ее образ, как  ни  издевайсЯ
над ним, сам гнев его был своего рода поклонением ей.  Ћн  тогда  ушел  из
класса  полный  презрениЯ,  но  оно  было  не  совсем  искренним,  ибо  он
чувствовал, что за темными глазами, на  которые  длинные  ресницы  бросали
живую тень, быть может, скрываетсЯ тайна ее народа. ЃродЯ тогда по улицам,
он твердил с горечью, что она - прообраз женщин ее страны, душа,  подобнаЯ
летучей мыши, пробуждающаЯсЯ к сознанию себЯ самой в темноте, в тайне и  в
одиночестве, душа, котораЯ пока еще медлит, бесстрастнаЯ и безгрешнаЯ,  со
своим робким возлюбленным и покидает его, чтобы прошептать  свои  невинные
проступки в приникшее к  решетке  ухо  свЯщенника.  …го  гнев  против  нее
разрЯдилсЯ в грубых насмешках над ее возлюбленным, чье имЯ, голос  и  лицо
оскорблЯли его униженную гордость: поп из мужиков, у  которого  один  брат
полисмен в „ублине, а другой - кухонный подручный в кабаке в Њойколленс. €
этому человеку она откроет стыдливую наготу своей души, тому, кого  только
и выучили отправлЯть формальный обрЯд, а не  ему,  служителю  бессмертного
воображениЯ, претворЯющему насущный хлеб опыта в сиЯющую плоть вечно живой
жизни?
   ‘иЯющий образ  причастиЯ  мгновенно  соединил  его  горькие,  отчаЯнные
мысли, и они слились в благодарственный гимн:

   ‚ стонах прерывистых, в скорбных мольбах
   ѓимн претвореньЯ плывет над землей.
   ’ы не устала в знойных лучах?

   ‚от моЯ жертва в простертых руках,
   —аша наполнена жизнью живой.
   ЏамЯть, усни в завороженных днЯх.

   Ћн громко повторЯл стихи, с первых слов,  пока  их  музыка  и  ритм  не
наполнили его сознание; потом  он  тщательно  переписал  их,  чтобы  лучше
почувствовать, прочитав глазами, и снова откинулсЯ на подушку.
   “же совсем рассвело. Љругом не было слышно ни звука, но  он  знал,  что
жизнь рЯдом вот-вот проснетсЯ привычным шумом, грубыми  голосами,  сонными
молитвами. €, прЯчась от этой жизни, он повернулсЯ лицом к стене, натЯнув,
как капюшон, одеЯло на голову, и принЯлсЯ рассматривать большие  поблекшие
алые цветы на рваных обоЯх. Ћн старалсЯ оживить свою угасающую радость  их
алым сиЯнием, представлЯЯ себе,  что  это  розовый  путь  отсюда  к  небу,
усыпанный алыми цветами. Љак он устал! Љак устал! € он тоже  устал  от  их
знойных лучей!
   Ћщущение тепла, томной усталости охватило его, спускаЯсь через позвонки
по всему телу от плотно закутанной в одеЯло головы. Ћн чувствовал, как оно
разливаетсЯ, и, отдавшись ему, улыбнулсЯ. ‘ейчас он заснет.
   ‘пустЯ десЯть лет он снова посвЯтил ей стихи.  „есЯть  лет  тому  назад
шаль капюшоном окутывала ей голову, пар от ее теплого дыханиЯ  клубилсЯ  в
ночном воздухе, башмачки громко  стучали  по  замерзшей  дороге.  ’о  была
последнЯЯ конка, гнедые облезлые лошади чувствовали это  и  предупреждающе
потрЯхивали своими бубенчиками в светлой ночи.  Љондуктор  разговаривал  с
вожатым, и оба покачивали головами в зеленом свете фонарЯ. Ћни  стоЯли  на
ступеньках конки: он на верхней, она на  нижней  ступеньке.  ђазговариваЯ,
она несколько раз заносила, ногу на его ступеньку и  снова  опускалась  на
свою, а раз или два осталась около него, забыв опуститьсЯ, но потом все же
опустилась. Ќу и пусть. Ќу и пусть.
   „есЯть лет прошло с мудрой поры детства до теперешнего безумиЯ. Ђ  что,
если послать ей стихи? €х будут читать вслух за утренним  чаем,  под  стук
чайных ложек об Яичную скорлупу.  ‚от  уж  поистине  безумие!  …е  братьЯ,
хихикаЯ, будут вырывать листок друг у друга  грубыми,  жесткими  пальцами.
‘ладкоречивый свЯщенник, ее дЯдЯ, сидЯ в кресле и держа перед собой листок
на вытЯнутой руке, прочтет их, улыбаЯсь, и одобрит литературную форму.
   Ќет, нет: это безумие. „аже если он пошлет ей стихи, она не покажет  их
другим. Ќет, нет: она не способна на это.
   …му начало казатьсЯ, что он несправедлив к ней. Ћщущение ее  невинности
увлекло его почти до жалости к ней;  невинности,  о  которой  он  не  имел
представлениЯ до тех пор, пока не познал  ее  через  грех,  невинности,  о
которой и она не имела представлениЯ, пока была невинной или пока страннаЯ
унизительнаЯ немочь женской природы не открылась ей в первый  раз.  ’олько
тогда, впервые, пробудилась к жизни ее душа, как и его душа пробудилась  к
жизни, когда он согрешил в первый раз.  …го  сердце  переполнилось  нежным
состраданием,  когда  он  вспомнил  ее  хрупкую   бледность,   ее   глаза,
огорченные, униженные темным стыдом пола.
   ѓде была она в то времЯ, как его душа переходила от экстаза к томлению?
Њожет быть, неисповедимыми путЯми духовной жизни в те самые минуты ее душа
чувствовала его преклонение. Њожет быть.


   †ар желаниЯ снова запылал в нем, зажег и охватил все тело. —увствуЯ его
желание,  она  -  искусительница  в  его  вилланелле  -  пробуждалась   от
благоуханного сна. …е  черные,  томные  глаза  открывались  навстречу  его
глазам. Ћна  отдавалась  ему,  нагаЯ,  лучезарнаЯ,  теплаЯ,  благоуханнаЯ,
щедротелаЯ, обволакиваЯ его, как сиЯющее облако,  обволакиваЯ,  как  живаЯ
вода; и словно туманное  облако  или  воды,  кругоомывающие  пространство,
текучие буквы  речи,  знаки  стихии  тайны,  устремились,  изливаемые  его
мозгом.

   ’ы не устала в знойных лучах
   Џадшего духа манить за собой?
   ЏамЯть, усни в завороженных днЯх.

   ‘ердце сгорает в твоих очах,
   ‚ластвуешь ты над его судьбой.
   ЏамЯть, усни в завороженных днЯх.

   „ым фимиама плывет в небесах
   ‚сходит от шири бескрайней морской.
   ЏамЯть, усни в завороженных днЯх.

   ‚ стонах прерывистых, в скорбных мольбах
   ѓимн претвореньЯ плывет над землей.
   ’ы не устала в знойных лучах?

   ‚от моЯ жертва в простертых руках,
   —аша наполнена жизнью живой.
   ЏамЯть, усни в завороженных днЯх.

   Ќо все ты стоишь в истомленных очах,
   € томный твой взор манит за собой.
   ’ы не устала в знойных лучах?
   ЏамЯть, усни в завороженных днЯх.


   —то это за птицы? “стало опираЯсь на Ясеневую трость, он остановилсЯ на
ступеньках  библиотеки  поглЯдеть  на  них.  Ћни  кружили,   кружили   над
выступающим углом дома на Њоулсворт-стрит. ‚ воздухе позднего  мартовского
вечера четко выделЯлсЯ их  полет,  их  темные,  стремительные,  трепещущие
тельца проносились, четко выступаЯ на небе, как на зыбкой ткани дымчатого,
блекло-синего цвета.
   Ћн следил за полетом: птица  за  птицей,  темный  взмах,  взлет,  снова
взмах, стрелой вбок, по  кривой  плавно,  трепетание  крыльев.  Џопробовал
считать, пока не пронеслись их стремительные,  трепещущие  тельца:  шесть,
десЯть, одиннадцать... € загадал про себЯ -  чет  или  нечет.  „венадцать,
тринадцать... а вот еще две, описываЯ круги, спустились ближе к земле. Ћни
летели то высоко, то низко, но  все  кругами,  кругами,  то  спрЯмлЯЯ,  то
закруглЯЯ линию полета и все времЯ слева направо облетаЯ воздушный храм.
   Ћн прислушалсЯ к их  крику:  словно  писк  мыши  за  обшивкой  стены  -
пронзительнаЯ, надломленнаЯ нота. Ќо по сравнению с  мышиным  писком  ноты
эти куда протЯжнее и пронзительнее; они жужжат, понижаютсЯ то  на  терцию,
то на кварту  и  вибрируют,  когда  летЯщие  клювы  рассекают  воздух.  €х
пронзительный, четкий и тонкий  крик  падал,  как  нити  шелкового  света,
разматывающиесЯ с жужжащего веретена.
   ќтот  нечеловеческий  гомон  был  отраден  длЯ  его  ушей,  в   которых
неотступно звучали  материнские  рыданиЯ  и  упреки,  а  темные,  хрупкие,
трепещущие тельца, кружащие, порхающие над  землей,  облетающие  воздушный
храм блеклого неба, радовали его глаза, перед которыми все еще стоЯло лицо
матери.
   ‡ачем он смотрит вверх со ступеней лестницы и слушает их пронзительные,
надломленные крики, следЯ за их полетом? Љакого оракула он  ждет:  доброго
или злого? ”раза из ЉорнелиЯ Ђгриппы промелькнула в его сознании, а за ней
понеслись обрывки мыслей из ‘веденборга о свЯзи между птицами и  ЯвлениЯми
духовной жизни  и  о  том,  что  эти  воздушные  созданиЯ  обладают  своей
собственной мудростью и знают свои сроки и  времена  года,  потому  что  в
отличие от людей они следуют порЯдку своей  жизни,  а  не  извращают  этот
порЯдок разумом.
   ‚еками, как вот  он  сейчас,  глЯдели  люди  вверх  на  летающих  птиц.
Љолоннада над ним смутно напоминала ему древний храм, а ЯсеневаЯ палка, на
которую он устало опиралсЯ, - изогнутый жезл авгура. —увство страха  перед
неизвестным шевельнулось в глубине его усталости - страха перед символами,
и предвестиЯми, и перед Ястребоподобным человеком, имЯ которого он  носил,
- человеком, вырвавшимсЯ из своего плена на  сплетенных  из  ивы  крыльЯх;
перед ’отом - богом писцов, что писал на табличке тростниковой палочкой  и
носил на своей узкой голове ибиса двурогий серп.
   Ћн улыбнулсЯ, представив себе этого бога, потому что бог этот  напомнил
ему носатого судью в парике, который расставлЯет запЯтые в судебном  акте,
держа его в вытЯнутой руке, и подумал, что  не  вспомнил  бы  имени  этого
бога,  не  будь  оно  похоже  по  звучанию  на  слово  "мот".  ‚от  оно  -
сумасшествие. Ќо не из-за этого ли сумасшествиЯ он готов навсегда покинуть
дом молитвы и благоразумиЯ, в котором родилсЯ, и уклад жизни, из  которого
вышел.
   Ћни снова пролетели с  резкими  криками  над  выступающим  углом  дома,
темные на фоне бледнеющего неба. —то  это  за  птицы?  ‚ероЯтно,  ласточки
вернулись с юга. ‡начит, и ему пора уезжать, ведь они, птицы, прилетают  и
улетают, свивают недолговечные гнезда под крышами людских жилищ и покидают
свои гнезда длЯ новых странствий.

   ‘клоните лица ваши, “на и Ђлиль.
   ѓлЯжу на них, как ласточка глЯдит
   €з гнездышка под кровлей, с ним прощаЯсь
   Џред дальним странствием над зыбью шумных вод.

   ’ихаЯ текучаЯ радость, подобно шуму набегающих волн,  разлилась  в  его
памЯти, и он  почувствовал  в  сердце  тихий  покой  безмолвных  блекнущих
просторов неба над  водной  ширью,  безмолвие  океана  и  покой  ласточек,
летающих в сумерках над струЯщимисЯ водами.
   ’ихаЯ текучаЯ радость разлилась в этих  словах,  где  мЯгкие  и  долгие
гласные беззвучно сталкивались, распадались, набегали  одна  на  другую  и
струились, раскачиваЯ белые колокольчики волн в немом  переливе,  в  немом
перезвоне,  в  тихом  замирающем  крике;  и  он   почувствовал,   что   то
предсказание, которого он  искал  в  круговом  полете  птиц  и  в  бледном
просторе неба над собой, спорхнуло с его  сердца,  как  птица  с  башни  -
стремительно и спокойно.
   —то это - символ расставаниЯ или одиночества? ‘тихи, тихо  журчащие  на
слуху его памЯти, медленно воссоздали перед его вспоминающим взором  сцену
в зрительном зале в вечер открытиЯ Ќационального театра. Ћн сидел  один  в
последнем рЯду балкона, разглЯдываЯ утомленными глазами  цвет  дублинского
общества в партере, безвкусные декорации  и  актеров,  двигающихсЯ,  точно
куклы в Ярких огнЯх рампы. “ него за спиной стоЯл, обливаЯсь потом,  дюжий
полисмен, готовый в любой момент навести порЯдок в  зале.  ‘реди  сидевших
тут и там студентов то и  дело  поднималсЯ  неистовый  свист,  насмешливые
возгласы, улюлюканье.
   - Љлевета на €рландию!
   - Ќемецкое производство!
   - Љощунство!
   - Њы нашей веры не продавали!
   - Ќи одна ирландка этого не делала!
   - „олой доморощенных атеистов!
   - „олой выкормышей буддизма!
   €з окна сверху вдруг послышалось короткое шипенье, значит,  в  читальне
зажгли свет. Ћн вошел в мЯгко освещенную колоннаду холла и,  пройдЯ  через
щелкнувший турникет, поднЯлсЯ по лестнице наверх.
   Љрэнли сидел у полки со словарЯми. Џеред ним  на  деревЯнной  подставке
лежала толстаЯ книга, открытаЯ на титульном листе. Ћн  сидел,  откинувшись
на спинку стула и приблизив ухо, как выслушивающий покаЯние исповедник,  к
лицу студента-медика, который читал  ему  задачу  из  шахматной  странички
газеты. ‘тивен сел рЯдом с ним справа, свЯщенник по другую  сторону  стола
сердито захлопнул свой номер "’эблета" и встал.
   Љрэнли рассеЯнно посмотрел ему вслед. ‘тудент-медик продолжал,  понизив
голос:
   - Џешка на е4.
   - „авай лучше выйдем, „иксон, - сказал  ‘тивен  предостерегающе.  -  Ћн
пошел жаловатьсЯ.
   „иксон отложил газету и, с достоинством поднЯвшись, сказал:
   - Ќаши отступают в полном порЯдке.
   - ‡ахватив оружие и скот, - прибавил ‘тивен, указываЯ на титульный лист
лежавшей перед  Љрэнли  книги,  где  было  напечатано:  "Ѓолезни  рогатого
скота".
   Љогда они проходили между рЯдами столов, ‘тивен сказал:
   - Љрэнли, мне нужно с тобой поговорить.
   Љрэнли ничего не ответил и даже не обернулсЯ. Ћн сдал книгу и  пошел  к
выходу; его щеголеватые ботинки глухо стучали  по  полу.  Ќа  лестнице  он
остановилсЯ и, глЯдЯ каким-то отсутствующим взглЯдом на „иксона, повторил:
   - Џешка на чертово е4.
   - Ќу, если хочешь, можно и так, - ответил „иксон.
   “ него был спокойный, ровный голос, вежливые манеры, а на одном  пальце
пухлой чистой руки поблескивал перстень с печаткой.
   ‚ холле к ним подошел человечек карликового роста. Џод грибом крошечной
шлЯпы его небритое лицо расплылось  в  любезной  улыбке,  и  он  заговорил
шепотом. ѓлаза же были грустные, как у обезьЯны.
   - „обрый вечер, капитан, - сказал Љрэнли, останавливаЯсь.
   - „обрый вечер, джентльмены, - сказала волосатаЯ обезьЯньЯ мордочка.
   - ‡дорово тепло длЯ марта, - сказал Љрэнли, - наверху окна открыли.
   „иксон улыбнулсЯ и повертел  перстень.  —ернЯваЯ  сморщеннаЯ  обезьЯньЯ
мордочка  сложила  человеческий  ротик  в  приветливую  улыбку,  и   голос
промурлыкал:
   - —удеснаЯ погода длЯ марта. Џросто чудеснаЯ.
   - ’ам наверху две юные прелестницы совсем  заждались  вас,  капитан,  -
сказал „иксон.
   Љрэнли улыбнулсЯ и приветливо сказал:
   - “ капитана только одна привЯзанность: сэр ‚альтер  ‘котт.  Ќе  правда
ли, капитан?
   - —то вы теперь читаете, капитан? - спросил  „иксон.  -  "‹аммермурскую
невесту"?
   - ‹юблю старика ‘котта, - сказали податливые губы.  -  ‘лог  у  него  -
что-то замечательное. Ќи один писатель  не  сравнитсЯ  с  сэром  ‚альтером
‘коттом.
   Ћн медленно помахивал в  такт  похвалам  тонкой  сморщенной  коричневой
ручкой. …го тонкие подвижные веки замигали, прикрываЯ грустные глазки.
   Ќо еще грустнее было ‘тивену слышать его речь: жеманную,  еле  внЯтную,
всю какую-то липкую,  искаженную  ошибками.  ‘лушаЯ,  он  спрашивал  себЯ,
правда ли то, что рассказывали о нем? —то его скудельнаЯ кровь благородна,
а эта ссохшаЯсЯ оболочка - плод кровосмесительной любви?
   „еревьЯ в парке набухли от дождЯ, дождь шел  медленно,  не  переставаЯ,
над серым, как щит, прудом. ‡десь пронеслась стаЯ лебедей,  вода  и  берег
были загажены белесовато-зеленой жижей. Ћни нежно обнимались, возбужденные
серым дождливым светом, мокрыми неподвижными  деревьЯми,  похожим  на  щит
соглЯдатаем-озером, лебедЯми. Ћни обнимались безрадостно, бесстрастно. …го
рука обнимала сестру за  шею,  сераЯ  шерстЯнаЯ  шаль,  перекинутаЯ  через
плечо, окутала ее  до  талии,  ее  светлаЯ  головка  поникла  в  стыдливой
податливости. “ него взлохмаченные медно-рыжие волосы  и  нежные,  гибкие,
сильные, веснушчатые руки. Ђ лицо? ‹ица не видно.  ‹ицо  брата  склонЯлось
над ее светлыми, пахнувшими дождем волосами, рука - веснушчатаЯ,  сильнаЯ,
гибкаЯ и ласковаЯ, рука „авина.
   Ћн нахмурилсЯ, сердЯсь  на  свои  мысли  и  на  сморщенного  человечка,
вызвавшего их. ‚ его памЯти мелькнули отцовские остроты о шайке из Ѓантри.
Ћн отмахнулсЯ от них и снова с тЯгостным чувством предалсЯ  своим  мыслЯм.
Џочему не руки Љрэнли? €ли простота и  невинность  „авина  более  потаенно
уЯзвлЯли его?
   Ћн пошел с „иксоном через холл, предоставив Љрэнли церемонно  прощатьсЯ
с карликом.
   “ колоннады в небольшой  кучке  студентов  стоЯл  ’емпл.  Ћдин  студент
крикнул:
   - „иксон, иди-ка сюда и послушай. ’емпл в ударе.
   ’емпл поглЯдел на него своими темными цыганскими глазами.
   - ’ы, Ћ'Љифф, лицемер, - сказал он. - Ђ „иксон  -  улыбальщик.  Ђ  ведь
это, черт возьми, хорошее литературное выражение.
   Ћн лукаво засмеЯлсЯ, заглЯдываЯ в лицо ‘тивену, и повторил:
   - Ђ правда, черт возьми, отличное прозвище - улыбальщик.
   ’олстый студент, стоЯвший на лестнице ниже ступенькой, сказал:
   - ’ы про любовницу доскажи, ’емпл. ‚от что нам интересно.
   - Ѓыла у него любовница, честное слово, - сказал ’емпл. - Џри  этом  он
был женат. € все попы ходили туда обедать.  „а  Я  думаю,  все  они,  черт
возьми, ее попробовали.
   - ќто, как говоритсЯ, трЯстись на клЯче, чтобы сберечь рысака, - сказал
„иксон.
   - ЏризнайсЯ, ’емпл, - сказал Ћ'Љифф, - сколько кружек пива ты сегоднЯ в
себЯ влил?
   - ‚сЯ твоЯ интеллигентскаЯ душонка в этой фразе, Ћ'Љифф, - сказал ’емпл
с нескрываемым презрением.
   аркающей походкой он  обошел  столпившихсЯ  студентов  и  обратилсЯ  к
‘тивену:
   - ’ы знал, что ”орстеры - короли Ѓельгии? - спросил он.
   ‚ошел Љрэнли в сдвинутой на затылок кепке, усердно ковырЯЯ в зубах.
   - Ђ вот и наш кладезь премудрости, - заЯвил ’емпл. - ‘кажи-ка, ты  знал
это про ”орстера?
   Ћн помолчал, дожидаЯсь ответа. Љрэнли вытащил  самодельной  зубочисткой
фиговое зернышко из зубов и уставилсЯ на него.
   - ђод ”орстеров, - продолжал ’емпл, - происходит от  Ѓолдуина  Џервого,
королЯ ”ландрии. …го звали ”орестер. ”орестер и ”орстер - это  одно  и  то
же. Џотомок Ѓолдуина  Џервого,  капитан  ”рэнсис  ”орстер,  обосновалсЯ  в
€рландии, женилсЯ на дочери последнего  вождЯ  клана  Ѓрэссила.  …сть  еще
черные ”орстеры, но это другаЯ ветвь.
   - Ћт ЋбалдуЯ, королЯ ”ландрии, - сказал Љрэнли, снова задумчиво ковырЯЯ
в ослепительно белых зубах.
   - Ћткуда ты все это выкопал? - спросил Ћ'Љифф.
   - џ знаю также  историю  вашего  рода,  -  сказал  ’емпл,  обращаЯсь  к
‘тивену. - ‡наешь ли ты, что говорит ѓиральд Љамбрийский про ваш род?
   - Ћн что, тоже от Ѓолдуина произошел?  -  спросил  высокий  чахоточного
вида студент с темными глазами.
   - Ћт ЋбалдуЯ, - повторил Љрэнли, высасываЯ что-то из щели между зубами.
   - Pernobilis et pervetusta familia [благороднейший древний род (лат.)],
- сказал ’емпл ‘тивену.
   „южий студент на нижней ступеньке коротко пукнул. „иксон  повернулсЯ  к
нему и тихо спросил:
   - Ђнгел заговорил?
   Љрэнли тоже повернулсЯ и внушительно, но без злости сказал:
   - ‡наешь, ѓоггинс, ты самаЯ что ни на  есть  грЯзнаЯ  скотина  во  всем
мире.
   - џ выразил то, что хотел сказать,  -  решительно  ответил  ѓоггинс,  -
никому от этого вреда нет.
   - Ѓудем надеЯтьсЯ, - сказал „иксон сладким голосом, - что это  не  того
же  рода,  что  научно  определЯетсЯ  как  paulo  post  futurum   [будущее
непосредственное (лат.), термин грамматики].
   - Ќу, разве Я вам не  говорил,  что  он  улыбальщик,  -  сказал  ’емпл,
поворачиваЯсь то направо, то  налево,  -  разве  Я  не  придумал  ему  это
прозвище?
   - ‘лышали, не глухие, - сказал высокий чахоточный.
   Љрэнли, все еще хмурЯсь, грозно смотрел на дюжего  студента,  стоЯвшего
на ступеньку ниже. Џотом с отвращением фыркнул и пихнул его.
   - Џошел вон, -  крикнул  он  грубо,  -  проваливай,  вонючаЯ  посудина.
‚онючий горшок.
   ѓоггинс соскочил на дорожку, но сейчас же, смеЯсь, вернулсЯ на  прежнее
место. ’емпл, оглЯнувшись на ‘тивена, спросил:
   - ’ы веришь в закон наследственности?
   - ’ы пьЯн или что вообще с тобой, что  ты  хочешь  сказать?  -  спросил
Љрэнли, в недоумении уставившись на него.
   - ‘амое глубокое изречение, - с жаром продолжал  ’емпл,  -  написано  в
конце учебника зоологии: воспроизведение есть начало смерти.
   Ћн робко коснулсЯ локтЯ ‘тивена и восторженно сказал:
   - ’ы ведь поэт, ты должен чувствовать, как это глубоко!
   Љрэнли ткнул в его сторону длинным указательным пальцем.
   - ‚от, посмотрите, - сказал он с презрением. -  Џолюбуйтесь  -  надежда
€рландии!
   …го слова и жест вызвали общий смех. Ќо ’емпл храбро повернулсЯ к  нему
и сказал:
   - ’ы, Љрэнли, всегда издеваешьсЯ надо мной. џ это прекрасно вижу. Ќо  Я
ничуть не хуже тебЯ. ‡наешь, что Я думаю, когда сравниваю тебЯ с собой?
   - „орогой мой, - вежливо  сказал  Љрэнли,  -  но  ведь  ты  неспособен,
абсолютно неспособен думать.
   - ’ак вот, хочешь знать, что Я думаю о тебе,  когда  сравниваю  нас?  -
продолжал ’емпл.
   - ‚ыкладывай, ’емпл, - крикнул толстый со ступеньки, - да поживей!
   †естикулируЯ, ’емпл поворачивалсЯ то налево, то направо.
   - џ мудила, - сказал он, безнадежно мотаЯ головой.  -  џ  знаю  это.  €
признаю.
   „иксон легонько похлопал его по плечу и ласково сказал:
   - ќто делает тебе честь, ’емпл.
   - Ќо он, - продолжал ’емпл, показываЯ на Љрэнли, - он такой же  мудила,
как и Я. ’олько он этого не знает, вот и всЯ разница.
   ‚зрыв хохота заглушил его слова, но он опЯть повернулсЯ к ‘тивену  и  с
внезапной горЯчностью сказал:
   - ќто очень любопытное слово, его происхождение тоже очень любопытно.
   - „а? - рассеЯнно сказал ‘тивен.
   Ћн смотрел на мужественное, страдальческое лицо Љрэнли, который  сейчас
принужденно улыбалсЯ. ѓрубое слово,  казалось,  стекло  с  его  лица,  как
стекает грЯзнаЯ вода, выплеснутаЯ  на  свыкшеесЯ  с  унижениЯми  старинное
изваЯние. ЌаблюдаЯ за ним, он увидел, как Љрэнли  поздоровалсЯ  с  кем-то,
приподнЯл кепку, обнажив голову с  черными  жесткими  волосами,  торчащими
надо лбом, как железный венец.
   Ћна вышла из библиотеки и, не взглЯнув на ‘тивена, ответила  на  поклон
Љрэнли. Љак? € он тоже? €ли  ему  показалось,  будто  щеки  Љрэнли  слегка
вспыхнули? €ли это от слов  ’емпла?  “же  совсем  смеркалось.  Ћн  не  мог
разглЯдеть.
   Њожет быть, этим и объЯснЯлось безучастное молчание его  друга,  грубые
замечаниЯ, неожиданные выпады,  которыми  он  так  часто  обрывал  пылкие,
сумасбродные признаниЯ ‘тивена? ‘тивен легко прощал ему, обнаружив, что  в
нем самом тоже была эта грубость к самому себе. ‚спомнилось,  как  однажды
вечером в лесу, около Њалахайда, он сошел со скрипучего, одолженного им  у
кого-то велосипеда, чтобы помолитьсЯ Ѓогу. Ћн  воздел  руки  и  молилсЯ  в
экстазе, устремлЯЯ взор к темному храму деревьев, знаЯ, что  он  стоит  на
свЯщенной земле, в свЯщенный час. Ђ когда два полисмена  показались  из-за
поворота темной дороги, он прервал молитву  и  громко  засвистел  какой-то
мотивчик из модного представлениЯ.
   Ћн начал постукивать стертым концом Ясеневой трости по цоколю  колонны.
Њожет быть, Љрэнли  не  слышал  его?  —то  ж,  он  подождет.  ђазговор  на
мгновение смолк, и тихое шипение опЯть донеслось из окна сверху. Ќо больше
в воздухе не слышалось ни звука, а ласточки, за полетом которых он праздно
следил, уже спали.
   Ћна ушла в сумерки.  €  потому  все  стихло  кругом,  если  не  считать
короткого шипениЯ, доносившегосЯ сверху. € потому смолкла рЯдом  болтовнЯ.
’ьма ниспадала на землю.

   ’ьма ниспадает с небес...

   ’репетнаЯ, мерцающаЯ, как слабый свет, радость закружилась вокруг  него
волшебным роем эльфов. Ќо отчего? Ћттого ли, что она прошла  в  сумеречном
воздухе, или это строка стиха с его черными  гласными  и  полным  открытым
звуком, который льетсЯ, как звук лютни?
   Ћн медленно пошел вдоль колоннады, углублЯЯсь в  ее  сгущающийсЯ  мрак,
тихонько постукиваЯ тростью по каменным плитам, чтобы скрыть от оставшихсЯ
позади студентов  свое  мечтательное  забытье  и,  дав  волю  воображению,
представил себе век „ауленда, Ѓерда и Ќэша.
   ѓлаза, раскрывающиесЯ из  тьмы  желаниЯ,  глаза,  затмевающие  утреннюю
зарю. —то такое их томнаЯ прелесть, как  не  разнеженность  похоти?  Ђ  их
мерцающий блеск - не блеск ли это нечистот в сточной канаве двора  слюнтЯЯ
‘тюарта? џзыком памЯти  он  отведывал  ароматные  вина,  ловил  замирающие
обрывки  нежных  мелодий  горделивой  паваны,  а  глазами   памЯти   видел
уступчивых знатных дам в Љовент-ѓардене, призывно манЯщих алчными устами с
балконов, видел рЯбых девок из таверн и молодых жен,  радостно  отдающихсЯ
своим соблазнителЯм, переходЯщих из объЯтий в объЯтиЯ.
   Ћбразы, вызванные им, не доставили ему удовольствиЯ. ‚ них было  что-то
тайное, разжигающее, но ее образ был далек  от  всего  этого.  ’ак  о  ней
нельзЯ думать. „а он так и не думал. ‡начит, мысль его не может доверитьсЯ
самой себе?  ‘тарые  фразы,  зловонно-сладостные,  как  фиговые  зернышки,
которые Љрэнли выковыривает из  щелей  между  своими  ослепительно  белыми
зубами.
   ’о была не мысль и не видение, хотЯ он смутно знал, что сейчас она идет
по городу домой. ‘начала смутно, а потом сильнее он ощутил запах ее  тела.
‡накомое волнение закипало в крови. „а,  это  запах  ее  тела:  волнующий,
томительный запах; теплое тело, овеЯнное музыкой его стихов, и скрытое  от
взора мЯгкое белье, насыщенное благоуханием и росой ее плоти.
   Ћн почувствовал, как у него по  затылку  ползет  вошь:  ловко  просунув
большой и указательный палец за отложной воротник, он поймал  ее,  покатал
секунду ее мЯгкое, но ломкое, как зернышко риса,  тельце  и  отшвырнул  от
себЯ, подумав, останетсЯ ли она жива. …му вспомнилась  забавнаЯ  фраза  из
ЉорнелиЯ а ‹апиде, в которой говоритсЯ, что  вши,  рожденные  человеческим
потом, не были созданы Ѓогом вместе со всеми зверЯми на шестой  день.  ‡уд
кожи на шее раздражил и озлобил его.  †изнь  тела,  плохо  одетого,  плохо
кормленного, изъеденного  вшами,  заставила  его  зажмуритьсЯ,  поддавшись
внезапному приступу отчаЯниЯ, и в темноте он увидел, как хрупкие,  светлые
тельца вшей крутЯтсЯ и падают  в  воздухе.  Ќо  ведь  это  вовсе  не  тьма
ниспадает с неба. Ђ свет.

   ‘вет ниспадает с небес...

   Ћн даже не  мог  правильно  вспомнить  строчку  из  Ќэша.  ‚се  образы,
вызванные ею, были ложными. ‚ воображении его завелись гниды. …го мысли  -
это вши, рожденные потом нерЯшливости.
   Ћн быстро зашагал обратно вдоль колоннады  к  группе  студентов.  Ќу  и
хорошо! € черт с ней! Џусть себе любит какого-нибудь чистоплотного  атлета
с волосатой грудью, который моетсЯ каждое утро до поЯса. Ќа здоровье!
   Љрэнли вытащил еще одну сушеную фигу из кармана и стал медленно, звучно
жевать  ее.  ’емпл  сидел,  прислонЯсь  к  колонне,  надвинув  фуражку  на
осоловелые глаза. €з зданиЯ вышел коренастый  молодой  человек  с  кожаным
портфелем под мышкой. Ћн зашагал к компании  студентов,  громко  стуча  по
каменным плитам каблуками и железным наконечником большого  зонта.  ЏоднЯв
зонт в знак приветствиЯ, он сказал, обращаЯсь ко всем:
   - „обрый вечер, джентльмены.
   Џотом опЯть стукнул зонтом о плиты и захихикал, а голова его затрЯслась
мелкой нервической дрожью. ‚ысокий чахоточный  студент,  „иксон  и  Ћ'Љифф
увлеченно  разговаривали  по-ирландски   и   не   ответили   ему.   ’огда,
повернувшись к Љрэнли, он сказал:
   - „обрый вечер, особенно тебе!
   ’кнул зонтом в его сторону и опЯть захихикал. Љрэнли, который  все  еще
жевал фигу, ответил, громко чавкаЯ:
   - „обрый? „а, вечер недурной.
   Љоренастый  студент  внимательно  посмотрел  на  него  и   тихонько   и
укоризненно помахал зонтом.
   - Њне кажетсЯ, - сказал он, - ты изволил заметить нечто самоочевидное.
   - “гу! - ответил Љрэнли и протЯнул наполовину изжеванную фигу к  самому
рту коренастого студента, как бы предлагаЯ ему доесть.
   Љоренастый есть не стал, но, довольный  собственным  остроумием,  важно
спросил, не переставаЯ хихикать и указу Я зонтом в такт речи:
   - ‘ледует ли понимать это?..
   Ћн остановилсЯ, показываЯ на изжеванный огрызок фиги, и громко добавил:
   - џ имею в виду это.
   - “гу! - снова промычал Љрэнли.
   - ‘ледует ли разуметь под этим, -  сказал  коренастый,  -  ipso  factum
[буквально это самое (лат.)] или нечто иносказательное?
   „иксон, отходЯ от своих собеседников, сказал:
   - ѓлинн, тебЯ тут ѓоггинс ждал. Ћн  пошел  в  "Ђдельфи"  искать  вас  с
Њойниханом. —то это у тебЯ здесь?  -  спросил  он,  хлопнув  по  портфелю,
который ѓлинн держал под мышкой.
   - ќкзаменационные  работы,  -  ответил  ѓлинн.  -  џ  их  каждый  месЯц
экзаменую, чтобы видеть результаты своего преподаваниЯ.
   Ћн тоже похлопал по портфелю, тихонько кашлЯнул и улыбнулсЯ.
   -  Џреподавание!  -  грубо  вмешалсЯ  Љрэнли.  -  Ќесчастные  босоногие
ребЯтишки, которых обучает такаЯ мерзкаЯ обезьЯна,  как  ты.  Џомилуй  их,
ѓосподи!
   Ћн откусил еще кусок фиги и отшвырнул огрызок прочь.
   - Џустите детей приходить ко мне и не возбранЯйте им  [Њф  19,  14],  -
сказал ѓлинн сладким голосом.
   -  ЊерзкаЯ  обезьЯна!  -  еще   резче   сказал   Љрэнли.   -   „а   еще
богохульствующаЯ мерзкаЯ обезьЯна!
   ’емпл встал и, оттолкнув Љрэнли, подошел к ѓлинну.
   - ќти слова, которые вы сейчас произнесли, - сказал он, - из …вангелиЯ:
не возбранЯйте детЯм приходить ко мне.
   - ’ы бы поспал еще, ’емпл, - сказал Ћ'Љифф.
   - ’ак вот, Я хочу сказать, - продолжал ’емпл,  обращаЯсь  к  ѓлинну,  -
€исус не возбранЯл детЯм приходить к нему. Џочему же церковь отправлЯет их
всех в ад, если они умирают некрещеными? Џочему, а?
   - Ђ сам-то ты крещеный, ’емпл? - спросил чахоточный студент.
   - Ќет, почему же все-таки их отправлЯют  в  ад,  когда  €исус  говорил,
чтобы они приходили к нему? - повторил ’емпл, буравЯ ѓлинна глазами.
   ѓлинн кашлЯнул и тихо проговорил, с трудом удерживаЯ нервное  хихиканье
и взмахиваЯ зонтом при каждом слове:
   - Ќу а если это  так,  как  ты  говоришь,  Я  позволЯю  себе  столь  же
внушительно спросить, откуда взЯлась сиЯ "такость"?
   - Џотому что церковь жестока, как все старые грешницы, - сказал ’емпл.
   - ’ы придерживаешьсЯ ортодоксальных взглЯдов на  этот  счет,  ’емпл?  -
вкрадчиво спросил „иксон.
   - ‘вЯтой Ђвгустин говорит, что некрещеные дети попадут в ад, -  отвечал
’емпл, - потому что он сам тоже был старый жестокий грешник.
   - ’ы, конечно, дока, - сказал „иксон, - но Я  все-таки  всегда  считал,
что длЯ такого рода случаев существует лимб.
   - Ќе спорь ты с ним, „иксон, - с негодованием  вмешалсЯ  Љрэнли.  -  Ќе
говори с ним, не смотри на него, а лучше всего уведи его домой на веревке,
как блеющего козла.
   - ‹имб! - воскликнул ’емпл. - ‚от еще тоже  замечательное  изобретение!
Љак и ад!
   - Ќо без его неприЯтностей, - заметил „иксон.
   “лыбаЯсь, он повернулсЯ к остальным и сказал:
   - Ќадеюсь, что Я выражаю мнение всех присутствующих.
   - ђазумеетсЯ, - сказал  ѓлинн  решительно.  -  €рландиЯ  на  этот  счет
единодушна.
   Ћн стукнул наконечником своего зонта по каменному полу колоннады.
   - Ђд, - сказал ’емпл. - ќту выдумку серолицей супружницы сатаны Я  могу
уважать. - Ђд - это нечто римское, нечто мощное и уродливое,  как  римские
стены. Ќо вот что такое лимб?
   - “ложи его обратно в колыбельку, Љрэнли! - крикнул Ћ'Љифф.
   Љрэнли быстро шагнул к ’емплу, остановилсЯ и, топнув ногой, шикнул, как
на курицу:
   - Љш!..
   ’емпл проворно отскочил в сторону.
   - Ђ вы знаете, что такое лимб? - закричал он. - ‡наете, как  называютсЯ
у нас в ђоскоммоне такие вещи?
   - Љш!.. Џошел вон! - закричал Љрэнли, хлопаЯ в ладоши.
   - Ќи задница, ни локоть, - презрительно крикнул ’емпл, - вот что  такое
ваше чистилище.
   - „ай-ка мне сюда палку, - сказал Љрэнли.
   Ћн вырвал Ясеневую трость из рук ‘тивена и ринулсЯ вниз по лестнице, но
’емпл, услышав, что за ним гонЯтсЯ, помчалсЯ  в  сумерках,  как  ловкий  и
быстроногий зверь. ’Яжелые сапоги Љрэнли загромыхали по площадке  и  потом
грузно простучали обратно, на каждом шагу разбрасываЯ щебень.
   аги были злобные, и злобным, резким движением он сунул палку обратно в
руки ‘тивена. ‘тивен почувствовал, что за этой злобой скрываетсЯ  какаЯ-то
особаЯ причина, но с притворной терпимостью он чуть тронул Љрэнли за  руку
и спокойно сказал:
   - Љрэнли, Я же тебе говорил, что мне надо с тобой посоветоватьсЯ. €дем.
   Љрэнли молча смотрел на него несколько секунд, потом спросил:
   - ‘ейчас?
   - „а, сейчас, - сказал ‘тивен. - ‡десь не место длЯ разговора. Ќу  идем
же.
   Ћни  пересекли  дворик.  Њотив  птичьего  свиста  из  "‡игфрида"  мЯгко
прозвучал им вдогонку со ступенек колоннады. Љрэнли обернулсЯ,  и  „иксон,
перестав свистеть, крикнул:
   - Људа это вы, друзьЯ? Ђ как насчет нашей партии, Љрэнли?
   Ћни стали уговариватьсЯ, перекликаЯсь в тихом воздухе, насчет партии  в
бильЯрд в гостинице "Ђдельфи". ‘тивен пошел вперед один  и,  очутившись  в
тишине Љилдер-стрит против гостиницы "Џод  кленом",  остановилсЯ  и  снова
стал  терпеливо  ждать.  Ќазвание  гостиницы,  бесцветность  полированного
дерева, бесцветный фасад зданиЯ  кольнули  его,  как  учтиво-презрительный
взглЯд. Ћн сердито смотрел на мЯгко освещенный холл гостиницы, представлЯЯ
себе, как там, в мирном покое, гладко течет жизнь ирландских аристократов.
Ћни думают о повышениЯх по службе  и  армии,  об  управлЯющих  поместьЯми;
крестьЯне низко кланЯютсЯ им на деревенских дорогах;  они  знают  названиЯ
разных французских блюд и отдают приказаниЯ  слугам  писклЯвым,  крикливым
голосом, но в их высокомерном тоне сквозит провинциальность.
   Љак растормошить их, как завладеть воображением их дочерей до того, как
они понесут своих дворЯнчиков и вырастЯт потомство не  менее  жалкое,  чем
они сами. € в сгущающемсЯ сумраке он чувствовал,  как  помыслы  и  надежды
народа, к которому он принадлежал, мечутсЯ, словно летучие мыши на  темных
деревенских проселках, под  купами  деревьев,  над  водой,  над  трЯсинами
болот. †енщина ждала в дверЯх,  когда  „авин  шел  ночью  по  дороге.  Ћна
предложила ему кружку молока и позвала разделить с ней ложе, потому что  у
„авина кроткие глаза человека, умеющего хранить тайну. Ђ вот  его  никогда
не звали женские глаза.
   Љто-то крепко схватил его под руку, и голос Љрэнли сказал:
   - €зыдем.
   Ћни зашагали молча к югу. Џотом Љрэнли сказал:
   - ќтот проклЯтый идиот ’емпл! ЉлЯнусь Ѓогом, Я когда-нибудь убью его.
   Ќо в голосе его  уже  не  было  злобы.  €  ‘тивен  спрашивал  себЯ:  не
вспоминает ли он, как она поздоровалась с ним под колоннадой?
   Ћни повернули налево и пошли дальше. Ќекоторое времЯ оба шли все так же
молча, потом ‘тивен сказал:
   - Љрэнли, у менЯ сегоднЯ произошла неприЯтнаЯ ссора.
   - ‘ домашними? - спросил Љрэнли.
   - ‘ матерью.
   - €з-за религии?
   - „а, - ответил ‘тивен.
   - ‘колько лет твоей матери? - помолчав, спросил Љрэнли.
   - Ќе стараЯ еще, - ответил ‘тивен. - Ћна хочет, чтоб Я  причастилсЯ  на
пасху.
   - Ђ ты?
   - Ќе стану.
   - Ђ собственно, почему?
   - Ќе буду служить, - ответил ‘тивен.
   - ќто уже было кем-то сказано раньше, - спокойно заметил Љрэнли.
   - Ќу, а вот теперь Я говорю, - вспылил ‘тивен.
   - Џолегче, голубчик. „о чего же ты, черт возьми, возбудимый,  -  сказал
Љрэнли, прижимаЯ локтем руку ‘тивена.
   Ћн сказал это с нервным смешком  и,  дружелюбно  заглЯдываЯ  ‘тивену  в
лицо, повторил:
   - ’ы знаешь, что ты очень возбудимый?
   - Љонечно, знаю, - тоже смеЯсь, сказал ‘тивен.
   Ћтчужденность,  возникшаЯ  между  ними,  исчезла,  и  они  вдруг  снова
почувствовали себЯ близкими друг другу.
   - ’ы веришь в пресуществление хлеба и вина в тело и кровь  •ристовы?  -
спросил Љрэнли.
   - Ќет, - сказал ‘тивен.
   - Ќе веришь, значит?
   - € да и нет.
   - „аже  у  многих  верующих  людей  бывают  сомнениЯ,  однако  они  или
преодолевают их, или просто не считаютсЯ с ними, - сказал Љрэнли. - Њожет,
твои сомнениЯ слишком сильны?
   - џ не хочу их преодолевать, - возразил ‘тивен.
   Љрэнли, на минуту смутившись, вынул из кармана  фигу  и  собиралсЯ  уже
сунуть ее в рот, но ‘тивен остановил его:
   - Џослушай, ты не сможешь продолжать со мной этот  разговор  с  набитым
ртом.
   Љрэнли осмотрел фигу при свете фонарЯ, под  которым  они  остановились,
понюхал, приложив  к  каждой  ноздре  по  отдельности,  откусил  маленький
кусочек, выплюнул его и наконец швырнул фигу в канаву.
   - €ди от менЯ, проклЯтаЯ, в огонь вечный, - провозгласил он ей вслед.
   Ћн снова взЯл ‘тивена под руку.
   - ’ы не боишьсЯ услышать эти слова в день ‘трашного суда? - спросил он.
   - Ђ что предлагаетсЯ мне взамен? - спросил ‘тивен. - ‚ечное  блаженство
в компании нашего декана?
   - Ќе забудь, он попадет в рай.
   - …ще бы, - сказал ‘тивен  с  горечью,  -  такой  разумный,  деловитый,
невозмутимый, а главное, проницательный.
   - ‹юбопытно, - спокойно заметил Љрэнли, - до чего ты насквозь  пропитан
религией, которую ты, по твоим словам, отрицаешь.  Ќу,  а  в  колледже  ты
верил? Џари держу, что да.
   - „а, - ответил ‘тивен.
   - € был счастлив тогда? -  мЯгко  спросил  Љрэнли.  -  ‘частливее,  чем
теперь?
   - €ногда был счастлив, иногда - нет. Ќо тогда Я был кем-то другим.
   - Љак это кем-то другим? —то это значит?
   - џ хочу сказать, что Я был не тот,  какой  Я  теперь,  не  тот,  каким
должен был стать.
   - Ќе тот, какой теперь? Ќе тот, каким  должен  был  стать?  -  повторил
Љрэнли. - Џозволь задать тебе один вопрос. ’ы любишь свою мать?
   ‘тивен медленно покачал головой.
   - џ не понимаю, что означают твои слова, - просто сказал он.
   - ’ы что, никогда никого не любил? - спросил Љрэнли.
   - ’ы хочешь сказать - женщин?
   - џ не об этом  говорю,  -  несколько  более  холодным  тоном  возразил
Љрэнли. - џ  спрашиваю  тебЯ:  чувствовал  ли  ты  когда-нибудь  любовь  к
кому-нибудь или к чему-нибудь?
   ‘тивен шел рЯдом со своим другом, угрюмо глЯдЯ себе под ноги.
   - џ пыталсЯ любить Ѓога, - выговорил он наконец. - ЉажетсЯ, мне это  не
удалось. ќто очень трудно. џ старалсЯ ежеминутно слить мою  волю  с  волей
Ѓожьей. €ногда это мне удавалось. Џожалуй, Я и сейчас мог бы.
   Љрэнли внезапно прервал его:
   - ’воЯ мать прожила счастливую жизнь?
   - Ћткуда Я знаю? - сказал ‘тивен.
   - ‘колько у нее детей?
   - „евЯть или десЯть, - отвечал ‘тивен. - Ќесколько умерло.
   - Ђ твой отец... - Љрэнли на секунду замЯлсЯ, потом, помолчав,  сказал:
- џ не хочу вмешиватьсЯ в твои семейные дела. Ќо твой отец,  он  был,  что
называетсЯ, состоЯтельным человеком? џ имею в виду то времЯ, когда ты  еще
был ребенком.
   - „а, - сказал ‘тивен.
   - Ђ кем он был? - спросил Љрэнли, помолчав.
   ‘тивен начал скороговоркой перечислЯть специальности своего отца.
   -  ‘тудент-медик,  гребец,  тенор,  любитель-актер,   горлопан-политик,
мелкий помещик, мелкий вкладчик, пьЯница, хороший малый,  говорун,  чей-то
секретарь, кто-то на винном заводе, сборщик  налогов,  банкрот,  а  теперь
певец собственного прошлого.
   Љрэнли засмеЯлсЯ и, еще крепче прижав руку ‘тивена, сказал:
   - ‚инный завод - отличнаЯ штука, черт возьми!
   - Ќу что еще ты хочешь знать? - спросил ‘тивен.
   - Ђ теперь вы хорошо живете? Ћбеспеченно?
   - Ђ по мне разве не видно? - резко спросил ‘тивен.
   - €так, - протЯнул Љрэнли задумчиво, - ты, значит, родилсЯ в роскоши.
   Ћн  произнес  эту  фразу  громко,  раздельно,  как   часто   произносил
какие-нибудь  технические  термины,  словно  желаЯ  дать   понЯть   своему
слушателю, что произносит их не совсем уверенно.
   - ’воей матери, должно быть, немало пришлось натерпетьсЯ,  -  продолжал
Љрэнли. - Џочему бы тебе не избавить ее от лишних огорчений, даже если...
   - …сли бы Я решилсЯ избавить, - сказал ‘тивен, - это не стоило  бы  мне
ни малейшего труда.
   - ‚от и сделай так, - сказал Љрэнли. - ‘делай, как ей хочетсЯ. —то тебе
стоит? …сли ты не веришь, это будет просто формальность, не больше.  Ђ  ее
ты успокоишь.
   Ћн замолчал, а так как ‘тивен не ответил, не прервал  молчаниЯ.  ‡атем,
как бы продолжаЯ вслух ход своих мыслей, сказал:
   - ‚се зыбко в этой помойной Яме, которую мы называем миром,  но  только
не материнскаЯ любовь. Њать производит тебЯ на свет,  вынашивает  в  своем
теле. —то мы знаем о ее чувствах? Ќо какие бы чувства она  ни  испытывала,
они, во всЯком случае, должны быть настоЯщими. „олжны быть настоЯщими. —то
все наши идеи и чаЯниЯ? €гра! €деи! “ этого  блеющего  козла  ’емпла  тоже
идеи. € у Њакканна - идеи. ‹юбой осел на дороге думает, что  у  него  есть
идеи.
   ‘тивен, пытаЯсь понЯть, что таитсЯ за этими словами, нарочито  небрежно
сказал:
   - Џаскаль, насколько Я помню, не позволЯл матери целовать себЯ, так как
он боЯлсЯ прикосновениЯ женщины.
   - ‡начит, Џаскаль - свиньЯ, - сказал Љрэнли.
   - Ђлоизий ѓонзага, кажетсЯ, поступал так же.
   - ‚ таком случае и он свиньЯ, - сказал Љрэнли.
   - Ђ церковь считает его свЯтым, - возразил ‘тивен.
   - Џлевать Я хотел на то, кто кем его  считает,  -  решительно  и  грубо
отрезал Љрэнли. - џ считаю его свиньей.
   ‘тивен, обдумываЯ каждое слово, продолжал:
   - €исус тоже не был на людЯх особенно учтив со  своей  матерью,  однако
‘уарес, иезуитский теолог и испанский дворЯнин, оправдывает его.
   - Џриходило ли тебе когда-нибудь в голову,  -  спросил  Љрэнли,  -  что
€исус был не тем, за кого он себЯ выдавал?
   - Џервый, кому пришла в голову эта мысль, - ответил ‘тивен, -  был  сам
€исус.
   - џ хочу сказать, - резко повысив тон, продолжал Љрэнли, - приходило ли
тебе  когда-нибудь  в  голову,  что  он  был  сознательный  лицемер,  гроб
повапленный, как он сам назвал иудеев, или, попросту говорЯ, подлец?
   - Џризнаюсь, мне это никогда не приходило в голову, - ответил ‘тивен, -
но интересно, ты что, стараешьсЯ обратить менЯ в веру или совратить самого
себЯ?
   Ћн заглЯнул ему в лицо и увидел кривую усмешку, которой Љрэнли  силилсЯ
придать тонкую многозначительность.
   Ќеожиданно Љрэнли спросил просто и деловито:
   - ‘кажи по совести, тебЯ не шокировали мои слова?
   - „о некоторой степени, - сказал ‘тивен.
   - Ђ собственно, почему? - продолжал Љрэнли тем же тоном. -  ’ы  же  сам
уверен, что наша религиЯ - обман и что €исус не был сыном Ѓожьим.
   - Ђ Я в этом совсем не уверен, - сказал ‘тивен. - Ћн,  пожалуй,  скорее
сын Ѓога, нежели сын Њарии.
   - ‚от потому-то ты и не хочешь причащ