ѓагровый  после  свадебного
пиршества и  волнений, он чувствовал  себЯ  стесненно:  бесцельно  шарил  по
карманам, вертел головой, то и дело поправлЯл галстук и, наконец, закурил.
     ‘удЯ по всему,  они  вообще впервые оказались наедине друг  с другом, и
затЯнувшеесЯ молчание тЯготило обоих. ‚от она взглЯнула  на него приветливо,
и  он  ожил, расцвел и  вдруг,  словно осененный, полез наверх  за  дорожной
сумкой. Ћн извлек оттуда пачку бумажных листков, похожих на дипломы, какие у
нас  дают  победителЯм  спортивных  состЯзаний, или  на  облигации: красные,
синие, зеленые узоры обрамлЯли надпись посредине.
     ЏеребираЯ  эту пачку, молодой супруг принЯлсЯ  что-то с жаром объЯснЯть
своей  спутнице. …го  скованность  как  рукой  снЯло --  ошалелое  выражение
исчезло, лицо стало осмысленным,  даже,  пожалуй, влюбленным, когда,  достав
золотое перо, он принЯлсЯ  вписывать по нескольку слов  в  каждую  из бумаг.
Џолюбовавшись листком,  он  передавал  его жене, бралсЯ  за  другой  и снова
что-то объЯснЯл и надписывал. Ђ она, украдкой следЯ  за его движениЯми, лишь
негромко смеЯлась, прикрываЯсь тыльной стороной руки, и опускала глаза.
     ’ак  все бумаги  до одной перешли в руки молодой женщины.  Ђ он заложил
ногу  за ногу  и снова закурил,  но  уже  не  нервно,  а  удовлетворенно  и,
откинувшись на спинку кресла, наблюдал за своей соседкой.
     Ќаблюдал и Я: что же будет  дальше?  ‘корее всего это акции, полученные
ими в приданое. ’огда она их посмотрит и вернет.
     †енщина,  видимо,  тоже  была  в  нерешительности.  Ќесколько  раз  она
обмахнулась  пачкой, как  веером,  но  потом  это показалось  ей,  наверное,
непочтительным, и она стала молча перелистывать их.
     Ћн протЯнул руку -- нет, не затем, чтобы взЯть листки, а лишь длЯ того,
чтобы разыскать  среди  них  один и  чем-то  особенно выделить  его, а затем
опЯть, теперь уже демонстративно, протЯнул женщине всю пачку.
     Ћна постучала  ими  по  коленЯм,  выравниваЯ  листы, а  потом задумчиво
сложила стопку вдвое. џ слышал, как щелкнул замок ее большой черной сумки.
     —ерез  несколько  минут муж  уже  дремал, как и все молодожены  в  этом
поезде. ѓолова его  четко вырисовывалась  на белом чехле кресла  чуть повыше
плеча спутницы. …е глаза  были открыты и смотрели  вдаль. ‘лучайно поймав  в
оконном стекле свое отражение, она улыбнулась  ему и  инстинктивно поправила
волосы.
     ’ишину  токийского  переулка,  где Я  живу, по  утрам первыми  нарушают
велосипедисты. ‚от  остановилсЯ  молочник -- слышно,  как  брЯкают бутылки у
него на багажнике. —ерез несколько минут  опЯть кто-то затормозил. Џотом еще
и еще.  ‚елосипеды у всех старые,  дребезжат  отчаЯнно.  Џока прислушивалсЯ,
насчитал  семь человек.  Ќу  хорошо, разносчик  привез молоко, почтальон  --
газеты. Љто же остальные?
     Ћднажды надо было в шесть утра ехать на вокзал. ђешил захватить с собой
газеты. ‚ышел к почтовому Ящику  --  он еще пуст. Ќо как  раз тут из-за угла
лихо вырулил велосипедист, затормозил и протЯнул мне "€омиури".
     -- Ђ где же остальные газеты? -- удивилсЯ Я. --  Њы ведь выписываем еще
и "Ђсахи", и "Њайнити", и "‘анкей".
     -- Ќе  беспокойтесь, они сейчас подъедут, -- улыбнулсЯ паренек. -- ‚едь
мы все начинаем развозить газеты в одно времЯ. ђаньше нельзЯ -- соглашение!
     € действительно, в  переулке вскоре поЯвилась вереница  велосипедистов,
каждый из них бросил в мой почтовый Ящик по одной газете.
     Њне еще раньше было известно, что газету –Љ ЉЏџ -- "Ђкахату" доставлЯют
подписчикам не почтальоны, а активисты местных Ячеек. ќто было легко понЯть.
Ќе всЯкий читатель  коммунистической  газеты хочет, чтобы его  имЯ  и  адрес
сразу же  стали достоЯнием полиции. Ќо какой  смысл коммерческой  прессе  --
всем этим "Ђсахи",  "Њайнити",  "€омиури"  отказыватьсЯ  от  услуг  почты  и
дублировать друг друга?  ђади чего каждаЯ  из этих газет  предпочитает иметь
свою собственную систему распространениЯ?
     --  ‚олей-неволей  приходитсЯ  повсюду содержать  свои  конторы,  чтобы
соперничающие газеты не перехватили подписчиков, -- ответили мне.
     €так,  конкуренциЯ.  ‚от, казалось бы,  универсальный  ключ  к разгадке
необъЯснимых Явлений Японской буржуазной  прессы. Ќо так  ли это? „остаточно
лишь  несколько раз побывать  в  ’окио  на  пресс-конференциЯх длЯ  Японских
журналистов, чтобы столкнутьсЯ с еще одним парадоксом.
     •отЯ  в  зале видишь  представителей самых  различных  органов  печати,
радио,  телевидениЯ,  вопросы  всегда  задает  кто-то один.  Ћстальные  лишь
слушают  и  записывают.  ’ам,  где  представителЯм  соперничающих  редакций,
казалось  бы,  самое  времЯ  состЯзатьсЯ  в  находчивости,   оригинальности,
настырности,  многоликаЯ  пресса  неожиданно отказываетсЯ от  конкуренции  и
предпочитает вести диалог как бы от имени одного лица.
     ‚опросы согласовываютсЯ заранее и сообща принимаетсЯ решение, кто будет
задавать их  от  имени  всех. ‚ џпонии существует  система  пресс-клубов,  в
соответствии  с  которой  всЯкое  государственное  учреждение,  политическаЯ
партиЯ или  общественнаЯ организациЯ  обЯзана делать  официальные  заЯвлениЯ
лишь  всей  прессе  в  целом,  чтобы  такого рода  новость  не  могла  стать
монопольным достоЯнием какого-то одного органа печати.
     ‚едущие  газеты,   радио-   и   телевизионные  компании   имеют   своих
представителей и в  пресс-клубе при премьер-министре,  и  в  пресс-клубе при
командовании американских военных баз, и  в пресс-клубе при Љоммунистической
партии   џпонии.   “частие  определЯетсЯ   здесь  лишь   интересом,  который
представлЯет данный источник информации.
     Ќо  как  же  можно  выделитьсЯ  среди  соперников,  как  можно проЯвить
какое-то  своеобразие  при таком сознательном обобществлении материала,  при
такой стандартизации рациона, которым питаютсЯ газеты?
     -- Њы рассуждаем так, -- объЯснили мне, -- лучше в десЯти случаЯх иметь
то  же, что и  другие, чем лишь  однажды  оказатьсЯ  в  чем-то позади  всех.
Љонечно, система  пресс-клубов  обезличивает  газеты,  зато  каждаЯ  из  них
гарантирована, что никогда ничего не прозевает...
     Љак  же совместить  подобные рассуждениЯ  с  понЯтием  конкуренции  как
основного закона буржуазной прессы?
     ‡ашел незнакомый человек в комбинезоне и желтой каске строителЯ, вручил
перевЯзанную лентой коробку  и  конверт. ‚ коробке оказалсЯ подарочный набор
из  трех  разноцветных  кусков  туалетного мыла,  в  конверте  -- письменное
извинение:  в свЯзи с  заменой  водопроводных труб в переулке  придетсЯ рыть
траншею  и беспокоить  окрестных  жителей  треском  пневматических  отбойных
молотков.
     Џосле этого мы с женой опЯть целый день  спорили о Японской вежливости,
точнее -- о ее необъЯснимой оборотной стороне.
     ЏылкаЯ влюбленность,  с которой смотрит  на  џпонию  новичок, неизбежно
омрачаетсЯ первой размолвкой, как только он сталкиваетсЯ с изнанкой Японской
вежливости.  Ќичто  так  не  гипнотизирует  в  џпонии на  первых порах,  как
экзотическаЯ  учтивость.  ‚  разговорах  все  поддакивают  друг  другу,  при
встречах  отвешивают  церемоннейшие  поклоны, уместные, казалось  бы, лишь в
исторических фильмах да на театральной сцене.
     ‡релище это  поистине  незабываемое.  ‡аметив знакомого, Японец считает
долгом прежде всего замереть на месте, даже если дело происходит на середине
улицы и  прЯмо  на него движетсЯ трамвай.  ‡атем он  как бы переламываетсЯ в
поЯснице, так  что  ладони  его  вытЯнутых рук скользЯт вниз по коленЯм,  и,
застыв  еще на несколько  секунд в  согбенном положении, осторожно поднимает
вверх  одни  лишь  глаза.  ‚ыпрЯмлЯтьсЯ  первым   невежливо,  и  кланЯющимсЯ
приходитсЯ зорко следить друг за другом. ‘о стороны  же сцена эта производит
впечатление, что обоих хватил прострел и они не в силах разогнутьсЯ.
     ’окийские газеты подсчитали,  что каждый  служащий ежедневно отвешивает
таких  официальных  поклонов в  среднем  36,  агент торговой  фирмы --  123,
девушка у эскалатора в универмаге -- 2560.
     Ќо посмотрите вслед Японцу, который, только что церемонно раскланЯвшись
с вами,  вновь окунаетсЯ в уличную толпу.  ‘ ним  тут же происходит  как  бы
таинственное   превращение.   Људа    деваютсЯ   его    изысканные   манеры,
предупредительность,  учтивость!  Ћн  прокладывает  себе  дорогу  в  людском
потоке, совершенно не обращаЯ ни на кого вниманиЯ.
     „о  тех  пор  пока  прохожие на улице или пассажиры в  вагоне  остаютсЯ
незнакомцами,  Японец  считает  себЯ   вправе   относитьсЯ   к  ним  как   к
неодушевленным  предметам. ‘адЯсь  в  автобус, можно  без  зазрениЯ  совести
отпихнуть  от подножки женщину  с  младенцем за спиной. Њожно,  пустив в ход
колени и локти, обменЯтьсЯ пинками с соседом. ЏолагаетсЯ лишь обоюдно делать
вид, что делаешь это как часть толпы, а не как отдельнаЯ личность.
     …сли  вновь окликнуть знакомого, который  в толпе вдруг  преобразилсЯ в
грубиЯна,  еще  раз  видишь  такое  же  магическое перевоплощение.  Ћн опЯть
становитсЯ  улыбающимсЯ,   предупредительным,   изысканно   вежливым...   по
отношению к вам.
     џпонскаЯ учтивость ограничиваетсЯ областью личных отношений и отнюдь не
касаетсЯ  общественного  поведениЯ -- длЯ каждого,  кто  приезжает в џпонию,
легче открыть это противоречие, чем докопатьсЯ до его корней.

        Ќужен путеводитель
     Ќередко  чувство   разочарованиЯ   и   даже  досады  окрашивает  первые
впечатлениЯ о џпонии. Џриезжему прежде всего кажетсЯ, что он опоздал, что он
упустил времЯ,  когда  еще можно было увидеть подлинное  лицо этой страны --
красочное, стилизованное, как театральнаЯ декорациЯ.
     „аже  сознаваЯ,  что он едет в третью промышленную державу мира, турист
рассчитывает,  что  ее  новые  черты  окажутсЯ  лишь  забавно   живописными,
экзотически парадоксальными добавлениЯми  к чертам  традиционным;  что самые
крупные  в мире танкеры,  самые маленькие  телевизоры и самые быстрые в мире
поезда будут  лишь  контрастной ретушью  на  портрете сказочной  страны с ее
церемонными поклонами, кукольными  женщинами, игрушечными бумажными домиками
и древними храмами среди прихотливо изогнутых сосен.
     ‚место этого  приезжий  видит прежде  всего самую неприглЯдную  сторону
современной цивилизации. ЉажетсЯ, что хаос заводских труб, прокопченных стен
и железнодорожных путей похоронил под собой подлинную, традиционную џпонию.
     “бедившись, что образ, сложившийсЯ по открыткам и рекламным календарЯм,
довольно далек от  реальности,  иностранец вслед за  этим задаетсЯ вопросом:
насколько  же  в самом  деле  осовременилась  џпониЯ  и  насколько живуче ее
прошлое?  ’о  есть  в  какой  именно  пропорции  сочетаютсЯ в  облике страны
сегоднЯшний день со вчерашним?
     ‚опрос этот  не  нов.  ‘опоставление  поразительной  восприимчивости  к
новому с  самобытностью  вековых  традиций  служит  лейтмотивом  всего,  что
пишетсЯ о џпонии вот уже на протЯжении целого столетиЯ.
     Џоневоле  напрашиваетсЯ  мысль,  что  кажущаЯсЯ  податливость  Японской
натуры  подобна приемам борьбы дзю-до:  уступить  натиску, чтобы устоЯть, то
есть идти на перемены, с тем чтобы оставатьсЯ самим собой.
     ‚осприимчивость Японцев больше  касаетсЯ форм жизни, чем ее содержаниЯ.
Ћни охотно и легко  заимствуют  материальную культуру, но в области культуры
духовной   им  присуща  уже  не   подражательность,   а   консерватизм,   не
восприимчивость, а замкнутость.
     ќта  "ЯпонскаЯ  џпониЯ", почти не подверженнаЯ переменам,  присутствует
везде  и  во всем. ќто как  бы  оборотнаЯ  сторона  медали.  …е олицетворЯют
сельскаЯ глушь в противовес  городу; семейный быт в противовес нравам улицы;
и  наконец, она присутствует во внутренней  жизни  любого  Японца,  сколь бы
современным ни был его облик.
     Џодобно тому как мода на мини-юбки может с неожиданной силой воскресить
престиж  кимоно,  эти  подспудные силы  влиЯют на вкусы и склонности каждого
поколениЯ,  даже каждой отдельной личности. —еловек, смолоду выступающий как
ниспровергатель устоев старины, падкий на всЯческие новинки зарубежной моды,
после  сорока лет,  как  правило, начинает  ЯпонизироватьсЯ, вновь проЯвлЯть
тЯгу к обычаЯм и привычкам своих предков.
     ‚от  почему  вывести  формулу современной  џпонии через  количественное
соотношение   сегоднЯшнего  и  вчерашнего  днЯ  в   ее   облике  практически
невозможно.
     Џока  живешь в ’окио,  кажетсЯ,  что  ЯпонскаЯ зима --  самое  сухое  и
солнечное времЯ года.  ’рудно представить  себе, что за соседними горами, на
западном  побережье  выпадают  такие  глубокие  снега,  что  многие  селениЯ
оказываютсЯ   полностью  отрезанными  от  внешнего  мира  и   им  приходитсЯ
сбрасывать продовольствие с вертолетов.
     ’акова џпониЯ во всем. Џосле  нескольких лет  изучениЯ  ее  жизни вдруг
обнаруживаешь,  что смотрел  на горы лишь с одной стороны, в то времЯ как на
их противоположном склоне климат совсем иной.
     џпонский характер очень  гибок,  податлив,  но вместе с  тем стоек, как
бамбук. ‚опреки первому  впечатлению,  что в облике џпонии сегоднЯшний  день
полностью  заслонил  вчерашний,  незримое присутствие  прошлого  сказываетсЯ
доныне.  ‘ловно  камень,  лежащий  на  дне   потока,   оно  не  выпирает  на
поверхность, но дает о себе знать завихрениЯми и водоворотами.
     —тобы постигнуть  сегоднЯшний день страны  и народа, нужен путеводитель
по Японской душе. €наче  не  понЯть, почему ультрасовременнаЯ молодежь  с ее
нарочитым бунтарством проЯвлЯет полную покорность родительской воле в выборе
спутника жизни.  €наче не понЯть, почему  в стране, где пролетариат славитсЯ
боевым духом  и  умеет противопоставить нажиму капитала единый забастовочный
фронт,  почему в этой самой стране сменить  работу -- Явление немногим более
частое, чем сменить жену. ‡десь до сих пор принЯто наниматьсЯ на всю жизнь.
     €наче не понЯть,  почему,  несмотрЯ  на  давние  традиции  общественной
жизни, люди подчас ставЯт личную преданность выше  убеждений, что  порождает
неискоренимую  семейственность  в  политическом  и  деловом  мире. €наче  не
понЯть, почему Японцы всЯчески избегают
     прЯмого соперничества,  стремЯсь прикрыть  его видимостью  компромисса;
почему  сложные  и  спорные вопросы  они предпочитают  решать  только  через
посредников.
     €наче, наконец, не понЯть, как могут  совмещатьсЯ в  Японском характере
совершенно   противоположные  черты:  церемоннейшаЯ  учтивость  в   домашней
обстановке с грубостью на улице; жесткость правил поведениЯ с распущенностью
нравов;  непритЯзательность  со  склонностью  к  показному;  отзывчивость  с
черствостью; скромность с самонадеЯнностью.
     џпонский характер можно сравнить с деревцем, над которым долго трудилсЯ
садовод, изгибаЯ, подвЯзываЯ, подпираЯ его. …сли  даже  избавить потом такое
деревце  от  пут и подпорок, дать  волю молодым  побегам, то под их свободно
разросшейсЯ  кроной все  равно сохранЯтсЯ  очертаниЯ, которые были  когда-то
приданы стволу и главным ветвЯм.
     Њоральные устои, пусть даже лежащие где-то глубоко от поверхности,--это
алгебра человеческих взаимоотношений. ‡наЯ ее формулы,  легче решать задачи,
которые ставит современнаЯ жизнь.
     џпонскаЯ мораль  коренитсЯ  в  эстетике.  Ќравственные  принципы  этого
народа тесно свЯзаны с  его представлениЯми о красоте. Ђ культ прекрасного у
Японцев, в свою очередь, во многом  сходен с религией р берет свое начало из
обожествлениЯ природы.
     Џутеводитель по  Японской  душе должен, стало  быть,  начинатьсЯ  с  ее
истоков.

     <b>Ћстров —ипингу на востоке,  в открытом море; до него от материка тысЯча
пЯтьсот  миль. Ћстров  очень велик;  жители  белы,  красивы  и  учтивы;  они
идолопоклонники, независимы, никому не подчинЯютсЯ. ‡олота, скажу вам, у них
великое  обилие:  чрезвычайно  много его тут,  и  не вывозЯт  его отсюда:  с
материка  ни купцы, да и никто не приходит сюда, оттого-то золота у них, как
Я  вам говорил, очень много. †емчугу тут обилие; он  розовый и очень красив,
круглый,  крупный; дорог  он так  же, как  и  белый. …сть  у  них  и  „ругие
драгоценные камни. Ѓогатый остров, и не перечесть его богатства.</b>
        Њарко Џоло, ЏутешествиЯ, 1298

        x x x
     <b>‡а  китайским  государством  на  востоце  во окиЯне  море от  китайских
рубежей верст  с семьсот лежит  остров зело велик,  именем  €апониЯ. € в том
острове большее богатство, нежели в китайском  государстве, обретаетсЯ, руды
серебрЯные и  золотые  и иные  сокровища. € хотЯ  обычай их и письмо тожде с
китайским, однакоже они  люди  свирепии суть  и того  ради  многих  езувитов
казнили, которые длЯ проповедованиЯ веры приезжали.</b>
     <b>€з памЯтной  записки длЯ московского  посла  в Џекине ЌиколаЯ  ‘афариЯ,
1675</b>

        x x x
     <b>—ем   ближе   знакомЯтсЯ   европейцы  с   Японцами,   чем   пристальнее
всматриваютсЯ в них, в склад и  строй Японской жизни,  тем Яснее  становитсЯ
им,  что в  лице  џпонии они  имеют  дело со страною, проникнутою совершенно
своеобразным, вполне самостоЯтельным духом, зрелым  и глубоко разработанным.
Ћсобенно  поражает европейца,  что на  всем  протЯжении џпонии,  с  Љрайнего
‘евера и до Љрайнего ћга, он встречает совершенно одинаковую форму семейного
и  общественного  быта,  совершенно  одинаковый  строй  понЯтий,  воззрений,
наклонностей и желаний.</b>
     <b>ѓ.  ‚остоков, Ћбщественный,  домашний и религиозный быт  џпонии.  ‘Џб.,
1904</b>

        x x x
     <b>...џ думаю о старой и новой џпонии.  џ знаю: то, что создаетсЯ  веками,
не  может  исчезнуть  в  десЯтилетиЯ.   Љак   старое  и  новое   сплелось  в
џпонии<sup>1</sup>  -- какими силами?  -- ѓоворЯт, что сердцем  џпониЯ --  в
старом, умом -- в новом. Ѓыть может, ум и сердце Японского народа идут  рука
об  руку.  Ќо, во всЯком случае,  каковы  те  силы, которые есть  в Японской
старине, силы, давшие народу уменье принЯть все новое!</b>
     <b>џ  смотрю  быт и  обычаи Японского народа, его этику  и эстетику. Ѓыт и
обычаи  поистине крепки, как клыки мамонта, -- тысЯчелетний быт  и обычаи, и
сознание, перешедшее уже в бытие. € то, что в џпонии все грамотны, и то, как
организована  ЯпонскаЯ  волЯ.  €  этот  тысЯчелетний  быт,  создавший   свою
особливую   мораль,   не   оказалсЯ   препЯтствием   длЯ  западноевропейской
конституции, заводов, машин и пушек.</b>
        Ѓорис ЏильнЯк, Љамни и корни. Њосква, 1935

        x x x
     <b>џпонцам  не  повезло, как  не повезло  героЯм  некоторых посредственных
романов нашей литературы; их изображали только одной краской -- или розовой,
или черной.</b>
     <b>‘акура,  то есть  вишнЯ, котораЯ  украшает множество  Японских  вееров,
кимоно  и  фуросики,  цветет действительно  розовыми  цветами.  џ не  думаю,
однако,  чтобы  розовой была  жизнь  џпонии;  не верю  ни  в  умилительность
персонажей романов ‹оти, ни  в страсти "Њадам ЃаттерфлЯй". ЋписываЯ Японцев,
некоторые западные авторы улыбались растроганно  и снисходительно;  примерно
так держатсЯ с детьми холостые мужчины, желаЯ показать мамашам свою доброту.
„лЯ миллионов  западных  буржуа џпониЯ была  игрушечным миром с гейшами и  с
бумажными фонариками,  с цаплЯми  и  драконами, с ирисами  и  с  веерами,  с
хризантемами и с церемониЯми. Љонечно,  были на ‡ападе  специалисты,  хорошо
знавшие  искусство  џпонии,  были  художники,  потрЯсенные  старой  Японской
живописью, но  средний  европеец, читатель  "Њадам •ризантем", восхищалсЯ не
Японским гением, а "Японщиной" -- стилизацией, доходившей до безвкусицы.</b>
     <b>Ѓыли  и такие  западные авторы,  которых  џпониЯ возмущала. Ћни не  раз
писали, что Японцы лишены какой-либо индивидуальности; мелькали стереотипные
определениЯ:  "пруссаки Ђзии", "вечные  имитаторы",  "муравейник". ‚  книгах
этих  авторов џпониЯ  была  страной самураев,  жаждущих  рубить  и  крушить,
страной   харакири   и   пыток,  коварства  и  жестокости,  беспрекословного
повиновениЯ и дьЯвольской хитрости.</b>
     <b>Љонечно,  в  тридцатые  годы нашего  века Японские  генералы  старались
удесЯтерить  штаты  шпионов,  а  полициЯ  не  жалела  средств  на  секретных
осведомителей. Ќо ведь это  относитсЯ  к политической истории страны, а не к
характеру народа. Њежду тем авторы, рисовавшие џпонию черной, уверЯли, будто
каждый   Японец  рождаетсЯ   шпионом,  нет   длЯ  него   более  возвышенного
времЯпрепровождениЯ, нежели  добровольный сыск. „остаточно вспомнить,  как в
добродушной €талии  чернорубашечники убивали  детей,  как в  городе  четырех
революций картезианцы маршировали  под окрик фельдфебелей, как сжигали книги
в  стране  ѓутенберга,  чтобы отвести  всЯкие попытки  сделать  национальный
характер ответственным за злодеЯниЯ того или иного режима.</b>
        €. ќренбург, џпониЯ, ѓрециЯ, €ндиЯ. Њосква, 1960

        Љапли с копьЯ €занаги
     Љогда  боги  €занаги  и  €занами  по  радуге спускались с небес,  чтобы
отделить земную твердь  от хлЯби, €занаги ударил своим богатырским копьем по
зыбко колыхавшейсЯ внизу  пучине.  € тогда с  его  копьЯ скатилась  вереница
капель, образовав изогнутую цепь островов.
     „ревнЯЯ  легенда о сотворении џпонии приходит на памЯть, когда смотришь
на эту страну с самолета.  €зогнутаЯ грЯда гористых островов и впрЯмь похожа
на окаменевшие капли.
     €ли,  может  быть,  это  караван гор,  прокладывающий  себе путь  через
бескрайнюю пустыню океана? "Џуть гор" -- таково  одно из толкований древнего
имени этой страны: џмато.
     „ействительно, џпониЯ -- это прежде  всего страна гор. €х всегда видишь
на  горизонте, даже находЯсь посреди  самой большой равнины. „лЯ большинства
Японцев  солнце  всегда поднимаетсЯ из-за  морЯ и  спускаетсЯ  за  горы. „лЯ
меньшей части -- наоборот. € коль уж существует  исключение из этого  общего
правила, то  лишь  длЯ глубинных  районов,  огражденных  хребтами  от  обоих
побережий. ’ам солнце всегда встает из-за гор и за горы же садитсЯ.
     „ревние  Японцы  считали  горы  промежуточной  ступенью между  небом  и
землей,  а  потому  --  свЯтым  местом,  куда  нисходЯт  с небес  боги,  где
поселЯютсЯ души умерших предков. ‹юди также поклонЯлись горам как воплощению
неведомой божественной силы,  котораЯ дремала  в их недрах,  а иногда  вдруг
вырывалась  наружу в виде пламени, грохота, каменных  дождей и  испепелЯющих
огненных рек.
     €мЯ  џмато  напоминает, что сотворение џпонии еще не  завершено. Љапли,
упавшие  с  божественного  копьЯ,  еще  не  остыли   окончательно.  ‚сЯ  эта
дугообразнаЯ вереница островов из конца в конец вздулась волдырЯми вулканов.
‚сЯ эта молодаЯ суша то и дело колышетсЯ, ходит ходуном из-за землетрЯсений.
     Ќо  ‘трана  огнедышащих  гор  больше известна  как  ‘трана  восходЯщего
солнца. € второе образное название џпонии поэтизирует уже  не времЯ, а место
ее рождениЯ.
     €менно под этим именем џпониЯ впервые  дала о себе знать западному миру
со  страниц  книги  Њарко Џоло.  ‚ главе "‡десь описываетсЯ остров  —ипингу"
путешественник   приводит  название,  которым  китайцы  обозначали  острова,
лежащие к востоку от восточного краЯ земли.
     ‘лово, которое  прозвучало  длЯ Њарко  Џоло как  —ипингу, пишетсЯ тремЯ
иероглифами "жи-бэнь-го" (каждый из которых соответственно значит: солнце --
корень -- страна).
     €ероглифы "жи-бэнь" на диалектах ћжного ЉитаЯ
     произносЯтсЯ как "Я-пон" (такое звучание и перешло  потом в европейские
Языки), а  по-Японски читаютсЯ как  Ќиппон  (как раз это слово и утвердилось
официальным названием Японского государства вместо древнего имени џмато).
     €так, ‘траной восходЯщего солнца  прозвали  џпонию  ее соседи. Ќо такое
имЯ  не прижилось бы  у  Японцев,  если  бы  не  совпало  с  их  собственным
мироощущением. Ќарод этот почитал €занаги и  €занами не только за сотворение
џпонии, но и за  то, что они  произвели на свет дочь Ђматерасу -- лучезарную
богиню солнца, культ которой составлЯет основу обожествлениЯ природы.
     €сконнаЯ ЯпонскаЯ религиЯ  синто (то есть "путь богов") утверждает, что
все в  мире одушевлено  и, стало быть, наделено свЯтостью: огнедышащаЯ гора,
лотос,  цветущий в  болотной  трЯсине,  радуга после  грозы... Ђматерасу как
светоч жизни служит главой этих восьми миллионов божеств.
     Џеред любым синтоистским храмом непременно выситсЯ торий -- нечто вроде
ворот  с  двумЯ поперечными  перекладинами.  (’орий  считаетсЯ  национальным
символом  џпонии, так  как это один из немногих  образцов подлинно Японского
зодчества, существовавшего до чужеземных влиЯний.)
     ‚  своем  первоначальном  смысле  слово  "торий"  означает  насест.  Ћн
ставитсЯ перед храмом в напоминание о легенде, рассказывающей, как Ђматерасу
обиделась на своего брата и укрылась в подземной пещере.
     „олгое  времЯ  никто  не  мог  уговорить богиню  солнца выйти  оттуда и
рассеЯть  мрак, в  который  погрузилсЯ  мир. ’огда  перед пещерой  соорудили
насест  и посадили на него петуха, а рЯдом поставили круглое  зеркало. Љогда
петух  прокукарекал,  Ђматерасу  по  привычке  решила,  что  пора  вставать.
‚ыглЯнув  наружу,  она  увидела  в  круглом  зеркале собственное отражение и
принЯла его за незнакомую красавицу.  ќто задело женское любопытство богини,
и Ђматерасу вышла из пещеры, чтобы посмотреть, кто посмел  соперничать с ней
в красоте. Њир тут же снова осветилсЯ, и жизнь на земле пошла своим чередом.
     €з подобных  легенд и состоит свЯщеннаЯ книга синто, котораЯ называетсЯ
кодзики  (что  значит  летопись).  ‚  ней,   однако,  вовсе  нет  каких-либо
нравственных заповедей, норм праведного поведениЯ или предостережений против
грехов. €з-за отсутствиЯ собственного этического учениЯ синто, пожалуй, даже
не  назовешь  религией  в  том  смысле,  в  каком  мы  привыкли  говорить  о
христианстве, исламе или буддизме.
     ‚  сущности, синто --  это обожествление природы, рожденное восхищением
ею.  џпонцы  поклонЯлись предметам и ЯвлениЯм окружающего  мира не из страха
перед непостижимыми и грозными стихийными силами, а из чувства благодарности
к природе за то,  что, несмотрЯ  на  внезапные  вспышки своего необузданного
гнева, она чаще бывает ласковой и щедрой.
     €менно синтоистскаЯ вера воспитала в Японцах чуткость к природе, умение
наслаждатьсЯ  ее   бесконечной  переменчивостью,  радоватьсЯ  ее  многоликой
красоте.
     ‘инто  не  требует  от верующего  ежедневных  молитв -- достаточно лишь
присутствиЯ на  храмовых  праздниках и  приношений за исполнение обрЯдов.  ‚
быту  же  исповедующие  синто проЯвлЯют  себЯ лишь  религиозным отношением к
чистоте. Џоскольку грЯзь  отождествлЯетсЯ  у  них со  злом,  очищение служит
основой всех обрЯдов.
     Џрисущее  Японцам  чувство общности с природой, а  также чистоплотность
имеют, стало быть, очень глубокие корни.

     <b>‘инто  нельзЯ  считать религией,  а его свЯтых  --  богами.  ќто  набор
поверий,  обычаев,  примет  и  обрЯдов. …динственнаЯ цель синто -- укоренить
верность издавна установившемусЯ образу</b>
        жизни.
        ‘идней Љларк, ‚се о џпонии. Ќью-‰орк. 1961

     Ћстровное положение способствует долговечности национальных традиций: в
этом  смысле  џпонию часто сравнивают  с Ђнглией. Ћднако  Љорейский  пролив,
отделЯющий  ‘трану восходЯщего  солнца  от  Ђзиатского материка, примерно  в
шесть раз шире,  чем  ‹а-Њанш.  „лЯ древних завоевателей это была куда более
серьезнаЯ преграда. ‡ащищеннаЯ ею, џпониЯ никогда не  подвергалась успешному
вторжению чужеземных войск.
     ‚скоре  после  походов  —ингисхана  в  …вропу  его  преемник   •убилай,
монгольский правитель ЉитаЯ, в 1274 году попыталсЯ захватить џпонию, но  был
отбит.
     ‚  1281  году  •убилай  снова  предпринЯл поход.  Ќа  этот  раз он,  по
свидетельству  летописцев,  задумал  поставить  поперек  Љорейского  пролива
десЯть тысЯч  судов,  чтобы соединить их деревЯнным  настилом и  пустить  по
этому  мосту монгольскую конницу. Ћднако этот гигантский флот был  уничтожен
внезапно  налетевшим тайфуном, который получил  в Японской  истории название
Ѓожественного ветра -- Љамикадзе.
     ‘тране  восходЯщего солнца долгое времЯ  удавалось  быть  в  стороне от
походов завоевателей и  знать лишь  междоусобные  войны.  ‚прочем, нашествие
из-за  морей  все  же произошло  -- за  четырнадцать  веков до  американской
оккупации и  за семь веков  до попыток •убилаЯ навести через пролив плавучий
мост длЯ своей конницы. Џравда, это было  нашествие идей, а не войск; причем
мостом,  по которому  на  џпонские  острова  устремилась цивилизациЯ €ндии и
ЉитаЯ,  послужил  буддизм. ‘реди  даров,  присланных правителем  Љореи в 552
году, в џпонию впервые  попали изображениЯ Ѓудды. Ѓуддийские сутры стали длЯ
Японцев  первыми учебниками иероглифической  письменности; книгами,  которые
приобщали их к древнейшим цивилизациЯм ‚остока.
     ЌоваЯ  религиЯ  требовала  углубленного  изучениЯ  чрезвычайно  сложных
текстов. €менно  этим занимались в ту пору  многие выдающиесЯ  умы  €ндии  и
ЉитаЯ. Ћднако сама по  себе  грамотность была длЯ  Японцев делом новым. ‹ишь
немногие  из них могли в ту пору посвЯтить себЯ изучению философской стороны
буддизма с его теорией круга причинности, утверждающей, что день сегоднЯшний
ЯвлЯетсЯ  следствием  днЯ  вчерашнего  и  причиной  днЯ  завтрашнего;  с его
концепцией  перевоплощениЯ  душ  (если  человек несчастлив,  стало  быть, он
расплачиваетсЯ за грехи, совершенные в своем предыдущем существовании).
     ‚  основе  учениЯ  Ѓудды  лежат  четыре  истины.  ЏерваЯ:  жизнь  полна
страданий.  ‚тораЯ:  причиной  их служат  неосуществленные желаниЯ.  ’ретьЯ:
чтобы  избежать страданий, надо подавлЯть в себе желаниЯ. —етвертаЯ: достичь
этого  можно, если идти по пути из  восьми шагов, то есть сделать праведными
свои  воззрениЯ,  намерениЯ, речь, поступки, быт,  стремлениЯ, мысли,  волю.
‹ишь тот, кто пройдет эти восемь шагов, достигнет просветлениЯ, или нирваны,
и вырветсЯ из бесконечного круга перевоплощений.
     Ѓуддизм  прижилсЯ на  Японской земле как религиЯ знати, в то  времЯ как
синто оставалсЯ религией простолюдинов. ‘казаниЯ  синто были  куда  понЯтнее
народу,  чем  буддизм  с  его туманными рассуждениЯми  о круге причинности и
переселении   души.   ‘редний  Японец  воспринЯл  лишь  поверхностный   слой
буддийской  философии,  прежде всего идею  непостоЯнства  и  недолговечности
всего  сущего  (стихийные  бедствиЯ,  которым  подвержена островнаЯ  страна,
способствовали подобному мировоззрению).
     ‘инто и буддизм  -- трудно представить себе более разительный контраст.
‘  одной  стороны,  примитивный  Языческий  культ  обожествлениЯ  природы  и
почитаниЯ  предков; с другой  --  вполне сложившеесЯ вероучение  с  глубокой
философией.  Љазалось  бы, между ними неизбежна  непримиримейшаЯ  борьба,  в
которой  чужероднаЯ  сила  либо  должна   целиком  подавить  местную,  либо,
наоборот, быть отвергнутой именно вследствие своей сложности.
     Ќе   случилось,   однако,   ни   того,  ни  другого.   џпониЯ,  как  ни
парадоксально, распахнула  свои  двери перед буддизмом.  „ве  столь несхожие
религии  мирно ужились и  продолжают  сосуществовать. Џроповедники  буддизма
сумели поладить с восемью миллионами местных свЯтых, объЯвив их воплощениЯми
Ѓудды. Ђ длЯ синто, который  одушевлЯет и наделЯет свЯтостью все, что есть в
природе,  было  еще  легче  назвать Ѓудду одним из  бесчисленных  проЯвлений
вездесущего божества.
     ‚место  религиозных  войн,  взаимных  проклЯтий  и  обвинений  в  ереси
сложилось нечто похожее  на союз двух  религий.  “  сельских  общин вошло  в
традицию строить  синтоистские и буддийские храмы в одном  и том же месте --
считалось, что  боги  синто надежнее всего  защитЯт  Ѓудду  от  местных злых
духов.
     Џодобное соседство приводит в недоумение, а то и вовсе  сбивает с толку
иностранных  туристов: какую же религию в конце концов предпочитают Японцы и
как отличить синтоистский храм от буддийского?
     ‚нешние  приметы перечислить нетрудно. „лЯ синтоистского храма  главнаЯ
из  них  --  торий;   длЯ  буддийского  ---  статуи.  Џодобно   тому  как  в
мусульманских  мечетЯх не  увидишь ничего,  кроме орнаментов, в храмах синто
нет изображений Ђматера