любит упрекать, и если уж решалсЯ нарушить
молчание,  то  ограничивалсЯ вроде бы констатацией  фактов, но,  несмотрЯ на
безучастный тон, это звучало порой упреком.
     -- ’ы как будто напутала в сольной партии,-- сказал  он как-то вечером,
когда они после спектаклЯ возвращались домой.
     -- „а, немножко.
     € поскольку Џламен молчал, добавила:
     -- ’ы же вроде в балете не очень разбираешьсЯ, а заметил.
     Ћн  не  ответил  и  продолжал  медленно  шагать,  не поднимаЯ  глаз  от
тротуара,
     словно боЯлсЯ споткнутьсЯ о плиты.
     --  Ђ  тебе  не  случаетсЯ напутать? --  спросила  она, задетаЯ не  его
словами, а молчанием, в котором словно было что-то многозначительное.
     -- ‘лучаетсЯ,-- флегматично  пожал он полными плечами.-- ‚се ошибаютсЯ.
’олько на сцене это заметнее.
     65

     ‚  общем, он никогда не высказывалсЯ о  том,  как она  танцует, хотЯ  и
ходил почти на  все спектакли,  и в этом тоже было что-то многозначительное.
Џламен  не  любил неискренних похвал, значит, если  он молчал, то не  считал
нужным хвалить. ‚се же она задала ему вопрос, вертевшийсЯ у нее на Языке еще
с того днЯ, когда началась их дружба:
     -- Џомнишь,  когда  мы  познакомились...  ’ы сказал, что  видел менЯ  в
"Љармен" и тебе понравилось.
     -- Ќу и что?..
     -- ’ы не объЯснил, что именно тебе понравилось: опера или Я.
     -- …стественно, ты.
     -- Њог бы сразу сказать.
     -- џ боЯлсЯ тебЯ обидеть.
     -- ђазве женщины обижаютсЯ на комплименты?
     -- Ќо вы, артистки, не такие, как все. Њало ли  как ты отнесешьсЯ, если
Я скажу, что ты мне понравилась как женщина, а не как балерина... Ћткуда мне
знать.
     Ћн и впрЯмь не знал. ‚о всЯком случае, не слишком хорошо знал, иначе не
стал бы огорчать ее этим признанием. Ќо что  пользы, если бы он и промолчал?
Љогда двое постоЯнно вместе, они понимают друг друга без слов.
     —то он  не ценил ее  как балерину, было еще одним огорчением  нарЯду со
многими другими, и  это огорчение не становилось меньше от его уверений, что
она нравитсЯ  ему как женщина. Ќо ‚иолетта проглотила эту горькую пилюлю, по
привычке отнесЯ  ее  к тому, что  все  вместе  составлЯло подвиг -- в  конце
концов, можно заставить человека женитьсЯ, но заставить полюбить нельзЯ.
     —то касаетсЯ замужества, то этот вопрос ее не занимал не потому, что не
имел длЯ нее никакого значениЯ. Џросто она считала, что он решитсЯ сам собой
и спешить  некуда. Ђ если и надо было  спешить, то совсем в других делах, но
тут уже не все зависело от нее.
     Џламен, казалось,  был того  же мнениЯ, что и она, о брачной церемонии.
Џо крайней мере, целый год  делал вид, что он того же мнениЯ, и, продолжайсЯ
все в том же духе, они, вероЯтно, до сих  пор  были бы вместе. Ћднако это не
продолжалось в том же духе.
     66

     -- —то ты скажешь, если мы на  днЯх распишемсЯ?.. -- небрежно предложил
он однажды в столовой, когда они кончали обедать или, вернее, принимались за
третье -- малеби  с  розовым  сиропом в металлических  мисочках, похожих  на
тазики длЯ бритьЯ, малеби, к которому они,  во всЯком случае ‚иолетта, так и
не притронулись.
     -- ќто что-то еще на десерт? -- спросила она таким же небрежным тоном.
     -- ђаз ты отказываешьсЯ от того, что тебе дали раньше.
     -- ‚ерно: не берешь одно, бери другое, а не то останешьсЯ с носом.
     Ћн ничего не прибавил, словно разговор шел о чем-то давно известном  им
обоим. € только когда они вышли на улицу, глЯнул на часы и сказал, почти как
в тот раз, когда они познакомились:
     -- “ менЯ есть еще полчаса. “спеем выпить кофе.
     € как тогда, был прохладный осенний день -- времена года совершили свой
полный оборот, и ровно  год  прошел с начала их любви, и они медленно шли  к
кафе, нетерпеливо  подгонЯемые  резким ветерком, кружившим  сухие  листьЯ по
тротуару,   словно   его  сердила  невозмутимость  широкой  спины  человека,
подгонЯть которого было пустой тратой времени.
     ‚ этот час в кафе не было никого, если не считать  компании, загулЯвшей
в неурочный  час и  расположившейсЯ в  углу, подальше  от света и любопытных
взоров.
     -- ђаспишемсЯ,  выполним эту формальность,--  уточнил Џламен, когда они
уселись  за  столик у  окна.-- Ђ  покончив  с ней,  мы  должны  будем как-то
перестроить нашу жизнь.
     Ћна  не сочла нужным ответить. Љакой смысл отвечать на  банальности? Ќо
именно банальность этого заЯвлениЯ показалась ей подозрительной.  Џламен  не
бросал слов на ветер.
     --  ‚ общем,  нам  с тобой надо  поговорить о вопросах,  которых  мы не
касались,  но  они непременно  возникнут после того,  как  мы  выполним  эту
формальность.
     -- ‘лушаю, мой повелитель.
     Ћн  хотел что-то добавить но удержалсЯ, потому что подошла официантка с
кофе. Ћн подождал, пока она отойдет, отпил самую малость и заЯвил:
     67

     -- џ имею в виду твою профессию. „умаю, тебе лучше всего ее поменЯть.
     -- —то? Ќе понимаю.
     -- —то ж тут непонЯтного?
     -- Џо-моему, не только Я, а ты сам не понимаешь, что говоришь.
     Ћн помолчал, отпил еще глоток и только тогда произнес:
     -- “чти, что Я это не сейчас придумал. џ уже целый год думаю об этом.
     -- –елый год... чтобы решить вопрос о моей профессии?
     -- џ считал, что этот год был нужен прежде всего тебе.
     -- ‡ачем? —тобы стать твоей рабыней, мой повелитель?
     -- —тобы ты образумилась,-- спокойно поЯснил он.
     Ћна уставилась в стоЯвшую перед ней нетронутую
     чашку,  точно  спрашиваЯ  себЯ,  стоит  ли  продолжать разговор.  Џотом
перевела  взглЯд  на улицу  за  окном:  скучный  рЯд  обрезанных и уже почти
облетевших   деревьев,  под   ними  рЯд  стоЯвших  впритык   машин,   словно
поставленных тут навеки, еще ближе,  у самой витрины,-- тротуар, по которому
осенний ветер гнал сухие листьЯ.
     "Ќакиньте что-нибудь на плечи. ‡десь прохладно".
     Ќа  этот  раз  он этого  не  сказал.  ‘читал, видно,  что высказал  все
положенное ему и что теперь ее очередь.
     -- ’ебе надо  было начать с этого вопроса, а  не  с того,  что нам надо
расписатьсЯ,-- сказала ‚иолетта бесцветным голосом.
     -- ‘ этого... или с того, какаЯ разница... их надо решать вместе.
     -- …сли бы  ты  начал  со  второго вопроса,  незачем  было  бы затевать
разговор  о  первом.  Њы  поссорились  бы из-за  одного,  вместо того  чтобы
расставатьсЯ из-за двух.
     -- Ђ Я совершенно не собираюсь с тобой расставатьсЯ.
     Ћн сказал  это с обычной  своей  сонной  невозмутимостью, но  без  тени
колебаниЯ.
     -- ’ы уверен, что Я уступлю?
     68

     -- џ верю, что ты образумишьсЯ.
     -- Џоскольку твой проект целиком и полностью в моих интересах.
     -- €менно. џ не утверждаю, что мне  все равно,  уйдешь ты из театра или
нет... Ќо это важно прежде всего длЯ тебЯ.
     -- ЃездарнаЯ балерина... котораЯ напрасно бьетсЯ головой о стену.
     -- џ не говорил, что  ты бездарна. € не считаю так. Ќо насчет стены ты,
вероЯтно, недалека от истины.
     €  вдруг  этого  молчальника,  всегда  такого скупого на  слова, словно
прорвало,  и  они полились  из  него рекой.  Џри  других обстоЯтельствах она
оценила бы его  разговорчивость как плюс в свою пользу: сонный, невозмутимый
флегматик наконец проснулсЯ, встревоженный тем, что может ее потерЯть. ‡а ее
неожиданно резкими и непривычно враждебными словами он почувствовал, что она
отрываетсЯ,  отдалЯетсЯ от него,  что  все, казавшеесЯ до сих пор надежным и
определенным,  вдруг  рушитсЯ, валитсЯ с треском,  обращаетсЯ в пепел --  их
любовь, их брак, их общее будущее.
     Ћн  старалсЯ щадить ее  самолюбие,  признавал ее бесспорный  талант  --
зачем  раздражать ее именно  сейчас -- и напирал, в основном,  на другое: на
изнурительную борьбу за давно  занЯтые  места, которые  никто  не собираетсЯ
тебе  уступать  ради  твоих  красивых  глаз  и  которые,  даже  если  ты  их
когда-нибудь и займешь, уже будут иметь  значение  не длЯ творчества, а  длЯ
твоей  пенсии.  €  потом, этот  каторжный  труд, и  эта строгаЯ диета, из-за
которой от  тебЯ остались одна кожа  да  кости, и каждый  день --  унижениЯ,
замечаниЯ,  окрики,  словно ты  ломоваЯ  лошадь,  и  вечное  соперничество и
обидные отзывы  подруг,-- может быть, ты их и не  слышишь, но  они говорЯт о
тебе за  спиной,-- и  неизбежнаЯ  усталость, котораЯ с  годами ощущаетсЯ все
сильнее... € ради чего все это?
     Ћн  замолчал то ли потому, что  ответ содержалсЯ в самом вопросе, то ли
потому, что устал говорить.
     --  ’еперь  Я  вижу,  что  ты это  не  сейчас придумал,--  кивнула она,
переводЯ взглЯд с витрины на нетронутую чашку.-- ‚ижу, что свои аргументы ты
собирал давно... „аже разговоры моих подруг...
     Ћн молчал.
     69

     -- Ќаверное, у тебЯ готов ответ и на следующий вопрос...
     -- Љакой?
     --  Ќаверно,  догадываешьсЯ  какой:  если  ты  заставлЯешь менЯ сменить
профессию, то какую ты мне предлагаешь  взамен? „омохозЯйки или еще что-то в
придачу?
     -- „а, Я и об этом подумал.
     -- € что же ты надумал?
     -- џ потому и откладывал этот разговор, что ничего не мог придумать.
     -- Ђ что, в горсовете нет ни одного секретарского места?
     --  Ќе  злись,--  ответил  он  спокойно.--  џ хотел сказать,  перестань
злитьсЯ.
     Ћна  промолчала, решив  прекратить  этот  бесполезный  разговор, но  не
выдержала, спросила:
     -- Ђ если Я тебе предложу сменить  профессию? ‚ конце  концов, тебе это
легче.  Ќе  все  ли  равно  административному  работнику,   чем  руководить:
искусством или молочной фермой...
     Ћна  осеклась,  подумав,  что  действительно  в ее словах слишком много
злости.
     Њожно ведь расстатьсЯ  и без оскорблений. Ћн тоже молчал, не показываЯ,
что ее  слова  задели его. ‘корее  всего, они его и не задели.  Ќаверно, она
казалась ему ребенком, который охвачен бессмысленным детским гневом.
     --  Њожет  быть,  Я  туп  и длЯ  молочной  фермы.  Ќа  ферме  есть свои
трудности, хотЯ коровы и не танцуют. Ќо какой  бы Я  ни был тупой, Я  все же
понимаю, что профессию сменить не легко, особенно  если она еще и призвание.
Џоэтому-то Я затеЯл этот разговор только сегоднЯ.
     -- Ђ зачем надо было его вообще затевать?
     --  ‡атем,  что Я  нашел выход. “  тебЯ поЯвилась возможность  уйти  из
театра, не  менЯЯ профессии. ‚  „оме культуры  организуетсЯ балетный кружок,
там есть  должность руководителЯ. ’ы  будешь  среди  молодежи,  будешь учить
молодых людей искусству, они не будут сводить с тебЯ глаз, будут боготворить
тебЯ...
     Ћна слушала с усталым  видом, а он, вероЯтно, счел эту усталость знаком
согласиЯ, потому что продолжал еще некоторое времЯ повторЯть свои "не будут
     70

     сводить с тебЯ глаз" и "будут тебЯ боготворить",  хотЯ повторЯтьсЯ было
не в его привычках.
     -- Џерестань,-- сказала наконец ‚иолетта.-- Џризнаю, что твой вариант с
кружком  великодушнее предложениЯ  идти в секретарши. Џризнаю и все,  что ты
хочешь... что Я злаЯ... несправедливаЯ  и, главное, бездарнаЯ... но Я такаЯ,
какаЯ  Я есть, и не вижу никакой возможности переменитьсЯ. џ раз и навсегда,
бесповоротно выбрала свой путь -- выбрала с тобой или без тебЯ...
     -- Ќо Я-то не могу без тебЯ, ‚иолетта.
     Ћн произнес  это без излишнего пафоса,  своим  обычным сонным тоном,  и
все-таки эти слова заставили ее поднЯть глаза от чашки и быстро взглЯнуть на
него.
     -- Њожешь.
     -- Ќет, не  могу.  „о сих  пор  Я  не  говорил  тебе этого... не  видел
смысла...  не допускал, что мы  дойдем до того,  что  будем  обсуждать такие
вещи, как "с тобой" или "без тебЯ". Ќо сейчас, когда мы дошли до этого...
     -- Ѓрось сантименты, они тебе не к лицу,-- сухо сказала она, потому что
чувствовала, что  смЯгчаетсЯ, и хотела сохранить  твердость.-- ’ы задал  мне
сегоднЯ два  вопроса, Я ответила тебе на первый "да", а на второй --  "нет".
’еперь решай сам.
     Ћн  снЯл очки,  достал носовой платок  и аккуратно стал  их  протирать,
точно вдруг заметил, что окружающий мир начал  расплыватьсЯ  за помутневшими
стеклами. ‘нова оседлав  очками свой большой меланхолический нос, сказал как
бы про себЯ:
     -- џ должен подумать. Ћна не возразила.
     Џламен достал из кармана  монету, посмотрел на нее, прибавил к  ней еще
одну и повторил уже без всЯкой надобности:
     -- џ должен подумать.
     -- ‹адно, думай! џ не  побегу завтра  расписыватьсЯ  ни  с  тобой, ни с
кем-нибудь другим. Џодумай, у тебЯ длЯ этого достаточно времени.
     -- Џроводить тебЯ? -- спросил он уже на улице.
     -- Ќе трудись. € без того твои полчаса слишком затЯнулись.
     € они разошлись,  кивнув друг другу, точно им предстоЯла встреча в этот
же вечер, хотЯ оба знали, что не увидЯтсЯ ни в этот вечер, ни в следующий.
     71

     "Ќакиньте что-нибудь на плечи. ‡десь прохладно".
     Ќе прохладно,  а  просто холодно было  ей на этой  продуваемой  осенним
ветром улице,  по которой она торопилась в  театр в тонком старом пальто,  в
том самом  темно-синем пальто, которое  она носила  и в  прошлом  году,  и в
позапрошлом и вообще со времени своего последнего повышениЯ. € чтобы ей было
не так  холодно, она  заставлЯла  себЯ думать  не  о холоде,  а о чем-нибудь
другом, например,  о  том, что из-за этого разговора  она не отдыхала  после
обеда и теперь должна бежать прЯмо на репетицию.
     €  ‚иолетта  почти  бежала  по  пустынной,  продуваемой  ветром  улице,
стараЯсь  думать о чем  угодно,  только  не о  холоде,  но, несмотрЯ на это,
чувствовала, как всЯ дрожит и как озноб бьет ее изнутри, пробирает до самого
сердца.  €  чем  больше  старалась  ‚иолетта  унЯть   его,  тем  сильнее  он
становилсЯ, и она напрасно говорила себе: пусть думает сколько влезет, пусть
убираетсЯ, скатертью дорога, раз хочет  переделать  ее  по своему мещанскому
вкусу.  Ћна  хотела разозлитьсЯ  и  тем пересилить дрожь, однако  это  ей не
удавалось. ‡лость ее  уже  прошла, и  она понимала,  что Џламен  вовсе  и не
пытаетсЯ переделать ее по своему капризу и что даже если он думает о себе --
кто не думает о себе,-- это не мешает ему  думать и о ней, и в его словах об
этой бесполезной борьбе и неизбежной усталости есть большаЯ долЯ правды.
     Ћн любил ее, и, как бы она ни злилась, она не могла отрицать, что он ее
любит  и после отца  он единственный человек,  который  ее любит. Ћн  был не
таким,  как  все  прежние,  случайно  встречавшиесЯ  на  ее пути и  желавшие
мимоходом завести с  ней интрижку,  чтобы посмотреть, как  она выглЯдит  без
пачки, или пополнить список своих побед победой  над балериной.  Ћн  был длЯ
нее источником тепла после  стольких дней холода и  зЯбкой дрожи и когда она
отдыхала  в его спокойных  объЯтиЯх, и когда  посвЯщала  его в свои  заботы,
после  стольких дней  одиночества,  и даже когда  они просто  вместе  сидели
молча.
     Ђ теперь снова холод и снова зЯбкаЯ дрожь. ‚ конце концов, это не ее, а
тем  более  не  его вина.  Џросто  так уж  идет ее нескладнаЯ  жизнь, и  это
неизбежнаЯ часть подвига, одно из многих испытаний. Ќа то и испытаниЯ, чтобы
вставать на твоем
     72

     пути, а ты на то, чтобы их преодолевать. € раз так должно быть и ничего
другого тебе не остаетсЯ, то дрожи и шагай дальше.
     Џламен  зашел  за ней  только  через  две  недели после  спектаклЯ (шла
"Љармен"),  они поужинали вместе, а потом провели ночь у  него  на квартире.
‚иолетта сначала  ждала,  когда  он скажет,  что  же он придумал,  но  потом
понЯла, что он ничего не скажет. ЏонЯла еще за ужином, но это не помешало ей
пойти к нему домой и остатьсЯ там до утра, не испытываЯ ни малейшего желаниЯ
надоедать ему вопросами.
     Ћн снова пропал недели на две, и  она не видела его даже в столовой,  а
потом он вдруг объЯвилсЯ однажды вечером, и  она повторила свой визит к нему
на квартиру. ’ак эта свЯзь, хотЯ и совсем уже непрочнаЯ, тЯнулась еще год, и
у Џламена все не находилось времени сказать, что он придумал, а ‚иолетта его
не спрашивала. Ѓыло и так абсолютно Ясно, что если  он что-то и придумал, то
отнюдь  не то, что хотелось ей, и  что если  он все еще встречалсЯ с ней, то
лишь  оттого,  что  не может  подавить свои старые чувства, а у нее  нет сил
порвать с ним оттого, что после каждой дозы одиночества их встречи приносили
ей хоть немного тепла, которого ей так недоставало.
     …му  нелегко было подавить старые  чувства,  но  он  боролсЯ с собой, и
рассудок
     мало-помалу, хотЯ  и  медленно,  отвоевывал  себе  территорию  --  куда
каким-то жалким чувствам тЯгатьсЯ с рассудком,--  и Џламен все реже приходил
к ней,  и дозы одиночества  становились  все больше, пока не началось  времЯ
отпусков; и это был конец, бесповоротный и неизбежный, кода молчаниЯ и тоски
после невеселых  вариаций,  расставание  без  прощаниЯ,  эпилог,  начавшийсЯ
внезапно и так же естественно, как и перваЯ встреча.
     Ђ однажды Њими сказала ей, что его видели с другой.
     -- €з театра?
     --  Љак  же!  €з театра! ‘  секретаршей из горсовета. Ћн большего  и не
заслуживает.
     ‚се-таки  с  его  стороны было  благородно, что  он  не  начал романа с
кем-нибудь из  артисток и избавил ее от  лишних  насмешек. •отЯ с той  ли он
теперь или с другой, не все ли тебе равно.
     "Ќакиньте что-нибудь на плечи. ‡десь прохладно".
     73

        x x x
     Ћна свернулась калачиком на постели и уставилась  невидЯщим взглЯдом на
противоположную  стену,  озаренную  розовым  веером лампы.  Џлац  стены  был
совершенно свободен длЯ видений, из проигрывателЯ доносилась  мелодиЯ  танца
лебедей  из второго  действиЯ, но видениЯ не поЯвлЯлись,  и  все  из-за этой
старой истории. €стории, в конце которой  давно поставлена  точка, но  из-за
которой  ты начинаешь волноватьсЯ  как  раз в тот момент, когда тебе больше,
чем когда бы то ни было, нужно спокойствие,  потому  что ты на пороге нового
испытаниЯ.
     ‘ейчас  не времЯ раскисать  от  воспоминаний об огорчениЯх  и разлуках.
‘ейчас  надо  собратьсЯ  с  духом  и черпать  уверенность  в своих маленьких
успехах. Џо правде говорЯ, у тебЯ были кое-какие успехи, хотЯ и  не по части
сердечных  дел. ‘ольные  партии  в оперных спектаклЯх и  то  выступление  на
торжественном собрании.
     ‘обрание   в   прошлом   году   проводилось   городской   комсомольской
организацией  в свЯзи с каким-то юбилеем, и после него должен был состоЯтьсЯ
концерт, в который  по традиции входил и балетный номер. Џраво участвовать в
подобных концертах, также по традиции,  предоставлЯлось Ћльге, поскольку все
должно  было  быть  на   высшем  уровне.  Ћднако  на  сей  раз  Ћльга  стала
торговатьсЯ,  чем  вызвала  негодование у  комсомольцев,  и  они  предложили
выступить ‚иолетте.
     Ћна готовилась  к  этому  пЯтиминутному  дуэту так  усердно, что  прЯмо
извела ‚аско -- своего партнера,  который  достаточно обкатал это  па-де-де,
выступаЯ с Ћльгой; в  конце концов он  бросил ее репетировать одну, заверив,
что напрасно она волнуетсЯ, все будет в порЯдке, на вполне приличном уровне.
     Ћн не понимал, что если она каждый день часами упражнЯетсЯ, то вовсе не
длЯ  достижениЯ какого-то жалкого приличного уровнЯ, а ради того, чтобы быть
гораздо  выше.  Ћна  и  не  пыталась  это  ему  объЯснЯть,  знаЯ,  что  если
попытаетсЯ, то ‚аско поднимет ее на смех.
     -- € на черта это тебе "быть выше"?  —тобы блеснуть? Џеред кем?  „а эти
зрители столько понимают в балете, что никаких твоих недостатков не заметЯт,
     74

     разве только ты, не дай бог, грохнешьсЯ.
     Ќо она всем существом стремилась к своему  "быть выше" и порой  верила,
что  такое  желание,  такое  страстное  желание  не  может  не  перерасти  в
мастерство,  и,  не  щадЯ  себЯ,  она  все  работала и  работала,  и  бывали
мгновениЯ, когда ей казалось, что она почти добилась своего, но, едва ощутив
головокружительную   близость  успеха,   она   чувствовала   и   другое   --
отвратительную  неумолимость  преграды,  невидимой,  но  непреодолимой,  как
холодное стекло, о которое с тупым упрЯмством бьетсЯ муха. Ћна тоже упрЯмо и
отчаЯнно  билась  о  холодное  стекло,  пока  не ощущала,  что  ноги  у  нее
подкашиваютсЯ  от усталости,  колени  дрожат, потный купальник  прилипает  к
спине и ее тошнит.
     €, отдохнув, начинала  все сначала. €  снова сначала.  ‚сегда  сначала.
Џока ей,  наконец,  не  почудилось, что  если она и не добилась окончательно
своего "выше", то хотЯ бы поднЯлась над жалким приличным уровнем.
     Ћднако  в  решительную  минуту,  стоЯ  за  кулисами  в ожидании,  когда
режиссер подаст ей знак, она почувствовала, что всЯ застыла от напрЯжениЯ, а
руки и ноги у  нее одеревенели,  что все, чего  она  добилась на  репетиции,
растаЯло вмиг.
     Ќо тут оркестр заиграл ее мелодию,  и она  как во сне вышла на сцену  и
как  во сне ощутила,  что сиЯющий луч прожектора  поймал ее в  свой  светлый
круг, и  как во сне, увидела этот  полутемный  и  притихший  зал, и какой-то
странный вихрь подхватил  ее и  увлек, и она вдруг испытала  то  неописуемое
состоЯние,   когда   тело   становитсЯ   легким,   и  старание  переходит  в
непринужденность,  и  ты   словно   паришь  в  воздухе,  словно   плывешь  в
пространстве,  словно  летишь,  несешьсЯ  и  кружишьсЯ в водовороте звуков и
чувств,  превращаЯсь  в  сердечный  трепет и сердечную  боль, в ликование  и
скорбь, в отблеск невидимого и олицетворение невыразимого.
     Љогда она замерла на авансцене и раздались аплодисменты, ей показалось,
что  она не та, какой  была  еще  миг  назад, и что  сейчас,  после стольких
усилий, она наконец  стала самой  собой, раскрыла себЯ,  одарила этих людей,
заполнивших зал, искоркой красоты, которую все мы носим в своем сердце.
     75

     -- ќто  был триумф, радость  моЯ,-- сказала  Њими после концерта.--  ’ы
сразила, убила нашу Ћльгу, поставила на ней крест. ќто был настоЯщий триумф.
     Ћна так  радовалась  своему триумфу, что  в эту ночь  впервые за долгое
времЯ спала  без кошмарных  снов. Ќо  больше всего она радовалась тому,  что
наконец преодолела преграду. ‡начит,  преграда не была  роковой.  ‡начит, ее
можно преодолеть и не обладаЯ феноменальным шагом и исключительным подъемом.
     Ђ сейчас пришло  времЯ повторить фокус.  Џравда,  партиЯ —ерного лебедЯ
значительно  труднее  того   несложного  па-де-де.  „аже  опытные   балерины
сознательно ее  упрощали,  чтобы справитьсЯ с ней. €менно это делала Њими на
репетициЯх.  Њими была неплохим —ерным лебедем, только очень  средним. €меть
шанс станцевать  такую партию и  исполнить ее так, как Њими, значит упустить
свой шанс.
     Џроигрыватель, как всегда, был включен на  полную громкость, и ‚иолетта
не услышала, как вошла Њими. ‡ато замечание ее прозвучало достаточно Ясно:
     -- ”иалка, опЯть ты в трансе? ’ы менЯ просто пугаешь.
     -- џ не в трансе. џ повторЯю в уме.
     --  ЏовторЯешь в  уме? Њало мы эти роли ногами повторЯли, так ты еще  в
уме повторЯешь. Ќет, ты и впрЯмь рехнешьсЯ.
     -- ђепетициЯ в пЯть,-- напомнила  ‚иолетта, увидев,  что  Њими  снимает
туфли и собираетсЯ лечь.
     --  ‚ремени  полно,--  возразила  подруга,  вытЯгиваЯсь  на  кушетке  и
укрываЯсь  одеЯлом.-- џ капельку отдохну...  а  если нечаЯнно засну, ты менЯ
разбуди.
     Ћна полежала немного молча, потом заговорила.
     --  Ќу и  холодина  здесь...  ЏридетсЯ,  видно,  в  понедельник  купить
камин... џ забегала  в мастерскую...  ЏредставлЯешь, у  них  до  сих пор нет
спирали...
     ‚иолетта  встала  и выключила  проигрыватель.  ђаз Њими  пришла,  лучше
удалитьсЯ.
     -- Џойду пораньше, разогреюсь.
     -- ’еперь  разогреватьсЯ вздумала...--  недовольно пробормотала Њими.--
Ќа репетиции разогреешьсЯ.
     -- ‚се-таки Я хочу пойти пораньше.
     --  Ќет, ты  и вправду  со вчерашнего  днЯ не  в  себе,-- сказала Њими,
вздыхаЯ и садЯсь на постели.-- Ќу, бывает что  нейметсЯ, понимаю, но чтоб до
такой степени,
     76

     это  уж  ни  на  что  не похоже.  ‚  таком напрЯжении даже выступать не
полезно. ђасслабьсЯ, успокойсЯ... не мне тебЯ учить...
     Џотом она небрежным жестом поправила волосы и примирительно сказала:
     -- ‹адно, пошли.
     * * *
     Ѓалетмейстер решил прорепетировать некоторые партии на сцене, поскольку
спектакль давно не шел,  и поскольку директор настаивал,  чтобы длЯ  высоких
гостей  все было на высшем уровне, и поскольку вместо  безукоризненной Ћльги
были две дублерши, от которых неизвестно чего можно ждать.
     -- Џочти как генеральнаЯ,-- проговорила Њими, когда, кончив танцевать и
еще тЯжело дыша, остановилась рЯдом с ‚иолеттой.
     --  еф сказал "хорошо",-- вставил  ‚аско.-- Ђ на его  Языке это значит
"отлично".
     Ѓалетмейстер,  стоЯвший  немного  поодаль,   действительно  пробормотал
"хорошо", что черт его знает,  что  значило,  но в худшем случае не выражало
недовольства.
     Ќа сцене  начали  репетировать  танец шести  из  третьего  действиЯ,  и
‚иолетта делала вид, что  наблюдает  за  танцующими,  чтобы  скрыть  чувство
неловкости  оттого,  что  за  ней  самой  наблюдают.  Ќесколько  девушек  из
кордебалета, стоЯвших чуть  подальше за кулисами, поглЯдывали на  ‚иолетту и
Њими и о чем-то шептались.
     --  ќто  они на наш  счет  прохаживаютсЯ,--  сказала  вполголоса  Њими,
котораЯ зорко подмечала такие мелочи.-- ђаз Ћльги нет, так на наш.
     -- Ђ ты злишьсЯ? -- добродушно спросил ‚аско.
     -- Ќаоборот, радуюсь. ‘ коих пор мечтаю,  чтобы  начали  наконец и  мне
завидовать.
     --  ’олько  они  не завидуют,  а перемывают вам косточки. ‘равнивают  с
Ћльгой и перемывают,-- поддразнивал ее танцовщик.
     Ћни  продолжали  вполголоса этот  бессмысленный разговор  --  их вообще
хлебом не  корми, дай Языком почесать  по поводу и без повода,-- но ‚иолетта
уже
     77

     не слушала. €з глубины сцены веЯло холодом и  плесенью. Ђх,  этот запах
плесени,  и  эти  пустые  разговоры, и эти люди, столпившиесЯ  за  кулисами,
вокруг  этой  странной  комнаты  с  тремЯ  стенами,  где  в Ярко  освещенном
пространстве выдуманные  существа совершали свои выдуманные поступки. Ћтсюда
было  видно, что  сказочнаЯ  феериЯ  сострЯпана  из  досок  и размалеванного
полотнища,  отрывистых  приказаний,  суетни  и  прозы.  “жасной  прозы...  €
все-таки   эти  люди   кружили,  словно  околдованные,  вокруг  этого   Ярко
освещенного помещениЯ,  вокруг этой выдуманной комнаты, предназначенной  длЯ
выдумок  и  в  то  же  времЯ   такой  реальной,  неодолимо  привлекательной,
притЯгивающей, как магнит.
     ‚ариации  шестерки  подходили  к  концу. Ќачиналась  кода,  а затем  ее
партиЯ. ЏартиЯ —ерного лебедЯ.
     -- Њы готовы? -- услышала она над самым ухом голос балетмейстера.
     ѓолос звучал добродушно и одобрЯюще.
     -- Ќемножко боюсь за фуэте,-- пробормотала она.
     --  Љакие еще  фуэте? --  на  этот раз  голос  был  громкий и с  ноткой
раздражениЯ.-- Ѓросьте фуэте, делайте туры по кругу. “  нас нет времени  длЯ
экспериментов.
     ‚се же он был достаточно тактичен, чтобы не сказать "у нас  нет времени
длЯ провалов", хотЯ, вероЯтно, думал именно так. Ћна заметила,  что  девушки
из кордебалета иронически улыбаютсЯ,  а Њими жестом  подбадривает ее:  "утри
нос этому сухарю".
     "Ќе делай ничего, чтобы только утереть кому-то нос",-- говорил ей отец.
Ќо  сейчас  у  нее  не  было  и  сил  утирать  кому-то  нос.  Ћт  этих  слов
балетмейстера она  всЯ  сжалась и  словно  оцепенела.  ’ы  совсем оцепенела,
твердила  она  себе. ђасслабьсЯ,  не думай ни о тех,  кто,  усмехаЯсь, стоит
вокруг,  ни о себе, ни о чем вообще. Ќе думай ни о чем, расслабьсЯ и войди в
образ, стань видением, твоим видением, красивой иллюзией, где все правда...
     Ћна уловила как во сне начальные такты  адажио, как во сне увидела, что
она  уже  на  сцене,  и потом как  во  сне начала  делать  пируэты  вариации
безотчетно,  не думаЯ  о  них,  словно  это был не  рЯд заученных  движений,
начинающихсЯ и кончающихсЯ  по плану, а  что-то идущее изнутри, естественное
длЯ нее, как  дыхание,  как нескончаемое биение жизни,  как живительные токи
влечениЯ и
     78

     отталкиваниЯ,  встреч  и  расставаний,  нежного  слиЯниЯ  и  внезапного
столкновениЯ, и когда оркестр  загремел  в  нарастающем  ритме  коды  и  она
завертелась  в  вихре  фуэте, то  не она сама,  а  какой-то  автомат  в  ней
безучастно отсчитывал и отсчитывал их, пока не отсчитал все тридцать два.
     Ћна прислонилась к  стене за кулисами, задыхаЯсь, с  бешено колотЯщимсЯ
сердцем.
     -- •орошо...-- произнес балетмейстер.
     ЉороткаЯ пауза. Џотом снова прозвучал сухой голос:
     -- „аже очень хорошо... Ќе без технических ошибок... но с подъемом...
     Ћна улавливала  из его разбора только отдельные слова. ‚се еще с трудом
переводЯ дыхание, она с невольным  удивлением сознавала, что  и на этот  раз
преодолела преграду, эту самую  роковую и непреодолимую преграду. „евушки из
кордебалета  по-прежнему  смотрели  на  нее,  но  уже  не  усмехались  и  не
шушукались.   „лЯ  них   тридцать  два  фуэте   были  чем-то  вроде  эталона
способностей. Џохоже, они действительно ей завидовали.
     -- Џодъем, но не  без  ошибок,--  сказала уже дома Њими,  передразниваЯ
балетмейстера.-- Ѓоже, какой жуткий  сухарь! ’очно он из пластмассы, и мозги
у него из пластмассы, и чувства пластмассовые.
     -- Ќе пластмассовые,-- возразил ‚аско.-- “  него вообще никаких  чувств
нет. ‡ато какой глаз на технические погрешности...
     Ћни  и  в этот вечер собрались у  них  в том же составе, что  и  вчера,
поскольку денег на  ресторан не хватало, но все же нашлось  на выпивку дома.
Ќа столе  и сегоднЯ  была одна  водка и немного колбасы и ветчины, но завтра
после спектаклЯ ‚аско  грозилсЯ пригласить их  на роскошный  ужин,  так  как
кто-то обещал дать ему взаймы.
     -- Њаргарита менЯ сегоднЯ просто потрЯсла,-- призналась ’анЯ, намазываЯ
невероЯтное количество горчицы на кусок ветчины.
     ’аню  нетрудно было потрЯсти,  потому что она, беднЯжка, еле перебирала
ногами на сцене,  как  стреноженнаЯ лошадь. Џуты, правда, были не видны,  но
весьма ощутимы.
     79

     --  ’олько  спокойней, надо быть спокойней,--  сказал  ‚аско.-- ‘егоднЯ
перед выходом на сцену ты так побледнела, что Я решил, что ты сейчас упадешь
в обморок.
     --  ‚олнуешьсЯ  за  завтрашний вечер,  Њаргаритка?  -- поинтересовалась
’анЯ, уплетаЯ ветчину без хлеба,-- о фигуре все-таки не следовало забывать.
     -- „а.
     -- Љак обычно или чуть больше?
     -- ѓораздо больше.
     -- ’огда  скажу тебе  про мое  средство. „ругим Я не  говорила, а  тебе
скажу. ’ы не заметила, что Я никогда не волнуюсь?
     ‚опрос был столь риторический, что ‚иолетта не сочла нужным отвечать.
     -- € знаешь почему? Џотому что Я воображаю,  что в зале полно не людей,
а кувшинов. ‚ каждом кресле -- по кувшину.
     ‚аско скептически покачал головой:
     -- Љувшины, между прочим, не кашлЯют, так что трудно  представить себе,
что это кувшины.
     -- ЉашлЯют, не кашлЯют, воображаю, что кувшины,-- настаивала ’анЯ.-- Ќе
будешь же ты волноватьсЯ, танцуЯ перед кувшинами?
     "Ќе буду,-- подумала ‚иолетта.-- Ќе буду волноватьсЯ,  но  и  танцевать
буду  так, что люди действительно будут сидеть,  как кувшины". Ќо ведь смысл
искусства именно в том, чтобы передать  другим свое  волнение,  только не от
страха перед  выходом  на  сцену,  а от  восторга  перед  красотой: вот она,
красота... возьмите хоть немного,  возьмите кто сколько может и унесите ее в
свою жизнь.
     -- Ѓоже, сколько мучений только потому, что какому-то старикану взбрело
в голову сесть за роЯль  и  сочинить несколько  мелодий,--  рассуждала вслух
Њими.--  Ќебось, когда  стучал  по  клавишам, не представлЯл, сколько бедных
женщин будет надрыватьсЯ под его музыку.
     --  ’воему  старикану,  когда  он  писал  "‹ебединое  озеро",  было лет
тридцать -- сорок,-- заметил ‚аско.
     -- ЉакаЯ разница, сколько ему было лет.
     -- € он писал свои мелодии  не длЯ тех,  кто будет  надрыватьсЯ,  а длЯ
тех, кто...
     80

     --...  Љто  будет  танцевать  с  легкостью  и  упоением,--   насмешливо
подсказала  Њими.--  Ќе  знаю,  щупал  ли  ты  свой  пульс,  когда  кончаешь
танцевать.
     -- ‡ачем мне его  щупать, когда  Я и  так чувствую, что  сердце у  менЯ
вот-вот разорветсЯ.
     -- ’огда не болтай зрЯ...
     --  „а,  но Я-то на  сцене  грубаЯ мужскаЯ сила. „олжен  же  кто-то вас
поддерживать,  на  руках носить. ѓрациЯ  и воздушность  --  это дело ваше. €
сколько с
     вас потов сходит, тоже дело ваше. ‚от Ћльга...
     -- Ќе говори мне про эту гусыню...-- прервала его Њими.
     Ћна никак не могла смиритьсЯ с тем, что ‚аско, хотЯ и был ее ‚аско,  на
сцене носил на руках не ее, а Ћльгу.
     -- Њожет, и гусынЯ, но совершенство техники,-- вставил танцовщик, чтобы
прибавить к водке незаменимую закуску ссоры.
     -- ‘овершенство?  -- воскликнула Њими.--  •очешь  сказать: совершенство
безликости. „а она все роли исполнЯет на один манер.
     -- …й и в голову не приходит подумать о содержании,-- добавила ’анЯ.
     -- Ђ  зачем  думать, если  содержание мешает ей танцевать,-- добродушно
вставил танцовщик.-- „елает себе человек пируэты -- и отлично делает.
     -- „елает пируэты,  но не может создать образ,-- возразила  Њими.-- Ћна
как  дети,  которых мамы учат  читать стишки  перед гостЯми. "Ќу-ка, Ћлечка,
скажи  нам  стихотворение!"  €  Ћлечка  тараторит  без единой  ошибочки и не
задумываетсЯ, о чем  это стихотворение: о завтрашнем  дне или о прошлогоднем
снеге.
     -- Ќо ведь без единой ошибочки.
     -- „а ее ошибка в том, что она с самого начала взЯлась не за свое дело.
     -- Ќу, это уж ты чересчур... ’акаЯ техника...
     --  Ќу, если у нее такаЯ  техника, вот  и занималась бы гимнастикой.  ‚
конце-то концов, ей все равно, чем заниматьсЯ, балетом  или  гимнастикой. …й
главное быть в центре вниманиЯ. ’ак и кажетсЯ, что  она встает не на пуанты,
а  на  цыпочки,  чтобы  весь  зал  мог  ее видеть: "Џосмотрите, что  Я могу!
Џосмотрите, вот Я какаЯ!"
     81

     -- ‚ыпей и успокойсЯ,-- сказал ласково, но с некоторым ехидством ‚аско,
наполнЯЯ ее рюмку.
     Ќо Њими даже не взглЯнула на рюмку.
     --  Ћна  не  переживает, а  демонстрирует экзерсис.  Ќе  страдает  и не
ликует, а делает пируэты.  ‡ачем ей, чтобы верили  в  чувства, которых у нее
нет, ей надо, чтобы восхищались  ее техникой. ‚от,  посмотрите, как  Я делаю
пируэты: па де  бурре  ан турнан, тур ан  деор, тур  аттитюд и еще, и еще, и
еще... Ђ теперь хлопайте...
     -- € хлопают.
     --  …ще бы. Љак чемпионкам по художественной гимнастике.  „лЯ нее балет
всего-навсего  художественнаЯ  гимнастика.  Ђ  что  до  разных  там  чувств,
волнений,  переживаний,  то  длЯ  этого  у  нее  есть  две  гримасы: страшно
фальшиваЯ  улыбка счастьЯ  и упоениЯ и трагически сдвинутые брови  и скорбно
поджатые губы.
     ’ут длЯ большей наглЯдности Њими изобразила гримасы Ћльги. ‚аско и ’анЯ
захохотали, хотЯ номер был не новый.
     "Њими, конечно, ей завидует, так же, как и ты. €  хоть во многом права,
а все-таки завидует".
     -- „а у нее  ни на  грош  воображениЯ,--  продолжала свою обвинительную
речь   Њими.--  Ћна  так  же  способна   что-то  вообразить,  как  Я  штангу
поднимать... •орошо хоть в кино не снимаетсЯ,  а то,  чтоб она прослезилась,
пришлось бы гору лука ей под нос совать.  Ђ вот наша ”иалка все  переживает.
“ж  так  переживает, что того  глЯди спЯтит. Џросто исстрадалсЯ  ребенок  по
настоЯщей роли. € не длЯ того, чтобы покрасоватьсЯ, а чтобы исполнить.
     -- Џравда, страдаешь, Њаргаритка? -- спросила ’анЯ.
     Џотом, берЯсь за рюмку, добавила:
     -- ‘традай, девочка, страдай. ‹учшее средство похудеть...
     -- ќй, не дразни ее...-- прервала ее Њими.
     -- Ќу уж, не смей обижать твоего ребенка...
     -- „а она ни на что  не обижаетсЯ...-- поЯснила Њими.-- •оть ”иалкой ее
зови, хоть ђомашкой,  хоть говори,  что наша  Ћльга  лучше  ее, ничем  ее не
проймешь.
     82

     -- Ћльга лучше нас всех,-- решилась наконец высказатьсЯ ‚иолетта.
     -- ‚от видишь...
     -- Ќу что ж, лучше нас, конечно,-- согласилась и
     ’анЯ, заговорщически подмигнув ‚аско.
     -- ’ы говори о себе! -- рассердилась Њими.
     -- Ћ себе трудно говорить. џ тут пристрастна. Ђ из вас двоих она лучше.
     -- џ же тебе сказала, чем она лучше: бездушной техникой.
     "Њими  ей завидует, бесспорно. € ты тоже. •отЯ она  и  права, все равно
завидует. € самое жалкое, что вы завидуете даже такой, как она. ’акаЯ-сЯкаЯ,
а умеет то, чего вы не умеете".
     --   “   нашей   ”иалки,   может,  нет   ее   прыжка,   но  зато   есть
индивидуальность,--  продолжала  Њими.--  €ндивидуальность,  дурочка,  а  не
техника!   Џревратить  штамп   во   что-то   свое,  чтобы   тебе   поверили,
взволновались, а не чтобы говорили, как ты хорошо выучила урок...
     "’ы и вправду все переживаешь, но что из этого? ’ы переживаешь до слез,
но что из этого?  ’анцевать --  это  тебе не сидеть  в углу,  прикрыв глаза.
ЏриходитсЯ  таскать по сцене эту машину из костей и  мускулов, котораЯ вечно
дает  сбои при технических трудностЯх, и злитьсЯ,  что  тебе не  хватает той
царственной устойчивости, без которой нельзЯ и которой так гордитсЯ Ћльга!"
     --  ‹адно,  хватит! --  крикнул  тут ‚аско.--  Ќадоели  вы мне  с вашей
Ћльгой...  Ќечего пережевывать одно и  то  же...  џ  вам говорю: завтра наша
Њарго такую выдаст Ћдиллию, что затмит даже английскую Њарго.
     -- Њолчи, сглазишь,-- оборвала его Њими.
     Ћни продолжали болтать,  но ‚иолетта больше не слушала. € поскольку они
приканчивали  вторую  бутылку  и  разговор  стал  чересчур  оживленным,  она
тихонько отошла и уединилась в своем углу.
     ‹учше всего  уснуть,  но длЯ  этого надо сначала раздетьсЯ.  ‘бросить с
себЯ  не только одежду,  но  и  все,  что  мешает  тебе уснуть... ‘бросить и
мучительные  воспоминаниЯ,  и  прозу  прошедшего  днЯ, и  все  эти  сплетни,
пренебрежительные улыбки, завистливые взглЯды. ‘бросить с себЯ  это  одно за
другим, как грЯзную одежду, и погрузитьсЯ в забытье.
     83

     ’ебе нужен глубокий успокоительный сон, по возможности без ожиданиЯ под
дверью, без обрывов и бездн. ’ихий и спокойный сон, каким ты давно не спала.
        ‚Ћ‘Љђ…‘…Ќњ…
     ‚еликий день началсЯ как обычно, то есть плохо.
     ‚  сущности, как всегда, пока не зазвонит будильник, все  бывает не так
уж  плохо, но это еще  не  день,  а  сумрачное пространство  полусна,  узкаЯ
полоска ничейной земли между ночью и днем. Ќочью с ее кошмарами и днем с его
неприЯтностЯми.
     Љошмар в этот раз был из самых обычных. Ћна оказалась в каком-то темном
и глухом месте, в месте, где, как она  смутно помнила, ей приходилось бывать
и раньше, но откуда она напрасно пыталась найти выход, потому что не  видела
никакого знака  или приметы,  указывающих  путь.  €, озираЯсь,  она заметила
перед
     собой в полумраке строгие очертаниЯ огромной двери и понЯла, что  стоит
у порога.
     ’ак она стоЯла в холоде и темноте, дрожа в своем старом штопаном трико,
перед  огромной  неумолимой  дверью  до  тех пор,  пока  в  сонном мозгу  не
мелькнула мысль, что одеЯло, верно, сползло на пол, и она не проснулась.
     Ћжидание у входа  было адажио кошмара, а аллегро была бездна. Ќо в  эту
ночь она проснулась вовремЯ и не дошла до бездны и только немного поговорила
сквозь сон с отцом все на ту же неприЯтную  тему -- совершила она подвиг или
нет, а  затем,  наверно, опЯть уснула, потому  что  легко  и свободно шла по
какой-то  тропинке  среди высоких  трав  и  цветущих кустов, а там, в  конце
тропинки, среди цветущего кустарника  уже синело то  прозрачное озеро нежных
бликов  и теплых течений, в которое она погружалась, пока пронзительный звон
будильника не швырЯл ее в тЯгостную Явь нового днЯ.
     Ќа  этот  раз  будильник не  прозвонил,  поскольку было воскресенье, но
когда  слышишь звонок каждое утро в  одно и то же  времЯ, то просыпаешьсЯ по
привычке  и без звонка. Ћна лежала,  и  сквозь прикрытые  веки  ее  проникал
красновато-коричневый  мрак.  ‡начит,  Њими еще не вставала.  Ћна  успокоила
себЯ, что сегоднЯ
     84

     воскресенье и спешить некуда, но,  спохватившись, что сегоднЯ не только
воскресенье, но и ее великий день, вскочила и потЯнулась к выключателю.
     ‘вет  в  комнате  не  зажигалсЯ,  в  ванной  -- тоже,  наверное, пробки
перегорели.  Ќет,  не перегорели, а  контролерша вывернула,  потому что Њими
забыла  вчера заплатить за свет.  ‚иолетта пошарила в Ящике стола,  потом  в
шкафчике, стоЯвшем в нише, но свечи так и не нашла. ‚ конце концов, помытьсЯ
можно и в темноте.
     „ень  начиналсЯ  нормально,  с  обычных  мелких  неприЯтностей,  и  это
успокаивало ее.  Љогда  все  хорошо  -- это не  к  добру,  как говорит Њими.
‚иолетта принЯла душ, вытерлась и вошла в комнату, ежась от холода. Њими все
еще  спала,  укрывшись  с  головой.  Ћна всегда спала,  укрывшись  одеЯлом с
головой, чтоб было теплее, а может, чтоб ей не снилось, будто она движетсЯ в
бесконечном ледЯном мраке, из которого нет выхода.
     ЃеспорЯдок  в комнате был невообразимый. Ќа столе -- остатки вчерашнего
ужина,  разбросаннаЯ  повсюду  одежда,  а  в углу  --  раскиданные  по  полу
пластинки и неубраннаЯ постель с разлезшимисЯ от  стирки простынЯми и старой
наволочкой, украшенной желтым пЯтном. ‡автра надо будет занЯтьсЯ генеральной
уборкой,  кое-что купить,  первым  делом -- смену  бельЯ. ‡автра будет  день
домашних хлопот. ‡автра, не сегоднЯ.
     Џоесть  было  нечего:  даже безвкусное  и твердое,  как камень, печенье
кончилось,  кофе  не сваришь  --  свет  отключен. Ћна не стала будить Њими и
вышла из дома.
     ‚  артистической  и