..
     -- Ќичего не выйдет,-- покачала головой Њими.
     -- —то ты встреваешь? џ ж не с тобой говорю.
     -- Ќичего не выйдет,-- повторила Њими.-- џ свои кадры знаю.
     Ћни еще немного поспорили,  выйдет или не выйдет, словно  дело касалось
их, а не ‚иолетты. Џотом принЯлись за третье.
     Ќа третье был виноград и колкости по адресу Ћльги.
     -- „а, остались мы без главного лебедЯ,-- скорбно объЯвила Њими.--  ќта
гусынЯ здорово покалечилась.
     -- „ве недели траура,-- дополнила ’анЯ.-- „иректор и балетмейстер ходЯт
как в воду опущенные.
     -- …ще бы, длЯ них труппа  из  одной  Ћльги состоит, нет  Ћльги  -- нет
труппы.
     ‚иолетта  давно  привыкла  к  подобным  насмешкам,  но  сейчас ей стало
неприЯтно.  Ћдно дело  злословить о  человеке, когда ему  везет, а другое --
когда с  ним случилось несчастье.  Ќо может,  ’анЯ  и  Њими злословЯт просто
потому,  что  они откровенней тебЯ.  €  что  в  сущности значит  твоЯ  мечта
получить Ћльгину роль? ђазве  ты не ждешь, что она заболеет, подвернет ногу,
выйдет из строЯ?
     Љак у  всЯкой звезды, у Ћльги были не только почитатели,  но и недруги.
‚ластнаЯ  и страшно тщеславнаЯ, она изо  всех сил старалась увеличить  число
первых  и  не  обращать  вниманиЯ  на вторых.  ‡а несколько  лет  ей удалось
окружить себЯ
     26

     поклонниками  среди  влиЯтельных в  городе  людей  и подхалимами  --  в
театре.  Џоговаривали даже, что один из местных руководителей -- будущий муж
балерины. ќтой  честью он был обЯзан не  только своему солидному служебному,
но и семейному положению -- он был вдовец.
     ‘ознаваЯ,  что  у  нее  есть  покровители и что  она незаменима,  Ћльга
позволЯла себе своевольничать и капризничать. Ќо так  как она была  неглупа,
то, капризничаЯ, не переходила границ. —то до лагерЯ противников, то  она не
придавала  значениЯ  их  обидным  суждениЯм,  убежденнаЯ, что  это все плохо
скрытаЯ зависть. …й  даже  нравилось, что  она вызывает зависть как существо
особое, у которого все "самое-самое".
     Њожет  быть,  не  все  у  нее  было  "самое-самое",  но,   собраннаЯ  и
настойчиваЯ,  она  ставила свой  успех на  сцене  превыше всего,  даже  выше
перспективы удачно сочетатьсЯ  браком с  руководЯщим товарищем, которого она
собиралась осчастливить. ‘тиль ее  отличалсЯ отточенностью  и законченностью
движений, что, по мнению ее противников, было выражением сухости и безличиЯ,
а также виртуозностью в исполнении  трудных партий, что, опЯть  же по мнению
противников, было делом одной голой техники.
     Ќе питаЯ особых симпатий к Ћльге, ‚иолетта не относилась к лагерю ее
     противников, да и вообще ни  к какому лагерю. Џросто она  была уверена,
что если Ћльга чего-то и добилась, то  не из любви к искусству, а из любви к
своей особе,  что все, что она делает, она  делает из тщеславиЯ,  из желаниЯ
прославитьсЯ -- если не на всю страну, то хотЯ бы на округ.
     -- ’анечка,-- произнесла Њими, когда наконец тема Ћльги была исчерпана.
     ’анЯ  насторожилась: если Њими  ласково  обращаетсЯ  к тебе, значит, за
этим последует какаЯ-то просьба.
     -- ’анечка... ’анюша, ты мне не одолжишь десЯтку до понедельника... Ќам
сегоднЯ чуть пробки не вывернули.
     --  „о  понедельника могу  дать  и  больше. Ќо  какой толк  давать тебе
больше, если ‚аско их все равно пропьет.
     -- „а ты дай, а там посмотрим...
     27

     ’анЯ снЯла сумку со спинки стула и принЯлась рытьсЯ в кошельке.
     --  ѓосподи, что за времена...-- вздохнула  Њими.-- „о чего мы дожили с
этим равноправием -- мужиков содержим.
     --  ’ак длЯ того  они  нам его и предоставили,  чтоб мы их содержали,--
поЯснила ’анЯ, доставаЯ деньги.
     -- ’ы что, не пойдешь с нами в кафе? -- обратилась она к вставшей из-за
стола ‚иолетте.
     -- Ќет, Я домой пойду,-- отрицательно покачала головой ‚иолетта.
     Ћткровенность требовала  бы добавить:  "•очу  хоть  ненадолго  остатьсЯ
одной". Ќо, говорЯ откровенно, и подруга бы ответила:
     -- „а ты и без того вечно одна.
     Љ сожалению,  она не была  одна.  Џо крайней мере,  в буквальном смысле
слова. „аже сейчас,  когда она выходила из  столовой, за ней опЯть потащилсЯ
этот тип-- виолончелист.
     ‚иолончелист  увЯзалсЯ  за ней в первый раз неделю назад, вечером после
спектаклЯ. Ћн  был,  пожалуй,  ее лет или даже  чуть  моложе. ‡ато имел  вид
человека  бывалого:  среднего  роста,   широкоплечий,   весь  --  мускулы  и
самоуверенность, словно он боксер, а не  виолончелист. …го короткий  зеленый
плащ был  распахнут, дабы продемонстрировать, с одной стороны, пренебрежение
к  осеннему  холоду, а с  другой, некоторый шик  его костюма --  темно-синий
свитер с высоким воротом,  слегка потертые  джинсы  и широкий кожаный поЯс с
массивной прЯжкой под бронзу.
     -- ‚ы уже уходите? Ђ Я вас ждал, хотел проводить. Ћна пошла по вечерней
улице, всем своим видом показываЯ, что не замечает его присутствиЯ.
     -- Ќе подумайте, что Я набиваюсь  вам в компанию. Џросто нам  с вами по
пути,-- слегка переменил он тон, догонЯЯ ‚иолетту.
     Ћна шла своей дорогой, он не отставал.
     --  “верЯю вас,  что  нам  с  вами по  пути,--  повторил  виолончелист,
помолчав  с минуту.--  Њой подъезд всего метров на сто дальше вашего. € Я бы
мог предложить вам чашечку кофе с коньЯком.
     Ћна  все  так  же  молчала,  молчала  на  протЯжении  всех  трех  улиц,
отделЯвших
     28

     театр  от  ее  дома.  Ћн тоже  замолчал,  словно исчерпав запас  своего
красноречиЯ, но, когда ‚иолетта сделала шаг, чтобы  войти в подъезд,  он как
бы нечаЯнно преградил ей дорогу рукой:
     -- Љак, даже не попрощавшись?
     Ћна  и на  сей раз не проронила ни  слова. ’олько равнодушно и довольно
энергично оттолкнула его руку и вошла.
     ‚иолончелист продолжал поЯвлЯтьсЯ и в последующие дни. Ћн поджидал ее у
служебного  входа в  театр или, увидев  в  столовой,  что она обедает  одна,
подсаживалсЯ  к ней. ‚ общем, упорно преследовал  ее, так же  как она упорно
отказывалась его замечать.
     Љонечно, она могла унизить его, грубо  осадив при людЯх, но не видела в
этом никакой необходимости. Ћн  был  одной  из мелких  неприЯтностей,  таких
мелких, что преодоление их даже не причислЯлось к подвигу.
     ‚ыходЯ из столовой, она  задержалась и нерешительно глЯнула на небо  --
накрапывал дождик. Ѓесцветное осеннее небо, до того однотонное и бесцветное,
будто времЯ остановилось. Ћна раскрыла зонтик и пошла домой.
     --  ‚ы  мне  позволите  прикрыть  хотЯ  бы  правое  плечо?  --  спросил
виолончелист, нагнав ее.
     Ќикакого ответа.
     -- Ћчень мило с вашей стороны, что вы идете без подруг,-- продолжал он,
не  смущаЯсь ее  молчанием.-- ‚  принципе, Я ничего против них  не имею,  но
сегоднЯ Я хотел бы кое-что сказать вам наедине.
     ‚иолетта  не  обращала на него ни малейшего  вниманиЯ. „аже не ускорила
шага. ‡ачем ускорЯть шаг?  ќтот подонок оркестрант просто не существовал длЯ
нее.
     -- џ не тащу  вас непременно к себе,-- уточнил он, когда они прошли еще
несколько метров.-- Њы могли бы зайти в кафе.
     Ћна  снова не подала виду, что  слышит, и безразлично  остановилась  на
углу, поскольку на светофоре  горел красный свет. Џотом,  когда  его  сменил
зеленый,  она  продолжила свой путь, даже  не поглЯдев, идет ли  за ней этот
нахал или нет.
     Ћн   шел.  Џрирода,   несомненно,  щедро  наградила   его   не   только
мускулатурой, но  и упрЯмством. Џравда, если уж  говорить об  упрЯмстве, тут
она тоже не могла
     29

     обижатьсЯ на природу. •оть на это у нее не было оснований жаловатьсЯ.
     -- —то ж, и  сегоднЯ  так, без  поцелуЯ на прощанье? --  воскликнул он,
когда они подошли к ее дому.-- € до каких же пор?
     Ќа этот  раз он  не загораживал ей дорогу, и она вошла в подъезд, глЯдЯ
прЯмо перед собой.
     ‘ нахалами она худо-бедно справлЯлась. ’еперь наступал черед справитьсЯ
с беспорЯдком  в комнате.  Ќа  столе --  пустые  бутылки, грЯзные  рюмки,  в
тарелках --  остатки ветчины  и сыра...  Ћставить все так до прихода Њими...
Њими  была  чистюлей в  том,  что  касалось ее самой, но жить  могла хоть по
колено в грЯзи.
     ‘квозь  тюль  занавески  проникал  свет  осеннего  днЯ,  все  такой  же
холодновато-зеленый  и  тусклый.  „о  того  холодновато-зеленый,  что  дрожь
пробирает. •олод и грЯзь -- вот тебе и весь домашний уют.
     ‚иолетта  отодвинула занавеску и распахнула окно. ‘творки  перекосились
от сырости, и оно открывалось с трудом. Ќеудивительно, что, привлеченные его
громким стуком, сестры-сороки тут же  поЯвились в окне напротив. ‘о стороны,
и  в  особенности  сестрам-сорокам,  их  комната  представлЯлась  не  просто
холодным, неприбранным погребом, а содомом и гоморрой. „ве молодые  женщины,
у которых свет горит до зари, а занавески  вечно задернуты,-- что  там может
быть еще, если не содом и гоморра.
     Ћна  убрала со стола, вымыла посуду, застелила постель Њими и принЯлась
за
     свою. ‘менила простыню и, надеваЯ чистую наволочку, заметила на  чистой
тоже  какое-то бурое пЯтно. ‚ понедельник с получки придетсЯ купить  хотЯ бы
один комплект бельЯ.
     Џокупать с получки давно вошло у них в традицию.  "Љупим  что-нибудь,--
говорила  Њими,--  пока  ‚аско не  пропил  наши деньги!" ‚ообще-то ‚аско был
джентльмен и всегда платил за всех сам, но так продолжалось до тех пор, пока
ему было  чем  платить,  а затем  приходилось  прибегать  к  услугам  Њими и
‚иолетты.  ќтот  переход  от   периода  широких  жестов  к  периоду  рабской
зависимости и  из царства свободы  в  царство необходимости  совершалсЯ дней
через десЯть, а то и меньше, после получки.
     30

     --  €диотское  положение...--  сокрушалсЯ ‚аско,  сипЯ с ними в  кафе и
уныло  заглЯдываЯ  за обложку  паспорта,  где  он  имел  обыкновение держать
деньги...-- ЋпЯть ни гроша... Њими, дашь мне взаймы...
     -- ‹адно, ладно,-- прерывала его Њими, поскольку
     его формула -- взаймы до первого числа,-- была ей хорошо известна.
     €  потому первого обе они  предусмотрительно покупали самое необходимое
-- что-нибудь из  бельЯ  или пару туфель,-- пока  их деньги не переходили  в
"фонд ‚аско".
     ‚иолетта набросила  одеЯло на кровать,  машинально  расправила складки,
потом закрыла окно.  ‘лава богу, с домашними делами  покончено. Ћна оглЯдела
комнату,  желаЯ убедитьсЯ, все ли прибрано, взглЯд ее задержалсЯ на висевшей
над  изголовьем  кровати  большой репродукции.  Љартина  „ега,  изображающаЯ
репетиционный  зал. ‚иолетта  не  знала, хороший ли  художник „ега,  да и не
особенно интересовалась этим, но нельзЯ было отказать картине в правдивости.
•удожник верно  уловил  не  только  заученные  позы  балерин,  но  и  унылую
атмосферу большого и словно бы пустынного зала, и унылый свет серого днЯ,  и
унылое выражение на  лицах  девушек. „лЯ ‚иолетты, однако,  главнаЯ ценность
картины состоЯла в том, что это был  подарок отца. Ћттого она и повесила  ее
над самым своим изголовьем.
     * * *
     “пражнениЯ. ‚иолета  изучила их давно и без помощи „ега. €, несмотрЯ на
испытание  усталостью  и скукой, стала первой  в классе.  Џотом,  в  старших
классах,  она вроде бы поотстала. Ќе то чтобы она меньше старалась, нет, она
старалась даже больше, не щадила себЯ и удержалась  в числе первых,  но быть
среди первых -- это совсем не то, что быть первой.
     €х  педагог  сказал отцу, что  это, пожалуй, свЯзано с "особым", как он
назвал его, чтобы избежать слов "половое  созревание", возрастом и что потом
‚иолетта,
     вероЯтно, снова наберетсЯ сил. ‘ама она не чувствовала какого-то упадка
сил или, наоборот, избытка чего-то, как  другие девочки, которым приходилось
бросать училище из-за того, что они вдруг полнели  или вытЯгивались так, что
уже годились
     31
     по росту не в балерины,  а в баскетболистки. Ћна  тоже подросла, но это
не считалось недостатком, потому что раньше она была чересчур маленькой. Ћна
подросла, но  осталась такой же худенькой, и когда она видела в зеркале свою
хрупкую легкую фигурку, ей казалось, что она может не танцевать,  а порхать;
но беда  была в том, что порхать ей не  удавалось, у двух ее соучениц прыжок
был выше, и выше  подъем, и шире шаг, и, сколько она ни билась, она не могла
соперничать с ними. Ђ так как она таила от  всех  свою неудовлетворенность и
разочарование, то  иногда по вечерам чувствовала,  как  сердце  у нее просто
разрываетсЯ,  и  чтобы оно  не разорвалось,  плакала, и  если отец  уходил в
театр, плакала почти навзрыд, всхлипываЯ, хлюпаЯ носом, и, злЯсь  на себЯ за
слабость, ожесточенно вытирала бесполезные слезы.
     Ћна плакала не от  огорчениЯ, что другие затмили ее. „ругие... какое ей
до них дело. Ћтец учил ее не сравнивать  себЯ с теми, кто рЯдом, а учитьсЯ у
мастеров,  у  тех, кого видишь  только  на экране или  во  сне. Ћна  плакала
оттого,  что видела, как топчетсЯ на месте, а если топтатьсЯ на месте, то до
великой  цели не дойдешь, путь  к  ней долог, а она все  еще не  переступила
порога искусства.
     Ћтец не раз говорил ей об этом пороге.
     -- ’рудно приблизитьсЯ к порогу искусства,-- говорил он.-- Њногие так и
остаютсЯ  за порогом. Ќо еще труднее переступить  его и войти в храм,  ибо с
древности известно, что много званых, но мало избранных.
     Љ  счастью,  были  и мгновениЯ  удач. Ќебольших, правда, удач,  но ведь
когда подвиги небольшие,  то и удачи не бывают великими, а лишь позволЯющими
не  отчаиватьсЯ.  Ѓывали  мгновеньЯ,  когда  она вдруг  ощущала  необычайную
легкость,  внушающую уверенность, что еще шаг --  и ты взлетишь, преодолеешь
барьер и очутишьсЯ в том Ясном просторе,  где человек свободен и  легок, как
бабочка,  где, как отражение  в воде, разлиты непередаваемые звонкие краски,
где каждое движение -- гармониЯ, а каждое дуновение -- музыка.
     Љончила  она  училище хорошо. ‚о  всЯком случае,  все  так  утверждали.
‚торой в их выпуске.
     -- ‚тораЯ,  перваЯ --  не  важно,--  рассудил отец.--  џ знаю  стольких
музыкантов, кончавших отличниками, из которых ничего не вышло. Џравду узнаем
     32

     потом. “чилище  позади, а твоЯ дорога впереди, и от одной тебЯ зависит,
как ты ее пройдешь.
     Ћн  говорил это, по-видимому,  чтобы подбодрить ее.  ‚едь он  не мог не
знать, что не  все зависит от  тебЯ, он, на  собственном горбу постигший эту
истину. „а, дорога впереди, но по ней не пойдешь, пока тебе не дадут дорогу.
Ђ ей  позволили дойти всего-навсего до миманса,  да и то только потому,  что
все в театре знали отца.
     Ћна  мечтала вступить  в эту волшебную комнату с  тремЯ стенами, в  эту
чудесную, огражденную кулисами страну, где вместо солнца светЯт разноцветные
лучи прожекторов, а балерины кружатсЯ,  как бабочки,  подхваченные  течением
музыки.  ’еперь, когда после  стольких мук ее  мечта наконец сбывалась,  она
понЯла,  что  это  был  всего  лишь   мираж.  Ћна  хотела  черпать   полными
пригоршнЯми, а  хваталась  за  бездонную  пустоту. Ћна  была лишь  артисткой
кордебалета, чьЯ роль -- служить фоном или уходить в общем танце за  кулисы,
чтобы  уступить  место  истинной  счастливице  и  ее  партнеру  в  па-де-де,
истинному искусству и его жрецам.
     Ћна знала, конечно, что стажировка в ансамбле  --  неизбежный этап, что
без этого нет  подвига, но не  видела конца этому этапу,  и ей казалось, что
путь длЯ нее закрыт навсегда. —тобы не поддатьсЯ  разочарованию, она, помимо
обЯзательных  уроков, использовала  каждый  свободный  час  длЯ  упражнений,
сидела на  всех репетициЯх, даже когда сама  не была в них занЯта,  и только
дома осмеливалась роптать:
     -- Ќеужели Я никогда не пробьюсь...
     -- ЏробьешьсЯ,-- говорил отец со своим обычным наигранным оптимизмом.--
‚се мы в молодости воображаем, что жизнь  -- это  состЯзание на скорость.  €
только потом понимаем, что она -- состЯзание на выносливость.
     Ћн бросал на нее взглЯд, чтобы, как всегда, убедитьсЯ, следит ли она за
его рассуждениЯми:
     -- ѓлавное  не падать духом. Ђ чтобы не падать духом,  не нужно  питать
излишних иллюзий, потому  что когда  Я говорю о пути в  искусство, то это не
значит,  что  ты  должна себе  представлЯть  гладкое  шоссе вроде  шоссе  на
ЉнЯжево. Ќе  гладкаЯ дорога,  а  крутой  подъем  на  высокую  гору -- путь в
искусство, девочка.
     33

     Ћна  смирЯлась  и с  горой. ‚ конце концов, взбиратьсЯ на гору -- это и
есть подвиг. Ќо если она помалкивала, то другие говорили.
     -- ’ак  и умрем в  кордебалете,-- вздыхала †анна, та самаЯ, что кончила
училище первой.
     -- Њожет, и не умрешь,  но насидишьсЯ вдоволь,--  успокаивала  ее ЉатЯ,
котораЯ была старше их.-- Њожет, ты хочешь прЯмо сейчас танцевать „жульетту?
     -- ЏлисецкаЯ в первый же год сольные партии исполнЯла.
     --  ‚ы,  молодые,  все  себЯ  Џлисецкими   воображаете.  ѓода   два-три
потанцуешь придворных дам в  кордебалете,  потом столько же будешь одним  из
четырех  лебедей,  потом  дойдешь или не дойдешь до  па-де-труа, а дальше --
дальше Я уже тебе ничего не обещаю.
     Ћтец ее был больший оптимист,  на  основе, как  он сам говорил,  своего
личного  опыта, но  она не  сомневалась, что он  порЯдком приукрашивает свой
личный опыт, чтобы не лишать ее веры в себЯ. € не очень удивилась,  когда  в
один прекрасный день к концу второго сезона, также  проведенного ею  в толпе
миманса, он сказал:
     -- …сть возможность уехать в один город. Њне будет нелегко без тебЯ, но
шансов пробитьсЯ там гораздо больше.
     ‚иолетта  помедлила  с  ответом,  и,  уловив ее  нерешительность,  отец
добавил:
     -- Ќе хочу тебЯ уговаривать. џ  понимаю, что из ‘офии никому не хочетсЯ
уезжать.
     ‘офиЯ... Ќе все ли равно, в столице ты или нет. ‚ажно танцевать. € не в
кордебалете. ђазумеетсЯ, без отца ей будет совсем одиноко. Ќо в конце концов
это тоже часть подвига.
     € она уехала.
     ЏринЯли  ее  довольно настороженно, да и она ничего  не сделала,  чтобы
завоевать симпатии своих новых знакомых. Ћна не обладала даром располагать к
себе людей. „а и как расположишь к  себе человека, если  ты  вечно  молчишь.
‘начала все думали, что она тихий омут, где черти водЯтсЯ. Џотом решили, что
это омут,  где ничего  не водитсЯ, и  что она  просто  немного  с приветом и
туповата, как все нелюдимы.
     †ила  она в общежитии.  Џотом  ее взЯла под свое покровительство  Њими.
Љонечно, Њими не заЯвлЯла этого во всеуслышание. Џросто предложила: "„авай
     34

     снимем  комнату   на  двоих".  Ђ  в  сущности,   взЯла   ее  под   свое
покровительство.
     Њими кончила  училище на два года раньше ‚иолетты, и когда она пришла в
театр, ее прозвали "Њими из миманса", а  она на это неизменно отвечала,  что
все так  или  иначе  проходЯт через  Њиманс, но есть дурочки, которые  там и
остаютсЯ,  Ясно  даваЯ  понЯть,  кто  эти  дурочки.  „ействительно,  Њими  в
положенное  времЯ  и  без  особого  труда  прошла  свой  небольшой  путь  от
кордебалета до  солистки,  однако  тут  ее путь незаметно окончилсЯ,  да так
незаметно,  что она сама не сразу  это  понЯла. Ћна  продолжала  шагать,  не
сознаваЯ, что топчетсЯ на  месте, и вела неустанную борьбу  со своим злейшим
врагом  -- склонностью к  полноте.  ‚ этой столь изнурительной борьбе нельзЯ
было хоть изредка не сделать передышки, но за передышку она так полнела, что
приходилось снова и снова бросатьсЯ в неравный бой.
     --  Ќеплохо  бы вам подумать о своей талии...-- советовала  ей  вначале
педагог.
     -- —то мне думать... если Я так устроена. •оть одним воздухом  питайсЯ,
все равно зад растет,-- уныло возражала Њими.
     Ђ подругам поЯснЯла:
     -- Ќе мученицей же Я родилась быть, а балериной.
     Џожалуй, она  и  впрЯмь была рождена балериной.  ‚о всЯком случае,  она
располагала всеми необходимыми данными, кроме настойчивости,  и  мало-помалу
неравные  сражениЯ с полнотой  и ленью становились все реже, а передышки  --
все длиннее, пока она не привыкла ограничиватьсЯ минимальными усилиЯми, лишь
бы не выйти совсем из строЯ.
     Ћна вовсе  не была  полной в  обычном смысле слова, а даже  стройной  и
хорошо сложенной -- длЯ обыкновенной женщины, но балерина -- не обыкновеннаЯ
женщина,  и  Њими  напрасно  старалась обрести  идеальную  худобу воздушного
созданиЯ. Ѓалетмейстер-репетитор иногда, не сдержавшись, ворчал:
     -- ‘ такими бедрами у нас не балет, а кабаре получаетсЯ.
     Њими  считала балетмейстера главной  помехой  в  своей  карьере,  кроме
Ћльги, конечно:
     35

     --  ќтот  сухарь  менЯ  не выносит... €  все потому,  что  Я  смею  ему
возражать.
     Ћна  и  вправду  проЯвлЯла  перед   педагогами  какое-то   мальчишеское
стремление  к   независимости  и   прославилась   своим  острым  Языком.  Ќо
балетмейстер  не слишком задумывалсЯ над тем, как он относитсЯ к Њими, и его
раздражала в основном апатиЯ, в которую она частенько впадала.
     ЂпатиЯ?  Ќет, просто она отказывалась буксовать на месте. ‡ачем попусту
тратить  горючее?  ќтим  даже   фигуру  не   сохранишь.   Њожет  быть,   она
действительно была рождена балериной, но ведь и  балерины бывают разные. ‚се
получалось у нее легко до  определенного сравнительно высокого уровнЯ. Џотом
начиналось  буксование.  ’щетные  усилиЯ  взЯть  тот  невидимый барьер,  что
отделЯет  хорошее  от  совершенного, преодолеть те  коварные  путы,  которые
сковывают движениЯ, сдерживают порыв  и тЯнут к земле именно тогда, когда ты
хочешь  взлететь. Њи-ми  перестала  расходовать горючее больше необходимого.
—асто  не давала  себе  труда добиватьсЯ  на репетициЯх и того, на  что была
способна. ‡ачем зрЯ старатьсЯ, раз она сделает это на спектакле.
     -- —то-то ты сегоднЯ не в духе,-- замечал балетмейстер.
     -- Џравда... џ как-то устала,-- бормотала Њими.
     „а  и как ей было  не  чувствовать себЯ усталой, если она до  трех ночи
просидела с ‚аско в баре.
     -- ‚  таком случае лучше покинь зал. ‚ернешьсЯ, когда соизволишь быть в
форме.
     Ћна могла  бы извинитьсЯ и остатьсЯ.  Ћднако предпочитала сделать  вид,
что ее нисколько не трогают замечаниЯ этого сухарЯ. € уходила.
     Љ стараниЯм ‚иолетты она относилась в целом одобрительно, хотЯ  порой и
укорЯла ее:
     --  ‘таратьсЯ тоже надо в  меру,  ”иалка. Ћт тебЯ  одна  кожа  да кости
остались.
     Ќеужели  не  понимаешь,  что хоть  наизнанку  вывернись,  а  ордена  не
получишь. € примой не станешь.
     ‚ообще с высоты своего житейского опыта она покровительственно смотрела
на ‚иолетту, да и на ‚аско тоже. ’олько в ее покровительственном отношении к
‚аско  была и  долЯ  пренебрежениЯ. "ќтот  мой дурак",-- говорила она, когда
речь заходила о нем.
     36

     Њожет, она  и  держала  при себе ‚аско, чтобы  показать,  насколько тот
нуждаетсЯ в ее покровительстве, ведь если ее не слишком уважали в театре, то
в городе ценили достаточно  высоко. …е точенаЯ фигура, темные глаза и полные
губы  привлекали  взглЯды  многих,  она  легко могла  бы  обзавестись  более
выгодным  кавалером,  чем вечно  сидевший  без денег  ‚аско, но  материнское
чувство и природнаЯ лень мешали ей сделать длЯ этого хоть шаг.
     -- ЏридетсЯ мне,  видно, когда-нибудь  выйти за него замуж. …го бросишь
-- он совсем сопьетсЯ.
     ќто "когда-нибудь" могло быть любым днем,  в том  числе и завтрашним, и
если она и откладывала  это на потом,  то скорее  всего ради  ‚иолетты. ‚едь
если бы  ‚аско  переехал  жить  к ней,  ‚иолетте пришлось  бы переселитьсЯ в
общежитие. Ђ сейчас у Њими были они оба.
     -- Џрочили в звезды балета, а  вышла воспитательница,-- произносила она
со  вздохом,  как бы покорЯЯсь  судьбе,  когда  приходилось в очередной  раз
убеждать ‚аско  купить новые  джинсы или уговаривать  ‚иолетту  не ходить на
спектакль голодной.
     -- Ђ ты упрЯмаЯ, и это даже хорошо,-- сказала она однажды ‚иолетте.
     € поскольку  ‚иолетта молчала,  добавила: -- ќто  придает  твоей  жизни
какой-то смысл.
     Њими тоже нашла, чем осмысливать свою  жизнь. ‚ернее, при  ее лени  все
получалось  само  собой.  Ћперные  спектакли,  на  которых  ей  аплодировали
достаточно громко, чтобы это поддерживало,  как она выражалась, ее тонус; те
послеобеденные  часы, когда не было репетиций  и она  оставалась в  квартире
наедине  с ‚аско, пока ‚иолетта занималась в зале; болтовнЯ за рюмкой в кафе
или  баре; романы, которые она читала по вечерам в постели перед сном,  чаще
всего  в последние  дней десЯть перед  зарплатой, когда ‚аско  уже умудрЯлсЯ
пропить не только свои, но и ее деньги, наконец, дружба с ’аней, приходившей
к ней погадать на кофейной гуще. Ћни обе гадали, но каждаЯ не слишком верила
себе и предпочитала, чтобы ей гадала подруга.
     Ћни гадали  друг другу, длЯ  большей верности выпиваЯ  по две-три чашки
кофе,  и  в причудливых разводах ходили ответы на самые жгучие вопросы  -- о
балете, деньгах, любви,  о подстерегающих их болезнЯх и даже о Якобы  ждущих
их
     37

     дальних дорогах. Ћни терпеливо и добросовестно разгадывали таинственный
шифр судьбы, и даже если  не особенно  верили гаданью, то все же это занЯтие
помогало  им  скоротать долгий дождливый день от обеда до вечера.  Ќезаметно
скоротать этот день, и завтра,  и послезавтра -- дело немалое длЯ того,  кто
понЯл, что  избранный им путь  не ведет к сиЯющей вершине, а глупо кончаетсЯ
где-то там, в прозаической  серости  увЯданиЯ, там, через несколько  шагов и
через несколько лет, там, куда он сумеет дойти.
     Њими  увидела в ‚иолетте беспомощное  существо, а беспомощные существа,
как правило, пробуждали в ней неудовлетворенный материнский инстинкт. €  без
всЯких колебаний она ввела ее  в свой мир и причислила к тому немногому, что
придавало смысл ее  жизни.  Њими не  сомневалась,  что ‚иолетта пропадет без
нее. Ђ  ‚иолетта  хотЯ и  любила Њими, невольно  отнесла  ее  к  испытаниЯм,
составлЯвшим подвиг.
     Њесто свершениЯ подвига переместилось  в  провинциальный город. ‚  этот
город... Љогда  ‚иолетта увидела  его  впервые,  он был  затЯнут  туманом. €
долгое времЯ  и он,  и люди  вокруг  виделись ей  как бы в тумане... „лЯ нее
почти весь город состоЯл из трех улиц, по которым она утром  шла  в театр, и
двух других, которые вели ее на обед в столовую. ќто  были улицы  со старыми
желтыми  или серыми  домами, в общем,  чудесные улицы, если не хочешь, чтобы
что-то отвлекало тебЯ от твоих мыслей.
     ЏЯть  улиц не так уж  много длЯ целого  города, но  длЯ  нее  город был
прежде всего  театр, а потом уже кафе, бар в  гостинице  и  парк, то есть те
места,  куда ее  изредка почти  насильно  тащили с  собой  Њими  и ‚аско. …е
топографические  познаниЯ   об   окружающей   местности   в   какой-то  мере
расширились, когда она познакомилась с Џламеном, потому что в те дни,  когда
она не была  занЯта в  спектакле, Џламен водил ее по городу  или за город, а
также в новый район, где  он отвечал за строительство „ома культуры. Џламена
до такой  степени волновали вопросы градостроительства, что, бывало, вопреки
своей обычной молчаливости, он  начинал объЯснЯть,  какие  большие изменениЯ
произойдут в облике их города всего за какие-то десЯть  лет, и она слушала с
должным вниманием, но без особого
     38

     интереса, спрашиваЯ себЯ, зачем он рассказывает ей обо всем этом, когда
отлично знает, что она не работает в горсовете.
     Џомимо ежедневного маршрута  до театра и обратно, ее прогулки по городу
ограничивались  походом  в продуктовый и  овощной  магазины  за пропитанием.
Џропитание сводилось, в основном, к простокваше и  Яблокам  -- "этим  кислым
молоком  и  Яблоками ты совсем  испортишь  себе желудок",-- говорила Њими, а
продавцы  в обоих магазинах давно изучили  ее вкусы и уже спрашивали  не что
она берет, а сколько.
     ‡десь,  в  этом городе,  путь  перед  ней  словно бы  расчистилсЯ.  Ћна
почувствовала, что идет вперед. € она действительно продвигалась, хотЯ и  не
галопом.  …е  продвижение шло  более или  менее по расписанию, составленному
Љатей.  €  она не только  дошла до танца четырех лебедей, но и до  настоЯщих
сольных партий, правда, главным образом в оперных спектаклЯх. —тобы дойти до
них, ей понадобилось несколько лет,  но все же она их  получила, хотЯ ЉатЯ и
того не обещала.
     ‚иолетте ЉатЯ вообще ничего  не обещала.  ‘корее  наоборот, ее молчание
можно было бы истолковать как предсказание полного провала.
     ќто  стало Ясно ‚иолетте, еще когда  она  жила в ‘офии.  Љак-то осенним
вечером  она после репетиции стоЯла на трамвайной  остановке. ‹ил дождь,  на
остановке  толпились  люди  под раскрытыми зонтами.  ’рамвай  подошел  такой
переполненный, что сесть никому не удалось.
     -- ‚езде  толкучка,-- услышала ‚иолетта рЯдом  знакомый  голос.--  € на
остановке, и на работе, везде.
     ќто была ЉатЯ.
     -- —его  ты хочешь? Њы  не успели  пробитьсЯ, а следующий выпуск того и
глЯди нас опередит,-- произнесла девушка, стоЯвшаЯ рЯдом с Љатей.
     -- €х пусти, они не только нас, но  и прим обскачут. ‘лыхала, эта †анна
уже хочет танцевать „жульетту.
     --  Ћтчего ж  ей  не  хотеть, если она  сравнивает себЯ  с такими,  как
‚иолетта. Ђ у той отроду обе ноги левые.
     --  ‚иолетта   все-таки  симпатичнее,--   сказала   ЉатЯ.--   •оть   не
нахальнаЯ... уж такое беспомощное существо...
     -- ‡рЯ ты  так думаешь,--  возразила другаЯ.-- ќто  она  только  с виду
такаЯ безобиднаЯ.
     39

     Џодошел  почти пустой трамвай. ‚се  сели,  одна ‚иолетта осталась ждать
под дождем. †дать? —его?
     ‡начит,  так, обе ноги  левые... Њнение  не очень лестное.  Ќо ‚иолетту
задели не столько  эти  слова, сколько то, что ЉатЯ,  которую  она  считала,
можно сказать, подругой, не возразила.  ‚ыходит,  и она согласна. ‘читает ее
беспомощной во всех отношениЯх. Ќичего не поделаешь, обе ноги левые.
     Ќо несмотрЯ  на несовершенство своих ног, она шагала вперед, особенно с
тех пор, как  переехала сюда, в этот город. Ћна привыкла к людЯм в труппе, и
они привыкли к ней. Ћдни относились к ней  с добродушной снисходительностью,
другие не замечали. ‘лишком застенчиваЯ, чтобы ее замечали, она принадлежала
к тем, кто никому не  мешает, и все находили, что она тихонЯ, и считали, что
такой у нее характер, а тут была драма. Ќо  драма так долго разыгрывалась  в
ее  душе,  что  превратилась  в  характер   --  робость,  нерешительность  и
замкнутость.
     Ћдин  отец подбадривал ее. Ћна  все  так  же беседовала с ним на ту  же
важную тему, только  теперь беседы велись в письмах. € может, именно поэтому
эти  разговоры стали обстоЯтельнее и откровеннее, ведь  если собеседник  так
далеко, то не стеснЯешьсЯ и высказываешь все, что думаешь.
     Ћна рассказывала о своей работе,  о маленьких ролЯх и скромных успехах,
а  он ободрЯл  ее  и  не упускал случаЯ  поддерживать в ней упорство во  имЯ
достижениЯ заветной цели:
     --  ’ы должна  много  работать, хотЯ работа и  мучение. ’ерпеливо сноси
муки, и наступит час, когда они превратЯтсЯ в наслаждение. €з мук  рожденное
наслаждение -- вот начало высокого искусства.
     ‚ообще в письмах он  рассуждал на свои излюбленные  темы,  особенно  на
тему подвига, а также -- бездны:
     -- Њожно  лететь над бездной,  можно  и упасть в нее, что,  конечно, не
одно и то же. Ќо кто боитсЯ упасть, тот никогда не полетит.
     ‚зглЯды  их  обычно совпадали и  по вопросу о подвиге,  и  по вопросу о
бездне, а различиЯ,  если они  и были, касались диеты, не дающей  полнеть, и
тут отец придерживалсЯ твердого и неизменного мнениЯ:
     40

     -- Ќе голодай, а работай до изнеможениЯ, до седьмого пота, и никогда не
располнеешь.
     Ќо что  он,  скрипач, мог понимать в диете? Ћна оставлЯла без  вниманиЯ
его советы и по-прежнему ходила полуголоднаЯ и до того к этому привыкла, что
ей даже в голову не приходило считать подобные пустЯки частью подвига.
     ‚ сущности, рассуждениЯ отца были весьма однообразны, и все же ‚иолетта
каждую неделю  с нетерпением ждала его письма, потому что писем ей больше не
от  кого было  получать и  потому  что  он  был единственным  человеком, кто
по-настоЯщему ее любил.
     Њими, несомненно, тоже ее  любила.  Њими  искренне ее любила, насколько
была способна  любить,  и  была  готова  пойти  за  нее в  огонь  и  в воду,
разумеетсЯ, в не слишком сильный огонь и не слишком глубокую воду.
     ‘амое обстоЯтельное  письмо  ‚иолетта получила от отца, когда  сообщила
ему,  что  стала  солисткой.  ќто  письмо  подводило   итоги  сказанному   в
предыдущих, но  в нем  содержалось  еще  одно, не лишенное  торжественности,
утверждение:
     --  ’еперь  ты сама  видишь, что упорство вознаграждаетсЯ. ’ы  добилась
того, чем не все могут похвастатьсЯ. ’ы уже на пороге искусства!
     „а, на  пороге.  ‚ таком-то  возрасте... ’ем,  кто  на  пороге, труднее
всего,  тем, кто уже не в безликой массе кордебалета,  но еще  и  не ведущаЯ
балерина и, вероЯтно, никогда ею не будет.
     ќто  письмо о  пороге так  и осталось самым  длинным  в  их  переписке.
Џостепенно  письма стали приходить  все  реже,  делались все  короче, в  них
говорилось лишь о здоровье и мелочах будничной жизни.
     “же два  года,  как  отец  вышел на пенсию. „лЯ  него наступил, значит,
последний  этап подвига.  ќтап отхода и примирениЯ.  ЏримирениЯ не только со
своим неуспехом, но и с ее. Ћтходом не только от оркестра, но и от нее.
     Ћн считал  ее  подвиг продолжением своего и надеЯлсЯ,  что она добьетсЯ
того,  чего он сам  не смог добитьсЯ.  ќта  вера согревала  его долгие годы.
‚ера, которую с годами  начал разъедать Яд сомнениЯ. ’еперь  он давно уже не
верил. ‹ишь делал
     41

     вид, что верит. „а,  она пошла по его пути, но с  тем же успехом, что и
он. ”амильнаЯ черта. ‚инить некого, остаетсЯ только смиритьсЯ.
     Љонечно, он по-прежнему любил ее, она  была его дитЯ,  его единственнаЯ
дочь,  но  та, другаЯ  свЯзь  -- свЯзь между  учителем  и  учеником  --  уже
прервалась. Ћна была только его дочерью, не больше. Ћна была тем же, кем был
и он,-- всего лишь неудачницей. ђазумеетсЯ,  он  никогда ей на  это  даже <b>не</b>
намекнул,  как и она когда-то  не посмела спросить,  чего  он  достиг  своим
подвигом. Џросто тема подвига и победы незаметно исчезла из их писем.
     ‡ато в  последние годы он стал особенно  мЯгким  и  внимательным. Љогда
‚иолетта приезжала в отпуск в  ту неуютную и сумрачную софийскую  квартирку,
где летом было прохладно и потому жилось не так  уж плохо,  она чувствовала,
что  отец относитсЯ к  ней  с каждым  приездом все ласковее. Ћн не  повторЯл
больше суровых  тирад о муках и испытаниЯх  на избранном  поприще. ‘лушал ее
отчет о скромных успехах и кивал, делаЯ вид, что доволен.  € когда она  сама
перваЯ заговаривала о неудачах, он спешил ее успокоить:
     -- Ќужно терпение, девочка. Џоспешность -- напраснаЯ трата сил. ‚ конце
концов, ты  же солистка, разве это  мало?  ‘колько  людей всю  жизнь мечтают
стать солистами.
     ‘олистка. ’акаЯ же, как и он. €з тех, кто торчит у порога искусства. €з
тех,  кто  терпеливо  ждет,  когда  перед  ним  распахнутсЯ  двери  большого
искусства. € так и умирает -- на пороге.
     Љогда-то, чтобы разжигать ее честолюбие, он находил немало примеров:
     -- Џавлова была дочерью солдата и прачки,-- говорил он.-- Ђ ты родилась
в семье музыкантов. ќто большаЯ удача, котораЯ ко многому обЯзывает.
     ’еперь у него тоже находились примеры, но уже иного рода. ‚едь длЯ того
и существует великое множество примеров, чтобы выбирать из них подходЯщий:
     -- Љак ты можешь говорить, что твоЯ жизнь кончилась! ’ебе нет еще и
     тридцати.  “ланова,  насколько  Я  помню,  танцевала,  когда ей было за
пЯтьдесЯт. ЏлисецкаЯ  тоже. Ќаберись терпениЯ.  Џоспешность -- пустаЯ  трата
сил. “ тебЯ еще много времени. “ тебЯ впереди целых двадцать лет.
     42

     Ћднако так же, как и она, он знал, что времени у нее  нет... —то времЯ,
в  сущности,  истекло. €ли что она его упустила.  €ли  оно пронеслось  мимо.
Њожно поздно кончить, но нельзЯ поздно начать. Џоздно вообще нельзЯ начать.
     Ћн  поистине  трогательно  заботилсЯ  об ее настроении.  Ќо его  заботы
слишком  напоминали ей заботы о больном.  Ћтзывчивость,  слишком  похожаЯ на
сострадание.
     * * *
     ђепродукцию  с картины „ега он подарил ей давно, еще во времена больших
надежд.  ‚иолетта  предпочла  бы,  чтобы  она  изображала  что-нибудь  более
веселое, а не эти унылые упражнениЯ, которые и без того заполнЯли ее дни. Ќо
это был подарок отца, и поэтому она повесила репродукцию у себЯ над головой,
чтобы она всегда была поблизости и вместе с тем чтобы не смотреть на нее.
     ‘мотрела   ‚иолетта   на   противоположную   стену,  поверх  столика  с
проигрывателем  и пластинками.  Ќа  совершенно голую стену, на которой можно
увидеть  все, что  захочешь,  особенно  если  лежать  свернувшись калачиком,
прикрыв глаза,  и  особенно  если из проигрывателЯ  доноситсЯ  мелодиЯ,  под
которую  невольно  рождаютсЯ видениЯ.  ’еперь,  оставшись  одна в прибранной
комнате, ты можешь позволить себе и видениЯ.
     Ћна подошла  к  проигрывателю,  поднЯла  крышку,  поставила  пластинку.
Џластинка  начиналась с танца  шести лебедей из третьего действиЯ,  впрочем,
это не имело  значениЯ, музыку балета ‚иолетта знала наизусть. Ћна  включила
проигрыватель, потом  зажгла стоЯвшую рЯдом с  ним настольную лампу. Љровать
ее  находилась в  самом  дальнем от окна темном углу  комнаты. Ќо она зажгла
лампу  не  длЯ того,  чтобы  стало светлее,  а длЯ  настроениЯ.  Ћт розового
абажура лампы на голой  стене загоралось нежное розовое сиЯние, отличный фон
длЯ прекрасных видений.
     Ќо от света, даже розового, увы, не становитсЯ теплей. ‚иолетта снЯла с
вешалки  большую  шаль,  закуталась  в  нее, сбросила туфли  и,  улегшись на
кровати, устало всматривалась в нежное сиЯние на стене и вслушивалась в свою
любимую
     43

     мелодию  "‚альса невест". ‚сматривалась,  но  мираж  не возникал.  …сли
мираж рассеЯлсЯ, он не  поЯвитсЯ тотчас же  снова. ‚идение  --  все-таки  не
кино.
     Њожет  быть,  ему  мешал поЯвитьсЯ  и  этот запах  дешевого  одеколона,
который стоЯл в  комнате даже  сейчас,  после того,  как она  ее проветрила.
Ћдеколон  Њими. €ли ‚аско.  ’рудно  упиватьсЯ  красотой,  вдыхаЯ,  словно  в
скверной парикмахерской, тЯжелый запах "’абака".
     Ћна давно  привыкла  к капризам своей напрасной погони за  миражами,  и
разочарованиЯ  уже не причинЯли  ей боли, а оставлЯли  в  душе  лишь  легкую
горечь. € если сейчас горечь была сильнее, чем обычно, то причиной этому был
отец. ЏридетсЯ признатьсЯ ему, что она  ошиблась, что ей  и не думали давать
роли.  Љонечно, она преподнесет ему неприЯтную новость в лучшей из возможных
упаковок.  Ћна  не  любила  лгать,  тем  более  отцу,  но  когда  это   ложь
утешительнаЯ...
     Њираж  не  возникал, но, подчинЯЯсь  течению  мелодии, она  мало-помалу
успокаивалась. Џроигрыватель был,  как всегда, включен  на полную громкость,
чтобы звуки  обступали ее как можно  плотнее, чтобы она глубже погружалась в
потоки  музыки.  ѓлаза  прикрыты  -- так  лучше следить за  развитием  темы,
представлЯть ее  себе  в движениЯх,  цвете  и формах,  в  смутных  движениЯх
неЯсных форм, потому что видение все еще не поЯвлЯлось.
     ‚идение  не  поЯвлЯлось, зато объЯвились  Њими и  ’анЯ.  Ћни влетели  в
комнату,  оживленно  болтаЯ,  и  тут  же  кинулись  варить кофе,  потому что
принесли настоЯщий, а не тот, из бакалеи, пропахший мылом и салом.
     -- ’ы  скоро  совсем рехнешьсЯ  со  своим проигрывателем,-- крикнула ей
Њими.-- ‘делай потише, разговаривать невозможно.
     Ћна  не  сделала тише, а  просто выключила его. ‚се  равно их трескотнЯ
заглушила бы музыку. Џовесила шаль, снЯла с вешалки пальто.
     -- Људа это ты собралась? -- спросила Њими.-- Њы на тебЯ тоже варим.
     -- Џойду разомнусь перед репетицией.
     -- ѓосподи, так и горит на работе! -- воскликнула ’анЯ.-- ‚от уж правду
говорЯт...
     Ћна осеклась и замолчала, встретив сердитый взглЯд Њими.
     44

     "ѓоворЯт,  что  ты  старательнаЯ  дура",--  закончила  про  себЯ  фразу
‚иолетта, выходЯ на лестницу. …сли тебе чего-то не могут простить, то именно
твоего  горениЯ.  ‹юди  снисходительны  к  тому,  кто походит  на  них и  не
стараетсЯ стать лучше. Ќо если  ты  пытаешьсЯ быть  выше других, то напрасно
ждать симпатии с их стороны. ‚едь они расценивают твое поведение однозначно,
как стремление выделитьсЯ, хотЯ ты ничуть не лучше их.
     Ќе  было  еще и четырех,  а  ноЯбрьский день так нахмурилсЯ, словно уже
наступил  вечер. Ћна  шла  своим  обычным  маршрутом по  этим  серым боковым
улицам, которые  не останавливали  взглЯда и  ничем не отвлекали от  мыслей.
Џожалуй, лучше бы  отвлекали.  —то  пользы  перебирать одно и то  же в уме и
переливать из пустого в порожнее.
     ‚ артистической  не было ни души. Ћна  положила сумку  возле гримерного
столика,  села на свое место и привычно устремила  взглЯд в зеркало на  свое
лицо. •орошенькое, по мнению одних, и анемичное, почти бескровное, по мнению
других, в общем,  одно из тех лиц, о которых  можно услышать противоположные
суждениЯ. …й самой, однако,  не нравилось в  собственном  лице то  выражение
боЯзливости,  от которого она  никак не могла избавитьсЯ.  „етское выражение
робости в твои почти тридцать лет... Њожет  быть, все дело в глазах...  этих
больших, чуть испуганных глазах, которые  когда-то, кажетсЯ, были  голубыми,
но  с годами стали совсем серыми, будто  она долго всматривалась  во  что-то
очень светлое или очень далекое.
     ‹ицо достаточно приЯтное, чтобы не считать себЯ уродиной,  и достаточно
неприметное,  чтобы привлекать к  себе чересчур  большое  внимание. ‚ общем,
мужчины