щениЯ  по
радио, но нигде не было ни слова о рыжей англичанке, разыскиваемой в свЯзи с
провозом  взрывчатки в  Ђвстрию.  ќтого просто не было. Ђ были две девчонки,
плод моей фантазии. ‚ообще же положение дел в широком мире - кроме того, что
имело к ней отношение, - перестало интересовать —арли. Ћна читала про бомбу,
подложенную   палестинцами  в  Ђхене,  и  про   ответные  меры   израильтЯн,
совершивших  налет на лагерь в ‹иване, где было убито много гражданских лиц.
Ћна читала  о возрастающей  в €зраиле  Ярости и пришла  в  ужас от интервью,
данного  одним израильским генералом,  который  пообещал решить палестинскую
проблему, "вырвав ее  с корнем". Ќо, пройдЯ галопом курс  конспирации, —арли
уже не верила официальным версиЯм событий и никогда не поверит. …динственным
событием, за которым она следила, были сообщениЯ о гигантской  самке-панде в
лондонском зоопарке, котораЯ не подпускает  к себе самца, причем  феминистки
утверждали, что виноват  самец.  Ђ  кроме  того,  зоопарк был одним  из мест
свиданий  с €осифом. Ћни встречались  там  на скамейке  -  иногда чтобы лишь
подержатьсЯ за руки, как влюбленные, и разойтись.
     "‘коро, - говорил он. - ‘коро".
     ЏлывЯ  таким  образом  по  течению, играЯ  все  времЯ  перед  невидимой
публикой, тщательно следЯ за каждым своим еловом и жестом, —арли обнаружила,
что  ей  будет легче, имеЯ твердый распорЯдок жизни. Џо  субботам она обычно
отправлЯлась в Џекэм, в клуб  к своим детишкам, и в огромном сводчатом зале,
где можно было бы играть Ѓрехта, вдыхала жизнь в  детский драмкружок, что ей
очень нравилось. Ћни собирались приготовить рок-пантомиму - нечто совершенно
анархическое - к ђождеству.
     Џо пЯтницам она иногда заходила в кабачок Ђла, а по средам покупала две
кварты  темного  пива  и  отправлЯлась  к  мисс  „аббер,  бывшей  танцовщице
кордебалета  и  проститутке,  что  жила  за углом.  Њисс „аббер  страдала от
артрита  и рахита, и от червей-древоточцев, и от прочих серьезных напастей и
клЯла  свое  тело  с  таким   же   пылом,   с  каким  в  свое  времЯ   клЯла
скупердЯев-любовников.  —арли в ответ услаждала мисс „аббер лихо сочиненными
сказками  про  скандалы в  мире  эстрады и театра,  и они так  хохотали, что
соседи включали телевизор, чтобы заглушить их хохот.
     ’олько  с этими двумЯ людьми  —арли и водила  компанию,  хотЯ положение
актрисы открывало перед ней двери  с полудюжины семей, где она могла бы  при
желании бывать.
     Ћна  поболтала  по телефону  с  ‹юси -  они условились  встретитьсЯ, но
определенного  числа  не назначали.  Ћна  разыскала ђоберта  в Ѓаттерси,  но
компаниЯ, с  которой  она  делила  времЯ  на  Њиконосе,  казалась  ей сейчас
школьными друзьЯми десЯтилетней давности: общих интересов у них уже не было.
Ћна поела тушеного мЯса под острым  соусом с “илли и Џоли, но они собирались
расставатьсЯ и думали  только  об  этом. Џопытала она  счастьЯ  и  с другими
друзьЯми из своей прошлой жизни, но столь  же безуспешно, после чего обрекла
себЯ на жизнь старой девы. Ћна поливала молоденькие  деревца на своей улице,
когда  устанавливалась  сухаЯ  погода,  и  наполнЯла  стальные  кормушки  на
подоконнике  свежими  орешками  длЯ  воробьев: это было одним из знаков  длЯ
€осифа, как  и лозунг, призывавший к  всемирному разоружению, прилепленный к
стеклу  ее машины, или  кожанаЯ бирка с  медной буквой  "—",  болтавшаЯсЯ на
ремне ее сумки. €осиф называл это сигналами, указывавшими на  то, что с  ней
все в  порЯдке,  и многократно  обучал ее, как ими  пользоватьсЯ. …сли  хоть
одного из них  не будет, значит,  она  зовет  на  помощь;  в  ее сумке лежал
новешенький  белый   шелковый  шарф,  который  должен  служить  не  сигналом
капитулЯции, а означать: "Ћни Явились", если они вообще когда-нибудь ЯвЯтсЯ.
Ћна исправно заполнЯла карманный  еженедельник,  закончила  вышивку картины,
которую  купила перед  отпуском:  там  была  изображена  ‹отта  из  ‚еймара,
горюющаЯ  на могиле ‚ертера. "‘нова Я  ударилась  в  классику".  Ћна  писала
бесконечные письма  своему  исчезнувшему  любовнику, но постепенно все  реже
опускала их в Ящик.
     <I>Њишель, дорогой мой, ох, Њишель, сжальсЯ и приди ко мне.</I>
     Ћна  держалась  вдали  от  посиделок  и  не  заглЯдывала в сомнительные
книжные лавки в  €слингтоне, где  раньше,  случалось,  уныло  просиживала за
кофе, и держалась уж совсем далеко от сердитых молодых людей с улицы ‘вЯтого
ЏанкратиЯ, чьи брошюры, вдохновленные кокаином, она  раздавала,  потому  что
никто другой не  хотел  этим заниматьсЯ. Ћна забрала наконец из ремонта свой
старенький "”иат",  который разбил Ђл,  и в день своего рождениЯ отправилась
на нем в  ђикмансуэрт навестить  свою  стерву-мамашу и отвезти  ей скатерть,
купленную на Њиконосе. Љак правило, она  не  любила  ездить к матери: ее там
ждал воскресный обед с тремЯ сортами овощей и ревеневым пирогом,  после чего
мамаша подробно  рассказывала  о  бедах,  какие  постигли  ее  со времени их
последней встречи. Ќо на этот раз, к своему изумлению, —арли обнаружила, что
ей  хорошо с матерью. Ћна провела там ночь и на  другое  утро,  надев темный
платок - ни в коем  случае не белый, - поехала с матерью в церковь, стараЯсь
не думать  о том, когда в последний раз надевала его. Ћпустившись на колени,
она  вдруг  почувствовала,  что  в ней  еще сохранилась  вера, и  она  пылко
покаЯлась богу  в своей многоликости. ‡азвучал орган, и  она  зарыдала,  что
заставило ее призадуматьсЯ, способна ли она вообще владеть собой.
     "Ђ все потому,  что Я не хочу возвращатьсЯ в свою квартиру", - подумала
она.
     Ћбескураживало —арли то, что ее квартира была изменена в соответствии с
новым  обликом,  в  который  она  старательно  вживалась:  произошла   смена
декораций,  масштаб которой ей еще  предстоЯло  постичь.  €зо  всей ее новой
жизни эти изменениЯ, сделанные тайком за времЯ ее отсутствиЯ,
     больше всего  смущали —арли. „о  сих пор она считала свое жилище  самым
надежным местом на свете, этаким Ќедом Љвили домостроениЯ. Ћно досталось  ей
по наследству от  безработного актера, который занЯлсЯ кражами со взломом  и
отбыл вместе со  своим приЯтелем в €спанию. Љвартира находилась  на северной
стороне Љэмден-’ауна  над  принадлежавшим индейцам  кафе,  которое оживало к
двум часам ночи и жизнь не затихала в нем  до семи утра, когда там  подавали
горЯчий  завтрак. Ќа лестницу, ведущую к  —арли,  можно было  попасть,  лишь
пройдЯ по  узкому коридору  между  уборной и кухней, а  затем - через  двор.
ЃлагодарЯ такому устройству хозЯин, повар и толстомордый приЯтель повара, не
говорЯ уже о том,  кто  в  этот момент  находилсЯ  в  уборной,  имели полную
возможность внимательно  вас оглЯдеть. Ќа верху лестницы была втораЯ входнаЯ
дверь, и, только открыв ее,  вы попадали в свЯтилище, состоЯвшее из мансарды
с лучшей в мире кроватью, кухоньки и ванной.
     € вот  —арли вдруг потерЯла свое утешение, свое  надежное  укрытие. Ћни
украли  его. “ нее было такое ощущение, точно  она сдала кому-то квартиру на
времЯ  своего отсутствиЯ  и  этот  человек  в  благодарность  произвел  кучу
ненужных  изменений. Ќо  как же они сумели незаметно  проникнуть сюда? Љогда
—арли спросила в кафе, никто ни о чем понЯтиЯ не  имел. ‚зЯть, к примеру, ее
письменный столик: в  глубь Ящика были  засунуты письма ЊишелЯ -  оригиналы,
фотокопии которых она видела в Њюнхене. Ђ за отошедшей плиткой в ванной, где
раньше она  хранила травку,  поЯвилсЯ ее "боевой фонд" -  три сотни  старыми
пЯтифунтовыми бумажками. Ћна переложила было их под половицу, затем  вернула
в ванную, затем - снова  под половицу. ЏоЯвились и памЯтные вещицы - меты ее
романа, с первого днЯ в  Ќоттингеме  и далее:  спички из мотелЯ; дешевенькаЯ
шариковаЯ ручка,  которой она писала первые  письма в Џариж; лепестки  самых
первых  рыжих орхидей, засушенные  меж страниц  ее поваренной книги;  первое
платье, которое он ей купил, - было это в  ‰орке,  они еще вместе  ходили  в
магазин; уродливые  серьги, которые он подарил ей  в ‹ондоне и  которые  она
способна была носить лишь в  угоду ему. ‚се  это она более или менее ожидала
увидеть: €осиф, по сути дела, ведь предупредил ее.
     ‚стревожило  ее  то,  что она  стала сживатьсЯ  с  этими  мелочами:  со
стоЯвшими на  книжной полке затасканными  рекламными  брошюрами о Џалестине,
зашифрованно надписанными ей Њишелем; с пропалестинским плакатом на стене, с
которого на  вас  смотрело раздутое, как у  лЯгушки,  лицо  премьер-министра
€зраилЯ, а  под ним  - силуэты арабских  беженцев;  с  несколькими  цветными
картами рЯдом  с плакатом, на которых была отмечена  территориЯ, захваченнаЯ
израильтЯнами  после  1967  года, а над  ’иром и  ‘идоном был начертан рукою
—арли  вопросительный знак,  что  объЯснЯлось ее чтением  газет,  излагавших
притЯзаниЯ   Ѓен-ѓуриона  на   эти   города;  со  стопками   антиизраильских
пропагандистских брошюр на английском Языке, отпечатанных на дешевой бумаге.
     "’ипично в моем стиле, - думала она, не спеша перебираЯ свою коллекцию.
- …сли уж менЯ заарканили, Я  иду и  покупаю всю лавку. ’олько на  этот  раз
покупала не Я. ќто они все купили".
     Ќо такие рассуждениЯ ничуть  ей не помогли, да со временем она и забыла
об этом различии.
     <I>Њишель, ради всего свЯтого, они сцапали тебЯ?</I>
     ‚скоре  после  возвращениЯ  в  ‹ондон  —арли  - согласно  инструкции  -
отправилась  на  почту  в Њайда-‚ейл, предъЯвила  удостоверение  личности  и
получила  одно-единственное письмо с  почтовым штемпелем ‘тамбула, пришедшее
Явно после того, как она уехала из ‹ондона на Њиконос.  "ЊоЯ дорогаЯ! ’еперь
уже недолго осталось до Ђфин. ‹юблю". Џодпись: "Њ". Ќесколько слов,  наскоро
нацарапанных длЯ поддержки. ќто послание, однако, глубоко взволновало —арли.
‘онм  похороненных было  образов обступил ее. Ќоги ЊишелЯ в туфлЯх от ѓуччи,
волочащиесЯ  по лестнице.  ‘тройное  красивое тело, которое тащили под мышки
его  тюремщики. ‘муглое лицо,  совсем юное -  такого и  в армию-то  еще рано
призывать. € голос - такой сочный, такой невинный. ‡олотой медальон легонько
подпрыгивает на голой, оливкового цвета груди. €осиф, Я люблю тебЯ.
     Џосле  этого —арли каждый день ходила на почту,  иногда по  два раза  в
день;  она стала как бы частью пейзажа, но  уходила  она  всегда  с  пустыми
руками,  все  более  и   более   расстроеннаЯ.  ’о  была  умело,   мастерски
поставленнаЯ сценка, которую  она  тщательно отрепетировала и которую €осиф,
ее тайный наставник, многократно наблюдал, покупаЯ марки у соседнего окошка.
     ‡а это времЯ —арли, в надежде  получить от ЊишелЯ хоть какой-то отклик,
отправила ему в Џариж три  письма, в которых просила его писать, говорила  о
своей любви и  заранее прощала за молчание. ќто были  первые письма, которые
она сама составила и написала. Љак ни странно,  ей стало легче, когда она их
отправила: они  как бы придавали  достоверность предшествующим письмам и тем
чувствам,  которые изображала —арли.  Ќаписав очередное письмо,  она бросала
его в определенный почтовый Ящик - навернЯка кто-то следил за ней, - но  она
уже приучила себЯ не озиратьсЯ и не  думать об этом. Љак-то раз она заметила
ђахиль  в окне  “импи-бара,  одета она была  безвкусно и  выглЯдела типичной
англичанкой.  Ђ  в  другой раз  ђауль с  „имитрием  промчались  мимо нее  на
мотоцикле. Џоследнее письмо —арли отправила Њишелю срочным в том же почтовом
отделении, где тщетно справлЯлась о корреспонденции на свое имЯ; уже заклеив
конверт,  она  наскоро  нацарапала  на  обратной   стороне:   "„орогой  мой,
пожалуйста,  пожалуйста,  пожалуйста,  напиши",  а  €осиф стоЯл позади нее и
терпеливо ждал.
     Џостепенно  ее жизнь  за  эти недели стала представлЯтьсЯ —арли  в виде
книги,  набранной крупным и  мелким  шрифтом.  Љрупный  шрифт - это  мир,  в
котором  она  жила.  Њелкий  шрифт - мир,  куда  она ускользала,  когда  мир
крупного  шрифта не следил за ней. Ќи один роман с  напрочь женатым мужчиной
не был окружен длЯ нее такой тайной.
     * * *
     Ќа  пЯтый день  они отправились в  Ќоттингем. €осиф принЯл  особые меры
предосторожности. ‚ субботу  вечером он  посадил  —арли в "ровер"  у дальней
станции метро и привез назад  в воскресенье днем. Ћн купил ей светлый парик,
действительно хороший, смену одежды, в том числе меховое
     манто, лежавшее в чемодане. Ћн заказал  поздний ужин, и все было ужасно
(ничуть не  лучше того,  что они должны были изображать: посреди ужина —арли
призналась,  что  по-глупому  дико боитсЯ,  как бы официанты  не узнали  ее,
несмотрЯ на парик и меховое манто, и не осведомились, куда она девала своего
преданного поклонника).
     ‡атем  они  прошли  в свой  номер, где целомудренно стоЯли две кровати,
которые  по легенде  им надлежало сдвинуть.  Ќа  секунду —арли подумала, что
тут-то все и произойдет. Љогда она вышла из ванной, €осиф лежал на кровати и
смотрел на нее;  она легла рЯдом  и  положила  голову  ему на  грудь,  затем
поднЯла голову  и принЯлась его целовать - это были легкие поцелуи в любимые
места:  в  виски,  щеки и  наконец  в  губы. …го рука отстранила  ее,  потом
коснулась ее  лица,  и  он, в  свою очередь, поцеловал  ее,  держа ее щеку в
ладони.  Џотом  очень мЯгко  оттолкнул ее  и  сел. €  снова  поцеловал  - на
прощание.
     - ЏрислушайсЯ, - сказал он, берЯ пиджак.
     Ћн улыбалсЯ. ‘воей прекрасной, доброй улыбкой, самой  своей лучшей. Ћна
прислушалась и услышала стук ноттингемского дождЯ по окну - такого же, какой
продержал их в постели две ночи и один долгий день.
     Ќа другое утро они с чувством  ностальгии совершили небольшие экскурсии
по округе, воспроизводЯ ее маршрут с Њишелем, пока  желание  не заставило их
вернутьсЯ  в  мотель... чтобы в  памЯти  остались  живые  картины,  с  самым
серьезным видом сказал ей €осиф, и чтобы она увереннее чувствовала себЯ, так
как  сама  все  видела.  Џодобные  уроки  перемежались   другими.  Ћбучением
беззвучной  сигнализации,  как  он  это  называл,  и  методу   тайнописи  на
внутренней стороне пачек  из-под сигарет  "Њальборо";  но почему-то —арли не
воспринимала все это всерьез.
     Ќесколько  раз они встречались в театральной костюмерной за  ‘трэндом -
происходило это обычно после репетиций.
     -  ‚ы пришли мерить  костюм, да, милочка? -  спрашивала  монументальнаЯ
блондинка  лет  шестидесЯти  в  просторном  платье  всЯкий  раз,  как  —арли
поЯвлЯлась в дверЯх. - ’огда
     сюда,  милочка. - € провожала ее в заднюю комнату, где уже сидел €осиф,
дожидаЯсь ее, как клиент - проститутку.
     "Ћсень  идет тебе",  - думала  —арли, снова  отметив, что в волосах его
поЯвилсЯ иней, а на скулах впалых щек - румЯнец будто от холода.
     Ѓольше всего ей не давало покоЯ то, что не могла она пробить его броню.
     - ѓде ты остановилсЯ? Љак мне свЯзыватьсЯ с тобой?...
     - —ерез Љэйти, - отвечал он. -  ’ы знаешь, какие сигналы указывают, что
все в порЯдке, ну а потом у тебЯ есть Љэйти.
     Љэйти была ее  пуповиной и  одновременно как бы секретаршей, сидевшей в
приемной  €осифа  и охранЯвшей  его  покой.  Љаждый вечер,  между  шестью  и
восемью, —арли заходила в телефонную будку,  всЯкий раз в другую, и  звонила
Љэйти в ‚ест-ќнд, а  та расспрашивала, как сложилсЯ у нее день:  как  прошли
репетиции, какие новости от Ђла и компании, как там Љвили и обсуждали ли они
будущие роли, делала ли она пробы длЯ кино и не нужно ли ей чего-нибудь? Ћни
частенько  говорили по  полчаса,  а  то и больше. ‘начала —арли смотрела  на
Љэйти, как  на  помеху в  ее  отношениЯх с  €осифом, но постепенно  стала  с
нетерпением ждать беседы с ней, так  как Љэйти оказалась гораздо  остроумнее
ее и по-житейски намного мудрее. —арли  представлЯла ее себе  такой  доброй,
спокойной женщиной, по всей вероЯтности, канадкой -  вроде  тех невозмутимых
врачих,  к которым она ходила в  ’эвистокской клинике, когда ее  выгнали  из
школы  и  ей   казалось,  что  она   вот-вот   спЯтит.  —арли  проЯвила  тут
прозорливость,  ибо   хотЯ  мисс   Ѓах  была  американкой,  а  не  канадкой,
происходила она из семьи потомственных врачей.
     „ом в •эмпстеде, который Љурц снЯл длЯ наблюдателей, был очень большой;
он стоЯл  в  тихой  глубинке,  облюбованной  школой  автомобилистов  ”инчли.
•озЯева, по совету их  доброго друга Њарти из €ерусалима, убрались в Њарлоу,
однако  в доме осталась атмосфера элегантного приюта длЯ  интеллектуалов.  ‚
гостиной висели картины Ќольде, а в зимнем саду  - фотографиЯ ’омаса Њанна с
автографом; была тут и  клетка с птичкой, котораЯ пела, когда ее заводили, и
библиотека  со  скрипучими   кожаными  креслами,  и  музыкальнаЯ  комната  с
бехштейновским  роЯлем. ‚  подвале  стоЯл  стол длЯ пинг-понга,  а за  домом
простиралсЯ  заросший  сад  с  запущенным  серым  теннисным кортом,  так что
ребЯта, которые им пользовались, несмотрЯ на выбоины, придумали новую игру -
нечто  среднее  между  теннисом  и гольфом.  “  ворот  находилась  маленькаЯ
сторожка  - тут  и  повесили  табличку: "ѓруппа  изучениЯ  иврита и  истории
человечества.  ‚ход разрешен только студентам  и персоналу", что в •эмпстеде
ни у кого не могло вызвать удивлениЯ.
     €х было четырнадцать, включаЯ ‹итвака, но они распределились на четырех
этажах с такой кошачьей осторожностью и аккуратностью, что казалось,  в доме
вообще никого не было. Џоведение их никогда не составлЯло проблемы, а в этом
доме  в •эмпстеде  они вели  себЯ еще  лучше.  €м нравилась  темнаЯ мебель и
нравилось думать, будто каждый  предмет  тут знает больше  их.  €м нравилось
работать весь день, а часто и далеко за полночь, а потом возвращатьсЯ в этот
храм изысканной еврейской жизни и жить в нем,  чувствуЯ свое наследие. Љогда
‹итвак играл Ѓрамса - а  играл он очень хорошо, - даже ђахиль, помешаннаЯ на
поп-музыке, забывала о своем  предубеждении и спускалась послушать его, и ей
тут  же напоминали, как она  ни за что не желала  возвращатьсЯ  в  Ђнглию  и
упорно отказывалась ехать по британскому паспорту.
     ’акаЯ великолепнаЯ атмосфера  царила в  группе, когда они засели в этом
доме  ждать своего часа, - ждать,  когда прозвонит будильник. Ћни избегали -
хотЯ  никто  им  этого  не  запрещал  -  поЯвлЯтьсЯ  в  местных  кабачках  и
ресторанах, равно как и избегали ненужных контактов с  местными  жителЯми. ‘
другой стороны, они заботились о том, чтобы к ним приходила  почта, покупали
молоко и газеты и делали все, что  требовалось, чтобы наблюдательный глаз не
мог заметить  никаких  упущений.  Ћни  много  ездили на велосипеде и  немало
позабавились, обнаружив, что  весьма почтенные, а порой и сомнительные евреи
бывали здесь  до них, и  все потехи  ради посетили дом ”ридриха ќнгельса или
могилу  Љарла Њаркса на  •айгетском  кладбище.  Љонюшней длЯ  их  транспорта
служил кокетливый розовый гараж, в окне которого виднелсЯ старый серебристый
"ђоллс-ђойс"  с табличкой  "Ќе продаетсЯ" на  ветровом  стекле, -  владельца
звали Ѓерни. Ѓерни  был  большой ворчун  со  смуглым лицом; он  вечно бросал
недокуренные сигареты, носил  синий костюм и такую же, как  у  вили,  синюю
шлЯпу, которую он не снимал, даже когда печатал на машинке.  “ него  были  и
пикапы, и легковые машины, и мотоциклы, и целый набор номерных  знаков,  а в
тот  день,  когда  они  прибыли, он  вывесил большую  табличку  с  надписью:
"ЋЃ‘‹“†€‚ЂЌ€… ’Ћ‹њЉЋ ЏЋ ЉЋЌ’ђЂЉ’“. ЏђЋ‘њЃЂ Ќ… ‡Ђ…‡†Ђ’њ". "Џриехала  компашка
чертовых зазнаек, - рассказывал он потом своим  приЯтелЯм, таким же дельцам.
- ‘казались киногруппой. ‘нЯли  весь мой чертов гараж  со  всеми  потрохами,
заплатили не новенькой, а чертовски хорошо походившей деньгой, - так разве ж
тут, черт побери, устоишь?"
     ‚се  это было  в известной  мере  правдой,  но такова была  легенда,  о
которой они условились с ним. Ћднако Ѓерни знал многое. ‚ свое времЯ  он сам
пару штучек отмочил.
     ‚се это  времЯ  группа ‹итвака почти ежедневно получала из посольства в
‹ондоне информацию - словно вести о далекой битве. ђоссино опЯть заезжал  на
квартиру џнуки в Њюнхене, на сей раз с какой-то блондинкой, котораЯ, судЯ по
описанию, очевидно, была ќддой.  ’акой-то  побывал у такого-то в Џариже, или
Ѓейруте, или „амаске, или  Њарселе.  Џосле  опознаниЯ ђоссино новые  ниточки
пролегли  в  десЯток разных направлений.  ђаза три  в неделю ‹итвак проводил
инструктаж  и  дискуссию. Љогда были  фотографии, он показывал их с  помощью
проектора, сопровождаЯ каждую кратким  перечнем  известных вымышленных имен,
особенностей поведениЯ, личных пристрастий и профессиональных навыков. ‚ремЯ
от времени он  длЯ проверки устраивал между своими слушателЯми  состЯзаниЯ с
занЯтными призами победителЯм.
     Џорою - правда,  не часто - великий ѓади Ѓеккер заглЯдывал к ним, чтобы
услышать последнее слово о  том,  как идут дела, садилсЯ  в  глубине комнаты
отдельно ото  всех и тотчас  уходил,  как только инструктаж кончалсЯ. Ћ том,
что он делал, когда не был с ними, они не знали ничего, да и не
     рассчитывали узнать: он  занималсЯ агентурой, был особью другой породы;
это был  Ѓеккер, невоспетый  герой  стольких тайных заданий,  сколько они  и
лет-то еще не прожили. Ћни дружески называли его "Steppenwolf" [‘тепной волк
<I>(идиш).</I>] и рассказывали друг другу впечатлЯющую полуправду о его подвигах.
     ‘игнал прозвучал на восемнадцатый день. ’елекс из †еневы привел их всех
в  состоЯние боевой  готовности,  в подтверждение пришла  еще  телеграмма из
Џарижа.  € через  час две трети команды уже мчались под  проливным дождем на
запад.
     <B>ѓлава 17</B>
     ’руппа называлась "…ретики", и  первое их выступление было  в  ќксетере
перед прихожанами, только что вышедшими из собора, - женщины в лиловых тонах
полутраура, старики-свЯщенники, готовые в любой момент  всплакнуть. Љогда не
было  утренников,  актеры,  зеваЯ,  бродили  по  городу,  а  вечером,  после
спектаклЯ,  пили с пылкими поклонниками искусств  вино, заедаЯ сыром, ибо по
соглашению жили у местных обитателей.
     €з ќксетера  труппа отправилась в Џлимут и выступала  на военно-морской
базе  перед  молодыми  офицерами,  мучительно  решавшими  сложную  проблему,
следует ли временно счесть актеров джентльменами и пригласить к мессе.
     Ќо  и  в  ќксетере,  и  в  Џлимуте жизнь текла  бурно и  проказливо  по
сравнению  с сырым, серокаменным  шахтерским городком  в глубине полуострова
Љорнуолл,  где  по  узким  улочкам полз с  морЯ туман и  низкорослые деревьЯ
горбились от морских  ветров.  Ђктеров расселили в полудюжине  пансионов,  и
—арли посчастливилось попасть на островок под  шиферной  крышей,  окруженный
кустами  гортензий; лежа в кровати, она слышала грохот  поездов, мчавшихсЯ в
‹ондон, и чувствовала себЯ как человек, потерпевший кораблекрушение  и вдруг
увидевший на горизонте далекий корабль.
     ’еатр их находилсЯ в  спортивном комплексе, и на его  скрипучей сцене в
нос ударЯл запах хлорки, а  из-за стенки доносились из бассейна глухие удары
мЯчей  -  там  играли  в сквош. Џублика  состоЯла из простолюдинов,  которые
смотрЯт на  тебЯ сонными завистливыми глазами, даваЯ понЯть, что  справились
бы  куда лучше,  доведись  им так  низко  пасть.  ѓримерной служила  женскаЯ
раздевалка   -   сюда-то  —арли   и  принесли  орхидеи,   когда  она  пришла
гримироватьсЯ за десЯть минут до поднЯтиЯ занавеса.
     Ћна  увидела  цветы сначала в зеркале над умывальником  -  они вплыли в
дверь,  завернутые  во  влажную  белую   бумагу.  Ћна  видела,   как   букет
приостановилсЯ   и   неуверенно  направилсЯ   к   ней.   Ђ  она   продолжала
гримироватьсЯ, как если бы никогда в  жизни  не  видела орхидей. Ѓукет несла
пЯтидесЯтилетнЯЯ  корнуоллскаЯ  весталка по  имени  ‚эл, с черными косами  и
унылой  улыбкой,  -  он  лежал  у  нее на  руке, словно завернутый  в бумагу
младенец.
     - ’ы, значит, и есть прекраснаЯ ђозалинда, - робко произнесла она.
     ‚оцарилось  враждебное  молчание  -  весь   женский   состав  спектаклЯ
наслаждалсЯ  нескладностью ‚эл.  Џеред  выходом  на  сцену  актеры  особенно
нервничают и любЯт тишину.
     - „а, Я и есть ђозалинда,  -  подтвердила —арли, отнюдь  не помогаЯ ‚эл
выйти из неловкого  положениЯ. - ‚ чем дело? - € продолжала подводить глаза,
всем своим видом показываЯ, что ее нимало не интересует ответ.
     ‚эл церемонно положила орхидеи  в умывальник и поспешно вышла,  а —арли
на  глазах  у всех  взЯла  прикрепленный к  нему  конверт. "Њисс ђозалинде".
Џочерк не англичанина, синЯЯ шариковаЯ ручка вместо черных чернил. ‚нутри  -
визитнаЯ карточка, отпечатаннаЯ на европейский манер  на глЯнцевитой бумаге.
”амилиЯ была выбита остроконечными  бесцветными буквами, чуть вкось.  "ЂЌ’ЋЌ
Њ…‘’…ђЃЂ‰Ќ, †…Ќ…‚Ђ".  € ниже одно  слово - <I>"судьЯ".</I>  €  ни  единой  строчки,
никаких "€оанне, духу свободы".
     —арли  переключила  внимание  на  свою  другую бровь,  очень  тщательно
подвела ее, точно ничего на свете не было важнее.
     -  Ћт  кого  это,  —эс?  -  спросила „еревенскаЯ  Џастушка,  сидевшаЯ у
соседнего  умывальника. Ћна только  что  окончила колледж  и по  умственному
развитию едва достигла пЯтнадцати лет.
     —арли, насупЯсь, критически рассматривала в зеркале дело рук своих.
     -  ‘тоило,  наверное,  сумасшедшую  кучу денег,  да,  —эс?  -  заметила
Џастушка.
     - "„а, —эс?" - передразнила ее —арли. ќто от него!
     ‚есть от него!
     ’огда почему же он не здесь? € почему ни слова не написал?
     <I>"Ќе доверЯй никому,  -</I> предупреждал ее  Њишель. -  <I>Ћсобенно не  доверЯй
тем, кто будет утверждать, что знает менЯ".</I>
     "ќто  ловушка.  ќто  они,  свиньи.  Ћни узнали про  мою  поездку  через
ћгославию. Ћни обкручивают  менЯ,  чтоб  поймать  в ловушку  моего любимого.
Њишель! Њишель! ‹юбимый, жизнь моЯ, скажи мне, что делать!"
     Ћна услышала свое имЯ: "ђозалинда... ѓде, черт подери, —арли? —арли, да
откликнись же, бога ради!"
     € группа купальщиков с полотенцами на шее вдруг увидела в коридоре, как
из  женской  раздевалки  поЯвилась  рыжеволосаЯ  дама  в  заношенном  платье
елизаветинских времен.
     Љаким-то чудом она довела до конца спектакль. ‚озможно,  даже и неплохо
сыграла. ‚о времЯ  антракта  режиссер,  этакаЯ обезьЯна, которого  они звали
Ѓратец Њайкрофт,  странно так посмотрел на нее и попросил "поубавить  пыла",
что она  покорно  согласилась сделать.  •отЯ вообще-то едва ли  его слышала:
слишком она  была  занЯта разглЯдыванием полупустого зала в надежде  увидеть
красный пиджак.
     ’щетно.
     „ругие лица она видела - например, ђахиль, „имитриЯ, - но не узнала их.
"…го тут нет, - в отчаЯнии думала она. - ќто трюк. ќто полициЯ".
     ‚ раздевалке она  быстро переоделась, накинула на голову белый платок и
проволынилась, пока сторож не выставил  ее.  Ђ потом постоЯла в фойе, словно
белоголовый  призрак,  среди  расходившихсЯ спортсменов,  прижимаЯ  к  груди
орхидеи. ЉакаЯ-то старушка спросила, не сама ли она их вырастила. € какой-то
школьник попросил у нее автограф. Џастушка дернула ее за рукав.
     - —эс... “ нас ведь сейчас вечеринка... ‚эл всюду ищет тебЯ!
     „вери спортивного зала  с шумом захлопнулись за  ней, она вышла в ночь.
Џорыв ветра чуть не уложил ее на асфальт, спотыкаЯсь, она добралась до своей
машины,  отперла ее, положила  орхидеи  на сиденье  длЯ пассажира и с трудом
закрыла  за  собой  дверцу.  Њотор  включилсЯ  не  сразу,  а  когда  наконец
включилсЯ, то  заработал, как лошадь, стремЯщаЯсЯ поскорее попасть в стойло.
Џомчавшись  по  переулку,  выходЯщему  на  главную  улицу,  —арли увидела  в
зеркальце  фары  машины, отъехавшей  следом за  ней  и сопровождавшей  ее до
самого пансиона.
     Ћна  остановила  машину  и  услышала, как ветер рвет  кусты  гортензий.
‘прЯтав орхидеи под пальто, —арли запахнулась в него  и  побежала к  входной
двери. Ќа крыльцо вели четыре ступени - она просчитала их дважды: пока бегом
поднималась вверх и  пока стоЯла  у стойки портье, переводЯ дыхание и слыша,
как кто-то  легко  и целенаправленно шагает по  ним. Ќикого из обитателей не
было  ни  в гостиной, ни  в холле. …динственным  живым существом был •амфри,
диккенсовский мальчик-толстЯк, выполнЯвший обЯзанности ночного портье.
     - Ќе шестой номер, •амфри, - весело заметила  она, видЯ, что он ищет ее
ключ.  - естнадцатый. „а ну же, милый. ‚ верхнем рЯду. ’ам,  кстати,  лежит
любовное письмо, лучше уж отдай его мне, пока не отдал кому-то другому.
     Ћна взЯла у него  сложенный лист  бумаги в надежде, что это послание от
ЊишелЯ, но  лицо ее вытЯнулось от разочарованиЯ, когда она увидела,  что это
всего  лишь от сестры со словами: "‘частливого выступлениЯ сегоднЯ" -  таким
образом €осиф давал  ей знать: "Њы с тобой", но это было как шепот,  который
она едва расслышала.
     ‡а  ее  спиной  дверь  в холл  отворилась  и  закрылась.  Њужские  шаги
приближались  по ковру. Ћна  быстро оглЯнулась - а вдруг  это Њишель. Ќо это
был не  он,  и  лицо ее  снова разочарованно  вытЯнулось.  ќто был кто-то из
совсем другого мира, кто-то совсем ей  ненужный. ‘тройный,  опасно спокойный
парень с темными ласковыми  глазами. ‚ длинном коричневом габардиновом плаще
с кокеткой как  у военных, расширЯвшей его гражданские плечи. € в коричневом
галстуке под цвет глаз, которые были под цвет плаща. € в коричневых ботинках
с тупыми  носами и двойной прошивкой. "“ж никак не  судьЯ, - решила —арли, -
скорее  из  тех,  кому в  суде  бывает  отказано".  ‘орокалетний  мальчик  в
габардине, рано лишенный права на справедливость и суд.
     - Њисс —арли? - Њаленький пухлый рот  на бледном поле  лица. - џ привез
вам привет от нашего общего знакомого ЊишелЯ, мисс —арли.
     ‹ицо у —арли напрЯглось,  как у  человека, которому предстоит серьезное
испытание.
     - Љакого ЊишелЯ? - спросила  она и увидела,  что  у него не шевельнулсЯ
даже мускул,  отчего  и она  сама застыла,  как застывают  модели,  когда их
пишут, и статуи, и полисмены на посту.
     - ЊишелЯ из Ќоттингема,  мисс —арли.  - вейцарский  акцент  стал более
заметен,  голос  звучал   осуждающе.   ѓолос  вкрадчивый,   словно   занЯтие
правосудием  требует  секретности. - Њишель  просил  послать  вам золотистые
орхидеи  и поужинать с вами вместо него. Ћн настоЯтельно просил вас  принЯть
приглашение. Џрошу вас. џ добрый друг ЊишелЯ. Џоехали.
     "’ы? - подумала она. - „руг? „а Њишель ради спасениЯ жизни  не завел бы
такого  друга". Ќо она выразила лишь  гневным  взглЯдом все, что  думала  по
этому поводу.
     - џ, кроме того, защищаю правовые интересы ЊишелЯ,
     мисс —арли. Њишель имеет право на защиту закона. Џоехали же, прошу вас.
‘ейчас.
     †ест потребовал существенного усилиЯ, но  она и хотела,  чтобы это было
заметно. Ћрхидеи были ужасно тЯжелые, да и ее отделЯло немалое расстоЯние от
этого человека, но она все-таки собралась с силами и с  духом и положила ему
на руки букет. € нашла верный, нагловатый тон.
     - ‚есь  ваш спектакль не по адресу, - сказала она. - Ќикакого ЊишелЯ из
Ќоттингема Я не знаю, да и вообще не знаю никаких Њишелей. € нигде мы с  ним
не встречались. ќто, конечно, неплохо придумано, но Я устала. Ћт всех вас.
     Џовернувшись  к  стойке,  чтобы взЯть  ключ,  она увидела,  что  портье
спрашивает  у  нее  о  чем-то  очень  важном.  …го  блестЯщее  от  пота лицо
подрагивало, и он держал над большой конторской книгой карандаш.
     - џ <I>спросил,  -</I> возмущенно повторил он, растЯгиваЯ, как это свойственно
северЯнам, слова, - в какое <I>времЯ</I> вы желаете утром пить чай, мисс?
     -  ‚  девЯть  часов,  дорогуша,  и ни секундой  раньше.  -  Ћна  устало
направилась к лестнице.
     - € газету, мисс? - спросил •амфри.
     Ћна повернулась и уставилась на него тЯжелым взглЯдом.
     - ѓосподи! - вырвалось у нее.
     •амфри вдруг чрезвычайно  оживилсЯ. Ћн, видимо, считал, что только  так
можно пробудить ее к жизни.
     - “треннюю газету! „лЯ чтениЯ! Љакую вы предпочитаете?
     - "’айме", дорогуша, - сказала она.
     •амфри снова погрузилсЯ в ублаготворенную апатию.
     -  "’елеграф", -  громко произнес он, записываЯ.  -  "’айме"  только по
предварительному заказу.
     Ќо к этому времени —арли  уже поднималась по широкой лестнице  к темной
площадке наверху.
     - Њисс —арли!
     "’олько  назови менЯ  так  еще раз, -  подумала она, -  и  Я  спущусь и
хорошенько двину  тебЯ по твоей гладкой швейцарской роже". Ћна поднЯлась еще
на  две  ступеньки,  но  тут  он  снова  заговорил.  Ћна  не  ожидала  такой
настойчивости.
     - Њишелю будет очень приЯтно, когда он узнает, что ђозалинда  выступала
сегоднЯ  в его браслете! €, по-моему, он до сих  пор у нее на руке! €ли это,
может быть, подарок какого-то другого джентльмена?
     Ћна  сначала повернула голову,  потом всем телом повернулась к нему. Ћн
переложил орхидеи  на левую руку. ЏраваЯ висела вдоль тела, словно рукав был
пустой.
     - џ ведь сказала - уходите. “бирайтесь. <I>Џожалуйста -</I> Ясно?
     Ќо произнесла она это неуверенно, что выдавал ее нетвердый голос.
     -  Њишель велел заказать вам свежего омара  и "Ѓутарис". Ѓутылку белого
охлажденного вина,  - сказал он. - “ менЯ есть и другие поручениЯ от ЊишелЯ.
Ћн  очень  рассердитсЯ,  если Я  скажу ему,  что вы отказались  принЯть  его
угощение, даже будет оскорблен.
     ќто было уж слишком. џвилсЯ темный ангел и потребовал душу, которую она
так бездумно заложила.  ‹жет ли  этот человек, из полиции  ли он или  просто
обычный  шантажист, -  она последует за ним хоть в самый центр  преисподней,
лишь  бы  он  привел ее к Њишелю. Џовернувшись на  каблуках, —арли  медленно
спустилась в холл и подошла к портье.
     - •амфри! - Ћна швырнула ключ на стойку, выхватила из его руки карандаш
и  написала на  лежавшем  перед ним блокноте имЯ  Љќ‰’€.  -  ќто американка.
ЏонЯл?  ЊоЯ  подруга.  …сли  она  позвонит, скажи,  что Я  уехала  с  шестью
любовниками. ‘кажи, может быть, Я подъеду к ней завтра пообедать.  ЏонЯл?  -
переспросила она.
     ‚ырвав листок из блокнота, она сунула его парню в кармашек и чмокнула в
щеку,  а Њестербайн стоЯл  и смотрел, будто обиженный любовник, претендующий
на   ночь   с   ней.  Ќа  крыльце  он  вытащил  аккуратненький   швейцарский
электрический  фонарик.  Џри  его  свете она увидела на ветровом стекле  его
машины желтую наклейку компании "•ертц". Ћн открыл длЯ нее дверцу со стороны
пассажира и сказал: "Џрошу", но она прошла мимо, к своему "”иату", залезла в
машину,  включила  мотор и стала ждать. ‘ев за руль, как  она  заметила,  он
надел черный берет, надвинув его, словно  купальную шапочку, на самые брови,
так что уши торчали торчком.
     Ћни  поехали друг за другом  -  медленно  из-за  наползавшего то и дело
тумана. Ђ может быть, Њестербайн всегда  так ездил:  у него  была агрессивно
застывшаЯ посадка  человека, привыкшего осторожно ездить. Ћни  взобрались на
холм  и поехали  на север  по  вересковой пустоши.  ’уман поредел, поЯвились
телеграфные столбы - словно выстроились в рЯд на фоне ночного неба иголки со
вдетыми нитками. “щербнаЯ,  как  в  ѓреции, луна ненадолго проглЯнула сквозь
облака  и  снова  исчезла.  “  перекрестка  Њестербайн  притормозил,   чтобы
сверитьсЯ с картой. Ќаконец он показал, что надо свернуть налево - сначала с
помощью задних  подфарников, а  затем  помахав в  окошко  левой рукой.  "„а,
Ђнтон, Я усекла". —арли поехала  следом за ним вниз по  холму и дальше через
деревню; она опустила стекло, и машину  наполнил  соленый запах  морЯ. Џорыв
свежего воздуха вырвал у нее вскрик. Ћна проехала следом за Њестербайном под
потрепанным полотнищем, на котором значилось: "але  обитателей  ‚осточных и
Џолуночных стран", затем  - по узкой новой дороге  через дюны, к заброшенным
оловЯнным  копЯм,  расположенным  на  краю  земли   под  вывеской  "Џосетите
Љорнуолл".  ‘права  и  слева стоЯли дощатые домики,  без  света.  Њестербайн
остановилсЯ, —арли - позади него, не выключаЯ мотора.  "ђучной тормоз что-то
скрипит, - мелькнула мысль. - Ќадо  будет  снова  отвезти машину к  ћстасу".
Њестербайн вылез из своей машины, —арли тоже вылезла и заперла "”иат". ‚етра
тут  не чувствовалось.  —айки летали низко и кричали, словно потерЯли что-то
очень  ценное  на земле.  „ержа фонарик  в руке,  Њестербайн взЯл —арли  под
локоть и повел.
     - џ сама дойду, - сказала она.
     Ћн   толкнул  калитку,  и  та   со   скрипом  отворилась.  Џучок  света
предшествовал им. ЉороткаЯ асфальтоваЯ дорожка, синЯЯ дверь.  “  Њестербайна
был  наготове  ключ.  Ћн открыл  дверь, вошел  первым и  отступил, пропускаЯ
—арли,  - агент  по  продаже недвижимости,  показывающий дом  потенциальному
клиенту.  Љрыльца не было  и звонка тоже. —арли последовала за Њестербайном,
он закрыл за ней дверь - она оказалась в гостиной. Џахло мокрым бельем, и на
потолке  —арли  увидела черные пЯтна плесени.  ‚ысокаЯ  блондинка  в голубом
вельветовом костюме совала монету в газовый счетчик.  Џри виде их она быстро
обернулась, просиЯв  улыбкой,  и, отбросив  прЯдь  длинных золотистых волос,
вскочила на ноги.
     -  Ђнтон! Љак  <I>же</I> это мило! ’ы  привез мне  —арли!  џ рада  вас видеть,
—арли.  € буду  еще  больше рада,  если вы покажете мне,  как  работает этот
немыслимый механизм. - ‘хватив —арли за плечи, она  возбужденно  расцеловала
ее  в  обе щеки.  -  џ  хочу  сказать,  —арли, слушайте,  вы  сегоднЯ играли
абсолютно  фантастически  в  этой  шекспировской  вещи,  да?  ‚ерно,  Ђнтон?
„ействительно  великолепно.  ЊенЯ  зовут  <I>•елъга,</I>  о'кей?   -  Ћна  так  это
произнесла, словно  хотела сказать: "€мена длЯ менЯ - это  игра". -  ‡начит,
<I>•елъга.</I> ’ак? ‚ы - —арли, а Я - •ельга.
     ѓлаза у нее были серые и прозрачные, как и у Њестербайна. €  уж слишком
наивные. ‚оинствующаЯ простота  смотрела из них на сложный  наш мир. "Џравда
не может быть  скованной, -  вспомнила —арли одно из писем  ЊишелЯ. - ђаз  Я
чувствую, значит, действую".
     Њестербайн ответил из угла комнаты на вопрос •ельги. Ћн сказал, надеваЯ
на плечики свой габардиновый плащ:
     - Ћ, она, естественно, произвела <I>очень</I> сильное впечатление.
     •ельга продолжала держать —арли за плечи, ее  сильные пальцы  с острыми
ногтЯми слегка царапали шею —арли.
     -  ‘кажите, —арли, очень трудно  выучить столько слов?  - спросила она,
сиЯющими глазами смотрЯ в лицо —арли.
     - „лЯ  менЯ  это  не  проблема,  - сказала  она и высвободилась из  рук
•ельги.
     - ‡начит, вы легко запоминаете?  - €, схватив —арли за руку, она сунула
ей в ладонь  пЯтидесЯтипенсовик. - Џойдите сюда. Џокажите мне. Џокажите, как
работает это фантастическое изобретение англичан - <I>камин.</I>
     —арли  склонилась  над  счетчиком,  дернула  рукоЯтку,  вложила монету,
повернула рукоЯтку обратно,  и монета провалилась. †алобно взвыв,  вспыхнуло
пламЯ.
     -  ЌевероЯтно! Ћх, —арли!  ‚от видите, какаЯ  Я. Ќичего  в  технике  не
понимаю, - поспешила поЯснить •ельга, словно
     это  была важнаЯ  черта ее  натуры, которую  новой знакомой  необходимо
знать.  - џ  абсолютно  лишена чувства собственности, а  если тебе ничто  не
принадлежит,  откуда же знать,  как работает тот или  иной  механизм? Ђнтон,
переведи,  пожалуйста.  Њой  девиз  - "Sein nicht haben" [Ѓыть, но  не иметь
<I>(нем.).</I>].  -  ќто  было  произнесено  безапеллЯционным  тоном  автократа  из
детской.  Ќо она же  достаточно хорошо  говорила  по-английски и без  помощи
Њестербайна. - Ђ вы читали ќриха ”ромма, —арли?
     -  Ћна хочет сказать "существовать, но не обладать",  -  мрачно заметил
Њестербайн, глЯдЯ на обеих женщин. - ‚ этом суть морали фрейлейн •ельги. Ћна
верит в исконное „обро, а также в  примат Џрироды над  Ќаукой.  Њы оба в это
верим, - добавил он, словно желаЯ встать между двумЯ женщинами.
     - ’ак вы читали  ќриха  ”ромма?  - повторила •ельга,  снова  отбрасываЯ
назад  свои  светлые  волосы  и уже  думаЯ  о  чем-то  совсем  другом.  -  џ
положительно влюблена  в него.  - Ћна  пригнулась  к огню, протЯнула к  нему
руки. - џ  не просто восхищаюсь  этим философом, Я его люблю.  ќто  тоже длЯ
менЯ  типично. - ‚ ее манерах  были  изЯщество  и радость  молодости.  €з-за
своего роста она носила туфли без каблука.
     - Ђ где Њишель? - спросила —арли.
     - ”рейлейн •ельга не знает, где сейчас находитсЯ Њишель, - резко заЯвил
Њестербайн. - Ћна  ведь не юрист, она приехала, просто чтобы прокатитьсЯ,  а
также справедливости  ради. Ћна понЯтиЯ не имеет  о  деЯтельности ЊишелЯ или
его местопребывании. ‘адитесь, пожалуйста.
     —арли продолжала стоЯть.  Ђ Њестербайн  сел на стул и сложил на коленЯх
чистенькие  белые  ручки. Ћн  снЯл  плащ и оказалсЯ  в новеньком  коричневом
костюме. ’акой ему могла подарить ко дню рождениЯ мать.
     - ‚ы сказали, у вас  есть от него  вести, - сказала —арли. ‚  голосе ее
поЯвилась дрожь, и губы не слушались.
     •ельга  повернулась к  ней. ‚ задумчивости она прижала большой палец  к
своим крепким резцам.
     - ‘кажите, пожалуйста,  когда вы его видели в последний раз? -  спросил
Њестербайн.
     —арли теперь уже не знала, на кого из них смотреть.
     - ‚ ‡альцбурге, - сказала она.
     - ‡альцбург - это, по-моему, не дата, - возразила •ельга.
     - ЏЯть недель назад. есть. Ќо где же он?
     - Ђ когда вы в последний раз имели от него вести? - спросил Њестербайн.
     - „а скажите  же  мне, где он? —то с ним? - Ћна повернулась к •ельге. -
ѓде он?
     - Ќикто к вам не приходил? -  спросил Њестербайн. - Ќикакие его друзьЯ?
ЏолициЯ?
     -  ‚озможно,  у  вас  не  такаЯ   уж  хорошаЯ  памЯть,  —арли,  как  вы
утверждаете, - заметила •ельга.
     - ‘кажите  нам,  пожалуйста, мисс —арли,  с  кем