ом:
   Contrahit orator, variant in carmine  vates  [Ћратор  краток,  певцы  в
стихах многообразны (лат.); из книги иезуита Њануэла Ђлвариша (1526-1583),
автора  латинской  грамматики,   включавшей   также   правила   латинского
стихосложениЯ].
   Љризисы, победы и смута в римской истории преподносились ему в  избитых
словах  in  tanto  discrimine  [в  таком  бедствии  (лат.)].  Ћн   пыталсЯ
проникнуть в общественную жизнь города городов сквозь призму слов  implere
ollam  denariorum,  которые  ректор  сочно  переводил:  "наполнить   сосуд
динариЯми". ‘траницы истрепанного ѓорациЯ никогда не казались холодными на
ощупь, даже если его пальцы стыли от холода; это были  живые  страницы,  и
пЯтьдесЯт лет тому назад  их  перелистывали  живые  пальцы  „жона  „ункана
€нверэрити и его брата “ильЯма Њалькольма €нверэрити. „а,  их  благородные
имена  сохранились  на  выцветшем  заглавном  листе,  и  даже  длЯ  такого
скромного латиниста, как он, выцветшие стихи были благоуханными, точно все
эти годы они пролежали в мирте, лаванде и  вербене.  €  все  же  ему  было
горько сознавать, что  он  навсегда  останетсЯ  только  робким  гостем  на
празднике мировой культуры и что монашескаЯ ученость,  Языком  которой  он
пыталсЯ выразить некую эстетическую философию, расценивалась его веком  не
выше, чем мудренаЯ и забавнаЯ тарабарщина геральдики и соколиной охоты.
   ‘ераЯ громада колледжа ’ринити с  левой  стороны,  тЯжело  вдвинутаЯ  в
невежественный город, словно тусклый камень  -  в  тесную  оправу,  начала
давить на  его  сознание.  €  всЯчески  стараЯсь  стрЯхнуть  с  себЯ  путы
протестантского мировоззрениЯ, он вышел к нелепому памЯтнику национальному
поэту €рландии.
   Ћн взглЯнул на него без гнева, потому что,  хотЯ  нерЯшливость  тела  и
духа, точно невидимые вши,  ползла  по  памЯтнику  вверх  по  полусогнутым
ногам, по  складкам  одежды  и  вокруг  его  холопской  головы,  памЯтник,
казалось, смиренно сознавал  собственное  ничтожество.  ќто  был  фирболг,
укравший тогу милезийца, и он вспомнил своего приЯтелЯ „авина, студента из
крестьЯн. ”ирболг  было  его  шутливое  прозвище,  но  молодой  крестьЯнин
мирилсЯ с ним:
   - Ќу что ж, ‘тиви, раз ты сам говоришь, что у менЯ тупаЯ  голова,  зови
менЯ как хочешь.
   “меньшительнаЯ форма его имени тронула ‘тивена, когда он услышал его  в
первый раз: как правило, он не допускал фамильЯрности с другими студентами
так же, как и они с ним. —асто, сидЯ у „авина на ѓрантем-стрит  и  не  без
удивлениЯ поглЯдываЯ на выстроенные парами у стены отличные сапоги  своего
приЯтелЯ, он читал чужие  стихи  и  строфы,  за  которыми  скрывались  его
собственные  томление  и  горечь.  ѓрубоватый,  как  у  фирболга,  ум  его
слушателЯ  то  привлекал,  то  отталкивал  его  -   привлекал   врожденной
спокойно-учтивой   внимательностью,   причудливым    оборотом    старинной
английской речи, восхищением перед грубой физической  силой  -  „авин  был
Ярым   поклонником   гэлла   Њайкла   Љьюсака;   то    вдруг    отталкивал
неповоротливостью пониманиЯ, примитивностью чувств  или  тупым  выражением
ужаса, внезапно поЯвлЯвшимсЯ в глазах, ужаса  глухой  и  нищей  ирландской
деревни, где ежевечерний комендантский час наводил на всех страх.
   ‡аодно с доблестными подвигами своего дЯди, атлета  Њэта  „авина,  юный
крестьЯнин чтил скорбные преданиЯ €рландии. ’олкуЯ о нем, товарищи „авина,
старавшиесЯ во что бы то ни стало внести какую-то значительность в  нудную
жизнь колледжа, склонны были изображать его молодым фением. ЌЯнька  „авина
научила его в детстве ирландскому Языку и осветила примитивное воображение
мальчика зыбким  светом  ирландской  мифологии.  „авин  относилсЯ  к  этой
мифологии, на которой ни один ум не прочертил еще линии прекрасного,  и  к
ее тЯжеловесным сказаниЯм, что ветвились, проходЯ свои циклы, так же,  как
к католической религии, - с тупой верностью раба. ‹юбую мысль или чувство,
если  они  приходили  из  Ђнглии  или  оказывались  достоЯнием  английской
культуры, он, словно повинуЯсь какому-то приказу, встречал в  штыки.  Ђ  о
мире, лежащем  за  пределами  Ђнглии,  знал  только  то,  что  во  ”ранции
существует €ностранный легион, в который  он,  по  его  словам,  собиралсЯ
вступить.
   ‘опоставлЯЯ эти помыслы и характер „авина,  ‘тивен  часто  называл  его
ручным гуськом, вкладываЯ в прозвище предельное возмущение вЯлостью слов и
поступков друга, которые часто становились преградой между  пытливым  умом
‘тивена и сокровенными тайнами ирландской жизни.
   Љак-то  вечером  этот  молодой  крестьЯнин,  подзадоренный   бурным   и
высокопарным  красноречием,  которым  ‘тивен  разрЯжал  холодное  молчание
своего бунтующего  разума,  вызвал  перед  воображением  ‘тивена  странное
видение. Ћни шли не спеша к дому „авина по темным  узким  улочкам  убогого
еврейского квартала.
   - Џрошлой  осенью,  ‘тиви,  -  уже  зима  была  на  пороге  -  со  мной
приключилась одна штука. џ пока ни одной живой душе не обмолвилсЯ об этом.
’ебе первому. “ж не помню, в октЯбре это случилось или в ноЯбре, вроде как
в октЯбре, потому что это было перед тем, как Я приехал сюда  поступать  в
университет.
   ‘тивен, улыбаЯсь, посмотрел на друга, польщенный таким доверием и вновь
покоренный его простодушным тоном.
   - џ провел тогда весь день в Ѓаттевенте, не знаю, ты представлЯешь, где
это? ’ам был  хоккейный  матч  между  "ђебЯтами  Љроука"  и  "Ѓесстрашными
терльсцами". ‚от это был матч так матч, ‘тиви! “ моего  двоюродного  брата
”онзи „авина всю одежду в клочьЯ изорвали. Ћн  стоЯл  вратарем  в  команде
‹имерика, но половину игры носилсЯ с нападающими и орал  как  сумасшедший.
‚от уж не забуду этого днЯ! Ћдин из Љроуков так долбанул  его  клюшкой,  -
ей-богу, ‘тиви! - чуть не попал ему в висок. Џравда, ‘тиви!  Џридись  этот
удар чуточку повыше, тут бы ему и конец.
   - ЏриЯтно слышать, что он уцелел, - сказал ‘тивен  смеЯсь.  -  Ќо  это,
надеюсь, не та необыкновеннаЯ историЯ, котораЯ приключилась с тобой?
   - Ќу, конечно, тебе  неинтересно.  ’ак  вот,  после  этого  матча  было
столько разговоров да шуму, что Я опоздал на поезд, и даже ни одной телеги
по дороге не попалось, потому как в Љаслтаунроше было церковное собрание и
все крестьЯне уехали туда. Ќичего не попишешь! Ќадо было или оставатьсЯ на
ночь, или  идти  пешком.  џ  и  решил  пойти.  “же  под  вечер  подошел  к
Ѓэллихаурским холмам, а оттуда до  Љилмэлока  еще  миль  десЯть,  если  не
больше, дорога длиннаЯ, глухаЯ. Ќа всем пути не встретишь ни одного  жильЯ
человеческого, ни звука не услышишь. “ж совсем темно  стало.  ђаза  два  Я
останавливалсЯ в кустах, чтобы зажечь трубку, и, кабы не сильнаЯ роса, то,
пожалуй, растЯнулсЯ бы и заснул. Ќаконец за  одним  из  поворотов  дороги,
глЯжу - маленький домик и свет в окне.  џ  подошел  и  постучалсЯ.  —ей-то
голос спросил, кто там, и Я ответил, что возвращаюсь домой после  матча  в
Ѓаттевенте, и попросил напитьсЯ. —ерез несколько секунд мне открыла  дверь
молодаЯ женщина и вынесла большую кружку  молока.  Ћна  была  полураздета,
похоже, когда Я  постучал,  собиралась  лечь  спать;  волосы  у  нее  были
распущены, и мне показалось по ее фигуре и  по  выражению  глаз,  что  она
беременна. Њы долго разговаривали, и все в дверЯх, и Я даже  подумал:  вот
странно, ведь грудь и плечи у нее были голые. Ћна спросила менЯ, не  устал
ли Я и не хочу ли переночевать здесь; а потом сказала, что совсем  одна  в
доме, что муж ее уехал утром в Љуинстаун проводить сестру.  €  все  времЯ,
пока мы разговаривали, ‘тиви, она не сводила с  менЯ  глаз  и  стоЯла  так
близко ко мне, что Я чувствовал ее дыхание. Љогда Я отдал ей  кружку,  она
взЯла менЯ за руку, потЯнула через порог и сказала: "‚ойди, останьсЯ здесь
на ночь. ’ебе нечего боЯтьсЯ. ‡десь никого нет, кроме нас".  џ  не  вошел,
‘тиви, Я поблагодарил ее и пошел дальше своей дорогой. ЊенЯ  всего  трЯсло
как в лихорадке. Ќа повороте Я обернулсЯ, глЯжу, она так и стоит в дверЯх.
   Џоследние слова рассказа „авина  звенели  в  памЯти  ‘тивена,  и  облик
женщины, о которой тот рассказывал, вставал перед ним, сливаЯсь с  обликом
других крестьЯнских женщин, вот так же стоЯвших в  дверЯх,  когда  экипажи
колледжа проезжали по Љлейну: живой образ ее и его народа, душа,  котораЯ,
подобно  летучей  мыши,  пробуждалась  к  сознанию  в  темноте,  тайне   и
одиночестве; глаза, голос и движениЯ  простодушной  женщины,  предлагающей
незнакомцу разделить с нею ложе.
   —ьЯ-то рука легла ему на плечо, и молодой голос крикнул:
   - ‚озьмите у менЯ, сэр. Љупите длЯ  почина!  ‚от  хорошенький  букетик.
‚озьмите, сэр!
   ѓолубые цветы, которые она протЯгивала, и ее голубые  глаза  показались
ему  в  эту  минуту  олицетворением  самого  чистейшего  простодушиЯ;   он
подождал, пока это впечатление рассеетсЯ и останетсЯ только ее  оборванное
платье, влажные жесткие волосы и вызывающее лицо.
   - Љупите, сэр! Џожалейте бедную девушку!
   - “ менЯ нет денег, - сказал ‘тивен.
   - ‚озьмите, сэр, вот хорошенький букетик! ‚сего только пенни!
   - ‚ы слышали, что Я сказал? - спросил ‘тивен, наклонЯЯсь  к  ней.  -  џ
сказал: у менЯ нет денег. ЏовторЯю это еще раз.
   - Ќу что ж, Ѓог даст, когда-нибудь они у вас будут, - секунду помолчав,
ответила девушка.
   - ‚озможно, - сказал ‘тивен, - но мне это кажетсЯ маловероЯтным.
   Ћн быстро отошел от девушки, боЯсь, что ее  фамильЯрность  обратитсЯ  в
насмешку, и стремЯсь скрытьсЯ из виду, прежде чем она предложит свой товар
какому-нибудь туристу из Ђнглии или студенту из  колледжа  свЯтой  ’роицы.
ѓрэфтон-стрит, по которой он  шел,  только  усилила  ощущение  безотрадной
нищеты. ‚ самом начале улицы, посреди дороги,  была  установлена  плита  в
памЯть ‚улфа ’она, и  он  вспомнил,  как  присутствовал  с  отцом  при  ее
открытии. ‘ горечью вспомнил он эту шутовскую церемонию. ’ам  было  четыре
французских делегата, даже не покинувших экипажа, и один  из  них,  пухлый
улыбающийсЯ  молодой  человек,  держал  насаженный  на  палку   плакат   с
напечатанными  буквами:  "Vive  l'Irlande!"  ["„а  здравствует  €рландиЯ!"
(франц.)].
   „еревьЯ в ‘тивенс-ѓрин благоухали после дождЯ, а от  насыщенной  влагой
земли  исходил  запах  тлениЯ  -  словно  чуть  слышный   аромат   ладана,
поднимающийсЯ  из  множества   сердец,   сквозь   гниющую   листву.   „уша
легкомысленного, развращенного города, о котором ему рассказывали старшие,
обратилась со временем в  этот  легкий  тленный  запах,  поднимающийсЯ  от
земли, и он знал, что через минуту, вступив в темный  колледж,  он  ощутит
иное тление, непохожее на растленность Џовесы €гана и ЏоджигателЯ  –ерквей
“эйли.
   Ѓыло уже слишком поздно  идти  на  лекцию  по  французскому  Языку.  Ћн
миновал холл и повернул коридором налево в физическую  аудиторию.  Љоридор
был темный и тихий, но тишина его как-то настораживала. Ћткуда у него  это
ощущение настороженности, отчего? Ћттого ли, что он слышал, будто здесь во
времена Џовесы “эйли была потайнаЯ лестница? €ли,  может  быть,  этот  дом
иезуитов экстерриториален и он здесь среди  чужеземцев?  €рландиЯ  ’она  и
Џарнелла как будто куда-то отступила.
   Ћн  открыл  дверь  аудитории  и  остановилсЯ  в  унылом,  сером  свете,
пробивавшемсЯ сквозь пыльные окна. ЏрисевшаЯ на корточки фигура возилась у
широкой каминной решетки, разжигаЯ огонь, и по худобе и  седине  он  узнал
декана. ‘тивен тихо закрыл дверь и подошел к камину.
   - „оброе утро, сэр! Њогу Я чем-нибудь помочь вам?
   ‘вЯщенник вскинул глаза.
   - Њинутку, мистер  „едал,  -  сказал  он.  -  ‚от  вы  сейчас  увидите.
ђазжигать камин - целаЯ наука.  …сть  науки  гуманитарные,  а  есть  науки
полезные. ’ак вот это одна из полезных наук.
   - џ постараюсь ей научитьсЯ, - сказал ‘тивен.
   - ‘екрет в том, чтобы не класть слишком много углЯ, - продолжал  декан,
проворно действуЯ руками.
   Ћн вытащил из боковых карманов сутаны четыре свечных огарка и аккуратно
рассовал их среди углЯ и  бумаги.  ‘тивен  молча  наблюдал  за  ним.  ‘тоЯ
коленопреклоненный на каменной  плите  перед  камином  и  поправлЯЯ  жгуты
бумаги и огарки,  прежде  чем  зажечь  огонь,  он  больше  чем  когда-либо
напоминал   левита,   смиренного   служителЯ   ѓосподнЯ,   приготовлЯющего
жертвенный огонь в пустом храме. Џодобно грубой одежде левита,  выцветшаЯ,
изношеннаЯ сутана окутывала коленопреклоненную  фигуру,  которой  было  бы
тЯгостно и неудобно  в  пышном  свЯщенническом  облачении  или  в  обшитом
бубенцами ефоде.  ‘ама  плоть  его  истерлась  и  состарилась  в  скромном
служении ѓосподу: он  поддерживал  огонь  в  алтаре,  передавал  секретные
сведениЯ, опекал мирЯн, сурово карал по приказанию свыше. € все  же  плоть
его не просиЯла благодатью, на ней не  было  ни  следа  красоты,  присущей
свЯтости или высокому духовному сану.  Ќет,  сама  душа  его  истерлась  и
состарилась в этом служении, так и не приблизившись к свету и  красоте,  и
обрела не  благоухание  свЯтости,  а  лишь  умерщвленную  волю,  столь  же
нечувствительную к радости такого служениЯ, сколь было  глухо  его  сухое,
жилистое старческое тело, покрытое серым пухом седеющих волос, к  радостЯм
любви или битвы.
   ‘идЯ на корточках, декан следил, как  загораютсЯ  щепки.  —тобы  как-то
нарушить молчание, ‘тивен сказал:
   - џ, наверно, не сумел бы растопить камин.
   - ‚ы художник, не правда ли, мистер „едал? - сказал декан, поднЯв вверх
свои  помаргивающие  тусклые  глаза.  -  Ќазначение  художника  -  творить
прекрасное. Ђ что такое прекрасное - это уже другой вопрос.
   Ћн медленно потер сухие руки, размышлЯЯ над сложностью вопроса.
   - Ђ вы можете разрешить его? - спросил он.
   - ”ома Ђквинский, - ответил ‘тивен, - говорит: "Pulchra sunt quae  visa
placent" [прекрасно то, что приЯтно длЯ зрениЯ (лат.)].
   - ‚от этот огонь приЯтен длЯ глаз, - сказал декан. - Њожно  ли,  исходЯ
из этого, назвать его прекрасным?
   - Ћн  постигаетсЯ  зрением,  что  в  данном  случае  будет  восприЯтием
эстетическим, и, следовательно, он  прекрасен.  Ќо  ”ома  Ђквинский  также
говорит,  "Bonum  est  in  quod  tendit  appetitus"  [благо  то,  к   чему
устремлЯетсЯ  желание  (лат.)].  Џоскольку  огонь  удовлетворЯет  животную
потребность в тепле, он - благо. ‚ аду, однако, он - зло.
   - ‘овершенно верно, - сказал декан. - ‚ы абсолютно правы.
   Ћн быстро встал, подошел к двери, приоткрыл ее и сказал:
   - ѓоворЯт, тЯга весьма полезна в этом деле.
   Љогда декан вернулсЯ к камину, слегка прихрамываЯ, но быстрым шагом, из
его тусклых, бесчувственных глаз на ‘тивена глЯнула  немаЯ  душа  иезуита.
Џодобно  €гнатию,  он  был  хромой,  но  в  его  глазах  не  горело  пламЯ
энтузиазма.   „аже   легендарное   коварство   ордена,   коварство   более
непостижимое и тонкое, чем их пресловутые  книги  о  тонкой,  непостижимой
мудрости, не воспламенЯло его  душу  апостольским  рвением.  Љазалось,  он
пользовалсЯ приемами и умением,  и  лукавством  мира  сего,  как  указано,
только длЯ вЯщей славы Ѓожией, без радости и без  ненависти,  не  думаЯ  о
том, что в них дурного, но твердым жестом повиновениЯ направлЯЯ их  против
них же самих, и, несмотрЯ на все это безгласное послушание,  казалось,  он
даже и не любит учителЯ и мало или даже совсем  не  любит  целей,  которым
служит. "Similiter atque senis baculus" [подобно посоху старца (лат.)], он
был тем, чем был задуман основателем ордена,  -  посохом  в  руке  старца,
который можно было поставить в угол, или можно на него оперетьсЯ в темноте
в непогоду, положить на садовую  скамейку  рЯдом  с  букетом,  оставленным
какой-нибудь леди, а когда и грозно замахнутьсЯ им.
   ЏоглаживаЯ подбородок, декан стоЯл у камина.
   - Љогда же мы услышим от вас что-нибудь по вопросам эстетики? - спросил
он.
   - Ћт менЯ?! - в изумлении сказал ‘тивен. - •орошо, если мне раз  в  две
недели случаетсЯ натолкнутьсЯ на какую-то мысль.
   - „а. ќто очень глубокие вопросы,  мистер  „едал,  -  сказал  декан.  -
‚глЯдыватьсЯ в них - все равно что смотреть в бездну морскую  с  Њохерских
скал. ‚ нее  нырЯют  и  не  возвращаютсЯ.  ’олько  опытный  водолаз  может
спуститьсЯ в эти глубины, исследовать их и выплыть на поверхность.
   - …сли вы имеете в виду спекулЯтивное суждение, сэр, - сказал ‘тивен, -
то  мне  представлЯетсЯ,  что  никакой  свободной  мысли  не   существует,
поскольку всЯкое мышление должно  быть  подчинено  собственным  законам  и
ограничено ими.
   - •м!..
   - ђазмышлЯЯ, Я сейчас беру за основу некоторые положениЯ  ЂристотелЯ  и
”омы Ђквинского.
   - Џонимаю, вполне понимаю вас.
   - џ буду руководствоватьсЯ их мыслЯми, пока не создам что-то свое. …сли
лампа начнет коптить и чадить, Я постараюсь почистить ее. …сли же  она  не
будет давать достаточно света, Я продам ее и куплю другую.
   - “ ќпиктета, - сказал декан, - тоже была лампа,  проданнаЯ  после  его
смерти за баснословную цену. ќто была лампа, при свете  которой  он  писал
свои философские труды. ‚ы читали ќпиктета?
   - ‘тарец, который говорил, что душа подобна сосуду  с  водой,  -  резко
сказал ‘тивен.
   - Ћн со свойственной ему простотой рассказывает нам, - продолжал декан,
- что поставил железную лампу перед статуей одного из богов, а  вор  украл
эту лампу. —то же сделал философ? Ћн рассудил,  что  красть  -  в  природе
вора, и на другой день купил глинЯную лампу взамен железной.
   ‡апах растопленного сала поднЯлсЯ от  огарков  и  смешалсЯ  в  сознании
‘тивена со звЯканьем слов: сосуд, лампа, лампа,  сосуд.  ѓолос  свЯщенника
тоже звЯкал. Њысль ‘тивена инстинктивно  остановилась,  задержаннаЯ  этими
странными звуками, образами и лицом свЯщенника, которое  казалось  похожим
на незажженную лампу или отражатель, повешенный  под  неправильным  углом.
—то скрывалось за ним или в нем? “грюмаЯ оцепенелость души  или  угрюмость
грозовой тучи, зарЯженной понимающим разумом и способной на гнев Ѓожий?
   - џ имел в виду несколько иную лампу, сэр, - сказал ‘тивен.
   - Ѓезусловно, - сказал декан.
   - Ћдна из трудностей эстетического обсуждениЯ, -  продолжал  ‘тивен,  -
заключаетсЯ в том, чтобы понЯть, в каком смысле употреблЯютсЯ  слова  -  в
литературном или бытовом. џ вспоминаю одну фразу у Ќьюмена, где  говоритсЯ
о том, что свЯтаЯ дева введена была в сонм свЯтых. ‚ обиходном Языке этому
слову  придаетсЯ  совсем  другой  смысл.  _Ќадеюсь,  Я  вас  не  ввожу   в
заблуждение_?
   - Љонечно, нет, - любезно сказал декан.
   - „а нет же, - улыбаЯсь сказал ‘тивен, - Я имел в виду...
   - „а, да, понимаю, - живо подхватил декан, - вы  имели  в  виду  разные
оттенки смысла глагола _вводить_.
   Ћн выдвинул вперед нижнюю челюсть и коротко, сухо кашлЯнул.
   - Ќу, хорошо, вернемсЯ к лампе, - сказал он. - ‡аправлЯть ее тоже  дело
довольно трудное. Ќужно, чтобы масло было чистое, а когда  наливаешь  его,
надо следить за тем,  чтобы  не  пролить,  не  налить  больше,  чем  может
вместить воронка.
   - ЉакаЯ воронка? - спросил ‘тивен.
   - ‚оронка, через которую наливают масло в лампу.
   - Ђ... - сказал ‘тивен. - ђазве это называетсЯ воронкой? Џо-моему,  это
цедилка.
   - Ђ что такое "цедилка"?
   - Ќу, это... воронка.
   - ђазве она называетсЯ цедилкой у ирландцев? - спросил декан. -  Џервый
раз в жизни слышу такое слово.
   - …е называют цедилкой в Ќижней „рамкондре, - смеЯсь сказал  ‘тивен,  -
где говорЯт на чистейшем английском Языке.
   -  –едилка,  -  повторил  задумчиво  декан,  -  занЯтное  слово.   Ќадо
посмотреть его в словаре. ЋбЯзательно посмотрю.
   “чтивость декана казалась несколько натЯнутой,  и  ‘тивен  взглЯнул  на
этого английского прозелита такими  же  глазами,  какими  старший  брат  в
притче мог бы взглЯнуть  на  блудного.  ‘миренный  последователь  когда-то
нашумевших обращений, бедный  англичанин  в  €рландии,  поздний  пришелец,
запоздалый дух, он, казалось, взошел на сцену истории иезуитов, когда  эта
страннаЯ комедиЯ  интриг,  страданий,  зависти,  борьбы  и  бесчестьЯ  уже
близилась к концу. —то же толкнуло его? Њожет быть,  он  родилсЯ  и  вырос
среди убежденных сектантов, чаЯвших спасениЯ только в €исусе и презиравших
суетную пышность официальной церкви? Ќе почувствовал ли он  потребность  в
неЯвной вере среди суеты сектантства и разноЯзычиЯ  неуемных  схизматиков,
всех последователей шести принципов, людей собственного народа,  баптистов
семени и  баптистов  змеи,  супралапсарианских  догматиков?  Ћбрел  ли  он
истинную церковь  внезапно,  словно  размотав  с  катушки  какую-то  тонко
сплетенную нить рассуждений о вдуновении или наложении рук или  исхождении
‘вЯтого „уха? €ли же •ристос коснулсЯ его и повелел  следовать  за  собою,
когда он сидел у дверей какой-нибудь крытой  жестЯной  кровлей  часовенки,
зеваЯ и подсчитываЯ церковные гроши, как  в  свое  времЯ  ѓосподь  призвал
ученика, сидевшего за сбором пошлин?
   „екан снова произнес:
   - –едилка! Ќет, в самом деле это очень интересно!
   - ‚опрос, который вы задали мне раньше, по-моему, более интересен.  —то
такое красота, которую художник пытаетсЯ создать из комка глины? - холодно
заметил ‘тивен.
   Љазалось, это словечко обратило Язвительное острие его  настороженности
против  учтивого,  бдительного  врага.  ‘о  жгучей   болью   унижениЯ   он
почувствовал, что человек, с которым  он  беседует,  соотечественник  Ѓена
„жонсона. Ћн подумал:
   - џзык, на котором мы сейчас говорим, - прежде всего его Язык, а  потом
уже мой. Љак различны слова - _семьЯ, •ристос, пиво, учитель_ - в его и  в
моих устах. џ не могу спокойно произнести или написать эти слова. …го Язык
-  такой  близкий  и  такой  чужой  -  всегда  останетсЯ  длЯ  менЯ   лишь
благоприобретенным. џ не создавал и не принимал его  слов.  Њой  голос  не
подпускает их. ЊоЯ душа неистовствует во мраке его Языка.
   - € каково различие между прекрасным и возвышенным, - добавил декан,  -
а также между  духовной  и  материальной  красотой?  Љакого  рода  красота
свойственна каждому  виду  искусства?  ‚от  интересные  вопросы,  которыми
следовало бы занЯтьсЯ.
   Ћбескураженный сухим, твердым тоном декана, ‘тивен молчал. „екан  также
смолк, и в наступившей тишине с  лестницы  донессЯ  шум  голосов  и  топот
сапог.
   - Ќо предавшись такого рода спекулЯциЯм, - заключил декан,  -  рискуешь
умереть с голоду. Џрежде всего вы должны получить  диплом.  Џоставьте  это
себе первой целью. ‡атем мало-помалу вы выйдете на свою дорогу. џ говорю в
широком смысле - дорогу в жизни и в способе мышлениЯ. ‚озможно, на  первых
порах она окажетсЯ крутой. ‚от, скажем, мистер Њунен -  ему  потребовалось
немало времени, прежде чем он достиг  вершины.  Ќо  тем  не  менее  он  ее
достиг.
   - ‚озможно, Я не обладаю его талантами, - спокойно возразил ‘тивен.
   - Љак знать? - живо отозвалсЯ декан. - Њы никогда не знаем, что  в  нас
есть. џ бы, во всЯком случае, не падал духом. Per aspera ad  astra  [через
тернии к звездам (лат.)].
   Ћн быстро отошел от очага и направилсЯ на площадку встречать  студентов
первого курса.
   Џрислонившись к  камину,  ‘тивен  слышал,  как  он  одинаково  бодро  и
одинаково безразлично здоровалсЯ с каждым в  отдельности,  и  почти  видел
откровенные усмешки более бесцеремонных. ЋстраЯ жалость, как роса,  начала
оседать на его легко уЯзвимое сердце, жалость к  этому  верному  служителю
рыцарственного ‹ойолы, к этому сводному  брату  свЯщеннослужителей,  более
уступчивому, чем они, в выражении  своих  мыслей,  более  твердому  духом;
жалость к свЯщеннику, которого он никогда не назовет своим духовным отцом;
и он подумал, что этот человек и его собратьЯ заслужили славу пекущихсЯ  о
мирском не только среди тех, кто забыл о суете  мира,  но  и  среди  самих
мирЯн, за то, что они на протЯжении  всей  своей  истории  ратовали  перед
судом Ѓожьего правосудиЯ за слабые, ленивые, расчетливые души.
   Ћ приходе преподавателЯ возвестили  несколько  залпов  кентской  пальбы
тЯжелых сапог,  поднЯвшиесЯ  среди  студентов,  сидевших  в  верхнем  рЯду
аудитории под серыми, заросшими паутиной окнами.  Ќачалась  перекличка,  и
ответы звучали на все лады, пока не вызвали Џитера Ѓерна.
   - ‡десь!
   ѓулкий глубокий бас прозвучал из верхнего рЯда, и тотчас  же  с  других
скамей послышались протестующие покашливаниЯ.
   Џреподаватель немножко выждал и назвал следующего по списку:
   - Љрэнли!
   Ћтвета не было.
   - Њистер Љрэнли!
   “лыбка пробежала по лицу ‘тивена,  когда  он  представил  себе  занЯтиЯ
друга.
   - Џоищите его в ‹епардстауне, - раздалсЯ голос со скамейки позади.
   ‘тивен быстро обернулсЯ.  Ќо  рылообразнаЯ  физиономиЯ  Њойнихана  была
невозмутима в тусклом, сером  свете.  Џреподаватель  продиктовал  формулу.
Љругом зашелестели тетради. ‘тивен снова обернулсЯ и сказал:
   - „айте мне, ради Ѓога, бумаги.
   - ’ебе что, приспичило? - с широкой ухмылкой спросил Њойнихан.
   Ћн вырвал страницу из своего черновика и, протЯгиваЯ ее, шепнул:
   - Џри необходимости любой мирЯнин, любаЯ женщина имеют право на это.
   ”ормула,  которую   ‘тивен   послушно   записал   на   клочке   бумаги,
сворачивающиесЯ  и  разворачивающиесЯ  столбцы  вычислений  преподавателЯ,
призрачные символы силы и скорости завораживали и утомлЯли  его  сознание.
Ћн слышал от кого-то, что старик - атеист и масон. Ћ серый,  унылый  день!
Ћн походил на некий  лимб  терпеливого  безболезненного  созданиЯ,  где  в
дымчатых сумерках бродЯт души  математиков,  перемещаЯ  длинные,  стройные
построениЯ из одной плоскости в другую и вызываЯ  быстрые  вихревые  токи,
несущиесЯ к крайним пределам вселенной, ширЯщейсЯ, удалЯющейсЯ, делающейсЯ
все недоступнее.
   - €так, мы должны отличать эллипс от эллипсоида. Ќаверное,  кое-кто  из
вас, джентльмены, знаком с сочинениЯми мистера “..ѓилберта.  ‚  одной  из
своих песен он говорит о бильЯрдном шулере, который осужден играть

   Ќа столе кривом
   ‚ыгнутым кием
   ‚ытЯнутым шаром.

   Ћн имеет в виду шар в форме  эллипсоида,  о  главных  осЯх  которого  Я
сейчас говорил.
   Њойнихан нагнулсЯ к уху ‘тивена и прошептал:
   - Џочем теперь эллипсоидальные шарики?! ‡а мной, дамочки, Я кавалерист!
   ѓрубый юмор товарища вихрем пронессЯ  по  монастырю  сознаниЯ  ‘тивена,
весело встрЯхнул висевшие на стенах понурые сутаны, заставил их  заплЯсать
и заметатьсЯ в разгульном шабаше.  ЃратьЯ  общины  выплывали  из  раздутых
вихрем облачений: цветущий дородный эконом в шапке  седых  волос;  ректор,
маленький, с гладкими  волосами  свЯщенник,  который  писал  благочестивые
стихи; приземистый мужиковатый преподаватель  экономики;  длинный  молодой
преподаватель логики, обсуждающий на площадке  со  своим  курсом  проблему
совести, словно жираф, который ощипывает листву высокого дерева над стадом
антилоп;  важный  и  грустный  префект  братства;   пухлый   круглоголовый
преподаватель итальЯнского Языка  с  плутоватыми  глазками.  ‚се  мчались,
спотыкались, кувыркались и прыгали, задираЯ свои сутаны в  лихой  чехарде;
обнЯвшись, трЯслись  в  натужном  хохоте,  шлепали  друг  друга  по  заду,
потешались своим озорством, фамильЯрничали и вдруг с  видом  оскорбленного
достоинства,   возмущенные   каким-нибудь   грубым    выпадом,    украдкой
перешептывались, прикрываЯ рот ладонью.
   Џреподаватель подошел к стеклЯнному  шкафу  у  стены,  достал  с  полки
комплект катушек, сдул с них пыль, бережно положил на стол и,  придерживаЯ
одним пальцем, продолжал лекцию. Ћн объЯснил, что проволока на современных
катушках  делаетсЯ  из  сплава,  называемого  платиноидом,   изобретенного
недавно ”.“.Њартино.
   Ћн внЯтно произнес инициалы и  фамилию  изобретателЯ.  Њойнихан  шепнул
сзади:
   - Њолодец, старик. ”у, Њартино! Њартын скачет, Њартын плЯшет...
   - ‘проси его, - шепнул ‘тивен с невеселой усмешкой, - не нужен  ли  ему
подопытный субъект длЯ опытов на электрическом стуле? Ћн может располагать
мною.
   “видев, что преподаватель нагнулсЯ над катушками, Њойнихан привстал  со
своей скамейки и, беззвучно  пощелкиваЯ  пальцами  правой  руки,  захныкал
голосом озорного мальчишки:
   - ‘эр, этот мальчик говорит гадкие слова, сэр!
   - Џлатиноид, -  внушительно  продолжал  преподаватель,  -  предпочитают
нейзильберу, потому что  у  него  меньший  коэффициент  сопротивлениЯ  при
изменении температуры. „лЯ изолЯции платиноидной  проволоки  служит  шелк,
который наматываетсЯ на эбонитовую катушку вот здесь,  где  находитсЯ  мой
палец. …сли бы  наматывалсЯ  голый  провод,  в  катушке  индуцировалсЯ  бы
экстраток. Љатушку пропитывают горЯчим парафином...
   ‘ нижней скамейки впереди ‘тивена резкий голос с  ольстерским  акцентом
спросил:
   - ђазве нас будут экзаменовать по прикладным наукам?
   Џреподаватель начал с серьезным видом  жонглировать  понЯтиЯми:  чистаЯ
наука - прикладнаЯ  наука.  ’олстый  студент  в  золотых  очках  посмотрел
несколько удивленно на  задавшего  вопрос.  Њойнихан  сзади  шепнул  своим
обычным голосом:
   - ‚от черт, этот Њакалистер умеет урвать свой фунт мЯса.
   ‘тивен холодно взглЯнул вниз на продолговатый  череп  с  космами  цвета
пакли. ѓолос, акцент, характер задавшего вопрос  раздражали  его,  он  дал
волю своему раздражению и с сознательным недоброжелательством подумал, что
отец этого студента поступил бы разумнее, если  бы  отправил  своего  сына
учитьсЯ в Ѓелфаст и тем самым сэкономил бы на проезде.
   Џродолговатый череп не обернулсЯ навстречу  мысленно  пущенной  в  него
стреле ‘тивена, и она не долетела до цели,  а  вернулась  в  свою  тетиву,
потому что перед ним вдруг мелькнуло бескровное лицо студента.
   "ќта мысль не моЯ, - быстро пронеслось в уме ‘тивена. - …е  мне  внушил
фиглЯр-ирландец  на  скамейке  позади  менЯ.  ’ерпение.  Њожешь  ли  ты  с
уверенностью сказать, кто  торговал  душой  твоего  народа  и  предал  его
избранников: тот, кто вопрошал, или тот, кто  потом  издевалсЯ?  ’ерпение.
‚спомни ќпиктета. Ќаверное, это в природе Њакалистера: задать такой вопрос
в такой момент и сделать неправильное ударение - "прикладными"?"
   Њонотонный  голос  преподавателЯ  продолжал  медленно   гудеть   вокруг
катушек, о которых он  рассказывал,  удваиваЯ,  утраиваЯ,  учетверЯЯ  свою
снотворную энергию, между тем как катушки умножали свои омы сопротивлениЯ.
   ѓолос Њойнихана позади откликнулсЯ на отдаленный звонок:
   - ‡акрываем лавочку, джентльмены!
   ‚ холле было тесно и шумно. Ќа столе около двери стоЯли два портрета  в
рамках, и между ними лежал  длинный  лист  бумаги  с  неровными  столбцами
подписей. Њакканн проворно сновал  среди  студентов,  болтаЯ  без  умолку,
возражаЯ отказывающимсЯ, и одного за другим подводил к  столу.  ‚  глубине
холла  стоЯл  декан,  он  разговаривал  с  молодым  преподавателем,  важно
поглаживаЯ подбородок, и кивал головой.
   ‘тивен, притиснутый толпой  к  двери,  остановилсЯ  в  нерешительности.
€з-под широких опущенных полей мЯгкой шлЯпы темные глаза Љрэнли  наблюдали
за ним.
   - ’ы подписал? - спросил ‘тивен.
   Љрэнли поджал свои тонкие губы, подумал секунду и ответил:
   - Ego habeo [подписал (лат.)].
   - Ђ что это?
   - Quod [что (лат.)].
   - Ђ это что?
   Љрэнли повернул бледное лицо к ‘тивену и сказал кротко и грустно:
   - Per pax universalis [за всеобщий мир (лат.)].
   ‘тивен показал пальцем на фотографию царЯ и сказал:
   - “ него лицо пьЯного •риста.
   ђаздражение  и  Ярость,  звучавшие  в  его  голосе,  заставили   Љрэнли
оторватьсЯ от спокойного созерцаниЯ стен холла.
   - ’ы чем-то недоволен?
   - Ќет, - ответил ‘тивен.
   - ‚ плохом настроении?
   - Ќет.
   - Credo ut vos sanguinarius estis,  -  сказал  Љрэнли,  -  quia  facies
vostra monstrat  ut  vos  in  damno  malo  humore  estis  [„умаю,  что  вы
отъЯвленный лжец: по вашему лицу видно, что вы в чертовски  отвратительном
настроении (лат.)].
   Њойнихан, пробираЯсь к столу, шепнул ‘тивену на ухо:
   - Њакканн при полном  параде.  ЋстаетсЯ  добавить  последнюю  каплю,  и
готово. Ќовенький, с иголочки мир. Ќикаких горЯчительных  и  право  голоса
сукам.
   ‘тивен усмехнулсЯ стилю конфиденциального сообщениЯ и,  когда  Њойнихан
отошел, снова повернул голову и встретил взглЯд Љрэнли.
   - Њожет быть, ты объЯснишь, -  спросил  он,  -  почему  он  так  охотно
изливает свою душу мне на ухо? Ќу, объЯсни.
   ЊрачнаЯ складка поЯвилась на лбу Љрэнли.  Ћн  посмотрел  на  стол,  над
которым нагнулсЯ Њойнихан, чтобы подписатьсЯ, и сурово отрезал:
   - Џодлипала.
   - Quis est in malo humore, - сказал ‘тивен,  -  ego  aut  vos?  [Љто  в
плохом настроении - Я или вы? (лат.)]
   Љрэнли не ответил на подтрунивание. Ћн мрачно  обдумывал,  что  бы  еще
добавить, и повторил с той же категоричностью:
   - ‘амый что ни на есть гнусный подлипала!
   ќто было его обычной эпитафией, когда он ставил крест  на  похороненной
дружбе, и ‘тивен подумал, не произнесетсЯ ли она когда-нибудь в  памЯть  и
ему, и таким же тоном. ’ЯжелаЯ, неуклюжаЯ фраза медленно оседала,  исчезаЯ
из его слуха, проваливаЯсь, точно камень в трЯсину. ‘тивен следил, как она
оседает, так же, как когда-то оседали другие, и чувствовал ее  тЯжесть  на
сердце. Љрэнли, в  отличие  от  „авина,  не  прибегал  в  разговоре  ни  к
редкостным староанглийским оборотам елизаветинского времени, ни к  забавно
переиначенным на английский манер  ирландским  выражениЯм.  …го  протЯжный
говор  был  эхом  дублинских  набережных,   перекликающимсЯ   с   мрачной,
запустелой гаванью, его  выразительность  -  эхом  церковного  красноречиЯ
„ублина, звучащим с амвона в “иклоу.
   “грюмаЯ складка исчезла со лба Љрэнли, когда он увидел Њакканна, быстро
приближающегосЯ к ним с другого конца холла.
   - ‚от и вы! - сказал Њакканн весело.
   - ‚от и Я, - сказал ‘тивен.
   - Љак всегда с опозданием. Ќе могли  бы  вы  совмещать  ваши  успехи  с
некоторой долей уважениЯ к точности?
   - ќтот вопрос не стоит в повестке днЯ, - сказал ‘тивен. - Џереходите  к
следующему.
   …го улыбающиесЯ глаза были устремлены на плитку  молочного  шоколада  в
серебрЯной   обертке,   высовывающуюсЯ   из   верхнего   кармана    куртки
пропагандиста. ‚округ них собралсЯ небольшой кружок  слушателей,  жаждущих
присутствовать при состЯзании умов. •удощавый студент с оливковой кожей  и
гладкими черными волосами, просунув между ними голову, переводил взглЯд  с
одного на другого, словно стараЯсь открытым влажным ртом поймать  на  лету
каждое слово. Љрэнли вытащил из кармана маленький серый мЯчик и,  вертЯ  в
руках, начал пристально осматривать его со всех сторон.
   - Љ следующему! - сказал Њакканн. - •м!
   Ћн громко хохотнул, улыбнулсЯ во весь  рот  и  дважды  дернул  себЯ  за
соломенного цвета бородку, свисавшую с его квадратного подбородка.
   - ‘ледующий вопрос заключалсЯ в подписи декларации.
   - ‚ы мне заплатите, если Я подпишу? - спросил ‘тивен.
   - џ думал, вы идеалист, - сказал Њакканн.
   ‘тудент, похожий на цыгана,  обернулсЯ  и,  поглЯдываЯ  на  окружающих,
сказал невнЯтным блеющим голосом:
   - ‘транный подход, черт возьми! Џо-моему, это корыстный подход.
   …го голос заглох в тишине. Ќикто не обратил  вниманиЯ  на  слова  этого
студента. Ћн повернул свое оливковое  лошадиное  лицо  к  ‘тивену,  словно
предлагаЯ ему ответить.
   Њакканн весьма бойко начал  распространЯтьсЯ  о  царском  рескрипте,  о
‘тэде,  о  всеобщем  разоружении,  об  арбитраже  в  случае  международных
конфликтов, о знамениЯх времени, о новом гуманизме, о новой этике, котораЯ
возложит на общество долг  обеспечить  с  наименьшей  затратой  наибольшее
счастье наибольшему количеству людей.
   ‘тудент, похожий на цыгана, заключил эту речь возгласом:
   - ’рижды ура - за всемирное братство!
   - ‚алЯй, валЯй, ’емпл, - сказал стоЯвший рЯдом дюжий румЯный студент. -
џ тебе потом пинту поставлю.
   - џ за всемирное братство!  -  кричал  ’емпл,  поглЯдываЯ  по  сторонам
темными продолговатыми глазами. - Ђ Њаркс - это все чепуха.
   Љрэнли крепко схватил его  за  руку,  чтобы  он  придержал  Язык,  и  с
вымученной улыбкой повторил несколько раз:
   - Џолегче, полегче, полегче!
   ’емпл, стараЯсь высвободить руку, кричал с пеной у рта:
   - ‘оциализм  был  основан  ирландцем,  и  первым  человеком  в  …вропе,
проповедовавшим свободу мысли, был Љоллинз. „вести  лет  тому  назад  этот
миддлсекский философ разоблачил духовенство. “ра „жону ќнтони Љоллинзу!
   ’онкий голос из дальнего рЯда ответил:
   - ѓип-гип ура!
   Њойнихан прошептал ‘тивену на ухо:
   - Ђ как насчет бедной сестренки „жона ќнтони:

   ‹отти Љоллинз без штанишек,
   Ћдолжите ей свои?

   ‘тивен рассмеЯлсЯ, и польщенный Њойнихан зашептал снова:
   - Ќа „жоне ќнтони Љоллинзе, сколько ни поставь, всегда заработаешь пЯть
шиллингов.
   - †ду вашего ответа, - коротко сказал Њакканн.
   - ЊенЯ этот вопрос нисколько не интересует, - устало сказал  ‘тивен.  -
‚ам ведь это хорошо известно. —его ради вы затеЯли спор?
   - Џрекрасно, - сказал  Њакканн,  чмокнув  губами.  -  ’ак,  значит,  вы
реакционер?
   - ‚ы думаете, на менЯ может произвести  впечатление  ваше  размахивание
деревЯнной шпагой? - спросил ‘тивен.
   - Њетафоры! - резко сказал Њакканн. - „авайте ближе к делу.
   ‘тивен вспыхнул и отвернулсЯ. Ќо Њакканн не унималсЯ.
   -  Џосредственные  поэты,  надо  полагать,  ставЯт  себЯ   выше   столь
пустЯковых вопросов, как вопрос всеобщего мира, - продолжал он  вызывающим
тоном.
   Љрэнли поднЯл голову и, держа  свой  мЯч,  словно  миротворЯщую  жертву
между обоими студентами, сказал:
   - Pax super totum sanguinarium globum [мир  во  всем  кровожадном  мире
(лат.)].
   Ћтстранив стоЯвших  рЯдом,  ‘тивен  сердито  дернул  плечом  в  сторону
портрета царЯ и сказал:
   - „ержитесь за вашу икону. …сли уж вам так нужен €исус, пусть это будет
€исус узаконенный.
   - ‚от  это,  черт  возьми,  здорово  сказано,  -  заговорил  цыганистый
студент, оглЯдываЯсь по сторонам. - Ћтлично сказано.  Њне  очень  нравитсЯ
ваше высказывание.
   Ћн проглотил слюну, словно глотаЯ  фразу,  и,  схватившись  за  козырек
своей кепки, обратилсЯ к ‘тивену:
   - Џростите, сэр, а что именно вы хотели этим сказать?
   —увствуЯ, что его  толкают  стоЯщие  рЯдом  студенты,  он  обернулсЯ  и
продолжал:
   - Њне интересно узнать, что он хотел выразить этими словами.
   Џотом снова повернулсЯ к ‘тивену и проговорил шепотом:
   - ‚ы верите в €исуса? џ верю в человека. џ, конечно, не знаю, верите ли
вы в человека. џ восхищаюсь вами,  сэр.  џ  восхищаюсь  разумом  человека,
независимого от всех религий. ‘кажите, вы так и мыслите о разуме €исуса?
   - ‚алЯй, валЯй, ’емпл! - сказал дюжий румЯный студент,  который  всегда
по нескольку раз повторЯл одно и то же. - Џинта за мной.
   - Ћн думает, что Я болван, - поЯснил ’емпл ‘тивену, - потому что Я верю
в силу разума.
   Љрэнли взЯл под руки ‘тивена и его поклонника и сказал:
   - Nos ad manum ballum jocabimus [давайте сыграем в мЯч (лат.)].
   “влекаемый из зала,  ‘тивен  взглЯнул  на  покрасневшее  топорное  лицо
Њакканна.
   - ЊоЯ подпись не имеет значениЯ, - сказал он вежливо. - ‚ы вправе  идти
своей дорогой, но и мне предоставьте идти моей.
   - „едал, - сказал Њакканн прерывающимсЯ  голосом.  -  Њне  кажетсЯ,  вы
неплохой  человек,  но  вам  не  хватает  альтруизма  и   чувства   личной
ответственности.
   —ей-то голос сказал:
   - €нтеллектуальным вывертам не место в этом движении.
   ‘тивен узнал резкий голос Њакалистера, но не обернулсЯ в  его  сторону.
Љрэнли с торжественным видом проталкивалсЯ сквозь толпу  студентов,  держа
под руки ‘тивена и ’емпла, подобно шествующему в алтарь свЯщеннослужителю,
сопровождаемому младшими чинами.
   ’емпл, живо наклонившись к ‘тивену, сказал:
   - ‚ы слышали, что  сказал  Њакалистер?  ќтот  малый  завидует  вам.  ‚ы
заметили? „ержу пари, что Љрэнли этого не заметил, а Я, черт возьми, сразу
заметил.
   ЏроходЯ через холл,  они  увидели,  как  декан  пыталсЯ  отделатьсЯ  от
студента, завЯзавшего с ним разговор. Ћн стоЯл у лестницы, уже занесЯ ногу
на нижнюю ступеньку, подобрав  с  женской  заботливостью  свою  поношенную
сутану, и, киваЯ то и дело, повторЯл:
   - ‚не всЯкого сомнениЯ, мистер •эккет! „а, да, вне всЯкого сомнениЯ.
   Џосреди холла префект братства внушительно, тихим  недовольным  голосом
беседовал с  каким-то  студентом.  ђазговариваЯ,  он  слегка  морщил  свой
веснушчатый лоб  и  в  паузах  между  фразами  покусывал  тонкий  костЯной
карандаш.
   - џ надеюсь,  что  первокурсники  все  пойдут.  ‡а  второй  курс  можно
ручатьсЯ. ‡а третий тоже. Ђ что касаетсЯ новичков, не знаю.
   ‚ дверЯх ’емпл опЯть наклонилсЯ к ‘тивену и торопливо зашептал:
   - ‚ы знаете, что он женат? Ћн уже  был  женат,  прежде  чем  перешел  в
католичество. “ него где-то  жена  и  дети.  ‚от,  черт  возьми,  страннаЯ
историЯ. Ђ?
   …го шепот перешел  в  хитрое  кудахтающее  хихиканье.  Љак  только  они
очутились за дверью, Љрэнли грубо схватил его за шиворот и  начал  трЯсти,
приговариваЯ:
   - Ѓезмозглый, бессмысленный, паршивый кретин! Ќа  смертном  одре  готов
поклЯстьсЯ, что во всем сволочном мире, понимаешь, в целом мире нет другой
такой паршивой обезьЯны, как ты!
   €зворачиваЯсь, ’емпл  продолжал  хитренько,  самодовольно  хихикать,  а
Љрэнли тупо твердил при каждом встрЯхивании:
   - Ѓезмозглый, бессмысленный, паршивый кретин!..
   Ћни прошли запущенным садом;  на  одной  из  дорожек  увидели  ректора,
который, закутавшись в тЯжелый  широкий  плащ,  шел  им  навстречу,  читаЯ
молитвы. ‚ конце дорожки, прежде чем повернуть, он  остановилсЯ  и  поднЯл
глаза. ‘туденты поклонились ему, ’емпл,  как  и  прежде,  притронувшись  к
козырьку кепки. Џошли дальше молча. Љогда они подходили к