        „жон ‹е Љарре. ЊаленькаЯ барабанщица


     <B>„жон ‹еЉЂђђ…
     ЊЂ‹…ЌњЉЂџ ЃЂђЂЃЂЌ™€–Ђ</B>
     John  LE  CARRE  THE  LITTLE DRUMMER  GIRL Copyright ©  1983  by  David
Cornwell
     Џеревод  с английского  <I>…. Ћсеневой</I> (гл.  1-11) и <I>’.  ЉудрЯвцевой</I>  (гл.
12-27)
     ђоман. - Њ.: €зд-во ќксмо, 2002. - 544 с. (‘ериЯ "Persona grata").
     OCR, spellcheck: Kushtanin.


     ѓлавнаЯ героинЯ романа - —арли, молодаЯ талантливаЯ актриса, знакомитсЯ
с   офицером   израильской  разведки,  который  использует   ее   в  сложной
многоходовой комбинации с целью поимки неуловимого палестинского террориста.
Ћчень  скоро  —арли  понимает,  что у каждой  из  сторон этого  многолетнего
конфликта  своЯ  правда  -  кроваваЯ,  экстремистскаЯ,   отталкивающаЯ,   но
правда...

     <I>—асть 1</I>
     ЏЋ„ѓЋ’Ћ‚ЉЂ

     <B>ѓлава 1</B>

     Џодтверждением догадок - хоть германским  властЯм это и было невдомек -
послужило  происшествие  в Ѓад-ѓодесберге. ђанее существовали  подозрениЯ, и
немалые. Ќо тщательнаЯ подготовка операции вкупе с невысоким качеством бомбы
превратили подозрениЯ в  уверенность. Љак  утверждают  знатоки,  раньше  или
позже, но след  непременно  отыщетсЯ. Ћжидание этого момента - вот что самое
неприЯтное.
     ‚зрыв запоздал, и запоздал значительно, - видимо, часов на двенадцать -
и произошел в понедельник, в 8.26 утра. ‚ремЯ это  подтверждалось и  ручными
часами  некоторых  жертв,  остановившимисЯ как раз в это  мгновение. Љак и в
аналогичных случаЯх в предшествующие  месЯцы,  никто не был предупрежден. Ћб
этом и не думали.  ЏредупреждениЯ не было ни  в „юссельдорфе, перед тем  как
взорвалась  машина  заезжего  израильского  чиновника,  ведавшего  поставкой
оружиЯ, ни перед отправкой бомбы в книге,  посланной на конгресс иудаистов в
Ђнтверпене,  когда   погиб  почетный   секретарь   и  его  помощник  получил
смертельные ожоги. Ќе было предупреждениЯ и перед взрывом бомбы, подложенной
в  мусорную  урну  возле  входа  в  филиал  израильского банка  в  –юрихе, в
результате чего покалечило двух прохожих. Ћ готовЯщейсЯ  акции  предупредили
лишь  в  стокгольмском случае,  но,  как выЯснилось,  последний взрыв к этой
цепочке не имел никакого отношениЯ.
     …ще  в  8.25  бад-годесбергскаЯ  „россельштрассе ЯвлЯла  собой  обычную
тенистую дипломатическую заводь, удаленную от политических треволнений Ѓонна
настолько, насколько это  возможно, когда  находишьсЯ  от них  в  пЯтнадцати
минутах езды.  “лица  эта была новой, но обжитой, с  сочной зеленью укромных
садиков, удобными комнатами длЯ прислуги над гаражами и прочными готическими
решетками  на бутылочного цвета оконных стеклах. Љлимат прирейнских областей
по  большей  части  теплый  и  влажный,  и  зелень  здесь,  как и количество
дипломатических   служб,   разрастаетсЯ  быстро,  со  скоростью,  почти   не
уступающей  той,  с  какою немцы  прокладывают дороги,  и  даже  опережающей
оперативность изданиЯ новых  дорожных  атласов.  Џоэтому  многие фасады  уже
наполовину скрыты от глаз хвоей, котораЯ по прошествии нескольких лет грозит
превратить весь этот район в подобие дебрей из сказок братьев ѓримм.
     Ќекоторые дома  здесь добросовестно воспроизводЯт национальный колорит.
’ак, резиденциЯ норвежского посланника  на углу „россельштрассе по-фермерски
простыми   очертаниЯми   кирпичных  красных  стен  живо   напоминает  жилище
какого-нибудь  биржевого  маклера в  пригородах  Ћсло.  “  расположенного  в
противоположном конце  этой  улицы египетского  консульства  вид заброшенной
александрийской  виллы, знававшей  лучшие времена, а из окон его  постоЯнно,
словно в схватке  с  жестоким  североафриканским зноем, прикрытых  ставнЯми,
льютсЯ заунывные арабские напевы.  ‚ремЯ действиЯ -  середина  маЯ, и  день,
судЯ по легкому ветерку в ветвЯх  цветущих деревьев и молодой листве, обещал
быть  великолепным.  Њагнолии  уже  отцветали,  и  грустные  белые  лепестки
впоследствии  усыпали развалины. ‡елени вокруг было так много,  что  шум  от
транспорта, сновавшего по магистрали в город и обратно, едва доносилсЯ сюда.
„о взрыва самым отчетливым изо всех здешних звуков был птичий гомон. ‘ловом,
какие  бы  неприЯтности  ни  расписывали  солидные,  но  склонные  к  панике
западногерманские газеты,  как-то: депрессиЯ, инфлЯциЯ, неплатежеспособность
банков,  безработица  -  обычные  и,  видимо,  неизлечимые  недуги  в  целом
процветающей капиталистической экономики, это утро  убеждало вас в  том, что
Ѓад-ѓодесберг - место, предназначенное длЯ жизни солидной и благопристойной,
а Ѓонн и вполовину не так плох, как его живописуют.
     ‚  соответствии с национальными  особенностЯми и занимаемым  положением
кое-кто  из дипломатов  уже  отбыл  на  службу  - ведь  в  дипломатии трудно
преуспеть отщепенцу, непохожему на  своих соплеменников. Џоэтому, к примеру,
меланхоличный  скандинав  - советник посольства  - еще  не  вставал, мучимый
похмельем  после  возлиЯний, которыми он  прогонЯл  стрессы  семейной жизни.
‚ременный поверенный в делах из южноамериканской страны с сеточкой на голове
и  в вывезенном из Џекина  китайском  халате,  высунувшись из  окна, отдавал
распорЯжениЯ шоферу-филиппинцу.  €тальЯнский  советник  брилсЯ  голышом.  Ћн
любил бритьсЯ после ванны, но перед утренней гимнастикой. Ђ в это времЯ жена
его,  уже  совершенно  одетаЯ,  спустившись  вниз,  на  все  лады  распекала
упрЯмицу-дочь за  то,  что та  накануне вернулась  слишком поздно, -  такими
диалогами они  развлекались почти каждое утро.  Џосланник  с Ѓерега ‘лоновой
Љости  [‘  1986  г.  ђеспублика Љот д'€вуар.  - <I>‡десь и далее примеч.  пер.</I>]
говорил  по  международному  телефону, докладываЯ  шефам  о  своих последних
успехах по части выжиманиЯ  из фонда помощи слаборазвитым странам денег, все
более неохотно предоставлЯемых западногерманским казначейством.  Љогда свЯзь
прервалась,  шефы решили, что  он повесил  трубку,  и  послали  ему  ехидную
телеграмму,  осведомлЯЯсь,  не  собираетсЯ  ли  он  попросить  об  отставке.
€зраильский атташе по свЯзи с профсоюзами отбыл на работу уже с час назад. ‚
Ѓонне он чувствовал себЯ не в своей тарелке и с тем большим рвением трудилсЯ
в те же часы, что и в €ерусалиме.
     ‚о  взрыве бомбы всегда присутствует элемент чуда, в данном случае чудо
произошло с  автобусом американской школы,  поджидавшим, как  и каждое утро,
местных младшекласс-ников на кругу, метрах в пЯтидесЯти от эпицентра взрыва.
Џо счастливой случайности в это утро понедельника ни один  ребенок не  забыл
тетрадки,  не  проспал,  не  проЯвил  стойкого  нежеланиЯ  продолжать   свое
образование,  и  автобус  отошел  вовремЯ.  ‡аднее  стекло  его  разлетелось
вдребезги, шофер вывалилсЯ на  обочину,  девочка-француженка  потерЯла глаз,
но, в общем,  дети  отделались легко,  что впоследствии было  расценено  как
удивительное везение, ибо характерной чертой такого рода инцидентов  или же,
по крайней мере, реакции на них ЯвлЯетсЯ дружное стремление радоватьсЯ жизни
вместо того,  чтобы  предаватьсЯ  бесплодной скорби  о  погибших.  ЌастоЯщаЯ
скорбь приходит потом,  когда по  прошествии  нескольких часов,  а  иногда и
раньше люди начинают оправлЯтьсЯ от шока.
     ‘илу взрыва никто из слышавших его даже и поблизости в точности оценить
не смог. Ќа другом берегу, в Љенигсвинтере, жителЯм показалось, что началась
война;  оглушенные,  ошарашенные, они  улыбались  друг  другу,  словно чудом
оставшиесЯ в живых соучастники преступлениЯ. "ќто все проклЯтые дипломаты, -
говорили друг другу местные жители, - чего от них ждать-то. Ћтправить бы всю
свору  в Ѓерлин,  и  пусть  там проедают наши  налоги!" Ќо те,  кто оказалсЯ
совсем  рЯдом,  поначалу  вообще ничего не  услышали.  ‚се,  что  они  могли
припомнить, если вообще  способны были  что-то припомнить, это как  внезапно
накренилась  дорога, или как  печнаЯ  труба  вдруг беззвучно  отделилась  от
крыши,  или как пронессЯ по дому вихрь, от которого  кровь застыла в  жилах,
как он  ударил их, сбил с ног, вырвал цветы  из вазы, хватил вазой об стену.
‚от звон  стекол и  то,  с  каким  застенчивым шелестом  падали  на  тротуар
деревьЯ, они помнили. Ђ также сдавленные стоны людей,  чересчур  испуганных,
чтобы заорать  во весь голос. ‘ловом,  Ясно  было:  они не то что ничего  не
услышали,  а  просто  были  ошеломлены  и  восприЯтие у них  было  нарушено.
Ќесколько свидетелей вспомнили, что на кухне у французского советника громко
звучало  радио  - по  радио в  это времЯ передавали кулинарные рецепты. Ћдна
женщина,  считавшаЯ   себЯ  в  полном  порЯдке,  все  времЯ  допытывалась  у
полицейских, не бывает ли так, что от  взрыва усиливаетсЯ  громкость  радио.
Џри взрыве, вежливо  говорили ей полицейские, ведЯ ее, закутанную  в одеЯло,
прочь  от места  взрыва,  чего только  не  бывает,  однако  в  данном случае
объЯснение следовало  искать в  другом.  ‚едь стекла  в  окнах  французского
советника  оказались выбиты, а внутри уже никто  не мог подкрутить регулЯтор
громкости, и  потому  радио орало  на всю округу. ’ак они объЯснЯли  ей,  но
женщина все не понимала.
     ‚скоре, как  и  подобает,  прибыла  пресса; напираЯ на оцепивших  место
происшествиЯ полицейских,  первые  репортеры,  докладываЯ о  событии,  убили
восемь и ранили тридцать  человек  и  возложили за это вину на крайне правую
организацию  каких-то   полоумных  немецких   патриотов,   называвших   себЯ
"Ќибелунги-5"  и   насчитывавших  в  своих  рЯдах  двух  умственно  отсталых
подростков  и  свихнувшегосЯ  старика,  неспособного не  только бомбу,  но и
воздушный шарик взорвать. Љ полудню  газетчиков заставили уточнить сведениЯ,
и они снизили  число пострадавших до  пЯти убитых,  среди которых назван был
один   израильтЯнин;  в   больницу  отправили  четырех  тЯжело  раненных,  и
двенадцать человек так или иначе пострадали от взрыва. ’еперь  уже говорили,
что это  дело рук "Љрасных бригад", хотЯ  и  длЯ такого  вывода не  было  ни
малейших оснований. Ќаутро возникла новаЯ версиЯ:  взрыв организовал "—ерный
сентЯбрь", а  еще  через день "—ерный  сентЯбрь" сменила группа террористов,
именовавшаЯсЯ "‘траданиЯ  Џалестины";  группе  заодно  приписали и несколько
взрывов, происшедших незадолго до этого.
     ‘реди  убитых  взрывом  неизраильтЯн были  повар-сицилиец  итальЯнского
советника и шофер-филиппинец. ‚ числе четверых, получивших серьезные увечьЯ,
оказалась жена израильского  атташе по  свЯзи с профсоюзами,  в чьем  доме и
взорвалась бомба. Ћна потерЯла ногу. “битым израильтЯнином был их малолетний
сын ѓабриэль. Ќо,  как  заключило затем следствие, ни один  из этих людей не
ЯвлЯлсЯ  намеченной жертвой, скорее  всего,  террористы целили  в  дЯдю жены
атташе,  приехавшего  к   ним  погостить  из  ’ель-Ђвива,  знатока  ’алмуда,
снискавшего всеобщее почтительное восхищение непримиримостью  своих взглЯдов
относительно прав  палестинцев на  ‡ападный  берег реки  €ордан. ‚зглЯды его
сводились к тому,  что он напрочь отказывал им во  всЯких правах на ‡ападный
берег,  что   возмущало   его  племЯнницу,  жену  атташе,  принадлежавшую  к
свободомыслЯщим  израильским либералам и получившую воспитание в кибуце, что
никак не подготовило ее к непременной роскоши жизни дипломатических кругов.
     …сли бы  ѓабриэль находилсЯ  в школьном автобусе, он осталсЯ  бы жив  и
невредим, но в  тот день,  как  и  во многие  другие, ѓабриэль был нездоров.
ђебенком  он был нервным, чрезвычайно непоседливым  и до этого днЯ  славилсЯ
лишь как нарушитель тишины на улицах,  в  особенности в часы послеобеденного
отдыха. Џри этом, как и его мать, он был наделен музыкальными способностЯми.
’еперь  же,  что было  совершенно  естественно,  никто  из  соседей  не  мог
припомнить  ребенка  более симпатичного.  Џо еврейскому обычаю,  трогательно
маленький гроб с телом ѓабриэлЯ  был незамедлительно отправлен в €зраиль длЯ
погребениЯ на родной земле,  а  мать  погибшего, еще  слишком слабаЯ,  чтобы
сопровождать гроб, осталась в Ѓонне, ожидаЯ, когда она вместе с мужем сможет
выехать в €ерусалим длЯ выполнениЯ соответствующего обрЯда.
     “же  в день  взрыва,  после  полуднЯ,  из  ’ель-Ђвива  вылетела  группа
израильских  экспертов. ‘  германской  стороны  расследование  в  достаточно
туманных  выражениЯх  было   поручено  доктору   Ђлексису   из  Њинистерства
внутренних  дел -  фигуре спорной;  ему и предстоЯло  встретить  прибывших в
аэропорту. Ђлексис  был умным и  хитрым  человеком, всю жизнь страдавшим  от
того, что  он  был ниже ростом большинства окружающих сантиметров на десЯть.
Џрирода   компенсировала   его  за   этот   недостаток,  с   лихвой  наделив
безрассудством, отчего он и в частной жизни, и в профессиональных делах то и
дело  попадал  в  сложные  ситуации.  Ћн  был  адвокатом и  в  то  же  времЯ
сотрудником  государственной безопасности, к тому же политическим  деЯтелем,
из  тех,  что  в  изобилии  произрастают  сейчас  в  ѓермании.  Ќескрываемый
либерализм его убеждений  отнюдь не всегда оказывалсЯ по вкусу коалиционному
правительству,   что  объЯснимо,  в  особенности  учитываЯ  его  страсть   к
откровенным высказываниЯм  по телевидению. …го отец,  как поговаривали,  был
свЯзан  с антигитлеровским подпольем,  и адвокатскаЯ мантиЯ  нового  образца
была не очень-то  к лицу  его  блудному  сыну.  ‚ стеклЯнных  дворцах  Ѓонна
находилось, наверное, немало людей, считавших его недостаточно солидным  длЯ
занимаемого поста, а недавний развод, смутивший общественное мнение тем, что
у  Ђлексиса  оказалась  любовница  на  двадцать  лет  моложе  его,  тоже  не
способствовал упрочению его репутации.
     Џрибытие экспертов  из любой другой страны  не  заставило  бы  Ђлексиса
выехать встречать их в аэропорт, так как представителей прессы не ожидалось,
но отношениЯ между  ”едеративной ђеспубликой  ѓермании и €зраилем переживали
кризис, поэтому Ђлексис уступил министерскому нажиму и поехал  в аэропорт. ‚
последний момент и против  его желаниЯ к нему еще присоединили медлительного
силезца-полицейского   из  ѓамбурга,   известного  своим   консерватизмом  и
косностью,  который сделал себе имЯ в 70-е  годы  выведыванием  студенческих
"умонастроений" и  считалсЯ специалистом по делам, свЯзанным с терроризмом и
бомбами.  „ругим  оправданием   присылки  силезца  были  его  Якобы  хорошие
отношениЯ  с  израильтЯнами,  хотЯ  Ђлексис,  как и все  прочие,  знал,  что
приставлен  к нему силезец исключительно в качестве противовеса. Љ тому же в
наше смутное  времЯ большое значение  имело то, что оба они - и  Ђлексис,  и
силезец  -  были  unbelastet  [Ќе  обременены  <I>(нем.).</I>], то есть  достаточно
молоды,  чтобы не  нести  ни малейшей  ответственности  за то, что  немцы  с
грустью  называют  своим  неизжитым прошлым.  Љакова бы ни была  сегоднЯшнЯЯ
политика по отношению к евреЯм, ни Ђлексис, ни  его непрошеный коллега никак
не были  замешаны в  делах минувших,  а если уж углублЯтьсЯ  в  истоки, то и
родители Ђлексиса также оказывались  ни при чем. Ќе без подсказки со стороны
Ђлексиса прессой  был  специально  отмечен этот факт. € лишь в одной  статье
промелькнуло  утверждение, что до той поры, пока  €зраиль упорно  продолжает
бомбить палестинские лагерЯ беженцев и деревни, убиваЯ детей не по одному, а
десЯтками, не приходитсЯ удивлЯтьсЯ подобному  варварскому способу мести. Ќа
следующий  же день спешно последовала отповедь  израильского пресс-атташе  -
путанаЯ,   однако  весьма  запальчиваЯ.  ЌачинаЯ  с  1961  года,  писал  он,
государство €зраиль подвергаетсЯ постоЯнным нападениЯм арабских террористов.
€зраильтЯне  пальцем  не  тронули бы ни  единого палестинца,  где бы  он  ни
находилсЯ,  оставь палестинцы  их  в покое. ѓабриэль погиб по  одной простой
причине:  он был евреем. € немцам следовало  бы помнить:  он не единственнаЯ
жертва  со стороны евреев.  …сли  они забыли массовое истребление  евреев  в
войну, то, может быть, помнЯт Ћлимпиаду в Њюнхене, со времени которой прошло
лишь десЯть лет?
     ђедактор прекратил полемику и взЯл себе выходной.
     ‚оенный  самолет без опознавательных знаков, прибывший  из  ’ель-Ђвива,
приземлилсЯ на посадочную полосу в  дальнем конце летного  полЯ; таможенными
формальностЯми  на  сей  раз  пренебрегли, совместнаЯ  работа  началась  без
проволочек и длилась  день и ночь. Ђлексису было настойчиво рекомендовано ни
в  чем  израильтЯнам  не  отказывать   -  рекомендациЯ  излишнЯЯ,   так  как
"филосемитизм" Ђлексиса  был  достаточно  хорошо известен.  ‚  свое времЯ он
совершил  "визит  дружбы" в  ’ель-Ђвив  и  был  сфотографирован  со  скорбно
опущенной головой в Њузее массового истреблениЯ. —то же до тугодума-силезца,
то  он  не уставал напоминать всем и каждому, кто  согласен был его слушать,
что враг у  них  один  и его-то  они и ищут, разве не так? € враг этот,  без
сомнениЯ,  красные.  Џо   окончании  трехдневной   работы,   хотЯ  отдельные
результаты   по-прежнему  вызывали  недоумение,  совместнаЯ  рабочаЯ  группа
выработала убедительную предварительную версию случившегосЯ.
     ‚о-первых, выЯснилось, что  выбранный террористами дом не находилсЯ под
специальной охраной, ибо между  посольством и Ѓонном  на сей  счет  никакого
соглашениЯ  не было, хотЯ резиденциЯ израильского посла в трех кварталах  от
места происшествиЯ охранЯлась круглосуточно. Ћднако простой атташе по  свЯзи
с профсоюзами - дело  иное, и особо усердствовать тут ни к чему,  поэтому за
домом приглЯдывала  патрульнаЯ машина, обслуживающаЯ дипломатический корпус.
Њожно лишь предположить на основании  рапортов дежурных полицейских, что дом
этот, будучи жилищем израильского подданного, охранЯлсЯ с особым тщанием.
     ‚ понедельник, примерно в  восемь утра, атташе по  свЯзи  с профсоюзами
отпер гараж  и, как всегда,  внимательно осмотрел колпаки, а также с помощью
особого  зеркальца  на  щетке,  специально приспособленного  длЯ этой  цели,
передний  мост.  „ЯдЯ  жены,  которого  он собиралсЯ  везти, подтвердил  эти
показаниЯ. Џеред  тем  как  включить  зажигание, атташе  заглЯнул  даже  под
сиденье водителЯ. „лЯ израильтЯн за границей после всех этих неприЯтностей с
бомбами такие меры  предосторожности ЯвлЯлись обЯзательными. “довлетворенный
тем, что ничего подозрительного в машине он не обнаружил, атташе простилсЯ с
женой и сыном и отбыл на службу.
     „алее в  действие вступало некое обстоЯтельство, свЯзанное с работавшей
в доме  прислугой-шведкой,  имевшей безупречный послужной список и  носившей
имЯ ќльке. „евушка эта за день до означенных событий, взЯв недельный отпуск,
укатила  в  ‚естервальд  со  своим  не  менее  безупречным немецким  дружком
‚ольфом,  солдатом, получившим длЯ  этой  цели увольнительную. ‚ воскресенье
днем  ‚ольф  заехал  за  ќльке  на  своем  открытом  "”ольксвагене",  и  все
проходившие мимо или наблюдавшие за домом могли видеть, как ќльке в дорожном
костюме спустилась с  парадного  крыльца, поцеловала маленького  ѓабриэлЯ  и
отъехала от  дома, весело помахав на прощание атташе по свЯзи с профсоюзами,
вышедшему проводить ее,  в то  времЯ как его супруга, страстнаЯ любительница
огородничества, продолжала  трудитьсЯ на заднем дворе. ќльке работала  у них
уже  год или  даже больше, и к ней, по словам атташе, относились как к члену
семьи.
     ‚от  эти два обстоЯтельства -  отсутствие полицейской охраны  и  отъезд
горЯчо  любимой  прислуги  -  и  проторили  террористам  путь,  облегчив  им
проведение  операции.  “спех  же  ее,  как  это  ни  прискорбно,  предрешило
добродушие самого атташе.
     ‚ шесть часов вечера того же воскресеньЯ, то есть через два  часа после
отбытиЯ ќльке, когда атташе  по свЯзи с профсоюзами  был занЯт богословскими
дебатами с гостем этого дома, а  его  супруга меланхолично возделывала почву
ѓермании,  в  переднюю  дверь  позвонили. Љак  всегда,  атташе,  прежде  чем
открыть,  поглЯдел  в глазок. Љак всегда, в руках у  него при этом находилсЯ
револьвер, сохранившийсЯ еще со времен службы в  армии (хотЯ, строго говорЯ,
здешние  правила  запрещали ему  пользоватьсЯ огнестрельным  оружием), но  в
глазок он увидел лишь девушку -  светловолосую,  двадцати  одного - двадцати
двух лет,  довольно  худенькую и  в высшей степени привлекательную.  „евушка
стоЯла на крыльце возле  потертого серого  чемодана с прикрепленными к ручке
Ярлыками  скандинавской  авиакомпании.  Ќеподалеку находилось  привезшее  ее
такси - или  это  был частный  лимузин?  -  и до атташе  доносилось  урчание
невыключенного мотора. ќто он помнил  точно. „евушка, судЯ по его  описанию,
была действительно очень  хорошенькаЯ - хрупкаЯ  и в то же времЯ спортивнаЯ,
на носу и на щеках  вокруг носа Sommersprossen - веснушки. ‚место  надоевшей
джинсовой униформы на  ней было скромное  синее платье с высоким воротом, на
плечах шелковаЯ  косынка  -  белаЯ или  кремоваЯ, подчеркивавшаЯ  золотистый
оттенок волос.  ЌарЯд этот, как  атташе с  готовностью признал,  отвечал его
неискушенному  вкусу  и  стремлению   к  добропорЯдочности.  Џоэтому,  сунув
револьвер в  верхний Ящик стоЯвшего  в  передней  комода,  он  снЯл  дверную
цепочку  и  заулыбалсЯ девушке - ведь она была  такой хорошенькой, а он  был
таким толстым и таким застенчивым.
     ‚се это он  сам рассказал на первом допросе. ‡наток ’алмуда  ничего  не
видел и не слышал. Љак свидетель он был бесполезен.
     Џо-английски девушка говорила с  акцентом - нет,  не  французским и  не
средиземноморским, а каким-то северным.  ќто  было самое точное, что  он мог
сообщить  им  после  того,  как  ему прокрутили изрЯдное количество образцов
всевозможных акцентов.
     Ћна спросила,  дома ли  ќльке,  назвав  девушку не "ќльке",  а "ћки"  -
ласковым прозвищем,  употреблЯвшимсЯ лишь близкими друзьЯми. Ђтташе по свЯзи
с профсоюзами  ответил,  что  ќльке уехала  в отпуск всего  два  часа назад,
право, жаль, но не может  ли  он  быть чем-нибудь полезен?  „евушка выразила
сдержанное  разочарование и сказала,  что заглЯнет как-нибудь  в другой раз.
Ћна  только что  прилетела из веции, сказала  она, и  обещала матери  ќльке
передать ей  этот чемодан  с кое-какой одеждой и  пластинками. “поминание  о
пластинках   было  особо  тонкой  деталью,  ибо  ќльке  безумно   увлекалась
поп-музыкой. Ђтташе по  свЯзи  с  профсоюзами сумел  тем временем  настоЯть,
чтобы девушка вошла в дом и даже, по простодушию своему, поднЯл ее чемодан и
втащил его через порог - поступок, за который он будет ругать потом себЯ всю
жизнь. „а, он, конечно, не раз слышал предупреждениЯ о том, что нельзЯ брать
вещи у третьих  лиц, да, ему известно, что чемоданы - штука опаснаЯ. Ќо ведь
это же  была Љатрин,  добраЯ приЯтельница  и  землЯчка ќльке,  и  чемодан ей
вручила мать ќльке в тот же самый  день!  —емодан оказалсЯ  тЯжелее,  чем он
сперва  предположил, но  атташе приписал это пластинкам.  Љогда он участливо
заметил, что такой тЯжелый чемодан  забрал у нее, видимо, все положенное при
полетах количество килограммов, Љатрин поЯснила, что мать ќльке отвезла ее в
‘токгольмский аэропорт и заплатила за превышение веса. Ћн  обратил внимание,
что чемодан был жесткий и не только очень тЯжелый, но и плотно набитый. Ќет,
когда он поднимал его, ничего  в нем не  сдвинулось,  это точно. Ћт чемодана
осталось немного - коричневый Ярлык.
     Ђтташе предложил девушке кофе, но она отказалась, сославшись на то, что
не  может заставлЯть ждать  шофера. Ќе  таксиста,  а <I>шофера.</I>  €з этой детали
группа расследованиЯ извлекла  максимум возможного. Ђтташе  спросил девушку,
зачем  она  приехала в ѓерманию, и она ответила,  что  надеетсЯ поступить  в
Ѓоннский  университет на отделение теологии. Ћн возбужденно рыскал в поисках
телефонной книжки, а затем карандаша, чтобы  девушка могла записать свое имЯ
и  координаты,  но  она  вернула  ему  книжку и карандаш, сказав с  улыбкой:
"‘кажите ей просто, что заезжала Љатрин. Ћна поймет".  Ћстановилась она,  по
ее словам, в лютеранском женском молодежном общежитии, но только до тех пор,
пока  не подыщет себе квартиру. (‹ютеранское общежитие в Ѓонне действительно
существовало - еще одна правдоподобнаЯ  деталь.)  Љогда ќльке вернетсЯ, она,
конечно, заглЯнет.  Њожет  быть,  они  смогут вместе  отпраздновать  ее день
рождениЯ.  Ћна так  рассчитывала на это. ’ак рассчитывала. Ђтташе по свЯзи с
профсоюзами предложил устроить длЯ ќльке  и  ее  друзей  настоЯщий праздник.
Њожно будет полакомитьсЯ сырным фондю,  он  все  приготовит  сам. Џотому что
жена его, как он потом горестно твердил на допросах, воспитывалась в кибуце,
какаЯ уж там изысканнаЯ кухнЯ!
     ’ут с  улицы послышались гудки  не то  такси, не то  частного лимузина.
„евушка и  атташе пожали друг другу руки,  и девушка  передала ему  ключ  от
чемодана. ’ут атташе впервые заметил, что на девушке белые нитЯные перчатки.
Ќо перчатки ей шли, и ведь день был такой знойный, а  чемодан такой тЯжелый.
€так, в телефонной книжке не осталось образца ее почерка,  и ни в книжке, ни
на  чемодане отпечатков пальцев тоже не было. Љак и на ключе. ‚есь разговор,
прикинул потом  атташе, длилсЯ минут пЯть. Ќе больше, иначе было бы неудобно
перед шофером.  Ђтташе глЯдел ей вслед,  как  шла она  по дорожке - красиваЯ
походка, сексуальнаЯ, но не вызывающаЯ.  Ћн закрыл дверь,  аккуратно накинул
цепочку, затем отнес  чемодан в комнату ќльке на первом этаже  и положил его
горизонтально  в ногах кровати, предусмотрительно решив, что  горизонтальное
положение лучше как длЯ  одежды, так и  длЯ пластинок. Љлюч  от  чемодана он
оставил на  крышке.  †ена  атташе,  безжалостно разбивавшаЯ мотыгой  твердые
комьЯ земли на  огороде, ничего не слышала,  а  когда она вернулась в дом  и
присоединилась к мужчинам, муж забыл ей рассказать о посетительнице.
     ‚  этом месте у всех  возникало  естественное  недоверие. <I>"‡абыл?  -</I>  с
сомнением спрашивали  израильские эксперты.  -  Љак можно было  <I>забыть</I> целый
эпизод, свЯзанный с ќльке и ее  шведской приЯтельницей?  <I>‡абыть</I> про чемодан,
оставленный на кровати ќльке?"
     ‚ конце  концов атташе не выдержал и призналсЯ. Ќет, конечно, он не  то
чтобы забыл...
     "Ђ что же тогда?" - спрашивали его.
     „а просто  дело,  скорее всего, в том, - так  он длЯ себЯ решил,  - что
жена его стала очень  нелюдимой.  …динственным ее желанием было  вернутьсЯ в
кибуц,  где  она могла бы  общатьсЯ с людьми, не будучи скованной тонкостЯми
дипломатического этикета.  Ђ если подойти  к  этому  с другой стороны... ну,
просто девушка была  такой хорошенькой,  что  разумнее было об этой  истории
промолчать. —то же касаетсЯ чемодана,  то его  жена никогда  не  входит,  то
есть,  точнее  сказать,  не  входила  в  комнату ќльке:  сама ќльке в ней  и
прибирала.
     "Ђ знаток ’алмуда, дЯдЯ вашей жены?"
     Ќет,  атташе и ему  ничего  не сказал. —то подтвердило и вышеозначенное
лицо.
     ќксперты записали без всЯких комментариев:
     <I>"Ћб этой истории промолчать".</I>
     ‡десь, как таинственно пропавший в пути поезд, ход событий прерываетсЯ.
„евушка по  имени  ќльке,  учтиво сопровождаемаЯ  ‚ольфом,  была  немедленно
доставлена  в  Ѓонн,  где никакой  Љатрин вспомнить не смогла.  Ќачато  было
доскональное изучение  всех ее знакомств, но результаты ожидались не  скоро.
Њать ее  никакого  чемодана и  не посылала,  и  не собиралась посылать,  как
объЯснила  она  шведской полиции, она  не  одобрЯла  вульгарных  музыкальных
пристрастий дочери, и ей не пришло бы в голову их поощрЯть. Ѓезутешный ‚ольф
вернулсЯ в  свою  часть,  где  изо днЯ  в день  подвергалсЯ  пристрастным  и
бессмысленным  допросам со  стороны  военной  контрразведки. ЌесмотрЯ на все
усилиЯ  как  прессы, так и  полиции, и при том,  что за дачу показаний  была
обещана заманчиваЯ сумма, никакого шофера ни частного лимузина, ни такси так
и не поЯвилось. Ќи списки пассажиров, ни электроннаЯ памЯть компьютеров всех
германских аэропортов, не говорЯ  уже о  Љельнском, не могли навести на след
подходЯщей пассажирки, прибывшей  из  веции или откуда бы то ни  было  еще.
”отографии    известных    и   неизвестных    террористок,    включаЯ   всех
"полунелегалов", были показаны атташе, но не пробудили в нем откликов, хотЯ,
едва  не сойдЯ с ума от горЯ, он готов был помочь всЯкому и во  всем, только
бы ощутить себЯ  полезным следствию. Ќет, какие  были на  ней туфли,  он  не
помнил,  насчет  губной помады, духов, туши на  ресницах  тоже ничего не мог
сказать и были ли ее волосы крашеными или это был парик, также не знал. „а и
как  можно  было  ожидать  от  него,  экономиста  по  образованию,  хорошего
семьЯнина,  человека робкого и чувствительного, чьим единственным интересом,
помимо интересов  семьи и родного €зраилЯ, был интерес  к  Ѓрамсу, как можно
было ожидать, что он станет разбиратьсЯ в дамских красках длЯ волос?
     ‚от красивые ноги он запомнил, запомнил и  шею, очень белую. „а, рукава
у платьЯ были  длинные, не то  он обратил бы внимание на  ее руки.  ‘о  всех
немецких складов одежды ему присылали  всевозможные платьЯ синего цвета, но,
как ни тщилсЯ, он не мог припомнить, были ли  у нее на  платье воротничок  и
манжеты  другого  цвета,  и,  сколько  он ни  терзал себе  душу,  памЯть  не
улучшалась.  —ем больше его расспрашивали, тем  больше он забывал. ‘лучайные
свидетели подтверждали отдельные детали его  рассказа,  но добавить что-либо
существенное не могли. ‹имузин или такси был то ли "Ћпелем", то ли "”ордом".
‘ерый;  не очень  чистый;  не старый, но  и не новый.  Ќомер боннский,  нет,
зигбургский. „а,  на крыше был опознавательный знак такси.  Ќет, крыша  была
гладкаЯ, как стеклышко, и кто-то  слышал,  что из машины  доносилась музыка,
какаЯ  программа  - неизвестно. „а, это  было радио. Ќет, радио не  было. ‡а
рулем был  мужчина  кавказского  типа,  но  может  быть, это был  турок. „а,
конечно,  турки  это все  устроили! Ћн был бритый,  с темной  бородой.  Ќет,
светлый. •рупкого телосложениЯ, мог быть переодетой женщиной. Љто-то уверЯл,
что на заднем  стекле болталась фигурка  трубочиста. €ли  же это  могла быть
наклейка.  „а,  конечно же, наклейка. Љто-то  приметил,  что на  шофере была
куртка с капюшоном. Ђ может быть, свитер.
     Ќа этой мертвой точке израильскаЯ команда словно  впала  в коллективную
кому.  …е охватила летаргиЯ.  €зраильтЯне  приезжали  поздно и уезжали рано,
проводЯ  много  времени  в  посольстве,  где их,  видимо,  снабжали  свежими
инструкциЯми.  ’ак проходили дни, и Ђлексис решил,  что они чего-то ждут. Ќа
третий  день  к  их  команде  присоединилсЯ  широколицый  мужчина  постарше,
представившийсЯ ульманом; его сопровождал какой-то заморыш чуть ли не вдвое
моложе его. Ђлексис подумал, что они похожи на еврейских –езарЯ и ЉассиЯ.
     Џрибытие  ульмана  и  его  помощника принесло облегчение  совестливому
Ђлексису, которого утомлЯла необходимость сдерживать раздражение оттого, что
расследование застопорилось и надо было миритьсЯ с постоЯнным и утомительным
присутствием силезца-полицейского, судЯ по всему, метившего не столько в его
помощники, сколько в преемники. Џервое, на  что он обратил  внимание: приезд
ульмана Явно подогрел израильтЯн. „о него им словно чего-то не хватало. Ћни
были  вежливы,  не употреблЯли спиртного и терпеливо расставлЯли свои  сети,
постоЯнно  сохранЯЯ   загадочную  спайку   восточного  боевого   отрЯда.  €х
самообладание  у всех,  кому  это качество присуще не  было,  вызывало  даже
какое-то чувство неловкости, и когда, например, во времЯ  короткого перерыва
на   обед  нудный  силезец  решил  поиронизировать  над  кошерной  пищей  и,
снисходительно   одобрив   красоты   израильской   природы,   вдруг   походЯ
пренебрежительно  отозвалсЯ об израильском вине, они воспринЯли его слова  с
благодушием,  которое, как почувствовал  Ђлексис,  дорого им стоило. €  даже
когда силезец,  пустившись  рассуждать  о возрождении  в ѓермании  еврейской
культуры,  упомЯнул о евреЯх-нуворишах, хитро загнавших в угол франкфуртских
и берлинских  дельцов, они  предпочли  промолчать, хотЯ финансовые выкрутасы
здешних евреев, не внЯвших зову родной земли, вызывали в них брезгливость не
меньшую, чем  толстокожесть колбасников-немцев. Ќо  с приездом  ульмана все
изменилось и проЯснилось. Ћн и был тем лидером, которого они так ждали, этот
ульман из €ерусалима, о  прибытии  которого  всего  за  несколько часов  их
оповестили  телефонным звонком из –ентра в Љельне,  где тоже  были озадачены
его поЯвлением.
     - Ћни шлют еще одного специалиста. Ћн доберетсЯ сам.
     -  ‘пециалиста в  какой области?  -  осведомилсЯ  Ђлексис, отличавшийсЯ
странной длЯ немца неприЯзнью к профессионалам.
     Ќеизвестно. Ќо  вот  он  перед  ним, как  показалось Ђлексису,  на  вид
никакой  не специалист, а крутолобый энергичный ветеран всех  битв со времен
”ермопил, возраста  неопределенного -  от сорока  до  девЯноста, коренастый,
крепкий,   по  внешности  скорее  славЯнин,   чем   еврей,  широкогрудый,  с
решительной походкой  борца,  а  рЯдом  этот энтузиаст-помощник,  о  котором
вообще никто не предупреждал. Њожет  быть, он и  не  Љассий вовсе, а  скорее
студент  из  романов  „остоевского  -  истощенный, обуреваемый демоническими
страстЯми.  ульман  улыбнулсЯ,  и морщины  - глубокие рытвины, прочерченные
водой,  столетиЯми  стекавшей  по  одному  и  тому  же  каменному  руслу,  -
обозначились  резче, а глаза сузились, превратившись в щелки, как у китайца.
Џотом,  вслед  за  ним,  но  не  сразу,  улыбнулсЯ и его  помощник, как  эхо
отзываЯсь на какую-то потаенную  и  мудреную  мысль.  ‚о  времЯ  рукопожатиЯ
праваЯ  рука   ульмана   захватывала   вас  каким-то  молниеносным  крабьим
движением, и если инстинктивно этому не  воспротивитьсЯ, казалось, уже  и не
спастись. ‡ато руки помощника висели как плети, словно он им не  доверЯл.  ‚
разговоре  ульман  так и  сыпал  парадоксами,  затем  делал  паузу,  словно
прислушиваЯсь,  какой из  выстрелов в этой канонаде дошел  по назначению,  а
какой бумерангом  вернулсЯ  к нему.  ѓолос  помощника  следовал за  ним, как
команда санитаров с носилками, тихо подбирающаЯ трупы убитых наповал.
     -  џ  -  ульман,  рад с вами познакомитьсЯ, доктор  Ђлексис, -  сказал
ульман по-английски, совершенно не стеснЯЯсь своего акцента.
     Џросто ульман.
     Ќи имени, ни званиЯ, ни ученой  степени, ни профессии или где служит. Ђ
помощник его и вовсе не  представилсЯ; если и  было  у него  имЯ,  то не длЯ
немцев.  ’ак называемому  специалисту  нужен  был  отдельный  кабинет, и  он
незамедлительно получил его, о чем позаботилсЯ его  заморыш-помощник. ‚скоре
за закрытыми дверьми  уже неумолчно раздавалсЯ голос ульмана  - точь-в-точь
заезжий   судейский  чиновник,  инспектирующий  и   оценивающий   результаты
следствиЯ, проведенного до него. "‹овкач", - подумал Ђлексис, хотЯ и сам был
не промах. Љогда он замолк, Ђлексис удивилсЯ: интересно, что могло заставить
его закрыть рот? Њожет, они  молЯтсЯ, если вообще молЯтсЯ? €ли теперь настал
черед заморыша, в  таком случае  понЯтно,  почему не  доноситсЯ ни  звука: в
компании немцев его голос был так же неприметен, как неприметно тело.
     Ќо самой  замечательной чертой ульмана, как  показалось Ђлексису, была
его целеустремленность. ’аким, по крайней мере, представлЯлсЯ он Ђлексису, и
это было, в общем, похоже на истину. €стину эту прочитывал он в  пристальных
вопрошающих взглЯдах, какие  бросали  на ульмана его подчиненные; не детали
интересовали  их,  а самое главное: как идет дело, продвигает ли их  тот или
иной шаг  к конечному результату. ’от же смысл виделсЯ Ђлексису  и  в жесте,
каким  ульман  вздергивал  рукав  пиджака  и,  ухватив свое  толстое  левое
запЯстье,  выкручивал  его,  словно  чужое,  чтобы  поглЯдеть  на  циферблат
стареньких часов в  металлическом корпусе.  ‡начит, и  ульману тоже положен
предел, думал Ђлексис, часовой механизм в бомбе тикает и длЯ него,  помощник
носит ее в своем портфеле.
     ЋтношениЯ между этими двумЯ людьми крайне  занимали Ђлексиса и  служили
хорошим  отвлечением  от  напрЯженной работы.  Љогда ульман отправлЯлсЯ  на
„россельштрассе и разгуливал  среди  руин дома,  где взорвалась  бомба,  или
бушевал там,  убеждаЯ кого-то,  поминутно поглЯдываЯ на  часы с видом  таким
возмущенным, будто взорвали  его  собственный дом,  заморыш-помощник  маЯчил
рЯдом,  точно его  совесть, и, упорно  не поднимаЯ  прилипших к  бокам тощих
скелетоподобных рук, что-то горЯчо нашептывал шефу. Ђ когда ульман вызвал к
себе длЯ последней конфиденциальной  беседы атташе по свЯзи с профсоюзами  и
голоса их  за стеной, поднЯвшись  до  крика,  упали затем  до доверительного
исповедального   шепота,  именно  заморыш  вывел  из   кабинета  сломленного
свидетелЯ, после чего препоручил его заботам  землЯков в посольстве, укрепив
тем  самым Ђлексиса в мысли,  которую он лелеЯл  с самого начала, но которую
Љельн напрочь запретил ему додумывать до конца.
     ‚се наталкивало его на эту мысль. Ћтстраненность жены, поглощенной лишь
мечтаниЯми о  ‘вЯтой земле; неумеренное раскаЯние атташе; нелепое,  ни с чем
не сообразное гостеприимство, оказанное им Љатрин, - уж не братом ли ќльке в
ее  отсутствие он  хотел выглЯдеть?  - странное утверждение,  что он  сам  в
комнату  ќльке  входил,  а  жена  и  порога  бы  не  переступила.  Ђлексису,
находившемусЯ  некогда в подобных обстоЯтельствах, да  и сейчас  еще  в  них
пребывавшему, чьи  нервы,  издерганные от сознаниЯ вины, чутко отзывались на
всЯкое мимолетное  сексуальное дуновение,  эти  приметы казались  совершенно
однозначными, и втайне ему польстило, что ульман расценил их точно так же.
     Ћ некоторых  из предпринЯтых ульманом  шагов Ђлексис узнал, лишь когда
израильскаЯ команда отбыла на родину.  ’ак  он открыл,  случайно  или  почти
случайно,  что  ульман  и  его  помощник,  независимо от  немецких  коллег,
отыскали ќльке и глубокой ночью убедили  ее  отложить отъезд в вецию, с тем
чтобы они втроем  могли насладитьсЯ совершенно доверительной  и добровольной
беседой, за которую ей очень хорошо  заплатили. ‘ледующий  день они провели,
интервьюируЯ ее в  номере  отелЯ,  после  чего - в разрез  с  их привычкой к
экономии  -  радостно  покатили с  ней в аэропорт на такси. €  все это,  как
догадывалсЯ  Ђлексис, -  чтобы  выЯснить, кто  ее <I>настоЯщие</I> друзьЯ  и с  кем
проводила она  времЯ, когда дружок ее благополучно возвращалсЯ в казарму.  €
где  покупала марихуану  и другие  наркотики,  которые обнаружили  они среди
развалин,  там,  где находилась  ее  комната. €ли  же,  вернее сказать,  кто
снабжал  ее  ими  и в чьей постели,  разомлев  и расслабившись,  она  любила
рассказывать о  себе и своих хозЯевах. Ђлексис вывел все это, отчасти исходЯ
из секретного  доклада об  ќльке,  представленного ему  к тому  времени  его
собственными агентами: вопросы, которые он приписал ульману, были теми, что
задал бы и он, если б Ѓонн с криком "руки прочь!" не окоротил его.
     "Ќе надо грЯзи, - твердили они. - Џусть сначала все  быльем  порастет".
Ђлексис, почувствовавший, что на карту теперь поставлена его карьера,  понЯл
намек и заткнулсЯ, потому что с каждым днем  положение силезца  укреплЯлось,
ухудшаЯ тем самым его собственное.
     € все же он дорого бы дал за  те  ответы, которые ульман в неистовой и
безжалостной целеустремленности своей, то  и дело  поглЯдываЯ на  допотопные
часы,  мог всеми правдами и  неправдами  выудить  из  девицы.  Њного времени
спустЯ,  когда  это  уже  не  имело  практического значениЯ,  Ђлексис  через
шведских агентов  безопасности,  в свою  очередь  заинтересовавшихсЯ  личной
жизнью  ќльке,  выЯснил, как  глубокой ночью,  когда  все  спали, ульман  с
помощником  предъЯвили  ей  набор  фотографий  вероЯтных  кандидатов  на  ее
благосклонность. €з  них она  выбрала  одну  - Якобы киприота,  которого она
знала лишь по имени - "Њариус". Ћна произносила это имЯ, как он требовал, на
французский лад. Ђлексису стало известно и  о сделанном  ею весьма небрежном
заЯвлении: "„а,  это  тот  самый Њариус,  с  которым  Я спала", - заЯвлении,
которое, как они дали ей понЯть, было важно длЯ €ерусалима.
     ЋбЯзательное  заключительное  совещание  под председательством  нудного
силезца проходило в зале, где было более трехсот мест, но большинство из них
пустовало. „ве группы - немцы  и израильтЯне -  сидели по сторонам  прохода,
как родные  жениха и  невесты во  времЯ венчаниЯ. ‘обравшихсЯ к  одиннадцати
утра  участников  совещаниЯ  ожидал стол  под белой  скатертью,  на которой,
подобно  результатам археологических раскопок, разложены  были красноречивые
вещественные   доказательства   взрыва,  каждое  с   надписью,   выполненной
компьютером,  как  на  музейной  табличке.  Ќа  стене  красовалсЯ  стенд   с
фотографиЯми ужасных подробностей  взрыва;  фотографии длЯ  пущего  реализма
были  цветными.  ‚ дверЯх  хорошенькаЯ, чересчур  любезно улыбавшаЯсЯ девица
раздавала  пластиковые  папки  с материалами  дела.  …сли  бы она  раздавала
конфеты или мороженое, Ђлексис ничуть не удивилсЯ.  ЌемецкаЯ часть аудитории
болтала и  вертела  головами,  глазеЯ на все, в том  числе  и на израильтЯн,
которые хранили  угрюмую и молчаливую неподвижность мучеников,  скорбЯщих  о
каждой  минуте даром потраченного  времени.  €  лишь один Ђлексис - он был в
этом  уверен  -  понимал  и  разделЯл   эти  страданиЯ,  откуда  бы  они  ни
проистекали.
     …ще за час до начала он надеЯлсЯ выступить на совещании. Ћн  предвкушал
и  даже втайне  готовил  выступление - хлесткий  образчик своего лапидарного
стилЯ